Моя сестра Света – второкурсница, с двумя подругами из ее группы Наташей и Настей поехали, сдав сессию, на море к бабушке старшей из подруг уже замужней Наташе. Им в нагрузку пристегнули меня четвертым, чтоб смотрел за девками, хотя они старше меня на три года и две выше на голову, а третья просто выше. Вот такие они дылды. Шучу – они нормальные, это я такой мелкий. Девки, конечно, поиздевались над «нагрузкой» перед отъездом: во-первых депилировали мне волосы на лобке для пробы специального крема, на себе-то испытывать страшно. Во-вторых приучали себя к моему голому виду, типа в том захолустном безлюдье будем все ходить как нудисты. А меня приучить к их голому виду даже не подумали. Я все стерпел (особенно от Светки), лишь бы попасть с ними на поезд. Две ночи и день в жарком купе раскрепостили нас максимально и я насмотрелся, наконец, на всех трех голышом.
Бабушка жила далеко от автобусов, магазинов в очень неудобном для отдыхающих и поэтому заброшенном хуторе. Море тоже было далеко, если нет велосипеда.
А он у нас был. Даже три. И мы катились вчетвером. Я вез Наташу и вспоминал бесконечный вчерашний день. Особенно переход по жаре. Хорошо что с собой минералки у нас было много. Наташка настояла закупиться на автостанции, чтоб на каждого было по полтора литра.
Футболки у нас быстро промокли и мы их поснимали. Настя со Светкой вскоре сняли и лифчики, в одних шортах и шли, так и не встретив никого на пыльной проселочной дороге. Мне вскоре пришлось футболку снова надеть, потому что плечи и спину натирали ремни сумки, я нёс ее на спине как рюкзак. Девчонки тоже накинули майки сверху на плечи, чтоб не обгореть в первый день. Мне было уже не до их потных, серых с дорожками потеков сисек, равномерно вздрагивающих от ходьбы. Хотя, когда Наташка с жалостью оглянувшись на измученного и сильно отставшего меня, приспустила почти до колен шорты вместе с трусами и недолго повиляла передо мной голой, белой, чистенькой попкой, с пушистой полосой письки, я попер вперед как трактор и даже обогнал всех под необидное хихиканье подруг. Они, смеясь, предложили мне, пока еще не кончились силы, забежать вперед и тоже, сняв трусы, повилять членом, чтобы и у них появилось второе дыхание. Я ответил, что такой как сейчас он их вряд ли вдохновит. И мы опять смеялись. Час спустя, и Светке, и Насте тоже пришлось стимулировать меня письками и попами, но это мне уже мало помогало. Лучше б сумку с меня сняли. А теперь я горд, что удержался и это не предложил вслух. Не удивительно, что у меня не стоял, пока мы смывали пыль и пот под душем. Бабушке объяснили, что я еще маленький и поэтому можно не стесняться ребенка. А потом среди ночи я по-настоящему трахал Наташку. Она даже похвалила и сказала, что когда, мол, ее муж целку ломал – не удивительно, что не было оргазма, но и после свадьбы больше месяца трахал, пока не добился её первого удовлетворения. А языком продолжить, дескать, он, дурак, так и не захотел ни разу…
А еще она показала мне все детальки ее женской куньки.
— Вот это клитор — главный центр женского удовольствия, — называла она, видно было плохо, но я запомнил место, где его потом буду искать. — Вот влагалище, эта самая дырка, сюда ты и пихал свой член. Это второй центр, где зарождается у женщин оргазм, – ласково обучала меня маленькая женщина, — а если туда попадет твоя сперма, то я забеременею. Не бойся, в эти дни вполне безопасно.
Я сунул палец в эту дырочку и потом, лизнув его, попробовал на вкус. Обильные соки девчонки в смеси со своей собственной спермой были удивительно вкусны.
— А что такое у девушек целка? – спросил тогда я, немного смущаясь. Я конечно был наслышан про нее, но конкретно, что это за пробка такая?
— Я тебе вскоре покажу у твоей Светки, — пообещала вчера Наташка, — а у Насти она тоже порвана.
— А почему у тебя половые губы и соски коричневые, а у Светки бледные? — Меня еще в поезде заинтересовало, но там спросить постеснялся.
— Пигментация разная, — пожала плечами Наташка, — из-за этого же одни в веснушках, а другие нет. Ну пошли, подмоемся и дальше спать ляжем, пока нас не хватились, — она легонько потянула меня сначала за начинающий твердеть член, но после взяла за руку и мы вернулись в туалет.
Наташка сама промыла мне член холодной водой, и, пока я вытирал его мягкой бумагой из рулончика, присела над биде. Я, с трудом отлепив расползшиеся клочки бумаги от мелкого члена, просто стоял у выхода и ждал ее, любопытство временно угасло. И тут в ярко освещенный туалет ввалилась голая, как и мы, Настя.
— О, а вы чего тут, вместе? – Спросила она, торопливо усаживаясь на унитаз боком ко мне и лицом к Наташе, которая уже закончила подмываться и, привстав с широко раздвинутыми ногами, отрывала полотенце от рулона.
— Я не знал, где туалет, пришлось Наташу будить, — зевнув, объяснил я, журчащей как фонтан Насте.
Наташа подошла к выходу и встала рядом со мной. Настя на биде не пошла, просто промокнула вульву (я теперь знаю, что это все что снаружи, а вагина все что внутри) туалетной бумагой и мы все втроем вернулись в дом.
На нашей кровати мы со скрипом улеглись, крепко обнялись лицом друг к другу, и, боясь пошевелиться, чтоб не скрипнуть дурацкой панцирной сеткой, быстро поцеловались. Наташка тут же уснула и не слышала, как еще долго скрипела своей сеткой Настя, ворочаясь с боку на бок, а потом хлюпала, ерзая пальчиком в щелке. Светка права, занимаются этим все, только не признаются.
А сегодня с утра Наталья полная энергии растолкала-распинала нас ни свет, ни заря.
— Саша, готовь велосипеды, качай, смазывай, делай, что хочешь, но чтоб через час-полтора мы выехали.
— Настя, оденься прилично и иди, поздоровайся с бабой Надей, у нее я когда-то видела еще один велосипед, попроси поездить на месяц. И гони его к Саше на ревизию.
— Света, мы с тобой идем готовить завтрак и еду, которую берем с собой на море. Да, девки, сначала всё съестное выложить на стол!
Мы довольно бодро засуетились, распаковывая сумки, доставая продукты, ища одежду на выезд и купальники.
Света мне кинула чистые трусы, (нашлись наконец-то), старенькие (свои) шорты и такую же старую запасную футболку. Сойдут возиться с велосипедами, как объяснила она… Купальник свой и мои плавки сложила в пакет.
Девчонки все более-менее оделись. Наталья дала мне ключ от сарая с двумя велосипедами и показала направление на этот сарай.
Когда Настя, а ей пришлось рассказывать бабе Наде, как она целый год проучилась на первом курсе, прикатила третий велосипед, я уже накачал первые два. И один уже опробовал и смазал. В общем то все механизмы были на ходу, поскрипывали немного, но я нашел масло-отработку, смазал цепи, подшипники как попало, и скрип утих. Накачал третий и Света как раз позвала завтракать.
Бабушка Александра еще раньше ушла на работу, она мыла полы в транспортно-складской фирме в трех километрах от дома. И возвращалась лишь к обеду. Ее обычно домой отвозил кто-нибудь из водителей на легковушке или «Газели».
После завтрака мы были готовы ехать к морю. Велики стояли в ряд у забора, их Настя даже помыла, в основном рамы и седла. Настя и Света поедут сами, а я повезу на багажнике Наташку, как самую легкую. Вещи, бутылки с компотом и еду сложили в два рюкзачка, которые и надели Настя со Светой. Калитку прикрыли и отправились к морю.
Первой бодро крутила педали Настя, за ней близко Света, я немного отставал, потому что пришлось до предела опускать седло. Я их все настроил по длинным ногам Насти, которая мне помогала.
За хутором дорога сузилась до тропинки, и удерживаться с девчонкой на багажнике стало труднее — велосипед раскачивало. Так что я, остановившись, предложил Наташке перебраться на раму. Та с некоторым сомнением сняла специально припасенный кусок овчины с багажника и накрутила его на раму, привязав шнурком. Когда мы снова тронулись, девок впереди уже не было видно. Но тропинка пошла под уклон и я развил приличную скорость. В опасных местах Наташка негромко визжала, я обнимал бицепсами ее узкие плечи, оберегая от ударов близких веток, чувствуя себя защитником слабой женщины. Вскоре я почти догнал наших лидеров и снизил скорость. Ноги уже начали уставать.
Ехали всего минут сорок, когда Настя, вползшая на очередной бугор, остановилась, повернулась к нам и заорала:
— МОРЕ!
Мы остановились рядом, вглядываясь в горизонт, где в дымке блеклая синева соединяется с синевой еще более блеклой. За бугром торчали скалы и с велосипедов пришлось слезть. Их отвели немного в сторону и положили в расщелину. А сами продолжили спуск, прыгая по крутой тропинке.
Пляж изогнутый подковой вокруг заливчика был великолепен. На нем никогда никого не было, потому что спуститься можно было только по нашей тропинке, вдоль берега не пройти, а со стороны моря цепь скрытых водой скал мешала пристать катерам. Даже пограничники тут не бывают.
Девчонки разделись догола и попрыгали в воду. Ну и я не отставал.
Вода была холодновата, поэтому все вскоре выбрались на берег и улеглись на мелких округлых камнях.
Обсохнув, Настя достала карты и все сползлись в кружок.
— Нафига мы купальники брали? – спросила Света и смешно потрясла сиськами.
— На случай дождя, — пошутил я, и был рад увидеть улыбки девчонок.
— На что играть будем? – беря свои карты, спросила мимоходом моя сестра.
— Как на что, разумеется на одевание, — с серьезным лицом ответила Наташка.
Тут уж все заржали в голос.
Но шутки шутками, а еще через полчаса футболки накинули все, даже победители, а вскоре и совсем переместились в уменьшающуюся тень от скалы. Так и пошло по кругу: купались, обсыхали на солнце, перебирались в тень. Обедали бутербродами с компотом из абрикосов. И после обеда даже плавать не пошли, девчонки опять трепались о своем девичьем, то есть о парнях, какие они все дураки. Меня разбудила Наташка:
— Пойдем, покажу пещеру. Заодно и вещи туда перетащим, чтоб вода и компот не нагревались на солнце.
Действительно, за обломком скалы совершенно невидимая со стороны была… ну не пещера конечно, но глубокая ниша в которой можно было нам стоять не сгибаясь. И если лечь, то ноги торчать не будут даже у Насти.
— От дождя она всегда спасала отлично, — просветила меня Наташа.
Женщина посмотрела долго мне в глаза и у меня встал. Встал первый раз за целый день, проведенный с голыми девчонками. Маленькая худенькая девятнадцатилетняя женщина привлекла меня к себе и поцеловала как недавно в вагоне. Она терлась мохнатым лобком о стоящий член, прижималась ко мне своими невеликими грудями, которые так хорошо помещаются мне в ладони. Мы присели, потом она легла на спину, не разрывая объятий и не прерывая поцелуя. Я оказался над ней.
— Поиграй немного с грудями…
Облокотившись на локоть, чтобы не давить на девушку, я с удовольствием минут десять выполнял ее просьбу свободной рукой, вытягивая или плюща необычно длинные соски и маленькие темные кружки – ареолы, как назвала их Наташка. Мне уже давно хотелось покопаться при свете в ее письке, но постеснялся, хотя и знал, что мне за это ничего не будет…
Девушка опять прижала меня к себе и впилась мне в губы. Я бился языком с не меньшим азартом, да и грудь не отпустил.
— А что это вы тут делаете? – раздался Настин голос.
На эту популярную цитату я тут же ответил другой и тоже классической:
— Да вот, с плюшками балуемся.
— А можно к вашим плюшкам присоединиться с моими булками. — Под общий смех попросилась Настя и потрясла грудями.
— Можно, конечно, только мне надо в туалет подняться, — отпуская меня, ответила Наташка. – Пойдем, Сашка, покажу, где тут туалет.
Я поднялся и тут Настя не удержалась, протянула руку и провела двумя пальцами от задней стороны мошонки до капельки на вершине головки. Наташа, тем временем, вынула из наружного кармана рюкзачка рулончик туалетной бумаги, и мы все пошли по тропинке вверх. На уровне примерно третьего этажа, свернули с тропы вбок и, пройдя еще немного горизонтально, остановились над узкой и довольно глубокой трещиной.
— Вот, наш унитаз, — сказала Наташка, — надо только старательно прицеливаться, чтоб какашки не прилипали к стенкам, а летели до самого дна, а то за водой для смывания далеко бегать. Ну все, иди, подожди на тропе, мы тут с Настей не долго. Почему-то днем они писать при мне застеснялись.
Не успел я повернуться и отойти, а они уже пристроились попой к попке над десятисантиметровой кривой трещиной и Наташка успела пустить струйку. Настину струйку я тоже успел заметить, пока отходил за скалу. Я слышал от тропинки их голоса, но слов почти не разбирал. Стоял, прислонившись к наклонной теплой и шершавой скале, подставив лицо жаркому солнцу. По большому мне не хотелось, а по маленькому я еще перед обедом сходил, то есть сплавал. Хотя схожу к трещине, не зря же поднимался.
Девчонки не переставая болтали, Настя продолжала упрашивать о чем-то, а Наталья лениво отказывалась это что-то сделать. Мне, двинувшемуся навстречу, подали рулон, но я не взял. Трещина оказалась очень глубокой, дна в темноте видно не было, запаха не ощущалось, разве что кое-где на стенках повисли белые клочки, но если не знать, что это такое, ничего больше не говорило, что тут туалет. Я постарался струйкой смыть эти обрывки, но она на глубине распадалась на капли и ничего не получилось. Да и не успело много накопиться.
Девчонки уже наполовину спустились, когда я вернулся к тропе. Я, напрямую спрыгивая с уступов, догнал их и любовался сверху как подрагивают полусферы Настиных грудей. Светка все еще спала в узкой тени под скалой, головой на своих шортах, ее лицо прикрывала майка. Ноги были легкомысленно раскинуты, но одна рука лежал поверх грудей, стерегла, чтоб не украли.
Выйдя на песок, Наташка оглянулась на меня:
— Сашок, я обещала показать тебе девственную плеву. Пойдем, только тихо.
Настя недоуменно уставилась на нее, но потом сообразила, где находится, единственная на несколько километров вокруг, девственная плева и захихикала.
Наташка молча указала мне наблюдательный пункт между беспечно разведенных ног сестры, сама нагнулась сбоку и осторожно раздвинула щель между Светиными беленькими небольшими губками. Она показала на маленькую, мизинец не пройдет, дырочку.
— Вот она. Можешь осторожно потрогать, очень осторожно, — одними губами прошептала Наталья.
— По шее надаю! – в полный голос откликнулась сестра, не сделавшая и попытки шевельнуться. — Александр, быстро отвалил от моей писечки, не для твоего любопытства моя целочка хранилась.
Настя, стоявшая рядом заржала в голос. Наталья продолжала держать Светкины губки раскрытыми и указывала пальцем, не касаясь:
— Эта вот пимпочка — клитор, его твоя сестра трет, когда дрочит.
— Наталка-нахалка, убью!
— Вот отсюда из этой незаметной дырочки Света писает, отсюда какает, а там за полупрозрачной мембраной плевы влагалище, куда весь твой писюн без остатка войдет… Должен войти, — уточнила она. – Если вдруг даст.
Настя хохотала, даже Светка хихикала из-под майки, но на «вдруг даст» опровержения не последовало. Наташка оставалась серьезной как и я. Она отпустила половые губы подруги и распрямилась, я понял, что наглядный урок окончен, и тоже сделал шаг назад, чтоб не выглядеть идиотом и маньяком.
— Наташечка… — опять взялась умолять Настя, — ну пожалуйста. Такая возможность. Когда еще такой случай ждать.
— Я бы тоже не отказалась, — смахнула с лица майку Света. – Если устраивать сексликбез, то и всем остальным заинтересованным… То есть мне.
Она села, свела ноги и посмотрела в упор на маленькую подругу.
— Я не могу так, — почти жалобно пропищала Наташка, — при посторонних…
Она еще минуту колебалась, потом выдохнула:
— Ладно, пошли в пещеру, а то тут тени не осталось.
Что они задумали, вдруг включилась моя голова. Я не позволю этим дылдам обижать Наташеньку. И, выпятив грудь, побежал следом.
В гроте младшие девчонки уселись по-турецки у противоположных стенок, а меня Наталья поставила, как раз между ними, а сама опустилась на колени.
— Минет я начинаю с быстрых поцелуев в головку, — начала она, — и это независимо от состояния члена, висит или стоит.
Наталья читала подружкам лекцию и свои слова иллюстрировала тут же на моем примере. Пример был готов, как пионер. Я поглядывал на груди и непривычно открытые письки сидящих по-турецки девушек, у Наташки была видна мне только грудь, и слушал не очень внимательно, что говорила Наташка:
— …в это время рукой полезно легонько перебирать яйца. Увидела, что член встал… (я отвлекся на себя и увидел что конец и правда встал под ласковыми пальцами) …приступаем к главному, вставляя член в рот, старайтесь не поцарапать его зубами. Рукой бережно сдвигаем кожицу с головки до конца вниз, отрываемся язычком по уздечке с частотой порхающей бабочки, а руками в это время не забываем теребить мошонку… чего не конспектируете? – оглянулась она на студенток. — Запоминаете? Ну-ну… Так, теперь ложись-ка, Сашок, на спину…
Лекция продолжилась:
— Насаживаюсь ртом на головку…(долгая пауза, чувствую насадилась) и работаю языком, как пропеллером внутри… руки бережно мнут Сашин прекрасный мешочек с семенными железами… а губы продвигаются все ниже… Успели заметить, как я наделась до упора? А обычно я заглатываю член чуть более, чем наполовину и сразу же начинаю обратный ход. А часто я вынимаю пенис изо рта, просто чтобы полюбоваться на него. Все-таки он прекрасен! Сашка не слушай, это не БЛЯ… то есть не ДЛЯ тебя. Еще я люблю теребить острым язычком маленькую дырочку в головке. Одной рукой не забываю про яички, другой слегка подрачиваю вот тут у корня.
Я получаю кайф, когда моему мужу хорошо, кстати мужики отлично понимают, когда женщине это интересно, а когда член во рту по обязанности и от этого у них половина удовольствия пропадает. Я опускаюсь по стволу губами все ниже и страстнее… Но не даю волю его рукам. У Витьки дурная привычка давнуть руками на затылок, чтобы конец проскочил в самое горло. А у меня от этого желудок навстречу члену выворачивает. Каждый раз ругаюсь, а он делает это снова и снова. Убила бы! Я говорю балбесу, что сама сделаю все, и это принесет нам обоим гораздо больше удовольствия…
Разрешаю ему только путать мои волосы руками и гладить спину. Когда вижу, что кожа на члене чуть ли не лопается от возбуждения, то снимаюсь с него, и делаю вид, что забываю о нем на минутку, целую живот, волосатую грудь, шею, глажу руками по его волосатой попе. Если есть настроение и он только что принял душ, то могу язычком пощекотать анус, Витьке ужасно нравится.
— Фу-у, противно же!
— Нет девки не противно, тем более, что он гениталии и все что рядом промывает тщательно, когда мы принимаем душ перед этим. Нет, по очереди, отдельно, чтоб не отвлекаться, а то бывало так и трахаемся под струями, подмываемся тут же и опять трахаемся и опять подмываемся… В общем в постели только спим без сил и в разных углах, чтоб случайно не задеть друг дружку и не спровоцировать еще на один, а то мозоли вздулись.
(Наталья, болтая, все гладила и гладила меня, не по члену, а рядом и я понимал, что вчера в беседке была очень сокращенная трактовка этого волшебного воздействия. Краткий тезис — не больше. А то что происходит сейчас, это полное академическое исполнение. Глаза закрылись. Под эту лекцию я окончательно влюбился в Наташеньку, и серьезно стал считать, через сколько лет я на ней женюсь. Муж-курсант сделался чем-то мифическим, нереальным как привидение или Кощей Бессмертный. А лекция между тем продолжалась.)
— … ласкаю в области пупка. Смотрите, член вздрагивает от желания и предвкушения. Пенис, мошонка и верхняя треть ноги — это, девки, очень важные места! Мужикам нравятся легкие игры с яйцами. (В анатомии нет слова «яички», так что и у Сашеньки в мошонке это яйца). Можно начать с точечных касаний пальцами, потом немного сжать их, но бойтесь, если взвоют, достаточно слегка поднимать и опускать мошонку…
(Пауза, Наташка на всю длину наделась на член).
… Люблю я, девки, облизывать мужской член, что Витькин, что этот. Кроме Витькиного мне доводилось с еще одним познакомиться так же глубоко. Привел муж как-то друга. – Наташка рассказывала, нежно поглаживая мне яйца, — В самоволку ушли, парень был в депрессии, его девушка написала, что уходит от него замуж. Витька между поцелуями попросил посодействовать бедному парню, но давать в письку не разрешил мне ни под каким видом. А все остальное на мое усмотрение, лишь бы тот не застрелился в карауле. Пока я их кормила, постаралась чтобы парни заметили, что под халатом на мне ни трусов, ни лифчика. Я ведь уже спать легла, когда они ввалились. Так вот, отвернувшись, незаметно отпилила ножом по пуговке сверху и снизу от халата — то нагнусь над столом, подавая соль, чтоб они титьки разглядели, то с табуретки полезу на буфет, за чем-нибудь, чтоб на письку снизу полюбовались. Уже сама завелась до предела. В письке все горит, но ощущение предвкушения мне нравится больше всего. Отправила Витьку в ванную душ принимать, а сама достала нормальный такой член несчастного парня. Вот уже целую, полизываю мошонку и его дыхание становится еще тяжелее. Член давно уже на пределе, слышу как вода в душе перестала шуметь, я набросилась языком на уздечку и успела довести курсанта до оргазма, все высосать, облизать и умыться. И это всё пока мой Витька вытирался. Парень остался доволен.
Витька, заходя, вопросительно взглянул на меня «Успели?» я ресницами качнула, «Успели!». Друга муж усадил футбол на кухне смотреть, а сам меня в постель повел. Уходя под утро, попросил разрешения снова привести друга для повторения минета, я, скромно потупившись и похлопав глазками, разрешила. И он месяц приводил его к нам каждую ночь, пока парень не пришел в норму. Они этот месяц почти не спали. Разве что только в наряде. Когда я потекла, пришлось обоим минеты делать. Язык чуть не сломала. К счастью их как раз в караул назначили. Выходной получился… Что еще сказать… на глазах мужа делать парню минет я отказалась категорически. В попу давать ему с таким дрыном побоялась, хотя Витька там у меня побывал не раз, но меньше десятка за полгода. Кстати, мужу минет и тем более давать в письку на глазах постороннего тоже не смогла…
— Ты еще терпишь, Саша? Не надо не отвечай, вижу, что аж гудит. Я поглажу мошонку, поцелую член, но только у основания. Заметили, девки, как он в предвкушении непроизвольно задерживает дыхание. Обращайте внимание на подобные мелочи и муж вас ни на кого не променяет. А член уже весь мокрый от смазки и слюны… Я иногда хулиганю и слегка дую на него. Пенис чувствует мое дыхание, дергается как живой, слегка дрожит от желания, но я поганка опять облизываю яйца. Слышите? Мужчина издает разочарованный звук. А чего это такой разочарованный? Тебя же назвали мужчиной! Да, я мучаю тебя, милый. Но это сладкая пытка во имя высшего образования.
Время от времени я прижимаюсь к перевозбужденному органу своей писькой, раздвигая губы. Щекочу лобковыми волосами. У кого их не осталось, те пальчиками раскрывают губки и всей щелью накрывают ствол, прижимаются всем телом и главное грудями. Член начинает двигаться, желая попасть внутрь. Но надо делать все, чтобы он не попал. Это тоже часть игры. Я продолжаю гладить мокрой писечкой ствол. Ты, Сашок, между прочим, можешь проснуться и пообнимать меня за попу и страстно поцеловать грудь. И вторую тоже. Очень страстно получилось! Я сама уже вся дрожу и еле сдерживаюсь, чтобы не насадится на этот, такой прекрасный член. Вот я опускаюсь вниз, и начинаю щекотать пальчиками… вот так круговыми движениями от колена и выше, ну и конечно целую лысинку этого лобка, сначала с одной стороны члена, затем с другой, при этом ласково отгибаю пенис, но не глажу. Как хорошо, что в рот не лезут жесткие и колючие как проволока волосы.
Глажу, целую, и снова облизываю снаружи основание члена. Еще выше. Я не пропускаю ни одного миллиметра. И наконец-то приходит очередь уздечки. Головка вся блестит от выделений. Я осторожно, как будто она может разбиться от резкого движения, беру ее в рот… Заглатываю сразу глубоко, тереблю мошонку, глажу рукой основание… Не обязательно пытаться полностью вбирать пенис в рот, если у вас нет такой возможности, лучше пусть рука будет, и продолжением рта, и ограничителем спасающем ваше горло. Вас тогда не стошнит, а мужчина и не определит, где кончается рот и начинается ласковая рука.
Что еще… Не бойтесь громко чмокать, когда член вырывается изо рта, и не сдерживайте стоны наслаждения. Я, лично, уже балансирую на грани оргазма и это очень приятное ощущение. Я вас предупредила, а сама погружаю член глубоко… вот насколько могу… У меня такое ощущение, что я могу заниматься этим бесконечно. Но, слышите, стоны Сашки становятся все тяжелее, мошонка становится какой-то твердой и яйца поджимаются вверх к пенису. Значит и он уже на грани оргазма. Ой, не хочу так быстро! Я замедляю свои движения, чтобы еще чуть-чуть продлить удовольствие. Но совсем останавливаться нельзя – вдруг пропадет эрекция. Так можно мужику обломать весь кайф, а значит и себе.
Рукой продолжаю разминать мошонку. Он вздыхает печально, это значит момент кайфа отсрочен, но ненадолго. Тогда я опять начинаю ласкать уздечку губами и языком. Одной рукой подрачиваю член в области, которая в рот не попадает, другой беспрерывно глажу мошонку и начинаю сосать член с утроенным усердием…
И опять перерыв, опять работаем пальчиками… Вот пока теоретические основы:
Мужчина не имеет права настаивать на глотании спермы. Поступайте так, как удобно и приятно вам, тем более что это не настолько важный момент. Нет, конечно важный. Но все зависит от вас. К тому же здесь всегда есть пространство для сюрприза! Смотрите, стоит чуть-чуть затрепетать языком поперек уздечки. И… Вот… умм… увв… угл… мне в рот и выстрелила пряная жидкость. Я проглотила. Я всегда ее глотаю. Мне нравится вкус этой спермы. Впрочем и у мужа тоже приятный. У того парня не нравился, но я все равно глотала. Никогда не выплевывайте ее при мужчине, а если глотаете, то высасывайте и слизывайте все до конца. И то что упустили тоже слизывайте. Сашенька, лежи, ты так тяжело дышишь и пытаешься меня обнять. Я ложусь, ложусь рядышком. Отдохни, мой хороший. Ты шепчешь мне нежные слова и целуешь меня. Я счастлива. Как жениться?! Три года ждать, говоришь? На мне?!! Я уже замужем. Я еще не думала разводиться. Хорошо, как разведусь, ты будешь первый в очереди.
— Спа…сибо…
— И тебе спасибо, ты вел себя геройски, мой зайчик, и, даже находясь в чужих зубах, не заплакал ни разу от страха. – Наташка, сковырнула с бутылки минералки круглую наклейку с ценой и приклеила мне на грудь, — Вот тебе медалька за отвагу и стойкость членеа.
«Знак ГТО на груди у него…»
Больше на теле его ничего.
— Продекламировала она.
Постепенно приходя в себя я огляделся, девчонки сидели, ноги раздвинуты под прямым углом, покрасневшие письки блестят, ладошки в налипшем песке. Под моим взглядом они через силу соединили ноги, поджали их, перевернулись на четвереньки и, качая отвисшими сиськами, поползли на выход. На обширных попах и особенно в промежности толстый слой прилипшего песка.
Наташка скоренько поцеловала меня и помогла подняться.
— Пойдем, мой хороший, ополоснемся в море.
Мы купались в неглубокой теплой лагуне, не стремясь заплыть за валуны. Света с Настей барахтались по-собачьи лицом в лицо и шептались, видимо, повторяя пройденное. Наташка, дергая ногами как лягушка, плавала брассом, не опуская голову в воду. Я нырнул, под водой голое Наташкино тело предстало в новом виде, сгладилось, расплылось, расфокусированное повышенной оптической плотностью воды. В сарае мне попадалась маска с трубкой для дыхания, надо будет не забыть, прихватить. Всплыл, вдохнул пару раз, догоняя медленно плывущую женщину, которая выглядела как мои одноклассницы, а некоторых даже моложе. Нырнул снова, проплыл под безголовой Наташкой, повернувшись к ней и поверхности лицом, наблюдая как она толкается широко раздвинутыми ногами, одновременно выбрасывая руки вперед. По всему ее телу пробегали узкие солнечные блики. Удержался, чтоб не погладить близкое и ставшее таким родным тело, ни к чему эти детские выходки. В носу щекотала морская вода, уши тоже заполнились ей, перевернулся, вдоль дна проплыл почти до валунов, вынырнул и хрипло задышал, отплевываясь горьковатой водой.
— Я люблю тебя, Наташка, — не успев толком проморгаться, сказал я оборачиваясь, в ушах шумели пробки воды, и возможно я произнес громче, чем хотел.
— Ты что-то сказал? – Наташка, оказывается, плыла по поверхности следом за мной и все прекрасно расслышав, но видимо захотела повтора.
— Ну… это я так… от восторга… от моря, — совершенно потерялся я.
— Пойдем, надо обсохнуть, — не смогла она скрыть улыбку, хотя делала вид что не расслышала, — пора одеваться и ехать домой.
Мы поплыли к берегу рядом. У кромки воды стояли лицом к нам Света с Настей. Когда мы вышли, они обе сразу прижались титьками к Наталье и одновременно поцеловали в щеки.
— СПАСИБО, Натулька-красотулька!
А Настя над головой Наташки плотоядно посмотрела на меня и облизнулась.
— А чего ждать-сохнуть, пока поднимемся, успеем высохнуть, — предложила Светка.
Собрав оба похудевших рюкзачка, мы лишние вещи и оставшуюся воду сложили в пакет и закопали в песок у глыбы. Поднялись и перед тем как сесть в седла надели шорты.
Обратно гнать велосипед пришлось в гору. Я вставал на педали, потому что сил и веса не хватало провернуть, при этом прижимался собравшимся комком вместе с яйцами членом к сидящей на раме Наташке и терся об ее голую спину. Мышцы на ногах уже не чувствовались и я обрадовался предложению девушки сменить меня.
Теперь ее руки сжимали мои плечи, голые груди елозили по спине, а сама она дышала мне в макушку.
— Все! Давай отдохнем немного, — предложила девчонка, — вон хорошая полянка. Мы бросили прямо на тропинке велосипед, отошли на десяток шагов и улеглись рядом на мягкую траву, скинув и подстелив под попы шорты.
— Полижи мне пожалуйста письку тоже, — попросила она совершенно естественным тоном, как будто предложила почесать ей между лопаток.
В этом я теперь не находил ничего неприличного и, переместившись, с удовольствием принялся вылизывать её письку от промежности и даже от коричневой дырочки ануса до еще влажных волос лобка. Кожа была чуть солоновата от моря. Наташка повернула к солнцу свое счастливое лицо с закрытыми глазами. А я находил все те дырочки, про которые она рассказывала и показала на Светке. Она и сейчас говорила, что делать дальше, как делать и где. Удивился, но облизал указательный палец и всунул его в близкую дырочку попы, и все время языком вылизывал её высовывающиеся малые половые губы, растягивал их пальцами, ища клитор, а потом старался глубже проникнуть языком внутрь влагалища. Своими губами пробовал согнать и полностью высосать из неё весь сок. И был горд, когда маленькую женщину затрясло в оргазме, она запищала, совершенно не сдерживаясь, и вцепилась мне в затылок коготками.
Когда моя женщина наконец расслабилась, я отстал от ее письки и попы, переполз к лицу и поцеловал в губы, сразу забираясь языком в чуть приоткрытый рот. Наташка заторможено ответила на поцелуй, потом оклемалась и мы минут пять жадно целовались, в борьбе завоевывая языком чужой рот и иногда стукаясь зубами… Член у меня не встал. Мы надели шорты, а Наташка достала из пакета и накинула майку, чтобы ехать дальше. Жаль, мне так понравилось прижиматься к ее нежной коже, все равно к груди или спине.
К дому мы подкатили на полчаса или даже минут на сорок позже девок.
Они уже приняли теплый душ из нагревшегося на солнце черного бака, и помогали бабе Шуре накрывать на стол. Поставив у ворот велик, мы сразу прошли под душ, и так же как вчера, стоя рядом, вымылись от соли стягивающей кожу. Баба Шура принесла нам полотенца, но, подозреваю, просто хотела еще раз убедиться в моей полной безопасности для девчонок. Убедилась — не стоял по-детски. Уходя, поторопила, мол все садятся за стол. Мы с Наташкой полотенцами не воспользовались — так прохладнее, натянули шорты и с голыми торсами заявились за стол. Пока баба Шура раскладывала по тарелкам картошку, Настя со Светкой, глядя на нас, тоже скинули футболки, уже не боясь, что низкое вечернее солнце сожжет кожу. А сиськи-то у них порозовели немного, но, похоже еще не сгорели.
Как хорошо пошла картошка с кабачковой икрой. Голые животы округлились.
— Посуду моем в алфавитном порядке имен, — решила Наталья, — Настя получается сегодня.
— Как это?!! – вскинулась Настя, — Сашка первый. Он же Александр. А я Анастасия.
Пришлось собирать тарелки и после краткого инструктажа приступить к мытью в условиях деревенского дефицита воды. Справился. Вышел в сад, а там совсем голые девчонки собирают абрикосы, режут их, извлекая косточки, моют в воде с лимонной кислотой и раскладывают на ткани подвешенной как гамак.
И тут меня чуть не хватил удар. Из-за низкого густого дерева вышла баба Шура в одних сатиновых трусах с выцветшим простеньким рисунком – мелкими цветочками.
К девкиным, более-менее коническим, стоящим пирамидками сиськам, я уже привык, как и к Настиным мячикам. А тут на меня глядели мощные груди бабы Шуры отвисшие так, что соски почти доставали до глубокого пупа между двумя крупными складками жира. Даже бледно-коричневые пятна растянутых ареол, моей ладони, пожалуй, не хватило бы накрыть. Я мимоходом отметил, что груди загорелые, и выделяются оттенком на фоне тела только соски с ареолами. Конечно не такие как совсем уж коричневая шея с примыкающим треугольником от выреза халата, или руки от локтя до кисти. Но точно, ходить по двору и саду бабе Шуре без белья не впервой.
— Ой, Саша вышел, — по женской привычке баба Шура хотела прикрыться от мужского взгляда, но поняв, что ее груди не закроют и четыре пары рук, оставила это инстинктивное и бесполезное намерение, — я тут душ принимала, да за свежим бюстгальтером не успела дойти, с веревки снять, решила раньше девок проконтролировать.
— Баб Шура, неужели у девок вырастут такие же? – по возможности восхищенно спросил я, подумал и добавил уточнение, — великолепные…
— Что, так понравились? Куда там твоим девкам, разве что у Насти есть потенциал. У меня в молодости такие же как у нее были. Круглые и крепкие, этакие шляпки грибов. А вы, девки, — обратилась она к распустившим уши сборщицам, — не печальтесь, такую тяжесть таскать не в радость. Да, знаю, скажете, что нравиться мужикам такое богатство, но главное то не титьки, а писька с задницей заодно. Как ты считаешь, Сашок?
— Не знаю… — протянул я, — не видел. Если посмотрю — скажу.
— Ах, ты охальник мелкий, — засмеялась баб Шура. – Что, тезка, намекаешь на осмотр бабкиной задницы с писей?
Девки, смеясь, вылизывали мокрые от сока чуть ли не по локоть руки. А Настя вылизывала и груди, приподнимая их по очереди. Девушки немного насмешливо смотрели на хозяйку, всеми своими недоросшими титьками и мелкими голыми и волосатыми письками, как бы говоря, вот нам не слабО, совсем голыми остаться при мальчике, а вам слабО. И бабушка повелась на провокацию. Тем более что член у меня спокойно свисал и высовывался вместе с мошонкой в широкую штанину старых, девчоночьих Светкиных шорт с ширинкой на левую сторону.
Светло-коричневое лицо бабушки Александры, не позволяло определить покраснела ли она, снимая свои широкие, довоенного фасона трусы с резинками на середине бедра. Сначала обнажился поросший темными волосами лобок… И все! Все бабушкины гениталии оказались скрыты под густой курчавой шерстью, захватившей и внутреннюю часть бедер. Теперь понятно, почему у нее такие длинные трусы. Мой индикатор, в левой штанине высоко подтянутых шорт, остался безмятежно спокоен, опровергая теорию мудрой опытной женщины. Девки радостно зааплодировали неудачному эксперименту. Я же считал что отрицательный результат – тоже результат. Тем более, что трусы баба Шура обратно надевать не стала, и пошла в дом, в меру покачивая толстой загорелой попой под которой был отчетливо виден кустик волос раздвинутый розовыми внутренними губками. У меня встал прямо из штанины вверх. Девки совсем покатились со смеху. Но выдавать бабушке меня не стали.
Как-то резко стемнело. Девки пошли в душ, а я прошел на свою половину и лег… Все же ноги устали и не заметил как уснул, не дождавшись сожительницы.
Проснулся я первым. Точнее первым в комнате. Меня разбудил скрип и стук калитки, которую захлопнула ушедшая на работу баба Шура.
Вставать еще не хотелось, и я прижался к теплому телу Наташки. «Это что такое?» — я с недоумением обнаружил на попе соседки глухие трусы. Они полностью скрывали попу. Завертелись подозрения: «Бабка стесняться перестала, а девки начали?!!» Сон слетел как шелуха. «Они теперь в трусах будут ходить? Кончилась малина в моем гареме? Я вроде повода не давал. Или она обиделась, на то что у меня встал на бабушкину задницу?
Я, осторожно скрипя, слез с кровати. Подкрался к Насте, приподнял над попой простыню – попа голая! С радостной надеждой перешел к Светке, приподнял над ней – писка и груди голые.
— Не налюбовался еще, паразит такой? – негромко, но в полный голос спросила сестра, она презрительно смотрела на меня, приподняв голову.
— А чего Наташка вдруг в трусах? Я испугался, что вы все на меня обиделись, может быть из-за бабки. — Вполголоса ответил я, опуская простыню на Светино тело.
— Не переживай, и прости за наезд, — понизила голос до шепота, улыбнувшись, Светка, притянула к себе и погладила меня по спине, глядя на мой утренний стояк, качнувшийся непосредственно перед лицом, – все нормально. Просто у Наташки месячные начались. Ей без трусов пока нельзя ходить. У Насти тоже вот-вот начнутся. Так что только мы с тобой голышом останемся. Ну и баба Шура разумеется. У нее уже больше не будет из-за возраста.
— Какие? — переспросил я. – м-м-м…
— Месячные. Это происходит во всех женских организмах раз в месяц. Понимаешь, организм женщины готовится-готовится забеременеть и если этого не происходит, то он самоочищается, выпуская немного застоявшейся крови из письки. Кровь выступает дня три, или четыре, или пять. У кого как. Но у всех женщин с двенадцати лет и до самой старости. У забеременевших временно прекращается, пока ребеночек не родится. Так, кстати, и определяют беременность у женщин. Ничего хорошего в месячных нет. У кого сильно, у кого слабо живот болит, приходится в письку тампоны или как я прокладки или вату в трусы совать. У меня же там плева еще. Настроение у всех женщин заранее портится от этого. Так что теперь ты знаешь, почему я на тебя ору, иногда почти без повода. Извини за это, на будущее, если что. И, кстати, на это будущее учти — перед месячными у женщин обостряется половое влечение… — Она поддалась искушению потрогать мой напряженный по-утреннему, внимательно посмотрела в глаза и, отпустившись, решительно сказала в полный голос, — давай вставать, братик.
Сестра откинула простыню, и села, спустив ноги на пол, прикоснулась, но уже слегка, к не желающему опадать члену, задумалась, не помочь ли… Решительно шлепнула по обнаженной покрасневшей головке:
— Иди, умывайся так. Баба Шура ушла, а больше никого ты своей поднятой толкушкой не напугаешь…
Я успел сходить в туалет, а в комнате изменилось только то, что теперь Настя и Света одинаково неподвижно сидели на кроватях, спустив ноги на пол, да Наталья проснулась и лежа потягивалась, оглаживала груди и потягивая соски.
Настя разглядывала свои расставленные ноги, не имея сил сдвинуть их перед парнем, и стонала:
— Блин, как ноги болят от велика, если не шевелиться, почти не болят.
А ноги действительно, и у меня болели, все же нагрузка была немаленькая.
— Ничего, девки, — вставшая Наташа, оттянула резинку трусов и проверила содержимое, ища протечки, — сейчас зарядку сделаем, меня Витька научил специальной. И после завтрака забудете как кости скрипят.
Настя со Светкой, кряхтя, и на полусогнутых ногах поползли в туалет. Нагибаться, чтобы достать из сумок и натянуть свежие трусы сочли непомерно большим трудом. Наталья вчера крутила педали совсем немного и выглядела живее всех полуживых.
Зарядка действительно была непривычной и проходила в основном на спине, с поднятыми ногами. Упражнения чередовались с массажом бедер, икр и ягодиц. Наташка делала Свете, а меня заставила растирать ноги Насте. Мне очень понравилось. Можно было бесконечно разглядывать Настину пухлую письку, как она стала сочиться от удовольствия. Я лишь изредка поглядывал на Натальины ловкие руки, массирующие уже Светкину задницу и стал делать аналогично, разве что значительно ближе к губкам. Через десять – пятнадцать минут девки поднялись, сначала недоверчиво, но тут же с радостным удивлением делая пробные движения, по балетному высоко взмахивая ногами, а Наталья занялась мной. Мне хватило и пяти минут. Боль ушла, все тело переполняла энергия. Я готов был везти свою женщину хоть по всем горам Крыма, и когда, завершив массаж, она шлепнула меня ниже яиц, подскочил, обнял Наташку и принялся целовать все лицо от бровей до подбородка. Наталья, смеясь, отбилась и побежала умываться. А я встал ненадолго под остывший за ночь душ. Член опал.
Девчонки успели накрыть на стол приготовленный бабой Шурой завтрак.
За столом выяснилось, что Ната остается в доме, и я один еду на велике. Я расстроился и попытался выдумать предлог, чтоб остаться с ней. Но моя женщина, заметила упадок настроения и заявила, что девчонкам нужна мужская защита и страховка для опасной дороги среди скал и острых камней. И шепнула, воспользовавшись тем, что девушки пошли одеваться:
— Вечером тебя будет ждать сюрприз, — сказав, она быстро поцеловала меня в губы.
Дорога прошла легко, я уносился вдаль, но, вспоминая про защиту и страховку, тормозил и ждал девчонок. Спустился по тропке я на минуту раньше всех, по дороге сбросил шорты и в туче брызг нырнул в удивительно прозрачную воду.
Пока девчонки раздевались, накручивали на голове волосы, расстилали коврики, и доставали полотенца, я успел наплаваться и лечь на теплую мелкую гальку. Лениво смотрел на их в общем-то похожие округлые попы, пока они подходили к пенистой кромке, и вытянув ногу, пробовали пяткой или одним оттопыренным большим пальцем воду. Наконец они, попискивая, медленно зашли, и лишь когда попы скрылись под водой, одновременно вытянув вперед руки, скользнули вперед, без волны, стараясь не замочить волосы. Красивые они обе. И когда заходят в воду и когда выходят, сверкая каплями на грудях и голеньких губках красивых писек.
Настя, выходя, непроизвольно прикрывала лобок рукой, потом, видимо, осознав чисто инстинктивное действие, убрала руку. Такие разные формы тела и характеры. Но не могу я на них смотреть как на взрослых – максимум девятый класс. Даже мелкая Наташка, когда руководит всеми, смотрится тетей, пока со мной не целуется, мелко стучась своим лобком о мой.
Красивые, даже когда стоят надо мной, заслоняя солнце, и вытираются.
О, а у меня встал. Это подействовал необычный угол зрения (вертикально снизу) на груди и прекрасно видимые по всей длине голенькие письки девчонок. Светка сегодня уже трогала его у меня стоящим, поэтому быстро улеглась на покрывало с книгой, а вот Настя, переступив через меня ногой стала расспрашивать о какой-то ерунде. И я смотрел и не мог оторваться от ее письки в зените. А потом попросила проводить ее до туалета, а то она боится одна. Змей боится. Пришлось вставать.
Но до туалета мы не дошли, около пещерки Настя сильно смущаясь попросила разрешения потренироваться, так сказать, устроить практическое занятие по вчерашней лекции.
В пещерке с утра было солнце и я лег как вчера на гальку и тут же меня накрыло мягкое и тяжелое Настино тело. Приятное тепло прошло по мне от губ, облизанных Настей до, наверное, колен, не знаю.
Прежде, чем я успел что-либо понять, она успела надеться писькой на член и не давая мне пошевелиться, целовалась со мной. Целовалась она не хуже Наташки. Ну и я показал, что уже не новичок в классической борьбе языками. Наши обнажённые тела сжимались в объятиях. Я чувствовал членом удивительно мягкое, нежное и ласковое тепло Настиной письки, но двинуть им не мог. Толстая попа придавила мой тазик, а груди –ключицы и плечи. Наконец Настя оторвалась и откинулась назад, но при этом снялась с члена.
Рука моя скользнула вниз и раскрыла половые губы, там палец уверенно нашел и принялся осторожно трогать клитор, отчего девушка вздрагивала при каждом робком прикосновении. В какой-то момент она решительно отодвинулась, села сбоку и занялась повторением пройденного. Подняв, завела мои руки мне за голову, чтоб не отвлекали, затем она сосредоточилась на члене, старательно вспоминая последовательность действий. После быстрых и легких поцелуев в головку Настя сомкнула на члене пальцы, и после десятка продольных движений я был полностью готов кончить. Но она уловила этот момент и переключилась на яйца. Я заёрзал и стал умолять её продолжать. Но Настя хорошо запомнила недавний урок. Лишь через невыносимо долгие две минуты, она наделась ртом на головку и ускорила ритм. Её язык работал изо всех сил. Я стонал и извивался, приближаясь к высшей точке блаженства… Но она опять стала целовать лобок по бокам от члена. И тут до меня дошло, что руки-то над головой не связаны и тут же ухватился за полную Настину попу, отвлекая ученицу от упражнения. Мне удалось ввинтить облизанный палец глубоко в попу и девчонка сбилась с ритма чередования острых ласк члена языком в глубине рта и охлаждающих нежностей одними губами на мошонке и по коже ног и живота. Она пропустила все признаки и даже не успела ртом сняться с головки как я разрядился струйками спермы. Настя проглотила большую часть, задумалась, оценивая вкус, вздохнула, осознав языковедческую ошибку, и вынув мой палец из попы, приникла к моим губам глубоким поцелуем.
Мы целовались, обнявшись, и не заметили как поменялись местами. Она лежала на спине и стряхивала с моей спины песок и прилипшие мелкие гальки. Я раздвинул её ноги и ощущал бедром прекраснейшее чудо природы. Настя прервала поцелуй и толкнула туда мою голову. Я благоговейно наклонился над Настиным лишенным волос сокровищем и, припав, почувствовал, как губы касаются нежной, розовой мякоти и твёрдого клитора, похожего на членик гномика. Я лизал, целовал и всасывал как учила Наташка, но не вспоминая в этот момент свою летнюю учительницу. Настя пищала на одной ноте, дикое желание подбрасывало её, а я еще ускорил темп игры. Мои пальцы, три сразу, вошли в её сочное влагалище — она издала вопль и толкнула их глубже. Тело стало извиваться в такт движениям большого пальца в попе девушки.
— Да-а-а, — простонала она.
На пальцах я чувствовал избыток влаги и хлюпал ими во влагалище, смыкая с ними палец в попе, через неожиданно тонкую перегородку. Настя, подбрасывая попу, уже сама задавала темп движений, доводя себя до оргазма…
— Да-а-а! Да-а-а-а-а!
Оргазм как цунами перетряхнул её тело. Лицо порозовело. И она, оттрепетав, расслабилась. А я по инерции, но уже спокойнее продолжал ласкать её ягодицы, внутренние части ног. Настино тело было, как вкуснейшая конфета, я не хотел прекращать игру, и целовал ее замечательные груди с наперстками сосков. Настя всегда мне нравилась, с самого детства. Она не помыкала мной как вредная временами Светка, а часто читала мне книжки или просто играла со мной, пока сестра помогала маме.
Так, а та уже тут как тут. Моя сестра, присев на корточки в шаге от нас, изо всех сил завидовала. Вон из письки капля за каплей повисают на губках.
— Какие вы счастливые, прямо жених и невеста! – преувеличенно умилилась Светка. Настя, не слушая, притянула меня за голову к своему лицу и устало поцеловала.
— Спасибо, Санечка, ты такой ласковый. Как ты, Светка, всю жизнь имея такое счастье под боком, так ни разу не воспользовалась? Пойдем купаться.
Мы купались, хотя солнце скрылось в серых сплошных облаках, потом немного поиграли в карты. Я уснул и меня разбудила сестра и велела перелечь в тень. Настя уже спала под самой скалой, прикрывая рукой письку. А может, уснула, лаская себя. Светка ушла по тропке в туалет, а я откопал бутылку с холодной водой и на ее место закопал свежую, потому что Света еще на хуторе предложила допить сначала вчерашнюю.
Я прочитал название Светкиной книжки оставленной на покрывале: «Анжелика и король». В бабушкиной комнате была целая этажерка книг. Большинство оставлены были отдыхающими, в загруженные ракушками и фруктами чемоданы прочитанные книги не входили. В основном они были про любовь, а про приключения мало. Надо будет взять с собой завтра какую-нибудь. Я достал из рюкзачка маску и ласты, тоже видимо постояльцами оставленные в сарае, и пошел охотиться за крабами.
Крабов я наловил всего одного, но замерз до дрожи. Светка увидев это даже испугалась, накинула на меня свое сыроватое полотенце. Солнца с такой облачностью не дождешься, полотенце, хоть и впитавшее влагу на ветру грело плохо, даже наоборот, остужало. Я с сухим звуком стучал зубами. Проснувшаяся Настя, сказав, что надо отогревать мальчика и она читала как это делают. Она велела мне лечь лицом к ней вплотную, а Свете тоже лечь и плотно прижать меня со спины. Мы с сестрой улеглись, девчонки, обнявшись через меня, стиснули меня голыми телами.
Дрожь как по волшебству утихла, и я почувствовал как меня со всех сторон сдавливают девичьи упругие сиськи. Волшебное ощущение!
Руки мои были зажаты вдоль тела и хулиганить ими я не мог, но и просто лежать было совсем не скучно. Только Светка, ругала меня дитем неразумным, которое нельзя оставлять без присмотра и т.д. Настя втиснула между нами руку, сказав, что надо проконтролировать во всех местах процесс оттаивания «снежного человечка» и ледяного «моржа». Я почувствовал ее теплые пальцы на моем сжавшемся членике.
— Ну и как там хрен моржовый? – спросила ехидная родственница.
— Хренчик ничего так, тепленький – может даже не отпадет, а руки еще ледяные. Санек, сунь руки мне в письку, там самое теплое место. Именно там полярники отогревают замерзшие руки.
— Внутри письки у женщины? – ужаснулась сестра.
— Нет, в штанах на члене и у себя, — трепалась начитанная Настя, — Ведь женщин-полярниц не бывает, а коллеги вряд ли доверят самое дорогое чужим мозолистым рукам.
— У СашкА положение не в пример лучше! – позавидовала она мне, — Жаль твоей письки на обе руки не хватает…
Это она позавидовала и подруге.
— Сашок, — добрая Настя решила поделиться с несчастной, — одну руку просунь к Свете. Только осторожней там ковыряйся в губах, так глубоко как ко мне в варежку пальцы не суй. Твоя сестра еще девочка.
— О, — через некоторое время сказала Настя, — Свет, проверь как состояние пациента. А то у меня там появилась твердая уверенность какая-то.
Света, не споря, пропихнула руку и ухватила и вправду вставший член. Она потихоньку стала теребить его и мошонку, я тоже ненавязчиво копошился в теплых и сырых девичьих складках, пытаясь решить для себя, какая писька лучше – лохматая Наташкина или эти, гладкие и скользкие. Девки по очереди целовали меня в макушку, а Настя еще и завладела одной Светкиной грудью, думая, что я не вижу. А я-то сразу почувствовал замену твердого соска на ерзающие по лопатке костяшки пальцев. Девки болтали о чем-то своем над моей головой, а я почти задремал.
В общем так мы грелись пока не проголодались.
После обеда Светка сказала, что сегодня мне больше нельзя купаться, а их и так не тянет без солнца да на ветру, и предложила ехать домой. Мы не возражали. Натянули шорты, а девчонки еще и футболки, собрали покрывало и полотенце, а я вспомнил про добычу. Лежавший перевернутым краб из маски сбежал, и я немного расстроившись (так хотелось подарить его Наташке), убрал в пещеру ласты и маску. Девчонки горными козочками уже скакали вверх по тропинке и я не сразу, но догнал их.
Дома была только бабушка Шура. Наташка, встречавшая ее, договорилась с водителем, который подвозил бабушку и уехала за продуктами в поселок, что был километрах в двадцати.
— Скоро должна уже вернуться, — сказала бабушка и добавила мне, — можешь встретить ее на велике у ручья, что дорогу размыл, чтоб сумки ей оттуда не переть на себе. Только съешь вот тарелку борща.
Борщ был очень вкусный и, проголодавшись, я быстро вычерпал тарелку.
Запихал в рот пару кружков копченой колбасы (остатки с поезда) выскочил на улицу и оседлал велик. Но когда подъехал к ручью там уже стоял «Запорожец».
Наташка еще не вышла, и о чем-то болтала с водителем, молодым мужиком восточного типа. Оставив велик на своем берегу овражка, я перепрыгнул к ним. При виде меня водитель отвернулся к рулю, а Наташка быстро выскочила и, откинув сиденье, достала тяжелые сумки.
— Бери, братишка, — сказала она мне и я подхватил одну, ту что побольше.
Сзади взвыл мотор, и «Запор», развернувшись, попылил обратно. Мы перетянули сумки через сухое русло и я стал пристраивать одну на багажник.
— Хорошо, что ты встретил, — нервно заговорила Наташка, — а то все шло к тому, что меня изнасилуют.
Только сейчас я заметил неестественно-раздраженное состояние обычно спокойной, улыбчивой девчонки.
— Этот гад вообразил, что кроме денег я ему пообещала еще и дать. Вот еще!
Я положил велик, обнял девушку и стал гладить ее по спине и голове. Мне на плечо закапали слезы. Наташка по-детски всхлипнула. Впрочем довольно быстро она выплакалась и, поцеловав меня, освободилась из кольца моих рук.
— Пойдем скорее, тут продукты надо в холодильник.
— Наташа, — я не тронулся с места, — я сегодня с Настей трахался. То есть не совсем – мы писькой в письке неподвижно полежали совсем немного, а до самого конца языком друг друга довели… Ты простишь меня?
— Милый ты мой, — умилилась моему признанию обманутая женщина вместо того, чтоб ревновать, ругаться и смертельно обижаться, — нисколько не сержусь, наоборот рада за вас, может, полюбишь Настю и её замуж позовешь, тогда и мне разводиться не придется…
— А когда тебе здоровье позволит, мы с тобой будем… ну это?
— Будем, будем – не бойся. Я тебе сюрприз обещала – вот…
Наташка вынула пакетик из плотной бумаги и сама, раскрыв, показала мне, похожие на пулемётную ленту упаковки. Презервативы.
— С ними можно не бояться забеременеть в любой день.
— А ты не успела? Мы же с тобой позавчера ночью…
— Нет, — Наташка громко рассмеялась, — у меня же женские дни настали!
Меня что-то подтолкнуло и я опять прижался к телу Наташки, говоря ей в плечо:
— Я люблю тебя, Наташка моя!
Нацеловавшись, мы развесили сумки на велосипеде и покатили его вдвоем.
— Ты помнишь какой завтра день? – вдруг спросила Наташка.
— Двадцать третье.
— Нет двадцать четвертое. И?..
— Блин! Светин день рожденья!
— Правильно. Я тут приготовилась к празднику, накупила всего. Но надо подумать как провести его весело.
Легли спать мы с Наташкой привычно обнявшись, только теперь она ко мне спиной. Уснула она как всегда быстро, а я еще долго трогал и грудь, и попку, пока она не поймала мою руку и снова не уснула, крепко держа и прижимая её к животу. Я тоже уснул, закинув на неё ногу, а членом прижавшись к ее расслабленной заднице в трусиках.
Утром я сделал то, что казалось совершенно не мыслимым дома всего неделю назад. Подкрался к Светкиной кровати, очень осторожно снял с нее простыню. Сестренка спала на боку, согнув нижнюю ногу под прямым углом, я осторожно взял именинницу за нежную губку неосторожно подставленной писечки и как за ухо стал тихонько подергивать и вытягивать в такт словам:
— С днем… рожденья… сестренка… расти большой… желаю счастья… в личной жизни… Со мной.
На последнем слове улыбающаяся и даже хихикающая Света подскочила и схватила меня за плечи, чтобы влепить привычный подзатыльник, а я неожиданно поддался и прижался к ней в поцелуе, уже привычно запустив язык. Который эта вредина тут же прикусила. Не больно, но тоже очень неожиданно, и сразу же откинулась на подушку, прижимая к своей груди, и сама затолкала язык ко мне в рот, заглаживать пострадавший инструмент как вербальных, так и невербальных ласк. Это был первый настоящий поцелуй у нас с ней.
— Ты, штала шовершеннолетней, девушка, — зашепелявил я специально, чтоб пристыдить ее, — и шама мошешь решать теперь, што тебе нельзя, а что мошшно… с любимым человеком. Со мной например.
Мне под конец надоело шепелявить и я, распрямляясь, закончил под хихикание голой очереди на поздравление. Следующей получила доступ к телу Настя, она сначала поцеловала, а потом стала дергать за соски с пожеланиями полюбить, выйти замуж, народить ребятишек, получить диплом и устроиться на работу в Москве и… все это можно в любом и даже обратном порядке.
Наташка тоже прилипла в поцелуе, но я не дождался выступления, мне приспичило в туалет и я унесся, не теряя время на поиски трусов.
Когда, заскочив в душ и вытершись висящим на веревке полотенцем, вернулся, Света уже сидела завернувшись в простыню как в тогу и ее, смеясь, тянула за уши бабушка Шура. Девчонки были в халатиках и Настя прошептала мне:
— Ты тоже надень что-нибудь, все же идет официальное поздравление.
Я снял с вешалки и надел панамку. На голову. Настя бесшумно прыснула смехом, Наташка показала кулак, и пришлось отойти, натянуть шорты.
Бабушка заканчивала с напутствием, похоже, на всю оставшуюся жизнь. Она оглянулась на меня и отступила:
— Вот и Саша тоже поздравить хочет. Хочешь?
— Да, — шагнул я вперед, хотя собирался сделать это позже и в нашем узком кругу, — я ей песенку спою.
— Вот молодец, — бабушка Шура прямо лучилась добротой, вдруг всплеснула руками, — Ой, у меня же подарок есть, совсем памяти не осталось! Забыла принести.
Она торопливо зашаркала тапками на выход.
— На табурет залезешь или так? – спросила ехидная именинница.
— Так… – И объявил, — Песенка Бременских музыкантов.
Ничего на свете лучше не-ету
Чем увидеть Свету не оде-ету.
Тем кто дружен не нужны одежи
И никто из нас не скалит ро-ожи,
И никто из нас не скалит рожи.
Ла-ла-ла-ла-ла-ла ла-ла-ла-ла-ла
Ла-ла-ла е ее — ее
Пусть не все, но замужем мы бу-удем
И урок Наташкин не забу-удем.
В сексе лучше нет экскурсовода
Нас она страхует от разво-ода,
Нас она страхует от развода.
Ла-ла-ла-ла-ла-ла ла-ла-ла-ла-ла
Ла-ла-ла е ее — ее
Мне спросить хотелось бы у На-асти,
Пусть она ответит лишь отча-асти,
Может ли какая-нибудь поза
Мне помочь от спермотоксикоза,
Мне помочь от спермо…токси…коза.
Ла-ла-ла-ла-ла-ла ла-ла-ла-ла-ла
Ла-ла-ла е ее — ее
Девчонки ржали как безумные, пока не вернулась бабушка Шура. Мне было очень приятно – не зря я гулял в одиночестве по саду весь вечер, бубня и напевая.
— Спел уже? Молодец, хорошо пел, я слышала пока ходила твое «ла-ла-ла», — похвалила она меня.
Девки, начавшие привставать, рухнули обратно, кто-то икнул, а бабушка забурчала негромко, озвучивая мысли вслух, видимо привыкла от одиночества.
— Только чего девки в себя долго приходят? Он им рожи корчил или танцевал? Я мультфильм-то видела, песенка — как песенка.
Подойдя к уже усевшейся опять Свете, бабушка протянула ей сверточек. Сестра, закрепив свою тогу на груди приняла его и развернула. Это оказались солнечные очки, очень красивые и, насколько я понимаю, фирменные, но тоже из предметов забытых отдыхающими. Светка была довольна, она, примерив, подскочила к зеркалу на стене, вгляделась и расцеловала бабушку. Очки сестренке действительно шли.
— Ну вы завтракайте, а я пошла на работу, — бабушка выглядела еще довольней Светки.
Она любила раздаривать всем накопившиеся за много лет вещи. Вчера я, проснувшись, подслушал разговор бабушки с внучкой, когда Света с Настей уходили в туалет.
— Наташка, ты теперь замужняя и я могу сейчас отдать тебе гору презервативов. Оставляют много, целыми упаковками, ты-то используешь, тебе по молодости много надо с Витенькой, а мне ни к чему… Домой уезжают и оставляют на столе. Вот почти месяц прожили муж с женой, собрались, а презервативы с собой не взяли, ни он, ни она. Ведь весу-то в них никакого, чего не взять? Я и сунула в карман куртки мужику, чего добру пропадать… деньги плочены, жена спасибо скажет, найдет. Только он не приехал больше, хотя обещался. Жена приехала на другое лето, но без него. А хороший мужик был… вежливый.
— Ба, это он у тебя был с чужой женой, а его собственная жена презервативы и нашла. Так что не пустили его, а виновата в том ты, и хорошо если без инвалидности обошлось.
— Так я же спросила жену, где муж-то, а она говорит, мол, работы много не пускают в отпуск.
— Так она про своего мужа говорила, а не про того, которого ты ждала…
Едва за бабой Шурой захлопнулась калитка, девчонки окружили меня и еще раз заставили спеть. И все утро, то из туалета, то из кухни раздавалось:
— . .. Хоть не все, но замужем мы бу-удем…
— . .. И моя излюбленная поза
Вас спасет от спермотоксикоза…
Сегодня решили на море не ездить, а собрать черешню и сварить варенье с сахаром привезенным вчера Наташей. С утра было еще не жарко, но все разделись догола, чтоб потом не отстирывать кровавый сок с одежды.
Наелись, измазались, но набрали сколько велела Наталья, исходя из пропорций к сахару. Потом сидели вокруг стола в беседке и выковыривали косточки. Болтали, и опять то и дело запевали песенку, с различными вариациями текста. Смешными и чем дальше, тем более неприличными:
— Больше не нуждаемся в пригля-яде
Мы же не какие-нибудь. .. б…
В общем черешня закончилась раньше, чем наша фантазия и рифмы. Наталья выставила из беседки кастрюлю наполненную темно-бордовой мякотью и накрытую марлей от мух и провозгласила:
— Теперь мы отмоем именинницу от сока. Прямо тут, Светка, ложись на стол.
Света, ожидая какую-нибудь подлянку, нерешительно устроилась на столе.
— Приступайте, — махнула нам с Настей Наташка и стала своим быстрым языком вылизывать свежий потек на скуле захихикавшей Светки.
Как мы накинулись! Быстро вылизав пострадавшее еще два часа назад при сборе черешни лицо (героине дня разрешили есть прямо с дерева, не отвлекаясь на корзинки) девчонки натирали языками и высасывали высохший и совсем свежий сок, поделив груди. Мне достался живот. Честно слизав кислые и сладкие пятнышки вокруг пупка, я переместился на место поинтересней. А там и губки совсем близко, ой, а между ними сок не попал? (Светка послушно развела ноги) Ой, сколько тут сока! Такого же вкусного!
Настя с Наташей, доведя до блеска свои участки, подняли к голове и стали держать на весу Светкины ноги, предоставив мне полную свободу слова, то есть языка. То одна, то другая подолгу целовались с начавшей постанывать моей сестренкой.
Я услышал, осторожно водя языком возле полупрозрачной мембраны в глубине, между раздвинутых мной не очень больших губок, как Наташа спросила серьезным тоном:
— Не решилась еще?
— Боюсь я… — еле слышный ответ.
Я переключился на клитор, как он похож на вишневую косточку… поднялся еще выше на голенький лобок, потому что тихий разговор меня ужасно заинтересовал. Настя продолжила:
— Мы поможем, чтоб все прошло нормально, а то кто знает с кем доведется?
Вон, Витька Наталье дров наломал сгоряча. Знаешь ведь чем кончилось…
— Да… Но у меня сейчас самые опасные…
Наталья оторвала меня от тела и разговора:
— Саша, пойдем душ примем. Не завидуй, вот будет у тебя день рожденья, подарю тебе кулек вишни, раздавлю на тебе и мы тоже всего тебя оближем, прямо на праздничном столе. Со всеми гостями вместе.
Возле душа я накинулся на высохшее красное пятнышко недалеко от большого Наташкиного соска. Соску тоже досталось, хоть он тут был не причем. Наташка гладила меня по волосам и говорила:
— Саш, Свете пора провести дефлорацию… Ну, самый первый раз он такой… в общем опасный. Настя уговаривает сейчас Свету, чтоб не боялась, а я тебя…
Я сюрприз, который вчера показала, подарила Светке. Все равно они до последнего только тебе достанутся, даже если она со мной и Настей поделится.
Она теплой водой очень тщательно промыла мне член и, пока я смывал вишневые пятна, заскочила в дом, захватив там подушку.
У тела опытные женщины Настя с Наташей заспорили.
Настя:
— Я легла поперек дивана попой на край, мой парень встал на колени, ему было все видно и он не тыкался вокруг, а сразу прицельно ввел.
— Но, сейчас–то мы поможем Сашке точно попасть, а когда оба лежат – это самая естественная поза, комфортная обоим. Так что, Светка, ляг на подушку попой, я тебе ее не под голову принесла, ноги раздвинь пошире, согни в коленях и прижми к груди. Настя, подстели ей еще полотенце, чтоб наволочку не стирать. Девица приготовлена – обеспечено хорошее натяжение девственной плевы, что облегчат ее разрыв. Сашка, забирайся сверху… только грудь не придавливай. Хотя с твоим весом можешь придавливать.
Целуйтесь пока, только, Саш, не задерживайся языком у нее во рту, на всякий случай, чтоб дикцию сохранить. Тебе, тебе. А тут внизу ты должен действовать медленно и нежно. Сначала будем просто растягивать плеву. Если при этом Света материться не начнет… ну мы по ходу подскажем, и ты тогда сделаешь одно резкое, но неглубокое движение. Тут мы поздравим новенькую женщину, а ты останешься без сладкого, потому что свежеполоманную письку лучше оставить в покое. Все всё поняли? От винта!
Наташка проверила состояние Светиной писи и скомандовала:
— Настя, вытяни из-под Сашки одну грудь и языком обрабатывай сосок. Саша, можешь пока другую грудь покрутить, а членом не дергай, я пока с клитором поиграю, чтоб из письки нормально потекло. Ну и тебя по попе поглажу, чтоб поддержать на уровне. Вот хорошо, Светочка, как из крана… Сашенька, я навела… торпеда пошла…
Света:
— Ой…
Наташка нажатием мне на попу регулировала давление на плеву, внимательно следя за лицом пациентки… Толчок мне в задницу, я давнул…
— Ой, все что ли? – Света попыталась изогнуться, чтоб заглянуть под попу. – Вы меня так перепугали своей тщательной подготовкой, будто собирались аппендицит вырезать… Кухонным хлеборезом…
Я лежал не шевелясь и дисциплинированно ждал команды и команда последовала:
— Вынимай. Операция прошла успешно! Всем спасибо. Все свободны.
Света пошла сполоснуться, Настя понесла полотенце постирать от пятна крови, пока не засохла…
А Наташа уложила меня на Светино место, и шепнула:
— Лежи спокойно, заслужил…
Я смотрел в потолок беседки и ощущал как по стволу пляшет ловкий язык и периодически на головку надвигается горло. По яйцам, то царапали коготки, то касались легче перышка подушечки пальцев.
Оргазм начал подступать медленно, но неотвратимо, вдруг ощущение обхватывания пропало, я почувствовал холодок от сохнущего на ветерке ствола и чуть не вздрогнул, когда Наташка бодро запела на весь сад:
Мы свое призванье не забу-удем,
Этот способ женщинам не тру-уден —
Чаще глаз не сводим с небосво-ода,
А так делать — западная мода.
Баба сверху — западная мода…
Оказавшиеся неподалеку девчонки подхватили:
Ла-ла-ла-ла-ла-ла ла-ла-ла-ла-ла
Ла-ла-ла ёб – её б… её б.
И следом Светкин ехидный голосок:
— Извините, музыкой навеяло…
У меня от хохота всё опустилось. Я лежал голый на столе и еле-еле подергивался молча, совершенно без сил. На лавочке возле душа точно так же обессилено держались друг за дружку Света с Настей – сохли. Рядом сидела беззвучно хохочущая Наташка, одной рукой вцепившись в стол, другой пытаясь приподнять моего не устоявшего от смеха. Наташкин язык тоже валял как хотел мой безнадежно павший членик – даже головка скрылась и на узелок завязалась до более спокойной обстановки…
Все уже устали смеяться и молчали, восстанавливая силы. Как говорится, наступила МХАТовская пауза, за которой должен последовать удар грома.
И он последовал:
— А что это вы тут делаете? – раздался голос бабы Шуры, а ведь совсем недавно прозвучала уже эта фраза.
Бабушка вышла из-за угла дома и подступала к внучке, единственной полуодетой в нашей компании.
— Саша, иди душ прими, — Наташа выплюнула дохлый членик, тут же плюхнувшийся на яйца, и я слез со стола.
О чем тихо говорили родственницы я не слышал из-за шумевшей воды в душе, поэтому далее следует пересказ Наташки.
— Ты чего мальца развращаешь? – бабушка говорила негромко, но сердито, — сосешь ему, как блядешка.
— Ба, у меня появились подозрения, что мальчик или сильно отстает в развитии или относится к этим… к голубым. Ну совершенно никакой реакции на женские прелести, а ведь уже должен вставать у него, даже в этом возрасте. Вот я и стимулировала рукой и даже языком, чтоб пробудить правильный интерес и ускорить развитие. У меня не получается пока, сама знаешь — месячные начались, а своими сиськами я могу только педофилов заинтересовать, да оголодавшего в казарме Витьку. Кажется позавчера Саше твоя грудь понравилась, а еще мальчик твоей писькой и попой заинтересовался, может ты тоже постимулируешь как-нибудь?
— Ну грудями и попой может быть, а в волосне-то моей чего он разглядит?
— А хочешь, побреем? Будешь девочка, как Света с Настей. Я спрошу, у девчонок крем для эпиляции должен быть.
— Брила я когда-то, вот у меня ноги и заросли как джунгли. А сама-то что не побреешь?
— Боюсь Витька ревновать станет. Скажет, мол, пока он за полярным кругом хрен морозит со снежными бабами, я тут интимную красоту навожу для с цепи сорвавшихся отдыхающих. Кстати, меня тут изнасиловать пытались. Брюнет, лет 30-40, на «Запоре».
— Ахметка? Ты к нему села? Он же больной на обе головы, ему всего 25 еще. Его же мужики обещали кастрировать, если найдется посторонний свидетель, что баба не сама ему дала.
— Вот почему он Сашеньку так испугался… Ну ладно, речь-то не о нем. Может Сашеньке дашь за сиськи подергать или в письку ручонкой залезть, глядишь и встанет. Может и у тебя при этом эксперименте разок капнет с губки, хи-хи… не пересохло же еще? Шучу…
— Нахалка бесстыжая… Ладно подумаю. Жалко Сашеньку…
— Ба, чего я придумала! Давай устроим конкурс красоты писек, назовем «ПИ в квадрате» или «Корень из ПИ» или «Секанс ПИ». Я буду ведущей, как некондиционная, вы трое участницами, а Сашин хреник будет самым объективным показателем.
— Уйди от меня, от греха подальше, я ведь матери не скажу, я тебя сама выпорю, если дедов ремень найду…
Пока они столь содержательно беседовали я быстро вымылся и подсел к шепчущимся девчонкам. Обнял сестренку за плечи и спросил:
— Ну и как тебе новый статус солидной и почтенной женщины.
Светка потянулась вдарить по привычке затрещиной, но передумала и сама обняла меня:
— Как я люблю тебя, братик.
— Ага, я тебя тоже… Временами.
Хлоп — затылок все же пострадал.
На лавку подсела незаметно исчезнувшая и снова появившаяся Настя. В трусах? И она? А ведь Наташа что-то говорила об этом.
— Да, братик, теперь ни в одну нельзя. Завянет твой корешок без нас. Пойду-ка я тоже трусы натяну. Тебе, Саш, принести? Или будешь единственным в округе с голым тендером?
— Пойдем вместе, а то опять не те принесешь.
Настя, которой показалось скучно сидеть на лавочке в одиночестве, потянулась за нами.
Мы оделись и почему-то смотреть на груди девок сразу стало гораздо интересней, может потому, что с глаз скрылся отвлекающий фактор?
В дверях комнаты остановилась Наташа:
— Я так понимаю главный приз в конкурсе выиграет баба Шура, как единственная участница.
Вот тут она пояснила свои слова, пересказав только что произошедший у них разговор.
Дольше Насти смеялась Светка-засветка:
— Ага, ага! Этот мелкий членоносец сначала кого-нибудь трахнет и сразу же отстает в развитии… Отстаёт и отстаёт… от одной девушки, и пристаёт к следующей. (Доколе она будет иронизировать над родным братом?!) А за голубого может сойти только в течении пяти минут после того как выдоит себя досуха. Мне всегда нравилось наблюдать как у него вскакивает на меня. Как-то мама, выходя от меня, дверь не успела прикрыть и я видела в зеркале как он остолбенел напротив двери… Я так медленно повернула к нему обнаженную грудь, а сама в боковое зеркало трюмо смотрела за взлетом в трусах его ракеты с ускорением в пять-шесть «G» не меньше. И ведь паразит мамы не постеснялся! Ладно, братик, не обижайся. На что обижаешься? На то что говорят, какой ты настоящий и правильный мужик? Вон у тебя опять на наши сиськи шорты от тела на полметра оторвались!
Ехидная сестра подскочила и обняла меня. Сначала нехотя, но через секунду-другую с азартом ответил на ее совсем не сестринские поцелуи. Мои руки сами охватили глобус ее попы, но нащупали трусы, и переключились на груди, которые я мечтал потрогать все детство. Светка замурлыкала. Вот как у нее получилось мурлыкать, не прекращая поцелуя, и с моим языком во рту? На плечи Светки легли узкие Наташкины ладошки, и та повинуясь их нажиму, опустилась передо мной. На мне шорт не оказалось – их стянула стоящая за спиной Настя. А член мой оказался на ехидном языке Светы, теперь уже в буквальном смысле. Мне показалось, что она лучше Насти усвоила теоретический материал, что сказать, Светка всегда училась лучше подруги, той пришлось пересдавать тройку, чтоб получить стипендию. А еще надо отдать должное: девчонки не лезли с советами, просто присели на тот же уровень с двух сторон. Я возвышался над тремя головами и это было непривычное чувство.
Когда я кончил, а Светка сначала проглотила и высосала все до капельки и только потом задумалась, анализируя вкус. Наташка наделась на освободившуюся головку, сжала смягчившийся ствол и проверила языком, не осталось ли какой случайной капельки. Настя тем временем целовала задумчивую Светку.
Член выпал из Наташкиного рта и быстро достиг своего минимума. Я оглянулся ища шорты. Как Настя умудрилась их снять со стоящего меня, а я не помнил чтоб приподнимал ноги? Девчонки сидели тесно на Настиной кровати и шептались о своем девичьем, а может о моем мужском. И тут в комнату заглянула Баба Шура.
С нескрываемой жалостью смотрела она на мой скрючившийся членик.