Окно

В тот роковой день я проснулся раньше обычного. Тем более рано было для субботы. А разбудил меня странный сон.

Снилось мне, будто я кукловод, а все мои куклы — настоящие девочки. Я вальяжно сидел в кожаном кресле, а они выстроились полукругом и по моей команде неправдоподобно высоко прыгали, держа руки по швам, а их длинные цветастые платья так же неправдоподобно высоко задирались, обнажая стройные ножки, плоские животики и простенькие трусишки девчонок.

Вдруг девочка из середины строя остановилась и взглянула на меня. Черты лица её были расплывчатыми, нечёткими, как в тумане, но некоторые детали хорошо угадывались: пышные светлые волосы, большие голубые глаза и большой чувственный рот в обрамлении тонких, розовых, блестящих юным блеском, губ. Одета она была в платье горничной. Она поглядела на меня и с обворожительной улыбкой двинулась навстречу. Остальные девочки продолжали прыгать.

Девочка подошла ко мне вплотную, опустила глаза мне в пах, облизнулась, открыла рот, обнажив ряд белых и острых зубов, и потянулась рукой ко мне в промежность. Я взглянул туда и обомлел! Оказывается, я был голышом, а между моих ног торчал колом огромный эрегированный член! Такого большого я в жизни не видел! И эта мелкая тварь, как мне казалось, хотела его сожрать! А я ничего не мог предпринять — тело моё парализовало! Я в ужасе, готовый к самому страшному, поднял глаза, но никого не увидел.

Я проснулся весь в поту, огляделся. Всё нормально, я у себя в спальне. Время полшестого, а член стоит, разрывая трусы, на полдень! Мой обычный член, среднестатистический, а не та громадина из сна. Я даже потрогал его, чтобы убедиться. Рядом, спиной ко мне, мирно сопела жена. Я задрал ночнушку и просунул руку ей в трусы. Наткнулся на прокладку. Чёрт, месячные, шансов на секс нет! Жена что-то пробормотала в полусне, вяло отбрыкнулась и завернулась в одеяло поплотней. О каком-то альтернативном варианте вроде минета или дрочки речи здесь даже и не могло идти. Женаты мы были давно, и в постели у нас уже немало лет всё было довольно уныло. Кризис обыденности и скуки. Да и никогда, даже в юности, моя толстозадая супруга бешеным темпераментом в постели не отличалась.

Весь в напряжении, я встал и тихонько, чтобы не будить дочерей, прошёл на кухню. Не включая свет, выпил минералки из дежурной бутылки, стоявшей на подоконнике. Если бы я был курящим, то ещё и закурил бы, но курящим я не был. Чтобы успокоиться, я стал смотреть в окно. Двор конечно же был пуст и уныл. Стоял конец ноября, так что за окном было ещё темно, а освещение, как обычно, не работало. Глазу не за что было зацепиться.

Я вяло побродил взглядом по тёмным городским пейзажам и пасмурному небу, и эрекция моя начала спадать. Я выпил ещё воды и собрался уже уходить, но тут моё внимание привлекло окно из дома напротив, в котором зажёгся свет. Судьбоносный свет во всей этой истории!

Тут нужно уточнить, что живу я на последнем этаже 14-этажки, а привлекшее мое внимание окно располагалось на пятом этаже соседней девятиэтажки. Все окна вокруг были загорожены ветвями старых разросшихся деревьев, но как раз напротив этого образовалась прореха, и его было отлично видно. Как я потом убедился, вид этот открывался только из окна моей кухни, изо всех остальных увидеть его мешали ветви. Да, я даже напрашивался в гости к соседям, проверяя. А летом и эта прореха почти исчезнет в листве, но тут я забегаю вперёд. В общем, это был, образно выражаясь, портал в рай. Почему в рай? А вот тут и начинается наша занимательная история.

Шторы на том окне были широко раскрыты, а тюль слишком прозрачным, чтобы скрыть обстановку в комнате. То явно была спальня, так как виднелась половина кровати и чьё-то тело в одеяле, лежавшее на ней. Тело отбросило одеяло, встало с кровати и подошло к окну, потянулось. Рассмотреть, кто же это, мешало приличное расстояние и то, что на фоне освещённой комнаты силуэт был слишком тёмным. Но силуэт был явно девичьим.

Я никогда не считал себя вуайеристом, но тут во мне что-то щёлкунуло. Я тихо, как мышь, прокрался в зал и взял из тумбочки тяжёлый, с восьмикратным увеличением, бинокль. Наследство отца — бывшего военного.

Пройдя на кухню, я навёл свою оптику на светящуюся прореху в ветвях и сфокусировался на интересующем меня окне. Бинокль был хоть и не самый мощный, но для такого расстояния — в самый раз.

Объект наблюдения уже отошёл от окна, но были сбоку видны его ноги и зад. Да, это определённо была девушка. Она сидела на краю кровати. Ноги стройные и белые, которые переходили в простые хэбэшные трусики. Девушка наклонилась и начала натягивать на себя салатовый гимнастический комбинезон. На секунду мелькнули её белокурая голова и грудь, маленькая, но упругая. Я буквально вперился в это зрелище! Она натянула костюм, встала, мелькнув аккуратной попкой и отошла, исчезнув из вида.

Сука, я был в бешенстве! Член, едва успокоившись, опять проснулся, снова оттопырив трусы. Я нервно заерзал, так как он неудобно уперся в подоконник.

Но отсутствовала девушка недолго. Она встала лицом к окну (видимо, оно заменяло ей сейчас зеркало), держа в руках скакалки и, сказав что-то в сторону, начала скакать.

Прыгала она небыстро и невысоко, будто специально давая рассмотреть себя во всей своей юной красоте.

А посмотреть было на что!

Спортивные, но не длинные ножки, подтянутый животик, изящные нежные руки и едва заметная грудка, плотно облегаемая формой. Но самым притягательным было лицо. Правильной круглой формы, с чуть широкими скулами, большими светлыми (освещение не давало точно определить цвет) глазами, маленьким вздернутым носиком, большим, но от этого не менее привлекательным, ртом, маленькими торчащими ушками и светлыми волосами, собранными в хвост.

Определенно, где-то я это лицо уже видел… Точно, во сне, в том самом сне! И стояк мой, что, казалось, было невозможным, стал ещё твердокаменней! Сердце бешено колотилось, на лбу выступила испарина.

Трясущимися от волнения руками я убрал бинокль, выпил залпом остатки минералки и сел на табуретку, чтобы собраться с мыслями.

Итак, что мы имеем, рассуждал я. Сорокалетнего мужика, примерного мужа своей тридцативосьмилетней жены и отца дочерей — близняшек, тайком подсматривающего за малолеткой, делающей зарядку возле окна. Что ему светит? Какие у него дальнейшие планы и перспективы? Увы, но я отлично осознавал, что никаких. Только головная боль и страдание. А сейчас надо встать с табуретки, положить на место бинокль, лечь в постель к жене и забыть об этом случае, как о кошмарном сне.

Я встал, но вместо того, чтобы отнести бинокль, приставил его к глазам и с жадностью прильнул к окну.

Девочка сидела на шпагате и по-очереди касалась руками кончиков пальцев ног. Отличная растяжка — отметил я про себя. Закончив упражнение она встала и сделала прогиб назад. Не знаю, как называется эта фигура, но теперь она стояла на руках и ногах спиной вниз. Ткань комбинезона натянулась и между ног девочки чётко проступили очертания её половых органов. В этом месте теперь образовалась так называемая «верблюжья лапка».

Я чуть слюной не поперхнулся, глядя на эти припухшие фасолины губ и узкую манящую щель между ними!

Она стояла так довольно долго, едва не вызвав у меня преждевременную эякуляцию. В комнате, позади моей гимнастки появились ещё чьи-то ноги, в колготках и розовых носках. Девочка тут же ловко, словно белочка, вскочила, повернувшись лицом к ногам в носках и спиной ко мне, выставив на обозрение свою аккуратную подтянутую попку. Я невольно залюбовался ей. Грушевидная, но упругая, она так и манила своими прелестными округлостями!

Девочка тем временем разговаривала то ли с мамой, то ли с сестрой, бурно жестикулируя, явно споря о чём-то. Ноги удалились из комнаты, а моя любовь (да-да, я окончательно и бесповоротно влюбился в это юное создание!) проследовала за ними.

Не знаю, что на меня нашло, но я поставил бинокль на холодильник и быстрым шагом прошёл в свою спальню. Сорвав с жены сначала одеяло, а потом трусы с прокладкой, я распластал её на кровати лицом вниз, задрал ночнушку на голову и резко вставил в кровоточащую щель.

— Ай, ой! Олег, ну ты чего!

— Тише, Тань, тише, детей разбудишь.

— Уф, ох! У меня же «дни»!

— Тихо, тихо…

— Ай! Ох! Уф! Ой! О-о-о-й! О-о-о-й! О-о-о-й! О-о-о-й! О-о-о-й! О-о-о-й! Да, ещё, ещё, ещё… О-о-о-х-х-х… Хорошо-то как…

Я тоже бурно и неистово, сильнее чем в первую брачную ночь, кончал! До искр в глазах, до дрожи в позвоночнике! Кончал прямо в жену, звонко шлепая животом о её потный массивный зад. Наконец, я вышел из неё. Сперма вперемешку с кровью вытекала на свежую простыню, но Тане, судя по всему, было не до того. Она была в прострации.

— Ну ты и жеребец! Чего это на тебя нашло? Сто лет так не трахались…

— Да так…

Я натянул трусы и прошмыгнул в ванную. Привел себя в порядок, оделся по-домашнему, в трико и майку. Заглянул в нашу спальню. Жена снова спала, не меняя позы, выставив весь срам напоказ. Я закрыл дверь. Не хватало ещё, чтобы дочери увидели мать в таком недвусмысленном положении! Заглянул в детскую.

Двойняшки мирно спали в своих кроватках. Даша спиной ко мне, были видны лишь её длинные темные волосы и покатые плечи. А вот Аня была повернута ко мне лицом. Пухлые губы и пушистые ресницы её во сне, как обычно, дергались. Ей явно снилось что-то тревожное. Я невольно залюбовался своей дочерью, её кукольному личику. Не такому изящному, как у моей новой возлюбленной, но тоже очень милому. Должно быть, они ровесники, подумалось мне. Обеим по восемнадцать. Да и Даше тоже.

Аня и Даша были близняшками, но близняшками не однояйцевыми.

Даша была моей гордостью. Старше Ани на два часа, отличница, высокая, сероглазая красавица, на которую заглядывались все одноклассники и соседи. Вся в меня. Аня же была чуть попроще. Скорее милая, чем красивая, невысокая зеленоглазая шатенка с не по годам широкими бёдрами. Вся в мать. Такая же задумчивая, мечтательная и инфантильная, в отличие от Дашки — зажигалки. Но любил я их обеих одинаково, но каждую по-своему. Родные дочери, как-никак. И буквально на днях обе отметили своё совершеннолетие.

Я представил, что какой-то сорокалетний мужик сейчас подсматривает за моими дочурками, моими солнышками, и кровь в моих жилах закипела, в висках застучало, а кулаки сжались от ярости! Убью гадину! Покалечу! Яйца вырву извращенцу!

С этими мыслями и со стояком в трусах я вернулся на кухню, взял бинокль и вновь устремил голодный взор на манящее окно.

Девочка закончила с зарядкой и сейчас стояла напротив окна, завернутая в банное полотенце и сушила волосы феном. Видимо, только что приняла душ. Да, волосы были те самые, изо сна: воздушные, золотистые, яркие и блестящие. Девочка закончила сушку, взяла гребень и тщательно расчесалась. Посмотревшись в окно-зеркало и, одобрив улыбкой получившийся результат, взялась за край полотенца…

Вдруг на кухне зажёгся свет и я чуть не выронил бинокль от неожиданности.

— Папа, ты чего на кухне делаешь?

Я резко обернулся и увидел Дашку, с сонными глазами стоящую в дверном проеме. Надеюсь, стояк она не спалила! Хотя, эта хитрюга и виду бы не подала в случае палева. 

— Э-э-э… Да так, на птичек смотрю…

— Так не видно же ничего, темно…

— Для этого я и взял бинокль.

— А-а-а, ясно… А я сока выпью и в душ.

— Пей, конечно. Аня спит ещё?

— Да. Ты же знаешь, эта засоня до обеда спать будет.

— Да, знаю…

Даша налила себе сок, выпила и вышла. Я не без интереса проводил взглядом её точёную фигурку в легком халатике и вернулся к столь внезапно прерванному процессу.

Но было слишком поздно, девочка уже застегивала лифчик и выходила из обзора.

Я проводил её влюбленными щенячьими глазами, опустил бинокль и задумался.

У меня зрел план.

Жизнь моя теперь не будет прежней размеренной жизнью образцового семьянина. Её ждут перемены. Большие перемены!

Начиная с того дня мой будильник был заведен на 5:20, хотя на работу я обычно вставал в семь. Ведь моя любовь вставала в 5:40 и делала свою зарядку на радость мне. Ох, уж эти спортсменки! Режим!

Каждый день я любовался её гибким телом и яростно дрочил. Дрочил на её верблюжью лапку, на плоскую грудь, на стройные ножки с маленькими ступнями и круглыми коленками, а яростнее всего — на прекрасное личико!

Уже на второй день я увидел её во всей красе, обнажённой. Картину, что и так была ясно видна через комбинезон, дополнили маленькие упругие сисечки с розовыми горошинами сосков, едва заметный светлый пушок на изящно выпирающем бугорке ниже пупка и ярко-розовые лепестки малых половых губ.

Всё происходило как по расписанию: надевание костюма, упражнения, душ, сушка и расчесывание волос и, наконец, самое сладкое: позирование голышом перед окном. Интересно, думал, я, догадывается ли она, что у неё появился преданный поклонник, тайный воздыхатель?

В кадре периодически возникала ещё одна девушка — старшая сестра. Они постоянно о чём-то спорили, а моя Диана (да, так её звали) очень горячо при этом жестикулировала и переминалась с ноги на ногу, заставляя меня изнемогать от вида её прелестной подтянутой пятой точки, живущей при этом своей собственной жизнью, то сжимающейся, то разжимающейся и, казалось, тоже пытающейся что-то доказать, но не сестре, а мне.

Сестра была старше почти на три года и на Диану совсем непохожа: выше на голову, темноволосая, немного полноватая, с массивной, но стоячей грудью, колыхавшейся в футболке при спорах. Лифчик дома она не надевала. Лицо её я видел редко, но успел разглядеть толстые мясистые губы, большие чёрные глаза и длинный нос с горбинкой. Настоящая кавказская красавица! Мать родила её в шестнадцать лет от какого-то залетного гастарбайтера из Дагестана. Звали её Карина.

Откуда, спросите вы, у меня вся эта информация? Нет, я не нанимал частного сыщика. Его роль выполняла моя дочь — Даша. Дело в том, что они с Дианой учились в одном классе, специально собранном из спортсменов: хоккеистов, бегунов, пловцов. Моя Дашка занималась волейболом, а Диана, как нетрудно догадаться — художественной гимнастикой. Нет, они не были подругами, но отношения поддерживали нормальные. Аня же училась в классе для обычных детей.

Наблюдая за своей богиней я строил всё новые и новые планы насчёт нашей встречи, но каждый план мне казался тупее предыдущего и тут же забраковывался. Нанять её репетитором? Тупо. Что Даша, что Аня учились ничуть не хуже, а то и лучше моей возлюбленной. Подвезти на машине? Тоже дурость. Что школа, что спортивный комплекс находились в пределах десяти минут ходьбы, а потому дочери ходили в школу самостоятельно и исключительно пешком.

Ворочая в тупой башке тупые планы, я страдал, изнемогал и млеял будто сопливый подросток. Тоже мне, сорокалетний Дон Жуан!

Где-то две недели спустя после начала моих наблюдений, созерцая в очередной раз прелестные розовые лепестки в обрамлении светлого пушка и представляя, как врываюсь туда своим языком и пью, и пью эти нежнейшие соки, я решился, наконец, действовать.

Да, план был довольно туп, но ничего умнее я придумать не смог. Надо было, наконец, действовать, а не только предаваться фантазиям!

Из рассказов дочери я знал, что жила семья Дианы в крайней нужде. Мать одиночка и две дочери, одна — кассирша в Пятёрочке, а вторая вообще — школьница. И я, как человек финансово обеспеченный, решил действовать на этом направлении.

Я создал в ВК фейковую женскую анкету и набрал в поиске Диану Забровскую.

А вот и она.

Онлайн.

На аватарке девочка в костюме гимнастки с лентой в руке. Также в открытом доступе несколько фото, все с соревнований, и короткое видео, где моя маленькая белокурая принцесса исполняет номер с булавами. На ней был другой, более нарядный костюмчик, весь в кружевах и блёстках, да и сама она была ярко накрашена и покрыта блёстками. Я пересмотрел пять раз, истекая слюной, как она ловко управляется с предметами фаллической формы, прежде чем отправил первое сообщение.

Я: Здравствуйте, Диана.

Она, пару минут спустя: здравствуйте

Я: Не буду ходить вокруг да около, у меня к вам деловое предложение.

Она: это спам?

Я: Ни в коем случае! Это взаимовыгодное сотрудничество.

Она: и что за предложение?

Я: Сопровождение делового человека, походы с ним в публичные места, рестораны, корпоративы. Естественно, не за так.

Она: и всё?

Я: При обоюдной симпатии возможно продолжение вечера. За дополнительную плату, само собой. Вам ведь есть 18?

Она: есть. вы на интим намекаете?

Ещё как намекаю! Сердце моё в тот момент готово было выпрыгнуть из груди!

Я: Да, но если не возникнет желания, то можно и без него.

Она: вы меня с кем-то путаете. я на такие разводы не ведусь

Что-то написать в ответ я уже не мог, так как моя белокурая бестия занесла меня в ЧС.

Сука! Тупой долбозвон! Щас, повелась она! Делово-о-ое предложе-е-ение! Хер тебе по наглой морде, а не любовь всей жизни!

Я схватил беспроводную клавиатуру и уже размахнулся ею, чтобы разнести в клочья, но вспомнил, что все дома, и остановился.

Что ж, придется действовать как-то по другому, но как, я ещё не знал. А то, что Диана не дала так легко себя развести, только повысило на недосягаемую высоту её репутацию в моих глазах. Теперь я даже не дрочил, боясь осквернить этим действием мою любовь, глядя на неё преданными собачьими глазами, а лишь тихонько скулил и ерзал по подоконнику, изнемогая от испепеляющей страсти.

* * *

Дня через три, утром, как обычно, девчонки собирались в школу, а я на работу. Жена спала, она у нас домохозяйка.

Даша принимала душ, а Аня с сонным видом пила какао с печеньем, когда я зашёл на кухню.

— Ань, ты опять встала, а проснуться забыла?

— Угу…

— Смотри, не усни за столом.

— Угу…

— Печенье вкусное?

— Угу…

— Да проснись ты уже!

— Да проснулась я…

Внезапно зазвонил её телефон, она взяла трубку и пулей выскочила из кухни. Судя по резкой перемене настроения, звонил её парень. Дима, кажется. Что ж, дело молодое, дети растут, рассуждал я, провожая дочь взглядом.

От моего взгляда не утаилось, что задницу у Ани, и без того немаленькую, разнесло ещё сильнее. Такими темпами скоро мать догонит, а то и перегонит! Я бы посоветовал ей не увлекаться мучным, но чего греха таить, мне даже нравилось. Всегда любил жопастеньких. Даже у Дианы, при всей её спортивности, попка была заметно шире плеч. Интересно, думал я, Аня уже спит со своим?

Мысль об этом будоражила моё воображение, но я отогнал её, как назойливую муху. Нельзя так думать о дочери, никак нельзя!

Я допил свой кофе, помыл кружку и пошёл одеваться. Проходя мимо детской, я услышал характерные звуки рыданий и немедленно открыл дверь, чтобы узнать их источник. Точно, как я и предполагал, Аня лежала на своей кровати лицом вниз и рыдала в подушку.

— Ты чего это ревешь, как корова?

— Вот именно — корова! Димка тоже так сказал!

— Да я не в этом смысле, не обижайся, — я присел на кровать рядом с Аней, — чего плачешь?

— Ничего!

— Рассказывай, что стряслось?

— Ничего!

— Не стесняйся, говори, мы же родные люди, в конце концов.

— Димка меня бро-о-осил! Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!!!

— Ну же, не реви, не реви. Почему бросил?

— Говорит, Лерка Короваева лучше! Не такая тупая корова, как я-а-а!

— Никакая ты не корова, успокойся. Ты у меня красавица, вся в маму!

Аня вдруг вскочила с кровати, повернулась ко мне спиной и задрала юбку.

— Говорит, жопа у меня жирная! Видишь, какая?! Вся в мать! Такая же корова толстожопая!

Я невольно залюбовался на круглую, здоровенную задницу дочери, туго обтянутую чёрными колготками и простыми красными трусами. Но вслух лишь сказал:

— Ты про мать так не говори! Если б не её широкий таз, она бы с вами намучилась при родах! У тебя очень красивый зад! Ты у меня самая красивая на свете! И опусти юбку, не срамись.

Аня опустила юбку и повернулась ко мне красным и злым лицом.

— Не ври! Ты Дашку больше любишь! У неё ноги от ушей, спортсменка, волейболистка, как же! Да и лицом красивее!

— Неправда, — соврал я, — вы одинаково красивые.

— Да?! А сиськи у меня почему не выросли, как жопа?!

Аня задрала блузку и собралась уже расстегивать лифчик, но тут послышались звуки открываемого душа и она вернула себе приличный вид.

В комнату вошла Даша, завернутая в полотенце, прямо как Диана.

— Опа! А чего это вы тут делаете? Анька, ты чего, ревела что ли?

Аня стояла красная, как рак, и молчала. Пришлось отдуваться мне:

— Димка её бросил, а я успокаивал.

— Ясно. Ну, мы ещё ему покажем, да, Анют! Не вешай нос!

— Угу… — промычала, как телёнок, Аня.

— Папа, мне переодеться надо, может выйдешь?

— Да-да, конечно…

* * *

Вечером я зашёл в ВК, чтобы удалить фейк. Не хватало ещё, чтобы кто-то из родных спалил нашу с Дианой переписку! Об утреннем эксцессе с Аней я старался не думать. Мало ли что могло прийти в голову девчонке во время истерики! Хотя из головы не выходила её сочная, как у её матери в молодости, жопа и упругие молочно-белые сиськи в красном лифчике.

Загрузив страницу, я обнаружил сообщение. От неё!

Диана: здравствуйте, ваше предложение ещё в силе?

Так… Так… Надо собраться с мыслями и не пороть горячку!

Я: Да. Вы передумали?

Она: даже не знаю. деньги очень нужны. это точно не развод?

Я: Точно. Конфиденциальность гарантируется. Мы свяжемся с клиентом, и, если Вас всё устраивает, он вышлет предоплату.

Она: много?

Я на минуту задумался. Сколько денег надо этой маленькой шлюшке? Да, теперь в моих глазах это была маленькая продажная тварь, а не богиня!

Я: 5000р

Она: хорошо. а всего?

Дешевка!

Я: Договоритесь при личном общении. Вот его номер: 89ххххххххх

Она: ок. как к нему обращаться?

Я: Олег Сергеевич.

Она: ок

Я вперил безумный взор в телефон. Меня съедала одна мысль: Согласна. Согласна! СОГЛАСНА!!!

Наконец, телефон зазвонил. Я глубоко выдохнул у взял трубку.

— Алё.

— Здравствуйте.

— Здрасьте.

— Это Олег Сергеевич? — тоненький, дрожащий, совсем ещё детский голосок выдавал сильное волнение.

— Да. По какому поводу беспокоите?

— По поводу встреч и прогулок. Вы ищете такое?

— Совершенно верно. Детали вы уже обсудили?

— Нет, сказали что с вами обсудим.

— Это хорошо. Не буду ходить вокруг да около. Цена в двадцать тысяч за встречу вас устраивает?

— Ух ты, да! А это точно не развод?

— В доказательство серьёзности намерений могу выслать предоплату.

— Пять тысяч?

— Да, вам куда удобно?

— На Ю-мани можете?

— Конечно. Диктуйте номер.

— Что, прямо щас переведёте?

— Да, я ведь возле компьютера.

Она продиктовала номер и я сделал перевод.

— Отправил.

— Ух, ты, да, есть!

— Продолжим нашу беседу?

— Ага. Что от меня требуется? Как всё будет? У меня просто опыта в таких встречах никакого.

— Сначала я заберу и покатаю вас на машине, мы посидим в каком-нибудь тихом кафе и просто пообщаемся, обсудим детали.

— А деньги?

Вот ведь шкура!

— Если возникнет взаимная симпатия и достигнуто взаимопонимание, то я отвезу вас на квартиру, где мы продолжим вечер в более интимной обстановке.

— А если симпатии не возникнет?

— Тогда я просто отвезу вас домой. Аванс в любом случае ваш.

— Бли-и-ин… Тут есть ещё одна проблема…

— Какая?

— Ну, я это… Ну, в общем, ни с кем ещё…

— Вы девственница?

— Да.

— Ясно. За потерю плевы сверху ещё десять тысяч.

— Я это… Не хотелось бы…

— Не могу настаивать. А с оралом как дела обстоят?

— Тут получше. Но тоже мало опыта.

— Горловой умеете?

— Нет.

— А в попу?

— Нет, вы что, это больно!

— У меня большой опыт и не особо большой орган. Так что предлагаю попробовать аккуратно.

— Даже не знаю, стрёмно как-то…

— Вы поймите, если вы мне понравитесь в постели, то наши встречи станут регулярными. И, соответственно, материальная поддержка — тоже.

— Хорошо, посмотрим на месте.

— Есть ещё одна просьба.

— Какая?

— Пришлите своих фото, чтобы фигуру было видно. Я же вас не видел ещё.

— Блин, с лицом — проблема. Вдруг вы покажете кому-то.

— Сделайте в нижнем белье. Что тут особенного?

— Ну, даже не знаю.

— Пятьдесят рублей за фото.

— Сейчас?

— Сразу после отправки фото.

— А без белья?

Шлюха!

— Сто рублей. Только фото разные, а не в одной позе.

— Хорошо, я подумаю.

— Договорились. Когда вам удобно встретиться?

— Завтра после трёх нормально.

— Тогда до завтра. Созвонимся.

— До завтра.

Эта малолетняя шкурёнка своими фотками, видимо, хотела содрать с меня три шкуры! Больше сотни фото во всеразличных позах и ракурсах на сумму более чем десять тысяч! Поначалу она ещё стеснялась, слала фото в белье и без лица. Но потом, когда я заплатил за первые фото, разошлась не на шутку! Раздвигала ягодицы, приоткрывая анус, безуспешно пыталась лизать свои крохотные сисюли и растягивала в стороны половые губы, при этом по-блядски улыбаясь своим красивым большим ртом! Плюс, хотя я и не просил, прислала бонусом два коротких видео. На одном она яростно, с громкими стонами, тёрла пальцами клитор, а на другом с натугой, стоя раком, вставляла в попку маркер. Пришлось даже сказать ей «хватит», а то бы я сошёл с ума от переизбытка эмоций! Да и кошелёк у меня не бездонный! Кончать я не хотел, надо было оставить побольше мужских сил на завтра. Хорошо ещё, что качество фото, а особенно видео, оставляло желать лучшего. Спасибо китайским производителям дешёвых смартфонов за то, что я не обдрочился до кровавых мозолей! В какой-то момент у меня даже мелькнула мысль, что Диана хочет отделаться только фотками с видео и продинамить меня, но, слава богу, я недооценивал её жадность. Девчонка явно вошла во вкус. Ещё бы, такие лёгкие деньги!

Ночью я почти не спал, ворочался и думал. Даже пару раз вставал и подолгу смотрел на её тёмное окно. Чувства мои и душу рвало пополам.

С одной стороны она была боготворимой принцессой, красавицей, солнышком и ангелом во плоти! А с другой — дешёвой шлюхой, продажной шкурой и малолетней блядью! Но, зато девственница! Но, зато сосала! Я терзался и страдал от этих противоречий!

Да и я чем лучше? Вместо того, чтобы нести все деньги в семью, трачу их на свои низменные прихоти! Повелся на смазливую мордашку и спортивную фигурку!

Хотя, чего греха таить, двойную жизнь я вёл уже давненько, с тех пор, как окончательно и, казалось, бесповоротно охладели отношения с женой в постели, то есть уже более десяти лет. Часть своего немаленького заработка я тратил на продажных девок, снимая специально для этого квартиру. Не люблю ходить по шалавникам, а домой, по понятным причинам, шлюху тоже не приведешь. Слава богу, зарабатывал я достаточно, чтобы иметь и дом — полную чашу, и интрижки на стороне. Нечасто, пару раз в месяц. Постоянных отношений на стороне я избегал, хотя и были варианты. Но это совсем другая история.

Ближе к утру я, наконец, уснул, присев в зале на кресло.

И мне вновь приснился сон про кукловода.

Кукол на этот раз было три и одеты они были по другому: в нижнее бельё. Та, что слева, полная, светло-русая, в ярко-красное, кружевное. Прыгала она ниже всех и при этом её полные ляжки тряслись словно желе, а приличных размеров белая грудь едва не выпрыгивала из бюстгальтера.

Та, что в середине, блондинка, несмотря на то, что была заметно ниже двух других, прыгала выше и быстрее всех. На ней были розовые носочки, белые ХБ-трусики и белый лифчик-майка, обтягивающий плоскую грудь.

На последней, тёмно-русой, самой высокой и стройной, были красные стринги и чёрный лифчик, обтягивающий небольшую, но упругую грудь. Она вдруг остановилась, подошла ко мне и стала трясти за плечо.

— Пап! Ну па-а-ап! Ну вставай уже!

Я продрал чугунные веки и увидел Дашу, трясущую меня.

— Ну, наконец-то! Вставай, на работу проспишь! Время без двадцати восемь!

Краем глаза я заметил, что мой стоящий ствол торчит из-за края трусов. Стыдоба-то какая! Но дочь не замечала этого конфуза или делала вид, что не замечает. Хотя не заметить такое было совершенно невозможно! Стараясь скрыть стояк, я закинул ногу на ногу и спросил рассеянно:

— А будильник?

— Так он в спальне, а ты в зале уснул.

— А мама?

— Мама дрыхнет. Сам знаешь, её из пушки не разбудишь раньше десяти.

— Да, точно. А Аня?

— Анька уже ускакала. Она вообще вся не своя после расставания с Димкой своим. Как бы глупостей не наделала! Надо с ней поговорить.

— Да, надо…

— Ну, я побежала, пока! — и чмокнула в щёку.

Как бы случайно она промахнулась и попала в уголок губ и как бы случайно положила руку мне на бедро, в миллиметре от пунцовой головки члена. Я даже ощутил ей тепло Дашиной руки! И как бы случайно поцелуй получился слишком страстным, не семейным. Мне даже показалось, что с неловким участием языка. Даша вышла из зала, при этом как бы случайно задев короткой юбкой дверную ручку и выставив на секунду напоказ свою аккуратную попку в прозрачных колготках и красных стрингах.

Слишком уж много случайностей для одного раза!

Входная дверь хлопнула, заставив мой член непроизвольно вздрогнуть.

Я встал, умылся, почистил зубы и позвонил на работу своему заму. Сказал, что сегодня занят и не приду. Положение начальника не обязывало меня объяснять причину отсутствия. На сегодня у меня были другие планы. Куда более приятные, чем работа.

Я позавтракал и отправился по магазинам, за подарками для своей принцессы-потаскушки.

Накупил в секс-шопе разных игрушек, костюм горничной и школьницы. В спортивном набрал инвентаря для художественной гимнастики, включая пару костюмов и погрузил всё это добро в багажник.

Домой я вернулся к двум часам дня и застал Аню, сидящую на кухне. Жена, как и планировала, уехала в «Ашан» за продуктами. А это значит — надолго. А Даша, как обычно, ушла на тренировку.

— Привет, пап! Ты чего так рано? — с искренней радостью спросила дочь. Голос, как мне показалось, был слегка хмельной.

— Ты же знаешь, я сам себе график работы определяю. Решил, вот, пораньше прийти.

На столе я заметил початую бутылку красного вина. Аня выпивала крайне редко и немного. Бокал шампанского на Новый Год и день рождения, не более. И то, даже от него быстро пьянела и засыпала. А тут такое!

— Что за праздник у нас, родная?

— День холостяка! А ты что, не з-знал-л?! Давай, выпей тоже!

Я сел рядом с ней и обнял за плечи.

— Ань, ну хватит уже страдать по своему дураку. Дурак, он и есть дурак. Ты легко найдёшь себе нового парня. Ты же у меня красавица!

— Ш-ш-што, ты пр-равда так думаешь?! — голос её заплетался всё сильнее.

— Конечно! Ты красавица!

— Т-ты мен-ня любишь?

— Конечно!

— Давай тогда на бр-р-рудершафт!

— Ань, такое с родителями не пьют. Да и за рулём я.

Аня обиженно надула свои и без того пухлые губы. Губы, ямочки на щечках, а также большие зелёные глаза и пушистые ресницы были самыми привлекательными чертами её лица. Она и вправду была похожа на теленка, милого и несмышленого.

— Тогда я одна выпью, — и залпом опрокинула бокал вина.

— Ань, может, хватит?

— А чего это ты р-раскомандовался? Я, меж-жду пр-рочим, уже взрослая женщина! Что хочу, то и делаю!

— Ань, прекрати. Ты пьяная.

Она смотрела на меня пьяными блестящими глазами и глупо улыбалась. В точности, как мать. Та, когда напивалась, тоже вела себя как глупая корова, да ещё и шалавиться начинала. Заигрывала с едва знакомыми мужчинами, кокетничала, танцевала, плотно прижавшись мясистыми телесами к партнёру. На публике я сдерживался, а дома устраивал жене разнос и, в наказание, порол ремнём и трахал в задницу, хотя в обычном состоянии она туда не давала. Слава богу, и к счастью для её толстой жопы, напивалась она крайне редко, в основном на свадьбах.

— Па-а-ап!..

— Ну, чего?

— Как ты считаешь, я сек… Ик! Сек-су-альная?

— Аня, я твой отец, а ты моя дочь. Между нами такого понятия, как сексуальность, не существует.

— То-есть, по-твоему, я жирная уродина, да?

— Нет, конечно. Просто ты напилась немного и говоришь глупости.

— Знач-чит, я гл-лупая?!

— Нет, конечно, ты у меня умница! Просто выпила лишнего, а выпившие люди порой говорят всякие глупости. Хватит уже пить. Ляг лучше, поспи, а то потом голова болеть будет.

— Да, пап-почка, ты пр-рав, пойду-ка я спать…

Она встала, но от выпитого потеряла равновесие и едва не упала. Я едва успел поймать её тяжелое тело за талию.

— С-спасибо… Пр-роводи меня паж-ж-жалста…

Недолго думая, я взял её на руки, как ребёнка, и понёс в спальню. Когда девочки были ещё маленькими и хотели спать они всегда просили меня, чтобы я отнёс их в кроватку, даже ругались из-за очерёдности. Аня всегда побеждала в этих спорах, так что мне было не привыкать. Да, весила Аня сейчас уже немало, не то что в детстве, но и я был не из слабаков. Не зря два раза в неделю занимался в тренажерном зале.

Она так же, как в детстве, обхватила мою шею, и так же, как в детстве, поцеловала. Но не в щёку, как в детстве, а прямо в губы, нежно и страстно. От неожиданности я чуть не выронил свою ношу!

Я с трудом оторвал её губы-присоски и уложил на постель. Сердце моё бешено колотилось! Я ведь только что целовался взасос с собственной дочерью! И, чёрт побери, мне это понравилось! Во рту стоял привкус вина и губной помады. Чертовски приятный привкус!

Аня уснула, лёжа на спине, а я всё не мог успокоиться. Утром Даша со своими намеками, теперь вот Аня. Мне казалось, что если бы я захотел, то смог бы её сейчас трахнуть, и она не возражала бы! Хватит! Какая чушь! Надо немедленно забыть про эти глупости! Мы же родня!

Пока терзал себя этими мыслями, я не заметил, что Аня описалась. На покрывале, как раз под её задом, образовалось большое мокрое пятно.

Что же теперь делать? Будить её было бесполезно, но и оставлять так тоже никак нельзя!

Стараясь не смотреть перед собой, я подошёл к дочери, задрал ей юбку и снял сначала колготки, потом трусики и отнёс их в ванную, собираясь бросить в корзину для стирки. Колготки я бросил сразу, но к трусикам внимательно присмотрелся. Они были красные, кружевные, в точности, как в последнем сне. Я не удержался, и, не отдавая отчёта своим действиям, прижал их к лицу. Пахло мочой вперемешку с женскими выделениями, но — Божечки ты мой! — мне даже нравилось! Я жадно размазывал их по лицу и лизал то самое сокровенное место с двойной тканью, где трусики соприкасаются с волшебной пещеркой. Нанюхавшись, бросил их тоже в корзину.

Я вспомнил вдруг, что пьяным на спине спать нельзя и решил пойти перевернуть Аню. Да, именно с этой благородной целью, убеждал я себя, хотя сам себе не верил, я и вошёл в детскую.

Аня тихо похрапывала, её полные голые ноги свисали с кровати, а юбка была задрана, открывая вид на гладко выбритую, красную и мокрую (то ли от мочи, то ли от возбуждения) щель. Киска была аккуратная, с припухшими и слегка сморщенными большими половыми губами, как у всех толстушек. Прямо как у матери в её годы! Я невольно залюбовался этим завораживающим зрелищем!

— Так. Стоп! Хватит пялиться на родную дочь! Сейчас ты подойдёшь, поправишь ей юбку, перевернёшь на бок и уйдёшь ебать свою малолетнюю гимнастку! — говорил я вслух сам себе.

Но вместо это я буквально набросился ртом на эту манящую мокрую щель!

Киска была сочной, мягкой, вкусной, слегка солоноватой от мочи, но меня это возбуждало ещё сильнее! Я лизал её быстро, страстно, проникая глубоко внутрь языком! Мозг мой совсем отключился и я с жадностью пил, пил эти женские соки, соки собственной дочери! Аня тихонько стонала и что-то бормотала во сне. Она всегда бормотала во сне. В какой-то момент она с тихим стоном кончила, пустив в мой алчущий рот горячую ароматную струйку. Я жадно всё выпил до последней капли, встал и перевернул Аню на живот.

Передо мной была её белая, большая, нет, даже колоссально большая, выпуклая круглая задница! Я вспомнил, как наказывал её пьяную мать, и раздвинул Анины ягодицы. Между них пролегала вертикально тёмно-красная полоса. Да, так бывает у пышнозадых дев. Колечко ануса было маленьким, сморщенным и таким беззащитным. Оно блестело от влаги — смеси моей слюны и соков. Я направил туда мизинец правой руки и спустя фалангу наткнулся на неприятное препятствие.

И это разбудило остатки моего разума.

— Жалкий ублюдок! Подонок! Мразь! Да что же ты творишь! — отчитывал я себя, — Мало того, что запустил свой мерзкий язык в дочь, так тебе и этого мало! Решил выебать её в жопу! Ту, что с малых лет носил на руках, водил в детский сад, кормил с ложечки! Грязный извращенец!

Резкими, нервными движениями я привёл Анину одежду в более-менее божеский вид, даже натянул сухие трусы, найденные в комоде. Накрыл сладко сопящую дочь свежим одеялом и покинул квартиру. На душе скребли кошки…

Я спускался в лифте и смотрел на своё отражение в зеркале. Высокий, темноволосый, сероглазый, брутальный сорокалетний мужик, едущий совращать малолетнюю гимнастку. Ублюдок, только что чуть не надругавшийся над собственной дочерью!

Вдруг я заметил капельку влаги в уголке рта и осознал, что от меня разит Аниными выделениями.

— Да похуй! — сказал я своему отражению и вышел из лифта.

Я вышел из дома, сел в машину и подъехал к условленному месту. Диана уже ждала меня там. Она переминалась с ноги на ногу от холода. Одета она была не по погоде: длинная голубая куртка и бежевая шапочка с большим помпоном. А на улице было под тридцать мороза! Лицо её раскраснелось, изо рта валил густой пар. Видимо, пришла пораньше, да и я задержался минут на десять. Видно было, что девчонка сильно продрогла. Ну ничего, скоро согреется!

Я остановил свой серебристый Volvo XC100 прямо напротив Дианы и приоткрыл пассажирскую дверь. Девчонка явно была в шоке от такой большой и явно дорогой тачки и стояла некоторое время в нерешительности.

— Давай, залезай, не студи машину.

Диана шустро и ловко, словно мышка, проскользнула в салон и с тихим вздохом облегчения провалилась в удобное кресло.

— Ну, привет, что ли. Замёрзла?

— Здрасьте. Да, задубела! Обычно девушки на свидание опаздывают.

— Всё-таки на свидание? Пристегнись.

Я завёл машину и мы тронулась.

— Да, а как ещё это назвать. Вы всегда опаздываете?

— Нет, обычно я пунктуален, но тут случились непредвиденные обстоятельства. И, да, давай на «ты».

— Хорошо, Олег Сергеевич, как скажешь.

— Просто Олег.

— Хорошо, просто Олег.

Мы остановились на светофоре. Я протянул руку и положил на бедро девушки сквозь куртку. Она вздрогнула, но промолчала.

— Ты не против?

— Не то, чтобы нет, но вообще-то мы хотели посидеть где-нибудь, обсудить детали…

— Мы уже обсуждаем. Я тебе нравлюсь?

— Ну да, не урод и одет прилично. Только лицо ваше… Твоё. Знакомо.

— Мир тесен. Может, и пересекались где. Живу я, тем более, недалеко от тебя.

В подробности я вдаваться не хотел. Со временем всё раскроется, но ещё слишком рано.

— Ну да, может быть.

— Расстегни, пожалуйста, куртку.

Диана немного подумала, но расстегнула молнию. Загорелся зелёный и мы тронулась. Я снова положил руку туда же, но теперь бедро прикрывали лишь чёрные тёплые штаны в обтяжку. Сжал немного. Тёплое, мягкое бедро, как давно я мечтал прикоснуться к нему! Диана тихонько пискнула.

— Больно?

— Немного. У тебя лапы как клешни. Может, поговорим уже о деле?

— Да, поговорим. Мы уже приехали.

Мы остановились напротив дорогой, но уютной пиццерии. Внутри было тепло и довольно пусто. Будний день, пол-четвертого, народу было немного. Мы заняли большой стол, расположенный в дальнем углу зала. По бокам от него располагались плотные и толстые стены из живых растений, так что с соседних столиков нас не было видно. Очень удобное место для приватного общения. Его я заказал заранее.

Заказали фирменной пиццы, салата, креветок и вермута для Дианы. Она сначала отказывалась, но я настоял. Слишком она была напряжена. Одета она была опрятно, но в явно старые заношенные (возможно, ещё старшей сестрой) вещи: бежевый шерстяной свитер с катышками и потертые тёплые колготки. Нужда в деньгах чувствовалась весьма наглядно.

Поев и выпив, она расслабилась и раскраснелась пуще прежнего, словно вареный рак и откинулась на мягкую спинку дивана, довольно улыбаясь. Вблизи я заметил, что улыбка Дианы была чуть с кривизной, но это не портило её милого личика, а лишь придавало ему некоторый шарм, естественность.

— М-м-м, вкуснотень! Сто лет так вкусно не ела!

— Мама пиццу не готовит?

— Какая там пицца! Макароны да картошка каждый день! И то, если я картошку почищу!

— Что, никогда пиццу раньше не ела?

— Ела, конечно. Я же не с Луны свалилась. Только не такую вкусную.

Я пристально посмотрел на свою малютку. Вблизи она уже не казалась той недоступной принцессой, за которой я наблюдал через линзы бинокля. Розовое, с ярко-румяными щеками, потное от обильной еды лицо, слегка осовевшие от вермута голубые глаза, блестящие светлые волосы стали вдруг чем-то приземлённым, доступным, хоть и по прежнему красивым. Протяни я сейчас руку с вытянутым пальцем и коснись им её мягких розовых губ, она тут же его заглотит и начнёт сосать. Я был в этом почти уверен!

— Слушай, Диана, мне всё не даёт покоя один вопрос.

— Какой?

— Почему ты передумала?

— В смысле?

— Ну, сначала ты приняла моё предложение в штыки, а потом вдруг согласилась. Что заставило тебя изменить мнение?

— Да так, знакомая одна посоветовала. Сказала, что зря отказываюсь от лёгких денег. А деньги мне вот так нужны! Только, говорит, пускай подтвердит свои намерения. А то вдруг развод. Ну, ты и подтвердил.

— А что, она тоже подобным способом подрабатывает?

— Говорит, что да. Папаша, говорит, мало денег даёт, вот она и решилась на такое. И не жалеет!

— И ты, поверь, не пожалеешь. Тебе не жарко в свитере?

— Нормально.

— Может, снимешь?

— Нет, у меня под ним ничего.

— Совсем?

— Лифчик только.

— Можно, я проверю?

— Ну, не знаю… Люди смотрят…

— Сама же видишь, никто на нас не смотрит.

— Ну-у-у… Мы ещё не обсудили ничего.

— Да, пожалуй, я чуть не забыл. Двадцать тысяч устраивают?

Диана слегка замялась, раздумывая. При этом на её лбу и носике образовались миленькие морщинки.

— Даша говорит, это только за само свидание, без интима.

— Что за Даша?

— Ну, одноклассница моя. Та самая знакомая.

У них в классе, насколько я знал, были две Даши. Я напрягся.

— Тоже гимнастка?

— Нет, она волейболом занимается.

Вторая Даша занималась плаванием. У меня по спине пробежали мурашки! Я нервно кашлянул.

— Что-то не так? — Диана встревожилась от моей реакции.

— Да нет, всё нормально. Просто мысль одна возникла. У тебя есть её номер?

— Да. А что?

— Появилась одна идея.

— Хочешь и её пригласить?

— А почему бы и нет. Она более опытная, подскажет тебе что да как.

— Ну, не знаю. Ты ещё со мной не рассчитался. А вдруг ты с ней решишь остаться? Она высокая, красивая, опытная.

— Не говори глупости. Тебе наличными или как?

— Прямо сейчас? Давай наличными.

Я достал бумажник и отсчитал четыре красных новеньких купюры.

— А помельче нет? Их разменивать задолбаешься.

— Как видишь, — я продемонстрировал содержимое бумажника, туго набитого такими же купюрами.

— Блин, там так много!

— Вот именно! Хватит и на тебя, и на подружку. Давай, звони ей.

— Ладно. А что говорить?

— Скажи, что я просто супер, вариант отличный и пускай приходит сюда. Он, мол, хочет развлечься сразу с двумя. Кстати, ты с девушкой пробовала?

— Ну, немного… — и вновь покраснела.

— Отлично. Замутим тройничок, ЖМЖ. Так ей и скажи.

— Окей.

— И ещё одно. Если попросит меня к телефону, скажи, что он не может говорить.

— Почему?

— Скажи, что занят.

— Чем?

— Блин, да чем угодно! В туалет отошёл, деловые переговоры у него…

— Ясно.

— Ну, чего ждёшь, звони.

Диана взяла телефон и набрала номер. Трубку довольно долго не брали.

— Привет, кисунь, это я. Чё делаешь? Хуй с ней, с тренировкой, можно и пораньше уйти разок! Тут дело на миллион! Помнишь, я по твоему совету согласилась встретиться со спонсором? Да! Ага. Да. Не-е-ет! Да, красавчик, лет сорок, при деньгах. Да, тачка крутая. Я в них не разбираюсь. Серебристая, здоровая!

Я, тем временам, проник под свитер и лифчик рукой и начал мять и гладить махонькие, но твёрдые сисечки Дианы. Соски встали, но сама девчонка даже бровью не повела.

— Прикинь, он хочет с нами с двумя сразу! Говорю же, деньги есть! Ага. Ага. Да-а-а, ЖМЖ! Ну да, сделаем как в тот раз с Игорьком. Нет, говорить не может. В туалет дрочить ушёл! Ха-ха-ха! О-хо-хо! Щас лопну со смеху! Нет, недалеко.

Я, тем временем, присосался, словно вампир, к её тоненькой нежной шейке, продолжая мять сисечки. Мимо прошёл официант, но сделал вид, что слепой.

— Подходи в пиццерию на площади Героев, мы тут, за угловым столиком. Всё, жду! Чмаки!

Она положила трубку, обняла меня за шею и присосалась своими розовыми, мягкими и влажными губами к моим. Это было волшебно! Целоваться она умела, делала это нежно, но страстно, глубоко проникая своим маленьким шаловливым язычком внутрь, облизывая дёсны и зубы. Я знал, что от моего лица сейчас пахнет соками Ани, но Диану это ничуть не смущало.

Наконец, тяжело и прирывисто дыша, она отлепилась от меня, аккуратно убрала мою руку из под свитера и оправилась.

— Говорит, скоро будет.

— Замечательно! А у меня к тебе будет ещё просьба.

— Что в этот раз?

— Ты же почистила попку, как мы и договаривались?

Диана снова покраснела.

— Ну да…

Я порылся в сумке и извлек чёрный блестящий предмет.

— Это что, анальная пробка?

— Да. И я попрошу тебя вставить её себе в попку.

— Не слишком толстая?

— Нет, четыре сантиметра. Как мой член.

Опять покраснела.

— Что, прямо здесь вставлять?

— Нет, что ты, в туалете. Вон там, налево. На вот, возьми лубрикант.

Диана, смущаясь и улыбаясь своей кривоватой улыбкой, взяла предложенные предметы. Когда девчонка ушла, я погрузился в раздумья.

Чего Даше (а я был уверен, что Диана звонила моей дочери!) не хватает? Дома всего в достатке. Да и на карманные расходы дочерям я денег не жадничал. Хотя, Даша в последнее время их почти не брала. Теперь ясно, почему. Моя дочь спит с богатыми мужчинами за деньги! Проститутка! Надо же, какой позор! Ну ничего, сейчас она у меня попляшет!

Тем временем, из туалета вернулась Диана.

— Всё хорошо?

— Нормально. Неудобно немного, но не так уж страшно.

— Хорошо. Выпей немного, а я ещё закажу пиццу на троих.

Я позвал официанта, заказал гигантскую фирменную пиццу и мы с Дианой продолжили беседу.

— А у вас с Дашей было что-то, ну, скажем так… в лесбийском плане?

— Немного.

— Например? Не стесняйся. Пойми, мне надо знать, на что рассчитывать.

— Ну, целовались, лизались…

— Ты или она лизала?

— Ну, обе…

— Да ты выпей, расслабься. Это не допрос.

Она сделала глоток вермута.

— И как тебе, понравилось?

— Ну, да…

— А что за история с Игорьком?

— Игорьком?

— Да. Ты вскользь о нём упомянула в разговоре с Дашей. Что там было?

— Ну, мы это, лизались с Дашей, а он смотрел и дрочил.

— И всё?

— Потом пососали ему немного и он кончил Даше в рот.

— И она проглотила?

— Да, конечно. Она всегда глотает.

Меня слегка передернуло от этих слов.

— А ты?

— Мне вкус не нравится.

— Хорошо. Буду знать. А кто этот Игорёк?

— Одноклассник.

— Тоже спортсмен?

— Да, хоккеист.

Появился официант с заказом. Пока он обслуживал нас, за кадром послышался голос Даши. Она искала наш столик.

Я откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. В висках громко стучало.

Мне живо представилось, как Даша сейчас удивится, как потеряет дар речи и начнёт нести в оправдание всякую чушь и нелепицу! А потом я выведу её на улицу, оттаскаю хорошенько за волосы и отвезу, зареванную, домой. А потом вернусь и оттрахаю во все дыры свою гимнасточку!

Тут послышался голос дочери, бодрый, но запыхавшийся. Видимо, очень спешила и бежала бегом.

— Здрасьте! Это и есть твой Олег?

— Да.

Я открыл глаза. Вся румяная с мороза, Даша смотрела на меня в упор и лучезарно улыбалась. На лице её играл румянец, а сквозь толстую, но обтягивающую белую кофту выпирала крепкая молодая грудь. Она делала перед Дианой вид, что впервые меня видит. И это у неё хорошо получалось. Даже слишком хорошо! Все слова застряли у меня в глотке, я прокашлялся.

— Кхм, кхм! КХМ!!! Здравствуй. Даша, кажется?

— Да, Даша. Очень приятно. А вы Олег?

— Да. Можно на «ты». Что ж, присаживайся, Даша, к нашему столу. У нас горячая пицца и вермут.

— Хорошо, Олег, — она плюхнулась на диван рядом с Дианой и они чмокнулись в щёчки.

— А Диана не соврала — ты и вправду красавчик!

Даша затеяла какую-то свою игру. Что ж, из любопытства я решил её поддержать. Я немного успокоился. Скандала не получилось.

— Спасибо. Ты тоже хорошенькая.

— М-м-м! Пицца и правда — обалденная! Ни разу такую не ела!

Я с дочерьми не раз кушал в этом заведении. Эта пицца была любимой у Ани, а у Даши — с четырьмя сырами.

— Да, хорошее место, хоть и дорогое. Лучшая пицца в городе!

— Да, по обстановке видно. Ну что, Олег, перейдём к делу? Захотел окучить сразу двух девочек?

Я обалдел от такой наглости, но решил продолжить игру. Конечно же, ничего «такого» я от родной дочери не надеялся получить. Наверняка она хочет меня просто позлить и вывести перед подругой на чистую воду. Но я пошёл ва-банк, будь что будет! Ситуация дико меня заводила своей яркой фантасмагоричностью!

— А почему бы и нет. Молодые, красивые, горячие, любящие деньги, — ответил я нагловато, в тон Даше, — А деньги у меня имеются.

— Это хорошо. И так: по двадцать тысяч сразу, за свидание, ещё по пять за орал и классику. Анал — ещё по пять. Глотание — трояк. Лесбо игры бесплатно. Фото, видео — на месте определимся, по-обстоятельствам.

Удивительно, но мне вдруг показалось, Даша идёт до конца! О боже, я не верил, что произношу это вслух!

— Звучит разумно. На такое денег не жалко.

— А вот мой папаня до денег жадный. Теперь я ТЕБЯ буду называть своим папочкой.

Я чуть не подавился куском пиццы! Троллинг высшего уровня! Даша продолжала:

— Да, Диана, да, взрослые дяденьки любят ролевые игры. Любят, когда их называют папочками. Они любят представлять, что трахают своих маленьких дочек! У тебе, папочка, есть дочка?

— Кх-хем-м-м! Есть…

— А сегодня мы побудем твоими дочками, твоими маленькими послушными девочками. Да, Дианочка?

— Можно. Родного-то отца я не знаю. Олег вполне подходит. Папуля! Звучит!

Этой игрой они совсем сбили меня с толку. Я сидел пришибленный, будто на меня рухнул потолок. Что за дичь?! Родная дочь, которая притворяется незнакомкой, выдающей себя за дочь! Мозг мой закипал от нереальности происходящего! Но член мой был не согласен с головой. Он предательски оттопырил брючину, что не ускользнуло от зорких глаз Даши.

— Дианочка, сестричка, смотри, наш папочка хочет своих маленьких девочек!

— Да, Дашенька, наверное мы плохо вели себя сегодня, и папуля хочет нас наказать!

— Папочка, мы плохо себя вели сегодня? — Даша скорчила смешную обиженную рожицу и надула губки.

— Ну, наверное…

Даша вдруг встала, обошла стол и села мне на колени и обняла за шею. Её губы вплотную приблизились к моим и прошептали:

— Папочка любит своих дочек?

— Да…

— Папочка не будет делать своим девочкам больно?

— Нет…

Я почувствовал, как ширинка моя расстегнулась, резинка трусов опустилась, а головка члена провалилась во что-то мокрое и жаркое. Мне сосали член!

Это Диана забралась под стол и стала отрабатывать аванс. От навалившихся эмоций я чуть тут же не излился ей в рот! Нет, кончать сейчас было никак нельзя! Рано! Слишком рано! Надо было прекращать это публичное безобразие! Я с великим трудом снял обеих девчонок с себя, застегнул ширинку и заявил:

— Так, кх-м! Хватит пока. Надо выезжать в более уютное местечко. К домашней обстановке.

Я встал и позвал официанта. Рассчитался. Из кафе мы выходили взявшись за руки, как будто я вёл дочерей в детский сад. Но вёл я их в обитель разврата. К окончательному грехопадению.

Диана села в машину сзади, а Даша — на пассажирское сиденье.

— Вау, какая крутая тачка! Это что, Мерседес? — продолжала играть свою роль Даша. Она уже не раз каталась на моей новой машине, даже за рулём пробовала. Благо, на права они с Аней сдали ещё в семнадцать лет.

— Нет, это Вольво, — ответил я, всё ещё ожидая, что Даша раскроет карты.

— Тоже хочу Вольво! Ничего, скоро заработаю. Верно, Диан?

— Конечно, верно. Пизда не бог, но помогает. Верно, папочка? — в голосе Дианы не утаилась ехидная колкость в сторону уже давно не девственной подруги.

— Да, родная. Без пизды никак!

Фу, как пошло! Ни разу не слышал, чтобы дочери матерились! Как закончится этот цирк, обязательно выпорю!

Я тронулся. Ехать было минут двадцать, но спустя минуту я уже засомневался, что мы доедем! Ведь едва мы отъехали, Даша положила руку мне на ширинку и стала массировать вновь восстающий орган. При этом она с невозмутимым видом продолжала смотреть на дорогу.

Блядь, это уже перебор! Надо остановить этот беспредел! 

— Ты что делаешь?!

— Не отвлекайся, папочка, следи за дорогой. Ты же не хочешь угробить своих любимых дочурок?

Но вместо того, чтобы, как разумный человек, остановить дочь, я, конченый ублюдок, продолжал движение в плотном потоке, ощущая, как пуговицы на ширинке расстегиваются одна за другой. Как тёплая ладонь проникает внутрь, опускает трусы и берётся за кожаный ствол и начинает его массировать.

— Папочка! Не отвлекайся! Следи за дорогой!

Меня прошиб холодный пот, мурашки побежали по спине. Моя дочь дрочила мне, пока я вёл машину и не оказывал сопротивление! Это уже совсем не было похоже на притворство с её стороны! Хорошо, что я был за рулём надёжной иномарки, которую ещё постараться надо было разбить, а не какого-нибудь жигуля!

Даша работала рукой медленно, плавно, аккуратно сжимая ствол. При этом она всё так же продолжала смотреть вперёд, будто ничего особенного не происходило. Сзади раздался голос Дианы:

— Даша, сделай уже папочке хорошо. Покажи, чему ты научилась на тренировках.

— Хорошо, сестрёнка. Папочка, показать тебе, что я умею?

Я отказывался верить собственным ушам! Моя дочь, моя плоть и кровь, моя гордость, спортсменка, красавица и отличница, на самом деле оказалась потаскухой, готовой отсосать за деньги у родного отца! Надо было прекращать всё это непотребство, пока оно не зашло слишком далеко! Я открыл уже рот, чтобы остановить дочь, но предатели-губы сами по себе произнесли:

— Поп-покажи.

Даша отстегнула ремень безопасности и наклонилась влево. Я почувствовал, как быстрый умелый язычок стал обрабатывать мою напряженную плоть. Я глухо застонал от удовольствия и шире расставил ноги. Следить за дорогой становилось всё тяжелее.

К языку и ладони присоединились губы. Они плотно обхватили раздутую головку и стали продвигаться дальше, насаживая ротик дочери на мой детородный орган. Даша убрала руку с члена и начала жадно, умело, помогая языком, сосать у отца. Она заглатывала его полностью, старательно и нежно, мыча от удовольствия. Краем глаза я заметил, что она засунула руку себе под юбку и мастурбирует. Я старался сосредоточиться на дороге и продлить удовольствие. Пока это у меня получалось.

Оказывается, моя дочка была умелой минетчицей! Интересно, думал я, сколько уже хуёв прошло через этот рот, который до этого прикасался только губами к моим щекам.

Вдруг я почувствовал, как сзади проникла рука Дианы и влезла ко мне под рубашку. Она гладила мою волосатую грудь и слегка пощипывала за соски.

Я понял, что дошёл до предела, снял правую руку с руля, положил на затылок дочери и с силой надавил.

— Ох, С-С-СУКА-а-а! Кончаю-у-у!

Это был финиш! Безумный бросок в бездну разврата! Теперь пути назад нет! Такое не шло ни в какое сравнение с жалким куни пьяной спящей Ане! Я фонтанировал спермой прямо в рот родной дочери, а она всасывала всё, словно помпа! Я не кончал уже несколько дней, а потому семени было много, очень много! И как бы жадно Даша его не глотала, часть всё равно пролилась мне в ширинку. Закончив глотать, Даша слизала всё до капли.

— Всё приехали, — с облегчением сказал я.

Рубикон был пройден. Я чувствовал себя конченым человеком, но почему-то стыда не испытывал. Да, это было чудесно!

Даша подняла голову. Лицо её было потным, красным, из уголка рта стекала струйка мутной жидкости, глаза блестели безумной страстью.

— Я люблю тебя, папочка! — и с этими словами поцеловала меня нежно, страстно, делясь остатками спермы. Я ответил любимой дочери взаимностью, обняв за шею и целуя, как любовницу, как настоящий любящий отец!

Квартира была небольшой, но уютной, с хорошим ремонтом и приличной мебелью. Я внёс в неё своих девочек по-очереди на руках и уложил на большую кровать-траходром. Благо, поднимать их надо было только на второй этаж. Пакет с подарками я тоже прихватил.

Я всё больше входил в роль. Вся эта ситуация с игрой в папу и дочек дико заводила меня, а особенно то, что один из игроков не догадывался, что у нас с Дашей это никакая не игра, а взаправду. Без Дианы я бы не чувствовал себя так раскованно. Она была зрителем, а мы — актёрами. Эта дикая игра затянула меня с головой!

— Ну что, мои сладкие шалуньи, покажите папе, на что способны! — скомандовал я девчонкам, как только уложил на кровать.

— Да, папочка, мы многому научились а школе! Тренировки прошли не зря!

С этими словами высокая статная Даша взяла Диану за запястья и распластала на кровати лицом вверх.

А я уселся в кресло, откуда открывался прекрасный вид сбоку, достал вновь вставший член и стал наблюдать, медленно поглаживая его.

Даша приблизила своё чуть более смуглое лицо к бледно-розовому лицу Дианы и высунула удивительно длинный, ярко-красный язык. Навстречу ему устремился не такой длинный розовый язычок, и они сплелись в бешеном слюнявом танце. Обе девочки при этом смотрели друг-другу в глаза и улыбались. Ни дать, ни взять — юные, но опытные порноактрисы! Теперь они целовались по-французски, плотно сомкнув рты.

Даша отпустила руки Дианы и, не переставая сосаться, стала задирать на ней свитер. Когда показался простенький белый лифчик, она задрала и его, обнажив упругие холмики грудок. Даша лизнула левый сосок, а потом аккуратно всосала его в рот. Повторила процедуру с правым. Соски отреагировали и теперь дерзко торчали строго вверх. Грудки Дианы в таком положении напоминали два маленьких острых конуса.

Диана сняла свитер с лифчиком, а Даша продвигалась всё ниже. Пощекотала языком рёбра, плоский животик и поцеловала в пупок. Взялась за резинку штанов и трусиков и спустила их до колен, обнажив гладкий выпуклый лобочек юной гимнастки.

Даша задрала ножки подруги, оставив штаны с трусиками в районе колен. Теперь Диана не могла широко развести ноги. Даша взяла её за бёдра и проникла лицом в сокровенное пространство между стройных ножек Дианы.

— Ого! А это что такое?! — искренне удивилась Даша.

— А это подарок от нашего папы. Правда, красивый?

— Да, очень красивый камушек, — Даша подергала за конец анальной пробки, имитирующий бриллиант, — я тоже такой хочу! Папа!

— Что, родная?

— Хочу такую же игрушку! И побольше!

— Хорошо, доченька, сейчас поищу.

Я достал пакет с покупками и стал копаться в нём. И точно, точно такая же, но в полтора раза толще пробка нашлась на самом дне. А я ещё раздумывал, покупать её или нет! Думал, что Диана откажется её вставлять. Но нашлась и на эту пробку попка! Попка моей красавицы-дочки!

— Нашёл, сладкая моя. Вот, держи и тебе подарочек.

— Папочка, родной, вставь её сам, пожалуйста! Видишь, я занята сестрёнкой.

И Даша тут же впилась губами в розовую, манящую плоть «сестры». Та в ответ охнула и закатила юные голубые глазки.

Я встал, заправил причиндалы в штаны и подошёл к Даше сзади. Дрожащими руками задрал плотную красную юбку дочери, приспустил до колен тёплые белые колготки, а затем и те самые красные стринги, что она засветила передо мной утром.

Передо мной открылся вид на круглую, спортивную попку дочери. Между белых, слегка раздвинутых ягодиц виднелось тёмное сморщенное колечко ануса, а чуть ниже — блестящая от влаги половая щель. Видно было, что Даша тщательно её брила. Губы были не того нежно-розового цвета, что у Дианы, и не тёмно-розового, как у Ани или жены. Они были бордовые, набухшие и торчали в стороны будто лепестки лилии, открывая вход в жаркую мокрую пещеру. Даша была не на шутку возбуждена!

Последний раз я видел её голышом совсем маленькой, когда купал в детской ванночке. А тут перед моими глазами открывались такое зрелище!

— Папочка, ну что же ты стоишь, вручай уже свой подарочек!

Дважды просить меня было не надо!

Я встал коленями на кровать, и для начала вставил, чтобы смазать, пробку в сочащуюся щель дочери. Та охнула, продолжая вылизывать Диану. Я вытащил пробку из пизды и приставил к очку, надавил. Шестисантиметровая игрушка легко провалилась внутрь кишечника, оставив снаружи блестящий розовый камушек. Мне стало ясно, что моя дочь — опытная анальщица.

— О да, папочка! Подарок просто замечательный! А теперь заполни свою маленькую шлюшку полностью! Трахни меня! Выеби!

Я быстро скинул одежду и достал презерватив. Но когда Даша услышала шорох открываемой упаковки, она остановила меня:

— Нет, любимый, я хочу почувствовать тебя без него! Ну же, скорее, я вся горю!

Я заметил реакцию Дианы на это заявление. Она явно была ошарашена смелостью Даши! Сама она, конечно, на такое не решилась бы никогда!

Я пристроился сзади дочери, снял с неё колготки и трусики и раздвинул ножки пошире. Пещерка её при этом раскрылась ещё шире, а на покрывало из неё капнула прозрачная капля смазки. Я крепко взялся за упругие ягодицы и резко вставил в мокрую дыру до упора.

— О-о-о папа-а-а! О-о-о да-а-а!

Я замер, чтобы насладиться зрелищем происходящего: мой бритый лобок упирается в спортивную попку дочери, из которой торчит блестящий камушек от анальной пробки, юбка Даши у неё на спине, а голова между ножек юной голой гимнасточки, закатившей глаза от удовольствия!

И я начал ебать! Ебать свою дочь! Солнышко, зайка, котёнок — так я ласково её называл. А теперь драл, как последнюю шлюху, как дворовую блядь, без презерватива! Даша в ответ громко стонала и яростно лизала щель своей подруги, которая тоже выдавала меня за свою дочь. Внутри Даши было уютно, жарко и скользко, она истекла соками и подмахивала мне.

Вдруг зазвонил мой телефон. Судя по мелодии — жена. Вот засада!

— Папа, только не останавливайся! Диана, возьми трубку.

Диана с явной неохотой слезла с кровати, взяла телефон и отдала мне.

Я замедлил движения и взял трубку.

— Да, Тань.

— Олег, ты где?

— В спортзале. А что?

— А, вот почему ты так дышишь. Ты сегодня Аню видел после школы?

— Нет. А что с ней? Заболела?

— Хуже. Напилась и обоссалась! Сейчас в ванной отмокает.

— Ты не ругайся на неё, её парень бросил. Я поговорю с ней, Дашка тоже обещала.

— А где она, не знаешь? А то я дозвониться не могу. Опять, коза такая, на беззвучный поставила!

— Она рядом, на велотренажере.

— Вот даже как. Дай ей трубку.

Я дал трубку дочери, продолжая медленно и плавно её ебать.

Пока я общался с женой, Диана зря времени не теряла. Она пристроилась к Дашиной попке и извлекла из неё пробку. Вставила вместо неё три пальца и стала массировать мой ствол сквозь тонкую перегородку. Я же свободной рукой вынул пробку из попки Дианы, всунул вместо неё средний и безымянный пальцы и стал легонько разрабатывать упругую дырочку.

— Да, мамуль! Ты же знаешь, я во время тренировки ставлю на беззвучный. Да, отвлекаешь! Да, дополнительные нагрузки. У нас матчи скоро. Уф! Уф! Ни-че-го! Коленкой ударилась. Да поговорю я с ней, поговорю! Не будет больше пить. Всё, пока!

Едва она бросила трубку, с губ её сорвался протяжный стон, больше проходивший на звериный рёв! Как же тяжело ей было сдерживать себя во время разговора с матерью!

Я стал долбить её быстрее и резче, а Диана дрочила её зад уже четырьмя пальцами. Даша ревела и грызла покрывало, подгоняя нас.

Наконец, я почувствовал, что финал близок и вышел из дочери, чтобы излиться в рот Дианы, но Даша схватила меня за лоснящийся член и вставила обратно.

— В меня, папочка, кончи в меня! Оплодотвори свою маленькую шлюшку!

— Может, не надо?

— Надо! Надо! Я хочу! Ну же, залей мою матку семенем!

У Дианы глаза от этих слов на лоб полезли!Она даже вынула пальцы из названной сестры.

Я вставил член на место, сделал пару фрикций и тут же начал кончать. Внутри стало ещё более скользко и жарко, я продолжал толчками изливать семя внутрь дочери! Даша вдруг громко захрипела и сжала вагиной мой член! Из её глубин на мои бёдра ударила горячая струя! Так вот как она кончает!

Весь потный, я вышел из неё и завалился на кровать спиной. Дочка поднялась и нежно поцеловала меня сначала в полувялый мокрый член, потом в живот, грудь и, наконец, в губы.

— Я люблю тебя, папа!

— И я тебя, дочка!

Диана смотрела на нас во все глаза и недоумённо хлопала своими густыми пушистыми ресницами.

Увы, но ни сил, ни времени ломать целку Дианы у меня уже не было. Заплатил я ей, правда, по прайсу как за слом, так как её вины в этом не было. Виновата во всём была Даша, моя дочь — распутница и совратительница отца!

Назад ехали молча, обе девушки сидели на заднем сиденье. В голове была звенящая пустота и лёгкость. Мыслей не было, да и думать ни о чём не хотелось. Я выебал родную дочь и кончил прямо в нее по её же требованию. Что самое ужасное — придётся принять этот состоявшийся факт как должное.

Первой я высадил Диану. Она, радостно прижав к груди сумочку с приличной суммой денег, не прощаясь рванула в свой подъезд, в свою квартиру на пятом этаже. Будто боялась, что кто-то отберёт эти деньги. Когда мы с дочерью подъехали к нашему дому, остановились и я уже собрался выходить, Даша вдруг заговорила:

— Па-ап…

Я промолчал. Мне было жутко и стыдно оставаться с дочерью наедине! Её рука легла мне на плечо и я похолодел от ужаса! А вдруг она всем расскажет!? Какой позор! Жена меня не простит, не поймёт! Да и никто другой не простит и не поймёт! Это же немыслимо в глазах общества, чтобы отец занимался сексом с родной, пусть и совершеннолетней и по её инициативе, дочерью! Я готов был провалиться сквозь землю от стыда!

— Нам надо поговорить…

Её слова были словно гвозди, тяжело и накрепко вбиваемые в крышку гроба моей совести и репутации!

— Да… Кхе-кхе!.. — прохрипел я в ответ.

— Я люблю тебя несмотря ни на что!..

Я немного успокоился от этих ласковых слов и задал волнующий моё сердце до самой глубины души вопрос:

— Как дочь?

Даша на секунду запнулась. Голос её дрожал. Я был уверен, что на глазах у неё слёзы. Конечно же, у неё тоже было нехорошо на душе.

— Не только.

— Как женщина? — дрожащим голосом спросил я. Слёзы то ли стыда, то ли страха, то ли радости потекли по моим щекам.

— Да-а-а-а!… — проревела дочь и убрала руку.

Я видел, как она скорчилась в рыданиях на кресле и решил, что, как настоящий отец, должен успокоить дочь. Вышел из машины и залез в неё сзади. Даша, нарядная, как Снегурочка, в белой курточке, красной юбке, белых колготках и белых сапожках свернулась клубочком и ревела, как маленький ребёнок. Она и есть мой любимый ребёнок! Моя нежненькая девочка, моя сладенькая доченька! О, как же хорошо нам было совсем недавно! И как совестно теперь!

Я приобнял её со спины по отцовски, без пошлостей, прижался лицом к затылку и стал шептать в ароматные темные волосы:

— Прости меня, солнышко… Прости, родная… Прости… Прости… Прости…

Но почему-то её дрожащее тело даже сквозь куртку пробуждало в глубине моей грязной душонки грязные намерения! И я не мог с этим ничего поделать, моя плоть между ног вновь начала просыпаться помимо моей воли!

Даша перестала плакать и повернулась ко мне лицом. Я убрал руки и она села ровно, смотря мне на ноги.

— Ты не виноват… Это я сама… Я тебя совратила…

— Нет…

— Да, не спорь!

Даша посмотрела мне в глаза. Слёзы уже начали сохнуть у неё на щеках, но глаза оставались красными. Боже, как моя доченька была прекрасна в этот момент! Мой член стоял колом!

— Это я во всём виновата! Я спланировала всё заранее!

— Но как?! — обомлел я от такого признания.

— В общем, я взломала твою переписку с Дианой.

У меня отвисла челюсть! Я хотел что-то воскликнуть, но дочь не дала мне.

Даша прислонилась нежным наманикюренным пальчиком к моим губам и продолжила исповедь:

— Помолчи, не перебивай! Я давно тебя люблю, как мужчину, сколько себя помню. Помнишь, с какими я мальчиками всегда дружила?

Я пожал плечами, так как не особенно обращал внимание на её друзей.

— Они все были похожи на тебя, но… — Даша глубоко вздохнула, — Но не ты… А теперь ты стал моим…

Руки дочери легли мне на плечи, а губы прикоснулись к губам нежно, но без страсти, как целуются возлюбленные, а не любовники. Мой стояк отчего-то стал спадать, а разум возвращаться.

— Я хочу тебя, — прошептала Даша мне в губы и положила руку на бугор между ног.

Но я решил, что надо всё хорошенько обдумать и не стоит спешить. В конце концов, Даша никуда от меня не денется, ведь мы одна семья!

— Нет. Не сейчас. Не будем спешить.

— Ты что, не любишь меня?!

— Люблю. Но надо разобраться во всём, подумать и не пороть горячку.

Даша отстранилась от меня и посмотрела в глаза. Во взгляде её чувствовалась смесь задумчивости, вожделения и любопытства. Она улыбнулась и кивнула.

— Хорошо, так и сделаем, — ответила дочь к моему облегчению.

Мы обнялись по семейному, привели лица, одежду и прически в божеский вид и пошли домой.

И уже на этаже, перед самой дверью квартиры, Даша вновь ошарашила меня:

— Знаешь, что?

— Что ещё? — спросил я с тревогой, открывая дверь.

— А ведь Анька тоже тебя любит. Молчит, но я точно знаю — любит и хочет!

Я молча открыл дверь и на ватных ногах вошёл в квартиру.

Эх, знала бы Дашка о том, как страстно я вылизывал буквально сегодня утром аппетитный солёный пирожок её младшей сестры! Интересно, она будет ревновать?

…..

Близился Новый Год.

В суете подготовки было не до душевных страданий. Жена, Танька, обожала отмечать этот праздник больше всех остальных. На время, которое она тратила, готовясь к нему, жена забывала о своей привычной лени и меланхолии и превращалась в настоящую магазинно-кухонную фурию! Тем более, что этот год мы намерены были встречать дома, с гостями. В походах по гипермаркетам мне некогда было поговорить как следует с дочерьми, женой и Дианой, обсудить всё и обдумать. Возможно, что к лучшему.

Каждый вечер я валился с ног, а утром вновь начиналась суета.

Даша вела себя, как ни в чём не бывало. Лишь иногда позволяла себе оголить перед отцом кусочек тела, задрав как бы случайно халат или засветив разрез маечки. Но никаких разговоров о прошедшем мы с ней не вели, как будто выжидая. Главное, что никто о нашей тайне, кроме Дианы, не знал. Да, тогда я ещё не догадывался, какой новогодний сюрприз они с Дашей мне приготовили!

Аня, проспавшись, слава Богу, ничего о том дне, когда мой наглый язык исследовал её влажные глубины, ничего не помнила. А я помнил. Когда она, одетая в домашнюю футболку и коротенькие шорты, полулежала в зале на диване и залипала в смартфоне, я невольно любовался её крутыми округлостями, плавными изгибами роскошного тела и вспоминал о том, как выглядит её сладкий пирожок между полных раскинутых ляжек. Я в такие минуты думал над словами Даши о том, что Анечка меня любит и хочет. Неужели это правда?! Я ведь тоже её люблю и хочу!

Слава Богу, жена ни сном, ни духом не ведала о творящихся вокруг неё страстях! Несмотря на кажущуюся меланхоличность Татьяны, я с содроганием сердца думал о том, какой будет скандал, если мои отношения с дочерьми вскроются!

Даша между тем серьёзно поговорила с сестрой насчёт её пьяной выходки и обе пришли к выводу, что ну их, этих мужиков, им и без них хорошо. Аня хоть и ходила теперь слегка приунылая, но никаких глупостей, вроде взять и напиться с горя, больше не совершала.

Наконец, наступил тот самый день, тридцать первое декабря.

Первым, уже в обед, в гости заявился, как обычно, младший брат жены, а заодно и мой шурин, Александр, или просто Шурик. Тридцатилетний разведённый мужчина, а по жизни — распиздяй, любитель выпить, ловелас и весельчак, каких свет не видывал. Красавчик, любимец Тани, наших дочерей, да и вообще женщин, но не мой. Уж слишком скользкая у него была репутация. Женился в семнадцать лет на почти тридцатилетней страшной бабище по залёту, спустя год сел на два года в колонию за угон, потом уехал на заработки на Юга, там опять ввязался в какие-то криминальные разборки из-за женщины, опять сел на год… Да много чего в его жизни ещё весёлого было. Но почти каждый Новый Год он встречал в гостях у старшей сестры. И вёл себя, кстати, вполне прилично. Возможно, это из-за моего хмурого лица и моих же железных кулаков. Особенно меня тревожили его взгляды в сторону близняшек. С каждым годом они становились всё более сильными, а в этот год им уже исполнилось восемнадцать! Ревность застилала мой взор! Не дай бог, тронет хоть одну из моих ангелочков!

Так что первым делом, как только Шурик переступил порог моего дома, я отправил его за хлебом, зеленью и особыми приправами, чтобы загрузить его подольше. Пусть поменьше мелькает у меня перед глазами.

Следующей гостьей, уже вечером, когда стемнело, оказалась старая подруга дочерей, девятнадцатилетняя Маша Соловьёва, в замужестве — Демурия. За тот год, что я её не видел, и без того пышногрудая и пышнозадая кареглазая смуглянка набрала ещё пышности. Но я знал, что это не из-за обжорства, а из-за «интересного положения» сроком примерно в шесть месяцев молодой яркой красотки. Ах, как блестели её чёрные цыганские глаза, когда я целовал её нежное, слегка пухленькие запястье! У хорошенькой пузатенькой дивчины чувствовался сексуальный темперамент!

Её муж Павел, высокий смазливый молодой блондин (несмотря на грузинские корни), явно приехал с женой для «галочки» и откровенно скучал. Было в нём что-то надменно-гейское, как и у любого смазливого «мажорика». Я заметил его липкий взгляд в мою сторону и понял, что парень не брезгует мальчиками. Я не гомофоб, но всё же натурал, так что — мимо, парнишка.

Вообще, молодые супруги вели себя по отношению друг к другу весьма холодно, как-будто были женаты не несколько месяцев, а много лет. Но когда Паша позвонил своему отцу по видеосвязи, то оба широко улыбались и показывали на камеру, как им хорошо вместе, и как весело проводят они время. Отец Паши, Серго Демурия, был мне знаком по делам бизнеса. Солидный человек, богатый и серьёзный, уже в годах, любящий единственного позднего сына и остро желающий внуков. Но у меня закралось подозрение, что брак Маши и Павлика фиктивный, ради богатств Пашиного отца, для прикрытия мужа — «полупокера». А то и чистого «покера». Я даже заподозрил, что беременна Маша не от мужа. Да и признаков ревности я ни от него, ни от неё не заметил.

Даже когда с покупками (естественно, не теми, что я просил. Вечно всё путает!) вернулся Шурик. Я видел, какие бешеные огоньки загорелись в глазах Маши при виде весёлого красавчика! Паша не ревновал её ни когда Маша нежно чмокала впервые увиденного мужчину в щёки, ни когда весело перешёптывалась с ним за столом, ни когда они выходили вместе на площадку «покурить». Вместо этого он постоянно выходил из гостиной то на балкон, то в ванную и без умолку с кем-то щебетал по телефону. По всей видимости, с любовником.

А последним гостем, тем самым сюрпризом от Даши, стала Диана. Да, та самая Диана, нежная богиня из волшеного окна! Я чуть не поперхнулся вином, когда она вошла в гостиную, поздоровалась со всеми и представилась мне и Тане. Девчонка довольно мастерски делала вид, что видит меня впервые. Это снова была какая-то игра и наверняка при участии Даши! Аню, непонимающе хлопающую глазищами, глядя на мою реакцию на Диану, я из списка подозреваемых сразу же вычеркнул. Конечно, она знала Диану как просто одноклассницу Даши, но не как лучшую подругу, которую можно пригласить домой на большой праздник.

Оделась Диана по праздничному и богато (сразу было видно, что мои деньги ей пригодились) — в обтягивающее красное платье до колен, чулки телесного цвета и дорогие лакированные туфельки на невысоком каблуке. Впрочем, туфельки, как и новенькую белую шубку и шапочку, ей пришлось снять. Сквозь ткань отчётливо было видно, что на девочке нет лифчика, а её маленькие сосочки торчат вперёд. Я не удивлюсь, если она и трусики не надела! Причёска тоже была пышной, кудрявой и блестящей от лака и блёсток, явно из салона, но на мой вкус — слишком вульгарной. Мне больше нравились в Диане её простые, светлые, длинные, прямые волосы.

Слава Богу, Таня не заметила как я бледнел, потел, краснел и заикался при встрече с неожиданной и прекрасной гостьей! Жена, как я заметил, уже захмелела, а потому была весела и расслаблена. Надо бы за ней присмотреть, но мне было не до того. Дело в том, что Диана села за стол слева от меня и прошептала в ухо игриво:

— Папочка хочет сломать целочку доченьке? Хи-хи-хи!..

Провоцирует! Конечно, Даша выдала Диане весь расклад и они были в сговоре. Но что это за сговор, оставалось лишь догадываться. Ну, я им покажу, кто здесь хозяин! Я твёрдо решил, что надо брать ситуацию под свой контроль. Нечего сопливым малолеткам крутить и вертеть мною, словно игрушкой!

Все выпили за уходящий год и я включил громкую музыку. Началась пьяная пляска под «Руки Вверх» — «Восемнадцать мне уже!» Даже трезвая и беременная Маша вскочила и стала вилять мощной задницей перед Шуриком! Один Паша не стал танцевать, а скорчив брезгливо лицо (мол, под такую пошлятину не танцую) вышел на балкон пообщаться с действительно любимым человеком. Чувствую, его жену сегодня поимеют!

Впрочем, как и меня. Новый Год ещё не наступил, но Таня уже явно перебрала и особой опасности не представляла. Ещё пару бокалов вина, шампанское под бой курантов — и в постель. А потом я сожму в объятиях это чудо в красном платье и порву её на части! Только надо это сделать тихо, чтобы другие, не считая разве что Дашку, которую, как я твёрдо решил, тоже можно будет использовать по назначению, ничего не заметили. И пускай только попробуют мной манипулировать!

Танцевал я не очень хорошо и на все попытки юной гимнасточки слиться в паре отвечал отказом. Нет, я не поддамся на уловки смазливой нимфетки, инициатива должна принадлежать мне! Я решил, что для танцев сегодня у меня только Таня, только жена! А Таня, казалось, ничего вокруг не замечала, кружась в танце в моих объятиях. Она была в счастливом неведении о творящемся вокруг распутном пиздеце, витая в облаках и смотря на меня пьяными, но любящими глазами.

Отгремела музыка, остыли пляски, все уселись за стол, слушать речь по телевизору. Стол был длинный, полукругом, так что всем отлично было видно лысеющую рожу говорящего речь. Я сидел по центру. Справа от меня любящая супруга, а слева — роковая искусительница, яркая блондинка в красном платье, та, за чью девственность я уже заплатил, и чью сегодня заберу. За женой сидела Аня и внимательно слушала поздравление, что-то беззвучно шепча, видимо — загадывала желание. Наивная девочка, по всей видимости, воспринимала его слова всерьёз.Маша, сидевшая дальше, мило шепталась о чем-то с Шуриком, им обоим было не до дурацкого телевизора. Даша сидела за Дианой и тоже секретничала с подругой. Крайним слева был Паша. Он откровенно скучал, терзая вилкой греческий салат, но не поедая его. Он явно хотел смыться с вечеринки, но сначала нужно было отчитаться перед отцом.

Прогремели куранты, зазвенели бокалы, наступил Новый Год.

После шампанского вновь продолжились танцы, но уже не в полном составе. Паша, как обычно, уединился на балконе, а Таня, как я и ожидал, уже перебрала со спиртным и мне пришлось идти и укладывать её спать. Правда, когда я начал снимать с неё платье, чтобы не помять в постели, жена вдруг воспылала страстью и попыталась затащить меня под одеяла для акта супружеской любви, шепча всякие глупости про «волшебство новогодней ночи» и прочую милую белиберду. Еле отбился, честное слово! Пришлось полчаса её укладывать и уговаривать!

Когда я вернулся в гостиную, то застал там только двоих заговорщиц, Дашу и Диану. Они сидели на диване и страстно целовались под непрекращающую греметь из колонок музыку! При этом платья обеих были задраны и девушки ласкали друг-друга пальцами между ног. На Диане трусиков, как я и думал, не оказалось, её гладкая розовая щель блестела от влаги, а вот Дашины стринги были просто сдвинуты в сторону, чтобы Диана могла играться с текущей пиздёнкой моей доченьки!

— Не помешал?! — прервал я их идиллию и сбавил громкость музыки.

Девочки прервали ласки и обе уставились на меня блестящими от похоти пьяненькими глазками.

— Нет, папочка! — ответила Даша, — Просто мы устали ждать тебя и решили немного развлечься!

— Вы обалдели?! При людях?!

— Каких людях? Мама спит, Павлик уехал, Машка с дядей Сашей на балконе сосутся…

— А Аня где?!

Девушки таинственно пожали плечами, а Даша указала глазами в сторону балкона. Но там же Шурик с Машей! Я рванулся к прозрачной балконной (вернее, ведущей на лоджию, но свою лоджию я всегда называю балконом) двери и обомлел! Та картина, что открылась мне, повергла меня в состояние шока! Шурик стоял, облокотившись о перила, спиной к застеклённому окну и страстно сосался с Машей. Одной рукой он мацал её большие круглые сисяндры, вываливавшиеся из платья, а другой мял задницу замужней беременной девки под трусами, проникая пальцами между булок. При этом платье Маши было задрано по пояс. Ужасно вульгарное зрелище! Но ещё более вульгарное зрелище открывалось внизу! Там, расстегнув ширинку Шурика, над его воистину могучим хуем работала ротиком моя дочь Аня! Она довольно ловко им работала, помогая себе одной рукой, а другую руку запустила между широко раскинутых ляжек, под трусики, лаская свою мокренькую дырочку! Глаза Ани были прикрыты, а на щеках пылал румянец, девочка явно ловила кайф от всего происходящего!

Это было чересчур! Я был вне себя от ярости! Что это за хуйня?! Этот прохиндей и хуеплёт Шурик ебёт в рот мою дочь! Да я ему бошку оторву!!!

Но когда я уже потянулся рукой к рукоятке двери, чтобы разнести этому мудаку ебальник и выкинуть его пинками из дома, на руку мне легла изящная девичья ладонь с ярким маникюром. Рука моей второй дочери — Даши. Звук упал почти до полной тишины. Я увидел, что Шурик меня заметил. Сначала на лице его застыл испуг, но когда под рубашку мне проникла рука Даши, а её губы обожгли моё ухо, прошептав: «не мешай, папочка… Видишь, как им хорошо?», Шурик широко осклабился, убрал руку с сисек Маши и, глядя мне прямо в глаза, положил её на затылок Анечки и стал помогать ей сосать поглубже.

— Я хочу тебя… — шептали Дашины губы, сводя меня с ума.

— Мы хотим… — прошептали другие губы в другое ухо.

И я сдался. В конце концов, действительно, всех всё устраивает и не сто́ит пороть горячку. Я повернул голову, обнял Дашу и страстно, до головокружения, поцеловал.

Верхняя пуговица на моих брюках расстегнулась без моей помощи и штаны поползли вниз.

Безумный Новый Год окунался в омут разврата с головой!..

— Ах, папочка, как он хорош! — воскликнула Диана, лизнула уздечку моего торчащего колышком члена и тут направила мою залупу в свой горячий нежный ротик.

Я этого не мог видеть, так как в то же самое время страстно целовался со своей старшей дочерью. Даша к этому моменту уже избавилась от платья и ничто не мешало мне одной рукой мять её упругие грудки с торчащими сосочками, а другой — маленькую подтянутую попку молодой и стройной волейболисточки. Полосочку тончайших стрингов я сдвинул в сторону, безымянным пальцем и мизинцем войдя в дочкину мокрую и жаркую половую щель, а средним и указательным — в хорошо смазанную попочку. О, это было незабываемо и волшебно, наслаждаться двумя послушными молоденькими девочками, одна из которых — собственная дочь! Я в пламени страстей на некоторое время даже позабыл про вторую дочь, которая сейчас отсасывала на моём балконе у собственного дяди, такого наглого и неприятного для меня человека!

— Папочка, ложись на пол, — прошептала мне в губы Даша, расстёгивая одну за одной пуговицы на моей груди.

Я послушно лёг на ковёр, девочки сняли с меня остатки одежды и принялись работать своими жаркими и умелыми ротиками над моим органом, похотливо при этом охая и улыбаясь. Краем глаза я видел дверь балкона и то, как Шурик ставит Машу на пол раком, задом ко мне, задирает её платье повыше, спускает трусы до колен, ловко пристраивается сзади и вставляет в смуглую толстогубую пизду молодой беременной женщины. Маша утробно взвыла, когда Шурик начал уверенно двигаться в ней своим довольно внушительных размеров членом. Но больше его размеров я поразился размерами Машиных половых губ — крупных, набрякших, смуглых, почти чёрных, едва ли не как у негритянки! А особенно меня поразили размеры Машиного клитора. Да это же был почти что полноценный член сантиметров пяти! Никогда такого огромного клитора не доводилось мне видеть, даже в порно! Немудрено, что Паша, как скрытый гей, выбрал себе такую жену, должно быть сосёт её клитор беспрерывно!

Анечки в зоне видимости не наблюдалось, но мне было не до неё, я был занят своими юными принцессочками. А принцессочки по очереди сосали мой ствол и облизывали яйца, громко сопя и с аппетитом чавкая, периодически меняясь местами. Но в какой-то момент, когда я был уже на грани кульминации, Диана, только что сосавшая у меня, прервала процесс, подняла голову, посмотрела на меня своими бездонными голубыми глазами, кокетливо облизнулась, игриво улыбнулась и соблазнительным голоском прошептала:

— Папочка желает сорвать девственный бутон у своей дочурки?

Я нервно сглотнул и ответил хрипло:

— Желаю…

Даша в это время пристроилась между моих широко расставленных ног и принялась отчаянно лизать и сосать мои твёрдые, словно камень, яйца. Её аккуратная попочка была при этом соблазнительно оттопыренной, а за этими крепкими и божественно красивыми мне открывался вид на дверь, за которой Шурик нещадно долбил воющую и ревущую от похоти беременную замужнюю женщину. От всего происходящего у меня кружилась голова, я был на грани!

Диана улыбнулась ещё шире и начала стягивать с себя платье через голову. Сначала я увидел её розовенькую, явно возбуждённую, аккуратную, гладко выбритую щёлочку, затем плоский белый животик и в конце — совсем маленькие белые холмики юных грудок, увенчанные малюсенькими и аккуратно торчащими розовыми сосочками. Это было так мило, так прелестно и так возбуждающе!

Диана, будучи полностью обнажённой, взяла в руку явно заранее приготовленную упаковку с презервативом, всё так же соблазнительно улыбаясь открыла её своими ровными белыми зубками и положила в свой милый ротик. Затем взяла мой лоснящийся от её же слюны член в свою маленькую, дорого и красиво наманикюренную ладошку и направила его в глубины своего прелестного ротика. Резинка ловко встала на своё законное место и я понял, что моя милая Дианочка долго и небезуспешно тренировалась этому трюку. И не только на огурцах и бананах!

А когда она встала и перекинула ногу через мою поясницу, открывая прекрасный вид на свою розовую, всё ещё девственную щёлочку, я заметил перемену в обстановке на стороне балкона. И перемена эта была не столько в том, что Шурик долбил воющую от удовольствия Машутку уже не в мясистую смуглую пиздень, а в не менее смуглое очко, сколько в том, что на их фоне возникли явно женские, голые полные ноги. Конечно же, ноги эти принадлежали не кому-нибудь, а моей младшей дочери Анне! О, Анютка, неужели ты хочешь пройти в зал и увидеть позор твоего отца, увидеть собственными глазами его измену матери?! И не только с малолетней гимнасткой, но и собственной сестрой!

И тут же я убедился, что безусловно именно этого Аня и добивалась.

— Ух ты, весело у вас тут! — восхитилась моя младшая девочка, переступив порог зала.

И тут я понял, что все трое девчонок в сговоре.

Ведь Анютка была полностью, не считая немногочисленных ювелирных украшений, обнажена. Её сдобное, но плотное, упругое и молодое тело волновало меня своими округлыми изгибами, а особенно волновала её довольно крупная, но упругая и стоячая грудь с крупными, тёмно-розовыми ореолами торчащих торчком сосков, прямо как у её матери! Да, я впервые с младенческих лет видел Аню голой и картина эта меня одновременно и радовала своей красотой, и смущала, снижая тем самым градус перевозбуждения.

И как раз вовремя снижая! Дело в том, что в этот самый момент моя принцессочка Дианочка, присев на корточках, направила мой охуевающий от впечатления хуй в свои девственные недра!

— Не надо, папочка, я сама!… — тихонько проскулила Диана, убирая мои жадные руки с поясницы и кладя их на свои нежные упругие грудки.

Я отлично видел, с каким жадным огнём в глазах смотрит на эту чудесную картину Анютка и этот факт придал мне уверенности в себе.

— О-о-о-о-ох-х-х!… — простонала Диана, прикрыв свои очаровательные глазки и прикусив нижнюю губку.

А я ощутил, как рвётся преграда юной красотки, о которой я так давно мечтал, к полноценной взрослой жизни! Я подался ей навстречу и полностью насадил молодую, кажущуюся такой хрупкой, но на самом деле крепкую девичью плоть на свой закованный в резиновое одеяние орган.

— А-а-а-а-ай!!!… — вскрикнула Диана от резкой боли и рухнула своим гибким юным телом мне на грудь. При этом её упругие грудки приятно щекотали мою крепкую волосатую грудь.

— Очень больно? — спросил я ласково, гладя прелестные белые локоны, лежащие у меня на плече.

— Немного… Скорее неожиданно… — тихонько прошептала моя взрослая уже девочка.

Я ощутил в это время язык и губы Даши на месте состыковки наших тел. Моя доченька, словно вампир, пила девственную кровь подруги!

— Крови совсем немного, не переживай. У меня больше было, — успокоила Диану Аня, присаживаясь сбоку от меня на корточки. Я видел, как при этом приоткрылись её уже знакомые мне половые губки, как бы приглашая к себе в гости. И я догадывался, что не позднее сегодняшнего дня побываю там в гостях, и не раз, и не только своим распутным языком! Я чуть не раскрыл рот от восхищения! Как же моя младшая дочка была прекрасна и в этом месте! Мясистые, мокрые и разбухшие, призывно раскрытые половые губёшки открывали мне путь в не до конца ещё изведанное, но уже такое знакомое и близкое, в горячие и скользкие врата Анечкиного рая!

Аня наклонилась, вопросительно посмотрела мне в глаза и поняв, что я не против, поцеловала меня в губы своими нежными, такими вкусненькими и такими пухленькими губками. Я даже забыл в тот момент, что она совсем недавно сосала этими самыми губками здоровенный хуище ненавистного Шурика! Я приобнял дочь за шею, прижал к себе и впился в её ласковые губы страстным поцелуем. Девочка расслабилась и предоставила мне возможность орудовать у себя во рту в полную силу языком, но сама отвечала несмело, явно стесняясь своей неопытности. Ничего, скоро я её многому научу и раскрепощу полностью! Кто ещё, кроме взрослого отца, научит её искусству любви?! Ведь я — не её сопливые неумелые ровесники, исключительно с которыми она имела опыт до сегодняшнего дня!

Диана тем временем, чуть освоившись и расслабившись под умелым языком Дарьи, приподнялась и, положив руки мне на грудь, начала медленно и неглубоко двигаться. Даша помогала ей язычком, добавляя смазку и облегчая боль.

— О-о-о-о-о, да-а-а-а!… — простонала Диана утробно и начала двигаться всё быстрее, всё резче и глубже.

Вверх, вниз… Вверх, вниз… Вверх, вниз… Вверх, вниз… Вверх, вниз… Вверх, вниз… Да, очень хорошо… И мне, и ей явно уже тоже…

Даша вдруг убрала свой ротик от моего члена, раздвинула мои ягодицы ладонями и совершенно для меня неожиданно припала языком и губами к моему анусу! Это было просто великолепно! Мне ещё никто не делал ничего подобного!

— У-у-у-э-а-а-а-а-ах-х-х!… — начала подвывать вдруг Диана, кончая на первом за все свои восемнадцать лет живом члене. Моём члене!

Я жеисполна наслаждался её молодым, роскошным, жарким, мокрым и упругим телом, её тесной, но в то же время скользкой дырочкой, а так же страстным поцелуем с дочерью и своим языком, исследующим все закоулки родного девичьего ротика!

Оргазм накрыл меня, словно цунами, словно тропический ливень с грозой ураганом! Я рычал, выл, дёргался, не отдавая себе отчёта и не контролируя своё тело! Девочки были в восторге от моего оргазма, ведь они все трое приложили к нему свои старания, свои мокрые тесные дырочки, свои сладкие ротики!

Когда я отдышался, Аня оторвалась от моих губ, а Диана встала с меня со вздохом и мой увядающий член вышел из её гостеприимной и уже не девственной пиздёнки, Даша взялась за мой полувялый член и аккуратно, чтобы не расплескалась драгоценная жидкость внутри, сняла с него презерватив и направила его в рот, смакуя содержимое и смотря прямо в глаза своего ёбаря — отца. Но это мне вовсе не показалось мерзким, наоборот — поступок Дарьи говорил мне о том, что ради любимого папочки она готова на всё, абсолютно всё что угодно!

— Я следующая! — безапелляционно заявила Аня и заняла место Даши между моих ног, а Даша место Ани у моего рта лицом ко мне, но не ртом, а своей жаркой кисуней, моей сладкой и желанной пиздюшечкой!

Диана, как я понял, отлучилась в душ, привести себя в порядок.

Я смотрел на бордовые, набухшие и торчащие в стороны губки старшей дочери, будто на лепестки лилии или на диковинную раковину, открывающую вход в жаркую мокрую пещеру, на её довольно крупный (не как у Маши, конечно!) клитор. Я впервые видел её сочащуюся дырочку так близко, перед самым лицом! Даша была не на шутку возбуждена, из неё разносился яркий, дурманящий, пряный и сладчайший аромат! Так хотелось попробовать её на вкус! Я взял Дарью за бёдра, развёл их пошире и принялся яростно лизать эту сладкую ароматную дырочку, жадно сосать пухлые ароматные и сладкие губы, клиторочек, как при поцелуе, проникая языком вглубь и работая им, как заведённый, параллельно наслаждаясь минетом от младшей дочери — Анечки! Сосала она не то, чтобы очень хорошо, да и неглубоко, но сам факт того, что моя юная дочь сосёт своему папочке, готовя его к полноценному сексу с собой, дико меня заводил, заставляя работать языком в пещерке Даши ещё яростнее и быстрее!

— Я гляжу, вы тут без меня не скучаете! — послышался голос Дианы и в комнате появился аромат геля для душа.

Затем этот аромат возник совсем близко и я услышал характерный звук поцелуя. Конечно же, Диана целовалась с Дашей! И вдруг мне отчётливо почудилось, что юная белокурая гимнасточка — на самом деле, а не только наигранно, тоже является моей дочерью! От этого ощущения у меня всё замерло внутри и я стал отчаянно думать: «как, где, когда, с кем это могло случиться?!!»

Но мои мысли прервал до боли знакомый мужской голос. Голос Шурика.

— Ну ни хера себе, вы тут вытворяете!!! Я в ахуе!!! Но, чёрт возьми, это охуенно, Олег!!! Я тоже так хочу!!!

Даша и Аня с визгом вскочили, оставив меня лежать голым на полу и неловко встали рядом, прикрывая от дяди руками интимные части тела. А Шурик, будучи единственным одетым человеком в помещении, продолжал бесцеремонным тоном:

— Да хуле вы прячетесь, бляди малолетние?! Я всё, что надо, уже видел!

— Ты кого блядьми назвал, ублюдок?! — взревел я, вставая.

— Да ладно, Олег, братан, не кипешуй! Мне тоже кайфануть хочется! Давай, делись по родственному! Тем более, я не твоих девочек хочу, а вот эту цыпочку!

После этих слов Шурик резко схватил вскрикнувшую от боли Диану за запястье, нагло потянул девчонку к себе и тут же получил от меня удар кулаком в «жбан» со всей дури. Он кубарем, с воплем «блядь!», укатился под праздничный стол, а я шагнул за ним, достал за руку из-под стола и ещё раз от души дал ему по «ебасоске». Из носа Шурика брызнула кровь, очевидно я сломал ему нос.

— Уёбывай отседова, гондон штопаный! — рявкнул я на него и пинками выгнал в прихожую, — И не вздумай никому трепаться о том, что видел! Урою щенка!!!

Шурик, понимая моё превосходство в физической силе и понимая, что я могу в ярости натворить необдуманных делов, без лишних слов кое-как оделся и, шмыгая окровавленным носом, ретировался из квартиры. Я кинул ему на пол лестничной площадки пачку влажных салфеток и крикнул на дорогу:

— Уёбывай, и чтоб ноги твоей на пороге моего, запомни — моего дома! Не было!!!

Когда я вернулся в зал, первой на шею мне бросилась, уже голышом, моя Диана. Она страстно осыпала поцелуями моё лицо и шептала, плача:

— Папочка, миленький, родненький, как же я тебя люблю!…

Мой твердокаменный от адреналина член упирался ей в живот, а руки гладили гибкую спину и нежную попочку моей (да, я убедил себя в этом!) родной дочери.

Даша и Аня молча обняли меня по бокам. Их голые, манящие и такие родные тела терзали моё тело и разум!

С балкона вышла Маша. Платье и причёска её были в полном порядке, а на лице сияла улыбка. Она облокотилась о косяк и весело, с ноткой флирта, прокомментировала наше положение:

— Ни дать, ни взять, семейная идилия! Может, и я притулюсь сбоку-припёку? Дальняя родственница, седьмая вода на киселе! Ахах-ахахах!

Определенно, эта яркая, слегка хабалистая, но чертовски симпатичная и притягательная молодая беременная самка пришлась мне по душе! Я видел, как блестят Машкины глаза — угольки и вспомнил о том, какой сюрприз прячется у неё под платьем. Надо бы проверить её жгучую, бьющую через край страсть на деле!

Внезапно вспомнился последний мой сон, приснившийся мне буквально вчера, в котором я опять исполнял роль кукловода. Кукол, как обычно, было много, по большей части они были безлики. Куклы исполняли по моей прихоти разные трюки, но помимо тех трёх, в которых я уже безошибочно узнавал своих дочерей и Диану, можно было разобрать лицо ещё одной, тёмненькой, полноватой, вертлявой, озорной и крикливой. Конечно же, этой куклой была Машенька Демурия, моя гостья и претендентка на членство в семье! Выходит, что сон был вещий!

Я поставил Диану на пол и обратился к Марии:

— Если ты действительно этого хочешь, хочешь стать частью нашей большой и дружной семьи, то покажи, как любишь младших сестёр!

После чего неспеша сел на диван, а перед этим шлёпнул по сочной и массивной заднице Анютки, от чего та соблазнительно колыхнулась и велел послушным дочкам:

— Проведите обряд инициации!

Все трое моих голеньких Доченьки направились навстречу Марии, а Мария, соблазнительно виляя аппетитными бёдрами, им навстречу.

То, что предстояло мне лицезреть, должно было стать самым ярким зрелищем в моей жизни!

— Привет, сестрёнка! — воскликнула Даша, подойдя к Маше и обняв ту за шею и поцеловав в щёчку.

Моя дочь была наголову выше пузатенькой и сисястой смуглянки, с куда более благородными изгибами спортивного тела и изящным личиком, её маленькие упругие титечки так трогательно тёрлись сосками о ткань платья Марии!…

Но и Машу я находил по своему привлекательной. Было в ней что-то от дикого зверя с её пышными формами, смуглой кожей, а особенно — блядскими чёрными глазами! У меня сложилось твёрдое впечатление, что все, что нужно было сделать этой девице, чтобы получить секс, это просто подмигнуть и — вуаля! — множество мальчиков и их твёрдых палок на выбор! И муж не является помехой. Определённо, я должен вкусить её прелести во что бы то ни стало!

Впрочем, как и прелести своей младшей дочери — Анютки. Да, она довольно существенно уступала Марии в объёме груди, но зато у неё отсутствовал живот, а круглые ягодицы и пышные бёдра могли дать фору распущенной замужней смуглянке! Я всё никак не мог выбрать с кого начать и решил оставить решение на волю случая.

Аня приобняла Машу с другого бока и поцеловала в другую щёчку.

— Как тебе наш папочка? — спросила Машу Диана, опускаясь перед ней на колени и берясь за край её платья.

О боже, какая же Диана была хрупкая, изящная и миниатюрная в сравнении с остальными! Её бледная, с розовым румянцем, аккуратненькая попочка так манила меня своей трогательной чистотой! Я был в смятении, мне хотелось их всех троих! Член стоял так, что, казалось, вырос в размерах и ввысь, и вширь!

— Импозантный мужчина, в самом соку! — промурлыкала Маша, помогая девчонкам раздевать себя, — Такой сильный, такой мужественный и справедливый! Наказал наглого негодяя за дерзкие слова! И к тому же, такой красивый!…

Льстит, сучка распущенная! Но мне нравилась эта откровенная неприкрытая лесть! Значит, хочет меня!

Платье на ней задиралось всё выше и выше. Мне открылись уже знакомые бритые и смуглые половые губы, такие огромные и такие мокрые. Затем — натянутая кожа живота беременной шесть месяцев молодой здоровой самки, а в конце — её спелая наливная грудь, а вернее — огромные сисяндры, увенчанные крупными, торчащими, тёмно-коричневыми, словно у мулатки, ореолами и сосками.

— Папочка хочет принять в нашу дружную семью новенькую дочку? — проворковала Даша и взвесила на ладони левую Машину сиську.

Аня проделала то же самое с правой сиськой. Мои озорницы! Как же я вас люблю! И хочу! Хуй изнывал от лютого стояка, но я его не трогал. Хочу, чтобы это сделала одна из моих девочек!…

Но вслух я сказал:

— Девочка ещё должна заслужить папину любовь. Машенька хорошо вела себя сегодня?

Я поманил её пальцем. Пускай проявит себя. Как во сне с куклами. Да, они все — мои сексуальные куколки, а я — их любимый кукловод!… Эта мысль грела мою грешную душу и распутное отцовское сердце… И почему я раньше этого за собой не замечал, дурак?! Ведь это так прекрасно и естественно — любить своих дочек, сливаться с ними в единое целое, проникать в них, давать им любить себя и друг друга! Это и есть настоящее семейное счастье!…

— Маша была паинькой! Маша любит папочку и хочет сделать ему каласо-каласо! — засюсюкала вульгарная беременная давалка, совсем недавно скакавшая на хую моего шурина.

Я с восхищением и вожделением наблюдал за тем, как Маша невинно захлопала своими густыми чёрными ресничками, подошла ко мне вплотную, встала между широко расставленныз ног и, приподнявшись на пальчиках, положив руки мне на плечи, поцеловала меня в губы. И я, ощущая эти полные мягкие губы на своих губах, понимал, что люблю эту пошлую самочку всё сильнее. От прикосновения её обнаженного пышного, но упругого тела, по моему телу пробежала трепетная волна… Это заставило низ тела покалывать… Мурашки внутри… Сильные мурашки… Как же она хороша!… Какой приятный аромат исходит от этой похотливой замужней женщины!… Не такой сладкий и нежный, как от Дианы, не такой спелый и терпкий, как от Даши и не такой солоновато-пряный, как от Ани… Нет, это был чистый запах похоти и разрата, настоящий жар беременной суки, неверной жены и распутницы! Жар изнемогающей от жажды любви ненасытной львицы!… Член дернулся и уперся Маше в низ живота. Мои руки обняли её и прижали к себе, после чего жадно забегали по женской спинке, обхватили широкую и упругую задницу и нырнули в приятную влажную ложбинку между сочных ягодиц. Да, она текла, словно Ниагара!…

Маша задрожала всем телом, жарко задышала, ее тельце обвисло на моих руках, и она невольно потерлась об торчавший кончик мужской головки, размазав выделившуюся на ней смазку по своему натянутому круглому животу. Ее полные ножки предательски разъехались и мои пальцы моментально нырнули в ее скользкую щель.

— Ах, папочка, я так хочу!… — шептали губы Маши в мои губы, подрагивая от волнения и возбуждения.

Нет, не так быстро. Я уже не такой молодой жеребец, чтобы раскидываться мужской силой налево и направо, удовольствие надо растянуть, оставить силы на Аню и Дашу.

— Не спеши, родная, — шептал я в пухлые губы Маши и смотрел в её бездонные и бесстыжие карие глаза, — я хочу, чтобы все девочки приняли участие в акте любви. Мы же семья!…

И тут я ощутил мягкую ладошку на своей напряженной мошонке. Да, определённо, ладошка эта принадлежала Дианочке, моей миниатюрной принцессе! Ладошка гладила мои яйца нежно, будто опасаясь сделать больно, но настойчиво, это было великолепно!…

— А-ах!… — не удержался я от стона, когда мою залупу накрыли чьи-то губы.

Да, похоже, это была Анютка! Сосала она, как и в первый раз, неглубоко, но старательно, помогая себе рукой. Я балдел от дочернего минета, продолжая сосаться с беременной смуглянкой. Та тихонько стонала, дрожала и потела и я понял по движениям внизу себя, что Даша вылизывает её пизденку и трахает пальчиками. Маша елозила на мне, периодически прикусывая мои губы и язык и всё сильнее распаляясь.

— Всё, я так больше не могу! — прокричала Маша, убирая рукой головы моих дочерей, — Выеби уже меня!

И едва рука Дианы покинула мои яички, а ротик Ани покинул мой хуй, на него тут же села Машутка. Внутри у неё было влажно, горячо, не не так уж и просторно, как я ожидал, а особенно необычным было ощущать на своём бритом лобке её крупный твёрдый клитор!

— Да-а-а-а!… — простонала утробно Мария, привстала, положила мои руки себе на сиськи и начала плавно и неспеша двигаться на мне, совершая круговые движения бёдрами.

Она была просто профи в этой позе! То сжимала мышцы влагалища, то вновь ослабляла, я раньше никогда ничего подобного не испытывал! Определённо, надо попросить Машу, чтобы она дала уроки наездницы остальным девочкам!

— Хочешь меня? — услышал я жаркий шёпот Ани возле самого левого уха, в тот самый момент, когда мышцы Маши сжались особенно сильно, а из её глотки раздался протяжный вой бурно кончающей самки.

— Да, Анечка, очень сильно…

— Только с одним условием, папочка.

— С каким, родная? — спросил я, убрав левую руку с пышной Машиной груди и положив её на менее пышную и более мягкую сиську младшей дочери.

Ещё ни разу я не лапал её за грудь, даже представить себе не мог подобного до сегодняшнего дня, а теперь и мне, и остальным этот жест показался вполне естественным и нормальным!

— Ты полижешь после мою девочку, мою мокрую щёлочку, мою ненасытную дырку, мою похотливую пиздятинку! Хочешь?

— Да, очень! — с придыханием ответил я, предвкушая нежнейшее угощение, по которому уже успел соскучиться.

Голова моя кружилась от предвкушения! Я так жаждал вновь увидеть «пиздятинку» своей дочери вблизи, попробовать её на вкус, сосать и лизать эту розовую пещерку, эти врата рая, подарившие мне в своё время столько радости, пить её соки! А потом — выебать собственную дочь во все дырки!

Маша продолжала свою неспешную скачку, пока Аня взбиралась на диван и пристраивалась передо мной стоя, широко раздвинув полные белые ляжки. Её розовая аккуратная щель смотрелась совсем игрушечной в сравнении с Машиной. Но такой манящей, аппетитной, родной!…

Я высунул язык навстречу ей, положив руки на Анины бёдра и краем глаза заметив, как Даша с Дианой стоят, страстно обнимаются и целуются чуть в сторонке.

Киска дочери была сочной, мягкой, вкусной, слегка солоноватой, но меня это возбуждало ещё сильнее! Я лизал её быстро, страстно, проникая глубоко внутрь языком! Как же я соскучился по ней! Мозг мой совсем отключился и я с жадностью пил, пил эти женские соки, соки собственной дочери!

Аня была на пределе уже давно, это я понял по набухшему клитору и губкам, которые пульсировали у меня в губах, словно бешеные. Губами я жадно поглощал её влагу, обсасывал разбухшие губки, ласкал языком клитор и делал всё, чтобы доставить ей максимум удовольствия. Язык мягко раздвигал её губы, касался маленькой узкой дырочки, которая сегодня обязательно исполнит свою основную роль, и помогал себе пальцами.

Тем временем Маша уже была на пределе, заливая мои ноги своими соками, при она стонала громко:

— О-о-о-о-о, о-о-о-о-о, о-о-о-о-о, да-а-а-а… Да-а-а-а, папочка, как же хорошо-о-о!..

А Анечка вторила ей:

— Папуля, милый, ты прирождённый лизун! Да, ох! Чуть выше, сладкий мой мальчик! Да, здесь! Возьми мой клиторочек и пососи! Да, сладкий мой, да! Ой, Бля-а-а!… Кончаю-у-у!…

Вот же бесстыжая, матерится при отце! В детстве я бы её за такие слова в угол поставил, но сейчас они меня доводили до исступления! С этими мыслями я залил всё же Машу очередной порцией спермы и рухнул на диван рядом с только что севшей на него Аней, обессиленный. Дочка обняла меня за плечи и поцеловала в висок. При этом её мягкая и потная грудь тёрлась твердыми сосками о моё предплечье, вызывая во мне дрожь. Нет, я никак не мог ещё свыкнуться с тем фактом, что и мои родные дочери, и эта чудесная белокурая фея из ночного окна, и эта беременная замужняя чертовка любят меня не только душой, но и телом!…

«Как к такому вообще возможно привыкнуть?!» — размышлял я, глядя в серые Анютины глазки и кладя руку на её бедро, а точнее — между бёдер, рядом с той самой мокрой щёлочкой, которую только что старательно вылизывал. Моя девочка приподняла вторую ногу, открывая мне доступ к своей дырочке и я, сгорая от желания, нырнул во влажные глубины дочери сразу тремя пальцами.

— Ах, папуля, я вся горю! — прошептала Аня, целуя меня в краешек губ, одной рукой приобняв за шею, а второй — гладя то мой крепкий волосатый живот, то чернявую шевелюру Маши, трудящуюся у меня в паху.

Маша к тому времени тоже получила свою долю удовольствия, слезла с меня и принялась чистить ртом мой вялый хобот. Сосальщица из неё была та ещё, могла дать фору любой порноактрисе! Маша послушно сделала губки буквой «о» и обняла ими навершие члена. Ее остренький язычок принялся щекотать головку, а пальчиками она стала ласкать яйца, которые отзывались на ласку, вновь набухая спермой. Девочка двигала своей чернявой головкой, совсем как в моих снах, и даже сережки в ушках тихонечко звенели в такт ее движениям, совсем как во сне. Но эти звуки не шли ни в какое сравнение с громким влажным хлюпаньем и глыканьем, которые разносились по комнате — этого в фантазии почему-то не было. Вдобавок ко всему беременная шлюшка еще и упоенно мычала, пока насаживала себя на мой член — пусть ей не удавалось принять его совсем на всю длину, но это не отнимало того факта, что она очень старалась.Так что достоинство моё начало вновь довольно быстро просыпаться! Да ещё эти нежные дочерние объятия, поцелуи и ласки… Да, к этому времени Даша с Дианой уже присоединились к Ане и поочерёдно целовались со мной.

Мы сплелись в какой-то чудо-семейный клубок, потный, жаркий, страстный, охающий и ахающий!…

Я вновь прильнул к Ане и наши губы соприкоснулись. Мое сердце билось так сильно, что, казалось, оно вот-вот выскочит из груди! Горячие влажные губки дочери, ее язычок у меня во рту — казалось, что я сплю и вижу сон! Внезапно я почувствовал, как пульсирует член во рту Маши. Испугавшись, что вот-вот наступит непоправимое, я отпрянул от Ани, пытаясь не кончить раньше времени. Но тут же полные, но мягкие губы Ани сменили более тонкие и твёрдые губы Даши, а её шершавый, словно кошачий, язычок, ловко проник мне в рот и заработал там шустро и умело. Следом, словно борясь с подругой, в рот мне проник мягкий, но настойчивый язычок Дианы. Так мы и целовались втроём, а Аня гладила и целовала другие части моего жаждущего тела.

Вот её губы коснулись мочки моего правого уха, и шепнули нежно: «хочу, хочу тебя!…»

Да, Анечка оставалась последней из «кукол» из снов, с которой я ещё не совершил самого главного любовного акта — не выебал её пухлогубую розовую пиздятинку!… И это требовалось срочно исправить! Моя самая младшая и самая наивная дочурка должна принадлежать мне полностью, душой и телом!…

— И я тебя, милая!… — шепнул я Анечке в ответ и тут же решительно приступил к реализации своего проекта по окончательному и бесповоротному совращению своих дочерей! К превращению всех их, без исключения, в своих любовниц, к созданию своего семейного гарема!…

Первым делом я аккуратно, но настойчиво и уверенно избавился от слишком назойливых Даши и Дианы, отодвинув их от себя в сторону. Затем снял со своей напряжённой плоти голову Маши, заставив её губы издать громкий «чпок!», после чего взял Анюту за подмышки, приподнял и уложил на спину вдоль дивана.

Ах, как же она была хороша и сексуально притягательна!

Анюта лежала, широко раскинув согнутые в коленях ноги и смотрела на меня с мольбой, а я, словно заворожённый, откровенно пялился на дочкины прелести. На её широкий, объёмный, но гладкий и без следов целлюлита, зад, на пышные ноги, на слегка округлый животик, на массивную, но крепкую грудь с большими розовыми ореолами и торчащими сосками, на ярко-красную, влажную и толстогубую щёлочку в обрамлении скромного кустика светло-русых курчавых волос. Да, моя девочка сегодня решила оставить для меня этот кустик! Аня в этом месте была так похожа на мать в молодости! От одной этой мысли мой член, член её отца, рвался вперёд, пульсировал в ожидании того, как скоро ворвётся в эти райские врата любви! Я всё ещё никак, несмотря на всё случившееся ранее, не мог поверить, что скоро ещё одна моя мечта сбудется!…

— Ну же, папочка, теперь сделай своей конфеточке сладко! — воскликнула Аня, раззадоривая меня и раздвинула ноги ещё пошире, — Давай же, мой папа, мой многопытный жеребец, оседлай свою юную дочурку — кобылку! Разве ты не видишь, как она течёт?! — продолжала моя младшая дочь, буквально сводя меня своими словами с ума!

А текла Анюта действительно обильно, от чего я чувствовал её конченной сучкой, совратительницей и распутной девкой! Она вся буквально пылала от вожделения, от животной похоти! Впрочем, как и я, её отец!!!…

Вдруг чей-то телефон противно зазвонил: «Зацепила меня!» и я услышал голос Маши:

— Да, Паш! Да… Чего так рано?! Уже три часа?!! Ого!!! Ладно, я собираюсь и вызываю такси!

— Маш, я с тобой, — попросилась Диана домой.

— И я! — воскликнула Даша, хитро поглядывая на нас с Аней и уже натягивая тёплые колготки.

Трусики уже были на ней, как и лифчик. Даша явно решила оставить нас с Аней наедине.

Но я уже не смотрел на старшую, а раскрыл рот от восхищения, глядя на младшую!.. Как же моя Анечка была прекрасна в этом самом месте! Мясистые, мокрые и разбухшие, призывно раскрытые половые губёшки открывали мне путь вроде и одновременно в неизведанное, но и в то же время знакомое, родное, в горячие и скользкие врата рая! Я был уже на грани! Я положил свои крепкие смуглые ладони на белоснежные, одновременно мягкие и упругие сисечки своей Анечки и одним резким инстинктивным движением задвинул свой отцовский хуй в дочернее лоно!

— О-о-о-о-о, да-а-а-а!… — простонала Анечка страстно, обхватила мою поясницу ногами и подалась мне навстречу.

Я был в полном восторге! Как же внутри дочери было просторно, скользко, жарко! Совсем не похоже на Таню в обычный день! Обычно пизда жены была такой влажной и гостеприимной только после долгой прелюдии… Ну да, конечно, и сегодня без прелюдии в виде жаркого куннилингуса не обошлось! Я на секунду остановился, наслаждаясь пульсацией её дырочки, посмотрел в безумно возбуждённые глаза дочери и начал быстро и ритмично двигаться внутри неё вперёд-назад, издавая при этом неприлично чавкающие звуки секса!

Я слышал, как закрывается входная дверь, видел как за окном сверкают и бабахают фейерверки в честь Нового Года, а может, и в честь того, что я занимался любовью с собственной дочерью, ебал её хлюпающую пизденку, мял упругие сиськи, целовал пухлые губы, щёки, шею, лоб, а она негромко стонала в ответ:

— О-о-о-о-о, да-а-а-а!… О-о-о-о-о, да-а-а-а!… О-о-о-о-о, да-а-а-а!… Да-а-а-а!… — чуть хрипло, словно забыв от том, что дома мы не одни, насаживая голодную вагину на немолодой, но крепкий отцовский хер!

Я был вне себя от счастья!…

— Ой, мамочки! — простонал я немного растерянно, кончая в Анечку спустя минуту.

— В меня, малыш! В меня кончай! О-о-о-о-о, да-а-а-а!… Да! Не вынимай, побудь ещё немного внутри… — шептала она, кончая и неразборчиво, но страстно целуя меня в лицо.

Естественно, прижатый к её сдобному потному телу её же мощными ногами, никакого выбора у меня не было — я излился прямо в дочкины жаркие и прекрасные глубины!…

Мы лежали в обнимку, тяжело, но радостно дыша, а я погружался в сладкие объятия сна…

Спал я недолго, а когда проснулся, обнаружил, что лежу с Анечкой в обнимку на боку, едва не падая с дивана, тяжёлая ляжка дочери лежит на моём бедре, а мой сморщенный член всё ещё внутри неё.

Я тихонько и аккуратно, чтобы не будить Аню, встал, накрыл голую дочь пледом. Подумал немного и натянул на неё трусы, а домашний халат дочери засунул ей под плед. Надеясь, что как проснётся, Аня догадается его надеть, я выключил свет и под всё непрекращающееся, но уже заметно ослабшее буханье фейерверков за окном, прошёл в ванную, привёл себя в порядок, надел трусы и лёг вместе с женой. Мыслей в голове не было. Я обнял Таню левой рукой поверх одеяла и погрузился в объятия Морфея.

Будь что будет…

Утро вечера мудренее…

…..

А ранним утром, еще солнце не взошло (часов около девяти), я проснулся от невероятных, неожиданных, но крайне приятных ощущений. Даша, бесстыдница, забралась ко мне под одеяло и дрочила мой стоячий хер ладошкой, то и дело безмолвно и с хитрющим выражением на своём милом личике, нацеловывая его и облизывая головку. Я, всё так же лежа на боку, поспешно зашептал ей, чтобы она прекратила, но она и не думала. Ее волшебные губки заставляли меня дергаться от каждого прикосновения, влажные сосущие звуки дополняли ощущения.

При этом моя распутная дочурка даже не разделась! Как была в свитере и штанах, так и осталась!

— Мамка проснётся… — прошептал я, в тщетной надежде на то, что Даша остановится.

— Я быстро, — не отставала дочь, — Ты только помоги мне поглубже его просунуть.

Я внял ее просьбе, положил правую руку ей на затылок, после чего взял за волосы, углубился и резко ускорился. Неистовая долбежка привела к тому, что ранее узенькое горлышко дочки наконец расступилось и я оказался полностью в его объятиях. Член сильно сжало, а я почувствовал какую-то новую ступень наслаждения! Моя настойчивая девочка громко мычала и судорожно пыталась сглотнуть, но, видимо, мой член мешал ей это сделать. Она шумно дышала через носик, пуская слюнявые пузыри. Слезы уже текли тонкими струйками по её нежным щёчкам. Я сделал еще несколько движений и с тихим стоном, чтобы не разбудить Дашину мать, принялся спускать сперму ей прямо в пищевод, оттягивая волосы девочки, но уже не так сильно. Потом я ослабил давление, позволив смелой дочурке снять себя с члена. Он с глыкающим звуком покинул ее ротик. Даша тяжело дышала, глядя на меня счастливыми глазками. Она замерла, но член из ротика не выпустила, сжимая его, будто какой-то хищник добычу. Я почувствовал, как она сглатывает папино семя, улыбнулся и погладил её по голове.

— Молодец, дочка, — похвалил я её за старания, — А теперь иди умойся, пока мама не проснулась.

Даша послушно снялась с моего члена с отчетливым звуком «чпок!» От ее ротика к моему всё ещё стоящему достоинству протянулись блестящие в слабом электрическом свете ночника ниточки слюны. Девочка сглотнула, залезла на кровать коленями и поцеловала меня липкими губами в губы, а я не стал отстраняться. Даша хитро улыбнулась, подмигнула мне, облизнула губы и быстренько покинула родительскую спальню.

И как раз вовремя! Ведь Татьяна заворочалась и пробурчала сквозь уходящий сон:

— Сколько времени, Олег?

Я дрожащей от волнения рукой взял смартфон с прикроватной тумбочки и посмотрел время.

— Десятый час.

— Дети ещё спят?

— Не знаю. Сам только проснулся.

— Как там без меня, нормально отметили? — спросила жена, поднимаясь на локтях и глядя на меня распухшим после пьянки лицом.

Её мягкая грудь слегка виднелась в прорези ночной рубашки и я невольно отметил, как же она обвисла в сравнении с Анькиной. Но мне не было неприятно смотреть на неё. Всё же эта грудь вскормила моих дочек, моих сладеньких принцесс, моих жарких любовниц! Да и против времени не попрёшь…

— Пойду, умоюсь и завтрак приготовлю, — ласково сказал я жене и чмокнул в щёку.

Таня сладко потянулась, зевнула и снова легла на кровать.

— Давай, хлопочи, хозяин, а я полежу ещё немного.

Я надел халат, тапочки, вышел из спальни, прошёл в ванную комнату. Почистил зубы, умылся, побрился. Всё это время в закрытой душевой кабинке журчала вода. Очевидно, там мылась Даша.

— А ты хорош, ёбарь-террорист! — усмехнулся я и подмигнул своему отражению в зеркале.

Дашу я не стал отвлекать от важного процесса, а направился в гостиную. Аня всё ещё спала на диване на животе. Плед слегка задрался и обнажил нижнюю часть её пышных ягодиц. На простых белых хб-шных трусиках виднелось большое мокрое пятно в районе «верблюжьей лапки». Я улыбнулся, вспоминая, как совсем недавно работал там ртом и накачивал спермой влажный девичий колодец любви.

— Лишь бы не залетела, — шепнул я, поправляя плед, — Этого мне ещё не хватало… — После чего направился на кухню.

После праздника остались салаты и другая закуска, так что я лишь включил кофеварку и стал ждать остальных. Подошёл к окну, поглядел на то самое окно. Оно было тёмным в сером рассветном свете. Эх, куда же меня это окно довело, к каким страстям! Я улыбнулся и сел за стол.

Вошла Таня, уже умытая и причёсанная. Налила себе кофе, сделала бутерброд с маслом и красной икрой.

— Анька опять до вечера спать будет, — рассеянно заметила жена, жуя бутерброд.

— Как всегда, — не менее рассеянно ответил я, думая о том, как быть дальше и стоит ли открыть жене нашу страшную семейную тайну или продолжать держать в неведении.

Я здраво размышлял, что шила в мешке всё равно не утаишь и рано или поздно придётся раскрыться перед Таней, но сделать это постепенно, не шокируя её, когда на кухню вошла Даша. Она сияла ярче начищенного самовара и держала в пальцах какую-то тоненькую бумажку, рассматривая её сияющими от счастья глазами.

— Мам, пап! — воскликнула она и сердце моё похолодело, — У меня для вас новогодний подарок!

— Что за подарок?! — удивилась Таня, вскинув брови и отложив бутерброд.

А я чуть не поперхнулся кофе, поставив чашку на стол и вперившись в бумажку в руках дочери. Неужели это то, о чём я думаю?!

— Две, мам, две полоски! — продолжала кричать Даша, тыча тест на беременность матери в лицо.

Та немного смутилась, взяла в руки тест, рассмотрела его. Натянуто улыбнулась и спросила дочь:

— И кто же этот счастливчик?

Даша радостно посмотрела на меня, а я похолодел от ужаса.

— Ну, и кто же этот счастливчик? — повторила вопрос Таня слегка раздражённым тоном.

Было отчётливо видно, что новость о ренней беременности дочери не вызвала у неё восторг, но Таня, как современная женщина, не будет делать из этого факта трагедию. А вот если она узнает, от кого Даша беременна, то я даже и не знал, что и думать!… Да, я ни на секунду не сомневался, что беременна дочь от меня!…

— Один очень замечательный человек, мамуль! — сияя от счастья и глядя мне прямо в глаза своими бесстыжими глазами, ответила Даша.

Под этим взглядом я готов был провалиться сквозь землю, настолько мне было стыдно и страшно!

— Ты так уверена в нём? — скептически спросила Таня и поглядела на меня с сочувствуем.

Должно быть, подумала, как мне тяжело слышать такие новости. Конечно, в сорок один год стать дедом! Но жена и не догадывается, что одновременно я стану не только дедом, но и отцом ребёнка!… Впрочем, возможен и вариант с прерыванием беременности… Хотя, судя по Дашкиной довольной мордашке, вероятность данного варианта стремительно близится к нулю…

— Абсолютно, мамуль! Он человек взрослый, ответственный, заботливый и главное, любит меня!

— Он старше тебя? — продолжала опрос жена.

— Совсем немного!

Ничего себе — немного! На двадцать два года!

— А с материальным положением у него как?

— Всё отлично! Работа, квартира, машина!

— Это хорошо, — удовлетворённо сказала жена и продолжила завтракать.

И вдруг улыбка сошла с лица моей Дашеньки, она сказала серьёзно:

— Только есть одна проблема, мамуль…

— Какая?

— Он… Он…

— Ну?!

Блядь, щас она меня выдаст! Будет скандал… А, будь что будет!… Я сжал кулаки и челюсти, готовясь отражать натиск жены, с мужеством и достоинством выслушивая дикие вопли, успокаивая Танюшу и разглядывая битую посуду!…

— В общем… Он женат…

Фу-у-ух!… Пока рано паниковать…

— И ты считаешь это нормальным?! — возмутилась жена и всплеснула руками, — Увести чужого мужа! Вот уж не думала, что моя дочь способна на такое!

Я смотрел то на жену, то на дочь и у меня закралась гадливая мыслишка, что они разыгрывают какой-то спектакль!… А единственным зрителем этого представления являюсь я. Уж очень вялой мне показалась реакция Татьяны на такую ошеломляющую новость… Сам я всё это время сидел, словно воды в рот набрав, как и положено в театре, но тут на меня что-то нашло и я задал Даше вопрос прямо в лоб:

— И кто же этот счастливчик?! Может быть, мы с мамой его знаем?!

Даша посмотрела на меня с вызовом, блеснув прекрасными зелёными глазами и ответила дерзко:

— Да, папочка, ты с ним хорошо знаком!

И почему-то эта её дерзость разожгла во мне огонь — будь что будет, пускай всё откроется, решил я и продолжил допрос с пристрастием:

— Имя?! Его имя, Даша?!

Ответ меня поразил, выбил из седла, убил, ошеломил!:

— Михаил Аркадьевич Рогачев.

— Кто, бля?!!! — взревел я и ударил кулаком по столу, едва не сломав столешницу и уронив на пол чашку с кофе, которая со звоном разбилась в дребезги. Впрочем, как и мой мозг и моё сердце!…

— Михаил Аркадьевич Рогачёв, наш сосед, — издевательски спокойно повторила дочь, глядя на меня с вызовом.

— Убью, тварь!!! — взревел я и вскочил со стула, который тут же рухнул на пол.

Конечно, я знал нашего соседа — Мишку Рогачёва, пятидесятилетнего, пузатого и лысого распутника, чей сальный взгляд я не раз ловил на своих дочерях и жене! Но я и представить себе не мог, что моя любимая Дашенька свяжется с этим ублюдком, а тем более — забеременеет от него!… Сейчас же убью гадину!!!

— Стой! Стой!! Ну стой же!!! — услышал я голос жены и ощутил её руки на левом боку.

Я дёрнулся, пытаясь вырваться, но это привело к тому, что халат распахнулся и моё голое тело под ним предстало во всей красе перед родной дочерью! И я с ужасом понял, что у меня стоит!…

От этого факта я немного остепенился, покраснел и запахнул халат, не глядя на своих женщин.

И вдруг я ощутил нежное прикосновение рук дочери на своей шее и услышал её срывающийся на плач голос:

— Папочка, родной, миленький, прости меня, дуру! Про-о-ости-и-и!…

Даша прижалась ко мне, стала целовать в щёки, лоб, глаза и громко шептала:

— Я же пошутила, глупенький мо-ой!… Я только тебя люблю-у-у!… Это твой ребёноче-е-ек!…

А я стоял, как истукан и думал лишь об одном: «почему Таня никак не отреагировала на эту сцену?!! Неужели она уже обо всём знает?!!!…»

И тут же жена подтвердила мои подозрения:

— Ах, Олег, Олег!… Какой же ты и правда глупенький у меня! Неужели ты думал, что от дочери от матери могут скрыть свои чувства, а?! Так думал, верно?

А я всё так же стоял истуканом, покрываемый поцелуями дочери и мучимый диким стояком!… Мыслей в голове совсем не было… Я был ошеломлён!…

— Присядь, дорогой, нам надо поговорить.

Я сел на стул напротив жены и уставился на неё, как идиот!… Даша же вздохнула с облегчением и занялась уборкой кухни, ликвидируя последствия моей минутной ярости.

— Так, мои родные, — начала Таня печально-назидатнльным тоном и тяжело вздохнула, будто собравшись с духом, — с этого дня у нас в семье не должно быть никаких серетов друг от друга.

Я было дёрнулся, пытаясь возразить, но Таня прервала меня, приставив указательный палец к моим губам:

— Да, я всё про тебя и дочерей знаю, — спокойно продолжила жена забивать гвозди в крышку гроба моей репутации добропорядочного семьянина.

— Давно? — тихим и дрожащим голосом преступника, сидящего на оглашении приговора, уточнил я.

Никогда ещё я не чувствовал себя настолько жалким рядом с супругой.

— После того случая, когда ты переспал с Дашей и Дианой. Нет, она не сдала тебя! Да, дочь поначалу не хотела мне ничего рассказывать, но от моего материнского сердца невозможно утаить такие вещи!…

— Но как?… Как ты догадалась?!… — недоумевал я.

— Эх, Олег, Олег!… Тяжело об этом говорить, но в юные годы моей первой любовью был родной отец… Помолчи!… Дай выговориться!… Эх!… Видимо, это семейное…

Да уж, не ожидал я такого поворота! Алексей Терентьевич, тесть, умный, хозяйственный мужчина, чем-то похожий на меня, почил пять лет назад от рака. Вот уж не ожидал, что он крутил шуры-муры с собственной дочерью!… Но мои мысли прервала Даша:

— Только мамочка не смогла, в отличие от нас с Аней, раскрыть перед отцом свои чувства. И теперь страдает от этого. А с Михаилом Аркадьевичем мама была права, не стоило его приплетать, чтобы ты меня приревновал! Мамуль, ну не плачь!…

Действительно, жена тихонько плакала в салфетку и отвернулась от меня.

— В общем, — продолжила Таня, вытерев слёзы и улыбнувшись мне, -Договоримся так. Я понимаю ваши чувства и не могу, как жена и мать, им препятствовать. Запреты тут бесполезны, вы всё равно любите друг-друга.

У меня челюсть отвисла от этих слов, а мой член уже давно и уверенно торчал из халата наружу!

А Таня продолжала:

— Но при одном условии: я тоже участвую в ваших семейных начинаниях! В конце концов, мне тоже хочется попробовать семейной любви!

Я просто потерял дар речи от такого поворота! Неужели я в раю?! И чего я раньше так боялся?!!! Всё идёт намного лучше, чем я мог себе представить!…

Жена положила руку мне на промежность и стала нежно сжимать мой каменный член, с хитрецой глядя мне в глаза. Краем глаз я видел, как Даша внимательно наблюдает за нами. Взгляд её говорил о крайней степени возбуждения.

— Предлагаю нам всем троим отправится в кровать, прямо сейчас, а заатрак подождет, — сказала Таня поднимаясь из-за стола и поднимая меня.

Я, словно зомби, не смел перечить и последовал за женой. Следом за нами подскочила Дашка и, сверкая своей уже давно сформировавшейся спортивной попкой, в припрыжку стала догонять мать. Таня двигалась, спокойно покачивая своими мощными бёдрами. Нет, фигура жены не была грациозной, как у Даши, но облаченная в халатик, под которым, как я знал, было лишь давно знакомое голое сдобное тело, возбуждала меня, как в первый раз!… Я двинулся следом, замыкая процессию, обдумывая, как же это будет?! Неужели в моей не слишком расторопной «коровке» дремлет пылкая львица?! Да, в молодости она порой вытворяла в постели разные лихие штучки, но с годами весь её пыл, как мне казалось, угас. Но как оказалось, пламя внутри неё лишь дремало, подобно вулкану, дожидаясь своего часа!…

И этот час настал!

Жена, первой зайдя в нашу спальню, скинула халатик и, совершенно не стесняясь дочери, устроилась лёжа на кровати, прижавшись спиной к спинке и широко разведя полные ноги, между которых поблёскивала давно знакомая мне бритая щёлочка. Дашка тоже, не долго думая, скинула халат прямо на пол. Только я стоял как истукан, не зная что со всем этим счастьем делать. Ну никак не ожидал я подобного расклада даже в самых смелых своих фантазиях!…

— Доченька, давай поможем папе. Видишь, он стесняется. — с улыбкой сказала жена и перебралась на край кровати, ближе ко мне.

Кажется, я сейчас узнаю много нового о своей тихоне Танечке!…

Дашенька встала передо мной в упор и, быстро развязав пояс халата, сняла его с моего «деревянного» тела. При этом её небольшие, но торчащие грудки так приятно щекотали моё волосатое тело!… А я уже предвкушал, как скоро эти грудки нальются соком в ожидании ребёночка!…

Жена же встала на кровати на колени и, обняв меня за шею, страстно поцеловала в губы. От этого жаркого и влажного поцелуя у меня закружилась голова, будто мы целовались с Таней впервые, как на первом свидании!… Затем Таня, взяв меня за руки, потянула на себя. А я выставил руки вперед, чтобы при падении не задавить жену и пристроившуюся рядом дочь.

Дашка ловко, со смехом, увернулась и я оказался на Тане, которая быстро обхватила своими ногами мою талию. Но я не вошёл в неё, уперевшись членом в мягкий круглый животик супруги и продолжая неистово, как молодой жених, целоваться с ней.

Это был словно сон… Я лежал, изнемогал от творящихся вокруг страстей и не верил разумом в то, что же меня ожидает дальше!… Но хуй мой верил очень отчётливо! Теперь он был здесь главным…

Таня вдруг оказалась сверху. Она оторвалась от моих жадных губ и, шепча безумно: «сделай мне сладко, милый, сделай, сделай!…», передвинулась выше и предоставила моему лицу свой гладкий лобок. Малые половые губки очень аппетитно выступали сквозь большие. Прямо как у Ани! Давно знакомая мне пиздёнеа уже давно пропиталась соками и издавала дурманящий аромат. Я принялся целовать и захватывать губами ее губки. А на вершине этого великолепия красовался клитор. Я обнял жену за роскошные пышные ягодицы и прижал этот ароматный влажный цветок к своему лицу. Мой язык провалился в глубину этой жаркой пещеры, раскрыв губки открыв дорогу потоку ее соков!… Да, давненько я не делал супруге «куни», и уже успел, к своему стыду, забыть, как это прекрасно, лизать спелую и сочную вагину жены!…

— О-о-о-о-о, да-а-а-а, милый!… Да-а-а-а!… — стонала моя пышнозадая супруга, елозя на моём лице и радуя тем самым мой слух.

Параллельно я почувствовал, что Даша уже приступила к своему «лакомству»!… Она уже страстно облизывала мои яички, ствол, целовала головку, лизала уздечку и дырочку на конце, но не брала в рот. Дочка игралась с членом как с мороженым!… Вот только она не знала еще, что мой хуй в данную минуту — это совсем не игрушка и не мороженое, и что он может взорваться в любой момент! Таня же всё так же страстно терлась своими губками о мои. Мой язык иногда заглядывал в ее попку, от чего она стонала еще громче, а я отметил про себя, что она успела там почиститься. Видно, что приготовилась к анальным радостям. Что ж, я был уверен на все сто, что не разочарую её сегодня!…

— Милая, повернись попкой, — попросил я Таню, ненадолго оторвавшись от её сладчайшей сочной промежности.

Жена привстала, повернулась ко мне спиной и снова присела мне на лицо уже своей прекрасной, пышной, круглой и такой родной и любимой задницей, которую я сегодня непременно выебу. Я вновь принялся лизать ее щелку, а перед глазами у меня то сжимался, то расширялся ее розовенький анус. Я смочил палец в ее же соках и стал вводить его внутрь попки. Фактически, Таня сама насаживалась на мой язык и на мой палец при очередном скачке. Чем они там занимались с дочерью, повернувшись головой к моему паху, я мог только ощущать и наслаждаться этими ощущениями!…

Одновременная игра их губ на моей «флейте» не то, что возбуждала, она сводила меня с ума !… И даже тот факт, что предыдущей ночью я несколько раз кончил в своих любимых девочек, не мог помешать мне снова исполнить тот же кульбит с женой и старшей дочерью!… Сам факт, что некогда маленькая, а теперь взрослая и любимая мною, а теперь ещё и беременная от меня дочь и её мать, моя жена, моя тихоня Танечка, одновременно отсасывают у меня, быстро привел меня к очередному в этот славный день финалу!… Мои яички подтянулись, живот напрягся и в этот самый кульминационный момент кто-то (как оказалось позже, это была Даша) накрыл жарким ртом мой пылающий хуй!… О боги, это было великолепно!!!

Я в несколько приемов затопил ее ротик своей спермой, фонтанируя ей, словно какой-нибудь кит, словно этот оргазм пришёл после долгого воздержания!… Даша, хоть и была уже опытной в этом деле, но всё равно не смогла принять все и отстранилась, кашляя.

Вдруг я ощутил прохладный воздух на теле. Очевидно, отворилась дверь. Конечно же, это была моя младшая дочь — Анечка!

— Ну вот, опять без меня начали! — услышал я её бодрый голос, а следом — мягкие шаги босых ног по паласу.

Удивило ли меня ее появление? После сегодняшних откровений жены — отнюдь. Обрадовало ли меня это событие? О да, ещё как обрадовало!!! Семейный праздник, Новый Год, обещал ещё больше жаркой радости и влажной любви впереди!!!…

И тут же, словно прочитав мои шальные мысли, не медля не секунды, Анечка заменила Дашутку на посту папиной со́сочки! Она полностью накрыла своим ртом мой член и стала высасывать из него остатки семени! Но ей этого показалось мало и она не успокоилась, а потому сосала, пока мой член снова не восстал к новым подвигам!… Залупе было даже немного больновато, но то была сладчайшая боль!…

Мой детородный орган после оргазма был очень чувствителен, но Ане чудесным образом удалось его снова поставить, не выпуская изо рта. А Танечка, как настоящая любящая мать и жена, помогала дочке и лизала мои яички. Ее слюна стекала между моих ягодиц и аккумулировалась на моем заднепроходном отверстии.

Видимо по немой указке мамы, отдышавшаяся Дашенька спустилась ниже и принялась ласкать мою заднюю дырочку. Да, было необыкновенно приятно, даже волшебно чувствовать у себя в паху сразу три жарких ротика! И особой пикантности этой ситуации добавлял тот факт, что двое из этих ротиков принадлежали не кому нибудь, а моим родным дочкам!… Я словно умер и находился в райском саду…

Но я был благодарным участником и не хотел играть в одни ворота, а потому принялся с удвоенной силой вылизывать жену, которая совсем обезумела, громко стонала и сомкнулась губами и языком с Анечкой вокруг моего каменного ствола!… И вскоре я был вознагражден и сладко-ароматный поток сквирта хлынул мне в рот!…Мой палец при этом подвергся жетокому прессингу со стороны ее анальных мышц, а громкие стоны и судороги тела известили, что моя благоверная пришла на финиш!… Я аккуратно вытащил пальчик из ее попки и перевернул жену на спину. Таня лежала раскинув руки и глубоко дышала, а всё это время дочери продолжали ублажать меня между ног, будто соревнуясь, кто сделает это лучше!…

Я опустил взгляд и увидел как моя ласковая пышнотелая Анютка с аппетитом сосёт мой хуй, а моя ненаглядная стройная Дашенька вылизывает мой анус и яички. Да, это было просто великолепно!…

Но я решил, что надо бы продлить удовольствие и оторвал Дашу от любимого занятия и приподнял к себе. Дочка взабралась мне на грудь и, прижавшись своей мокрой киской к моему животу, стала целовать меня в губы. Ее нежные девичьи губки были так ласковы и сладки, так манили, так дразнили, так ублажали папин ротик!… Мой ротик!…

При этом я обжимал ее за шелковые ягодицы и то раздвигал их то сжимал. Мои пальцы исследовали дочкины дырочки, ее гладкие бархатные губки, а также анус, мокрые от соков и выделений с радостью принимающие мои пальцы.

Но не только мои!… Да, моя проказница Анютка, не теряла времени даром и, продолжая сосать мне с причмоком, тоже стала орудовать своими шаловливыми пальчиками в дырочках сестрёнки!.. И сестрёнка тоже была в восторге! Об этом говорило её тяжёлое дыхание, а также ноготочки, царапающие мои плечи!…

Таня, отдышавшись, тоже заметила где орудуют мои с Анечкой пальцы и, подвинувшись к нам поближе, принялась целовать Дашкины ягодицы и ласкать языком ее анус, а заодно — и наши с Аней пальцы. Даша, моя беременная девочка, стала громко стонать. Я сразу понял, что она близка к финалу, приподнял ее и стал целовать её ещё не вполне оформившуюся для беременной грудь с небольшими, но каменными от возбуждения сосками. Даша прижимала мою голову к своей груди, одновременно оттопырив попку навстречу ласкам матери и сестры. Да, я уже вынул пальцы из неё и нежно гладил руками по спине.

— Уа-а-а-а-у-у-у!!!… — провыла Даша протяжно и брызнула мне на живот горячим фонтанчиком.

Но ей было мало!

Таня помогла взобраться Дашеньке на меня и усадила её щелкой мне на лицо.

— Папе нравится лизать дырочки, милая! Дай ему свои дырочки! Расслабься, я с тобой!… — шептала Таня, усаживая одну дочь на моё лицо, а вторую — на хуй, лицом друг к другу.

— Вот так, милая, подвигайся у папы на лице. Тебе ведь нравится его язычок? — проболжала шептать Таня, лаская упругие грудки Даши, — А ты, Анютка, не бойся, садись на него кисуней, он совсем не страшный!… Папочка ведь так любит, когда садятся на его колышек!…

Конечно, это была лишь игра в «дочек-целочек», так как и Даша, и Аня уже были знакомы и с моим ртом, и с членом. Но эта игра чертовски заводила меня, придавая свежих сил для ратных сексуальных подвигов! Тем более, что обе девчонки подыгрывали матери, изображая неловкость и смущение.

Даша, повинуясь её воле, повернулась к матери и стала нежно целовать в губы, сжимая довольно большую по сравнению с собственной, но куда более мягкую грудь. А спустя секунды к жаркому семейному поцелую присоединилась и Анечка, к тому времени уже отбросившая прочь наигранное стеснение и бодро скачущая скользкой писечкой на моём «жеребце», звонко шлёпая сочными ляжками по мне! Таня же страстно целовала обеих дочерей, одной рукой лаская Анечкину грудь, а другой ловко и шустро орудуя у себя между ног.

— Папочка, пожалуйста, помоги мне снова кончить!… — попросила вдруг Даша хриплым от перевозбуждения голосом.

Я был не то что не против, я был всеми частями тела за! Поэтому с удвоенной силой принялся ласкать Дашкин языком и губами клитор, тремя пальцами проникая в ее мокрючую вагину, а указательным — в тугую, но скользкую анальную дырочку, доводя тем самым любимую дочурку до неистовства, заставляя мою девочку громко стонать и елозить своей упругой попочкой по моему мокрому от выделений лицу!

— Уа-а-а-а-у-у-у!!!… Уа-а-а-а-у-у-у-у-у!!!… Уа-а-а-а-у-у-у-У-У-У!!!… — взвыла Даша, затряслась всем телом и забилась в оргазменной истерике, сжимая бедрами мою голову и брызжа в лицо пахучим женским секретом.

Аня, ненадолго остановив свою задорную скачку, обняла ее и прижала к своей груди, сдерживая реакцию сестры. Но Даша всё никак не успокаивалась, а только сильнее ерзала по моему лицу, впечатывая свою внезапно наполнившуюся большим количеством жаркого нектара нежнейшую кисулю в моё лицо и вдруг зарыдала от счастья!… Рыдания моей беременной дочурки переходили постепенно в тихий плачь. Я не перживал, так как знал, что такое бывает с некоторыми женщинами во время оргазма. А моя Дашенька была очень чувствительной девочкой!

Вскоре Даша обмякла и Татьяна сняла её с меня и уложила рядом, поглаживая ее по голове и приговаривая ласковые слова.

И вдруг я почувствовал, как сжались вагинальные мышцы моей второй Доченьки, моей ненаглядной Анютки! Она громко и утробно охнула и рухнула всем своим роскошным, мягким но упругим телом на отца. Таким же мягким и тёплым показался мне мой собственный оргазм. Я мял влажные от пота округлости дочери, слушал её бессвязное, но нежное бормотание и тихонько, как бы украдкой, заливал её женскую пещерку своим плодотворным семенем… Да, именно в этот день моя милая Анечка тоже стала носить под сердцем моего ребёночка!…