Правда или действие с моей… мамой?

Произведение » Truth or Dare with My… Mom? » англоязычного автора BiscuitHammer

Всем героям произведения больше 18 лет

Что ж, тот пятничный вечер был отстойным.

Моя мама собиралась на собственное свидание, а это означало, что я буду в полном одиночестве. Итак, я пригласил девушку, с которой встречался, и планировал познакомиться с ней поближе, когда она позвонила в последний момент и не только отменила встречу, но и сказала, что встречается с кем-то другим, и мы больше не будем вместе.

Что меня шокировало, так это парень, ради которого она меня бросила, — Кевин Лэнг. Он был невысоким, тощим, немного придурковатым, и, как я знал, будучи с ним в раздевалке в выпускном классе средней школы, в мужском плане ему было нечем похвастаться. Так что либо у нее была склонность контролировать слабаков, либо старина Кевин что-то на нее имел, и она встречалась с ним, чтобы сохранить это в тайне.

Что угодно. Желаю ему удачи. Мне просто нужно было подмотать удочку и забросить снова. В воде было еще много рыбы, и Джина не была самым ценным уловом. Я просто наслаждался тем, что у нее были проблемы с речью — она не могла сказать «нет».

Самодовольное удовлетворение от мыслей об этом маленьком крушении отношений вскоре омрачилось воспоминаниями о том, что мой вечер был испорчен. Было уже слишком поздно звонить кому-то еще, и, честно говоря, я был не в форме, а это означало, что я был бы не лучшей компанией для любой девушки, с которой пошел бы на свидание. Похоже, я застрял дома.

Я пригласил Джину к себе, потому что был возбужден, но сейчас я был просто раздражен. Я сидел за кухонным кофейным столиком, угрюмо уставившись в дальнюю стену и потягивая пиво. Я еще не достиг совершеннолетия, когда мне разрешалось пить, но я знал, что маме было все равно, если я не напивался в стельку и не оставлял после себя беспорядок, который ей приходилось убирать. Это было даже не хорошее пиво, а просто домашний «Молсон».

Так что здесь я был в полном одиночестве и без девушки, с которой можно было бы переспать. Что бы я стал делать? Конечно, я мог подняться наверх и посмотреть порно на своем компьютере, но это казалось слабым утешением после того, как меня бросили. Смотрел ли я DVD или какую-нибудь порнуху по подписке на большом телевизоре в комнате развлечений? На самом деле, немного лучше, не говоря уже о том, что, если я платил за фильм, мне приходилось его смотреть, даже если он оказывался никудышным.

Пойти и поиграть с друзьями в какую-нибудь кооперативную игру на моем компьютере? Это был действенный способ выплеснуть свое раздражение. Мне просто пришлось бы терпеть, когда бы меня ругали за то, что я вернулся поиграть после того, как отправил их всех и ушел на свидание. И, честно говоря, я бы это заслужил, потому что я бы разнес любого из них. Вот такими друзьями мы были.

Моим размышлениям пришел конец, когда я услышал, как открылась, а затем хлопнула входная дверь.

Мама уже вернулась? Я нахмурился и посмотрел на свой телефон, лежащий на столе. Было чуть больше девяти. Что-то пошло не так?

Мама, почти топая, вошла на кухню. Вид у нее был очень угрюмый, и сначала она меня не заметила. Она что-то бормотала себе под нос, возясь у одной из кухонных стоек и стараясь не разбрасывать по поверхности то, что доставала из сумочки. Я не мог не обратить внимания на то, как она была одета, и вынужден был признать, что для женщины, которой еще не исполнилось и сорока, она была красивой женщиной с пышными темными волосами, карими глазами и великолепной фигурой. Ее наряд был явно не из тех, что она надевала на свою преподавательскую работу. Для любого, кто она не была бы матерью, это определенно был бы наряд в стиле «трахни меня».

Но это было на моей матери, и все равно это был наряд в стиле «трахни меня». Юбка была облегающей и довольно короткой. Ее блузка была шелковой и сексуальной, что необычно туго обтягивала грудь, напоминая мне о том, что у нее были большие сиськи. Ее длинные ноги были обтянуты темными чулками.

Да, определенно, это был наряд в стиле «трахни меня», несмотря на то, что он был на моей маме. Я признаю, что мои друзья, которые постоянно комментировали ее статус милфы, были правы. Я и раньше видел ее в купальниках и бикини, и, объективно, она была сексапильной, но я всегда оценивал ее через свои «сыновьи» очки. У моих друзей, вероятно, была более честная точка зрения, чем у меня. Для меня она была мамой, воспитательницей в детском саду и начальной школе.

— Придурок… — проворчала она, бросая ключи от машины на стол. — Я побрила свою пизду и не надела трусики ради этого?

Моя бровь только-только приподнялась, когда я услышал эти слова. Я нечасто слышал, как она ругается, и не припомню, чтобы когда-нибудь слышал от нее слово «пизда». Мама обернулась и вскрикнула, увидев меня, сидящего за маленьким кофейным столиком в другом углу кухни. Она прислонилась спиной к стойке, держась за грудь, широко раскрыв глаза и начав громко дышать.

— Господи, Аарон! — выдохнула она, едва не схватившись за горло, когда попыталась взять себя в руки. — Что за черт?!

— Я тоже хотел спросить тебя о том же, мам, — сказал я несколько уныло. — Я так понимаю, твое свидание тоже не задалось?

Ее глаза потемнели от этого вопроса, и она, казалось, снова поддалась раздражению, забыв о своем шоке. Она нахмурилась и скрестила руки на груди, уставившись в какую-то неопределенную точку на стене. Несмотря на хмурое выражение ее лица, я не мог не заметить, какой хорошенькой она была. Даже несмотря на то, что она была сильно раздражена.

— Мягко сказано, — пробормотала она. — Достаточно сказать, что у нас с Тедом все кончено.

— Послушай, — сказал я, поднимая кружку с пивом. — Я тоже получил «привет» сегодня, еще до того, как начался мой вечер.

— Джина бросила тебя? — спросила она, и ее глаза на мгновение расширились, а затем в них появилось беспокойство. Материнский инстинкт взял верх. — Что случилось, детка?

Я вяло пожал плечами. — Она решила пойти на свидание с Кевином Лэйнгом вместо меня.

Мама казалась очень смущенной. — Кевин Лэйнг? Но он худой, придурковатый, и у него маленький член.

Я вытаращил на нее глаза. — Откуда ты это знаешь?

Она пожала плечами. — Мамины разговоры. Но почему он? У него есть что-то на нее?

— Я тоже об этом думал, — вздохнул я, делая еще один глоток пива. — Или у нее фетиш на слабаков, которыми она может управлять.

— В любом случае, детка, ты можешь найти кого-нибудь получше, чем такая развратница, как она, — объявила мама, поворачиваясь обратно к прилавку и продолжая раскладывать содержимое своей сумочки. Теперь я видел ее со стороны и снова вынужден был признать, что мои друзья не ошиблись. Мама явно поддерживала себя в хорошей форме, так как под этой юбкой у нее была упругая попка, а над ее сиськами определенно не было повода для насмешек. Даже в блузке было видно, что они хороши. Ее темные волосы были шелковистыми и густыми, и их можно было теребить, когда ты трахал ее с сзади.

Подожди, о чем, черт возьми, я только думал?!

— Итак, моя бывшая сучка отменила встречу, — вздохнул я, качая головой. — А как насчет тебя?

— Я не думаю, что тебе нужно это знать, Аарон, — сказала она, перебирая содержимое сумки. — Это не те вещи, которые мамы обсуждают со своими сыновьями.

— Ты бы так и поступила, будь я маленьким, — заметил я. — Мам, мне почти девятнадцать, и мне не все равно, — сказал я, все еще наблюдая за ней. — Я хочу знать, нужно ли мне пойти и выбить все дерьмо из Теда. Потому что я бы точно смог, знаешь ли.

Она остановилась и повернулась, чтобы посмотреть на меня, наблюдая. — Ты мог бы, не так ли? — размышляла она. — Нет, он не сделал ничего, что могло бы опозорить меня, если ты об этом спрашиваешь, но он был чем-то вроде…

— Придурка? — Предложил я.

— Ну, да, — смилостивилась она. — Он был придурком. Мы только начали наше свидание за выпивкой, когда он заговорил о необходимости секса втроем. Ему было все равно, буду ли я с ним и другой женщиной, или я с ним и другим парнем, но он хотел, чтобы это произошло. И, к счастью, у него просто случайно оказались номера мужчины или женщины, которые, без сомнения, были бы в игре.

Она снова скрестила руки на груди и нахмурилась, уставившись в свою точку на стене. — Само собой разумеется, наше свидание закончилось быстро. У него даже хватило наглости спросить, могу ли я отвезти его домой. Придурок…

— Да, не лучшее свидание, чтобы утруждать себя бритьем, мам, — рассмеялся я, но тут же спохватился и заткнулся. Мамины глаза расширились, и она густо покраснела.

— Ты это слышал, да? — пробормотала она, глядя в пол.

— Я… да… — признался я, чувствуя себя идиотом. — Серьезно, мам, в этом нет ничего особенного. Я знаю, что ты ходишь на свидания не для того, чтобы найти нового спутника жизни, что как бы сужает кругозор. Я имею в виду, я встречаюсь не для того, чтобы найти подходящую девушку на всю оставшуюся жизнь, не так ли?

— Ну, конечно, нет, но ты же озабоченный подросток. Ты должен быть на улице и пытаться с кем-то переспать, — вздохнула она, беспомощно махнув рукой. — Какое у меня может быть оправдание?

— Ты человек и симпатичная женщина с потребностями, которой нравится получать дофаминовый прилив от секса, — рассуждал я. — Ты не монахиня, мама. Папа уже давно не у дел, и скатертью дорога. Должен ли я ожидать, что ты будешь вести себя как какая-нибудь чопорная старая дева?

Она вздохнула, и ее поза немного поникла. — Ну, нет, но трудно признаться перед собственным сыном, что ты пытаешься что-то предпринять. Я не хочу, чтобы ты думал обо мне хуже.

— Я бы не стал, мам. Я бы подумал, что с тобой что-то не так, если бы это было по-другому, — просто сказал я. — И мне жаль, что Тед оказался еще одним придурком.

— Похоже, мне везет, — хныкала она, постукивая пальцами по руке и глядя в пол. — Итак, мы оба крупно проиграли сегодня вечером. Прости, детка. Твой даже не успел начаться, а выбор уже был сделан за тебя.

— Наверное, это к лучшему, — сказал я, пожимая плечами и берясь обеими руками за пиво. — Поскольку тебя не должно было быть дома, я пригласил Джину прийти сюда. Я планировал воспользоваться преимуществами большой кровати.

— Непослушный мальчик, — рассмеялась мама. — Может, и к лучшему, что она отменила свидание, потому что у меня ничего не вышло, и я бы вернулась, чтобы увидеть, как мой сын лежит в горизонтальном положении и размазывает немного спермы по моему хорошему покрывалу.

— Мама! – рассмеялся я, покачав головой, пока она хихикала. — Да, наверное, было бы неловко.

— Не говоря уже о том, что мне пришлось бы поспешно ретироваться наверх и запереться в своей спальне, пока ты не закончишь, — добавила она. — Я бы уже была расстроена, а знание того, что два похотливых подростка занимались жарким сексом в моей гостиной, могло бы все испортить… еще хуже.

— Хуже? – спросил я.

Мама снова покраснела. — Я хожу на свидания, чтобы не использовать свои игрушки на батарейках, — пробормотала она. — Знаешь, у меня есть потребности, и они всегда были.

Я знал, что много лет назад, когда мама познакомилась с папой, она была склонна к авантюрам, но это был странный разговор для пятничного вечера. Мы оба чувствовали себя довольно взвинченными и, очевидно, обиженными. Мы хотели дать выход чувствам.

Так почему бы и нет?

— Уже слишком поздно для того, чтобы кому-то из нас спасать вечер, отправляясь куда-нибудь, так что мы можем просто посидеть здесь за столом и пожаловаться, — предложил я. — В конце концов, это то, чего мы оба хотим, — порвать в клочья наших бывших.

— Но ты мой сын, и я не могу обсуждать это с тобой, — сказала она довольно неуверенно. — Я имею в виду, тебе не обязательно знать все это обо мне.

— Мама, я уже знаю, что ты побрилась и не надела нижнее белье сегодня вечером, — заметил я. — Это лучше, чем думать, что ты каким-то образом подавлена.

— Я, безусловно, не такая, молодой человек, — фыркнула она, выглядя несколько возмущенной таким выводом. — Это просто странная ситуация для размышлений.

— Слушай, ты можешь сидеть здесь и жаловаться на то, как плохо люди относятся к тебе, или можешь пойти в свою комнату и использовать еще одну игрушку, — указал я. — В конце концов, что на самом деле является более терапевтическим?

Она на мгновение задумалась. — Дорогой, мне нужно многое обсудить. Сегодня не первый вечер, когда Тед выводит меня из себя. И я, возможно, начну разглагольствовать и о других парнях.

— Ну, только не начинай обвинять меня в том, что я парень, и, похоже, у нас намечается хороший вечер, — сказал я, пожимая плечами. — Давай присядем. Я принесу тебе пива, и мы разогреем пиццу.

— Пицца, пиво и жалобы, — пробормотала она, уступая и, наконец, подходя к столу и садясь напротив меня. — Это как в университете. Все повторяется.

— Вот это настрой, — сказал я так бодро, как только мог, вставая и направляясь к холодильнику за пивом, которое я предложил ей вместе с остатками пиццы. — Похоже, нам обоим это нужно.

Полчаса спустя…

Мама все еще ворчала, и я внимательно слушал. Она сделала еще один глоток пива, скорчила гримасу и нахмурилась. — Тьфу, домашнее пиво…

Я пожал плечами. – Могу налить вина. Это то, что ты делаешь с подружками, пока жалуешься на то, какие мужчины отстойные? Мы можем вернуться к этому позже. Я твой сын, и я предложил тебе пива.

— Отлично, — сказала она, указывая на меня горлышком своей бутылки. — Но после нескольких таких бокалов ты разопьешь со мной хотя бы одну бутылку вина.

— Ладно, все по-честному, — сказал я. Вино не было моим любимым напитком, но я был вполне способен выпить его, когда требовалось. — Ты что-то говорила о Теде?

— Ах, да, — вспомнила она, и ее лицо на мгновение омрачилось, прежде чем она продолжила. — Он не был в восторге от орального секса. Думал, что это придает ему женоподобный вид. Он был более чем счастлив получить его. А те несколько раз, когда мне все-таки удавалось получить это от него? Вряд ли это стоило затраченных усилий.

— Три из десяти, что не рекомендовала бы? – усмехнулся я.

— Пусть какая-нибудь другая тупая сука узнает, что у него язык как у шимпанзе, — проворчала она, прежде чем сделать еще глоток и отправить в рот кусок пиццы. Она помахала мне тыльной стороной ладони, показывая, что снова моя очередь. – А у тебя как?

— Ну…Я… — начал я, обдумывая, что именно ей сказать. В конце концов, она все еще была моей мамой, школьной учительницей, но это была моя идея, так что сдерживаться казалось несправедливым. — Как я уже сказал, было достаточно легко заставить ее снять трусики, вот и все.

— Вы предохранялись, или она принимала какие-то противозачаточные средства? — спросила мама после того, как проглотила пиццу.

— Похоже, она принимала противозачаточные средства, но у меня всегда были под рукой презервативы на случай, если у нее был один из ее взбалмошных дней, и она забыла принять таблетку. Я заставлял ее говорить время, чтобы я мог наблюдать, как она принимает их в школе во время обеда. Так я знал, что она помнит.

— А потом это был Роудог Сити? – хихикнула она. — Не то чтобы я винила тебя, Аарон, но без презерватива мне действительно намного приятнее.

— Алекс, я согласен на миллион «вещей, которые никогда не ожидал услышать от своей мамы», — усмехнулся я.

— Это была твоя идея, молодой человек, — отметила она. — И я действительно изливаю душу. Не то чтобы я начала из-за тебя переживать.

— И за это я тебе благодарен, мам, — сказал я, поднимая бокал с пивом в знак приветствия.

— Кроме того, — почти пробормотала она, выглядя немного неловко и краснея, — я женщина, и мне нравится чувствовать, как парень сводит меня с ума.

— Заработай эти два миллиона, Алекс, — вздохнул я, качая головой и ухмыляясь.

Мы разговаривали и вымещали злость, и я допивал четвертую бутылку пива, пока мама допивала третью. Мы расправились с остатками пиццы, и теперь я разогревал китайскую еду. Иногда это было именно то, что тебе нужно, и это был один из таких моментов.

Мама вздохнула, помешивая лапшу в своей миске палочками для еды. — Аарон, как часто ты трахаешься? — спросила она довольно тихо. — Я просто хочу знать, потому что, если ты обычный подросток, то я хочу посмотреть, насколько я отстаю от жизни. В конце концов, раньше я им не была.

Я пожал плечами, не особо обеспокоенный этим вопросом в данный момент. — Я имею в виду, если честно, я, наверное, трахаюсь чуть чаще, чем среднестатистический подросток, мама, потому что Джина всегда была на высоте. И что конкретно мы подразумеваем под «трахаться»? Нужно ли мне быть внутри нее? Считается ли оральный секс с ней в темном школьном классе?

Мама хихикнула. — Я старалась никогда не задавать вопросов о своем сыне. Ну, ладно, неправда…я потратила время, размышляя о твоей сексуальной жизни.

— Ты моя мама, так что меня это не удивляет и не беспокоит, — сказал я. — Это просто значит, что тебе не все равно.

— Да, — подтвердила она. — Но вернемся к моему вопросу. Как часто ты занимаешься сексом? Давай определим это в широком смысле как то, что другой человек доставляет тебе оргазм непосредственно.

Мне пришлось подумать. Наконец я ответил. — Ну, если учесть, что меня трахают, то примерно четыре раза в неделю.

— Определенно чаще, чем у меня, но это далеко не такой большой разрыв, как я ожидала, — сказала она.

— Ну, знаешь, я немного занят, — рассуждал я. — И это не значит, что трах бывает одноразовым. Иногда бывают марафоны с большим количеством оргазмов. Но я объединяю их все в одно мероприятие «перепихнуться».

— О, — пробормотала она, слегка покраснев. — Тебе, должно быть, почти никогда не нужно заботиться о себе.

Наверное, я чувствовал себя необычайно честным. — По крайней мере, для меня это случается дважды в день, мам, если только я не трахаюсь. Ну, может быть, один раз.

Ее глаза расширились, а затем она начала хихикать и краснеть еще больше. — Прости, я забыла о том, какими возбужденными и мужественными могут быть молодые люди.

— Так найди себе молодого человека, который позаботится о твоих потребностях, — рассуждал я, хотя никогда бы не поверил, что говорю это своей матери вне этого контекста. — Не то чтобы я собирался тебя осуждать.

Мама все еще хихикала и краснела. — Ты думаешь, твоя старая мама должна быть пумой и идти трахаться с молодым человеком?

— Я имею в виду, не приводи его домой, иначе я захочу выбить из него все дерьмо, — уточнил я. — В конце концов, я знаю молодых людей. Но было бы приятно знать, что твои потребности удовлетворяются.

— Ты когда-нибудь был с женщиной старше тебя? — неожиданно спросила она.

Этот вопрос застал меня врасплох. — Что?

— Ну же, парень, — с ухмылкой подтолкнула она. — У тебя когда-нибудь был секс с пумой?

Настала моя очередь краснеть.

— Боже мой, у тебя получилось, — выдохнула она, и в ее глазах заплясали искорки возбуждения. Она наклонилась над столом и положила подбородок на руки. — Скажи мне. Нет, подожди!

Она допила свое пиво, затем встала и быстро подошла к винному шкафчику, взяла бутылку красного и два бокала. — Это разговор с вином, так что допивай свое пиво к моему возвращению. Давай, давай, давай!

Я вздохнул и залпом выпил свое пиво, понимая, что протестовать бессмысленно. Мама вернулась буквально через мгновение, откупорила бутылку и налила в два стакана, отчего они стали почти полными. Очевидно, это было серьезное дело. Она пододвинула мой стакан ко мне.

— А теперь продолжай, — сказала она, сделав глоток и снова подперев подбородок рукой. — Расскажи мне о поездке моего маленького сына в Милфленд.

— Только если ты пообещаешь никогда больше этого не говорить, — пробормотал я, заставив ее хихикнуть. Мама считала себя самым веселым человеком на планете. Так было всегда. — Отлично. Это была… миссис Маршалл.

— Учитель истории?! — потрясенно выдохнула мама. — Ты трахался со своей учительницей истории?!

— Я… да… — признался я, краснея.

Она с любопытством посмотрела на меня. — Это было в том семестре, когда ты заваливал историю, и внезапно твои оценки в классе подскочили без всякой причины? – спросила она.

Я ответил недостаточно быстро и внятно, потому что она расхохоталась, чуть не расплескав свое вино. Я и раньше бесчисленное количество раз видел, как моя мама смеется, но не так часто, чтобы вот так, полностью теряя контроль над своим весельем. Это было настоящим открытием, наряду со всем остальным, что я узнал о ней.

— О-о-о, мой похотливый и подлый маленький мальчик, — почти прохрипела она. Ее глаза сияли, почти блестели от слез веселья. — Ты получил пятерку? Я так горжусь тобой, Аарон!

Я подождал, пока мама продолжала хихикать, чувствуя себя не столько раздраженным, сколько слегка уязвленным. — Ну, разве ты никогда не трахалась с кем-нибудь, чтобы получить то, что тебе было нужно? — спросил я довольно многозначительно.

Мама, наконец, перестала смеяться и уставилась на меня, пытаясь решить, может ли она мне рассказать. — Ну, да, — призналась она наконец. — Чаще, чем несколько раз, когда я была моложе, и, возможно, иногда с тех пор, возможно, один или два раза на работе, чтобы получить проект или результат, который я хотела.

Она слегка покраснела. — Тебе не стыдно за меня из-за этого, не так ли?

— Черт возьми, нет, — ответил я, качая головой. — Ты отлично справляешься, мам. Это просто секс, верно?

— Сколько раз тебе пришлось трахаться с миссис Маршалл, чтобы получить эту пятерку, детка? — спросила она, снова ухмыляясь.

— Ну, три раза, — согласился я. — Один раз, может, и достаточно было, но, должен признать, мне это понравилось.

— И с замужней женщиной тоже, — выдохнула мама, обмахиваясь веером. — Мой распутный малыш.

— Спасибо, мам, — пробормотал я. — Ты когда-нибудь была с другой женщиной?

В воздухе повисла тишина, когда она услышала мой вопрос. Не зашел ли я слишком далеко?

— Да, — сказала она наконец. — Ну, может быть, это зависит от того, как ты на самом деле определяешь понятие «другая женщина». У меня был секс без обязательств с одним или двумя женатыми людьми, но я никогда не была вовлечена в бурную интрижку, которая разрушила бы брак. То, что сделал твой отец, слишком близко к сердцу, чтобы это могло случиться.

— Прости, — сказал я, качая головой. — Ты же знаешь, что я тоже на него ужасно зол, мам. Если бы я мог засунуть ему камень в почку, я бы это сделал.

— Что ж, это милосерднее, чем проказа, которую я желала его члену, — просто сказала она, отмахиваясь от этого. — Но да, у меня иногда были сексуальные отношения с женатым человеком за кулисами. Не то чтобы я гордилась этим, но, насколько мне известно, ничего страшного не произошло.

— Ну, это хорошо, — сказал я, кивая. — И теперь я не о… женатых людях, мам?

Мама ничего не сказала.

— Ты имеешь в виду женатых мужчин? — предположил я.

Мама хранила молчание.

Прошло несколько секунд, прежде чем я заговорил снова, что-то прикидывая и перестраивая. — Мам, ты… ты би?

Мама, наконец, вздохнула и, поникнув, кивнула. — Да, Аарон, и, думаю, я всегда была такой. На самом деле, я занималась сексом с девушками еще до того, как познакомилась с парнем.

— Да, круто, — задумчиво кивнул я.

Мама приподняла бровь. — Круто?

— Ну да, — ответил я, пожимая плечами. — Моя мама бисексуалка.

— Это что, своего рода хвастовство в раздевалке? — спокойно спросила она. Я заметил, что ее тон становился угрожающим, что не было для нее чем-то необычным, но, без сомнения, было вызвано пивом, вином и исповедью за последний час.

Я покачал головой. — Нет, мам, ничего подобного, — заверил я ее. — Я просто имел в виду, что мне действительно все равно, натурал ты, лесбиянка или би. Дело в том, что то, что ты би, увеличивает твои шансы переспать, и это хорошо, а если ты занимаешься сексом с другими женщинами, то мне не нужно беспокоиться о том, что парни запачкают мою маму.

— Аарон, — пробормотала она с упреком, густо покраснев. — Я могу сама о себе позаботиться, ты же знаешь.

— Я знаю, но я парень, и, поскольку мы с тобой родственники, я все равно отношусь к тебе как к собственности, — рассуждал я. — Я не хочу, чтобы скользкие парни заигрывали с тобой.

— Но это нормально, если это делают девочки, — сказала она довольно категорично. Это был вызов ответить.

— Мам, мы не встречаемся и не женаты. Ты не загонишь меня в такую неизбежную ловушку. Это строго для мужей и бойфрендов, — рассмеялся я.

— Извини, — пробормотала она, прежде чем посмотреть на меня. — Значит, ты бы и глазом не моргнул, если бы я пошла на свидание с женщинами? Женщины, как правило, немного сложнее. Они больше склонны к поиску отношений, а не просто к сексу без обязательств.

Я снова пожал плечами. — Так что забудь о женщинах и найди девушек моего возраста. Они бы занялись этим только ради оргазма.

— Ну вот, мы снова возвращаемся к образу пумы, — вздохнула она, качая головой, прежде чем посмотреть на меня. — Ты би, Аарон?

— Нет, — сказал я, качая головой, и почти ухватился за ответ, чтобы защитить свою мужественность, но воздержался. Я просто ответил, чувствуя, что ей было бы все равно, если бы я был таким, точно так же, как мне было все равно, нравятся ли ей женщины. — Как бы ни был долог день, это не имеет значения. Я думаю, что некоторые из моих приятелей любопытны друг к другу. Я сказал, что поддерживаю тебя, только не устраивай мне истерик.

Мама хихикнула. — Такой мужчина. По крайней мере, ты принимаешь других людей. У тебя когда-нибудь была девушка на стороне?

Я неловко замолчал. — Да. Ну, даже когда я был с Джиной, я мог бы добиться чего-нибудь от другой девушки.

— Ой? Кто? — спросила она, и ее губы сложились в милую маленькую букву «о». Я понял, что у мамы были отличные губы для сосания члена. И теперь, когда я узнал о ее сексуальном прошлом, возможно, мне не стоило удивляться.

— Энни Клемент, — признался я. — Помнишь ее?

— Но она из очень строгой религиозной семьи, — сказала мама, явно удивленная. — Она была из тех, у кого были проблемы со здоровьем. — Как, черт возьми, тебе удалось уговорить ее заняться с тобой сексом?

— Ну, уговорить ее было несложно, и, по большей части, это была не моя идея, — ответил я. — Ты слышала слухи о том, что ее родители кастрировали ее, когда она была подростком?

Мама кивнула. — Слышала и похуже. Некоторые мамы шептались, что они зашили ее, чтобы сохранить целомудрие.

— То, что был вырезан клитор, правда, и ей перевязывали маточные трубы, — продолжил я. — Другая часть, не соответствует действительности. По секрету, она была возмущена тем, что с ней так поступили, и однажды она увидела, как я переодеваюсь в неиспользуемом классе. Она хотела, чтобы я трахнул ее, просто чтобы бросить вызов ее родителям, что я и сделал. После этого они несколько раз переезжали.

— Хорошо для нее и хорошо для тебя, — задумчиво произнесла мама, кивая. — Ужасно так поступать с девочкой. Они, вероятно, испортили ей гормональный фон на всю жизнь. Джина когда-нибудь узнала об этом?

Я покачал головой. — Может, ей и было бы все равно, не знаю. Но она никогда этого не делала, а Энни была не в том положении, чтобы заводить отношения, так что в любом случае она хотела сохранить все в тайне.

— Это справедливо, — сказала мама, улыбаясь. — Думаю, у нас обоих были свои секреты, да?

Я кивнул. — Каким бы паршивым ни был этот вечер, я думаю, все закончилось неплохо, мам. Теперь я знаю тебя лучше, и я в некотором роде рад этому.

— Я тоже, детка, — вздохнула мама, издав удовлетворенный вздох-писк, и закинула руки за голову, отчего ее сиськи под шелковой блузкой выпятились вперед. Думаю, она не помнила, что я был рядом, и я перестал пялиться на нее за долю секунды до того, как она открыла глаза. — От вина и еды меня сильно клонит в сон, а разговор получился довольно возбуждающим. Я, пожалуй, пойду наверх и займусь кое-чем перед сном.

Я кивнул и обошел вокруг, чтобы отодвинуть для нее стул. Она тепло улыбнулась мне и крепко обняла, уткнувшись лицом мне в плечо. Мои руки лежали у нее на спине, и я надеялся, что она не почувствует, как у меня в штанах начинает набухать. Это было бы плохо.

— Спасибо, малыш, — прошептала она. — Что ты собираешься теперь делать?

— Наверное, посмотрю телевизор, — ответил я, не уверенный, что говорю правду.

Теперь она посмотрела на меня с легкой ухмылкой на лице. — Что, нет желания заняться собой после неудачного свидания сегодня вечером?

— О, это просто. Я такой мальчик-подросток, мам, — усмехнулся я. — Мне могут отрубить всю левую руку целиком, но пока у меня есть правая, ничто этому не помешает.

Мама хихикнула и легонько похлопала меня по груди ладонями, словно по барабану. — Непослушный. Я люблю тебя, Аарон. Увидимся утром.

— Я тоже тебя люблю, мам, — сказал я, кивая. — Увидимся утром.

Она поцеловала меня в щеку рядом с моими губами, а затем вышла из кухни и направилась к лестнице. Она остановилась в дверях и повернула голову. — Завтра суббота, и я не работаю. У тебя какие-нибудь планы?

Я покачал головой. — Нет. Может быть, обычные игры, но ничего серьезного или захватывающего.

Она задумалась. — Тогда, может быть, мы проведем еще немного времени вместе, и я узнаю больше о том, каким извращенцем был мой маленький мальчик?

— Я принесу пиво, а ты — вино, — сказал я, ухмыляясь.

Мама кивнула и пошла дальше, слегка покачиваясь при ходьбе. Я на мгновение прислонился к кофейному столику и тяжело вздохнул. Я потряс головой, пытаясь избавиться от алкогольного тумана и вспомнить события последних двух часов. Я совершенно точно не ожидал ничего подобного, хотя и не был недоволен. Я любил свою маму, и, узнав о ней больше, почувствовал, что все в порядке.

Маме нравились женщины, и внебрачный секс открыл мне глаза. Думаю, я почувствовал облегчение, что она не убила меня за то, что я признался, что трахался со своей замужней учительницей истории. Мои сексуальные привычки, казалось, ее не волновали, пока я был осторожен, так что в этом был еще один плюс. Я никогда не считал свою маму ханжой. Конечно, я много лет слышал, как она рассказывает неприличные анекдоты. Но то, насколько сексуальной она была на самом деле, стало для меня неожиданностью. Возможно, после того, что сделал отец, она как бы спрятала от меня свою прежнюю жизнь и прошлое.

Действительно ли она хотела продолжить этот разговор со мной? Сначала это показалось странным, так как у нее были подруги, с которыми она могла устраивать разборки, возможно, для большего эффекта. И я, черт возьми, уверен, что у меня никогда не было разборок с моими приятелями по таким вопросам. Ни один парень так не поступал.

Так почему же я с нетерпением ждал возможности повторить это со своей собственной матерью?

Я снова покачал головой и пошел в развлекательную комнату, включив телевизор. Я убавил громкость, так как мама, скорее всего, пыталась уснуть после того, как закончит, ну… о чем ей нужно было позаботиться. Я растянулся на диване и начал смотреть какой-то бессмысленный повтор «Спасателей Малибу», когда услышал легкое дребезжание труб на потолке.

Мама была в ванной, и принимала душ.

Я пытался сосредоточиться на телевизоре, даже искал другое шоу, которое могло бы меня заинтересовать, но я все больше отвлекался. И признаться, почему, оказалось непросто.

Нет. Не делай этого.

— Черт возьми… — Тихо пробормотал я, отложив пульт и вставая. Я снял обувь и как можно тише направился наверх, надеясь, что меня не услышат.

В маминой спальне была отдельная ванная комната. Я подошел к ее комнате и быстро заглянул за угол, надеясь, что веду себя скрытно. В комнате было темно, и только две маленькие лампы давали теплый свет. У нее горели две ароматические свечи, от которых пахло чем-то похожим… Не знаю, розами, или пачули, или еще чем-то.

Важно было то, что в комнате никого не было, и она оставила дверь в ванную почти открытой. Теперь я слышал шум льющейся воды. Я услышал ее вздох, означавший, что она в душе, и я мог без опаски подойти поближе. Я проскользнул в спальню и подобрался к двери ванной, спрятавшись за углом, прислушиваясь.

Мамины довольные вздохи от пребывания под водой вскоре сменились другими звуками, такими как протяжные стоны.

Черт возьми, мама там мастурбировала? Я знаю, она сказала, что может обо всем позаботиться, но чтобы она действительно сделала это после того, как рассказала мне…

Думаю, я не винил ее за это, после того как ее свидание так сильно провалилось, и я помню, как, вернувшись домой, она жаловалась, что побрила свою киску и не надела трусики на это мероприятие. Мысль о том, что моей маме побрили киску, привела меня в такое возбуждение, которого я не ожидал. Я молча слушал, как она начала мастурбировать. Ее дыхание становилось громче, время от времени прерываясь судорожными вздохами.

Я прижался к стене рядом с ее дверью и смотрел на ее спальню, но мне хотелось увидеть больше. Мог ли я заглянуть внутрь так, чтобы она этого не заметила?

Дверцы маминого душа были из матового стекла, так что ничего не было видно, кроме силуэтов. Я это уже знал. Напротив душевой кабины была большая раковина и длинное зеркало на туалетном столике. Возможно, я смогу что-то разглядеть в этом отражении. Глазурь не даст ей увидеть меня в зеркале (я надеялся).

Я повернул голову и заглянул за угол, чтобы посмотреть в зеркало.

Конечно же, я мог видеть мамину фигуру за стеклом. Это было похоже на мозаику, как в одном из тех японских порноклипов, прошедших цензуру. Я видел, что теперь она почти извивалась, и предположил, что одна рука двигалась по ее груди (и, без сомнения, по грудям), в то время как другая двигалась взад-вперед у нее между ног. Мама тихо вздыхала и постанывала.

Ух ты, смотри, как она двигается. Черт, мама.

Потом она остановилась, и я запаниковал, что, возможно, она увидела или почувствовала меня, но я не издавал ни звука, и мой логический ум напомнил мне, что она ни за что на свете не смогла бы увидеть меня в своем зеркале. Я собрался с духом и продолжил наблюдать. Возможно я, еще немного наклонился, чтобы лучше видеть.

Я увидел, как мама повернулась в пространстве, отвернувшись от струй душа, к задней стене.

— Ну, привет, вот и все… — пропела она, а затем захихикала.

Я нахмурился, зная, что рядом с ней никого не было. С кем, черт возьми, она разговаривала? Я присмотрелся внимательнее, пытаясь разглядеть что-то за ее спиной. Зеркало не слишком помогло, и я, наконец, рискнул и бесшумно перебрался через дверь на другую сторону, что позволило мне заглянуть прямо в душевую кабину. Пока мое лицо оставалось в темноте и не освещалось лампочками в ее ванной, со мной все было в порядке.

Мама опустилась на колени, и в этот момент я заметил что-то довольно темное на задней стенке. Это было трудно разглядеть. Оно показалось мне чем-то большим, чем бесцветный бугорок, примерно на уровне ее бедра.

Мама наклонилась и со стонами начала что-то целовать.

Черт, мам, это что, фаллоимитатор на присоске?!

Поцелуи перешли во что-то другое, и я мог видеть, как ее голова начала покачиваться взад-вперед, прерываемая ее стонами, когда она ублажала свою игрушку. Я был заворожен, наблюдая за мамой, которая пребывала в блаженном неведении о моем присутствии. Я мог разглядеть форму ее спины и слегка подтянутую попку, сидя на корточках, пока она занималась оральной любовью с фаллоимитатором. Думаю, мамины губки, сосущие член, получили достаточную практику.

Я отскочил немного назад, когда она встала, и снова повернулся, но продолжал наблюдать за ней. Затем она взялась за хромированную перекладину, которая была у нее в душе, и отодвинула ее, потянув через пространство, чтобы закрепить на противоположной стене. Теперь она наклонилась вперед, напрягаясь, прежде чем отклониться назад и застонать, явно принимая фаллоимитатор внутрь себя.

Мам, правда?! Я думал, ты установила эти решетки для безопасности бабушки, когда она приезжала в гости! Ты всегда мне это говорила!

Я думаю, они были двойного назначения. Бабушка приходила сюда, может быть, всего два раза в год, так что в остальное время стойка явно не простаивала.

Мама, не теряя времени, начала раскачиваться взад-вперед, наклонившись почти под углом в девяносто градусов и упершись в перекладину. Теперь она снова тяжело дышала, и я мог различить неясные очертания ее сисек, раскачивающихся под ней.

Мой член набухал в штанах, и я не мог отрицать почему. Я схватил его и сжал, наблюдая за происходящим, почти загипнотизированный тем, что видел. Мама продолжала двигать своей игрушкой, шипя и шепча что-то себе под нос. Слова, которые я едва мог расслышать.

— Гн! Да! Ааааа, прямо здесь… блядь…

Я продолжал сжимать себя в объятиях, зная, что не осмелюсь вытащить его и погладить, но как только я вернусь в уединение своей комнаты, я понял, что отправлюсь на свидание со своей рукой.

Я поступил еще лучше и достал свой телефон, аккуратно настроил его так, чтобы все происходящее попадало в поле зрения камеры, и нажал «Запись». Я решил, что буду чувствовать себя виноватым как-нибудь позже.

— Нннннннннннннннннн! — напряглась мама, когда я ее снимал. — Трахни меня! Трахни меня! Заставь меня кончить!

Хотя мне никогда не приходило в голову, что мама не ругается, слышать, как она делает это в порыве личной страсти, было в новинку. Я как в трансе наблюдал, как она выгнула спину и оттолкнулась назад так сильно, как только могла, издав пронзительный звук, прежде чем содрогнуться и прислониться к прочным хромированным прутьям, которые удерживали ее от падения на пол в душе. Я слышал, как она тяжело дышит, а ее прекрасное тело было выставлено на всеобщее обозрение.

Я продолжал наблюдать, и, наконец, она подалась вперед, дрожа и задыхаясь, когда фаллоимитатор выскочил из нее. Я видел, как его неясные очертания задрожали, когда он покинул ее. Мама оперлась о стойку, собираясь с силами, и закрыла лицо руками. Наконец, она засунула руку под себя, и я подумал, что она намеревается погладить и помассировать свою киску, чтобы успокоиться.

Неправильно…

Она протянула руку через себя и взяла фаллоимитатор. Затем она пошевелилась, отодвигаясь назад, и я заметил, что она слегка согнула колени. Она все еще держала фаллоимитатор, когда начала трахать, и у нее вырвалось тихое ворчание, за которым последовал писк.

Ни за что…

— Oхххххххх… — она шипела, когда толкнула назад, пока ее ягодицы были сплюснуты у задней стены. — Даааааа…

Моя мама только что вставила свой фаллоимитатор в ее задницу.

Я был… ошеломлен.

Она начала с того, что слегка согнула ноги в коленях, все еще держась за перекладину. Затем она начала медленно извиваться и растирать их, издав еще один стон. Наконец, она снова задвигалась взад-вперед, привыкая к проникновению. И вот теперь представление началось по-настоящему.

Теперь мама кряхтела и тяжело дышала, бормоча что-то себе под нос. Ее размытая фигура почти ритмично покачивалась, а пышные груди двигались вместе с ней.

— Блядь… блядь… — выдохнула она, поднимая одну ногу и ставя ее на край кабинки. Жаль, что у меня не было возможности посмотреть это без цензуры. — О, блядь, это так здорово… Трахни меня жестко…

Не знаю, воображала ли она кого-нибудь, но я не мог не представить себя позади нее, входящим и выходящим из этой подтянутой, упругой задницы. Я сжал свой член, который к этому времени уже был сильно возбужден и чувствовал себя неуютно в узких джинсах. Я хотел выпустить его на свободу, но я все еще записывал и в любом случае не решался. Мне просто нужно было дождаться окончания концерта.

Мама продолжала качать и трахать фаллоимитатор, а ее стоны становились все громче. Вскоре я бы смог услышать ее в коридоре, так как она оставила дверь открытой. Она двигалась быстрее, трахалась как чемпион, лучше, чем любая шлюха-подросток, с которой я когда-либо был. Это было совершенно нереально, и она говорила все громче.

Затем она снова напряглась, крепко зажав рот одной рукой и вскрикнув в нее, когда ее сотряс очередной оргазм. Телефон почти дрожал в моих руках, пока я пытался взять себя в руки, и я чуть не кончил себе в штаны.

Наконец мама опустилась на колени. Фаллоимитатор выскочил из ее задницы достаточно громко, чтобы я услышал, и она ахнула. Она тяжело дышала, как будто только что пробежала марафон, снова уткнувшись лицом в ладони. Она что-то шептала и бормотала себе под нос, но я был недостаточно близко, чтобы что-то расслышать. Что бы это ни было, я, наверное, никогда не узнаю.

Наконец она поднялась на ноги и, вздохнув, повернулась и посмотрела на свою игрушку.

— Видишь, чего ты лишаешься, Тед, придурок? — объявила она довольно самодовольным голосом, прежде чем в наказание ударить по фаллоимитатору, заставив его покачаться взад-вперед. Я сдержал смешок и наблюдал, как мама снова потянулась, издав удовлетворенный вздох-писк, как она, очевидно, обычно делала. Затем она вернула перекладину в исходное положение и приподнялась, чтобы выключить душ. Это был мой сигнал к уходу.

Я дошел только до коридора и остановился послушать, как она выходит из душа. Я услышал, как она напевает что-то себе под нос, выходя из ванной.

— О, черт возьми, — услышал я, как она сказала себе. — Я оставила чертову дверь открытой. Бедный Аарон. Надеюсь, он меня не слышал…

Я подумал об этом, а затем тихо спустился вниз, на диван, где растянулся и снова начал смотреть телевизор. Шло очередное бессмысленное шоу, и я отключился, пытаясь успокоить стальной шест в джинсах. Я услышал топот ног на лестнице и слегка передвинул одну ногу, чтобы скрыть затруднительное положение в штанах. Это оказалось чертовски неудобно, и я не знал, что делать.

Я просто пошел ва-банк, перевернулся на спину и притворился спящим, повернув голову набок. Да, мама увидела бы мой огромный стояк в джинсах, но, если повезет, она подумала бы, что мне снится сексуальный сон. Теперь я был готов к этому, так что мне оставалось только ждать и смотреть, что будет дальше.

Мама тихо вошла в комнату развлечений и посмотрела на меня сверху вниз. Я не мог ее видеть, так как мои глаза были закрыты, но я знал, что она смотрит на меня.

— Боже мой, детка, — задумчиво произнесла она тихим голосом, в котором слышалось веселье. — Что за сон тебе снится?

Я услышал, как она опустилась на колени, а затем снова стало тихо.

— Везучие девушки, кем бы они ни были, — пропела она. Затем она взяла пульт дистанционного управления, лежавший рядом с моей головой, и выключила телевизор. Она нашла одеяло и укрыла меня им, прежде чем наклониться и очень нежно поцеловать меня в лоб.

— Спокойной ночи, мой маленький принц, — прошептала она, прежде чем встать и выйти из комнаты. Я услышал, как она поднялась наверх, и снова все стихло. Я открыл глаза и тяжело вздохнул. В конце концов, мне нужно было пойти в свою комнату, потому что все мои принадлежности для дрочки были там, и я не собирался рисковать испачкать мамин ковер, если буду слишком нетерпелив.

Я достал свой телефон и нашел видео, вставил наушники в уши и нажал «Воспроизвести».

— Нннннннннннннннннннн! Трахни меня! Трахни меня! Заставь меня кончить!

Даааааааа…

Да, образ моей мамы был размытым, но я уже знал, как она выглядит, и мне было достаточно просто представить ее поверх этого размытого изображения. Мама раскачивалась взад-вперед, ее глаза были закрыты, когда она трахала себя этим прикрепленным к стене дилдо. Мой стояк напрягся почти до боли. Если бы я поднялся наверх и подрочил, она бы ни за что на свете не услышала меня.

Я встал и спустился в подвал, где было много места и стиральные машины. Как только я оказался внизу, я почти сорвал с себя джинсы и снял боксеры. Я подошел к раковине, которая была рядом со стиральной машиной, и начал дрочить почти лихорадочно. В моей голове уже мелькали образы моей мамы, которая кончает, прежде чем я уставился на свой телефон и нажал «Воспроизвести».

— Черт… Блядь… Оооо, черт возьми, это так здорово… Трахни меня жестко…

Я не уверен, что когда-либо в своей недавней взрослой жизни кончал так быстро и так сильно. Я думал, что вот-вот оторву свой член, когда дрочил, чувствуя, как сперма поднимается по моему стволу и выплескивается в раковину передо мной, пока я отчаянно пытался прицелиться, не отрывая глаз от экрана телефона.

На видео моя мама начала кончать примерно в то же время, что и я, и я чуть не упал на колени, как и она. Моя рука наконец-то выдоила из меня сперму, и я прислонился к раковине, тяжело дыша. Черт возьми, это было что-то.

Я досмотрел видео до конца, а затем нашел в себе силы привести себя в порядок. Я смыл с раковины всю свою сперму, надеясь, что не пропустил ни одного пятнышка. Я чувствовал себя уставшим, измотанным и очень довольным. Мастурбация во время просмотра размытого видео, на котором моя мама кончает, была одним из лучших оргазмов, которые я когда-либо испытывал.

Я устало поднялся наверх и сложил одеяло, которым она меня укрыла, на прежнее место на диване. Я кое-как прибрал на кухне наш мусор, не оставив его на утро (это было невнимательно по отношению к маме), затем поплелся в свою комнату, по большей части закрыв за собой дверь. Я почти рухнул на кровать, все еще голый, и перевернулся на спину. Я уставился в потолок своей темной комнаты и почувствовал, что теряю сознание.

Я спал сном вполне удовлетворенного, если не проклятого за то, что сделал.

Субботнее утро…

Я проснулся от запаха кофе, яиц и бекона внизу и улыбнулся. Весеннее солнце светило в мое окно, и я потянулся, осознав, что лежу голый поверх одеяла.

Ах да, прошлой ночью…

Я должен был убедиться, что все это мне не приснилось, особенно тот момент, когда моя мама развлекалась в ванной. Я нашел свой телефон рядом с подушкой и убавил звук, прежде чем пойти на кухню. Я нашел видео и нажал «Воспроизвести»…

Да, вот он, во всей своей красе. И будь я проклят, если мой член немедленно не встрепенулся.

У меня возникло искушение подрочить, но кофе и еда пахли так вкусно, что я решил отказаться от своего утреннего ритуала и вместо этого спуститься вниз. Я встал и надел боксерские трусы, а затем белую рубашку. Затем я прошел в другой конец коридора, чтобы ополоснуть лицо холодной водой и подставить под нее руки, надеясь избавиться от эрекции. Как только он, наконец, упал, я осушил «ящерицу» и спустился вниз, готовый встретить новый день.

— Доброе утро, мам, — сказал я, направляясь на кухню. Она стояла у плиты, отвернувшись от меня, и, очевидно, готовила завтрак. На ней был ее любимый халат, темно-синий шелковый, который стягивался на талии и подчеркивал все ее изгибы. Она остановилась и повернулась ко мне лицом, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не вытаращить глаза, когда она улыбнулась мне. Верх ее халата был слегка распахнут, открывая ложбинку между ее прелестными грудями. Из выреза под поясом виднелась одна из ее длинных, стройных ног.

— Привет, детка, — выдохнула она, и в ее голосе звучала такая радость от встречи со мной. Когда я подошел, она отложила лопатку и заключила меня в теплые объятия. Вот так, прижавшись друг к другу, разделенные только ее халатом (и всем, что под ним), моей футболкой и боксерами, я очень надеялся, что чудовище не пробудится к жизни, потому что, черт возьми, она бы точно это почувствовала. — Ммммм, ты пахнешь, как молодой человек, который только что проснулся. Мне это нравится.

— Рад, что тебе понравилось, что бы это ни было, — сказал я, заключая ее в объятия. От нее тоже приятно пахло, и она была такой мягкой. Я прервал объятия, прежде чем у меня на нее встал стояк, и улыбнулся ей. — Так что там насчет утреннего завтрака «Большой шлем»?

— Просто мы давно этого не делали, — ответила она, возвращаясь к своим блинчикам с беконом. — Сегодня утром я проснулась, чувствуя себя исключительно отдохнувшей и бодрой, поэтому после тренировки решила найти этому хорошее применение.

— Ну, я, конечно, не возражаю, — сказал я, собирая тарелки и бокалы, пока она готовила. — Я рад, что у тебя такое хорошее настроение. Ты наверстала упущенное после своего неудачного свидания?

— Неприлично с твоей стороны спрашивать, — пропела она, не отрицая моего утверждения. — Честно говоря, в какой-то момент я забеспокоилась, что ты можешь меня услышать.

— Извини, — рассмеялся я, уклоняясь от прямого ответа на ее вопрос. — Ты знаешь, я сплю как убитый.

— Я знаю, и спустилась вниз, чтобы проверить, все ли в порядке в гостиной, где ты заснул, — проворковала она, улыбаясь мне. — Я рада, что ты, в конце концов, отправился спать. Так удобнее для растущего мальчика.

— Думаю, это правда, — сказал я, кивая и накрывая на стол для праздничного завтрака, который она запланировала. — Извини, если я оставил дверь открытой настежь.

— О, я просто заглянула посмотреть, поднялся ли ты наверх, малыш, — сказала она небрежно, но с легкой ухмылкой. — Ты всегда спишь поверх простыней?

— О, нет, не всегда, — ответил я, краснея и потирая затылок. — Прости, если ты… что-то увидела.

— Это не проблема, милый, — сказала она своим успокаивающим голосом. — Я заглянула к тебе, в конце концов. Ты можешь находиться в своей комнате в любой одежде, в какой захочешь.

Она оглянулась через плечо и подмигнула. — К твоему сведению, Джина — полная идиотка.

— Спасибо, — рассмеялся я, испытывая облегчение от того, как удивительно легко прошло это утро. Я подошел к ней сзади и обнял ее. Мама, казалось, вздохнула и почти прижалась ко мне. Мои руки легли на завязанный узлом шелковый пояс ее халата. — Спасибо за это, мама. И сегодня утром я чувствую себя намного лучше, чем вчера вечером.

— О, я все понимаю, Аарон, — проворковала мама, протягивая руку и нежно поглаживая меня по щеке. У меня было такое чувство, будто я обнимаю любимого человека, а не только свою маму. — Я, наверное, тоже была бы довольно раздражительной все выходные, но ты все исправил. Спасибо тебе, детка.

Я на мгновение крепко обнял ее, а затем отпустил, чтобы взять сок и налить кофе. Чудовище грозило снова зашевелиться, поэтому я подумал, что лучше уйти, пока она не заметила. Как только она покончила с едой, я оттащил ее от плиты и усадил, отодвинув для нее стул.

— Какой джентльмен, — сказала она, садясь. — Я так понимаю, ты обслуживаешь?

— Ты проделала всю тяжелую работу, а я выполню свою часть работы, — заметил я. Как только она села, я налил ей кофе и сок, а затем принес еду и поставил ее между нами вместе с маслом, кленовым сиропом, сливками и сахаром. — Продолжай, мам.

— Не возражаешь, если я попробую, — сказала она, кивая и накладывая себе блинчиков. — Честно говоря, я умираю с голоду.

— Вчера вечером была настоящая тренировка? — пошутил я, улыбаясь ей.

Мама покраснела, но ухмыльнулась в ответ. — Нахал. Но раз уж мы были так откровенны вчера вечером, да, думаю, я действительно отлично справилась с делами, и, возможно, это объясняет мой аппетит сегодня утром. Что насчет тебя? Есть ли повышенный аппетит из-за ночных развлечений, или это просто прожорливый подросток, который ест все, что попадается на глаза? Что я вижу перед собой?

— Ты похожа на Джину, мам, — сказал я, отчего она слегка вздрогнула и чуть не выплюнула свой апельсиновый сок, прежде чем поставить его на стол и захихикать.

— Аарон, ты такой плохой, — сказала она сквозь смех. — Говоришь такие вещи своей матери. Как будто мне нужно знать о кулинарных пристрастиях моего маленького сына, когда он обедает с девочками-подростками.

— Просто хочу быть честным, — сказал я, пожав плечами. — На самом деле, это какое-то облегчение, потому что в противном случае это будет просто разговор в раздевалке с моими приятелями, а это может быть довольно глупо.

Она задумчиво кивнула. — Я признаю, что с другими девушками в раздевалке спортзала это не сильно отличается. Может быть, это просто так освежает — быть честной с тобой.

— Ты же знаешь, что не обязана этого делать, если тебе от этого некомфортно. Правда, мам? — Предложил я. Я, конечно, хотел, чтобы ей было комфортно, но я не собирался давить на нее и навязывать это.

— О, я знаю, — кивнула она, посыпая яйца паприкой, прежде чем приступить к их поеданию. — Поверь мне, если бы ты сказал что-нибудь, что мне не понравилось, у тебя бы очень быстро поджарилась задница, молодой человек. Ты никогда не состаришься настолько, что я не смогу перекинуть тебя через колено.

— Принято к сведению, — рассмеялся я, наслаждаясь нашим подшучиванием и надеясь, что оно продолжится. Она снова задумчиво посмотрела на свой апельсиновый сок. — Детка, спасибо за сок, но у меня есть идея кое-чего получше. Ты согласен?

Я пожал плечами и кивнул. Мама встала из-за стола и, покачиваясь, подошла к полке с вином. Она наклонилась, словно пересчитывая бутылки, и не пялиться на ее задницу под халатом было абсолютно невозможно. Она хоть понимала, что показывает это мне?

Ее ягодицы на мгновение приподнялись, когда она нашла то, что искала, повернулась и, покачиваясь, направилась обратно к столу, держа в руках бутылку и два бокала для шампанского. — Ты знаешь, что такое мимоза, Аарон?

— А-а-а, это не шампанское с апельсиновым соком? — Предположил я.

Мама кивнула. – Точно. Шампанское или игристое вино, по крайней мере. Но этот напиток предназначен для обильного завтрака, и его часто подают в День матери.

Я кивнул. — Я помню, как несколько лет назад, когда мы ходили завтракать в этот милый ресторан на День матери, тебе его подавали бесплатно. Это вкусно?

— На самом деле, это очень вкусно, — сказала она, открывая бутылку и разливая апельсиновый сок по бокалам, прежде чем полить их игристым. — Давайте отпразднуем избавление от придурков в нашей жизни утренней выпивкой. Хорошо?

— Ну, если ты так говоришь, — сказал я, забирая у нее бокал, который она пододвинула ко мне.

— Эй, это шампанское, так что оно классное, — отметила она, протягивая свой бокал. — За жизнь без придурков и шлаков.

— За мою маму, которая за последние двенадцать часов открыла мне глаза, — рассмеялся я, нежно чокаясь своим бокалом с ее и делая глоток. Мама только что опрокинула свой, как настоящий профессионал.

— У нас получится всего по три бокала на каждого, так что нет смысла сдерживаться, — сказала она, наполняя свой бокал.

Я усмехнулся и осушил свой, позволив ей снова наполнить его. Затем мы принялись за еду, так как оба были очень голодны. Мама ела примерно с такой же готовностью, как и я, и, должен признаться, я был удивлен. Эти оргазмы, должно быть, действительно ускорили ее метаболизм.

— Боже, мне придется пробежать марафон, чтобы вся эта еда не осела у меня на талии и заднице, — сказала она, но продолжала есть. — Действительно ли лакросс, хоккей и баскетбол помогают тебе сжигать все те углеводы, которые ты потребляешь?

— Похоже на то, — легко согласился я, прожевывая бекон. — Это точно не от того, что я сидел на стуле и играл с ребятами в «Call of Duty».

— Считай, что это предчувствие, — согласилась мама. — Кстати, ты собираешься весь день быть онлайн?

Я подумал об этом. — Мам, только если я не проведу весь день с тобой, потому что я бы предпочел это сделать.

Настала очередь мамы задуматься над моими словами. — Ты бы согласился?

Я кивнул. — Мам, мне понравился вчерашний вечер, и до того, как ты вернулась домой, я был очень зол и раздражителен. Мы помогли друг другу почувствовать себя лучше. Если я иду играть в свои игры, я просто прячусь. Прошлой ночью я позволил себе излить душу, пожаловаться и отчитать свою бывшую сучку, по крайней мере, перед тобой. И, полагаю, ты чувствовала то же самое.

Я спокойно посмотрел на нее. — Я бы предпочел продолжить с того места, на котором мы остановились прошлой ночью, и выбросить это из головы, чем просто избегать мыслей об этом. Мне все равно, если это займет сегодня и завтра. Если ты готова к этому, то я тоже.

— Наверное, я не могу поверить, что ты хочешь провести время со своей усталой старой мамой, — сказала она.

— Усталая старая мама? — чуть не ляпнул я. — Женщина, которая готовила это угощение сегодня утром? Та самая женщина, которая, как я только что узнал, бисексуальна, не брезгует внебрачным сексом и предпочитает не пользоваться презервативами? Кто, черт возьми, эта «старая усталая мама», о которой ты говоришь? Потому что я ее нигде не вижу.

Мама покраснела. — Спасибо, малыш, — тихо сказала она. — Это очень любезно с твоей стороны. Я думаю… Полагаю, вчерашняя небольшая стычка с Тедом подорвала мою уверенность в себе. Понимаешь?

— Мам, прости за мой французский, но Тед — гребаный придурок, — твердо сказал я. — Это хорошо, что он тебя бросил, и, держу пари, он предложил секс втроем только для развлечения. Он не мог угнаться за тобой в постели, не так ли?

Мама снова покраснела. — Ну, по-видимому, нет.

— Значит, тебе лучше без него, — заявил я.

— Так же, как тебе лучше без Джины? — спросила она, ища паритета.

Я кивнул. — Я найду какую-нибудь другую девушку, которая не откажется раздеться для меня.

— Это займет у тебя минут пятнадцать, — пошутила мама, подмигнув мне. — В конце концов, ты такой очаровашка.

Мы продолжили есть, и, конечно же, каждый из нас выпил по три бокала шампанского. «Три мимозы» — этого явно недостаточно, чтобы опьянить нас с мамой или даже взбодрить, но настроение, безусловно, было таким же легким, как и сам газированный напиток. Когда мы наелись досыта, я быстро убрал со стола и собрался мыть посуду.

— Давай сделаем это вместе, — предложила мама. — Мы не делали этого целую вечность.

Я кивнул и освободил для нее место у раковины, но настоял на том, чтобы мыть, пока она ополаскивала и вытирала. Мы продолжали подшучивать и болтать о всяких глупостях, и ближе к концу работы мама подняла покрытую пеной руку и вытерла ею нижнюю часть моего лица, отчего у меня появилась пышная козлиная бородка. В отместку я смыл ее из маленького шланга для мойки и быстро окатил теплой водой. Мама взвизгнула и, приплясывая, убежала, а я рассмеялся.

Она повернулась и насмешливо посмотрела на меня, а в ее глазах плясали веселые искорки. Передняя часть ее халата промокла насквозь и соблазнительно облегала ее пышное тело, хотя я не уверен, что она это замечала.

— Ах ты, маленький негодник, — хихикнула она. — Заканчивай, а я пойду переоденусь во что-нибудь сухое…

Я усмехнулся про себя, когда закончил убирать вещи и стал ждать у раковины. Я не знал, нужно ли мне тоже идти переодеваться, но поскольку мама ничего не сказала, я просто ждал в своих боксерах и футболке, которые очень часто были моей выходной одеждой, по крайней мере, по утрам. Маму никогда не беспокоило, что я вел себя как неряха-подросток, пока от меня не пахло дурно.

Она вернулась довольно скоро, переодевшись в другой халат, на этот раз алого цвета, и немного короче, чем первый. На этот раз она, кажется, затянула его потуже. Было видно больше ее длинных ног, но у меня не было проблем с этим. Маленький Аарон тоже не возражал, как только я почувствовал, что он зашевелился.

— Хорошо. Прежде чем я подойду к тебе ближе, отойди от мойки, — сказала мама притворно строгим тоном, но с ухмылкой на милом личике и указала на меня. Я усмехнулся и отошел от раковины, а мама подошла и снова заключила меня в объятия, не замечая (а может, и не заботясь об этом), что от моих объятий подол ее халата приподнялся, и теперь ее трусики прижимались к моим боксерам.

— Не могу поверить, что ты хочешь провести этот день со мной, — прошептала она, приблизив свое лицо к моему. — Все мамы хотят иногда услышать это от своих сыновей.

Я продолжал обнимать ее, рискуя разбудить питона. — Я полагаю, до тех пор, пока мы не будем тратить все свое время на то, чтобы красить ногти на ногах и заедать свои чувства «Бен энд Джерри».

Мама хихикнула, прежде чем слегка высвободиться из объятий и чмокнуть меня в нос. На ее милом личике появилась еще одна ухмылка. — После такого завтрака я даже не знаю, захочу ли я есть снова до понедельника. Но если мы не красим ногти и не плачем из-за парней, то что же мы тогда делаем? Дай мне послушать твою речь, дорогой.

У меня уже был готов ответ. — Я хочу провести весь день, попивая пиво, или вино, или что там еще, и говорить всякую чушь о наших бывших и обо всех, кто нас раздражает.

— Детка, тебе всего восемнадцать. Сколько людей уже успели тебя разозлить? — Спросила мама.

— Ну, ладно, ограничимся девочками, которые меня обидели. Не беспокойся о тринадцатилетних мальчиках, которые выводят меня из себя, — уточнил я.

Мама хихикнула. — Ты должен научить меня быть хорошим игроком, и тогда я скажу им, что их мамочки надрали им всем задницы. И все же, много ли девушек причиняли тебе боль?

Я пожал плечами. — Сьюзи Лэнгстон в третьем классе пообещала поцеловать меня, но так и не поцеловала. Я был без ума от этого.

Мама хихикнула. — Вот маленькая потаскушка. Но если мы воспользуемся этим критерием, то, скорее всего, я буду тем, кто будет в основном оправдываться. У меня больше бывших, чем у тебя. На два десятилетия больше, чем у тебя, и все меняется.

— Я обещаю, что так и будет, — заверил я ее. — Итак, ты считаешь мое предложение приемлемым? Хочешь добавить что-нибудь еще?

Мама немного подумала. — Ну, если мы собираемся провести здесь большую часть дня, нам нужно сменить место, чтобы не было скучно.

Я наклонил голову. — В каких местах, например?

Мама пожала плечами. — Вчера вечером мы начали с маленького кофейного столика, но, конечно, продолжим с него. Есть еще обеденный стол, гостиная, гидромассажная ванна…

— Ты хочешь поговорить о наших бывших в гидромассажной ванне? — Спросил я в изумлении.

— Это лучшее место для этого, — рассудила мама. — Ты нежишься в горячей ванне и пьешь шампанское, а они где-то не с тобой, и это для них полный отстой.

— Ну, не то чтобы я никогда раньше не принимал с тобой горячую ванну, — заключил я, пожав плечами. — Ладно, мам, продолжай. Сегодня ты в этом эксперт.

Мама кивнула и, взяв меня за руку, повела в комнату развлечений. Она жестом пригласила меня присесть на диван и улыбнулась мне сверху вниз. — Мы выпили шампанского, но по утрам заказываем пиво, верно? Не слишком ли рано для пива?

— Мам, я восемнадцатилетний парень, которому еще нет и девятнадцати, — рассмеялся я. — Я уверен, что никогда не откажусь от пива, независимо от времени суток. К тому же, где-то ведь есть счастливый час, верно?

— В точку, — сказала она, кивая мне. — С тех пор, как твой кровожадный папаша с раной в груди бросил меня, я выпила больше положенного за день.

— Бросил нас, — поправил я. — Я тоже ужасно на него злюсь, мам, даже не сомневайся в этом.

Мама опустилась на колени перед диваном и, дрожа, заключила меня в объятия. — Я знаю, детка, — прошептала она. — Я постараюсь не слишком много говорить о нем сегодня, ладно?

— Все в порядке, мам, — заверил я ее, обнимая в ответ и стараясь не обращать внимания на ощущение ее грудей, прижатых к моей груди. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Аарон, — сказала она, целуя меня в щеку, а затем встала, снова улыбаясь. — Давай я схожу за пивом, но на этот раз крафтовым. Никакого домашнего дерьма вроде «Молсона» или «Лабатта».

Я слышал, как мама хихикала, роясь в холодильной камере, где мы на самом деле хранили приличное пиво. Вчера вечером я не зашел в этот отдел, потому что был в таком отвратительном настроении, что просто схватил первую попавшуюся бутылку, которой оказался «Молсон». Довольно скоро мама вернулась с упаковкой из восьми бутылок «Кримора».

— Отличное пиво, — подумал я, когда мама протянула мне бутылку. Обычно для этого нужна открывалка, но я просто открутила свою.

— О, сделай это еще раз, — сказала мама, передавая мне свою бутылочку. — Жаль, что на тебе футболка. Я не увидела, как напряглись твои грудные мышцы под тканью, когда ты это делал.

Я рассмеялся и стянул с себя футболку, чтобы продемонстрировать, как напрягаю грудные мышцы, а затем отвинтил крышку от маминой бутылочки и протянул ей.

— Когда ты успел так накачаться? — спросила она, с любопытством глядя на меня. — И как это я не заметила?

Я пожал плечами и снова надел рубашку. — Наверное, мама в очках.

— Очевидно, — вздохнула она. — Мой маленький мальчик вырос, это уж точно. И Тед не единственный гребаный придурок в последнее время, потому что Джина была отсталой сучкой, раз променяла этого Чудо-красавчика.

Я расхохотался, а мама улыбнулась и подмигнула мне, делая большой глоток пива.

Полчаса и по три кружки пива на каждого…

— Я не шучу! — воскликнула мама. Она почти шипела, пока я покатывался со смеху. Она держала большой и указательный пальцы на расстоянии чуть более десяти сантиметров друг от друга. — И хотя я ни в коей мере не виню его за то, что у него такой маленький член, — это не его вина, — тот факт, что он расхаживал с важным видом, как будто оказал мне самую большую услугу в мире, раздражал меня до чертиков!

— Мам, он хоть раз тебя заводил? — Спросил я между смешками.

— Ну, да, я могла кончить, когда трахалась с ним, но в основном это была моя мастурбация, а не его заслуга, — проворчала она. — Он просто продолжал качать воду, как будто был какой-то нефтяной вышкой, и мне приходилось маневрировать под ним, чтобы убедиться, что он попадает в определенные точки. Понимаешь? Самое меньшее, что он мог сделать, это активно помогать.

— Смена позиции вообще помогла? — Спросил я. Мама, похоже, не возражала отвечать на подобные технические вопросы, и если бы она их задала, я бы, честно говоря, согласился. Мне понравился этот обмен информацией.

Она пожала плечами. — Я имею в виду, что ничего нельзя было гарантировать, но в некоторых позах мне было легче получить удовольствие, чем в других. Для этого подходили позы «Собачка» и «Наездница наоборот». Он просто, по-видимому, не замечал или не думал, что ему нужно что-то делать, кроме механического движения. Скучно.

— Так почему же ты вообще была с ним? — Спросил я.

Мама вздохнула. — Он был еще одним учителем, работавшим со мной над учебным проектом, и секс с ним мотивировал его продолжать в том же духе. Мы блестяще завершили проект, а потом я как сумасшедшая праздновала, когда его перевели в другую школу.

Я снова рассмеялся. — Хорошо, мам. Я проделал то же самое с научным проектом и одной девушкой из моей группы. Она согласилась выполнять свою часть работы, если я продолжу доставлять ей оргазмы.

— Тяжелая у тебя жизнь, — поддразнила мама, ухмыляясь. — Она что-нибудь для тебя делала? Хотя бы отсосала?

— Не-а, — сказал я, качая головой. — Только не с такими зубами. Мы не зря прозвали ее Донна-пиранья.

Мама чуть не захлебнулась еще один раз, свернувшись калачиком на диване и хихикая, быстро-быстро барабаня каблуками по обивке дивана. Она весело посмотрела на меня.

— Предупреждай меня, когда собираешься это сделать, маленький засранец, — хихикнула она. — Я не хочу, чтобы меня стошнило на диван или на мой ковер.

Я пожал плечами. — Поскольку я не знаю, что тебя может вывести из себя, я, наверное, просто постараюсь не разговаривать, пока ты пьешь. Мам, в твоем списке недовольных есть женщины?

— О, теперь мой маленький мальчик хочет послушать о маминых лесбийских забавах? — поддразнила она, поворачиваясь ко мне лицом и прикладывая руку к виску. Она явно запьянела и даже повеселела после трех кружек пива и трех «мимоз», выпитых ранее. Должно быть, она не задумывалась о том, как сидит, потому что одно ее колено было приподнято, а ступня покоилась на подушке, в то время как другая нога была подогнута под нее. Если бы я осмелился посмотреть вниз, то увидел бы ее черные трусики. Но она никак не могла не заметить, что я смотрю на нее, поэтому я заставил себя не опускать взгляд.

— По правде говоря, когда ты так говоришь, это звучит забавнее, — сказала я. — Но я не спрашивал о подробностях твоих привычек пользоваться ножницами.

— Твоя потеря, — беззаботно сказала она, делая еще один глоток.

— Я просто спросил, есть ли на свете женщины, которые плохо поступили с моей замечательной мамой, — отметил я.

Мама вздохнула. — Может быть, несколько раз. Одна из них меня по-настоящему разозлила. У нас был хороший секс, а потом она превратилась во фригидную сучку. Я так и не узнала почему. После этого она была со мной очень груба.

— Жаль это слышать, — честно признался я.

— Все в порядке. Я ей отомстила, — ответила мама.

— Ты что, подсыпала ей в тампоны порошок для зуда? — Спросил я, ухмыляясь.

— О, надо бы это запомнить, но нет, — сказала она, одарив меня злобной улыбкой. — Я трахнула ее маму.

Теперь настала моя очередь чуть ли не отплевываться. Я пришел в себя и потрясенно посмотрел на нее. — Ее маму? Сколько, черт возьми, вам обоим было лет?

— Не обращай внимания, молодой человек, — пренебрежительно сказала она. — Я еще не настолько опьянела, чтобы сказать тебе это. Как бы то ни было, после того, как она порвала со мной и превратилась в настоящую стерву, однажды она возвращалась домой и увидела, как я выхожу из ее дома с очень самодовольным выражением лица. Она ворвалась в свою парадную дверь, и вся округа услышала, как они орали друг на друга. Я просто продолжала идти.

— Мама, ты мастерица холодной мести, — сказал я, подняв бутылку, чтобы поприветствовать ее. — Напомни мне никогда не становиться не на твою сторону, потому что ты можешь украсть мою девушку.

— Судя по тому, какими сучками они оказались, это чертовски маловероятно, — съязвила она, подмигнув мне и сделав еще глоток. Я смеялся, а она хмурилась, переворачивая бутылку вверх дном и слегка встряхивая ее. Ни капли не вылилось. Она выпила все до дна.

— Дерьмо, — пробормотала она, отставляя бутылку в сторону. — У меня есть место для еще одной, так что я…

Мама замолчала, посмотрела вниз и нахмурилась.

— Аарон, — сказала она, снова взглянув на меня. — Сколько я уже так сижу?

Я сглотнул. — Например, как?

— Вот так, — сказала она, указывая на себя сверху вниз, все еще в той же позе, что и раньше. — Сижу здесь, выставив свою промежность на обозрение сыну.

— Я… точно не знаю, — неуверенно произнесл я.

— Допустим на мгновение, что это правда, — решилась она, понизив голос. — Почему ты мне не сказал?

Теперь это казалось опасным, и я должен был быть честным, но в то же время осторожным. — Правда?

Она спокойно кивнула, не отрывая от меня взгляда, и наклонилась ближе.

Я перевел дух. — Я знал, что ты это делаешь, и заставил себя не смотреть. Но я боялся, что, если расскажу тебе об этом, ты очень смутишься, и тогда мы перестанем сидеть здесь и разговаривать. Я так наслаждался жизнью и не хотел все портить. Опускать глаза не стоило.

Мама внимательно посмотрела на меня, и в ее глазах промелькнуло удивление. — Ты говоришь правду, не так ли? Я ни разу не видела, чтобы ты смотрела вниз, а если бы смотрел, я бы заметила.

Она откинулась на спинку и слегка пожала плечами. — Ну, мне здесь очень удобно, так что я пока не собираюсь менять позу только потому, что мои трусики выставлены напоказ. Так что давай, смотри, как тебе нравится, только не делай это жутким, тупо пялясь, ладно?

— Спасибо, мам, — вздохнул я, одергивая рубашку, чтобы проветрить грудь, так как она заставила меня вспотеть. — Ты меня напугала.

— Не знаю, смутилась бы я или нет, но спасибо тебе, Аарон, за то, что учел этот аспект. Это на удивление вежливо с твоей стороны, — сказала она, протягивая мне пиво, которое она хотела, чтобы я открыл. — И сними рубашку, когда будешь открывать пиво.

Я подчинился, и мама захихикала, наблюдая, как напряглись мои мышцы, пока я снимал крышку с бутылки.

— Сними рубашку, — проинструктировала она, забирая у меня бутылку. — В конце концов, тебе есть на что посмотреть, почему бы и мне не посмотреть?

— Во-первых, я старался не смотреть, — заметил я. — Во-вторых, я уже сижу здесь в нижнем белье, ты же знаешь.

— О, это не считается, — пренебрежительно сказала мама, отмахиваясь от моего утверждения. — Парни в боксерах не в счет. Рельефная грудь — в зачет.

— Как скажешь, мам, — вздохнул я, открывая свою бутылку, пока она продолжала хихикать. По правде говоря, я был рад, что снял рубашку, потому что мне было тепло, несмотря на выпитое и нервное потоотделение. Мне уже было прохладнее.

— И, по крайней мере, ты достаточно вежлив, чтобы не настаивать на какой-нибудь глупости, типа «Я тоже должна что-нибудь снять, раз уж тебе уже пришлось это сделать», — фыркнула мама. — Это спор проигравших, предназначенный для тупых парней, которые не могут иначе избавить женщину от одежды.

— Ты моя мама, и я слишком сильно люблю и уважаю тебя за это, — с готовностью ответил я, имея в виду именно это.

— Правильно ли я понимаю, что ты не хочешь видеть свою старую маму в нижнем белье? — поддразнила она, снова ухмыляясь.

— Мама, я видел тебя в бикини, которое было, по крайней мере, таким же маленьким, как любые бюстгальтеры и трусики, которые ты носишь. Так в чем разница? — Рассуждал я, стараясь казаться послушным. Это была очень странная ситуация, имейте в виду.

— Справедливо, но, по-моему, есть что-то более интимное в том, чтобы видеть кого-то в том, о чем не принято говорить, — задумчиво произнесла мама.

— За исключением парней в боксерах, — напомнил я ей, наклоняя к ней горлышко своей бутылки.

— Фиииии, — вздохнула она, прежде чем посмотреть на меня. — Мы будем в расчете, если я сниму халат?

Ее вопрос заставил меня задуматься. — Я… не знал, что это нужно обсуждать, мам. Мы здесь, чтобы излить душу друг другу. Мне не нужно, чтобы ты раздевалась для меня, какой бы великолепной ты ни была…

Я на мгновение замолчал, осознавая, что говорю. Может, я и не был пьян, но три пива и три «мимозы», казалось, сняли напряжение с моего языка или, по крайней мере, расслабили его.

— Продолжай… — подтолкнула мама, закусив губу и ухмыляясь.

Я вздохнул, на мгновение опустив голову. — Да ладно, мам. Все мои друзья считают тебя настоящей милфой, и на этот раз они не ошибаются. Да, я был бы идиотом, если бы, по крайней мере, объективно не понимал, насколько ты привлекательна. Клянусь, я не смотрел на твои трусики, когда ты так сидела, но я боролся с этим каждую чертову секунду. Правда.

Мама спокойно смотрела на меня, словно оценивая. Это не был недобрый взгляд, и, наконец, она тепло улыбнулась.

— Я не думаю, что слышала, чтобы взрослый мужчина давал более честный ответ, — выдохнула она, вставая перед диваном. — Ты победил, Аарон. Держи…

Я разинул рот, когда мама расстегнула поясок на своем маленьком алом халатике, а затем сбросила его с плеч. Теперь она стояла передо мной, одетая только в кружевной черный лифчик и трусики-стринги, которые были на ней до этого. Она слегка согнула одно колено перед другим и уперла руки в бока, бросая на меня страстный взгляд.

— Тааак… — она почти мурлыкала, все еще одаривая меня ухмылкой. — Неплохо для пожилой леди, а?

Я был, в буквальном смысле, слишком ошеломлен, чтобы у меня встал. За что я, вероятно, должен был бы быть благодарен, если бы в тот момент был способен к более высоким мыслительным функциям.

— Я знаю, я уже говорила, что не хочу, чтобы ты тупо пялился на меня, но, думаю, сейчас все в порядке, — пропела она, слегка поворачивая туловище влево-вправо, чтобы мне было немного по-другому видно. Мои глаза почему-то расширились еще больше, когда она медленно повернулась ко мне спиной, демонстрируя свою упругую попку. Ткань ее трусиков исчезла между ягодицами. Она оглянулась на меня через плечо и подмигнула. — Что думаешь, большой мальчик?

Я громко сглотнул. — Я надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, когда говорю это, но….. Я бы очень хотел, чтобы ты сейчас не была моей мамой, мам.

Мама хихикнула и снова повернулась ко мне лицом, довольная моим ответом. Она слегка пританцовывала от возбуждения, отчего ее груди подпрыгивали в лифчике, который едва мог их вместить. Бюстгальтер казался почти на размер меньше, так зачем она вообще его надела?

Она схватила свой телефон со столика рядом с диваном, а затем почти рухнула на подушку, вытянувшись и прислонившись ко мне спиной. Я широко раскрыл глаза, когда ее практически обнаженная спина прижалась к моему торсу.

— Улыбнись, малыш, — позвала она, одарив камеру одной из своих ослепительных улыбок, и сфотографировала нас сверху. Она немного приподнялась, а затем внимательно посмотрела на снимок. Увидев его, она слегка нахмурилась.

— Что у тебя за выражение лица? — спросила она, поднимая телефон и показывая мне сделанную фотографию. Она выглядела великолепно. Я, напротив, выглядел потрясенным и, возможно, слегка запаниковавшим, как будто кто-то только что засунул мне в трусы бритву. Имейте в виду, это не входило в мои намерения. — Неужели я настолько отталкивающая, что ко мне нельзя прижаться?

— Мам, нет! — тут же запротестовал я, качая головой. — Ты просто застала меня врасплох. Я все еще пытался своим бедным маленьким мозгом осознать, что ты стоишь там в нижнем белье, а потом, совершенно неожиданно, мы вместе сделали селфи в обнаженном виде. Может, ты и была готова, но я — нет. Я буду… В следующий раз я буду стараться лучше.

— Я надеюсь, что ты будешь, — заверила она меня, кивая. Она взяла пиво и огляделась. — Думаю, пора сменить место проведения. Давай перенесем вечеринку в другое место.

— Да, конечно, звучит неплохо, — согласился я, вставая, радуясь, что в данный момент у меня не стоит. — Дай-ка я только надену рубашку и…

— Не-а, — сказала мама, подняв палец. — Не одевай. Если я останусь в таком виде, ты тоже останешься, как есть, приятель.

— О, ладно, — сказал я, пожимая плечами. — Я не знал, что ты останешься в таком виде, но если тебе удобно…

— Да, так и есть, — подтвердила она, кивнув. — Следуй за мной, сын мой.

Я сделал, как было велено, и пошел за ней. Мама, казалось, сильно раскачивалась при ходьбе, поэтому я решил, что должен был любоваться ее задницей.

Что я и сделал. Счастливо. И с немалой долей благоговения.

Это была великолепная задница, и я знал девочек моего возраста, которые бы ей безумно завидовали. Я был уверен, что от нее можно было бы отскочить на четверть, если бы мама лежала на животе.

— Мы идем в джакузи, так что захвати еще шипучего, пока я его включу. Хорошо, дорогой? — крикнула она мне в ответ, открывая дверь на наш задний двор.

— О, э-э… шипучего? Что это? — спросил я довольно глупо, все еще пялясь на ее задницу.

— Шампанское и горячие ванны созданы друг для друга, милый. Поверь мне, — сказала она, стоя перед джакузи, которое стояло на нашей веранде. Она сделала мне знак рукой. — Один из моих друзей приобщил меня к этому занятию, и я уже много лет не отказываю себе в этом удовольствии. Давай же. Беги!

Я стряхнул с себя оцепенение, в которое она меня погрузила, и подошел к холодильнику. Я нашел еще одну бутылку игристого вина и взял еще два бокала для шампанского. Я слышал, как мама что-то приятно напевает себе под нос, а затем послышался низкий гул и рокот включающейся гидромассажной ванны. Мы запустили ее совсем недавно, и я уже не пользовался им так часто, как мог бы. Я знаю, что мама иногда так делала, когда, так сказать, принимала гостей.

— О, спасибо, малыш, — весело сказала она мне, забираясь в ванну и устраиваясь поудобнее. В этот момент я догадался, что разглядывать ее тело в нижнем белье было честной игрой, поскольку она не пыталась скрыть себя своей позой.

— Ты не собираешься надевать купальник или бикини? — Спросил я, все еще недоумевая.

Мама скорчила гримасу. — С чего бы это? Это, может, и сексуальное белье, но оно не дорогое. Оно отлично отстирывается, так зачем мне намачивать совершенно другой комплект одежды? Не говоря уже о том, что нужно тратить время на переодевание.

Я пожал плечами. На мой взгляд, это звучит логично. — Тогда, думаю, мои боксеры достаточно хороши. На самом деле, они не отличаются от того, что я бы надел, когда выходил купаться.

— Точно, — согласилась мама. Она сидела так, что была видна верхняя часть ее груди, а чашечки бюстгальтера были опущены вниз. Единственное, что я мог разглядеть, — это черные бретельки, спускающиеся на плечи, и кружевную окантовку чашечек. И большое декольте. — А теперь иди сюда и подай мне, пожалуйста, шипучего.

Я забрался в ванну, а мама, ухмыляясь, пристально наблюдала за мной. Она подняла руки и положила их на край ванны, еще больше открывая взгляду свою пышную грудь. И она знала, что я все это вижу. Она, казалось, не возражала, если я смотрел на нее, и даже не пялилась. Я неуклюже открыл бутылку шампанского и налил каждому из нас по бокалу.

— Спасибо, детка, — тихо сказала она, принимая свой от меня. Я сел напротив нее, устраиваясь поудобнее. Должен признать, плескаться в горячей воде было очень приятно. И если у меня вдруг встанет, она об этом не узнает.

Я надеялся.

— Итак, — начала она, сделав глоток своего газированного напитка. — На чем мы остановились?

Я подумал об этом. — Это довольно субъективно, мам. Где мы были до чего?

Она задумалась на мгновение, ее глаза блуждали, а голова слегка покачивалась. Удивительно, какой милой она могла бы быть, если бы я действительно обратил на нее внимание. Наконец, она ответила. — На чем мы остановились, прежде чем я поняла, что хвастаюсь перед тобой своей задницей?

Я вспомнил. — Я спросил тебя, сколько тебе было лет, когда ты отомстила той девушке, переспав с ее матерью, а ты ответила, что это не мое дело. Думаю, на этом мы и остановились.

— Ах, да, — кивнула она. — Мы обсуждали мою лесбийскую активность. Верно?

— Возможно, косвенно, — согласился я. — Я просто отлично провожу время, узнавая о тебе.

— Держу пари, что так оно и есть, — сказала она, снова ухмыляясь. Она указала на меня своим бокалом с шампанским. — Твоя очередь. Признайся в чем-нибудь.

— В чем, например? — Спросил я. — Я же говорил тебе, что никогда ничего не делал с другими парнями, поэтому не могу сравниться с твоими лесбийскими выходками.

Мама скорчила гримасу. — Никогда ничего не делал? Никогда не стояли в углу и не показывали друг другу свои писюны?

Я скорчил гримасу и покачал головой. — Насколько я помню, нет, мам. Правда.

— Ого, я думала, все молодые парни так делают, — подумала она. — Похоже на то, как все молодые девушки сравнивают сиськи и практикуются в поцелуях.

— Извини, что разочаровал, — просто сказал я, пожав плечами.

— Ладно, давай я попробую еще раз, — сказала она. — Ммммм… о! Ты когда-нибудь занимался сексом втроем или вчетвером?

Мои глаза слегка расширились. Не могу поверить, что моя мама спросила меня об этом. — Что это, правда или действие?

— Если это то, что нужно, чтобы добиться от тебя ответа, — ответила она. — Либо отвечай честно, или я брошу тебе вызов.

Я снова сглотнул. Похоже, я был обязан ей ответить. Сделав глубокий вдох, я ответил. — Да. Я занимался сексом втроем.

Мама на самом деле казалась удивленной. — Действительно? Мой маленький мальчик был в групповухе?

— На самом деле, их было немного, — признался я, стараясь не покраснеть. К счастью, вода была горячей, так что я мог надеяться, что это реакция моей кожи на воду. — Я думаю… их было четыре. Да, четыре.

— Боже мой, — сказала мама, обмахиваясь веером для пущего эффекта. — Не ожидала такого. С другой стороны, оказывается, ты крутой парень, который не прочь трахнуть своего учителя истории, так что, возможно, мне не стоит удивляться. Может, ты хочешь поделиться какими-нибудь подробностями?

— Разве это не другой вопрос и не другая истина? – спросил я.

Мама вздохнула. — Да, технически, но есть вероятность, что мы можем немного растеряться, Аарон, и тогда мы можем даже забыть задать этот вопрос. Итак, правило таково: если мы отвечаем правду, мы должны дать какое-то удовлетворительное объяснение. Хорошо?

— Ну, хорошо, — неуверенно согласился я. — Я попробую, но… что ты хочешь знать?

— Только основы, — просто сказала она. — Где ты был, и кто был вовлечен…

— А, ну что ж, — сказал я, кивая и пытаясь ответить ей. — Я был на вечеринке в честь одного из них. Я и две девушки, с которыми я познакомился, нашли ванную, которой, казалось, никто не пользовался, и мы вроде как занялись этим.

Мама кивнула. — Они только вдвоем были сосредоточены на тебе, или они еще и трахались?

Я усмехнулся, все еще не в силах поверить, что разговариваю об этом со своей собственной матерью. — Они тоже собирались трахнуться. Но мне нравится думать, что мы держались довольно ровно. Это было хорошее время для моего первого секса втроем. Итак, твоя очередь, мам. Правда или вызов?

— Ну что ж, — выдохнула мама, слегка покраснев. — Я хочу выпить еще немного, прежде чем соглашусь на любой вызов. Итак, правда.

Я собирался задать свой вопрос, но она остановила меня, указав своим бокалом с шампанским. — И никаких подражательных вопросов. Ты не можешь просто спросить меня, был ли у меня когда-нибудь секс втроем. Это дешево. Постарайся лучше.

— Хорошо, — согласился я, перестраиваясь. — Ммммм… Хорошо. С каким наибольшим количеством людей у тебя был секс за раз?

Теперь мама покраснела по-настоящему. — О Боже, — пробормотала она, поворачивая голову и глядя на воду. — Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Я думал, это игра, — ответил я. — Так что либо отвечай честно, либо прими вызов.

Мама на некоторое время закрыла глаза, прежде чем ответить. — Я… ты знаешь об этом секс-клубе в центре города?

— Шангри-Ла? Да, — ответил я. — Никогда там не был, но знаю о нем. Всегда задавался вопросом.

— Ну, я там состою, — призналась она, и это заявление заставило меня удивленно приподнять бровь. — И я действительно посещала его по пятницам. Я… Я не могу быть уверена, так как иногда в такие вечера там собирается куча народу, но я думаю, что самое большее, с кем я трахалась одномоментно, это… пятеро.

— Ого, мам, вшестером? — Спросил я, впечатленный. — Да ладно тебе. Там были одни мужчины или были и женщины? Ты сказала, что мы должны были друг другу все рассказать после.

— Я знаю. Не напоминай мне, — проворчала она, не глядя на меня. Она вздохнула, явно пытаясь вспомнить это событие. — Там были три девушки, одной из которых была я, и трое парней.

— Это потрясающе, — кивнул я.

Она, казалось, скептически отнеслась к моему заявлению. — Ты не испытываешь отвращения?

— Нет. С чего бы мне его испытывать?

— А что, если я скажу тебе, что переспала со всеми тремя мужчинами сразу? — бросила она вызов, решив найти тот момент, когда я не выдержу и осужу ее. — А что, если бы я засунула по одному члену в каждую лунку одновременно?

— Это значит, что мне не придется тратить время на расспросы о том, нравится ли тебе анал, — рассмеялся я. Я и так знал, что ей нравится в попку, потому что видел ее маленькое шоу прошлой ночью в душе.

Мама снова покраснела. — Аарон, — пробормотала она, но при этом хихикнула. — Не стоит так говорить о своей матери.

У меня возникло ощущение, что она не имела в виду упреки. Она просто помогала себе пережить эти моменты, говоря такие вещи. Она, казалось, не особо стремилась помешать мне задать их. Я знал, что моя мама, если бы я переступил черту, она бы мне прямо сказала.

Я улыбнулся ей. — Мама, позволь мне сказать тебе чистую правду… Мне плевать, что тебя поджаривали на вертеле трое парней. Серьезно. Если тебе понравилось, то это круто. Я не собираюсь осуждать тебя за это.

— Это начинает звучать так, будто ты ни за что не можешь меня осудить, — почти проворчала она. Что бы ни происходило, мне нужно было уравнять с ней шансы.

Поэтому я разыграла карту, которая должна была потрясти ее.

— Если ты хочешь, чтобы я негативно оценивал тебя, мама, есть одна вещь, которую ты могла бы сделать, — спокойно сказал я. — Помириться с папой.

Мама на некоторое время замолчала.

— Аарон, я никогда не смогла бы… — прошептала она.

— Я знаю, мам, — сказал я своим самым ободряющим тоном. — Я абсолютно уверен. Поэтому, когда я говорю тебе, что не собираюсь осуждать тебя за такие вещи, как то, что тебя трахали трое парней одновременно, я действительно это имею в виду. Тебе просто нужно принять это во мне.

Мама пока ничего не сказала.

— Все, что ты мне рассказываешь, делает тебя еще более удивительной в моих глазах, — продолжил я. — Ты и так была лучшей мамой на свете, а теперь я узнаю о твоей распутной натуре. Это заставляет меня чувствовать себя лучше. Правда.

Она моргнула и посмотрела на меня. — Почему, детка?

Я улыбнулся. — Потому что иногда я задавался вопросом, не унаследовал ли я свое безумное либидо и свою… раскованность от моего придурковатого папаши. Теперь выясняется, что я должен благодарить за это свою потрясающую маму. Мне приятно слышать это от тебя.

Мама улыбнулась, прикусив губу, и ее глаза, казалось, заблестели. Наконец, она взяла себя в руки и одарила меня одной из своих ухмылок. — Отлично, мистер Хитрожопый… правда или вызов?

— Правда, — с готовностью согласился я. Я хотел увидеть, где заканчивается моя зона комфорта, когда я признаюсь во всех этих извращенных вещах своей маме.

Мама похлопала себя по щеке, ее глаза забегали из стороны в сторону, пока она делала вид, что размышляет. — Оки-доки… какая у тебя самая большая или сокровенная страсть или фетиш?

— О, боже, мам, — сказал я, качая головой. — Я просто озабоченный подросток, и все мои ответы будут банальными.

— Я хочу знать, — сказала она, глядя на меня. — Я не осуждаю.

Я несколько беспомощно пожал плечами. — Я имею в виду, какой парень не любит анал или нескольких девушек… Я, конечно, люблю такие штуки.

— Хорошо, попробуй фетиш, — настаивала она. Она собиралась получить от меня ответ. — Какой жанр порно занимает больше всего места на твоем жестком диске?

Мне даже не приходилось задумываться об этом. — Честно? Трайбадизм.

Мама этого не ожидала. — Секс ножницами? Почему?

— Это восхищает меня как мужчину, потому что это единственная сексуальная вещь, которую я не могу сделать или даже адекватно имитировать, — объяснил я. — Так что это мой фетиш. У меня на рабочем столе куча секс-видео. Не могу поверить, что только что рассказал тебе об этом.

Мама хихикнула. — Я бы забеспокоилась, если бы у тебя на компьютере не было терабайт порно, детка. И, как ни странно, этот ответ приобретает смысл, когда ты так его объясняешь. Думаю, твоя очередь.

— Отлично, — сказал я, наблюдая, как она потягивает шампанское, глядя на меня поверх бокала, слегка отвернувшись от меня. — Правда или вызов?

— Правда, — с готовностью ответила мама, ухмыляясь мне. В то время как некоторые люди могут подумать, что это безопасно, мы с мамой оба наслаждались тем, что рассказываем друг другу обо всем на исповеди, руководствуясь правилами игры.

Я не стал медлить ни секунды, прежде чем задать свой вопрос. — Тебе нравится секс ножницами?

Мамины глаза на мгновение расширились, прежде чем она начала хихикать. — О-о-о, — вздохнула она, запрокидывая голову, пока не посмотрела на навес над нами. — Да, детка, это, без сомнения, мое любимое занятие с женщиной. Мне жаль, но я действительно не могу сказать тебе больше, не вдаваясь в подробности, которые ты не хочешь слышать.

— Мам, мы это уже обсуждали. Я помешан на трайбадизме, — заметил я. — Знаешь, если я услышу о том, что моя безумно сексуальная мама занимается этим, это не убьет для меня тему. И в правилах, которые ты изложила, указано «адекватное объяснение». Слова о том, что тебе это нравится, на самом деле ничего не значат. Согласись?

Лицо мамы вспыхнуло, и я снова не мог понять почему. Смущение? Горячая вода? Все то утро, что мы пили? Все три?

Она смягчилась. — Да, мама любит секс ножницами с девочками. Мне нравится, как моя… — Мама на мгновение закрыла глаза, борясь с этим. — Я чувствую, как мои половые губки скользят по губкам другой женщины, а когда наши клиторы соприкасаются. Это заставляет меня кончать так сильно.

Она почти обмякла. — И я не могу поверить, что только что призналась в этом. Своему сыну. Прошлый вечер вывел меня из себя больше, чем я думала.

— Не переживай, мам, — сказал я. — Я рад, что Тед-Придурок больше не нужен в твоей жизни. Не только потому, что это привело к тому, что мы занялись этим и сблизились, но и потому, что ты заслуживаешь большего. Ты, несомненно, рок-звезда в области секса. Я просто не знал, что она живет со мной под одной крышей.

Мама покраснела и хихикнула, плеснув на меня немного воды. — Очаровашка. Неудивительно, что девочки так быстро снимают с себя трусики ради тебя.

— И я, в некотором роде, рад, что мы с мамой одинаково любим секс ножницами, — добавил я. — Другие девушки говорили мне, что это потрясающее чувство, не похожее ни на что другое.

— Они правы, маленькие умные шлюшки, — согласилась мама, кивая. — Единственное, что может быть лучше, это другой вариант.

Я приподнял бровь. — Я знаю, что технически не моя очередь спрашивать, но ты должна мне сказать, мама.

— Не-а, — сказала мама, лукаво улыбаясь. — Твоя очередь кое в чем признаться, детка. После этого ты можешь спросить меня об этом.

— Хорошо, — кивнула я. — Дерзай.

Это застало маму врасплох. – Не правда?

— Это не Правда. Это Правда или дерзание, — отметил я. — Итак, давай договоримся. На что я решаюсь?

Мама на некоторое время погрузилась в раздумья, рассеянно потягивая шампанское. Я сделал еще глоток из своего бокала и вынужден был признать, что это было потрясающе, когда я сидел в горячей ванне. Я надеялся, что мы будем делать это гораздо чаще.

— Ладно, — сказала она наконец. — Снимай свои боксеры. И не одевай их, пока мы не выйдем.

Я этого не ожидал, но я сам вырыл себе могилу, не так ли? Кроме того, вода доходила мне почти до груди, бурлила и пенилась, так что вряд ли она могла что-то видеть, верно? Я кивнул и стянул с себя боксеры, подняв их вверх, словно в доказательство того, что я это сделал, а затем отбросил в сторону. Мама захихикала и радостно захлопала в ладоши, когда увидела их. Они приземлились на стол с громким влажным шлепком, который почти заставил меня вздрогнуть, напомнив, что сейчас я сижу совершенно голый в горячей ванне, а со мной моя мама.

— Счастлива? — Спросил я, усаживаясь обратно на сиденье.

— Наверное, — пропела она. — Удобно?

— Пузырьки кажутся немного странными, — признался я.

— Это лучшее, что есть на свете, если ты девушка, поверь мне, — озорно хихикнула она. — Ну что ж, ты выполнил наше первое задание. Ты собираешься продолжить свой вопрос?

Я кивнул. — Скажи мне, мам, что для тебя приятнее трайбадизма?

Она лукаво улыбнулась, как будто ей не терпелось рассказать мне об этом. Это заставило меня задуматься, какие разговоры она ведет с другими женщинами, когда они чувствуют себя похотливыми. — Единственное, что будет лучше, если мы будем использовать короткий двойной фаллоимитатор, детка. Нечто такое, что полностью поглощает нас обеих, и при этом позволяет нам соприкасаться губами и клиторами, в то же время оставаясь полными члена. Ничто и никогда не могло бы так заставить девушку кончить, как это.

— А что, если бы у тебя в заднице был еще и двойной фаллоимитатор? – спросил я.

Мамины глаза расширились до размеров обеденных тарелок, а потом она, казалось, начала извиваться под водой, обдумывая мое предложение.

— Думаю, у тебя есть что-то новенькое, что ты можешь попробовать в следующий раз, когда будешь с девушкой, — рассмеялся я.

— Я понятия не имела, что воспитываю такого блестяще развращенного маленького сексуального маньяка, — почти хихикнула мама. — Но ты прав. Стоит попробовать что-то новенькое. За это я дам тебе еще один шанс. Давай, детка. Но на этот раз ты рискни.

Чего я от нее хотел? Встать и потрясти сиськами? Показать мне еще раз свою прелестную попку? Это может показаться слишком беспричинным.

— Ладно, снимай лифчик, мам, — сказал я наконец. — Теперь мы квиты, и ты все еще можешь защитить свою скромность водой.

— Предсказуемый мужчина, — вздохнула она, ухмыляясь и качая головой. — Не то чтобы я тебя виню…

На ней был лифчик, застегивающийся спереди, поэтому она немного повозилась с ним под водой, прежде чем расстегнуть бретельки. Повторяя мою предыдущую презентацию, она повертела промокший предмет одежды на кончике пальца, все еще ухмыляясь, прежде чем небрежно отбросить его в сторону. Бюстгальтер приземлился поверх моих боксеров.

— Хороший бросок, мам.

Затем она откинулась назад, положив руки на край ванны, и лукаво улыбнулась мне. Обнажилась большая часть ее невероятных грудей, кремовых холмиков кожи, но соски все еще были ниже ватерлинии, что, без сомнения, было точно рассчитано ею. — Счастлив?

— Я всегда счастлив с тобой, мам, — сказал я, дав универсальный, но честный ответ, на который она не смогла возразить. — Я же говорил тебе, что сегодня потрясающий день.

Мама вздохнула и что-то пробормотала себе под нос. Она улыбнулась мне. — Хорошо, тогда. Моя очередь?

Я кивнул, несколько настороженный блеском в ее глазах. Мама осушила свой бокал, а затем наполнила его снова. Она посмотрела на меня поверх своего бокала, как будто оценивая меня.

— Правда или действие?

Я уже рискнул, и мамин взгляд был почти… хищным. Я решил не рисковать. — Правда.

Возможно, это сыграло ей на руку, потому что улыбка, которой она одарила меня, была порочной. — Что, сын мой, было самым озорным или извращенным поступком, который ты когда-либо совершал?

— Ух ты, — выдохнул я, откидываясь на спинку и размышляя. — Я… дай мне секунду.

Мама рассмеялась. — Мой восемнадцатилетний сын совершил столько развратных поступков, что ему приходится об этом думать?

— Ну, нет, — признался я. — Мне просто нужно подумать об этом, потому что я не уверен, что все, что я сделал, будет соответствовать твоим стандартам, мам.

— О, детка, — проворковала она, тепло улыбаясь. — Я не ставлю тебя в неловкое положение и не ставлю оценки…

Ее улыбка снова превратилась в ухмылку. — Потому что ты рассказал мне, что ты сделал, чтобы получать хорошие оценки…

Она захихикала над собственной шуткой. Я покраснел, но терпеливо ждал, пока она постепенно успокоится. Наконец мама откинулась на спинку и прочистила горло. — Прости. Как я уже говорила, речь идет о том, чтобы получше узнать друг друга, верно? Я не осуждаю. Ты не осуждал меня.

— Ты же знаешь, что в конце концов я задам тебе тот же вопрос, верно? — уточнил я.

— Я знаю, и я уже думаю об этом, — просто сказала она. — Ты выбрал правду, так давай, скажи мне, детка.

Я снова погрузился в размышления, а мама наблюдала за мной, все еще потягивая шампанское. Я сосредоточился на поиске ответа, вместо того чтобы думать о том, какой невероятно неловкой и совершенно странной была вся эта ситуация. Подумай, Аарон, подумай…

— Я играл в анальную рулетку, — предложил я.

Мама моргнула. — Не уверена, что я это знаю. Расскажи мне.

Я глубоко вздохнул. — Ты выстраиваешь в очередь девушек или парней, я думаю, если тебе так нравится. В моем случае, девушек. Итак, ты заставляешь их выстроиться в очередь, и они подставляют тебе свои задницы. Ты начинаешь с одной из них, трахая ее в зад в течение определенного периода времени, две минуты или около того. Если она не заставляет тебя кончить, ты входишь в соседнюю девушку и трахаешь ее задницу в течение того же периода времени. Это продолжается до тех пор, пока одна из них не заставит парня кончить.

— Боже мой, — почти прошептала мама, прижимая пальцы к губам, когда подумала о том, что я сказал. — Это так извращенно, мерзко и сексуально… ты даже не чистишь свой член, прежде чем окажешься внутри следующей девушки?

Я покачал головой. — Я думаю, девушки должны доверять друг другу или, по крайней мере, быть достаточно извращенками, чтобы не обращать на это внимания. Не я устанавливаю правила.

— Боже, я действительно хочу попробовать это как-нибудь, — выдохнула мама, обмахиваясь веером. — Может быть, в клубе. Что ж, Аарон, ты и в самом деле совершил кое-что извращенное раньше, чем твоя мама.

— Уверен, я влюбил в себя больше девушек, чем ты, — добавил я, улыбаясь.

Это вызвало у нее смешок. — Мне всегда было интересно, каково это — кончать в девушку. Примерно так же, как ты хочешь узнать, каково это — секс ножницами. Я хотела узнать, это всю моя сексуальную жизнь. Я думаю, это должно быть потрясающе.

— У меня нет претензий по этому поводу, — заверил я ее, допивая свой бокал игристого. Мама подняла бутылку, и я позволил ей наполнить меня, ухмыляясь, когда мой взгляд упал на ее грудь, когда она наклонилась вперед.

— Прости, малыш, — пожурила она меня, подмигнув. — Тебе придется приложить больше усилий, чтобы встретиться с моими девочками. Мама старше, но не глупа.

— Мне и в голову не приходило, что ты такая, мам, — сказала я, кивнув в знак благодарности и сделав еще глоток. Зная, что мы будем в горячей ванне, я взял бутылку шампанского побольше, чтобы она не пустела так быстро. — Чья очередь?

Мама на мгновение задумалась. — Мммм… ты сказал мне правду, так что, думаю, теперь моя очередь. Что же это будет? Осмелюсь ли я рассказать тебе о самом извращенном поступке, который я когда-либо совершала?

— Звучит так, будто это было бы забавно, — сказал я, откидываясь на спинку и ухмыляясь.

— Ну, проблема в том, что я делала чертовски странные вещи, Аарон, — нерешительно сказала мама. — И хотя я надеюсь на твое слово, что ты не станешь меня осуждать, суть в том, что… ну, я не знаю, кто из нас займет первое место.

— О, — сказал я, видя затруднительное положение. — Мммм… Надеюсь, это не обман, но… что, если ты назовешь мне три вещи, которые ты считаешь самыми извращенными, а потом я дам тебе знать, какое из них я выберу?

Мама весело улыбнулась. — Признаюсь своему маленькому мальчику в трех своих самых развратных моментах, а потом позволю ему решить, какой из них самый извращенный? Я понятия не имела, что мои выходные закончатся таким образом.

— За это мы должны поблагодарить Мудака Теда и развратницу Джину, — пошутил я, поднимая свой бокал в тосте. — За придурков и блядей, пусть они навсегда сблизят нас.

— Придурки и бляди, — согласилась мама, поднимая свой стакан, прежде чем осушить его. Она вздохнула, а затем откинула голову назад, просто расслабляясь и опускаясь пониже в воду. — Мммм, дай мамочке немного подумать над этой головоломкой, детка. Не говоря уже о том, чтобы насладиться моими алкогольными коктейлями.

— Без проблем, мам, — легко ответил я. — Хочешь, я разотру тебе ноги, пока ты будешь думать?

Мама хихикнула, и я увидел, как она опустилась еще ниже и заерзала. В конце концов, ее ступни коснулись моих голеней. Я осторожно приподнял ее ноги, пока они не оказались у меня на коленях, которые я держал вместе, не только для того, чтобы использовать их как подставку, но и для того, чтобы она не обнаружила мой твердеющий член.

— Тебе здесь хорошо, милый? — спросила она, расслабляясь. — Это место действительно удобное.

— Все должно быть в порядке, только не наклоняйся вперед, иначе ты упрешься пятками в мой член, — сказал я ей, держа ее ступни в своих руках под водой.

— Это был бы далеко не первый раз, когда я делаю парню массаж ногами, — хихикнула она, не открывая глаз. — Продолжай, детка.

— И не засыпай, — проинструктировал я строгим голосом. — В конце концов, ты должна мне ответить.

— Ммм, я обещаю, что не засну, — промурлыкала она, когда я начал разминать и массировать ее ступни. — В конце концов, я слишком наслаждаюсь этим днем, чтобы тратить его на сон…

Я позволил маме просто наслаждаться и думать, пока массировал ее ступни под струей воды. Я слышал, как она вздыхала и, возможно, даже слегка постанывала. Я и раньше растирал ей ступни, но в этих обстоятельствах все было совсем по-другому. Голышом в горячей ванне с моей полуобнаженной мамой, играем в «Правду или действие», пока мы не обосрались?

— Мммммм, — промурлыкала мама, слегка покачиваясь, пока я разминал ей пальцы ног. — Я и забыла, какой ты классный малыш, Аарон. Скольких девушек ты избавил от трусиков с помощью такой штуки?

— Не знаю, было ли это просто растирание ног, которое заставило их снять трусики, но это определенно помогло подготовить сцену, — ответил я. — Уверен, что массаж ягодиц помог мне стать еще ближе.

— О-о-о, — хихикнула мама, улыбаясь. — Давненько у меня такого не было…

Я продолжал нежно тереть и массировать, и маме это явно нравилось. Наконец, она села, убрав ноги с моих коленей.

— Спасибо, дорогой, это было восхитительно, — вздохнула она, и действительно выглядела отдохнувшей. Может, это должно было меня обеспокоить? — Готов услышать о трех самых больших маминых странностях или самых извращенных моментах?

— Не могу поверить, что говорю это, но да, — ответил я, собираясь с духом. — Если тройное проникновение не повлияло на список, то я должен задаться вопросом.

— Тише, детка, — хихикнула она. — Вот несколько почетных упоминаний… У меня в киске было два члена одновременно… У меня во рту было два члена одновременно…

Я ухмыльнулся. — Приятно. А как насчет твоей задницы?

— Я еще не пробовала это делать. Это меня немного пугает, — сказала она довольно хриплым голосом. — А теперь помолчи и дай мне продолжить, пока я не потеряла самообладание.

Я кивнул и стал ждать, когда она выложит все начистоту.

— Я предавалась мелкими водными видами спорта, — продолжила она. — И я писала, мужчинам, если они того хотят.

— Здорово, — сказал я, кивая. — Это, достойно упоминания?

— Ага, — сказала мама, хлопнув ладонями по коленям. — Готов к большой тройке?

— Положись на меня, мам, — сказал я, кивая. — Я слушаю и оцениваю.

— О, молодец, — вздохнула она. — Мммм… ну, я снималась в любительском порнофильме.

— Что-о-о-о? — Спросил я, широко раскрыв глаза.

— Не волнуйтесь. На всех нас были маленькие маски, которые скрывали, по крайней мере, верхнюю часть лица, а на мне был ярко-розовый парик. Даже я не могу сказать, что это я.

— Моя мама снималась в порнофильме, — пробормотал я, пытаясь сдержать улыбку на лице.

— На самом деле это был не порнофильм. Это была просто маленькая оргия, которую сняли на видео и, вероятно, сейчас показывают где-нибудь в Интернете по всей планете, — сказала мама, пожав плечами. — Это было несколько лет назад, и в тот день меня здорово поимели.

— Ты участвовала в «оргии»? – спросил я. — Кстати, сколько тебе было лет?

Мама покраснела. — Все еще недостаточно пьяна, чтобы сказать тебе это, детка.

— Ладно, ты сняла любительское порно и тебя здорово оттрахали. Следующий? — Предложил я.

Теперь она покраснела по-настоящему. — О, боже… У меня был довольно продолжительный секс с братом и сестрой.

Я моргнул и покачал головой. — Мам, ты трахалась с братом и сестрой, которые занимались инцестом?

Она почти покраснела. — Я… да. Довольно ужасно, да?

— Мам, да ладно, «Игра престолов» сделала инцест сексуальным. Пока в нем участвуют привлекательные люди, это практически поп-культура. Я трахал сестер, которые были любовницами, но не трахал их вместе. Я бы точно так и сделал.

Мама, казалось, на мгновение остолбенела. — Детка, у тебя были сестры, которые занимались инцестом?

— Близнецы, — подтвердил я, кивая. — Просто не вместе, как я и сказал. Одна могла бы заменить другую, если бы мы куда-то пошли, а предполагаемая сестра по какой-то причине не смогла прийти.

Она почти откинулась на спинку, все еще пребывая в изумлении. — Аарон, ты должен трахнуть этих двоих одновременно.

Я рассмеялся. Менее суток назад я и представить себе не мог, что моя мама не была бы шокирована и, возможно, пришла бы в ужас, узнав, что я пытаюсь наладить отношения с сестрами-близнецами. Теперь я не удивился, что она подталкивала меня к завершению. Это было потрясающе. — Поверь мне, мам. Теперь, когда Джины больше нет, я подумаю, как это сделать. Но расскажи мне больше.

Мама пожала плечами. — Наверное, но очевидно, что то, что я трахаю брата и сестру, не так шокирует, как я думала, так что это не займет первое место. Я общалась с ними несколько месяцев, и я трахала их как вдвоем, так и по отдельности.

— Я все еще не могу смириться с тем, что моя мама би, — сказал я, качая головой. — Это так круто.

— И я нахожу странным утверждение тому, что ты так думаешь, — добавила мама. — До тех пор, пока твои придурковатые похотливые друзья не узнают.

— Я и так держу их подальше от тебя, мам, а теперь буду держать еще жестче, чем когда-либо, — усмехнулся я. — Поверь мне в этом. Так чем же закончилось ваше свидание?

Мама пожала плечами. — Она забеременела от него. Родители узнали об этом, и близнецы отправились в путь, прежде чем все рухнуло. Больше я их не видела и не слышала о них. Мое участие осталось незамеченным.

— На грани срыва, но ничего себе, — сказал я. — Это очень сексуально, мам, но тебе нужно что-нибудь поизящнее. Подними градус.

— Спасибо, мистер Николаус, — вздохнула она. — Попытаюсь перехитрить своего сына. Какая я мать?

— Самая потрясающая. — Просто ответил я.

— Я знаю, — пошутила она, подмигнув мне. — Следующий…

Это заставило маму снова затаить дыхание. Она покраснела, а затем посмотрела на меня и поманила указательным пальцем. Заинтригованный, я обошел ванну и подошел к ней достаточно близко, чтобы она могла наклониться ко мне.

Она что-то прошептала мне на ухо.

Я не двигался, просто слушал. Наконец, она отстранилась и сидела неподвижно, глядя на воду.

Я медленно повернул к ней голову, широко раскрыв глаза от удивления. — Правда?

Она кивнула, выглядя очень смущенной.

Я кивнул и улыбнулся. — Ладно, мам, этот победил.

Она посмотрела на меня. — Ты уверен, что это победа?

Я кивнул. — Это самый настоящий излом, мам. И прежде чем ты начнешь хныкать, нет, я ни капельки тебя за это не осуждаю.

— Ты честен со мной, малыш? — спросила она, и в ее глазах светилось искреннее желание.

Я снова кивнул. — Мама, послушай меня. Я не осуждаю, не испытываю ужаса, отвращения, ярости или чего-то еще, что могло бы тебя обеспокоить. Я хочу посмеяться и поздравить тебя.

Мама выдохнула. — Тогда дай мне секунду, потому что я собираюсь избавиться от всех негативных чувств по этому поводу и никогда не оглядываться назад с сожалением…

Я отодвинулся на свою сторону ванны, чтобы дать ей пространство. Ее глаза были закрыты. Я просто наблюдал за ней с чувством благоговения и удивления. В конце концов, многие ли мамы с возрастом становятся все круче в глазах своих сыновей?

Когда она открыла их, она улыбалась. — И что? Это корона извращенца?

— Да, ты сдержала свое обещание рассказать мне, — сказал я, кивнув. — И, если честно, это, наверное, только часть того, что можно назвать извращенным и развратным, мам. Вряд ли ты Линда Лавлейс.

— Я и не знала, что ты знаком с какими-нибудь старыми порнозвездами, — задумчиво произнесла она, бросив на меня забавный взгляд.

— Я по уши влюблен в Нину Хартли и Трейси Лордс, — признался я. — И в некоторых других. Единственное, что я предпочитаю в наши дни, чем в те времена, — это выбритость. Признаюсь, я предпочитаю, чтобы волосы были удалены.

— О, я знаю, да? — сказала мама, скорчив гримасу. — Когда ее волосы попадают тебе в зубы, когда ты лижешь ее? Фу. Портит момент. По крайней мере, подстриги, если не собираешься брить налысо.

Я от души рассмеялся. Что за разговор с мамой в выходные. Я снова наполнил наши бокалы, и мама отпила из своего, прежде чем лукаво улыбнуться мне. — Теперь моя очередь спросить тебя, детка. Правда или действие?

День только начинался, и я все еще наслаждался нашей взаимной честностью. — Правда.

— У тебя сейчас стоит? — спросила она, все еще ухмыляясь.

Это заставило меня остановиться, потому что это был невероятно прямой вопрос. Если бы мое лицо мгновенно не стало пунцовым, я бы удивился. Как, черт возьми, мне ответить ей, чтобы это не прозвучало так, будто моя мама меня заводит? То есть, она заводила, но все же…

Мы были честны. Таков был уговор. Она была невероятно честна со мной в том, чего я никогда не должен был о ней знать. Я был честен до этого момента.

Я слегка кивнул ей. Мама просто продолжала спокойно смотреть на меня, возможно, слегка приподняв одну бровь.

Что? Я ответил на ее вопрос, я был честен. Я — О, черт…

Я вспомнил о райдере в нашей игре. Мы должны были продемонстрировать правдивость наших ответов, когда это было возможно. Она не обязана была верить мне на слово. Я должен был показать ей.

— Да ладно, — рассмеялся я, пытаясь успокоить свои нервы. — Это жульничество. Ты можешь увидеть мой член, сделав вызов.

— Не я устанавливаю правила, — сказала она, пожав плечами.

— На самом деле, это ты установила это правило, — возразил я.

— И ты согласился на это, — сказала она, лукаво улыбаясь. — Было бы что-то по-другому, если бы ты спросил меня, затвердели ли у меня соски? Мне пришлось бы показать тебе свои сиськи, чтобы доказать, что у меня твердые соски, и я бы не посмела показать тебе свои сиськи.

— А у тебя соски твердые? – спроси я.

— Я не из тех, кто должна подтверждать их правоту, отчаянный парень, — заявила она. — Если ты согласишься на это, я подумаю о наказании.

Я вздрогнул. Мама была очень изобретательна в наказаниях, если ты проигрывал ей в споре. Показать ей мой стояк было бесконечно предпочтительнее, чем то, что она могла иметь в виду. Однажды я проиграл ей пари и целую неделю ходил с маленькими пластиковыми пакетиками в кармане, потому что от меня требовалось убирать за собаками, которые случайно попадались нам по соседству. Больше никогда. Мама была злой.

Я медленно встал. Вода каскадами стекала с моего тела, а сердце бешено колотилось. Было еще достаточно рано, чтобы солнце проникло под навес, и вода заблестела, когда я предстал перед мамой.

Моя эрекция была направлена прямо на нее.

— Ну, ты точно не унаследовал это от своего отца, где бы он ни был, — сказала она, прежде чем присвистнуть. – Сколько это, когда у тебя эрекция? Пятнадцать? Семнадцать?

— Девятнадцать, — пробормотал я, все еще отчаянно краснея. Вся самоуверенность, с которой я обычно демонстрировал девушкам свой член, улетучилась, когда моя мама оценила меня.

— Симпатичный и толстый, — заметила она. — Бьюсь об заклад, тебе нравится пугать этим девушек.

Я не смог даже кивнуть. Я просто стоял там.

— Ладно, детка, садись, — сказала она, тепло улыбаясь.

Я попытался взять себя в руки и не нырнуть обратно в воду поспешно, все еще красный, как свекла. Мама дала мне время прийти в себя, но вскоре ее ухмылка сменилась хихиканьем. Должно быть, я выглядел раздраженным, потому что она, наконец, объяснила, в чем дело.

— Я просто смеюсь над тем, насколько все это безумно, милый, — непринужденно сказала она. — Ты заставил меня признаться в вещах, в которых я не призналась бы даже своим самым близким подругам, а теперь я увидела твою действительно классную эрекцию. Сделай то же, что и я, со своим признанием в извращении, и забудь об этом. Если ты будешь так смущаться до конца дня, мы никогда не закончим наши терапевтические выходные, не так ли?

В ее словах был смысл, и то, что я стеснялся, было довольно глупо, учитывая, во что она вляпалась. Я кивнул. — Ты права, мам. Я в порядке.

— Можно и так выразиться, — съязвила она, подмигнув. — Это очень, очень приятный член, детка. Неудивительно, что все девушки на тебя западают, даже если поначалу это их пугает. Сегодня утром я испугалась, когда он был мягким.

— Значит, ты все-таки открыла мою дверь и заглянула ко мне, — рассмеялся я, и теперь мама покраснела.

Она кивнула. — Я не ожидала увидеть тебя лежащим голым поверх одеяла, так что я просто не могла не посмотреть.

Мы оба рассмеялись, напряжение спало, и смущение покинуло меня. Мама оказала на меня такое воздействие. Вероятно, помогло то, что мы оба выпили с утра пораньше.

— Твоя очередь, отбивающий, — сказала она. Я не мог не обратить внимания на ее оборот речи.

— Правда или действие? — Спросил я, делая еще один глоток.

Мама улыбнулась. — Правда. — Она знала, что я не стану прибегать к дешевке, например, спрашивать, были ли у нее твердые соски, чтобы я мог видеть ее сиськи. Она была в безопасности от этого. В некотором роде мне пришлось пойти на обострение.

— Ты хранишь какую-нибудь свою порнуху? – спросил я. — Не просто неприличные селфи. Я имею в виду, ты хранишь видео и другие материалы, которые снимала годами?

Мама на мгновение поджала губы, затем кивнула. – Я храню. На самом деле, многое из этого.

— Не волнуйся, я не попрошу тебя это доказывать, — заверил я ее. — Я тебе верю.

Мама вздохнула и улыбнулась. — Я храню многое из этого. Любительское видео оргии? Храню. Видео, на котором меня протыкают тремя способами? Храню. У меня даже есть видео с мероприятия, за которое ты подарил мне корону.

— Ух ты, — рассмеялся я. — Это, должно быть, в зашифрованной папке из Ада.

Мама кивнула и на мгновение стала серьезной. — Я прослушала курс по шифрованию, просто чтобы убедиться, что это видео и несколько других документов защищены надежнее, чем налоговые документы Трампа. Я не могу дождаться, когда квантовая криптография станет реальностью, чтобы я могла сделать эти папки недоступными для взлома. Я просто не могла заставить себя расстаться с ними. Какими бы извращенными и бесстыдными они ни были, они — часть меня.

— Мама, в каком-то смысле, ты та, кто ты есть, благодаря им, и ты самый удивительный человек, которого я знаю. Не вопреки им. Ты — это ты, и я не могу представить, как можно не радоваться этому.

— Спасибо, детка, — выдохнула она с облегчением на лице. — И спасибо, что не потребовал доказательств.

— Почему? Потому что тебе было бы очень неловко показывать мне, как тебя поджаривают на вертеле? — Съязвил я.

— Нет, потому что на моем компьютере до них очень сложно добраться. Потому что каждый зашифрованный пароль имеет длину в километр, — объяснила она, качая головой.

Я от души рассмеялся и снова наполнил мамин стакан.

Полчаса спустя…

Я перевернул бутылку шампанского, демонстрируя, что мы выпили ее досуха. Мама скорчила гримасу, выражающую ее неудовольствие. Мы оба были под кайфом, но все еще в сознании, так как не торопились. Это было замечательное чувство, и я был так счастлив заниматься этим со своей мамой.

— Теперь моя очередь идти? — Спросил я, прежде чем она сосредоточилась на проблеме.

— О, да, — сказала она, кивая. — Продолжай. И попытаюсь рассказать правду.

Не знаю, о чем она думала, но на моем лице появилась злобная ухмылка. — Как пожелаешь. Я предлагаю тебе пойти и принести нам еще шампанского. И немного пива, раз уж ты этим занимаешься.

Мама на секунду-другую замерла на «Паузе» и поняла, что попалась.

— Ты маленький извращенец, — сказала она наконец, улыбнувшись и кивнув. — Очень хорошо, молодой человек. Ты меня подловил…

Мама просто встала. Вода каскадом стекала с ее тела, а ее рука поднялась и прикрыла грудь спереди, прикрыв соски ладонью и предплечьем. Я все еще мог видеть, как ее большие груди сжимаются вокруг ее руки, и это было здорово. Ее крошечные черные трусики были почти прозрачными, и, как и было объявлено накануне вечером, на маме не было волос. Ее губки влажно прилипли к стрингам. Она заметила, что я смотрю, и ухмыльнулась.

Она грациозно выбралась из ванны, опираясь на одну руку, и мне открылся прекрасный вид на ее великолепную задницу. Стринги, которые составляли заднюю часть ее трусиков, были видны только сверху, и она, должно быть, знала, что я смотрю на нее, потому что дала мне достаточно времени, чтобы рассмотреть. В конце концов, это была игра и вызов.

— Сейчас вернусь, — сказала она, направляясь к дому и исчезая внутри. Я наблюдал за ней всю дорогу, как и собирался.

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. Слава Богу, я додумался до этого раньше, чем она, потому что я был совершенно голый и все еще щеголял стояком. Хождение взад-вперед с этой штукой, указывающей путь, могло бы меня убить.

Наконец я услышал, как она что-то напевает себе под нос, и повернул голову, чтобы посмотреть, как она возвращается. У меня, наверное, глаза на лоб полезли, когда она появилась.

Мама возвращалась, держа в одной руке упаковку пива из шести бутылок, а в другой — большую бутылку шампанского, что означало, что ее груди не были прикрыты руками. Когда она подошла ближе, ее большие груди покачивались у всех на виду, а розовые соски смотрели прямо на меня. Крошечная передняя часть ее трусиков-стрингов все еще прилипала к ней после того, как она намокла в ванне, почти ничего не скрывая.

Я разинул рот, когда она, покачиваясь, обошла джакузи и поставила напитки на столик рядом с нами. Теперь она стояла под углом ко мне, слегка наклонившись. Ее невероятные сиськи свисали вниз, и один из сосков все еще был немного виден. Прежде чем я успел подготовиться, она с ловкой грацией иллюзиониста снова прижала руку к груди, повернулась и забралась обратно в ванну. Как только ее соски скрылись под пенящейся водой, она убрала руку и оперлась на край ванны, где они были изначально.

— Итак, — сказала она с самодовольной улыбкой. — Как у меня дела?

Я все еще был слишком ошеломлен, чтобы ответить, и мама хихикнула. — Ого, милый. У тебя нет проблем с женщинами, но один взгляд на мамины сиськи — и ты немеешь? Для меня это потрясающий комплимент. Без обмана.

Я пытался по-троллить ее, заставить покраснеть, тем, что первым заставил вылезти из ванны, но она полностью переиграла меня. Она дразнила меня своим лифчиком, заставляя ожидать меньшего, а потом показала, что к чему, и я потерял дар речи, как молодой человек, впервые увидевший сиськи в журнале с обнаженной натурой.

— Ух ты, мам, — вот и все, что я смог сказать.

— Спасибо, малыш, — беззаботно сказала она, все еще улыбаясь. — Моя очередь?

— О, да… — сказал я несколько рассеянно. — Да, давай.

— Прошу тебя, принеси нам по пиву, — сказала она, снова ухмыляясь.

Я снова замолчал. Я посмотрел на стол, на котором она расставляла напитки. Маленькая шалунья слегка отодвинула его! Чтобы принести нам напитки, мне нужно было встать и дотянуться! Я не мог не рассмеяться над ее местью.

— Туше, мам, — сказал я, и она слегка кивнула в ответ. Ну что ж, ничего не поделаешь. Я просто встал, зная, что мама смотрит на мой стояк, когда я слегка подвинулся к ней и отошел в сторону. Я наклонился вперед и потянулся за двумя бутылками пива, на этот раз «Лосиная голова».

— И попка у тебя тоже классная, — задумчиво произнесла мама, на секунду обхватив мою ягодицу, а затем похлопав по ней. — У тебя все в порядке, детка.

— Спасибо, мам, — сказал я, просто поворачиваясь к ней, отвинчивая крышку и протягивая ей пиво, которое она просила. Теперь мой член болтался примерно в тридцати сантиметрах от ее прекрасного лица. Она старалась не пялиться, но, похоже, проиграла эту битву. — То, что ты говоришь, что-то значит.

Я вернулся на свое место и снова сел. Мама отхлебнула пива и вздохнула, прежде чем посмотреть на меня. — Ты в порядке, Аарон?

Естественно, я улыбнулся и кивнул. — Серьезно, мам. Я в порядке. Даже если мы и дальше будем заставать друг друга врасплох. Тебе не нужно беспокоиться или продолжать спрашивать.

— Это мой материнский инстинкт, но я постараюсь сократить количество раз, когда буду это делать, — сказала она. — Я просто не могу представить, как буду пытаться кому-то это объяснить.

— Я знаю, что никогда не смогу, — усмехнулся я. — Не их дело.

— Совершенно верно, — сказала она. — Твоя очередь.

— Правда или действие?

Мама немного подтолкнула нас к правде. Наверное, это хорошая идея. — Правда.

— Ты когда-нибудь болела венерическими заболеваниями? – спросил я.

Мама отняла бутылку, из которой собиралась отпить, от рта и посмотрела на меня, хихикая. — Ты должен был сказать мне, прежде чем делать это, Аарон!

— Прости, я забыл, где-то между твоими сиськами и моим членом у тебя перед лицом. А теперь отвечай.

Мама откинулась на спинку. — Оооо… да, однажды в старших классах у меня была гонорея. Это было забавно. Моя мама устроила мне настоящий ад, потому что до этого она не знала, что я была сексуально активна. Она не только отвезла меня за лекарством, но и взяла меня за ухо и назначила противозачаточные средства. Не то чтобы я возражала, так как терпеть не могла презервативы.

— Весело, — сказал я, представляя, как моя бабушка таскает мою маму за собой, ругая ее за распущенность.

— А еще я заразилась вшами от одной девушки, — призналась она. — Спасибо, что подстригла меня ножницами. Я была в ярости. Отомстила, побрила свою киску и держала ее в таком состоянии всегда. Не стесняйся смеяться, когда тебе будет удобно.

Это правда, я смеялся. Меня совсем не беспокоило, что мама в детстве заболела венерическими заболеваниями. Это было просто невезение.

— Прости, прости, — сказал я, качая головой. — Я спросил, и мне не следует смеяться. Думаю, меня вывело из себя только то, что из-за трайбадизма у тебя вши по коже.

Мама тоже хихикала. — Я думаю, это довольно забавно. Поцелуй, который могут разделить только женщины, и у меня от этого вши побежали по коже. Я возненавидела эту девушку за то, что она сознательно это сделала.

— И какую ужасную месть ты ей устроила? — Весело спросил я. — Трахнула ее маму и передала вшей другим?

— О, нет, но жаль, что я об этом не подумала, — сказала мама, щелкнув пальцами. — Это настоящее зло, Аарон. Ты действительно мой сын. Я не трахала ее маму и не заражала ее, но я размазала свою месячную кровь по ее церковной одежде, когда она отвернулась. Она не заметила этого и надела ее на службу.

— Ой, — рассмеялся я. — Злая.

— Она угостила меня вшами. Ей еще повезло, — проворчала мама, вспоминая что-то нелюбезное. Не то чтобы я ее винил. — А как насчет тебя, милый? Чего-нибудь боишься? По моей страховке на тебя не было выписано никаких претензий.

— Просто мои друзья — придурки, — вздохнул я. — Мне сказали, что у девушки ВИЧ-инфекция, после того как я ее трахнул. Это было не так.

— Мальчики, — хихикнула мама, качая головой. — Такие незрелые. Моя очередь. Правда или действие?

В прошлый раз я заставил ее бросить мне вызов, поэтому переключился. — Правда.

— У тебя есть какие-нибудь порнофильмы, в которых ты снимался с девушками? — спросила она, ухмыляясь, прежде чем сделать глоток пива.

Я кивнул. — Просто все, что есть в наших телефонах. Быстрые фильмы и так далее. Крутые кадры и видео. Я обычно быстро переношу их на свой рабочий стол и не храню на телефоне.

Это напомнило мне о том, что нужно как можно скорее убрать с телефона то видео, где мама занимается самоудовлетворением. Если она когда-нибудь это увидит…

— Хорошая политика, детка, — кивнула она. — Сколько? Дюжина? Несколько дюжин?

Я рассмеялся. — Может быть, дюжина, или чуть больше, но вряд ли это библиотека. Большинство из них с Джиной.

— Думаю, тебе лучше заняться созданием новых видео на память, парень, — сказала она, подмигнув. — Твоя очередь.

— Правда или действие, мам?

Она сделала вид, что задумалась, а затем снова лукаво улыбнулась. — Дерзай.

Моя очередь улыбаться. — Покажи мне, как глубоко ты можешь опустить бутылку.

Мамины глаза расширились. — Ты… ты имеешь в виду…

— В твой рот, мам, — засмеялся я. — Я предлагаю тебе сделать глубокий минет с бутылкой пива. Ты сможешь или нет?

Как только она заметно оправилась от шока, вызванного, по ее мнению, моим вопросом, я увидел, как выражение ее лица стало жестким, а в карих глазах появилась решимость.

— Ладно, приятель, — сказала она, кивая. — Ты сам напросился…

Мама наклонила бутылку назад, полностью осушив ее, прежде чем выдохнуть, а затем посмотрела на нее, как бы оценивая и прикидывая. Она подняла бутылку перед своим лицом, разглядывая ее, очевидно, собираясь с духом.

— Просто пытаюсь разобраться в этом, — сказала она и продолжила. — Хорошо…

Теперь она стояла. Вода каскадами стекала с ее прелестного тела, и я старался не пялиться на ее сиськи, влажно поблескивающие при дневном свете. Она была на задании и явно не заботилась о том, что ее выставляют напоказ. Половина ее ягодиц тоже торчала из воды, что выглядело невероятно соблазнительно. Она поставила бутылочку на край ванны, держа ее на месте и продолжая изучать.

— Бутылки тверже, чем члены, — сказала она, хотя я не уверен, обращалась ли она ко мне или ко Вселенной в целом. — Форма у них другая. Это может занять секунду.

Еще несколько секунд, и она наклонилась, так что ее груди повисли, когда она приникла губами к зеленой бутылке. Она опустила рот вниз, легко протолкнув горлышко, а затем и большую часть стеклянного горлышка в свое горло. Мои глаза расширились, когда она каким-то образом разжала челюсти и дотянулась до конца горлышка бутылки.

Она отстранилась, издав тихий сдавленный звук. — Нет, — выдохнула она, поднимаясь. — Я сделала это неправильно. Подожди…

Мама снова погрузилась в воду, и на мгновение я подумал, что она сдалась. Но потом она взяла бутылку и какое-то время смотрела на нее, а потом просто подняла голову и широко открыла рот. В полном изумлении я наблюдал, как мама крепко сжимает донышко бутылочки подушечкой большого пальца. Она перевернула бутылочку и начала запихивать содержимое в рот, а затем в горло.

Я чуть не потерял сознание от шока, когда вся бутылка исчезла, а кончики ее пальцев коснулись губ.

Она медленно втянула воздух, а затем ахнула, ее глаза слегка расширились, и она начала дышать. Она смотрела, казалось, сквозь меня, бутылка стояла у нее на коленях, и ее край был виден над водой.

— Черт возьми, мам… — выдохнула я, все еще ошеломленный.

— Приятно осознавать, что старые навыки не атрофировались, — выдохнула она, наконец, придя в себя, моргая и глядя на меня. — А еще я рада, что стекло действительно прочное. Давненько мне не приходилось так сильно стараться.

Мама взяла бутылочку с колен и с любопытством осмотрела ее, как будто видела впервые.

Затем она посмотрела на мою промежность сквозь воду.

— Тебе когда-нибудь делали глубокий минет, малыш? — тихо спросила она.

Я проглотил слюну. — Это официальный вопрос, мам?

Она улыбнулась и хихикнула. — Если ты этого хочешь, и если это поможет тебе ответить.

Я покачал головой. — Не могу припомнить.

— Не представляю, почему, — вздохнула она. — Ты не намного короче этой бутылки, и, насколько я могу судить, она не намного толще на дне.

— Ты, должно быть, королева минета, мам, — сказал я, все еще испытывая благоговейный трепет. — Богиня.

— Ну, не хочется хвастаться, но мне нравится думать, что я довольно хороша, — ответила мама, слегка покраснев после своей бесстыдной демонстрации. — Я просто рада, что ты не провоцировал меня на то, что, как я думала, ты собирался сделать. Я еще не настолько пьяна, чтобы сделать это.

Это заявление стало для нее привычным рефреном. Я пожал плечами. — Я думаю, ты можешь спросить меня еще раз, мама, потому что то шоу, которое ты устроила, стоило по крайней мере двух моих выступлений. Честно.

— Что ж, спасибо, малыш. Ты такой вежливый, — весело сказала она, отставляя бутылку в сторону и снова отвинчивая крышку. — Не говоря уже о том, что в тот раз ты бесплатно продемонстрировал мои сиськи.

— У меня больше никогда не будет очереди, если мы включим это в уравнение заслуг, — рассмеялся я. — Продолжай, мам».

Она улыбнулась. — Самый неловкий момент в сексе. В любом виде, когда-либо.

Этот ответ был у меня наготове. — Я недавно открыл для себя прелести мастурбации и всегда искал вещества, которыми можно было бы смазать свой член, чтобы понять, чем отличаются ощущения. Я попробовал кремы, несколько масел, вазелин…

В глазах мамы промелькнуло удивление. — Я, кажется, помню, как мой большой контейнер с вазелином быстро опустел, когда тебе было лет тринадцать, но я не могла этого доказать. Так это был ты, маленький негодник.

— Виновен, — признал я, кивая. — Так или иначе, однажды, в поисках новых ощущений, я попробовал воспользоваться шампунем, который нашел в твоей душевой кабинке. Это был какой-то травяной шампунь ярко-оранжевого цвета. И я попробовал его.

— Хорошо? — спросила мама.

— Ничего особенного, — сказал я, пожимая плечами. — Проблема возникла на следующее утро после того, как я встал. Я наклонился, чтобы пописать, и испытал настоящий шок.

— О, боже, — сказала мама, пытаясь сдержать ухмылку. — Продолжай…

— Кожа на моем члене приобрела этот странный оранжевый цвет, — сказал я, вспоминая тот случай. — И кожа была вся… потрескавшаяся. Я думал, что мой член просто отвалится. Не знаю, помнишь ли ты, я прятался в своей комнате два дня, вплоть до выходных.

— О боже, правда, — выдохнула мама, прикрыв рот пальцами. — Я думала, ты просто будешь дрочить в своей комнате все выходные, вот и оставила тебя в покое.

— На этот раз все было с точностью до наоборот, — мрачно признался я. — Я был так напуган, что почти не прикасался к члену все это время. Я просто лежал в постели, стараясь не плакать. Время от времени я смотрелся в зеркало, чтобы посмотреть, изменилось ли что-нибудь. Худший уик-энд в моей гребаной жизни. Я думал, что убил свой член.

Теперь мама была в слезах, сдерживая смех, все еще прикрывая рот пальцами. — Что… что случилось, детка?

Я снова вздохнул. — В конце концов, вся потрескавшаяся кожа просто… отслаивалась крупными хлопьями. Я чувствовал себя линяющей ящерицей. Все это отслаивалось и отваливалось, возвращая моему члену его обычную консистенцию и цвет. Никогда, никогда больше. Каждый раз, когда я вижу шампунь, отдаленно напоминающий апельсиновый, у меня дергается бровь.

Мама чуть не рыдала от смеха. Я подождал, пока она восстановит контроль над диафрагмой, и воспользовался возможностью допить свое пиво. Я открыл еще одну бутылку и наблюдал, как она, наконец, перестала смеяться.

— Оооо, детка, — сказала она, вытирая глаза. — Если бы я только знала, я бы сделала все возможное, чтобы это прошло намного быстрее. Понятия не имею, что бы я сделала, но я бы сделала все, что угодно. Боже мой, но это забавно… у всех нас есть суровые уроки, не так ли?

— Да уж, — согласился я. — Твоя очередь, мам. Правда или действие?

— Решайся, — просто сказала она.

Я глубоко вздохнул. — Я все утро умирал от желания увидеть твою задницу, мамочка. Я хочу, чтобы ты сняла трусики и показала мне свою задницу.

Она лукаво улыбнулась мне. — Как пожелаешь, юный принц…

Мама встала, игнорируя тот факт, что ее сиськи снова были выставлены на всеобщее обозрение, как будто это был прошедший этап. Затем она повернулась и показала мне свой зад. В этот момент он был примерно наполовину под водой. Мама взялась за свои черные стринги и медленно провела ими по своим невероятным, загорелым ягодицам, а затем согнула колени, опускаясь в воду еще ниже. С грациозной девичьей магией она снова встала и высунула одну руку из воды, нацепив промокшие стринги на палец.

Я молча наблюдал за происходящим, почти не дыша. Мое сердце бешено колотилось.

Она оглянулась на меня через плечо и улыбнулась, накручивая стринги на палец, прежде чем отпустить их. Крошечный предмет одежды приземлился поверх ее лифчика, который был брошен поверх моих боксеров. Затем мама приподнялась на носочки, и ее божественная попка показалась из воды прямо передо мной. Она потянулась к себе сзади и провела руками по коже от нижней части ягодиц до поясницы, прежде чем отодвинуться.

— И что? — спросила она. — Что думаешь, жеребец?

— Мам, ты невероятная, — выдохнул я, не находя слов. — Я… ух ты…

— Ты — тот стимул для самоутверждения, в котором ежедневно нуждается каждая пожилая леди, Аарон, — сказала мама, опускаясь на пол и поворачиваясь, когда садилась обратно на свое место. К тому времени, когда она оказалась лицом ко мне, ее сиськи уже снова были частично погружены в воду. Она улыбнулась мне. — Я выполнила вызов?

Я просто кивнул. — Да, мам, я… твоя очередь, наверное.

— Мне уже целую вечность не было так весело, — счастливо вздохнула она. — Я люблю тебя, детка. Правда или вызов?

Правда сейчас звучит дешево. — Вызов.

— Что ж, тогда я предлагаю тебе сесть рядом с мамой и сделать со мной селфи, — сказала она, и ее глаза почти сияли от восторга.

— Я… хорошо, — сказал я, немного смутившись. — Я не взял с собой свой телефон, и если только ты не носишь его в потайном кармане, я не думаю, что твой где-то рядом.

— Подойди сюда и открой ящик под столом, — проинструктировала она, указывая на столик, на котором стояли напитки. Я встал, зная, что мама снова увидит мой стояк, но, поскольку мы предполагали, что теперь ее сиськи всегда были в поле зрения, а может, и задница, я решил не придавать этому большого значения. Если она смотрела, то смотрела. Не то чтобы она собиралась это отрезать.

Я открыл ящик под столешницей и достал водонепроницаемую камеру, относительно новую. Я посмотрел на нее, а затем повернул голову, чтобы посмотреть на нее сверху вниз, и поднял бровь. Мама пожала плечами.

— Иногда я развлекаюсь в горячей ванне и хочу это записать, — просто сказала она. — Давай, скажи мне, что ты удивлен.

— Ну, не после сегодняшнего утра и прошлого вечера, — признался я. — «Gimp» у тебя, насколько я знаю, расположен на диске в отдельной папке.

«А откуда ты знаешь, что такое gimp, молодой человек? — спросила она, забирая у меня камеру.

— Я смотрел «Криминальное чтиво», мам, — ответил я, пожав плечами.

— Ну, раз это единственная причина, по которой ты об этом знаешь, — разрешила она. — Положи ее рядом со мной. И пока ты этим занимаешься, подумай о том, чтобы зашифровать свою «неприличную» папку, если мы хотим, чтобы в ней были совместные фотографии…

Я повернулся и сел рядом с мамой, не зная, как близко подойти, но затем она приняла решение за меня, прижавшись ко мне вплотную, прижавшись голой кожей к моей.

— Нам нужно быть поближе, детка, — сказала она, настраивая камеру. — Не стесняйся, и обними меня за талию.

Я с готовностью подчинился, наслаждаясь ощущением гладкой, мягкой и влажной кожи моей матери в моих объятиях одной рукой. Как только она приготовила камеру к съемке, она завела руку мне за спину и обняла за талию, еще крепче прижимая нас друг к другу. Она держала камеру над головой под углом.

— Наклонись и улыбнись, детка, — сказала она, глядя в камеру и одаривая ее ослепительной улыбкой. Я улыбнулся, но меня чрезвычайно отвлекло ощущение ее плоти, прижатой к моей, особенно когда я понял, что ее грудь прижата к моей грудной клетке. Я уверен, что моя улыбка выглядела очень смущенной. Я надеялся, что инопланетяне не будут судить о нас по ней.

Мама опустила камеру и, скорчив гримасу, изучила сделанный снимок. — Я боялась этого. Ты намного выше меня, и мне не удалось как следует запечатлеть тебя в кадре. Давай попробуем еще раз, но на этот раз снимай ты, так как ты можешь поднять повыше.

Я кивнул и позволил маме подготовить камеру, прежде чем поднять ее над нами под углом, глядя вниз. Мама прижалась ко мне сильнее, чем я к ней, полная решимости попасть в кадр, одарив камеру еще одной ослепительной улыбкой. Ее грудь снова прижалась к моей груди.

— Неплохо, — сказала мама, кивая, изучая результат на маленьком экране. — Мы попробуем еще несколько раз. В конце концов, нам действительно стоит запомнить этот день единения мамы и сына. Не двигайся…

К моему изумлению, мама встала и забралась ко мне на колени, усевшись на них боком. Она сидела у меня на бедрах, прямо перед моей неистовой эрекцией, так что, надеюсь, этого не было на снимке. Свободной рукой она обнимала меня за шею, а одна моя рука была у нее на талии, удерживая ее на месте. Другая просто лежала у нее на коленях, поскольку я не знал, что еще с ней делать.

— Улыбнись шире, детка, — напомнила она мне, прежде чем посмотреть на камеру над головой и снова нажать кнопку. Она велела мне оставаться на месте и сделала еще несколько снимков для пущей убедительности, почти в той же позе, только немного под другим углом.

Она все еще сидела боком у меня на коленях, разглядывая на экране свою работу. Не знаю, почему я все еще был в сознании, потому что мой стояк и все мое тело пульсировали в унисон так сильно, что я боялся, что она это почувствует.

— Что ж, на этот раз у тебя улыбка гораздо лучше. Я рада это отметить, — размышляла она, просматривая фотографии.

— Трудно удержаться от широкой, глупой улыбки на лице, когда у тебя на коленях сидит горячая, обнаженная девушка, — заметил я, беспокоясь, что могу просто кончить, если она еще немного посидит своей задницей на моих бедрах.

— Даже если это твоя мама? — спросила она, на мгновение взглянув на меня.

— Ты слишком горячая штучка, чтобы это касалось только моей мамы, — честно ответил я.

Она улыбнулась и погладила меня по щеке ладонью, прежде чем вернуться к просмотру фотографий. – Ух ты, мои сиськи под таким углом выглядят великолепно, не так ли?

Она наклонила камеру и показала мне фотографию, о которой шла речь. Без сомнения, на этом снимке ее потрясающие сиськи выглядели еще более потрясающе. На фотографии мы были запечатлены сверху под углом. Мама широко улыбалась и подмигивала в камеру, а ее сиськи были почти в центре изображения. Я держал ее с широкой улыбкой на лице, положив руку ей на колени.

— Очень мило с твоей стороны, Аарон, что ты так прикрыл мою киску, так как она была почти полностью обнажена, — сказала она, улыбаясь мне. Мне захотелось ударить себя тыльной стороной ладони по лбу, поскольку в мои намерения вовсе не входило скрывать ее киску. Это просто случилось.

— Без проблем, — неуверенно сказал я. — Рад помочь.

— В эти выходные мы собираемся сделать много фотографий, так что держи свою красивую улыбку под рукой, большой мальчик, — пошутила она, наклоняясь и потираясь своим носом о мой. — Кстати, о больших мальчиках…

Она слегка подалась вперед, а затем опустила взгляд между нами. Я отреагировал недостаточно быстро, чтобы прикрыться.

— О, малыш, — сказала она сочувственным материнским голосом. — Ты щеголял этим с тех пор, как мы залезли в ванну?

Я покраснел, но кивнул. — Д-да…

— О, мамочка польщена, — проворковала она, одарив меня теплой, любящей улыбкой. — Тебе нужно позаботиться об этом? Я знаю, что для тебя это не так просто, как для меня. Я имею в виду, что у меня здесь есть мои любимые фонтанчики и все такое.

Я удивленно уставился на нее. — Тебе нравится мастурбировать в ванне?

— Конечно, — она почти хихикнула, слегка покраснев, прежде чем показать вокруг. — Этого зовут Рауль, вон того — Хансен, а тот, с кем я сидела минуту назад, — мой любимый, Стил.

— Ух ты, мам, — усмехнулся я. – А у твоих игрушек наверху тоже есть имена?

— Это игровой вопрос? — спросила она, бросив на меня дерзкий взгляд, все еще сидя у меня на коленях. Она обняла меня за шею и изящно болтала ногами взад-вперед прямо над водой. Не пялиться на ее сиськи, которые были прямо подо мной, было, пожалуй, величайшим усилием воли, которое я когда-либо предпринимал в своей жизни.

— Думаю, так и должно быть, — ответил я.

— Да, почти все, что меня заводит, имеет название… насадка для душа в моей ванной, мои различные игрушки, стиральная машина и сушилка, определенный уголок обеденного стола…

— Угол обеденного стола? — Чуть не ляпнул я. Она невинно кивнула, а я чуть не покачал головой. — Я слышал, что девушки так делают, но подумал, что это чушь собачья.

— Совсем не чушь, — сказала мама. — Я люблю этот уголок, и он любит меня.

— К сожалению, этот разговор не приносит мне облегчения, — удалось выговорить мне, обливаясь потом, и не из-за горячей воды.

— О-о-о-о, — проворковала она, снова потираясь своим носом о мой. — Кому-то нужно кончить?

— Спасибо безумно горячей, дразнящей матери… — Ответил я со вздохом.

— Ну что ж, — сказала она, соскальзывая с моих коленей. — Хорошо, что сейчас моя очередь.

Я кивнул.

— Я осмелюсь, — начала она, и по ее взгляду я понял, что у нее на уме что-то нехорошее. — Ты можешь кончить прямо здесь, в ванне. Я буду здесь, просто постою, займусь своими делами и прослежу, чтобы никто не подглядывал за моим маленьким мальчиком. Хорошо?

Я никак не мог услышать то, что, как мне показалось, услышал. — Что? Мам, ты хочешь, чтобы я подрочил здесь, перед тобой?

— Возвращайся на свою сторону гидромассажной ванны, — сказала она, указывая на расстояние почти в полтора метра. — Я постою на страже и прослежу, чтобы никто за тобой не подглядывал. И если кто-нибудь случайно взглянет на мое тело, что ж… наверное, со мной случались вещи и похуже…

Я не знал, что сказать. Наверное, мои губы шевелились, но я не издавал ни звука.

Маму, похоже, это позабавило. — Ну что? Ты будешь мужиком? Или мне нужно придумать наказание за то, что ты нарушаешь игру?

Это как бы вывело меня из себя, хотя я все еще не мог оправиться от того, что услышал, как моя мама разрешила мне подрочить у нее на глазах. Каким бы неловким и странным это ни было, терпеть одно из ее наказаний было не так уж и хорошо. Уверен, что позволить ей смотреть, как я засовываю кактус себе в задницу, было не так уж и плохо.

И мой член был готов взорваться.

Я встал и отошел на свою сторону ванны, недалеко от нее. На мгновение я явно смутился. — Ты встань или сядь на край ванны, — повторила она. — Тогда сделай то, что тебе нужно, чтобы взять зверя под контроль. Я буду на страже, прямо здесь.

Я сглотнул и кивнул. Я не мог поверить, что собираюсь это сделать, но я отчаянно хотел кончить, и у меня было дополнительное желание перестать быть проигравшим. Мама встала, и ее прекрасное тело медленно появилось в поле зрения. Я знал, что мне позволено пялиться, и, поверьте мне, я пялился. Ее мокрое тело блестело, и она откинулась на край ванны. Ее изящные изгибы манили меня, а ее сочные сиськи смотрели мне прямо в глаза.

И она держала ноги сомкнутыми, но теперь, наконец, я мог видеть священную долину ее киски. Она действительно была гладко выбрита, и я мог разглядеть только верхнюю часть ее расщелины, увенчанную маленьким колпачком, под которым, как я знал, скрывался ее клитор.

Клянусь, именно так выглядели греческие богини. Нет, она выглядела лучше.

— Давай, детка, — сказала она, оглядев меня с ног до головы, прежде чем соизволила отвести взгляд, очевидно, высматривая незваных гостей. — Я тебя прикрою.

— Я сомневаюсь, что это продлится долго, — выдохнул я, опуская руку и, наконец, обхватывая свой член, содрогаясь от этого ощущения.

— О, не торопись, — небрежно сказала мама, слегка махнув рукой. — Мама начеку, и никто не помешает.

Я начал двигать кулаком вверх и вниз по своей длине, прислонившись спиной к краю ванны, чтобы не упасть и сосредоточиться. Я невольно вздохнул, приступая к ритуалу, и мама улыбнулась, все еще глядя в сторону.

— Моему маленькому мальчику определенно нужна разрядка, — размышляла она, на мгновение переводя взгляд в мою сторону, на мой живот, пока я двигал членом, словно запечатлевая это в своей памяти. — Носить это в штанах, должно быть, такое бремя. Девочкам это дается легче.

— Это… в некоторые моменты труднее, чем в другие, — сумел ответить я, не совсем понимая, как я это сформулировал, и сообразил только тогда, когда мама хихикнула.

— Очевидно, — съязвила она, возвращаясь к своим обязанностям часового и оглядываясь по сторонам. Я, с другой стороны, не делал вид, что отвожу от нее взгляд, пялился на ее чудесное тело и с готовностью дрочил на него. Мама все еще стояла, прислонившись спиной к краю ванны, опираясь на ягодицы и руки, под таким углом, чтобы ее киска оставалась над водой. Тем не менее, она по-прежнему держала ноги сомкнутыми, скрывая большую часть расщелины.

На протяжении многих лет я, как и любой мальчик, видел на мгновение свою обнаженную мать, но то, что она была выставлена передо мной таким образом, словно это была моя личная выставка произведений искусства, превзошло мои самые смелые ожидания и мечты. И она действительно была произведением искусства. Ее милое личико, обрамленное темными волосами, и выразительные карие глаза. Я всегда знал, что у нее был мечтательный взгляд, но сейчас это стало для меня таким очевидным.

Ее плечи и руки были в тонусе от всех ее физических упражнений. Гладкая и безупречная кожа на ключицах уступала место чудесным сиськам, которые, должно быть, были четвертого размера, гордо выпячивались из ее груди и отказывались обвисать, как это было у многих женщин в ее возрасте. Мама, без сомнения, усердно работала, но будь я проклят, если это не приносило результатов.

Она не брезговала вредной пищей и, очевидно, выпивала, но мама вообще была очень разборчива в питании, и это было заметно по тому, что ее большая грудь переходила в тонкую талию и плоский подтянутый живот. Я помню, как однажды она устраивала небольшую вечеринку со своими подругами, и все они смеялись и обсуждали упражнения. Все заставляли маму приподнять футболку, чтобы показать свой пресс, который на самом деле был виден, когда она напрягала мышцы живота, но не тогда, когда она была расслаблена. Это было впечатляюще.

Мамины бедра были женственными и чуть меньше, чем ее бюст, как я понял, глядя на нее сейчас. Бедра уступили место ее длинным, стройным ногам, стройным и подтянутым от постоянной активности и физических упражнений. Я знал, что у мамы изящные ступни, но, как выяснили за эти годы жуткие мужчины, при необходимости они умели здорово брыкаться. Прямо сейчас они оказывали мне услугу, удерживая ее на месте. Без сомнения, позже я отблагодарю их массажем.

В общем, мама была красивой и сексуальной, и я должен был признать, что знал, почему мои друзья-идиоты всегда пускали по ней слюни и отпускали комментарии, за которые я должен был их отчитать. Я не винил их, и я не винил себя за то, что усердно дрочил, глядя на нее сейчас, всего в метре от меня.

— Как ты думаешь, мою грудь нужно подтянуть? — спросила она небрежно и ни с того ни с сего, продолжая откидываться назад, но теперь обхватила ладонями эти великолепные шары, слегка приподнимая их. — Иногда я беспокоюсь, что они начнут обвисать.

— Нет, мам, — выдохнул я, наблюдая, как она нежно ласкает себя, слегка сжимая нижнюю часть груди. — В этом нет необходимости. Они идеальны.

— Что ж, спасибо, но я ничего не знаю об этом, — сказала она, улыбнувшись и покраснев. — Все равно, приятно знать, что молодой человек положительно относится к ним.

— Не говоря уже о великолепном виде, — выдохнул я, продолжая накачивать себя, глядя на ее сиськи. Мама ухмыльнулась моей шутке и вознаградила меня, слегка покачав их. Она не стеснялась этого, даже если иногда вела себя застенчиво.

— О, боже, — сказала она наигранно невинным голосом, медленно поворачиваясь и глядя в сторону от меня, на большой задний двор за нашей террасой, и при этом демонстрируя мне свой чудесный зад, в то время как она наклонилась вперед, чтобы опереться на руки. Ее задница медленно покачивалась взад-вперед, прямо передо мной. — Ты слышал этот звук? Похоже, кто-то был поблизости. Я очень надеюсь, что никто не подкрадывается к нам…

Я даже не пытался скрыть свой стон, двигая членом все сильнее и быстрее. Мама сводила меня с ума, и она это знала. Но поскольку она все утро держала меня в напряжении, она явно решила, что обязана дать мне шанс удовлетворить мои потребности, и если демонстрация ее сисек и задницы помогла мне добиться этого, она была готова внести свой вклад. И я был благодарен за это.

— Ннннн, ближе, мам… — выдохнул я, чувствуя, как мой член набухает в моей крепкой хватке.

— Не волнуйся, детка, — сказала она, вставая и слегка придвигаясь ко мне, широко раскинув руки, словно защищая меня от посторонних взглядов. — Мамочка тебя прикроет. Продолжай.

Я застонал и напрягся, двигая бедрами вперед и проталкивая член сквозь кулак, как будто это была невероятно тугая киска. Этого, а также вида маминой задницы, находящейся так близко, было достаточно, чтобы я выдохнул воздух и яростно кончил. Струйки жемчужной спермы вырвались из головки моего члена и обвили стройную спину мамы и ее упругую задницу. Мама вздрогнула, и я услышал, как она тихонько ахнула, почувствовав, как теплая сперма обволакивает ее и медленно стекает по спине.

Я откинулся на край ванны, наконец-то выпустив свой член из крепкой хватки, и тяжело задышал. Я кончил так сильно, что все вокруг закружилось. Неужели мама меня ударила?

— Боже мой, Аарон, — тихо сказала она, все еще отвернувшись от меня, но оглядываясь через плечо. — Ты кончил так сильно, и это было так много, что я чувствовала, как он давит на меня. Ты всегда так сильно эякулируешь?

Я был слишком уставшим, чтобы ответить, кроме как устало помахать рукой, и мама хихикнула, прежде чем повернуться и оценить меня. Она оглядела меня с ног до головы и, казалось, осталась довольна. Ее взгляд задержался на моем податливом члене на несколько секунд, прежде чем она улыбнулась мне. Ее глаза были мягкими и теплыми от материнской ласки.

— Тебе лучше, малыш? — проворковала она, как будто я только что не кончил ей на спину и задницу.

— Это… это было здорово, — наконец смогл вымолвить я. — У меня получилось сильнее, чем с некоторыми девушками. Спасибо, мам.

— Что ж, ты единственный, кто выдержал испытание, так что, возможно, я должна поблагодарить тебя, — пропела она, одарив меня легкой ухмылкой. — И, признаюсь, прошло много времени с тех пор, как парень так сильно кончал на меня. Обычно для этого требуется несколько человек.

Я устало покачал головой, только что узнав, что моя мама, по-видимому, не прочь устроить вечеринку с буккаке. Что угодно. Она была потрясающей.

— И я рада, что этот зверь наконец-то успокоился, — отметила она, на мгновение опустив взгляд на мою промежность, прежде чем снова улыбнуться мне в глаза. — Потому что, если бы он все еще был поднят, это было бы очень неловко…

Она придвинулась ко мне и обвила меня руками. Ее обнаженное тело прижалось к моему в теплом объятии. Я чувствовал, как ее сиськи прижимаются к моей груди, ее подтянутый живот — к моему, а ее гладкая киска прижимается к моему теперь уже вялому члену, дремлет и пока не подает признаков пробуждения. Однако я остро осознавал, что она чувствует, прижимаясь ко мне.

Я обнял ее в ответ, все еще опираясь спиной о край ванны, что означало, что мама прислонилась ко мне. Это было чудесное ощущение. Мне понравилась эта близость с ней, и я сказал ей об этом.

— Я люблю тебя, мама, — пробормотал я.

— Я тоже люблю тебя, малыш, — прошептала она, лаская мою спину. — Так сильно…

Она, наконец, высвободилась из объятий, улыбнулась мне, но затем повернулась, чтобы подставить мне спину и попку. Моя сперма все еще стекала по ее изгибам и ягодицам. Она оглянулась через плечо и попыталась посмотреть вниз.

— Боже мой, — сказала она. — Думаю, мне следует пойти и принять душ, так как я не хочу, чтобы все это засорило фильтры гидромассажной ванны…

Она ухмыльнулась мне. — Мой замечательный маленький мальчик. Я так горжусь тобой.

Я наблюдал, как она подошла к краю ванны и вылезла из нее, умело не давая мне даже мельком увидеть ее киску, но у меня был прекрасный вид на ее задницу и сиськи, когда она поднялась на палубу. Она снова оглянулась на меня, подмигнула и послала воздушный поцелуй, прежде чем, покачиваясь, вернуться к дому и исчезнуть внутри.

Я снова прислонился спиной к краю, прежде чем соскользнуть в воду. Я вытянулся по струнке, просто ошеломленно глядя на высокий забор, окружающий наш задний двор.

Я никак не мог предположить, что день будет таким необычным и удивительным, как этот…

**********************

Час спустя…

Я уже пришел в себя после (физических) нагрузок в ванне и теперь был на кухне, готовил кофе и разогревал остатки лазаньи. Учитывая то количество алкоголя, которое мы выпили, я подумал, что обилие углеводов, сыра и говядины с соусом смягчит последствия выпивки.

Я услышал, как мама вошла на кухню, напевая что-то себе под нос и расхаживая босиком. Я улыбнулся, хотя и не обернулся, чтобы посмотреть на нее. Ее не было уже некоторое время, и я начал беспокоиться, не пошло ли что-то не так, не зашли ли мы слишком далеко, поэтому я был рад услышать, что голос у нее веселый, когда она подошла ко мне сзади.

— А вот и мой чудесный голый мальчик, — вздохнула она, обхватывая меня руками за талию и прижимая к себе. Я подавил дрожь, но потом заметил, что на ней что-то надето — плюшевый, плотный халат. Когда она прижалась ко мне сзади, я почувствовал прикосновение ткани к своей обнаженной коже. Думаю, время обнажаться закончилось.

— Привет, мам, — сказал я, улыбаясь, наслаждаясь ощущением ее рук, ласкающих мой торс вверх и вниз, от пресса к грудным мышцам и обратно. — Подожди секунду, потом я накину халат, и мы…

— О, не нужно, малыш, — проворковала она, кладя голову мне на плечо. — Я надела этот халат только для того, чтобы немного согреться после душа. Я скоро его сниму.

— Тебе не холодно? — Спросил я, все еще возясь с лазаньей. — У нас не должна была так быстро закончиться горячая вода.

— О, нет, — сказала мама, качая головой, не отрывая ее от меня. — Я… в конце душа я включила воду настолько холодную, насколько смогла выдержать.

— Холодный душ, да? — Я задумался, ухмыляясь. — Пришлось немного сбавить обороты?

— О, я позаботилась об этом, уверяю тебя, — пробормотала она, прижимаясь ко мне. — Это было круто. Но потом я приняла холодный душ, просто чтобы взбодрить свои напряженные нервы. Это было очень… возбуждающее утро.

— Так и есть, не правда ли? — Согласился я. — Конечно, по-другому.

— И ты все еще не против, детка? — спросила она, и в ее тоне прозвучала легкая нотка нервозности. Я бы этого не услышал, если бы не знал ее.

— Мам, — сказал я, прекратив свои приготовления и замерев. — Я совершенно не против.

— Подожди… — сказала она, слегка отступая назад. — Повернись, Аарон.

Я подчинился, а когда обернулся, мама уже сбросила халат, оставшись такой же обнаженной, как и я. К тому времени, как я перевел на нее взгляд, она придвинулась ко мне и прижалась всем телом, обхватив меня руками за плечи, чтобы удержать. Ее сиськи прижались к моей груди, ее бедра встретились с моими. Ее лысая киска поцеловала мой спящий член.

— А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что ты не против всего этого, — прошептала она, не сводя с меня своих глубоких, искренних карих глаз.

На меня давила невероятная женщина-секс-бомба, моя мать, и она просила меня быть честным по поводу нашей новообретенной близости. Я ни за что на свете не смог бы отказать ей в этом. В тот момент я мог быть честен только с ней. Я хотел и нуждался в этом.

— Мама, — мягко сказал я, положив руки ей на бедра, чтобы удержать ее, и улыбнулся. — Честно говоря, я не против этого. Всего этого. Я никогда не был так близок к тебе, по крайней мере, с тех пор, как кормился грудью.

Она ухмыльнулась в ответ на мое заявление. — Ни о чем не жалеешь?

— Только об одном, — признался я.

На мгновение в ее карих глазах промелькнуло огорчение. — Что, детка?

— Что мы не сделали этого раньше, — ответил я, улыбаясь.

Мама уткнулась лицом мне в грудь, хихикая. Я обнял ее за стройную спину и прижал к себе. Я почувствовал, как она взяла зубами кожу на одной из моих грудных мышц и крепко, надолго прикусила ее. Это было не больно, может быть, самый легкий укус, но в основном это просто заставило меня улыбнуться ей.

— Ты считаешь меня своей территорией?

— Ты мой малыш. Ты всегда будешь принадлежать мне, — проворковала она, перестав кусаться и снова прижавшись ко мне головой, уткнувшись щекой мне в грудь. — Всегда и навеки. И, наверное, я тоже жалею, что не сделала этого с тобой раньше. Но кто же знал? В итоге мы занялись этим только потому, что у нас обоих были дерьмовые вечера свиданий.

— И мы выпили за неудачу, — напомнил я ей. Я потерялся в ощущении ее мягкого, податливого тела, прижатого к моему, и, несмотря на то, что я чуть больше часа назад кончил, зверь начал пробуждаться ото сна. Мама, должно быть, почувствовала это, потому что хихикнула.

— Значит, ты по-прежнему намерен придерживаться нашей программы на день и выходные? — спросила она мягким голосом, и ее глаза сияли, когда она посмотрела на меня.

Я кивнул. — Такой же решительный, как и ты, мама.

— Тогда это очень решительный шаг, — сказала она, улыбаясь. — Я уже давно так не веселилась, и мне это нравится. Просто помни, детка, иногда мои естественные материнские чувства могут взять верх и заставить меня задавать вопросы или требовать гарантий, а тебе всегда нужно быть честным.

— Я обещаю, мама. Я всегда буду честным с тобой, — твердо сказал я. — Я слишком сильно люблю тебя, чтобы причинить боль ложью.

Она кивнула и вздохнула, обнимая меня еще некоторое время, прежде чем поднять на меня взгляд. — Разогреваешь лазанью?

Я кивнул. — Я подумал, что при таком количестве алкоголя, которое мы употребляем, в наш организм должно попасть немного жира и тяжелой пищи. Я сомневаюсь, что мы собираемся бросать пить.

— Я, конечно, не собираюсь, но я разделяю твою мудрость в этом вопросе, — сказала она, улыбаясь. — Я посижу за маленьким столиком, а ты заканчивай готовить, детка.

Она поцеловала меня в щеку, отпустила и, покачиваясь, направилась к столу, выставив на всеобщее обозрение свои великолепные ягодицы. Она опустилась на стул и стала ждать, повернувшись ко мне боком и улыбаясь. Я мог видеть ее сиськи в профиль, и она даже не пыталась их скрыть. Я не возражал, даже если мне пришлось снова повернуться лицом к стойке, когда мой член начал набухать. Мама хихикнула, явно разгадав мои намерения.

— Продолжим нашу игру? — спросила она легким голосом. — Или нам лучше подождать?

— Я не против продолжить, — сказал я, ставя лазанью в микроволновку. Обычно мы бы разогревали ее в духовке, но в выходные мы готовили жирную и невкусную студенческую еду, так что все пошло прахом. — Мы будем действовать по порядку, как в прошлый раз, или начнем заново?

— Что ж, я дала тебе большой шанс закончить первую часть игры, так что, может быть, нам стоит продолжить с того места, на котором мы остановились, — сказала мама. По ее голосу я понял, что она смотрит в мою сторону, и мог только предположить, что она пялится на мою задницу. — Это кажется справедливым.

Я кивнул. — Хорошо. Правда или действие?

Мама на мгновение задумалась. — Правда. Сделай так, чтобы это было хорошо.

Я пожал плечами. — Ты когда-нибудь изменяла папе?

Последовала долгая пауза, и, несмотря на свою наготу, я повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Мама, прими то, что я собираюсь тебе сейчас сказать, за чистую монету… Мне было бы все равно, и я бы не осудил тебя, если бы ты это сделала. К черту этого парня. Он глубоко ранил нас обеих. Мне все равно, если бы ты это сделала. Я бы отпраздновал это. Даже если ты не гордишься этим, скажи мне, потому что я хочу узнать тебя получше, а потом гордись тем, что рассказала мне.

Она пристально смотрела на меня в течение нескольких секунд, ни разу не опустив взгляд на мой член. Я видел, что она с трудом сдерживается, чтобы не сказать мне об этом.

— Мне бы не хотелось думать, что ты грязная извращенка, — добавил я, улыбаясь. — Потому что я бы осудил тебя за это.

Мама улыбнулась, а затем кивнула со вздохом. — Да, детка, я действительно изменила твоему отцу. Но на самом деле все гораздо сложнее.

— Я весь внимание, — сказал я, отворачиваясь, чтобы снова заняться едой, надеясь, что это придаст ей смелости высказаться. Я хотел знать. И, честно говоря, я надеялся, что она изменяла ему каждую секунду, каждый день, когда этот ублюдок появлялся в нашей жизни. Я не испытывал ненависти к людям, но если я кого-то и хотел прибить, так это этого крысиного сукиного сына, которого я имел несчастье называть «отцом». Я не шутил, когда говорил, что надеюсь, что у него в вырос камень в почках.

Мама глубоко вздохнула. — Он не возражал, если я занималась сексом с женщинами, ему это даже нравилось. Особенно, если я записывала это, чтобы он посмотрел позже. В этом смысле он был заядлым вуайеристом-извращенцем, и это одна из причин, по которой мы так хорошо ладили поначалу. Мы оба заядлые вуайеристы.

— Мне это нравится, — весело сказала я, наливая кофе. — Надеюсь, я получил это от тебя, а не от него. Мне от него ничего не нужно.

— Я знаю, детка, — мягко сказала она, зная, как сильно я обижен на него за то, что он сделал. — В любом случае, да, время от времени я трахалась с мужчинами за спиной твоего отца, но иногда я была просто чертовски возбуждена, и не то чтобы я искала с ними отношений. Мне просто нужен был твердый член и много спермы.

— Молодец, мам, — сказал я просто, но твердо. — Какой кофе ты хочешь сегодня?

— Если мы будем продолжать пить, добавь в него, пожалуйста, калуа, — ответила она. – Побольше. Мне так нравится.

— Я понял, мам, — сказал я, направляясь через кухню к бару с напитками и доставая заказанную выпивку. Я решил присоединиться к ней, потому что никогда раньше не добавлял калуа в свой кофе. Если маме понравилось, то насколько это может быть плохо?

— После того, как я убедилась, что у твоего отца были настоящие романы, я разозлилась и стала делать это чаще, — призналась она. — Я была зла, потому что он не просто делал это за моей спиной, но и лишал меня секса, отдавая предпочтение этим девушкам. Деньги, которые у него обычно были для нас, которые он тратил на меня и на тебя, начали иссякать. Я пришла к выводу, что он тратил их на этих шлюх, а не на свою семью. Очевидно, мы могли бы обойтись и без них.

— Мне жаль, мам, — сказал я искренне. То, что она трахалась с другими парнями, ничего для меня не значило. Честно говоря, чем больше она изменяла отцу, тем счастливее я становился. В детстве я обходился без вещей, потому что он тратил деньги, предназначенные для его семьи, на этих женщин. Трахните этого парня как хотите. — Продолжай.

Я думаю, мама хотела снять с себя эту ношу и рассказать мне, потому что она продолжила довольно серьезно. — Я так разозлилась, что трахнула и его брата, и его сестру. Не одновременно, заметь.

Я остановился, повернулся и посмотрел на нее. Мои глаза весело блестели. — Ты трахалась с дядей Карлом и тетей Деб? Это правда?

— Ну, я была полна решимости отомстить твоему отцу, — вздохнула она, пожимая плечами. — Карл был настолько пьян, что это едва ли считалось.

— Ой, — рассмеялся я. Я едва знал своего дядю Карла, я не видел его десять лет. — А как же тетя Деб?

— Боже мой, она была такой противной, — простонала мама, вспоминая все, что произошло, и без особой нежности. — Твой отец явно пошел в свою старшую сестру. Я чуть не захотела искупаться в отбеливателе, когда это было сделано. Я чувствовала себя такой грязной. Но я была так зла на твоего отца, что пошла на это.

Она посмотрела на свои руки, сложенные на коленях. — Просто пообещай мне, что у тебя получится лучше, чем у меня, Аарон.

— Я имею в виду, я постараюсь, — сказал я, пожимая плечами, когда принес кофе, а микроволновка запищала. — С другой стороны, я не могу сделать хуже, не так ли?

Мама согнулась пополам, хихикая, а потом и вовсе расхохоталась. — Думаю, это правда, детка. Хорошо сыграно. Я ненавижу этого мужчину, но он подарил мне тебя, и это делает меня самой удачливой шлюхой на планете.

— А я самый удачливый сын мужчины-кобеля, — весело сказал я, накладывая лазанью. — И только из-за тебя, мама.

Я принес два наших блюда, наполненных ароматным мясом и сыром. Мама тихонько взвизгнула и восторженно захлопала в ладоши, увидев это блюдо. И снова, казалось, ее совсем не беспокоил тот факт, что ее сиськи были полностью выставлены на всеобщее обозрение, как будто мы занимались этим всю мою жизнь. — Это будет оооочень плохо для меня и оооочень хорошо…

Я наблюдал, как она вгрызается в лазанью, и ее глаза сияли от удовольствия, когда липкий сыр натягивался на вилку. Она отправила лазанью в рот и закрыла глаза.

— Мммммммм… — простонала она, ерзая на стуле. — Это почти лучше, чем секс. Это точно лучше, чем плохой секс. Ммммфффффффф…

— Надеюсь, когда-нибудь я смогу найти девушку, которая будет звучать так же великолепно, — сказал я, ухмыляясь. — Если кто-то заставлял тебя звучать лучше, мам, то у тебя был отличный секс.

— Оооочень вкусно, — пробормотала она с набитым ртом. Лазанья была достаточно горячей, чтобы растаять и раскрыть все вкусовые качества, но не настолько, чтобы ее можно было просто запихнуть в рот, что мы обе без зазрения совести и сделали. Несколькими днями ранее мама сходила в магазин и купила нам по-настоящему вкусную лазанью, и мы съели примерно половину, а остальное убрали в холодильник на другой день. Она удивительно хорошо разогревалась, и это было именно то, чего мы так хотели.

Капля клейкой моцареллы упала с ее вилки на грудь и потекла к соску. Я усмехнулся, а мама покраснела и захихикала. Она подхватила его пальцем, а затем обсосала, бросив на меня озорной взгляд.

— Возможно, ты что-то пропустила, мам, — сказал я, указывая тупым концом вилки. На мгновение она в замешательстве опустила глаза и увидела, что на ее соске действительно все еще блестит кусочек сыра. Она посмотрела на меня, а затем снова на него.

Я уверен, что у меня глаза на лоб полезли, когда она взялась за свою грудь обеими руками, а затем приподняла ее, одновременно опуская голову. Я ошеломленно наблюдал, как она втягивает сосок в рот, снимая с него сыр, а затем на мгновение обводит языком темно-розовый бутон, чтобы очистить его. Затем отпускает грудь, позволяя ей принять прежнее положение на груди. Она заметила, что я таращусь на нее, и начала ухмыляться.

— Ты ничего не видел… — сказала она странным голосом, в то же время беспорядочно размахивая руками передо мной, как будто стирая то, что только что произошло, из моей памяти. Я ничего не мог с собой поделать и расхохотался, когда она захихикала над тем, какой непослушной она была.

— Держу пари, ты этого не ожидал, — съязвила она, возвращаясь к своей лазанье.

— Нет, не могу сказать, что я этого ожидал, — признался я. — Но если я случайно уроню сыр себе на член, не жди, что я сделаю то же самое.

— Хорошо, но не забудь сказать мне, если ты все-таки уронишь сыр себе на член, — сказала она, снова принимаясь за работу. — Я не могу допустить, чтобы это пропало даром…

Как, черт возьми, мама умудрилась, чтобы это звучало так чертовски сексуально? Недоумевал я, продолжая есть. — Ты закончила этой еблей о папиной исповеди? – спросил я.

— Наверное, — сказала она, пожимая плечами. — Ты, так сказать, не просил рассказывать все по порядку.

— Мило, — усмехнулся я. — И правда, я просто хотел узнать, делала ли ты это. Я рад, что ты это сделала, мам. Думаю, теперь твоя очередь.

— Правда или действие, милый? — спросила она, улыбаясь мне и накручивая на вилку мясо с сыром.

— Ммммм, наверное, правда, — рискнул я. В конце концов, мы все-таки поели.

— Хорошо, но будь честен, — сказала она, лукаво улыбаясь. — Ты сказал, что ты вуайерист, верно? Ты когда-нибудь подглядывал за мной?

Я замолчал на мгновение, чтобы мама поняла мой ответ. Она хихикнула и выглядела довольной.

— Я так и знала, — сказала она, по-видимому, ничуть не обеспокоенная. — Большинство мальчиков так и делают в тот или иной момент. Я не расстраиваюсь из-за этого, Аарон. Поскольку ты не ответил, и мне пришлось угадывать, скажи мне, когда ты в последний раз это делал. Продолжай, я справлюсь…

Очевидно, я снова слишком долго не отвечал, потому что она приподняла бровь. — Аарон?

Я покраснел, готовый умереть. — Прошлым вечером…

Мама просто смотрела на меня, и я не сразу понял, о чем она думает. Казалось, прошла тысяча лет, но на самом деле прошло не более тридцати секунд.

— Я думаю, тебе нужно рассказать мне больше… — спокойно сказала она. Это не было просьбой. Я не мог отделаться от мысли, что сейчас я по-королевски облажался. Мало того, что эта сексуальная близость закончилась бы навсегда, но я вполне мог бы окончательно оттолкнуть от себя свою мать. Она могла бы ужасно на меня обидеться. Однако я поступил правильно и сказал ей об этом.

— Прошлым вечером, когда ты пошла в душ, — начал я, чувствуя, как горят мои щеки. — Я лежал на диване, и мое любопытство взяло верх. Я знал, что не должен этого делать, и я это сделал. Я тихонько поднялся наверх и услышал, как ты принимаешь душ, через дверь, которую ты оставила открытой. Я слышал, как ты стонешь и тяжело дышишь. Я… Мне нужно было узнать и увидеть больше, и я подобрался поближе.

— Продолжай…

— Я… спрятался у твоей двери и пытался наблюдать за тобой в зеркало. Я, конечно, мог видеть только твое расплывчатое изображение из-за пара на раздвижной двери, но было совершенно очевидно, что ты делаешь…

Она просто слушала.

— Итак, я… Я знаю об игрушке на присосках и о том, как сильно она тебе нравится… — Признался я, желая, чтобы земля разверзлась и поглотила меня.

— Что-нибудь еще? — спросила мама, все еще пассивно глядя на меня.

Заткнись, заткнись, заткнись, заткнись! Не говори этого! Замолчи!

Я не смолчал. Она была моей мамой. — Я записал это на телефон, хотя изображение было размытым. Я хотел записать это на свой телефон.

Мама удивленно приподняла бровь. Отложив вилку с ложкой, она протянула мне руку.

Меня почти трясло, когда я брал свой телефон со стола и открывал его. Я уверен, что мое лицо было пепельно-серым, когда я вложил свой телефон в ее ладонь. Она взяла его у меня и начала листать. Я сидел неподвижно, надеясь, что я не обоссался. Она нашла видео в моей галерее достаточно быстро, и нажала «Играть».

— Гннннн! Трахни меня! Трахни меня! Наполни меня! – услышал я, как ее страстный голос произнес через стол от моего экрана. Я хотел умереть, черт возьми.

— Черт… Блядь… Оооо, черт возьми, это так здорово… Трахни меня жестко…

Она просмотрела все видео, и выражение ее лица ни разу не изменилось. Закончив просмотр, она закрыла видео и положила телефон на стол перед собой, снова посмотрев на меня.

— А другие есть? – спросила она. Очевидно, что в данный момент мы не играли в эту игру.

Я покачал головой.

— Их нет, потому что ты их стер, или потому что ты никогда раньше не снимал меня на видео в таком виде?

Я знал, что это не должно звучать как отчаяние, просто честно. Я, должно быть, вспотел. — Я никогда раньше этого не делал, мам. Честно.

Она слегка наклонила голову, по-прежнему просто наблюдая за мной. — Ты когда-нибудь шпионил за мной, даже без камеры?

— Да, время от времени, — сказал я, пожимая плечами, чувствуя, что это не опасно. Она просто хотела, чтобы я был предельно честен в этот момент. — Украдкой подглядывал, когда ты переодевалась, загорала или ходила в туалет. Я только тогда понял, что возбуждаюсь.

— Ты дрочил прошлой ночью на это? — спросила она.

— Не тогда, — с готовностью ответил я. — Я боялся, что ты застукаешь меня, если я попытаюсь достать член в своей комнате. Я спустился вниз и притворился, что сплю на диване.

— Значит, ты не спал, когда я спустилась, чтобы проведать тебя и подоткнуть одеяло? — предположила она.

— И как только ты вернулась наверх, я спустился в прачечную и подрочил. Потом я лег спать.

Она, казалось, долго наблюдала за мной. — Как ты думаешь, сегодняшний день — это результат твоего маленького пип-шоу?

Я покачал головой. — Нет, мам. Мы хотели сделать это до того, как ты пошла в душ. Я уже с нетерпением ждал этого. Я… если уж на то пошло, перспектива того, что произошло сегодня, только ослабила мою решимость шпионить за тобой. Мне жаль. Я все испортил.

— Ты была честен, детка, — мягко сказала мама. — Ты мог бы врать изо всех сил и не рассказывать мне о том, что снимал меня в душе. Ты мог бы просто рассказать мне о том, как подглядывал за мной, когда был моложе, и я бы хихикнула и сказала: «Мальчики есть мальчики». Но ты пошел на огромный риск и был честен.

Я просто сглотнул.

— Если ты решишь, что будешь извращаться надо мной, Аарон, ей-богу, тебе лучше сразу сказать мне об этом, — ровным голосом произнесла она, но на ее лице снова появилась улыбка. — Может быть, тебе даже не придется прятаться, если ты правильно разыграешь свои карты. Знаешь, я тоже наслаждаюсь этой близостью и честностью.

Я обмяк, испытывая что-то вроде облегчения.

— И я думаю, ты не уступил мне в моем тяжелом признании о том, что я изменяла твоему отцу, — добавила она, откидываясь на спинку стула. — Ты хочешь продолжить эти выходные, как мы планировали, детка?

Мне удалось кивнуть. — Да, мам. Для меня так много значит знать все это о тебе, видеть тебя такой, честной, любящей и открытой.

Она снова улыбнулась. — Для меня не проблема забыть об этом маленьком сбое, Аарон, или даже обратить его в позитивное русло. В прошлом я виновата в подобных вещах. Но вот в чем вопрос… что я хочу узнать от тебя прямо сейчас?

Ответ был очевидным и честным. Я говорил искренне. — Я уважаю тебя, мама. – сказал я серьезно.

Мама кивнула и улыбнулась. — Отлично, дорогой. Считай, что это не проблема. Позже мы будем обниматься на диване, смотреть твое маленькое видео и смеяться над тем, что я делала. Звучит неплохо?

— Да, мам, так и есть, — сказал я, кивая и улыбаясь. Я поверил ей.

— Но я решила, что теперь снова моя очередь, — добавила она. Я пожал плечами и кивнул. — Правда или действие?

В тот момент я с подозрением относился к правде. — Действие.

Мама одарила меня злобной улыбкой. — Подойди к входной двери, открой ее и постой там голышом десять секунд.

Я снова побледнел, но меня поймали. Я ведь сказал «действие», не так ли?

Я встал, и мама ухмыльнулась, заметив, что я немного съежился, по крайней мере, для меня. Опасность исповеди, которую я только что пережил, а также этот вызов привели к тому, что мне показалось, что мой член вот-вот уйдет в тело и никогда больше не выйдет наружу. Я повернулся и, пошатываясь, пошел по коридору к входной двери. Я слышал, как мама встала и подошла к краю коридора, чтобы убедиться, что я выполнил задание.

Я сглотнул и открыл дверь. Я просто стоял там, залитый лучами раннего солнца. Я не мог сосчитать и десяти секунд, потому что боялся, что кто-нибудь проедет на машине или пройдет мимо и увидит, как я стою голышом. Мое сердце колотилось где-то в горле.

— Динь! — крикнула мама. Я чуть не подпрыгнул от неожиданного звука ее голоса, раздавшегося позади меня в другом конце коридора. Я предположил, что она имела в виду, что у меня прошло десять секунд, поэтому я закрыл дверь так быстро, как только мог, не ударившись о нее членом. К моему огромному облегчению, пока я был там, никто не проходил мимо или не проезжал на машине.

Я обернулся, ожидая увидеть маму, но она уже скрылась из виду, и звук отодвигаемого стула свидетельствовал о том, что она вернулась за стол. Когда я, пошатываясь, вошел в комнату, она подняла на меня глаза, продолжая есть лазанью.

— В чем дело, малыш? — спросила она, пытаясь подавить ухмылку. — Ты выглядишь так, будто тебя чуть не арестовали за непристойное поведение в общественном месте.

— Харрррррррррррр… – вздохнул я, снова садясь. — Отлично сыграно, мам.

— Думаю, теперь мы в расчете, — весело сказала она. — Твоя очередь, большой человек.

Я перевел дыхание. — Правда или действие, мам?

Она одарила меня нахальной улыбкой. — Дерзай.

Я хотел отомстить. Я бы отомстил. — Я хочу, чтобы ты показала мне, что ты делаешь со своим любимым уголком стола, мама. Полная демонстрация.

Мама чуть не уронила вилку и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. — Я…

— Ты грязная извращенка? — Съязвил я, одарив ее самой злобной улыбкой, на которую был способен.

Это решило дело, но ей все равно потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Не то чтобы я мог ее винить. В конце концов, я испытывал точно такие же опасения, когда она велела мне подрочить у нее на глазах. Думаю, единственная разница заключалась в том, что я был отчаянно возбужден. Зная маму так, как я знал ее сейчас, я не сомневался, что она была возбуждена на каком-то уровне, но с ней это было не так заметно.

— Ах ты, маленький негодяй, — наконец хихикнула она. — Заставлять женщину так обнажаться перед тобой. Могу я хотя бы доесть, прежде чем сяду за обеденный стол и опозорюсь?

Я пожал плечами. — Если это то, что нужно, конечно. Хочешь еще калуа в свой кофе?

Мама взяла свою кофейную чашку и осушила ее, прежде чем протянуть мне. — Налей мне калуа, примерно полчашки.

Мама, как оказалось, была довольно заядлой выпивохой, так что, если она хотела, чтобы это успокоило ее нервы, я, по крайней мере, не беспокоился о том, что она упадет в обморок. В основном, она ассоциировалась у меня с вином, но, видимо, ее вкус к алкоголю был таким же широким, как и ее сексуальные аппетиты.

— Спасибо, детка, — сказала она, когда я налил калуа в ее кружку. Она снова набросилась на лазанью, отхлебывая из кружки маленькими глотками. Я съел лазанью и выпил кофе, решив не давить на нее. Я знал, что теперь она готова принять вызов. И я с нетерпением ждал этого.

Мама покончила с едой и проглотила всю свою калуа, так что она просто сидела, положив руки на стол, настраиваясь на то, что будет дальше.

— Я как-нибудь отомщу тебе за это, — вздохнула она, но улыбнулась мне. Я уже начал думать, что на самом деле она не возражала. Она просто набиралась храбрости, и слова о том, что она собирается отомстить мне, были частью этого. Учитывая, что мы, казалось, продолжали набирать обороты, я почему-то не сомневался в этом. До этого момента она не стеснялась заставлять меня что-то делать. Черт возьми, я дрочил ради нее.

— И ты, наконец, сможешь увидеть меня мастурбирующую вживую, сопляк, — сказала она с ухмылкой. Значит, она специально что-то скрывала от меня, оттягивая это. Интересно, сколько бы еще она продержалась, если бы я не застукал ее в таком состоянии?

— Ты готов? – спросила она.

— Да, но я собираюсь подождать до конца, чтобы выпить еще. Я хочу запомнить это с полной ясностью, — съязвил я, одарив ее злобной улыбкой. Она только покачала головой и встала, позволяя мне увидеть ее во всей красе. В основном. Теперь я действительно мог видеть ее киску, но она держала одно бедро слегка согнутым перед другим, что означало, что ее расщелина была скрыта. И все же, одного вида этого гладкого, совершенно безволосого холмика было достаточно, чтобы у меня потекли слюнки и пересохло во рту.

Она улыбнулась и слегка покраснела, увидев, что я разинул рот.

— Спасибо, малыш, — тихо сказала она, прежде чем сделать последний вдох. — Ты готов? Я должна сделать это, пока не струсила.

Я кивнул. Мама повернулась и покинула маленький уголок для приготовления кофе и завтрака, направляясь в нашу столовую открытой планировки, которая была частью большого пространства, занимаемого кухней. Я шел позади нее, наблюдая, как покачивается ее задница, и она это знала.

Она подошла к столу, остановилась и повернулась ко мне лицом, по-прежнему полностью скрывая свою женственность. Она указала на стол, при этом ее грудь слегка покачнулась.

— Давай, попробуй угадать, который из них самый лучший. Но если ты трижды угадаешь неправильно, я тебя накажу.

Я почувствовал укол страха от ее слов. Я подошел ближе и попытался рассмотреть каждый из них повнимательнее. Мама наблюдала за мной с кривой ухмылкой, пока я обходил стол. Вскоре я оказался на последнем повороте, слева от нее, и ей пришлось спросить. — Какого черта ты делаешь?

— Я проверяю, нет ли аномальных изменений цвета от влаги или нет ли каких-либо углов более притупленных и изношенных, чем другие, — ответил я.

— Ах ты, сопляк! — рассмеялась она, игриво хлопнув меня по руке. — Что за извращенка, по-твоему, твоя мать, если может стереть угол обеденного стола, мастурбируя о него?

— Только самая лучшая, — ответил я, продолжая смотреть. Это, казалось, заставило маму замолчать на пару секунд, но я знал, что у меня не будет вечности. Я надеялся на лучшее и указал на один из уголков. — Этот — твой любимый.

— Черт, — пробормотала она. — Как ты узнал?

— Он выходит видом в развлекательный зал, — сказал я, пожимая плечами. — Ты можешь находиться здесь и смотреть порно на большом экране. Он достаточно большой, чтобы ты все равно его хорошо видела. Иначе ты выбрала бы этот угол, выходящий на задний двор, где, возможно, что-то происходило.

— Я думаю, я слегка обеспокоена тем, что ты так хорошо меня понимаешь, — вздохнула она, качая головой. — Что ж, ты победил. Приготовься, детка…

Я с трудом представлял, где встать, чтобы лучше видеть. Стоять рядом с ней было бы здорово, но не самый лучший обзор, если только я не наклонюсь, чтобы посмотреть, что может заставить ее чувствовать себя неловко. Если я встану в противоположном углу, то окажусь почти в полутора метрах от нее. Расстояние, конечно, не такое уж большое, но я хотел быть как можно ближе и при этом получить представление в полной мере.

— Я… — начала мама, сильно покраснев. — Аарон, можно я попрошу сделать что-то раньше времени?

Возможно, это было против правил, поскольку она еще не закончила свое действие, или даже не давала мне возможности выбрать правду, но я не собирался отказываться в такой момент. — Конечно, мам. Чего ты хочешь?

Она собиралась заставить меня подрочить на нее за столом?

— Возьми свой телефон и запиши это, — выдохнула она, краснея еще сильнее. — Я хочу, чтобы мы это записали. Возможно, в эти выходные мы запишем гораздо больше, если у меня выдержат нервы.

Я снова был совершенно ошеломлен. — Мам, ты….. ты уверена?

— Я сейчас… — сказала она несколько взволнованно. — Сделай это, чтобы я могла успокоиться позже, пока не свалилась с ног. Возьми свой телефон.

Я вернулся к кофейному столику и взял свой телефон, прежде чем снова вернуться к обеденному столу. Мама нервно улыбнулась мне. — Теперь ты можешь просто встать в самом удобном месте и использовать функцию увеличения на своей камере, когда тебе это нужно, дорогой.

Я сглотнул и кивнул. Черт возьми, моя мама была потрясающей. Я так сильно ее любил. Она подождала, пока я займу свое место за столом и достану телефон. Я бы, наверное, обошел стол, чтобы поймать разные ракурсы. На данный момент, похоже, это входило в ее намерения. Я кивнул в знак того, что включил функцию записи.

— Так что же я делаю? — спросила она с придыханием, когда я сосредоточился на ней. Она стояла в специально отведенном для этого углу, который, по ее словам, она любила использовать, положив на него руки, а ее киска была слегка прикрыта высотой стола и ее руками. — Скажи мне, что я должна для этого сделать, детка.

Я едва помнил себя, но старался говорить спокойно и сдержанно. — Ты будешь мастурбировать об угол стола, пока не кончишь, мам, — сказал я, не сводя с нее взгляда камеры своего телефона, несмотря на то, что мои руки дрожали. — Ты будешь делать это до тех пор, пока не кончишь, как обычно, и расскажешь мне о том, как ты это делаешь, о чем ты думаешь и каково это.

— Ты заставишь меня умереть от смущения, милый, — пробормотала она, но при этом, казалось, приподнялась на цыпочки, а затем подалась бедрами вперед. У меня был великолепный вид на ее обнаженное тело в моей камере, увеличенное настолько, что все, что было по сторонам, исчезло. Это была всего лишь она. Наконец-то мне удалось разглядеть через камеру ее половые губки, идеальную, гладкую расщелину, и я был поражен, осознав, что она, возможно, была возбуждена, так как эти губки казались немного покрасневшими, а ее клитор чуть-чуть выглядывал из-под капюшона. Мама пристроила киску на углу и замерла, закрыв глаза и тяжело дыша.

— Ты был прав насчет телевизора, — почти прошептала она, не открывая глаз. Если бы она их не закрыла, то увидела бы мой неистовый стояк. Я никак не мог этого предотвратить. — Я люблю смотреть порно, когда трахаю себя вот здесь, на краю стола. Это заставляет меня снова почувствовать себя возбужденной маленькой девочкой…

Я был заворожен, когда она начала нежно двигать своей киской по краешку. Я впервые увидел ее клитор, и то, как я удержался от того, чтобы кончить прямо на месте, было выше моего понимания, даже не прикасаясь к себе. Это было самое невероятное, что я когда-либо видел, когда моя мама ублажала себя ради меня. Кто, черт возьми, поверит мне, если я расскажу?

— Я начинаю с медленных движений, — прошептала она, почти про себя, не открывая глаз. — Зажимаю его между губками и немного двигаю вверх-вниз… а затем он касается моего клитора и посылает по мне небольшие толчки…

Я продолжал снимать, держа камеру обеими руками, потому что не осмеливался прикоснуться к себе из страха, что он взорвется, как пожарный шланг.

— Я смотрю порно на экране, — пробормотала она, все еще извиваясь. Я даже не знал, куда смотреть, хотя все это было видно на моем экране. — Я смотрю, как парень или другая девушка лижут девушке клитор или лижут киску… Я представляю, что это их пальцы дразнят меня, скользят вверх и вниз, делая меня влажной…

Я на мгновение навел камеру на мамину киску, и действительно, в ней появился намек на возбужденный клитор. Ее клитор стал более обнаженным, розовым и влажным. Я прикусил губу, продолжая снимать.

Затем я медленно осмотрел ее прекрасное тело, желая увидеть ее сиськи и лицо. Ее чудесные груди были зажаты между ее руками, слегка подрагивали и покачивались, а соски походили на маленькие темно-розовые камешки. Мама была по-настоящему возбуждена. Я увеличил изображение еще больше, и в фокусе оказалось ее прекрасное лицо. Ее глаза трепетали, рот слегка приоткрылся, когда она стимулировала себя.

— Оооо… — простонала она.

Боже, мой член просто пульсировал, и я случайно убрал одну руку с камеры и потянулся к нему, чтобы получить столь необходимое облегчение. Я ничего не делал, только держал его, имейте в виду. Я бы никогда не смог удержать камеру ровно, если бы начал дрочить.

Должно быть, я издал какой-то звук, когда взялся за свой член, потому что глаза мамы открылись, и у нее слегка перехватило дыхание при виде меня, сидящего напротив нее, обнаженного, снимающего ее и демонстрирующего мощную эрекцию. Она прикусила губу и продолжала извиваться, теперь, я мог бы сказать, надавливая чуть сильнее.

— Малыш… — пробормотала она, глядя прямо на меня. — Нравиться? Как тебе?

— Невероятно, мам, — с трудом выговорил я. — Продолжай рассказывать мне об этом.

— Это так приятно ощущается на моем клиторе и между моих губок, — вздохнула она, на мгновение запрокинув голову. Ее кожа слегка порозовела, на лбу и ключицах уже выступили капельки пота. — Я… Я могу еще долго мучиться… Я провожусь, наверное, целый час…

— Как часто ты трахаешься на углу, мам? — Спросил я настолько ровным голосом, насколько смог. — Скажи мне.

Мама всхлипнула, и ее голова упала на грудь, а тело слегка задрожало. — Боже… по крайней мере, раз в неделю… иногда чаще… Я трахалась несколько ночей назад, когда знала, что ты уснул… Я надела наушники, подключенные к телевизору, и посмотрела один из своих старых фильмов, в которых снималась, когда была моложе… Я так сильно кончила…

— Что ты делала в этом фильме, мам? — Спросил я, отчаянно пытаясь сосредоточиться вместе с ней. — Расскажи мне, что ты делала.

Мама, казалось, всхлипнула на секунду, дрожа, одной рукой удерживая ее на месте, в то время как другая скользнула вверх по ее телу, чтобы начать ощупывать и ласкать ее жаждущие груди. Она зашипела, когда сжала, а затем ущипнула свой сосок.

— Меня трахали… — выдохнула она, снова закрыв глаза. — У меня в заднице был член парня, а в киске — маленькая девочка, трахавшая меня страпоном. Мы с ней целовались как сумасшедшие, пуская слюни на лица друг другу, как шлюхи. Мне так жарко смотреть, как меня трахают…

Мамины бедра теперь почти двигались, и я мог видеть, как угол стола блестит от ее смазки. Ее дыхание было прерывистым, как шипение, а клитор почти выпирал из-под капюшона. Ее щелочка становилась все более заметной от этих продолжительных движений, которые она совершала, и я был очарован. Мама собиралась кончить для меня на угол стола.

— Ты в порядке, малыш? — спросила она, открывая глаза и снова замечая мой огромный стояк, направленный прямо на нее. Клянусь, при виде этого она начала тереться еще сильнее.

— Я буду ждать, пока ты не кончишь, мам, я обещаю, — сказал я, надеясь, что у меня все получится. Я не был в этом так уверен. — Сделай это как следует, и не волнуйся за меня.

Еще один вздох-стон мамы, когда она забилась в угол, теряя себя в этот момент. Она поднесла грудь и сосок ко рту, но не для того, чтобы стереть липкий сыр, а на этот раз обвела языком возбужденный бутон, прежде чем пососать его и нежно прикусить. Она застонала, слегка потянув его, снова задрожала и сильнее подалась вперед бедрами. Я наблюдал за происходящим в полном благоговении, каким-то образом умудряясь все еще управлять камерой.

— Ух… эти члены во мне, — выдохнула она, глядя на меня сверху вниз. Ее глаза остекленели и сияли от желания. — Они так хорошо меня трахнули… Я сейчас кончу, детка, сильно…

— Давай, мам, — прохрипел я, пытаясь унять дрожь. — Давай, кончай.

Она скулила-стонала, выгибая спину, когда проталкивалась вперед, опираясь на угол стола, проникая в нее, я думаю, но так сильно давила на ее губки и клитор. Ее голова откинулась назад, и она задрожала, громко вскрикнув, когда кончила.

Я чуть не упал в обморок, когда увидел, как она брызгает на стол.

Она изогнулась, забыв обо всем на свете, когда оргазм пронзил все ее тело, наэлектризовав ее. Прошло добрых тридцать секунд, прежде чем она наклонилась вперед и, опершись на руки, рухнула на стол. Она все еще дрожала и тяжело дышала.

— Аарон… — выдохнула она. Ее лицо было скрыто за пышными каштановыми волосами, когда она опустила взгляд на стол, все еще дрожа, а ее киска все еще прижималась к углу. — Малыш… иди обними меня… Мне плевать на стояк. Мне нужно, чтобы ты обнял меня…

Не раздумывая ни секунды, я поспешил обогнуть стол и обнял ее сзади, обхватив руками за талию, прижимая к себе. Я проигнорировал свою эрекцию, прижатую к ее ягодицам и проходящую между ними, удерживаемую на месте. Мой подбородок лежал на ее плече, а моя голова рядом с ее. Она продолжала опираться на руки, все еще дрожа. Я ничего не сказал, а просто обнял ее. Наконец, она заговорила тихим голосом.

— Я собираюсь повернуться, — сказала она. — Мне нужно обнять тебя. Остальное не имеет значения.

Я понял, что она имела в виду. Моя эрекция не была неловкой проблемой. Ей нужно было обнять меня, и к черту стояк. Я кивнул, и мама медленно приподнялась, а затем повернулась в моих объятиях. Она прислонилась задницей к столу, но ее руки обхватили меня, притягивая в свои объятия. Эти сиськи с твердыми, как алмазы, сосками прижимались к моей груди, а ее совершенно липкая киска упиралась в нижнюю часть моего члена, который был зажат между нашими животами. Мамин лоб прижался к моему, ее глаза были закрыты, и она глубоко дышала.

Ее руки начали двигаться, лаская мою спину, а ее ногти царапали меня. Хотя она и остывала, ее кожа была теплой, и я чувствовал, как бьется ее сердце. Она шептала так тихо, что я почти не слышал ее, несмотря на то, что ее лицо было в сантиметре от моего.

— Мой хороший малыш… мой хороший маленький мальчик… мамочка любит тебя… такой замечательный…

Наконец она глубоко вздохнула, открыла глаза и посмотрела на меня. — Ну… это как-то так…

Я улыбнулся ей. — Лучший день в моей молодой жизни, мам.

Казалось, она восприняла этот ответ с воодушевлением, возможно, переживая, что она самая плохая мать в мире и портит мне жизнь всем этим. Я мог бы продолжать уверять ее в обратном, но ей, очевидно, нужно было поверить в это, когда придет время. Она слегка улыбнулась мне. — Не слишком извращенно?

— Мам, ты испортила стол, а не дом, — рассмеялся я.

Она хихикнула, а затем оглянулась через плечо на упомянутый стол, заметив длинную полосу обесцвечивания на его поверхности. — О, черт, я действительно кончила, не так ли?

— Это была ты или я, — ответил я, пожав плечами. — И это было твое шоу, так что…

— Фу, так неловко», — пробормотала она, слегка покраснев. — Мой собственный сын видел, как я, шлюха, брызгала.

— Твой собственный сын подумал, что это было потрясающе, — отметил я, снова улыбаясь. — Я никогда раньше не видел, чтобы девушка на самом деле брызгала.

— И я позволила тебе снимать меня, — вздохнула мама. — Ты уверен, что я не самая плохая мама на свете?

— Позволь мне задать вопрос, и не игровой, — предложил я. Она кивнула. — Я хороший сын? — спросил я.

На мгновение в ее глазах промелькнуло беспокойство. — О, малыш, да! Ты самый лучший и чудеснейший сын, о котором только может мечтать мама. Никогда в этом не сомневайся. Никогда!

— Тогда ладно, но если я такой замечательный и обалденный и так далее, то ты по определению не можешь быть худшей мамой на земле. Потому что, если бы это было так, я бы не был замечательным. И, следовательно, только самая потрясающая и замечательная мама в мире могла родить и вырастить меня. Верно?

Она несколько секунд смотрела на меня криво и несколько скептически, прежде чем снова ухмыльнуться. — Если я не могу адекватно ответить, это еще не значит, что ты прав, мистер.

— Да, это так, — возразил я. Казалось, мы забыли о наших голых и липких объятиях. — Нравится тебе это или нет, но ты самая замечательная мама на свете. Прими это. Я знаю, что это так.

Еще один подозрительный взгляд. — И ты говоришь все это не только для того, чтобы заставить меня снять трусики, верно?

Я невольно рассмеялся. — Я говорил тебе все это перед началом наших выходных, мам. Я говорил тебе это всю свою жизнь, и с моей стороны ничего не изменилось. И я чувствую себя обязанным отметить, что ты была без трусиков еще до того, как мне пришлось напомнить тебе об этом.

Мамины глаза сузились, но затем смягчились, в очередной раз не в силах опровергнуть мои доводы и логику. Наконец, проявилась злая улыбка. — Это не имеет никакого отношения к тому, что ты угрожал избить меня до полусмерти довольно внушительной дубинкой, не так ли?

Чтобы подчеркнуть свою шутку, она прижалась своей киской к моему пульсирующему, почти болезненно твердому и эрегированному члену, все еще зажатому между нами. Я почувствовал ее липкую сущность снизу.

— Мама, — выдохнул я, пытаясь контролировать себя. — Не делай этого, если не хочешь, чтобы тебе кончили на лицо, причем сильно. В данный момент я на взводе.

— Ну… — она дразнила, ухмыляясь и держа ее руки вокруг моей шеи. -. ..Мой… маленький… мальчик… я собираюсь…. его… Да?

С каждым произнесенным словом она слегка двигала бедрами из стороны в сторону. Ее киска скользила по моему бедному члену. Признаюсь, я чуть не застонал. Эта женщина собиралась меня убить.

Она почувствовала мою блаженную пытку и перестала извиваться подо мной, хихикая от того, какой непослушной она была. — Бедный малыш, — проворковала она, выскользнув из моих объятий и удаляясь в страстной манере, покачивая бедрами. — Тебе нужна пара минут, чтобы разобраться с этим?

— Пара минут? Ты так думаешь? — тяжело вздохнул я. Я каким-то образом удержался от того, чтобы не схватиться за свой член. Если бы я дотронулся до него, я бы взорвался.

— Вот что я тебе скажу, малыш, — сказала мама, поднимая мой телефон и показывая его. — Я должна тебя заснять…

Мои глаза расширились. — Ты хочешь заснять, как я дрочу?

— Все по-честному, — рассудила она. — Ты меня заснял.

— Но… ты сказала мне… — Я задыхался, чувствуя, как напрягается мое тело. Из меня текла сперма, как из крана, и мама могла это видеть. Клянусь, она облизнула губы.

— Да, но я безумно хотела, — отметила она.

— А я нет. — Захныкал я.

— Послушай, милый, если ты собираешься аргументировать меня, — продолжила она, подходя ко мне. — Как насчет этого?.. Я сниму тебя крупным планом, как ты дергаешь питона, пока не кончишь. Договорились?

— Желаю удачи в съемках продолжительностью более трех секунд, — усмехнулся я, почти дрожа. Мама сводила меня с ума, стоя передо мной полностью обнаженной. — Как скажешь, конечно, но, пожалуйста, позволь мне начать.

Мама хихикнула, довольная, что добилась своего. — Хороший мальчик. Дай мне минутку…

Она опустилась передо мной на колени и уже проверяла, работает ли камера. Я оставил ее включенной, когда подошел обнять ее. Через несколько секунд она направила камеру на мой член, улыбаясь за экраном. — Ладно, здоровяк. Зажигай!

Самый странный момент…

Я вздохнул с облегчением, обхватив свой член рукой и начав массировать. Мама снимала внимательно, может быть, на расстоянии полутора метров.

— По крайней мере, мне не нужно использовать функцию масштабирования для этого чудовища, — хихикнула она. — Возможно, придется переключиться на широкоугольный режим.

Я был слишком поглощен тем, как довести себя до оргазма, чтобы ответить ей язвительно, как я мог бы это сделать в обычной ситуации. К моему удивлению и облегчению, мне удалось не кончить мгновенно, и я начал входить в приятный ритм сам с собой. Слава богу, мама смотрела на мой член, а не на мое лицо, потому что я почти уверен, что вступил на преступную территорию.

— Реквизит, детка. Ты действительно знаешь, как обращаться с этой штукой, — довольно беспристрастно сказала мама, снимая. Я посмотрел на нее сверху вниз и увидел, что она пристально наблюдает за мной через экран моего телефона, а мой кулак двигается вверх и вниз по моей длине. Предварительная эякуляция делает это намного проще. — Хотя я надеюсь, что у тебя это получается лучше, чем у кого-либо, по крайней мере, до тех пор, пока у тебя не появится постоянная девушка.

— Спасибо, — выдохнул я, поглаживая член все быстрее и быстрее. — Это ненадолго, мам. Может, ты захочешь отойти в сторону…

Мама не двинулась с места, но убрала камеру от греха подальше, держа ее одной рукой и снимая под другим углом. Если я и собирался что-то сказать, то быстро забыл после того, что она сказала дальше.

— Давай, милый, — выдохнула она, и ее глаза заблестели от возбуждения. — Я хочу, чтобы моя грудь приняла твою сперму.

— Что? — выпалил я, ускоряя темп, несмотря на свой шок.

— Я уже получила ее на спину и задницу, — отметила она, что было чистой правдой. — На этот раз брызни мне на сиськи, детка. Мне нравится, когда это происходит.

— Надеюсь, я не… собью тебя с ног от удара… — проворчал я, чувствуя, как внутри у меня все быстро расцветает.

Мама хихикнула. — Думаю, мне придется рискнуть…

Я задыхался, а мои колени слегка подгибались, когда я пытался удержаться на ногах. Свободной рукой я опирался на край стола. Мама продолжала наблюдать, и в ее глазах светились волнение и предвкушение. Она никуда не собиралась уходить.

Я просунул свой член сквозь сжатый кулак, толкаясь бедрами так сильно, как только мог, стиснув зубы так сильно, что я думал, они вот-вот треснут.

— Бляяяяядь!!!!

Первая струя спермы вырвалась из моего члена и звонко шлепнулась маме на ключицу, удивив ее настолько, что она издала звук «О!», когда сперма попала в нее. Я обрушил на нее еще больше струй своей густой, жемчужной спермы, но из-за недостатка контроля и концентрации моя цель была далеко не блестящей. Мама наклонилась вперед и приняла мои следующие удары на свои большие сиськи, расположив их прямо перед моим извергающимся членом.

Я не знаю, хотела она этого или нет, но один из ее сосков прижался к головке моего члена, и я застонал от ощущения, когда кончил, покрывая спермой крошечный розовый бутон. Мама вздрогнула и тоже ахнула. Я сильно дернулся, но промахнулся, направив немного вверх и зацепив струю у нее на шее и под подбородком. Мама даже не вздрогнула, просто позволила мне закончить извержение и каким-то образом сняла все это на камеру, как чемпион.

Я упал на колени, задыхаясь и сгорбившись. Сперма все еще сочилась из моего члена, но моя рука упала. У моего тела не было сил продолжать. Мои глаза были широко раскрыты, но я видел только пустоту. Мое сердце бешено колотилось в груди, а пульсация отдавалась ритмичным покалыванием, которое проходило по моей нервной системе.

И я задался вопросом, кончал ли я когда-нибудь так сильно раньше. Разве я не задавался этим вопросом сегодня утром?

— Ух ты… — услышал я тихий голос.

Мне удалось поднять голову, и я увидел, что мама все еще стоит передо мной на коленях. Она вернула телефон в исходное положение, прямо перед собой, теперь, когда угроза обрушить на него град моей спермы миновала. Вся ее грудь блестела. Мое жемчужное подношение покрывало ее, как липкая паутина, и даже на шее и подбородке. Ее сиськи были покрыты глазурью, и она медленно стекала по животу, а часть — в ложбинку между ее сомкнутыми ногами. Я вздрогнул при мысли о том, чего сейчас касалась эта сперма.

— Черт, детка, — прошептала мама, наконец-то выключив видео и опустив мой телефон. — Ты не шутил, когда говорил, что чуть не сбил меня с ног. Мне повезло, что ты не проделал дырки в моей груди.

Я издал короткий, усталый смешок. — Не то чтобы я тебя не предупреждал…

— Но я рада, что не испугалась, потому что это было потрясающе, Аарон, — сказала она.

Я просто смотрел на ее обнаженное, покрытое спермой тело, когда она снова ошеломила меня, одним из своих указательных пальцев намотав немного моей спермы на свой сосок, а затем слизнув ее. Какое-то мгновение она смотрела на него почти с любопытством, когда он длинной ниточкой отделился от ее груди, а затем сунула палец в рот и стала слизывать мою сперму, издавая при этом звуки «ммммммм».

Я уверен, что от шока у меня глаза полезли на лоб.

— Мммм, во второй раз так же вкусно, — задумчиво произнесла она, выглядя довольной.

— В…во второй раз? — Спросил я, все еще ошеломленный.

— Ну, ты, наверное, помнишь, что чуть раньше ты обрызгал мне спину, — просто сказала она. — И прежде чем я пошла в душ, мне нужно было попробовать, посмотреть, каково это на вкус. Знаешь, нужно убедиться, что мой маленький мальчик здоров и правильно питается. Я вижу, ты продолжаешь есть фрукты.

Мои губы беззвучно шевельнулись.

— Боже, мы такие непослушные, — выдохнула мама, хихикая про себя. — Если бы мир узнал обо всем этом, он бы взорвался.

— Я знаю, что нужно держать язык за зубами, мам, — заверил я ее, выходя из ступора, наблюдая, как она пробует мою сперму на вкус.

— Я знаю, малыш, — сказала она, тепло улыбаясь мне. Она о чем-то задумалась и, скорчив гримасу, посмотрела на обеденный стол. — Черт, — пробормотала она, глядя на длинное пятно от брызг. — Сейчас все засохнет. Я забыла об этом в тумане оргазма.

— Прости, мам, — сказал я, стараясь не покраснеть. Я чувствовал себя виноватым.

— Не стоит, — пренебрежительно сказала она, отмахиваясь. — У меня был потрясающий оргазм, и так получилось, что это был результат. Может быть, я могу просто сказать людям, что пролила кислый соус, и он испачкал.

— Есть еще такие вещи, которые называются скатертями, мам. Ты, наверное, слышала о них? — с улыбкой заметил я.

— Тише, ты, — сказала она, все еще глядя на пятно. — Я очень горжусь этим, правда. Хорошая досягаемость. Если ты не возражаешь, мы не будем накрывать стол, когда будем только вдвоем, и накроем его скатертью, когда у нас будут гости.

— Мне подходит, — согласился я, кивая. — Это свидетельствует о твоем умении брызгать. Я тоже горжусь тобой.

— Так и было бы, маленький шалун, — хихикнула она, прежде чем снова посмотреть на свое покрытое спермой тело. — Что ж, если ты не собираешься записывать, как я поглощаю все это, я предлагаю тебе быстренько принять душ, детка, чтобы мы могли продолжить наш день.

Мне? Снова без слов? Из-за моей матери? Каковы шансы? Я снова уставился на нее, разинув рот.

— Что? — спросила она, удивленная тем, насколько я был ошеломлен ее заявлением. — Зачем позволять этой прекрасной сперме пропадать даром? Только потому, что она твоя? Я приготовила ее из тебя, так что это для меня, верно? И ты довольно вкусный. А теперь беги, маме нужно поработать. Вернусь примерно через полчаса.

Я потряс головой, пытаясь прийти в себя, и потянулся за телефоном, но мама остановила мою руку, не давая мне взять его.

— Оставь телефон, — проинструктировала она. — У меня нет своего под рукой, и если ты не записываешь, как я все это ем, то это не значит, что я не собираюсь это записывать…

Она подмигнула мне, а затем сделала рукой жест «кыш». Я кивнул и ушел, направляясь наверх, придерживая рукой головку своего, наконец, обмякшего члена, так как сперма все еще сочилась из меня, как из протекающего крана. Я услышал, как мама хихикнула, а через несколько мгновений раздался звук «ммммммм», как будто она действительно наслаждалась вкусом чего-то. Я взбежал по лестнице в душ, размышляя, не стоит ли мне там подрочить, даже если я только что чертовски сильно кончил.

В тот момент все казалось возможным.

****************************

Тридцать минут спустя…

Я спускался по лестнице, когда услышал, как меня зовет мама. — Малыш?

Я сделал паузу. — Да, мам?

— Прежде чем спуститься, надень какой-нибудь халат, — проинструктировала она.

— Э-э, хорошо, — сказал я, несколько сбитый с толку. — Все в порядке?

— Конечно, — отозвалась она. — Я просто люблю большие откровения, и поскольку у нас намечается что-то вроде дружеского уик-энда, я подумала, что мы так или иначе сохраним тайну.

— Так или иначе, она что-то скрывает, — подумал я, поворачиваясь, чтобы уйти в свою комнату. То, что она говорила, имело смысл, хотя я и представить себе не мог, что мне надоест смотреть на ее тело. — У тебя получилось, мам. Секундочку!

Я пошел в свою комнату и взял свой повседневный халат для отдыха. Это был халат из вискозы темно-синего цвета. Он доходил мне почти до пят, так что, так сказать, был бы хорош для демонстрации. Я надел его и завязал, направляясь в ванную, чтобы взглянуть на себя и оценить свой внешний вид. Я слегка взъерошил свои влажные волосы, а затем слегка расстегнул ворот халата, чтобы, если он немного распахнется, мама могла увидеть мою упругую грудь. Вероятно, именно этого она и хотела.

— Сейчас спущусь, — крикнул я, выходя к лестнице.

— Я в комнате развлечений, детка, — крикнула она в ответ.

Я присоединился к ней в гостиной и улыбнулся, когда увидел ее. На ней был ее собственный халат бордового цвета из атласной ткани, который выгодно подчеркивал ее изгибы. Она одаривала меня страстным взглядом, а верх был приоткрыт ровно настолько, чтобы я мог видеть ложбинку между ее грудей, внутреннюю часть которых было видно.

— Ух ты, мам, — сказал я, почти вздохнув, когда подошел к ней. — Всем, кто не я, сейчас очень не повезло. Ты выглядишь чудесно.

Она улыбнулась теплой, любящей материнской улыбкой. Она скользнула ко мне и, обняв, крепко прижала к себе. Я наслаждался ощущением ее тела, прижимающегося к моему под нашими халатами, — единственное, что разделяло наши обнаженные формы.

— Спасибо, малыш, — проворковала она мне на ухо, нежно целуя его. — Ты тоже выглядишь потрясающе. Такой сексуальный и мужественный.

— Спасибо, — сказал я, вдыхая ее аромат. Могу только предположить, что мама каким-то образом быстро привела себя в порядок, когда закончила, э-э… есть мою сперму… и немного освежилась. От нее все еще пахло сексом, и это, конечно, что-то во мне всколыхнуло. Как могло быть иначе?

— Мммм, даже после душа от тебя все равно пахнет, как от мужчины, испытавшего оргазм, — прошептала она мне на ухо. — Наверное, гормоны любви, верно?

Я покраснел и просто обнял ее. — Ты тоже потрясающе пахнешь, мам. Такая женственная.

— Жаль, что на мне нет трусиков, которые можно было бы снять, — поддразнила она, подмигнув мне и ткнув меня носом. — И я должна кое в чем признаться.

— Что это, мам? — В конце концов, это был день признаний.

— Я могла бы подняться наверх и поменяться с тобой ролями, — сказала она, ухмыляясь. — Когда ты был в душе, я стояла у двери и воспользовалась твоим телефоном, чтобы записать тебя.

Я поднял брови. Я не был в ужасе, а просто удивлен. — У тебя было на это время?

Она хихикнула. — Я ем сперму как чемпион, милый. За это я, наверное, могла бы побить рекорд по скорости поедания. Как только с этим было покончено, и я немного помылась в раковине, как проститутка. Я прокралась наверх и отплатила тебе тем же.

Я, наверное, немного покраснел. — Так ты… ты знаешь, что я…

— Я знаю, что у тебя снова встал, и ты потратил некоторое время, полируя член, — сказала мама с лукавой улыбкой. — Хотя ты еще не совсем кончил, этот инструмент у тебя между ног выглядит впечатляюще даже за запотевшим стеклом. Это было веселое маленькое шоу. Мне понравилось, так что, думаю, я не слишком виню тебя за то, что ты сделал это со мной прошлым вечером.

— О, эм… хорошо… — Сказал я, немного смущенный и испытывающий облегчение одновременно.

— Может быть, в следующий раз я позволю тебе записать меня специально, — сказала она, одарив меня озорной улыбкой. — Может быть, я снова порезвлюсь с этим дилдо.

— Ты убиваешь меня, мам, — сказал я, слегка сжимая ее талию.

— Нет, не умирай, молодой человек, — упрекнула она, качая головой и глядя на меня снизу вверх. — В эти выходные тебе предстоит пережить еще слишком многое, прежде чем ты умрешь. Нет, ты должен жить.

Господи, сейчас только полдень субботы, осознал я. Как, скажите на милость, я переживу выходные, когда мы с мамой будем вот так поддразнивать друг друга, и забуду об удивительных признаниях? — Я постараюсь продержаться до понедельника, мам.

— Хороший мальчик, — снова проворковала она, наклоняясь и целуя меня в нос, прежде чем улыбнуться мне. — Итак, я, конечно, съела свою порцию протеина сегодня утром. Что может быть лучше лазаньи и твоей… ну а ты голоден, малыш?

— В данный момент мне не нужно есть, мам, — ответил я, имея в виду исключительно еду. В ее глазах на долю секунды промелькнуло веселье, когда до нее дошел двойной смысл сказанного, а затем она кивнула. — Тогда еще выпивки, и мы продолжим нашу игру?

— Мне бы этого хотелось, мам, — честно признался я. — Несмотря на то, что я был напуган, я прекрасно провожу время с тобой.

Она обдумала мое заявление. — Ты же знаешь, что на самом деле я не злилась на тебя из-за того, что ты меня записал, верно? Просто удивилась.

— Я думал, ты меня убьешь, — признался я. — Если бы это было не так, ты была бы потрясающей актрисой, мам.

Она улыбнулась. — На самом деле, мне даже лестно думать, что я все еще стою того, чтобы на меня смотрели как на извращенку. Тед явно поколебал мою уверенность, хотя, оглядываясь назад, я не понимаю почему.

— К черту этого неудачника, мам, — сказал я, и выражение моего лица стало суровым. — Если я его увижу, я врежу ему за тебя.

— Мой доблестный рыцарь, — вздохнула она, проведя рукой по моему торсу и на мгновение скользнув внутрь, чтобы погладить грудь. — Думаю, тебе лучше найти благосклонность дамы, чтобы надеть ее на острие твоего копья.

На мгновение она перестала хихикать, осознав, что сказала, а затем посмотрела на меня, и глаза ее заблестели от веселья. Мама считала себя самым забавным человеком на свете, и в такие моменты, как этот, это было заметно.

— Я возьму вино, — объявила она, отступая на шаг и кивая. — Что ты пьешь нелегально, молодой человек?

— Ты пьешь вино, так что я выпью то же, что и леди, — сказал я, пожав плечами.

Мама кивнула и выскользнула из комнаты. — Давай, садись на диван, детка, — крикнула она в ответ.

Я сел на свой традиционный край дивана и стал ждать. Мама вернулась через несколько секунд, неся бутылку красного, штопор и два бокала для красного вина. — Учитывая, что мы сыты по горло белками и углеводами, мы сможем прикончить эту бутылку на двоих достаточно легко, не сильно захмелев, — заявила она, ставя бутылку и бокалы на маленький приставной столик. — На этот раз я подам вино. Это один из моих любимых сортов винограда с винодельни Беллерофон в долине Напа.

Я кивнул и наблюдал, как она села, а затем открыла бутылку и начала разливать вино. Она наполнила бокалы гораздо больше, чем того требовал этикет.

— Таким образом, нам не придется прерывать игру, чтобы снова наполнить, — объяснила она, зная, о чем я думаю. — Итак, чья очередь? Признаюсь, я сбилась со счета.

— Я тоже, но «дамы вперед» по-прежнему в моде, — заметил я. — Итак, ты начинаешь с того, что спрашиваешь меня.

— Как по-джентльменски, — весело сказала она, протягивая мне мой бокал. Мы чокнулись, и оба ухмыльнулись, заметив, что звук от прикосновения стал тише из-за того, что количество вина повлияло на резонанс бокала.

Она удобно устроилась, повернувшись ко мне лицом, подперев щеку рукой и поджав под себя ноги. — Итак, мой рыцарь… правда или вызов?

Мы только устроились, как начали пить. — Правда.

— Кто-нибудь из твоих друзей хочет трахнуть меня? — спросила она, как будто это был совершенно обычный вопрос.

Возможно, я слегка покраснел, так как привык к их глупостям, но, услышав это в таких резких выражениях от моей матери, я почувствовал себя немного собственником. — Да. Я слышу это постоянно, от многих из них.

— Действительно? — она задумалась, улыбаясь. — Что ж, это подтверждает мои слова. У кого-нибудь из них хорошо получается играть членом?

— Мам, я могу искренне ответить, что не знаю, — вздохнул я, качая головой. — Кроме того, что я слышу, как они подшучивают над тобой о том, какая ты милфа и что бы они с тобой сделали, я понятия не имею об их «игре с членом», как ты выразилась. Мой удар по руке обычно заставляет их замолчать.

— Хорошо. Это справедливо, — сказала она, все еще ухмыляясь и делая глоток вина. — Твоя очередь, малыш.

— Правда или действие?

— Ммм, правда, — сказала она.

— Ты думаешь о том, чтобы трахнуть моих друзей? — Спросил я многозначительно.

Возможно, мой тон застал ее врасплох, и я тут же извинился. — Мам, прости меня. Я вел себя как последний дурак.

Теперь она улыбнулась. — Все в порядке, детка. Я знаю, что ты защищаешь меня и, возможно, немного ревнуешь. Должно быть, тебя раздражает, когда они так говорят. Мне приходилось слушать, как мои подруги говорили о том, какой ты красивый молодой человек, и время от времени отпускали замечания по поводу того, что хотят лечь с тобой в постель.

Она хихикнула, потому что я выглядел удивленным. — Что? Ты думаешь, женщины так не поступают? По крайней мере, трое моих подруг дразнили меня тем, что хотят тебя трахнуть.

Я ничего не сказал, а просто дал этому осмыслиться. Она снова ухмыльнулась. — Я вижу, как у тебя в голове крутятся шестеренки. Ты пытаешься понять, кто из них сказал это о тебе.

— Если только это не тот случай, который похож на аварию с транспортером, в результате которой Кэти Бейтс и Розанна Арнольд оказались вместе, — сказал я, качая головой.

Мама весело рассмеялась. — Тейлор Плэксон. Да, она говорила что-то в этом роде, но не волнуйся, детка, я не подпущу ее к тебе.

— Это значит, что ты подпустила бы ко мне кого-то другого, — предположил я.

— Может быть, — застенчиво произнесла она, глядя на меня поверх своего бокала с вином и делая глоток. — Не то чтобы они были достаточно хороши для тебя, имей в виду.

— И ни одна из них даже отдаленно не сравнится с тобой, — сказал я. Она покраснела и на мгновение опустила взгляд на свой бокал с вином, пробормотав что-то себе под нос, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Но, к твоему сведению, детка, если бы у меня не было тебя, что ж, у тебя есть пара симпатичных друзей, которых я могла бы соблазнить, чтобы поразвлечься, — сказала она наконец. — Я имею в виду, что есть несколько не таких уж непривлекательных.

— Я позабочусь, чтобы они узнали, — рассмеялся я. — Я уйду куда-нибудь на вечер, и они смогут приехать и напасть на тебя.

— Ммммммм, давненько такого не случалось, — вздохнула мама, закидывая одну руку за голову. При этом ее халат слегка сдвинулся вперед, и я заметил, как между атласными складками показалась грудь. Мама заметила, что я смотрю на нее, и хихикнула. — С другой стороны, ни одной девушке не понадобится гонять целый поезд, как только она увидит паровоз, который ты прячешь в своих штанах.

— Твоя очередь, мам, — сказал я, потягивая вино. Я знал, что на самом деле она не стала бы трахаться с моими друзьями. Думаю, она просто задела меня за живое, потому что все они такие болтливые дверные ручки, а моя мама им не по зубам. Ну, на самом деле, любой. В моих глазах, никто не был достаточно хорош для нее, что, в некотором роде, несправедливо с моей стороны, но когда я думаю о тех придурках, с которыми она общалась в последнее время, я не чувствую себя полностью неоправданным, думая так.

Все, что я мог сделать, это надеяться, что она найдет достойного парня (или девушку), хотя бы отдаленно ее достойного.

Мама по-прежнему сидела боком ко мне, но смотрела в потолок и мило постукивала пальцем по щеке, размышляя. — Правда или действие, детка?

— Дерзай, — сказал я, чувствуя себя авантюристом.

— Ладно, снимай халат на время нашего совместного распития вина, — сказала она, улыбаясь мне. — Хорошие мамочки заслуживают того, чтобы их время от времени баловали.

Я пожал плечами и постоял немного, снимая одежду и позволяя ей упасть. К этому моменту я уже перестал испытывать неловкость из-за того, что был голым рядом с ней. Она улыбнулась, когда я встал рядом, и поманила меня пальцем. — Немного ближе. Я видела тебя обнаженным, но у меня не было возможности как следует рассмотреть тебя.

Я сделал два маленьких шага и встал перед ней, примерно в тридцати сантиметрах от нее, уперев руки в бока и улыбаясь ей сверху вниз. Она просто оценивающе смотрела на мое тело.

— Я заслуживаю большой похвалы за то, что сделала это, — вздохнула она, улыбаясь и крутя пальцем у виска. — Повернись, пожалуйста.

Я демонстративно закатил глаза, но медленно повернулся, демонстрируя ей свой зад. Я услышал, как она присвистнула, когда пристально посмотрела на мою задницу. — Очень мило. Ты очень хорошо сложен, Аарон.

— Спасибо, мам, — сказал я искренне, радуясь, что стоял спиной и она не могла видеть моей глупой улыбки. Хотя я был уверен, что покраснел, в том числе и зад. — Знаешь, я унаследовал свою внешность от тебя.

— Давай, садись обратно, милый, — сказала она, потягивая вино. — Просто, ммм… убедись, что я могу тебя видеть. В конце концов, это был вызов.

Странно и сложно пытаться выглядеть непринужденно, сидя голым перед собственной матерью, особенно когда она просит тебя убедиться, что она видит, что происходит. Как мне это удается, не выставляя себя непристойно напоказ и не выглядя как придурок?

В конце концов я просто сел на диван боком, лицом к ней, поставив одну ногу на пол, а другую согнув прямо перед собой. Я был уверен, что она все еще могла видеть мои причиндалы, потому что не просила меня поправить положение.

Она кивнула, и мы продолжили, поэтому я спросил ее. — Правда или действие, мам?

Она одарила меня лукавой улыбкой. — Решайся. Сделай это хорошо.

Я должен был это обдумать. Можно подумать, что к этому времени у меня уже накопился целый букет, но, поскольку я не мог просто подражать ее решениям, мне всегда нужно было придумывать что-то новое, что выходило бы за рамки, не проявляя к ней неуважения. Дразнить ее, заставлять ее делать очень непристойные вещи, да, но не проявлять к ней неуважение.

— Я предлагаю тебе пойти со мной на задний двор, присесть где-нибудь на корточки и пописать, — сказал я наконец, с трудом веря, что выговорил.

Мама никак не отреагировала на это, просто посмотрела на меня поверх бокала с вином и сделала глоток. Глоток превратился в чавканье, и в конце концов она просто осушила его. Она выдохнула, отставила бокал в сторону и слегка улыбнулась мне.

— Хорошо, но ты управляешь камерой, — сказала она, вставая. — И поскольку мы еще не закончили пить вино, тебе придется оставаться обнаженным, даже на заднем дворе.

Я со вздохом понял, что она меня подловила. Маме следовало бы стать чертовым юристом, а не учительницей в начальной школе.

Я встал и последовал за ней, когда она вышла из комнаты развлечений и прошла через столовую и кухню к двери, ведущей на террасу. Она прошла мимо гидромассажной ванны и спустилась по ступенькам на наш задний двор, который был окружен, к счастью, высоким деревянным забором и рядом высоких деревьев. Если бы кто-нибудь из соседей увидел, что происходит…

Мама выбрала место на траве, отметив прохладную апрельскую траву у себя под ногами, и начала развязывать пояс своего атласного халата. Полуденное солнце пригревало, когда она сняла его, оставшись совершенно обнаженной, и солнце целовало ее кремовую кожу. Я снова почувствовал, как набухает мой член, когда я уставился на нее. В конце концов, в этот момент я должен был это сделать.

— Итак, — сказала она, вешая халат на низкую ветку дерева рядом с забором, перед которым она стояла. — Я думаю, что прямо здесь все будет в порядке.

— Хорошо, если ты так думаешь, — сказал я, пожав плечами. Я мог бы придумать другие места, которые были бы лучше, но я не собирался обсуждать это с ней, учитывая, что я только что предложил ей помочиться на нашем заднем дворе. — Итак, старый мистер Бегг не может тебя видеть, но есть ли хоть малейший шанс, что наша соседка могла бы это сделать, если бы выглянула из окна своего верхнего этажа?

— Во-первых, Ким на работе, — заметила мама. — Она работает каждую вторую субботу. Во-вторых, если кто-то увидит нас, я бы предпочла объясниться с ней, поскольку она моя подруга. Ну, и еще я знаю о ней кое-что, что никогда не должно выплыть наружу.

— Я поверю тебе на слово, мам, — усмехнулся я, доставая свой телефон. — Итак, как мы это сделаем?

— Ты режиссер, ты мне и говори, — указала она, пожимая плечами. — Все, что я сказала, это сделать это незабываемым.

Я приподнял бровь, и она кивнула. — Да, Аарон, сделай это незабываемо. Я уже позволила тебе снять, как я трахаюсь за столом. Для тебя это не так уж и мучительно, за исключением того, что происходит на открытом воздухе.

— Наверное, мне следовало ради этого сводить тебя в парк, — пошутил я, заставив ее хихикнуть.

— Мы оставим этот кайф на потом, детка. А теперь за работу.

— Хорошо, — сказал я, опускаясь на колени лицом к ней. — Мам, ты сядешь на корточки прямо там, где стоишь, широко расставив ноги. Ты раздвинешь губы и пописаешь. Не стесняйся издавать какие-нибудь тихие звуки или массировать себя, как будто это самая удивительная вещь на свете, которая тебя возбуждает.

— Это уже произошло, — выдохнула она, и ее тело снова слегка покраснело. — Я могла бы немного поиграть с собой, пока я это делаю, Аарон, я….. Возможно, у меня что-то вроде фетиша на то, чтобы мочиться перед благодарной аудиторией.

Я старался контролировать свое дыхание, пока мама медленно наклонялась, держа ноги вместе и краснея. Она искоса смотрела на меня, когда медленно раздвинула ноги, полностью открывая мне свою киску. Я еще не видел ничего подобного, и это было еще не все, так как я проинструктировал ее раскрыться для этого маленького трюка.

— Готов, детка? — спросила она тихим голосом. Я кивнул, и она медленно провела рукой вниз по своему восхитительному телу, отыскивая свою киску. Она прижала к ней пальцы, вздохнула и закрыла глаза. — Просто дай мне несколько минут, чтобы привести в действие насосы…

Я молча наблюдал, чувствуя, как возбуждается мой член, пока мама нежно массировала свою киску, время от времени поглаживая средним пальцем влажную, блестящую расщелину. Я приблизил изображение ее лица, ее закрытых глаз, бормочущих что-то себе под нос, прежде чем начать снимать ее тело. Я не стал задерживаться на ее невероятных сиськах, потому что не знал, когда начнется настоящее шоу, спускающееся по ее талии и достигающее промежности.

— Хочешь заглянуть внутрь? — спросила она шепотом.

Я прохрипел «да», и тогда она двумя пальцами раздвинула свои губы, показывая мне и камере, что находится в своем личном раю. Мама влажно блестела. Ее киска была кораллово-розового цвета и просто молила о поцелуе, и я в миллионный раз подумал, что мой папа и все остальные мужчины, которые когда-либо были менее чем рабски преданы ей, были самыми глупыми личностями на свете.

Мама задрожала и тихонько всхлипнула, явно возбужденная тем, что так обнажилась передо мной. У меня снова встал, но я не стал дрочить. Я был здесь с определенной миссией. Я подумал, что память моего телефона может заполниться к концу дня с такой скоростью, с какой мы сюда ехали. Не то чтобы я возражал…

— Нннн, ну вот и все… — тихо сказала мама, снова потирая губки. — Убедись, что камера хорошо настроена…

Я увеличил изображение, и мама вздрогнула, издав вздох-стон, когда она широко раскрыла губки и начала мочиться. Я с трудом поверил своим глазам, когда ее золотистая струйка вырвалась наружу и упала на траву внизу. Объективно, это было не так уж громко, но для меня это звучало как гребаный Ниагарский водопад.

Мама тихо вздыхала и постанывала, свободной рукой массируя и лаская свою киску. Ее глаза распахнулись, и она посмотрела на меня остекленевшими глазами, пока разыгрывала для меня это запретное шоу.

Для меня.

Боже, я любил свою маму.

Тридцать секунд или тридцать тысяч лет, я понятия не имел, сколько прошло времени, но, наконец, поток превратился в тонкую струйку и прекратился. Я видел, как напряглись мышцы маминой киски, когда она выжимала из себя все, что могла, прежде чем, наконец, отпустить свои ягодицы и почти опуститься, хотя она и оставалась на корточках. Я продолжал снимать.

— Как я справилась, господин режиссер? — спросила она, поднимая глаза и устало улыбаясь.

— Как всегда, потрясающе, — просто ответил я. — Ты суперзвезда.

Она одарила меня ухмылкой. — Не просто порнозвезда?

— Ты лучше любой порнозвезды, мам, ты… нет слов.

Я протянул руки, и мама, присев на корточки, подалась вперед, пока не оказалась у меня на бедрах, а ее колени были рядом с моими. Она прижалась ко мне, ее сиськи прижались к моей груди, а ее влажная киска прижалась к моему пульсирующему члену. Ее голова покоилась у меня на плече, и она удовлетворенно вздохнула.

— Мммм, никогда раньше я так эмоционально не относилась к простой демонстрации мочи, — вздохнула она, уткнувшись в меня носом. — Должно быть, потому, что я делала это ради своего маленького мальчика?

— Жалеешь? — Тихо спросил я, поглаживая ее по спине.

Она покачала головой. — Нет. Совсем нет. Мне понравилось. Я в любое время могу позволить тебе посмотреть, как я писаю, детка. Это так заводило.

Она обхватила мои щеки по линии подбородка и начала покрывать нежными поцелуями шею и лицо, просто легкими покусываниями, но они значили так много, потому что это была любовь матери к своему маленькому сыну. И так было всегда. Сколько бы мне ни исполнилось, я всегда буду ее маленьким мальчиком. Мы оба этого хотели.

Она нежно чмокнула меня в губы, прежде чем снова уткнуться носом мне в шею.

— Моя попка, — прошептала она мне. — Давай, помассируй мне попку. Я обожаю массаж ягодиц.

Я медленно провел ладонями по ее стройной спине и добрался до ее сногсшибательной попки. Я обхватил ладонями обе ягодицы и слегка сжал их, отчего она захихикала. Я начал ласкать ее медленными круговыми движениями, с легким, но сильным нажимом. Мама прижималась ко мне, почти как кошка. Она старалась не извиваться, но я чувствовал, как ее киска двигается под моим твердым как камень членом.

— Бедный маленький мальчик, — пробормотала она, прижимаясь ко мне ровно настолько, чтобы показать, что она говорит о моем члене. — Он провел почти весь день по стойке «смирно», не так ли?

— Лучше бы он это сделал, — тихо ответил я. — Мне было бы стыдно и я был бы в замешательстве, если бы он этого не сделал. У тебя какая-то холодная задница, мам. Может, нам стоит вернуться в дом?

— Наверное, — вздохнула она. — Хотя мне нравится этот момент между нами. Я чувствую себя любимой и в безопасности, даже здесь, на улице, беззащитной. И, похоже, вино снова там. Я должна продолжать пить, если собираюсь и дальше мочиться для тебя, верно?

Я усмехнулся и позволил маме отодвинуться, прежде чем встал, взяв ее за руки. Мама еще не поднялась, и я понял, что теперь она находится прямо напротив моего твердого, как железо, члена, всего в нескольких сантиметрах от ее лица. Она уставилась на него и, наконец, улыбнулась, позволив мне осторожно поднять ее на ноги. Она покраснела, как молодая женщина, и опустила глаза в землю, все еще держа меня за руки и покачивая ими взад-вперед.

— Пойдем? — спросила она. Я кивнул, и она сняла свой халат с ветки дерева, не выпуская моей руки из другой. Я взял свой телефон, когда мы шли обратно к дому, а мама не торопилась, как будто ей хотелось ходить на улице голой.

— Ты же знаешь, что я собираюсь заставить тебя отвести меня куда-нибудь пописать, правда? — сказала она, сжимая мою руку, но не глядя на меня. — Ты нашел одну из моих изюминок, Аарон. На самом деле я не увлекаюсь водными видами спорта, но мне нравится мочиться за кого-то, особенно на публике, где это рискованно.

— Поблизости есть парки, заброшенный торговый центр и кладбище, — указал я. — Я прослежу, чтобы ты пила побольше воды, и мы проведем день с пользой.

Мама, хихикая, шла рядом со мной. — Ты такой плохой, Аарон, и мне это нравится. Жаль, что я не обращала больше внимания на твои извращенные подробности, чтобы узнать об этом намного раньше. Ты такой веселый.

Я проводил маму обратно в комнату развлечений, где мы снова продолжили игру. Она снова крепко обняла меня, прежде чем сесть, игнорируя мой стояк. Как только она села, она осталась обнаженной. Я принял прежнюю позу, повернувшись к ней лицом, чтобы она могла видеть мой член.

Она удивила меня, откинувшись на подлокотник дивана позади себя и лениво раздвинув ноги, предоставив мне великолепный вид на свою киску. Очевидно, это был новый уровень, который я каким-то образом заслужил. Это было похоже на открытие игрового достижения, только в миллион раз лучше.

Мама налила нам еще вина и счастливо вздохнула, отпив немного из своего бокала. Ее нога, лежавшая на диване, скользнула вперед, пока пальцы ее ног не коснулись моих. Это было возбуждающе, но в то же время очень успокаивающе и естественно для меня.

— Не возражаешь, если мы немного поговорим, чтобы настроиться и сосредоточиться, прежде чем снова начнем играть? — спросила она. Я понял, что она имела в виду. Я не беспокоился, что она передумала. Если бы это было так, она бы не сидела вот так, раздвинув ноги, подставляя мне свою киску.

Я кивнул. — Конечно.

— В этом нет ничего нормального, не так ли? — спросила она, или, скорее, задумалась. Мы оба знали, что это не «нормально» ни в каком социальном смысле.

— Это точно не нормативно, — сказал я, пожав плечами. — Но разве мне есть до этого дело? Нет. Многим ли парням удается узнать, что их мама еще более потрясающая, чем они когда-либо подозревали?

— Возможно, но любой парень в твоем возрасте готов на все, лишь бы провести выходные с обнаженной женщиной, — заметила мама. — И нет, я не обвиняю тебя в том, что ты ведешь себя так только для того, чтобы раздеть меня, милый. Я просто говорю, что большинство молодых и возбужденных парней попробовали бы то же самое.

— И быстро ничего не добьются. Скорее всего, на тебя накричат, надают по яйцам и прогонят. И это правильно.

— Да, скорее всего, так и есть, — согласилась мама. — Но мы здесь не при чем. Мы это знаем. Мы просто не смогли бы даже отдаленно адекватно объяснить это, если бы это когда-нибудь выплыло наружу.

— Ты читаешь проповедь хору, мама, — усмехнулся я, заставив ее улыбнуться. — А что касается алкоголя, уверяю тебя, я употреблял его не для того, чтобы расслабить тебя. Я употреблял его, как и ты, чтобы успокоить свои нервы. Никогда бы в жизни не подумал, что у нас будут такие выходные, как эти.

— Ты же не думаешь, что это из-за алкоголя? — спросила она.

— Нет, — сказал я, качая головой. — Возможно, это все равно произошло бы, но было бы намного медленнее и более неловко. Я бы никогда не признался, что снимал тебя прошлым вечером, если бы не вино, пиво и калуа, которые успокаивали мои нервы.

— Я рада, что ты рассказал мне, Аарон, — сказала она, улыбаясь. — Я знаю, что ты честный молодой человек, и, должно быть, это было ужасное признание.

Я кивнул, вновь переживая ужас. — По крайней мере, ты мочилась на улице добровольно. А я чуть не устроил беспорядок в обеденном уголке.

Еще один смешок. — Я люблю тебя, глупый мальчик.

— Я тоже люблю тебя, мам.

— Ну что, моя очередь? — спросила она, делая еще глоток.

— Конечно, после того шоу, которое ты устроила, — сказал я, кивая.

— Правда или действие, детка?

— Правда.

— Самый странный секс на свидании, — сказала она. — Расскажи мне.

— О боже, — сказал я, погружаясь в размышления. — Я уверен, что мой секс бледнеет по сравнению с твоим, потому что у тебя больше опыта, чем у меня.

— Может, и не так сильно, — рассудила она. — В конце концов, экспериментальный секс, когда ты впервые его пробуешь, может показаться довольно странным.

— Ладно, это правда, — признал я. — Дай мне подумать.

— Если хорошенько подумать, то есть, по крайней мере, несколько хороших историй, над которыми стоит посмеяться или поежиться, — заметила мама, поглаживая мою ногу своими.

— Хорошо… Я знал девушку, с которой встречался всего один раз, и которой нравилось, когда ее трахали на сгибе колена. По какой-то причине это ее заводило. Это было как-то странно.

— Ты хотя бы кончил? — спросила мама, ухмыляясь.

— Да, — кивнул я, пожав плечами. — Но сначала мне приходилось смазывать ее чертову коленку с обратной стороны. Но как только она занялась этим, в этом не было необходимости, потому что она была довольно пухленькой, а колени потели.

Теперь мама захихикала. — Отвратительно. Смазка от пота — это последнее средство, детка.

— Аминь, — сказал я, поднимая свой бокал в знак одобрения ее заявления. Я от всего сердца согласился.

— Кто твоя вторая девушка? — спросила она с любопытством.

— Там была еще одна, Кэндис, — начал я.

— О, это была Кэндис Реймейкер, дочь Челси? — спросила мама.

— Да, это она, — подтвердил я. — Ей нравилось быть морской звездой, когда парень трахал ее. Она просто лежала, совершенно неподвижно, и позволяла парню забираться на нее и входить в нее, пока он не кончил. Можно было поклясться, что она была мертва. Она едва шевелилась, и понять, что у нее был оргазм, можно было только по тому, как ее киска сжималась вокруг моего члена, когда она кончала. Я кончил с ней несколько раз, но это было слишком странно, поэтому я прекратил.

— Ее мать какое-то время злилась на меня. Интересно, это было из-за того, что ты разбил сердце ее маленькой девочки-морской звезды? — съязвила мама, и в ее словах прозвучал смешок. — Это довольно странно, Аарон. Самый странный из них, который приходит мне на ум, — это парень, которому нравилось притворяться волком, и он трахал меня сзади, пытаясь рычать мне в ухо.

— Ха, не хочешь рассказать о своих звериных причудах, мам? – рассмеялся я.

— Очень смешно, — кисло сказала она. — Он разозлился после нашего второго секса, когда я предложила ему молочную косточку за то, что он был хорошим мальчиком. Он накричал на меня, и я пригрозила насильно накормить его шоколадом и убить. Он в гневе ушел, и больше я его никогда не видела.

— Если ты выходишь замуж за человека-собаку, тебе обязательно связывать себя… узами брака? — Спросил я, злобно улыбаясь. Мама слегка покачнулась, каким-то образом избежав третьего плевка за утро, и задрожала, хихикая сквозь сжатые губы. Наконец она глубоко вздохнула и покачала головой.

— Ты, маленький засранец, — выдохнула она. — Ты должен прекратить так со мной поступать. Если меня стошнит, клянусь, я заставлю тебя слизать это…

— Твоя любимая песня «KISS», — сказал я с ухмылкой.

— Ого, ты знаешь о музыкальных вкусах своей старой мамы, а? — задумчиво произнесла она, оценивая меня. — Однажды ты сделаешь какую-нибудь маленькую шлюшку очень счастливой, Аарон, если покажешь, что ты ее так хорошо знаешь.

— Мне повезет, если они окажутся хотя бы на сотую долю такими же крутыми, как ты, — сказал я. — Я не смогу найти лучше.

— Теперь твоя очередь спрашивать.

— Правда или действие, мам.

— Правда.

— Какую самую странную штуку ты когда-либо трахала или вставляла в себя? – спросил я. — Хэштег без осуждения.

— Приятно слышать, — вздохнула она, готовясь к признанию. — На самом деле вариантов множество. В мою пизду засовывали ногу, ножку стула, бильярдный кий, банку из-под пива, однажды даже засунули твердый мяч. Это было больно.

— Ого, — рассмеялся я. — Могу себе представить. Но могу поспорить, что ты можешь найти кого-нибудь получше, чем твердый мяч.

— Я просто сужала список, — призналась мама.

— Мне не терпится услышать об этих инцидентах, — сказал я, стараясь не хихикать.

— Как-нибудь накачай меня алкоголем по-настоящему, и я тебе расскажу. Каждая девушка трахалась с овощем, например, с огурцом, бананом или еще с чем-нибудь, так что это не экзотика. Я любила трахать рычаг переключения передач в том автомобиле, который был у меня раньше, пока твой отец, ублюдок, не продал его.

— Должно быть, это было захватывающее зрелище, — задумчиво произнес я.

— У меня есть несколько видео с этим. Может быть, я покажу тебе, если ты будешь хорошо себя вести, — ответила она, делая еще один большой глоток вина. — Однажды я засунула себе в киску несколько кукол моей подруги, потому что была зла на нее… Я встречалась с полицейским, и он трахнул меня своей дубинкой… Я перепробовала множество фаллоимитаторов инопланетного вида, которые даже отдаленно не похожи на человеческие.

— А как насчет того, который кто-то сжимает и вводит в тебя силиконовую сперму, чтобы имитировать оплодотворение? – спросил я.

— Стреляющий дилдо? О, боже, нет, — хихикнула она, чуть ли не дрыгая ногами, как маленькая девочка. — Но это звучит забавно. Я должна найти это и попробовать. Мммм… Я хранила обручальное кольцо подруги в своей киске, чтобы скрыть его от ее мужа, пока у нее был лесбийский роман с девушкой.

— Ты была той девушкой? — Спросил я, ухмыляясь.

— Нет, умник, я не была той девушкой, — ответила мама, бросив на меня недовольный взгляд, который она не имела в виду, потому что ее глаза сверкали. — О, вспомнила! Само по себе это было ни к черту, но я проиграла пари в универе, и моя соседка заставила меня встать на голову, задрав ноги и широко расставив их, а сама вылила мне в пизду целую банку патоки.

Я моргнул. — Патока? Ты имеешь в виду черную патоку? Могу ли я узнать почему?

— Я не настолько пьяна, чтобы признаться тебе, — просто ответила она. — Но она наполнила меня до краев. Я была поражена, что она не вытекала у меня изо рта, носа, ушей, задницы и сосков. Мне пришлось продержать ее там два часа. Я принимала душ большую часть недели, чтобы избавиться от всего этого, и даже тогда, когда меня трахали, парни время от времени останавливались, нюхали воздух и спрашивали: — Ты чувствуешь запах патоки? — Я чуть не умерла от смущения.

Я так сильно смеялся. Не над мамой, а из-за нее. В ее устах все звучало так забавно. Она могла превратить горящий детский дом в настоящий бунт. Мама хихикала вместе со мной. — Патока победила, я так понимаю?

— Думаю, это, так сказать, решает все, — согласился я, осушая свой бокал. Я чувствовал себя очень бодрым, несмотря на постоянный стояк. Честно говоря, я как-то забыл об этом. Мама время от времени поглядывала на него, как будто оценивая, но это ничем не отличалось от того, как я смотрел на ее киску, которую она держала на виду. — Думаю, теперь твоя очередь, мам.

Мама тоже допила свой бокал, и, похоже, ее настроение соответствовало моему. — Правда или действие, мой дорогой?

Я лениво улыбнулся. — Решайся.

— Хороший выбор, — сказала мама, потягиваясь и зевая, выставляя вперед свои прелестные сиськи. — Потому что я немного хочу спать, так что прошу тебя, поставь будильник на час и вздремни со мной…

— Прямо здесь? – спросил я.

— Ага, — сказала мама, лениво улыбаясь. — Прямо здесь, прижавшись друг к другу. Или ты можешь быть «большой ложкой».

Я посмотрел на ее халат, валявшийся на полу. — Не хочешь надеть…

— Не-а, — сказала она, качая головой. — Я голая и планирую оставаться такой, если это возможно. Ты честно избавил меня от одежды, детка, и, несмотря на то, что ты узнал обо мне вчера вечером и сегодня, это не так-то просто сделать.

— Мне и в голову не приходило, мам, — заверил я ее. — Ни разу.

— Хорошо. Потому что, по правде говоря, у тебя просто хорошо получается раздевать женщин, — заметила она, вздыхая и выглядя очень расслабленной. Ее роскошное тело почти растеклось по дивану напротив меня. — Поставь будильник, детка.

Я сделал, как она просила, а затем подождал, пока мама медленно поднимется со своей стороны дивана, встает на четвереньки и подползает ко мне, как чувственная кошка, не сводя с меня глаз. Когда она приблизилась, ее сиськи соблазнительно покачивались под ней. Ее карие глаза горели огнем и были такими чувственными.

— Хорошо, большая ложечка, — сказала она хриплым голосом. — Займи позицию.

Я лег на бок и прижался к спинке дивана, освобождая ей место перед собой. Мама хихикнула, когда скользнула внутрь и тоже легла на бок, прижимаясь ко мне спиной. Мне нравилось чувствовать, как ее тело прижимается к моему, но мой член был зажат между моим животом и ее задницей, что заставило ее еще больше захихикать. Она прижалась ко мне попкой.

— Мужественный маленький мальчик, — проворковала она, оглядываясь на меня. — Эта штука не сработает, если мы не ударим по ней электрошокером, не так ли? Хорошо, я на секунду подниму ногу, а ты можешь просунуть его между моих бедер, прямо под киской. Только не пытайтесь навязать это мне, мистер. Для этой поездки парням нужно разблокировать гораздо больше разрешений…

Мама согнула колено и на мгновение согнула ногу. Я колебался долю секунды, прежде чем привести себя в порядок и протолкнуть свою неистовую эрекцию в ее щель, скользнув ею по ее половым губкам, продвигаясь вперед. Мама опустила верхнюю ногу, по сути, удерживая ее на месте, так что головка моего члена оказалась прямо перед ней. Я чувствовал, как ее губки почти обхватывают член.

— Ну вот, — промурлыкала она, потянувшись назад и взяв меня за руку. — Положи свою нижнюю руку мне под шею, милый, а я положу вот эту…

Я просунул свою нижнюю руку под нее и просунул внутрь, смягчая и поддерживая ее шею. Она взяла мою верхнюю руку и положила ее себе на грудь. Моя ладонь нежно обхватила ее.

— Сделай то же самое со своей другой рукой, — пробормотала она. — Ты определенно заслужил эту бонусную функцию сегодня, молодой человек. Ты молодец… очень хорошо…

Я думаю, она засыпала, и, учитывая, сколько мы выпили, и то бурлящее возбуждение, которому мы подвергали себя, я должен был признать, что, несмотря на то, что я держал свою обнаженную мать и у меня была бесконечная эрекция, я тоже был немного измотан. Часок вздремнуть было бы неплохо. Я нежно обхватил ее груди ладонями, и она положила свои поверх моих. Она прижалась ко мне спиной.

— Мммм, такой теплый, — промурлыкала она, слегка поерзав, чтобы принять свою идеальную позу. — Спасибо тебе, детка. У меня такой чудесный день. Я люблю тебя… так сильно…

— Я тоже люблю тебя, мам, — прошептал я. Она подняла голову и посмотрела на меня из-под тяжелых век, призывно поджав губы. Я чуть наклонился и прижался своими губами к ее губам.

Мы целовались с любовью и нежностью секунды три, прежде чем мама прервала поцелуй и снова отвернулась, погружаясь в сон. Эти три секунды показались мне вечностью, но это было божественно.

Я лежал неподвижно, позволяя своим мыслям блуждать. Что здесь происходило? Мы с мамой были так близки. Черт возьми, мы лежали обнаженные вместе, и мой член был зажат в ее киске. Что мне было с этим делать?

Хотел ли я трахнуть свою мать? Мое тело, конечно, так и хотело. И не то чтобы я был в ужасе от этой идеи. Это был порыв и трепет возбуждения, которые я никогда не смог бы объяснить. Но могли бы мы трахаться и при этом оставаться семьей? Не испортим ли мы все?

Знание всех этих вещей о моей матери не беспокоило меня. Они заставляли меня чувствовать себя ближе к ней, и любить ее сильнее. Я не был влюблен в нее, но она была моей мамой, и я любил ее больше всех, кто был у меня в жизни. Она была для меня всем, особенно сейчас. Она вырастила меня, она заботилась обо мне, она научила меня манерам и обходительности, о которых мой подонок-отец и не помышлял. Я не хотел больше его видеть, и да, камни в почках у него меня вполне устраивали. Может, это повредит его член, и он больше никогда не сможет испытывать эрекцию. Да пошел он к черту.

Я крепче прижал маму к себе и закрыл глаза, решив уснуть. У нас оставалось еще много времени, чтобы разобраться во всем этом, и мама, похоже, тоже была настроена на то, чтобы получить удовольствие. Мы мастурбировали друг для друга, признавались в вещах, о которых вряд ли рассказали бы кому-то еще, вместе напивались, и это заставляло меня любить ее еще больше. Я продолжал думать о том, как мне повезло, что меня вырастила эта женщина, и я был ее ребенком, испытывающим безусловную любовь. Насколько мне повезло?

Меня сморил сон, и я улыбнулся, чувствуя себя очень довольным своей жизнью. Без сомнения, все должно было наладиться.

Я не мог дождаться, когда пройдет этот час.

********************

Будильник моего мобильного телефона подал звуковой сигнал и разбудил меня. Мне было невероятно тепло, и я осознал, что действительно лежу на боку, прижавшись к чьему-то теплому телу. Мои глаза открылись и округлились, когда я понял и вспомнил, что происходит.

Я лежал на диване рядом с мамой, и мы оба были совершенно голые. За время нашего часового сна мама каким-то образом повернулась ко мне. Сначала она лежала лицом к окну, а я обнимал ее. Я замер, почувствовав, как ее невероятные сиськи прижались к моей груди, а ее руки обхватили меня, уткнувшись лицом мне в плечо.

Мой твердый, как железо, член все еще торчал у нее между ног под киской, как это было, когда мы ложились вздремнуть.

Черт возьми.

Мой будильник звучал все громче и громче, и я лихорадочно пытался сообразить, как до него добраться, не потревожив маму. Я выглянул из-за ее спины, проклиная себя за то, что положил телефон на чертов столик прямо перед диваном. Она все еще не двигалась, и я все еще чувствовал ее теплое, медленное дыхание на своей коже.

Одна моя рука оторвалась от ее спины и потянулась к телефону, разминая пальцы, но это не помогло. Даже легкое движение под ней, чтобы дотянуться дальше, не помогло. Настоящая проблема заключалась в том, что мама уткнулась в меня. Если бы она все еще смотрела в сторону, все было бы не так неловко.

Я не мог поверить в то, что собирался сделать дальше, но разве у меня был выбор?

Я медленно, осторожно перевернулся, уложив мою любимую маму на спину, а затем оказался на ней сверху. Мама застонала и выдохнула во сне, когда мой вес придавил ее. Слава Богу, моя эрекция все еще была зажата между ее бедер, так что я не собирался кончать в нее по ошибке. И все же, лежа на своей спящей обнаженной матери, я никак не мог предсказать, как пройдет этот день.

И что это был за день, который закончился катастрофическими свиданиями для нас обоих накануне вечером. Мое свидание даже не началось, так как меня бросили, а мамино было неудачным, когда она в гневе решила больше не встречаться с этим придурком. Застряв дома, мы начали выплескивать алкоголь из-за наших неудачных свиданий и того, каким подонком был мой отец, бросивший нас много лет назад.

Мы оба были настроены довольно кокетливо, но в итоге я зашел дальше, чем следовало, сняв, как мама кончает в душе. Она узнала об этом только сегодня утром, когда я признался в этом во время нашей довольно напряженной игры в «Правду или действие».

Мы оба признались друг другу во множестве глубоких сексуальных истин и совершили несколько безумных поступков. Мы открыто мастурбировали друг для друга. Мама мочилась на заднем дворе, пока я это снимал, и мы выразили некоторые из наших самых сокровенных фетишей и наклонностей. Я был поражен, услышав все, что рассказала мне мама, и это просто заставило меня осознать, что она была более потрясающей и замечательной, чем я когда-либо себе представлял.

Последним утренним вызовом было то, что она предложила мне вздремнуть рядом с ней голышом, и именно так я оказался здесь, в ее объятиях и в панике тщетно пытаюсь дотянуться до своего громкого будильника.

Наконец, мне удалось взять телефон в руку, пока я полностью лежал на ней, но опирался на одну руку, чтобы не задушить ее в нашем глубоком диване. Я поспешно отключил неприятный звук, который я использовал как сигнал оповещения, и который мама всегда считала ужасным. Я удивлен, что он не разбудил ее, и что она не ударила меня за то, что я подверг ее этому. Я действительно забыл об этом в сексуальном тумане, в который превратился этот день.

Тишина была оглушительной, и теперь, когда мой будильник был выключен, я остро осознавал, что лежу на маме, а наши обнаженные тела прижаты друг к другу. Мое сердце бешено колотилось в груди, и я чувствовал каждый нерв в своем теле.

Черт, мой член пульсировал.

Наконец, моя мама пошевелилась и тихонько вздохнула, просыпаясь. Она на мгновение потерла глаза, прежде чем открыть их. Как только она сосредоточилась, то заметила, что я лежу на ней, и, казалось, почувствовала на себе мой вес. После пары мгновений молчаливого замешательства она устало улыбнулась.

— Привет, малыш, — прошептала она. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

— П-прости, мам, — пробормотал я, ожидая внезапного удара коленом в пах. — У меня зазвонил будильник, и я не мог дотянуться, не… не перевернувшись и…

— Если мне не изменяет память, я легла спать лицом наружу, — сказала она с легкой ухмылкой. — И все же ты здесь, на моих сиськах. Почему ты не на моей заднице?

Я сглотнул и понадеялся, что она мне поверит. — Я… В какой-то момент ты повернулась ко мне лицом, мама. Мы оба спали. Я не заметил, пока не проснулся от звонка будильника. Клянусь, я говорю правду. Пожалуйста, не убивай меня.

Она задумалась на мгновение и улыбнулась, слегка пожав плечами. — Ну, я действительно люблю лежать лицом к лицу с тем, с кем сплю, это правда. Думаю, я просто перевернулась во сне в свою любимую позу. Суд признает тебя невиновным, детка.

Я почти рухнул на нее, уткнувшись головой в подушку рядом с ее лицом, и вздохнул с облегчением. Мое тело еще глубже вдавило ее в диван, и она захихикала — самый чудесный звук, который можно было услышать в этот самый момент. Она, казалось, на секунду застыла и передвинулась, прежде чем заговорить.

— Боже мой, парень, — сказала она, и в ее голосе слышалось веселье. — Эта штука когда-нибудь расслабляется?

Черт, она почувствовала, как мой член вонзился между ее бедер, чуть ниже ее киски. Я поднял голову, чтобы посмотреть на нее.

— Прости, мам, — пробормотал я, краснея.

— Не стоит, — проворковала она, улыбаясь и лаская мое лицо, а ее глаза сияли обожанием. — У меня между ног были и не такие желанные члены.

Она обхватила лодыжками мои икры, чтобы заверить меня, что все в порядке и она не злится. Она продолжала нежно гладить меня по лицу, а я в изумлении смотрела на нее сверху вниз. Что, черт возьми, я мог сказать этой самой удивительной маме и женщине?

— Но ты становишься немного тяжеловат, — выдохнула она. — Вот что я тебе скажу… Я люблю вот так прижиматься друг к другу, так что давай сделаем еще один мини-поворот, но перенеси меня на спинку дивана, а сам ляг лицом ко мне снаружи. Таким образом, мы все еще будет близки, но ты меня не раздавишь.

Я кивнул и начал медленно переворачиваться на бок, в то время как мама двигалась и ерзала на заднем сиденье дивана. В конце концов нам пришлось на мгновение отстраниться, что было для меня как потеря, но она улыбнулась и снова притянула меня к себе, и мы легли на бок, прижавшись друг к другу телами. Она умело двигалась, пока мой твердый как камень член снова не оказался надежно зажат между ее бедер, а ее губки не легли на него сверху.

— Ммммм, — промурлыкала мама, закидывая ногу мне на бедро и прижимаясь ко мне. — Так тепло и уютно… мой прекрасный маленький человечек…

Мама осыпала меня легкими поцелуями в лицо и шею, бормоча и шепча, как сильно она меня любит. Я просто обнимал ее, совершенно очарованный ощущением ее присутствия и ее любовью ко мне, которая была так очевидна. За последние восемнадцать часов мы так много узнали и поделились друг с другом, и мы чувствовали себя настолько близкими, что это, прямо здесь, казалось почти естественным и обыденным.

Мама все еще мурлыкала, как котенок, когда я обнял ее сзади и прижал к себе. Мы были буквально настолько близки, насколько это было возможно без моего члена внутри нее и моего языка у нее в горле. Казалось, ее совсем не беспокоил мой пульсирующий член, и я изо всех сил старался забыть об этом и просто сосредоточиться на том, чтобы держать ее в своих любовных объятиях.

Она держала руки на моих щеках, прижавшись лбом к моему лбу и закрыв глаза, что-то шепча мне, а ее губы почти касались моих. Я не был уверен, но мне почти казалось, что она чуть-чуть двигает внутренней стороной бедер, и это возбуждало меня.

Нет, это, должно быть, игра моего возбужденного воображения. Мама не дрочила мне своими бедрами.

Мама нежно поцеловала меня. Наверное, это заняло всего пару секунд, но я почувствовал такое тепло, что вы не поверите. Затем она улыбнулась мне. — Теперь твоя очередь, мой любимый мужчина.

— Правда или действие, мам?

— Правда… — выдохнула она, все еще глядя на меня, и ее глаза сияли обожанием.

— Тебе правда нравится вот так лежать рядом со мной обнаженной? — Спросил я, надеясь, что она не почувствует, как колотится мое сердце от беспокойства, что она просто потакает мне.

Она улыбнулась. — Мне это нравится, Аарон. Я люблю это так сильно, как никогда не любила заниматься этим с кем-либо другим. Возможно, даже больше. С тобой это так прекрасно. Я…

Она покраснела и на мгновение отвела взгляд.

— Что, мам? — спросил я.

— Я могла бы просыпаться так каждый раз, когда ложусь спать, — призналась она, все еще краснея, но решив сказать правду. Мы же договорились, что не будем ничего скрывать. — Обещай мне, что мы сможем как-нибудь повторить это, детка?

Я сглотнул и кивнул, потому что мне тоже хотелось спать и просыпаться вот так. Я просто не мог представить, что моя мама хотела бы этого. Это показывает, что я знаю. — Так часто, как ты захочешь, мама.

Она поцеловала меня в нос и улыбнулась мне. — Правда или действие, милый?

— Решусь, — сказал я, ощупывая свой член.

— Что ж, — задумчиво произнесла она, размышляя над этим. — Как бы мне ни хотелось остаться здесь навсегда, я много выпила с утра, и теперь мне нужно в туалет.

— Тааак? На что я решаюсь? – спросил я. — Знаешь, я уже снимал, как ты писаешь.

Мама ухмыльнулась. — Ты хочешь, малыш, подняться наверх и пописать со мной.

Я моргнул. — Э-э… с тобой?

— Вызов брошен, — объявила она, и теперь ее голос звучал более бодро, без сомнения, потому, что ее мочевой пузырь требовал внимания. — Ты его принимаешь или развлекаешься?

— Ну, я не могу сейчас хорошо развлекаться, не так ли? Что мы делаем? — спросил я, все еще гадая, что же произойдет. — Как мы делаем?

Мама медленно перекатилась на меня, прижалась ко мне всем телом и ухмыльнулась, как будто пригвоздила меня к месту. Мой член все еще был зажат между ее киской и бедрами, и торчал у нее за спиной. Мгновение спустя она села, оседлав меня и устроившись на моих бедрах как раз над моим возбужденным членом, который вытянулся перед ней по стойке «смирно». Она посмотрела на это и хихикнула.

— Мужественные молодые люди… — мечтательно вздохнула она. Она подняла руку, и на мгновение мне показалось, что она собирается дотронуться до моего члена. Но затем рука остановилась и поднялась к ее грудям, которые она ласкала мгновение, прежде чем потянуться, закинув руки за голову и издав протяжный вздох-писк. Она подалась бедрами вниз и немного вперед. Ее киска снова коснулась нижней части моего члена.

— Упс, — изящно произнесла она, опустив глаза и положив руки на бедра. — Давай, напряги его для меня. Давай посмотрим, смогу ли я почувствовать это вот так.

Я был немного смущен, но напряг мышцы своего члена, заставив его несколько раз дернуться, пока он упирался в ее щель. Она снова озорно хихикнула. — Я это почувствовала. Удивительно. Пойдем, детка. Не забудь свой телефон. Мы хотим запомнить это…

Затем она слезла с меня и встала надо мной, глядя сверху вниз и протягивая руку. Я взял ее, и она помогла мне подняться на ноги, прежде чем вывести из комнаты и подняться по лестнице, не выпуская моей руки. Я последовал за ней вверх по лестнице, зачарованно наблюдая, как ее задница покачивается из стороны в сторону. Она оглянулась на меня и подмигнула, и я понял, что она специально для меня делает это более эффектно.

— Моя ванная больше. Пойдем туда, — сказала она, ведя меня мимо той, которой я обычно пользовался, и направляясь в свою ванную. Мама остановилась перед большим зеркалом на туалетном столике и посмотрела на себя в него. Она счастливо вздохнула, запустив руки в свои каштановые волосы и слегка встряхнув ими.

— Ммммм, я выгляжу так, будто у меня был секс, — счастливо вздохнула она. — Я не занималась сексом, но это так чудесно — выглядеть так. Сексуальная женщина — это воплощение красоты, не так ли, Аарон?

Я кивнул. — Особенно, если это ты. Это очевидно.

Еще один смешок, и она посмотрела на меня. — Давай сделаем селфи в зеркале, детка. Может быть, несколько, но мне действительно нужно в туалет, так что давай поторопимся.

Мама слегка наклонилась вперед, облокотившись на туалетный столик. Она велела мне встать у нее за спиной и прижаться, обхватив ее руками за талию. Я сделал, как она просила, и она хихикнула, когда мой вечный стояк прижался к ее ягодицам. Казалось, она почти крепко сжала их, удерживая меня на месте. Она забрала у меня телефон и готовила камеру.

— Улыбнись, милый, — сказала она, направила камеру в нужное русло и сделала несколько снимков, сияя своей яркой улыбкой, чисто лукавой или озорной. Я попытался улыбнуться, но боролся с глупой ухмылкой, потому что моя сарделька застряла у нее в заднице.

— Хорошо, теперь спонтанно, — сказала она, поворачиваясь к камере с другого ракурса. Она уже протягивала руку, чтобы схватить себя за грудь. — Давай!

Я не совсем понимал, что делать, поэтому поступил естественно — схватил ее за волосы и откинул их назад.

Мамины глаза расширились, и она даже застонала, запрокинув голову. Я почувствовал, как ее попка сильно прижалась ко мне, но, возможно, она просто удерживала равновесие. Она попыталась наклонить голову вперед, и я отпустил ее. Мама на мгновение замолчала и замерла, и я подумал, не облажался ли я. Затем она повернула голову и лукаво улыбнулась мне.

— Непослушный, непослушный, непослушный… — выдохнула она, не двигаясь. — И, очевидно, тебе не впервой дергать женщину за волосы. Ты точно знал, где их держать и как это делать.

Слава богу, она не рассердилась. — Возможно, я делал это несколько раз.

Мама медленно повернулась, прислонившись спиной к туалетному столику. Ее ноги были слегка согнуты и находились между моими. И снова моя эрекция уперлась в ее киску, раздвигая ее губы и указывая вверх. Карие глаза мамы горели, когда она смотрела на меня.

— Ты когда-нибудь раньше писал с девушкой? – спросила она.

Я покачал головой. — Не писал с тех пор, как Эми Голдберг жила рядом с нами.

Мама хихикнула. — Это было так давно, и вы двое были такими милыми. Я помню, как застала вас за игрой в «доктора», и вы оба были вымазаны кремом «Нивея» почти с головы до ног. Я никогда не говорила об этом ее маме. Она бы умерла.

Она одарила меня лукавой улыбкой и провела двумя пальчиками по моей груди. — Как ты думаешь, мы бы мило смотрелись вместе, намазанные кремом «Нивея»?

Я улыбнулся в ответ. — Не знаю, но я зайду в аптеку попозже и куплю большую упаковку…

Она захихикала, заключила меня в еще одни объятия и укусила за плечо. Наконец, она встала, подошла к своему очень красивому и прочному унитазу и открыла крышку. — Дай-ка я подумаю, как это сработает. Я перепробовала несколько разных способов. С девушкой лучше всего использовать один способ, а с парнем — другой.

— Я верю тебе на слово, мам, — сказал я, наблюдая за ней. Я не мог поверить, что мы пытаемся это сделать, но я взял свой телефон, вспомнив, что она хотела, чтобы это было записано для «потомков». Мама попыталась сесть, но потом посмотрела на меня и задумалась. Она откинулась назад на большом сиденье и раздвинула ноги.

— Хорошо, детка, — сказала она, подзывая меня к себе. — А теперь подойди и сядь рядом со мной.

— Хорошо, я попробую, — нерешительно сказал я. — Но я немного беспокоюсь, что мой вес может сломать твой унитаз.

Мама покачала головой. – Ерунда. Твой дядя Руди пользовался этим, а он весит почти двести килограмм. Иди сюда. Мамочке нужно в туалет.

Я должен был признать, что в этот момент у меня тоже сильно болел мочевой пузырь, поэтому я подчинился, хотя и понятия не имел, как это сработает. Я встал перед ней, и мой член покачивался перед ее лицом. Мама изо всех сил старалась не обращать на это внимания.

— Теперь, — сказала она, продолжая инструктаж. — Я отодвигаюсь назад, насколько могу, а ты придвинься сюда, лицом ко мне. Как только ты встанешь на чашу, я смогу перекинуть одну ногу через твою, и мы сможем поддерживать друг друга. Тогда мы оба закончим с приготовлениями и сможем заняться своими делами. Я буду снимать. Хорошо?

Я пожал плечами и приподнялся над сиденьем, насколько смог, оседлав его, прежде чем медленно сесть. Мама взяла меня за бедра, стараясь направлять, чтобы я не откинулся слишком далеко назад и не упал на задницу. Как только я с трудом устроился, мама кивнула и перекинула одну ногу через мою. Она обняла меня за талию, чтобы пододвинуть поближе, теперь, когда у нее освободилось место.

Единственная проблема заключалась в том, что мой стояк все еще был зажат между нами, указывая в небо, когда наши животы соприкасались, а ее сиськи прижимались к моей груди. Мама вздохнула и хихикнула. — Честно говоря, почему ты вообще жив, если у тебя всю жизнь был приапизм?

— Должен признаться, до сегодняшнего утра я этого не понимал, — ответил я, качая головой. — Честно говоря, это твоя вина.

Она удивленно приподняла бровь. — Моя вина?

Я кивнул. — Ты, оказывается, вечно озабоченное создание, мама, и передала эту черту мне. В результате я все утро был возбужден из-за наших шалостей.

Мама хихикнула. — Наверное, я большую часть времени возбуждена, и большую часть дня провожу мокрой без всякой на то причины. И это не шалости, молодой человек. Это замечательный опыт сближения мамы и сына.

— Не спорю, мам, но это не меняет того факта, что в данный момент я тверже алмаза.

Она подумала о моем тяжелом положении и посмотрела на раковину. — У тебя достаточно длинные руки, чтобы дотянуться до раковины, детка?

Я оглянулся и протянул руку, положив ее на хромированный кран. — Да.

Мама кивнула. — Пусти холодную воду и побрызгай на ладонь. Может, это ненадолго усыпит дикого зверя.

Попробовать не помешает. Я включил холодную воду и подержал под ней руку, поджав губы и нахмурившись. Я посмотрел на маму, а затем на свой член, который все еще стоял вертикально напротив нас. Прошла целая минута, но ничего не изменилось.

— Выключи это, детка, — вздохнула она, ожидая, пока я выполню ее просьбу. — Ну что ж, следующий вопрос… Аарон, ты один из тех парней, которые могут писать, когда у них стояк?

Я на мгновение задумался, пытаясь вспомнить, приходилось ли мне это делать. Я почти постоянно просыпался с ощущением утреннего стояка, и да, мне действительно удавалось пописать во время эрекции. Очевидно, мне просто нужно было быть осторожным с прицеливанием. — Да, мам, я могу.

— Что ж, это небольшое упражнение только что приобрело новый уровень остроты, — размышляла она. — Я… Аарон, мои бедра будут немного нависать над твоим членом, и когда ты будешь мочиться, ты будешь касаться моей…

Я уверен, что разинул рот, не веря своим ушам. — Я буду мочиться на твою киску?

— Возможно, — ответила мама, краснея. — Я признаю, что ты можешь возбудить меня сильнее, чем обычно. И если у тебя встанет, я могу тебя описать. Но я не волнуюсь по этому поводу, потому что это не первое мое родео, в котором я участвую. Я просто… может быть, это немного более личное, потому что это мой малыш. Ты мне доверяешь?

— Больше всего на свете, мам, — честно признался я.

— Тогда просто сделай это, — прошептала она. Мы подвинулись, чтобы убедиться, что у меня есть место, и я слегка поморщился, когда попытался наклониться, с надеждой прижимая рукой свой твердый член под ней. Я вздрогнул, когда головка моего члена скользнула по ее половым губкам, и я уверен, что мама тоже слегка вздрогнула.

Я встал в позу, используя руку, чтобы моя эрекция была направлена немного вниз. Мама уже навела камеру на нас, прикидывая, какие позы получатся лучше всего. Я надеялся, что буду выглядеть не так неловко, когда она начнет снимать.

Мама вздрогнула и захихикала. — Аарон, ты что, специально теребишь головкой своего члена мой клитор? — спросила она с приятным возмущением в голосе.

— Нет, мам, — сказал я, качая головой. — Может, я и дурак, что отказываюсь, но я обещаю, я делаю это не нарочно, просто пытаюсь сделать так, чтобы тебе было удобно и не мешалось.

— Ну, не слишком старайся, — пропела она, улыбаясь. — Мы вот-вот начнем, и это не так уж и плохо.

Я глубоко вздохнул и кивнул. — Хорошо, я готов настолько, насколько это возможно, мам.

Она кивнула. — Хорошо. А теперь убери свою руку. Пока он снова не встанет между нами и не пописает нам в лицо, все будет хорошо. Не забывай обнимать меня, смотреть вверх и улыбаться. Приличной улыбкой, потому что я не слишком сильна в фотошопе…

Я кивнул и убрал руку, почувствовав, как мой член дернулся вверх и уперся в мамину киску, где он просто дергался, отчаянно желая либо пописать, либо трахнуться, а может, и то и другое сразу. Моя рука снова легла на мамину талию, поглаживая ее шелковисто-гладкую кожу.

— Давай, детка, подержи мамочку за сиськи, — подбодрила она. — Не так, как ты это делал, когда мы спали, и в любом случае это будет здорово смотреться для видео.

Видео? Ну, как бы то ни было, я думаю, что писание было действием, а не натюрмортом, в конце концов.

— Ну вот… — сказала мама, активируя мою камеру, пока мы оба смотрели на телефон.

Я все еще не мог поверить, что делаю это.

— Джули Зейн выходит на вас в прямом эфире из своей ванной, — объявила она, лучезарно улыбаясь. — И сегодня мой первый день, когда я писаю вместе с моим замечательным маленьким мальчиком Аароном…

Боже, как будто это было недостаточно сложно.

— Наслаждайтесь шоу, Джули и Аарона! — сказала она, прежде чем приступить к выполнению поставленной задачи. Я держал руки на ее сиськах и смотрел на них, пока пытался пописать.

— Давай, немного сожми их, — сказала мне мама, продолжая записывать. — Мне это нравится, и я буду с большим удовольствием мочиться, если ты меня пощиплешь.

Я сделал, как мне было велено, сжимая и лаская мамины сиськи, одновременно пытаясь опорожнить себя. К своему изумлению, я почувствовал внезапный прилив, а затем подавил тихий стон, когда начал мочиться. Я запаниковал, когда почувствовал, как он сразу же брызнул на мамину киску, но было уже слишком поздно останавливаться, поэтому я просто мочился.

Мама вздрогнула и ахнула, ее глаза расширились, и мгновение она смотрела на меня с выражением шока на лице. Затем она на мгновение закрыла глаза, и я почувствовал, как она задрожала и высвободилась. Ничего не поделаешь, она писалась прямо на мой член. Она пискнула, когда я продолжал сжимать и ласкать ее грудь, и я почувствовал, как она извивается внизу.

— О, черт… — прошептала она, задыхаясь и содрогаясь. — Ты задеваешь мой клитор, детка…

Я мочился, как мне показалось, миллион лет, почти все время обливая мамину киску. Это не входило в мои планы, но так получилось. И поскольку у меня все еще стоял, она не смогла удержаться и тоже помочилась на меня. Мы просто отпустили это, дрожа и переживая ощущения. Я никогда раньше не делал ничего даже отдаленно похожего, и поделиться этим с мамой было просто невозможно выразить словами.

Мама снова вздрогнула, а затем обмякла у меня на коленях, опустив телефон, но продолжая записывать. Она посмотрела на меня, улыбаясь, а глаза ее сияли. — Давай посмотрим, получится ли у нас оттуда хороший обзор. Хорошо?

Я слегка отклонился назад, как и она, увеличив расстояние между нами. Мама направила камеру вниз, снимая, как ее киска все еще писает на мой член, который стоял торчком. Наконец, мама сжала его и остановилась, счастливо вздохнув. Она обняла меня свободной рукой и притянула к себе, на несколько секунд прижав мой лоб к своему. Она подняла камеру на уровень головы, снимая нас сбоку. Затем она повернула голову, чтобы улыбнуться телефону, и повернула мою голову так, чтобы мы оба смотрели на устройство.

— Что ж, это было весело, — сказала она в камеру. — Может быть, позже расскажем подробнее. Поцелуй меня, детка.

Я повернулся, чтобы посмотреть на нее, и мама прижалась губами к моим губам в очень крепком поцелуе, отчего мои глаза расширились.

— Мммммммм… — повторяла она в течение всего пятисекундного поцелуя. — Снято!

Мама, наконец, отключила функцию записи и оторвалась от поцелуя, восторженно улыбаясь мне. — Это было потрясающе, детка. Тебе тоже понравилось?

— Наверное, это была лучшая моча, которую я когда-либо делал, мам, — признался я со вздохом. — Если бы кто-нибудь сказал мне, что однажды я буду мочиться на мамину киску, я бы сказал, что они под кайфом. Но вот мы здесь, и писаем друг на друга.

— Я знаю. Разве это не здорово? — хихикнула мама. — Многие ли мамы и сыновья могут сказать, что они делают это вместе?

— Я согласен, — с готовностью согласился я. — Но теперь мне придется извиниться и пойти в душ, раз уж ты обоссала мой член.

— Ни в коем случае, — сказала мама, прервав мой мыслительный процесс.

— Мам, — начал я, стараясь, чтобы это не прозвучало противоречиво. — Мне понравилось, но я уверен, что мне нужно пойти принять душ.

— И ты это сделаешь, но ты никуда не пойдешь, — отметила она. — Мы, конечно, воспользуемся моим душем.

Я уставился на нее, все еще держа руки на ее сиськах. — В твоем душе?

— Аарон, — она почти вздохнула, и это прозвучало так, словно она объясняла это ребенку с поврежденным мозгом. Возможно, так оно и было. — Ты только что обмочил мамину пизду. С чего ты взял, что я побрезгую принять с тобой простой душ?

Мы изображали голышом писающий крендель на ее унитазе, и я почему-то сомневался, что «просто» будет частью уравнения, даже если это будет просто душ. Не то чтобы я возражал в этот момент.

— Хорошо, — просто сказал я. — Выкручивай мне руки, когда я пользуюсь твоим большим старым душем.

Мама захлопала в ладоши и издала восторженный возглас, прежде чем обнять меня. Ее сиськи прижались к моей груди, когда я поднял руки и обнял ее в ответ. Она поцеловала меня в нос, а затем велела мне отойти. Я сделал, как она просила, пятясь по плюшевому коврику на случай, если с меня все еще будет капать. Так и было. Мама захихикала, увидев меня. Заметьте, ее гладкая киска тоже была влажной. Она спустила воду, а затем проскользнула мимо меня к своей большой душевой кабине, наклонилась и включила воду. Я стоял у нее за спиной, а она наклонилась и отодвинулась назад настолько, чтобы ее зад был прижат к моему паху, удерживая мой бедный член в напряжении.

— Возьми две пары полотенец, детка, — сказала она, заходя в воду, и вздохнула от удовольствия, когда оказалась под душем. Я достал полотенца из шкафа и развесил их на перекладинах рядом с большой кабинкой.

Затем я шагнул следом за ней, и мама тут же крепко обняла меня. Наши тела стали мокрыми и скользкими под потопом. Я просто обнял ее в ответ, прижавшись головой к ее макушке, в то время как она уткнулась лицом мне в плечо.

— Боже, это никогда не кончается, не так ли? — вздохнула она, прижимаясь ко мне бедрами достаточно сильно, чтобы было очевидно, что она говорит о моем члене. Наконец она улыбнулась мне. — Кстати, твоя очередь.

— О, э-э… — Я запнулся, вспомнив игру. — Правда или действие, мам?

— Правда, — уверенно сказала она, кивая.

— Ты думала, что мы собираемся заняться этим сегодня? — Спросил я, глядя на нее сверху вниз. Было трудно не пялиться на ее сиськи. Она заметила, что я смотрю, ухмыльнулась и взяла мои руки, чтобы положить их на ее мокрые сиськи. Я начал нежно сжимать, поглаживать и массировать, как делал это, когда мы сидели на унитазе.

— Нет, не совсем, — сказала она, качая головой, но все еще глядя на меня снизу вверх. — Я имею в виду, что по мере того, как события развивались и становились все более смелыми, я начала задумываться о некоторых трудностях для нас, но… новые идеи пришли мне в голову только после того, как мы продолжили выходить за рамки. Я их не планировала. Черт возьми, я даже не думала о кренделях с мочой, пока мой мочевой пузырь не напомнил мне о себе, когда мы проснулись, вплетенные на диване.

— Вплетённые… — подумал я про себя. Теперь я действительно люблю это слово. — Твоя очередь, мама.

Она кивнула. — Правда или действие?

Я вздохнул. — Осмелюсь.

Если я надеялся, что мама позволит мне подрочить и снять это напряжение, то я был прав только в очень широком смысле. Она одарила меня одной из своих хитрых улыбок, которая означала, что она что-то задумала.

— Что ж, должна признаться, я чувствую себя неловко из-за того, что целый день держу своего малыша в напряжении. Этот зверь не утихает уже несколько часов, буквально, — начала она. — Итак, прежде чем мы примем душ, о нем нужно позаботиться.

— Ты хочешь, чтобы я снова подрочил на тебя? — Поинтересовался я.

— Нет, ты уже делал это в прошлом, — сказала мама, отмахиваясь. — Я собираюсь повернуться и наклониться вперед, Аарон. Ты засунешь это чудовище мне между ягодиц и будешь трахать их, пока не забрызгаешь всю мою задницу и спину, чтобы он, наконец, задремал.

Я в очередной раз просто уставился на маму в полном шоке. Не обращая внимания на мой ступор, она отвернулась от меня, упершись руками в стену и наклонившись вперед. Мне была представлена ее божественная попка.

— Давай, детка, — проворковала она, покачивая задом передо мной. — Давай разберемся с твоей проблемой. Хорошо?

Я отчаянно хотел кончить, и почувствовать, наконец, хоть какое-то облегчение. Мои руки дрожали, когда я потянулся вперед и обхватил ее бедра.

— Только не теряй самообладания и не кончай в меня, — выдохнула она, вздрогнув от моего прикосновения. — Я просто помогаю тебе расслабиться после того, как дразнила тебя все это время.

Мой набухший член пульсировал так сильно, что я расположился прямо у нее за спиной и уперся им в основание ее задницы. Я с благоговением наблюдал, как я проталкиваюсь внутрь и вверх. Как два тугих шарика обхватывают головку моего члена и ствол, когда он скользит между ними. Мама застонала и заерзала, прижимаясь ко мне спиной. Я вздрогнул, когда кончик моего члена коснулся ее ягодиц.

— Мммм, это чудесно, милый, — пробормотала она, глядя в пол перед собой и еще немного отодвигаясь. — А теперь дай мне это и кончи. Я хочу, чтобы эта сперма была на моей заднице, малыш.

Я собрался с духом и начал медленные, уверенные толкающие движения. Я застонал от удовольствия, и мама подхватила этот звук, когда несколько раз осторожно переступила с ноги на ногу, медленно, помогая моему члену втиснуться между ее ягодицами.

— Не сдерживайся, малыш, — выдохнула мама, прижимаясь ко мне. — Покажи мне, как сильно ты можешь кончить для меня…

Мои толчки становились все более обдуманными, сильными, заставляя нас с мамой стонать. Это было так приятно и так интенсивно, что стало в миллион раз лучше, потому что я так отчаянно ласкал мамину задницу. Мама, казалось, сжимала ягодицы в такт моим толчкам, и мне не стоило удивляться, что она могла это делать. Ощущения были потрясающие, и я был уверен, что скоро лопну.

— Мои сиськи, — выдохнула мама, оглядываясь на меня через плечо, ее глаза остекленели от желания, когда она слегка выпрямилась, но все еще прислонялась к стене. — Давай, потрогай их. Нам обоим это нужно.

Я поспешно кивнул и потянулся вперед. Мои руки нашли ее большие груди и начали ощупывать и сжимать их, более грубо, чем в другие моменты, когда я прикасался к ним, и мама громко вздохнула. Я слышал, как она говорила, что ее сиськи могут выдержать удары, и я собирался сдержать ее слово. Я сжал и ущипнул ее за соски, отчего мама вскрикнула, вытянула шею и прижалась ко мне попкой, сильно теребя ее, даже когда я вонзался ей между ягодиц.

Мы оба теперь тяжело дышали. Мамины пальцы крепко сжимали стену, на которую она опиралась, когда она с силой надавила в ответ. Мы яростно извивались, и знакомое покалывающее тепло начало нарастать и распространяться по моим нервам. Я был всего в нескольких секундах от оргазма и трахнул ее по ягодицам сильнее.

— Мам, — проворчал я, почти кончая, и крепко сжал ее сиськи руками. — Собираюсь… о, черт…

— Дай мне это, детка, — почти простонала она. — Кончи, блядь, для мамочки! Кончи мне на задницу!

Я чуть не взревел, когда рванулся вперед и вверх, притягивая маму к себе за сиськи. Мама практически завизжала, и я кончил так, как никогда раньше не кончал. Жемчужно-белые струйки сорвались с кончика моего члена и прошлись по ее заднице и спине, доходя до затылка. Мама всхлипывала и дрожала, сжимая ягодицы, чтобы помочь мне кончить. Мои руки яростно сжимали эти груди.

Наконец, мои неистовые толчки превратились в дрожащие, и ее напряженные ягодицы выдоили из меня остатки спермы. У меня почти закружилась голова, и я почувствовал, как мама оседает подо мной. Единственное, что все еще удерживало ее, — это мои руки, вцепившиеся в эти почти истерзанные сиськи. Мама задыхалась и тяжело дышала, дрожа так, словно тоже собиралась кончить.

Я не хотел, чтобы она упала, и поднял ее, прижав спиной к себе и по-прежнему держа за груди. Мама глубоко вздохнула и прижалась ко мне, закрыв глаза. Одна из ее рук поднялась и начала ласкать мою шею, подбородок и щеку. Знакомые, любящие прикосновения были прекрасным дополнением к сильному блаженству, которое разливалось по моему телу, теперь тягучему и медленному, захватывая меня и делая почти летаргическим, когда я плыл на волне удовольствия.

Я знал, что мама кайфует со мной.

— О-о-о-о… — наконец выдохнула она, казалось, немного расслабившись, и дрожь прошла по ее телу. Мои руки ослабили смертельную хватку на ее сиськах, и она замурлыкала, когда я начал нежно ласкать их. Все ее тело было таким мягким и податливым. Оно было создано для моего удовольствия, так же как мое, казалось, предназначалось для нее.

Ее рука коснулась моего затылка, запуталась в моих мокрых волосах и притянула мое лицо к себе. Она наклонила голову, и, прежде чем я осознал это, ее губы прижались к моим, и она поцеловала меня, страстно, и я не знаю, как долго. В этом не было эротики, не было страстного переплетения языков, но поцелуй был ярким выражением ее чувств ко мне и к нам. Как сильно она любила своего сына.

— Терпение, малыш… — Мне показалось, что я услышал ее шепот сквозь поцелуй и шипение воды, когда ее губы прижались к моим. — Терпение…

Я был слишком ошеломлен, чтобы понять, что она могла иметь в виду, сделав это заявление, и, возможно, мама даже не знала об этом в тот момент, поскольку она все еще была на седьмом небе от счастья. Я был почти уверен, что ей удалось испытать оргазм, хотя я вообще не трахал ее, и в этом были замешаны ее собственные руки, которые все это время поддерживали ее в приподнятом положении. Может быть, того, что я мял ее сиськи, было достаточно?

Как раз в тот момент, когда она уже не могла казаться мне более феноменальной.

Она прервала поцелуй и выдохнула, все еще глубоко дыша. Ее рука опустилась, и она снова наклонилась вперед, так что я, наконец, отпустил ее грудь. Мама вздохнула и продолжила дышать, двигаясь и потягиваясь, как кошка. Мой член все еще был зажат между ее ягодицами, но, наконец, он начал размягчаться. Несмотря ни на что, мы сделали это. Мы победили недремлющего одноглазого монстра.

— Боже мой, — сказала она наконец, покачиваясь и сжимая ягодицы, как будто пыталась что-то нащупать. — Мы действительно его завалили, Аарон?

— Думаю, да, — выдохнул я, кивая. — Сражение было таким же тяжелым, как и любое другое сражение во время Второй мировой войны.

— Битва в Арденнах, — съязвила она, прежде чем захихикать над собственной шуткой. Как я уже говорил, мама считает себя веселой, и я начал с ней соглашаться. Возможно, это все из-за дофаминовой зависимости. Мне было все равно, главное, чтобы результат был таким. Я бы с гордостью заявил, что теперь, после ухода Робина Уильямса, она стала самым веселым человеком на земле. — Тебе лучше, детка?

— О, Боже, да, — тяжело вздохнул я, наблюдая, как струи воды из душа продолжают смывать мою густую жемчужную сперму с ее задницы и спины. — Приношу свои извинения, но, похоже, ты пропускаешь порцию протеиновых напитков.

— Хорошо, — выдохнула она, все еще наклоняясь вперед. — Я уверена, что это еще не все… впереди…

Она снова хихикнула, и я закатил глаза. Мама медленно отодвинулась от меня, и мой спящий член высунулся из-за ее ягодиц. Я никогда не думал, что почувствую облегчение, увидев, что он спит и не сможет проснуться, но, в конце концов, это был странный день. Даже если бы он просто полежал еще немного, я бы взял перерыв. Так обнимать маму было бы не так неловко.

— Наверное, нам следовало сначала это сделать, прежде чем мы пытались писать вместе, — размышляла мама, вставая и оборачиваясь, чтобы посмотреть на меня, чтобы убедиться, что у меня действительно все получилось. Затем она снова задумалась. — Нет, мне было очень весело от того, как все получилось. То, что ты помочился на мою киску, было неприлично, но здорово.

— Что ж, если он когда-нибудь проснется, то, по крайней мере, у него будет практика для следующего раза, — сказал я, устало улыбаясь. Мама кивнула в знак согласия. Очевидно, теперь это должно было стать чем-то особенным. Мочиться вместе, возможно, на гениталии друг друга, и записывать это. Что бы вы ни говорили о маме, она никогда ничего не делала наполовину. Ее задница была тому доказательством.

— Боже, это было круто, — простонала мама, позволив себе потянуться. Как и прежде, я просто тупо уставился на нее. — Ты почувствовал, как я кончила?

— Я думал, что ты могла это сделать, но не был до конца уверен, — признался я. — Это действительно звучало так.

— Это из-за того, что ты выбил все дерьмо из моих сисек, — сказала мама, слегка покраснев и убирая мокрую прядь каштановых волос со своего прекрасного лица. — Я же говорила тебе, что они любят грубость. Если бы ты ударил их отбойным молотком, они были бы на седьмом небе от счастья.

— Правильно подмечено, мам, — усмехнулся я. — Так, теперь нам снова нужно помыться.

— Ну, мы уже закончили, — отметила мама, но я проигнорировал ее двусмысленность. — Ты моешь меня, а я буду мыть тебя. Договорились?

— Конечно, — сказал я, беспокоясь, что если мама прикоснется ко мне, то снова разбудит кракена. Но она уже приняла решение и потянулась за моющим средством и мягкой тряпкой.

— Сначала я вытру тебя, детка, — заявила она, выдавливая липкий гель на ткань и растирая его, чтобы получилась пена. Затем она встала передо мной и начала мыть меня, начиная с шеи и плеч. Она приподняла мои руки и обработала плечи, прежде чем двинуться вниз по бокам. К тому времени пена на салфетке почти сошла, и она добавила в нее еще немного геля. Затем она обработала мою спину, охватив все пространство и спускаясь к пояснице.

— Боже, как я люблю твою попку, малыш, — вздохнула она, улыбаясь, и начала мыть мои ягодицы, время от времени останавливаясь, чтобы погладить их или сжать. Я позволил ей делать все, что ей заблагорассудится, поскольку и я мог сделать то же самое, когда подойдет моя очередь мыть ее. — Это все из-за спорта или хорошая генетика тоже играет роль?

— Теперь, когда я провел целый день с твоей задницей, мам, это определенно заложено во мне генетически, — заверил я ее. — Да, спорт помогает мне поддерживать ее в тонусе, но задница — это твоя заслуга.

— И я чертовски горжусь этим, — сказала она, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в ягодицу, прежде чем продолжить. Она вымыла мне ноги, приподняв ступню, чтобы вымыть ее, включая подошву. Затем она переместилась к другой моей ноге и повторила процесс, очень заботясь о том, чтобы ее маленький мальчик вымылся полностью. Она двигалась вверх по передней части моих ног, наконец, добравшись до середины. Некоторое время она смотрела на мой спящий член, просто дыша. Она встала, нанесла на тряпку еще немного моющего средства и начала мыть мою грудь, медленно опускаясь к прессу, как на стиральной доске, почти каждую часть тела по отдельности.

Наконец, она снова наткнулась на мой пенис, который безвольно лежал перед ней. Она покраснела и подняла на меня удивленный взгляд.

Я слегка пожал плечами, улыбнулся и кивнул. Мама глубоко вздохнула и подвинула салфетку внутрь. Я вздохнул, когда она коснулась меня, и она начала осторожно протирать мой пах, держа ткань между собой и рукой. Даже когда она взяла древко в свои руки, медленно стирая его, чтобы дать повод подержать, между нами была проклятая тряпка. К моему изумлению, Аарон-младший даже не пошевелился.

Мама наклонилась и положила голову мне на живот, прямо над моим членом, и ее глаза были закрыты, когда она прижалась щекой к мягкой коже. Я просто смотрел, как зачарованный. Эта красивая, обнаженная, мокрая женщина, моя мать, почти боготворила мое тело, а я стоял неподвижно, надеясь, что этот момент никогда не закончится.

В конце концов, это произошло, и мама повернула голову и поцеловала кожу чуть выше моего члена и ниже живота, прямо над линией лобка.

— Мммм, тебе стоит побриться вот здесь, — промурлыкала она, проводя кончиками пальцев по моему растрепанному лобку. — Это так сексуально, когда это делает подтянутый парень, и твой большой член будет выглядеть еще больше. Я обещаю, что дамочки сойдут с ума…

Она снова нежно поцеловала тонкую, чувствительную кожу, заставив меня вздрогнуть.

Она подняла на меня глаза и снова поцеловала, на этот раз нежно. Мама медленно встала, покрывая поцелуями все мое тело. Когда она встала, то наклонилась и нежно и любовно поцеловала меня в губы, взяв мои руки в свои и удерживая их. Это был еще один прекрасный момент в моем мире.

— Думаю, мне пора заняться тобой, — сказал я, улыбаясь. Мама прикусила губу и кивнула. Я начал с шампуня «декадент», который, я знаю, она любила, выдавил его на ладони и начал втирать во влажные темные пряди ее волос.

Мама громко стонала, закрыв глаза и просто наслаждаясь массажем головы, пока я мыл ее волосы. Я вытащила насадку для душа из держателя и тщательно смыл шампунь. Мама снова замурлыкала, когда я подержал струю прямо над ее головой. Я стоял позади нее, и мама прижалась ко мне, положив руки мне на бедра и закрыв глаза. Ее пальцы сжимались и разжимались, лаская мою кожу.

— Боже, детка… — прошептала она, все еще взволнованная. — Хочешь кое-что посмотреть, когда закончишь?

— Э-э, конечно, — сказал я, гадая, что она задумала. Вскоре после этого я закончил с ее волосами. — Все готово.

— Направь струю на мои соски, — выдохнула она. — Продолжай, а я буду стоять неподвижно…

Я взялся за ручку насадки для душа и повернул ее внутрь, наблюдая за ней, пока направлял струю на одну из ее грудей и обдавал сосок водой.

Мама вздрогнула и ахнула, схватив меня за бедра и еще сильнее отодвинув назад свою попку. Я наблюдал, как сосок, который я поливал, стал твердым как камень и заострился настолько, что мог бы выколоть глаз. Она прикусила губу, пытаясь взять себя в руки, и я медленно переместил струю на другой сосок, заставив ее застонать и прижаться ко мне попкой.

— Дай мне насадку для душа, — выдохнула она, подняв руку. — Пожалуйста, детка…

Я позволил ей воспользоваться насадкой для душа, и она без промедления отодвинулась и прислонилась спиной к стене, теперь лицом ко мне. Она сделала торопливое движение рукой вниз, и я опустился на колени, пристально наблюдая за ней.

Мама поднесла насадку для душа к своей промежности и повернула ее внутрь. Теперь струя била по ее киске. Она ахнула и застонала, а я зачарованно уставился на нее. Через несколько секунд она довела себя до потрясающего оргазма. Я заметил, что у нее дрожат колени, и, подавшись вперед, обхватил ее за бедра, пока она переживала кульминацию. Струя воды стекала, а ее половые губки все еще были широко раскрыты и набухли. Клитор был хорошо виден. Это выглядело прекрасно.

— Спасибо, малыш, — вздохнула она, все еще прислонившись к стене и закрыв глаза. — Мамочка готова. Теперь ты можешь помыть ее. Постарайся сделать все как следует…

Я начал с ее шеи и плеч, используя свои руки и тряпку, не только очищая, но и нежно массируя ее. Мама — настоящая любительница массажа, и за эти годы я растирал ей ступни, икры, плечи и спину больше раз, чем могу припомнить. Я думаю, она научила меня этому примерно в пять лет, так что я привык просто делать это. Мама мечтательно вздохнула, и я думаю, она заслужила это, после того дня, который она мне подарила.

Я перешел к ее ключицам, а затем к грудям. Учитывая, что я весь день обхватывал и ласкал их, я решил, что это не имеет значения, если я просто покопаюсь в них. Мама стонала и извивалась, пока я мыл и ласкал ее грудь, явно наслаждаясь вниманием. Вскоре я двинулся дальше.

— Что, мамину грудь никто не целует? — пробормотала она, не открывая глаз и слегка покачивая головой из стороны в сторону. Если бы я не знал ее лучше, я бы подумал, что она разговаривает во сне. — Раньше тебе нравились мамины сиськи, и ты целовал их. А я целовала твою грудь…

Я пожал плечами и наклонился, нежно целуя выпуклости маминой груди, несколько раз, избегая при этом сосков. Мама просто замурлыкала, наслаждаясь нежностью и общением.

Прежде чем я слишком зациклился, я двинулся вниз, поглаживая ее тонкую талию и бедра. Ее киска была прямо передо мной, а ноги были раздвинуты настолько, что я мог ее прекрасно видеть. У меня почему-то пересохло во рту, а член даже слегка пошевелился.

Затем я вымыл ее бедра, сильно надавливая, и она застонала в ответ, слегка поерзав. Я провел рукой вниз по одной длинной ноге, осторожно намыливая ступню, а затем вверх по другой. В очередной раз я снова ощутил ее женственность и почувствовал ее руку на своей щеке. Она с любовью улыбнулась мне, почти не открывая глаз.

— Я отвернусь, малыш, — проворковала она, поглаживая меня по щеке. — Некоторые вещи лучше оставить напоследок. Отложенное удовлетворение и все такое…

Мама медленно повернулась и слегка наклонилась вперед, еще раз покачивая передо мной своей красивой попкой. Я начал мыть ее, время от времени наклоняясь и целуя в ягодицы, что маме очень нравилось. Она поставила одну ногу на небольшой выступ, встроенный в стену, предназначенный для тщательного мытья. Теперь я мог видеть и нижнюю часть ее киски, выглядывающую из-под этих ягодиц.

Одна из маминых рук потянулась назад и на мгновение обхватила ягодицу, лаская ее, а затем слегка отвела в сторону, ненадолго обнажив ее маленький розовый бугорок.

— Не забудь, вымыть меня с ног до головы… — прошептала она, словно разговаривая не со мной. Казалось, она была в трансе.

Как бы я ни был напуган, я вспомнил, что мама мыла мой член, хотя она использовала тряпку, чтобы обхватить его и прикоснуться. Каким-то образом это создавало видимость невинности во всем происходящем. Поэтому я сделал то же самое. Я намазал салфетку большим количеством моющего средства и начал массировать ее ягодицы, покрывая их толстым слоем пены. Вода не лилась прямо на нее, но пена оставалась, и ее задница выглядела очень соблазнительно в облаке пены.

— О-о-о, да-а-а-а, детка… — прошептала она со вздохом, когда я осторожно провел рукой и тряпкой по ее складкам, вытирая их. Мама извивалась и дрожала, но затем я двинулся ниже, скользя тряпкой по ее лысой киске. Это заставило маму застонать, и она почти сомкнула ноги на моей руке. Я медленно, нежно двигался взад и вперед, якобы очищая ее. На самом деле, конечно, так оно и было, но это было всего лишь побочным эффектом от того, что я ощупывал мамин гладкий холмик и губы.

— Я лучше позволю тебе вымыть и спереди, — выдохнула она, снова поворачиваясь ко мне лицом. Ее гладкий лобок был у меня перед носом. Я провел по нему салфеткой, осторожно протирая, поглаживая большим пальцем и заставляя ее дрожать и извиваться. Она ахнула, когда я наклонился и поцеловал тонкую, чувствительную кожу на ее лобке, точно так же, как она делала это со мной. Я поцеловал ее, наверное, раза три, прежде чем почувствовал ее руки на своих щеках.

— Мой хороший маленький мальчик, — вздохнула она. — А теперь поднимайся, и позволь мамочке поцеловать тебя за то, что ты такой внимательный.

Я поднялся на ноги, и мама нежно притянула меня к себе. Наши скользкие тела встретились, когда она прижалась своими губами к моим, подарив самый долгий, нежный и любящий поцелуй, который я когда-либо испытывал. Ткань выпала из моих рук, и я положил руки ей на талию, просто обнимая ее, нежно, но крепко, как любовник.

Жаль, что я не могу описать этот поцелуй. В нем не было эротики. Совсем нет. Мы не целовались, языки не сплетались, но он был глубоким и таким теплым, а ее вкус проник во все мое существо. Это было похоже на один из величайших поцелуев в истории кинематографа между романтической парой, кульминационный момент страстной сцены и кульминационный момент фильма. Я почувствовал себя романтичным, целуя ее таким образом, точно так же, как она целовала меня. Это было так любяще и заботливо, нежно и выразительно.

Это было прекрасно.

Мамино тело медленно изгибалось напротив моего, а ее киска прижималась к моему члену, который, как я чувствовал, очень медленно пробуждался. Я не боялся испортить этот момент новым стояком, но он определенно просыпался. Ну что ж. Мама, должно быть, почувствовала волнение, потому что она хихикнула и, наконец, прервала поцелуй, нежно прикусив мою нижнюю губу и потянув ее на мгновение, прежде чем провести языком по моему рту с сексуальной ухмылкой на лице.

— Кто-нибудь хочет поздороваться? — спросила она озорным голосом, и ее глаза блестели. Она прижималась своей киской ко мне и слегка двигала ею, дразня меня.

— Я надеялся, что маленький ублюдок не высунется, пока мы хотя бы не выйдем из душа, — вздохнул я, качая головой, но делая вид, что отодвигаюсь от мамы. — И что теперь?

— Хочешь вызов? — спросила она, улыбаясь.

— Э-э-э, конечно, — сказал я, не совсем помня, чья была очередь.

— Я хочу, чтобы ты сделал мамочке массаж, — тихо сказала она, все еще прижимая меня к себе и прижимаясь ко мне своей киской. — Мамочка будет голой, но ты можешь помассировать ее, как раньше.

Я не собирался отказываться от возможности продолжить ласкать великолепное мамино тело, поэтому просто кивнул. — Давай вытащим тебя из воды, а потом…

Мама кивнула и подождала, пока я выключу воду. Затем она взяла меня за руку и позволила вывести ее из душевой кабинки на растирание. Она подняла руки вверх, пока я заворачивал ее в пушистое полотенце. Затем она обернула волосы полотенцем, прежде чем встать передо мной на колени и завернуть меня в него. Она взяла меня за руку и повела в свою спальню. Мне всегда нравилось, насколько чувственной казалась эта комната.

— Мы вытрем друг друга, а потом я сяду на кровать, чтобы ты мог вытереть мне волосы, милый, — тихо сказала она. Она взяла у меня полотенце и осторожно, тщательно вытерла меня, даже не забыв промокнуть нижнюю часть моего члена и яйца. Время от времени она целовала мой живот. Затем настала моя очередь, и я осторожно, почти лаская, вытер полотенцем ее прекрасное тело.

Мама счастливо вздохнула и плюхнулась голой попкой на кровать. — Ты знаешь, как высушить волосы, детка? — спросила она. Я кивнул и начал осторожно вытирать ее длинные темные волосы, пока они не стали слегка влажными. Я тренировался со своими подругами, когда мы были в бассейне или принимали душ у кого-нибудь из нас дома. Мама сидела и удовлетворенно ждала, закрыв глаза, пока я выполнял свои обязанности. Наконец, ее прическа была уложена, и она улыбнулась мне, когда я встал перед ней.

— Такой послушный сын, — прошептала она, поглаживая мой живот рукой, но глядя прямо на мой член, который находился в нескольких сантиметрах от ее лица. — Ты готов сделать массаж маме прямо сейчас? У меня есть специальный лосьон для массажа, который я дам тебе использовать.

Я кивнул, и мама встала, повернулась и встала на четвереньки на своей огромной кровати. Она медленно проползла по кровати в дальний угол, к одной из прикроватных тумбочек. Я беспомощно уставился на ее великолепную задницу и соблазнительную киску, которая, как мне показалось, блестела. Может быть, я высушил ее не так хорошо, как думал?

Мама рылась в ящике прикроватной тумбочки, когда повернула голову и посмотрела через плечо на меня, все еще стоящая на четвереньках. Она ухмыльнулась и слегка захихикала, покачивая задницей, что заставило мой член снова возбудиться.

Наконец, она нашла то, что искала, и повернулась, чтобы на четвереньках подползти ко мне по кровати. Ее потрясающие сиськи покачивались под ней. Она не сводила с меня глаз, пока добиралась до меня. Теперь она встала на колени, присев на корточки и держа в руках флакон, наполненный прозрачным веществом.

— Я ждала, когда смогу использовать это с плохим парнем, но ни один парень в последнее время не стоил этого, — сказала она, улыбаясь мне. — До сих пор, и оказалось, что он был под моей крышей все это чертово время. Большинство парней не справляются с массажем, но ты всегда был великолепен, Аарон. Принеси, пожалуйста, еще два полотенца. Это очень вязкое.

Я кивнул и достал еще два полотенца из ее бельевого шкафа. Я принес их ей. Мама отошла в сторону и положила одно из них на кровать. Затем она растянулась на животе поверх полотенца, положив голову на руки.

— Хорошо, детка. Начинай, когда будешь готов, — мягко сказала она. — И не скупись, используй столько, сколько захочешь, и по-настоящему проникай. Я хочу чувствовать это везде.

Я опустился на кровать рядом с ней на колени. Я открыл бутылочку и выдавил немного на ладонь. Мама не солгала. Оно было очень скользким и тягучим. Я растирал его между ладонями, пока они не заблестели и с них не потекла жидкость. Затем я положил их маме на верхнюю часть спины и начал массировать кожу.

— Мммм, это будет оооочень приятно… — простонала мама, закрыв глаза. — Покажи маме, что любишь ее, детка.

Я растирал медленно, нежно и сильно, после того как намазал маслом руки, и начал разбрызгивать его по ее коже, куда намеревался нанести в следующий раз. Мама явно одобрила, снова застонав.

— Ммммм, покалывает и становится по-настоящему тепло, — пробормотала она в блаженстве. — Это что-то вроде сексуальной смазки, я думаю, но она так хороша для массажа…

— Она действительно приятная и скользкая, но все еще густая, — согласился я, надавливая ей между лопаток так, что она застонала. — Ты еще не пробовала это с парнями?

— Или с девушками, — добавила она. — Я попробовала нанести немного на себя. Например, на ноги и грудь.

— Куда-нибудь еще? — Спросил я, ухмыляясь.

— Нахал, — хихикнула она. — Да, детка, я размазала это по своей киске, и мне это понравилось. В итоге я мастурбировала сама, пока не испытала небольшой приятный оргазм. Но на самом деле это вещество предназначено для двоих.

— Я рад помочь, — бодро сказал я, проводя руками по ее лопаткам и вниз, медленно направляясь к пояснице. — Приятно думать о том, что ты используешь это вещество с другой женщиной.

— Хмммм, это правда? — промурлыкала она, и я увидел ее страстную ухмылку. — Моему маленькому мальчику нравится представлять, как его мама занимается любовью с девушкой? Я и другая женщина, с головы до ног в этом лоснящемся белье, и наши тела скользят друг по другу? Наши киски сосутся и причмокивают друг о друга?

— Мама, — рассмеялся я, продолжая массировать. — Потише, а то ты его разбудишь.

— Мммм, почему он должен пропускать все эти сексуальные разговоры? — вздохнула она. — В конце концов, моя голодная малышка все слышит.

Ее голова была повернута в мою сторону, чтобы мы могли поговорить, и она смотрела на меня снизу вверх с безмятежной улыбкой. — Возможно, тебе будет удобнее, если ты сядешь на меня, Аарон. Не волнуйся, я не сломаюсь. Более тяжелые и менее сексуальные мужчины, чем мой маленький сын, годами давили на меня своим весом.

Ну, раз уж она была так щедра на это…

Я на мгновение прекратил массировать и оседлал маму, осторожно устроившись у нее на пояснице. Мои колени были по обе стороны от нее. — Все в порядке, мам?

— Мммм, легкий, как перышко, детка, — счастливо вздохнула она. — Легкий, как перышко… действительно красивое, пышное перышко…

Я улыбнулся и покачал головой, а мама закрыла лицо руками и продолжала хихикать. Я уже упоминал, что она считает себя самым забавным человеком на свете? Я продолжал массировать, пока мама, перестав смеяться, снова расслаблялась и позволяла мне заниматься своими делами. Я наклонился вперед, снова массируя ее плечи и продвигаясь вниз.

— Ммм, я чувствую, что помимо твоей задницы на мне есть еще кое-что, — пробормотала она, снова повернув голову набок и закрыв глаза.

Я знал, что лучше не извиняться в этот момент, поскольку мама явно не возражала, чтобы мой член покоился на ней. Я просто надеялся, что он какое-то время будет бездействовать, чтобы не мешать, как грузовое судно, застрявшее в Суэцком канале. В данном случае, мамином.

— Что, детка? — спросила мама, услышав, как я хихикаю про себя.

— На самом деле, ничего.

— Я почему-то сомневаюсь в этом, — заметила она. — Скажи мне.

Я вздохнул. — Я надеялся, что «зверь» задержится подольше, чтобы у нас не было грузового судна, застрявшего в кризисной ситуации в Суэцком канале.

Мама хихикнула. — Ты имеешь в виду мой Суэцкий канал. Нет ничего плохого в твердом члене, Аарон. Не то чтобы я не чувствовала этого все утро. Не переживай. Я знаю, что не буду.

Я кивнул и продолжил массировать, добавляя по пути еще больше масла. Оно было более густым, чем обычные массажные масла, которые можно найти в магазинах, но не совсем гелем «нуру». Тем не менее, пользоваться им было приятно. Возможно, пройдет некоторое время, прежде чем я снова смогу держать что-либо в руках.

— Твоя задница следующая, мам, — сказал я, добравшись до ее поясницы. — Я просто повернусь, хорошо?

— Это прекрасно, милый, но я люблю тщательный массаж ягодиц, как и любая девушка. Не стесняйся, и делай это с обеих сторон… — вздохнула она, расслабляясь.

Я щедро намазал ее упругие ягодицы и начал массировать, теперь уже лицом вниз по ее телу, сидя верхом на ее талии. Сжимать эти скользкие шарики и ласкать их медленными, твердыми круговыми движениями было чудесно. Я старался не обращать внимания на то, что мой член снова начал шевелиться, становясь немного толще. Я думаю, мама, должно быть, почувствовала перемену, потому что она хихикнула и игриво пошевелила задницей.

Я сделал все, что мог, с этой стороны, поэтому обошел ее и теперь снова сидел верхом на ее бедрах, лицом к ее телу. Я наносил еще масла, когда мама мечтательно заговорила со мной.

— Убедись, что ты все тщательно смазал, детка, — вздохнула она. — Не беспокойся о том, что увидишь ее. Если она станет жирной, что ж, ей это тоже пойдет на пользу.

Я крепко мял ее ягодицы, и мама стонала от удовольствия. Ей действительно нравилось, когда массировали ее ягодицы. Когда я раздвинул ягодицы, я смог увидеть ее маленький розовый бугорок и киску чуть ниже. Она выглядела довольно мокрой, но меня это не удивило. Мы только что вышли из душа, и ей делали то, что по сути было эротическим массажем.

Мне понравилось смотреть на это вблизи, зная, что мама ничуть не возражает. Ей, вероятно, тоже понравилось. Все эти табу между нами меня возбуждали.

— О, вот и он, — лукаво сказала мама, почувствовав, как набухает мой член, теперь, когда он был так близок к раю. — Он чувствует себя обделенным. Ты можешь использовать его, чтобы залезть мне между ягодиц, если хочешь, Аарон. В конце концов, у тебя есть не только руки для массажа.

— Я просто надеюсь, что он снова не наложит пластырь на твою задницу и спину, — вздохнул я, добавляя масла и на этот раз попадая прямо в расщелину. Мама вздрогнула и слегка поежилась. — Если он будет продолжать в том же духе, я просто высохну и рассыплюсь в прах.

Мама хихикнула. — Ну, будем надеяться, что до этого не дойдет, а? Только не засовывай его в меня.

Между маминых ягодиц теперь блестело густое масло. Следуя ее инструкциям, я расположился поудобнее и начал скользить своим набухающим членом между ее ягодиц, все еще сжимая их руками. Мама застонала от удовольствия, прижимая их ко мне. Как и следовало ожидать, утолщение стало твердеющим. Я снова дрочил свой член о мамину задницу.

— Оооочень хорошо… — вздохнула она. — Будь внимательным, милый…

Я подумал о том, что это значит, а также вспомнил ее наставления не проникать в нее каким-либо образом. — Хорошо, ммм… о, хорошо. Раздвинь их для меня, мам.

Мама кивнула и опустила руки, обхватив каждой из них ягодицу и раздвинув для меня свою попку. Я побрызгал маслом прямо на ее анус сверху, отчего она снова застонала. Затем я надавил и начал массировать масло головкой своего члена. Она дрожала и извивалась, почти всхлипывая.

— Боже, как легко было бы сейчас просто наклониться вперед и погрузить свой член до упора в ее задницу или влагалище? — Думал я, надавливая и намазывая маслом, наблюдая, как морщинки рефлекторно изгибаются и сжимаются. — Держи себя в руках, чувак. Слушай свою маму, она оправдает твои усилия. До сих пор у нее это получалось…

Я подразнил ее под попкой, массируя головкой ее промежность, и она вздрогнула. Мой член даже коснулся клитора, чего я не смог бы избежать, если бы не находился в другом конце комнаты, из-за того, как сильно она извивалась. По-видимому, она не возражала до тех пор, пока я не втягивал это в нее.

Я приподнял головку, и мама громко вздохнула. Изысканная пытка закончилась, когда я возобновил свои движения руками вниз по ее телу. Я растирал и ласкал эти длинные, стройные ноги, почти боготворя их. Я сел верхом на одну ногу и поднял другую, смазывая ее маслом и массируя, обрабатывая пальцы ног по отдельности. Мама, казалось, была на седьмом небе от счастья. Я переключился на другую ногу, повторил процесс и она снова застонала.

Я слез с нее и опустился на колени у ее ног, кивая и вздыхая, довольный хорошо проделанной работой.

А потом мама перевернулась на спину. Она улыбнулась мне сверху вниз.

— Не стесняйся. Продолжай, детка, — мягко сказала она.

Она сказала «массаж», но не уточнила «растирание спины» или что-то в этом роде. Если я и думал, что, возможно, мой стояк пройдет после небольшого отдыха, то этого явно не произошло. Я кивнул и уделил больше внимания ее ногам. Мама тихо вздохнула и наблюдала, нежно поглаживая руками свою грудь. Затем я помассировал ее голени, а мама раздвинула ноги настолько, чтобы я мог оседлать каждую из них, и убедился, что смогу массировать внутреннюю поверхность ее бедер, когда доберусь до них.

Мои руки блуждали все ближе и ближе к ее сердцевине по гладкой коже внутренней поверхности бедер, а мама ни разу не вздрогнула, а просто вздохнула от удовольствия и наблюдала за мной. Ее гладкая киска была у всех на виду. Губы слегка приоткрылись, что указывало мне на то, что она, по крайней мере, немного возбуждена. Я посмотрел в ее полуоткрытые глаза и увидел, что она почти оценивающе смотрит на меня.

Она знала, что мой член находится в состоянии полной эрекции, и велела мне хорошенько помассировать ее. Думаю, она хотела посмотреть, что бы я сделал, если бы у меня хватило сил удержаться от того, чтобы просто сесть на нее и трахнуть до упаду. И как бы чудесно это ни звучало, я бы не стал предавать ее доверие ради быстрого перепиха. Когда-либо. Она была моей мамой, и я любил ее.

Мои покрытые маслом руки скользнули к ее бедрам, и мама раздвинула ноги шире для меня, наблюдая за мной и почти провоцируя меня на что-то. Мои большие пальцы медленно и уверенно поглаживали гладкую кожу, в то время как мои пальцы были расположены чуть севернее, по обе стороны от ее киски, для поддержки. Я слышал дыхание мамы, и все ее тело было покрыто розовым румянцем.

Мои большие пальцы придвинулись ближе, и мама застонала, когда я изо всех сил надавил на ее бедра, заставляя ее раскрыться шире. Встав на колени так близко, я получил потрясающий вид на ее киску. Раздвинув ее ноги, я заставил ее половые губки раскрыться еще шире. Мама вздрогнула и продолжила ласкать свою грудь, наблюдая за происходящим.

У нее вырвался тихий сдавленный стон, когда я большими пальцами втирал масло в ее губки, медленно, осторожно и нежно проводя ими вдоль этих нежных контуров, и податливая плоть сдавалась моим прикосновениям.

Я хотел раздвинуть губы, чтобы просто заглянуть внутрь нее. Это было бы так просто. Но нет, я массировал маму. Самый эротичный массаж, который я только мог себе представить, но я бы не стал злоупотреблять этим. Я бы показал ей, что она воспитала джентльмена. В конце концов, все остальные мужчины в ее жизни в последнее время были сущим мусором. Я бы как-нибудь справился.

Да, губы раздвигались, когда я поглаживал их, но я не делал этого намеренно. Я сосредоточился на массаже, и мама зашипела, когда я надавил большими пальцами на эти губы, прежде чем скользнуть вверх, нанося на них масло. Еще больше стонов, и ее бедра уже почти двигались, а не просто извивались. Я подобрался так близко к ее клитору, но мои большие пальцы каким-то образом избегали его.

— Получилось… у тебя есть что-нибудь еще для массажа? — она почти задыхалась, вытянув шею и закрыв глаза, пока извивалась.

Мое сердце бешено колотилось, и я намазал немного масла на свой член, а затем прямо на ее киску. Я опустил головку на дно ее щели и, напрягшись морально и физически, начал подниматься. Я скользнул по всей длине и коснулся ее видимого пульсирующего клитора. Мама ахнула и вздрогнула, прикусив костяшки пальцев.

— Позволь мне… позволь мне помочь, малыш… — выдохнула она. Она наклонилась и обхватила мой член указательными пальцами. Я глубоко вздохнул и продолжил долгие, медленные движения вверх и вниз по ее киске, не пытаясь проникнуть в нее, но находясь так невероятно близко. Я понятия не имею, как долго мы так продолжали, но, вероятно, это не было вечностью наслаждения, как мне казалось.

— Э-э-э… — выдохнула мама, разжимая пальцы и снова поднимая руки за голову. — Мои сиськи, детка… Пора заняться моими сиськами… пожалуйста…

Я кивнул, испытывая странное облегчение от того, что мне удалось передохнуть от того, что я почти трахнул ее. Я вылез у нее из-под ног, и мама со вздохом сомкнула их. Она дрожала, и там, где она не была покрыта толстым слоем масла, она вспотела. Я тоже, заметьте. Не то чтобы я винил кого-то из нас. Она открыла глаза и с любовью улыбнулась мне.

— Просто помни, что не всегда массаж руками…

Я снова оседлал ее, и теперь мои яйца покоились прямо на холмике ее киски. Но когда ее ноги были сомкнуты, это было безопасно. Между нами была просто глубокая близость, которая нам обоим нравилась, а не откровенно сексуальная. Я разбрызгал масло по упругому маминому животу и начал массировать, отчего ее талия и пресс стали скользкими. Она замурлыкала, когда я втирал вязкую массу в ее кожу. Я прошелся по ее грудной клетке, не пропуская ни одной ее части.

Наконец, я добрался до ее сисек, и она улыбнулась и кивнула. Я намазал ладони маслом и побрызгал им вниз, заставив ее застонать, когда оно покрыло ее возбужденные соски. Здесь не нужно было проявлять нежность, и я придвинулся к ней, обхватив ладонями ее сиськи и массируя их круговыми движениями. Мама вздохнула и застонала, а ее руки поднялись и легли на мои, пока я разминал ее.

— Блядь… — простонала она, закрыв глаза. — Массаж сисек ничуть не хуже массажа ягодиц. Такой хороший мальчик…

Тогда стала очевидна причина, по которой ее руки соединились с моими. Она нежно притянула мои руки к себе на плечи, а затем подтолкнула меня податься вперед. Вскоре я уже сидел верхом на ее грудной клетке, и она слегка улыбнулась мне, прежде чем сдвинуть свои прекрасные большие сиськи вместе.

Я улыбнулся в ответ и начал нежно массировать ее шею и плечи руками, одновременно погружая свой член в ту мягкую, скользкую и тугую впадинку, которую она создала своими грудями. Медленно, ритмично я двигался взад и вперед, теряясь в невероятных ощущениях от того, что трахал мамины сиськи. Она просто мечтательно улыбнулась мне, погруженная в свою собственную страну чудес наслаждения.

Я отчаянно хотел кончить ей между сисек, на ключицы и лицо. Боже, я этого хотел. Но речь шла о массаже мамы, а не о том, чтобы заставить меня кончить. Я бы как-нибудь подождал. Из-за нее все стоило того, разве не так было всегда?

Я вынес все, что мог, если хотел сохранить контроль, поэтому медленно вытащил свой член из-под ее скользких шариков и тяжело вздохнул, все еще стоя на коленях над мамой. Мама наблюдала за мной, с любовью улыбаясь. Я двинулся вниз по ее телу, пока мои бедра не оказались над ее бедрами, а затем лег на нее.

Мамины ноги раздвинулись, позволяя мне лечь между ними. Мой стояк прижался к ее киске. Я не пытался проникнуть в нее, а просто успокаивался, пока мы не оказались тело к телу и лицом к лицу.

Мама посмотрела мне в глаза. Ее глаза сияли, и один из ее пальцев нежно провел по моей щеке. Она поцеловала меня поцелуем безусловной любви. Ее ноги обхватили мои бедра, удерживая меня на месте, пока она выражала свои чувства. Я был почти без сознания. И снова, это не был страстный поцелуй. В нем не было ничего эротического. Ее губы были влажными и теплыми, но наши языки так и не соприкоснулись. Как у любящей матери и сына, которые соединились.

— Я так сильно люблю тебя, Аарон, — прошептала она, еще раз легонько поцеловав меня в губы, прежде чем улыбнуться. — И это был лучший массаж, который я когда-либо получала, детка. Без обмана.

— Лучший подарок, который я когда-либо дарил, — ответил я, улыбаясь в ответ.

Я медленно слез с нее и остался лежать на боку, подперев голову рукой, опершись локтем о кровать и глядя на нее. Мама сделала то же самое, прижавшись ко мне всем телом, и закинула ногу мне на бедро, чтобы я был ближе. Мой твердый член все еще прижимался к ее киске, а ее сиськи — к моей груди.

— Знаешь, в каком-то смысле мне жаль, что я так долго ждала, — сказала она наконец, проводя рукой по моим волосам.

— Чего? — Спросил я, лаская ее талию и бедра.

— Чтобы сделать это, — просто сказала она. — Я… ты, похоже, теперь очень опытен в сексе, детка, и я немного завидую всем этим девушкам, потому что мне не удалось ничему тебя научить. Как делать массаж, как заставить девушку чувствовать, как доставить ей удовольствие и тому подобное. Я бы хотела… в некотором смысле, я бы хотела, чтобы ты все еще была девственником, и я смогла бы научить тебя.

— Это действительно звучит забавно, мам, — признал я, кивая, наслаждаясь ощущением ее тела, прижатого к моему. Я вспомнил, как впервые раздевался перед девушками, и что я при этом чувствовал. Теперь я представлял, что было бы, если бы моей первой обнаженной девушкой была мама. Как бы отреагировало мое девственное тело?

Кроме того, что оно просто взорвалось и брызнуло спермой во все стороны, мгновенно.

Она улыбнулась и чмокнула меня. — Я бы с удовольствием научила тебя целоваться. Мне нравится думать, что я довольно хороша.

Я кивнул. — Ты лучше других девушек, которых я знаю, и мы всего лишь поцеловались. Не то чтобы мы целовались, понимаешь?

— Я знаю, — прошептала она, поглаживая мой подбородок пальцами. — Думаю, теперь мамочка обязана сделать тебе массаж. Не так ли?

Это вызвало у меня улыбку. — Я готов. Большинство девушек, которых я знаю, нетерпеливы или просто ужасны в этом.

— Тогда я все сделаю для тебя, малыш, — проворковала она, проводя пальцем вниз по моему телу, пока он не оказался чуть выше моего члена. — Я сделаю тебе самый лучший массаж, чтобы загладить вину перед этими дрянными девчонками. А ты ложись на живот и позволь маме самой со всем разобраться.

Я кивнул, но прежде чем она успела убраться с моего пути и завернуться в полотенце, я перекатился, прижимая ее к кровати и прижимая ее обнаженное тело к своему.

— Ой, прости, мам, — сказал я, глядя на нее сверху вниз с ухмылкой. — Об этом я как-то не подумал.

— Держу пари, что ты подумал, — хихикнула она, опуская руку и на мгновение лаская мою попку, прежде чем схватить ее, а затем потянуть, крепко прижимая мой член к своей скользкой киске. — И я тоже не это имела в виду…

Я отодвинулся и устроился на полотенце, положив руки за голову. В отличие от меня, мама не стала начинать массаж, стоя на коленях рядом со мной. Она просто пристроила свою попку поверх моей поясницы, разбрызгала масло по всей верхней части тела и начала массировать.

Иногда мама может показаться хрупкой, но на самом деле она на удивление сильная, что, без сомнения, хорошо для женщины, которая целыми днями ругается с школьниками. Ее пальцы впились в мои мышцы, намазывая их изысканным маслом, но это не помешало.

Она скользнула вниз по моей спине. Ее пальцы обводили впадинки между моими мышцами, воркуя и комментируя, какие они сексуальные. Затем она наклонилась и начала водить своими сиськами вверх-вниз по моей коже, вздыхая и что-то шепча мне на ухо.

— Кто-нибудь из этих глупых девчонок-дилетанток делал это во время твоего массажа, малыш? — тихо спросила она.

Я улыбнулся. — Только одна, и я думаю, что это было изначально по ошибке. Она не понимала, что делает, и в конце концов просто отмахнулась от этого. Однако ничего подобного я не почувствовал.

— Мммм, так что, возможно, я делаю тебе первый настоящий массаж? — промурлыкала она, а ее скользкие сиськи все еще двигались вверх и вниз по моей спине.

Мама снова села и опустилась ниже, положив руки мне на грудь, а затем на талию, медленными разминающими движениями. Это было восхитительно, и, несмотря на то, что у меня встал член, я расслабился. Когда пришло время заняться моей задницей, она не слезла и не обошла меня, чтобы сесть мне на бедра, а просто прижалась ко мне спиной, скользя своей скользкой попкой и киской по моим ягодицам и заставляя меня содрогаться. На несколько секунд она взгромоздилась на меня, прижимаясь своим женственным телом к моей заднице.

— Мммм, быть девушкой так здорово, — вздохнула она. Ритмичные движения почти гипнотизировали, хотя я не мог этого видеть, а только чувствовать. — Ты можешь тереться своей киской практически обо что угодно и кончать… об угол стола, ножку стула, проточную воду, горячую задницу своего сына…

Она поерзала еще немного и, наконец, опустилась ниже, усевшись мне на бедра. Она обхватила мои ягодицы руками и стала массировать, крепко и медленно. Время от времени я слышал, как она что-то шептала, хотя не был уверен, то ли себе, то ли мне. Она наклонялась и целовала меня в ягодицы, время от времени приоткрывая рот и слегка касаясь кожи зубами. Мама явно знала, что делает, потому что это было невероятное ощущение.

Она массировала мою задницу своими сиськами, даже раздвинула мои ягодицы, чтобы провести соском по моей складке и спуститься к яйцам, заставляя меня дрожать. Будь я проклят, если она не была одной из самых развратных девушек, с которыми я когда-либо встречался, не говоря уже о самых горячих и опытных. Мама была потрясающей во всех отношениях.

Она массировала мои бедра, не забывая при этом использовать и свои сиськи. Она оседлала одну мою икру и подняла другую ногу, прижав голень к своей груди. Было трудно сказать, массировала ли она меня или использовала мою голень для стимуляции себя. Учитывая, что она извивалась своей киской на другой моей икре, я подозревал и то, и другое.

Я выпрямил ногу, разминая икру, на которой она сидела. Она взвизгнула и слегка подпрыгнула, когда я коснулся ее киски моими рельефными мышцами, и, хихикнув, на мгновение укусила меня за пятку.

— Сопляк, — поддразнила она, целуя меня в лодыжку. — Я чуть не описалась.

— Ну, есть удар, который я еще не пробовал, — съязвил я, ухмыляясь. Мама хихикнула в ответ и, кажется, пробормотала «может быть, позже», но я не был уверен. Теперь она поменяла положение ног, снова массируя и прижимая их к себе, одаривая нежными поцелуями.

— Хорошо, малыш, — сказала она, похлопав меня по икре. — Перевернись и не беспокойся о сам-знаешь-ком.

Я бы не стал беспокоиться о нем в этот момент, даже если бы попытался. Он вернулся, и это все, что нужно было сделать. Я перевернулся и вытянулся на спине, а мой член подпрыгивал и был направлен вверх. Мама хихикнула при виде этого зрелища, но послушно продолжила мой массаж.

Она ласкала и массировала мои ступни, иногда прижимаясь к ним сиськами. Она массировала мои голени и бедра, приближаясь к промежности. Она держала мои бедра раздвинутыми, находя точку опоры между моими бедрами и голенями, а ее большие пальцы двигались твердо, но нежно.

Я вздрогнул, гадая, что она задумала, когда она брызнула своим маслом прямо на мой член. Я почти закрыл глаза, но мне нужно было знать, поэтому я наблюдал.

Она встала у меня между ног на колени и начала медленно двигать своими сиськами, массируя ими мой член. Это было невероятное ощущение, отличное от того, когда я трахал ее сиськи несколько минут назад, но все равно это было самое чудесное ощущение. Время от времени она останавливалась и наклонялась, чтобы подуть на мою пульсирующую эрекцию, заставляя меня дрожать и извиваться, прежде чем возобновить липкий массаж сиськами.

Наконец мама свела мои ноги вместе и подвинулась так, что ее киска оказалась прямо напротив моего члена. Мы оба вздрогнули, когда он прижался к моему животу, а ее губки приоткрылись от его длины. Теперь мама наклонилась вперед, положила руки мне на живот и посмотрела мне в глаза. Ничего не нужно было говорить. Она сама справилась с этим. Я не собирался пытаться проникнуть в нее.

Мама двигала бедрами взад и вперед, скользя своей киской по моему члену, медленно, нарочито, все время глядя на меня сверху вниз. Ее руки оставались на моем животе, пока она извивалась. Ее глаза закрылись, а голова откинулась назад, когда я протянул руку и начал ласкать ее пышную грудь, издавая стон удовольствия. Она сильнее прижалась ко мне своей киской, двигаясь взад и вперед.

— О, детка… — вздохнула она, продолжая ласкать меня.

Я думаю, она почувствовала, что я теряю контроль, поэтому снова подалась вперед, давая моей бедной эрекции отдохнуть. Она массировала мне грудь, шею и плечи, проявляя такую нежную и тщательную заботу обо мне. В какой-то момент она наклонилась и прижала мое лицо к своим грудям, нежно поглаживая их, обхватив меня за плечи.

— Ммм, это мой хороший малыш, — проворковала она, поглаживая мои волосы. — Помнишь это? Ты так сильно любил их, и они любили тебя. Давай, поцелуй каждую из них. Они скучали по тебе…

Я нежно поцеловал каждую из прекрасных маминых грудей, каким-то образом избегая прикосновения к соску, хотя и испытывал сильное искушение. Она блаженно вздохнула, прежде чем устроиться на мне и вытянуться. Ее киска снова лежала на моем члене, а руки крепко прижимали меня к себе. Я обнял ее, наслаждаясь этим самым чувственным объятием.

Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась, наконец, чмокнув меня в губы. — Как я справилась, малыш?

Я улыбнулся в ответ. — Не от мира сего, мам. Лучшее, что у меня когда-либо было на многие световые годы. А как насчет тебя? Как, по-твоему, у тебя получилось?

Она задумалась над этим. — Я не знаю, было ли это лучшим, что я могла сделать, потому что я сделала очень многим. Но, без сомнения, это значило для меня больше всего, и я никогда в жизни так не хотела сделать массаж. Спасибо, что позволил мне.

Я кивнул. — Спасибо, что делаешь это, и я был рад сделать тебе подарок. Мы все теперь скользкие и липкие.

Мама хихикнула. — Давай сделаем перерыв в душе и вернемся в горячую ванну, а потом, детка…

Вставать с постели оказалось непросто. Мы то и дело останавливались, чтобы обнять друг друга, смеялись и прижимались друг к другу. Мой стояк был между нами. Мы вели себя глупо, лапали друг друга и чуть ли не боролись. Мама прыснула со смеху, когда я закинул одну ее ногу на кровать, а затем взял ее за бедра, скользя членом под ней взад и вперед по ее киске. Она застонала и принялась ласкать свои сиськи, пока не перекатилась по кровати, чтобы освободиться.

Мы дошли до коридора, прежде чем мама прижала меня к стене, а затем отвернулась от меня, потираясь своей скользкой попкой о мой стояк. Я заставил ее громко ахнуть, схватив за волосы и потянув за них, и она почти прижалась ко мне спиной, с ужасным рвением двигая задницей, оглядываясь на меня с возбужденно сверкающими глазами и нетерпеливой улыбкой на губах.

— Будь осторожен с этим, малыш, — пропыхтела она, когда, наконец, отстранилась и повернулась, чтобы прижаться ко мне, обвив руками мою шею и прижавшись киской к моему члену. — Когда маму дергают за волосы, она теряет контроль. Это очень большая власть над ней.

Она прижалась губами к моим губам, влажно целуя меня, чтобы я понял. В этом поцелуе чувствовалась нотка настоящего вожделения. Языка все еще не было, но это был и не совсем любящий поцелуй матери.

Она взяла меня за руку, и мы вместе спустились вниз. Она остановилась у бара с напитками и достала два бокала и немного бренди. — Я уже не в настроении, и пора освежиться, — сказала она. Я не возражал против бренди, поэтому кивнул и открыл дверь, пока мама выбиралась наружу. Я поставил бутылку и стаканы на стол и помог маме сесть. Она разлила напитки, а затем подождала, пока я сяду. Мне стало интересно, что она задумала.

Передав мне мой напиток, она села боком ко мне на колени, обхватив свободной рукой за шею. Ее ягодицы и бедра прижимали мой возбужденный член к животу. Она улыбнулась мне.

— Мое новое любимое место где угодно, — сказала она, сияя. — Я могу просто остаться здесь. Так чья же очередь?

Мне нужно было хорошенько подумать над этим. — Моя… ты заставила меня сделать тебе массаж. Так что, полагаю, твоя очередь.

Она кивнула. — Выкладывай, добрый сэр.

— Продолжай сидеть у меня на коленях, и я так и сделаю, — подумал я. — Ладно, правда или действие, мам?

— Ммм, правда, — сказала она после недолгого раздумья. — Как только я снова окажусь в дерьме, я буду лучше справляться с заданиями.

Я понравился ход ее мыслей. У меня был готов вопрос. — Если бы ты могла трахнуть кого-нибудь из тех, с кем ты уже трахалась, и если бы ты могла трахнуть их снова, кто бы это был?

Она с готовностью ответила на этот вопрос. — Моя сестра Трейси.

Я моргнул. — Ты и тетя Трейси?

Мама кивнула. — Мы были первыми во всем, что касалось друг друга. Целовались, ласкали, исследовали, учились тереться друг о друга кисками… я не понимаю, как мы могли скрывать это от мамы и папы. Мы были такими опрометчивыми и глупыми в этом. Учитывая, насколько мы были молоды, это понятно, но если бы они нас поймали…

Она подумала о своем признании, которое только что сделала. — Тебя это не беспокоит, детка? То, что мама выросла, трахаясь со своей сестрой?

Я покачал головой. — Я не видел ее много лет, с тех пор как она так внезапно исчезла с тем парнем. Но я тебя не виню. Трейси была классной девушкой.

Мама хихикнула и, озорно улыбаясь, ткнула меня в нос. — Злой мальчик. Хочешь трахнуть свою тетю? Но мне не стоит об этом говорить. Я бы не задумываясь трахнула ее снова, если бы могла. Пригласить ее в гости, отправить тебя на ночь к друзьям и заняться диким лесбийским сексом, как обезьяны в джунглях, по всему дому.

— Даже на моей кровати? – рассмеялся я.

— О, особенно в твоей постели, малыш, — промурлыкала она, одарив меня страстным взглядом, прежде чем наклониться и прошептать мне на ухо, все еще элегантно держа свой бокал. — Держу пари, ты бы с удовольствием посмотрел, как трахаются мама и тетя Трейси, не так ли?

— По-моему, это чертовски возбуждает, — ответил я, кивая.

— Тебе нравится мысль о том, что мы будем лежать вместе обнаженными на кровати? — тихо спросила она, сделав паузу, чтобы пригубить янтарный бренди из своего бокала, прежде чем продолжить. — Стоим на коленях и прижимаемся сиськами друг к другу, страстно целуемся, заглатываем языки друг друга…

Я отхлебнул своего бренди и кивнул. Даже если бы я не сидел в горячей ванне, мама заставила бы меня вспотеть сейчас.

— Лежа на боку, мы лижем и сосем киски друг друга, пока не начинаем кричать… — прошептала она, теперь уже сама ерзая у меня на коленях, вспоминая эти радости. Она сделала еще один большой глоток. — Я засовывала пальцы ей в пизду или в задницу, а она делала то же самое со мной, пока мы обе не начинали дрожать, покрываясь потом…

Теперь мой член сильно пульсировал. Мои пальцы крепко сжимали маму, и, думаю, ей это нравилось.

— О, Боже, а потом трахать наши киски вместе, — выдохнула она, ерзая у меня на коленях. — Наши губки соприкасались, а клиторы терлись друг о друга… мы целовались и ласкали друг друга, пока трахались, детка… Боже, иногда мы кончали так сильно, что брызгали друг на друга одновременно… больше всего на свете мы любили трахаться с девчонками…

Теперь мама смотрела на меня, ее лицо пылало, а глаза остекленели от желания. — Хочешь посмотреть, как мамочка трахается с одним из своих фонтанчиков, детка? Позволь мамочке показать тебе… пожалуйста…

— Мам, я даже не могу выразить, как сильно я хочу увидеть, как ты трахаешься с одним из них, — выдохнул я. Мое сердце бешено колотилось, а член яростно прижимался к ней. Она с готовностью кивнула, отставила свой бокал и соскользнула с моих колен. Она вертелась вокруг, пока не оказалась рядом с одним из них, тем, которого днем назвала Стилом. Она посмотрела прямо на меня.

— Малыш, мне понадобится твоя помощь, — сказала она тихим, хрипловатым голосом. — Вода слишком глубокая, чтобы я могла передвигаться на четвереньках и чувствовать себя комфортно, поэтому я буду опираться на тебя, наклонившись вперед. Обычно у меня есть водонепроницаемая подставка для йоги, на которую я опираюсь руками. Пожалуйста, встаньте передо мной на колени.

Я кивнул и опустился на колени перед мамой. Она опустилась на колени и положила руки мне на плечи, нервно улыбнувшись. — Обычно я могу просто погрузить лицо в воду и кричать во все горло, когда кончаю, но в этом случае я… Ну, детка, мне придется поцеловать тебя, когда я это сделаю, чтобы не закричать и не переполошить всю округу.

— Хорошо, мам, — сказал я, не опускаясь на колени так высоко, а присаживаясь на корточки и придвигаясь так близко, чтобы она могла обнять меня за плечи. Мама прикусила губу и бросила на меня еще один нервный взгляд, прежде чем слегка наклониться, а затем оттолкнуться задом в сторону струи.

— О, Боже, — выдохнула она, внезапно вздрогнув и крепко зажмурив глаза. — Вот и он…

Мама наклонилась ко мне, и я взял ее за руки, нежно поддерживая. Мама продолжала кусать губу, не открывая глаз. — Это никогда не занимает много времени, детка, особенно если у меня есть зрители. Будь готов.

Я не совсем понимал, что нужно делать, чтобы быть готовым, но оставался неподвижным, просто восхищаясь ею. Тем, как ее тело реагировало на удовольствие, которое охватывало ее, когда Стил ласкал ее киску ниже бурлящей ватерлинии. Она поерзала попкой, издавая вздохи, которые показались мне сущим раем.

— Мои сиськи, Аарон, — прошептала она, поглаживая пальцами мой затылок. — Давай, поиграй с ними. Не сдерживайся. Ты заставишь меня кончить так, будто завтра не наступит…

Я кивнул и предоставил маме самой себя поддерживать, в то время как мои руки скользнули под нее и начали ласкать и ощупывать ее отвисшие груди, заставляя ее бесстыдно стонать. Ее соски были твердыми, как камень, когда я ущипнул их и слегка потянул. Ее тело вспыхнуло, когда она трахала себя струей воды. Мой неистовый член пульсировал под водой, но я был сосредоточен на ней и на том, как она…

Мама почти рванулась вперед, прижалась своим ртом к моему и неистово поцеловала меня, вскрикнув. Все ее тело содрогнулось от пронзившего ее оргазма. Ее ногти впились в мои дельтовидные и трапециевидные мышцы, напрягаясь, пока она корчилась в мучительном блаженстве. От этого крика у меня чуть зубы не выскочили из орбит. Она не могла трахаться с фонтаном больше тридцати секунд. Мама не шутила, когда говорила, что это быстро выводит ее из себя.

Она упала на меня, как будто потеряла сознание. Ее губы оторвались от моих, а язык высунулся наружу. Ее грудь вздымалась, когда она делала глубокие, прерывистые вдохи, сопровождаемые моими стонами и тихими всхлипываниями.

Я не хотел, чтобы она обмякла в моих объятиях, поэтому откинулся назад и прижал ее к себе, усадив боком к себе на колени, прямо напротив моей эрекции. Когда я держал ее, она казалась почти бескостной. Я просто смотрел на ее тело, на эти прелестные груди, поднимающиеся и опускающиеся, на это великолепное лицо, на ее кожу, порозовевшую от жара и эротических усилий.

Я понятия не имел, сколько времени прошло, прежде чем она пошевелилась, и я улыбнулся ей, когда ее глаза распахнулись, и эти темно-карие глаза посмотрели на меня, стеклянные и безмятежные.

— Мммммм… — сказала она наконец. — Я уже столько раз сегодня кончила, и все из-за моего маленького мальчика… Я бы никогда не подумала.

— Это делает нас двоих похожими, мам, — ответил я, крепче прижимая ее к себе. — Не то чтобы я возражал, имей это в виду. Лучший день, который у меня был за последние годы.

— То же самое, малыш, — вздохнула она, протягивая руку и нежно поглаживая меня по лицу. — Я ведь не поранила тебе спину, когда взорвалась, правда?

Я покачал головой. Было больно, но ничего страшного. Несколько дней у меня будут царапины, но что с того? — Знаки отличия, мама. Горжусь, что они у меня есть.

Она пошевелилась, чтобы медленно сесть, и я помог ей, так что она по-прежнему сидела боком у меня на коленях. Она вернулась к поцелуям и нежным ласкам моего подбородка и лица, шепча мне что-то, что было трудно расслышать из-за гула реактивных струй. Не волнуйтесь. Она бы сказала мне, если бы захотела. Она была на седьмом небе от счастья, и я просто позволил ей плыть по течению.

— Ннннн, когда я это делаю, мне всегда хочется в туалет, — пробормотала она. — Но туалет так далеко.

Она повернула голову и посмотрела на задний двор. — Осталось сделать только одно…

— Может, мне взять камеру? — Спросил я, когда она медленно соскользнула с моих коленей.

— Нет, я хочу попробовать что-то другое, — тихо сказала она, медленно вставая и держась за край ванны, чтобы убедиться, что ноги ее выдержат. — Давай, детка…

Я стоял и ждал, пока мама медленно вылезала из ванны, вздыхая от напряжения. Я вылез и последовал за ней на изумрудную траву. Она снова выбрала место у забора, а затем повернулась и посмотрела на меня, все еще стоя. Было еще теплее, чем раньше, и день стал приятно-весенним.

— Я хочу, чтобы ты обнял меня, Аарон, — сказала она тихо, но серьезно. — Прижми меня к себе и засунь свой член мне между ног. Я закреплю его на месте, а потом займусь своими делами. Как только я закончу, мы постараемся позаботиться о тебе…

— Хорошо, мам, — сказал я, просто кивнув, придвинулся и притянул ее к себе, прижимая ее тело к своему. Я медленно раздвинул ноги, опускаясь для мамы, которая затем прижалась своей киской прямо к моему твердому, как железо, члену, который раздвинул ее губы. Может, она и была мокрой после горячей ванны, но я тоже чувствовал, что она какая-то липкая.

Мама снова обняла меня за плечи и спокойно посмотрела мне в глаза. Не говоря ни слова, она вздрогнула, а затем я почувствовал, как она мочится, омывая мой член. Моча стекала по моим яйцам и даже по внутренней стороне бедер, как и по ее. Она прикусила губу, все еще заставляя себя смотреть мне в глаза, пока мы совершали этот невероятно личный и запретный акт. Момент, который я никогда не забуду.

Наконец, она кончила и вздохнула, закрыв глаза и положив голову мне на плечо. Я продолжал обнимать ее, поглаживая по спине и не обращая внимания на пульсацию своего члена. Она, без сомнения, тоже это чувствовала. Мне кажется, она слегка двигалась взад-вперед вдоль моего ствола, но я не был уверен. Возможно, это было просто движение, когда мы поддерживали друг друга после всех этих напряженных моментов.

Она снова посмотрела на меня. — Если тебе захочется помочиться, отодвинься и прижмись ко мне головкой, малыш, — прошептала она. — Тогда делай, что хочешь. Вот и сравняем счет, верно?

Я просто кивнул и просунул свой член сквозь ее мягкие бедра, а затем посмотрел вниз, осторожно приставив головку члена к ее входу. Она тоже смотрела вниз. Ей, конечно, не нужно было говорить мне, чтобы я не вставлял его. Затем она подняла на меня свои стеклянные глаза и едва заметно кивнула.

Я уже некоторое время готовился к этому, зная, что это именно то, чего она хотела, и чем скорее, тем лучше, поскольку я не хотел, чтобы нас кто-нибудь видел. Я нажал ровно настолько, чтобы прижать головку к ее клитору, а затем удержал на месте, наконец-то сделав свое дело. Мама втянула воздух, когда я помочился на эту чувствительную кнопку, не сводя с меня глаз.

Я продержался недолго, но я сделал так, как она хотела, и в конце концов немного отстранился, чтобы зверь больше не тыкал в нее. Она все еще держала меня, а мой член лежал между нашими животами и никуда не выходил. Мама наклонилась и нежно поцеловала меня. Я забыл о своем страхе, что меня увидят здесь, на улице, обнаженным вместе с моей матерью. Здесь была только она.

— Все, что мы делаем, заставляет меня чувствовать себя все ближе и ближе к тебе, — прошептала она. Ее губы едва касались моих, когда она говорила. — И я не могу насытиться этим, Аарон. Я хочу, чтобы эти выходные никогда не заканчивались. Я хочу продолжать рассказывать тебе свою правду и слышать твою, а также исследовать это великолепное тело, которое я родила.

Я кивнул. — Я тоже этого хочу, мам. Я никогда не чувствовал себя ближе к тебе, и теперь мои тревоги и странности позади. Думаю, теперь, когда мы помочились друг на друга, делить особо нечего.

Она снова обняла меня, а ее руки ласкали мой член. — Давай ненадолго погрузимся в ванну, чтобы отмыться, а потом пойдем в дом, — предложила она. — Не забудь бренди…

Держась за руки, мы вернулись к ванне, и я осторожно помог ей забраться, заставив ее ухмыльнуться, когда я взял ее за попку одной рукой, пока она перелезала через край. Мы устроились, и я сел рядом с ней, а не напротив, зная, что нам нужна близость. Мама вздохнула и положила голову мне на плечо. Несколько минут мы просто сидели и смотрели друг на друга, прежде чем она подняла на меня глаза и кивнула.

Я помог ей вылезти из ванны и завернул в пушистое полотенце, прежде чем завернуться самому, взял бренди и бокалы и последовал за ней. По пути внутрь мама оглянулась на меня, ухмыльнулась и приподняла край полотенца, демонстрируя мне свою попку, покачивая ею и оставляя ткань лежать на этой дерзкой полочке. Я, черт возьми, не возражал против демонстрации.

— Давай вернемся на диван, детка, — напевала она, ведя меня в комнату развлечений, прежде чем сбросить полотенце и снова остаться обнаженной. Я отставил ее бокал с бренди, затем свой, прежде чем сбросить свое полотенце. Мама откинулась на подушки, лениво раскинувшись пошире, чтобы я мог ее видеть. Я, конечно, ответил взаимностью, за что получил от нее оценивающий взгляд на мой член, который оставался по стойке «смирно».

— Сегодняшний день сблизил нас, малыш, но, думаю, я всегда чувствовала близость к тебе, — сказала она наконец, просто глядя на меня. — Думаю, любая мать чувствует это с тех пор, как родит и кормит несколько месяцев подряд. Это просто естественно.

— Кажется, ты говорила мне, что я кусался, — задумчиво произнес я, улыбаясь. — Мне нужно извиниться?

Она покачала головой. — Нет, малыш, вовсе нет. Я же говорила тебе, что мои сиськи созданы для того, чтобы их колотили. Честно говоря, когда ты кормился моей грудью, я тоже возбуждалась, и если ты немного покусывал меня, что ж, давай просто скажем, что в тот момент, когда я закончила тебя кормить, твоему отцу очень повезло. Пару раз это был даже не твой отец, а просто одна из моих подружек, приходивших в гости. Мне так хотелось трахнуться, когда ты заканчивал с кормлением.

— Жаль, что я этого не помню, — сказал я, пытаясь представить себе это.

— Это правда? — спросила она, ухмыляясь. — Тебе нравится идея сосать мамины сиськи, чтобы она тебя покормила?

Я покраснел. — Я… Я не совсем это имел в виду. Я просто хотел сказать, что хотел бы помнить о нашей связи, понимаешь?

Мама хихикнула, потому что просто дразнила меня. — Я так хорошо это помню, любовь моя. О, этот всплеск гормонов, когда я влюбилась в тебя. Посмотрела на твое прекрасное, ангельское личико и снова влюбилась в тебя. Это было самое замечательное время в моей жизни, когда я вот так сблизилась с тобой. Я чувствовала себя такой совершенной.

— Как долго я кормился грудью? — Спросил я с любопытством, поскольку это, очевидно, так много для нее значило.

Теперь мама слегка покраснела. — Тебе было уже больше года, когда твой папа, наконец, заставил меня прекратить кормить тебя грудью. Почти полтора года. Я думаю, он немного ревновал, и не только потому, что тебе приходилось сосать мои сиськи даже чаще, чем ему, но и потому, что в те моменты я была совершенно счастлива.

— Ублюдок, — пробормотал я, качая головой.

Мама пожала плечами. — Я бы продолжала заниматься этим до тех пор, пока это могло сойти мне с рук, если бы не он. Мне это нравилось. И он, безусловно, получал от этого пользу для моего либидо, так что я не знаю, в чем заключалась его главная ошибка. К тому времени, как ты начал есть детское питание, он настаивал, чтобы я прекратила. Я сказала, что у меня все еще вырабатывается молоко, но он посоветовал мне просто сцеживать его и разливать по бутылочкам, если я хочу тебя покормить.

Теперь она нахмурилась. — Мужчина, который трахал свою сестру за моей спиной, ревновал меня к тому, что я кормлю грудью собственного ребенка. Что за чушь. Скатертью дорога.

Затем она улыбнулась мне. — И ты вырос таким умным и здоровым. Ты, несомненно, получил хорошую дозу молозива. После этого мы оба, так сказать, наслаждались подливкой.

Я усмехнулся. — Наверное, поэтому мы всегда были так близки, мам. И, наверное, поэтому у нас все получается.

Она помолчала несколько мгновений, прежде чем медленно подняла на меня взгляд. — Чья очередь, детка?

Мне пришлось подумать об этом еще раз. — Ты рассказала мне правду о тете Трейси. После этого ты трахнула фонтан, а потом мы пописали, но ни то, ни другое не было вызовом. Я думаю, это просто должно было случиться, чтобы мы выпустили пар. Так что, технически, твоя очередь спрашивать меня.

Мама кивнула. — Правда или действие, детка?

Нет смысла отступать. Мы только что описались друг на друга. — Решайся.

— Ну, тогда, — медленно произнесла она, слегка волнуясь и краснея. — Я предлагаю тебе покормиться грудью мамы.

Да, мои глаза расширились.

— Я имею в виду, да, ты, вероятно, ничего не сможешь от меня получить, поскольку я не кормлю грудью, но я хочу посмотреть, будет ли это ощущаться так же, как раньше, хотя бы в какой-то степени. Я хочу… Я хочу посмотреть, сможем ли мы снова сблизиться, Аарон. Это твой вызов.

Я медленно кивнул. — Хорошо, мам. Э-э-э… как мы это сделаем? Ты же не можешь держать меня на коленях, знаешь ли.

Она улыбнулась, очевидно, уже обдумав это. — Ты ляжешь на диван, детка, положив голову на подушку. А я лягу на бок, вдоль спинки, так, чтобы мои сиськи были прямо у твоего лица. Я наклоняюсь, ты слегка поворачиваешь свое милое личико, и мы делаем это по-студенчески. Звучит хорошо?

— Звучит как план, мам, — выдохнул я, думая, что мой член вот-вот взорвется. Теперь я собирался пососать ее сиськи, чтобы посмотреть, сможем ли мы сблизиться крепче? Мама отодвинулась, и я растянулся на диване на спине, положив голову на маленькую подушку. Затем мама забралась на меня сверху и перевернулась на бок, упершись спиной в спинку дивана, чтобы не лежать прямо на мне. Она вертелась, пока ее большие сиськи не оказались у меня перед носом, а затем улыбнулась мне.

— Малыш, продолжай, — проворковала она, слегка наклоняясь к нему. — И не волнуйся, мы стараемся сделать это как можно более интимным, помни.

Я протянул руку и нежно коснулся большой груди, которая была прижата к моей щеке. Я почувствовал, что она немного вздрогнула, но улыбалась мне. — Я постараюсь кормиться грудью, мама, но я точно не помню. И я привык пользоваться своим языком, должен признать. Я проделываю это с девушками, чтобы их возбудить.

— То, как ты кормишься, всегда возбуждало меня, любовь моя, — нежно сказала она, поглаживая мои волосы. — Если использование языка помогает тебе ухаживать за девушками, что ж, признаю, со мной случались вещи и похуже.

С такой логикой я поспорить не мог, поэтому решил не ходить вокруг да около. Не дразня, я просто взял в рот мамин сосок и попытался разобраться в этом. Я быстро намочил сосок, все еще стараясь не использовать язык и не использовать зубы, потому что, очевидно, я был слишком кусачим. Мама вздрогнула и прижала меня к себе, тихо застонав. Ее глаза были закрыты, а кожа была теплой. Я был весь пропитан ее запахом, а ее тело прижималось ко мне.

Я сосал и ласкал, наконец, воспользовался языком и обвел им темно-розовый бутон. Мама ахнула и прижалась ко мне грудью, явно желая большего. Вопрос в том, давал ли я ей ощущение близости, которого она жаждала, когда я был ребенком, или я просто возбуждал ее? Я действительно понятия не имел и, честно говоря, даже не знал, какой ответ я хотел бы услышать. Потому что, должен признать, завести ее звучало здорово.

— Да, малыш, — прошептала она, снова проводя пальцами по моим волосам и стараясь не дергаться. — Боже, да. Просто закрой глаза и подумай о кормлении… просто закрой глаза…

Я сделал, как она просила, и почти убаюкал себя. Должен признаться, что, окруженный такой мамой, я чувствовал себя как в колыбели, почти в коконе. Я едва замечал свой пульсирующий член внизу, почти воя, требуя внимания, но не получая его. В конце концов, он не был звездой шоу. Это были мамины сиськи, и он мог просто подождать.

Мама тихо мяукала и ворковала, лаская меня и слегка извиваясь, когда лежала рядом со мной обнаженная, уткнувшись сиськами мне в лицо. Я воздержался от использования известных мне приемов сосания сисек и возбуждения девушек, облизывания языком соска, долгих медленных втягиваний и так далее. Я придерживался элементарных правил, пытаясь обрести материнское счастье единения. Мне хотелось бы вспомнить, как я был новорожденным и что нужно было делать. Что бы я ни делал, маме, казалось, это все равно нравилось.

Я почувствовал, как она пошевелила грудью, и оторвал рот от одного соска, когда в игру вступил другой. Я втянул его и повторил, надеясь, что немного увереннее. Мама громко застонала, и это заставило меня задуматься, не стонала ли она, когда кормила меня. Она сказала, что это, в конце концов, подстегнуло ее возбужденные гормоны. Женщины когда-нибудь стонали, когда кормили грудью? Держу пари, это было неловко в церкви или ресторане.

Дыхание мамы стало немного прерывистым, даже шипящим. Ее кожа была очень теплой, а ее киска прижималась к моей ноге. О Боже, она была липкой. Она была возбуждена раньше, или это результат нашего маленького эксперимента? Я не знал, на что надеяться.

Мокрота. По моей щеке потекла капелька, потом еще одна. Я открыл глаза и увидел, что мама смотрит на меня сверху вниз, закусив губу и улыбаясь. Ее глаза сияли, а на щеках действительно были слезы. Еще одна капля заблестела и потекла вниз, прежде чем упасть на меня. Что-то не так? Я причинил ей боль?

— Ты сделал это, малыш, — прошептала она дрожащим от волнения голосом. — Я помню это чувство, Аарон. Я чувствую себя такой близкой к тебе, как тогда, когда кормила тебя грудью. Несмотря на то, что я не кормлю грудью, связь между нами все еще существует. Ты сделал это.

Ее груди оторвались от моего лица, когда она наклонилась ко мне, прижалась своими губами к моим и нежно поцеловала меня. Ее щеки все еще были влажными. Казалось, что она сдерживает слезы, но я предположил, что это были слезы радости, учитывая ее реакцию. Я обнял ее и прижал к себе, целуя в ответ. Ее запах снова наполнил мое существование, и я погрузился в блаженство. Было ли это так, как в детстве? Так близко к ней, так тесно мы были связаны? Было ли это тем, чего нам не хватало, когда мы росли?

Старый припев, я знаю, но я понятия не имею, сколько времени прошло. Мы просто обнимали друг друга и целовались, глубоко, с любовью. Не целовались, нет. Это было намного значимее.

Мама прижалась ко мне, вздыхая. Знаете, когда у вас есть кошка, и она просто обожает вас до смерти, мурлычет и трется об вас? В этот момент это была моя мама, совершенно потерявшаяся в потоке гормонов, которые я каким-то образом вызвал. Что бы это ни было, ее тело идеально подходило к моему, и ничто никогда не казалось мне таким совершенным.

— Будь сейчас очень нежен с мамой, малыш, — прошептала она, закрыв глаза и нежно прижавшись щекой к моему плечу. — Все эти воспоминания и чувства. Она очень влюблена. Прошло много времени с тех пор, как она чувствовала себя так, как сейчас.

Я кивнул и просто обнял ее. Она лежала на мне, такая теплая, а мой стояк и близко не занимал мои мысли. Маму он не беспокоил, и меня тоже.

Признаюсь, я как-то потерял представление о том, как все это произошло, но в конце дня это также не имело особого значения (хотя еще не наступило время ужина). Что имело значение, так это то, что я сжимал в своих объятиях эту удивительную женщину, и мы были ближе, чем когда-либо.

Наконец она открыла глаза и посмотрела на меня с выражением почти полной надежды маленькой девочки. — Малыш?

— Да, мам?

— Можем ли мы… если я когда-нибудь почувствую необходимость…мы можем сделать это снова? — спросила она тихим голосом. — Я просто…Я знала, что скучала по этому, но не понимала, насколько сильно я по этому скучала.

Я кивнул и улыбнулся. — Конечно. Это даже не будет стоить тебе усилий.

Мама улыбнулась и прижалась ко мне, счастливо вздохнув. — Ммммм, у каждой мамы должен быть сын или дочь, которые делают это за них. Мир стал бы намного счастливее.

Прошло несколько минут, и мама приподнялась, оседлав меня и улыбаясь мне сверху вниз. Ее киска прижимала мой член к моему животу, ее груди нависали надо мной, а руки лежали по обе стороны от моей головы. Она одарила меня ухмылкой. — Ты уверен, что эти движения языком были не просто сексуальным развлечением, когда ты сосал чьи-то сиськи?

Я пожал плечами. — Я понятия не имел, что делать, мам. Я выполнял свою миссию и никогда не относился к этому как к сексу.

— Самое смешное, что я тебе полностью верю, — задумчиво произнесла она, наклоняясь еще больше и прижимаясь соском к моим губам. — Итак, каково это, когда ты сосешь грудь девушки, чтобы возбудить ее?

Я на мгновение уступил и начал водить языком по кругу, захватывая пальцами грудку чуть ниже и посасывая ее. Я прикусил ее и потянул.

— Ух ты! — выдохнула мама, внезапно выпрямляясь и убирая свой сосок от моего рта, но в то же время рефлекторно надавливая на меня своей киской. Ее глаза были слегка расширены, а дыхание тяжелым, когда она посмотрела на меня сверху вниз, положив одну руку на грудь, к которой я только что приставал. Я бы добавил, что это ее слова.

— Злой мальчик, — выдохнула она, лаская грудь. — Наверное, это из-за меня, да? Я должна была догадаться раньше.

Мама оглянулась на мгновение и поняла, что ее бокал с бренди стоит слишком далеко. Она потянулась и взяла мой. — Прости, детка, но твой бренди теперь мой бренди.

— Думаю, ты уже закончила кормить меня грудью, раз в твоем организме появился алкоголь, — пошутил я, улыбнувшись ей. Мама хихикнула и, сделав глоток, подмигнула мне. Она опустошила мой стакан и поставила его обратно, прежде чем усадить меня в полусидячее положение, прислонив спиной к подлокотнику дивана. Она прижалась ко мне всем телом, сиськи к моей груди, мой член был зажат между нами. Она нежно погладила меня по лицу, заглядывая в глаза.

— Моя очередь? — спросила она. Я кивнул и спросил ее. — Правда или действие, мам?

— Решайся, — сказала она после минутного раздумья. Я положил руки на ее ягодицы, нежно поглаживая их, пока думал о том, что бы я мог заставить ее сделать.

— Я хочу, чтобы ты показала мне свою коллекцию игрушек, — сказал я наконец. — И представь все это мне в образе ведущей игрового шоу. Голой ведущей игрового шоу.

Мама наклонилась ко мне, издав тихий сдавленный звук, и начала хихикать, уткнувшись мне в плечо. Чувствовать, как ее сиськи покачиваются у меня на груди, было, конечно, чудесно. Прошла почти минута, прежде чем она пришла в себя, чтобы глотнуть воздуха. Ее глаза сияли весельем, несмотря на то, что она покраснела.

— Боже мой, — выдохнула она, вытирая глаза. — Ты собираешься заставить маму показать тебе, какая она законченная шлюха, показывая все свои игрушки и рассказывая о них?

— Я имею в виду, что видел одну или две из них, — сказал я, пожав плечами. — Ты хранишь такой в тумбочке, но это был всего лишь маленький хромированный вибратор, в форме — жужжащего яйца. После сегодняшнего я отказываюсь верить, что у тебя нет других.

— Ну, так получилось, что я знаю о той игрушке, которая у меня есть и которую ты видел в прикроватной тумбочке, мистер, так что не надо меня осуждать, — сказала мама, ухмыляясь и тыкая меня пальцем в нос, когда наклонилась ближе. Она взяла мою нижнюю губу зубами и слегка прикусила, потянув за нее, прежде чем отпустить. — Тааак, ты готов увидеть, какая мама плохая девочка?

Я кивнул, и мама встала, на мгновение потянувшись, подставляя мне все свое тело. — Не забудь бренди, детка, — сказала она, поворачиваясь и уходя. — У меня такое чувство, что мне это может понадобиться, и, как ты сказал, я же не кормлю тебя грудью в данный момент, верно?

Я встал и пошел за мамой, а мой член шел впереди. Она оглянулась и увидела, что я следую за ней, и, чтобы позабавить меня, она еще больше покачнулась и подпрыгнула при ходьбе. Мы поднялись по лестнице и направились в мамину комнату. Она повернулась ко мне лицом и некоторое время изучала меня. Наша непринужденная нагота друг перед другом была как нельзя более кстати и больше не вызывала неловкости.

— Аарон, принеси, пожалуйста, яйцо, — сказала она, что-то обдумывая. — В конце концов, все по-честному.

Я не стал напоминать, что она должна была участвовать в соревновании. Сам факт того, что мы вообще чем-то занимались, был основанием для того, чтобы не выдвигать никаких возражений. Я кивнул и спустился в свою комнату, где открыл шкаф и достал запрошенную игрушку. По наитию, я также принес смазку раньше со мной. Я вернулся в комнату матери, держа ее вверх и ухмылялся. — Та-даам…

— Бедная маленькая игрушка, пытающаяся справиться с твоим монстром, — сказала мама почти сочувственно, посмотрев на нее, а затем на мой твердый, как камень, член, продолжая водить меня по кругу. Это была не совсем старая новость, но, по крайней мере, нас это не беспокоило. — Ну, я думаю, садись, и я покажу тебе, что к чему.

Я мог бы присесть на кровать, но вместо этого пододвинул один из маминых стульев и уселся на него с непринужденным видом, как профессиональный вуайерист. Мама ухмыльнулась и покачала головой, бормоча что-то себе под нос, прежде чем открыть шкаф и достать оттуда несколько коробок, одну за другой.

— Черт возьми, мам, — рассмеялся я, наблюдая, как она достает третью коробку с игрушками. Все они были разного размера. — Включи их все сразу, и твоя комната будет похожа на строительную площадку.

— Тише, молодой человек, — пожурила она меня, расставляя коробки на комоде. Она посмотрела на все коробки и, покраснев, начала хихикать. — Боже мой, ты прав, Аарон. У меня есть три коробки секс-игрушек. Я такая невероятная шлюха.

— Нет, просто здоровая, сексуальная женщина, которая знает, чего она хочет и в чем нуждается, — просто ответил я, продолжая сидеть в непринужденной позе, положив «Тенгу» на пол рядом с собой. — Тут нечего стесняться.

— Не говори так, пока не увидишь их все, — вздохнула она, качая головой. — Начнем с мелочей, а потом будем продвигаться дальше. Я полагаю, тебе не нужно видеть вибратор или виброзуммер для клитора на моей прикроватной тумбочке?

Я покачал головой. Я почти решился на то, чтобы она вставила яйцо во время презентации, но это было достаточно сложно. Мама глубоко вздохнула и открыла одну из коробок. Она была относительно маленькой, как обувная коробка. Она начала доставать различные фаллоимитаторы и вибраторы, не забывая при этом смотреть на меня и показывать на них жестами.

— Вот один, о котором тебе захочется узнать, — сказала она, лукаво улыбаясь и показывая фиолетовый фаллоимитатор на присоске, довольно реалистичный и с прожилками. — Его зовут Стив, и я полагаю, вы двое почти знакомы.

Я рассмеялся. Должно быть, это был мамин фаллоимитатор, которым она трахала себя прошлым вечером, когда я снимал ее. Я все еще не мог поверить, что ей это понравилось.

— В последнее время он был очень добр ко мне и ходит со мной в душ всякий раз, когда у меня остается больше пятнадцати минут, — сказала мама, теребя его вокруг своих сосков, а затем опуская его вниз по своему прекрасному телу к киске. Она немного подразнила его, прежде чем оставить Стива в покое.

— Его назвали в честь кого-нибудь? – спросил я.

Мама покраснела. — Я… да. Это было очень давно. Парень, который лишил меня девственности. Наш первый раз был в душевой при общественном бассейне, который, предположительно, был закрыт. Мы пробрались туда и трахнулись. С тех пор я отдаю ему дань уважения, беря с собой в душ. Я не знаю, что случилось со Стивом. Его семья переехала. Я много плакала, но потом еще много лет таскала фаллоимитаторы в ту душевую в память о нем.

— Это довольно мило, мам, — сказал я, кивая. — Кто следующий?

Теперь мама держала в руках предмет странной формы. Он определенно не был человеческим. Она слегка покраснела. — Итак, э-э-э… любопытство взяло верх надо мной. Я должна была узнать, на что это похоже.

— На что это похоже? — С любопытством спросил я.

— Я не могу объяснить. Просто это не по-человечески, — ответила она, краснея и откладывая его в сторону. — Будь хорошим мальчиком, и, может быть, только может быть, я позволю тебе посмотреть, как я заставляю себя кончать. Это становится довольно интенсивным.

— Я верю в это, — задумчиво произнес я, кивая. — Я буду вести себя хорошо.

— Я почему-то сомневаюсь в этом и даже не хочу, чтобы ты пытался, — ответила она, нахально подмигнув мне. Затем она вытащила двусторонний фаллоимитатор и показала его мне. — Мы с подружками часто пользуемся этим плохим мальчиком. Он приводит нас туда, куда мы хотим.

— Не представляю, почему, — рассмеялся я. — Ты когда-нибудь просто сгибала его пополам и трахала себя?

Мама покраснела. — Ты не услышишь здесь много откровенной правды, приятель.

— Эй, если ты не хочешь, чтобы я знал, — сказал я, пожав плечами.

— Это не честно, — пробормотала мама. — Да, я действительно делала это по-настоящему возбужденными ночами.

Она показала мне еще несколько игрушек, и в итоге на ее комоде их оказалось около двух десятков — фаллоимитаторы, вибраторы, страпоны, анальные шарики, виброзонды, зажимы для сосков… она сильно покраснела, но решительно продолжила показывать мне. Мой член так и не опустился, когда я подумал о том, как она использует их все в разных ситуациях. Это было чертовски возбуждающе.

— Есть… там есть еще одна игрушка. Это немного смущает, — призналась мама, делая паузу.

Я пожал плечами. — Что это? Секс-качели? Телескопический шест для стриптиза?

Она хихикнула. — Нет, «умные штаны». Хотя теперь я хочу и то, что ты сказал.

— Мам, давай, покажи мне, — сказал я. — Я не могу осуждать тебя после сегодняшнего, не так ли?

Она задумалась, а затем кивнула и исчезла в своем шкафу. Я услышал, как она заворчала и начала что-то тащить.

— Мам, у тебя там есть сибианка? — Сказал я, ухмыляясь.

— Нет, но я тоже очень хочу такой, — ответила она, борясь с тем, что бы это ни было. — Теперь, когда мы пришли к взаимопониманию, может быть, я возьму и куплю такой.

— Я голосую «за», — сказал я со смехом. — Я бы с удовольствием посмотрел, как ты кончишь на одну из них.

Наконец она вышла, неся что-то завернутое в простыню. Это было не очень большое, но показалось довольно громоздким. Она почти вперевалку подошла к кровати и бросила это на пол. Она повернулась ко мне лицом, подзывая к себе. Я встал и присоединился к ней, пока она разворачивала простыню, демонстрируя мне предмет.

— . ..о-о-о-о, такого я не ожидал, — сказал я, уставившись на предмет. — Возможно, мне понадобится какой-то контекст, мам.

Она улыбнулась. Мы оба рассматривали силиконовую секс-игрушку, а именно женскую талию, бедра, влагалище и анус. Ножки были раздвинуты и резко обрезаны. Он казался прочным, поэтому неудивительно, что маме потребовалось приложить усилия, чтобы вытащить его сюда. Весил, должно быть, добрых восемь-десять килограммов. Это явно предназначалось для мужчин, поскольку и киску, и задницу можно было трахать.

— Перед тем, как моя сестра ушла с тем парнем, она сказала мне, что уходит, — призналась мама. — Она не хотела, чтобы кто-то еще знал, а только я. Мы много плакали, и мы трахались и трахались. Но одной из наших последних странных вещей, которые мы совершили, было то, что мы купили силиконовые формы, сделанные из наших половых органов, чтобы мы все еще могли трахать друг друга в каком-то качестве…

Она протянула руку и почти любовно погладила искусственную вагину. — Ты знаешь, как порнозвезды разрешают использовать секс-игрушки, которые должны выглядеть и ощущаться как их киска? Ну, мы с Трейси сделали это друг для друга. Там внизу она действительно похожа на нее, детка.

Я изумленно уставился на него. Честно говоря, она была очень похож на маму. — Так… вот как выглядит тетя Трейси?

Мама кивнула. — Достаточно близко. Когда я трахаю его дилдо или насаживаюсь на него своей киской, это напоминает мне о том, что она чувствовала. Боже, я не могу поверить, что показываю тебе это.

— Я рад, что ты это сделала, мама, — сказал я просто и честно. — Я был одним из тех членов семьи, кто просто предположил, что она сбежала, и никому не сказала почему, включая тебя.

Мама улыбнулась, и ее глаза слегка затуманились. — Она так и не сказала мне точно, почему, но она сказала, что уходит, и это из-за мальчика. Мы до сих пор переписываемся по электронной почте несколько раз в месяц и даже иногда созваниваемся по видеосвязи. Я рассказываю ей о тебе.

— Сомневаюсь, что ты расскажешь ей о вчерашнем и сегодняшнем дне, — сказал я с ухмылкой.

— Возможно, я так и сделаю, — сказала мама. — Трейси извращенка. Мы трахали друг друга. Ты, наверное, помнишь.

— Ну как же, — вздохнул я, содрогаясь от этой мысли. Мой член дернулся вперед. — Эта мысль будет согревать меня зимними ночами.

Мама хихикнула, прикрыв рот рукой, а затем задумчиво посмотрела на меня. — Раз уж у тебя встал и все такое, малыш… хочешь попробовать Трейси?

Мои глаза расширились. — Ты хочешь, чтобы я трахнул куклу Трейси?

Мама пожала плечами. — Это всего лишь кукла. На самом деле это не твоя тетя. Просто эта кукла такая, какой она себя чувствует. Иногда я вставляю в нее двойной фаллоимитатор, просто чтобы снова почувствовать, что мы трахаемся. Я завидую, что у тебя есть член, потому что ты действительно сможешь почувствовать, какая она внутри.

Я довольно беспомощно пожал плечами. — Я имею в виду, наверное. На самом деле это не она. И я, возможно, несколько раз за эти годы дрочил, думая о ней. Или, по крайней мере, о том, какой я ее помню.

— Непослушный, — лукаво сказала мама, ухмыляясь мне. — Знаешь… она достаточно большая, чтобы…

Я с любопытством посмотрел на нее. — Что, мам?

— Боже мой… — пробормотала мама, закрывая лицо руками. — Аарон, я была… Я хотела сказать, что она достаточно большая, чтобы мы могли пользоваться ею вдвоем.

Я наклонил голову и с любопытством посмотрел на нее. — Э-э-э, как?

— Есть пара вариантов, — тихо сказала мама, все еще краснея. — Я могла бы надеть один из своих ремней, встать перед ней на колени и трахнуть ее в пизду, пока ты будешь трахать ее задницу чуть ниже… или я могла бы оседлать ее и прижаться киской к ее пизде, пока ты будешь трахать ее. Я могу держаться за тебя для поддержки…

Она снова закрыла лицо руками.

— Мам, — сказал я, подходя и заключая ее в объятия. Мы оба не обращали внимания на мой возбужденный член, зажатый между нами. — Я не против попробовать это, как ты захочешь. По-настоящему.

— Тебе не кажется, что мы ведем себя слишком странно? – спросила она.

— После всего, что у нас было, мам? Нет… — усмехнулся я. — Ни капельки. Мы должны трахнуть тетю Трейси вместе.

Мама кивнула. — Ты хочешь, чтобы я трахнула ее, или мне потереться своим влагалищем о ее, пока ты ее трахаешь?

— Я позволю тебе выбрать, — ответил я. — Какая идея возбуждает тебя больше всего?

Она подумала об этом. — Честно говоря, смотреть в твои глаза, когда ты трахаешь свою тетю, — это самое потрясающее, что я могу придумать, детка. Я буду тереться. Мы начнем с этого. Может быть, позже мы сможем трахнуть ее вдвоем.

Я улыбнулся. — Показывай дорогу, мам. Хочешь смазать ее этой специальной смазкой?

— О, Боже, да, отличная идея! — выдохнула мама. Она почти запрыгнула на кровать и поползла по ней к тумбочке, где ее ждало массажное масло. Она схватила его и вернулась, выглядя взволнованной теперь, когда мы приняли решение. — Итак, как тебе будет удобнее, детка? Стоя на краю кровати или на коленях?

У мамы была относительно высокая кровать, поэтому я измерил свой таз по тому месту, где на краю должна была находиться игрушка «Трейси». Если бы мама сидела на ней, это зафиксировало бы ее на месте, так что об этом позаботились. Мой член все еще был в состоянии эрекции, и я приложил его к силиконовому отверстию, тщательно измеряя. Насколько удобно мне было бы трахаться, если бы я стоял здесь?

Ну, если честно, я все равно однажды трахнул девушку на маминой кровати, стоя вот так, как сейчас, раздвинув ей ноги, пока она лежала на спине, а я входил и выходил из нее. Если бы эта кукла была размером с Трейси в натуральную величину (во что я мог бы поверить, она не была крошечной), и чтобы на ней было мамино тело…

— Я могу встать и сделать это, мама, если ты будешь сидеть на ней, — объявил я. — Ты готова это сделать? Я думаю, малыш Аарон хочет поздороваться со своей тетей.

Мама хихикнула и игриво шлепнула меня по заднице, назвав непослушным. Понятия не имею, от кого я мог унаследовать эту черту характера.

Она снова забралась на кровать, а затем повернулась ко мне лицом. Я взял ее за руку, когда она забралась на куклу, двигаясь все дальше и дальше, пока не оказалась прямо на ней, прижавшись киской к кукле Трейси.

— Подожди, детка, — сказала она, открывая баночку с массажной смазкой. Она слегка откинулась назад и разбрызгала ее по своему лобку и киске, а затем струйкой потекла на лобок Трейси. Мама руками втирала его в себя и куклу, пальцами загоняя его глубоко внутрь кукольного отверстия. Она снова смазала пальцы и ввела их внутрь, закручивая штопором, пока они не заблестели от густой массы. Затем мама снова принялась смазывать себя, дрожа всем телом, когда на мгновение просунула внутрь один или два пальца.

Она выпрямилась и посмотрела на меня, а затем на мой член. Она прикусила губу. — Ты… ты тоже должен смазать себя, дорогой.

Я придвинулся ближе, и моя эрекция была прямо под нами обоими. — Сбрызни немного, пожалуйста.

Мама кивнула и выпустила ровную струйку, от которой мой член засиял, когда я обхватил его рукой и начал нежно массировать. Мама внимательно наблюдала, не отрывая глаз от моего члена, пока я смазывал его.

— Ты выглядишь так, будто хочешь убедиться, что я все делаю правильно, — заметил я, увидев зачарованное выражение ее лица. Мама чуть не вздрогнула от моих слов, а затем медленно протянула руку. Наконец, она положила ее поверх моей, обхватила, а затем просто замерла, позволяя мне массировать его взад и вперед по всей длине. Это было так близко к тому, чтобы мама подрочила мне, как я смел надеяться.

— Хорошо, детка, — сказала она едва слышным шепотом. В ее голосе слышалась легкая дрожь. — Передай это своей тете Трейси от всей души за маму.

Я кивнул и встал в позу. Мама придвинулась ближе, пока ее груди не прижались к моей груди, а руки не легли мне на плечи. Я возился со своим членом, странно нервничая, так как мама собиралась посмотреть, как я трахаюсь, в некотором роде. Я стоял, широко расставив ноги, так что мой «я» как раз нависал над киской «Трейси», а головка моего члена прижималась к скользкой щели. Мама смотрела вниз, между нами, наблюдая, как я продвигаюсь вперед, и как искусственные губы расступаются перед моим членом.

— Давай, малыш, — выдохнула она, все еще наблюдая. — Это будет так горячо.

Я сделал, как она просила, и подался вперед, погружая свой толстый член глубоко в мою суррогатную тетю, застонав, когда она обхватила меня. Я вздрогнул, так как остро почувствовал маленькие бугорки и выпуклости внутри. Мама сказала, что это было сделано для того, чтобы чувствовать ее сестру. Я не знаю, как одной из них удалось добиться этого с помощью секс-куклы, но она была убеждена, и мне этого было достаточно.

Я вошел по самую рукоятку. Теперь мой член был прижат к губам куклы. Мама одновременно прижалась ко мне, и ее киска коснулась моего лобка. Она вздрогнула и тихонько вздохнула. Ее руки сжались на моих плечах. Мы посмотрели друг другу в глаза. Это было именно так…

Замечательно.

— Ну, как тебе нравится быть внутри своей тети? — спросила она тихим голосом, улыбаясь и поглаживая мою щеку тыльной стороной пальцев одной руки.

Я улыбнулся в ответ. — Она чувствуется прекрасно, мама. На удивление тугая.

На ее лице промелькнула озорная ухмылка. — Как мне сказали, внутри мы чувствуем одно и то же, — прошептала она. — Теперь ты знаешь, что я тоже чувствую внутри.

Я застонал от ее слов и начал отодвигаться. Мой твердый член почти вышел из киски, прежде чем скользнуть обратно долгим, медленным движением. Мама просто наблюдала за моим лицом, когда я начал свои движения, и я потерялся в ее глазах. Она наклонилась еще ближе, поцеловав меня в подбородок, а затем в ухо, прежде чем прошептать в него.

— Непослушные мальчики не должны трахать своих тетушек, — сказала она своим ангельским голоском, от которого у меня мурашки побежали по коже. — Это дело хороших мальчиков. И ты такой хороший мальчик, Аарон…

Вес мамы удерживал секс-устройство на месте, а это означало, что мне не нужно было его держать. Я обхватил ее руками за торс, прижимая к себе. Мои бедра медленно двигались взад-вперед, пока я трахал свою тетю, и мама начала извиваться, описывая маленькие круги своей киской над киской сестры, как будто она трахала Трейси, пока я трахал ее. У меня голова шла кругом от того, насколько невероятно эротичным и запретным все это было.

Мамины груди были прижаты к моей груди, ее руки обнимали меня за плечи, а ее нос касался моего, когда она смотрела мне в глаза. Она наклонилась еще чуть-чуть, и ее губы едва касались моих, когда она говорила.

— Я люблю тебя, Аарон, — прошептала она, и я почувствовал, как ее слова касаются моих губ. — Я никогда никого не любила так сильно, как своего замечательного маленького мальчика.

— Я никогда никого так не любил, как тебя, мама, — пробормотал я, боясь, что мой голос сорвется на хрип. — Мне так повезло, что у меня есть ты, мама, и я люблю тебя.

Она поцеловала меня, глубоко и с любовью. Поцелуй был намного продолжительнее, чем позволяли приличия, но это не был поцелуй влюбленных. Это был поцелуй матери и сына, которые любили друг друга. Больше, чем кого-либо другого. Другим людям было бы трудно это понять, особенно учитывая, что мы были обнажены и вместе трахались на секс-кукле, которая казалась ее сестрой. Черт возьми, до сегодняшнего дня я бы никогда не смог этого понять.

Прямо сейчас все это обрело для меня смысл, и я не мог быть счастливее.

Она прервала поцелуй и посмотрела на меня. В ее карих глазах горело растущее вожделение. — Пора трахнуть эту шлюшку и кончить в нее, малыш? — сказала она, задыхаясь. — Хочешь наполнить свою распутную тетю Трейси?

Я с готовностью кивнул, когда она погладила меня по лицу одной рукой. Она продолжала смотреть мне в глаза, пока я увеличивал темп своих движений. Мама прикусила губу, надавливая и извиваясь сильнее.

Я чувствовал, как ее киска время от времени прижимается к моему лобку, и, думаю, мы оба содрогались от этого прикосновения. Конечно, это был далеко не первый раз, когда мои гениталии касались ее. Черт возьми, раньше она обхватывала мой член своими губками во время массажа. Но это было как-то по-другому. Мы трахались вместе. Она ласкала мою «тетю», в то время как я глубоко входил в нее.

Я начал задыхаться, и мое тело было теплым и, несомненно, покрыто потом. Как и у мамы, ее кожа сияла, когда она прижималась ко мне, тело к телу. Я вспомнил ее слова, сказанные всего несколько мгновений назад. Они прозвучали в моей голове как удар молнии.

— Как ты сказала, внутри вы чувствуетесь как одно и то же. Теперь ты знаешь, что я тоже чувствую тебя внутри.

Я крепче прижал маму к себе, и она застонала от напряжения, но помогла мне войти в нее, явно наслаждаясь ощущениями. Она терлась своим влагалищем о скользкий силиконовый холмик под ней, и я мог представить, как ее клитор касается клитора ее сестры. Сколько раз за эти годы они занимались любовью? Сколько раз они трахали друг друга, влагалище к влагалищу, жестко кончая, как влюбленные сестры?

Теперь мои толчки были почти резкими, а невероятное возбуждение и покалывание в паху начали достигать пика. Я толкался изо всех сил, проникая глубоко в Трейси, и все это время сжимал маму так крепко, что был уверен, что у меня останутся рубцы.

— Малыш, подожди, не кончай пока, — умоляла она, бесстыдно дыша. — Дай мамочке кончить первой, потому что я хочу посмотреть, как ты кончаешь. Я не смогу, если закрою глаза и закричу…

Я кивнул, изо всех сил стараясь удержаться, продолжая жестко трахать Трейси. Мамины губки натягивались, и она двигала бедрами. Ее кожа порозовела от пота. Ее ногти впились мне в спину, а затем она выгнула спину дугой, пронзительно завывая, изо всех сил прижимаясь ко мне.

Мама вздрогнула и забилась в конвульсиях, продолжая трахать куклу, когда кончила, окатив Трейси и мой пах своей спермой. Кажется, она брызгала, потому что я почувствовал себя еще более влажным, чем ожидал. Не знаю, как она ожидала, что я не кончу с такой скоростью, но я продолжал бороться, отчаянно желая выполнить ее просьбу. Ее половые губки прижались к моему корню, и я даже чувствовал их на своем члене, когда толкался взад-вперед. Это было почти больше, чем я мог вынести.

Мама на мгновение прижалась ко мне, тяжело дыша, но потом пришла в себя и посмотрела мне в глаза, крепко прижимая к себе. — Спасибо, детка. А теперь отдай это своей тете Трейси. Кончи в эту прелестную шлюшку.

Я весь дрожал, когда кончал, а мои глаза чуть не закатились. Я застонал, отстраняясь и выходя из нее, сжимая свой член и прижимая головку к маминому клитору, яростно дергаясь, когда я окатил ее жемчужными струями спермы. Мамины глаза расширились, и она вздрогнула, почувствовав, как моя сперма стекает по ее киске. На какое-то время все рациональные мысли покинули меня.

Моя голова лежала на мамином плече, когда я, наконец, пошевелился, тяжело дыша и чувствуя себя очень уставшим. Но покалывание все еще ощущалось во мне, и мне это нравилось. Это было так приятно. Так идеально. Я просто обнял ее, сосредоточившись, и, наконец, поднял глаза, оказавшись нос к носу с ней, и устало улыбнулся.

— Ты промахнулся, малыш, — прошептала она, поглаживая меня по щеке. — Ты не кончил ей в киску.

— Это была не та киска, на которую я хотел кончить, мам, — устало вздохнул я, все еще улыбаясь. Я не мог поверить, какой красивой она выглядела прямо сейчас, все еще раскрасневшаяся и сияющая после своего оргазма за минуту до этого. Она была такой ангельской по отношению ко мне.

Мама не ответила, все еще глядя на меня почти с удивлением. Наконец она немного отстранилась, выпустив меня из своих объятий, прежде чем посмотреть на себя, слегка вздрогнув при виде липкой перламутровой массы на своей киске. Она наклонилась и нежно провела по ней двумя пальцами, наконец подняла их и отправила в рот, при этом ее глаза встретились с моими.

— Мммм, — простонала она, все еще посасывая пальцы и поддерживая зрительный контакт. Наконец она разжала пальцы и тепло улыбнулась мне. — Мой маленький мальчик такой вкусный…

Она снова наклонилась и взяла еще одну порцию спермы, на этот раз обильно намазав ею один из своих сосков, который затем приподняла, поднесла ко рту и втянула внутрь. Я ошеломленно наблюдал, как она водила языком по соскам, счищая мою сперму со своего соска, прежде чем нанести третью порцию на другой твердый розовый бугорок. Мама почти мурлыкала, счищая мою сперму со своих сосков.

— Боже, как бы я хотела быть достаточно гибкой, чтобы наклониться и вылизать свою киску, — вздохнула она, проводя липкими пальцами по своей киске в поисках большего. К этому времени она уже была в полном изнеможении и довольствовалась тем, что просто посасывала пальцы. — Может быть, я вернусь к жесткой йоге и буду практиковать это. Не думаю, что кому-то, кроме тебя, нужно знать почему, верно?

Я пожал плечами, все еще ошарашенный зрелищем того, как моя мать ест мою сперму.

— И, возможно, мне не нужен был еще один душ, по крайней мере, до тех пор, пока мой маленький мальчик не смазал мою пизду этой вкусной спермой, — сказала она, ухмыляясь мне. То, что она была обнаженной, когда говорила это, казалось мне самой естественной вещью в мире в этот момент. Я уже начал забывать, на что похожа жизнь, когда мы одеты. Мне тоже было все равно.

— Но вот мы здесь, и нам нужно еще раз принять душ, — довольно радостно заключила она. — Давайте перейдем к делу, а потом продолжим этот день, а?

Я просто снова кивнул и последовал за ней в душ. Честно говоря, я не мог вспомнить, сколько полотенец мы использовали на тот момент. Пока мама включала воду, я нашел еще несколько полотенец и последовал за ней внутрь. Мы оказались в самом естественном объятии в мире, просто держались друг за друга и позволяли воде заливать нас.

— О чем ты думаешь, малыш? — тихо спросила она, а ее руки ласкали мою спину.

— Честно говоря, я едва соображаю, — ответил я, заставив ее ухмыльнуться. — Я не уверен, что это мой рекорд по количеству раз, когда я кончаю за день, но качество этих оргазмов сбивает меня с ног. Ты с легкостью кончала столько же раз, сколько и я, и выглядишь свежей, как маргаритка.

Она хихикнула. — Нет, я чувствую себя совершенно опустошенной. Но женщины, особенно учительницы, должны уметь выглядеть так, будто они не только что кончили. Это навык, который мы развиваем, чтобы поддерживать приличный внешний вид. Мужчины, у вас просто глупый вид, и никто не видит разницы, да это и не волнует. Но мы, женщины, выглядим так, будто испытали по-настоящему сильный оргазм. Что ж, вопросы задаются сами собой.

— Я не буду, — сказал я, улыбаясь. — Ты получаешь оргазм там, где тебе нравится, мам. Есть один, и только один источник, который находится под запретом, и ты знаешь, что это такое.

— Я знаю, малыш, — вздохнула она, с любовью глядя на меня. — Поверь мне, я бы скорее выжгла себе промежность паяльной лампой, чем позволила бы этому мужчине снова приблизиться к моей пизде. Даю тебе слово.

Она обвила меня руками, и мы снова поцеловались, крепко, с любовью. Мама и сын. Казалось, что это самые естественные объятия и поцелуй в мире: ее сиськи прижались ко мне, мои руки на ее заднице, а мой член прижался к ее киске. Нас было только двое.

Мама вздохнула, прервав поцелуй, и оглядела меня с головы до ног. — Знаешь, мне действительно неудобно, что я родила тебя, потому что мне бы не помешал молодой парень. Избавиться от привкуса всех этих неудачников. Буквально.

Я ухмыльнулся. — Эй, я могу быть просто твоим тренажером. В конце концов, я прихожу с предварительной подготовкой.

— Думаю, это правда, — хихикнула она, сжимая мои ягодицы. — Я знаю, что ты умеешь делать массаж, это уж точно.

Мы снова начали принимать душ, намыливать друг друга, водя руками по всему телу, за исключением тех случаев, когда мы использовали мягкие салфетки для обработки области гениталий. Это по-прежнему было нашей жесткой линией. Меня это устраивало. Как только мы смыли с себя сперму, мы снова вышли и вытерлись.

— Есть какие-нибудь идеи насчет ужина? — спросила она, вытирая полотенцем волосы и оставаясь обнаженной. — В конце концов, уже довольно поздно.

Я задумался на мгновение, продолжая вытираться. — Ммм… как насчет того, чтобы скормить друг другу что-нибудь веселое и простое?

Мама подумала об этом, отбрасывая полотенце, теперь, когда ее волосы были лишь слегка влажными. Наша общая нагота не вызывала беспокойства. Мне нравилось видеть ее обнаженной, но это больше не заставляло меня нервничать. Одежда была бы навязчивой идеей. — Хммм, это интригующее предложение. У тебя есть что-нибудь на примете? О! Я знаю!

Я ухмыльнулся, так как знал, в чем была мамина слабость.

Полчаса спустя…

— О, я не могу дождаться, — сказала мама почти легкомысленно, расхаживая взад-вперед по ковру в гостиной, совершенно голая, а я сидел на подоконнике нашего большого окна и наблюдал за ней.

Я позаботился о том, чтобы все шторы были задернуты, потому что было уже достаточно темно, и любой прохожий мог заглянуть в наши окна, если бы мы не закрывали вид. Мне нравилось видеть свою маму обнаженной, но я не был в восторге от того, что это делал кто-то другой. Конечно, если только она сама этого не хотела. Похоже, в ней действительно были черты эксгибиционистки.

— Они почти приехали, мам, — заверил я ее, посмотрев на свой телефон, чтобы проверить приложение для доставки, которое мы использовали. — Судя по моему телефону, где-то в двух минутах ходьбы. Я лучше открою дверь, а то ты можешь открыть голой.

— Виновата, — призналась она, стараясь не покраснеть. — Но что, если он симпатичный? Я могла бы дать ему чаевые, которые он на самом деле не ожидал, если появлюсь без одежды.

— Да, но я веду себя эгоистично по отношению к тебе в эти выходные, мам, — заявил я, надеясь, что это прозвучало твердо в моем мужском авторитете. — Наступит понедельник, и ты снова будешь сама по себе, но ты обещала мне эти выходные. Я не собираюсь делить тебя с курьером.

Мама хихикнула и направилась ко мне, придав своей походке еще больше изящества. Она положила ноги по обе стороны от меня и уселась мне на колени, прижимаясь все ближе, пока ее киска не прижалась к моему члену, а сиськи не прижались к моей груди. Она посмотрела мне в глаза и обняла за шею.

— Не хочешь делить меня с посыльным, да? — задумчиво произнесла она, одарив меня ухмылкой. — Это звучит очень неприлично, Аарон. Чем ты не делишься с ним?

Меня спас дверной звонок, который зазвонил гораздо громче, чем я помнил. Наверное, потому, что у меня на коленях сидела горячая голая цыпочка, а открытый мир был прямо за моей спиной, отделенный от нас занавесками. Мама резко повернула голову, чтобы посмотреть, как будто она была на шарнирах, пока она все еще держала меня. Затем она резко повернула ее обратно, чтобы посмотреть на меня, ее карие глаза возбужденно блестели.

— Вот он, — сказала она, слезая с меня и поднимая меня на ноги. Она начала подталкивать меня под зад в сторону коридора, и я едва успел накинуть халат. — Иди, гогогогогого!

— Я ухожу, ухожу, — рассмеялся я, натягивая теплый халат и направляясь к входной двери. Я открыл ее и увидел парня лет двадцати с небольшим, который держал в руках два больших бумажных пакета. Казалось, он и глазом не моргнул, увидев, что я в халате, и его улыбка стала шире на целый километр, когда я дал ему двадцать долларов на чай. Он пожелал мне спокойной ночи и направился к своей машине. Когда я вернулся в гостиную, мама сидела на диване и чуть ли не подпрыгивала от возбуждения, наблюдая за моим приближением.

— Поставьте их сюда, — нетерпеливо сказала она, указывая на подставки, которые она вытащила и расставила. — Прямо здесь, прямо здесь.

— Мы не будем есть на кухне? — Спросил я, ставя пакеты на пол.

— Аарон, — сказала она поучающим тоном, как будто думала, что не обязана объяснять мне это. — Мы собираемся есть одно из самых изысканных блюд, которые только можно купить, и я требую, чтобы при этом мне было как можно удобнее. Это слишком вкусно для стола. Мне нужен мягкий диван, чтобы сидеть на нем, скрестив ноги.

Я также заметил, что она постелила полотенца на подушки под нами, что имело смысл, учитывая, каким грязным могло быть то, что мы собирались съесть.

Мама издала почти нечеловеческий стон восторга, когда достала наш ужин, и аромат поразил наши ноздри. Должен признать, это было потрясающе, хотя я и не возбудился так сильно, как мама. Она достала четыре маленькие коробочки, а затем несколько пластиковых формочек и поставила их на поднос. Мама пищала от возбуждения, а ее ноги подпрыгивали на месте.

У нас были наготове маленькие бумажные тарелки и пластиковые приборы, а также салфетки. Все должно было стать липким. Я предоставил маме честь открыть коробочки.

— Ииии! — взвизгнула она, и в ее глазах заплясали огоньки, когда она открыла первую. — Клянусь, Аарон, это будет почти так же приятно, как те оргазмы, которые я испытывала весь день. Ммммм, любимая еда для чувства вины!

В гостиной пахло изысканными булочками с корицей, еще горячими и так и просящимися, чтобы их съели. Мама распаковала четыре булочки и открыла формочки с сахарной пудрой. Я почти боялся потянуться за своим, чтобы мама не забыла и не откусила мне руку. Мама была сладкоежкой, и ее любимой сладостью были горячие булочки с корицей, очень сладкие и сочащиеся. Без сомнения, самое любимое, без вариантов.

— Давай, детка, — сказала она, усаживаясь на диван, скрестив ноги, и придвигая поднос поближе, пока он не уперся в подушки. Она взяла одну из формочек и начала выкладывать жемчужно-белую массу на обе булочки, сосредоточенно, как ученый на пороге открытия. — Приятного аппетита.

— Спасибо, мам, — усмехнулся я, посыпая свои булочки расплавленной сахарной пудрой. Ничего подобного мама не делала. Ее метод больше походил на пирокластический поток. Она даже провела пальцем по внутренней стороне формочки и выложила все до последней крошки на свою цель. Она обсосала палец, прежде чем взяться за свой маленький пластиковый нож и вилку. Затем она повернула голову и посмотрела на меня.

— Я начала… — сказала она, и ее голос был до нелепости серьезен для обнаженной женщины, сидящей на диване и поедающей булочку с корицей, которую ей только что доставили домой.

— Мама, ты ешь на ужин десерт, а не обезвреживаешь ядерную бомбу, — рассмеялся я, беря в руки нож и вилку. Хотя, должен признать, это был потрясающий ужин. В некотором смысле, это соответствовало тому, как складывался день, поскольку я был с самой милой (и аппетитной) женщиной на планете. Мама во время еды издавала нелепые звуки, а ее стоны граничили с сексуальными, когда она набивала рот булочкой.

— Ммммм, боже мой, — произнесла она приглушенным голосом, а ее губы блестели от сахарной пудры. — Это лучше, чем любой секс, который у меня был, не буду врать.

— Это лучше, чем секс, который у меня тоже был, — согласился я. — Это был хороший выбор, мам.

Она громко сглотнула и улыбнулась мне. — Я все сделала правильно, детка?

— Ты всегда была рядом со мной, — сказал я, кивая. — И это была отличная идея для сегодняшнего дня. Это блюдо очень вкусное и сытное.

Мама с готовностью кивнула. — Я так рада, что они были открыты, и — ура!

Я наблюдал, как огромный кусок маминой булочки с корицей, ненадежно наколотый на маленькую пластиковую вилочку, покачнулся, а затем жемчужно-белая глазурь скатилась с нее на грудь, прямо на сосок. Она вздрогнула и крепко зажмурилась.

— Иииии, — простонала она. — Горячо, горячо, горячо! Чертовски горячо!

Она посмотрела на меня. — Аарон, у меня руки заняты. Не мог бы ты убрать это?

— Сейчас, мам, — с готовностью ответил я, кивая и наклоняясь к ней, стараясь не рассмеяться. Она могла в любой момент отложить нож и вилку или хотя бы одну из них, чтобы освободить руку, но мама не собиралась позволять булочке с корицей отодвигаться от ее рта дальше, чем она была доставлена. Этот приз никуда не делся. В результате задача счистить глазурь с ее соска легла на меня. Не то чтобы я возражал, заметьте.

— А-а-а, — вздохнула она с облегчением, когда мой рот прильнул к маленькому упругому бутону, и я начал сосать. — Ммммм, хороший мальчик. Самый лучший мальчик. Не торопись, малыш. В конце концов, мы хотим, чтобы мама была чистой.

Я не шучу. Она вернулась к еде, пока я наклонялся и сосал ее сосок. Она заставила меня опуститься еще ниже, чтобы дотянуться до своей бумажной тарелки, отрезать еще один кусочек (поменьше) от булочки с корицей, которую она доедала, и отправить его в рот. В конце концов, я повернулся на бок у нее на коленях, чтобы дотянуться до ее груди, не поворачивая при этом шею под каким-нибудь неудобным углом. Мама слегка наклонилась вперед, прижимая свои гладкие холмики к моим губам и поощряя меня продолжать.

Я с радостью послушалась. Это было даже лучше, чем моя булочка с корицей. Ее сосок затвердел еще больше, когда я пососал его и обвел языком. Я слегка прикусил его и потянул, заставив маму вздрогнуть. Но она продолжала есть.

— Ой, черт возьми, — услышал я ее голос. — Я только что намазала глазурью вторую грудь…

Я понял намек и перешел к другой груди, наблюдая, как жидкая теплая глазурь стекает по выпуклости и покрывает ее сосок. Я втянул его в рот, заставив маму замурлыкать от удовольствия. Я провел языком по грудке до того места, где он только что касался ее, медленно поглаживая шелковистую кожу. Мама перестала есть, когда я оказался почти лицом к лицу с ней. Я улыбнулся, когда наши взгляды встретились.

Мама использовала вилку, чтобы размазать немного глазури по губам.

— Ой, — сказала она тихим голосом. — Я такая неаккуратная…

Я наклонился и прижался губами к ее губам, целуя ее, ощущая вкус сладкой глазури и корицы. Я надеялся, что она хотела, чтобы я почистил ее рот так же, как я почистил ее соски, потому что именно это я и сделал. Мой язык медленно высунулся и заскользил по ее чувственному рту, очищая его от липкого месива. Мы оба застонали, и теперь мамин язык высунулся и облизал мой рот, как будто у меня на нем была глазурь. Поцелуй стал глубже, и наши языки, наконец, встретились, нежно лаская друг друга, на мгновение или два.

Мама снова вздрогнула и прервала поцелуй, чтобы посмотреть вниз.

— Черт, — вздохнула она, глядя на глазурь, которая успела намазать ее грудь, а теперь стекала по ее телу к животу из формочки, которую она «случайно» опрокинула. — Я опрокинула свою формочку. Аарон, будь добр, пока я снова не напортачила.

Я снова наклонился и начал облизывать ее языком, начиная с живота, где глазурь все еще медленно стекала вниз и направлялась к ее киске. Как бы мне ни хотелось подождать, чтобы глазурь дошла до места назначения и нуждалась в очистке, я не был уверен, что мама захочет переступать эту черту. Я знаю, это странно, ведь совсем недавно она обхватила мой член своими губками, но в использовании губ, языка или даже просто пальцев на интимных местах другого человека была какая-то интимность, из-за которой, я думаю, мы все еще нервничали.

За несколько секунд до этого наши языки соприкоснулись и сплелись в поцелуе, но у нас было оправдание в том, что я стер глазурь с ее губ. Это все еще могло в какой-то степени пройти тест на невинность. И чтобы поцелуй не стал слишком плотным, она «рассыпала» сахарную пудру, которую я теперь пытался убрать губами и языком.

Глазурь стекала по ее пупку к вершине холмика, и мой язык быстро слизал ее, хотя я послушно проигнорировал дрожь и тихий вздох, раздавшиеся надо мной. Я не прикасался к ее киске. Но я чувствовал запах ее возбуждения и наблюдал, как ее попка извивается на полотенце. Поскольку она сидела, скрестив ноги и откинувшись назад, у меня был прекрасный вид на ее женственность, которая блестела от того, что, должно быть, было ее смазкой. Конечно, свет в гостиной был приглушен, и мое собственное тело загораживало большую часть света, но я знал, что она возбуждена.

Моя мама была возбуждена. И это я довел ее до такого состояния.

Я поцеловал и лизнул выше, вызвав у нее хихиканье и поеживание, когда я провел языком по ее блестящему пупку. Я снова добрался до ее грудей и принялся внимательно их вылизывать, пока мама вздыхала и мурлыкала. Я занимался этим делом несколько минут, когда, наконец, закончил и сел, на мгновение выпрямив спину. Когда я закончил, я просто уставился на нее, а потом на ее маленький поднос.

Обе ее булочки с корицей были съедены полностью, и не осталось ни крошки, которая свидетельствовала бы об их существовании. Я уверен, что, если бы мы не использовали маленькие тонкие бумажные тарелки, она бы и их вылизала дочиста.

Она посмотрела на меня, а затем ее взгляд опустился на мою тарелку. От одной булочки было откушено всего несколько кусочков, а к другой я не притронулся.

— Ты, э-э… собираешься съесть еще одну? — спросила она с некоторой надеждой.

Я громко рассмеялся, запрокинув голову, прежде чем снова посмотреть на нее с ухмылкой. — Что ты мне за это дашь?

Она думала об этом. Ее глаза бегали туда-сюда, пока она производила вычисления. Вероятно, так она импровизировала, общаясь с маленькими детьми в школе весь день: мгновенно принимая решения и надеясь на лучшее решение.

— Я буду… Я не буду торопиться с этим, — сказала она наконец. Выражение ее глаз было таким серьезным, что я чуть не расхохотался. Можно подумать, что это переговоры о заложниках, а не мама-сладкоежка, пытающаяся стащить у сына булочку с корицей. — Так что, пока я ем, ты можешь… можешь пососать мамины сиськи, хорошо?

— Лучшая сделка, которую я заключал за последние пять минут, — с готовностью ответил я.

Мама кивнула, довольная своей тактикой ведения переговоров, и откинулась на спинку дивана. Она раздвинула ноги и опустила их на ковер. Это позволило мне лечь на спину, положив голову ей на колени. Мама наклонилась вперед, и ее чудесные сиськи оказались у меня перед носом, когда она взяла свою добычу с моей тарелки и начала есть так медленно, как только могла.

Мама не сказала мне, было ли это упражнением по кормлению, или я должен был использовать свои навыки сосания сисек, как я делал с девушкой, которую собирался трахнуть. Без каких-либо указаний, но не желая перегибать палку, я выбрал гибридную модель, в которой я использовал немного (или много) и того, и другого. Я попробовал сосать, как будто я снова был грудным ребенком, но при этом еще и водил языком по соскам, целуя и нежно покусывая. Мама дрожала и хныкала, но при этом ела свое любимое блюдо, так что я не знал, на что это списать.

Но она определенно извивалась подо мной.

Почти задушенный ее грудью, я был на седьмом небе от счастья. Я знал, что у меня снова встал, и мама, без сомнения, могла видеть это прямо рядом с собой. Сейчас меня это не беспокоило. В конце концов, этот член трахал ее сиськи, между ягодицами и даже скользил взад-вперед между ее губками. Единственное место, где он не был, было внутри нее. На тот момент моя эрекция была старой новостью, просто принятой как долгожданная неизбежность нашего нового взаимопонимания.

Понятия не имею, сколько прошло времени, но прошло немало, когда мама наконец вздохнула и начала слегка откидываться назад. Я отпустил ее грудь и подождал, пока она устроится поудобнее, прежде чем снова сесть. Я повернулся к ней и улыбнулся.

— Тааак. Как это было? – спросил я.

— Булочка с корицей? — спросила она в ответ, слизывая глазурь с пальцев. — Это было здорово.

— Ну, мой ужин тоже был чертовски обалденным, — сказал я, кивая. — С другой стороны, ты же видел меня на каникулах. Я любитель мясных грудок.

— Может быть, — хихикнула мама, вставая на колени, а затем повернулась и оседлала мои колени. Ее липкая киска прижалась к моей эрекции. Она стояла почти нос к носу со мной, улыбаясь.

— Спорим, я тоже смогу сделать из тебя красавчика… — прошептала она, целуя меня в кончик носа. — Как насчет этого? Хочешь, чтобы мама сделала тебе пластическую операцию на бедрах, детка? У нее это чертовски хорошо получается.

— Мам, я могу просто высохнуть и рассыпаться в прах, если ты заставишь меня кончить, но, похоже, это отличный выход, — сказал я, наклоняясь и сжимая ее ягодицы, заставляя ее хихикать и извиваться. — Прямо здесь? В ванной? Наверху?

— Наверху, на кровати, — ответила она, улыбаясь. — Мне все равно нужно в туалет, а по дороге мы можем перекусить. Но сначала доешь свою булочку с корицей, пока это не сделала я.

Она осталась на месте и просто смотрела, как я неуклюже протягиваю руку через нее и пытаюсь доесть свой ужин. От мамы было мало толку. Она постоянно мешала, из-за чего я ронял кусочки булочки или глазури на кого-нибудь из нас. Если что-то падало на меня, мама подбегала и слизывала или откусывала зубами. Если это была она, мне выпадала честь слизать или съесть это.

В какой-то момент мама пальцем зачерпнула немного глазури с моей булочки и размазала ее по губам, выжидающе глядя на меня. Я в ответ наклонился и крепко поцеловал ее. Она обняла меня, и мы сомкнули губы, ощущая вкус глазури и корицы на губах и языке друг друга.

Еще один «невинный» поцелуй матери и сына.

Поцелуи языком становились все более интенсивными по мере того, как мы вытирали друг друга, и мама наконец отстранилась. Ее лицо раскраснелось, а мы оба довольно тяжело дышали. Мы уставились друг на друга, остро ощущая, как мой твердый, как камень, член пульсирует между нами, а ее киска прижимается к нему, теплая и такая влажная.

Мама поднесла руки к лицу и потерла их на мгновение, глубоко вздохнув. Она медленно слезла с меня и встала, протягивая руку, чтобы я взял ее.

— Давай, большой мальчик, — мягко сказала она, улыбаясь. — В конце концов, мамочка обязана тебе вылечить бедро…

Очевидно, пришло время вина, потому что мама достала бутылку со своей любимой винодельни в Калифорнии «Беллерофон». Она взяла два бокала и повела меня наверх. Она шла медленно, слегка покачиваясь, а я послушно наблюдал снизу за ее чудесной попкой и едва заметными намеками на сочную киску, выглядывающую наружу.

Она внезапно остановилась, а я был так сосредоточен на ее заднице, что не успел вовремя остановиться, и мое лицо оказалось прижатым к ее ягодицам, а нос — между ними.

— Ой, — невинно сказала она, после чего хихикнула. — Глупая я…

Она продолжила свой путь, и я со вздохом последовал за ней. Как я уже говорил, мама считала себя самым забавным человеком на свете. Она отвела меня обратно в свою спальню, и мне пришло в голову, что после этих выходных, вполне вероятно, я буду спать здесь с ней большую часть времени. Не то чтобы я возражал, заметьте. Какой парень не хотел бы каждую ночь ложиться в постель с по-настоящему горячей цыпочкой?

— Давай посмотрим, сможем ли мы устроить бедному душу последнее шоу сегодня вечером, чтобы смыть с себя липкий налет, — предложила она. — После того, как я улажу кое-какие дела, конечно…

Мы зашли в ее ванную, и мама просто села. Она улыбнулась мне. — Тебе нужно пописать, детка?

Как ни странно, я не хотел, и сказал ей об этом. Она пожала плечами и протянула руки. — Все равно хочешь посидеть с мамочкой?

Вот что я хотел сделать. Она отодвинулась назад, раздвигая ноги, пока я устраивался на сиденье. Чтобы все было не так опасно, как в прошлый раз, я подсунул руки под ее колени и приподнял ее ноги, отчего она пискнула. Я подался вперед и положил ее колени себе на бедра. Теперь мы оба были над чашей и в полной безопасности.

И мой возбужденный член снова уперся в ее половые губки.

Она посмотрела вниз, на место соединения наших промежностей, а затем на меня, ухмыляясь. — Ты, по необходимости, скоро станешь мокрым, молодой человек.

В ответ я пожал плечами. — Со мной случались вещи и похуже, мам. И не так уж много вещей получше.

Мама кивнула и обняла меня за плечи, заглядывая в глаза. — Знаешь, если ты сможешь держать себя в руках и не пытаться засунуть его внутрь, было бы забавно, если бы ты двигал своим большим членом вверх и вниз по моим губкам, пока я занимаюсь своими делами. Такого я еще не пробовала ни с одним парнем, насколько я помню.

— Но ты же делала это с девушкой, верно? — Спросил я, ухмыляясь и наклоняясь, чтобы взять себя в руки, чтобы руководить действиями. Возможно, она собиралась пописать мне на руку, но с какой стати меня это должно волновать? Мы же потом все убирали, верно?

— О, мы с Трейси все время писали друг другу на киски, когда вот так сидели, — небрежно сказала она, почти отмахиваясь от этого, как от совершенно нормальной темы для обсуждения со своим сыном-подростком. — Если бы мы чувствовали себя по-настоящему непослушными, мы бы тоже надавали друг другу по сиськам.

Мама замолчала и сосредоточилась, глядя мне в глаза. Я молча ждал, давая ей возможность начать, прежде чем заняться своим делом. Она прикусила губу и вздрогнула на мгновение, прежде чем я почувствовал, как она начала мочиться на мою эрекцию. Я вспомнил, что нужно было начать поглаживать головку члена вверх и вниз по ее губам, опускаясь так низко, как только мог, небрежно двигая запястьем, и снова поднимая их, чтобы коснуться ее клитора. Мама вздрогнула и ахнула, издав хныкающий звук, но продолжила делать свое дело.

Конечно же, она схватила меня за руки и принялась обливать их прямо под бедрами, но мне было все равно. Не то чтобы она извергала мочу мне в лицо или рот, верно? Мама наклонилась и поцеловала меня, страстно, но без языка. Она, по сути, выплескивала эмоции, которые испытывала в тот момент, и я позволил ей, целуя ее в ответ, но позволяя ей контролировать ход шоу. Я просто продолжал водить своим членом вверх-вниз по ее половым губкам, пока она мочилась на меня.

Поток, наконец, прекратился, и мама, наконец, прислонилась, почти обвисла, спиной к бачку унитаза, глубоко вздыхая и глядя в потолок. Я уже собирался прекратить дразнить ее киску, но она просто похлопала меня по руке. — Продолжай, Аарон. Посмотрим, смогу ли я кончить от этих ласк.

Мне не нужно было никакого поощрения. Я продолжал двигать головкой члена вверх и вниз, чувствуя, как он проскальзывает между этими губами и прижимается к ее клитору. Мама вздохнула и застонала, ее глаза закрылись, и она начала двигать бедрами. Я никогда не входил в нее, но я был так близко, как только мог, и это сводило меня с ума.

— Н-н-н, что ты хочешь этим сказать, детка? — вздохнула она, все еще погруженная в свой собственный мир удовольствий.

Я понял намек и начал ласкать ее грудь свободной рукой, заставляя ее вздрагивать и шипеть от этого прикосновения, выгибая спину. Я даже наклонился и стал ласкать ее соски ртом, языком и зубами. Мама застонала, когда я взял один из сосков в зубы и легонько потянул. Ей явно было приятно ощущать это.

— Ха-ха-ха, Аарон… — почти простонала она. Я каким-то образом продолжал дразнящие движения своим членом, которые становились все более вызывающими. Вы знаете эту игру на координацию, когда ты гладишь себя по макушке и одновременно совершаешь круговые поглаживающие движения по животу. Я столкнулся с чем-то вроде этого. Я запутался во всей этой стимуляции. Скоро я буду гладить ее сиськи, а мой член будет покусывать ее клитор.

Мама ахнула и сильно выгнула спину. Она подалась бедрами вперед, и в этот момент мой член оказался напротив ее клитора, внезапно оказавшись прямо между нами, зажатый между ее киской и моим животом. Я почувствовал, что моя промежность снова становится влажной, и понял, что мама брызгает. Я уже в третий раз видел, как она это делает. На этот раз я почувствовал еще лучше. Она издавала бессвязные, почти задыхающиеся звуки, хлопая ладонью по столешнице туалетного столика. Она брыкалась и терлась об меня, прежде чем снова прислониться спиной к раковине. Ее грудь тяжело вздымалась.

— Ууууу, — устало выдохнула она, наконец открыв глаза, и подняла голову, чтобы посмотреть на меня. Они казались какими-то остекленевшими и расфокусированными. — Черт, сынок. И тебя даже не было во мне.

Мама вытерла пот со лба. — И нам все еще нужно привести себя в порядок, чтобы я могла сделать тебе эту заслуженную работу бедрами. Спасибо, детка. Пошли.

В сотый раз за сегодняшний день мы зашли к ней в душ, и она опустилась на колени, чтобы начать вытирать меня мягкой тканью, каким-то образом избегая моего стояка, который был прямо у нее перед носом. Как только она закончила, я опустился на колени и оказал ей ответную услугу, оттерев все, что было липким.

— Спасибо, малыш, — сказала она, когда мы вытирали друг друга, бросила тряпки и полотенца в корзину для белья и, взяв меня за руку, отвела в спальню. Она указала на кровать, показывая, что я должен на нее лечь. Я присел на краешек, пока мама доставала из шкафа очень большое пляжное полотенце. Я смотрел, как она натягивает его и расстилает на кровати. Оно было более чем достаточно большим, чтобы я мог на нем лечь.

Я наблюдал, как мама откупоривает вино, а затем наливает два бокала, передавая один мне. Она сидела на своей стороне и улыбалась, когда мы чокнулись бокалами, а затем сделали несколько глотков. Мамины сексуальные карие глаза с озорным блеском наблюдали за мной поверх края бокала.

— Итак, красавчик, — промурлыкала она страстным голосом, не отрывая от меня взгляда. — Часто здесь кончаешь?

— Только недавно, — ответил я, продолжая подшучивать. — Встретил классную цыпочку, и думаю, я ей понравлюсь.

— А как же может быть иначе? — съязвила она, оглядывая меня с головы до ног и не забывая при этом смотреть прямо на мой член. — С таким членом девчонки, должно быть, сами на тебя набрасываются.

— Они с ней не сравнятся, — таков был мой ответ. — Она — само совершенство. Красивая, умная, сексуальная, как никто другой, озорная и раскрепощенная, какой я ее себе никогда не представлял.

— Похоже, она просто потрясающая, — сказала мама, слегка прищурив глаза. — Ты собираешься трахнуть ее?

— Оооо, — вздохнул я, осушая свой стакан и глядя в потолок. — Если бы я только мог, понимаешь? Поговорим о том, что я был бы самый счастливый парень на планете.

Мама тоже допила свой бокал и налила нам еще, почти наполнив чашки. — Ей бы тоже повезло, потому что ты просто потрясающий, молодой человек. Ей повезло больше, чем когда-либо.

Некоторое время мы пили в тишине, обдумывая подтекст нашей беседы. Я чувствовал себя слегка навеселе и довольно храбрым, и мне стало интересно, покидало ли меня когда-нибудь легкое опьянение в течение дня. Может, это было всегда, а я просто не замечал из-за всего происходящего? Я снова был немного не в себе.

— Значит, она чертовски привлекательна и сексуальна, не так ли? — спросила мама, делая глоток.

— Я бы ее трахнул, — сказал я, пожав плечами, отчего мама слегка покачнулась, едва не подавившись вином, которое было у нее во рту. Она повернулась и громко сглотнула, затем выдохнула, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня.

— Ты должен был предупредить меня, — выдохнула она, слегка покраснев, хотя я не мог точно сказать, было ли это от удушья или от того, что она покраснела. — Мы договорились, что ты предупредишь меня.

— Я имею в виду, что, наверное, то, что я сказал, может быть воспринято как забавное, — согласился я. Мама тяжело вздохнула и, что-то пробормотав в свой бокал, опрокинула его в себя. Она налила еще вина в свой бокал, а затем долила в мой. Вскоре мы уже хихикали и смеялись над глупостями, забыв о неловком моменте.

— Ну что ж, — сказала мама, отставляя свой пустой бокал в сторону, теперь, когда мы прикончили бутылку. — Это все, на что я способна для храбрости. Ты готов, забияка?

Я отставил свой бокал и кивнул. Она предложила мне лечь на спину, что я и сделал. Теперь мама стояла на коленях рядом со мной, улыбаясь мне. Ее глаза и ангельское личико светились обожанием. Мое сердце бешено колотилось в груди при виде нее, этой женщины, которая любила меня больше всего на свете, и которую я любил больше всего на свете. Мне было жаль всех, у кого не было той связи, которая была у нас с мамой.

С озорной улыбкой она перегнулась через меня, чтобы дотянуться до тумбочки у дальнего края кровати. Мама провела своими сиськами, животиком и киской прямо по моему твердому, пульсирующему члену, отыскивая в ящике то, что хотела, прежде чем отстраниться. Я постарался не застонать от столь желанного и в то же время запретного прикосновения. Она снова улыбнулась и подняла тюбик с массажным маслом.

— Я немного побрызгаю на тебя, Аарон, а потом ты будешь втирать, понял? — проинструктировала она. Я кивнул, и она открыла крышку и перевернула ее, поливая прозрачной смазкой головку моего члена. Она пролилась, стекая по моему стволу. Я обхватила рукой свою эрекцию и начала массировать ее, делая приятной и скользкой.

— И совсем немного для мамочки, — прошептала она, наливая немного в ладонь и затем нанося на внутреннюю сторону бедер, хорошенько смазывая их, прежде чем размазать по всей киске и заднице. — На всякий случай, если ты вдруг почувствуешь трение… — заверила она меня.

Как только она закончила делать себя скользкой, она отложила смазку в сторону и улыбнулась мне. — Хорошо, любовь моя, — нежно сказала она, проводя пальцем по моей щеке. — Позволь маме сделать всю работу, хорошо? Ты был так добр к ней весь день, и теперь ее очередь сделать тебе приятное.

Затем мама забралась на меня и легла на спину, лицом к потолку. Ее ноги все еще были широко раздвинуты, и она медленно двигалась всем телом вниз, пока моя эрекция не оказалась под ее задницей и киской, которые целовали верхнюю часть моего ствола. Ее теплое, мягкое тело на мне было просто… блаженством. Я никогда не устану от этого ощущения. От того, что я делаю это.

— Помни, детка, — сказала она, задыхаясь, когда готовилась. — Не теряй самообладания. В конце концов, все еще есть границы.

Я кивнул в знак согласия, которое она почувствовала, даже если и не могла этого видеть. Ее голова теперь была прижата к моей, возможно, чуть ниже, а тело прижато к моему стояку. Теперь она медленно свела ноги, сомкнув их так, что они оказались поверх моих. Я почувствовал, как внутренняя поверхность ее бедер удерживает мой член на месте, пульсируя между ними. Мама вздохнула и от этого ощущения повернула голову, чтобы посмотреть на меня.

— Ну вот, детка. Кончи жестко для мамочки. Я люблю тебя… — прошептала она.

А потом мама начала медленно двигать бедрами вокруг меня. Я чувствовал шелковистую мягкость ее кожи, но это ощущение усиливалось из-за смазки, которая становилась все теплее по мере того, как она продолжала. Она также начала одновременно опускать и приподнимать свою попку, как будто дрочила мне бедрами. У мамы были навыки, тут уж ничего не поделаешь.

Я лежал неподвижно и позволил маме заниматься своим делом, и вскоре она достигла комфортного ритма. Она вздыхала и ворковала, явно наслаждаясь собой. Когда она опустилась, головка моего члена оказалась перед ее бедрами, обнаженная. Когда она прижалась ко мне, я почувствовал, как он сжимается между ее скользких бедер. Это было почти как если бы меня держали и сжимали в киске. Я задрожал в ответ и издал стон удовольствия.

— Ммммм, хороший мальчик, — проворковала она, слегка повернув голову и нежно поцеловав меня в щеку и подбородок, при этом проведя ногтем по другой стороне моего подбородка. — Мой хороший маленький мальчик…

Она поднесла мои руки к своим сиськам, и я начал ласкать и сжимать их, ощупывая именно так, как ей нравилось. Мама стонала от блаженства, извиваясь на мне. Ее задница опускалась, а бедра трахали мой неистовый член. Она повернула голову и прижалась губами к моим губам. Мы слились в глубоком поцелуе, и снова, у нас не было никаких иллюзий, что наши языки сплетаются и скользят друг по другу. Это просто случилось. Я сжимал и ощупывал ее, пока она извивалась на мне.

Мама прервала поцелуй, чтобы отдышаться, а ее тело снова раскраснелось и стало скользким от пота. Должен признать, мое тоже. Не то чтобы я винил нас, заметьте.

— Хннннннн… — пробормотала мама, закрыв глаза. — Ты собираешься кончить, детка?

— Угу, — вот что я смог выдавить из себя в ответ, обхватив ее сиськи и начав слегка двигать ими вверх-вниз. Я знаю, она сказала, чтобы я позволил ей поработать, но в тот момент мне нужно было двигаться, работать над собой. Я не мог остановиться. Мама довела меня почти до исступления. Конечно, она и раньше позволяла мне использовать ее тело, чтобы кончить, но на этот раз она прямо заводила меня. Намеренно.

— Ты собираешься кончить на мамину киску и живот? — она тяжело дышала. — Ты собираешься кончить на мамочку?

Я промычал в ответ, изо всех сил стараясь сдержаться, но она делала это чертовски трудным.

— Можно, мамочка… — выдохнула она, почти извиваясь на мне. — Можно, мамочка поиграет сама с собой, детка? Мамочка хочет кончить вместе с тобой…

Конечно, ей не нужно было мое разрешение, но она хотела, чтобы я согласился, и, думаю, ей показалось более неприличным, если бы она получила мое разрешение. Я кивнул, и мамина рука скользнула вниз, чтобы начать массировать ее киску и дразнить клитор. Она мяукала и хныкала, и временами я чувствовал, как тыльные стороны ее пальцев натыкаются на мой член, пока она ласкала себя.

Ее свободная рука поднялась и легла поверх моей, помогая мне нащупать ее сиськи. Я начал пощипывать соски, перекатывать их между пальцами и теребить, заставляя маму издавать самые бесстыдные стоны. Все это подтолкнуло меня к сильному оргазму, который, как я знал, приближался, и если я пережил его, то был перед ней в большом долгу.

Мама крепко сжимала бедра и чуть ли не подпрыгивала попкой вверх-вниз, имитируя, как трахает меня своими бедрами. Она все еще была скользкой, но трение ощущалось, и это было совершенно невероятно. Я старался соразмерять свои толчки с ее движениями, поднимаясь вверх, в то время как она опускалась вниз, усиливая давление и ощущения для нас обоих.

Мамины пальцы порхали над ее клитором, прежде чем погрузиться в ее киску, прямо над моим плененным членом. Мы тяжело дышали и постанывали, и с нас обоих струился пот. Я каким-то образом подавил желание опустить руку и помассировать ее киску вместе с ней. Я не собирался делать ничего, о чем бы она меня не попросила или не побудила. Я знал, что ее сиськи — это честная игра.

Мама застонала, когда я потянул за соски, приподнимая и почти напрягая ее груди. Покалывание во мне превратилось почти в пожар, и я понял, что в нескольких секундах от того, чтобы кончить. Я просто изо всех сил старался дотянуться до мамы, чтобы мы могли кончить вместе.

— Мам… — простонал я, позволяя ее грудям снова опуститься, а затем сжал их так сильно, что почти раздавил, когда почувствовал, как напряглись мышцы моего таза. — Я собираюсь…

— Кончи со мной, детка! — простонала она, отчаянно сжимая меня бедрами. — Кончи на мамочку!

Я зарычал, и мама почти закричала. Мы прижались друг к другу, а затем я задвигал бедрами, и сперма брызнула из моего члена. То, что не намазало ее киску, выплеснулось на живот и даже достигло ее вздымающихся сисек. Мама кончала, когда ее рука потянулась назад и вцепилась в мои волосы. Я не мог сказать, брызгала ли она снова, но там, внизу, было очень мокро.

Я почувствовал, как головка моего члена прижалась к ее входу, извергая на него свою жемчужную сперму.

Мы оба просто дрожали и прерывисто дышали, когда начали отходить от общей кульминации. По голосу мамы было слышно, что она почти рыдает, и когда я повернул голову, чтобы посмотреть ей в лицо, в ее глазах стояли слезы. Она улыбнулась.

— Я в порядке, малыш, — удалось ей произнести нежным голосом, полным эмоций. — Иногда со мной такое случается, когда я кончаю по-настоящему сильно. Такое случается нечасто, но после всего, что у нас было, я не удивлена, что это было с тобой.

Я устало пошевелился, нежно лаская мамины груди после того, как чуть не оторвал их. — Надеюсь, тебе это понравилось хотя бы на десятую долю больше, чем мне. У меня до этого было только один или два траха на бедрах, но они и близко не подходили к этому. Я кончила чертовски сильно.

Мама медленно пошевелилась и начала переворачиваться. Наконец-то она лежала на мне, и ее мокрое от пота тело идеально прижималось ко мне. Мы слились в поцелуе, крепко прижимаясь друг к другу. Из моего пульсирующего, возбужденного члена все еще сочилась сперма, заливая вход в ее киску и ягодицы. Мои руки лежали на ее ягодицах, в то время как ее руки были у меня на шее.

— Я так сильно люблю тебя, Аарон, — прошептала она сквозь поцелуй. Теперь мои щеки были мокрыми от ее слез. — Ты так добр ко мне.

— Ты самая замечательная мама на свете, и я люблю тебя, — искренне сказал я, целуя ее в ответ. Некоторое время мы целовались и обнимали друг друга, просто купаясь в лучах наших оргазмов и любя друг друга. Больше ничего не нужно было говорить, по крайней мере, в том, что касалось выражения нашей любви друг к другу.

Наконец мы прервали поцелуй, и мама удовлетворенно вздохнула, уткнувшись лицом мне в шею и закрыв глаза. Я прижал ее к себе, с облегчением почувствовав, как мой член наконец-то входит в плоть. Любой врач, который бы осмотрел меня сегодня, поклялся бы, что у меня приапизм. Я все еще забрызгивал ее спермой, но мама, очевидно, не возражала. Черт возьми, она уже сказала мне, что ей это нравится. Прямо сейчас она была счастлива, и я позволил ей оставаться там столько, сколько она пожелает.

— Ммммм, правда или действие, малыш? — пробормотала она, все еще не открывая глаз.

— Я лучше скажу правду, — сказал я. — Я не уверен, что у меня хватит сил на самый смелый из всех вариантов.

Она хихикнула, а затем скрестила руки у меня на ключицах и положила подбородок на предплечья, мечтательно глядя на меня снизу-вверх.

— Тебе понравился сегодняшний день? – спросила она. Это был простой вопрос, но в то же время для меня это был шанс рассказать обо всем, что могло меня беспокоить. Это был момент, когда можно было во всем признаться, прежде чем мы отправились спать.

Я улыбнулся в ответ. — Мама, я действительно думаю, что буду честен, если скажу, что сегодняшний день был одним из лучших дней в моей жизни. Мне не нужны все пальцы на одной руке, чтобы их сосчитать, а другой, возможно, придется потесниться, чтобы занять место. Сегодня решающий день.

Она кивнула. — Какие еще есть примеры?

Мне нужно было подумать об этом. — На самом деле, сейчас все они кажутся такими далекими и неуместными. Но я готов поспорить, что некоторые из лучших дней в моей жизни произошли слишком давно, чтобы я мог их вспомнить.

Мама приподняла бровь.

«Я готов поспорить, что день, когда я родился, был одним из лучших, — объяснил я, и по какой-то странной причине я имел в виду это совершенно не банально. — Готов поспорить, что то, что я оказался в твоих объятиях в первый раз, когда ты держала меня и кормила, был одним из лучших моментов в моей жизни. Я имею в виду, только ты и я, так тесно связанные друг с другом. Как это может быть не идеально?

Ее глаза сияли, и она с трудом подавила всхлип. — Это был лучший день в моей жизни, Аарон, — прошептала она. — И сегодняшний день для меня самый подходящий.

Она протянула руку и погладила меня по щеке. — Я влюбилась в тебя в тот день, когда ты родился, и с тех пор люблю тебя до сих пор. Ничто и никто не сравнится с тобой. И сегодняшний день напомнил мне об этом. Сегодняшний день снова свел нас, и я не хочу расставаться с этим, детка.

По ее щеке скатилась слеза. — Обещай мне, что мы будем так же близки?

Я кивнул и улыбнулся. — Ничто не сделает меня счастливее, мам. Как раз в тот момент, когда я думаю, что ты не сможешь сделать меня счастливее, ты продолжаешь находить способы.

Мы целовались еще некоторое время, просто нежно лаская друг друга и ощущая любовь друг друга. Тот факт, что мы оба были разгоряченными, потными и липкими от спермы, не имел никакого значения. В тот момент все было идеально. Я чувствовал, как мамино сердце бьется рядом со мной, медленно и ровно. Ее прекрасное тело так идеально прижималось к моему.

— Твоя очередь, мам, — сказал я наконец. — Правда или действие.

— Правда.

— Какой самый любимый момент у тебя был сегодня? – спросил я.

Она немного подумала над этим вопросом. Если бы она была со мной в одной лодке, у нее было бы бесконечное количество возможностей для выбора. Я рад, что именно я задал этот вопрос. Наконец-то пришел ее ответ, и она кивнула, когда заговорила. — Когда ты кормился грудью, и мы снова сблизились. Аарон, так много всего за сегодняшний день было замечательного. Узнавали друг друга со всех сторон, делали признания, глупости, мастурбировали друг для друга и находили способы получить удовольствие… Но этот момент единения с тобой позволил эмоциям, которых я не испытывала восемнадцать лет, нахлынуть на меня, и я растворилась в них.

В ее карих глазах было очень глубокое выражение. — Я думаю… Я думаю, что гормональный всплеск каким-то образом изменил меня. Изменил мою нейрохимию. Я чувствую себя так же, как тогда, когда родила тебя, и я никогда не хочу потерять это. Это самое сильное чувство, наркотик, зависимость, которое я когда-либо испытывала, и вот оно снова. И только я, из всех женщин на планете, имею честь испытывать это к тебе.

Она придвинулась так, что ее лицо оказалось над моим, и заглянула мне в глаза. — Я никогда этого не забуду, Аарон. Даже если ты когда-нибудь найдешь девушку и заведешь семью, у меня снова будет это. Какой подарок ты мне сделал…

Она поцеловала меня, прижавшись ко мне всем телом. Я понятия не имею, сколько прошло времени. Когда поцелуй закончился, она ухмыльнулась мне. — Как насчет легкого предложения, малыш?

— Положись на меня, — ответил я.

— Я вроде как уже лежу, но… — съязвила она, заставив себя рассмеяться. Да, мам, ты самая смешная. — Мы устроили беспорядок, но я думаю, что этому бедному душу нужен перерыв. Я хочу, чтобы ты спал со мной прямо здесь, вот так, липкий, потный, весь в поту.

Я приподнял бровь. — Возможно, утром мы будем склеены.

— Я надеюсь, что так и будет, — сказала мама, перекатываясь на бок и увлекая меня за собой. Я продолжал обнимать ее, а она вцепилась в меня, закинув ногу мне на бедро. Мой спящий член был прижат к ее липкой киске, а ее сиськи прижимались к моей груди. — Я хочу просыпаться утром именно так. Прижимая к себе человека, которого я люблю.

Я кивнул в знак согласия. Мама была права, это был легкий вызов. Честно говоря, я не мог представить, чтобы мы засыпали как-то по-другому. И меня это вполне устраивало.

— Я целуюсь во сне, — казалось, предупреждала она меня. — Могу слегка прикусить твои губы. И я начинаю извиваться, так что моя киска может сделать Аарону-младшему массаж.

— Я уверен, он как-нибудь переживет это, мам, — усмехнулся я. Вино, не говоря уже об изматывающем оргазме, сказалось на мне, и я был измотан. Мама зевнула и прижалась ко мне, издав тихий довольный звук, когда прижалась щекой к моей груди.

— Тебе достаточно тепло, малыш? — тихо спросила она. — Не нужно прикрытие?

— Мне и так хорошо, — сказал я. — А тебе?

— Мммм, так даже лучше, — вздохнула она, не открывая глаз. — Все, что мне нужно… прямо здесь… люблю тебя…

— Я тоже люблю тебя, мам, — прошептал я в ответ, целуя ее в макушку.

— . ..так влюблена… — произнесла она едва слышным голосом. А потом она заснула.

Я лежал и думал, хотя знал, что вот-вот засну. От вина у меня слипались глаза. Любые мысли, которые я планировал высказать, нужно было обдумать сейчас, пока дрема не овладела мной. Я размышлял об этом дне и обо всем, что произошло. Я лежал здесь, свернувшись калачиком, со своей мамой, в ее постели, и мы просто кончали друг на друга, не говоря уже о том, что целовались. Она трахала меня своими бедрами, и я чуть не оторвал ее сиськи. Мы так много раз трахали друг друга…

Буквально единственное, чего мы не делали, — это не трахались и не занимались оральным сексом. Я думаю, мы были близки к взаимной мастурбации, но не напрямую. Я думаю, что мама, доводящая меня до оргазма своими бедрами, считается, но, похоже, мы с этим пока не сталкивались. И меня это устраивало. Весь день я боролся с мыслью, что мама внезапно придет в себя и придет в ужас от того, что мы натворили, оттолкнет меня или даже выгонит.

Я снова отбросил эту мысль. Сейчас был неподходящий момент. Я прижал ее к себе, чувствуя, как медленно бьется ее сердце, ощущая тепло ее тела, любящее и такое щедрое. И мама была такой. Она могла быть строгой, могла быть глупой, но она всегда поддерживала. Но теперь я воспринимал ее по-новому, и я сомневаюсь, что это была та ее сторона, которую могли увидеть даже некоторые из ее любовников. Мама была со мной абсолютно откровенна, и ничего не скрывала.

Не только то, что она делала с фонтаном. Нет, я имею в виду, что она открывала мне свои самые сокровенные мысли, свое сердце и свои уязвимые места. Признания, которые дали бы мне власть над ней, если бы я решил использовать их таким образом. Я, конечно, не мог, потому что никогда бы не причинил боли своей матери. Но я был в восторге от того, что стал тем человеком, которому она решила все рассказать. Возможно, только ее сестра, моя тетя Трейси, знала маму так же хорошо и глубоко, как я сейчас.

Я чувствовал себя избранным. Конечно, я был чертовски возбужден из-за всего, что произошло сегодня, но мое уважение к маме неизмеримо возросло. Странно думать, но мы здесь.

Мои мечты были бы приятными, невероятно приятными. И мама занимала в них центральное место. Не имело значения, что мы делали, главное, что я был с ней и любил ее. Сейчас больше, чем когда-либо.

Завтрашний день обещал быть интересным. Ставлю на это.

**************************

Я почувствовал, как солнечный свет струится в окно сквозь кружевные занавески, целуя мою кожу. Я почувствовал, как кто-то крепко прижимает меня к себе. Мягкое, теплое тело прижимается ко мне.

Затем я вспомнил, что лежу на боку, а мама обнимает меня, такая же обнаженная.

Что за ночь… нет, что за день это был.

Веселые шутки, откровенность, моменты смущения, когда мы раскрывали друг другу свои самые сокровенные желания и секреты… поцелуи, ласки… мы получали удовольствие друг от друга… я кормился ее грудью, чтобы мы могли сблизиться, как это было, когда я только родился…

Наша общая сильная неприязнь к моему отцу…

Я не шучу, мы с мамой делали практически все, что только можно, кроме секса или доставления удовольствия друг другу руками и ртом. Черт возьми, я дразнил ее клитор своим членом, пока она не кончила, и я кончил на ее киску, по крайней мере, дважды.

Мы собирались трахаться? Я не знаю. Мы с мамой каким-то образом соблюдали эту черту, и если мы никогда ее не переступим, моя жизнь по-прежнему была бы такой же удивительной, как и сейчас. Кто мог бы мечтать о таких глубоких и напряженных отношениях со своей мамой?

Я понял, что у меня встал, когда я проснулся, думая обо всем этом, и он был зажат между маминых бедер, прижат к ее теплой киске и торчал из-за ее упругой задницы. Я также осознал, что мои руки были на ее ягодицах, прижимая ее к себе. На данный момент это казалось нам самой естественной вещью в мире. Я надеялся, что она всегда хотела так спать, потому что я знаю, что мне это никогда не надоест.

Глаза мамы все еще были закрыты, но она тихонько хихикнула.

— Эта штука когда-нибудь опускается? — спросила она тихим голосом, с юмором. Она слегка покачивалась и извивалась, массируя мой член бедрами и киской и заставляя меня дрожать от восхитительных ощущений. Я все еще был ошеломлен тем, что вчера вечером, перед тем как лечь спать, она сделала мне мастурбацию на бедрах. Словами не описать, насколько это было невероятно.

Она открыла глаза и посмотрела на меня. Ее лицо было так близко от моего, что наши носы соприкасались. Аромат ее дыхания ласкал мои чувства. Эта удивительная, чудесная женщина, которую я имел честь называть мамой, была прижата ко мне в самых интимных объятиях. Это было так хорошо.

— Доброе утро, малыш, — прошептала она, протягивая руку и лаская мою щеку, глядя мне в глаза. Ее карие глаза удерживали мой взгляд. Я потерялся в них, и, думаю, она это знала. — Поцелуешь мамочку?

Я наклонился и прижался губами к ее губам, нежно целуя маму. Я притянул ее к себе, и мы оба не обращали внимания на мою неистовую эрекцию, что уже вошло у нас в привычку. Мы знали, что он будет там, и не обращали на него внимания, пока не пришло время прогнать его. Мама вздохнула во время поцелуя, прижимаясь ко мне, теплая и мягкая.

Мама все еще целовала меня, когда перевернулась и я оказался сверху, прижимая ее к кровати своим весом. Очевидно, ей нравилось чувствовать, как я прижимаюсь к ней всем телом, и я должен был согласиться, что это было просто чудесно. Она также подвинулась так, чтобы моя эрекция не торчала у нее между бедер, а была прижата между нами, к ее киске и моему животу.

— Так удобнее, большой мальчик? — спросила она с озорной улыбкой.

— Теперь, когда я лежу на самой совершенной в мире подушке для тела? Да, черт возьми, — сказал я с ухмылкой. Мама снова хихикнула и прижалась ко мне своей киской, прежде чем мы снова поцеловались. Наконец мы расстались, и она счастливо вздохнула.

— Я так рада, что эти выходные еще не закончились, — сказала она, поглаживая меня по щеке. — Теперь ты будешь спать здесь, со мной, дорогой?

— Я надеялся, что ты спросишь. Я не собирался предполагать, — ответил я, кивая. — Я хочу просыпаться так каждое утро, мам.

— Я тоже, — согласилась она довольно серьезно, тоже кивая. — Я имею в виду, если ты приведешь девушку домой, я думаю, что смогу смириться с тем, что ты проведешь ночь в своей комнате…

— Эй, у тебя все просто, — заметил я, все еще держа ее. — Если ты приведешь парня домой, я буду сидеть в своей комнате, сердито смотреть и думать о том, какой он недостойный быть с тобой, и как он тебя пачкает.

Мама захихикала подо мной, обхватив меня ногами за талию, чтобы удержаться на месте. Это еще сильнее прижало меня к ней, что никак не уменьшило мою эрекцию. Ее глаза блестели от веселья, когда она посмотрела на меня, а ее руки теперь были на моей заднице.

— Значит, ни один парень, кроме тебя, не достоин меня, не так ли? — съязвила она, сжимая мои ягодицы.

— Ты должна признать, мам, что в последнее время ни один из них не был достоин меня, — просто сказал я. — Я думаю, они должны хотя бы приблизиться ко мне, чтобы показать свою крутость, прежде чем я не выставлю их за дверь.

— Господи, я больше никогда не буду встречаться с мужчиной, — притворно пробормотала мама. — Хорошо… что, если я приведу домой женщину? Теперь, когда ты знаешь, что я бисексуалка, я буду чувствовать себя спокойнее.

Я пожал плечами. — Мне все равно, что ты делаешь с женщинами, если только она не причиняет тебе боли. Тогда ты просто пойдешь и трахнешь ее мать.

— А если она не злюка? — спросила мама, все еще держа меня за задницу.

— Тогда, надеюсь, она не будет возражать, если я узнаю или увижусь с ней утром, и это не помешает, ну… этому.

Мамины глаза снова стали серьезными. — Детка, я же говорила тебе, что не собираюсь сдаваться. Мне все равно, насколько сильно мне нравится девушка, она не будет вмешиваться в это. Мы с тобой заново обрели самую замечательную связь, и ничто не значит для меня больше, чем это.

— Надеюсь, ей понравится делиться, — сказал я с озорной ухмылкой.

Мама снова безудержно захихикала, пока ее почти не затрясло подо мной. Она почти задыхалась, и не потому, что мой вес удерживал ее на месте. В ее глазах стояли слезы.

— Боже мой… — выдохнула она, все еще смеясь. — Ты действительно только что предложил мне познакомить моего сына с потенциальной девушкой?

Я не это имел в виду, но мама восприняла это именно так. И мне пришло в голову, что мне, вероятно, не следует препятствовать ее мышлению. Я пожал плечами. — Чего бы это ни стоило, я сохраню то, что у меня есть с тобой, мама.

— У тебя получится, детка, даю тебе слово, — заверила она нас обеих, прежде чем притянуть меня к себе для очередного поцелуя. Мы нежно целовались несколько минут, прежде чем я почувствовал, как она поморщилась. — Фу, надо пописать. Ты идешь, любовь моя?

Я кивнул. Может быть, удар ножом успокоит зверя. Но, учитывая, что я, скорее всего, окажусь скрученным вместе с мамой на унитазе, я в этом сомневался. Тем не менее, я отодвинулся, и мы оба захихикали от липкого звука, с которым наши тела разделились.

— Боже, это было непристойно, — засмеялась мама. — Столько спермы было между нами за ночь? Я удивлена, что нас так легко было разлучить. Я боялась, что нам понадобится растворитель, чтобы отклеить мою пизду от твоего члена.

— Я могу представить себе места и похуже, где можно застрять, — непринужденно сказал я, вставая с кровати и помогая ей подняться. Да, от нас разило старым сексом, это точно. Я знаю, что мама захотела бы принять душ, как только мы закончим писать, и, честно говоря, я не мог ее за это винить. Она взяла меня за руку и повела в ванную, примыкавшую к ее спальне. Она улыбнулась, опустилась на пол и начала усаживать меня перед собой.

— Когда-нибудь мы попробуем это, когда я сяду на тебя верхом, — размышляла она, притягивая меня ближе, так что ее бедра оказались на моих ягодицах, а колени свисали сзади. — Но для того, чтобы это сработало, монстр должен быть в состоянии покоя.

— Не уверен, что ты хочешь, чтобы я выпустил из тебя эту ящерицу, — рассмеялся я, надеясь, что это звучит нелепо в ответ на ее беспокойство.

Мама только пожала плечами. — Я не в первый раз проделываю это с парнем, детка.

Я вздрогнул и наклонился, уткнувшись лицом ей в плечо. — Черт возьми, ты потрясающая, мам.

Она одарила меня кривой ухмылкой. – Почему? Потому что я и раньше позволяла парню мочиться мне в киску и в задницу? Не такой уж редкий случай, знаешь ли. Ты когда-нибудь делал это с девушкой?

Я покачал головой. — Ты меня превзошла в этом, мам.

— Ну, я готова поспорить, что не многие мамы позволяют своим дорогим мальчикам мочиться на их женственность, когда они запутались в унитазе, — беззаботно заключила она. — Думаю, в этом смысле я довольно крутая.

Она вздохнула и обняла меня за плечи, улыбаясь мне. — Я знаю, что в конце концов ты будешь трогать и задевать меня, Аарон. Не волнуйся об этом. Только не пытайся заставить меня кончить, как прошлым вечером. Я пока не готова к еще одному оргазму.

Я кивнул. — Все в порядке, мам.

— Я, однако, всегда открыта для всевозможных нежных утренних поцелуев, — промурлыкала она, лукаво улыбнувшись мне, прежде чем прижаться своими губами к моим и слиться со мной в глубоком поцелуе. Мы с мамой целовались, пока оба не расслабились настолько, чтобы приступить к нашим делам. Мама помочилась на мою эрекцию, а я излил свою струю на ее киску и клитор, заставив ее задрожать. Она задрожала и застонала мне в рот, что заставило ее поцеловать меня еще крепче. Ее сиськи были прижаты к моей груди, а пальцы сжимали мою спину.

Языки нашли друг друга, извиваясь и скользя по кругу. Наш поцелуй превратился в поцелуй на прощание, и у нас не было оправданий в виде сладких губ или чего-то еще, на что можно было бы это списать. Мы просто хотели трахнуть друг друга в рот своими языками.

Я заметил, что поцелуй получился небрежным. Мама целовалась определенным образом, от чего у нее текли слюни, и как только я почувствовал, как она это делает, я начал делать то же самое. В результате наши рты и подбородки блестели от нашей слюны, и она стекала на ее сиськи и мою грудную клетку. Мы целовались все настойчивее, а пальцы массировали кожу друг друга, и я чувствовал мамины ногти на своей спине.

Мама прервала поцелуй, тяжело дыша и глядя на меня из-под полуопущенных век. Ее язык все еще был высунут изо рта, блестел и пускал слюни. Я уверен, что и мой тоже. Мое сердце бешено колотилось, а эрекция пульсировала. Я, казалось, перестал мочиться, но мы с мамой так увлеклись поцелуем, что даже не заметили. Я тоже не почувствовал, как мама начала мочиться.

— Черт возьми, — выдохнула она, все еще глядя на меня. — Зря ты так целуешься с глупыми девочками-подростками, Аарон. Пожалуйста, скажи мне, что тебе нравится целовать маму, и ты продолжишь делать это со мной.

— Мам, никто и никогда не целовал меня так, как ты, — заверил я ее, имея это в виду. — Я имею в виду, что ты буквально трахала мой рот своим языком. Это было самое удивительное. Да, когда и где бы ты ни захотела, я разделю с тобой эти поцелуи.

— Высунь свой язычок, малыш, — выдохнула она, и ее карие глаза загорелись желанием. — Высунь его прямо. Я хочу кое-что попробовать.

Я сделал, как она просила, и мама обхватила мой язык губами, почти втягивая его в себя. Затем она начала покачиваться на нем взад-вперед, как будто сосала член, и мы оба снова обрызгали свои тела слюной. Она, должно быть, делала это почти минуту, прежде чем отстранилась, выглядя очень довольной.

— Давненько я этим не занималась, и не со многими парнями, — сказала она, озорно улыбаясь. — Трах языком — это своего рода эротика и очень личное. Не знаю почему, но это так.

— Тут не поспоришь, — согласился я. Мне понравилось это ощущение, и я надеялся, что в какой-то момент она позволит мне сделать это с ней. Я понял, что мы оба закончили мочиться, и я бочком отодвинулся, пока не встал с унитаза. Мама хихикнула, когда моя эрекция закачалась у нее перед носом.

— Привет, милашка, — проворковала она, обращаясь к моему члену. — Давай-ка мы тебя помоем, ладно?

Мама встала и направилась в душ, чтобы набрать воды, пока я искал еще один комплект полотенец для нас. Я присоединился к ней, и мы вошли в наш теперь естественный и непринужденный ритм, обнимая друг друга и просто крепко прижимаясь друг к другу под струями воды. Наши губы встретились для еще одного поцелуя, когда вода смыла все ночные развлечения. Надеюсь, вода отняла у нас время.

— Ммммм, — пробормотала мама во время нашего поцелуя. — Любишь меня?

— От всего сердца, мам, — ответил я, растворяясь в ее поцелуе.

— Всю меня?

— Каждую частичку тебя.

— Хорошо. Мамочка тоже любит тебя, мой сладкий мальчик, — вздохнула она. Мой возбужденный член был зажат между нами, и мы просто игнорировали его, хотя и чувствовали, как он пульсирует, требуя внимания. — Позволь мамочке помыть тебя…

Мама вытащила меня из воды и встала у меня за спиной. Она взяла в руки немного своего очищающего геля, затем начала размазывать его по всей моей спине, вниз по моей заднице (которую она некоторое время сжимала и целовала, все время хихикая) и вниз к моим ногам, почти так же, как она делала это раньше. Затем она повернулась ко мне спереди и намылила меня там. Увидев мой член, она хихикнула, а затем побрызгала очищающим средством на свои великолепные сиськи.

Я застонал, когда мама обхватила мой возбужденный член между грудей, сжимая их и массируя до тех пор, пока на нем не образовалось столько пены, что его почти не было видно. Я прислонился спиной к стене, не уверенный, что ноги меня удержат.

— О, моему маленькому мужчине это нравится, не так ли? — спросила она дразнящим голосом.

— Да, но продолжай в том же духе, и я намажу тебе лицо спермой, мам, — выдохнул я, закрыв глаза.

— Обещай, обещай, — вздохнула она, наконец-то отпуская мой член от своих сисек и продолжая продвигаться вверх, используя свои груди, чтобы по возможности нанести очищающее средство. Она снова стояла передо мной, прижимаясь своими сисечками к моей груди, а своей киской к моему члену.

— Твоя очередь заняться мной, малыш, — прошептала она.

Я глубоко вздохнул и приступил к своей задаче, начав сзади нее, как она делала для меня, намыливая ей спину, прежде чем перейти к заднице. Я не торопился, заставляя ее хихикать, пока сжимал, массировал круговыми движениями эти упругие, восхитительные ягодицы и целовал их. Я снова встал и прижался к ней своим членом, так что он исчез между ее ягодицами, и начал тереться о них.

— Ммммм, — промурлыкала она, потянувшись назад и обхватив меня руками за шею, в то время как она снова прижалась ко мне попкой, и мои руки нашли ее сиськи, лаская их. — Ты точно знаешь, как приятно провести время с девушкой, Аарон…

Прежде чем я потерял самообладание и повалил ее на пол в душе, чтобы трахнуть, я опустился на колени и намылил ей ноги. Я двинулся вперед и начал продвигаться вверх по ее телу.

Оказавшись лицом к лицу с ее киской, мама ухмыльнулась и стала наблюдать, что я буду делать. Я пользовался своей рукой? На этот раз у меня не было защитной салфетки для мытья, так что мне пришлось хорошенько все обдумать.

Мамины глаза расширились, когда я рукой прижал ее спиной к стене. Я слегка подтянул ее нижнюю часть тела вперед, и ее бедра наклонились ко мне. Широко раскрытыми глазами она смотрела, как я расположился у нее между ног и прижал головку члена к ее половым губкам. Я начал двигать набухшую головку вверх и вниз, от головки к ее клитору, который к этому времени уже выглядывал из-под капюшона. Мама была явно возбуждена.

Она застонала, закрыла глаза, откинула голову назад и оперлась руками о стенку душа. Ее тело задрожало, когда я размазал моющее средство по ее самой интимной части своими самыми интимными движениями. Однако мне пришлось остановиться, потому что я был уверен, что один из нас потеряет самообладание и просто подастся вперед, а этого нельзя было ни отменить, ни проигнорировать. Я позволил ей выпрямиться, а затем помассировал ее сиськи руками, намыливая их, но хорошенько.

Наконец, мы вместе встали под воду и смыли с себя все моющее средство, оставив нас обоих сверкающе чистыми. Во всяком случае, о наших телах я не могу сказать того же о нашем поведении или наших душах. После того, как мы ополоснулись, мы снова обнялись, просто прижались друг к другу телом и медленно закружились в танце под водой. Время для меня ничего не значило.

Но, должно быть, это что-то значило для моего желудка, потому что в нем заурчало, и мама расхохоталась.

— Я чуть не забыла. Я была так очарована, — хихикнула она, похлопывая меня по животу. — Такой секс-машине, как мой маленький мальчик, нужно много еды, чтобы продолжать хорошо работать, не так ли? Давай, детка, пойдем поедим…

Мама выключила воду, и мы вышли, вытирая друг друга, прежде чем направиться из ванной в спальню. Ни у кого из нас не было необходимости в одежде. Обнажение вместе было ожиданием и всем, чего мы желали в эти выходные.

— Ого, в этой спальне действительно пахнет сексом, — сказала мама, принюхиваясь. Я сделал то же самое, но для меня это было не так остро, как для нее. Она утверждала, что никогда не теряла того, что она называла «чутьем во время беременности», и, вероятно, именно поэтому я никогда не мог успешно спрятать от нее в доме травку. Она всегда находила ее, и я выслушивал веселую лекцию после того, как она избавлялась от нее. — Детка, пожалуйста, открой окно.

Я подошел и открыл окно, впуская теплый летний утренний воздух. Мама разбирала постель, простыни на которой, без сомнения, были довольно липкими и грязными, учитывая, что мы всю ночь спали в поту и сперме. К концу выходных должно было остаться много постиранного. Мама взяла меня за руку и повела вниз.

— Хочешь позавтракать обнаженным на веранде? — спросила она, улыбаясь мне, пока готовила кофе и мимозы. — Я могу повесить москитную сетку, чтобы создать ощущение большей приватности.

— Мы могли бы это сделать, — кивнул я. — Но это могло бы показаться еще более неприличным и волнующим, если бы мы не использовали сетку, а просто выставляли себя напоказ. Уверен, что наши соседи все равно не смогут заглянуть на веранду.

Мама одарила меня довольной ухмылкой. — Ты маленький извращенец, Аарон. Ты действительно мой сын. Ладно, большой мальчик, никаких сеток, просто голая мама и голый сын завтракают на природе.

— Эй, может, устроим пикник за сараем, — заявил я, чувствуя себя храбрым. Мама хихикнула и с готовностью кивнула. Думаю, это означало «да». — Чья очередь играть в «правду или действие», мам?

— Будь я проклята, если знаю, детка, — призналась она, пожав плечами. — Но в приличном обществе леди превыше всего, так что, думаю, ты можешь спросить меня. Я отдохнула после вчерашнего, так что готова на все, лишь бы завтрак не подгорел.

Я наблюдал за ней сзади, пока она готовила наши утренние блюда. Она подошла к холодильнику и наклонилась, чтобы заглянуть внутрь, убедившись, что у меня потрясающий вид на ее задницу. Она переминалась взад-вперед с ноги на ногу и даже раздвинула ноги, чтобы я мог видеть ее гладкую киску.

— Аарон, я, возможно, задержусь здесь на секунду, так что, возможно, ты захочешь подойти поближе, чтобы я могла услышать тебя, если ты спросишь, — крикнула она из-за холодильника.

Я улыбнулся и придвинулся ближе, опустившись на колени так, что ее потрясающая задница оказалась прямо перед моим лицом. Я положил руку ей на ягодицу, чтобы она знала, как близко я был, и она в ответ потерлась попкой о мою ладонь.

— Правда или действие, мам? – спросил я.

— Ммммм… — сказала она, размышляя, пока искала что-нибудь. Каким бы голодным я ни был, меня вполне устраивало продолжать пялиться на ее задницу. — Правда.

Я кивнул. У меня был вопрос, который я действительно хотел задать, но знал, что не буду.

Что ты хочешь сделать из того, что мы еще не сделали?

Я бы не стал загонять ее в угол подобным образом. Я бы не смог заставить маму так прямо заявить о своих ограничениях. Это было бы не только несправедливо по отношению к самой замечательной женщине на свете, но и, вероятно, испортило бы настроение на весь день, ведь мама постоянно думала об этом. Нет. Однако у меня был наготове еще один забавный вопрос, который я хотел задать ей.

— У тебя когда-нибудь была возможность потрахаться с членом, который был больше моего? — Спросил я, ухмыляясь.

В холодильнике наступила пауза, а затем мама снова посмотрела на меня. — Детка, что за ужасный вопрос ты задаешь!

Видимо, в качестве упрека, она слегка прижалась задницей к моему лицу. Будь я проклят, если мой нос не оказался между ягодицами, а мой рот, возможно, коснулся ее киски. Но затем она еще глубже вжалась в холодильник и вздохнула.

— Да, малыш, — призналась она, явно недовольная ответом. — Несколько раз, но не в последние годы. Когда я была моложе, училась в колледже. А потом, лет пять назад, у меня был черный парень, с которым я…

Она замолчала и, пятясь, вышла из холодильника, держа в руках продукты, которые ей были нужны, когда она встала. Она подошла к прилавку и положила их, прежде чем повернуться и посмотреть на меня. Она прислонилась к прилавку и поманила меня пальцем, подзывая ближе. Я встал и подошел к ней. Мама положила руки мне на бедра и притянула мой возбужденный член к себе, прижав его к своей киске. Выражение ее глаз было серьезным.

— Аарон, — тихо произнесла она, но тон ее был материнским и любящим, а также серьезным. — Имей в виду, что у тебя приятно большой член, явно больше среднего размера. Королевы врут, когда говорят, что на ощупь он не может быть меньше 20 сантиметров. Это просто словоблудие. И да, во мне было несколько больших членов. Но это…

Теперь она прижалась киской к моему мужскому достоинству, чтобы подчеркнуть это.

— Любой девушке на свете повезло, что ты можешь засунуть этого монстра в любую дырочку, которая у них есть, — проворковала она, водя ногтями вверх и вниз по моему члену. Черт возьми, мама вроде как трогала мой член. Да, она в чем-то меня уверяла, но, тем не менее, она прикасалась ко мне без всяких преград. Я чуть не упал в обморок от того, как сильно, должно быть, любила меня эта женщина, раз сделала это.

— Может, я и играла с другими большими членами, малыш, — прошептала она, — но ни один из них никогда не значил для меня так много.

Я покраснел и опустил глаза, пораженный не только видом ее больших сисек, но и прикосновением ее ногтей ко мне.

— Ты что-то хочешь сказать? — спросила она с намеком на улыбку на лице.

— Звучит глупо, — пробормотал я, краснея еще сильнее и чувствуя себя очень смущенным.

— Я думаю, после этих выходных мы перестанем чувствовать себя глупцами, когда будем что-то говорить, милый, — заметила мама, нежно улыбаясь. — Скажи что-нибудь.

Я крепко зажмурился. — Я никогда так не любил киску.

Мамины глаза засияли, когда она улыбнулась, и улыбка превратилась в легкую ухмылку. — Я думаю, они стали хорошими друзьями, не так ли? — съязвила она, раздвигая ноги настолько, что мой член оказался между ее половых губ, а затем слегка изогнулась, показывая мне, что она влажная. Затем она отступила, и то, что она сделала дальше, чуть не сбило меня с толку.

— Я не шучу, Аарон, — заверила она меня, положив руку на мой член и обхватив его пальцами. — С какой бы девушкой ты в конце концов ни оказался, считай, что это самая счастливая девушка в мире. Не только потому, что у тебя большой член, но и потому, что ты внимательный любовник и джентльмен. Ты будешь заботиться о ее удовольствии и уважать ее, а не просто трахать этой штукой.

Ее рука оставила мой член, и она обвила руками мою шею, прижимая меня к себе, а ее губы коснулись моих, когда она прошептала.

— Ты заставляешь меня желать, чтобы мне снова было восемнадцать… — сказала она, прежде чем нежно поцеловать меня. Я просто обнял ее за бедра и поцеловал в ответ, потерявшись в откровениях и привязанности, которые она явно испытывала ко мне. Она прервала поцелуй и улыбнулась. — А теперь иди и накрой веранду для нашего завтрака, пока я здесь заканчиваю, а заодно придумаю для тебя неловкий вопрос из мести.

— Да, мам, — рассмеялся я, поворачиваясь и направляясь к выходу, но не раньше, чем мама шлепнула меня ладонью по заднице. Теперь я был голым на улице и чувствовал себя немного неловко, вероятно, потому, что мамы со мной не было. Я огляделся и пришел к выводу, что она была права — наши соседи не могли легко увидеть нас на веранде, не прибегнув к некоторым мерам, например, к использованию батута, чтобы заглянуть через забор. Это заставило меня лучше относиться и к другим нашим мероприятиям в обнаженном виде.

Я накрыл на стол, вынес посуду и столовые приборы. Когда я был на кухне, я иногда останавливался и просто наблюдал за мамой, которая стояла у плиты и, очевидно, готовила бекон, яйца и картофельные оладьи. Похоже, утром у нее был слишком жирный завтрак, и я не мог ее за это винить.

— А ты не оставляешь это на завтрак? — Спросил я, наблюдая, как она потягивает «мимозу», готовя.

— Тогда я выпью еще, может быть, шесть, — просто сказала она, пожав плечами. — Мне можно. Вообще-то, милый, приготовь, пожалуйста, еще бутылочку игристого.

— Должен признать, мне нравится выпивать с тобой, мам! — Я рассмеялся, доставая из холодильника еще одну бутылку.

— Ты думаешь, я веселая сейчас? Видел бы ты меня, когда я пьяная, — съязвила она, улыбаясь мне в ответ и подмигивая, покачивая задницей. — У меня проблемы с речью, и я забываю, как говорить «нет», прямо как эта маленькая шлюха Джина. Поэтому я должна быть рядом с людьми, которым доверяю, прежде чем попаду впросак.

На что она намекала, было очевидно. Она хотела мне доверять.

— Мам, может, нам сегодня напакостить? – спросил я. — Сегодня воскресенье, и это последний день нашего особенного уик-энда.

Она продолжала готовить, но, очевидно, обдумывала мое предложение. — Это может быть забавно, Аарон. Ты уверен, что готов посмотреть, как мамочка срывается с цепи?

— Честно говоря, я не могу придумать ничего, что бы я предпочел увидеть, — честно признался я. — Я имею в виду, что в эти выходные она становится все более и более удивительной с каждым мгновением.

— Боже мой, — сказала она, обмахиваясь веером от похвалы. — Продолжай меня так подбадривать, и я скоро потерплю неудачу, детка. Я не хочу тебя разочаровывать.

Я подошел к ней сзади, прижался к ее телу, и мой твердый член оказался между ее ягодицами. Я обнял ее за талию. Мама закрыла глаза и прижалась ко мне, а ее рука поднялась, чтобы погладить меня по щеке. Ее глаза были закрыты.

— Мама, — сказал я тихо, но честно. — Ты никогда меня не разочаровывала и никогда не разочаруешь за миллион лет. Никогда не сомневайся в этом.

— Я никогда этого не сделаю, Аарон, — ответила она нежнейшим из голосов, и ее глаза все еще были закрыты, когда она прижалась своей щекой к моей. — Всегда, любовь моя…

Она наклонила голову, и мы несколько мгновений нежно целовались, прежде чем ей понадобилось переключить свое внимание на еду, а я вернулся к накрыванию маленького столика на улице. Над столом был небольшой навес, и мухи начали вылезать наружу, так что я все равно повесила сетку, даже если наши соседи не могли нас видеть.

Тарелки, столовые приборы, кофе, мимозы… Я даже поставил в центр стола цветочную композицию. Я вернулся в гостиную и взял подносы, которые собирался использовать как подставку для наших блюд, когда они будут готовы. Я с нетерпением ждал, когда смогу с утра вести себя с мамой как с настоящей леди.

— Боже мой, дорогой, — сказала мама, открывая сетчатую дверь и выходя, и остановилась, увидев, каких усилий мне это стоило. – Это для меня, малыш?

— Кто еще заслуживает этого? — Спросил я, испытывая гордость, когда увидел ее реакцию и то, какое впечатление это произвело. — Просто дай мне знать, когда еда будет готова, а потом посиди, пока я все это достану.

— Я пришла, чтобы сказать тебе, что так оно и есть на самом деле, — заявила она.

— В таком случае… — Начал я, подходя и беря ее за руку. Я провел ее через сетку, а затем отодвинул стул, жестом предлагая ей сесть.

— Что, ты не собираешься говорить «миледи», когда будешь меня усаживать? — поддразнила она, опускаясь на стул.

— Конечно, только сначала дай мне набрать двадцать килограмм лишнего веса, отрастить ужасную бороду, надеть фетровую шляпу и носить за спиной дешевую катану, — фыркнул я, заставив ее хихикнуть.

— Я поняла намек, — рассмеялась она, когда я усадил ее в кресло. — У меня есть подруга, которая преподает в старших классах, и она видит, как ее мальчики-подростки-идиоты примеряют этот образ. Спасибо, детка. Не слишком ли это распутно — поцеловать тебя в знак благодарности?

Я покачал головой и наклонился к ней. Мама положила руку мне на затылок и крепко поцеловала. Мы не отрывались несколько секунд, и мама даже просунула язык мне в рот. Она прервала поцелуй, и я пошел в дом за едой. После двух заходов я расставил все это для нас на подносах, которые были легко доступны рядом со столом. Как только я сел, мама подняла свой бокал с шампанским, поднося ко мне мимозу.

— За моего любимого мальчика и за самые сексуальные выходные между мамой и сыном в моей жизни, — объявила она.

— За самую замечательную маму на свете, — ответил я, чокаясь своим бокалом с ее. Мы осушили бокалы, и мама приготовила еще по «мимозе» для каждого из нас, пока я раскладывал еду.

— С таким же успехом мы могли бы прикончить эту бутылку, — сказала она, щедро разливая по бокалам. — Если мы намерены сегодня напиться в стельку, нет смысла сдерживаться. И я сделала завтрак очень жирным и вкусным, чтобы помочь с этим.

— Я это понимаю, — ответил я с ухмылкой, заметив, насколько невкусным для меня выглядел завтрак. — Пока я все это убираю, твоей задачей будет приготовить выпивку, хорошо?

— Договорились, — сказала мама и с аппетитом принялась за свой завтрак. — Правда или действие, детка?

Я сделал паузу, чтобы подумать. — Решайся.

Она лукаво улыбнулась мне, а затем откинулась на спинку стула, подняла бокал с шампанским и начала его опрокидывать.

— Ой, — сказала она, ухмыляясь. — Я предлагаю тебе подойти и слизать мимозу с мамочкиных сисек, — сказала она, когда шипучая жидкость попала на ее кожу и начала стекать вниз.

Я встал и обошел вокруг стола. Мама все еще сидела, но откинулась назад, подставляя мне свою большую грудь. Я опустился на колени рядом с ней и начал с готовностью лизать и посасывать ее сиськи, не сдерживаясь. Мама явно провоцировала меня обращаться с ее сиськами так, как я обращался с сиськами других девушек, а не нежно сосать их. Это не было связью между матерью и сыном. Это была сексуальная прелюдия к сиськам.

Мама застонала и запрокинула голову. Ее рука мягко легла мне на затылок, а пальцы зарылись в мои волосы. Она слегка наклонилась ко мне, облегчая доступ к своей дальней груди, и я стал жадно сосать и ее тоже. Мама ерзала на стуле, но ноги держала сомкнутыми.

— Мне кажется, что-то попало мне на живот, Аарон, — выдохнула она.

Я двинулся вниз, лаская ее гладкую кожу, пока не достиг чуть выше ее холмика. Я не мог опуститься ниже, потому что ее ноги были сомкнуты. Более того, мама меня не приглашала. Я знал это. Я закончил, а затем выпрямился, вздыхая и кивая, довольный своей работой.

— Мммм, хороший мальчик, — проворковала она, поглаживая меня по щеке. — А девушка когда-нибудь слизывала шампанское с твоей груди, милый?

— Нет, — признался я, слегка покраснев. — Хотя, возможно, я позволил бы девушке обнюхать линию моего пресса на вечеринке.

Мама на мгновение приподняла бровь и слегка повернула голову, оценивая меня. Еще одна хитрая улыбка. — Но я могу сказать, что ты сам никогда этого не делал. Ты просто был на вечеринке и был любезен. Она была твоей девушкой?

— Нет, — ответил я, качая головой. — Я собирался на мальчишник на той вечеринке и только что трахнул ее. Я просто позволил ей немного повеселиться.

— Такой внимательный, — сказала она, снова лаская мою щеку. — Я думаю, мамочке придется слизывать шампанское с твоей сексуальной груди.

Мы снова принялись за еду, а мама продолжала наполнять наши бокалы «мимозами». Мы взяли всего по три бокала на каждого, но они быстро закончились, когда мы закончили завтракать. Мама отодвинула свой стул и немного вытянулась, греясь на солнце, которое просачивалось сквозь сетку. Я посмотрел на ее прекрасное тело, кое-где еще липкое и блестящее от того, что я слизывал языком шипучую мимозу, которой она себя поливала.

— Мммммм… — счастливо выдохнула она, вытягивая руки над головой, отчего ее сиськи приподнялись в мою сторону. — Жирные завтраки — это самое лучшее, но мне понадобится около тридцати с трудом заработанных оргазмов, чтобы сжечь все эти калории.

Одна из ее рук лениво скользнула вниз по телу и нашла свою киску, которую она ласкала так, словно никто не видел.

— Так ты загрузишь посудомоечную машину и все такое прочее, пока я буду готовить выпивку на день? — спросила она, улыбаясь мне и небрежно поглаживая свою киску. Я не мог сказать ей, как много для меня значило, что сейчас ей было совершенно комфортно делать это у меня на глазах. Как будто я больше не думал о том, чтобы демонстрировать эрекцию или дрочить у нее на глазах. Ей это понравилось.

Я кивнул, вставая и направляя на нее свою эрекцию, и начал собирать тарелки. — Таков план. Мне понадобится всего около пятнадцати минут.

— Ну, только не позволяй Аарону-младшему никуда уходить, — проворковала она, поглаживая мой член ладонью, когда я оказался в пределах досягаемости. — Мы не можем оставить его без внимания на сегодняшнем празднике, как не можем оставить без внимания Тигровую Лилли, верно?

Мне пришлось отставить тарелки, потому что я чуть не согнулся пополам от смеха. — Тигровая Лилли?

— Теперь я ее так называю, — просто сказала мама, все еще поглаживая Тигровую Лилли. — У нее были и другие имена. Во время учебы в колледже я называла ее ООН, потому что она принимала иностранных гостей и была открыта для представителей любой национальности.

— Мне это нравится, — сказал я, приходя в себя и снова принимаясь за уборку. — Как еще ты называла ее с тех пор, как она появилась в игре?

— О, ее первое имя было «Ху-Ху» или «Ноо-Ноо», — сказала мама, ухмыляясь, когда что-то вспомнила. — Так ее называла твоя тетя Трейси. Я называл ее киску «Джиджи», и мы устраивали маленькие рыцарские поединки, сражаясь с Ноо-Ноо и Джиджи вместе. Давным-давно.

— Мило. Что еще?

— Оооо, давай посмотрим… — задумчиво произнесла мама, поднимая глаза и постукивая пальцем по щеке, делая вид, что размышляет. — В старшей школе был один придурок, который думал, что он такой, и называл свой член грузовиком-монстром. Так что я назвала ее «Максимальное разрушение». Когда я с ним покончила, оказалось, что он не такой уж и хороший.

Я смеялся. — Значит, у нее всегда было имя?

— Да, наверное, так и есть, — сказала мама, наконец вставая. — Около года, когда я встречалась с твоим отцом, мне стало лень, и я просто называла ее «Моя искорка», потому что я так часто к ней обращалась, и она была звездой на каждой вечеринке. Я не могу поверить, что признаю, какой шлюхой я была перед своим сыном-подростком.

Я поставил тарелки и повернулся, чтобы обнять ее, положив руки ей на бедра и придвинувшись так близко, что ее соски касались моей груди. Я улыбнулся. — Мама, никогда…никогда не стесняйся этого и не бойся сказать мне. Это не делает тебя шлюхой. Называй себя так только в том случае, если тебя это заводит, но никогда не говори принижающе, особенно со мной. Я думаю, это удивительно, что ты была такой раскрепощенной и делала именно то, что хотела.

Она прикусила губу и посмотрела мне в глаза. — Правда, Аарон?

— Мам, если я пересплю с сотней девушек, это сделает меня гребаным мудаком? — заметил я. — Я никогда не верил в эту чушь с ключами и замками. Когда ты говоришь мне все это, я вижу не шлюху или распущенную женщину. Я вижу сильную женщину, которая трахается с тем, с кем хочет. Это сила. Я в восторге, мам.

Мама прижалась своим лбом к моему, а ее глаза закрылись, когда она крепко прижала меня к себе.

— Неудивительно, что я влюблена… — прошептала она едва слышно. Она подняла глаза и улыбнулась. — Давай, нам с Тигровой Лилли нужно выпить много выпивки.

Она повернулась и прошмыгнула в дом, убедившись, что я наблюдаю за ней. Я стряхнул с себя оцепенение и вернулся к своим делам, прежде чем отнести все обратно в дом. Я подавил желание поторопиться и сделать все неаккуратно. Вычистила все, чтобы можно было мыть в посудомоечной машине, и позаботился о посуде. Вскоре все было в порядке, и я позвал маму.

— Сюда, детка!

Я прошел в гостиную и обнаружил маму, стоящую перед кофейным столиком и рассматривающую собранную ею коллекцию бутылок. Пиво, коньяк, еще шампанское, красное вино, ликеры, предназначенные для смешивания, а также апельсиновый сок и различные бутылки шипучки.

— Ух ты. Мы сейчас так напьемся, — выдохнул я, качая головой, когда подошел ближе.

— Я знаю, правда? — согласилась мама, и в голосе ее звучало большое удовлетворение. — А когда у нас неизбежно начнется похмелье, что ж, у меня есть гарантированное лекарство. Я узнала об этом от своей подруги, которая преподает в старших классах. Это маринованный огуречный рассол. Ты просто выпиваешь стакан неразбавленного рассола, и он мгновенно снимает похмелье.

— Звучит ужасно, — сказал я, скорчив гримасу. — Кто подал ей эту блестящую идею?

— Очевидно, два ее любимых профессора в университете, — сказала мама, пожимая плечами. — Я сомневаюсь, что она могла бы сбить меня с пути истинного, понимаешь?

— Нет, но если ты за это поручишься, я поверю, — сказал я. — Итак, где мы это сделаем?

— Что ж, сегодня мы еще не были в гидромассажной ванне, — задумчиво произнесла она. — Давайте начнем с этого, не так ли?

Я кивнул и помог ей вынести различные бутылки, а затем и стаканы, которые нам понадобятся. Бокалы для вина, фужеры для шампанского, бокалы-невидимки, рюмки… Можно было поклясться, что к тому времени, как мы расставим все на столах и поверхностях вокруг ванны, у нас уже будет вечеринка.

Мама включила джакузи, которая с грохотом заработала, и заплела свои каштановые волосы в косу. Она хихикнула, заметив, что я смотрю на нее, потому что какой мужчина не будет тупо пялиться, когда женщина зачесывает волосы назад?

Затем она начала забираться в ванну, но сначала низко наклонилась, а затем опустила одну ногу в воду, широко раздвинув бедра и выставив передо мной свою влажную розовую киску и свой маленький анус.

— О боже, я, кажется, застряла, — сказала она драматичным девчачьим голосом. — Аарон, будь таким милым и поддержи меня.

Я усмехнулся и придвинулся ближе, положив руки на ее красивые ягодицы и сжав их. Мама застонала от удовольствия, слегка выгибая попку.

— Раздвинь их, милый, — вздохнула она, закрыв глаза. — Сделай мамочке растяжку.

Я кивнул, и изменил хватку, так что мои пальцы оказались между ее ягодицами. Затем я медленно, нежно развел их в стороны, загипнотизированный видом ее розового ануса, растянувшегося в стороны. Мама застонала, извиваясь от приятного ощущения. Ее киска тоже стала шире, и она была такой чертовски влажной.

— Нннннн, — вздохнула она. — Это так приятно…

Наконец я перестал растягивать ее и просто опустил ее попкой в ванну. Мама опустилась в воду, выдохнув, когда устроилась поудобнее, прямо рядом со своим любимым реактивным фонтаном «Стил».

— Почему ты выбрала такое название для своего любимого фонтана, мама? — Спросил я, забираясь внутрь и садясь напротив нее.

— Это также любимый фонтан моей подруги, — сказала она, задумчиво улыбаясь. — Она наш адвокат, и позаботилась о том, чтобы я получила все при разводе с твоим отцом. Ее фамилия Ремингтон, так что назвать фонтан «Стил» было своего рода моей дерзкой данью уважения к ней. На следующий вечер после мирового соглашения мы разделили горячую ванну, чтобы выпить за мою победу.

— Я помню ее. Кажется, ее зовут Джанет, — задумчиво произнес я. — Брюнетка, очень самоуверенная, носит костюмы «убойной силы». Она заходила ко мне года три или четыре назад. С ней ты тоже встречалась?

— Нет, — сказала мама, качая головой, а я ухмыльнулся. — Должна сказать, я бы совсем не возражала. Она большая извращенка и не прочь подразнить девочек, но она натуралка. Единственная девушка, с которой она занимается подобными вещами, — это ее подруга. Они были лучшими подругами еще со времен учебы в университете в восьмидесятых. И даже тогда, по ее словам, они в основном просто целовались и прижимались друг к другу обнаженными. Но мы наблюдали, как нам доставляет удовольствие Стил.

— Это имя по-прежнему является большой данью уважения к ней, — сказал я. — Что ты пьешь на первое время, мам? Выбирай свою отраву.

— Вообще-то, у меня есть идея на этот счет, — сказала мама, улыбаясь. — Открой одну из бутылок шампанского, Аарон, и мы будем пить прямо из нее. Передавай ее из рук в руки. В любом случае, мы не должны позволять напитку сильно нагреваться, верно?

— Я за, — просто сказал я, вставая и позволяя маме хихикать, наблюдая, как мой член раскачивается взад-вперед, все еще возбужденный, как она и просила. Я вытащил пробку, и мама вздохнула и покачала головой.

— Однажды ночью на вечеринке я сильно напилась, и кто-то выстрелил мне прямо в пизду пробкой от шампанского, — рассказала она мне. — Я так громко закричала, что удивляюсь, как это копы не приехали. Боже, какая это была боль. Я удивлена, что это каким-то образом не попало прямо в меня. Я даже представить себе не могу, насколько хуже было бы парню, если бы одна из этих пробок на большой скорости попала бы ему в яйца.

— Я даже думать об этом не хочу, — признался я, передавая ей бутылку, а затем сел. Мама сделала большой глоток из бутылки, а затем передала ее мне. Я сделал глоток и вернул ей. Прошло совсем немного времени, прежде чем мы прикончили ее. На этот раз мама предложила мне открыть две бутылки пива.

— Правда или действие, мам? – спросил я. Настала ее очередь.

— Мммм, правда, — сказала она после нескольких мгновений раздумий. — Я все еще совершаю так много мерзких, извращенных поступков, о которых не рассказывала тебе, и игра придает мне смелости делать это.

— Чем больше у нас будет довольных лиц, тем меньше вероятность, что нам понадобится эта игра, — заметил я.

— В первую очередь потому, что мы забудем, что играем в нее, — рассмеялась мама. — В любом случае, спрашивай.

Я немного подумал. — Вот так… чего ты не будешь делать во время секса?

— О, слава Богу, — выдохнула мама, почти выдохнув с облегчением. — Это просто, но список до неприличия мал. Какать, пить мочу или добровольно мазаться ею на лицо, переливание крови, садо-мазо… как только мне становится нехорошо, я ухожу. Я не делаю ничего подобного только для того, чтобы раздвинуть границы дозволенного.

— И это все? – спросил я.

— Ну, и я бы тоже не стала трахать мертвое тело, но кому нужно это говорить? — пожала плечами мама.

— Это правда, — рассмеялся я, делая глоток своего отличного холодного пива. — Некоторые вещи просто подразумеваются. Твоя очередь.

— Правда или действие, детка?

— Да, правда.

— Под какую музыку ты любишь трахаться? — спросила она.

— Хммм, зависит от настроения, — сказал я, обдумывая это. — Если я заигрываю с ней, то обычно выбираю что-нибудь легкое, и стараюсь быть уверенным, что ей это понравится. По этой причине я стараюсь выяснить, какую музыку любит девушка, прежде чем переспать с ней.

— Такой внимательный, — вздохнула мама, улыбаясь мне с обожанием в глазах. — Ну и что, что это дикий секс, как у обезьянки в джунглях? Что ты предпочитаешь?

Я ухмыльнулся. — Честно? Это дерьмо от «Combichrist» тебя заебет.

— О, это было бы забавно, — рассмеялась мама. — Я люблю эту группу, хотя никогда не слушала их вживую. В списке желаний!

— А как насчет тебя? – спросил я. — Под что моя мама любит трахаться?

— Наверное, я такая же, как ты. Иногда мне хочется сначала узнать, что нравится ему или ей, чтобы создать нужное настроение, — ответила она. — Сейчас я нахожусь на стадии рэпа старой школы, LL Cool J и ему подобных. Это вещи моей юности. Кажется, мне было десять, когда вышла эта песня.

— Моя мама — рэперша, — усмехнулся я. Я допил свое пиво и встал, чтобы налить еще. Мама покачала головой, когда мой член, все еще твердый, покачивался у ее лица.

— Эта штука просто нелепа, — пробормотала она, разглядывая ее. — Если бы я не знала тебя лучше, я бы сказала, что у тебя приапизм.

— Нет, просто потрясающая выносливость, — пошутил я, немного хвастаясь. Она приподняла бровь и ухмыльнулась. — Правда или действие, мам?

— Решусь, — с готовностью ответила она.

— Хорошо, — сказал я, протягивая руку и беря свой телефон. — Я прошу тебя позволить мне снять видео, как мой член стучит и шлепает тебя по лицу, на тридцать секунд.

Глаза мамы расширились, а затем она расхохоталась. — Аарон!

— Что? — Я рассуждал здраво. — У тебя есть шанс. Ты собираешься победить?

Маме пришлось прекратить хихикать, прежде чем она смогла ответить. — Ты знаешь, что я не собираюсь, молодой человек. Но, о Боже, я собираюсь вернуть тебя…

Она выпрямилась, села прямо, поджав ноги и положив руки на колени. Она посмотрела на меня, и в ее глазах вспыхнуло то, что я мог бы описать только как нетерпение. — Готова и жду, сэр.

Я включил камеру и включил функцию записи, чтобы она была в центре кадра. — Расскажи нам о себе, мам.

— Привет, — весело сказала она. — Здесь Джули Зейн, и я собираюсь позволить моему замечательному маленькому мальчику Аарону шлепать своим твердым членом по моему лицу в течение тридцати секунд. Кто бы это ни смотрел, наслаждайтесь!

От меня не ускользнуло, что она сказала «тот, кто это смотрит», но, возможно, это было просто преувеличением, сгоряча, не говоря уже о том, что это хорошо прозвучало в кадре. Мама закрыла глаза, и я придвинулся ближе, обхватив свой твердый как камень член. Я не собирался проявлять робость, ведь мама так здорово меня представила. На экране появился мой член, и я начал водить набухшей головкой по ее лицу. Мама не открывала глаз, но стонала.

Она чуть не захихикала, когда я шлепнул ее по кончику носа.

Я был немного более настойчивым, когда касался ее щек и подбородка как головкой, так и твердым стволом, но более мягко, когда касался ее глаз или носа. В качестве решающего удара на тридцатой секунде я прижал головку к ее губам и подержал так долю секунды. Мама издала какой-то звук и поджала губы, чтобы поцеловать его, прежде чем я убрал.

— Это тридцать секунд, — вздохнул я, отступая назад и продолжая снимать ее реакцию. Она почти светилась, и я думаю, ей это действительно понравилось. — Как тебе это понравилось, мам?

— Мммм, давненько я этого не делала, — радостно сказала она. — По крайней мере, не без буккаке-душа после.

Я рассмеялся, а мама захихикала. Я отправил видео на ее телефон и откинулся на край гидромассажной ванны, позволяя ей увидеть мое тело и мою эрекцию.

— Мой маленький мальчик когда-нибудь раньше бил девочку по лицу своим членом? — спросила она с озорной улыбкой на лице.

— Не так, — сказал я. — Глупый щелчок тут или там, но ничего похожего на то, что ты только что позволил мне сделать. И это было намного веселее, без обмана.

— Мммм, я рада, — сказала она, глядя на свои груди и обхватывая их ладонями, прежде чем погладить. Мы допили, а потом мама велела мне налить нам коньяку. Мы бездельничали и обсуждали некоторые шалости, которые мы оба совершали, сравнивая свои наблюдения и смеясь над сходствами, когда находили их, что случалось на удивление часто.

— Нам лучше пойти в дом. Я немного перегрелась, — наконец сказала мама, потягивая свой напиток. — У меня есть идея, если ты не против.

Я кивнул. — Все, что захочешь, мам.

— Ну, — начала она, лукаво улыбаясь. — Большой телевизор в гостиной… ты сказал, что он может быть подключен к Интернету, но он также находится за нашим брандмауэром, да?

— А что? Мы будем смотреть запрещенное порно? — Спросил я, ухмыляясь.

— Это не просто порно, малыш, — тихо произнесла она и слегка покраснела. — Я подумала… Я подумала, что, может быть, мы могли бы показать друг другу кое-что из того, что каждый из нас снял.

Я на мгновение замолчал. — Хочешь посмотреть мое порно?

Она еще больше покраснела. — Я… да. Теперь мне любопытно. И я потратила столько времени, признаваясь во многих вещах, которые совершала в прошлом, что чувствую, что в некотором смысле обязана тебе это показать. Я не знаю, есть ли в этом смысл.

— Очень мало что из этих выходных изменилось, мам, но это не значит, что они не были удивительными и идеальными, — сказал я, пожав плечами. — И теперь, когда я думаю об этом, то понимаю, что показывать тебя может быть немного неприлично.

— У меня тоже мурашки по коже, когда я хочу показать тебе, — выдохнула она, улыбаясь, глядя на бурлящую воду. — Поцелуй меня, малыш, а потом мы зайдем внутрь.

Я шагнул вперед и посмотрел маме в глаза. Ее губы прижались к моим, и мы нежно поцеловались. Одна моя рука нашла ее руку, и наши пальцы переплелись. Что-то в этом было очень личное, даже более интимное, чем мои руки на ее талии или ягодицах. Это было похоже на то, что делают влюбленные. И даже не просто влюбленные, а пара.

Мне это понравилось.

— Мммм, — промурлыкала мама во время поцелуя, прижимаясь киской к моему члену, который был зажат между нами. — Должна восхищаться стойкостью молодого человека…

Мы прервали поцелуй и вылезли из ванны. Мама выключила воду и задернула ее ширмой, а я тем временем начала собирать бутылочки и стаканчики и запихивать их внутрь. Мне потребовалось две попытки, и когда я принес все в гостиную, мама уже ждала меня. Она все еще выглядела немного смущенной, и это было удивительно, какой милой она была. Жаль, что у меня не было возможности сфотографировать ее.

— Итак, эм… — начала она. — Как мы будем воспроизводить все это на нашем большом экране? Просто подключим наши ноутбуки по USB?

Я кивнул. — Это сработает. Если хочешь, я все приготовлю, пока ты будешь готовить наши напитки.

Мама кивнула и начала обдумывать наши варианты, а я побежал наверх за обоими ноутбуками и USB-кабелями. Я отнес их вниз и нашел еще один поднос, чтобы поставить на него, пока мама готовила напитки.

— Правда или действие, мам? — Спросил я, пока возился с кабелем.

— М-м-м, правда, — сказала она наконец. — Ты скоро увидишь много порно со мной, так что, может быть, лучше отложить попытки на потом, когда ты узнаешь, на что я способна.

— Справедливо, — рассмеялся я. — Ладно, мммм… Какую самую неприличную вещь ты когда-либо совершала, когда я был рядом и не подозревал об этом? Не считая того, что наши спальни расположены близко друг к другу. Но я мог бы тебя застукать.

— О, ничего себе, — сказала мама, делая паузу с напитками и задумываясь. — Это длинный список, детка. Иногда мы с партнерами намеренно делали что-то рядом с тобой, просто для того, чтобы быть пойманными.

— Ну, приведи всего несколько примеров, которые, как ты думаешь, вызовут у меня смех или шокируют, — предложил я.

— Хммм, — задумалась мама. — Ну, мы с Трейси трахнули друг друга на твоей последней вечеринке по случаю дня рождения, на которой она присутствовала.

— Срань господня! – рассмеялся я. — Это было, когда вы вдвоем «собирали припасы» в шкафу и ушли на полчаса? А моя вечеринка была как раз по ту сторону двери?

Мама покраснела и кивнула. — А в другой раз ты сидел с Джиной в гидромассажной ванне и начал заниматься сексом. Мы с моим кавалером стояли здесь, на кухне, у двери-ширмы и смотрели, выключив свет, чтобы ты нас не увидел. Он трахал меня хорошо и жестко, пока она прыгала у тебя на коленях.

— Ты наблюдала, как я занимаюсь сексом? – спросил я.

— Я… на самом деле наблюдала за Джиной, — призналась мама, краснея еще сильнее. — Жаль, что она оказалась шлюхой. Она была такой сексуальной.

— Я бы поделился ею с тобой, если бы знал, мам, — легко сказал я. — Расскажи мне еще одну.

— Ну, мы с твоим отцом часто ссорились, когда ты был маленьким и спал с нами в одной комнате, но это вполне обычные родительские дела, — сказала она, пожав плечами. — Несколько лет назад, во время одного из наших вечеров кино, ты заснул на полу, а мы с Конни Бекхэм занялись этим прямо здесь, на диване. У нас не хватило терпения тебя передвинуть. Мы были слишком возбуждены и хотели трахнуться.

— Рад знать, что ты никогда не позволяешь мне мешать хорошо провести время, — усмехнулся я, вставая. — Ну вот, мы оба подключены. Ты на HDMI2, а я на 3. И что теперь?

Мама молча села на диван, все еще краснея. Она сдвинула колени и сложила на них руки. Она казалась странно скромной после последних двух дней, которые мы провели вместе. — Ты не сочтешь меня странной, если я задам тебе вопрос, Аарон?

— Конечно, нет, мам, — сказал я, подходя к ней. Я опустился перед ней на колени, чтобы мой стояк не дрожал у нее перед носом, и накрыл ее руки своими. — Просто попроси.

Она на мгновение закрыла глаза. — Я… хочу, чтобы ты скопировала мои файлы на свой ноутбук.

Я моргнул. — Правда? Это твое личное дело, мама, твои воспоминания и твоя жизнь.

— Я знаю, — сказала она, стараясь не покраснеть. — Но я хочу, чтобы это было доступно тебе сейчас. Вчера поздно вечером я поняла, как важно для меня было поделиться с тобой своим прошлым. Всем этим. Таким образом, для тебя это не просто легенда или мифология. Это… живая история. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя комфортно, зная все эти вещи обо мне, и я не знаю, было бы ли это когда-нибудь по-настоящему, если бы я не предоставляла тебе возможность наслаждаться ими на досуге. В этом есть какой-то смысл?

— Ну, поскольку мамы обычно не показывают своим сыновьям порно, которое они снимали в прошлые века, да, в этом есть смысл, мам, — сказал я, кивая. — Я имею в виду, да, я полагаю, что, имея его под рукой и имея доступ к нему, когда захочу, я чувствую себя особенным.

Мама посмотрела на меня и слегка ухмыльнулась. — Это не просто еще одна порнушка, чтобы пополнить твою копилку порнухи, не так ли?

— О, и это тоже будет, но гораздо больше, — сказал я ей, поднимая ее на ноги, все еще держа ее за руки и заглядывая ей в глаза. Головка моего члена едва касалась ее живота. Никому из нас не было до этого дела. — Как ты и сказала, я узнаю тебя поближе, и это становится живой историей. Я буду… Я посмотрю, как ты трахаешься, как делаешь минет, как режешь девушек ножницами и лижешь киску… легенда оживает, и я живу в благоговейном восторге.

Мама покраснела и отвела взгляд. — Это просто глупо.

— Нет, это мой выбор, перед кем и чем я буду благоговеть, — твердо сказал я. — И это ты, мама. Я всегда любил тебя и восхищался тобой, но эти выходные заставили меня остро осознать, как мне повезло. Так что, да, я скопирую твои файлы на свой ноутбук. Но ты должна сделать то же самое с моим.

Она лукаво улыбнулась. — Чтобы я могла смотреть домашнее порно моего маленького мальчика и завидовать всем маленьким шлюшкам, которых он трахал?

— Что-то в этом роде, — рассмеялся я. — Да ладно, мне все равно нужно, чтобы ты дала доступ к своему ноутбуку, прежде чем мы устроимся.

Мама присоединилась ко мне у ноутбука и ввела свой пароль. Она глубоко вздохнула, а затем открыла папку, зашифрованную. У нее было довольно мягкое, общее название, но оно, несомненно, что-то значило для нее. Как только она дважды щелкнула по нему, на экране появился запрос на ввод пароля. Я отвернулся и вежливо посмотрел куда-то в сторону, пока мама вводила очень длинный пароль.

— Только учитель может запомнить такой длинный пароль, — рассмеялся я.

— Я помню дни рождения всех своих детей, так что это не такая уж большая проблема, — вздохнула она. — Но, клянусь, пароль почти такой же длинный, как все номера дней рождения подряд.

— Я думал, ты вводишь число «пи», — съязвил я, заставив ее повернуть голову и ухмыльнуться, прежде чем ущипнуть меня за зад. Наконец, она закончила, а затем выдохнула, присела на корточки и махнула рукой.

— Ну вот, детка, — сказала она, указывая на экран. — Вся моя грязная жизнь открылась тебе. Делай, что хочешь, дитя мое.

Без особых церемоний я просто подключил два наших ноутбука кабелем, а затем скопировал данные с ее диска на мой.

Я наблюдал, как индикатор выполнения начал медленно мигать.

— Черт, это, наверное, много, — усмехнулся я, заставив маму посмотреть на меня. — Вообще-то, загрузка продлится целый час. Ты действительно была непослушной, мам. Не то чтобы я возражал.

— Наверное, еще выпью, чтобы успокоить свои расшатанные нервы, — сказала мама, вставая и подходя к столу, наливая себе бокал коньяка и осушая его одним глотком.

— Да ладно, мам, тут нечего стесняться, — непринужденно сказал я, присоединяясь к ней на диване. Я положил свою руку на ее, которая лежала у нее на коленях. — Я видел, что у тебя под одеждой, и мы мочились и кончали друг на друга.

— Я знаю, — тихо сказала она, улыбнувшись и сжав мою руку. — Тем не менее, почти никто, кроме меня, не видел этого.

— Даже тетя Трейси? — Спросил я, немного удивленный.

— Ну, только потому, что Трейси не видела кое-что из новинок, — призналась мама. — Но да, с твоей тетей я бы поделилась всем этим. Ты единственный человек, кроме меня, который все это увидит, Аарон. Это… для меня это самый большой риск в мире. Скоро ты поймешь, почему. Но мне нужно сделать это с тобой.

— Я люблю тебя, мама, — прошептал я, наклоняясь и целуя ее в щеку.

Мама улыбнулась. — Я тоже люблю тебя, большой человек.

Она налила еще немного коньяка и сделала хороший глоток. Затем повернула голову и улыбнулась мне, приглашая наклониться. Она прижалась губами к моим губам в поцелуе, прежде чем разомкнуть их. Она влила коньяк мне в рот, вздохнув при этом. Немного жидкости выскользнуло из-под наших губ и упало на ее пышную грудь. Я проглотил подношение и прервал поцелуй, прежде чем наклониться, чтобы слизать капли с ее сисек. Мама нежно обхватила мою голову и застонала.

Я сел и улыбнулся ей. Мама посмотрела на мои колени. — Я не понимаю, как ты до сих пор не взорвался или просто не упал в обморок от постоянной потери крови, детка.

— Думаю, на меня подействовал постоянный поток выпивки с утра пораньше. — Я прислонился к задней стенке дивана, заложив руки за голову, и мой член встал торчком. — Да, что я могу сказать, у меня есть выдержка, — самодовольно сказал я. — Жаль людей, которые ниже меня по положению.

Мама уставилась на меня, в ее глазах сверкнуло веселье, а уголок рта слегка изогнулся в ухмылке. — Ну, кто-то очень доволен собой.

— Эй, многие девушки делали мне комплименты. Не вижу смысла в ложной скромности, — лениво протянул я, как будто говорил какую-то глубокую истину о вселенной.

Мама все еще смотрела на меня своим удивленным взглядом. — Правда или действие?

— Мммм, осмелюсь… — Небрежно сказал я.

— Ладно, крутой парень, — сказала она, и ее улыбка приобрела зловещий оттенок. Она выпрямилась и убедилась, что ее волосы все еще заплетены в косу. Она взяла свой телефон и поставила его перед нами на маленький столик, где стоял ликер, прежде чем нажать «Запись». — Я прошу тебя не кончать…

Мои глаза расширились, когда я увидел, как она соскользнула с дивана и встала на колени, раздвигая мои ноги. Что, черт возьми, она делает?

— Мама? — Спросил я довольно неуверенно.

Она проигнорировала меня, придвигаясь ближе, раздвигая мои ноги своим мягким телом. Я просто молча смотрел, как она осматривает мой член, который стоял торчком и дергался прямо у нее на глазах.

Мой разум чуть не взорвался, когда она обхватила его рукой и начала поглаживать.

Я не могу описать, что я чувствовал. Это была такая смесь чувств — шок, паника, восторг, отчаяние, желание… ощущение ее нежной, но в то же время настойчивой руки на моем члене, медленно двигающейся вверх и вниз, было таким невероятным. Неужели моя мама действительно начала мне дрочить?

Я напрягся и ахнул, когда почувствовал, как ее губы прижались к головке, целуя ее. Она наклонилась, покрывая поцелуями всю мою длину, не отрывая от меня взгляда своих страстных карих глаз. Ее язык поднялся и коснулся моего члена, затем начал медленно облизывать его снизу вверх.

И я, честно говоря, подумал, что сейчас кончу.

Я вздрогнул, почувствовав, как мамин влажный язык обвился вокруг головки, а затем неудержимо застонал, когда ее губы обхватили его. Черт возьми, мама начала сосать мой член! Пока ее рука поглаживала меня нежнейшими изгибающими движениями, я почувствовал, как ее теплый рот начал продвигаться, медленно продвигаясь вниз по моему стволу, следуя за кольцом ее пальцев. Ее язык порхал у нее во рту, и она незаметно усилила давление.

Я открыл глаза и осмелился посмотреть вниз, и увидел, что мама все еще смотрит на меня снизу-вверх, а ее губы почти наполовину проникли на мой возбужденный член. Ее глаза лукаво блеснули, когда встретились с моими, заставляя меня отвести взгляд от этого удивительного зрелища. Ее обнаженное тело было у меня между ног, и я почти непроизвольно сжал бедра, как бы удерживая ее на месте. Не то чтобы мама собиралась куда-то уходить. Она явно намеревалась заставить меня кончить.

Она начала покачиваться вверх-вниз, проверяя, какая часть моего члена, которую она взяла, была приятной и скользкой. Она замурлыкала, касаясь губами моей чувствительной кожи и заставляя меня стонать. После моего небрежного хвастовства, она превратила меня в кашицу. Мамины навыки минета были не из легких, и она провоцировала меня на то, чтобы я как-нибудь не кончил.

Я больше никогда не буду хвастаться в ее присутствии.

Мама издала гортанный звук «Мммммм», когда она достигла моего корня, уткнувшись носом в мои волосы, а мой член оказался у нее в горле. Она удерживала меня так несколько секунд, без тени сомнения доказывая, что это сделала она.

Мама делала мне глубокий минет. Черт, мама делала мне глубокий минет! Я, наверное, пытался вспомнить, делал ли кто-нибудь это раньше, но в тот момент у меня в голове все перепуталось. Я даже не мог вспомнить собственное имя. Вспомнить, как дышать, оказалось непросто. Никогда, даже в самых смелых мечтах, я не предполагал этого.

Она остановилась, медленно наклоняя голову ровно настолько, чтобы посмотреть на меня. Мой член все еще был полностью у нее во рту и горле. Наши взгляды встретились, и я чуть не потерял сознание. Каким-то образом мне удалось собраться с силами, сосредоточиться и позволить ей делать свое дело. Было ли когда-нибудь так хорошо? Я не мог вспомнить. Было только сейчас.

Мама начала медленно покачиваться вверх-вниз, слегка постанывая, пока ее губы и язык массировали и мучили мой член. Ее рука работала в безупречном тандеме с ртом, совершая тотальную атаку на мои чувства и гениталии. Нереальное наслаждение пронзило мою нервную систему, отдаваясь в каждом уголке моего тела. Даже пальцы на руках и ногах покалывало. Я старался не извиваться, но единственный способ не допустить этого — держать свое тело напряженным, таким же твердым, как и мой член. Я потерпел неудачу, и мама застонала от восторга, когда мои пальцы обхватили ее голову.

Мама делала это медленно, отодвигаясь, пока только головка моего члена не оказалась у нее во рту, а затем опускаясь, пока я снова не оказался у нее в горле. Она выжидала подходящего момента и, конечно, сводила меня с ума. Ее рука слегка обхватила мой член, когда он не был у нее во рту, все еще нежно поглаживая скользкую кожу. Это был настоящий Рай, и я никогда не испытывал ничего подобного. Ни одна девушка не была так искусна, как мама. Это был не просто минет. Она трахала меня своим ртом, неумолимо приближая к монументальному оргазму.

Мама, похоже, перешла в режим порнозвезды, потому что начала двигаться немного быстрее вверх и вниз. Ее влажный ротик издавал те чавкающие звуки, которые мы иногда слышим в видео. Ее глаза не отрывались от моего лица, пока она покачивалась. Я вздрогнул и задохнулся, толкаясь бедрами, когда она приоткрыла рот ровно настолько, чтобы проскользнуть зубами вниз по моему стволу. Ощущение пронзило мои нервные окончания, а звук, который я издал в ответ, был довольно смущающим. Это было похоже на хныканье ребенка.

Я пытался дышать, думая о других вещах, которые не заставили бы меня открыть рот. Мамин минет, однако, хорошо поработал над моими мыслительными процессами.

Анус бегемота… огнестрельные ранения… папа…

Я не знаю, сработало ли это, потому что мама была неумолима, и я никогда в жизни не испытывал ничего более удивительного. Определенно, ни один минет не был похож на это. Я был уверен, что вывернусь наизнанку, когда наконец сдамся. Если бы только…

— Детка?

Мои глаза резко открылись, и я посмотрел на маму. Она перестала отсасывать мне, но все еще ритмично массировала рукой мой член, поддерживая его в напряжении. На ее лице, возможно, отразилось беспокойство. — Ты в порядке?

Я едва знал, что сказать, но ответил ей. — Я… Я думаю… ты просто убиваешь меня. Это так приятно.

— Но я сосу твой член уже около десяти минут, — сказала она, тоже несколько смущенная. — Ты уверен, что с тобой все в порядке?

Моя очередь выглядеть озадаченным. — Ч-что? Сколько времени?

— Десять минут, — подтвердила мама.

Черт возьми, мне показалось, что прошло всего тридцать секунд! Она довела меня до такого исступления, что я потерял счет времени!

— Мама, — выдохнул я, дрожа всем телом. Я не мог поверить, как сексуально она выглядела там, внизу, держа мой член в своей руке и массируя меня. Ее мягкое, прекрасное тело касалось моего. — Я… Я понятия не имел. Но ты приказала мне не кончать, поэтому я делал все возможное, чтобы… не…

Теперь мама казалась несколько ошеломленной, а потом беспокойство вернулось. — Но, детка, я хочу, чтобы ты кончил.

— Ты бросила мне вызов, — сказал я, а мои мысли путались. Не важно, что она думала, я был так близок.

Мама кивнула. — Тогда я отменяю вызов, детка. Ты выиграл его. Теперь, пожалуйста, позволь мамочке заставить тебя кончить.

Чувство, похожее на облегчение, охватило меня, когда я понял, что мне больше не нужно сопротивляться ее изысканным пыткам. Я был волен поддаться этому. Я просто кивнул.

В ее глазах снова появился блеск возбуждения. Она улыбнулась мне. — Кончай скорее, детка. Как можно скорее и как можно сильнее. Отдай мне все. Ты это заслужил.

Она почти нырнула обратно на мой член, опуская свой рот вниз и мгновенно погружаясь глубоко на меня. Я задрожал и громко застонал, извиваясь, когда позволил ей овладеть собой и не сопротивлялся. Клянусь, мне казалось, что мама собирается высосать мою сперму через мой член. В ее мычании и стонах слышалось нетерпение, как будто она с нетерпением ждала своей награды. Ее прилив сил был поразителен. И теперь, когда я не пытался сдерживаться, я был всего в нескольких секундах от того, чтобы кончить.

Мои дрожащие бедра задвигались, и мама держала меня, пока я ласкал ее лицо. Я уверен, что звуки, которые я издавал, вызвали бы у меня смущение, когда я услышал бы их позже на видео, но в тот момент я был почти бессвязен. Мои руки снова вцепились в мамины волосы, сжимая их, пока я трясся, как будто у меня был припадок.

— Мама… — простонал я, хотя для меня это прозвучало как хныканье.

Мама снова приоткрыла рот, когда я начал кончать, и это было похоже на гребаный поток моих сливок, извергающийся в ее рот гейзером, который устремился в ее гостеприимное горло. Влажное, теплое рвение, которое она проявляла. Ее рука так умело массировала и сжимала меня, что реальность улетучилась, и мой мир закружился.

Я рухнул обратно на диван, тяжело дыша, и моя кожа покрылась потом. Блаженство разлилось по моему телу, а сердце бешено колотилось. Не думаю, что я когда-либо раньше кончал так сильно.

Мама все еще сосала, медленно и гораздо нежнее, а ее большой палец сжимал вену у основания моего члена, пока она выталкивала из меня остатки моей спермы. Она мурлыкала, закрыв глаза, наслаждаясь наградой за свои великолепные усилия.

И как только она закончила, ее рот оторвался от меня, и она отпрянула назад, издав восторженный крик. Мои глаза расширились, когда я наблюдала за ней. Мама почти упала на спину на толстый ковер, визжа от восторга, согнув колени и дрыгая маленькими ножками.

— ДА! — воскликнула она. – ЛУЧШИЙ МИНЕТ В МИРЕ! ЛУЧШАЯ ПОРЦИЯ СПЕРМЫ В МИРЕ! ОООО!

— Ты в порядке, мам? – спросил я. Неужели я сломал ее?

— Да! — взволнованно воскликнула она, вскакивая и снова опускаясь передо мной на колени. В ее глазах плясали огоньки. — Это был, попросту говоря, самый потрясающий секс, который я когда-либо дарила, Аарон, и никто еще так сильно не кончал! Это был мой день! Моя неделя! Мой год! О, малыш!

Я хмыкнул и выдохнул, когда мама бросилась ко мне в восторженные объятия, все еще визжа, как школьница. Ошеломленный больше всего на свете, я устало обнял ее за талию и просто позволил ей лежать на мне, весело смеясь. Не то чтобы я был способен на что-то другое в данный момент. Мама не лгала. Это был один из лучших минетов всех времен, я уверен.

— Мммммм, — пробормотала она, прижимаясь своими губами к моим и счастливо целуя меня.

— Спасибо, спасибо, спасибо, что позволил мне это сделать, дорогой. Боже, я так давно не могла выразить это словами.

— Я должен поблагодарить тебя, — выдохнул я, все еще пребывая в шоке. — Я имею в виду, ты чуть не высосала мою душу через мой член. У меня никогда раньше не было ничего даже отдаленно похожего на это.

Я задумался на мгновение, а затем посмотрел на нее. — И… если честно, это, наверное, лучше, чем любой секс, который у меня когда-либо был. Просто… ух ты, мам.

Мама смотрела на меня несколько секунд, прежде чем забраться ко мне на колени, наклониться ближе и обнять меня, прижавшись своим теплым телом к моему.

— Тогда, я думаю, в какой-то момент нам придется позаботиться о том, чтобы ты отплатил мне тем же, малыш, — прошептала она мне на ухо очень нежно. — Но сейчас давай просто насладимся этим восхитительным блаженством.

Без проблем. Я все равно не был готов пошевелиться, все еще был совершенно беспомощен. Мама просто лежала на мне, мурлыча и целуя меня в шею и лицо, шепча мне на ухо, какой я хороший мальчик. Я не собирался с этим спорить, да и не мог. Я все еще не мог поверить, что это произошло. Моя мама, которая, по-видимому, была королевой минета, сделала мне такой классный минет, что даже она гордилась этим.

Она проложила дорожку поцелуев вниз по моему телу и, наконец, снова опустилась на колени у меня между ног. Она обхватила мой обмякший член, целуя его и нежно лаская. Внутренне я не верил своим глазам, наблюдая за происходящим. Неужели мама действительно это делала? Очевидно, то, что мы делали с моим мужским достоинством, было новым уровнем, который мы открыли.

— Мммм, вот и наша маленькая суперзвезда, — проворковала она, блаженно улыбаясь и потираясь щекой о мою длину. Ее глаза были немного остекленевшими, а ее поцелуи были такими нежными на моем члене. — Хороший, хороший мальчик…

Она посмотрела на меня снизу-вверх и мечтательно улыбнулась. — Мой мальчик хочет, чтобы я будила его так каждое утро?

Я откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза. Если бы я позволил ей это сделать, то всегда ходил бы с глупой улыбкой на лице. Утренний минет от мамы?

— Я больше никогда не буду ходить прямо, — вздохнул я наконец, заставив маму хихикнуть, прежде чем она вернулась к поцелуям моего члена и медленному скольжению языка вокруг головки, просто наслаждаясь собой. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя, так как мама все это время оставалась у меня между ног. Когда я, наконец, посмотрел на нее, чувствуя, что в голове у меня прояснилось, я просто уставился на нее, очарованный ее видом.

Я посмотрел на компьютеры, пытаясь понять, как продвигается перекачка. Похоже, что она была выполнена примерно на пятьдесят процентов, так что у нас еще было время, чтобы убить его.

— Так, я тут подумала, — наконец сказала мама, положив руки мне на колени и положив подбородок на них, глядя на меня снизу вверх и, наконец, давая моему члену отдохнуть. — Мы могли бы сделать перестановку внизу. Поставить посреди комнаты прочный шест и еще один диван… тогда мама могла бы попрактиковаться в танцах на шесте и на коленях перед желающей публикой?

Она одарила меня лукавой улыбкой. — Знаешь кого-нибудь, кто мог бы стать волонтером?

Я устало улыбнулся ей в ответ. — Уверен, все мои друзья с готовностью выстроились бы в очередь.

— Сопляки! — рассмеялась она, наклоняясь и слегка прикусывая мое бедро, недалеко от члена. Конечно, это было не больно, поскольку, очевидно, это был шутливый упрек. Она снова забралась ко мне на колени и оседлала меня. Ее колени оказались по обе стороны от моих бедер, а руки обхватили мои плечи. Ее липкая киска была прижата к моему спящему члену.

— Я уверена, мы можем придумать кого-нибудь другого, — промурлыкала она, медленно, ритмично двигая бедрами и прижимаясь ко мне всем своим женственным телом. — Кто-то, кто является прекрасным, внимательным сыном. Кто-то, кто такой же извращенец, как и его мамочка, и кто заслуживает всего самого лучшего от любой девушки, которую он захочет, но особенно от нее?

Будь я проклят, если не вздрогнул, потому что почувствовал, как член набухает и снова начинает шевелиться. Мамина власть над моим членом была завораживающей. Она хихикнула, почувствовав, как он оживает. Она лукаво улыбнулась мне.

— Когда ты был маленьким, ты никогда не хотел засыпать. Ты боролся с этим и изо всех сил старался не заснуть, — пропела она, продолжая тереться о мой член. — Похоже, ты передал ему эту черту характера, а?

— Боже, мам, — простонал я, но только от усталости, а не от протеста. Я положил руки ей на талию, чтобы удержать ее, пока она извивалась на мне. — Только ты могла воскресить его из мертвых после того последнего выступления. Клянусь, ты просто волшебное создание.

— Быть волшебницей никогда не значило для меня больше, чем когда-либо, — тихо сказала она, не сводя с меня глаз. — Так ты мой волонтер по танцам на пилоне и коленях, детка?

Я кивнул. — Лучше бы так и было, потому что я чертовски уверен, что не хочу, чтобы это был какой-нибудь другой парень, не так ли?

Мама хихикнула и поцеловала меня, все еще покачивая бедрами и пробуждая во мне зверя. Он рос и набухал, и вскоре у меня снова началась чертова эрекция.

— Ах, так намного лучше, — счастливо вздохнула она. — Должна признать, мне нравится, когда он бодрствует. Если я все время буду мокрой, то самое меньшее, что мы можем сделать, это поддерживать его активность, верно?

— Люди не всегда могут определить, мокрая ты или возбужденная, — заметил я.

Мама наклонилась ближе, и ее губы едва касались моих, когда она говорила. Ее киска теперь скользила вверх и вниз по нижней стороне моего члена, от основания до самого кончика.

— Ты чувствуешь женщину, которая не возбуждена, молодой человек? — спросила она шепотом. — Эта женщина всегда возбуждена, и она любит трахаться, и трахаться, и трахаться…

Я задрожал и прижался своим лбом к ее лбу, в то время как мама продолжала извиваться. Она действительно была очень скользкой и влажной. Ее пальцы впивались в мою шею, пока она ласкала меня своей киской.

— Хочешь почувствовать, как мамочка кончает вот так? — спросила она самым тихим голосом.

Я притянул ее ближе, и мама восприняла это как согласие. Она толкнулась сильнее, и я почувствовал, как ее клитор ударяется о головку моего члена, когда она двигалась вверх и вниз по всей длине. Мама вздохнула и начала стонать, сначала тихо, но потом ее голос стал громче. Ее и без того теплое тело прижалось ко мне еще сильнее, кожа стала влажной от пота. Я ни в коем случае не был готов кончить, но, черт возьми, это было так приятно.

Мама тяжело дышала, а ее движения были настойчивыми. Она явно стремилась кончить от того, что делала. Казалось, она почти подпрыгивала у меня на коленях. Мой член все еще прижимался к моему животу, а она терлась о его нижнюю часть.

Теперь она дрожала, ее дыхание было прерывистым, ногти начали впиваться в мою кожу. Мои руки скользнули вниз и схватили ее за ягодицы, сжимая их и притягивая ее ближе, поддерживая ее, пока она трахала себя, прижавшись ко мне. Мама застонала, когда я схватил ее, и прижалась сильнее.

— Малыш, — пискнула она, выгибая спину, запрокидывая голову, и ее волосы рассыпались по моим коленям. Она дрожала, изо всех сил стараясь удержаться.

Затем она прильнула ко мне, прижалась губами к моим губам и яростно поцеловала меня. Она громко и бесстыдно стонала во время поцелуя, содрогаясь у меня на коленях, а ее киска омывала мой член и живот своей спермой. В ответ я сильнее сжал ее ягодицы, а мама все это время стонала мне в рот.

Она прижалась ко мне, дрожа и тяжело дыша, а ее тело было теплым и влажным от пота. Ее пальцы мягко, почти слабо обхватили мою шею, пока она прижималась ко мне, как якорь, удерживающий реальность в буре блаженства, которое она переживала. Я чувствовал, как ее губы прижимаются к моей коже, шепча так тихо, что я не мог расслышать ни слова.

Когда она, наконец, подняла голову и посмотрела мне в глаза, ее глаза были остекленевшими и полными того, что я мог назвать только любовью.

— Аарон… — пробормотала она, все еще не отрываясь от меня. — Я так сильно люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, мам, — сказал я в ответ, все еще обнимая ее. — Никогда не сомневайся в этом.

— Как я могу? — выдохнула она, уткнувшись лицом мне в плечо и крепко прижимая меня к себе. — Никогда.

Она снова посмотрела на ноутбуки, как будто проверяя ход закачки. — Еще минут пятнадцать, да?

Я тоже посмотрел. – Да, где-то так.

Она одаривает меня озорной ухмылкой, все еще обнимая меня за плечи. — Не думаю, что тебе захочется продемонстрировать свои оральные навыки, которые сводят с ума всех девушек, не так ли? Позволь мамочке самой протестировать их?

Я приподнял бровь. — Ты уверена, мам?

— Я сделала тебе лучший минет на земле, не так ли? — рассуждала она. — Ты у меня в долгу.

— Не могу с тобой поспорить, — выдохнул я, кивая, обдумывая услышанное. — Это было лучше, чем все остальные минеты, которые я когда-либо получал, вместе взятые. Так, хорошо. Где ты хочешь сделать это?

Мама задумалась. — Может, мне просто прилечь на диване и позволить тебе творить чудеса?

— Мам, перестань так говорить, а то я вдруг не выдержу, — рассмеялся я. Она ткнулась мне в нос и соскользнула с колен. Прежде чем я успел встать, она отвернулась от меня, встала рядом и раздвинула ягодицы, открывая мне свою влажную киску и свой крошечный анус.

— Посмотри, детка, — вздохнула она, слегка покачиваясь, соблазнительно. — Посмотри, что приготовила для тебя мамочка.

Я был загипнотизирован. Я наклонился, и мои ладони обхватили ее ягодицы, удерживая их раздвинутыми, в то время как ее руки опустились. Она наклонилась вперед, глядя на меня, обхватив ладонями свои большие груди. Ее глаза были плотно прикрыты. Я уставился на нее, а мои большие пальцы были так близко к ее скользкому входу. Я потянул чуть сильнее, раздвигая эти божественные ягодицы чуть шире, и мама застонала.

Я наклонился и поцеловал ее прямо между киской и анусом, в этот нежный бугорок плоти, заставив ее вздрогнуть и ахнуть.

— Аарон… — прошептала она, сильнее сжимая грудь.

— Мам, пожалуй, присядь на диван, а я встану на колени, — предложил я. Мама выпрямилась и медленно повернулась ко мне лицом. Она прошла мимо меня к дивану, убедившись, что ее холмик коснулся моего лица, а одна из ее рук скользнула по моей щеке. Она опустилась на подушки, почти лениво откинувшись на них. На ее лице была озорная улыбка, когда она ласкала свою грудь.

Она медленно раздвинула ноги, раскидывая их до тех пор, пока ее киска не оказалась бесстыдно выставленной на всеобщее обозрение, блестя в тусклом свете комнаты.

— Покажи мне, детка, — выдохнула она, почти извиваясь, когда ласкала себя. — Покажи мне, как ты возносишь этих маленьких шлюшек на небеса перед главным событием.

Я кивнул и опустился на колени между ее ног. Мое сердце бешено колотилось. Я действительно собирался лизать мамину киску, пока она не кончит? То есть, да, она сосала мой член и заставила меня кончить сильнее, чем я когда-либо кончал от минета или даже от обычного секса, но это… это казалось мне еще более нереальным.

Как бы трудно ни было представить, что она хочет отсосать у меня и довести меня до оргазма, еще труднее было представить, что она хотела бы, чтобы я сделал то же самое с ней. Моя мама, самая крутая и сексуальная женщина, которую я знал. Хотела меня.

Хочет меня.

Я решил продолжить и не разочаровывать ее. Ее киска ждала меня, губы были влажными, клитор едва виднелся. У меня почти кружилась голова, но мой неистовый стояк напомнил мне, что я должен был сделать, и это было не просто тупо пялиться.

— Я люблю тебя, мам, — сказал я, приближаясь вплотную, наклоняясь и начиная целовать ее обнаженную женственность. Любой трепет, который я испытывал, должен был исчезнуть, потому что мама ожидала, что я заставлю ее кончить. И поскольку всего несколько минут назад она заставила меня так сильно кончить, я просто не мог сдержаться, не так ли?

Мамины пальцы мгновенно оказались в моих волосах, когда я начал целовать ее, и я почувствовал, как она вздрогнула, и услышал ее стон. Запах ее возбуждения проник в меня, снова вызывая головокружение, но я поцеловал ее, наконец высунув язык и начав дразнить его вдоль щели между ее губами. Мама задрожала и заерзала. Ее дыхание сбилось, а затем стало прерывистым. Ее ногти царапали мою кожу головы, в то время как пальцы ерошили мои волосы, не отпуская их.

Я нашел ее клитор, и мама бесстыдно застонала, когда я поцеловал ее, а затем провел по нему языком. Я ответил на прикосновение ее рук, проведя языком по маленькому бутону, пробуя на вкус ее влажность, и ее возбуждение. Была ли мама такой на вкус? Это было невероятно. Чем настойчивее я чувствовал ее руки, тем сильнее давил, тем больше облизывал. Когда они расслабились, я слегка отодвинулся, просто позволяя ей насладиться удовольствием. Не то чтобы я торопился, верно?

Мамина влага была на всей нижней части моего лица, по крайней мере, поначалу. Но потом она начала извиваться, и вскоре все мое лицо блестело от ее вожделения. Не то чтобы я возражал, конечно. Я был полон решимости получить лучший оральный оргазм, который я когда-либо дарил девушке.

Нет.

Женщине.

Мама замерла и громко ахнула, когда я втянул в рот ее клитор, а мои пальцы теперь проникали внутрь, чтобы поиграть с ее киской, нежно массируя ее и разводя в стороны, давая ей те небольшие растяжки, которые она, по-видимому, любила. Я обвел языком ее пульсирующий клитор, в то время как мама начала извиваться. Она дрожала и обливалась соком, а ее колени подгибались, когда она извивалась на подушках.

— Черт, черт, черт, черт… — прошипела она. — Гннннн, черт… ухххххнннн…

Я решил ускорить процесс и скользнул пальцем в мамину киску, одновременно лаская языком ее клитор. Мама вскрикнула и забилась, на мгновение обхватив меня ногами, прежде чем снова начать извиваться.

— Мммм! Мммммм… — произнесла она приглушенным голосом, и я понял, что она посасывает одну из своих сисек, пока я доставляю ей удовольствие, еще больше усиливая ее возбуждение. В ее тоне слышалось отчаянное хныканье, а ее внутренние мышцы сжимались вокруг моего пальца, который теперь скользил взад-вперед или изгибался внутри и поглаживал верхнюю стенку.

Мама каким-то образом опустилась еще ниже, распластавшись на пояснице, так что ее задница почти свисала с дивана, что еще больше облегчило мне доступ к ее горячим зонам. Один из моих больших пальцев лег на ее клитор, нежно касаясь и двигая им, в то время как я наклонился немного ниже, вытащил палец и проник в нее языком. Мама завизжала, извиваясь из стороны в сторону, одной рукой схватив меня за волосы, когда я атаковал ее узкий проход.

Теперь, спустившись ниже, я смог разглядеть ее тело и понять, чем занимается мама. Она снова принялась ласкать и посасывать свою грудь. Ее глаза были закрыты, когда она жадно сосала, сжимая, оттягивая или покручивая сосок на груди, которую она не сосала. Она извивалась вокруг меня, ее тепло окутывало меня, ее кожа порозовела от возбуждения и блестела от пота. Я не мог поверить, насколько она была возбуждена, или насколько я был возбужден ею. Она была, попросту говоря, самым эротичным существом, которое я когда-либо видел.

Я скользнул языком внутрь нее, исследуя и проникая так глубоко, как только мог. Маме это явно нравилось, но она была не в состоянии произнести ни слова, потому что все, что она бормотала, к тому моменту звучало для меня как полная тарабарщина. С другой стороны, я был не в лучшем положении, чтобы слышать ее, когда ее бедра обхватывали меня, и все остальные мириады сексуальных звуков раздавались одновременно.

Острый. Земляничный. Даже сладкий? Мне было трудно описать, какой у мамы был вкус, но, с другой стороны, в тот момент мой мозг с трудом обрабатывал четкие мысли, не так ли? Предполагалось, что я сосредоточусь на том, чтобы доставить ей оргазм всей жизни, и именно это я и сделаю. Я решил разыграть последнюю карту в своей колоде и слегка подвинулся, чтобы мама этого не заметила.

Она вздрогнула и вскрикнула, когда я засунул свой средний палец ей в попку.

Мама чуть не забилась в конвульсиях, когда я возобновил трахать языком ее киску, одновременно двигая рукой внутри ее невероятно узкого заднего прохода. Я продвигался вперед и чувствовал прикосновение кончика пальца к своему языку, когда он касался тонкой чувствительной мембраны, разделявшей два туннеля. Я массировал и исследовал, покручивая палец, в то время как мой язык неустанно ласкал и пробовал ее на вкус.

— Аарон! — позвала мама, и ее тело начало трястись. Я поднял глаза и увидел, что она крепко зажмурилась, а рот искривился в сексуальном оскале, когда она попыталась удержаться. Однако я не собирался ей этого позволять и продолжал атаковать ее центры удовольствия до тех пор, пока она больше не смогла этого выносить.

Она схватила меня за голову, запустила пальцы в мои волосы и надавила на них так сильно, как только могла, одновременно отчаянно двигая бедрами, практически отталкиваясь от дивана. Мое лицо было прижато к ее промежности, и я ничего не мог видеть, но почти слышал, как она скрипит зубами.

Мама закричала, забилась вокруг меня, и тут мое лицо стало невероятно мокрым. Мама не просто кончала, она брызгала. На мое лицо, в мой рот… ее ногти впивались мне в кожу головы, но я этого почти не замечал. Я просто продолжал лизать, продолжал трахать ее попку пальцем. Ничто не остановило бы меня, пока я не доставил бы ей оргазм, сравнимый с тем, который она подарила мне.

Мама не обмякла и не упала обратно на диван. Она просто рухнула. Мне казалось, что ее тело разваливается на части, как скелет в старых мультфильмах, превращающийся в груду костей. Я двигался вместе с ней, все еще облизывая, все еще перебирая пальцами. Я не останавливался, пока она не дала мне понять, что пора. Вкус ее киски, ее спермы — это все, о чем я мог думать. Она покрывала мой рот и горло.

Наконец-то ее руки снова начали ласкать меня, и она, казалось, расслабилась. Ее пальцы все еще были в моих волосах, но прикосновения были нежными, медленными и томными. Я начал расслабляться, заменяя свои облизывания поцелуями, крошечными покусываниями ее клитора, в то время как большой палец нежно проникал в ее киску, не лишая ее полностью ощущений, в то время как мой средний палец просто оставался неподвижно внутри ее задницы.

Я поднял глаза и увидел, что она улыбается мне. Ее лицо излучало то, что я мог назвать только блаженством.

— Подойди и дай мамочке поцеловать тебя, малыш, — проворковала она, а ее глаза сияли любовью. — Не стесняйся держать свои пальчики там, где они есть, хотя…

Я кивнул и откинулся назад, прежде чем залезть на диван. Я сел рядом с мамой и прижался к ней. Мы оба расположились так, что мои пальцы все еще были внутри нее. Мама прижалась ко мне, а ее сиськи прижались к моей груди, и она поцеловала меня, глубоко, с любовью. Я вздрогнул, почувствовав, как ее рука нашла мой твердый член и нежно обхватила его.

— Мммммм, — выдохнула она во время нашего поцелуя, закрыв глаза. Ее рука поглаживала мой член, что было выражением привязанности, а не попыткой заставить меня кончить. — Лучший… оральный… оргазм… в моей жизни…

— Это правда, мам? — Спросил я, все еще держа ее за руку. — Ничего страшного, если это не…

— Малыш, — пробормотала она, целуя меня в губы, пока говорила. — Мамочка не лжет. Ты перевернул ее мир. Ты подарила мамочке лучший оральный оргазм в ее жизни, честное слово. Даже Трейси не могла сравниться с тобой в этом.

Я содрогнулся, почувствовав себя удовлетворенным при этой мысли. Мама подарила мне лучший секс в моей жизни, так что, возможно, это было справедливо, но меня все равно поразила мысль, что такой неумеха, как я, мог сделать это для нее. В конце концов, она была чертовой королевой секса. Кем я был в этой вселенной?

Мама начала ложиться, и я лег рядом с ней. Мы оба прижались боками друг к другу. Я все еще ласкал маму, пока она нежно поглаживала мой член, и мы слились в любовном поцелуе. Языки медленно сплетались, просто давая друг другу понять, насколько они любимы. И, боже, я чувствовал себя любимым.

— Мммм, ты чувствуешь, как твои пальцы касаются меня, любовь моя? — спросила она во время поцелуя. Я задержался, чтобы ощупать ее, и действительно, мне удалось соединить кончики двух пальцев через нее.

Мама подпрыгнула, а затем захихикала, дрожа и извиваясь, когда я легонько стукнул ее кончиками пальцев друг о друга.

— Ах ты, сопляк, — хихикнула она во время поцелуя. — Ты с Трейси всегда должны выходить за рамки дозволенного, не так ли?

— Не уверен, что я уже нашел твою границу, мам, — ответил я, ухмыляясь и целуя ее в нос. — И день еще только начинается.

— Твой пальчик так приятно ощущается в моей попке, малыш, — прошептала она, лаская мою щеку свободной рукой, в то время как другой все еще нежно поглаживала мой член. — Мамочка любит анал и анальные игры. Я всегда любила. Сколько я себя помню, мне всегда нравилось, когда у меня что-то было в заднице.

Я кивнул. — В какой-то момент мне придется сделать тебе зажим.

Мама приподняла бровь. — О, Боже, это тот случай, когда я ложусь на живот, а ты засовываешь большой палец мне в задницу, а два пальца — в пизду, как в шар для боулинга?

Я кивнул, и мама начала хихикать, прижимаясь ко мне всем телом так сильно, что ей даже пришлось прекратить массировать мой член. Она держала мои пальцы в себе, но двигалась так, что мое лицо оказалось между ее сисек. Она пошевелила ими, ухмыляясь мне.

— Ты такой забавный, хороший и озорной мальчик, Аарон, — вздохнула она, обнимая меня. От нее пахло, как от женщины, которая кончила, и это был Рай. Я мог бы навечно погрузиться в ее сиськи. — Я не могу выразить, как сильно я тебя люблю.

Она взяла меня пальцами за подбородок, а затем приподняла его так, чтобы я мог заглянуть в ее мягкие карие глаза, которые сияли. — И я всегда была влюблена в тебя, малыш. Ты всегда был для меня всем.

Я улыбнулся. — Это не покажется странным, если я отвечу тебе тем же?

Она покачала головой.

— Тогда, наверное, я всегда был влюблен в тебя, мам, — сказал я, чувствуя себя совершенно сбитым с толку. Что именно я имел в виду? — Я думаю, каждый мальчик так думает, но… у кого когда-нибудь была более идеальная мама, чем у меня?

Мы снова наклонились, чтобы поцеловаться, когда раздался звуковой сигнал! С моего ноутбука донесся звуковой сигнал, указывающий на то, что передача завершена, и файлы были перенесены на него.

И мама не выдержала и захихикала над моментом.

— Даже электроника согласна с тобой, Аарон, — съязвила она, все еще смеясь. Она двигалась, пока мои пальцы не вышли из нее, и она не убралась с дороги. По крайней мере, я так думал. Она стояла на четвереньках боком и стояла на коленях надо мной. Она положила руки мне на бедра, наклонилась и прижалась ртом к моему члену, мурлыча от удовольствия, когда делала это. Я вздрогнул и застонал. Моя рука была ближе всего к ее заднице, нежно лаская ее, а затем поглаживая ее липкую киску.

Мама, наконец, перевела дух и отошла в сторону, а я пошел проверить закачки. Конечно же, они оба были завершены. Все мамины файлы теперь были на моем диске в незашифрованном виде, в то время как мои файлы лежали на ее диске. Я взял пульт и обернулся, остановившись, когда увидел, что мама опрокидывает в себя целый бокал коньяка. Закончив, она громко выдохнула и посмотрела на меня.

— Мне потребуется немало мужества, чтобы пережить следующую часть, детка, — сказала она, наполняя наши бокалы. — И мы же говорили, что нас ждет полный пиздец, верно?

— Это правда, — кивнул я, подходя и забирая у мамы свой бокал. Я последовал ее примеру и просто выпил его одним глотком. Мы бы не попали впросак, если бы сдерживали себя, не так ли?

— Итак, как мы собираемся это сделать? — Спросил я, садясь.

Мама задумалась. — Ну, сидеть бок о бок на диване кажется скучным и любительским занятием. Единственный плюс в том, что мне будет относительно легко дрочить тебе, пока ты играешь с моей киской. Но для тебя гораздо интимнее обниматься за моей спиной, не так ли? И мы все еще можем обсуждать то, что смотрим.

— Мне нравится, — согласился я, позволяя маме отойти в сторону, пока я лежал на задней стенке дивана на боку, лицом наружу. Мама хихикнула, когда увидела, что Аарон-младший указывает куда-то впереди меня, но затем опустилась и прижалась ко мне лицом. Мой член снова оказался между ее бедер и торчал между ними. Она наклонилась и нежно погладила видимую головку, прежде чем улыбнуться мне в ответ.

— Правда или действие, любовь моя? — спросила она, когда моя рука скользнула под нее и легла на одну из ее грудей, обхватив ее.

— Решусь, — просто сказал я.

— Хорошо, — ответила она, кивая. — Я хочу, чтобы ты показал мне свое самое озорное видео.

— Оки-доки, — подумал я, размышляя об этом. — Как насчет…

Я воспользовался универсальным пультом дистанционного управления, который теперь был синхронизирован с моим ноутбуком, чтобы найти папку с домашним порно, и начал перебирать папки на выбор.

— Папок немного, — заметила мама, положив руку поверх головы и нежно поглаживая ее грудь.

— Возможно, я просто ленив в категоризации, — сказал я, пожав плечами. — Я уверен, что у тебя есть подпапки внутри подпапок внутри папок. Все, что относится к категориям.

— Это правда, — хихикнула мама. — По дате и типу полового акта. У Трейси, например, есть своя папка, но она проиндексирована вместе с папкой лесбиянок. Оооо, у тебя есть отдельная папка?

Я чуть не покраснел. — У меня есть несколько видео, где я дрочу. На самом деле я их не смотрю, но некоторым из моих подруг нравится иногда их просматривать.

— Покажи мне хоть одно, прежде чем перейдешь к самому неприличному видео, — нетерпеливо попросила мама, протягивая руку, чтобы погладить мой член, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — Покажи мне моего маленького мальчика в действии.

— Вот и мы… — подумал я, щелкая по одному из MP4-файлов в папке Соло.

Мама пристально смотрела на меня, а я наблюдал за ней. Ее глаза были огромными, как тарелки. Я решительно не смотрел, но слышал, как тяжело дышу и постанываю.

— Я даже не помню эти простыни, Аарон, — выдохнула она, восхищенно наблюдая за происходящим, прежде чем повернуть голову и ухмыльнуться мне. — Сколько, черт возьми, тебе было лет?

Громкий стон снова привлек ее внимание к экрану. — Оооо, какой удар! — засмеялась она, сжимая мой член между своих ног. — Ты уже давно большой мальчик, не так ли?

— Мам, здесь только мы вдвоем, и ты все равно меня смущаешь, — вздохнул я, радуясь, что видео закончилось. — Ты готова к моему самому неприличному видео?

Мама кивнула, пристально глядя на экран. Я нашел видео в папке и нажал «Воспроизвести».

— О-о-о, нииииииииииииииииии, — тихо сказала мама, наблюдая, как я развлекаюсь с двумя девушками. — Когда это было?

— Как раз перед окончанием осеннего семестра, — ответил я, наблюдая. Одна из девушек сидела у меня на лице, лицом вниз, в то время как другая была насажена на мой член, похотливо постанывая и подпрыгивая вверх-вниз. Они наклонялись и жадно целовали друг друга, лаская сиськи друг друга. — Узнаешь их?

— О-о-о, ту девушку, которая была насажена на твой член, зовут Лори, но я не могу вспомнить другую, — сказала она, прищурившись на экран. — Но она азиатка.

— Да, это Анна, — подтвердил я, кивая. — Посмотри на это сейчас.

Мама внимательно наблюдала, как Лори повернулась и теперь откинулась назад, опираясь на руки и ноги, в то время как Анна отодвинулась от моего лица и поползла вниз, чтобы обхватить мой член. Она посасывала его несколько секунд, прежде чем удержать в неподвижности, а затем Лори громко застонала и опустилась, принимая меня в свою попку.

— Храбрая девочка, — сказала мама, ерзая и наблюдая за мной. Анна лизала киску Лори, в то время как рыжая двигалась на мне вверх-вниз, выставляя напоказ свою задницу, раздутую моим инструментом. — Смотри, как она двигается.

— Да, Лори была настоящей шлюхой. Всегда такой была, — согласился я. — Она ненавидела Джину, так что любой шанс, который у нее был, был для нее выигрышем. Я не особо возражал, особенно если Анна, так сказать, была рядом.

Мама была прикована к происходящему на большом экране, с благоговением и восторгом наблюдая, как Анна и Лори встали на четвереньки, задрав свои милые попки кверху. Я по очереди трахнул каждую из них в попку, несколько раз двигаясь между ними взад и вперед.

— Это и есть та самая анальная рулетка, о которой ты мне рассказывал? — сказала мама. Ее голос был чуть громче шепота, а пальцы медленно, почти рассеянно поглаживали мой член. — Это выглядит так потрясающе, малыш. Кто выиграл?

— Я даже не помню, — усмехнулся я. — Я не думаю, что они тоже знали. Посмотри, как они целуются, пока я их трахаю.

— Распутные девчонки, — хихикнула мама. — Но такие удачливые. Это твоя самая непослушная работа?

Я пожал плечами. — Может быть? Я думаю, что анальная рулетка в некотором роде помогает, понимаешь?

— Может, покажешь мне другие? Посмотрим, что получится, — предложила мама. Я так и сделал, и это заняло несколько минут. Поскольку я записал большую часть материала на свой телефон, ни один клип не был очень длинным. Некоторые из них длились несколько минут, но большинство — минуту или две. Некоторые из них были сделаны поспешно, на месте.

— О боже, — тихо сказала она, наблюдая за одним из них, а затем повернула голову и посмотрела на меня. — Ты ведь не новичок в этой сексуальной игре, не так ли?

Я пожал плечами. — Хотя совершенно очевидно, что я не понимал, что делаю.

Она улыбнулась и поджала губы. Я наклонился и нежно поцеловал ее. Я нажал кнопку «Пауза», так как в тот момент мы не обращали внимания на экран, а затем отложил пульт и обнял маму. Она повернулась ко мне, прижавшись ко мне передом. Наши языки переплелись, и она нежно ласкала и поглаживала мой член, в то время как я ласкал пальцами ее половые губки.

— Мммммм, — промурлыкала она во время поцелуя. — Протяни руку за мою спину и возьми одну из бутылок с ликером, детка…

Я даже не знаю, какой из них я взял, по крайней мере, до тех пор, пока не принес его. Это был ирландский крем, и мама взяла его у меня и отхлебнула прямо из бутылки. Затем она прижалась губами к моим губам, крепко целуя меня, и перекатилась на меня сверху, передавая мне в рот ирландский крем. Мы передавали его взад и вперед, пока он не закончился, и теперь наши поцелуи по вкусу напоминали виски со сливками. На время мы забыли о телевизоре и ласкали друг друга, пока целовались.

Мама вздрогнула, когда головка моего члена коснулась ее половых губ.

Мы оба тяжело дышали, когда она прервала поцелуй и посмотрела мне в глаза. Ее лицо пылало. — Ты готов увидеть, как мамочка ведет себя как развратная шлюха, малыш? — спросила она дрожащим голосом.

Я довольно злобно улыбнулся. — Я хочу, чтобы ты показала мне, как ты выглядела, когда была развратной шлюхой, мама.

Я думаю, это как-то подбодрило ее в рамках нашей игры «Правда или действие», но она кивнула и снова устроилась передо мной. Мой член расположился между ее бедер и покоился под ее влажной киской. Мама знала, как пользоваться контроллером на ноутбуках, и теперь работала с ним. Она открыла свою папку на моем ноутбуке и начала просматривать ее. Она выделила одну папку и, казалось, остановилась в нерешительности.

Я посмотрела на папку. Она была озаглавлена «ПЛОХАЯ».

— Вот оно, детка, — выдохнула она. — Все мои самые распутные и развратные моменты там.

— Открой это и нажми «Воспроизвести», мам, — сказал я, кивая, а затем прижал ее к себе.

Мама сглотнула, но затем потянулась вперед и нажала кнопку воспроизведения. Программа видеоплеера просто прокрутила бы их по порядку, что бы мама с ними ни сделала.

Я ошеломленно наблюдал, как на экране появились мамины бедра и киска, разрезанные ножницами с помощью пары бедер и киски, которые выглядели практически одинаково. Учащенное дыхание, которое происходило, соответствовало действию на экране. Две гладкие киски разминались и терлись друг о друга. Мама и тетя Трейси шептали друг другу непристойности.

— У нас не было мобильных телефонов, — сказала мама, и ее голос казался отстраненным. Я восхищенно наблюдал, как они трутся друг о друга кисками, держа друг друга за запястья и притягивая друг к другу.

В связи с чем возник вопрос.

— Мам, а кто снимает? — С любопытством спросил я.

— Честно говоря, милый, я даже не помню, — пробормотала мама, не отрывая глаз от экрана. Мы наблюдали, как она и тетя Трейси вроде как сели, опираясь на руки, а затем начали не тереться друг о друга, а отодвигаться, а затем ударяться бедрами друг о друга, ударяя кисками с нарастающей силой. Они обе задыхались и хныкали, соревнуясь, кто продержится дольше.

— Мы любили друг друга, но траханье было для нас чем-то вроде соревнования, — тихо сказала мама. — Мы колотили их вместе, чтобы посмотреть, кто первый кончит. Тот, кто выиграл, имел право хвастаться, но мы всегда заботились друг о друге и после этого целовались еще крепче. Иногда мы даже просто крепко обнимались, плача и извиняясь за то, что причинили друг другу боль.

— Киски намного крепче, чем члены, — признал я, все еще наблюдая, как они трутся друг о друга промежностями. Мама, похоже, выиграла раунд, в который они играли, потому что Трейси наконец сдалась. — Если бы кто-нибудь сделал это со мной, я бы, блядь, умер. Они бы сломали мне член.

Мама хихикнула. — Я никогда не понимала, что значит «отрастить яйца». Яйца мягкие и хрупкие. Это должно быть «отрастить вагину», потому что эти штуки могут выдержать удары.

Я рассмеялся и протянул руку, чтобы обхватить мамину киску и сжать ее. Мама вздрогнула и захихикала, прижимаясь ко мне. Я снова поднес руку к ее сиськам, и мы продолжили смотреть.

Появилось любительское видео маминой оргии, и она не шутила. Было почти невозможно сказать, что это была она. Если бы я не познакомился с ее телом так близко в последнее время, я бы никогда не догадался. На ней был радиоактивно-розовый парик и какая-то полумаска в стиле барокко, скрывавшая верхнюю часть лица и часть щек.

Другой причиной, по которой это было трудно распознать, были все эти движения и извивания. Мама бесстыдно задыхалась и постанывала (что я тоже теперь мог распознать), вероятно, потому, что ее трахали сразу трое парней. Конечно же, как она и сказала мне накануне, она лежала сверху на каком-то чуваке, широко раздвинув ноги. Он входил и выходил из ее задницы снизу, в то время как другой парень стоял на коленях и двигал туда-сюда. Его член был глубоко в ее киске. Мамин рот был прижат к другому чуваку, и она сосала его член так, словно это было последнее, что она когда-либо брала в рот. Ее стоны были почти лихорадочными от желания.

— Срань господня, мам, — тихо выдохнул я, ошеломленный тем, чему мне позволили стать свидетелем.

— Я знаю, — почти прохрипела она, покраснев от смущения. — Ужасно, правда?

— Ты шутишь? — Чуть не выпалил я. — Ты гребаная секс-машина, мам. Ты богиня! Трое парней, все сразу? И ты не замедляешься и не поддаешься доминированию.

Парень в ее заднице застонал и приподнялся, содрогаясь, и было ясно, что он кончает в нее. Через несколько секунд счастливый ублюдок в ее киске кончил, наполнив ее кремом. Мама нежно теребила пенис парня у себя во рту, и через несколько секунд он кончил, почти всхлипывая, когда кончил, а мама жадно проглотила его.

— Дааа, — сказал я, не отрываясь от экрана. — Везучие ублюдки…

— Я не могу поверить, что ты видишь меня такой, — простонала мама, закрывая лицо руками. Я протянул руку и вложил свою в ее ладонь, а затем нежно взял ее за подбородок. Мама не слишком сопротивлялась, когда я подняла ее лицо, чтобы посмотреть на экран.

— Ты только что доминировала над тремя парнями, мам, — твердо сказал я. — Ты заставила их всех кончить с интервалом в несколько секунд. Многие ли женщины способны на это?

Она слабо улыбнулась мне в ответ. — Не отвратительно?

— Мам, если я трахнусь с тремя девушками, я стану богом. Парни, которым не нравится, что ты можешь это делать, — неуверенные в себе парни, которые никогда не заслужат такую женщину, как ты. Когда-либо. Ты потрясающая, и я в восторге.

— Мне так повезло, что у меня такой сын, как ты, — вздохнула она, прежде чем вернуться к просмотру. Вокруг снова началась возня, и вскоре мама уже сидела верхом на девушке и терлась о нее, пока та высасывала сперму с парня, который только что трахнул ее. Мама никогда не подавала признаков того, что замедляется, просто получала все возможное удовольствие, неся его как корону.

Видео закончилось, и мама казалась очень напряженной. Что бы ни происходило, это заставляло ее нервничать.

— Вот и все, детка, — сказала она взволнованным шепотом. — Вот тут ты решаешь, что твоя мама зашла слишком далеко, и отвернешься от меня.

Я не стал успокаивать ее мелкими заверениями или чем-то еще. Я просто оставил это заявление без внимания. Я не пытал ее, я просто решил, что мои слова после этого видео имеют значение, а не все, что я говорил до этого. Я бы дал ей переждать, а потом сказал бы все, что думаю.

Я знаю, мама рассказала мне, что это за видео, но все равно было потрясающе видеть, как мама на самом деле это делает. Я молча смотрел, надеясь, что она не видит, как мои глаза расширяются от шока. Видео было не очень длинным, всего несколько минут, но к концу мама вся дрожала в моих объятиях.

— Мама? – спросил я. Трясущимися руками она поставила видео на паузу. Она посмотрела на меня влажными от страха глазами.

— Да, детка?

Я улыбнулся. — Прокрути еще раз.

Ее глаза чуть не закатились, и она сдержала рыдание, прежде чем улыбнуться и кивнуть. Я крепко обнял ее, а затем позволил ей прокрутить это снова. Теперь я позволил ей почувствовать, как мои руки блуждают по всему ее телу, лаская и оценивая ее. Мама, казалось, дрожала от облегчения, когда мы смотрели это скандальное видео. Я наклонился и прошептал ей что-то на ухо, отчего она захихикала. Я даже начал создавать небольшие звуковые эффекты, и мама чуть не описалась от смеха.

— Прекрати! — выдохнула она, и ее тело сотрясалось от смеха. Наконец она перешла к следующему видео, на котором она была в школьной форме и занималась сексом с молодым человеком. Они раздели друг друга и начали целоваться, прежде чем перейти к «шестьдесят девятой» позе.

— Есть кое-что, чего мы еще не пробовали, — задумчиво произнесла она, прежде чем посмотреть на меня. — Я предлагаю тебе «шестьдесят девять» вместе со мной, Аарон.

— Тебе не нужно звать меня дважды, — сказал я, ухмыляясь. Мама прокрутила это видео, а потом она забралась на меня сверху, лицом вниз, когда я лежал на спине. Она быстро прижалась ко мне и, не теряя времени, снова познакомилась с Аароном-младшим. Ее липкая, грязная киска была у меня перед носом, почти касаясь моих губ. Пьянящий аромат ее возбуждения сводил меня с ума, и мой член пульсировал от желания.

Мама обхватила мою эрекцию и начала медленно и нежно поглаживать, радостно напевая что-то себе под нос, пока просто наблюдала за мной. Хотя мне и не терпелось доказать, что заставить ее кончить было не случайностью, она, похоже, никуда не спешила, поэтому я подстроился под ее темп. Она уже достаточно успокоилась, чтобы было легко целовать ее киску. Мои губы коснулись ее клитора, и она пискнула, а затем захихикала, оглядываясь на меня и прижимая свои мягкие губки к моему рту.

Я нежно целовал и облизывал, уделяя внимание всему органу. Я долго и медленно облизывал языком ее клитор, кончики пальцев ласкали ее промежность и даже маленький бугорок. Мама ворковала и вздыхала, целуя и поглаживая мой член. Ее рот обхватил головку, язык любовно кружил вокруг нее. Как только мне стало хорошо и я стал влажным, она опустила свой рот еще ниже, а затем начала медленно двигаться.

Концентрация на том, чтобы доставить удовольствие маме, помогла бы мне не сорваться слишком рано, потому что то, что она делала, доставляло мне невероятное удовольствие. Мама, несомненно, была джедаем в этом деле, и была им уже долгое время. Я бы сделал все возможное, чтобы ей было так же хорошо, как и мне, чтобы доставить ей еще один умопомрачительный оргазм. Если она этого не заслуживала, то и никто не заслуживал.

— Мммммммм… — сказала мама, продвигаясь вниз по моей длине, приближаясь к тому, чтобы глубоко взять меня в рот. Я застонал в ответ, а затем просунул язык сквозь ее губки в ее киску. Мама вздрогнула рядом со мной, но продолжила заниматься своим делом. Я чувствовал, как ее рот поднимается и опускается по мне, а мой член пульсировал в ее объятиях. Я не мог припомнить, чтобы испытывал что-то настолько удивительное.

Это потому, что это была моя мама?

Я не торопился, просто наслаждался собой и позволял ей наслаждаться собой. Мама вздрогнула и ахнула, когда я начал языком составлять буквы и произносить слова внутри нее — маленький трюк, которому я научился. Она снова посмотрела на меня, ухмыльнулась, а затем тепло улыбнулась, когда поняла, что я делаю.

— Я тоже люблю тебя, малыш, — тихо сказала она, прежде чем снова заняться мной. Думаю, мама тоже знала этот трюк. В этом есть смысл. Ведь не мое поколение изобрело этот чертов прием, верно? Или ее поколение, если уж на то пошло. Мне просто было жаль всех, кто пытался использовать китайские иероглифы для этого.

— Мне нужно выучить азбуку Морзе, — подумал я. Долго лижет, коротко лижет… посмотрим, сможет ли мама это понять.

Мне показалось, что она еще немного прижалась ко мне, что раздвинуло ее еще шире, и если это было намеренно, то я прекрасно понимал, чего она добивается. Одна моя рука двинулась вверх, а затем мой средний палец начал ласкать ее сморщенный анус. Мама громко застонала, а затем начала извиваться на моем пальце. Да, именно этого она и хотела. И я дал ей это.

Мамин рот оторвался от моего члена, и она издала гортанный стон, отодвигаясь, когда палец скользнул глубоко в ее попку. Она вздрогнула и сжалась вокруг него, сжимая мой член кулаком, пока приспосабливалась. Даже это было восхитительно.

— Гннннн! — проворчала она, бесстыдно дыша. — Да, малыш, вот так… ты заставишь мамочку кончить так сильно… продолжай в том же духе…

Она снова жадно присосалась к моему члену. Я почувствовал, как она насаживается на него до самого корня, глубоко заглатывая меня. Затем она начала подпрыгивать вверх-вниз в устойчивом ритме, держа мой член у основания. Другой рукой она ласкала мои яйца, не отвлекая меня от удовольствия, а усиливая его. Большинство девушек не знали, что с ними делать, но мама явно знала. Это заставило меня полюбить ее еще больше.

Мой язык скользил внутри нее и массировал клитор, в то время как мой палец исследовал ее попку. Она становилась все более влажной, что было впечатляюще, учитывая, какой влажной она уже была. Мамин рот оторвался от моего члена, и она потянулась, чтобы взять одну из бутылок. Она поднесла его к губам и сделала несколько больших глотков, прежде чем вернуться к работе. Я почувствовала, что на чувствительной коже что-то изменилось, и, должно быть, это был алкоголь. Жидкость стекала по мне, а мама смаковала ее, не давая ей пропасть даром.

И это натолкнуло меня на одну идею.

Я взял одну из открытых бутылок, ту, что с шампанским, и осушил ее, все еще поглаживая мамину задницу другой рукой. Она явно не придала этому значения, поскольку сама сделала то же самое, и предполагалось, что мы будем трахаться. Она просто продолжала делать то, что делала, а именно делала мне потрясающий минет.

Пока ее не заполнило, когда она почувствовала, как я ввел сначала отверстие, а затем и большую часть бутылки шампанского в ее киску.

Она приподнялась на руках и повернула голову, чтобы посмотреть на меня широко раскрытыми от шока глазами. Я небрежно улыбнулся ей в ответ, пододвигая бутылку чуть дальше, и она застонала, сжав кулаки и опустив голову, зажмурив глаза. Все ее тело задрожало.

— Непослушный… — прохрипела она, все еще дрожа. — Я еще даже не показывала тебе это видео…

К счастью, бутылка была крепкой, и мне не пришлось беспокоиться о том, что она будет сжимать ее. Почти непроизвольно мама начала двигаться вдоль бутылочки, втягивая и вынимая ее. Я с благоговением наблюдал, как ее киска поглотила большую часть горлышка, ее половые губки раскрылись вокруг нее, а клитор обнажился ниже. Затем она отстранилась, и зеленое стекло заблестело от ее влаги.

Наконец она снова посмотрела на меня. — Давай поменяемся местами…

Она на мгновение слезла с меня, застонав, когда бутылка покинула ее киску, и тогда я тоже встал. Мама поспешно опустилась на диван и легла, свесив одну ногу с бортика. Она протянула ко мне руки, в ее глазах была мольба. — Давай сюда свой член, детка.

Я кивнул, а затем оседлал ее грудь, снова уткнувшись своим мужским достоинством ей в лицо, и опустился над ней на колени. Ее рот почти мгновенно сомкнулся вокруг моего члена, а затем она начала раскачиваться взад-вперед, постанывая так, словно это был последний прием пищи в ее жизни. Тем временем, одна из ее рук нашла мою, ту, что держала бутылку, и завела ее себе между ног. Она провела пальцами по горлышку бутылки, прежде чем раздвинуть губы.

Медленно, и нежно я снова ввел в нее горлышко бутылки. Мама громко и бесстыдно застонала, когда бутылка проникла в ее глубины. Крепко схватив бутылку за основание, я начал медленно двигать ее туда-сюда, трахая маму. Она была сосредоточена на том, чтобы сосать мой член, но я мог сказать, что это действительно заводило ее. Ее тело покрылось испариной и дрожало, когда она прижималась бедрами к бутылке.

Прошло совсем немного времени, и я был в таком же плохом состоянии, как мама, весь в поту и отчаянно хотел кончить. Может, я и трахал ее бутылкой, но она почти высасывала мои зубы через член. Мама, без сомнения, почувствовала это по языку моего тела, по тому, как я прижался бедрами к ее лицу и тяжело задышал. Она открыла глаза и посмотрела на меня, оторвавшись от моего рта ровно настолько, чтобы задать вопрос, хотя ее рука дергала меня.

— Ты готов кончить, малыш? — спросила она с придыханием, и ее глаза блестели от вожделения. Я кивнул в ответ, пытаясь сдержаться. — Мой хороший мальчик собирается кончить для мамочки?

— Да, — выдохнул я, начиная напрягаться. Теплое покалывание начало распространяться по моим нервам. — Мам, дай мне кончить тебе на сиськи, пожалуйста… Я хочу кончить тебе на сиськи…

Мама поспешно кивнула, нетерпеливо отпустила мой член, прежде чем приподнять и сжать свои груди в ожидании меня. Я схватил себя за руку и яростно дернул, не забывая засунуть бутылочку внутрь мамы. Она громко мяукнула, покачивая бедрами. Я напрягся и застонал, чувствуя, как сперма хлынула по моему члену, прежде чем растеклась по всем большим, великолепным сиськам мамы.

Она застонала и начала кончать, извиваясь подо мной, когда я прижал ее тело к своему. Я все еще брызгал спермой на ее груди, покрывая их лаком и даже покрывая ее ключицы.

Мы оба тяжело дышали, и наши груди вздымались, когда мы миновали кульминацию и начали кончать. Я осторожно вынул бутылку из маминой киски, оглянулся назад и с трепетом увидел, как ее розовые внутренние губки прижимаются к стеклу, словно не желая его отпускать. Мама вздрогнула и захныкала, когда бутылочка выпала из ее пизды, и тогда я просто уронил ее на ковер. Я чуть не упал, так восхитительно я себя чувствовал опустошенным.

Я посмотрел на маму, которая смотрела на меня снизу-вверх с раскрасневшимся лицом и глазами, полными любви. Она взяла мой член в руки и начала целовать и облизывать, очищая его. Другая ее рука тоже была занята. Пальцы находили всю сперму, а затем собирали ее в одно место в виде жемчужной, липкой лужицы. Как только она отпустила мой член, она начала зачерпывать сперму, а затем почти запихивать ее в рот, жадно глотая. Она удовлетворенно замурлыкала, наслаждаясь вкусом. Я просто смотрел, зачарованный тем, как моя прекрасная, сексуальная, распутная мама показывает мне свои самые сокровенные желания.

Как только с ее груди было смыто все, что можно, я слез с нее, и она села, поводя шеей и плечами. Я схватил бутылку пива и осушил ее, в то время как мама пила коньяк прямо из горлышка. Она вытерла рот тыльной стороной ладони и посмотрела на меня, ухмыляясь. — Тааак?

— Мам, ты же знаешь, что у меня нет слов, — рассмеялся я. — Мне пришлось трахнуть тебя бутылкой, чтобы не отставать».

— Да, и это было замечательно. Я рада, что ты это сделал, — сказала она, кивнув, прежде чем поднять палец. — Но, поскольку я тоже была свидетелем твоего умения трахаться языком, я чувствую необходимость сказать тебе, что я бы кончила на твое красивое личико, если бы ты продолжал в том же духе. Вероятно, я бы утопила тебя, брызгая.

Она взглянула на мой член и ухмыльнулась. — Все еще наполовину опущен, да? Не твердый, но набухший.

— Это твоя вина, мам, — сказал я, пожимая плечами. — Он не хочет ничего пропустить, понимаешь?

Мама хихикнула и встала, слегка пошатываясь. Я взял ее за руку, и она, сделав глубокий вдох, взяла себя в руки. — Хорошо, теперь я в порядке. Дай-ка я только уберу липучку со своих сисек…

Я проводил ее на кухню, и она подошла к раковине, где включила воду и начала смывать с груди и рук. Я придвинулся ближе и обнял ее, прижавшись к ней всем телом. Мама тихо застонала и прижалась ко мне, позволяя почувствовать ее тепло. Я просто обнимал ее, пока она не закончила и не вытерла руки. Затем мы вернулись в гостиную.

— Мммм, еще столько выпивки нужно выпить, — вздохнула она, садясь, взяла бутылку пива и осушила ее одним глотком. Она поставила ее и посмотрела на меня, делая глубокий вдох, пока я стоял рядом с ней. — Но, я…

— Мам, продолжай, — подтолкнул я, кивая. — Что бы ты ни хотела сказать, говори.

Она, казалось, колебалась. — Я пьяна, Аарон, но все еще трезва. Я не опьянена алкоголем, и я думаю, не нужно ли мне ненадолго остановиться.

— Почему?

Ее взгляд был серьезным. — Потому что… детка, на данный момент у меня для тебя осталось только одно предложение.

Я знал, что она имела в виду, и это не выходило у меня из головы практически два дня. И все же осознание этого заставило меня похолодеть. Мы достигли этого момента.

— Я бы не хотела, чтобы ты думал, что воспользовался мной, когда я была пьяна и уязвима, — добавила она, и эта мысль даже сейчас вызывала беспокойство.

— И я… — сказала она, запинаясь, прежде чем слабо улыбнуться мне. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что в этом случае нет никакого наказания за проигрыш.

Я закрыл глаза. Мне нужно было принять решение. Но каким бы ни был мой выбор, я не собирался причинять маме боль. В конце концов, она была для меня всем, и я любил ее. Она дала мне жизнь, она кормила меня, она вырастила меня, она научила меня быть самим собой и самостоятельной личностью.

И вот она здесь, голая и взволнованная. Моя сперма совсем недавно была на ней, ее киску трахала бутылка, которую я вставил в нее и довел до оргазма. Мы все пили и пили, и подзадоривали друг друга на разные поступки, и это достигло апогея. Сейчас.

— Мам, — сказал я, опускаясь перед ней на колени и беря ее руки в свои, заглядывая в ее прекрасные карие глаза. Я не смог сдержать улыбку. — Я должен был бы захотеть жениться, а мне это не грозит. Я боялся, что брошу тебе вызов, но, знаешь, я бы позволил тебе остаться безнаказанной.

Мама прижалась своим лбом к моему, ее глаза закрылись. — Этого не исправить, детка. Раз это случилось, значит…

— Я знаю, это величайший момент в моей жизни, — съязвил я, кивая. — Мам, я могу пережить, если не буду трахать тебя, но я бы предпочел прожить свою лучшую жизнь, трахаясь с тобой.

Она, наконец, улыбнулась. — Я тоже хочу, чтобы ты трахнул меня, Аарон. И я хочу трахнуть тебя…

Затем она слегка нахмурилась. — Но это не то, что я для тебя значу, верно? Просто трахаться?

— Это то, кем я был бы для тебя? — поддразнил я, просовывая руку маме между ног и надавливая пальцем на ее клитор, заставляя ее пищать и подпрыгивать.

— Может, я и не хочу, чтобы ты меня трахал, — фыркнула она. — Может быть, я не хочу тебя трахать. Может быть, я хочу заниматься любовью и чтобы со мной занимались любовью.

— Мам, я посмотрел твои самые интимные видео, — засмеялся я, заставив ее покраснеть. — Ты любишь трахаться. Ты сказала это во время приватного танца. Но каждый раз, когда я трахаю тебя, мам, я также занимаюсь с тобой любовью. Потому что нужно любить человека, чтобы заниматься с ним любовью.

Я взял ее руки в свои. — И я так сильно люблю тебя, мама.

— Я тоже люблю тебя, Аарон, — тихо сказала она, ее глаза сияли. — Всегда любила.

Мы поцеловались. Это была любовь. Глубокая и бесконечная, обещающая нам обоим гораздо большее. Мы решили, что сделаем последний шаг и станем единым целым. Будем трахаться, заниматься любовью. Мы оба задрожали от осознания этого. Вернуться к этому сейчас казалось невозможным. Для меня — нет, а для нее я сомневался.

Поцелуй стал глубже, и мы крепко обняли друг друга, переплетя языки. Мама подалась вперед настолько, что ее киска прижалась к моему члену. Скоро мы станем еще ближе, и я буду глубоко внутри нее. Мы будем трахаться. Мы будем заниматься любовью.

Она прервала поцелуй и посмотрела на меня. — Где, малыш?

Я не знал, что и думать. Где же на земле было самое подходящее место, чтобы заняться любовью с моей мамой в первый раз? Здесь, в гостиной, где мы так часто признавались друг другу в любви? В джакузи? Трахнуть ее в постели или в душе?

На обеденном столе?

Мама улыбнулась, видя мою дилемму и разделяя ее. — Мне тоже трудно решить, где именно. Но, думаю, в конце концов, это не имеет особого значения, не так ли? Что для меня важно, так это то, что я занимаюсь любовью с моим маленьким мальчиком. С моим замечательным Аароном…

Может быть, «где» на самом деле было связано с «как». Мы собирались заняться любовью? Мы собирались трахаться как животные?

— А, зачем останавливаться на одном месте? — Наконец спросил я.

Мама моргнула. — Ты имеешь в виду, заниматься этим в разных местах? Думаю, в конечном счете, да, но я не уверена, что понимаю, к чему ты клонишь.

— Ты ведь любишь меня, правда, мам? – спросил я. Она кивнула. — И я люблю тебя. И мы оба признали, что, ну что ж… мы любим друг друга, верно?

— Я всегда была влюблена в тебя, малыш, — подтвердила она. — Не обязательно, чтобы это был грандиозный роман на века, но я так сильно люблю своего маленького мальчика, как мама.

— Давай на этот раз будем любить друг друга, — сказала я, формируя эту идею в своей голове, пока говорил. — Смех, поцелуи, от которых перехватывало дыхание, беготня по дому, чтобы сделать это в другом месте, и все это время болтовня о том, как сильно мы любим друг друга.

— Это звучит потрясающе, Аарон, — сказала она, и ее глаза загорелись. — Мы не перестанем трахаться и заниматься любовью, пока не оскверним практически все уголки в доме. Ты сможешь продержаться так долго?

— Я сделаю все, что в моих силах, мам, — с готовностью сказал я, кивая. Она, казалось, с каждым мгновением возбуждалась все больше, и, признаюсь, я тоже. Мой член уже набухал при мысли о том, что я наконец окажусь внутри нее.

— Но есть одна вещь, — добавила она, сделав паузу и задумавшись.

— Что это?

— Это будет наш первый раз, — заметила мама. — Мы должны записать это как можно подробнее. Я имею в виду, что мы записали, как мы писаем вместе, как ты шлепаешь меня членом, как я сосу твой член, как ты лижешь мою киску, как мастурбируешь… это наш кульминационный момент, детка. Я хочу запомнить это навсегда. Сохранить это навсегда.

— Вообще-то, да, — согласился я, кивая. — Ну, у нас есть два телефона, есть водонепроницаемая камера, которую ты хранишь в джакузи…

— А еще, у меня есть очень хорошая видеокамера, которую я держу для пикантных случаев, — призналась мама, улыбаясь и краснея. — Мне, наверное, нужно будет вставить новую карту памяти, а то вторая уже заполнена. Я поленилась и не перенесла все на свой ноутбук.

— Это отличная идея, мам, — рассмеялся я. — Итак, мы будем вести себя как два сумасшедших подростка, занимаясь сексом по всему дому.

Она кивнула, и я бы добавил, с энтузиазмом. — Таким образом, мы сможем заняться любовью и безумным сексом одновременно. Наш первый раз. Давай сделаем это!

Мама взяла бутылку красного вина и осушила примерно половину, прежде чем поставить ее на стол. — Давай, большой мальчик, подними свой могучий член!

Возможно, это прозвучало так, будто ответственность за это лежала на мне, но у мамы, очевидно, были другие планы, потому что она опустилась на колени и взяла мой член в рот, с готовностью посасывая его. Прошло совсем немного времени, прежде чем у меня начался неистовый стояк, а она рассмеялась и схватила свой телефон.

— Бери свои и пошли! — крикнула она, выбегая из комнаты. — Мы поднимаемся наверх, но мне нужна водонепроницаемая камера!

Я взял бутылку, из которой она пила, и осушил вторую половину. Мы собирались напиться позже. Я просто надеялся, что мне удастся трахнуть ее столько, сколько ей нужно, прежде чем я буду слишком пьян, чтобы выступать. В мой первый раз, когда я был с мамой, мне не нужно было тянуть канат. Я выбежал на улицу, взял фотоаппарат и увидел, что мама ждет меня у подножия лестницы, чуть ли не подпрыгивая от волнения.

— Ты готов, детка? — нетерпеливо спросила она, сверкая карими глазами. Я кивнул, и она, весело рассмеявшись, поспешила вверх по лестнице. Я схватил ее за ягодицу, когда она бежала передо мной, и она взвизгнула, а затем захихикала, когда побежала. Я догнал ее на верхней площадке лестницы, развернул и прижал к стене своим телом. Моя неистовая эрекция прижалась к ее липкой киске. Она тяжело дышала, а ее глаза были полны восторга.

— Собираешься трахнуть меня, малыш? — пропыхтела она, бесстыдно извиваясь рядом со мной и сводя меня с ума. — Твой большой член, блядь, войдет в мамочкину пизду?

— Да, — с готовностью согласился я, тоже извиваясь рядом с ней, и мы оба сходили с ума от предвкушения, потому что знали, что будем трахаться. Заниматься любовью. В общем, никаких ограничений, пока мы не доставим друг другу полное удовольствие. — Я буду трахать тебя, пока ты не закричишь, мам.

— Да? — выдохнула она, чувствуя головку моего члена между своих половых губок, скользящую вверх и вниз. — Ты собираешься ввести его в меня прямо здесь? Просто засунуть его в меня?

Я почти безудержно повиновался, решив погрузиться в нее как можно глубже, но мама внезапно сорвалась с места, как пуля, и помчалась по коридору в свою комнату.

— Только если ты поймаешь меня, малыш! — крикнула она, смеясь.

Я пробормотал что-то невнятное и побежал за ней, размахивая перед собой стояком. К тому времени, как я зашел в ее комнату, мама уже настраивала свой мобильный телефон и нажимала «Запись». Теперь она смотрела на меня с выражением явного волнения на лице.

— Другие камеры! — практически выдохнула она с другого конца комнаты, с кровати между нами. Она уже доставала свою специальную смазку, не то чтобы она нам действительно была нужна. Но мы собирались ее использовать. — Подготовь их, Аарон! Нам нужно это записать! Держи свой телефон под рукой, чтобы снимать крупным планом!

У меня уже была с собой подставка для водонепроницаемой камеры, и я быстро настроил аппарат, убедившись, что он направлен на кровать, и начал снимать. Мама нашла свою новую замечательную видеокамеру и делала то же самое. Я чувствовал, как колотится мое сердце, почти пульсируя в такт с моим членом. Клянусь, все мое тело почти изнывало от желания. Я не помню, чтобы когда-либо был так возбужден.

Мы с мамой повернулись и молча посмотрели друг на друга. В комнате было тихо, если не считать нашего тяжелого дыхания. В руке у меня был мобильник, но я бросил его на кровать, где он был бы наиболее полезен, оставив его включенным. Мама прикусила губу, глядя на меня, и, по-моему, она дрожала. Шторы были раздвинуты, а комната залита светом.

Мы почти набросились друг на друга. Мы врезались друг в друга, а тела сомкнулись и сцепились, лихорадочно целуя друг друга. Мама тяжело дышала и стонала уже во время поцелуя, а я совсем не был сдержан. Безумное желание трахнуться, которое мы оба испытывали, было нереальным. Влажные языки погружались во рты, а руки ощупывали, сжимали и ласкали. Мама застонала, когда я сильно сжал одну из ее потрясающих сисек.

Я знал, что собираюсь сделать, и она ахнула, когда я почти швырнул ее на кровать. Ее глаза были широко раскрыты, когда я попытался забраться на нее сверху, и она была готова, раздвинула ноги и попыталась притянуть меня к себе. Наше безумное желание трахнуться достигло пика, и отрицать это было невозможно.

— Трахни меня! — прошипела она, тяжело дыша, с безумными глазами. — Трахни меня, Аарон! Войди в меня сейчас же!

Я прокладывал себе путь между ее бедер, поражаясь тому, какой скользкой и влажной она уже была, даже без специальной смазки. Это было… где-то на кровати, мне было все равно.

Наконец я нашел ее вход, что оказалось сложнее, чем я мог себе представить, из-за того, что все это время она извивалась. Моя пульсирующая головка оказалась между ее губок, и, даже не кивнув ни одному из нас, я начал проталкиваться внутрь…

Но мама положила руки мне на ягодицы и с огромной силой потянула вниз, глубоко вгоняя меня в себя. Я громко застонал, когда вонзился в нее, а мама чуть не взвыла, когда я проник в нее, достигнув кончиком шейки матки. Мы оба застыли на полсекунды. Этот последний барьер между нами рухнул, и пути назад не было.

Мы смотрели друг на друга, и я понятия не имею, как долго. Возможно, прошло от пяти до десяти секунд, но мне показалось, что прошло от пяти до десяти тысяч лет. Я был пойман в ловушку маминых влажных карих глаз, выдавая ее желание, ее расплавленную похоть. Это была моя мать, женщина, которая родила меня. И я снова был внутри нее. Трахал ее. Занимался с ней любовью.

Показывал ей, что люблю ее.

Что бы ни щелкнуло, это произошло с нами обоими в одно и то же время, потому что я начал двигаться внутри нее взад и вперед, а мама начала покачивать бедрами, без усилий подстраиваясь под мой ритм. Казалось, она сжимала свою киску вокруг меня, когда я входил, и расслаблялась, когда я выходил. Это, без сомнения, было самое восхитительное, что я когда-либо испытывал в своей жизни. Мамина киска была лучшим, что я когда-либо испытывал.

Мы оба тяжело дышали, хотя и смотрели друг другу в глаза, и уже покрылись испариной. Все еще глядя на меня снизу-вверх, мама убрала руку с моей задницы и стала шарить вокруг в поисках моего телефона. Она нашла его и принесла, убедившись, что функция видеозаписи включена, а затем начала записывать видео для нас обоих.

— Это… снова Джули Зейн… — выдохнула она, глядя в камеру, несмотря на то, что ее тело содрогалось от происходящего. — И я… Мы с Аароном наконец-то трахаемся… Боже мой, мы наконец-то трахаемся…

Она переключилась на внешнюю камеру и направила ее на мое лицо, прежде чем переместить изображение вниз, между нами. Я старался приподниматься, чтобы камера запечатлела, как мой член проникает внутрь ее тела, блестя от ее бесстыдного возбуждения. Она извивалась, но не двигалась вверх-вниз, что позволяло камере лучше рассмотреть ее.

— Мы трахаемся… — повторила она, ее дыхание стало прерывистым, глаза остекленели. — Мы с моим замечательным маленьким мальчиком занимаемся любовью. Его большой, толстый, горячий член, член, который я сделала, глубоко во мне, и он тоже кончит в меня. Мы кончим вместе!

Мама снова положила трубку, поскольку нас снимали с трех других ракурсов, и притянула меня к себе, яростно целуя и снова начиная двигать бедрами, вбирая меня так глубоко, как только могла. Мы застонали от поцелуя, влажно скользя языками. Я слышал скользкие, хлюпающие звуки, которые издавала ее киска, когда я трахал ее, и это было абсолютным раем для моих ушей.

В конце каждого толчка я касался лобком ее клитора, вызывая у нее дополнительную дрожь. Мои толчки были сильными и обдуманными, чтобы она чувствовала, как я вхожу в нее по всей длине. От этого поцелуя у мамы иногда перехватывало дыхание, и она всхлипывала. Но она жадно целовала меня и жестко трахала в ответ.

Без предупреждения я приподнялся и вышел из нее. Глаза мамы расширились, и она чуть не застонала в знак протеста, но задохнулась, когда я перевернул ее и навалился на нее всем своим весом, раздвигая ее ноги своими. Она извивалась и билась, прежде чем я нашел вход и снова вогнал в нее свой член. Мама застонала в подушку, хлопая ладонями по матрасу, когда я заполнил ее.

Дыхание мамы было прерывистым. Она была придавлена мной и почти не могла пошевелиться. Ее вздохи и хрюканье были звериными, и я это прекрасно понимал, потому что сам приближался к первобытному состоянию, к всепоглощающей потребности в совокуплении с ней. Она терлась своей задницей о меня, и повернула голову, чтобы посмотреть на меня снизу-вверх. Ее глаза были остекленевшими, но почему-то сверкали, а лицо пылало необузданной похотью, которая, без сомнения, отражала мою собственную.

— Рггггннннннннннннн… ха-ха-ха… — прохрипела она, теряясь в муках желания. — Трахни меня… трахни меня, Аарон… Боже, дай мне это, черт возьми!

Я опустил бедра, чувствуя, как они ударяются о ее ягодицы, в то время как моя яростная эрекция погружается в ее хлюпающий туннель. Я тяжело дышал над ней, полный решимости кончить для нее как можно сильнее, показать ей, что она сделала со мной, какие чувства заставила меня почувствовать. Все то, чем мы делились, признания, дерзости, поддразнивания, то, что мы показывали друг другу… Кульминацией всего этого стал неистовый трах, в котором мы обрушили друг на друга нашу неистовую тягу и вожделение.

— Еееебииии! — причитала мама подо мной, отдаваясь так хорошо, как только могла, несмотря на то, что была обездвижена. Теперь я лег на нее сверху, еще сильнее вдавливая ее в матрас, но при этом мог просунуть руку под матрас и ласкал и почти мял ее сиськи. Мама застонала от удовольствия, повернула голову ко мне и жадно поцеловала. Наши языки боролись. Я сжал ее грудь, зная, что ей это нравится, и почувствовал, как ее киска в ответ сжала мой член. Мама была настоящим чудовищем в сексе, и я унаследовал эту замечательную черту характера.

Она прервала поцелуй, тяжело дыша. — Песик… — удалось ей произнести, хватая ртом воздух. — Засади мне по-собачьи сейчас же…

Не раздумывая ни секунды, я приподнялся, на мгновение покинув пределы ее липкого влагалища, а затем взял ее за бедра и приподнял в нужную позицию. Я легко вошел в нее и почти мгновенно погрузился. Мы оба застонали от облегчения, и я снова начал толкаться в нее бедрами. Мама раскачивалась взад-вперед, встречая мои толчки и принимая меня глубоко внутрь.

Она снова потянулась к телефону, чтобы включить запись. Она каким-то образом удержала равновесие на одной руке, держа телефон перед собой и глядя в камеру.

— Мой хороший маленький мальчик… все еще трахает меня… — выдохнула она, убедившись, что камера видит происходящее у нее за спиной, и поймала, как я сжимаю ее бедра и двигаюсь в ней. — Мы чертовски крутые… никогда не откажемся от этого… Это высшее наслаждение, я- нннннн! Трахни меня, Аарон! Ебать! Прямо здесь, да!

Она взяла себя в руки, не говоря ни слова, но продолжая трахать меня. Она перестала прижиматься ко мне, но теперь извивалась, с вожделением двигая бедрами по кругу и все еще сжимая меня внутри. Мамины упражнения Кегеля, должно быть, были безумными, и она, должно быть, делала это целую вечность, чтобы чувствовать себя так хорошо. Ни с одной другой девушкой такого не случалось. Она была такой тугой, такой влажной и скользкой, такой умелой…

Моя мамочка-шлюха была полностью моей, чтобы трахаться.

Маме удалось подвинуть камеру ниже своего тела, надеясь запечатлеть происходящее крупным планом. Я опустил взгляд и не увидел телефона, но зато увидел великолепное зрелище: мой член широко раздвигает ее половые губки, блестя от ее естественной смазки, а розовые внутренние губки оттягиваются вместе с моим стволом, как будто не хотят выпускать свой приз из рук. Я никогда в жизни не видел ничего более эротичного.

Она снова положила трубку, снова сосредоточившись на том, чтобы трахнуть меня. Ошибки быть не могло, мы трахали друг друга. Для нее было важно, чтобы она трахала и доставляла удовольствие своему маленькому мальчику, так же как для меня было важно, чтобы я трахал и доставлял удовольствие своей маме. Нам нужно было доставить друг другу максимум удовольствия. Разделять это удовольствие. В этом не было ничего эгоистичного.

Я просунул руку под нее, и мама застонала, когда я снова схватил ее за сиськи, лаская и сжимая, оттягивая их вниз или пощипывая и дергая за соски. В ответ она издала тихий стон, оттолкнулась руками и прижалась попкой к моим бедрам. Ее киска пульсировала вокруг меня, и я чувствовал ее влагу, которая покрывала нас обоих, стекала по ее бедрам.

Теперь мои толчки были медленными и обдуманными, так как я наклонялся над ней и мял ее сиськи. Я использовал их, чтобы помочь ей прижаться к себе спиной, когда продвигался вперед, вонзаясь в нее. Мамины стоны снова были животными, такими завораживающими. У меня в голове все перемешалось от самых невероятных мыслей: — Всегда ли у нее был такой голос во время секса? Только когда это было хорошо? У нее был такой голос только тогда, когда я ее трахал?

— Ннннн, бляяяяядь… — простонала мама, зажмурив глаза и дрожа вокруг меня. Я почувствовал, как моя промежность и бедра снова стали влажными, и был ошеломлен открытием, что мама, вполне возможно, кончает. Может, она уже кончала! Срань господня! Неужели я заставил маму кончить?!

Словно в ответ на мой вопрос, она оглянулась на меня, улыбаясь почти устало, и ее тело покрылось потом от напряжения. Однако она не проявляла никаких признаков замедления темпа.

— Это… это три, малыш… — сумела произнести она, даже сжимая мой член в себе. — Продолжай в том же духе, и мамочка сможет дать тебе гораздо больше…

Черт возьми, я заставлял ее кончать!

Вся усталость, которую я чувствовал от своих усилий, внезапно исчезла, вытесненная волнением и гордостью от ее слов. Я заставлял ее кончать, неоднократно. Теперь меня переполняло огромное желание и новые силы. Я почувствовал, что меня переполняет энергия, и выпрямился, крепко сжал ее бедра и начал входить в нее с удвоенной силой.

Мама вздрогнула и вскрикнула, и я точно знал, что она испытывает оргазм, отчаянно прижимаясь ко мне. Если бы я беспокоился о том, что кончу, то не сейчас. Я был на задании. Я бы заставлял маму кончать, пока она не стала бы умолять меня кончить вместе с ней. В конце концов, внимательный любовник-джентльмен всегда доводит даму до оргазма хотя бы раз, прежде чем это сделает он, верно?

— Аарон! — выдохнула она, и все ее тело порозовело от удовольствия. — Аарон… Аарон…

— Тебе нравится, мам? — Спросил я, прижимаясь бедрами к ее заднице.

— Да, детка, — выдохнула она, извиваясь во мне. — У тебя так хорошо получается трахать меня…

— Тогда я очень надеюсь, что эти стены звуконепроницаемы и что все наши соседи в церкви или на воскресном обеде… — сказал я со злобной улыбкой, которую она не могла видеть.

— Ч-что? — ей удалось вырваться, она попыталась повернуться и посмотреть, что я имею в виду. — Что ты…

Она поняла, потому что я запустил руку ей в волосы и потянул, именно так, как она сказала мне, что ей это нравится, и это заставило ее потерять контроль. Мой кулак погрузился в эти роскошные каскады темных волос и сжал их, решительно отводя назад, демонстрируя ей свою силу.

Мама напряглась, вздрогнула и почти закричала, и кончила еще раз. Я отпустил ее волосы, и она почти осела вперед, удерживаемая только моими руками на ее бедрах. Остальная часть ее тела выше бедер просто упала на кровать и лежала неподвижно, дрожа. Я врезался в нее, не давая ей возможности передохнуть. Я знал, что моя мама этого бы не захотела.

— Лицом вниз, задницей вверх, — сказал я с вожделением, продолжая трахать ее. — Мне говорили, что это одна из лучших поз, и ты заставляешь меня поверить в это, мама.

К моему изумлению, она снова медленно поднялась, опираясь на руки, а затем снова посмотрела на меня. Ее глаза были остекленевшими, но я разглядел за этими стеклами стальную решимость.

— Мамочка не в счет, малыш… — выдохнула она, прежде чем кивнуть мне. — Продолжай в том же духе. Покажи, на что ты еще способен.

Я чуть не сглотнул от страха, но подчинился. Честно говоря, я вдруг потерял счет тому, сколько раз заставил ее кончить. И вот она просит меня увеличить скорость!

Я был сильнее мамы и знал, что смогу поднять ее и выдержать ее вес, не причинив ей боли. Поэтому я протянул руку и взял маму за запястья. Она ахнула, когда я отвел ее руки назад, прижав их к бокам, заставив ее наклониться вперед, когда я врезался в нее сзади. Она стонала от толчков, а ее грудь колыхалась под ней. Она жадно прижималась ко мне. Мама была невероятна в том, что она могла вынести.

Я трахал ее так некоторое время, и, кажется, она снова кончила, но я не хотел напрягать ее запястья. Я провел ладонями по ее рукам, а затем медленно поставил ее на колени. Она громко вздохнула, устраиваясь на моих бедрах, и мой член вошел в нее под новым углом. Я сидел на корточках, а мама начала ерзать у меня на коленях.

Мои руки поднялись, чтобы погладить ее вздымающиеся груди, и мама повернула голову, прижалась губами к моим и горячо поцеловала меня. Наши тела были скользкими от пота, но никого из нас это не волновало. Я надеялась, что все камеры снимают все это действие с отличных ракурсов, и у меня был мимолетный образ мамы, и я с удовольствием просматривал все отснятые материалы и вскоре подготовил их к просмотру.

Одна из маминых рук вернулась и запуталась в моих волосах, пока она целовала меня, а ее ногти царапали мою кожу головы, когда она сидела у меня на коленях. Наши языки все еще влажно сплетались, и звуки были почти такими же непристойными, как те, что издавали мой член и ее киска вместе. Мама извивалась вверх-вниз, не сбиваясь с ритма, продолжая сжимать меня. Я ощупывал, сжимал и ласкал ее сиськи, пощипывая и теребя ее соски, так что она застонала мне в рот.

Наконец, она прервала поцелуй, отвернув голову, чтобы отдышаться, тяжело дыша. Ее вторая рука скользнула вверх и вместе с первой зарылась в мои волосы. Одна из моих рук скользнула вниз по ее телу и нашла клитор, дразня его и заставляя ее содрогаться. Она громко стонала, извиваясь и подпрыгивая вверх-вниз, пока я входил и выходил из нее в такт ее движениям. В этот момент мама делала большую часть работы, за исключением моих прикосновений.

— Малыш, — выдохнула она, все еще извиваясь. — Еще один оргазм для меня в этой позе, а потом мамочка оседлает тебя и заставит кончить в нее… ты был там… такой хороший мальчик… Мне нужно кончить вместе с тобой… Мне нужна твоя сперма во мне… пожалуйста…

Я не смог бы отказать, даже если бы захотел, а я чертовски уверен, что не хотел. Я кивнул, и мама начала двигаться быстрее, приближаясь к своей цели. Я приподнялся бедрами так сильно, как только мог, не опрокидывая ее вперед, и продолжил ласкать ее грудь и играть с клитором. Я чувствовал, как мой член скользит внутри нее между теми пальцами, которыми я дразнил ее. Это было похоже на то, как мы трахались.

Я был несказанно поражен тем, как долго я продержался. Я знаю, что хвастался своей выносливостью, и я был довольно хорош, но это было нереально. С какой стати я так долго держался? Это потому, что я трахал маму? Был ли я настолько поглощен желанием ублажать ее до конца света, что у меня появилась дополнительная выносливость? Это потому, что я был создан для того, чтобы трахать маму? Какой-то генетический проект?

Эти мысли были прерваны тем, что мама навалилась на меня с удвоенной силой, причитая сквозь стиснутые зубы и дрожа как осиновый лист. Она снова ласкала мой живот, а ее киска сжималась вокруг меня, пока она извивалась от оргазма, которого добивалась с тех пор, как оказалась у меня на коленях.

Я поддерживал ее, но она, казалось, обмякла у меня на коленях, когда громко вздохнула. Несколько мгновений она дрожала, но затем, наконец, повернула голову и улыбнулась мне. Ее глаза сияли любовью.

— Готов кончить, любовь моя? — мягко спросила она. — Теперь очередь мамочки заставить своего мужчину кончить.

Я просто кивнул, и мама наклонилась вперед, медленно слезая с моего набухшего члена. Она чуть не вскрикнула, и раздался громкий «хлоп!», когда он покинул ее внутренности, довольно комично покачиваясь. Я уставился на свой член так, словно не видел его лет десять. Он блестел и буквально сочился от маминого возбуждения. Ее киска тоже блестела и пускала слюни, прямо передо мной. Я был заворожен.

К счастью, мама, похоже, все еще знала, что делает. Она медленно повернулась, все еще стоя на четвереньках, и улыбнулась мне, прежде чем посмотреть на мой пульсирующий, покрытый глазурью член. Она приблизилась и обвела языком головку, целуя ее, а затем медленно провела губами по всей длине. Я вздохнул от удовольствия, когда она достигла корня, просто удерживая меня там и позволяя своему языку порхать вокруг сомкнутых губ.

Наконец, она выпрямилась и начала двигаться, издавая довольное мурлыканье. Она улыбнулась мне, ее лицо было почти ангельским.

— Так вот каковы мы на вкус, когда занимаемся любовью, — нежно сказала она. — Мне не терпелось узнать.

Она снова посмотрела на мой член. — В следующий раз, когда я буду сосать его, я узнаю, какова на вкус наша смешанная сперма, Аарон. Я не могу дождаться.

Я не мог дождаться, когда она узнает.

Мама нежно опустила меня на кровать, ласково улыбаясь. Она провела руками по моей груди и вниз по телу, прежде чем наклониться и снова поцеловать мой член, который дернулся под ее губами. Он, конечно, был таким же твердым, как и всегда, и даже если она высосала с него всю смазку, он все равно был более чем достаточно влажным, чтобы легко ввести меня внутрь.

— Если сможешь, детка, не забывай пользоваться телефоном, — прошептала она, усаживаясь на меня верхом. Я кивнул и нашел свой телефон, начал записывать и направил его на маму, которая нависала над моими бедрами, демонстрируя свое прекрасное тело. Она все еще блестела от пота, а ее киска сочилась от возбуждения, но выглядела она очень красиво. Всем, кто не был мной в этот самый момент, очень не повезло. Быть ими — отстой.

— Привет, Джули, привет, Аарон, — сказала она с улыбкой. — Малыш, ты только что трахал меня так хорошо и жестко, что я сбилась со счета после пяти оргазмов. Немногие, кроме моей сестры, подарили мне пять за такое короткое время. Ты должен собой гордиться.

Она наклонилась и нежно погладила мой член, который пульсировал под ее шелковистыми прикосновениями. Она все еще улыбалась в камеру. — Теперь очередь мамочки заставить своего маленького мальчика кончить сильнее, чем он когда-либо кончал, и я с нетерпением жду этого. Я люблю заставлять людей кончать, но никогда раньше это не было для меня так важно. Я не могу дождаться, когда почувствую твою сперму глубоко внутри себя, детка…

Я сохранил видеозапись, на которой мама прижимается к головке моего члена, все еще улыбаясь мне. Она провела губами по набухшей головке туда-сюда. — Туда, откуда ты пришел, мой милый мальчик. И теперь я знаю, что там твое место. Ты доказал это, и мамочка любит тебя.

Не говоря ни слова, мама просто опустилась на мой член одним плавным движением, вобрав его в себя по самую рукоятку. Она громко вздохнула, а я вздрогнул и застонал, мое тело напряглось от внезапного ощущения. Это было так же чудесно, как и всегда, и я не могу сказать, что привык к этому. Я был почти переполнен удовольствием.

— Ммммммм, — простонала она. Ее глаза были закрыты, а пальцы покоились чуть ниже моего живота, пока она наслаждалась ощущением того, как я заполняю ее киску. — Я не думаю, что какой-либо член когда-либо входил в меня так хорошо, как сейчас…

Мама начала двигаться вверх и вниз, медленно, не торопясь, и, казалось, почти массировала мой член своими тугими, скользкими губами. Я был загипнотизирован видом ее прекрасных сисек, все еще блестевших от пота, но уже покрасневших в тех местах, где я крепко сжимал их, как она так любила. Я мог видеть, как мой член входил и выходил из ее тела, когда она двигалась, снова становясь скользким и блестящим от ее возбуждения. Это было так красиво наблюдать.

Ее глаза распахнулись, и она улыбнулась мне. — Мы просто начинаем медленно, детка, чтобы показать хорошее шоу перед камерами. Но прежде чем ты кончишь, мамочка будет скакать на тебе, как на мустанге, поверь мне.

Теперь в ее глазах снова появился блеск, когда она подумала о том, что собирается со мной сделать. — И я собираюсь заставить тебя кончить сильнее, чем ты когда-либо думал, Аарон…

Я не сомневался в ней и просто с благоговением смотрел в камеру. В моем телефоне была камера с потрясающим разрешением, и она фиксировала все в деталях. Я был уверен, что камера слышала звуки, которые издавала ее киска, когда она медленно трахала меня. Признаюсь, я с нетерпением ждал всех этих кадров позже.

Мама теперь сидела прямо, еще сильнее прижимаясь ко мне и постанывая при этом, а ее изящная попка прижималась к моим бедрам. Она взяла свои груди в руки, поглаживая их, двигаясь вверх и вниз, дразня соски с привычной легкостью, что имело смысл, поскольку они принадлежали ей уже почти сорок лет. Кому, как не ей, знать, что им нравится?

Мамин темп теперь немного ускорился, и она двигалась на мне в устойчивом ритме. Она тоже извивалась, добавляя к тому, что делала, круговые движения, и я не мог удержаться, чтобы не начать двигаться в ответ, двигаясь вверх и вниз. Мама, казалось, совсем не возражала, потому что, когда она почувствовала, что я делаю это, она издала стон желания.

Она поднесла одну из своих сисек ко рту и пососала сосок, дрожа от удовольствия. Затем одна из рук скользнула вниз по ее телу и начала дразнить клитор, играя с ним. Время от времени она останавливалась, чтобы взяться пальцами за свои нижние губы и широко их раздвинуть, бесстыдно демонстрируя себя мне и камере. Ее розовое нутро, ее женские секреты, влажно блестели.

— Готов переключить передачу, детка? — спросила она со вздохом-стоном. Мне удалось пробормотать что-то утвердительное, и она улыбнулась и кивнула. — Тогда давай, положи телефон на ночной столик, потому что я хочу, чтобы ты был только мой. Обе эти большие, сильные мальчишеские руки будут заняты…

Мама снова начала двигаться вверх и вниз, на этот раз быстрее, наклонившись вперед настолько, что положила руки мне на грудь. Ее глаза были закрыты, рот приоткрыт, когда она безудержно вздохнула. Я не мог поверить, что все это происходит наяву, но это было самое удивительное, что когда-либо происходило. Трахал мою великолепную, сексуальную маму. Занимался любовью с моей мамой. И она трахала меня, занимаясь любовью со мной.

— Поиграй с моими сиськами, Аарон, — выдохнула она, покачиваясь на мне взад-вперед. — Ты знаешь, что делать. У тебя это так хорошо получается.

Мои руки с готовностью потянулись вверх и начали ласкать и сжимать, отчего мама бесстыдно застонала и начала тереться обо меня еще сильнее. Ее толчки вниз совпадали с моими движениями, но она по-прежнему контролировала наш темп. Я был более чем счастлив позволить ей это, ведь всего несколько минут назад она позволила мне выебать ее до усрачки.

— Так хорошо… — прошептала она. — Ты так хорошо играешь с моими сиськами, детка.

— Я действительно такой? — Спросил я, все еще ошеломленный тем, что слышу это от нее. Может быть, она просто ублажала своего маленького сына, но, зная маму так, как я знал ее более восемнадцати лет, она была не из тех, кто станет врать о чем-то. И если ей что-то не нравилось, или если это было недостаточно вкусно, ты знал об этом. Она старалась.

— В этом есть смысл, не так ли? — вздохнула она, двигаясь вверх и вниз, а ее пальцы сжимали мою грудь. — Я создала тебя… ты от меня… значит, ты часть меня. Вполне логично, что ты можешь доставить мне такое чудесное удовольствие. Никто другой… кроме твоей тети… не делает этого так хорошо…

Мне нравился ход мыслей мамы. Она говорила, что я был практически создан для того, чтобы доставлять ей удовольствие. Заставлять ее кончать и удовлетворять ее сексуальные потребности. Только Трейси, ее сестра, могла быть создана достаточно хорошо, чтобы удовлетворить эти потребности с такой логикой. Трейси и мама выросли любовницами, они трахались и были влюблены друг в друга вечно. Мама избегала говорить мне, как долго, но из некоторых видео, которые она мне показывала, было совершенно ясно, как долго они были вместе.

Я решил подтвердить ее утверждение, и мама очень громко застонала, когда я сжал и растерзал ее сиськи, как будто месил твердое тесто. Она задыхалась и шипела, а ее тело дрожало, когда она раскачивалась на мне, продолжая двигаться вверх и вниз. Ее киска жадно заглатывала мой член.

Это было невероятное ощущение. Все в ней было невероятным.

Темп снова ускорился, и мама резко открыла глаза, глядя на меня сверху вниз. Теперь в них разгорался огонь, и, хотя я видел ее возбужденной и похотливой более чем достаточно раз, это был новый уровень. В этом взгляде было глубокое сексуальное желание, и я понял, что оно было связано с тем, что должно было произойти.

Мама хотела, чтобы я кончил. Она ждала кульминации этого траха, этого совокупления. Между нами было что-то похожее на животный инстинкт размножения.

И от этого мне стало еще жарче. Я хотел совокупиться с мамой. Привязать ее к себе, кончив глубоко в нее. Пьянящая, сводящая с ума мысль о том, что я могу ее оплодотворить, заставила меня ахнуть, когда я представил, как кончаю глубоко в нее, в ее лоно. Я знаю, что у нее были перевязаны маточные трубы (папа запретил ей даже думать о том, чтобы иметь еще одного ребенка), но, тем не менее, сам факт попытки оплодотворить ее заставлял мое сердце бешено колотиться в груди, а мой член пульсировать глубоко внутри нее.

— Да, милый, — внезапно выдохнула мама. Ее глаза стали почти дикими, когда она оседлала меня. Я едва заметил изменение ее темпа, который приближался к безумному. Я чувствовал, как ее киска крепко сжимает меня. Должно быть, она почувствовала то же, что и я, потому что ее слова теперь перекликались с моими глубокими, тайными и безумными мыслями. — Кончи в мамочку… кончи глубоко в нее, вложи в нее ребенка… нннн, бляяядь, позаботься о мамочке, любовь моя.

Я все еще сжимал ее сиськи, но теперь, когда мама так сильно извивалась на мне, это было почти что притворством. Звуки траха были громкими и отчетливыми. Тяжелое дыхание и стоны, скользкая кожа, скользящая вокруг, хлюпанье моего члена, погружающегося глубоко в ее запретные недра. Запах, вонь нашего траха, ее неприкрытое вожделение — вот что я чувствовал. Мои руки заняты ее невероятными сиськами, тело скользкое от пота, ее ногти на моей груди, ее влагалище сжимается вокруг меня…

Я посмотрел на нее, нетерпеливо подпрыгивая. Ее лицо и все тело раскраснелись и блестели от пота. Ее остекленевшие глаза были почти безумными, когда она выдержала мой взгляд. Я мог бы сказать, что мы хотели одного и того же: смотреть друг другу в глаза в тот момент, когда мы собрались вместе, заглядывать глубоко в души друг друга в этот самый первобытный и личный момент.

Теперь мама прижималась ко мне всем телом, насаживаясь на мой член, и я знал, что долго не продержусь перед лицом этого нападения. Но мама не хотела, чтобы я это делал. Она уже кончила несколько раз и направляла нас к гигантскому взаимному оргазму, который мы разделим и который свяжет нас навсегда.

Улыбка мамы была безумной, а глаза сияли от нетерпеливого восторга. — Я чувствую это, детка… ты скоро кончишь… ты собираешься кончить в мамочку?

— Да, — прохрипел я, все еще терзая ее большие сиськи.

— Кончи глубоко в меня, Аарон, — прошипела она, наклоняясь ближе и насаживаясь на меня, почти подталкивая нас к нашей цели. — Черт возьми, мамочка кричит, когда кончает. Ты подаришь ей лучшую сперму в ее жизни. Просто трахни меня так сильно, как только сможешь…

Мама явно не была фарфоровой куклой, и я прижался к ней сильнее, быстрее, чувствуя, как знакомое покалывание начинает охватывать меня, но более сильное, чем я когда-либо испытывал раньше. Я боялся, что чуть не оторву маме сиськи, но эти стоны и крики, которые она издавала, были не от боли, а от нереального удовольствия. Я толкался и толкался, приближаясь к оргазму и не делая ничего, чтобы его отсрочить.

— Малыш… — теперь мама почти скулила, не только приподнимаясь и опускаясь, но и двигая бедрами, загоняя меня так глубоко, как только могла, туда, где я был нужен ей, где она хотела меня. — О, Боже… я… трахаюсь… Аарон, держись крепче, я собираюсь…

Со мной это тоже произошло в тот самый момент, и я отчаянно задвигал бедрами, приподнимая ее с матраса. Мои руки оставили ее сиськи и, метнувшись, крепко обхватили ее за ягодицы, притягивая ее вниз так сильно, как только мог. Мама склонилась надо мной, ее лицо почти касалось моего, а ее глаза казались мне жидкими галактиками. Они гипнотизировали, и это было больше, чем я мог вынести.

И тогда я понял, о чем она говорила, — о том необузданном, первобытном моменте абсолютной честности, когда оргазм раскрывает твою душу перед другим человеком. Я мог заглянуть в нее, почувствовать ее и знал, что она делает то же самое со мной. Это было нечто иное, чем связь с грудным вскармливанием, это было бесконечно более… первобытным.

Покалывание превратилось в расцвет, охвативший все мое тело, и я крепко прижимал маму к себе, в то время как мои бедра бешено двигались. Я почувствовал, как сперма хлынула вверх по моему члену, прежде чем взорваться глубоко внутри нее. Мамина киска дьявольски сжалась и затрепетала вокруг меня.

Мама начала бессвязно кричать, и я прижал свой рот к ее губам, чтобы она не разбудила всю округу о нашем трахе. Звук, который она издала у меня во рту, завибрировал у меня в голове, но я этого почти не заметил, так как чувствовал, что извергаю в нее сперму, как чертов пожарный гидрант. Мы бешено брыкались и извивались друг против друга, преодолевая этот шторм, отчаянно пытаясь доставить друг другу удовольствие, которого никогда раньше не испытывали.

Мамина киска сжимала меня и непристойно изгибалась вокруг меня. Мой член пульсировал, продолжая заполнять ее. Мое зрение исчезло, сменившись чернотой и вихрем цветов, в существовании которых я даже не был уверен. Кончаю, и кончаю, и кончаю — это было единственное, что я мог чувствовать.

В какой-то момент мы успокоились, хотя я не думаю, что кто-то из нас имел хоть какое-то представление о том, как долго мы были вместе и как долго длился оргазм. Мне показалось, что это длилось целую вечность. Я начал приходить в себя, и теперь мы целовались самым глубоким из любовных поцелуев, сплетаясь языками. Наши тела все еще были прижаты друг к другу, а я был глубоко внутри мамы, и ее расплавленные внутренности теперь были пропитаны моей спермой.

Я чувствовал, как она нежно дрожит, а ее руки крепко прижимают меня к себе. В какой-то момент мои руки оставили ее попку и теперь обнимали ее, прижимая к себе. Она медленно раскачивалась взад-вперед на моем все еще напряженном члене, доя его до последней капли моей сущности. Поцелуй продолжался. Одна из ее рук была на моей щеке, а пальцы так нежно ласкали мою кожу.

Я, наконец, открыл глаза, и мама сделала то же самое, несколько мгновений спустя. Я прогнал все мысли о том, что она была в ужасе от всего, что мы сейчас делали, и этот взгляд в ее душу в тот момент, когда мы начали кончать, только доказал это. Мама ничего не скрывала и была полностью поглощена своим делом — физически, эмоционально, духовно. Я знал, что так оно и было.

Я не мог не улыбнуться тому, какими глупыми казались мои тревоги теперь, оглядываясь назад. В конце концов, разве она не выросла, трахаясь и занимаясь любовью со своей сестрой, моей тетей Трейси?

— Мммм, что заставляет тебя улыбаться, красавчик? — проворковала она, глядя на меня сверху вниз, ее лицо было прямо над моим. Ее пальцы продолжали поглаживать меня.

— Ты, — просто сказал я, кивая. — Ты, это, мы… это довольно удивительно, не так ли?

Она улыбнулась еще шире и кивнула, ее глаза сияли безусловной любовью. — Мягко сказано. Мне придется поработать над своим непроницаемым лицом, когда мы будем рядом, иначе все узнают, что я влюблена в своего сына.

— Да, это может быть неловко, — усмехнулся я.

— Хорошо, что ты мой маленький мальчик, — вздохнула она, наконец, принимая сидячее положение, оседлав мои бедра и все еще насаживаясь на мой член. Она слегка вздрогнула от нового ракурса, а затем игриво улыбнулась мне, поерзав на месте и запустив пальцы в волосы. Она все еще блестела от пота, все еще краснела и выглядела совершенно прекрасной. — Потому что я почти уверена, что если бы ты был кем-то другим, я бы потащила тебя в мэрию, чтобы выйти за тебя замуж, молодой человек. В этот момент я переполнена гормонами и влюблена.

— К счастью, — продолжила она, проводя пальцами по своим спутанным каштановым волосам и вокруг лица, пока медленно двигалась на мне вверх-вниз. — Я все еще хочу внуков и намерена отправить тебя путешествовать по миру, чтобы ты нашел идеальную девушку для женитьбы и создал семью, о которой я всегда мечтала.

— Если мой план состоит в том, чтобы найти такую же потрясающую девушку, как ты, мам, то, возможно, было бы проще просто клонировать тебя, — сказал я, заставив ее захихикать, продолжая медленно трахать меня своей мягкой киской. — Я имею в виду, сколько таких потрясающих девушек, как ты, может быть на свете?

— Не так уж много, — съязвила она, подмигнув мне. — Может быть, твоя тетя, но она тоже не собирается беременеть, так что нам придется провести поиск, молодой человек.

— Мы будем продолжать это делать? — Спросил я, положив руки ей на бедра.

— О, это никогда не прекратится, — просто сказала мама, и по ее тону было совершенно ясно, насколько она серьезна. — Когда мы найдем ее, одним из критериев того, что она потрясающая, является то, что она в восторге от того, что я, ее новая мамочка, трахаюсь с ее мужем, моим маленьким мальчиком. Это обязательное условие, чтобы соответствовать всем требованиям.

Я кивнул. — Меня это устраивает. Что мы будем делать с моей спальней, раз она теперь свободная?

Мама слегка наклонилась ко мне, хихикая. Она снова посмотрела на меня, а глаза ее сияли весельем и любовью. — Я думаю, нам лучше оставить все как есть, на случай, если придут гости. Но да, ты официально переезжаешь ко мне сегодня вечером, Аарон. Теперь мы любовники, и мне нужно, чтобы ты был со мной как можно чаще. Это означает, что мы будем спать в одной постели.

Она прижалась ко мне, ее чудесные сиськи прижались к моей груди, пока она все еще медленно раскачивалась взад-вперед на моем члене. Ее пальцы запутались в моих волосах, и она с обожанием улыбнулась мне. — Итак… это было все, на что ты надеялся?

— Ну, нет, — признался я, заставив ее приподнять бровь, прежде чем я ухмыльнулся. — Это было гораздо больше, чем я когда-либо мог ожидать. Нет слов, мам.

Она хихикнула и прикусила мою грудь, прежде чем поднять на меня взгляд. — Я тоже надеялась, что это будет потрясающе, но это поразило меня. Аарон, не буду врать. Тот последний оргазм был таким же или даже лучше, чем любой другой, который я испытывала в своей жизни.

Я кивнул. — То же самое. Я думал, что застряну там, где был, когда мы кончали вместе.

— А до этого ты заставлял меня кончать так много раз, — выдохнула она, содрогаясь при воспоминании. — Я понятия не имела, что ты был такой невероятной секс-машиной.

— Честно, мам, я думаю, это из-за тебя, из-за… нас. Это… — Ответил я, прижимая ее ближе и позволяя ей прижаться ко мне, пока я говорил. — Я знаю, что раньше хвастался своей выносливостью и все такое прочее, но, думаю, из-за того, что я пытался соответствовать твоим стандартам, я просто старался больше, чем мог себе представить. Я никогда раньше не заходил так далеко и не проявлял столько стойкости с девушкой. Это касается тебя.

Она уткнулась лицом мне в плечо и прошептала что-то, чего я не смог разобрать. Казалось, она часто так делала. Это не имело значения, если она хотела, чтобы я знал, я бы узнал. Она подняла голову и положила подбородок на предплечья, которые покоились у меня на груди. — Мммм, я наконец-то чувствую, как ты расслабляешься там. Не возражаешь, если я помою тебя, пока у тебя все еще стоит? Вялые члены слишком грязны, чтобы пытаться их почистить.

Я кивнул в знак согласия, и мама села, томно застонав, прежде чем снять меня с себя. Мой член выскочил наружу, все еще возбужденный и пульсирующий. Он не просто блестел, он был в невероятном беспорядке, покрытый жемчужной слизью.

— Ой! — пискнула мама и захихикала, прижимая пальцы одной руки к своей киске, которая тут же начала течь как сумасшедшая. — Детка, ты так сильно кончил, что я буду поражена, если не буду хлюпать при ходьбе!

— Вот, мммм… — сказала она, поворачиваясь задом, пока снова не оказалась на мне, лицом вниз. Ее прелестная попка была прямо над моим лицом. Ее рука все еще была прижата к ее половым губкам, плотно закрывая вход. — Положи свою ладонь на мою, чтобы у меня не потекло, пока я буду тебя вытирать, хорошо? Можешь поиграть с моей попкой, если хочешь.

— Хорошо, — с готовностью согласился я, и мои большие пальцы заменили ее на ее влажной киске.

— Но, — внезапно сказала она, поворачивая голову и бросая на меня предупреждающий взгляд. — Держись подальше от всей этой вкуснятины, молодой человек. Она моя, и я не собираюсь делиться.

— Нет проблем, мам. Это все твое, — усмехнулся я, просто ложась на спину и лаская ее прелестные ягодицы, пока она занималась своими делами. Я почувствовал, как ее сиськи прижались к нижней части моего живота, когда она обхватила мой член одной рукой. Через полсекунды я почувствовала, как начались поцелуи и облизывания.

— Мммммм, — мечтательно произнесла она, начав очищать меня. Я мог бы поклясться, что она работала с леденцом на палочке. Ее язык долго и медленно облизывал мой член, за которым следовали поцелуи, а губы целовали головку. Ее язычок обвился вокруг набухшего кончика, и я почувствовал, как она сжимает мой член, крепко поглаживая большим пальцем основание, чтобы вытянуть все до последней капли жемчужной спермы, к которой она, казалось, пристрастилась.

— Так хорошо, детка, — выдохнула она, медленно покачивая попкой прямо надо мной. Моя рука продолжала ласкать ее. Я нахмурился и заметил, что мне нужно сильнее надавить на ее киску, так как вся сперма, которую я в нее вылил, начала вытекать у меня между пальцами. Этого явно было много, и, признаюсь, никогда раньше девушка не просила меня ее трахнуть. Мама хихикнула, почувствовав, что я пытаюсь справиться с проблемой.

Затем ее рот прижался ко мне, и она начала продвигаться вниз по моему шесту, медленно, подпрыгивая и не торопясь. Я не должен был быть ошеломлен, так как она делала это по крайней мере дважды до этого, но мама снова сделала мне глубокий минет, прижавшись носом к моим яйцам и удерживая меня в своем горле. Я просто вздохнул от этого ощущения, и все мое тело словно плыло. Неудивительно, что я любил эту женщину.

Она двигалась вверх и вниз, а ее губы идеально обхватывали мой член. Я чувствовал, как ее язык скользит вокруг, пока она сосала, снимая все с моей эрекции, а также изнутри нее. Ее оральные навыки превосходили все, что я когда-либо испытывал раньше, и я думал, что некоторые из девушек, которые отсасывали у меня, были чертовски хороши.

Возможно, так оно и было, но мама была сама по себе. То, что она делала, было невероятно.

Не знаю, сколько времени у нее заняло, но, зная маму, она не торопилась и не валяла дурака (так сказать). Когда она наконец приподнялась, мой член все еще был приятно возбужден. Но, с другой стороны, она сосала его, что было очень возбуждающе, так зачем ему куда-то идти?

Она положила мою руку на свою киску и теперь ерзала, поворачиваясь ко мне лицом. Она улыбалась, но в то же время слегка покраснела, как это бывает на лице девочки, которая не может поверить в то, что она только что сделала. Маме это очень шло.

— Тааак, — начала она, глядя на меня. — У тебя все еще стоит, и я все еще полна спермы, малыш. У меня есть идея, которую я хочу попробовать.

— Что это? – спросил я. Конечно, я бы позволил ей делать все, что угодно, кроме как поливать меня моей спермой, но я хотел услышать, что у нее на уме.

— Ну, — начала она. — Я тут подумала, что могла бы оседлать твой большой член, проникнуть внутрь себя и исторгнуть из своей девчонки всю вкусную сперму, какую только смогу, в общем, снова заставив твой член стать липким. Тогда я смогу облизать и это, а ты, по сути, получишь еще один минет. Тебе это подходит?

— Лучшая сделка в мире, мам, — с готовностью сказал я, кивая. Я сделал разрешающий жест рукой. — Давай.

— И-и-и! — пискнула мама, возбужденно хлопая в ладоши, а затем, взвизгнув от удивления, снова прижала одну из них к своим губкам. Она покраснела, очевидно, на мгновение забыв о своем затруднительном положении и решив не потерять ничего из моего драгоценного подарка. Мама была похожа на какого-то дракона, для которого сперма была сокровищем, которое она ревностно оберегала.

— Ой, — пробормотала она, все еще краснея от своей глупости, когда снова начала насаживаться на мой член. — Это чуть не сорвало мои собственные планы…

Я с безмятежным восхищением наблюдал, как она приняла позу, а затем начала раздвигать свои толстые, податливые половые губы двумя пальцами, открывая мне себя. Я сомневался, что это было необходимо для операции, но мама явно устраивала шоу и для меня. И мне действительно понравилось смотреть на ее сверкающий розовый интерьер.

Пальцы другой ее руки скользнули внутрь ее киски и начали выталкивать из нее мою сперму. Для нее это явно было не в новинку, потому что она делала это с привычной и неуклонной эффективностью. На самом деле, она была настоящим экспертом. Мои глаза расширились, когда я увидел, сколько моей спермы ей удалось выпустить.

— Ого, детка, — почти прошептала она, глядя на беспорядок, который она создавала на моем члене, когда вся моя сперма пролилась на него. Это было все равно, что смотреть, как карамель или шоколад стекают на мороженое. — Ты так много кончил.

— Я поражен, мам, — пробормотал я в ответ. — Я имею в виду, мне казалось, что я кончил на тонну сильнее, чем когда-либо, но увидеть, насколько это было на самом деле…

— И мы точно знаем, что ты тоже не экономил, — согласилась она, продолжая дразнить еще больше. — Вот черт…

Она, казалось, окончательно убедилась, что получила все, или, по крайней мере, все, что могла, потому что отодвинулась от моего члена и опустилась на колени между моих ног, любуясь устроенным ею пиршеством. Я с улыбкой наблюдал, как она изучает свое блюдо. Ее грудь упиралась в матрас, а задница была высоко поднята. Она была похожа на кошку, подкрадывающуюся к своей добыче. Я чуть не рассмеялся, представив себе эту картину.

Мама посмотрела на меня и, очевидно, прочитала мои мысли, потому что она ухмыльнулась и повиляла задницей, как кошка. Кажется, я уже упоминал, что мама считает себя самым забавным человеком на свете. Честно говоря, я уже почти согласился с ней.

Она не теряла времени даром. Она просто прижалась ртом ко мне по всей длине, а ее восхитительные губы плотно обхватили мой член. Я удивлен, что не раздалось какого-нибудь комичного «шлеп!», когда она достигла корня. Мама двигала своим ртом вверх-вниз, а ее язык творил чудеса. Мой член казался липким, склизким, и все, что можно было бы назвать таким, когда он покрыт собственной спермой. Но я чувствовал, как меняется текстура моего члена, когда она всасывала мою сперму себе в глотку.

Мои ноги подогнулись, а пальцы на ногах подогнулись от ощущений, которые она передавала через меня. Мамины глаза ни на секунду не отрывались от моих, она смотрела на меня с любовью и вожделением, пока медленно покачивалась вверх-вниз.

Наконец, она приподнялась и оторвала свой рот от моего члена, и хотя он действительно блестел от ее слюны, нигде не было видно ни следа спермы. Верная своему слову, она получила все. Она довольно лукаво улыбнулась мне, вытирая пальцем уголок рта.

— Тааак, — сказала она, приподнимаясь на руках и просто глядя на меня. Я мог видеть, как внизу покачиваются ее прелестные сиськи. — Кто-нибудь из твоих маленьких шлюшек так же хорош?

— Нет, — просто ответил я.

— И он наконец-то успокоился, — размышляла мама, ухмыляясь, когда мой член начал опадать, прижимаясь к моему животу. — Мы сделали это, Аарон. Мы убили дикого зверя.

— Он просто спит, мам, — заверил я ее, ухмыляясь. — И даже если он мертв, это делает тебя некромантом. Ты в мгновение ока вернешь его к жизни.

— Давай начнем с «сексроманта», — предложила она, вставая на колени и откидываясь назад, удовлетворенно вздыхая. — Звучит лучше и не так жутко для мамы, которая отсасывает и трахает своего сына.

— С этим не поспоришь, — рассмеялся я.

— Дай мамочке минутку, — сказала она, слезая с кровати и направляясь в ванную. — Мамочке, может, и нравится вкус твоей спермы, но я не смогу целоваться с тобой, если на вкус я как фабрика спермы…

Я откинулся на спину и ждал, закинув руки за голову, просто вздыхая и размышляя обо всем, что произошло за последние два дня. Это было самое невероятное, что можно было предсказать. Кто бы мог подумать, что два дерьмовых свидания приведут к такому?

Она вернулась достаточно быстро и забралась на кровать снизу, подползая ко мне, не сводя с меня глаз. Она устроилась на мне всем своим сексуальным телом, и мы погрузились в глубокий, влажный поцелуй, сплетаясь языками и прерываемый стонами удовлетворения. Мне нравилось чувствовать ее рядом со мной, и мысль о том, чтобы снова заняться с ней любовью, вызывала у меня настоящий трепет.

Мы медленно перевернулись так, что я оказался сверху на маме, улыбаясь ей сверху вниз. Я обнаружил, что она была напористой и независимой женщиной, когда дело касалось секса, но ей явно нравилось быть прижатой ко мне. Ее карие глаза сияли, когда она посмотрела на меня.

— Займешься со мной любовью всегда и навеки, Аарон? — тихо спросила она.

Я кивнул. — У меня нет другого выхода, мама. Это новая норма. Что бы ни происходило в жизни с этого момента, это должно соответствовать этому.

Она вздохнула и кивнула, искренне принимая это и любя так же сильно, как и я. Ее руки обвились вокруг моих плеч, когда она с обожанием посмотрела на меня. Мы снова поцеловались, поскольку сейчас не нужно было ничего говорить. Мы, наконец, прервались, чтобы глотнуть воздуха, и она захихикала над чем-то, что пришло ей в голову.

— Мы спаривались, как чертовы тигры, — сказала она, и в ее глазах заплясали веселые искорки. — Интересно, как долго это генетическое сексуальное влечение тлело под поверхностью?

— Возможно, всю нашу жизнь, — ответил я, пожимая плечами. — Сейчас я оглядываюсь назад, на все те бесконечные случаи в моей жизни, когда я видел тебя в откровенных нарядах, подглядывал за тобой, случайно видел, как ты писаешь, или на сотни других вещей, я думаю, что меня просто тянуло к тебе гораздо сильнее, чем мог вообразить мой неразвитый маленький мозг…

Она хихикнула и кивнула. — Каждая мамочка влюблена в своего сынишку, но я всегда знала, что ты будешь ловеласом, Аарон. В детстве ты был сильным и здоровым, умным и уверенным в себе… и у тебя рано появился этот член. Я не могла этого не заметить. Повезло маленьким сучкам, которые успели воспользоваться этим раньше меня.

Я засмеялся и потерся своим все еще спящим членом о ее все еще липкую киску. Мама хихикнула и изогнулась в ответ. Мы снова поцеловались, и она посмотрела в сторону камер. — Нам, наверное, стоит отключить их всех. Мы, наверное, испортили им все воспоминания этим жарким перепихоном, верно?

Я кивнул и отодвинулся от нее, позволяя ей красиво расположиться, пока я отключал функции записи на камерах. Никто из нас не был уверен, сколько времени прошло, поэтому я посмотрел на считывающее устройство на мамином телефоне.

— Черт, сорок шесть минут, — сказал я.

— Ух ты. Вот это мы, — засмеялась мама, слегка подпрыгивая в воздухе ногами. — Но я уверена, что мы можем придумать что-нибудь получше, правда?

— Мам, я найду способ подарить тебе несколько часов и сотню оргазмов, если ты этого хочешь, — сказал я, возвращаясь к кровати и ложась на бок, лицом к ней. Она тоже повернулась ко мне лицом, раздвинув верхнюю часть ноги, чтобы я мог дотянуться и поласкать ее гладкую киску, в то время как она провела ногтем по моей груди и медленно спустилась к моему спящему члену.

— Я полагаю, я могу научиться делиться этим зверем, — вздохнула она с притворным отчаянием. — В конце концов, я довольно жадная, чтобы держать это при себе, верно?

— Я вроде как хочу, чтобы ты поделилась, но, возможно, это гормоны говорят, — согласился я, кивая. — Я имею в виду, что я все еще пытаюсь придумать, как мне жениться на тебе. Сделать тебя своей женой.

Мама слегка опустила голову и хихикнула, прежде чем улыбнуться мне. — Да, и я тоже, малыш. Быть твоей женой — это здорово. Но мы можем иметь все это и при этом женить тебя на настоящей любви всей твоей жизни, ты же знаешь. Мы найдем способ.

— А как насчет тебя? — Спросил я, опуская одну руку на мягкую подушечку ее груди. — Ты же знаешь, что тебе тоже позволено найти кого-то своего на всю жизнь, верно?

Еще одна улыбка. — Я знаю, и я ценю это, Аарон. Видит бог, в последнее время мне не везло, не так ли?

— Это потому, что единственный человек, в которого ты когда-либо была по-настоящему влюблена, кроме меня, по-видимому, недоступен, — заметил я.

Мама слегка покраснела, прекрасно понимая, кого я имею в виду.

— Если бы тетя Трейси была свободна, мам, я бы нашел способ перевезти ее сюда и тайно поженить вас двоих. Насколько мы все были бы счастливы тогда?

Она наклонилась и на несколько секунд уткнулась лицом мне в плечо. Она что-то прошептала мне на ухо. Я не стал пытаться понять, что это было. В конце концов, это был мамин маленький секрет. Наконец она снова подняла на меня глаза. — Очень, очень рада, Аарон.

Я притянул маму в объятия, и мы лежали на боку, просто прижавшись друг к другу, слушая дыхание друг друга, чувствуя, как бьются наши сердца. В этот момент, после быстрого и яростного секса и занятий любовью, было огромное удовлетворение. И, честно говоря, ни один из нас даже отдаленно не был пьян, если быть объективным. Это было наше решение, и оно было правильным. Сомнений не было.

— Правда или действие, малыш? — наконец спросила мама сонным голосом.

Черт, я совсем забыл об игре. — Правда.

Она прижалась ко мне еще теснее, а ее груди прижались к моей груди. Ее животик прижался к моему спящему члену, а ее киска прижалась к моему спящему члену.

— Что ты собираешься со мной сделать, когда мы проснемся? — пробормотала она, закрыв глаза.

Я улыбнулся. — Правда, мам, в том, что я просто подожду и буду импровизировать. Но еще одна правда бесплатно… Обещаю, тебе понравится.

На ее милом личике появляется легкая улыбка, и она слегка кивнула. — Звучит замечательно. Я так сильно люблю тебя, Аарон Зейн.

— Я тоже люблю тебя, мама, — ответил я, крепко обнимая ее и позволяя себе забыться.

Иногда жизнь казалась игрой, иногда веселой, иногда рискованной. Часто пугающей. Это, конечно, отразилось на моих выходных с мамой. Но, по правде говоря, риск стоил того, в миллион раз больше.

Мы с мамой преодолели все эти препятствия и обнаружили, что друг в друге гораздо больше, чем мы когда-либо ожидали. И мы любили друг друга гораздо сильнее, чем когда-либо думали, что это возможно. Я бы никогда не стал пугать себя, чтобы больше никогда не рисковать. Я готов на все ради мамы.

И это моя новая, абсолютная истина.

Два часа спустя…

Мы катались по кровати, смеялись и щекотали друг друга. Мама знала, что я боюсь щекотки, и я быстро нашел все ее места, не то чтобы она очень старалась помешать мне их найти. Она завизжала и наконец сказала, что сдается, потому что собиралась описать кровать, если я буду продолжать в том же духе. Ну и хорошо, потому что я тоже был на грани того, чтобы описаться. Думаю, я унаследовал от нее свою боязнь щекотки.

Мы просто лежали рядом, тяжело дыша и глядя в потолок, а грудь у нас тяжело вздымалась. Я не мог не смотреть на ее чудесные сиськи, которые поднимались и опускались. Мамины пальцы переплелись с моими, поддерживая нашу связь, пока мы приходили в себя после войны от щекотки.

— Правда или действие, мам? — Устало спросил я.

— Правда, — ответила она, не двигаясь с места. — Пока что я слишком устала для «действия». Дай мне парочку минут.

— Кроме того момента, когда ты кончила на меня, и мы оба кончили, — начал я, сам обдумывая этот вопрос. — В какой позе трахаться, тебе понравилось больше всего?

Мама немного подумала, прежде чем ответить. — Что ж, быть под тобой в позе миссионера было чудесно, потому что я могла смотреть в глаза своему прекрасному сыну снизу вверх. Но если ты спрашиваешь, в какой позе мне было приятнее всего… наверное, в позе раком, честно говоря. Думаю, в этой позе у меня было больше всего оргазмов, и самый лучший из них тоже был там. Но, без сомнения, все это было чудесно. Мы будем делать это снова и снова. Постоянно, детка.

Я кивнул. — Честно говоря, я думаю, что для меня это тоже было по-собачьи, но да, постоянно повторять все это — это прекрасно.

— На самом деле, нам даже не нужно тренировать твою выносливость, — язвительно заметила она, ухмыляясь мне, прежде чем медленно двинуться вниз по моему телу и сесть на мой член. Я наблюдал, как она взяла мой спящий член в свой умелый рот и медленно вернула его к жизни. Аарон-младший вернулся, и мама радостно захихикала, целуя его в знак приветствия.

— Правда или действие, любовь моя, — радостно сказала она, вставая с кровати и позволяя мне полюбоваться ее пышным, сексуальным телом.

— Решайся.

— Ну что ж, — начала она, поворачиваясь и неторопливо удаляясь от меня, слегка покачиваясь в своей походке. — Я предлагаю тебе пойти и принять душ вместе со мной.

Я скорчил гримасу. — Мам, то, что мы вместе принимаем душ, это не новость. Правда?

— Только если ты не собираешься засунуть это чудовище мне в задницу и трахать меня под душем, пока мы оба не закричим и не кончим, — сказала она, останавливаясь в дверях своей ванной, чтобы оглянуться на меня, подмигнув и ухмыльнувшись, когда она потянула рукой за одну из она раздвинула свои изящные ягодицы и обнажила передо мной свой маленький анус.

— Тебе не нужно звать меня дважды! – рассмеялся я, спрыгнул с кровати и бросился к ней. Моя эрекция указывала путь.

Мама взвизгнула от возбуждения и побежала в ванную, а я последовал за ней по пятам.

******************

— Правда или действие, мам?

— Я хочу, чтобы ты пошел со мной в душ.

— На данный момент это не так уж и ново, мам.

— Ну, а как еще ты собираешься трахать меня в задницу, пока я не закричу и не кончу на тебя, если ты не будешь кончать вместе со мной?

Я размышлял об этом коротком разговоре, сжимая мамины бедра, хлопая по ее ягодицам, вгоняя свой член глубоко в ее задницу. Мама наклонилась вперед, упершись руками в стену, и громко причитая, прижимаясь ко мне изо всех сил. Это был мой первый раз, когда я трахал ее в зад, и я был полон решимости добиться успеха.

После безумно страстного секса, который у нас был всего несколько часов назад, когда мы, наконец, уступили своему желанию, это было совершенно естественно для нас обоих. Но возбуждение от первого раза привело нас обоих к пику раньше времени. Мамина киска крепко сжималась вокруг меня, когда она приближалась к оргазму, и я быстро приближался к точке кипения. Секунды, может быть, минута, и я извергал бы свою сперму глубоко в нее.

Вода хлестала по нам обоим, и, поскольку это был наш первый сеанс анального секса, мы не забыли установить и записать все на водонепроницаемую камеру мамы, чтобы запечатлеть все происходящее. У меня кружилась голова не только от того, как приятно это было, и не только от невероятного давления ее кольца, сжимающегося вокруг меня, когда я входил и выходил, но и просто от умопомрачительных событий этого уик-энда и от того, как все это произошло.

У нас с мамой в пятницу вечером были неудачные свидания. Моя девушка бросила меня еще до того, как у меня началось свидание, так что я сидел дома в плохом настроении. Мама тоже вернулась домой рано, явно недовольная тем, как прошло ее неудачное свидание. Она больше не встречалась с этим придурком Тедом. Это было точно.

Остаток вечера мы провели, выпивая за столом и обсуждая наших бывших, и откровения и вопросы определенно зашли на ту территорию, о которой мамы и сыновья обычно никогда бы не заговорили. Я узнал, что моя мать была не только очень умной и привлекательной женщиной (все это знали, мои друзья не переставали напоминать мне, какой милфой она была), но, к моему изумлению, она была настоящей распутницей и извращенкой.

Мама была бисексуалкой. Мама любила групповой секс и была членом не очень секретного секс-клуба в центре города. В свою очередь, она узнала, насколько я сексуально активен, и что я встречался с несколькими девушками одновременно, и у меня были свои маленькие отношения втроем, и так далее. Разговор подкрепленный большим количеством пива, вина, был, мягко говоря, весьма поучителен для нас обоих к тому времени, как она отправилась спать.

Я чуть все не испортил, поднявшись наверх и подглядывая за ней, когда она была в душе. Она ублажала себя дилдо, трахая себя как в киску, так и в задницу. Я ничего не мог с собой поделать, записал это действие на свой телефон, а затем поспешил прочь, чтобы сделать это самому.

Следующий день начался приятно для нас обоих, и мы решили провести его вместе, выпивая столько, сколько нам захочется, и продолжая узнавать друг о друге интимные подробности. Мы провели утро, выпивая в гостиной, в гидромассажной ванне на улице и в других местах, в разной степени раздевания. Мы начали выстраивать беседу в рамках игры «правда или действие», что придало нам смелости продолжить.

Мы увлеклись, и произошло несколько довольно безумных вещей. Мы не только раздевались друг для друга, но и открыто мастурбировали. Наши объятия и поцелуи были откровенными, и она чувствовала, как моя эрекция прижимается к ее киске большую часть дня. Мама, будучи настоящим чемпионом, отмахнулась от этого, посчитав, что это полезно для меня, не говоря уже о том, что это лестно для нее.

Я заставил ее пописать на нашем заднем дворе, пока записывал это. Мы также сидели на унитазе в ее комнате и мочились вместе, и это тоже записали. Если бы кто сказал мне накануне, что все это произойдет, я бы назвал его сумасшедшим или лжецом.

Чувство вины взяло надо мной верх, и я признался ей, что шпионил за ней и даже записал на видео, как она принимала душ прошлым вечером. Но мама простила меня, потому что я был честен. Она также сказала, что, возможно, в следующий раз мне не придется подкрадываться к ней, если я правильно разыграю свои карты.

В одном из случаев я попытался покормиться грудью мамы, и она была взволнована до слез, когда сказала, что чувствует себя так же, как восемнадцать лет назад, когда мы сблизились из-за того, что она кормила меня грудью. Это был невероятный момент для нас обоих, и мы почувствовали себя ближе, чем когда-либо. Мы так сильно любили друг друга.

Затем мы вместе приняли душ и сделали массаж голыми телами. В душе мама позволила мне воспользоваться ее ягодицами, чтобы кончить. Она массировала мой член своими сиськами и киской. Оглядываясь назад, я понятия не имею, как нам удалось удержаться от секса до следующего дня, то есть до сегодняшнего утра. Мы легли спать вместе, и мама постоянно дразнила меня из-за моего стояка, причиной которого была она.

Больше выпивки в течение дня помогло нам сохранить видимость игры. Мама попросила меня не кончать, когда делала мне минет. И, как оказалось, мама — королева минета, и она чуть не свела меня с ума своим мастерством. Она заставила меня кончить сильнее, чем многие девушки, которых я трахал. Я отплатил ей тем же, доведя ее киску до оргазма. К этому времени наши поцелуи были просто поцелуями матери и сына, которые очень сильно любили друг друга.

Вскоре не осталось ничего, кроме последнего барьера, последнего табу. Мы с мамой нервно обсуждали это секунд тридцать, но как только поняли, насколько нам обоим не терпится, барьер исчез, разрушенный нашим волнением наконец-то сделать это. Мы помчались наверх, упали в объятия друг друга на ее кровати и начали трахаться как сумасшедшие. Я заставил ее кончить несколько раз, прежде чем она, наконец, взяла верх и довела меня до самого сильного оргазма, который я когда-либо испытывал в своей жизни, кончив глубоко в нее.

Измученные нашей сексуальной игрой, а также событиями последних двух дней, мы прижались друг к другу и погрузились в сон. Не успели мы проснуться, как нам отчаянно захотелось снова встретиться друг с другом. Мы разделяли это стремление и праздновали его, и мы знали, что ничто в мире никогда не изменит того, что было между нами.

И вот теперь я ловлю себя на том, что задыхаюсь, когда глубоко вхожу в мамину задницу сзади, сжимая ее бедра так сильно, что остаются рубцы, а мама стонет, как будто ее пытают, когда она изо всех сил прижимается ко мне в ответ. Это были сумасшедшие два дня, но также и лучшие два дня за всю мою жизнь. По словам мамы, это были лучшие два дня и в ее жизни.

— Да, детка, — выдохнула она, оглядываясь на меня и продолжая с ужасным нетерпением ждать. — Трахни эту задницу и заставь мамочку кончить за тебя!

Моя мама, Джули Зейн, ответственный и любящий родитель, уважаемый учитель в детском саду и начальной школе, законченная сексуальная маньячка. Я никогда не считал ее ханжой, но, возможно, мой обожающий сын-очкарик помешал мне увидеть, кем она была на самом деле — сильной, раскрепощенной и похотливой женщиной, которая к тому же оказалась замечательной матерью. И для меня было честью трахать ее сейчас.

Я не был ее первой кровосмесительной связью. Эта честь принадлежала ее сестре Трейси, моей тете. Они выросли, занимаясь сексом, и были практически первыми во всем, что касалось секса. Меня ни капельки не беспокоило, что мама трахала свою сестру в прошлые годы, потому что, честно говоря, думать об этом было чертовски возбуждающе. Представляю, как мама трется ножницами тетю Трейси…

Мама ахнула и вскрикнула, когда одна из моих ладоней ударила ее по ягодице. Она велела мне это сделать, и теперь я был обязан. В ответ она прижалась ко мне своей попкой, желая большего. Я дал ей еще одну пощечину, но потом потянулся за настоящим призом — маме нравилось, когда ее большие сиськи трогали и чуть ли не мяли. Ей нравилось, когда их мяли, щупали, ласкали, покусывали. Я еще не знал, на что они способны, но я старался. Чем больше я выбивал из них дурь, тем сильнее возбуждалась мама. Она была невероятна.

А ее задница сводила меня с ума. Она взвыла, когда я схватил ее за сиськи, ощупывая и сжимая изо всех сил в скользком душе. Ее тело превратилось в лохмотья, она судорожно дышала, все ее тело дрожало, когда она крутилась передо мной.

— О, боже, малыш… — прохрипела она, прижимаясь ко мне. — Так близко… заставь мамочку закричать…

Я прижимался к ней так сильно, как только мог, стараясь приноравливаться к моим толчкам вперед, когда она возвращалась ко мне, погружаясь глубже. Казалось, это сработало для нас обоих, потому что я чувствовал, как мои яйца закипают, и приближался грандиозный оргазм.

— Мама! – застонал я, сжимая ее груди и напрягаясь. — Собираюсь…

— Кончи в меня! — причитала мама, уступая желанию своего тела.

Я вжался в нее, громко застонав, когда мама вскрикнула. Поток спермы, устремившийся вверх по моему члену, извергся в ее попку, которая яростно сжалась вокруг меня. Оргазм соединил нас, и я рывком поднял ее так, что она оказалась прижатой ко мне спиной. Мы прижались губами друг к другу и поцеловались с отчаянной страстью. Мамины руки снова обвились вокруг моей шеи, помогая прижать ее к себе. Языки сливались во влажном поцелуе, пока я продолжал изливать себя в нее.

Потрясающая кульминация медленно пошла на убыль, сменившись небольшими толчками, и мы начали выходить из той галактики наслаждения, которую создали вместе. Я чувствовал, как мой член пульсирует внутри нее, а сперма все еще стекает по моему стволу в ее тесные объятия. Мамино кольцо рефлекторно сжималось и пульсировало вокруг меня, и ни один из нас даже близко не был к тому, чтобы восстановить дыхание. Моя мертвая хватка на ее сиськах сменилась нежными ласками одной руки, в то время как другая теперь скользила вниз по ее влажному, скользкому телу и нашла ее киску, медленно и нежно массируя ее.

Мама, наконец, прервала поцелуй и мечтательно улыбнулась мне, а ее глаза с тяжелыми веками сияли блаженством и любовью.

— Неудивительно, что я так влюблена, — прошептала она мне, ее пальцы все еще запутывались в моих мокрых волосах. — Детка, я собираюсь попробовать развернуться, не выпуская тебя из себя. Я еще не закончила ощущать твой прекрасный член в своей заднице. Возможно, тебе придется немного наклониться, но потом обхвати меня руками и прижми к стене, хорошо? Ты еще не закончил погружаться туда…

Мне показалось, что это отличная операция, если мы сможем ее провести, и я кивнул. Мама глубоко вздохнула и снова наклонилась вперед, снова положив руки на стенку душа. Я просто осторожно придерживала ее за бедра, ожидая, что она будет делать.

— Надеюсь, мои старые навыки йоги на это способны, — пробормотала она, начиная ерзать. Она приподняла одну ногу, правую, и начала поднимать ее. Я слегка отклонилась назад, когда мама застонала от этого движения. Она подняла ногу, почти выпрямив ее в сторону, рядом с моими плечами. Я понял, что она хотела сделать, и попытался помочь, слегка откинувшись назад.

Она медленно завела ногу за спину, выдыхая при этом, и повернулась всем телом. Я отклонился назад, насколько это было возможно, и ее нога оказалась у меня над головой. Она застонала и ахнула, так как мой изгиб назад привел к тому, что мои бедра подались вперед, и я еще глубже вошел в ее задницу. Вероятно, это не помогло ее усилиям, но теперь уже слишком поздно. Как только ее нога оказалась рядом со мной, я выпрямился и придержал ее за любую точку опоры, которую смог найти, пока она медленно поворачивалась ко мне лицом.

— Гнннн, бляяяядь… — простонала она шепотом, все еще медленно поворачиваясь. Держать ее стало легче, когда она продолжила осторожные вращения, но я должен признать, что это было странное ощущение на моем члене, как будто она крутила его внутри себя. Я почувствовал, как кожа на моем члене слегка напряглась, как когда она дрочила мне рукой. Я почувствовал это и на головке своего члена, но это не причинило мне боли и не заставило меня запаниковать.

Я думаю, что у меня было достаточно спермы внутри нее, чтобы смазать мой член и предотвратить трение о ее стенки?

Мама громко выдохнула, когда достигла середины и начала опускать ногу. Когда ее ягодицы начали сжиматься от этого движения, я почувствовал необходимость согнуть колени, так как я все еще был внутри нее, а ее задница теперь была прижата к стене. Мои руки лежали на ее грудной клетке, и она не видела, как я прикусил губу, так как ее глаза были закрыты, и она сосредоточилась на своей процедуре.

Ее нога коснулась мокрого пола душа, и я тут же положил руки на ее ягодицы и крепко сжал их, приподнимая ее. Мама ахнула, насаживаясь на мой член еще глубже. Теперь она почти хрипела. Я шагнул вперед и наклонился, опираясь на стену позади нее, чтобы поддержать ее вес. Ее ноги были согнуты, и теперь ей удалось обхватить меня за талию, а руки лежали на моих плечах. Ее глаза были остекленевшими, веки плотно прикрыты, а рот приоткрыт.

Я прижался губами к ее губам, и мы страстно поцеловались. Я вспомнил, что нужно начать медленные, нежные движения, о которых она мечтала, как только она повернулась, и она застонала мне в рот. Мы совершенно не замечали, как течет время. Единственной внешней стимуляцией были струи воды, стекающие на нас. Кроме этого, были только мы с мамой, наши языки переплелись, и мой член был глубоко у нее в заднице.

Поцелуй закончился, и она посмотрела на меня, прижавшись своим лбом к моему, в то время как ее пальцы запутались в моих волосах. Я чувствовал ее дыхание, ее губы касались моих, когда она шептала, достаточно громко, чтобы я мог расслышать ее.

— Что ты со мной делаешь… — сказала она. Эти карие глаза заворожили меня. — Я так люблю тебя, Аарон. Я бы хотела выйти за тебя замуж.

Несмотря на то, что я ответил ей взаимностью, у меня не нашлось слов, и я просто крепче сжал ее ягодицы и возобновил поглаживающие движения, входя и выходя из нее снизу. Мама вздохнула и закрыла глаза, наслаждаясь ощущениями. Наверное, я держал ее так с минуту или около того, потому что становилось все труднее удерживать ее скользкую кожу. Теперь она хихикала и ухмылялась мне.

— Хорошо, послушный мальчик, — проворковала она, ткнувшись мне в нос, а затем нежно прикусив мою нижнюю губу. — Можешь выйти и уложить маму. Я думаю, из меня еще долго будет течь.

Я кивнул и медленно вышел, заставив нас обоих застонать. Мы оба услышали уже знакомый нам звук «хлоп!», когда мой член покинул в ее тугое кольцо. Мама вздрогнула, и я осторожно опустил ее на пол, поддерживая своим телом, так как чувствовал, как дрожат ее ноги. Она притянула меня к себе для еще одного глубокого поцелуя, и некоторое время мы просто целовались под водой, пока она не почувствовала, что может двигаться.

— Ммммм, — выдохнула она, прежде чем прервать поцелуй и улыбнуться мне. — Я сосала твой член, ты ел мою киску, ты был в моей киске и в моей заднице… это были полные приключений выходные, не так ли, любовь моя?

— Лучшие выходные, — поправил я, улыбаясь ей сверху вниз. — По крайней мере, для меня.

— Я бы тоже сказала, что это мои лучшие выходные в жизни, но ты родился в выходные, и это самый важный день в моей жизни, так что сначала придется смириться с ничьей, — сказала она мне, ухмыляясь и прижимаясь своей киской к моей груди. — И если мы когда-нибудь придумаем, как пожениться понарошку, то проведем три выходных на золотом пьедестале почета.

Я рассмеялся и прижал маму к себе, отчего она захихикала. — А выходные еще даже не закончились. Держу пари, что еще только начало дня. Жаль, что у меня завтра занятия, и мне придется преподавать.

— Неужели это правда? – вздохнула она. — Как будто я или ты уже закончили с этими выходными.

Она огляделась по сторонам, словно размышляя о чем-то своем. — Возможно, ты помнишь, что сегодня мы должны были налегать на алкоголь.

— Конечно, помню, — согласился я, с готовностью улыбаясь. — Это было здорово. Я хочу напиться так, чтобы мы едва узнавали друг друга, и заняться постыдным сексом с незнакомцем.

Мама хихикнула. — Мне это нравится. Но если я напьюсь, то завтра у меня будет похмелье, верно? Так детей не учат.

— Разве ты не рассказывала мне о каком-то средстве от похмелья, приготовленном из соленых огурцов?

— Аарон, перестань мешать маме найти предлог, чтобы остаться завтра дома и выебать тебя до усрачки, — упрекнула она, прижимаясь ко мне, чтобы напомнить о приоритетах. Я не мог поспорить с этой логикой и замолчал, когда она погрузилась в молчание, снова оглядывая окрестности.

— Знаешь, было бы грустно, если бы выяснилось, что мы оба подхватили весеннюю простуду в выходные, — наконец задумчиво произнесла она. — Ну, мне пришлось бы позвонить в школу и попросить заменить учителя на завтра. Мне пришлось бы оставить в твоей школе сообщение о том, что ты плохо себя чувствуешь. Возможно, нам придется провести весь день в одной постели, в душе или в горячей ванне.

— Теперь, когда ты упомянула об этом, я чувствую себя немного не в своей тарелке, — с готовностью согласился я. — Мое сердце бешено колотится, что-то заставляет меня постоянно потеть, и я вывожу жидкость из организма с пугающей частотой…

Мама уткнулась лицом мне в плечо, и все ее тело сотрясалось от смеха. Наконец она подняла на меня глаза, а на ее щеках блестели слезы веселья. — Надеюсь, мой маленький мальчик найдет способы, чтобы трахать свою мамочку и испытывать постоянные оргазмы так, чтобы это походило на медицинский кризис! Ладно, когда мы выйдем из душа, я первым делом позвоню в обе школы. После этого, возможно, у меня тоже поднимется температура, так что мне нужно, чтобы ты проверил ее с помощью определенного термометра…

Прошло еще несколько минут, прежде чем мы собрались привести себя в порядок и выйти из душа, потому что у нас каким-то образом завязался жаркий и бурный поцелуй.

****************************

Полчаса спустя мы с мамой сидели на кухне, все еще совершенно голые, и рассматривали варианты ужина, а также то, какой должна быть наша следующая сексуальная эскапада. Это были такие сумасшедшие выходные, что мы успели посетить гораздо больше мест, чем можно было ожидать. Теперь нам оставалось только придумывать извращенные штучки. Если вы не считаете, что мама и сын, трахающие друг друга, уже являются верхом извращения, имейте в виду.

— Иии…Какие у тебя мысли? — Спросил я, глядя ей в глаза, стоя перед ней, плотно прижавшись нижней частью тела. Она прислонилась спиной к стойке, раздвинув ноги настолько, что я мог встать между ними. Я держал ее за бедра и теперь засовывал свой возбужденный член в ее киску, делая резкие возвратно-поступательные движения, которые нравились нам обоим. Я не уверен, что мы активно пытались кончить, но мой член теперь почти постоянно находился в состоянии эрекции вокруг нее, и мне казалось позорным тратить впустую такой хороший стояк.

Мама начала дразнить меня из-за приапизма. На самом деле, я не мог ее винить.

Она сделала вид, что задумалась, постукивая пальцем по щеке и оглядываясь по сторонам, даже когда я трахал ее. Я даже чувствовал, как она сжимает меня своей киской, пока, казалось, сосредотачивается на ответе. Благослови бог мою маму. Она была такой сексуальной богиней!

— У нас здесь есть еще много мест, где можно потрахаться, — размышляла она. — На самом деле, это все из-за списка желаний. Ты еще не трахал меня на обеденном столе, и мы еще не трахались в гостиной, хотя я сосала твой член, а ты ел мою киску там. Нам обязательно нужно потрахаться на твоей кровати и в маленькой ванной…

— Мы сейчас разбираемся с кухней, — сказал я, чувствуя, что мое тело снова покрывается испариной. Я мог бы сказать, что это начало доходить до мамы, потому что она больше не хлопала себя по щеке, а грызла ноготь. — Однажды я захочу догнать тебя, прижать к стене и трахнуть… Сделать то же самое и на лестнице.

— О, креативно и извращенно, — выдохнула она, глядя на меня, и ее глаза заблестели. — Собираешься использовать это сексуальное, сильное тело, чтобы склонить свою мамочку к сексу, детка?

Теперь она смотрела на меня своими соблазнительными, влажными карими глазами, и ее тихий голос был страстным. — Потому что у мамочки, возможно, что-то вроде фетиша на принудительный секс, и ей бы это понравилось…

Я быстро прижался к ней и с силой вошел в нее, прикусив мамино плечо и шею. Она издала сдавленный вздох. Ее тело содрогнулось от неожиданного применения грубой силы, а затем она крепко прижалась ко мне, сотрясаясь всем телом. Она обхватила меня руками и ногами, сжимая так сильно, как только могла.

Я почувствовал свою промежность, бедра и услышал, как пол становится влажным. Что бы я ни сделал, это заставило маму брызгать, когда она кончила. В тот момент я был очень горд.

Мне самому пока не грозила опасность кончить, так как всего тридцать минут назад я засунул свои яйца в ее задницу, но моя эрекция определенно давала о себе знать. Я замедлил свои движения, чувствуя, что теперь она просто дрожит, уткнувшись лицом мне в плечо, хотя я все еще нежно держал ее лицо. Она прерывисто дышала, и я уверен, что услышал один или два стона. Она медленно высвободила свои конечности из моих объятий и опустила ноги на пол. Я просто держал ее, чтобы убедиться, что она устойчива.

Когда она подняла на меня глаза, в них светилось то же жидкое блаженство, но было и что-то еще. Это было так же серьезно, но в то же время принимающе и игриво. Я не знаю, как ей это удавалось.

— Аарон, тебе придется насиловать меня хотя бы раз в день, если я собираюсь кончать от этого, — тихо сказала она. Она провела ногтем по моей груди, прежде чем медленно приподнять и вытащить из себя мой пульсирующий член. Она медленно встала на колени и взяла меня в рот, постанывая, когда делала мне глубокий минет. Она занялась собой, покачиваясь взад-вперед вдоль моего члена, а я прислонился к ней, закрыв глаза, и просто растворился в ощущениях. Мама была богиней минета, и я никогда не устану это чувствовать.

Она не пыталась заставить меня кончить. Она просто чистила меня после того, как я заставил ее кончить, и, наконец, она снова встала, улыбаясь мне. Я не мог поверить, что эта сексуальная обнаженная богиня хотела меня. Мою собственная мать, и что мы так сильно возбуждали друг друга. Не то чтобы я возражал, заметьте.

Она озорно улыбнулась мне. — Поможешь даме подняться?

Я кивнул и усадил ее на стойку, прижав к ней ее дерзкий зад. Она раздвинула ноги, бесстыдно демонстрируя мне свою гладкую, выбритую киску.

— Еще не время обеда, детка, но… как насчет того, чтобы немного перекусить? — проворковала она, слегка склонив голову набок и поглаживая свою грудь.

— Я немного проголодался, раз уж ты об этом упомянула, — с готовностью откликнулся я. Я опустился на колени, и мой рост был как раз таким, чтобы мое лицо было на уровне маминой женственности. Я наклонился и поцеловал ее киску, заставив ее вздохнуть от блаженства. Конечно, она уже была мокрой, поэтому я просто начал целовать и ласкать ее, обводя языком ее клитор или проталкивая его глубоко в ее тугой туннель.

Мама извивалась вокруг меня, все еще поглаживая свою грудь, и смотрела на меня сверху вниз, прикусывая губу и дыша через нос. Вскоре она откинулась назад, опираясь на руки, ее бедра раздвинулись, и она стала сильнее извиваться напротив моего лица. Теперь в игру вступили мои руки. Одна из них лежала на внутренней стороне ее бедра, помогая ей оставаться открытой, в то время как другая поглаживала и стимулировала ее там, где не было моих губ и языка. Когда я посасывал ее клитор, он скользил внутрь и наружу из ее киски. Если я лизал ее внутри, то мои большие пальцы нежно массировали ее клитор.

Она упала на спину и громко застонала, когда мой средний палец, наконец, скользнул в ее попку.

Теперь мама двигала бедрами, а ее руки сжимали поверхность столешницы. Ее дыхание снова стало прерывистым, грудь поднималась и опускалась. Мне нравилось наблюдать, как покачиваются ее чудесные сиськи, когда она каталась на волнах удовольствия, которое я ей доставлял. Мой палец скользил взад и вперед по ее заднему проходу, иногда приподнимаясь и нежно поглаживая верхнюю стенку, отчего она почти переворачивалась, напрягаясь и постанывая от моего натиска.

Она была близка к очередному оргазму, и я удвоил свои оральные усилия, вытащив из нее палец и обеими руками удерживая ее бедра широко раздвинутыми. Мой рот прильнул к ее клитору, посасывая его и обводя языком. Мама извивалась, а ее пальцы скользнули вниз, чтобы схватить меня за волосы.

Она издавала хриплые и сдавленные звуки, выгибая спину и прижимаясь киской к моему лицу. Я поднял взгляд и увидел, что ее широко раскрытые глаза устремлены в потолок. Ее тело, снова покрытое блестящим потом, призывно блестело. Я чувствовал, как мышцы ее киски трепещут и сокращаются, сжимая мой вторгающийся язык, когда он проталкивался внутрь нее. Она была в нескольких секундах от очередного оргазма, и я неустанно продолжал.

Ее тело напряглось, спина выгнулась еще сильнее, когда она прижалась бедрами к моему лицу. Я почувствовал, как ее ноги обхватили мою шею мертвой хваткой. Ее пальцы оставили мои волосы, и она зажала рот руками, издав еще один из своих дьявольских воплей, когда кончала, убедившись, что нас не слышит вся округа.

Мама плюхнулась спиной на столешницу, выглядя совершенно бескостной. Ее тело превратилось в трясущееся месиво, а ноги соскользнули с моей шеи. Она не брызнула мне в лицо, но я снова был мокрым. С Аароном-младшим все это время было тяжело, но я почти не замечал этого, так как был поглощен заботой о маме. Какой бы замечательной она ни была в эти выходные, я почему-то чувствовал, что обязан ей целой жизнью оргазмов за то, что она была такой замечательной матерью и любила меня так, как любила всегда.

Когда она, казалось, успокоилась, я встал и, взяв ее за запястья, осторожно поднял в сидячее положение. Мама стонала все время, пока поднималась, из-за того, что ей пришлось вложить всю свою энергию в это движение. Ее голова почти упала вперед, глаза остекленели и были расфокусированы. Похоже, она наконец заметила, что я улыбаюсь ей, потому что улыбнулась в ответ.

Затем она взяла мое лицо в ладони и притянула меня к себе. Она действительно поцеловала меня на мгновение, но потом это переросло во что-то другое. Вскоре ее губы и язык были на моем лице, и я понял, что она стирает с меня свою сперму. Мама сказала мне, что ей нравится вкус ее собственной спермы. Не то чтобы я винил ее, я тоже был зависим от ее вкуса.

Казалось, она наконец закончила и устало улыбнулась мне. — Какое-то время никаких оргазмов, детка. Я не смогу ходить, если ты будешь продолжать в том же духе.

— Мы всегда можем просто заказать еду, — заметил я. — Мы сделали это вчера вечером, и все получилось очень хорошо.

Мама хихикнула и кивнула. На ужин нам принесли ее любимые изысканные и аппетитные булочки с корицей, и мама была в раю кулинарной шлюхи, как она это называла. В конце концов, я слизал с нее всю липкую глазурь, которая «случайно» пролилась ей на грудь, и мы обменялись множеством глубоких, неаккуратных поцелуев, размазывая глазурь по губам друг друга. Оказывается, есть за счет мамы было чертовски увлекательным занятием.

— Мы могли бы так и поступить, любовь моя, — проворковала она, кивая и снова обнимая меня, прижимая к себе. — Я выбирала вчера вечером, так что ты выбирай еду сегодня.

— Договорились, — с готовностью согласился я, целуя ее. — Знаешь, нам нужно подумать о том, чем еще заняться, теперь, когда мы добавили еще один день к нашим совместным выходным для мамы и сына.

— Да, верно, — согласилась она. — Я думала об этом, пока ты не вогнал свой член в мой мозг, и я не потеряла контроль над своими мысленными волнами.

Она вдруг начала хихикать, прижимаясь ко мне и снова утыкаясь головой в мое плечо. Я приподнял бровь, гадая, что же на этот раз ее так рассмешило.

— Мысленные волны, — с трудом выговорила она, все еще не поднимая глаз, но ее тело подрагивало от смеха. — Но мамочка — шлюха, так что это должны быть «волны»!

Она откинулась назад и захихикала. Я уже упоминал, что мама считает себя самым забавным человеком на свете? Я рассмеялся вместе с ней. На самом деле, это было довольно неплохо. — Хорошо, ваше величество. Какие новые идеи или места пришли вам в голову?

Мама глубоко вздохнула и взяла диафрагму под контроль. Она успокоилась и посмотрела на меня, обводя руками мой торс, пока говорила. — Мы еще не трахались на улице, ни на заднем дворе, ни где-либо в общественном месте. А я так люблю трахаться в общественных местах.

— Нам лучше начать с заднего двора, раз уж мы только что сообщили в школу, что оба заболели, — заметил я. — Не хочу, чтобы кто-нибудь видел нас на улице, даже если они не знают, что мы собираемся делать.

— Не хочу, чтобы кто-то думал, что мы еще больнее, чем есть на самом деле, не так ли? — съязвила мама, одарив меня ухмылкой и заставив меня хихикнуть, пока она ласкала мой член. Было здорово, без обмана. Да, то, что у нас было, без сомнения, было бы расценено подавляющим большинством людей в обществе как «нездоровое», но мне было наплевать. Им не повезло быть мамой и мной, не так ли?

— Итак, — продолжила она, проводя двумя пальцами по моей груди. — Ты будешь трахать меня на террасе под нашим маленьким обеденным навесом. Ты будешь трахать меня в горячей ванне…

— Неоднократно, — с готовностью ответил я, кивая.

Она хихикнула и продолжила свой список. — Ты трахнешь меня на траве, ты трахнешь меня за сараем, ты трахнешь меня в сарае…

— Я хочу прижать тебя к воротам со стороны дома и трахнуть там, — сказал я ей, дразня головкой своего члена ее нежную щелочку, отчего она прикусила губу и задрожала. — Как можно ближе к публике.

— Мне это нравится, — сказала она с придыханием, глядя на меня своими глазами, как в спальне. — Но однажды ночью, поздно вечером, ты выйдешь со мной на крыльцо, и мы будем трахаться там, выключив свет и стараясь вести себя как можно тише, чтобы нас никто не услышал.

— Договорились, — согласился я.

— И лужайка перед домом, — добавила она. — Это, конечно, в предрассветный час. В три часа ночи на нашей маленькой улочке почти нет ни машин, ни пешеходов.

— Ты это точно знаешь, не так ли? – усмехнулся я, продолжая дразнить ее киску и клитор своим членом.

Она кивнула. — Я много раз трахался там в это время. Так что, если мы можем вести себя тихо, я знаю, что это безопасно.

— Почему я никогда не заставал тебя за этим занятием? — Спросил я, смеясь.

— Потому что окно твоей спальни выходит на задний двор, глупый, — хихикнула мама. — И поверь мне, это полностью твоя вина, что ты ни разу не видел, как мамочка трахается на улице, потому что я часто это делала за эти годы.

— Думаю, мне нужно многое исправить, — весело сказал я. Мама кивнула, и мы снова поцеловались, бормоча о том, как сильно мы любим друг друга.

Наконец мы прервали поцелуй и расстались, и она, покачиваясь, подошла к холодильнику с напитками, доставая две бутылки пива. Она улыбнулась, протягивая мне одну и с восторгом наблюдая, как я отвинчиваю крышку. Его следовало открывать открывалкой, но ей нравилось наблюдать за тем, как изгибаются мой торс и руки, когда я делаю это таким образом. Она протянула мне свою бутылку, а затем наклонилась и прижалась губами к коже моей груди, пока я проделывал трюк, давая ей почувствовать это.

— Так ты собираешься трахнуть меня одной из этих бутылок, когда они опустеют, да? — многозначительно спросила она меня, глядя поверх своих губ и делая глоток.

— Я буду трахать тебя одной из этих бутылок, пока мой член будет в твоей заднице, мам, — просто сказал я, заставив ее вздрогнуть от этой мысли. — Как тебе это нравится?

— Оооочень хорошо, детка, — вздохнула она, тепло улыбаясь. — Всю оставшуюся жизнь мы будем трахаться, и трахаться, и трахаться…

— Рано или поздно я тебе наскучу, мам, — рассмеялся я. — С твоим либидо? Тебе буду нужен не только я.

— Ты всегда будешь нужен мне, Аарон, — серьезно сказала она, и ее взгляд не оставлял сомнений. — Может, нам стоит подумать о том, как делиться девушками, а? Развратные девчонки, которые не прочь заняться сексом с горячей мамочкой и ее сексуальным маленьким сыном.

— Я готов к этому, — заверил я ее. — На самом деле, это не должно быть так сложно. Но… мам, иногда тебе захочется еще один член, или даже несколько. У меня есть только один. Я не хочу показаться каким-то ревнивым и неуверенным в себе маленьким ничтожеством и помешать тебе получить то, на что ты имеешь право.

Она тепло улыбнулась. — Ты такой внимательный. Но я почему-то сомневаюсь, что мой маленький мальчик захочет быть втроем, вчетвером или в более интимных отношениях со своей мамой и другим парнем.

Я подумал об этом. — На данный момент, я думаю, это маловероятно, просто потому, что я не думаю, что кто-то из окружающих достаточно хорош для тебя, и я не могу отделаться от мысли, что они тебя пачкают. Но я обещаю, что постараюсь смотреть на это непредвзято, хорошо?

Мама хихикнула. — С девочками все по-другому, потому что мы делимся ими. Они были бы для нас игрушкой, которой мы могли бы поделиться. С мальчиками, не так.

— Нет, — сказал я, качая головой. — Если он дотронется до меня, я оторву ему яйца.

Мама хихикала. — Я никогда не хотела причинить тебе боль, детка, и с твоей стороны очень по-взрослому говорить, что маме разрешены другие члены. Посмотрим. А пока начнем с девочек, раз уж мы можем делиться ими, хорошо?

Я кивнул. — Звучит неплохо, но я думаю, что еще какое-то время хочу быть абсолютно эгоистичным и жадным по отношению к тебе.

— Ты как будто читаешь мои мысли, любовь моя» — прошептала она, притягивая меня для еще одного глубокого поцелуя, в то время как я обхватил ее ноги и скользнул в нее своим членом.

******************

Нам все еще предстояло выпить много алкоголя, если мы с мамой собирались напиться в стельку и заняться сексом «по пьяни с плохими идеями». Честно говоря, мы почти забыли о выпивке, так как в тот момент были переполнены половыми гормонами. Но теперь мы снова были заняты делом и лежали в горячей ванне, а мама хихикала, стоя у меня на коленях и медленно двигаясь вверх-вниз, пока трахала себя моим членом. Она сказала мне, чтобы я позволил ей сделать всю работу, и что все, что мне нужно было сделать, это ввести член.

Итак, я откинулся на спинку стула, вытянув руки, и в одной держал бутылку шампанского, из которой небрежно прихлебывал. У мамы была своя бутылка. Она стояла на полочке, чтобы она могла до нее дотянуться. Я должен был признать, что когда эта великолепная женщина насаживалась на мой член в горячей ванне, пила шампанское и шептала о том, какой я классный и как сильно она меня любит, я чувствовал себя королем.

Мама взяла свою бутылку и, запрокинув голову, принялась жадно пить, одновременно двигаясь на мне вверх и вниз. Я протянул руку и небрежно погладил одну из ее сисек, заставив ее застонать от удовольствия. Я опустил руку, когда она поставила бутылку на стол, выпив, по-моему, примерно половину. Рядом с нами было еще. Она снова положила руки мне на плечи и заглянула мне в глаза, на ее лице было выражение жгучего сексуального желания.

— Я рад, что наши соседи не могут видеть нас такими, — лениво сказал я. — Есть несколько вопросов, на которые мы бы не хотели отвечать.

Мама улыбнулась и хихикнула, наклонившись, чтобы прикусить мою нижнюю губу, и слегка потянула ее, прежде чем снова сесть. — Я же говорила тебе, детка. Я проверила, и они не могут увидеть джакузи из окон верхнего этажа под таким углом, а забор достаточно высок, чтобы они ничего не увидели с нижних этажей. Так что нам просто нужно вести себя тихо и надеяться, что у них нет дронов, чтобы шпионить за нами.

— Старик Бегг, вероятно, даже не знает, что такое дрон, а Ким пару раз подзывала меня, чтобы я помог ей переключить каналы, и я сомневаюсь, что у нее будет дрон, чтобы шпионить за нами, — усмехнулся я. — И все же, если ты уверена, что мы здесь в безопасности, то и я уверен.

— Хорошо, — внезапно произнесла мама с придыханием, ее голос и движения изменились, став более настойчивыми. Теперь она склонилась надо мной, на ее лице было написано страстное желание. — Потому что мамочка вот-вот кончит и закричит во все горло…

Конечно же, мама почти прижалась своим ртом к моему, жадно целуя меня, в то время как ее тело внезапно изогнулось, и она вскрикнула мне в рот, когда сильно кончила. Она сильно сжимала меня, и я был так поглощен этим ощущением, что даже не вспомнил, что кончил. Я был загипнотизирован ею и тем, что она делала. Мама с вожделением сидела у меня на коленях, а ее пальцы почти царапали мне спину.

Она прижалась ко мне, тяжело дыша, и ее руки обмякли. Я сидел неподвижно, наслаждаясь ощущениями ее чудесных сисек, прижатых к моей груди, а ее киска все еще изгибалась вокруг меня. Наконец она приподнялась, взяла свою бутылку и, запрокинув голову, осушила ее. Я сделал то же самое, допив и свою бутылку. Мама опустила свою в воду и снова прижалась ко мне, хихикая.

— Ооооо, оргазм и алкоголь смешиваются, — протянула она, прижимаясь ко мне своим скользким телом. — Лучшие сорта наслаждения…

Теперь она улыбалась мне, довольно глупо ухмыляясь. Ее глаза были так прищурены, что практически вылезли из орбит. Признаюсь, я был не так уж далеко от нее. Мы изрядно выпили. Нам просто нужно было не торопиться с ужином. Слава богу, мы заказали и оплатили заранее, указав определенный срок доставки.

— А как насчет тебя, жеребец? — сумела произнести она, слегка покачиваясь, оставаясь у меня на коленях, но нежно барабаня ладонями по моей груди. — Ты сможешь продолжать трахать мамочку, если напьешься, или, по крайней мере, пока мы не вырубимся?

Я пожал плечами, определенно чувствуя это сейчас. — Я никогда не был настолько возбужден во время секса, чтобы дергать за веревочку, если ты это имеешь в виду, — ответил я, заставив ее снова захихикать. Она начала кусать меня за грудь, плечи и шею, оставляя маленькие отметины. Если бы они все еще были там, когда я вернусь в школу, было бы забавно попытаться объяснить, от кого я их получил. По крайней мере, никто не заподозрил бы правду.

Она снова посмотрела на меня, и ее взгляд по-прежнему был рассеянным. — Правда… правда или действие, детка?

Я совсем забыл, что у нас все еще продолжается игра. Хорошо, что мама это сделала. — Правда.

— Ты когда-нибудь… — начала она, на мгновение остановилась и сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями и возвращаясь в нужное русло. — Ты когда-нибудь….. хотел трахнуть мамочку перед этими выходными?

Боже, это был чертовски странный вопрос. Мне было бы трудно ответить на этот вопрос, когда я был трезв, а сейчас, когда я был на пути к тому, чтобы напиться, было действительно сложно разобраться. Вспомни… подумай… ты когда-нибудь мастурбировал, думая о маме и трахая ее?

— Когда я был помоложе, да, — наконец признался я. — Думаю, несколько раз. Я тогда еще мало что знал о девушках, поэтому ориентировался на твое тело. Ты в своих маленьких бикини, или видел, как ты писаешь или переодеваешься. Да… да, я и раньше тебя хотел, мам.

Мама хихикнула и кивнула. — Значит, это правда о халяве. Я, наверное, несколько раз пугалась, думая о тебе раньше. Когда ты трахался с Джиной в этой джакузи некоторое время назад, я, кажется, сказала тебе, что у меня свое свидание, и занялась этим, наблюдая за тобой, верно?

Я кивнул. Я все еще помнил, как она мне это говорила.

— Ну, после того, как он ушел домой, я лежала в постели, очень возбужденная, и мне отчаянно хотелось подрочить. Меня так и подмывало прокрасться к тебе в комнату и посмотреть, не собираетесь ли вы вдвоем немного попозже выступить на бис, раз уж она осталась с тобой. Однако у меня сдали нервы, и я ограничилась несколькими игрушками, чтобы погасить огонь в своей пизде. Я представила себя на ее месте, этой маленькой счастливой шлюшки, и я удивлена, что ты не слышал, как я кричала, когда кончала, хотя я уткнулась лицом в подушку.

— Я бы хотел, чтобы ты присоединилась к нам тогда, мам, — усмехнулся я. — Если кто-то и мог сделать из Джины би-шлюшку, то это была бы ты.

— Боже, я так волновалась, — вздохнула мама, прижимаясь лбом к моему плечу. — У меня во влагалище было два вибратора, один — в заднице, серебряное яйцо касалось моего клитора, и я одновременно сосала один из них, самый большой. Мне нужно было наполниться всеми возможными способами…

Теперь она посмотрела на меня снизу-вверх, и ее пьяные глаза выражали беспокойство. — Ты все еще не думаешь, что мама какая-то нимфоманка?

Я покачал головой. — Мам, у тебя очень здоровый сексуальный аппетит. Этому можно позавидовать. Если бы ты была настоящей нимфоманкой, тебе было бы все равно, откуда он у тебя, даже от папы. Ты бы не смогла его контролировать.

Мама густо покраснела и замотала головой так быстро, как только могла, чтобы не упасть с моих колен. — Нет, детка, нет. Никогда, нет.

— Тогда ты не нимфоманка, — просто ответил я, гадая, считаю ли я себя в трезвом виде таким же умным, как в пьяном. К счастью, моя логика, похоже, подействовала на маму, потому что она выдохнула и кивнула мне.

— Верно подмечено, — согласилась она. — Теперь это так… теперь твоя очередь.

— Правда или действие, мам? – спросил я.

— Ммммммм, — ответила она после двух секунд раздумий. Пьяная мысль. Это было бы забавно. Хммм, что бы заставить мою пьяную маму сделать…

— Хорошо, — сказал я, наконец, улыбаясь и поднимая бутылку. — Мы пойдем на траву. Ты ляжешь и будешь трахать бутылку шампанского, пока не кончишь, а я тем временем все это запишу.

Мамины глаза расширились, и на мгновение показалось, что она почти забеспокоилась, прежде чем ее решимость принять вызов укрепилась, и она кивнула. — Хорошо, но я выбираю место на траве. Я это делаю.

Я с готовностью кивнул. Учитывая, насколько все это было безумно, я не собирался диктовать свои условия. Мама глубоко вздохнула и поднялась с моих колен. Я с благоговейным трепетом наблюдал, как лучи послеполуденного солнца падают на воду, стекающую каскадами с ее прекрасного тела, которое привлекательно блестело.

Мне удалось выбраться из ванны первым, чтобы помочь маме. Она хихикнула, когда я попытался поддержать ее зад и как-то «случайно» зажал рукой ее киску. Как только она встала, я взял бутылочку, а также схватил видеокамеру, лежавшую рядом с ванной. К счастью, мы не забыли сменить карту памяти раньше.

Мама вышла из-под навеса над гидромассажной ванной и целеустремленно (хотя и немного неуверенно) направилась к лужайке. Наш задний двор состоял из веранды, гидромассажной ванны и лужайки, на которой росли ее маленькие кусты и деревья, которые она любила. За нашей собственностью и высоким деревянным забором на некотором расстоянии простиралась незастроенная земля. Мы оба с ужасом ждали того дня, когда федералы начнут распродавать ее по частям застройщикам.

У старика Бегга был маленький домик справа от нас, но мы его почти не видели. Он был старым вдовцом, и единственный раз, когда кто-нибудь видел его, это когда он сидел на крыльце своего дома с недовольным видом и орал на детей, чтобы они держались подальше от его заросшей лужайки.

Нашей соседкой слева была Ким, женщина, которую мы знали много лет, и которая была большой сплетницей. У нее всегда были новости обо всех, но мама также ясно дала понять, что знает о Ким что-то такое, чего она никогда не хотела бы обнародовать, поэтому Ким оставила нас в покое. Полагаю, она была достаточно мила, хотя я и знал, что никогда не стоит доверять ей то, что я не хотел бы впутать в какую-нибудь скандальную историю.

Я настороженно огляделся, гадая, не увидят ли нас там, куда пошла мама. Хорошо. Нашу веранду не было видно, как и джакузи, но они должны были видеть большую часть нашего двора, не так ли? Я просто должен верить, что мама знала, что делала, и это не было плохим решением в пьяном виде.

Она выбрала место, залитое лучами послеполуденного солнца, улыбнулась и указала на него. — Здесь, — сказала она, кивая мне. — Трава приятная и теплая, и мне нравится ощущать солнечные лучи на своем теле.

Теперь, когда мы остановились, я снова огляделся. Мама, похоже, не думала, что старик Бегг мог видеть нас из своего верхнего окна.

— Он слеп, как летучая мышь, милый. Все, что дальше трех метров, для него как в тумане, — заверила меня мама. — Я разговаривала с его сотрудником службы поддержки за чашкой кофе.

— Ты его трахала? — Спросил я с ухмылкой.

— Только не в его старом шатком доме, — просто ответила мама, как будто этот вопрос не имел никакого значения. Я посмотрела на квартиру Ким и заметил, что нас не так-то легко было увидеть из ее окон под таким углом, особенно если мы не стояли. Мама сделала правильный выбор. Это заставило меня задуматься, делала ли она подобные вещи раньше.

Конечно, делала. Я пришел к выводу, что это была моя мама. Она продумывала все в таких вопросах.

Мама опустилась на колени, а затем медленно перевернулась на спину. Она с любовью улыбнулась мне и протянула руки, одновременно раздвигая ноги. Да, я собирался выступить, но, видимо, сначала была небольшая разминка перед игрой.

Я лег, устроившись между маминых ног, всем своим весом навалившись на нее. Она улыбнулась и кивнула, когда я вставил свой член на место, а затем вошел в нее. Мама блаженно вздохнула, когда я заполнил ее киску. Она обняла меня, и мы некоторое время нежно целовались. Мои движения внутрь и наружу были медленными и нежными, просто для того, чтобы ускорить процесс.

Она прервала поцелуй и улыбнулась мне, проведя языком по моим губам, прежде чем прошептать «Я готова», и подождала, пока я приподнимусь и выйду из нее. Я встал на колени в стороне и приготовил камеру, пока мама брала у меня бутылку шампанского. Она лениво поигрывала ею у своих губок, ожидая, когда я устроюсь поудобнее.

— Отлично, мам, ты в прямом эфире, — сказал я из-за камеры, записывая все происходящее.

Она улыбнулась в камеру. — Это Джули Зейн, прямой эфир с моего заднего двора. Мой маленький мальчик, которого я так сильно люблю и за которого хотела бы выйти замуж, предложил мне трахнуть бутылку шампанского, которую мы только что опустошили, пока я не кончу на нее всю. И все мы знаем, что я не могу отказать своему маленькому мужчине, не так ли?

Я перевел взгляд с ее прелестного личика на живописное тело. Ее потрясающие сиськи покачивались на груди, и я спустился ниже, к ее подтянутому животу и женственным бедрам. Ее идеальная киска ждала, а бутылка была поднесена прямо к скользким, блестящим губам. Как только она увидела, что я встал в позу, она начала водить горлышком бутылки вверх и вниз по своей щелке, вздыхая от удовольствия.

Затем она начала медленно проталкивать ее внутрь, испустив еще один вздох, без сомнения, приглушенный и гораздо более тихий, чем тот, который она хотела издать. Она просунула горлышко внутрь, и я видел, как дрожит ее тело, когда она продолжала проникать. Затем она коснулась того места, где стекло расширялось, и остановилась, просто дыша и наслаждаясь ощущениями.

— Как ты себя чувствуешь, мам? — Спросил я, снова приближаясь к ее лицу. Ее глаза были закрыты, но она открыла их и ангельски улыбнулась мне.

— Чудесно, малыш. Это не так приятно, как чувствовать тебя во мне, но все равно чудесно. Спасибо, что заставил меня это сделать… — тихо сказала она.

Я переместился под другим углом, теперь к ее ногам, откуда я мог видеть все ее тело и наблюдать за происходящим. Мама начала медленно двигать бутылкой взад и вперед внутри себя, издавая тихие вздохи и стоны, пока трахала себя. Ее бедра извивались, и было захватывающе наблюдать, как ее упругие ягодицы обхватывают шейку эрзац-члена, который она использовала.

— Ммммм, Аарон… — вздохнула она, ее свободная рука скользнула по груди и стала ласкать ее, задевая торчащие соски. Ее рука крепко сжимала самый толстый член, когда она двигала им туда-сюда. — Так хорошо…

Теперь она двигала бедрами, и смотреть на это было завораживающе. Я встал и медленно двинулся вокруг нее, фиксируя движение на триста шестьдесят градусов. Мама улыбнулась мне, когда я проходил мимо, и я, наконец, снова опустился на колени рядом с ее бедрами, увеличивая изображение ее киски и узкого места, которое широко ее разделяло.

Ее свободная рука массировала клитор, но теперь она опустила ее вниз и пальцами раздвинула губы, обнажая как можно больше своей розовой внутренней части. Она была влажной и блестела, а ее внутренние губы тянулись вместе с бутылочкой, когда она вынимала ее. Конечно, у меня все еще был сильный стояк, но я был слишком поглощен тем, что она делала, чтобы беспокоиться об этом.

— Детка… — Услышал я ее голос.

Я поднял камеру, чтобы посмотреть на ее лицо, и она улыбнулась. — Встань на колени у моего изголовья, любовь моя…

Я подошел, чтобы опуститься на колени рядом с ней, и быстро понял, чего она хочет. Возможно, с моей стороны потребуется немного усилий, но я справлюсь с этим ради нее. Я остался на коленях, но расширил свою позицию настолько, насколько мог, создавая большее пространство. Мама наклонила голову и обхватила мой член свободной рукой. Затем она взяла мой член в рот, застонав, когда я заполнил ее.

Она блаженно вздохнула, покачиваясь взад-вперед с закрытыми глазами. Я направил камеру вниз, показывая, как она жадно сосет мой член. Звуки, которые она издавала, то, как ее язык скользил по моему члену, влажное уплотнение, которое образовывали эти восхитительные губы, когда она трахала меня своим ртом, — должен сказать, для меня это был настоящий Рай.

Мама все еще вводила и выводила бутылку из своего влагалища, но теперь она набирала скорость, почти проталкивая ее внутрь обдуманными движениями. Теперь ее бедра извивались, и она стонала и тяжело дышала, хотя ее рот был полон члена. Ее свободная рука скользнула вниз, чтобы снова помассировать клитор.

Было трудно держать камеру ровно, и еще труднее держать глаза открытыми, потому что мама так хорошо со мной справлялась. Я продолжал снимать, как она трахается с бутылкой, но также снимал и ее тело, наблюдая, как трясутся ее великолепные сиськи, прежде чем подойти к ее лицу, закрыть глаза и пососать мой член, как будто это было последнее, что она когда-либо брала в рот. Мама пощипывала и теребила ее соски, заставляя ее дрожать от восторга от этого ощущения.

Я уже мог сказать, что она была близка к оргазму, и я был рад этому, потому что я тоже был близок к этому. Я уже несколько раз входил в ее киску, не кончая, и был готов кончить снова. Мамины зубы сводили меня с ума, когда она нежно касалась ими моего ствола, прежде чем снова начать усердно сосать. Мой член пульсировал у нее во рту, медленно набухая. Осталось совсем немного времени.

— Ммммм, малыш, — простонала мама, хватая ртом воздух, даже когда отсасывала мне. Ее бедра двигались по кругу, и теперь она проталкивала бутылочку внутрь с еще большим рвением. Горлышко блестело от ее смазки, а кожа снова приобрела восхитительный розовый оттенок. — Я собираюсь кончить…

— Я тоже, мам, — прохрипел я, чувствуя, как дрожит мое тело, и делая все возможное, чтобы держать камеру ровно. Я почувствовал, как покалывание зародилось в моих чреслах и начало разливаться по всему телу. Я вздрогнул и сдержал стон.

Мама громко застонала вокруг моего члена, отчаянно двигая бедрами, а ее тело сотрясалось от оргазма. Я отстал на полсекунды и начал заливать ее рот своей спермой. Мама жадно глотала его, как будто он был нужен ей для жизни, даже когда она бесстыдно трахала себя бутылкой из-под шампанского, застрявшей внутри нее. Я кое-как продолжал снимать, хотя готов поспорить, что операторская работа была не самой лучшей, учитывая то, что я чувствовал в тот момент.

Я старался не прижиматься бедрами к ее лицу, но мама решительно высасывала мою душу через мой член. Она яростно водила бутылкой по своему влагалищу. Она сильно кончала, и смотреть на это было невероятно. Сперма текла через меня, словно горный поток, и в ее горло. Она жадно сглотнула.

А потом она плюхнулась на траву, наконец выпустив мой член, который выскользнул у нее изо рта. Она лежала неподвижно, тяжело дыша, а ее остекленевшие глаза безучастно смотрели на облака над головой. Ее руки были опущены по бокам, а бутылка шампанского все еще торчала в ее киске, но, казалось, почти вываливалась из нее. Ее раскрасневшаяся розовая кожа блестела от пота.

Я продолжал снимать маму, но опустил взгляд на себя. Мой член все еще был твердым и подергивался, но мама, казалось, осушила его. Из головки ничего не сочилось. Она не переставала меня удивлять.

— Пить, малыш, — пробормотала она наконец, показывая, что жива. — Принеси мне что-нибудь… выпить. Что угодно…

Я кивнул и отложил камеру, направив ее на нее и снимая, а сам встал и побежал к гидромассажной ванне, достал еще одну бутылку шампанского и открыл ее. Я вернулся к маме и опустился на колени у ее изголовья, положив бутылку себе на колени. Она улыбнулась, когда я вложил новую бутылку в ее руки.

— Такой внимательный, — вздохнула она, прежде чем поднести пузырящийся напиток к губам и отпить примерно треть содержимого, а затем отставить его в сторону. Мама протянула ко мне руки, и я переместился на нее сверху, вытаскивая из нее бутылку, прежде чем погрузить свой возбужденный член в ее только что оттраханную киску. Я все еще чувствовал, как она пульсирует.

Мы обменялись одним из наших любовных поцелуев, и мама почувствовала, как я медленно становлюсь мягким внутри нее. Ее обожающая улыбка. — На сегодня с него хватит? Немного секса после секса было бы кстати.

— Я думаю, ты его опустошила, но это хорошо, мам, — сказал я немного печально.

— В баночке ничего не осталось? — мило пропищала она, притворяясь, что надувает губки, и глядя на меня грустными глазами. — Для хорошей мамочки не осталось конфет?

Однако я хотел попробовать кое-что еще.

Я плотно лег на нее сверху, убедившись, что она прижата ко мне. Я улыбнулся ей и сделал несколько глубоких вдохов. Мама, похоже, подумала, что я пытаюсь собраться с силами, чтобы снова трахнуть ее. Я чувствовал, как она извивается в предвкушении. Может, я и размяк, но все еще был глубоко внутри нее.

Я расслабился и выдохнул, а мамины глаза внезапно расширились. Она вздрогнула подо мной, а затем начала извиваться, словно пытаясь убежать, хотя я знаю, что это не так. Она ахнула, а затем зашипела, извиваясь, но мое более крупное тело удерживало ее на месте. Мама застонала сквозь стиснутые зубы, содрогаясь от внезапного нового оргазма, хлопая руками по мягкой зеленой траве.

Я, наконец, снова устроился поудобнее, а мама смотрела на меня широко раскрытыми глазами, не веря своим чувствам. Ее дыхание было тяжелым, грудь поднималась и опускалась подо мной.

— Аарон, — прошептала она, все еще не сводя с меня глаз. — Ты… ты только что помочился в киску своей мамочки?

Я одарил ее озорной улыбкой. — Ты же говорила, что это будет далеко не в первый раз, верно?

Мама схватила меня за лицо и крепко поцеловала. В этот момент ее язык был практически у меня в горле. Теперь я мог слышать хлюпающие звуки из ее переполненного влагалища, когда она терлась об меня, и жидкость вот-вот хлынет из нее. Похоже, мы с ней задели друг друга за живое. Надо будет не забыть спросить об этом позже.

Мама перекатилась на меня. Мой член все еще был внутри нее, но продолжал размягчаться. Она все еще жадно целовала меня, как будто каждое мгновение, когда наши губы были приоткрыты, сокращало наши жизни. Моя моча и ее собственная смазка продолжали вытекать из нее, омывая нас обоих. Это не имело значения. Прибраться было бы легко. Но это определенно не входило в список обязательных дел.

Поцелуй закончился, и мама, тяжело дыша, уставилась мне в глаза, не веря своим глазам, как будто я только что показал какой-то фокус, которого она не могла понять. Она держала себя в руках, но я все равно скоро выйду из нее. Я не мог дождаться, когда услышу этот звук.

— Малыш, это было… — выдохнула она, пытаясь подобрать слова. — Это было так здорово. С этого момента ты мочишься только в меня и никуда больше.

— Я посмотрю, что можно сделать, мам, — усмехнулся я, наслаждаясь тем, что был под ней и чувствовал, как ее сиськи прижимаются к моей груди. — Я так понимаю, тебе это нравится?

— Это было совершенно неожиданно, так что ты застал меня врасплох, и это, конечно, вывело меня из себя, — призналась мама, краснея. — Но да, это было далеко не в первый раз. Мы с твоей тетей Трейси часто мочились друг другу в пизду, но, как ты можешь себе представить, это была очень грязная операция.

— Я с нетерпением жду рассказа об этом, мам, — сказал я.

— Не сомневаюсь, что так и есть, малыш, — сказала она с ухмылкой. — Заранее извиняюсь за это…

Мама приподняла бедра, позволяя моему члену вывалиться из ее основательно измученной и «мокрой» киски.

Ого!

Наши смешанные жидкости теперь были у меня на промежности и бедрах, и, должно быть, я скорчил гримасу, потому что мама хихикнула, встала и опустилась на колени рядом со мной. Она подняла камеру, которая все еще снимала, и направила ее на меня.

— Это Джули Зейн. Она все еще находиться у себя на заднем дворе, а этот грязный, неряшливый мальчик — мой любимый маленький мужчина Аарон. Мы только что преодолели еще один барьер, связывающий нас, потому что он только что впервые помочился в пизду своей мамочки…

Я слабо улыбнулся в камеру.

— И не в последний раз, поверь мне, — добавила она, осматривая мое тело сверху донизу, демонстрируя беспорядок, который она на мне устроила. Наконец она выключила функцию записи и удовлетворенно улыбнулась мне, сложив руки на коленях.

— Думаю, нам стоит пойти привести себя в порядок, — бодрым голосом сказала она, сжимая руками свои прелестные сиськи. — Мы, наверное, не хотим, чтобы от нашей еды пахло сексом, спермой и мочой.

— Это еще мягко сказано, — с готовностью согласился я, вставая. Я все еще был немного пьян, поэтому позаботился о том, чтобы помочь маме подняться. Она хихикнула, поднимаясь на ноги, слегка пошатываясь.

— Мммм, у меня все еще кружится голова, — сказала она, одарив меня лукавой улыбкой. — Если я упаду, ты меня поймаешь, правда, детка?

— Даже если я упаду после этого, да, мам, — кивнул я. — Я буду защищать тебя.

— Мой большой, сильный герой, — проворковала она, позволяя мне обнять ее, а затем я повел ее обратно к дому. Я оставил горячую ванну включенной, так как не сомневался, что мы вернемся в нее еще до конца вечера. Я поднял ее по ступенькам на веранду и завел в дом.

— Ты собираешься трахнуть меня на нашем обеденном столе, да? — спросила она, когда мы проходили мимо упомянутого предмета мебели.

— Пока мы не покончим с этим, мам, — заверил я ее, заставив ее снова рассмеяться. Я повел ее вверх по лестнице, и она продолжала хихикать, пока я поглаживал ее рукой по упругой попке. Вскоре мы оказались в ванной, и мама включила воду, а я пошел за новыми полотенцами.

— Теперь я знаю, почему у тебя так много полотенец, — заметил я, направляясь в кабинку, где мама уже промокала их. — Тебе предстоит много работы по уборке.

— Я грязнуля, — сказала мама, подмигнув мне. — Теперь ты это знаешь.

— Кто-нибудь слышит, как я жалуюсь? – усмехнулся я, когда вода хлынула на меня. Некоторое время мы молча принимали душ, просто давая смыть с себя все, чем мы были пропитаны. Я намылил маму и тщательно вымыл ее, и она сделала то же самое со мной. Она включила водонепроницаемый радиоприемник, который висел у нее на стене в душе, и мы, крепко прижавшись друг к другу, медленно танцевали под душем под тихую музыку. Она уткнулась лицом мне в шею.

— Ты ведь никогда не бросишь меня, правда, Аарон? — спросила она мягким голосом.

— Никогда, мам, — сказал я со спокойной уверенностью. — Даже если я найду идеальную девушку, женюсь на ней и заведу семью, я все равно буду с тобой. Она будет идеальной, потому что захочет, чтобы я был с тобой. С нами. Она не идеальна, если не сделает этого сама.

— Мммм, и я обещаю, что никогда не буду без тебя, любовь моя, — вздохнула она, нежно целуя мою кожу, пока мы двигались по небольшому кругу. — Даже если я найду замечательного человека и снова выйду замуж, ничто не помешает этому.

Она подняла на меня свои карие глаза, полные любви. — Эти выходные каким-то образом изменили меня, Аарон. Ты, я, это… это моя новая реальность. Я без этого не обойдусь. Я знаю, это звучит эгоистично, если ты не чувствуешь того же, поэтому я надеюсь, что ты чувствуешь.

— Да, — твердо сказал я. — Ты беспокоишься, что я какой-нибудь молодой и взбалмошный парень, который потеряет к тебе интерес и начнет гоняться за следующей молоденькой девчонкой, которая попадется мне на глаза.

— Я знаю, что ты не такой, Аарон, — пробормотала она. — Но у каждой девушки есть свои заботы.

— Тогда, я думаю, мне просто придется лизать твою киску, пока ты мне не поверишь и все сомнения не исчезнут, — весело сказал я.

— О, пожалуйста, сделай это, — сказала мама, глядя на меня восторженно блестящими глазами. — Прогони все мои тревоги, Аарон Зейн. Это точно исправит меня!

Мы смеялись и крепко обнимались в душе, шепча слова любви.

Мы оба слишком устали, чтобы сейчас трахаться.

***********************

Ждем ужина…

— Правда или действие, милый, — сказала мама наугад, когда мы вместе сидели на диване, одетые только в халаты, а ее ноги лежали у меня на коленях. Она элегантно пила вино, несмотря на то, что постоянно демонстрировала мне свою киску.

— Правда, — довольно легко согласился я, поглаживая ее ступни и пальчики на ногах, заставляя ее вздыхать и мурлыкать. Парень, доставлявший нам еду, должен был скоро прийти, и я не хотел, чтобы меня застукали за какой-нибудь безумной выходкой мамы, когда в дверь позвонили.

— Ладно, я позволю тебе, — начала она, полностью игнорируя мою просьбу сказать правду. В конце концов, мы оба были еще немного пьяны. — Подумать о чем-то сексуальном, чего мы еще не делали. Прояви изобретательность.

Этот вызов меня вполне устроил, поскольку это было умственное упражнение. Я просто надеялся, что мой пропитанный алкоголем мозг справится с ним. — Хммм… На ум приходит секс-рестлинг.

— О-о-о, я уже много лет не делала ничего подобного, — сказала мама, и ее глаза весело заблестели от такой перспективы. — Но ты же намного больше меня, детка. Как такая маленькая мамочка, как я, может победить?

Я пожал плечами. — Как тебе удавалось побеждать других парней до меня, если ты делала это раньше? Или ты боролась только с тощими лесбиянками, которых могла одолеть?

Теперь мама хихикала. — Обычно это были лесбиянки, должна признать. Если мы их побеждали, они все равно часто получали от нас секс, но их тоже часто накручивали. Что касается парней покрупнее, что ж… если только они не были совсем тупыми, они обычно одолевали меня, и в итоге меня, так сказать, насиловали. Не то чтобы я возражала, заметь. Я знала, что, по всей вероятности, проиграю.

— Забавно представить мою спокойную и сильную маму с фетишем на изнасилования, — усмехнулся я. — Так что да, это секс-борьба… мммм… ролевые игры, я полагаю.

Она наклонила голову и с любопытством посмотрела на меня. — Ты имеешь в виду, как те глупые люди, которые наряжаются в фантастические костюмы и ходят друг за другом по городу с оружием из пенорезины в Хай-парке?

— Я не совсем это имел в виду, — засмеялся я, растирая ей пальцы ног по отдельности и заставляя ее стонать от удовольствия. Мама любила растирать ступни. — И я тоже не имею в виду эту пушистую чушь.

— У меня есть несколько друзей, которые ведут такой же девиантный образ жизни, — хихикнула мама. — Скрич, скрич, йифф, йифф…

Она замахнулась на меня рукой и обнажила клыки. — Рарр…

— Бьюсь об заклад, я могу угадать, кому из подруг это нравится, — рассмеялся я. — Первая — мисс Такер.

— Да, с этим ты справился, любовь моя, — подтвердила мама, кивая. — Она думает, что она кошатница или что-то в этом роде. Кто еще?

Я подумал об этом. — Линда Карвалью.

— О, правда? — мама задумалась, заинтригованная. — Почему ты так думаешь?

— Потому что я видел татуировку в виде собачьей лапы у нее на ягодице, — рассмеялся я.

Мама покраснела при упоминании о татуировке. — Аарон, ты же знаешь, что эта татуировка не означает, что она пушистая, верно?

Я ухмыльнулся. — Это моя история, и я ее придерживаюсь, мам.

— Хорошо, — сказала она, немного успокоившись и явно испытав облегчение от того, что я не собираюсь заставлять ее объяснять. — Так, если не та история в парке и не пушистое дерьмо… что ты подразумеваешь под ролевой игрой?

— Ну, в реальной жизни ты всегда остаешься учительницей, — возразил я, пожав плечами. — Но разве тебе не понравилось бы быть озорной, сексуальной школьницей в одном из этих милых нарядов?

Мама подумала об этом. — Как ты думаешь, Аарон, я бы смотрелась сексуально в маленьком школьном наряде?

— Не лги, мам. Если бы я увидел тебя такой, я бы немедленно повсюду кончил, — заверил я ее, и мама расхохоталась. — И я не говорю, что это сделало бы меня учителем, но видеть, как ты ведешь себя как непослушная школьница, пытающаяся перепихнуться, было бы так удивительно.

— Пока ты водишь меня по разным местам и трахаешь там, — промурлыкала она, знойно подмигивая мне. — Просто нагни меня в этой юбке и трахни так, что я буду кричать. И я гарантирую, что единственное, что я забываю чаще, чем домашнюю работу, — это свои трусики.

— Я согласен, — рассмеялся я. — У тебя получилось. Хорошо, мам, твоя очередь. Правда или действие?

— Действие, — сказала она с излишней готовностью. Она что, забыла, что наша еда почти на подходе? Ну что ж. Что леди хочет, то леди и получает.

— Прошу тебя, открой дверь, чтобы нам принесли еду, — сказал я со злобной улыбкой. — Твой халат расстегнут и висит нараспашку.

Мама, казалось, зависла на паузе. Прошло добрых десять секунд, в течение которых она молчала, не давая никакого ответа или намека на то, что она хотя бы обдумывает мой вызов.

В дверь позвонили, а затем раздался стук. Мама моргнула и посмотрела на меня. В ее глазах читалась неуверенность.

— Это должно быть… — Сказал я, проверяя свой телефон. — Джереми, наш курьер. Кто открывает дверь, мам? Ты или я?

Мама медленно встала, все еще глядя на меня. Она протянула руку, расстегнула пояс халата и позволила ему соскользнуть. Ее халат распахнулся, обнажая, по крайней мере, внутреннюю сторону сисек, возможно, соски, и ее киска определенно была выставлена на всеобщее обозрение. Она глубоко вздохнула, перекрестилась и вышла в коридор, чтобы открыть дверь.

Я пожалел, что не додумался записать это. Тупой. Может быть, если бы я не был пьян. Я услышал, как открылась дверь, а затем мама заговорила.

— Привет, — весело сказала она. — Это для меня?

— Э-э… да, мэм, — услышала я запинающийся голос молодого человека. — Д-да, это для Зейн?

— Это для меня, — весело сказала она, и я изо всех сил старался не рассмеяться. Как бы мама ни волновалась из-за этого трюка, она хорошо это скрывала. — Большое вам спасибо за оперативную доставку.

— Мне… мне очень приятно, мэм, — сумел выдавить Джереми. — Я рад это сделать.

— О, какой же вы милый, — проворковала она, и затем я услышал легкий шелест, похожий на шелест бумаги. — А вот… еще двадцатка за ваши хлопоты, добрый сэр.

— Спасибо, — выдохнул он. — Спасибо за все.

— Готова поспорить, — лукаво ответила мама. — Спокойной ночи, Джереми.

— Спокойной ночи, мэм, — сказал он, прежде чем я услышал, как мама закрыла дверь. Она вернулась в комнату с двумя бумажными пакетами в руках и одарила меня понимающей улыбкой.

— Ты очень непослушный молодой человек, Аарон Зейн, — пожурила она его, ставя пакеты на низкий столик. — Ты бы видел, как волновался этот бедный мальчик.

— Эй, по крайней мере, свет в прихожей был выключен, — заметил я, пожав плечами.

— Да, но на крыльце горел свет, маленький негодник, — рассмеялась мама, открывая один из пакетов. Сегодня вечером была тайская еда. Ни у меня, ни у мамы не было никаких последствий от карри, поэтому мы легко согласились на это. — Уверена, он видел все, что я могла предложить.

— Хреново быть им, ведь ты принадлежишь мне, — просто сказал я, помогая открывать все коробки и контейнеры.

— Это правда, — согласилась мама. — Но если когда-нибудь к нам придет девушка с доставкой, в следующий раз именно ты откроешь дверь, мистер.

— Я согласен, мам, потому что женщины никогда не работают курьерами, — рассмеялся я. — Ты дала ему чаевые в дополнение к чаевым за заказ?

Мама просто кивнула. — Я засунула двадцатку в пряжку его ремня в качестве компенсации за то, что он терпел мои выходки. Это показалось мне справедливым.

— Ему понадобятся эти двадцать баксов, чтобы отдать свои брюки в химчистку, как только он намажет их кремом, — рассмеялся я. — Держу пари, что ты порадовала его на неделю.

— Он показался мне милым, — размышляла мама, открывая курицу с базиликом. Пахло изумительно. — Надеюсь, у него есть девушка, которая позаботится о его нуждах, теперь, когда я привела его организм в состояние повышенной готовности.

Мы начали раскладывать еду по тарелкам, а затем принялись за еду. Мы сидели бок о бок, прижавшись друг к другу, и принялись за еду.

— Правда или действие, детка? — сказала мама с набитым лапшой ртом. В этот момент мы были уже за гранью вежливости, поскольку я весь день был в ней по самые яйца, не говоря уже о том, что справлял нужду.

— Правда, — ответил я, не особо заинтересованный в том, чтобы прекратить есть.

Мама сделала большой глоток из своей бутылки пива, чтобы прочистить рот и горло, прежде чем посмотреть на меня. — Назови хоть одно место в этом огромном мире, где ты действительно хотел бы меня трахнуть.

Хм, это было неплохо сказано. Я немного подумал. Где я хотел трахнуть маму? Где был самый большой соблазн? Просто где-нибудь на людях? Трахнуть ее в супермаркете? Прокрасться в церковь и трахнуть ее?

— Либо твоя школа или моя, — сказал я наконец, возвращаясь к поеданию курицы с базиликом. — Я хочу трахнуть тебя на парте, пока ты будешь в том школьном наряде, о котором мы говорили.

Мама некоторое время спокойно смотрела на меня, словно оценивая меня и мои слова. Я это серьезно? В конце концов, она была учительницей в детском саду и начальной школе. Прошло несколько секунд, прежде чем она ответила.

— Нам лучше сделать это у меня, — заключила она. — Мне будет гораздо легче координировать действия, когда в заведении никого не будет и нас никто не поймает.

— Ух ты, мам, это правда? — Удивленно спросил я. — Я просто думал об этом как о фантазии. Я не думал, что мы на самом деле найдем способ сделать это.

Мама лукаво улыбнулась мне. — Аарон, я люблю тебя. И я хочу трахнуть тебя в своей школе. Но ты далеко не первый человек, которого я трахнула в своей школе.

Я рассмеялся. Конечно, я не был таким самоуверенным. Я не собирался быть каким-то хрупким самолюбивым мальчиком, которому нужно было быть у нее первым во всем. Я просто сделал своей целью в жизни быть для нее лучшим во всем, если смогу. Я кивнул и улыбнулся ей. — Похоже на свидание.

— О, нам нужно кое-что сделать, — сказала она, думая о том, что я только что сказал. — Нам нужно сходить на свидания.

— Это как если бы сын пригласил свою маму куда-нибудь, или что-то большее? – спросил я.

— Думаю, это зависит от того, где нас увидят, — ответила мама с лукавой улыбкой. — Чем дальше мы от дома, тем более кокетливыми и озорными мы становимся, верно?

— Мне действительно нравится эта идея, — согласился я. — Я могу быть молодым чуваком, пытающимся заполучить самую сексуальную пуму в мире.

Мама хихикнула и провела ногтем по моей руке, делая еще один глоток. — И я, горячая пума, которая нашла самого сексуального молодого парня в округе, чтобы утолить огонь в своей киске. Люблю это. Но еще я думаю, что просто хочу приодеться и пойти с тобой куда-нибудь погулять. Все знают, что я разведена, а ты мой ответственный сын. Мы могли бы просто проводить время вместе, наслаждаясь обществом друг друга.

— А потом, — тихо сказала она, лукаво улыбнувшись мне. — Мы приходим домой, и ты трахаешь меня до усрачки.

— Определенно, мне нравится эта идея, — выдохнул я, кивая. — Мне нравится, что люди знают, что мы мама и сын и просто гуляем вместе, но то, как мы одеты, заставляет их задуматься о чем-то другом.

— Ты такой плохой, Аарон, — хихикнула мама, ерзая на подушке. Она слегка повернулась и приподняла одну ногу, чтобы поставить ее на диван, раздвигая бедра и открывая мне свою гладкую киску. — Мне следует ходить без трусиков на наши свидания? Хочешь знать, что возбужденная, влажная маленькая мамина киска обнажена и ждет тебя? Все эти люди вокруг нас, и ты просто знаешь, что я так сильно хочу, чтобы ты вошел в меня, что решила отказаться от трусиков?

— Черт, мам, — простонал я. Мне стало очень жарко, и не из-за еды. Аарон-младший тоже начал набухать и возбуждаться при виде нее и ее неустанных поддразниваний.

— О, тебе действительно нравится эта идея, — подумала она, глядя на мой член, который теперь указывал на нее. Она перестала есть и небрежно откинулась на подлокотник дивана, бесстыдно выставляя свою киску на всеобщее обозрение, в то время как ее халат был распахнут. — Знаешь, мы могли бы попробовать что-нибудь новенькое. По крайней мере, для нас это ново.

Мама определенно привлекла мое внимание. Я просто кивнул.

— Я делала это раньше, но… Думаю, нам стоит продолжить ужин, когда ты будешь внутри меня, — предложила она. — Ты бы более или менее опирался спиной на подлокотник, сидя достаточно прямо, чтобы продолжать есть, но при этом достаточно вытянувшись, чтобы я могла оседлать тебя и насадиться на этот чудесный член, который ты носишь с собой и который я создала. Нам не нужно быть горячими и страстными, просто чтобы ты был во мне и время от времени ерзал. Мы просто продолжим говорить о наших планах, как сейчас.

— Я готов к этому, — с готовностью сказал я с ухмылкой.

— Отлично, — сказала мама, ставя еду на поднос. — Собери свою еду на поднос и поставь его так, чтобы ты мог достать ее, сидя боком. Потянись, а я поставлю поднос так, чтобы до него можно было дотянуться, прежде чем сесть на этого зверя, хорошо?

Маме не нужно было просить меня дважды. Сняв халат и отбросив его в сторону, я разложил еду на подносе, чтобы все было под рукой, когда я займу свое новое место. Я был в некотором затруднении, но все равно мог есть с комфортом, не испачкавшись и не подавившись, конечно. Мама хихикнула. Видимо, ее позабавило мое рвение. Она сбросила свой халат и придвинула свой поднос к моему.

Затем она опустилась на четвереньки у моих ног, и я поджал ноги, чтобы ей было удобнее. Она поползла вверх по моему телу, как чувственная хищная кошка, не сводя с меня глаз. Теперь ее голова была над моим членом. Она наклонилась и взяла его в рот, застонав, когда ее влажные губы обхватили его. Я напрягся, и мои пальцы на ногах согнулись, пока она несколько секунд покачивалась вверх-вниз, убеждаясь, что я хорош и смазан для нее. Наконец, она оторвала рот от моего инструмента, посмотрела на меня и подмигнула.

— Держу пари, ты рад, что я не стала есть острую еду, пока не отсосала тебе, верно? — съязвила она.

— Очень рад, мам, — ответил я, когда она забралась на меня. Ее киска оказалась прямо над моим возбужденным членом. Она наклонилась и обхватила меня, водя головкой по своей щелке и клитору, прежде чем опуститься, блаженно вздыхая, пока не насадилась. Я задрожал и застонал, когда ее узкое влагалище окутало меня. Как только она закрепилась на месте, она улыбнулась мне.

— Ну что? — просто спросила она, потянувшись за одним из своих контейнеров с едой.

— Значит, мы будем есть вот так? – спросил я.

Мама кивнула. — Да, именно так. Я полагаю, не будет проблемой продолжать в том же духе, верно?

— Я почему-то сомневаюсь, что так и будет, — рассмеялся я. — Я имею в виду, что ты не давала ему спать все чертовы выходные, верно?

— Я могла бы немного поворочаться, — заметила она, демонстрируя, что имела в виду. Это было приятно, даже если просто лежать под ней было непривычно. — Но я просто хотела, чтобы во время еды во мне был хороший, твердый член. Мы собираемся начать есть много таких блюд, если я добьюсь своего.

Я просто кивнул и взял один из своих контейнеров.

— А если ты вдруг кончишь в меня, что ж… — высказала она свое мнение, пожав плечами. — Беспроигрышный вариант, верно?

— Беспроигрышный вариант, — согласился я.

Теперь ее глаза сузились, и она ткнула в меня палочками, которыми ела суп с лапшой. — Только не мочись в меня, молодой человек, понятно? Только не на мой хороший диван. В этом доме нельзя мочиться внутрь мамы… кроме как в душе или ванне, или в каком-либо другом специально отведенном месте. Но не на мою мебель. Все ясно?

— Ясно, как солнечный летний день, мам, — весело сказал я, наслаждаясь ее глупостью. Только моя мама предупредила бы человека, чтобы он не мочился в нее, чтобы не испортить обивку ее мебели. — Я сделаю все возможное, чтобы не поддаться желанию.

Я ухмыльнулся, на мгновение пошевелив бедрами, а затем слегка качнул ее, заставив ахнуть и вздрогнуть. — Но ты же знаешь нас, парней. Когда нам нужно, мы должны сделать.

Она перестала хихикать, и ей пришлось отложить еду в сторону. Она махнула мне, чтобы я сделал то же самое, пока она будет держать себя в руках. Я сделал, как она велела, и она прижалась ко мне, прижавшись грудью к моей груди. Она обняла меня за шею и крепко, с любовью поцеловала, начав нежно двигаться вверх и вниз по моему члену. Очевидно, за то, что я рассмешил маму, были какие-то награды.

— Ммммм, я люблю тебя, — пробормотала она во время нашего поцелуя, а ее язык ласкал мой рот и губы. — Ты любишь мамочку?

— Я люблю тебя, мам, — сказал я, нежно положив руки ей на бедра.

— Ты любишь маму так же, как она любит тебя? — спросила она, все еще скользя по моему члену и заставляя меня содрогаться.

— Я люблю свою маму, — с готовностью ответил я. Теперь мои руки обхватили ее ягодицы и помогли медленно и нежно двигать ими вверх и вниз. Мы оба просто наслаждались этим ощущением.

— Мммм, ты собираешься жениться на мамочке понарошку, малыш? — простонала она, выпрямляясь и глядя на меня сверху вниз, поглаживая свою грудь. Она двигалась на мне вверх-вниз, одаривая меня страстным, соблазнительным взглядом.

— Я даже найду для нас забавные маленькие колечки, чтобы носить их, когда никто не видит, — сказал я с усмешкой.

Мама кивнула, соглашаясь с этой идеей, а затем закрыла глаза и продолжила двигаться вверх-вниз. Наконец, она остановилась и вздохнула. — Все равно надо поесть, черт возьми…

Она обдумала свое затруднительное положение и, по-видимому, пришла к решению. Я был разочарован, когда она оторвалась от моего члена, взялась за него, но затем немного пошевелилась, прежде чем начать опускаться обратно. Мои глаза расширились, когда я почувствовал давление, словно проходя сквозь плотное кольцо, а потом понял, что мама засовывает меня себе в задницу.

— Мммм, так лучше, — сказала она наконец, еще раз покачалась, чтобы убедиться, что все в порядке, и улыбнулась мне. — Давай поедим, детка.

Она просто снова взяла свою тарелку и принялась прихлебывать суп с лапшой. Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что я внезапно оказался в тесных, очень теплых пределах ее задницы. Она оказала мне любезность, не прижимаясь ко мне, или, по крайней мере, делала это время от времени. Довольно скоро я приспособился и пришел в себя настолько, что смог сам взять еду и начать есть. Мама что-то задумала, и это было действительно приятно.

— Правда или действие, малыш? — спросила она. Я не мог не улыбнуться. Даже после всего этого мы были полны решимости продолжить игру, с которой, по сути, все и началось.

— Что ж, лучше бы это было правдой, поскольку единственное, на что я способен, — это пописать тебе в задницу, — заметил я.

Мама покачнулась у меня на коленях и чуть не выплюнула на меня суп, пытаясь взять себя в руки. Она тряслась всем телом, когда смеялась с полным ртом бульона и лапши. Она отставила свой контейнер в сторону и шлепнула меня по животу. Ее лицо исказилось от радости по поводу близкой катастрофы.

— Предупреждай меня, ублюдок! — хихикнула она, прежде чем попыталась отдышаться. — На самом деле, это моя вина, потому что ты явно унаследовал свое чувство юмора от меня. У твоего отца было чувство юмора, как у слабого сфинктера.

— Черт бы побрал этого парня, мам, — сказал я, качая головой. — Когда я вижу падающие звезды, мне хочется, чтобы у него в члене были камни из почек.

— Я знаю, — проворковала она сочувственным голосом, похлопывая меня по груди. — Единственное, что этот негодяй сделал хорошего, — это подарил мне тебя, любовь моя. Рассчитывай на это. Итак, правда?

Я кивнул.

Она снова задумалась. — Чего ты хочешь, чтобы мы сделали самого озорного или возмутительного? — спросила она наконец.

Я перестал есть и немного подумал. — Я имею в виду, я могу придумать много чего. Некоторые из них смешные, некоторые откровенные, а некоторые довольно, ну, в общем, личные, я полагаю. Эгоистичный молодой человек, на самом деле.

— Хорошо, — сказала она, кивая. – Тогда расскажи мне о каждом из них.

Я покраснел. — Мама…

— Правила есть правила, милый, — упрекнула она. — И могу я заметить, что ты глубоко запал мне в душу, так что мы уже вроде как вышли за рамки личной неловкости в наших отношениях, да?

Она меня заинтриговала. — Хорошо, это правда. И ты была очень откровенна со мной во многих вопросах.

— Ну и в делах, как думаешь? — рассмеялась она. — Ты видел меня в этих видео в самом развратном виде. Я почему-то сомневаюсь, что то, что ты для нас запланировал, попадет в этот список.

Она меня подловила. — Ладно, ммм… было бы забавно трахнуть тебя, пока мы будем играть в косплей, надевая разные наряды.

— Но только без пушистых штучек, верно? — спросила мама.

— Ну, я бы точно трахнул тебя, если бы ты была одета как какая-нибудь кошка из аниме, но в остальном, нет, только не в эти пушистые штучки, — пояснил я, заставив ее хихикнуть. — Я имел в виду разные костюмы, например, в стиле Ренессанса или киберпанка в стиле садо-мазо.

— Я бы с радостью согласилась, — с готовностью согласилась мама, кивая. — Я время от времени делала что-то подобное. А что еще?

Я снова покраснел. — Я могу потворствовать твоему маленькому фетишу на изнасилование. Думаю, было бы забавно гоняться за тобой повсюду, одолеть и трахнуть.

— Согласна, — снова сказала она, что было слишком легко для моего прежнего образа мыслей, до того, как случились эти выходные. — Я люблю, когда меня подавляют, а за этим следует неистовый секс, так что я полностью согласна. Бьюсь об заклад, я могу догадаться, что это эгоистично.

Я сказал. — Да?

Она тепло улыбнулась. — Аарон, ты замечательный, но ты все еще восемнадцатилетний мальчишка. Ты хочешь, чтобы целый гарем девушек трахал тебя до бесконечности и даже больше. Ты хочешь провести ночь или выходные в месте, где девушки, готовые на все, делают с тобой и друг с другом все, что ты захочешь, обращаясь с тобой так, словно они принадлежат тебе и всей вселенной.

Я опустил взгляд на свою еду.

Мама хихикнула и ухмыльнулась. — По крайней мере, ты заслуживаешь того, чтобы воплотить в жизнь эту фантазию. Мне было жаль, что твой восемнадцатый день рождения был таким скучным, так что, может быть, я найду способ это исправить. Согласен?

Я посмотрел на нее, моргая. — Что?

Она одарила меня одной из своих обожающих маминых улыбок. — Аарон, если я когда-нибудь найду способ собрать компанию шлюшек с открытым сердцем, чтобы они стали твоим гаремом на какие-нибудь выходные, когда мы все будем трахать тебя до смерти, я это сделаю. Даю тебе слово. Я хочу, чтобы у тебя была такая фантазия.

Я с трудом мог поверить в то, что услышал, даже после всего, что произошло за эти выходные. Я просто кивнул. — Ух ты, мам. Спасибо.

— Поблагодари меня после того, как это случится, мой маленький мальчик, — сказала она, снова принимаясь за еду. Мы поели сейчас, так как оба были довольно голодны. Мы выпили довольно много пива, чтобы убедиться, что нашему дневному веселью ничто не угрожает. Мама снова начала хихикать, и, слава богу, она была прижата к моему члену своей задницей, потому что, я думаю, у нее тоже снова пошли мурашки по коже.

Она поставила на стол один из своих контейнеров, а затем наклонила свою новую бутылку пива и осушила ее всего за несколько глотков. Она громко выдохнула, выглядя пьяно довольной собой. Затем она посмотрела на меня с озорной, кривой улыбкой и поманила меня пальцем поближе. Я наклонился к ней, и она притянула меня в глубоком, любящем поцелуе, а ее руки были на моих щеках.

— БЛОРРРРРРРРРК!

Я отшатнулся от нее в шоке. В голове у меня все гудело, а мама чуть не свалилась с моих колен от безудержного хихиканья, которое она издавала. Если бы не мой член в ней, она могла бы упасть.

— О, боже мой! — прохрипела она, хлопая себя по бедру со слезами радости на глазах. — О, боже мой, твое лицо, Аарон! Это было бесценно!

— Мама! — Мне удалось выдохнуть, а мое сердце все еще колотилось. — Ты отрыгнула пивом мне в рот во время поцелуя! Ты чуть не разнесла мою чертову башку на части!

Она все еще смеялась, прижимая руку ко рту, пытаясь сдержать смех. Я чувствовал, как ее попка сжимается вокруг меня, когда она смеялась, и давление было почти нереальным. Прошла почти минута, прежде чем она начала успокаиваться, наклонившись вперед и положив руки мне на бедра, чтобы я поддержал ее. Ее грудь вздымалась, когда она делала глубокие вдохи.

— Ух ты, — смогла произнести она, все еще дрожа, пытаясь не рассмеяться. — Это было потрясающе. Джули Зейн, ты, блядь, гений комедии…

— Это говорит Джули Зейн, — вздохнул я, все еще не совсем оправившись от удивления. — Что ж, это было сексуально.

— Удачи тебе в этом, — наконец съязвила мама, очевидно, очень довольная собой. — И ты даже не можешь сделать то же самое со мной. Ты должен завершить это, отрыгнув мне в пизду, или в задницу, или еще куда-нибудь.

— Даже эти выходные не могут объяснить того, что, черт возьми, только что произошло, — пробормотал я, качая головой. — Я удивлен, что у меня до сих пор стоит. Ты меня напугала, но это хорошо. Это было все равно что трахать снежного человека!

Мама снова начала хихикать, махая мне, чтобы я прекратил. — Стой, стой, я сейчас описаюсь…

— Так тебе и надо. Знаешь ли, помочиться на собственный диван, — фыркнул я, наконец-то привыкая к тому, что она сделала. Это было довольно забавно, наверное. Жаль, что я не додумался до этого, или что у меня нет девушки с чувством юмора, с которой я мог бы это сделать.

— С кем еще я могла бы это сделать? — отметила она, хихикая. — Ну, с твоей тетей Трейси, конечно.

— Теперь я никогда не смогу выбросить из головы картину, как вы двое лежите в «шестьдесят девятой» позе и срыгиваете друг другу в пизду, — проворчал я, заставив маму снова сжать мой член своей задницей и рассмеяться.

***********************

После ужина…

— Я рада, что догадалась купить это на днях, — сказала мама, возвращаясь в гостиную с роскошным шоколадным муссовым тортом в одной руке и банкой взбитых сливок в другой. — Теперь у нас есть для них еще лучшее применение, чем просто есть. Мы можем есть их друг с друга.

— Тут не поспоришь, мам, — с готовностью согласился я, стоя возле игровой площадки, которую она устроила для нас на полу. Пока я убирал остатки ужина и быстро принимал душ после того, как мой член был в ее заднице, мама приготовила еще спиртного и разложила бесконечные одеяла и другие мягкие предметы, которые она не боялась испачкать, на брезенте, который она нашла в гараже. Замысел состоял в том, чтобы мы занялись десертом и слизывали его друг с друга, а также все время трахались. — Должен сказать, что это неплохая постановка.

— А разве не так? — она кивнула, довольная работой своих рук. — Ты когда-нибудь занимался сексом с едой, Аарон?

— Только один раз, и совсем немного, — признался я, чувствуя себя заурядным любителем рядом со своей мамой, которая, казалось, на этом этапе жизни делала все, что угодно, кроме изнасилования невинной жертвы или трупа. Она была совершенно раскованной. Я не мог поверить, что все эти годы так старался не замечать этого. Когда я сейчас оглядываюсь назад, признаки определенно были, даже если она их очень хорошо скрывала.

Черт возьми, даже тетя Трейси должна была быть для меня очевидна. Они были связаны узами брака, когда моя тетя приезжала в гости. Трейси спала с ней в маминой комнате, и они постоянно отправлялись на маленькие «сестринские экскурсии»… Очевидно, мама отфильтровала ее мнение о ней.

— Ой? Например, что? — спросила она, ставя торт и взбитые сливки на низкий столик рядом с созданным ею местом для развлечений.

— Это было с Танни, — объяснил я. — Помнишь ее?

— О, та симпатичная чернокожая девушка с косичками? — спросила мама, оживляясь. — Я надеялась, что ты в нее втрескался. Приятно знать, что ты влюбился в нее, малыш.

— Спасибо, мам, я стараюсь смотреть на вещи непредвзято по всем правильным причинам, — сухо сказал я, когда она захихикала. — В общем, мы с ней занимались этим, и она хотела, чтобы я был у нее в заднице, но она хотела и чего-то в киске. И так как у меня только один член, мы засунули в нее банан.

— Секси, я это сделала, — сказала она, убедившись, что все на своих местах. — Ты потом ел ее киску со вкусом банана?

Я кивнул. — Это было весело, и ей, несомненно, понравилось. Слизала немного карамели со своих сисек. Впрочем, это все, что касается моих кулинарных приключений, до вчерашнего вечера, когда я ел булочки с корицей и сахарную пудру.

— Что ж, сегодня вечером мы еще немного расширим эти горизонты, — заявила она, вставая и уперев руки в бока. — Побольше шоколада, взбитых сливок, и я научу тебя, как высасывать алкоголь из киски…

Я рассмеялся. — Я твоя послушная глина, мам.

Она озорно улыбнулась и поманила меня пальцем к себе. Убедившись, что она больше не выкинет такого трюка и не срыгнет мне в рот, я подошел к ней посреди любовного гнездышка, которое она соорудила, и мы слились в объятиях и глубоком поцелуе. Ее обнаженное тело прижималось ко мне. Мы опустились на колени, и наши языки сплелись, а руки блуждали по уже знакомым формам.

Мама прервала поцелуй и улыбнулась мне. — Тааак, с чего начнем? Я думаю, что вместо того, чтобы давать тебе клинические указания, было бы интереснее, если бы мы просто взялись за дело, понимаешь? Делайте все, что приходит в голову.

Я кивнул. — Я с нетерпением жду возможности слизать с тебя мусс и взбитые сливки, мам, не буду врать.

— И я не могу дождаться… — промурлыкала она, наклоняясь и поглаживая мою эрекцию рукой. -. .. чтобы слизать взбитые сливки с этого плохого парня. А когда все это покроется кремом и шоколадным муссом, ты будешь трахать меня этим, делать мне всякие гадости…

Мне понравился ход мыслей мамы. Она была полностью поглощена нашим общим удовольствием. Теперь она оглядела помещение. — Ты установил камеры, это хорошо. Я гарантирую, мы захотим запечатлеть все это.

Мы снова принялись заглатывать языки друг друга, не торопясь целоваться. В конце концов, особой спешки не было. Мама прервала поцелуй ровно на столько, чтобы взять со стола бутылку «Айриш крим» и, запрокинув голову, сделала из нее несколько больших глотков. Я слушал ее, наблюдал, как она это делает. Ее глаза были закрыты, и я вздрогнул, осознав, что она издает такой же судорожный звук, какой издавала, когда глотала мою сперму. Какая волнующая мысль!

Она допила и улыбнулась, протягивая бутылку мне. К счастью, это была большая бутылка, и я тоже сделал несколько глотков. Мы намеревались напиться до чертиков, и у нас это определенно получилось. Я просто хотел избежать того, чтобы напиться до такой степени, что не смогу трахать. Мама, казалось, поняла, о чем я думаю, и лукаво улыбнулась.

— Для справки, Аарон, — прошептала она почти заговорщицким голосом. — Если я потеряю сознание от алкоголя, у меня есть пожелания.

— Отвести тебя в постель? — Довольно разумно предложил я.

Она покачала головой. — Нет, детка. Даже если я потеряю сознание, тебе все равно нужно будет трахать меня как можно чаще.

Обычно любой настоящий мужчина с подозрением относился к подобным словам, поскольку пьяная и потерявшая сознание женщина не могла дать согласие или передумать. Но это была мама, и я собирался выслушать, что она скажет по этому поводу.

— Если я засну или даже отключусь, ты трахнешь эту киску, — прошептала она, беря мою руку и прижимая ее к своему женскому естеству, которое было определенно скользким и готовым к действию. — И ты трахнешь эту очень податливую задницу… и ты трахнешь мой рот, Аарон. Мне наплевать, что говорят или чего хотят девчонки в наши дни. Я люблю просыпаться после того, как напьюсь, и замечать, что меня трахнули.

Говоря это, она поцеловала мои пальцы. — В маминой фазе большой шлюхи это происходило регулярно, и, наверное, я скучаю по этому. Я теряла сознание, а парни и девушки входили в меня, наполняя спермой…

Мама улыбнулась мне, тепло, с обожанием. — И теперь ты сделаешь мне этот подарок. То чувство, которое я так люблю. Малыш, всегда трахай маму, когда она в отключке или даже просто спит. Она никогда не откажет тебе в этом. Тебе нужно принять это во мне.

— Как будто я буду возражать, если меня разбудит минет? — Спросил я, улыбаясь ей в ответ.

— Именно так, — промурлыкала мама, кивая. — Мой хороший мальчик теперь всегда будет так просыпаться. Лучше поверь в это. Мне все это нравится, Аарон. Давай сделаем это нашей новой реальностью.

Мое сердце бешено колотилось в груди, когда я кивнул. Я не мог поверить, как сильно я хотел того, что она описывала. Только я один во всем мире мог поделиться этим с ней. Это было уникальное благословение.

Она внимательно наблюдала, как я медленно наклоняю бутылочку с ирландским кремом, ровно настолько, чтобы немного его содержимого попало ей на ключицу, а затем на ее красивые сиськи. Мама вздохнула от удовольствия, когда я наклонился и начал слизывать его с нее, скользя языком по ее коже. Пьянящий вкус сливок, смешанный со вкусом ее теплой, возбужденной кожи, был просто невероятен. Я почувствовал, как она обхватила мою голову руками, вздыхая и постанывая.

Я осторожно приподнял одну из ее грудей, обводя языком вокруг набухшего соска, посасывая его и нежно покусывая. Мама вздрогнула и тихонько ахнула. Ее ногти нежно царапнули меня по голове, и она проворковала мое имя, говоря, что любит меня.

В конце концов я осторожно уложил ее на спину, и мама легла, раздвинув ноги, позволяя мне получить доступ ко всему ее телу. Я опустился над ней на колени и стал целовать и водить языком по ее прекрасному телу, находя на своем пути каждую струйку и капельку ирландского крема. Наконец я добрался до ее киски и остановился, чтобы взять бутылку и отпить еще немного.

Мама застонала, когда мой рот завис прямо над ее щелочкой, и я струйкой пролил крем на нее. Она снова вздрогнула, почувствовав, как жидкость просачивается между ее половых губ, а затем я снова начал целовать и ласкать ее. Стон, который она издала, был явно громче и страстнее, подстегивая меня. Ее руки снова оказались в моих волосах, задевая и нежно дергая.

Я раздвинул языком ее половые губки, медленно облизывая их вверх и вниз, добрался до клитора и заставил ее вздрогнуть, прежде чем опуститься ниже. Она прижалась ко мне бедрами, наслаждаясь тем, что я заставлял ее чувствовать.

— Мне заставить тебя кончить вот так, мам? — Спросил я, облизывая ее.

— Пожалуйста… — сказала она, почти извиваясь надо мной.

Я продолжал лизать ее, втягивая в рот ее клитор и перекатывая его, заставляя маму мычать и постанывать от желания. Ее естественный запах возбуждения и аромат ирландского крема сводили меня с ума. Я был рад, что подо мной были мягкие, пушистые одеяла, потому что иначе моему бушующему стояку было бы очень неудобно вот так лежать.

— Ннннн, — простонала она, прижимаясь к моему рту. Ее глаза были закрыты, а тело блестело от пота. Я был очарован ее видом. Ее тело было эротической фантазией. Женщиной, потерявшейся в муках наслаждения. Это было все, что парни моего возраста хотели видеть весь день.

Я погрузил в нее свой язык, заставив маму ахнуть и выгнуть спину. Я проник глубоко внутрь, и мама не пыталась сдерживаться. После этого было еще много оргазмов. Она извивалась и двигалась, пока не сдалась, громко застонав и кончив мне на язык. Как только она немного успокоилась, я приподнялся по ее телу и лег на нее сверху. Мы страстно поцеловались, когда я снова скользнул в нее, и мама обхватила меня ногами за талию, чтобы удержать там.

Сеанс поцелуев наконец закончился, и мама с любовью улыбнулась мне. — Мммм, у твоего языка вкус меня и крема. В ближайшее время я не устану от этого сочетания. Но…

Она начала приподниматься, и я вышел из нее. Мама перевернула меня на спину и стала покрывать поцелуями все мое тело. Она взяла в рот немного ирландского крема и обслюнявила им мой возбужденный, пульсирующий член. Не говоря больше ни слова, она начала водить языком вверх и вниз, забирая крем обратно в рот, все время вздыхая и постанывая. Она смотрела на меня снизу-вверх своими страстными глазами. Ее длинные, медленные движения вверх по моему члену должны были выглядеть так, словно она была ребенком с леденцом на палочке.

Затем она провела своим ртом по всей длине моего члена и начала подпрыгивать. Ее развратный язычок творил чудеса. Она напевала вокруг меня, вибрируя на коже и заставляя меня содрогаться от этого чудесного ощущения. Мама знала столько эротических трюков, что это просто поразило меня.

А потом она занялась сексом. Она опустилась надо мной на колени и взяла меня в свою киску, и мы оба вздохнули от блаженства, наслаждаясь этим запретным союзом. Мама улыбнулась мне, медленно описывая круги. Она сделала еще глоток, наклонилась и, поцеловав меня, отправила «айриш крим» мне в рот. Я вернул ей глоток, держа ее за ягодицы, пока она раскачивалась на мне.

Она снова села и на мгновение замерла, потянувшись за тортом. Я наблюдал, как она просто набрала полную пригоршню, вернула ее и лукаво улыбнулась мне. Она начала размазывать шоколадный мусс по груди, прежде чем взять еще и втереть его в торс. Третья порция была нанесена на ее киску, все еще прижатую к моему члену.

— Хочешь десерт, детка? — спросила она, задыхаясь, и, взяв банку со взбитыми сливками, обрызгала белым кремом все свои формы, включая соски, а затем и клитор. — Я знаю, что хочешь.

Она слезла с меня, когда я встал на колени, чтобы посмотреть ей в лицо. Мама помешала мне нанести мусс на себя, а сама, улыбаясь, взяла еще несколько пригоршней и начала размазывать его по всему телу. Она любовно намазала его на мой член двумя руками, а затем добавила сверху большую порцию взбитых сливок.

— По-моему, плата за секс здесь составляет шестьдесят девять центов, — пропела она, подмигивая мне. Не говоря ни слова, мы бросились в объятия, жадно целуясь. Ее тело было скользким от мусса и взбитых сливок. Я не беспокоился о том, какой беспорядок мы творим. В душе это смывалось довольно легко. Мы легли на бок, в противоположных направлениях. Мы целовали и покусывали друг друга, прежде чем начать медленно спускаться вниз по телу друг друга.

Я нашел мамины сиськи, жадно посасывая их и облизывая. Мама застонала, когда провела языком по моей груди, забирая липкую массу себе в рот. Я обхватил ее живот, обхватив пальцами за попку и удерживая ее на месте. Мама прижалась ко мне животом, покусывая и целуя мой пресс.

Я добрался до ее киски и с готовностью погрузился в нее, не сдерживаясь. Мамина дрожь и вздох совпали с моим, когда она прижалась ртом к моему ожидающему члену, жаждущему ее новых прикосновений. Мне казалось, что я пожираю ее киску, а она сильно раскачивается на мне взад-вперед.

Если и существует такая вещь, как сенсорная перегрузка, то я был близок к этому как никогда. По крайней мере, в эротическом плане. Запах ее возбуждения, вкус ее киски, шоколада, взбитых сливок… Я никак не мог насытиться и был похож на ребенка в кондитерской, который жадно поглощал все, что мог. Я хрюкал и рычал в нее, пока она пускала слюни и беспорядочно сосала мой член, издавая при этом непристойные звуки.

— Блядь! — Я почти закричал, отстраняясь от нее, оставив ее задыхаться. Я поднялся на колени и рывком поставил ее скользкое тело на четвереньки, отвернув от себя. Мама ахнула, когда я почти силой усадил ее в позу, а затем она вскрикнула, когда я обхватил ее и вогнал свой покрытый шоколадом и сливками член глубоко в ее нежную киску.

Конечно, было трудно удержать ее, потому что мы делали друг друга такими скользкими, но никого из нас это не волновало. Мы трахались как животные. Мама прижималась ко мне спиной, а я продвигался вперед, проникая в нее так глубоко, как только мог.

— Гннннннааааааааааааа!!!! — она завыла, потеряв всякую связность в этот момент. Нам это было не нужно. Нам нужен был наш первобытный трах. Мне нужно было наполнить ее своей спермой, своим семенем, чтобы соединиться с ней и оплодотворить ее. Мама с ужасным нетерпением отшатнулась, отчаянно желая, чтобы я вложил в нее ребенка. Ее дыхание было прерывистым, с хрипами и стонами, как у женщины, бегущей марафон и издающей дикие хрюкающие звуки.

Я двигал бедрами, отчаянно желая разрядки, и сводящие с ума мамины сокращения вокруг моего члена разрушали все мои надежды на продолжение. Заметьте, никто из нас этого не хотел. Ее тело сотрясала почти бесконтрольная дрожь, и в этот момент ни для кого из нас не было пути назад. Я почувствовал, как во мне закипает, и понял, что момент настал, когда почувствовал, как мой член пульсирует и набухает внутри нее.

Мама зарылась лицом в одеяло и завизжала так громко, что я подумал, услышит ли ее кто-нибудь снаружи, несмотря на то, что она старалась заглушить звук. Я застонал и кончил в нее так глубоко, как только мог, извергая свою сперму в ее киску. Я чуть не согнулся пополам от напряжения. Мое тело тряслось, и, должно быть, у меня было смешное выражение лица. К счастью, мама отвернулась от меня, и никто больше не мог этого видеть.

Мамина киска крепко сжимала меня. Сжималась вокруг меня, как кулак, пытаясь осушить меня. Она едва успела кончить, как оторвалась от меня и развернулась ко мне лицом. Ее рот впился в мой член, посасывая с удвоенной силой. Она, без сомнения, была экспертом. Мама заставила меня кончить так, как не смогла бы ни одна другая девушка. Несмотря на все табу, она была просто более умелой. Все просто.

Я чуть не упал на спину, дрожа как осиновый лист. Мама все еще нависала надо мной, издавая голодные звуки, когда она поглощала мою эрекцию, скользя языком вверх и вниз или кружа вокруг чувствительной головки. Я просто лежал. Мое тело обмякло, и единственным, что осталось от жесткости, был стержень, который мама сосала. Казалось, она кончила, а я все еще лежал с закрытыми глазами. Я чувствовал, что она лежит рядом со мной, но она хрюкала, а затем издавала сосущие звуки.

Я понял, что она достает мою сперму из своей киски и ест ее. Эй, если ей это нравится и это делает ее счастливой, у нее появляется больше сил, верно? Прошло всего несколько минут, прежде чем я снова поцеловал ее или вылизал ее киску. Закончив, она переползла через меня и устроилась поудобнее, прижимаясь ко мне и издавая довольные звуки. Она терлась киской о мой член, но он, наконец, размяк, нуждаясь в отдыхе. Я чувствовал, как бьется ее сердце, и это меня очень успокаивало.

— Ебать — пробормотала она тихо. — Оооочень пьяная…

— Да, я тоже это чувствую, — согласился я, просто обнимая ее. Она, без сомнения, очень скоро снова завела бы меня.

— Если меня вырвет завтра утром, ты подержишь меня за волосы, правда, малыш? — спросила она голосом маленькой девочки.

Я на мгновение задумался. — Можно я буду трахать тебя, пока тебя тошнит? — Наконец спросил я. — Было бы потрясающе ощутить эти схватки.

Мама расхохоталась в ответ на мой вопрос. Она подняла на меня глаза и кивнула. — Прошло много лет с тех пор, как со мной такое случалось, любовь моя, но да, ты можешь трахнуть мамочку, пока ее тошнит, если до этого дойдет. Заставь мамочку кончить и избавь ее от боли с похмелья.

— Я думал, для этого и нужен маринованный рассол, о котором тебе рассказывала подруга? — Спросил я.

Мама ухмыльнулась. — По ее словам, это последнее средство, предназначенное для самых тяжелых случаев похмелья, когда ты испытываешь агонию и просто хочешь умереть, черт возьми. Потому что рассол может тебя вылечить, но это ужасно.

— В общем-то, я сам с этим разобрался, — с готовностью ответил я. — Я видел, в каком дерьме плавают огурцы, пока не превратятся в соленые огурчики. Я бы предпочел вылизать девушку, которая месяц не принимала душ.

Мама хихикнула и кивнула. — Да, меня это тоже беспокоит, но, надеюсь, до этого не дойдет. Может, меня просто стошнит, и ты сможешь меня трахнуть.

— Я все равно собираюсь тебя трахнуть, так что будем надеяться, — кивнул я. Еще один смешок, и она снова прижалась ко мне. Некоторое время мы лежали молча, просто существуя вместе, и от нас пахло ирландским кремом, взбитыми сливками, шоколадом и неистовым сексом. Потрясающее сочетание.

— Мммм, — промурлыкала она, уткнувшись носом в мою липкую грудь. — Милый, липкий мальчик… Я люблю тебя такого. Но я всегда любила тебя такого, какой ты есть…

— Даже когда я был вонючим и липким? — Спросил я, обнимая ее.

Мама посмотрела на меня и улыбнулась. — Это как, когда ты только заканчиваешь заниматься спортом и уже вспотел? Мне это нравится, Аарон. Как и большинству девушек, знаешь ли. Девочке может быть приятно чувствовать запах здорового мальчика, соблюдающего правила гигиены, когда он занимается спортом. Я научила тебя заботиться о себе. Твоя кожа и поры в хорошем состоянии, поэтому твой запах — это не запах тела. Держу пари, многим девчонкам в школе нравится, как ты пахнешь.

— Джина сказала, что да, — размышлял я. — Ее заводило, когда я тяжело дышал и был весь в поту. Однажды, клянусь, она была готова повалить меня на спину, сорвать с меня шорты и просто трахнуть прямо на футбольном поле, когда мы закончили тренировку. У нее были по-настоящему безумные глаза.

— Жаль, что она оказалась изменницей, — вздохнула мама. — Держу пари, мы могли бы пригласить ее присоединиться к нам втроем.

— Может быть, я позову этих двух сестер, — сказал я, ухмыляясь. — Мы уже знаем, что они не возражают против небольшого инцеста, верно?

— Да, — сказала мама, глядя на меня и серьезно кивая. — Аарон, раз Джина ушла, сделай так, чтобы это произошло. Приведи их сюда и давай трахнем их вместе. Или, может быть, я посмотрю, смогу ли я соблазнить их и привести обратно для большого секса. Бьюсь об заклад, я бы смогла.

— Мам, — рассмеялся я, прижимая ее к себе и покачивая, заставляя пищать и хихикать. — Я в этом ни капельки не сомневаюсь.

Мама потянулась и сделала еще глоток «Айриш крим». Она поболтала им во рту, как будто это был ополаскиватель, а затем громко сглотнула. Она улыбнулась мне. — Все чисто, и никаких комочков. Можешь поцеловать меня еще раз.

И мы поцеловались. Однако вскоре мы вернулись к тому, чтобы намазывать друг друга шоколадным муссом и взбитыми сливками, а затем слизывать их. Мы смеялись и хихикали, поддразнивая друг друга. Мы выпили еще «Айриш крим», а затем выпили бутылку коньяка, тоже выпив прямо из горлышка. Я не уверен, что в тот момент мы были способны держать бокалы в руках.

Официально мы были в стельку пьяны.

Лежа рядом, переплетя пальцы и глядя в потолок, мы некоторое время почти не разговаривали. К счастью, мама доказала, что Аарон-младший все еще способен на это, так как она каким-то образом довела его до оргазма. Я был впечатлен его выдержкой и ее решимостью пробудить член.

— Чья очередь? — спросила она заплетающимся голосом.

— Чья… очередь для чего? — Спросил я после паузы.

— Правда…

— О… — сказал я, почти хмурясь, пытаясь пробиться сквозь море алкоголя, в котором плавал мой мозг, и вспомнить, кто был последним. Без игры в кости.

— Что ж, — сказала она, переводя дыхание. — Ладно, я пойду. Иди и спроси меня. Только… не заставляй меня позволять тебе писать мне в рот. Черт возьми.

Как только я понял, что она имела в виду, я двинулся вперед. — Правда, что ты осмеливаешься, мам?

— Осмеливаюсь…

— Ты можешь… хотя бы попытаться… в данный момент? — Спросил я, глядя на нее.

— Не делай это так энергично, — проинструктировала она. – Извращенно, но не так энергично.

Я закрыл глаза и задумался. Чего я от нее хотел?

— Дай мне… дай мне выпить ирландского крема из твоей пизды… влей его… как будто это дерьмо с патокой… а потом выхлебаю его…

Она медленно посмотрела на меня. — Где? Не здесь… может просочиться сквозь материал…

Возможно, она забыла о брезенте, который постелила, но в тот момент мне было все равно. Я подумал еще немного и пришел к тому, что, надеюсь, не было ужасной идеей.

— Наверху, — сказал я наконец. – В твоей ванной… Мы сделаем это там… легко моется, правда?

— А как насчет… всего, что здесь есть? – спросила она. — Убираться… уборка…

— Завтра, — сказал я, тяжело дыша, потому что теперь этот суперпьяный мозг действительно бил меня. — Мы слишком пьяны, чтобы делать это прямо сейчас, мам. Мы просто….. придется все начинать сначала.

Мама успокоилась. — Ннннн, верно. Хорошо… давай выпьешь Айриш крим из мамочкиной пизды, детка.

Да, это обычное заявление, которое можно услышать от собственной мамы.

Мы кое-как помогли друг другу встать. Мама едва держалась на ногах, и ее глаза остекленели. Уверен, мне было не намного лучше. Она схватила айриш крим, а я вспомнил о наших телефонах и фотоаппарате. Я обнял ее за плечи, и мы, пошатываясь, вышли из гостиной и направились к лестнице, опираясь друг на друга для поддержки. Подъем, конечно, был медленным, и нам не раз приходилось останавливаться, потому что мы чуть не потеряли равновесие и не скатились вниз.

Мы добрались до маминой (теперь нашей) спальни, развернулись и, пошатываясь, направились в ванную. Слава богу, свет у мамы был приглушен для создания атмосферы. Сомневаюсь, что мои глаза выдержали бы яркий свет.

— Хочу пописать, — пробормотала мама, остановилась у унитаза и без церемоний плюхнулась на него. Она посмотрела на меня снизу вверх и протянула руки. — Хочешь еще раз пописать на маму, детка?

Несмотря ни на что, мне удалось забраться на сиденье и не упасть навзничь. В отличие от наших предыдущих операций, в этом случае я приближался к ней так близко, как только мог, и, совершив несколько довольно пьяных маневров и прицелившись, я нашел ее киску своим членом и ввел его внутрь. Мама пьяно застонала, когда я вошел в нее, извиваясь и притягивая меня еще ближе. Она тяжело дышала, втягивая воздух, как будто я выдавил его из ее легких, когда ввел в нее свой член.

— Нннфффф… — пробормотала она, уткнувшись в мое плечо, пытаясь успокоиться. — Черт, это серьезно… хорошо… ладно… пописаю… секундочку, давненько я не делала этого с парнем внутри себя…

Я кивнул и просто прижался к ней, пытаясь расслабить собственные мышцы. Как может сказать вам любой парень, у которого стоит, мочиться зачастую сложнее, чем кажется, и требует определенных усилий. Однако я был так пьян, что у меня практически отваливались зубы от выпитого, и теперь, когда я был здесь, я понял, что мне действительно пора отлить. Я не сомневаюсь, что мама доводила меня до эрекции, но даже без нее у меня, возможно, в этот момент встал бы член.

Это не имело значения. Мама хотела, чтобы я помочился на нее, как тогда, на заднем дворе, и я не собирался ее разочаровывать, пьяный или нет. Одна из главных истин в моей жизни, особенно сейчас, заключалась в том, чтобы никогда не разочаровывать маму.

Мама вздрогнула и тихонько ахнула, после чего на меня брызнуло. Она умудрилась начать мочиться, и я почувствовал странное покалывание и невероятное тепло на своей чувствительной коже в паху. Мама прижалась губами к моим губам и крепко поцеловала меня, просунув язык мне в рот. Я поцеловал ее в ответ, радуясь, что это отвлекает меня от сосредоточенности и позволяет всему происходить своим чередом.

Секундой позже я задрожал и заскулил, когда начал мочиться, извергаясь в нее. У нее перехватило дыхание, вероятно, из-за того давления, которое она сейчас испытывала, и чем больше я мочился, тем больше я ее винил, потому что я писался, как чертова скаковая лошадь. Теперь моча начала выплескиваться из нее между нами, и я громко застонал от чувства облегчения, которое испытал, осушив мочевой пузырь.

Поцелуй закончился примерно в тот момент, когда я перестал мочиться в нее, и мама тяжело задышала, почти задыхаясь. Она посмотрела на меня остекленевшими глазами. Выражение ее лица было чем-то средним между восхищением и недоверием.

Я улыбнулся, не зная, что еще сделать. — Итак, — сказал я наконец. — Я все правильно сделал?

— Еще немного, и я бы выглядела беременной, — выдохнула она, пытаясь взять себя в руки. — Господи, парень, у тебя мочевой пузырь размером с пляжный мяч?

— Ты кончила? — Спросил я, лаская ее липкое личико. — Я вроде как подумал, что ты кончила, но не был уверен.

Мама улыбнулась и кивнула, краснея. — Совсем маленько, но да. Ты заставил меня кончить, детка. Ты вроде как становишься экспертом в этом, а трахаться мы начали только сегодня утром. У тебя наверняка многообещающая карьера маменькиного ебаря.

— Ну, одной тебя более чем достаточно, — заверил я ее, прижимаясь своим лбом к ее лбу и потираясь носом о ее нос. — Ты — единственная мамочка, которая мне нужна.

Она тепло улыбнулась и снова поцеловала меня, переплетя свой язык с моим. Она глубоко вздохнула и, казалось, оценила свои ощущения. — Все еще очень пьяна, но мне уже лучше… Я думаю, что, вылив лишнюю жидкость, мы освободили немного пространства, понимаешь?

— Я тоже чувствую себя немного лучше, — размышлял я, все еще прижимая ее к себе. — Все еще пьян в стельку, да, но, полагаю, стал немного более способным?

— Надеюсь, ты способен высосать ирландский крем из моей пизды, потому что именно для этого мы здесь и собрались, — заявила мама, махнув рукой в сторону душа.

Я кивнул, и мама приподнялась, застонав, когда я вышел из нее. Еще больше моей мочи хлынуло из нее, но мы оба проигнорировали это, когда я встал и, пошатываясь, направился в душ. Я повернулся, чтобы посмотреть на нее, пока она ждала, когда из ее киски, наконец, стечет моча. — Я собираюсь… Я включу душ, чтобы прогреть пол, мам, а потом мы уложим тебя так, чтобы вода не попадала прямо на тебя, хорошо?

Она кивнула и терпеливо ждала на сиденье унитаза, продолжая сжимать влагалище. Она улыбнулась и внимательно посмотрела на меня. Как только вода нагрелась до нужной температуры, я вернулся и помог ей подняться. Она хихикнула, слегка покачиваясь при ходьбе.

— Не волнуйся за меня, малыш, — сказала она с кривой улыбкой. — Я справлюсь с одним… еще одним оргазмом или шестью. Но сначала…

Она прислонилась спиной к стенке душа и вытащила одну из съемных насадок из держателя. — Я должна закончить уборку за тобой. Это заставит меня закричать, я уверена…

И с этими словами она наклонила бедра вперед, а затем одной рукой раздвинула свои половые губки. Она сделала глубокий вдох, а затем толкнула насадку прямо в себя, заставив себя вздрогнуть и громко ахнуть, прежде чем вскрикнуть. Я бросился к ней и обнял, прежде чем у нее подкосились ноги, и опустил ее на пол. Мама, однако, сдержалась.

— Ееебаааать! — закричала она, прежде чем снова задрожать, а затем, наконец, выпустила насадку, которая выпала из нее, просто разбрызгивая вокруг. Я проигнорировал это и прижал ее к себе, поглаживая по лицу. Она устало улыбнулась мне.

— Мне пришлось почистить мою девушку, чтобы ты смог высосать из меня всю выпивку, верно? — сказала она дрожащим голосом. — Ух ты, я все время забываю, насколько это чертовски сильно. Я не совсем кончила, а просто сенсорная перегрузка, понимаешь?

— Не могу сказать, что я это сделаю. Никогда не пробовал ничего подобного, — сказал я с ухмылкой. — Пас. Но я помогу тебе с этим в любой день, когда захочешь.

— Умник, — проворковала она, протягивая руку и лаская меня по щеке. — Значит, мамочка просто останется здесь, на полу, пока ты будешь заниматься своими делами?

Я кивнул. — Я делаю работу, а ты испытываешь оргазм. Понятно?

— Ничего не делать, и кончать, как последняя шлюха. Поняла… — сказала она, кивая в ответ и подмигивая мне. Я осторожно уложил ее, и мама ждала меня, извиваясь и лаская себя. Я достал бутылку «Айриш крим». Пол уже достаточно прогрелся, и маму, казалось, вполне устраивало то, где она находилась.

— Так как же мне это сделать? — Спросил я, опускаясь на колени рядом с ней с бутылкой в руке. — Мне нужно приподнять твою попку, а затем ввести ее в тебя и полить немного, прежде чем вытащить и начать сосать?

Мама хихикнула. — Несмотря ни на что, это грязная операция, детка. Так что делай, что хочешь.

Я пожал плечами и начал укладывать маму в нужное положение, осторожно переворачивая ее на спину и поддерживая коленями. Честно говоря, я подумал, что она, возможно, настолько пьяна, что, если я ее не поддержу, она разобьет бутылку, а я чертовски этого не хотел.

— Мне можно открыть пизду для тебя? — спросила она, хлопая ресницами. — Это облегчит твою жизнь, и это не считается за усилие.

— Конечно, можно, мам, — легко ответил я. Теперь она лежала на спине, согнув колени у моих ушей и обхватив меня руками. Я держал ее одной рукой за талию, чтобы не упасть, а она потянулась ко мне и пальцами раздвинула свои толстые губки, открывая мне свою влажную розовую внутреннюю часть. Теперь мне оставалось только придумать следующую часть этой странной маленькой операции.

Я надавил большим пальцем на отверстие в горлышке, чтобы оно плотно закрылось. Мама наблюдала, как я поднес бутылку к ее бедрам, и потянула чуть сильнее, слегка просунув пальцы в отверстие, которое она сделала, чтобы оно оставалось широким. У меня потекли слюнки при виде ее киски, теперь сосредоточенной вокруг маленькой черной дырочки, которая исчезала внутри нее. Она хихикнула и пошевелила мышцами своей киски для меня, на мгновение закрывая и открывая ее.

Я крепко прижал большой палец к отверстию бутылочки и перевернул ее. Я прижал тыльную сторону большого пальца к ее киске, делая паузу и обдумывая это.

— Просто двигай большим пальцем и наливай вниз, детка, — мягко сказала она, улыбаясь. — Не волнуйся, я справлюсь. Это будет грязно и весело.

Я кивнул и пошевелил большим пальцем, после чего послышался плеск и странный звук «галук». Как и велела мама, я надавил, и она резко вдохнула, когда в нее вошло содержимое бутылочного горлышка вместе с потоком крема. Она вздрогнула и прикусила губу. Вскоре ирландский крем начал вытекать из нее.

Я вытащил бутылку, вызвав еще один вздох, и перевернул ее горлышком вверх, чтобы сохранить то, что оставалось внутри. Мамина киска все еще была переполнена, и она снова захихикала, когда из нее потек крем, стекая ручейками по ее заднице или животу на грудь и шею.

Не говоря больше ни слова, я поставил бутылку на пол, наклонился и прильнул ртом к ее ждущему влагалищу, заставив ее ахнуть и громко вздрогнуть. У меня было искушение попробовать по-настоящему пососать, но я подумал, что лучше начать более нормальным способом — облизать его и проникнуть языком внутрь. Я протиснулся внутрь, и, к моему пьянящему восторгу, это, похоже, сработало. Я не ощущал вкуса практически ничего, кроме ирландского крема, хотя и чувствовал ее киску на своем языке.

Мама извивалась и хныкала, пока я лакал и шевелил языком. Не знаю, насколько успешно у меня это получалось, возможно, из-за сокращения ее внутренних мышц крема вытекало больше, чем у меня, но эффект все равно был положительным. Ирландский крем стекал у меня по горлу, и мама была готова вот-вот кончить. Сильно кончить.

Она дернулась, и ее пальцы оторвались от пизды и вцепились в мои волосы, почти сбивая меня с ног, в то время как она практически согнулась пополам, дрожа и задыхаясь. Я удерживал ее на месте, как мог, не в силах дышать, так как она пыталась вогнать всю мою голову в свое влагалище. Я продолжал сосать и лакать, слыша ее бесстыдные стоны крайнего наслаждения, и мой разум кружился от осознания того, что это я заставляю ее кончать так сильно.

Мама, по сути, ушла в себя. Казалось, что у нее отнялись ноги. Ее пальцы и руки превратились в лапшу и безвольно повисли по бокам, а ноги безвольно повисли у меня на плечах. Она тяжело дышала, невидящим взглядом уставившись в потолок душа, и я был рад, что она не попала прямо под поток, иначе она бы утонула, потому что ее рот был широко открыт.

Мне удалось выпрямиться на коленях, наклонившись над ней и наблюдая. Казалось, она не знала, что я здесь. Я знаю, что она была все еще очень пьяна и только что испытала умопомрачительный оргазм, так что я понятия не имел, когда она наконец вернется на землю.

У меня, с другой стороны, была сильная эрекция, и я точно знал, что с ней делать. Я опустил ее ноги на пол в душе и убедился, что они достаточно раздвинуты, чтобы я мог в них поместиться. Мама все еще не отвечала, уставившись в сторону, как податливый, сексуальный мокрый манекен.

Она слегка вздохнула, когда я ввел в нее свой член.

Я оперся на руки и, глядя на нее сверху вниз, начал осторожно входить и выходить из нее. Я задал приятный, медленный ритм, и она начала отвечать. Я видел, как затрепетали ее глаза, а затем ее руки задвигались и, наконец, остановились на моей заднице. Она моргнула, а затем взглянула на меня, с любовью улыбаясь.

— Привет, малыш, — прошептала она. — Ты хорошо трахаешь свою мамочку? Ты собираешься заставить ее кончить еще раз?

— Таков план, — ответил я, кивая. — Заставлю тебя кончить хорошо и сильно.

— Да, — вздохнула она, мечтательно улыбаясь. — И выпью из себя всю эту вкуснятину, да?

— В тебе, без сомнения, еще остался ирландский крем, так что это будет интересное сочетание вкусов, — заметил я с усмешкой.

Мама вздрогнула и обхватила меня ногами, явно оправившись от оргазмического ступора. Она занималась тем, что любила больше всего и получалось у нее лучше всего, — трахалась. Она ворковала, стонала и шептала мне, рассказывая, как хорошо ей со мной и как сильно она меня любит.

Довольно скоро я вздрогнул и сильно кончил, а мама выгнула спину и прижалась ко мне бедрами, сжимая мой член, когда она испытала оргазм. Ее киска жадно пила мою сперму. Я лег на нее сверху, и мы оба тяжело дышали, прежде чем я встал на колени, и мой член покинул ее тугой туннель. Она застонала, когда я притянул ее в сидячее положение, но затем с готовностью встала передо мной на четвереньки и взяла мой член в рот.

Она замурлыкала от удовольствия. Очевидно, ей нравились смешанные ароматы нашей спермы и ирландского крема. Она убедилась, что я тщательно вымыт, прежде чем начала выковыривать то, что осталось в ее киске, и слизывать это пальцами. Похоже, мама была в некотором роде любительницей спермы. Не то чтобы я возражал, так как я был главным бенефициаром ее пристрастия к сперме.

— Мммм, помоги мне встать, детка, — пробормотала она, протягивая руку. — Нам нужно привести себя в порядок, чтобы лечь спать. Завтра у нас будет важный день.

Мы приняли душ довольно скромно, так как оба все еще были пьяны. Мы помогали друг другу, а затем стояли под душем, медленно убавляя температуру, пока он не стал достаточно холодным, чтобы вывести нас из состояния опьянения, по крайней мере, немного. Я выключил воду, и мы вытерли друг друга насухо.

Теперь волосы мамы были обернуты полотенцем, и она спросила меня, не хочу ли я причесать ее. Конечно, я согласился. Эта женщина провела все выходные, даря мне лучшие оргазмы, которые я когда-либо испытывал.

Она сидела в своем мягком кресле, а я стоял позади нее и нежно расчесывал ее длинные каштановые волосы. Мама что-то напевала и удовлетворенно вздыхала, закрыв глаза. Она, конечно, все еще была обнажена, и я мог видеть ее тело. В основном, конечно, только ее сиськи, но, с моей точки зрения, этого было более чем достаточно. Так сказать, неплохая награда за мое текущее задание.

Ее телефон дважды просигналил, сообщая, что ей пришло сообщение.

— Странно в такой час, — подумала она, протягивая руку и беря телефон, пока я продолжал расчесывать ее волосы. Она открыла свой телефон и прочитала сообщение. — Это моя подруга Бекки. Помнишь ее?

Я подумал об этом. — Высокая блондинка с большими сиськами? Она учительница средней школы, верно?

— Да, это она, извращенец, — сказала мама, ухмыляясь. — Ты прав насчет больших сисек. Они, по крайней мере, такие же большие, как у меня, и к тому же она намного моложе меня. Мы познакомились друг с другом на учительских конференциях здесь, в городе. Я всегда была невероятно неравнодушна к ней, но, насколько я знаю, она натуралка. У меня никогда не хватало смелости спросить ее о чем-то подобном.

Я приподнял бровь. — Это на тебя не похоже, мам. Обычно ты очень уверена в себе.

— Бекки великолепна, милый, и все от нее без ума, — сказала мама, все еще глядя на сообщение. — Я ходила с ней куда-нибудь выпить и перекусить, но это были всего лишь две учительницы, которые смеялись и ворчали после уроков, и никогда не было ни малейшего намека на то, что ее интересует что-то большее.

— Все еще не похоже на тебя, — отметил я.

— Возможно, но она еще и чертовски пугающая, — добавила мама. — Она выше меня, и она настоящая машина для разрушения, владеющая некоторыми боевыми искусствами. Она сказала, что-то из Израиля.

— Она знает Крав-Магу? — Спросил я, и мои глаза расширились.

— Именно так, — подтвердила мама, кивая. — Однажды вечером мы гуляли с другими учителями, и просто хорошо проводили время. Мы все были женщинами. К нам пристала компания пьяных придурков, и они не приняли отказа. Прежде чем кто-либо из нас понял, что произошло, Бекки вскочила со своего места и раздавила троих из них. Остальные разбежались, как тараканы. Это было безумное зрелище.

— Ну, я сомневаюсь, что она пишет тебе, чтобы вызвать на спарринг, так что же она хотела сказать? — Поинтересовался я. Возможно, я просто заглянул ей через плечо, чтобы убедиться в этом, когда она читала это, но я не из тех, кто сует нос в чужие дела. Она бы сказала мне, чего она хочет.

Мама снова прочитала сообщение. — Она хочет поговорить со мной завтра о деловом предложении, что бы это ни значило.

— Она ведь не собирается втягивать тебя в какую-нибудь финансовую пирамиду или заставлять продавать продукцию Mary Kay, не так ли? – рассмеялся я, продолжая расчесывать волосы.

— Что-то я в этом сомневаюсь, — покачала головой моя мать. — Я просто скажу ей, что у меня плохое самочувствие, и я остаюсь дома, чтобы она могла позвонить мне, когда у нее будет возможность.

Мама набрала ответ и положила трубку. Несколько минут спустя я закончил укладывать ее волосы, и мы, держась за руки, вернулись к ее кровати. Мы легли в постель и прижались друг к другу. Одна мамина нога была закинута мне на бедро. Мой член прижался к ее киске, и мы поцеловались глубоко и нежно. Ее глаза сияли любовью и обожанием, когда она погладила меня по щеке. Мое сердце бешено колотилось, когда я оглянулся на нее. Она была так прекрасна.

— Я так сильно люблю тебя, Аарон, — прошептала она мне.

— Я тоже люблю тебя, мама, — прошептала я в ответ, вкладывая в это все свои чувства.

— Ты еще не устал от своей старой мамы? — спросила она, ухмыляясь.

— Это невозможно, — сказал я, качая головой. — Я никогда не устану восхищаться тем, какая ты замечательная.

Я слегка потерся членом о ее киску, отчего ее глаза расширились, и она пискнула. — Я также никогда не устану трахать тебя.

— Мммм, приятно это слышать, — промурлыкала она, покусывая мои губы и держа мое лицо в своих ладонях. — Потому что я никогда не устану от твоего члена, детка. Я хочу, чтобы он был во мне как можно чаще.

Думаю, в тот момент мы оба были слишком измотаны, чтобы трахаться, так что о том, чтобы я ее трахнул, речи пока не шло. Мы поцеловались и пошептались друг с другом, прежде чем мама снова прижалась ко мне и прошептала «спокойной ночи», прежде чем замолчать. Некоторое время я обнимал ее, просто размышляя о последних нескольких днях и о том, какими невероятными были эти выходные.

И подумать только, что это было только начало!

Сон наконец-то нашел меня, и неудивительно, что мне приснилось, как я занимаюсь любовью со своей мамой.

Утро…

Я вспомнил, что не поставил будильник, и проснулся в пустой постели. Мне потребовалось полсекунды, чтобы понять, что это мамина постель, прежде всего потому, что она была более мягкой, чем моя, и пахла ею. Я тут же улыбнулся и чуть не заснул снова, потому что это меня успокоило. Я также заметил, что мамы рядом со мной в постели не было.

Но потом я услышал, как она напевает какую-то песенку неподалеку, и улыбка вернулась на мое лицо. Я встал с кровати и направился в ванную. Мама сидела на унитазе, закрыв глаза, и продолжала напевать. Все еще обнаженная, она выглядела прекрасно. Казалось, она почувствовала мое присутствие, потому что открыла глаза, и любящая улыбка озарила ее прекрасное лицо. Она раскинула руки и раздвинула ноги, продолжая сидеть, и я точно знал, чего она хочет.

Я наклонился и бочком забрался на сиденье унитаза рядом с ней, и мама обняла меня за плечи, а затем обхватила ногами за талию. Ее киска прижалась к моему члену, когда она нежно поцеловала меня, пожелав чудесного доброго утра.

— Ммммм, продолжай, детка, — прошептала она, целуя меня в щеку и подбородок. — Выплесни это ради мамочки…

Я кивнул и через несколько секунд уже мочился на нее. Мама вздрогнула и вздохнула от удовольствия. Она поцеловала меня, покусывая мои губы, а затем спустилась к моему плечу, прижимаясь ко мне своим все более влажным женским телом. Очевидно, через несколько мгновений мы будем принимать душ.

— Хорошо ли спал мой маленький мальчик? — спросила она нежным, почти мечтательным голосом.

— Я отлично выспался, — ответил я искренне. Я чувствовала себя прекрасно. — Сегодня утром я чувствовал себя потрясающе.

— Ну, я бы, наверное, проснулась и отсосала тебе ранним утром, — призналась мама, одарив меня озорной улыбкой. — Я имею в виду, что это было именно так, и я не смогла устоять. Ты так и не проснулся, но после того, как мамочка проглотила всю эту аппетитную сперму, на твоем лице появилась такая ангельская улыбка. Я почувствовала себя совершенной и гордой.

— Если ты заставила меня кончить, неудивительно, что я так хорошо себя чувствую этим утром, — пошутил я, заставив ее хихикнуть и снова прижаться ко мне. Я наконец закончил мочиться и включил душ, пока мама доставала полотенца для нас из своего шкафа.

— Это точно будет день стирки, — заявила она, залезая под воду вместе со мной. — Это мой последний комплект чистых полотенец. Мы были очень заняты и очень непослушны.

— Без шуток, — рассмеялся я, когда мы начали мыться. Нам ни в коем случае не требовалось проводить полное очищение, достаточно было быстро помыться, чтобы покончить с ночными делами. Мы действовали быстро и энергично, стараясь держать руки при себе, чтобы не начать страстно трахаться. По правде говоря, я был очень голоден, поэтому первым делом бы спустился вниз и набил желудок едой.

— У тебя совсем не было похмелья, детка? — спросила мама, когда мы вылезли и вытерлись.

Я покачал головой. — Похоже, что нет. А как насчет тебя?

Она блаженно улыбнулась. — Рада сказать «нет». Но потом я несколько раз за ночь пописала, отсосала у тебя и испытала несколько тихих оргазмов, так что, полагаю, мои профилактические меры сработали верно.

Было только начало восьмого утра, и на улице было прохладно. Мы решили позавтракать за столом в столовой. Конечно, мы остались раздетыми, но мама надела фартук, чтобы приготовить еду, поскольку речь шла о беконе. Поскольку мама готовила завтрак, я занялся другими делами.

— Мимозу, мам? — Спросил я, роясь в поисках шампанского и апельсинового сока. — Я имею в виду, нам не нужно снова напиваться, но мне нравится идея пить с тобой весь день.

— Это звучит замечательно, Аарон, — сказала она, кивая и продолжая готовить еду. — Накрой нам, а я продолжу готовить.

— Почти все готово, — сказал я, уже поставив бокалы, шампанское и апельсиновый сок на стол. — Я расставлю столовое серебро и прочее, а потом взгляну на беспорядок в гостиной.

— Боже мой, я совсем забыла об этом, — почти вздохнула мама. – Хорошо. Но просто посмотри, детка. Не пытайся все убрать сам. У тебя не будет достаточно времени, прежде чем завтрак будет готов.

— Обещаю, — бодро сказал я, закончив накрывать на стол, прежде чем отправиться в гостиную. Да, мы оставили там большой беспорядок, без сомнения. Забудьте о том, что все принадлежности для ужина все еще были разбросаны вокруг, брезент все еще лежал на полу и был покрыт остатками десерта и алкоголем. Пахло не так уж плохо, но было похоже на пол турецкой тюрьмы. — Ого…

— Все так плохо, да? — крикнула мама из кухни. Очевидно, она услышала меня. — Не волнуйся, детка. Это не займет много времени, если мы объединимся.

— Будем надеяться, — вздохнул я, оглядываясь по сторонам. Слава богу, еще не наступил сезон мух, так как вся еда была разбросана на полу. Я вернулся на кухню и прижался к маме сзади. Мой член прижался к ее обнаженной заднице, а руки сразу же легли на ее пышные груди под фартуком. Она хихикнула и снова прижалась ко мне своими ягодицами.

— Ты готов трахать мамочку весь оставшийся день после того, как она тебя покормит? — спросила она дразнящим голосом, взбивая яйца в миске.

— Готова ли мамочка к тому, чтобы ее жестко трахали весь оставшийся день? — Спросил я, прижимаясь чуть сильнее.

— О, да, она такая, — прошептала мама, слегка дрожа, но каким-то образом продолжая выполнять задание. — Мы будем так много трахаться, Аарон.

Мы сели есть за маленький столик, так как в конечном итоге мы, вероятно, трахались бы за большим, и была явная вероятность того, что в нашем стремлении добраться друг до друга мы могли бы просто смахнуть всю посуду и столовые приборы на пол, как в некоторых фильмах. К тому же за маленьким столиком мы были ближе друг к другу. Я закончил кое-какие дела, и к тому времени, как с этим было покончено, мама закончила готовить.

— Садись, мам, — сказал я, развязывая на ней фартук, а затем подвел ее к столу, подталкивая в попку, что заставило ее хихикнуть. — Я подам, раз уж ты справилась с самой трудной частью.

— Я почти уверена, что это у тебя самая «твердая» часть, малыш, — прошептала она, одаривая меня озорной улыбкой и поглаживая рукой мой набухающий член. Она наклонилась и поцеловала его, прежде чем позволить мне приступить к работе. Мама приготовила примерно по три порции на каждую, и, зная, сколько секса у нас будет, она нам понадобится.

Бекон, яйца, сосиски, тосты, жареная картошка, маленькие стаканчики с фруктами, кофе и мимоза. Мама действительно сделала все возможное, чтобы хорошо позавтракать. И подумать только, мы оба прогуливали школу, притворяясь, что у нас простуда. Она ухмыльнулась и подмигнула мне через стол, зная, какими непослушными мы были.

— Тааак, — сказала мама, лукаво улыбаясь мне поверх бокала с «мимозой» и делая глоток. Я почувствовал, как ее нога скользнула вверх по моей ноге и начала ласкать мою промежность. — Где самый лучший в мире парень собирается трахнуть меня в первый раз? Я ожидаю, что меня будут трахать до конца дня и не придется инструктировать.

— Это прекрасно, но я буду время от времени спрашивать, есть ли у тебя какие-нибудь пожелания, — ответил я, кивнув и улыбнувшись. — И поскольку ты возложила на меня ответственность за выбор до конца дня, я думаю, тебе просто нужно подождать и посмотреть, не так ли?

— О, лишаешь меня свободы воли и заставляешь гадать, да? — хихикнула она. Мы продолжили есть, и я встал и приготовил для нас вторую порцию. Она поцеловала мой член, когда я накладывал ей, и прежде чем вернулся на свое место. Мы перестали так много разговаривать, сосредоточившись на еде, так как хотели перейти к сексу, даже если это так и осталось невысказанным. Мы оба знали, и это было захватывающе.

— Мам, ты когда-нибудь заводилась от стиральной машины? — Наконец спросил я, глядя на нее. — Я имею в виду, эта штука у нас уже много лет, а ты ее так и не заменила. Это работает, и это здорово, но через некоторое время я заподозрил, что ты, возможно, к ней… привязана.

Мама покраснела, а затем хихикнула, прежде чем кивнуть. — Ты заметил, как сильно она вибрирует и трясется вокруг. Я даже опустила одну из ножек на сантиметр, чтобы она была не ровной и качалась сильнее. Так что да, я действительно сажусь на нее или приподнимаю один из углов, пока она работает, и это доставляет меня в землю обетованную.

— И поскольку она находится в подвале, я тебя не слышал, — заметил я, ухмыляясь.

— Единственный риск заключался в том, что аппарат старый и громкий, поэтому, если бы ты спустился вниз, был шанс, что я не услышала бы твоего приближения, — призналась мама. — Тогда бы ты увидел маму с такой стороны, к которой был не готов.

— Ну, когда мы постираем полотенца, ты мне это покажешь, — просто сказал я. — С нетерпением жду этого.

Мы продолжили есть, и я приготовил наши третьи тарелки. Мы почти закончили, когда мама подняла на меня взгляд, и ее глаза заблестели. — Нам сначала помыть посуду или отложить это до конца первого раунда?

— Звучит заманчиво, но сегодня, мам, может быть, день «кроличьей норы», когда мы просто начинаем и не можем остановиться, — размышлял я. — Думаю, мы будем мыть посуду, но при этом дразнить друг друга как сумасшедшие. Как тебе такое предложение?

— Конечно, замечательно, детка, — выдохнула она, ее глаза сияли от возбуждения. За последние три дня я хорошо изучил этот образ, и он мне понравился. Мы закончили завтракать и, убрав со стола, направились к раковине. Закончив готовить, мама сняла фартук, так что она была такая же голая, как и я. Мы начали наполнять раковину и мыть посуду, стоя рядом, так близко, что наши бедра соприкасались.

Мама продолжала подталкивать меня локтем и находить возможность прикоснуться к моему члену. Я был настолько возбужден, что через несколько секунд у меня сильно встал, отчего она ухмыльнулась и захихикала, довольная собой. Она мыла тарелку, погрузив руки в воду, когда я уронил полотенце и, подойдя к ней сзади, толкнул ее на кухонную стойку. Мама ахнула, когда мои бедра коснулись ее ягодиц, а мой член прижался к ней.

— Аарон, что… мы должны подождать… — запротестовала она.

Я проигнорировал ее и заставил ее раздвинуть ноги настолько, чтобы вставить свой возбужденный член ей между ног и проникнуть в ее скользкую киску.

— Аарон, я… нннннннн… малыш, мы… мы сказали, что подождем… — смогла произнести она, когда я вошел в нее.

— Мне все равно, мам, — проворчал я, протягивая руки и крепко сжимая ее сиськи. Она вздрогнула в ответ. — Ты возбудила меня, так что я использую это с пользой.

— Чей-то… почувствовать твою настойчивость этим утром… — она тяжело дышала, наклонившись вперед и положив руки на столешницу, а сама оглянулась на меня через плечо. — Не даешь маме выбора в этом вопросе?

— Не в этот раз, — подтвердил я, входя в нее и заставляя ее содрогаться и громко стонать. Это был мой первый трах за утро, и я понятия не имел, как долго продержусь, поэтому моим планом было заставить маму кончить сильно, хотя бы раз здесь, у раковины. То, что произойдет после этого, я придумаю сам. Я продолжал входить в нее, и мама издавала восхитительные звуки, прижимаясь ко мне задницей.

— Ммммм, да-а-а-а, — проворковала она, сжимая мой член мышцами своей киски. — Засунь свой прекрасный член поглубже, детка… заставь меня кончить на тебя…

Посуда, конечно, была совершенно забыта, но я чуть не рассмеялся, представив себе, как мама продолжает мыть посуду, пока ее трахают, как будто этого не происходит или это самая нормальная вещь в мире. Я крепче сжал ее сиськи, именно так, как ей это нравилось, и мамины стоны были бесстыдными в своем принятии удовольствия.

Я увеличил скорость и силу своих толчков, решив заставить ее кончить, не кончая сам. Мама, казалось, поняла, к чему я клоню, и просто подчинилась моей воле, позволив себя трахнуть. Довольно скоро она начала задыхаться и шипеть, а на ее коже выступили капельки пота. Она сжала пальцы на столешнице и прикусила губу.

Я почувствовал, как ее спина выгнулась, и она прижалась ко мне, опуская свое тело. Она дрожала, и я почувствовал, как ее киска сжимает меня.

— Ннннн, Аарон… — прохрипела она, крепко зажмурившись. — Фууууууууу…

Она прижалась ко мне спиной и, вскрикнув, зажала рот рукой. Она извивалась и корчилась, кончая на меня. Каким-то образом я выдержал натиск ее киски и не кончил, в основном потому, что наблюдал, как она сдерживается, чтобы не закричать так громко на нашей кухне, что ее услышали все соседи. Они бы так и сделали, если бы не рука, зажимающая ей рот.

Мама прислонилась к стойке, и хорошо, что я был у нее за спиной, потому что ее колени, казалось, тоже подогнулись. Она едва держалась на ногах и тяжело дышала, а ее кожа порозовела и была мокрой от пота. Моя тоже была довольно теплой и влажной, но не на таком уровне, как у нее. Я чувствовал, как моя эрекция все еще пульсирует внутри нее, пока она сжималась вокруг меня.

— Боже мой… — выдохнула она, уставившись на столешницу, все еще дрожа от небольших толчков оргазма. — О, детка… Аарон, да, всегда, за это…

Она начала приподниматься, чтобы выпрямиться. Я неохотно вышел из нее и позволил ей повернуться. Она прислонилась спиной к стойке и раздвинула ноги настолько, чтобы я мог встать между ними и снова погрузиться в нее. Мы оба застонали, и она обняла меня за плечи, глядя на меня снизу-вверх остекленевшими глазами.

— Хорошая работа, — тихо сказала она, лаская ногтями мою шею сзади и заставляя меня дрожать. — Принуждать маму к сексу — это очень хорошо, Аарон. В конце концов, ты не можешь насиловать тех, кто этого хочет.

— Тебе просто нужно придумать кодовое слово, которое ты будешь использовать в подходящий момент, — просто сказал я. — Нравится тебе это признавать или нет, но иногда это бывает правдой.

— Ладно, это справедливо, но, полагаю, это будет довольно очевидно, — призналась она. — И, надеюсь, это будет только один случай из тысячи, когда это подтвердится. Я люблю, когда меня прерывают и трахают. Должна признаться, в молодости я ожидала, что меня прервут, чтобы трахнуть, и на всякий случай принимала меры предосторожности.

— То есть, если не считать того, что я вваливаюсь в твою школу во время занятий и наклоняю тебя над партой, то можно использовать практически любое время, верно? — Предположил я с ухмылкой.

Мама сделала вид, что принимает во внимание это исключение, и я рассмеялся, слегка покачивая ее, пока был внутри нее. Она тоже рассмеялась, а затем обхватила меня руками и ногами, наклонилась и крепко поцеловала. Мы целовались так, и я был глубоко внутри нее некоторое время, прежде чем я крепко взял ее за ягодицы и оторвал от прилавка. Она вздрогнула и застонала мне в рот, опускаясь еще ниже на мой член.

Мы продолжали целоваться, когда я повернулся и, переваливаясь, направился к длинному обеденному столу, усадив ее на него. Мы перестали целоваться ровно настолько, чтобы мама смогла поднять на меня глаза, в которых светилось ожидание.

— О, теперь пора накрывать на стол, а? — взволнованно прошептала она. Возможно, это было предсказуемо, но мы не закончили мыть посуду. Неважно. Это было то место, где мы хотели быть. — Хотела бы я сказать тебе, что ты будешь первым, кто трахнет меня и заставит кончить на столе, Аарон.

Я пожал плечами. — Мне просто нужно быть тем человеком, который заставит тебя кончить сильнее всех, мам, — ответил я, прежде чем опрокинуть ее на спину, так, чтобы ее ноги все еще были раздвинуты в стороны. Она ахнула и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. В ответ ее ноги почти автоматически обхватили мои бедра. Я наклонился над ней, опершись руками о столешницу, и начал входить в нее. Наши взгляды встретились.

— Нфффф… да… о, черт, малыш… — выдохнула она, ее руки скользнули вверх, чтобы погладить мою грудь, прежде чем найти мое лицо и погладить щеки. — Вот так… Трахни мамочку хорошенько…

Стол, как я уже упоминал, длинный и очень прочный. Он почти не двигался и не раскачивался. Я не сомневался, что смогу лежать на этом предмете мебели, лежа на маме, и не было никаких шансов, что он сломается под нашим общим весом. Я прекрасно понимал, почему мама вообще купила его. И теперь он определенно выполнял свою задачу. Я входил и выходил из ее жадной киски, время от времени поглядывая вниз, чтобы увидеть, как мой член блестит от ее смазки, когда он выходит и возвращается обратно.

— И на этот раз… — прошипела она, продолжая ласкать мое лицо. — Ты кончишь… ты кончишь глубоко внутри мамочки… пусть вся эта сперма попадет глубоко в нее…

Я кивнул и продолжил двигаться, а мама прижалась ко мне бедрами. Я положил руки на ее сиськи, и мама застонала, когда я начал ощупывать и сжимать их, пощипывать и теребить ее соски. В ответ ее киска рефлекторно сжалась вокруг меня. Это было чертовски приятно, и я не собирался отказываться от оргазма. Я просто хотел продержаться достаточно долго, чтобы кончить вместе с ней. К счастью, это тоже было не за горами. У нас был целый день, чтобы трахаться, и мы просто хотели получить как можно больше оргазмов.

— Я люблю тебя, малыш, — выдохнула она, а ее глаза сияли, когда она посмотрела на меня. — Трахни меня жестко и покажи, что любишь меня.

— Я так сильно люблю тебя, мам, — проворчал я, еще больше ускоряя темп. — Я не могу передать, насколько сильно, но мне придется… показать тебе…

Мама с готовностью кивнула, и мы закончили разговор, продолжая толкаться и извиваться друг против друга. Я чувствовал пот и жар наших тел и чувствовал, как во мне начинает зарождаться покалывание, начинающееся в яйцах и распространяющееся наружу. Ее распутное влагалище трепетало и сжималось вокруг меня, а мне оставалось только продержаться, пока она…

— Аарон! — воскликнула мама, выгибая спину дугой. Ее ногти почти впились мне в спину. Она наверняка оставила бы царапины. Было бы забавно объяснить это любому, кто увидит их в школе. Я вжался в нее так сильно, как только мог, напрягаясь и громко постанывая. Плотина прорвалась, и я задвигал бедрами, кончая глубоко в маму. Мама вскрикнула сквозь стиснутые зубы, ее ногти впились в мои ягодицы. Все ее тело выгнулось дугой.

Ее киска жадно впитывала сперму с моего члена, истощая меня. Мама бесстыдно тряслась и терлась о мой член. Мы раскачивались и прижимались друг к другу, я не знаю, как долго. Мама наконец-то расслабилась, и все части ее тела, кроме сисек, казалось, опали и лежали безвольно. Ее грудь тяжело вздымалась, и она ничего не говорила, уставившись в пространство. Что касается меня, то я чувствовал себя немного лучше, когда осторожно лег на нее сверху. Я чувствовал, как бьется ее сердце.

Мы снова поцеловались и прошептали друг другу слова любви. Наконец я нашел в себе силы подняться, но оставался внутри мамы, пока она не села, прижавшись ко мне всем телом. Она сделала несколько глубоких вдохов, посмотрела на меня и кивнула.

Я отступил назад, и мой обмякший член вывалился из нее с влажным звуком. Я отодвинулся настолько, что мама отодвинулась от стола и сразу же опустилась на колени, взяла мой член в рот и стала высасывать из меня нашу смешанную эссенцию любви. Она мурлыкала и постанывала от удовольствия, когда мыла меня. Я знал, что она уже зажала одной рукой свою киску, не давая моей сперме вытекать наружу. Через мгновение она должна была заняться этим беспорядком.

Как только она закончила, я поставил ее на ноги, и она откинулась на стол. Я схватил свой телефон и записал, как мама зачерпывает нашу сперму из своей липкой киски и ест ее. Я засмеялся, а она захихикала, сделав вид, что облизывает пальцы и обсасывает их дочиста.

— Боже, как бы я хотела быть достаточно гибкой, чтобы наклониться и вылизать свою киску, — вздохнула она, наконец завершая операцию. — Я бы с удовольствием смогла высосать из себя твою сперму. Может быть, я снова займусь по-настоящему интенсивной йогой, чтобы разобраться во всем этом.

Она улыбнулась мне в камеру, поглаживая пальцами свою киску. — Мой маленький мальчик хочет посмотреть, как мамочка лижет себя?

— Я бы заплатил хорошие деньги, чтобы увидеть это, — ответил я, заставив ее хихикнуть.

— К счастью для тебя, мамочка разрешила тебе смотреть это шоу бесплатно, малыш, — проворковала она. — Весь день, и каждый день. Мой маленький человечек получает все это бесплатно. Все за счет заведения.

— Ты слишком добра ко мне, мама, — весело сказал я, заканчивая запись и улыбаясь ей. Мама подошла к маленькому столику и приготовила еще одну «мимозу» для себя. Она опрокинула ее в себя и чуть не прополоскала рот, прежде чем проглотить, а затем лучезарно улыбнулась мне.

— Ну вот, мы снова готовы к поцелуям, — заявила она. — Поцелуйчик для мамочки?

Вы не удивитесь, узнав, что я поцеловала ее.

*************************

Сейчас мы были внизу, в подвале, и загружали стиральную машину. Мы использовали так много полотенец и оставили столько десертов на стольких простынях, что нам пришлось бы загружать их в два раза больше. Обычно мы заканчивали стирку достаточно быстро, чтобы не брать больше одной, но в свое оправдание скажем, что в эти выходные мы были слишком заняты.

— Ух ты, — сказала мама, складывая последнее полотенце. Мы решили сначала постирать их, так как они, несомненно, скоро нам понадобятся. Она закрыла дверцу и включила стиральную машину. — Примерно через двадцать минут она будет в таком режиме, что я смогу устроить для тебя шоу, детка. Так чем мы будем заниматься до тех пор?

Я на мгновение задумался. — Правда или действие, мам?

— О, я чуть не забыла про игру, — сказала она. — Правда.

У меня был наготове трудный вопрос. — Какой момент за эти выходные был для тебя лучшим?

Мама осеклась. — Это нечестно, Аарон, — заныла она. — Как я вообще могу выбирать?

— Ладно, ладно, — усмехнулся я, понимая, что это немного несправедливо, но все равно желал загнать ее в угол. В конце концов, она рыгнула мне в рот. — Три лучших момента.

— Уф, вряд ли лучше, но дай-ка я попробую, — вздохнула она, прислоняясь к стиральной машине и постукивая себя по щеке, глядя в потолок подвала. — Мммм… можно я сделаю четыре?

Я кивнул.

— Хорошо, во-первых… — начала она, загибая пальцы. — В какой-то момент я почувствовала, что мы сблизились, как тогда, когда ты кормился грудью. Это был эмоционально самый важный момент. Во-вторых, то ликование, которое я испытала, когда довела тебя до оргазма своим первым минетом. Я была так горда собой, и у меня кружилась голова, как у маленькой девочки.

— С этим не поспоришь, — съязвил я, заставив ее улыбнуться мне.

— В-третьих, оргазм, который я испытала прошлой ночью, когда ты держал меня лицом вниз и задницей вверх, — продолжила она. — Этот оргазм чуть не вырвал мою душу из моего тела. Это было так первобытно. Все они были потрясающими, часто по разным причинам, но в ту самую секунду мы совокуплялись, как животные, и это затронуло что-то глубоко внутри меня. Я никогда не забуду это чувство.

Она глубоко вздохнула. — И, наконец, настоящий ужас я испытала, когда показывала тебе видео, на которых запечатлена в своей самой противозаконной и развратной форме… Я чуть не описалась от страха, а потом чуть не описалась от облегчения, когда ты сказал, что тебе понравилось. От этих эмоций мои нервы превратились в желе. Я никогда не забуду, что я тогда почувствовала.

— Это были замечательные четыре момента, мам, — с готовностью сказал я, кивая. — Я не виню тебя за то, что ты не смогла выбрать.

Она улыбнулась мне. — Правда или действие, любовь моя?

— Правда, раз уж ты через несколько минут устраиваешь для меня шоу, — решил я.

Ее улыбка была довольно озорной. — Назови что-нибудь, чего бы ты не хотел делать с мамой.

— Я могу придумать несколько вещей, — с готовностью согласился я. — Но они применимы не только к тебе, но и ко всем женщинам. Держись подальше от моей задницы, не писай мне в рот, никаких какашек и жесткого связывания.

Она хихикнула. — Хорошо, но ты не слишком стараешься. Назови хоть одну вещь, которую ты не стал бы делать с мамой.

Я подумал об этом, но ответ пришел быстро. — Я никогда не обрюхачу тебя и никогда не смогу играть с тобой в ролевые игры с насилием. Думаю, я мог бы делать это с другими девушками, если бы это их заводило, но… нет, не с тобой. Я имею в виду, я отшлепаю тебя по заднице, я прижму тебя к стене и трахну, но… Я не мог говорить с тобой в унизительных выражениях или плевать на тебя. Что-то в этом роде. — Объяснил я, чувствуя, что краснею от одной только мысли об этом.

Мама кивнула, но промолчала. — Я в любом случае не увлекаюсь подобными вещами, но… Аарон, на самом деле, это много значит. Ты не мог бы оскорблять меня, даже притворяясь, что делаешь это?

Она улыбнулась и потянулась вперед, чтобы погладить мой член. — И я рада, что ты не чувствуешь необходимости обрюхатить меня. Я имею в виду, да, ты не мог, поскольку я уже позаботился о такой возможности, но это также означает, что мы можем постоянно играть в ролевые игры, как будто я забеременела от тебя, верно? Безумный секс, в котором ты пытаешься зачать во мне ребенка?

— Это я могу сделать, мам, — сказал я, кивая и улыбаясь. Она взяла меня за руку и повела обратно наверх, слегка покраснев, пока смотрела перед собой. Мы прошли в гостиную, и я растянулся на диване, позволив маме лечь на меня сверху. Она прижалась ко мне. Прижавшись киской к моему члену, а сиськами к моей груди. Она почти мурлыкала, целуя и покусывая мои плечи.

— Прошлой ночью мне приснился странный сон, — пробормотала она, продолжая целовать меня. — Мы встретились впервые, хотя я все еще была твоей мамой. Не знаю, сны странные. И я думаю, что я была твоего возраста. Но мы встретились и просто начали трахаться как сумасшедшие, понимая, что нам суждено быть влюбленными. Любовь с первого взгляда, но каким-то странным образом я все еще оставалась мамой. Я не родила тебя, но я была твоей мамой.

— Я уверен, что где-нибудь есть психолог, который мог бы разложить по полочкам эту луковицу мечты, мам, но я не думаю, что нам стоит кого-то спрашивать, — усмехнулся я, лаская ее спину и попку.

— По-моему, это называется комплексом Иокасты, — задумчиво произнесла она. — Хотя я сомневаюсь, что то, что у нас есть, настолько психпатично. Я хочу заниматься с тобой любовью, чтобы ты всегда был в моей жизни, но я все равно хочу, чтобы ты нашел девушку, женился, подарил мне внуков и был счастлив. Я просто не хочу потерять это в процессе.

Она еще немного подумала. — Я имею в виду, я бы, конечно, отпустила тебя, если бы пришлось, потому что больше всего на свете я хочу для тебя счастья. Наверное, я много думала всю ночь, и…

Я поцеловал маму, чтобы она замолчала. Она задрожала и вздохнула, целуя меня в ответ. Когда поцелуй закончился, я улыбнулся ей. — Я обещаю, мама, что всегда буду любить тебя и делать счастливой. Я хочу подарить тебе внуков, и я обещаю, кем бы ни была моя жена, она тоже будет любить тебя так же сильно, как и я.

— Лучше найди девушку из неблагополучной семьи, чтобы я могла легко завоевать ее любовь, — пошутила она, подмигнув мне. Я рассмеялся и перевернул нас, пока не оказался на ней сверху. Мама тяжело дышала, глядя мне в глаза и ожидая, что я буду делать дальше. Что мне с ней делать, пока не будет готова стиральная машина?

Зазвонил ее телефон. Мама на мгновение моргнула, приходя в себя от того, в каком состоянии я ее держал, и подняла устройство, чтобы посмотреть, что это за сообщение.

— Это была Бекки, — сказала она, снова кладя трубку. — Она позвонит ровно через час.

Я кивнул. — Должно быть, это что-то важное, если она такая аккуратная.

— Ну, это в ее духе, честно говоря. Она немного помешана на тайм-менеджменте, — согласилась мама. — Это забавно, потому что она сложена как порнозвезда, но при этом выглядит такой стройной. Если бы я не знала ее лучше, я бы поклялась, что она библиотекарь и девственница.

— Так она сказала тебе, что она не девственница? — Спросил я, ухмыляясь.

— Ну, в те вечера, когда учительница жаловалась, что ее прошлые парни вряд ли стоили ее усилий, так что… — рассуждала мама. — Я почему-то сомневаюсь, что она звонит, чтобы пожаловаться на своих кавалеров. Посмотрим, и я буду готова.

Мы, в общем-то, решили, что у нас есть время, чтобы мама успела хотя бы раз хорошенько использовать стиральную машину и переключиться на вторую загрузку, прежде чем позвонит Бекки. Какое-то время мы ерзали и целовались на диване, заводя друг друга, и мама немного пососала мой член, прежде чем мы спустились вниз. Конечно же, стиральная машина (очевидно, мама называла ее «Ванда») была готова, пыхтя и урча.

Я усадил маму на машинку, и она начала извиваться, принимая нужную позу. Она уже хихикала из-за всех этих толчков и движений, но довольно скоро ее руки оказались на месте, а киска прижалась к нужному углу машинки. Я достал оба наших телефона и старательно записывал.

— Мммммм, — вздохнула мама, закрыв глаза. Уголки ее губок приоткрылись настолько, что я мог видеть, как выглядывает ее клитор, который теперь терся о холодный металл. — На ощупь это оооочень приятно, детка. Ванда заставляет меня кончать в самый раз. Не так сильно, как ты, но все же она доводит меня до нужного состояния…

Я зачарованно наблюдал через камеры, как моя мать кончает. Мне не терпелось увидеть другие способы, которые она делала. Должно быть, по всему дому были разбросаны разные предметы. Я знал о некоторых: угол стола, насадки для душа, ее фаллоимитатор-присоска…

— Расскажи мне о каком-нибудь действительно необычном способе, которым ты кончаешь, мам, — попросил я, все еще наблюдая за ней.

Мама прерывисто вздохнула, покачивая бедрами, прижимаясь к прохладному металлу, который начал блестеть от ее возбуждения. — Что-нибудь… что-нибудь действительно необычное и неприличное?

— Да, — убеждал я ее, продолжая записывать.

— Ннннн, — сказала она, пытаясь собраться с мыслями. — Я люблю трахать рычаг переключения передач в своей машине… особенно когда паркуюсь в общественном месте, где меня могут застукать… Я тонирую окна, а потом сажусь на него… Иногда я беспокоюсь, что кто-нибудь может меня услышать…

— Это потрясающе, мам, — с готовностью сказал я, чувствуя, что мой член уже стал твердым, как камень. — Что еще у тебя есть?

— Я использовала столбики для кровати, — выдохнула мама, все еще трахая угол машинки, но ее тело снова стало розовым и блестело от пота. — Я… однажды я использовала большой огурец, прежде чем нарезать его и приготовить на ужин. Я была так возбуждена…

— О, ничего себе, — сказал я, очень возбужденный этой мыслью. — Я ел этот огурец?

Она довольно поспешно кивнула, и я думаю, она была уже близка к оргазму. — Да… да… но я сначала вымыла его, прежде чем подавать…

— Теперь, когда я знаю, лучше бы ты этого не делала, — съязвил я, жалея, что у меня нет свободной руки, чтобы погладить свой ноющий член.

— Не волнуйся, мама скоро об этом позаботится.

— В следующий раз, малыш… в следующий раз… — выдохнула она. Теперь она совершала короткие покачивания бедрами, и я думаю, что она была близка кончить. Я придвинул одну камеру поближе, направив ее прямо на ее киску, в то время как другая по-прежнему была направлена на все ее тело. Уследить за обоими было непросто, но я как-то справился с этим.

— Приготовься! Хаааах… — мама стонала, покачиваясь и извиваясь. Ее глаза трепетали открытые, и она смотрела на меня остекленевшими глазами, блестящими от желания. — Собираюсь кончить, детка… мамочка… собираюсь кончить…

— Давай, мам, — ободряюще сказал я, убедившись, что у меня все получается в обоих направлениях. — Надеюсь, ты кончишь на камеру.

— Ааааа… ха-ха-ха-ха-ха! — причитала мама, вытягивая шею и прижимаясь киской к углу машинки, которая все еще дергалась и вибрировала под ней. Она издала сдавленный стон и запрокинула голову. Гортанный звук вырвался из ее горла, и я планировал заставлять ее делать это снова и снова, теперь, когда я услышал это. Мама дернулась и задрожала, кончая и действительно брызгая, когда прижалась клитором к металлу. Струйка промахнулась мимо телефона, но попала мне на ногу, доходя до бедра.

Мама чуть не упала, но удержалась на ногах, чтобы не свалиться со стиральной машины, которая продолжала трястись под ней. Она опустила голову и тяжело дышала, а я продолжал записывать. Прошла почти минута, прежде чем она подняла на меня глаза. Ее лицо пылало, волосы были влажными, и она устало улыбнулась мне.

— Как я справилась, господин директор? — спросила она усталым голосом.

— Отныне вы будете сниматься во всех моих фильмах, леди, — сказал я, заставив ее захихикать, когда я наконец закончил запись. Я отложил телефоны в сторону, и она протянула руки, позволяя мне осторожно снять ее со стиральной машины. К этому моменту ее обнаженное тело, прижатое к моему, казалось таким естественным, и мне это нравилось. Она встала и выдохнула, улыбаясь мне теперь, когда пришла в себя.

— Я сам разберусь с загрузкой, мам, — сказал я ей. — Ты можешь расслабиться и приготовиться услышать, что скажет Бекки.

Мама кивнула. — Отведи меня в ванную. Маме нужно пописать.

Я проводил ее вверх по лестнице, а затем на второй этаж, в ее (нашу) комнату. Она вздохнула, плюхнулась на унитаз и начала громко мочиться, постанывая от облегчения, чтобы я мог слышать ее. Мама определенно была крепкой орешком.

— Ты будешь в порядке, если сама доберешься в свою кровать до звонка? — Спросил я, поддразнивая.

Мама кивнула. — Иди, переоденься и возвращайся. Принеси, пожалуйста, алкоголь.

Я кивнул и оставил ее заниматься своими делами. Я воспользовался моментом, чтобы справить нужду в маленькой душевой кабинке в подвале, а затем начал загружать полотенца в сушилку, а простыни — в «Ванду». Довольно скоро мы все приготовили, и я направился на кухню, чтобы взять мамин алкоголь. Когда я вернулся в ее комнату, то обнаружил, что она лежит голая на кровати, одной рукой просматривает содержимое своего телефона, а другой лениво теребит свою киску.

Она улыбнулась и поблагодарила меня, когда я протянула ей бутылку красного вина, а себе оставила упаковку из шести банок крафтового пива. Мама открыла бутылку и сделала большой глоток, прежде чем поставить ее на тумбочку. Я забрался на кровать рядом с ней и открыл одну из своих банок пива.

— Так что, Бекки? Скорее всего, просто позвонит по телефону или по видеосвязи? — Спросил я, сделав глоток из своей первой банки.

Мама задумалась. — Ну, я никогда не слышала, чтобы она звонила по видеосвязи, но если она это сделает, ты можешь просто отойти в сторону, чтобы тебя не было видно, а я, наверное, сосредоточусь на своем лице. Если она спросит, почему я лежу дома в постели голая, я просто скажу, что взяла больничный.

— Это правда. Ты действительно взяла больничный, просто так получилось, что ты не заболела, — заметил я, прежде чем сделать еще глоток пива. — Должен ли я уйти, когда она позвонит? В конце концов, это может быть личное.

Мама покачала головой. — Я не вижу в этом необходимости, Бекки не стала бы звонить мне, чтобы обсуждать что-то настолько деликатное. Не то чтобы мы были лучшими подругами, но мы нравимся друг другу, и в профессии учителя существует взаимное уважение.

— Она преподает в какой-то средней школе в Роуздейле, верно?

Еще один кивок. — По какой-то причине она захотела обучать молодые умы, как только получила диплом преподавателя, и с тех пор она там. Я всегда думала, что ей лучше заниматься прямыми научными исследованиями, но я трахаюсь со своим сыном, так что откуда мне знать?

Я рассмеялся и свободной рукой потянулся к маминой киске, которая была всегда под рукой. Мама ответила взаимностью, поглаживая рукой вверх и вниз по моему стволу, отчего мой член затвердел. Мы не пытались кончить, просто развлекались и доставляли удовольствие друг другу, пока пили. Меня бросило в дрожь от мысли, что для меня это стало новой нормой. Насколько это было удивительно?

У мамы зазвонил телефон, и, оглянувшись, она увидела, что ей звонит Ребекка Фишер. Я убрал руку с ее женского естества, и она убрала ее с моего члена. Она кивнула мне, чтобы я оставался на месте, и ответила на звонок.

— Ребекка, дорогая, я так рада тебя слышать, — любезно сказала она, переключая звонок на громкую связь. — Ты на громкой связи, дорогая. Я сегодня сказалась больной, и мне просто не хочется прижимать телефон к уху. Это нормально?

— Больше, чем нормально, Джули, и поправляйся, детка, — подхватила женщина на другом конце провода. — Я думаю, в любом случае, это не долгий разговор, просто предложение, которое, как я подумала, может тебе понравиться. Но прежде всего, если не считать плохой погоды, как у тебя дела?

— Думаю, я в порядке, — беззаботно ответила мама, откидываясь на подушку и глядя в потолок. — Работа воспитателем детского сада и младших классов заставит меня быстро поседеть, но такова уж моя работа, верно?

Я услышал смех Бекки. — Поверь мне, я понимаю. Мои подростки-идиоты заставляют меня с отчаянием смотреть в будущее, потому что они с трудом могут отличить жидкость от твердого вещества и газа, даже если они у них в штанах. К счастью, это, вероятно, больше не будет меня волновать.

— О? — задумчиво произнесла мама, выглядя заинтригованной. — Расскажи мне. Ты бросаешь преподавать, детка? Я сразу поняла, что ты девушка на все сто, с твоей очевидной преданностью.

— Это не высечено на камне, но я почти уверена, что так и будет, — сказала Бекки. — На осенний семестр мне вот-вот предложат должность преподавателя физики в университете в центре города.

— Это здорово, милая! — воскликнула мама, приподнимаясь и выглядя взволнованной. — Тебе там будет очень хорошо! Как ты получила такую возможность?

— Помнишь, я рассказывала тебе о двух преподавателях, которые укрепили мою любовь к наукам и изменили мою жизнь? — Бекки начала объяснять, а я слушал, заинтригованный. — Ну, они два старших преподавателя на физическом факультете, и они сказали мне, что там открыта вакансия. Они рекомендовали меня властям предержащим, и те думают, что я им нужна.

— Это потрясающе, — сказала мама, явно взволнованная за свою подругу. — Да, я слышала, как ты восхищалась этими двумя раньше. Какой-то гигантский бог грома и порнозвезда с пугающими золотистыми глазами. Я говорю «изливаться» и подразумеваю это, конечно, в устном смысле, поскольку понятия не имею, действительно ли они заставляют тебя изливаться…

Я услышал смех Бекки. — Да, они так или иначе заставляют изливаться всех.

— Я так рада за тебя! — сказала мама, теперь уже и сама немного распаляясь (на словах). Я сидел и наблюдал, как она искренне радовалась заслуженной удаче своей подруги.

— Но это еще не все, — вмешалась Бекки. — Поскольку осенью я покидаю Мурдейл, они будут искать нового учителя, и я уже упоминала твое имя в качестве моей замены. Похоже, всем эта идея очень нравится, поскольку ты хорошо известна в преподавательском сообществе.

Мама некоторое время молчала, казалось, ошеломленная, и, признаюсь, я тоже был удивлен. Бекки говорила моей маме, что она могла бы найти новую работу, если бы захотела?

Наша собеседница продолжала настаивать. — Я уверена, что моя должность здесь, в средней школе, на треть превышает твою текущую зарплату, а с твоим опытом ты, вероятно, могла бы получать еще десять-пятнадцать процентов сверх этого. Я знаю администраторов, они с готовностью заплатили бы за хорошего преподавателя. А ты хорошая, Джулс.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем мама заговорила. — Правда, Бекки? Ты сказала, что им уже понравилась идея?

Я услышал смех Бекки. — Ты ветеран, но не сломленная жизнью, детка. Я была на той церемонии, где ты получала награду как лучшая школьная учительница с первого по третий классы в округе.

Я кивнул сам себе. Теперь я это вспомнил, и Бекки была там, даже если я с ней не общался. Она была такой же сексуальной, как мама, без сомнения. Мама действительно заслужила эту награду.

Когда Бекки заговорила снова, ее голос был нежным. — Позволь какой-нибудь новенькой девушке сделать это сейчас, Джулс. Ты заслужила свое место за большим столом. Я думаю, тебе следует занять его. Кроме того, твоего сына, кажется, зовут Аарон?

— Так и есть, — подтвердила мама, хотя, казалось, она действовала на автопилоте, по-прежнему просто слушая.

— Ему сейчас, должно быть, около восемнадцати, так что его кормление сильно ударит по твоему бюджету. Повышение зарплаты убережет его от рахита, понимаешь?

Мама расхохоталась, откинулась на спинку кровати, подтянула колени к груди и задрыгала ногами. — Ты права, Бекки! Огромное тебе спасибо за это! Я чертовски уверена, что приму твое предложение, просто скажи мне, что делать и когда.

— Я продолжу наводить справки, а затем передам информацию тебе, — сказала Бекки. — Будь уверена, ты это заслужила. Я сразу подумала о тебе, как только получила предложение. На самом деле у меня не было другого выбора.

— О, Боже, это потрясающе, — воскликнула мама, и на ее лице было написано волнение. — Тебе так повезло, что ты на другом конце провода, Ребекка Фишер, потому что, если бы ты была передо мной, я бы прижала тебя к себе и расцеловала с ног до головы.

— О, у нас еще много времени, чтобы это произошло, — сказала Бекки небрежным и лукавым голосом. — Мой перерыв подходит к концу, детка, так что мне пора идти. Но я буду на связи, хорошо?

— Конечно! — кивнула мама. — Еще раз спасибо, дорогая. Скоро поговорим!

— Пока!

Мама положила трубку и медленно повернула голову, чтобы посмотреть на меня. — Ты можешь в это поверить, Аарон? — спросила она, понизив голос почти до шепота. — Новую и лучшую работу?

— Потому что, очевидно, что, если ты будешь меня кормить, это нас разорит, — беспечно ответил я, улыбаясь. — Это потрясающе, мам. Ты ведь сделаешь это, правда?

— Да, черт возьми! — взвизгнула она, прижимая меня к себе и без конца целуя. Я позволял ей выражать себя до тех пор, пока она чувствовала в этом потребность, и был готов принять ее возбуждение. В конце концов, я был рад за нее. Мама заслуживала большой прибавки к зарплате.

— Только не надо ревновать, молодой человек, — притворно упрекнула она, подняв палец и серьезно посмотрев на меня. — Теперь я буду школьной учительницей, и многие молодые люди будут испытывать ко мне вожделение.

— Держу пари, что и молодые женщины тоже, — съязвил я, заставив ее хихикнуть и уткнуться лицом мне в плечо. Казалось, она наконец успокоилась и мечтательно посмотрела на меня, положив подбородок на руки, которые лежали у меня на груди.

— Что ж, это отличная новость, но к сегодняшнему дню она не имеет никакого отношения, — сказала она наконец. — Что мы будем делать дальше, любовь моя? Кроме того, чтобы тупо трахать друг друга, что еще нам делать?

— Вообще-то, у меня есть идея, — сказал я, надеясь, что ей понравится. — Я знаю, у тебя есть нижнее белье.

— О, ты хочешь, чтобы я позировала для тебя? — спросила мама, лукаво улыбаясь.

— Да, но не только это, — объяснил я. — Я думаю, нам стоит устроить фотосессию в будуаре, и мы будем снимать себя в время примерки, пока я буду трахать тебя в одном нижнем белье.

Ее глаза расширились, а лицо загорелось от возбуждения. — Это отличная идея, Аарон! Мамочка с удовольствием устроила бы фотосессию, а потом трахнула бы тебя, не снимая нижнего белья!

Она снова принялась жадно целовать меня. — Ммммм, самый лучший, самый умный мальчик…

Мама мгновенно насадила себя на член по полной программе и опустилась на него, упершись руками мне в грудь, при этом она практически подпрыгивала на мне. Я схватил ее за сиськи и начал мять их, заставляя ее громко стонать. Наконец, она прижалась ко мне всем телом, напрягаясь изо всех сил и причитая сквозь стиснутые зубы. Ее киска сжала меня, как тиски, и она кончила, брызгая мне на промежность и живот. Я кончил глубоко в нее, громко постанывая, пока она не рухнула на меня.

Наконец она подняла на меня глаза, устало улыбаясь. — Еще нет и десяти, а я готова вздремнуть, детка.

Я кивнул. — Я поставлю будильник на час, и к тому времени полотенца должны быть готовы. Я схожу за ними, и мы перенесем вечеринку в душ, хорошо?

Мама кивнула в ответ, а затем просто устроилась на мне и почти мгновенно заснула. Мой член все еще был твердым и пульсировал внутри нее, но я лежал неподвижно, не беспокоясь о ее весе. Это было так успокаивающе, честное слово. Я завел будильник и снова обнял маму, прижимая ее к себе. Я погрузился в сон, думая о том, каким замечательным будет этот день, когда я прогуливал занятия.

А было еще только начало утра.

**********************

Я проснулся за минуту или две до того, как сработал мой будильник, поэтому просто выключил его. Мама все еще лежала на мне и дремала, а я все еще был внутри нее. Я улыбнулся, вспомнив, как она говорила мне, что любит просыпаться от того, что ее трахают, поэтому я нежно взял ее за ягодицы и начал медленно входить и выходить из нее. Она чувствовала себя гораздо более расслабленной, чем в те разы, когда я трахал ее, когда она бодрствовала, хотя она все еще была мокрее, чем дно каноэ. Она явно не шутила, говоря, что всегда была сдержанно возбуждена.

Я слегка раздвинул ее ягодицы и продолжал двигаться внутри нее. Мама вздохнула и застонала. По-видимому, она все еще спала, но начала шевелиться. На ее лице появилась улыбка. Я не стал двигаться быстрее, но надавил чуть сильнее и раздвинул ее ягодицы еще немного. Это вызвало у меня еще один стон, и она заерзала на мне. Ее тело потеплело, и она опустила руки, чтобы обнять меня.

Я уже установил приличный ритм, двигаясь в хорошем темпе, и ее киска становилась все более влажной, с готовностью принимая меня. Мама стонала, но дышала через нос. Она начала слегка покачиваться, лежа на мне. Внезапно она вздрогнула и наклонилась, принимая меня так глубоко, как только могла в этой позе. Она застонала и кончила. Ее женское естество массировало мой твердый член, когда она достигла оргазма.

Ее глаза распахнулись, и она мечтательно улыбнулась. — Мммммм, спасибо тебе за это, — прошептала она. — Я люблю просыпаться, когда кончаю. Ты такой хороший мальчик, Аарон. Ты кончил?

Я покачал головой. — Не кончил. Хочу приберечь это. Но я хотел, чтобы ты кончила, когда проснешься. Я помню, что ты рассказывала мне о том, чтобы я трахал тебя, пока ты спишь.

— Мммм, если ты когда-нибудь захочешь увидеть, как я просыпаюсь возбужденной, попробуй трахнуть меня в зад, пока я сплю, — сказала она, садясь верхом и потягиваясь, демонстрируя мне свои великолепные сиськи. — Это действительно хорошо меня будит.

— Принято к сведению, — сказал я, лаская ее грудь, пока она возвращалась к реальности. Наконец она оторвалась от моего члена и взяла его в рот, очищая от своей спермы. У мамы было потрясающее изголовье кровати, и мало что может быть прекраснее, чем наблюдать, как красивая женщина лениво делает минет, закрыв глаза и наслаждаясь процессом.

Она отпустила мой член, сильно потянув и преувеличенно чмокнув, прежде чем улыбнуться мне. — Может, мне включить душ, пока ты сходишь за полотенцами?

— Не торопись. Мне тоже нужно достать простыни, — заметил я, вылезая из постели. Она похлопала меня по заднице, когда я проходил мимо нее и направился вниз, в подвал. Было чуть больше одиннадцати, так что нам нужно было подумать об обеде в ближайшее время. Я огляделся, собирая все полотенца, и понял, что еще не трахал маму здесь, в подвале. У нас была комната отдыха, где она в шутку говорила о том, что хочет установить шест для стриптиза. Мы могли бы превратить его в нашу собственную маленькую комнату для секса. Там нас никто не услышит, как бы громко мы ни кричали.

Я повесил скомканное постельное белье в сушилку и поднялся на второй этаж с полотенцами в руках. Я услышал, как мама напевает в душе, и присоединился к ней. Она улыбнулась мне, когда я вошел следом за ней.

— Ну, привет, секси, — промурлыкала она, прижимаясь ко мне попкой, когда я обнял ее. — Так ты хочешь сегодня сделать будуарную съемку?

— Не только сегодня, — ответил я, воспользовавшись возможностью пощупать ее, якобы используя очищающий гель, которым она была покрыта, чтобы вымыть ее. — Я бы с удовольствием сделал это несколько раз, в разных условиях.

— Мммм, мне нравится, как ты мыслишь, большой мальчик, — вздохнула она, наслаждаясь тем, как я приставал к ней. Она раздвинула ноги настолько, что я смог наклониться и накрыть ладонью ее скользкую киску, «обмывая» ее. Она продолжала извиваться ягодицами о мою твердость. — Мы можем примерить один или два наряда сегодня, а потом еще один в другой раз, где-нибудь в другом месте.

Я кивнул, другой рукой массируя ее грудь. — Мам, у тебя есть что-нибудь особенное, что ты хотела бы сделать сегодня? Я знаю, ты сказала, что я должен принимать большинство решений, но, конечно, мне нужен и твой вклад.

Она посмотрела на меня в ответ и улыбнулась. — Просто продолжай заставлять меня чувствовать себя любимой и влюбленной, Аарон. Я плыву на волне гормонов и не могу насытиться.

Я улыбнулся. — Я буду поддерживать тебя на плаву, мам.

— У меня такое чувство, что теперь мы будем нудистами дома, — размышляла она, заводя руку за спину и между нами, поглаживая мой член. — Может, сделаем это нашим новым жизненным правилом? По возможности без одежды?

— Мне нравится, — согласился я, утвердительно сжимая ее грудь. — Мы договорились, мам.

— А еще я только что подумала об этом, — сказала она, поворачиваясь ко мне лицом. Ее рука все еще лежала на моем члене, нежно массируя его. — Давай я побрею тебя здесь, Аарон. Или, по крайней мере, хорошенько подстригу. Ты будешь выглядеть еще больше, знаешь ли.

— Я твоя глина, мам, — непринужденно сказал я, поворачивая нас под водой и прислоняясь спиной к стене, наклоняя бедра и демонстрируя себя ей. — Сделай так, чтобы это произошло.

Мама взялась за это с энтузиазмом. Я знаю, парни всегда боятся отрезать себе член или, по крайней мере, болезненных порезов на мошонке, но мама легко и непринужденно провела всю операцию. Я почти ничего не видел из-за крема для бритья, которым она пользовалась, но, похоже, она точно знала, что делает. С другой стороны, она брилась сама и, без сомнения, брила других любовников, так что она была экспертом, верно?

Не успел я оглянуться, как мама гладко выбрила меня, так что не осталось ни единого волоска.

— Ммммм, он выглядит еще больше, — проворковала она, смывая с меня пену из душа. — Я не могу дождаться, когда отсосу у этого плохого парня. На самом деле…

Мама просто взяла мой член в рот и начала покачиваться взад-вперед, напевая, с закрытыми глазами. Я просто стоял неподвижно и позволял ей творить чудеса. Вскоре мой стояк вернулся и был готов вырваться наружу. Мама встала, повернулась и наклонилась, раздвинув ягодицы и показав мне свой анус. — Как насчет того, чтобы «отблагодарить» мамочку, трахнув ее в зад, детка?

Я никогда не разочаровывал ее. Я взял ее за бедра, и она уперлась руками в стенку душа, все еще согнувшись в бедрах. Я прижался к ней головкой члена, и она вздрогнула и застонала, когда я просунул его в задницу. Раздался упругий щелчок, и я скользнул внутрь. Мама громко застонала.

— Ебать, — с трудом выговорила она. — Трахни меня в задницу, Аарон. Уничтожь меня, детка.

Я решил, что она не хочет нежности, поэтому просто решился на это. Как только я оказался глубоко внутри нее, и она растянулась настолько, насколько это было возможно, я крепко сжал ее бедра и начал входить в нее, вгоняя свой член в ее задницу. Мама вскрикивала и тяжело дышала, теряясь в удовольствии. У меня закружилась голова от мысли, что я единственный, кто может заставить ее чувствовать себя так.

— Я бы хотела… о, Боже, детка, — выдохнула она, содрогаясь и отчаянно пытаясь приподняться. — Гнннн, я бы хотела, чтобы мы занимались этим подольше… ааааа…

Она была права, думая о том, какой замечательной была бы жизнь, если бы мы уже занимались этим, забывая о боли, вызванной уходом отца, о нашем кровосмесительном и страстном союзе, как о гигантском «пошел ты» для него.

Пошел ты, папа. Я сейчас трахаю маму, я заставляю ее кончить, и я трахну ее лучше, чем ты когда-либо мог. Я видел ее в самом сексуальном и развратном состоянии, и мне это нравится. Она заслуживает всего, что я собираюсь ей дать, и даже больше. Ты никогда не заслуживал ее, гребаный подонок. Хотел бы я уже трахнуть ее, чтобы…

Из моей язвительной ненависти к папе меня вырвал пронзительный крик мамы, который в душе был почти оглушительным, так как отражался от керамической плитки, окружавшей нас. Она затряслась, как будто у нее был припадок, и ее задница сжала меня так крепко, что я подумал, она сейчас оторвет мне член. Казалось, она также неистово потирала свою киску одной рукой, и я понял, что настолько погрузился в свои мечты, что упустил возможность пощупать ее сиськи, как она любила.

Тем не менее, мама кончила, и жестко. Это было так сильно, как я еще никогда не чувствовал, когда она кончала. Она вскрикивала, стонала и визжала, прижимаясь ко мне спиной, и кто знает, как долго. Она, наконец, расслабилась, и я приподнял ее за сиськи, на всякий случай, если она снова лишится чувств. Я слышал, как она тяжело дышит, чувствуя, как ее задница изгибается вокруг меня.

— Ух ты, детка, — вздохнула она наконец, поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня. — Откуда это взялось?

— Я… я что-то сделал не правильно? — Спросил я, не совсем понимая, о чем она спрашивает.

— Я скажу, — подтвердила она, похоже, приходя в себя. — Ты трахал меня хорошо и жестко. У меня давно не было такого сильного анального оргазма. Я буду зависима от тебя, это точно.

— Рад был помочь, — сказал я, улыбаясь и радуясь, что все сделал правильно, даже если и не обращал внимания. Я медленно вышел из нее, заставив маму застонать и вздрогнуть, но затем она выпрямилась, потягиваясь, как кошка, и явно была очень довольна. Это, конечно, было подтверждением. Мы снова вымылись и вылезли, вытирая друг друга.

— Что нам делать с обедом? — спросила мама, вытирая волосы полотенцем. — Должна признаться, после такого обильного завтрака мне захочется чего-нибудь легкого.

Я кивнул. — Я имею в виду, мы ведь оба взрослые люди, верно? Нам не нужно ничего есть на обед. Мы можем есть все, что захотим. Позавчера вечером у нас были булочки с корицей на ужин.

— И твой член — моя новая любимая закуска, — сказала она, дерзко улыбнувшись и подмигнув мне. — Ты прав, Аарон. Как насчет жидкого ланча? Было бы неплохо снова слегка напиться после обеда.

— Пока я еще смогу работать с камерой для фотосессии, — сказал я, пожав плечами. — Ты допиваешь вино, а я допью пиво?

— Договорились, парень, — сказала мама, хихикая, когда потянулась и пожала мне член вместо руки. Я уже упоминал, что она считает себя веселой? — Тааак, что еще нам сегодня делать?

Мы спускались по лестнице, пока я размышлял. Мама шла передо мной, слегка покачиваясь, чтобы я мог видеть ее походку. Она остановилась на полпути и обернулась, пройдя несколько шагов передо мной, так что ее лицо оказалось на одном уровне с моим членом. — Продолжай думать, а я просто хочу отсосать тебе на лестнице секунду…

Я наблюдал, как мама опустилась на колени на лестнице и обхватила ртом мой член. Она закрыла глаза и замурлыкала, покачиваясь взад-вперед, доводя меня до возбуждения, в то время как ее пальцы нежно ласкали мои бедра и пах. Надеюсь, она не думала всерьез, когда сосала у меня, потому что шансов на успех было мало.

Мама оторвала от меня свой рот на достаточное время, чтобы с ухмылкой заглянуть мне в глаза, поглаживая рукой мою набухшую плоть. — Что случилось, малыш? Кот проглотил твой язык?

— Только не мой язык, — вздохнул я, качая головой. Мама хихикнула, а затем встала и направилась вниз по лестнице. Я последовал за ней, а она стояла у подножия лестницы и хихикала, наблюдая, как мой член раскачивается из стороны в сторону, словно указывая мне путь.

— Нет ничего прекраснее, чем наблюдать, как покачивается твердый молодой член, — счастливо вздохнула она. — Кстати, я подумала о том, чем мы могли бы заняться.

— Расскажи мне, — сказал я, когда мы вошли на кухню, держась за руки.

— Ну, — начала она, прислонившись спиной к стойке и раздвинув ноги. Это был мне сигнал встать перед ней, и я начал двигать членом вверх и вниз по ее половым губкам. Я не входил в нее. Пока нет. Мы разговаривали, так что это была просто прелюдия, если хотите. — По правде говоря, я умираю от желания рассказать кому-нибудь о тебе. О нас. И на самом деле здесь нет никого, кто был бы доступен, понимаешь?

— Даже твоей подруге Бекки, — подумал я, все еще скользя членом между этими скользкими губами. Это было чертовски приятно, но я хотел ее выслушать. — Ты подкинула мне идею из краудсорсинга?

— Скорее, собираюсь предложить, — ответила она, небрежно обнимая меня за плечи. — И я могу назвать только одного человека, которому, я уверена, можно рассказать.

— Тетя Трейси, — просто сказал я, подчеркивая имя своей тети тем, что в этот момент провел головкой члена по маминому клитору и заставил ее вздрогнуть.

Она кивнула. — Да. Мы могли бы позвонить ей по видеосвязи и сделать сюрприз. Это сведет ее с ума от вожделения и ревности, детка.

— Звучит очень весело, если это безопасно, — подумал я, улыбаясь. — Мы могли бы начать с твоего лица, затем ты немного отодвигаешься назад, пока не станет очевидно, что ты обнажена, а затем очевидно, что ты занимаешься сексом, и, наконец, выясняется, что ты трахаешься со мной.

— Ммммммм, ты читаешь мои мысли, детка, — вздохнула мама, наклоняя бедра и опускаясь на меня. Она оперлась руками о столешницу и начала двигаться вверх и вниз. Я позволил ей сделать всю работу, держа руки на ее бедрах. Ее взгляд был прикован к моему, а в глубине ее глаз светилось вожделение. — Это будет самый потрясающий способ дать ей понять.

Ее взгляд метался по комнате, пока она о чем-то размышляла, продолжая трахать меня. — Держу пари, я могла бы заставить ее нарушить правило и действительно навестить меня…

Она снова посмотрела на меня, и теперь ее взгляд был еще более сосредоточенным, когда она быстрее двигалась вверх и вниз по моему стволу. — Что скажешь, Аарон? Хотел бы ты, чтобы твоя похотливая шлюха тетя Трейси навестила тебя, а потом ты мог бы трахнуть ее и свою похотливую шлюшку-мамочку одновременно?

— Звучит потрясающе, мам, — сказал я, и в моем голосе послышалось легкое дыхание, так как она крепко сжимала меня, пока я трахал ее. — В конце концов, я был в ее киске всего один раз.

Мама хихикнула, слегка согнувшись пополам, и я почувствовал, как она сжалась вокруг меня. Она снова посмотрела на меня, а в ее глазах плясали восторг и похоть. Она продолжила двигаться. — О, Боже, да. Мне нравится идея о том, как мы будем трахаться втроем. Я хочу, чтобы моя сестра вернулась в мою жизнь каждый день, и я хочу, чтобы она была в твоей…

Я не собирался кончать, но мама, безусловно, была готова, в очередной раз. Она еще больше откинулась на стойку и продолжала двигаться вверх и вниз, прикрыв глаза и прикусив губу. Она издавала стонущие звуки, пока не задрожала и громко не вздохнула, кончив на мой член и намочив пол. Она вздрогнула и захныкала, склонив голову набок, закрыв глаза и все еще прикусывая губу. Мама, наконец, расслабилась, открыла глаза и улыбнулась мне.

— Иногда я задаюсь вопросом, не помешана ли я на оргазмах, — тихо сказала она, и ее улыбка была почти застенчивой. — Я обходилась без оргазмов, предоставляемых кем-либо другим, недопустимо долгое время, но, клянусь, я могла бы с радостью испытывать оргазмы весь день. Я чувствую себя так чудесно к тому времени, как ложусь спать.

— Я сделаю все, что смогу, мам, хотя я не уверен, что даже молодое мужественное мужское тело сможет выдержать такой уровень оргазма, — сказал я, удерживая себя внутри нее, чувствуя, как ее киска все еще трепещет вокруг меня. — Я заставлю тебя кончать, даже если мой член не всегда будет задействован.

— Такой послушный маленький мальчик, — вздохнула она, притягивая меня к себе для глубокого поцелуя. Она еще несколько мгновений поерзала на моем члене, прежде чем отпустить меня. Я отступил, и мама захихикала, увидев беспорядок, который она устроила на полу и который стекал по нашим ногам. — Я принимаю твое предложение, чтобы мама кончала как можно чаще.

Мама нашла в холодильнике яблочный пирог и объявила, что это ее обед. Я решил перекусить тайской едой, оставшейся со вчерашнего вечера. Мы оба набросились на еду, и я с изумлением наблюдал, как мама уничтожила весь пирог. Я знал, что она может есть, но, черт возьми.

Она посмотрела на меня после того, как отправила в рот последнюю вилку. — Что? — спросила она, пережевывая яблочную массу. — Ты думаешь, мы, девочки, едим все самое вкусное, когда мальчики не смотрят? Нет, мы едим, как вы. Мы едим, как гигантские жирные гиппопотамы, а потом тренируемся как сумасшедшие, чтобы наши задницы не стали большими. Я бы и сама съела гигантскую салями.

— После того, как ты ее съела, — добавил я, указывая на нее вилкой.

— Ладно, ты довел меня до этого, после того как я все испортила, — призналась она, ухмыляясь. — Но поскольку у нас с тобой новое взаимопонимание, Аарон, я чувствую себя свободной от каких-либо ограничений в отношении своих привычек в еде в твоем присутствии.

Я пожал плечами. — Думаю, пока ты не превратишься в Эла Банди, я не против.

Мама хихикнула. – Что? Сидеть на диване, засунув руку в штаны, рыгать и издавать длинные, раскатистые пердежи? Неееет, я все еще леди. Только не в том, что касается еды и алкоголя.

— Я никогда не понимал, какой тусовщицей ты была, мама, — рассмеялся я. — Жаль, что я не знал тебя в старших классах.

— О, тебя бы трахали весь день, и каждый день, — просто сказала мама, счищая яблочную массу с формы для пирога, покрытой фольгой. Она даже не потрудилась воспользоваться тарелкой. — Твои мама и тетя были самыми заядлыми тусовщицами в школе.

— Немного грустно, что ты продолжала конфисковывать и выбрасывать мою травку, — вздохнул я, притворяясь, что хандрю. — Ты просто была хорошей мамой, я понимаю.

Мама несколько мгновений молчала, глядя на свою тарелку с пирогом.

— Мама? — Спросил я, приподняв бровь.

— Да, я могла бы конфисковать это, — тихо сказала она, по-прежнему не глядя на меня. — Но я же не совсем выбросила это.

— Что?

Теперь она покраснела. — Возможно, я приберегла это для того, чтобы собраться со своими подружками и покурить, — призналась она. — Многие другие мамы делали то же самое.

— Ты хочешь сказать, что я был твоим дилером и не знал об этом? — недоверчиво спросил я.

Мама сделала недовольное лицо. — Э-э-э… Честно говоря, Аарон, то, что ты покупаешь, довольно второсортно или третьесортно. Я знаю, что вы, дети, пытаетесь купить что-нибудь подешевле, но вы также получаете то, за что платите. Если тебе это нужно, у мамочки есть знакомства получше.

Я рассмеялся. — Черт возьми, моя мама крала мои заначки. Держу пари, с тобой потрясающе кайфово.

— Эй, есть кое-что, что мы могли бы сделать, — подумала она. — Так получилось, что у меня есть «Белая вдова» и «Кислый дизель». И ты, наверное, не удивишься, но….. травка меня очень возбуждает.

— Не уверен, что смогу уловить разницу, но я согласен, мам, — снова рассмеялся я. — Мы должны сделать это сегодня днем. Черт возьми, мы могли бы сделать это сейчас.

— Ты когда-нибудь принимал кайф в горячей ванне? — спросила она с явным нетерпением. — Иди, подготовь ее, а я пойду соберу свои вещи.

Мы встали и начали убирать со стола. Она снова стала как-то особенно покачиваться при ходьбе. — У меня в холодильнике есть еще один яблочный пирог, — сказала она довольно хрипло. — И вишневый пирог. Я собираюсь размазать их по всему телу, а ты сможешь съесть их с меня позже, детка.

— Договорились, — с готовностью сказал я, направляясь к двери и джакузи. Я верил маме, что нас никто не увидит, поэтому просто включил ее, не задумываясь о своей наготе. Я также приготовил несколько банок пива и возился с маленьким радиоприемником, подключенным к Wi-Fi, когда появилась мама, все еще великолепно обнаженная, с маленькой стеклянной миской, ножницами, упаковочной бумагой и зажигалкой в руках.

— Я подумала, что проще всего это сделать с помощью простых косяков, — сказала она, подходя ко мне. — С бонгами может возникнуть проблема, если только мы не сидим в воде.

Я кивнул и позволил ей разложить все на столике, прежде чем помочь ей сесть, придерживая ее за прелестную попку, конечно. Она уселась на свое место, а затем жестом пригласила меня. — Ладно, давай, покажи мне свои навыки, секси.

Я не мог поверить, что испытывал такое напряжение, когда делал это, но, поскольку я лежал голый в горячей ванне, а моя мама оценивала мои навыки скручивания, возможно, это было объяснимо. Я начал процесс, не торопясь и стараясь убедиться, что у меня все получилось правильно. У мамы было два сорта, и я выбрал «Белую вдову». Не думаю, что у меня когда-либо был такой сорт раньше.

— Мам, где ты все это хранишь? — Спросил я, переворачиваясь. — Я много раз был в твоей комнате и никогда этого не замечал и даже не чувствовал запаха.

Мама хихикнула. — Я покажу тебе позже, детка. Мамочка очень долго и умело прятала свои запасы…

Я закончил сворачивать косяк и протянул ей. Она взяла его и критически осмотрела. — Совсем неплохо, Аарон. А теперь представь, каким был бы твой предыдущий опыт, если бы ты не продолжал использовать то дерьмо, которым вы, подростки, всегда балуетесь.

Я рассмеялся и устроился рядом с ней. Мама прижалась ко мне, и я протянул ей зажигалку. Она прикурила косяк и затянулась. Держа сигарету в руке, она посмотрела на навес над нами и лениво выдохнула.

— А-а-а, отлично, — счастливо вздохнула она, передавая мне косяк, не глядя. Она повернулась боком и прижалась ко мне спиной, опустившись пониже в воду. Моя рука, которая до этого обнимала ее за плечи, теперь покоилась на ее груди. Неудивительно, что она отнеслась к этому совершенно спокойно. — Ты когда-нибудь пробовал «Вдову» раньше, детка?

— В первый раз, — сказал я, прежде чем поднести ее ко рту и сделать вдох.

Мама начала хихикать, а потом и смеяться, когда я поперхнулся и закашлялся. Я был бы удивлен, если бы дым не валил у меня из ушей.

— Ебать, — прохрипел я, возвращая ей сигарету. — Из чего, черт возьми, вы, старики, сделаны?

— Я уверена, что это не совсем то же самое, что есть «Тайд стручки», но это помогает нам достичь желаемого, — весело сказала она, делая еще одну затяжку. — Уверена, что у старших Иксеров это получается даже лучше, чем у нас. Они чокнутые.

— Да, я видел мультфильмы, на которых вырос Gen X. Им нужны были эти наркотики, чтобы не отстать, — вздохнул я, встряхивая головой, чтобы прояснить ее. Я уже начал нервничать. — Очевидно, тогда у этих сценаристов был доступ к довольно потрясающему дерьму.

— Как насчет рот в рот, малыш? — спросила она, снова выдохнув. — Я обещаю, что не буду рыгать тебе в рот.

— Я тебя за это прощу, — почти пробормотал я. Мама потянулась назад и заметила, что я щеголяю своим стояком, поэтому она встала и забралась ко мне на колени. Мы оба вздохнули от удовольствия, когда она опустилась на меня.

— Мммм, возвращаюсь туда, где мое место, — пробормотала она. Она сделала большую затяжку, а затем прижалась губами к моим губам, мягко выдувая дым в меня. Я затянулся и уже чувствовал покалывание в ушах, от которого оно стало еще сильнее. Мама оторвала свой рот от моего и начала двигаться вверх-вниз по моему члену. Ее глаза пристально смотрели на меня.

— Как мама и говорила, травка возбуждает ее, малыш, — прошептала она, прижимаясь грудью к моей груди. — Так что трахни ее хорошенько, но, возможно, тебе придется потратить много времени, целуя меня, чтобы я не закричала вслух…

Я тоже затянулся, а затем прижался губами к ее губам, отвечая на поцелуй. Она обвила меня руками и жадно поцеловала, продолжая двигаться вверх-вниз у меня на коленях. Она застонала мне в рот, и у меня все помутилось в голове, возможно, из-за травы, но давайте посмотрим правде в глаза, от этих выходных у меня голова шла кругом. Хорошо, но все же…

— И я надеюсь, что на этот раз ты сможешь кончить вместе с мамой, малыш, — пробормотала она во время нашего все более влажного поцелуя, все быстрее раскачиваясь на мне. Я отложил косяк в сторону, и теперь мои руки сжимали ее ягодицы, помогая ей двигаться вверх и вниз. Она сжималась вокруг меня, трахая меня, и я был чертовски уверен, что вот-вот кончу. — Мммммм, трахни меня, Аарон…

Одна моя рука скользнула внутрь и прошлась по ложбинке между ее ягодицами, прежде чем нащупать ее анус. Мама вздрогнула и застонала, когда мой палец проник в ее попку.

— Да, малыш… да… — выдохнула она, насаживаясь на меня сильнее. — Трахай мамину задницу пальцами, пока трахаешь ее киску… мммммм, блядь…

Да, я точно собирался кончить. Я уже чувствовал, как это нарастает, и, возможно, я был особенно чувствителен из-за травы, но я делал все возможное, чтобы продержаться до тех пор, пока не кончит мама. Мне нравилось кончать вместе с ней.

— Ннннннннннннннннннн! — заскулила она, кусая мои губы, прижимаясь ко мне и прижимаясь так сильно, как только могла. Я использовал свои руки, чтобы удержать ее, и подтолкнул бедрами. Мама прижалась своим ртом к моему и закричала так, что у меня застучали зубы, когда она взорвалась, а ее киска дьявольски сжалась вокруг меня. Я содрогнулся и выгнулся, сильно кончая в нее.

Мама извивалась у меня на коленях, выпрашивая у меня все, что я мог ей дать, а ее язык погружался и переплетался с моим. В конце концов, она успокоилась и вздохнула мне в рот. Наконец, отстранившись, она посмотрела на меня остекленевшими глазами. Ее груди все еще были прижаты ко мне, а ее сердце билось. Ее киска массировала мой член.

— Я не могу дождаться встречи с девушкой, которая завладеет твоим сердцем и наденет на тебя наручники, малыш, — прошептала она достаточно громко, чтобы расслышать сквозь шум струй и пенящейся воды. Она снова поцеловала меня на несколько мгновений, прежде чем улыбнуться. — Ты просто находка.

Я улыбнулся в ответ. — Ты тоже, знаешь ли. Я просто беспокоюсь о том, что мне придется отгонять всех парней, которые тебя недостойны.

— О? — сказала она с легкой ухмылкой. — А что, если я заведу отношения с девушкой?

После недолгого раздумья, я ответил. — Мне будет сложнее трахать, но, возможно, моя новая идеальная девушка и будущая жена смогут сделать это за меня.

Мама кивнула. — Да, и теперь я буду гораздо разборчивее, потому что у меня есть ты, с кем сравнивать.

Она вздохнула и печально отвела взгляд. — Я могу умереть старой девой…

Мама прыснула со смеху, когда я пощекотал ее зад.

Чуть позже…

Я разложил повсюду свежие карты памяти, и мы были в маминой комнате, делали первую из наших будуарных съемок. Мы решили, что на данный момент достаточно одного наряда на съемку, так как, скорее всего, в итоге мы будем трахаться как сумасшедшие, и тогда у нас не будет сил снимать больше нарядов. Никто из нас не видел проблемы в том, чтобы делать больше съемок, когда у нас будет настроение.

Итак, пока я делал снимки, две видеокамеры снимали нас с разных ракурсов, а мама сидела на своей кровати в розовом кружевном бюстье и трусиках в тон. Она провела рукой по волосам и, слегка отвернувшись, бросила на камеру дерзкий взгляд. Мама явно умела обращаться с камерой, и я напомнил себе о том, как в юности она позволяла снимать себя во многих эротических сценах.

— Отлично выглядишь, мам, — сказал я, отстраняясь, когда она поджала губы, чтобы поцеловать меня. Мой кайф прошел, и я чувствовал себя очень сосредоточенным. — Должны ли мы просто позировать в сексуальных позах, или ты хочешь попробовать что-нибудь эротическое, может быть, поиграть с какими-нибудь своими игрушками?

— Ты мой режиссер, тебе и решать, — указала она, положив руки на колени и перекинув волосы через плечо, чтобы одарить меня страстным взглядом. — Начнем так, потом, может быть, с игрушками и, возможно, с грандиозным финалом, когда ты заставишь меня кричать во все горло, когда мы кончим вместе?

— Да, черт возьми. Я в деле, — с готовностью ответил я, продолжая снимать. Я приостановил съемку и направил камеры на стул, где, по моему мнению, она должна была сидеть. Мама неторопливо подошла к нему, положила руки на спинку и наклонилась вперед, позируя и покачиваясь. Я вернулась к фотографиям, полагаясь на то, что видеокамеры сами все сделают правильно. Мама убедилась, что включила все три устройства.

— Что думаешь о сегодняшнем вечере, любовь моя? — спросила она, поставив одну ногу на сиденье стула и выпятив грудь, так что она казалась вывалилась из бюстье.

— Я подумывал о чем-нибудь вроде Netflix и Chill, правда, — сказал я небрежно, продолжая щелкать. — Я хочу еще раз посмотреть наши домашние фильмы, и может быть, разыграть что-нибудь из того, что мы увидим.

— О, это звучит неприлично, — выдохнула мама, обмахиваясь для пущего эффекта. — У тебя ведь есть пара первых трахов, не так ли?

Я кивнул.

— Мы можем посмотреть на них, а потом представить, что ты впервые с ними, — сказала она, лукаво улыбаясь и опуская одну из чашечек бюстье, чтобы на мгновение обнажить грудь, прежде чем вернуть ее на место. — Какие первые трахи ты записал?»

Я приостановил съемку на мгновение, чтобы подумать. — Я думаю, что это мой первый раз, когда я трахал в сиськи… Я думаю, что это мой первый анал…

— Ммммм, я представлю, что я девственница по части анального секса и траха сисек, и мы сможем потерять девственность вместе, — промурлыкала мама, почти извиваясь в своей позе. — Мамочка жалеет, что не могла лишить тебя девственности, любовь моя.

— Я не мог бы и мечтать о лучшем учителе для этого, мам, — ответил я искренне. — Как-нибудь вечером мы поиграем в ролевые игры. Я буду просто собой, девственником, а ты покажешь мне, как заниматься любовью.

Мама медленно кивнула, явно очарованная этой идеей. Затем она встала. — Но сейчас…

Она вернулась к кровати и села на край, широко раздвинула ноги и выжидающе посмотрела на меня. — Поверни камеры в эту сторону, а потом подойди и трахни меня как следует, малыш. Трахай меня, пока я не закричу, и ты не кончишь в меня. Я хочу от тебя ребенка.

Я поворачивал камеру так, чтобы она была направлена прямо на кровать, стараясь, чтобы это не выглядело так, будто я спешу, но моя эрекция определенно указывала на то, что это ложь. Мама отступала назад. Ее глаза горели похотью, а ноги были по-прежнему раздвинуты, бесстыдно демонстрируя мне розовые кружевные трусики. На них было явное мокрое пятно.

— Этот наряд дешевый, Аарон. Не стесняйся. Сорви его прямо сейчас, прежде чем насиловать м…

Мама взвизгнула, когда я повалил ее на кровать.

***********************

Чуть позже…

Мамино лицо выделялось маленьким квадратиком в углу экрана, который пока оставался черным, а электронные сигналы означали, что звонок идет. Мама с нетерпением уставилась на экран. Ее ноутбук стоял на маленьком стульчике, а голова находилась в изножье кровати.

Через несколько секунд на звонок ответили, и симпатичная брюнетка приятно улыбнулась. Она была так похожа на маму. — Джули! Я так рада, что ты позвонила! Как дела, сучка?

— Все в порядке, шлюшка, — сказала мама, и ее глаза засияли при виде сестры. — Хочешь выйти замуж?

Тетя Трейси хихикнула. — Ты же знаешь, что я хочу. Лучше и быть не может. Посмотри на себя. Ты такая чертовски красивая! Готовишься к окончанию очередного учебного года и выходному лету?

— Таков наш план, — с улыбкой ответила мама. Трейси наблюдала за мамой, но теперь она казалась любопытной, как будто чего-то не понимала.

— Почему ты так близко к камере, детка? — спросила она. — Я вижу только твое лицо.

— О, я, наверное, голая, — просто сказала мама.

— Ну, когда это было для нас проблемой? — рассмеялась тетя Трейси. — Только не говори мне, что преподавание физкультуры в начальной школе наконец сделало из тебя респектабельную ханжу.

— Я не… просто голая… — вздохнула мама, на мгновение прикрыв глаза и пытаясь выровнять дыхание.

Улыбка тети Трейси стала лукавой. — Ты непослушная шлюшка. Ты мастурбируешь, разговаривая со мной?

Мама прикусила губу и покачала головой. Тетя Трейси присмотрелась внимательнее и, возможно, заметила, что мама слегка пошевелилась.

— Джули, тебя трахают, пока ты со мной разговариваешь?

— Мммммм, может быть… — протянула мама, все еще не открывая глаз от удовольствия.

— Черт возьми, девочка, — выдохнула Трейси, выглядя слегка завистливой. — Кто этот счастливый жеребец? И где Аарон? Его, должно быть, нет дома?

— Он где-то здесь… — выдохнула мама, прикусив губу, и открыла глаза, чтобы посмотреть на сестру.

— Что, если он увидит, как ты трахаешься? — Спросила Трейси, явно возбужденная, но в то же время сбитая с толку.

В этот момент мама наклонилась вперед и осторожно включила функцию масштабирования видеозвонка, увеличивая изображение. Его становилось все больше, и вскоре стало очевидно, что она лежит на своей кровати лицом вниз и задницей вверх. Ее подбородок покоился на предплечье, пока она лукаво улыбалась в камеру, постепенно увеличивая то, что Трейси могла видеть в окне чата. Теперь она могла видеть маму, стоящую на коленях, и то, как ее трахают сзади.

Глаза моей тети расширились, когда она увидела всю картину целиком: я стоял на коленях позади мамы и, обхватив ее бедра, глубоко входил в ее киску.

Я улыбнулся своей тете, стараясь не рассмеяться над ее шоком. — Привет, тетя Трейси. Давно не виделись.

Тетя Трейси просто безмолвно разинула рот. Клянусь, выражение ее лица было словно из комедии положений. Ее губы шевельнулись, но она не издала ни звука.

— Как… — наконец смогла вымолвить она. — Что… когда…

— Всему свое время, детка, — сказала мама, легко отмахнувшись от заикающегося вопроса. — Но поверь мне, это самое замечательное. Так же чудесно, как все, что было у нас с тобой.

— Я… не знаю, что сказать… — Выдохнула тетя Трейси, все еще наблюдая за происходящим в шоке и благоговении. — Как долго?

— Это началось в эти выходные, но мне так много нужно тебе рассказать, — ответила мама, прижимаясь ко мне. Мы не трахались отчаянно, но если бы мы кончили, то хотели, чтобы это было шоу для моей тети. Она все еще была в трансе, наблюдая за происходящим. — И я… действительно хочу… рассказать тебе все…

— Я хочу знать, — пробормотала Трейси. — О Боже, любовь моя, я хочу знать.

— Почему бы тебе… тогда не навестить меня… — предложила мама, тяжело дыша, когда я входил в нее. Я хотел, чтобы тетя Трейси увидела, как мы кончаем. Я заметил в глазах моей тети мгновенное колебание, почти панику, но мама была готова. — Иди сюда и присоединяйся к нам, Трейси… мы все будем трахаться до изнеможения… Я скучаю по тебе…

— Я тоже по тебе скучаю, — почти простонала моя тетя, продолжая наблюдать.

Не говоря ни слова, я перевернула маму на спину. Она ахнула, потому что я не сказал ей, что собираюсь это сделать. Она инстинктивно откинула голову назад, свесившись с кровати, а ее каштановые волосы рассыпались по полу.

Я забрался на маму и снова вошел в нее. Мама издала бесстыдный стон, на секунду закрыла глаза, а затем открыла их и попыталась сосредоточиться. Трейси в шоке наблюдала, как я медленно входил и выходил из мамы, и она могла видеть мой толстый член, когда я двигался взад и вперед внутри ее сестры.

— Черт возьми… — пробормотала она, все еще выглядя ошеломленной.

— Приходи в гости, Трейси, — выдохнула мама, протягивая руку и лаская свою грудь. — Ты должна быть здесь, со мной… с нами… мы будем трахаться, трахаться и трахаться, пока…

Я вошел в нее с силой, и тело мамы почти согнулось. Она дернулась и издала несколько сдавленных звуков, прежде чем громко вздохнуть. Ее бедра задвигались, и я застонал, извергая сперму глубоко в ее требовательное влагалище. Тетя Трейси молча наблюдала за всем этим.

Мы еще не были готовы к разговору, но я наклонился к маме и заключил ее в объятия. Мы поцеловались страстно, с любовью и безудержно. Я думаю, мы почти забыли о присутствии тети Трейси. Наконец мы прервали поцелуй и посмотрели на нее. Она все еще смотрела на нас. В ее глазах застыло недоверие, а теперь и вожделение.

— Иди ко мне, Трейси, — прошептала мама, почти умоляя. — Ты знаешь, я все еще люблю тебя.

— Я люблю тебя, Джули, — прошептала Трейси в ответ. — Ты же знаешь, я всегда была такой. Даже когда мы оба были замужем, я…

— Я знаю, — сказала мама, избавляя сестру от боли того, что она собиралась сказать. Обе эти женщины бросили бы своих мужчин ради друг друга, если бы думали, что это может сработать. Возможно, сейчас это возможно. Я ведь не был препятствием для их любви, не так ли? — Но просто увидеть тебя снова, Трейси, и держать тебя в своих объятиях…

Тетя Трейси всхлипнула, и я увидел, что она колеблется. Я слез с мамы и вышел из нее, заставив ее вздрогнуть. Я встал на колени на кровати, а она села, а затем наклонилась, взяла мой член в рот и стала покачиваться взад-вперед, очищая меня и лаская ногтями мое бедро. Ее глаза были закрыты, и она замурлыкала от удовольствия, ощущая наш вкус.

Трейси просто молча наблюдала за этим, не произнося ни слова. Их связь, казалось, позволяла это без вопросов. Секс был важен.

Мама наконец оторвалась от меня и снова повернулась лицом к камере. Теперь она сидела на краю кровати, раздвинув ноги ровно настолько, чтобы показать свою мягкую киску, из которой сочилась моя жемчужная сперма. Мама, похоже, не возражала против простыней, и я был рад, что пол в изножье кровати был деревянным, а не ковровым. Она наклонилась вперед, глядя на сестру через камеру.

— Трейси, возвращайся домой, — сказала она. — Пора. Теперь нас ничто и никто не разлучит. Настало наше время.

Трейси снова всхлипнула. — А как же Аарон?

Мама улыбнулась, и ее глаза заблестели. — Ты нужна своему племяннику, Трейси. Тебя так долго не было в его жизни. Давай все исправим.

Я просто молча наблюдал, стараясь не попадать в объектив камеры. Я хотел, чтобы они сосредоточились друг на друге.

Трейси глубоко вздохнула. — Я….. Я навещу тебя, хорошо? Начнем с посещения.

Мама охотно кивнула.

— Я просто боюсь, что если я попытаюсь вернуться, а потом испугаюсь и убегу… — беспомощно сказала моя тетя.

Мама ободряюще подняла руку. — Ты права, Трейси. Давай начнем с посещения. Я уверена, что это именно то, что нам всем нужно, чтобы двигаться вперед, но, конечно, решать тебе. Поверь мне, когда я это говорю.

Тетя Трейси кивнула. — Я верю, Джули. Ты знаешь, что я верю. Ты… ты поверила мне в то, что мне нужно уехать, и я верю, что теперь ты понимаешь. Но я постараюсь быть сильной. По крайней мере, я смогу навещать тебя.

Мама тоже кивнула. — Мы все устроим так, как тебе удобно, детка, не переживай. Нет никакого кризиса, из-за которого тебе нужно быть здесь. Просто твоя любящая сестренка скучает по тебе. Может, нам немного поработать с электронной почтой и текстовыми сообщениями?

Тетя Трейси улыбнулась. — Ты так хорошо меня знаешь. Да, Джули, на день или два.

Очевидно, мама знала, когда нужно быть помягче с сестрой и избегать по-настоящему интимных разговоров с глазу на глаз. Если бы для того, чтобы привезти тетю Трейси сюда, требовалось отдохнуть от меня несколько дней, мама бы с готовностью это сделала. Она знала, что к чему.

— Я не могу поверить, Джули, каким большим и красивым стал Аарон, — наконец сказала тетя Трейси, улыбаясь, но вытирая глаза. — Могу я снова его увидеть?

Мама посмотрела на меня и улыбнулась, наклонив голову набок, давая понять, что я должен попасть в кадр. Она отошла в сторону, и я сел напротив тети Трейси, а мама — рядом со мной. Я не видел смысла скромничать, поэтому сел так, чтобы она могла видеть мой член, свисающий у меня между ног.

— Привет, — сказала она, улыбаясь. — Помнишь меня, малыш?

— Конечно, тетя Трейси, — весело сказал я, кивая. — Моя классная тетя, с которой я когда-то играл.

Теперь она хихикнула, как и мама. — Я вижу, ты такой же извращенец, как и твоя мамаша-шлюха.

— Я учился у лучших, — сказал я с ухмылкой. — Ты отлично выглядишь, тетушка.

— О, я не знаю, как насчет этого, — сказала она, краснея. — Я не помешана на фитнесе, как Джули. Употребление алкоголя и секс — это, пожалуй, единственные приемлемые для меня виды физических упражнений.

— Похоже на наши выходные, — рассмеялся я. — Мы были пьяны большую часть выходных и вытворяли безумные вещи.

— Хочу ли я вообще знать, как все это произошло? — спросила она с озорной ухмылкой.

Я посмотрел на маму, лукаво улыбаясь. Мама приняла удар на себя и забралась ко мне на колени, усевшись боком и обхватив меня руками за шею.

— Ну, видишь ли, Трейси, — сказала она, взяв инициативу в свои руки. — Я не поленилась побрить свою киску перед свиданием…

***********************

Позже, тем же вечером, на диване…

Мы только что закончили просмотр маминых самых пикантных видео по порядку и оба тяжело дышали в изнеможении. Мы лежали на боку. Я был позади нее, а мой член был глубоко погружен в ее киску. Я держал его там, потому что, если бы я вышел, сперма растеклась бы повсюду. Она повернула ко мне лицо, улыбнулась и нежно погладила меня по щеке.

— Я так люблю тебя, малыш, — прошептала она. — Ты же знаешь, я всегда была такой.

Я кивнул. — Да, всегда.

Мама, казалось, поняла, к чему я клоню, и тоже кивнула. — Ты всегда будешь самым важным человеком в моей жизни, Аарон. Но… если Трейси приедет и если она останется…

Я крепко обнял ее, и она вздохнула от удовольствия, когда мой член вошел в нее еще глубже. — Я знаю, мам. Вы с тетей Трейси любите друг друга так, как мы с тобой не можем любить друг друга. Если она приедет и останется, я думаю, вам двоим стоит пожениться.

Она хихикнула, когда я сжал ее грудь. — Если бы только мы могли. Мы бы, конечно, сделали это не задумываясь.

Я пожал плечами. — Так пусть этим займется какой-нибудь мини-макаронный монстр, я уже предлагал это. Ты права, это никогда не будет законным, и это должно остаться в секрете, но ты должна сделать это настолько реальным, насколько это возможно для вас обоих.

Она задумалась и кивнула. — Ты, конечно, прав. Наверное, я просто слишком напугана этим, чтобы быть объективной. Но ты прав. Как только Трейси будет здесь, все встанет на свои места. Мы никогда не переставали любить друг друга, и она тоже в тебя влюбится.

— Понятия не имею, как я буду продолжать трахать вас обеих, — усмехнулся я, качая головой. — Мне лучше начать принимать витамины.

Мама хихикнула. — Знаешь, мне тоже будет нелегко любить вас двоих одновременно.

— О-о-о, бедная мамочка, — поддразнил я, нежно покачивая ее. — Два человека, которые так сильно ее любят, это ужасно. Как она вообще выживет?

Мы посмотрели еще одно видео, на котором я впервые трахаю девушку в зад. Мы повторили это, и вскоре я уже выходил из маминой задницы, заставляя ее стонать.

— У меня будет… новая работа… — задыхалась она, пока я трахал ее. — Если твоя тетя переедет жить к нам… мы можем легко найти ей работу по специальности… а как насчет тебя, детка? Ты все еще планируешь поступить в колледж?

Я покачал головой. — Я не оставлю тебя, мама. Я остаюсь. Я буду здесь, пока не найду жену. Да, и даже тогда я все равно буду рядом. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы когда-нибудь расстаться с тобой.

Мама захныкала, прижимаясь ко мне задницей, и задрожала, когда я наклонился и поиграл с ее клитором. Она подняла на меня взгляд. Ее глаза остекленели от удовольствия и эмоций.

— Подумай об этом, — прошептала она, поглаживая меня по щеке. — Мы с твоей тетей поженимся… ты позаботишься о нас обеих… ты женишься на замечательной девушке, которая безумно полюбит твоих маму и тетю, и ты подаришь нам внуков… разве не прекрасна такая жизнь, Аарон?

— Это звучит как идеальная жизнь, мама, — сказал я, проникая глубоко внутрь, заставляя ее содрогаться, стонать и кончать. — И это правда.

************************

В среду утром…

Я лежал рядом с мамой в ее кровати, которая теперь официально была и моей кроватью, так как она перевела меня туда. Мы оставили мою комнату в прежнем виде, чтобы поддержать видимость. Но у меня не было намерений снова там спать. Я совершенно счастлив там, где я был прямо сейчас.

Она удовлетворенно замурлыкала и прижалась ко мне, ощущая тепло своего обнаженного тела. Мы были любовниками уже несколько дней, и оба сожалели о необходимости вернуться в школу — она к своей преподавательской работе, а я к окончанию выпускного класса. Мои оценки гарантировали, что я закончу школу, и я планировал взять годичный отпуск, чтобы поработать и просто повеселиться.

Теперь, конечно, у меня был годичный отпуск, чтобы порадовать маму. Она была не против того, чтобы я взял годовой отпуск, но теперь, когда у нас появилось новое взаимопонимание, она была решительно настроена на это. Не могу представить, почему…

Была только среда, а мы проводили вместе каждую минуту, доводя друг друга до умопомрачения. У нас пока не получалось ни в школе, ни даже на свежем воздухе, но время еще было. У нас постоянно возникали какие-то идеи, часто в разгар жарких сексуальных сеансов, когда кому-то из нас что-то приходило в голову, и мы умудрялись выпалить это.

Она положила голову мне на плечо, обхватила меня рукой и тихо вздохнула, закрыв глаза. Мы только что закончили заниматься любовью. Наш новый утренний ритуал, чтобы у нас обоих было отличное настроение на весь день. Уверен, люди могли заметить блеск в моих глазах и бодрость в моей походке, когда я шел по коридорам. Я замечал, как девочки бросали на меня любопытные взгляды. Если бы они только знали.

— Мммм, — промурлыкала мама, уткнувшись в меня носом. — Я бы хотела, чтобы на свете был остров, малыш. Остров, куда мамочки, которые любят своих маленьких мальчиков, могли бы брать их с собой в отпуск и трахать свободно и открыто.

— Мне нравится эта идея, — согласился я, но что-то в том, как я это сказал, заставило маму задуматься, и она открыла глаза, чтобы посмотреть на меня, изучая несколько секунд. Вскоре она начала лукаво улыбаться.

— Я знаю, что творится у тебя в голове, Аарон Дэвис Зейн, — прошептала она. — Ты следуешь маминой идее и хочешь воплотить ее в жизнь.

Я приподнял бровь и наклонил голову, чтобы посмотреть на нее. – Я?

— Да, ты, — ответила она, дважды ткнув меня в нос. — Хммм, давай посмотрим… мамочки и их хорошие маленькие мальчики трахаются где угодно и когда угодно на тропическом острове, а другие мамочки, сыновья и персонал не возражают… Но, у тебя там тоже есть мамы и дочки, которые занимаются любовью друг с другом и — нет, нет, подожди… изменяют…

Она хихикнула и оседлала меня. Ее липкая киска прижалась к моему спящему члену. Она ухмылялась мне. — Ты здесь единственный мальчик. Все остальные — горячие мамочки и дочки, и все они хотят заниматься любовью друг с другом и с тобой.

Какую-то долю секунды я ничего не говорил, и она погладила пальцами мои грудные мышцы. — Извращенец. Не то чтобы я тебя винила. На самом деле я не против твоей модификации.

— Я имею в виду, что может, я не единственный такой парень, — рассуждал я.

Теперь она тоже приподняла бровь. — О?

— Ну, конечно, — сказал я, закидывая руки за голову. — В штате должны быть настоящие парни, чтобы выполнять тяжелую работу. И все они, конечно, евнухи…

Мама наклонилась ко мне. Ее тело дрожало, когда она смеялась, уткнувшись мне в плечо. Она нежно укусила меня, прежде чем снова посмотрела на меня сверху вниз. Ее карие глаза сияли обожанием. — Типичный мужчина. И ни один из этих евнухов не слишком привлекателен, не так ли?

— Они не идут ни в какое сравнение со мной, но они и не зануды. В конце концов, я не хочу, чтобы они отворачивались от сотен горячих девушек, — просто сказал я, пожав плечами.

— Что ж, ваше величество, при условии, что вам удастся вписать меня в свой чертов плотный график с этим вашим гигантским гаремом, — рассмеялась она. — В конце концов, у мамочки тоже есть потребности, знаешь ли. Я люблю член.

— Полагаю, некоторые из дам могли бы стать гермафродитками по команде, — предположил я.

Мама чуть не захихикала, когда я притянул ее к себе для нашего последнего поцелуя перед тем, как мы отправились в душ.

************************

В то утро в школе…

К моему большому удивлению, я чувствовал себя легче воздуха, как и в последние несколько дней, когда шел по коридору. Возможно, моя походка была пружинистой, и я определенно знал, что девушки замечают меня, бросают на меня взгляды и перешептываются друг с другом. Должен признать, это было приятно. В некотором смысле странно, поскольку я определенно сексуально активен, и со мной достаточно часто трахались.

Так что же отличалось в том, что я трахался с мамой?

— Привет, красавчик, — пропела Клаудия Эммонс, подходя ко мне, пока я копался в своем шкафчике в коридоре. — Кто эта новенькая?

Я остановился и посмотрел на нее. — Новенькая.

— Да ладно, Аарон. Ни для кого не секрет, что тупая сучка Джина бросила тебя ради Кевина Лэйнга, — сказала она с легкой ухмылкой. — Не волнуйся. Для остальных это тоже не имеет смысла. Мы все думаем, что у него на нее что-то есть. Но тупые шлюхи есть тупые шлюхи.

— Я ценю твое сочувствие, но сделай одолжение, не втягивай меня в оскорбления и дерьмовые разговоры о Джине. Ладно? — Сказал я вежливо, но твердо. — Я тоже не знаю, почему она это сделала, но у меня есть дела поважнее, чем ненавидеть ее.

Не совсем правда, но только моя мама слышала, как я разглагольствовал о том, какой тупой шлюхой была Джина.

— Ладно, ничего особенного, — легко согласилась Клаудия, поднимая руку, но улыбаясь. — Просто хочу сказать, что многие девушки были рады услышать, что ты снова свободен. Но теперь ты ходишь на седьмом небе от счастья, и все убеждены, что ты получаешь удовольствие, и что это очень приятно.

Она наклонилась ко мне и лукаво улыбнулась. — Хочешь, я узнаю, кто это? Мне тоже нравятся девушки, так что, может быть, мы могли бы заняться сексом втроем?

Клаудия, конечно, была привлекательной. Она была невысокого роста, и у нее была довольно большая грудь, которой она умела похвастаться. Она также любила носить юбки, как у школьницы, которые развевались вокруг ее бедер красивой формы. Ее каштановые волосы ниспадали на плечи, а в карих глазах постоянно читалось «трахни меня». Я, конечно, мог бы выглядеть намного хуже, не так ли?

Я не видел смысла отрицать, поскольку все, кто обращал на меня внимание, явно знали. Мне просто нужно было быть осторожным, поскольку теперь люди будут следить за тем, с какими девушками я общаюсь или проявляю к ним интерес. В результате я просто улыбнулся. — Вот что я тебе скажу, Клаудия, — сказал я наконец. — Я все еще чувствую себя немного эгоистичным собственником по отношению к этой цыпочке, так что я оставлю ее при себе, по крайней мере, на некоторое время. Но я бы совсем не возражал против того, чтобы в будущем заняться с тобой сексом втроем. Если ей это понравится, то и мне тоже. Обещаю.

— Оооо, надеюсь на будущее, — промурлыкала она, одаривая меня похотливой улыбкой. — Вот что я тебе скажу… Скоро я отправлю тебе сексуальную фотку и хочу, чтобы ты показал ее ей. Может быть, это поможет убедить ее. Но пока она не будет готова, я обещаю не слишком усложнять тебе жизнь…

Она провела ногтем по моей груди и подмигнула мне, прежде чем развернуться и, покачиваясь, уйти, направляясь на встречу с другими девушками. Я заметил, что девушки, к которым она присоединилась, смотрят на меня, ожидая реакции. Наверное, я должен был сыграть свою роль, поэтому несколько мгновений разглядывал ее задницу, прежде чем вернуться к рытью в своем шкафчике. Мама бы меня отругала, но хорошо, если бы она знала, в каком беспорядке я был. Если и было что-то, что Джули Зейн, учительница, терпеть не могла, так это беспорядок в шкафчиках и каморках.

— Не могу дождаться, когда расскажу маме об этом небольшом предложении… — Подумал я, когда нашел то, что искал.

**************************

Позже на уроке…

Обычно я сидел в начале класса, но в последние несколько дней я начал сидеть на заднем ряду. Учительница совсем не возражала, так как я был уверен в успехе в классе, и это позволяло ей сосредоточиться на других учениках, которые нуждались в помощи и которым следовало уделять внимание. Возможно, это и отвечало ее потребностям, но мои мотивы для этого были далеко не такими альтруистическими.

Правда заключалась в том, что мама продолжала присылать мне сообщения, и я был чертовски уверен, что не собирался ждать полчаса или час окончания урока каждый раз, когда мой телефон начинал гудеть, сообщая о том, что у меня от нее новое сообщение. Поэтому, когда у меня в кармане зазвонил телефон, я незаметно вытащил его и проверил, что происходит. Учительница, похоже, не возражала. Однажды она даже увидела, как я это делаю, улыбнулась мне и подмигнула, прежде чем продолжить ходить по классу и отвечать на вопросы.

Я подождал, пока она пройдет мимо, прежде чем открыть мамино сообщение, и, слава богу, я полностью отключил звук. На этот раз это была не просто фотография, а пятисекундное видео, на котором мама в школьном туалете для персонала сидит на унитазе, широко раздвинув ноги, и снимает себя спереди. Ее глаза остекленели, а кожа раскраснелась, когда она яростно мастурбировала.

— Мамочка ждет не дождется, когда ты заставишь ее кончить, детка! — гласила подпись, которую она написала.

Я не мог вытащить свой член, чтобы ответить, поэтому неуклюже отправил ей смайлик с сердечком. Она знала расписание моих занятий, так что поняла бы. Ей было весело дразнить меня.

Вскоре после этого снова раздался шум, и я надеюсь, что мои глаза не вылезли из орбит, потому что мама сняла видео под своим столом в классе. Она задрала юбку достаточно высоко, чтобы выставить себя напоказ в тусклом свете, создаваемом замкнутым пространством, и теперь я смотрел прямо на ее гладкую, блестящую киску.

— О боже. Я, должно быть, забыла надеть трусики после того, как помочилась. Как глупо со стороны мамочки! — казалось, она признавалась.

Это определенно вызвало волнение в моих чреслах, и я украдкой огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто за мной не наблюдает.

К сожалению, миссис Тримп, несомненно, заметила мою активность. Я постарался не покраснеть.

Прозвенел звонок, и урок геометрии закончился. Я собрал свои вещи и направился к двери, когда она окликнула меня.

— Можно вас на минутку, мистер Зейн?

Тьфу, она назвала вас по фамилии только тогда, когда вас собирались отчитать. Я замедлил шаг, и несколько других учеников рассмеялись, поняв, что у меня неприятности. Они направились к выходу, а я подождал, пока они все уйдут, прежде чем повернуться к своему учителю.

— Закрой дверь, Аарон, — приказала она, сидя за своим столом, но повернувшись на стуле.

Я сделал, как она просила, и вернулся к ее столу. Она улыбнулась мне. Это была крашеная блондинка лет сорока, возможно, привлекательная, но в то же время некрасивая. Более уродливых учителей, конечно, не найти. Когда она начала говорить, у нее была приятная улыбка.

— Мы оба знаем, что ты собираешься окончить школу, Аарон, — непринужденно сказала она. — Но даже если бы ты произносил прощальную речь, все равно должны были бы существовать правила о том, что ты можешь и чего не можешь делать в классе.

— Да, мэм, — сказал я, кивая.

— По крайней мере, зови меня миссис Тримп, — казалось, протестовала она, вставая со стула, а затем обошла стол и присела на краешек стола, поближе ко мне. — Когда ты называешь меня «мэм», я чувствую себя на миллион лет старше.

— Да, миссис Тримп, — продекламировал я, не уверенный, чего она хочет.

— Я не хочу вводить в классе правило «без телефонов», но, как говорится, тебе нужно быть менее откровенным, — продолжила она. — Я не могу допустить, чтобы другие мои студенты следовали твоему примеру, даже если тебе на самом деле не нужно больше работать, чтобы получить образование.

— Извините, миссис Тримп, — немного запинаясь, произнес я. — Я был… ну, эти сообщения…

— Ты только что достиг восемнадцатилетия, Аарон, и я прекрасно понимаю, что происходит с этими сообщениями, — сказала она с веселой улыбкой. — И пока ей тоже восемнадцать, мне на это наплевать. Но, пожалуйста, найди способ быть более деликатным, не так ли? И, пожалуйста, продолжай в той или иной степени участвовать. Если ты сможешь это сделать, я не буду обращать внимания на постинг. Понял?

Я чуть не вздрогнул от облегчения. — Понял, мэ… то есть, да, миссис Тримп.

В этот момент у меня в руке зажужжал телефон, и я машинально взглянула на экран, чтобы увидеть, кто мне пишет.

Слава богу, это была Клаудия, а не моя мама.

— О, это Клаудия Эммонс, не так ли? — спросила миссис Тримп, поскольку случайно увидела мой экран. — Ты мог бы придумать что-нибудь похуже, молодой человек. И она тоже.

— Спасибо, — сказал я, улыбаясь, когда она оглядела меня с ног до головы. Ее взгляд медленно скользнул по ширинке моих джинсов и выпуклости на них. — Я рад, что вы не сердитесь, миссис Тримп.

— Зови меня Нормой, когда мы будем одни. В конце концов, ты скоро заканчиваешь школу, — сказала она легко, небрежно махнув рукой. — Вообще-то, я предпочитаю неформальную обстановку, когда это возможно.

Я кивнул. — Спасибо, Норма. И спасибо вам за понимание. По крайней мере, вам не придется терпеть это до завтра.

Она хихикнула. — Я не возражаю, если это не отвлечет других студентов. Тебе лучше уйти. По моим меркам, это была долгая лекция. Удирай.

Я кивнул и повернулся, чтобы направиться к двери, и, уходя, почти почувствовал ее взгляд на своей заднице. На самом деле, я вышел из класса, чувствуя себя немного лучше, а люди все еще бросали на меня взгляды.

Я направился в туалет посмотреть, что мне прислала Клаудия.

*******************

Через некоторое время…

— Я дома! — Крикнул я, закрывая за собой дверь. Я был рад, что этот день закончился, потому что это означало, что теперь мама снова была со мной до завтрашнего утра.

— Привет, детка, — крикнула мама в ответ из гостиной. — Заходи и устраивайся поудобнее.

Я бросил рюкзак на пол и направился в гостиную. Я был в восторге, но совсем не удивлен, увидев маму, сидящую на диване, раскинув ноги и выставив напоказ свою гладкую киску. Она чувственно пила из бокала красное вино, одетая в шелковый красный халат нараспашку. Свободной рукой она ласкала свое тело.

— Ну как? Хорошо прошел день в школе, любовь моя? — спросила она, тепло улыбаясь мне. Меня взволновало, что теперь нам было так комфортно и непринужденно друг с другом.

— Да, но на это было трудно обратить внимание, потому что какая-то девушка продолжала присылать мне свои обнаженные фотографии и видео, — заметил я как бы между прочим, когда начал раздеваться.

— О, похоже, она тебя недолюбливает, — съязвила она, лукаво улыбаясь мне поверх бокала с вином. — Она что, настоящая шлюха?

— Даже если это и так, я все равно выбью дерьмо из любого, кто назовет ее так при мне, — ответил я, снимая боксеры и отбрасывая их в сторону, наконец-то обнаженный перед мамой. Она посмотрела на меня с глубокой признательностью и отставила свой бокал с вином.

— Иди сюда, детка, — сказала она хриплым шепотом, садясь так, что халат просто соскользнул с нее, оставив ее такой же обнаженной, как и я. — Мамочка вдруг немного проголодалась.

Я встал перед ней, и, не говоря больше ни слова, мама обхватила мой уже набухающий член и начала ласкать и целовать его. Она начала водить языком по головке, а затем губами, образуя влажное уплотнение. Она начала раскачиваться взад-вперед, с каждым движением беря в рот все больше и больше моего члена. В мгновение ока член у меня встал, и мама стала делать мне глубокий минет. Она положила руки мне на бедра, закрыла глаза и застонала от удовольствия.

— Ммммм… — промурлыкала она, прижимаясь бедрами к моему стволу, и это было невероятное ощущение. Ни одна девушка раньше не делала этого для меня. А если и делали, то они были просто дилетантами по сравнению с мамой. Я завороженно наблюдал, как она раскачивается взад-вперед, иногда медленно, иногда ускоряя темп, но все это было так чертовски потрясающе, что у меня не было слов.

Мама вздрогнула, когда я взял ее за голову, запустив пальцы в ее каштановые волосы. Одна из ее рук теперь была у рта, и она нежно обхватила меня за основание моего члена. Пальцы нежно обхватили меня, и она начала легкими массирующими движениями водить губами по всей длине. Нежнейшее прикосновение к скользкой коже было самым чудесным ощущением.

Она открыла глаза и с тоской посмотрела на меня. Наконец она отстранилась, выпустив мое мужское достоинство с влажным звуком «чпок», а затем откинулась на спинку дивана, широко раздвинув ноги. Если не считать халатика, который валялся под ней, на ней были только туфли на каблуках, которые она надела на работу.

— Возвращайся туда, где тебе и положено быть, большой мальчик, — прошептала она, двумя пальцами одной руки широко раздвигая свои половые губки. Ее розовая внутренняя сторона призывно блестела. — Иди и дай маме то, что ей нужно…

Мне не пришлось повторять дважды.

Я подошел и встал коленями на диван, прижимаясь к ней. Я взял ее за икры и положил их себе на плечи, когда наклонился. Мама еще глубже погрузилась в диван, ее рот был приоткрыт, а глаза сияли от предвкушения и потребности. Я приложил головку своего члена к ее скользким, влажным губам, немного подразнивая ее, прежде чем вставить его. Наши взгляды встретились.

— Ннннннннуххххххххххххххх… — пропела мама дрожащим голосом, когда я погрузился в нее. Обхватив коленями мои плечи, она почти согнулась пополам, и я был очень глубоко в ее киске. Мама зажмурилась и задрожала, всхлипывая, когда я вошел в нее.

— Ого, ты уже кончила, мам? — Спросил я с удивлением, глядя на нее сверху вниз. — Я даже горжусь этим.

— Так и должно быть, — прохрипела она. Ее глаза все еще были закрыты, а руки теперь сжимали мои предплечья. — Это так чертовски приятно. Гнннннннннн…

Она, наконец, смогла открыть глаза и посмотрела на меня. Эти карие зрачки сказали все.

— Мы можем заняться любовью позже, Аарон, — сказала она почти шепотом. — На этот раз заставь меня кричать…

Я был рад услужить и начал входить в маму, заставляя ее громко ахать и дрожать, пока я жестко трахал ее. Мой ритм был сильным и устойчивым. Он очень медленно набирал скорость. Мама обхватила руками мою грудь, так как ее колени были прижаты к ушам.

— Малыш… — выдохнула она, и я почувствовал, как она сжимает и разгибает свою киску вокруг моего члена, когда я скользнул в нее. — Ммммм, ты такой приятный по ощущению… лучший член на свете…

Я в этом сомневался, но в эти дни мы с мамой были переполнены гормонами любви, так что, несомненно, ни один из нас не мог представить себе ничего лучше, чем заниматься любовью друг с другом. Мне нравилось, как ее киска сжимала меня, когда я трахал ее. Как она посасывала мой член, пока я выходил, и открывалась передо мной, чтобы впустить меня обратно. Мне нравилось, как ее мышцы сокращались и трепетали вокруг меня, когда я изливал в нее свою сперму.

Мне нравилось, как ее ногти впивались мне в спину, когда она отчаянно цеплялась за меня, когда кончала. Иногда она кусала меня за плечо или за грудь, стараясь не кричать так громко, чтобы все в округе подумали, что ее убивают. Или она кричала мне в рот, целуя меня и кончая так, что у меня чуть зубы не выскочили.

Я никогда раньше не прижимал ее к себе так сильно, и мне определенно пришлось бы сделать это снова, потому что это произвело на маму сильное впечатление. Она уже дрожала и громко стонала, а ее тело блестело от пота. Я был глубоко внутри нее, и она никак не могла насытиться.

— Вот так, малыш, — прошипела она, а ее глаза вспыхнули от возбуждения, когда она выдержала мой взгляд. — Трахни мамочку. Заставь ее сильно кончить. Продолжай глубоко входить в нее. Трахай мамочку, пока она не закричит, как шлюха… трахни меня…

Я работал все сильнее и быстрее, чувствуя, как мое собственное тело вспотело, согрелось и начало покалывать. Мама долго в таком положении не продержалась бы, но и я тоже. Мои руки лежали рядом с ее головой на диване, а ноги начали дрожать, когда я использовал их, чтобы прижать нас друг к другу. Мои бедра поднимались и опускались, посылая меня глубоко внутрь нее.

— О-о-о, Аарон, тебя будут так крепко целовать… — смогла произнести она, и ее глаза остекленели. — Мамочка так сильно кончит на тебя…

Когда мама кончала, она очень часто брызгала. Теперь я понял, почему она не снимала халат и не убирала его из-под себя. Я надеялся, что вискоза впитывает влагу.

Она притянула меня ближе, впиваясь пальцами мне в спину, а ее дыхание было прерывистым и хриплым. Ее лоб был прижат к моему, а в глазах горело отчаянное вожделение. Я чувствовал, как ее киска начинает сжиматься, сообщая мне, что ее оргазм близок.

— Ну вот… — она влажно дышала, а ее тело горело огнем. — О, Боже, детка, я…

Мама прижалась своим ртом к моему, лихорадочно целуя меня и причитая. Все ее тело содрогалось подо мной. Я вжался в нее так сильно, как только мог, а затем застонал, выгибаясь, и начал кончать. Мама целый день дразнила меня, а потом я терпел ухаживания таких симпатичных девушек, как Клаудия, и это довело меня до белого каления. Я резко опустил бедра, и мама закричала, когда моя сперма заполнила ее. Я чувствовал, как она смачивает мои бедра, когда брызгала.

Мы остались там, свернувшись калачиком на диване, оба дрожали и тяжело дышали. Понятия не имею, сколько прошло времени, но мне было все равно. Я был по уши в своей маме, и это было похоже на Рай. Я не хотел быть нигде больше.

— Боже, я надеюсь, что я беременна, — наконец вздохнула мама, прежде чем перестать хихикать. Я поднял голову и удивленно поднял бровь, но она была слишком занята, смеясь над собой, чтобы заметить это. Она смеялась так сильно, что я чувствовал это в ее киске, как двигаются мышцы вокруг меня. Я слегка и быстро толкнул ее бедрами, погружая свой член немного глубже внутрь. Она удивленно пискнула, а затем снова начала хихикать.

Я знал, чего мама хочет дальше, поэтому медленно вышел из нее, заставив ее вздрогнуть и застонать, когда я вышел. Было захватывающе наблюдать, как ее розовые внутренние губки тянутся к моему члену, как будто не хотят его отпускать. Я вышел, и мама осталась лежать, свернувшись калачиком, пока я забирался внутрь и усаживался верхом на ее грудь. Мой член был прямо перед ее лицом.

Она просто провела своим ртом вниз по моей эрекции, пока не достигла корня, а затем начала покачиваться взад-вперед, постанывая от удовольствия, пока мыла меня, высасывая всю сперму с меня и то, что осталось внутри. Она была в своем собственном раю, потому что, очевидно, мама была кем-то вроде вампира. Я просто молча наблюдал, наслаждаясь своим личным шоу.

Время от времени мама переставала сосать и водила языком вверх и вниз по всей длине моего члена или медленно водила языком вокруг головки, закрыв глаза. Я вздрагивал от влажных, липких звуков, которые она издавала, занимаясь со мной оральной любовью. Мама держала меня за ягодицы, удерживая на месте. Не то чтобы у меня было намерение сбежать, заметьте.

Убедившись, что вымыла меня как следует, она улыбнулась мне и подмигнула. Она вытянула палец, указывая мне за спину, и я понял, что делать. Я отступил и расстелил полотенце на ковре, чтобы было удобно. Я лег на него спиной, в то время как мама медленно слезла с дивана и села. Она зажала рукой свою киску, следя за тем, чтобы ничего из драгоценного содержимого не вылилось.

Она опустилась на колени и оседлала меня, нависая над моим все еще возбужденным мужским достоинством, которое подергивалось внизу. Она одарила меня озорной улыбкой, а затем двинула рукой, двумя пальцами раздвигая губы. Затем ее свободная рука опустилась и скользнула внутрь нее. Она умело начала извлекать мою жемчужную сперму из своей киски, выливая ее на мой член. Она покрыла верхушку, а затем медленно потекла вниз по стволу.

Когда она убедилась, что выплеснула всю сперму, какую только могла, она отодвинулась назад на четвереньках, прижавшись лицом к моему пульсирующему члену. С пылом, который я уже успел полюбить, она скользнула ртом вниз по моему члену, вбирая его целиком и снова очищая. Можно было сказать, что маме нравилось делать это почти так же сильно, как она любила кончать. Это доставляло ей истинное удовольствие и радость.

Я не знаю, сколько времени прошло. Наблюдая за мамой и чувствуя, что она со мной делает, я начал забывать о том, что время — существует. Наконец она закончила, подняла и опустила мой инструмент с «мммммм» и еще одним преувеличенным звуком «хлоп!», прежде чем одарить меня очень довольной улыбкой. Поскольку я все еще был возбужден, она встала на колени, поерзала надо мной, а затем опустила свою киску прямо вниз, снова принимая меня в себя. Она начала медленно двигаться вверх и вниз, с любовью улыбаясь мне.

— Тааак, — сказала она с придыханием в голосе. — Как прошел день у моего маленького мальчика? Случилось что-нибудь интересное, кроме того, что какая-то шлюха занялась с ним сексом?

Я усмехнулся и кивнул. — Этот демарш сделал день интересным. Миссис Тримп застукала меня за проверкой телефона и прочитала мне нотацию после урока.

Мама ухмыльнулась. — Ну, полиция не появилась здесь для того, чтобы забрать меня, так что она явно не знает, кто это был.

— Она думает, что это была Клаудия Эммонс, — объяснил я, просто откидываясь на спинку и позволяя маме делать всю работу. Я пока не собирался кончать, но если бы мама могла кончить еще хотя бы раз, эй…

— Невысокая брюнетка с большими сиськами? — спросила мама, медленно оседлав меня. — Почему она так подумала?

— Она читала мне лекцию о секстинге в классе, когда Клаудия позвонила мне, — сказал я, положив руки ей на талию. — Я случайно посмотрел на свой телефон, и она увидела имя на экране.

— И почему эта маленькая шлюшка писала тебе, молодой человек? — поддразнила мама, сжимая мышцы своей киски вокруг меня, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

— Очевидно, все знают, что Джина бросила меня, и вместо того, чтобы быть таким опечаленным по этому поводу, я разгуливаю по школе, как будто я ее хозяин, — сказал я. — Это было замечено, и Клаудия подошла ко мне в коридоре. Она задала несколько вопросов, предположив, что у меня уже появилась новая девушка.

Я ухмыльнулся, потянулся и положил руки на мамины груди, лаская и сжимая их, отчего она вздрогнула. — И она, конечно, была права. У меня действительно появилась новая девушка.

— Эта маленькая шалунья увивается за моим мужчиной, — фыркнула мама, притворяясь возмущенной, в то время как ее глаза искрились весельем. — Что ты ей сказал?

— Что я все еще чувствую себя довольно эгоистичным собственником по отношению к ней и хочу, чтобы она была моей еще какое-то время, — ответил я, нежно сжимая ее соски и перекатывая их между пальцами. — Она предложила секс втроем, когда я не почувствую себя таким уж собственником, и в качестве поощрения прислала мне довольно симпатичный снимок обнаженной натуры. Миссис Тримп видела, как я получал его, хотя и не видела содержимого.

Мама, казалось, на мгновение задумалась. — Могу я взглянуть на фотографию?

Она продолжала трахать, а я протянул руку и вытащил свой телефон из кармана джинсов. Я вызвал фотографию и передал свой телефон матери. Она несколько секунд смотрела на фотографию Клаудии, оценивая молодую женщину.

— Думаю, я могла бы с ней поебаться, — сказала она наконец, возвращая мне телефон. — Надеюсь, она та еще штучка, которая сможет с нами справиться.

— Я почему-то сомневаюсь в этом, мам, — рассмеялся я, кладя трубку и возвращаясь к ласкам ее сисек, в то время как она скакала на мне, пока не закричала от удовольствия и сильно кончила.

*********************

Ужин…

Мы сидели за маленьким столиком, как и следовало ожидать, голые, и ели. Мама приготовила отличный бефстроганов, и мы подали к нему хлеб на закваске. Мы пили бордосское вино, потому что мама сказала, что оно хорошо сочетается. Я поверил ей на слово. С моей точки зрения, это, конечно, сработало.

— Как ты думаешь, милый? Мы с тобой похожи? — ни с того ни с сего спросила мама. Несколько минут мы были не слишком разговорчивы, но это потому, что принялись за еду. Мама время от времени протягивала ногу, чтобы погладить ее вверх и вниз по моим ногам, или просовывала руку между ними, чтобы подразнить пальцами мой член, хихикая и подмигивая мне при этом.

Я задумался. — Я имею в виду, что в какой-то степени мы должны быть похожи, но я не думаю, что мы сильно похожи. Почему ты спросила?

Мама, казалось, о чем-то размышляла. — Я просто подумала, что было бы неплохо съездить куда-нибудь на выходные. Туда, где нас никто не знает. Тогда нам не нужно будет вести себя как мать и сын, понимаешь? Мы можем вести себя как влюбленные. Так что в кои-то веки я надеялась, что мы не так уж сильно похожи, чтобы было меньше вопросов.

Я усмехнулся, отложил ложку и встал из-за стола. Мама хихикнула, увидев, что у меня снова встал член. Благодаря ей шутка о приапизме, которую я слышал на выходных, оказалась правдой. Я подошел и встал рядом с ней.

— Сделай маленький глоток вина, мам, — проинструктировал я.

Мама сделала, и я поднес свой член прямо к ее лицу. Она повернула голову и взяла меня в рот, застонав от удовольствия, когда начала водить своим развратным язычком взад-вперед. Пока она это делала, я начал размышлять над ее вопросом.

— Я думаю, что у меня много отцовских черт. Очевидно, еще до того, как он стал придурком, — заявил я, отвлекаясь от ее занятий. — У меня его челюсть и подбородок. Думаю, у меня его глаза и их цвет… люди говорят, что у меня твои щеки… не уверен насчет носа или лба… и у нас волосы разного цвета…

Я смотрел на нее сверху вниз, пока она сосала мой член. — Честно говоря, если мы просто нанесем тебе макияж определенным образом, я почти уверен, что мы сможем выглядеть как парень и девушка, а не как мама и сын, приложив минимум усилий.

— Мммммм… — промычала мама в ответ, прежде чем, наконец, освободить мой член из его теплой, влажной тюрьмы. Она улыбнулась мне и облизнула губы. — Член со вкусом Бордо. Или бордо со вкусом члена, на выбор.

— Уверен, что выбор за тобой, мам, — съязвил я, заставив ее хихикнуть и поцеловать мой член, прежде чем я налил ей еще вина и вернулся на свое место, все еще возбужденный. Я не возражал.

— Может быть, нам стоит подумать об этом в ближайшем будущем, — предложила она, возвращаясь к еде. — Может быть, съездим в Кавартас, в загородный дом… мы могли бы снять небольшое шале на выходные, и никто бы не узнал, что ты мой сын.

— За исключением того факта, что нас обоих зовут Зейн, — заметил я.

Мама несколько секунд хмуро смотрела на свой бефстроганов, обдумывая это затруднительное положение. Затем она посмотрела на меня. — Я думаю, это означает, что мы не парень и девушка. Тебе придется сказать, что я твоя жена на выходные и что я взяла твою фамилию. Что скажешь, мистер Зейн? Возьмешь меня в жены?

— Согласен! – рассмеялся я.

********************

В тот вечер…

Мама сидела в своей большой ванне, улыбаясь и лениво вздыхая, пока отмокала. Необычным было то, что я был в ванне вместе с ней и прислонился к ней спиной, положив голову на ее мягкую грудь. Ее руки медленно скользили вверх и вниз по моему телу, просто лаская меня с обожанием матери, любящей своего сына. Я, конечно, не возражал.

— Прошла целая вечность с тех пор, как мы вместе принимали ванну, — пробормотала она, когда подушечки ее пальцев скользнули по моей скользкой коже. — Наверное, прошло двенадцать лет с тех пор, как мы изменились, а?

— По крайней мере, — лениво ответил я, как бы кивая. — Я помню, как мы с тобой принимали ванну.

— Не так, как ты подумал, — промурлыкала мама мне на ухо, наклоняясь и нежно обхватывая мой член, поглаживая и лаская его. — В последний раз, когда мы были в ванне вместе, я мыла твою пиписочку мягкой тряпочкой…

Мама снова хихикнула, как всегда удивленная собственным чувством юмора. Я уже упоминал, что она считает себя самым забавным человеком на свете?

Я позволил маме немного поласкать меня, как будто она на самом деле снова мыла меня, и я просто позволил себе расслабиться, наслаждаясь ощущениями. Она шептала и ворковала мне на ухо, рассказывая, как сильно она меня любит. Мне жаль любого сына, любого ребенка, который не слышит этого от своей матери каждый день. Это стало значить для меня все.

— Ты уверена, что с тобой там все в порядке, мама? — Спросил я, слегка повернув голову, чтобы посмотреть на нее.

Она улыбнулась и поцеловала меня в нос. — Все в порядке, малыш, — промурлыкала она. — Может быть, ты стал намного выше и весишь сейчас больше, но то, что я снова смогла это сделать, придало мне сил, как десяти мамочкам.

Моя мама — настоящая мамочка. Уверен, она только что упомянула Гринча.

— Просто дай мне знать, если захочешь что-то изменить, — сказал я. — Не хочу на тебя давить.

— Эти сиськи прекрасно поддержат тебя, любовь моя, — проворковала она, снова поглаживая мой торс вверх и вниз. Мама всегда добавляла ароматические масла в воду для ванн, чтобы ее руки были особенно скользкими на мне. Это было невероятное ощущение, и если раньше я и возражал против этого аромата, то уж точно не сейчас.

Она потянулась и отпила шампанского из бокала, который стоял рядом с ванной. Музыка, звучавшая из динамиков, была каким-то новомодным каналом, который она часто слушала на YouTube, чтобы расслабиться. Она слегка вздохнула и закрыла глаза, позволяя себе расслабиться.

— Как ты думаешь? Может, тебе захочется иногда принимать ванну вместе с мамой? — спросила она тихим, мечтательным голосом.

— Всегда, мам, если ты так хочешь, — с готовностью ответил я, и это было искренне. — Не могу придумать ничего, чем бы я предпочел заняться.

— О? — прошептала она мне на ухо, наклоняясь и поглаживая мой член обеими руками, отчего он снова набух. — А ты бы не предпочел заняться Клаудией Эммонс?

— Не без тебя, мама, — ответил я, слегка повернув лицо, чтобы посмотреть на нее. Мы посмотрели друг другу в глаза, а затем она прижалась своими губами к моим, нежно целуя меня. Ее язык скользнул в мой рот, и мы растворились в нежности, которую должны были выразить друг другу. Мама продолжала ласкать меня, доводя до возбуждения. Я знал, что она вряд ли захочет отсосать у меня в ванне, так как я был весь в маслянистой, ароматизированной воде, и я не был уверен, что смогу кончить, но если мама захочет трахнуть меня, я тоже не собирался ее останавливать. Она была довольно ненасытна, как я убедился за последние несколько дней.

Мама продолжала трахать мой рот языком, слегка постанывая, когда проникала в него, в то время как одна ее рука ласкала основание моего члена и яйца, а другая поглаживала мой ствол вверх и вниз. Неудивительно, что через минуту я был в ее власти. Она прервала поцелуй и одарила меня озорной улыбкой. — Не хочешь поменяться местами, малыш?

Я кивнул, и мама выскользнула из-за моей спины, хихикая, когда она постаралась провести своими скользкими сиськами по моему телу, насколько это было возможно, пока она двигалась. Я устроился на задней стенке ванны, а мама оседлала меня, лицом наружу. Она просунула руку под себя и нащупала мой член, удерживая его неподвижно. Она пошевелилась, пока он не уперся в ее вход, а затем вздохнула от удовольствия, опускаясь на меня.

Как только я оказался внутри нее, мама прижалась ко мне спиной, а ее стройная спина прижалась к моей груди. Быть внутри нее было чертовски приятно, и к этому времени это стало казаться самой естественной вещью в мире. С моей точки зрения, лежать здесь, в ванне, с моей матерью, насаженной на мой член, не было чем-то необычным или странным. Просто так и должно было быть.

— Ммммм, — простонала она, устраиваясь поудобнее, довольная тем, что мой инструмент находится внутри нее, время от времени обхватывая меня своей киской, чтобы убедиться, что я остаюсь твердым. — Там, где и должен быть мой маленький мальчик. Глубоко внутри меня.

Я поднял руки и положил их ей на грудь, медленно обхватывая и лаская их. Мама замурлыкала и повернула голову, чтобы поцеловать меня в щеку и подбородок. Вы знаете, когда кошка влюблена в тебя и не перестает тыкаться носом и целовать? Это напомнило мне об этом. У нее была глубокая потребность выразить свои чувства ко мне, выплеснуть их наружу и убедиться, что я знаю, что она любит меня.

Я знал, поверьте мне.

Наконец, она прекратила свои легкие поцелуи и снова расслабилась. Она лежала неподвижно, с закрытыми глазами, положив руки поверх моих, пока я ласкал ее грудь. Теплая, маслянистая, ароматная вода нагнала на нас обоих чувство лени и апатии. Мы были совершенно довольны тем, что было. Время от времени она сжимала меня своей киской.

— Хммм, правда или действие, любовь моя, — пробормотала она.

Черт возьми, я совсем забыл об игре в этот момент. Я не думаю, что мы вообще предавались этому занятию сегодня, и уже почти пора было ложиться спать.

— О, мммм… Правда, — сказал я наконец. – Я слишком расслабился, чтобы по-настоящему рисковать.

Она улыбнулась. — Я приберегала этот вопрос для себя. У тебя был скучный день рождения. Теперь, когда наши отношения наладились, скажи мне, что ты на самом деле хочешь, чтобы я сделала на твой день рождения, чтобы загладить свою вину.

— Черт, мам, — пробормотал я, стараясь не хмуриться, когда задумался об этом. — Хм, дай мне подумать секунду.

— Хорошо, но не сдерживайся, — напомнила она мне.

Я кивнул. — Хорошо. Я хочу, чтобы ты соблазнила тех сестер, с которыми я трахался, а затем привела их сюда, чтобы отпраздновать с ними мой запоздалый день рождения.

Мама улыбнулась, не открывая глаз. — Как пожелает мой маленький принц. Мама все устроит, но я не скажу когда. Это будет вечеринка-сюрприз.

— Ну, я действительно люблю сюрпризы, — добавил я, ухмыляясь и нежно пощипывая ее за соски, заставляя ее стонать и извиваться на мне. — Мне нравилась вся эта неделя сюрпризов.

— Мне тоже, Аарон, — тихо сказала она, поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня. Ее карие глаза сияли честностью, которую она явно хотела, чтобы я увидел и почувствовал. — Я даже не могу передать, как много все это для меня значило. Я чувствую, что это в корне изменило меня в некотором смысле, и все вокруг изменилось к лучшему.

— Я чувствую то же самое, мам, — ответил я, кивая. — Не сомневайся в этом.

— Я бы не смогла, — прошептала она, наклоняясь и снова целуя меня.

Мы нежно занимались любовью, и она кончила еще несколько раз, прежде чем пришло время вставать и готовиться ко сну.

*********************

Примерно через полчаса мы оказались в нашей постели…

Мама лежала подо мной, и мы смотрели друг другу в глаза, пока я медленно трахал ее. Долгие, медленные поглаживания «для хорошей мамочки», как она выразилась, когда я спросил, как бы она хотела, чтобы я занялся с ней любовью. Ее ноги обвились вокруг моих бедер, удерживая меня внутри нее, пока я раскачивался на ней, вдавливая ее в мягкую постель.

Мама покачивала бедрами, пока я входил в нее, и мы оба молчали. В этом не было необходимости. Мы занимались любовью так, словно это было все, что нам нужно было знать друг о друге. Никто другой не имел значения.

Объективно, я знал, что у мамы все еще есть тетя Трейси, и да, они всегда любили друг друга, но у меня в жизни не было никого похожего. Только моя мама. Может быть, когда-нибудь и появится «та самая», но я не спешил ее искать. Это придет со временем. Я не чувствовал необходимости отправляться на какие-то поиски. Мне было всего восемнадцать.

Не говоря уже о том, что найти девушку, которая могла бы сравниться с мамой, было непростой задачей. Ни одна из знакомых мне девушек не сравнилась бы. Джина — развратница? Черт возьми, нет. Сестры по инцесту? Было весело, но нет. Клаудия Эммонс? Без сомнения, это хорошо для свиданий или интрижек, но я не мог представить, чтобы она подходила маме в каком-то смысле.

Если подумать, то из-за того, что у нас с мамой были отношения, найти девушку, которую я мог бы захотеть, было бы непросто. Для этого мне нужно было бы достаточно потрудиться. Может быть, если бы тетя Трейси приехала погостить, и мама по-настоящему полюбила бы ее снова…

Мама дрожала и стонала подо мной. Мышцы ее киски трепетали вокруг моего члена, когда она кончала. Это был первый раз. Я решил, что сделаю все, что в моих силах, и дам ей три раза, прежде чем позволю себе кончить. Конечно, это было нелегко, потому что с ней я чувствовал себя так хорошо, но, очевидно, размышления о таких вещах, как счастье моей мамы с тетей Трейси, отвлекали меня ровно настолько, чтобы я не открывал рот с такой готовностью.

Может быть, я что-то нащупал, когда речь шла о маминых потребностях и удовольствиях?

Я встал на колени, все еще удерживая себя внутри нее, но затем повернул маму на бок, поднял ее левую ногу и прижал ее к своему телу, подняв ступню вверх. Я прижал ее ногу к себе и снова начал двигать бедрами, чтобы трахнуть ее влажную киску. Мама застонала и зажмурила глаза, прикусив запястье, когда смена позы принесла новые волны удовольствия. До этого мы только однажды пробовали эту позу на боку, и она сильно кончила.

— Да, Аарон, — прохрипела она, прижимаясь ко мне бедрами так сильно, как только могла. — Так хорошо, малыш. Ты заставишь мамочку кончить снова, быстро.

Я задвигался немного быстрее и тоже легонько укусил ее за икру, которая была прямо перед моим лицом. Мама вздрогнула и уткнулась лицом в одну из своих маленьких декоративных подушек, прежде чем громко закричать. И хотя на этот раз она не брызнула на меня сполна, она кончила сильно, и я почувствовал влагу. Я продолжал двигаться, пока мама переживала свой оргазм, и она, наконец, подняла на меня взгляд. Ее карие глаза, остекленевшие от желания, пылали, когда она жадно смотрела на меня.

— Теперь по-собачьи, любовь моя? — хрипло спросила она. — Хочешь подкрасться к мамочке сзади и заставить ее орать, как ненормальную шлюху?

Я кивнул и вышел из нее ровно настолько, чтобы она смогла занять нужную позицию. Через несколько секунд она лежала лицом вниз, а задницей вверх, что было признаком профессионалки. Некоторые девушки вставали раком, и их спины были почти прямыми. Мама, не поднимая головы, оглянулась на меня, медленно покачивая передо мной своей попкой, дразня меня.

— Давай, детка, — прошептала она. — Ты знаешь, что делать…

Я действительно так и сделал. Я обхватил мамины бедра, удерживая ее, прежде чем снова погрузиться в нее. Мама бесстыдно застонала, когда я почувствовал, как эти влажные, шелковистые складки обхватили меня, сжали и не отпускали. Мама любила трахаться по-собачьи, и на этот раз я заставлю ее кончить по-настоящему сильно. И я бы кончил вместе с ней.

В отличие от наших предыдущих занятий любовью, теперь я начал проникать внутрь, заставляя маму задыхаться и кряхтеть при каждом толчке. Она извивалась и терлась об меня, подстраиваясь под мой ритм к выгоде для нас обеих. Мои пальцы скользнули вниз, чтобы сжать и размять ее мягкие ягодицы, раздвигая их, пока я трахал ее, и растягивая ее узелок, доставляя ей это восхитительное наслаждение, которое она так любила.

— Ннннн, Аарон… — простонала она, когда я растянул ее.

Затем она ахнула и вскрикнула, когда я шлепнул ее ладонью по ягодицам. Она резко повернула голову, и в ее глазах появилось дикое и нетерпеливое выражение.

— Еще раз, детка, — выдохнула она с возбужденной улыбкой на лице. — Сделай это еще раз! Шлепни мамочку по заднице!

Я снова шлепнул ее по ягодицам, зная, что это больно, но мама мяукнула от удовольствия. Я почувствовал, как ее киска сжала меня в ответ, что тоже привело меня в неистовство. Я продолжал трахать ее, ускоряя темп и время от времени шлепая по заднице, пока она не застонала от отчаяния. Я почувствовал, как нарастает мой собственный оргазм, и в последний раз вошел в нее так глубоко, как только мог.

Я выгнул спину, и мама прижалась ко мне, зарывшись лицом в подушку и пронзительно крича. Когда я изверг свою сперму в ее жадную киску, она снова брызнула, намочив мой пах и бедра.

С такой еблей нам пришлось бы покупать резиновые простыни.

Я тяжело плюхнулся на маму, вдавив ее в матрас и заставив ее застонать. Мы оба дышали очень глубоко, а наши тела дрожали. Неудивительно, что я потерял счет времени, пока был там, все еще чувствуя, как ее киска сжимается и трепещет вокруг меня, пока мама преодолевала свои толчки.

Ей удалось оторвать голову от подушки ровно настолько, чтобы заговорить. — Придется сменить позу, детка, иначе мамочка здесь задохнется… — сказала она, задыхаясь. — Хотя, неплохой способ умереть…

Я устало приподнялся, и мама застонала, когда я вышел из нее. Приложив немалые усилия, она перевернулась на спину, и ее тело блестело от пота. Она устало улыбнулась мне и обняла. Я снова устроился поудобнее и снова ввел свой все еще твердый член в ее киску. Мы не могли трахаться, но близость была важнее всего.

— Мммм, люблю своего мальчика, — пробормотала она, целуя меня. — Я оооочень сильно люблю тебя, Аарон.

— Я тоже люблю тебя, мам, — пробормотал я в ответ, прежде чем наши языки снова переплелись. — Никого я не люблю и не мог бы полюбить больше, чем тебя.

— Просто подожди, пока у тебя не будет красивой маленькой жены и детей, прежде чем принимать такое решение, любовь моя, — прошептала она, улыбаясь и проводя ногтем по моей щеке. — Я рада быть на подиуме, когда придет время.

— Я испытываю те же чувства к тебе и тете Трейси, — сказал я. — Я знаю, что ты любишь ее, больше, чем когда-либо любила папу.

— Это немного другое, милый, — объяснила она, все еще обнимая меня. — Мамы всегда любят своих детей так же сильно или даже больше, чем своих супругов. Даже если это не так романтично, как у нас. Я всегда буду любить Трейси, это правда, но если бы мне пришлось выбирать между твоим счастьем и моим с ней, я бы все равно выбрала тебя.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал я, улыбаясь. — Но я хочу сказать, что, по крайней мере, ты можешь жить с ней, жениться на ней и все такое. Никто и глазом не моргнет, если сестры будут жить вместе. Думаю, это довольно распространенное явление. Мы с тобой не можем пожениться или вести такую жизнь, не оставив абсолютно все позади и не начав все сначала за миллион миль отсюда. И, в конце концов, ты только что получила предложение о новой работе.

Мама хихикнула и ткнула меня в нос. — Мой маленький разумный маменькин сынок. Я знаю, ты прав, но гормоны мешают нам быть объективными, не так ли? Прямо сейчас я просто влюблена в своего сына, и он делает меня счастливее, чем кто-либо другой.

Мы еще немного поцеловались, прежде чем я перекатился на бок, прижимая маму к себе. Она закинула ногу мне на бедро, и моя эрекция все еще была глубоко внутри нее. Нам обоим было очень хорошо в этой позе, и я подумал, не попробует ли мама испытать еще один оргазм таким образом. Я бы не стал препятствовать ей.

— Только подумай, милый, — прошептала она мне, когда ее лицо оказалось рядом с моим, а глаза встретились с моими. Теперь она двигалась взад и вперед на моем члене, медленно, в такт своим словам. — Ты мог бы прямо сейчас зачать ребенка.

Я знал, что это неправда. Маме перевязали маточные трубы после того, как она развелась с отцом. Но, по общему признанию, мысль о том, чтобы каким-то образом обрюхатить маму, меня очень возбуждала. Я почувствовал, как мой член покалывает от этой мысли.

— О, тебе нравится эта идея, — выдохнула она, одарив меня озорной улыбкой, когда я начал прижиматься к ней бедрами, а она толкаться в меня. — Мой маленький мальчик хочет обрюхатить мамочку?

Я кивнул и положил руки ей на ягодицы, помогая проникнуть глубже в ее влагалище.

— Правильно, Аарон, — выдохнула она тихим напряженным голосом. — Трахни мамочку, кончи в нее, вставь в нее ребенка. Она родит тебе ребенка, и это свяжет нас совершенно по-новому…

Я не мог в это поверить. Мы почти прижались друг к другу боками, прежде чем я застонал, а мама вскрикнула, отчаянно прижимаясь ко мне бедрами. Она вздрогнула и кончила снова, омывая мои чресла, в то время как я вздрогнул и выпустил из себя все, что у меня оставалось. Мы снова рухнули, тяжело дыша, как после марафонского забега, покрытые потом.

— Нам лучше лечь спать, но мы можем так и остаться, детка? — устало спросила она. Я кивнул, и она погладила меня по подбородку, поцеловав в губы, прежде чем прижаться ко мне. Мой член ни за что не удержался бы в ней, но спать вот так — это было то, чего мы хотели, поэтому мы закрыли глаза и задремали.

— Дурацкая школа, — подумал я, когда меня сморил сон. — Я бы предпочел быть здесь и пытаться завести свою маму.

Возможно, это прозвучит странно, но мои мечты, очевидно, совпадали с моими желаниями.

Школа, утро четверга…

Я стоял у своего шкафчика и рылся в нем, когда почувствовал, что кто-то стоит рядом со мной. Я прикрыл дверцу настолько, чтобы увидеть улыбающуюся мне Клаудию.

— Ладно, тааак, — начала она, бросив на меня застенчивый взгляд. — Я знаю, я обещала пока не приставать к тебе, но я должна знать, что ты думаешь о фотографии, которую я тебе прислала. Я имею в виду, что это всего лишь вежливость — сказать девушке, что ты думаешь, после того, как она отправит тебе сообщение, Зейн.

Думаю, она меня задела, поэтому я сделал паузу и достал свой телефон, делая вид, что оцениваю снимок. Я явно шутил по этому поводу, и она хихикала, пока ждала. Признаюсь, звук был не таким уж неприятным.

На фотографии, которую она мне прислала, она была просто запечатлена обнаженной, а ее телефон был настроен на таймер, чтобы она могла позировать. На лице у нее была ухмылка, голова слегка повернута, а руки подняты за спину и зарыты в волосы. У нее действительно были красивые сиськи, большие для ее невысокой фигуры. Она не была худышкой, но и пухленькой ее определенно нельзя было назвать. У нее были женственные бедра, и я мог видеть, что ее киска была чисто выбрита. Она слегка отставила одну ногу перед другой, чтобы подразнить меня.

В целом, Клаудия Эммонс была симпатичной девушкой, должен признать. В конце концов я кивнул. — Спасибо, Клаудия. Ты действительно очень привлекательная. Хочешь, я из вежливости удалю это фото?

Она улыбнулась. — Честно говоря, нет, оставь это себе. Этот придурок Брэд раздобыл еще более непристойное фото со мной и распространил его по всей футбольной команде. Уверена, что все уже это видели.

— Кроме меня, — заметил я, отчего ее глаза расширились, а затем она захихикала.

— Ты такой плохой, Зейн, — упрекнула она, игриво хлопнув меня по руке. И снова я заметил группу ее подруг на некотором расстоянии по коридору, которые не так уж незаметно наблюдали за нами. Клаудия на мгновение задумалась, а затем достала свой телефон. Она открыла фотографию и показала ее мне.

— Это та, на которую Брэд наложил лапу, — сказала она довольно откровенно. Она действительно была гораздо более непристойной, чем та, которую она мне прислала. На самом деле, совершенно непристойной.

— Черт, — сказал я, на самом деле несколько впечатленный. — Это было в прошлом году. Я узнаю твою тогдашнюю стрижку.

Она пожала плечами. — Как я уже сказала, это уже старые новости, а в школе всегда ходят слухи о каком-нибудь новом скандале, на котором стоит заострить внимание. Моя прошлогодняя распутная задница, не так ли. Там миллиард фотографий Джины.

Я не знал, было ли это сделано для того, чтобы очернить мою бывшую за то, что она была шлюхой, которую все видели голой, или она просто констатировала факт, но в любом случае мне было все равно. У меня дома было множество фотографий Джины.

Если подумать, я, кажется, ни разу не смотрел ни на одну из них с тех пор, как начал трахаться с мамой. По крайней мере, без мамы, которая была рядом и смотрела на них вместе со мной. Они меня совершенно не интересовали. В этот момент о ней вспомнили запоздало.

Как, без сомнения, выразилась бы мама, а потом захихикала бы над тем, какой она была забавной.

Я снова улыбнулся Клаудии. — Я сохраню эту фотографию. Когда придет время, я покажу это своей нынешней девушке и посмотрю, заинтересует ли ее это. Но я буду уважать ее пожелания по этому поводу.

— Ты хороший парень, Зейн, — сказала Клаудия, похоже, искренне. — Я надеюсь, что не попаду в зону дружбы с хорошими парнями, ради твоего же блага.

— Пока что нет, — сказала я, пожав плечами. — Я обещаю спросить, когда придет время.

Она одарила меня озорной улыбкой. — Хочешь пройти в отдельную комнату и сфотографировать меня? Думаешь, это интересно?

Я на мгновение задумался. У нас не было времени трахаться, так что это не входило в ее намерения. Она просто пыталась пробудить во мне жажду. Сказать «нет» казалось менее разумным решением. И мама посмеялась бы, когда я позже покажу ей фото.

— Хорошо, — сказал я, кивая. — Но нам лучше поторопиться.

— Надеюсь, это единственный раз, когда я слышу от тебя такие слова, — промурлыкала она, придвигаясь достаточно близко, чтобы дотронуться одним пальцем до моей промежности, а затем медленно провести им вверх, к моему подбородку. — Просто пообещай мне, что ты хотя бы раз подрочишь на то фото, которое тебе удастся сделать, хорошо?

— Я уверен, что могу это пообещать, — усмехнулся я, когда она повернулась и направилась к намеченному месту назначения, таща меня за собой.

**************************

Чуть позже…

В итоге у меня получилось не фото, а видео. Оно длилось около десяти секунд. Мы проскользнули в неиспользуемую уборную, и Клаудия быстро спустила штаны и задрала рубашку, обнажив трусики и лифчик. Через несколько секунд мы отодвинули их в сторону, и она прислонилась спиной к стене напротив меня, поглаживая свою грудь и проводя пальцем вверх и вниз по своим ягодицам. По выражению ее глаз я понял, что она очень возбуждена.

У меня было искушение просмотреть это на уроке истории, но мистер Харди был гораздо строже к телефонам, чем миссис Тримп, которая, как известно, громко окликала студентов, пытавшихся урвать немного экранного времени. Мы обсуждали восстание в Ред-Ривер, когда у меня в кармане зазвонил телефон. Это была Клаудия или мама? Я действительно хотел знать, но не решился проверить.

Еще один звонок. Это означало, что, скорее всего, мама.

Я был отличником по этому курсу, поэтому рискнул и поднял руку. — Сэр? Разрешите на минутку покинуть аудиторию? Я закончил письменное задание.

Мистер Харди мгновение смотрел на меня, прежде чем кивнуть. — Оставьте задание на моем столе и можете выходить, мистер Зейн. Тридцать секунд.

Справедливо. Я бросил задание ему на стол и выбежал за дверь. Оказавшись на улице, я достал телефон и проверил сообщения. Конечно же, это была мама. Она не только прислала мне короткое видео, на котором она снова мастурбирует, рассказывая, как сильно она меня хочет, но и отправила текстовое сообщение.

«После школы выпью кофе с Бекки, вернусь домой немного позже, чем обычно. Люблю тебя!»

Она закончила сообщение смайликом с красными губами.

Я улыбнулся и отправил сообщение. «Понял, желаю повеселиться. Я расскажу тебе, что Клаудия сделала сегодня, когда ты вернешься домой. Я приготовлю ужин. С любовью».

Я вернулся в класс и занял свое место. Я читал кое-какие заметки из нашего учебника, когда мне передали сложенную записку. Я посмотрел на листок у себя в руке, а затем быстро взглянул на мистера Харди, но он, казалось, был поглощен какими-то деталями своих записей, яростно что-то записывая. Я развернул записку и прочитал ее.

— Еще непристойности от Клаудии? — вот и все, что там было написано.

Я оглядел комнату и увидел, что одна из подружек Клаудии, Кимми, смотрит на меня и ухмыляется. Она подмигнула мне, и я понял, что это она отправила записку. Я незаметно покачал ей головой, прежде чем вернуться к своим занятиям.

Две минуты спустя — еще одна записка, снова от Кимми.

«О, от таинственной подружки?»

Когда я размышлял о сложностях этих новых и интимных отношений с моей мамой, я рассматривал их не совсем с такой точки зрения, когда люди явно знали, что я трахаюсь, и они вынюхивали, кто же эта «счастливица». Девушка. Очевидно, что они не могли знать, но уклоняться от ответа, не имея возможности предъявить эту девушку, внезапно стало проблематично. Люди захотят узнать.

Так устроена жизнь в таком сообществе, как старшая школа. Мы были похожи на маленький городок, где каждый что-то знал.

Я решил немного помочь маме и во время ланча направился в редко используемый туалет и юркнул в кабинку. Стоя там, я достал телефон и начал просматривать видео, которые мама присылала мне или которые мы снимали вместе за последние несколько дней. Я остановился на одном, на которой мама извивалась на мне, ее сиськи подпрыгивали, а на лице было выражение явного удовольствия. Ее влажная киска блестела, когда она жадно заглатывала мой член. К счастью, я не забыл отключить звук, прежде чем нажать «Воспроизвести».

Потребовалось совсем немного времени и совсем немного поглаживаний, чтобы мой член затвердел, и я записал десятисекундное видео, на котором моя рука двигалась вверх и вниз по моему стволу. Жаль, что у меня не было времени подрочить, но я бы позаботился об этом дома, кончив глубоко в маму.

Я подписал видео «Посмотри, кому не терпится увидеть тебя, когда ты вернешься домой», а затем отправил его ей. Это придало бы ей сил на сегодняшний вечер.

Если только она не встретилась со своей подругой Бекки и они не начали трахаться. Об этом было приятно думать. Некоторые идиоты могли бы ревновать, но не я. Я хотел, чтобы мама была счастлива.

Я вернулся на улицу и с удовольствием доел свой обед в кафетерии. На удивление, меня никто не прерывал до последних нескольких минут перед тем, как я направлялся на урок литературы.

— Привет, Аарон, — произнес знакомый голос рядом со мной.

Я обернулся и кивнул. — Привет, Джина.

— Ты все еще обижен? — спросила моя бывшая, явно ожидая, что я накричу на нее, отругаю в столовой. Я думаю, кто-то наблюдал за этим.

— Нет, ты поступила так, как считала нужным, — легко ответил я. — Я надеюсь, это то, что тебе нужно. Правда никаких обид.

— Ты не можешь просто так сказать это после всего, — настаивала она, явно не готовая к моему ответу и все еще пытающаяся вызвать желаемую реакцию. — Разве мы ничего не имели в виду?

— То, что у нас было, было не тем, что тебе нужно, Джина. Нечестно было бы с моей стороны продолжать пытаться удержать тебя по своим эгоистичным причинам, — объяснил я. — Это было весело. Но если я не тот парень, то это твое решение, и я не имею права принимать его за тебя.

— Почему ты ведешь себя как придурок? — она почти потребовала, немного повысив голос и привлекая внимание людей поблизости. — Неужели я ничего для тебя не значила?

— Джина, нам по восемнадцать, — просто сказал я. — Никто из нас не думал, что мы пойдем к алтарю. Разве я когда-нибудь оскорблял тебя или был груб с тобой?

Она казалась смущенной. — Н-нет…

— Ты здесь, чтобы сделать предложение? – спросил я.

— Нет! — почти прошипела она, пытаясь выглядеть оскорбленной, но в основном выглядела испуганной. Люди определенно наблюдали за происходящим, и у многих на лицах были ухмылки. — Я теперь с Кевином!

— И я желаю вам обоим всяческого счастья, — любезно сказал я. — Джина, нам было весело, но я не «тот самый». Все нормально. Мы молоды, и у нас еще много времени впереди. Я очень надеюсь, что ты найдешь то, что хочешь, и получишь все, чего заслуживаешь.

Мое лицо и тон ничего не выдавали, но, возможно, выражение моих глаз говорило о том, что «все, чего ты заслуживаешь» следовало выделить курсивом.

Лицо Джины исказилось от гнева, и она начала кричать. — Ладно, придурок! — проревела она, определенно привлекая внимание всех в столовой. — Выброси все и посмотри, без чего ты обходишься!

Она развернулась на каблуках и выбежала из комнаты, а все смотрели на нее. Ее не было несколько секунд, прежде чем все посмотрели на меня. Я беспомощно пожал плечами.

— Я думал, все пошло прахом, когда она бросила меня ради Кевина Лэнга, — сказал я. — Я что-то пропустил?

Ответ на мой вопрос был встречен смехом.

********************

Конец учебного дня…

— Ну, ты, конечно, здорово надрал Джине задницу, — заметила Клаудия, когда мы шли к воротам, ведущим со школьной территории. — Она не переставала пользоваться телефоном на уроке математики, и ее отправили в кабинет за то, что она огрызалась на учителя. Хорошая работа.

— Я не специально, но после ее сегодняшней выходки я не могу сказать, что удивлен или недоволен, — просто ответил я. Мне все еще было любопытно, почему Клаудия пошла со мной, ведь я знал, что у нее есть машина на студенческой парковке.

— Проводишь меня до машины? — спросила она, когда мы подошли к воротам. Так что она просто старалась оставаться со мной как можно дольше.

Я пожал плечами и развернулся, провожая ее на другую сторону школы, к стоянке, где была припаркована ее машина. Она была за рулем маленького белого купе, и мы остановились прямо перед водительской дверью. Я невысокого роста, но, как я уже сказал, она невысокого роста, так что, возможно, это было ее изюминкой. Она улыбнулась мне, прикусив губу и прислонившись спиной к двери.

— Надеюсь, ты позволишь мне подвезти тебя домой, а? — спросила она, опуская ноги ровно настолько, чтобы наши тазы почти соприкасались, ее ступни были снаружи моих.

— Не в этот раз, — усмехнулся я, одаривая ее ответной улыбкой. — Не буду врать, Клаудия, тебе нужно набраться терпения. И я не шучу. Я уважаю ее пожелания об эксклюзивности, если это то, чего она хочет. Уверен, что при других обстоятельствах я бы, по крайней мере, случайно встретился с тобой, и нам было бы очень весело. Но я настаиваю на своем, и не потому, что ты мне не нравишься.

Она вздохнула и кивнула, снова улыбнувшись. — Ну, скажи мне вот что… это кто-то из нашей школы?

Я покачал головой. — Нет. И это все, что ты сейчас получишь.

— Что, мы с подругами должны активно преследовать тебя по всему городу, чтобы попытаться увидеть ее хоть мельком? — рассмеялась Клаудия. — Я шучу. Мы не будем этого делать, Аарон. Но ты должен знать, что загадочные девушки и загадочные парни сводят с ума других девушек, верно? Теперь, когда никто не знает, с кем ты встречаешься, твой коэффициент привлекательности еще выше.

— Это просто крест, который мне придется нести, — сказал я с преувеличенным вздохом, заставив ее снова захихикать. — Ты великолепна, Клаудия. Спасибо за понимание.

— Эта девушка, должно быть, потрясающая, если ты можешь осыпать меня комплиментами и при этом не приставать ко мне, — сказала она. Она встала, но не раньше, чем ее промежность на мгновение прижалась к моей.

— Ой, — хихикнула она. — Какая же я неуклюжая.

Она одарила меня еще одной лукавой улыбкой. — Теперь я знаю, что у тебя там с собой, — сказала она заговорщицким шепотом. — Этой новой девушке повезло, а Джина еще глупее, чем мы все думали.

Клаудия подмигнула мне. — Увидимся завтра, парень, — пропела она, прежде чем развернуться и сесть в свою машину. Я оказал ей любезность, подождав, пока она отъедет, и помахал ей в след. Затем я вернулся к другим воротам и направился домой, размышляя о том, что произошло.

Даже если жизнь с мамой была замечательной, я должен признать, что интерес девушек ко мне, в то время как я был «недоступен», был довольно приятным стимулом для самолюбия. Я просто не хотел, чтобы это приходило мне в голову. Мне нужно было сосредоточиться на отношениях с девушкой, которую я любил. Моей матерью.

Да, как будто это был какой-то вызов. Мы с мамой делали то, чего не делала ни одна девочка моего возраста. Но Клаудия, похоже, решила, что девушки, кроме нее, внезапно заинтересовались мной, а я, видимо, просто не замечал этого. Учитывая, что все мое внимание было сосредоточено на женщине в моей жизни, возможно, я бы позволил себе это. Не то чтобы я был чем-то обязан девушкам, верно?

Прогулка была обычной. Обычно она занимала тридцать минут, но сегодня при моем нынешнем темпе заняла сорок пять. Я вошел в парадную дверь и бросил рюкзак в прихожей. По моим подсчетам, мама должна была вернуться домой только через два часа.

Раздевался ли я, чтобы дождаться ее?

Я решил не делать этого, на случай, если она заявится с Бекки на буксире, но я должен был предположить, что она сообщит мне, если это произойдет. Тем не менее, я не стал снимать одежду и начал думать, что приготовить на ужин. Мама не говорила, что они собираются поужинать вне дома (хех…), и она, без сомнения, сказала бы мне, если бы собиралась.

Словно в подтверждение моих подозрений, зазвонил мой телефон. Мама прислала сообщение с фотографией. Я открыл его, чтобы посмотреть, в чем дело. На снимке она со своей подругой Бекки (черт возьми, она была великолепна!) и еще одной женщиной, поменьше ростом, сидели за круглым столиком в кафе и улыбались в камеру.

— Просто поздоровалась. Увидимся за ужином, дорогой!

Я посмотрел на трех женщин. Какими разными они были. Мама, конечно, была очень привлекательной, несмотря на то, что она была самой старшей из них, с каштановыми волосами и глазами, ее бюст опирался на стол, когда она слегка наклонилась вперед, чтобы сфотографироваться.

Бекки, безусловно, была самой высокой из трех женщин, и ее грудь, обтянутая белой блузкой, казалась даже больше, чем у мамы. У нее были светлые волосы, уложенные в стильную прическу, голубые глаза и очки. Супер-горячая учительница занимается фетишем! Я бы трахнул ее не задумываясь, без вопросов.

Последняя женщина была для меня загадкой, не в последнюю очередь потому, что я не знал ее имени. Она была почти крошечной, ростом максимум со старшеклассницу, но с очень рельефной грудью. Если бы не сиськи, можно было бы подумать, что она несовершеннолетняя. У нее были длинные, зачесанные назад волосы и карие глаза. Ее кожа была загорелой. Я предположил, что она иностранка, возможно, с Ближнего Востока. А еще она была очень сексуальной. Мама, без сомнения, расскажет мне больше, когда вернется домой.

Я решил, что приготовить на ужин, и подготовил ингредиенты. Затем я приготовил кое-что необычное для себя и посмотрел, какое вино лучше всего сочетается с выбранным блюдом. Затем я поднялся наверх и плюхнулся в кресло, чтобы поиграть в какие-нибудь игры, чем я очень редко занимался на прошлой неделе. Мои друзья подумали, что я исчез с лица земли.

Примерно через полтора часа мой телефон зазвонил, и пришло еще одно сообщение от мамы.

— О, минут пятнадцать. Со мной никого нет!

Словно в подтверждение своих слов, она прислала мне селфи с водительского места. Она улыбалась в камеру и приподняла свой легкий свитер, чтобы показать грудь, едва скрывающуюся под выбранным лифчиком. Думаю, я могу свободно раздеться.

Тогда ладно…

Действительно, прошло пятнадцать минут, когда я услышал, как открылась входная дверь. Я был на кухне и готовил ужин.

— Я дома, детка, — крикнула мама из коридора.

— Привет, мам, — крикнул я в ответ. — Я на кухне.

Прошло около минуты, прежде чем в комнату вошла мама, удивительно обнаженная. Ее одежда, без сомнения, была сброшена в гостиной. Она подошла ко мне и обняла сзади, прижавшись своими прелестными сиськами к моей спине.

— Мммм, а вот и мой красавчик, — промурлыкала она, целуя меня в плечо и щеку, в то время как ее руки блуждали по моей груди. — Ты скучал по мамочке?

— Ты знаешь, что я скучал, — рассмеялся я, прежде чем отложить посуду и повернуться к ней лицом. Она прижала меня к стойке, когда наклонилась ко мне, снова заключив меня в объятия.

— Чего тебе больше всего не хватало в мамочке? — тихо спросила она, прижимаясь киской к моему члену.

— Просто быть с тобой. Правда, — честно ответил я, положив руки ей на бедра, прежде чем поцеловать ее. Она растворилась в поцелуе. Наши языки нашли друг друга и влажно сплелись. Мы оба чувствовали, как мой член набухает в ответ на эту простую стимуляцию, и мама, как и следовало ожидать, уже была влажной. — Я имею в виду… ладно, я тоже скучал по тебе, но просто быть вместе так важно.

Мама хихикнула и прервала поцелуй, чтобы ухмыльнуться мне, глядя в глаза, пока она прижималась ко мне своей киской. — О, кому-то наскучил секс с мамочкой? Обнимашек теперь достаточно?

— Может быть, я позволю ему рассказать тебе, — сказал я, внезапно развернув ее так, что она оказалась прижатой к прилавку, и перегнулась через него. Мама ахнула, когда я схватил ее за правую ногу и задрал ее на прилавок, бесстыдно обнажая ее. Другой рукой я запустил руку в ее волосы, схватив их и взъерошив.

— Ты хоть раз надевала трусики сегодня? — Спросил я ее, слегка потянув за волосы, зная, как сильно ей это нравится.

— Нет, только мое платье. Сегодня никаких трусиков, — прошипела она, взволнованно оглядываясь на меня. — Они остались в моей сумочке на всякий случай. Почему ты спрашиваешь, большой мальчик?

В ответ я приставил свой уже затвердевший член к ее влажной щелке и ввел его, входя в нее одним длинным движением. Мы оба застонали, когда я вошел в нее, а затем начал толкаться.

— Ты определенно на взводе, — выдохнула она, оглянувшись на меня и опершись о стойку. Рука, которая поддерживала ее ногу, теперь потянулась к ее груди и начала ласкать ее, заставляя ее стонать. — Какой у тебя был день в школе?

— Ну, из-за того, что ты весь день переписывалась со мной о сексе, а потом Клаудия пристала ко мне и разрешила снимать ее обнаженную на видео, я провел день в состоянии постоянного возбуждения, — выдохнул я, чувствуя, как женственность моей мамы скользит и сжимается вокруг меня.

— О-о-о, маленькая шлюшка все еще вынюхивает что-то? — поддразнила мама, подмигнув мне, и, заведя руку за спину, погладила мою грудь.

— Запретный плод, наверное, — с придыханием произнес я, продолжая трахаться. — Все хотят знать, кто эта новая девушка в моей жизни. Она спросила, ходила ли эта девушка в нашу школу, и я ответил, что нет.

— Так что нам нужно быть осторожными на людях, — выдохнула она, двигаясь взад-вперед напротив меня. Она хихикнула, вспомнив о чем-то своем. — Жаль, что мы не можем найти для тебя девушку-приманку.

Она снова посмотрела на меня. — Было весело снимать видео? — спросила она, сжимая меня своими внутренними мышцами.

Я кивнул. — Не так весело, как у нас, но и не плохо.

— Тогда давай просто забудем о ней, пока не кончим, — сказала она хриплым голосом, снова сосредоточившись на том, чтобы трахать меня. — Мамочка заставит тебя кончить, малыш, и снимет все напряжение.

Она, конечно, была права. Через минуту мы оба дрожали, и я с силой вошел в нее, а она в ответ прижалась ко мне. Мы оба содрогались и стонали. Я извергал свою сперму глубоко в нее, в то время как мама смачивала наши бедра и пол под нами. Она опиралась обеими руками о столешницу и дрожала, пытаясь отдышаться.

Что касается меня, то я сильно кончил и чувствовал, что готов просто рухнуть на пол. Это было здорово. Я наклонился и оперся на ее спину, все еще находясь внутри нее, чувствуя, как ее киска сжимает и массирует меня.

Мама, наконец, повернула голову, и мы поцеловались, влажно и нежно, а ее рука ласкала мою щеку и подбородок. Как только мы оба отошли от толчков, она соскользнула с меня и, опустившись на колени, принялась очень внимательно облизывать мой член ртом. Другой рукой она прикрывала свою киску, чтобы моя сперма не вытекла наружу.

— Ммммм, — счастливо пробормотала она, наконец-то выпуская меня из объятий своего теплого, влажного рта. Она улыбнулась мне. — Я думаю, ты продолжишь готовить ужин. Мамочка сядет на стул и выпьет из себя аперитив. Хорошо?

Я кивнул и помог ей подняться. Она, покачиваясь, подошла к маленькому столику и уселась на один из стульев, широко расставив ноги и бесстыдно выставляя себя на всеобщее обозрение. Я время от времени оглядывался, продолжая готовить ужин, и она демонстративно водила пальцами по своей киске, выманивая мою сперму, а затем громко слизывая ее с пальцев.

У меня снова чуть не встал.

— Я сейчас вернусь, детка. Мне нужно пописать, — сказала она, встала и вышла на минутку в гостиную, прежде чем подняться наверх. Я продолжил готовить, и минуты через три мой телефон зазвонил. Я оглянулся и увидел, что мне пришло видеообращение от мамы.

Без сомнения, она показывала, как писает. В конце концов, теперь это было одним из наших любимых занятий.

Когда она спустилась, я уже готовил, и она вдохнула аромат еды, которую я готовил.

— Мммммм, — мечтательно выдохнула она, подходя к столу. — Энчиладас с обжаренными бобами и рисом. Мой маленький мальчик — гурман. Откуда у него такая тяга к мексиканской кухне? Я думала, фамилия Клаудии Эммонс?

Я рассмеялся. — Мам, я хочу съесть сегодня только одно тако.

Она хихикнула и принялась накрывать на стол, пока я ставил еду в духовку. Я протянул ей свой телефон. — Хочешь посмотреть видео с Клаудией, мама?

Она слегка покраснела. — Это твое личное видео с девушкой, которая к тебе неравнодушна, Аарон. Мне не следует это смотреть.

— Да, но я не влюблен в нее, мам. Я влюблен в тебя, — заметил я. — У Клаудии нет никакой возможности что-либо сделать, не рассказав тебе все до конца. Я хочу, чтобы все было именно так.

Она задумалась и кивнула. — А мне можно говорить о ней гадости?

Я снова рассмеялся. — Мам, то, что ты голая и говоришь гадости о девушках, для меня на данный момент является прелюдией.

Она весело рассмеялась и взяла мой телефон, нашла видео и открыла его.

— О, эта маленькая шлюшка, — сказала она похотливым тоном, наблюдая за происходящим. — Все равно, неплохо, правда? Она выглядит действительно привлекательной.

Она вернула мне мой телефон. — Если ты думаешь, что она не взбесится, тогда давай трахнем ее, детка.

— Должен признать, что с близнецами нам, скорее всего, повезет больше, — усмехнулся я. — Но я попробую, обещаю. У нас есть несколько минут, так почему бы нам не пройти в гостиную, и ты не расскажешь мне о своей встрече с Бекки?

Мама кивнула и, взяв меня за руку, повела в гостиную. Она усадила меня на диван, а затем забралась ко мне на колени, оседлав меня. Ее руки обвились вокруг моих плеч, а ее киска прижалась к моему (временно) спящему члену. Она улыбнулась, глядя мне в глаза. — Итак, Бекки встретилась со мной, чтобы оставить несколько анкет и рассказать, как подать заявление и что сказать на собеседовании. Я отправила тебе это фото… Бекки такая же великолепная, какой ты ее помнишь?

Я кивнул. — Это из-за нее ты сегодня не надела нижнее белье?

Мама вздохнула и кивнула. — Выдала желаемое за действительное, но да. Она не знала, что на мне не было трусиков. Это было просто заявление о намерениях с моей стороны.

Теперь она посмотрела на себя сверху вниз. — И ее сиськи даже больше, чем у меня. Я небрежно прокомментировала это, и она сказала, чтобы я не волновалась. Она чувствовала себя настоящей свиньей рядом со своим любимым профессором и упомянутой младшей сестрой профессора. Это сильно повысило ее самомнение, когда она сказала мне, что я такая же хорошенькая, какой она меня помнила.

— Эй, ей позволено соглашаться со мной, — непринужденно сказал я, заставив маму хихикнуть и поцеловать меня в щеку, а потом слегка прикусить. — А кто была другая девушка?

— О, это, очевидно, ее гостья, египтянка по имени Нану, — объяснила мама. — Она из очень отдаленной части Египта и совсем не говорит по-английски. Бекки приходится говорить с ней на латыни.

— Это немного странно, — заметил я. — Кто в наше время говорит на латыни?

— Боюсь, что не я, — призналась мама. — Последний раз я изучала латынь в старших классах. В наши дни это не требуется для учителей, которые не преподают латынь. Так что Нану в основном просто с любопытством наблюдал за нами, время от времени разговаривая с Бекки. Она… энергичная штучка.

— Если бы не ее сиськи, она выглядела бы на двенадцать, — заметил я.

— Ух, я знаю, — мама, казалось, ворчала, но явно не всерьез. — Так несправедливо, что у такой маленькой девочки такие большие сиськи. Я чувствовала себя лосихой.

— Бекки, должно быть, чувствовала себя амазонкой, — рассмеялся я. — Так они действительно трахаются?

Мама на мгновение задумалась. — Бекки никак не отреагировала на это. Но Нану, похоже, была немного собственницей по отношению к ней. И она не просто смотрит на тебя, она… оценивает тебя. Клянусь, она раздевала меня глазами. Думаю, в какой-то момент Бекки на латыни велела ей остановиться, потому что она, по крайней мере, попыталась перестать пялиться на меня.

— Должен признать, мам, что для мира будет большой потерей, если Бекки не будет постоянно заниматься сексом, — усмехнулся я. — Она как бы создана для этого.

— О, она знает, — согласилась мама. — В учительских кругах ходит шутка, что она сложена как порнозвезда. Честно говоря, большинство учительниц завидуют ей. Можно было бы ожидать, что у нее самые низкие оценки в округе, потому что ученики слишком заняты тем, что пялятся на нее, а не выполняют свою работу. Но, по ее словам, она одевается скромно, чтобы не отвлекать внимание.

Наша болтовня о других людях закончилась, потому что мы снова начали целоваться, а мама ерзала у меня на коленях. Маленький Аарон еще не был готов к новой поездке, но она заставила его раздуться, хотя он и оставался вялым. Мы заглатывали языки друг друга, а ее прелестные сиськи прижались к моей груди, когда таймер на плите звякнул. Мама вздохнула и отодвинулась от меня.

— Черт, пора ужинать, — казалось, проворчала она, но я знал, что она не это имела в виду. Мы расцепились и пошли на кухню вместе, держась за руки. Мама начала накрывать на стол, а потом удивленно посмотрела на меня, разглядывая бутылку вина. — «Блан шенен»?

Я пожал плечами, доставая энчиладас из духовки. — Я погуглил, какие вина к ним подаются. Так что будем надеяться.

Мама налила вина и села рядом, пока я накрывал на стол. Она глубоко вздохнула, когда я положил перед ней еду, и закрыла глаза. Она счастливо вздохнула.

Конечно, было приятно поужинать с мамой, просто поболтать и насладиться обществом друг друга. Конечно, мы были раздеты, но на тот момент это было уже не новостью. Маме каким-то образом удалось избежать «случайного» пролития кесо на себя во время этого ужина, и ее тарелка была абсолютно чистой, когда мы доели. Даже крупинки риса не осталось.

— Ты была голодна, правда? – рассмеялся я. — Мне следовало приготовить больше.

— Нет, нет, — сказала мама, откидываясь на спинку стула и нежно поглаживая свой аккуратный животик. — Этого было более чем достаточно. Я не хочу быть неповоротливой, когда придет время выебать моего маленького мальчика позже. Кстати, с чего бы нам начать наш вечер, детка?

Я задумался, убирая посуду в раковину. На улице темнело, апрельское небо стало темно-серым. — Хочешь посидеть в ванне?

— Пока мое любимое место свободно, — промурлыкала она, вставая рядом со мной и поглаживая пальцем мой член.

Пятнадцать минут спустя…

Я сидел в ванне, и струя воды гудела вокруг меня, а мама сидела верхом у меня на коленях и смотрела в сторону, постанывая так тихо, как только могла, пока двигалась вверх-вниз. Мой член был глубоко в ее заднице. Как бы ни возбуждала меня Клаудия днем, я не мог себе представить, что она чувствовала себя так же хорошо, как мама. Мама все еще была напряжена, и у нее было много опыта и умений, когда дело доходило до секса. Научный факт.

Мама наклонилась ко мне и поцеловала, а ее язык обвился вокруг моего и проник в мой рот. Она тяжело дышала, когда я ощупал ее мокрые сиськи, пощипывая и теребя соски.

— Мамочку за победу, — пропыхтела она, запуская пальцы в мои мокрые волосы. — Она запала на тебя, а этой шлюхе-неудачнице Джине оставалось только накричать на тебя в кафетерии и выставить себя глупой маленькой девочкой.

— Ты права по всем пунктам, мам, — согласился я, лаская ее, пока она скакала на мне. Может, я и не позволял Клаудии говорить гадости о Джине, но мама была более чем рада этому. У нас больше не было границ. И мы этого хотели. — Она проиграла тебе. И всегда будет проигрывать.

Мама снова прижалась своим ртом к моему, крепко целуя меня, а затем завизжала, содрогаясь и кончая. Это было бы еще не все. Мама испытывала множественный оргазм, независимо от того, трахал ли ты ее киску или задницу. Это была хороший трах, без вопросов. Она тяжело дышала, двигаясь на мне порочными кругами, удерживая меня глубоко внутри, в то время как удовольствие расцветало в ней. Я сильно сжал ее грудь, когда она кончила.

Мама продолжала извиваться на мне, но уже медленнее. Поскольку я кончил раньше, теперь у меня была некоторая выдержка, и я просто позволил ей делать свое дело.

Мой телефон зажужжал рядом со мной на маленькой подставке, где также стояли наши напитки. Мама заказала дакири, а я пиво. Мама подняла голову и посмотрела на мой телефон, увидев имя на экране.

— Это снова Клаудия, — просто сказала она. — Похоже, она прислала тебе фото или видео.

— Открой это, — с готовностью сказал я, не заботясь о том, увидит ли мама. Я дал ей пароль от своего телефона, а она дала мне свой. Нам нравилось быть такими близкими друг с другом.

Мама открыла сообщение, и началось воспроизведение видео. На нем была изображена Клаудия в ванной, снятая сверху, и она лукаво ухмылялась в камеру. Она использовала пену для ванны, чтобы стратегически прикрыть свои соски и киску, но все остальное было видно и мокро. Она чуть-чуть пошевелила грудью, напомнив мне о размере ее сисек.

«Думая о тебе, я решила послать тебе дразнилку». 😉 — гласила подпись.

— О, маленькая шлюшка, — хихикнула мама, когда мы снова посмотрели это. — Все еще пытаешься надавить на моего парня.

Теперь она посмотрела на меня. — Мы должны отправить ей фото или видео с тобой в ответ. Я буду снимать это с другого конца ванны, и она подумает, что это твоя таинственная девушка делает снимки. Она, конечно, была бы возбуждена.

Я рассмеялся и кивнул. Как только мама зациклилась на идее хулиганить и заниматься троллингом, ее уже было не остановить. Она взяла мой телефон и заняла место в ванне прямо напротив меня. Она устроилась поудобнее и стала наводить фокус на меня.

— Так что раскинь руки, детка, и покажи ей свою грудь, — проинструктировала она. Я положил руки на края ванны и лениво улыбнулся в камеру. Я не был мускулистым или что-то в этом роде, но я был в хорошей форме и гордился тем, как выгляжу. Мама быстро сняла видео и сделала несколько снимков. Она хихикнула, глядя на работу своих рук, прежде чем вернуться и отдать мне мой телефон.

— Хорошо. Теперь сделай подпись и отправь видео, давай, давай, давай… — подсказала она, взволнованная тем, что может соревноваться с девушкой вдвое моложе ее.

Я ввел дурацкую подпись и отправил ей обратно. Мама прижалась ко мне, когда я положил трубку. Она целовала мою грудь, плечи и ласкала меня, когда пришел неизбежный ответ. Мама чуть ли не вырвала телефон у меня из рук и открыла сообщение. Я не возражал. Теперь это была более или менее ее игра, и я был просто фигурой, которой она играла, владея этой молодой женщиной.

Она включила воспроизведение, и мы посмотрели видео. Клаудия все еще была в ванне, но выглядела удивленной и, возможно, немного возбужденной. Она снимала спереди, одной рукой, а другой ласкала свою скользкую грудь. Теперь был виден сосок. Это было видео, и она разговаривала.

— Парень, ты что, хочешь, чтобы тебя изнасиловали? – рассмеялась она. — Кто снимает это видео? Таинственная подружка?

— Аарон, сними видео, — хрипло сказала мама, вставая. — Пора научить эту девочку, кто здесь главная…

Я пожал плечами и согласился. Мама стояла прямо передо мной, и с того места, где я держал телефон, был виден ее животик. Мама слегка раскачивалась и извивалась, пока я снимал, а ее руки блуждали по ее влажному телу, даже дразня и обхватывая ее киску.

— Хорошо. Подпиши и отправь, — сказала она, снова усаживаясь и с интересом наблюдая за операцией. Я ввел заголовок. «О, ты имеешь в виду ее?» — и отключил телефон.

Прошло почти десять минут, прежде чем мы получили ответ. Я открыл его. На этот раз это было просто сообщение.

«Не знаю, кому я сейчас больше завидую, тебе или ей. В любом случае, спасибо за оргазм. Спокойной ночи!»

— Она поняла, что проиграла, — рассмеялась мама. — Она свяжется с тобой завтра, когда ты будешь в школе, но пока мы ее успокоили. Сегодня вечером она больше не будет тебе писать. Она пытается все это переварить.

— Если только я не буду вести себя как придурок, — просто сказал я. — Как будто я вожу ее за нос.

— Аарон, — сказала мама, забираясь ко мне на колени и объясняя мне теперь уже своим материнским голосом. — Ты сказал ей, что вполне мог бы встречаться с ней при других обстоятельствах. Она знает, что о тебе говорят, и все равно флиртует. Ты делаешь только то, чего она от тебя ожидает. Она почувствует себя оскорбленной, если ты ничего не скажешь или будешь просто холоден с ней. И то, что она была застигнута врасплох тем, что ты ей показал, вовсе не означает, что ты с ней играешь. Ты немного помогаешь ей в этом. Большая разница.

Мама говорила разумно. Я уже должен был привыкнуть к этому. Мы отложили телефон и продолжили целоваться. Только мы вдвоем в нашем маленьком личном раю. Мы провели в ванне еще полчаса, прежде чем отправиться в дом. Мы перешли в гостиную и начали смотреть домашнее порно. Это было из новой папки на моем ноутбуке под названием «Лучшие хиты», и в ней было десять видео, которые каждый из нас выбрал сам, как свои любимые.

— О, боже мой, — пробормотала мама, закрывая лицо руками, пока мы наблюдали, как ее трахают сразу трое парней. Она прижималась ко мне, когда мы лежали на боку на диване, а мой твердый член был глубоко в ее гладкой киске. — Я все еще не могу поверить, что смотрю это со своим маленьким мальчиком.

— Все в порядке, — сказал я, ободряюще сжимая ее грудь. — Я все еще не могу прийти в себя от того, какая ты потрясающая, и почему я все эти годы сам этого не понимал и не видел.

— Может быть, мамочка пыталась скрыть это от своего невинного маленького мужчины, — сказала она, убирая руки от лица и позволяя мне продолжать трахать ее. — В конце концов, я не хотела тебя развращать.

— Жаль, что ты не сделала этого давным-давно, — просто сказал я, заставив ее хихикнуть и кивнуть.

— Точно, — согласилась она.

Видео чередовались, одно с ней, другое с мной. В целом просмотр плейлиста занял чуть меньше часа. По общему признанию, большая часть вклада в «отрезок времени» принадлежала ей, но я решил сделать это лучше.

Что было бы интересно, поскольку, по мнению всех девушек, которые меня знали, я был недоступен. Как бы я мог снимать более длинные видео, кроме как с мамой? У нас была для этого целая папка.

Следующим было видео, на котором я трахался с девушкой, с которой у меня было короткое свидание. Это было захватывающе, и она никогда ни от чего не отказывалась. Оказалось, что она никогда не отказывалась и от наркотиков. Однажды ночью у нее случился передоз, когда она была дома. Она выжила, но я больше никогда ее не видел.

Конечно, я знал это видео вдоль и поперек, и мои мысли были в какой-то степени далеко, даже когда я продолжал трахать маму. Я думал о ее встрече с Бекки сегодня утром. Они собрались вместе, чтобы обсудить возможную новую работу мамы в качестве замены Бекки в средней школе Мурдейл. Очевидно, администрация была в восторге от этой идеи. Это было ближе к нашему дому, чем ее нынешняя школа, что маму тоже устраивало.

Я думаю, что, с точки зрения мамы, самым лучшим в этом был новый вызов. Все эти годы она работала с маленькими, и у нее это прекрасно получалось. Я не сомневаюсь, что ей это нравилось. Но преподавание, настоящее преподавание с реальными курсами и информацией, — это то, к чему стоило стремиться. Мама не специализировалась в естественных науках, но сохранила свою квалификацию в области информационных технологий настолько, что могла преподавать этот предмет в старших классах. Мама была специалистом широкого профиля и знала большинство предметов, которые ей предстояло преподавать, достаточно хорошо, чтобы не забыть или не знать то, чему она должна была учить.

Это заставило меня задуматься, каково это — учиться у нее. Конечно, она занималась со мной дома, когда это было необходимо, но я думал о ней в классе.

Еще одно видео с мамой, по-настоящему скандальное, и я почувствовал, как она дрожит в моих объятиях, когда мы смотрели его. Я старался трахать ее глубже и жестче, и она стонала в ответ, извиваясь подо мной и теребя пальцами свой клитор.

Мама вздрогнула и внезапно выпрямилась, напрягшись и громко застонав, когда кончила. Я застонал и толкнулся внутрь, наполняя ее киску своей спермой. Некоторое время мы лежали, тяжело дыша, почти забыв о видео. В конце концов, не то чтобы они были недоступны в любое время, когда у нас возникало желание. Мама прижалась ко мне спиной, мурлыча от удовольствия и удовлетворенности.

— Молодец, малыш, — прошептала она, сжимая мой член своим узким проходом. — Я так сильно тебя люблю.

— Я тоже люблю тебя, мам, — искренне сказал я ей в ответ.

Мы приняли душ и поиграли на нашей кровати, борясь и щекоча друг друга. Мама попыталась прижать меня к себе своими сиськами, чтобы я подчинился, но она вскрикнула от шока, когда я скользнул пальцем в ее задницу. Прежде чем она была готова, я перевернул ее и оказался сверху, придавив. Она смотрела на меня снизу-вверх, широко раскрыв глаза, а ее грудь тяжело вздымалась. Я раздвинул ей ноги и прижал свой член к ее киске.

— Сдаешься? — Спросил я, слегка запыхавшись. Может, я и был крупнее и сильнее, но она, безусловно, старалась изо всех сил, не позволяя мне легко победить.

Она кивнула. — На этот раз, — тихо сказала она. — Забирай свой приз.

Мой член был готов к действию достаточно быстро, и мы оба застонали, когда я вошел в нее. Я мог быстро кончить, но для меня было важно отправить маму спать, испытав как можно больше оргазмов. В конце концов, она всегда оправдывала мои усилия.

Мы нежно занимались любовью, и мама содрогнулась от двух оргазмов, прежде чем мы прижались друг к другу, обнимаясь. Свет был выключен, и мы закрыли глаза, целуясь и шепча слова любви, пока мама не замолчала, погружаясь в сон. Я прижимал ее к себе и думал о том, как все будет развиваться в ближайшее время.

Чего я хотел?

Я знал, что, в конечном счете, у нас с мамой не было будущего как у пары, как у мужа и жены. Это было не только незаконно, но я знал, что мама хотела семью и внуков. И мы не могли иметь детей. Не говоря уже о том, что это было генетически и юридически рискованно, у мамы были перевязаны маточные трубы. Так что я не собирался быть эгоистом и просто держать ее при себе, отказывая ей в одном из ее великих стремлений и мечтаний, не так ли? Это эгоистичное дерьмо было для маленьких мальчиков.

Еще была тетя Трейси, мамина сестра. Они выросли вместе и любили друг друга. Мама любила свою сестру больше всех, за исключением, возможно, меня. Мама заслуживала того, чтобы быть с человеком, который полностью отвечал на ее любовь. И это была тетя Трейси. Если бы я мог помочь этому случиться, я бы это сделал.

Может быть, это звучит несколько эгоистично и похоже на фантазию, но я хотел, чтобы мы все были счастливы вместе. Мама и Трейси, мама и я… я и та, кем бы ни была моя жена, мама и та, кем бы ни была моя жена…

Большая, счастливая, тайно вступающая в кровосмесительную связь семья.

Что сделало этот брак жизнеспособным, по крайней мере, в моем представлении, так это то, что я не переставал искать девушку, которая с готовностью приняла бы и радовалась моим отношениям с мамой и, предположительно, с тетей. Мама хотела этих внуков, и она хотела невестку, которую любила бы и безоглядно обожала. Маме еще не было и сорока, но у нее всегда были такие желания.

Поэтому, когда выяснилось, что папа — гнилое яблоко, это, должно быть, сильно ее задело. Однажды, когда она почувствовала, что может рассказать мне, когда все пошло не так и как именно, я спросил.

Я думал о маме и о том, как сделать ее счастливой, когда наконец заснул.

***********************

В пятницу утром, как раз перед уроком…

Клаудия снова нашла меня у моего шкафчика, и на этот раз у нее было подкрепление. С ней были две ее подруги, Эбби, и Нила, индианка, которая присоединилась к нам в начале года. Все трое были известны своей раскрепощенностью, если хотите. И, очевидно, они не гнушались проявить коллективную силу воли, немного надавить на сверстников.

Как ни странно, я также заметил, что начал получать недовольные взгляды от парней, в основном спортсменов. Не то чтобы меня это волновало.

— Привет, жеребец, — сказала Клаудия, застенчиво улыбаясь. — Что скажешь хорошего?

— На данный момент я могу придумать три подходящих слова, — сказал я с ответной веселой улыбкой. — Эти слова начинаются на К, Н и Э.

Клаудия и Нила захихикали, но Эбби нахмурилась. — Ты ждешь, что мы угадаем? — чуть не захныкала она.

— Он говорит о нас троих, глупышка, — объяснила Клаудия, подтолкнув подругу локтем и заставив Эбби покраснеть. У нее была репутация не слишком сообразительной девушки. — Он просто сказал, что мы были тремя хорошими словами.

— О, — пробормотала Эбби, глядя в пол. — Спасибо. Но мы с Нилой не нуждаемся в комплиментах, понимаешь?

— Молчи! — прошипела Клаудия, хлопнув подругу по бедру и на мгновение запаниковав. Теперь она посмотрела на меня, тоже покраснев и выглядя взволнованной. — Черт, я… Черт возьми.

Она немного расслабилась и вздохнула. — Это ты виноват в том, что сейчас такой привлекательный, Зейн, — начала она. — Да, похоже, я немного влюблена в тебя, и что-то не дает мне остановиться.

Я перестал рыться в своем шкафчике, чтобы обратить на нее внимание. Она только что попала в неловкую ситуацию, и самое меньшее, что я мог сделать, это уделить ей все свое внимание. — У нас есть несколько минут до начала урока. Может, прогуляемся? Коридор — неподходящее место для приватных бесед.

Клаудия задумалась, а затем кивнула. Я посмотрел на двух других девушек. — Хотите пойти с нами? Вы, несомненно, та самая кавалерия, на случай, если у нее сдадут нервы.

Эбби и Нила посмотрели друг на друга, а затем на Клаудию, которая слегка кивнула. Я закрыл свой шкафчик, и мы вышли через ближайшие двери на лужайку. Клаудия — рядом со мной, а двое других — чуть позади.

— Ты воспринял это довольно спокойно, — наконец сказала Клаудия, как только мы отошли от толпы студентов. — Многие ребята, возможно, испугались бы и держались отстраненно.

Я пожал плечами. — Ты ведешь себя довольно храбро, Клаудия. Я восхищаюсь этим, правда. И ты не вредничаешь. Ты просто… чего-то хочешь, и тебе нужно это знать.

— Я думаю, дело в том, что я уже знаю, — вздохнула она. — Ты с этой девушкой, и ты по-прежнему так добр ко мне. Я… что бы она подумала, если бы ты показал ей видео, на котором ты снял меня вчера в комнате уборщицы?

— Она видела это вчера, — просто сказал я. Клаудия пискнула. — Так же, как вчера вечером она увидела те фото и видео, на которых ты лежишь в ванной.

— Это один из моих лучших приемов, — проворчала она, в то время как две другие девушки захихикали, очевидно, зная, что это правда. — И ты все испортил, продемонстрировав мне ее тело в своей горячей ванне. Я должна была разозлиться.

— Это игра, Клаудия, и мы дразним друг друга, — возразил я. — Ты уже знаешь, что я считаю тебя привлекательной. Я тебе об этом говорил. Вся школа знает, что ты привлекательна. Но ты никогда не преследовала меня так, когда я был с Джиной, поэтому я просто спрашиваю честно… что изменилось?

Она долго думала над этим, а потом ответила. — Кажется, я уже говорила тебе, что теперь ты стал другим. Кем бы ни была эта счастливица, с которой ты трахаешься, от нее ты сияешь. Как сказала бы моя мама, «Бодрый шаг». Мы все это видим.

— Это правда, — подтвердила Нила, кивая. — Ты какой-то другой. Эмм… лучше?

— Ты всегда был красивым парнем, Аарон, но теперь это нечто большее, — продолжила Клаудия. — Возможно, многое из этого — запретный плод, но многие парни таковы. Ты просто… что ж, теперь ты выглядишь как особенно аппетитный запретный плод, и это что-то новенькое.

Она посмотрела на меня и улыбнулась обнадеживающей улыбкой маленькой девочки. — Как думаешь, она когда-нибудь захочет пойти на двойное свидание?

Я рассмеялся. — Сейчас я сомневаюсь. Но, возможно, она не будет против, если мы когда-нибудь пойдем куда-нибудь втроем, только ты, я и она. Она считает тебя сексуальной.

Клаудия густо покраснела, в то время как Нила и Эбби издавали дразнящие звуки «ооооооооо».

— Она выглядит довольно обалденно, — пробормотала Клаудия.

— Она такая и есть, — рассмеялся я. — Если бы ты встретила ее, ты бы забыла обо мне и зациклилась на ней.

Все три девочки рассмеялись, и мы направились обратно к главному зданию, когда прозвенел звонок.

*****************************

Урок миссис Тримп…

Было трудно не обращать внимания на то, что мой телефон каждые несколько минут звонит в кармане, сообщая об очередном сообщении или MMS. Должно быть, у мамы был тяжелый день с детьми, если у нее было время так часто это делать.

Или, может быть, это была Клаудия. Я не знал о ее расписании, но я бы не стал обвинять ее в том, что она продолжает посылать мне сообщения в течение дня.

Миссис Тримп проходила мимо меня в какой-то момент, когда у меня в кармане зазвонил телефон, а затем она проходила мимо во второй раз, когда он зазвонил. Я честно не доставал свой девайс. Она посмотрела на меня сверху вниз, помолчала, а затем подошла к своему столу, взяла какие-то бумаги и что-то подписала.

— Мистер Зейн, — позвала она. Я поднял глаза и увидел, что она протягивает мне бумаги. — Не будете ли вы так любезны отнести это в кабинет? Мне следовало сдать их до начала урока, но я отвлеклась.

— Да, мэм, — сказал я, вставая и кивая. Я подошел и взял у нее бумаги.

— Не мешкайте, сэр, — казалось, предупредила она меня. — Я ожидаю, что вы вернетесь в течение пяти минут.

Я снова кивнул и направился к выходу из комнаты. Я взглянул на бумаги, которые она мне дала, и нахмурился — это были обычные бумажные листы с различными не относящимися к делу и редко разборчивыми пометками. Она размашисто поставила свою подпись поперек них.

Затем внизу верхней страницы я увидел небольшую заметку от нее.

— Разберись с твоим вопросом. Пять минут.

Я улыбнулся. Благослови бог эту женщину.

Я разорвал листок и выбросил его в контейнер для вторичной переработки, прежде чем пойти в туалет. Зайдя в кабинку, я открыл свои сообщения. Пять от мамы и семь от Клаудии.

Наверное, у них обеих был тяжелый день.

Мама прислала мне несколько пикантных фотографий и одно видео, на котором она мочится в туалете для персонала. На ее лице была озорная ухмылка, а подпись гласила: «Это далеко не так приятно, как когда ты внутри меня, детка».

Я отправил ей ответное сообщение. — Нет такого места, где я бы предпочел оказаться, мам. Люблю тебя!

Я перешел к сообщениям от Клаудии, и некоторые из них вызвали у меня удивление. Конечно, она была здесь, со мной в школе, значит, где-то в главном здании. На первом видео она была запечатлена в душе женской раздевалки, мокрой и озорно улыбающейся, демонстрируя свое тело. Очевидно, видео снимал кто-то другой. Ее руки блуждали по ее блестящему телу.

На следующем видео она все еще была под водой, но уже стояла рядом с совершенно обнаженной Нилой. Они обе смотрели в камеру, чтобы не потерять себя из виду, но повернули головы, чтобы поцеловать друг друга с закрытыми глазами. Они также протягивали руки, чтобы погладить грудь друг друга.

На следующих нескольких видео было видно, как она и Нила все еще стоят под душем и целуются, но их руки находятся между ног друг друга, лаская и перебирая пальцами. На другом видео Эбби стояла на коленях перед Клаудией и ласкала языком ее влажную щелку. Клаудия закрыла глаза, вцепившись в волосы Эбби, и прижалась бедрами к лицу подруги.

На последнем видео крупным планом было снято миловидное личико Клаудии, в то время как она придавала камере страстный вид, вода стекала по ее лицу из душа, а она водила пальцем по коже, в конце концов прикусив ноготь.

«Надеюсь, новенькая стоит того, чтобы пропустить все это…» — гласила подпись.

Я не мог в это поверить, но новенькая была. Было бы безумием говорить такое при любых других обстоятельствах, не так ли?

Я подумал, что лучше ответить. Я обдумывал, что сказать, чтобы быть вежливым и комплиментарным, но при этом не загнать себя в угол.

«С какой стати тебе кажется, что ты хочешь меня, когда у тебя уже есть это, выше моего понимания. Хорошая работа — заводить правильных друзей. Должно быть, это из-за того, что тебе не хватает члена в этой компании, а?»

Может быть, это и банально, но так и должно было быть, и она бы захихикала. Я знал, что так и будет. Я отправил сообщение, и мне пора было возвращаться в класс. Я вернулся, когда у меня оставалось несколько секунд, и сел за свой стол. Миссис Тримп украдкой взглянула на меня из-за своего стола, и я слегка кивнул ей. Она улыбнулась и вернулась к своей работе.

Урок закончился, и я собирал свои вещи перед уходом на урок французского. Я вышел последним, и миссис Тримп улыбнулась мне.

— Напряженное у тебя утро, Аарон, — заметила она. — Я восхищаюсь твоей силой воли. Ты игнорируешь постоянные звонки своего телефона. Мисс Эммонс часто забывает, что у нее тоже есть занятия в этом учебном заведении?

Я усмехнулся и покачал головой. — Это оказалась моя мама. Сегодня ее дети в детском саду сводили ее с ума, и ей нужно было выговориться.

— О, бедняжка, — сказала моя учительница. Она знала, что мама тоже была учительницей. Большинство учителей в округе, по крайней мере, знали друг о друге, даже если и не встречались. — И все же, я полагаю, ты предпочел бы, чтобы мисс Эммонс обрушилась на тебя с критикой, а?

— Я обещаю, что это не повлияет на мою успеваемость в классе, Норма, — с готовностью сказал я, кивнул ей и направился к выходу. Когда я выходил, мой телефон снова зазвонил. Я предположил, что это Клаудия, и быстро проверил, когда убедился, что никто не смотрит. Это была фотография, на которой она надулась.

«Ну, откуда мне знать, если я не видела этого члена? Ты же видел меня всю… 😉

Я усмехнулся и пошел на следующий урок.

****************************

Наконец-то день подошел к концу, и я вышел, теперь уже в сопровождении Клаудии, Эбби и Нилы. Ни одна из девушек, казалось, ни капли не стеснялась присланных ранее видеороликов. Ни смущения, ни хихиканья, ничего. Они просто пошли рядом со мной, как будто ничего не случилось. Я проводил их до машины Клаудии, полагая, что так будет правильно. Я знал, что она часто подвозит своих подруг домой.

— Ты уверен, что я не подвезу тебя домой? — спросила она, одарив меня одной из своих озорных ухмылок. — Конечно, есть место еще для одного.

— С вами, тремя людоедками? – рассмеялся я, заставив их всех захихикать. — Я уверен, что не добрался бы до своей входной двери целым и невредимым. Вы бы просто выбросили мои окровавленные кроссовки на веранду, чтобы моя мама нашла их позже.

— Ладно, ты меня понял, Зейн, — призналась она, мило улыбаясь. — Я получаю удовольствие от этого неприличного флирта. Мы все получаем удовольствие. Ты не против? Правда?

— Если и когда это произойдет, ты узнаешь, — просто сказал я. — Просто знай, что я рассказываю своей девушке все, так что, если у нее возникнут проблемы, я скажу тебе.

— Она не помешана на контроле, не так ли? — Спросила Клаудия, возможно, немного обеспокоенно.

Я покачал головой. — Она и глазом не моргнула. Ей это нравится.

Эбби кивнула. — Клаудия показала нам присланное тобой видео с ее телом. Черт возьми, Зейн. Я мгновенно намокла и занялась мастурбацией, устроив беспорядок в постели.

Я пожал плечами, полагаясь на мамины инстинкты на этот счет. — Только не показывай это окружающим, ладно? Пусть это останется между вами троими.

— Ну, Кимми тоже знает, — призналась Клаудия. — Но она тоже ничего не скажет. Мне весело, и я не хочу, чтобы ты на меня злился.

Я кивнул, напоминая себе, по какому тонкому канату мы с мамой ходим. Всегда будь осторожен. Если об этом узнают, это не просто будет означать, что нам придется прекратить заниматься сексом. Это будет означать разрушение всей нашей жизни на всех возможных уровнях. Будь осторожен.

— И ты права, я видел тебя, а ты меня нет, — добавил я, заставив их глаза округлиться. — Это не совсем справедливо. Если она будет не против, я как-нибудь разберусь с этим вопросом. Хорошо?

Я повернулся и пошел обратно к выходу для пешеходов, помахав им рукой и весело улыбнувшись. — Опаздываете!

Прогуливаясь, я невольно улыбнулся про себя. На самом деле, мне стоило немалых усилий не расхаживать с важным видом. Я был доволен собой. Не только моя жизнь с мамой была замечательной, но и то, что все эти девушки находили меня привлекательным, было на самом деле забавно. Конечно, у меня никогда не было проблем с назначением свидания или сексом, но на данный момент этот «запретный плод» был увеличен до предела.

Полагаю, Клаудия мне нравилась, но я не мог себе представить, чтобы она спокойно отнеслась к тому, что было у нас с мамой. И, честно говоря, даже если бы это было так, я не мог рассчитывать на то, что она не расскажет своим лучшим друзьям, не так ли? Нет, Аарон, этот «безобидный флирт» может зайти слишком далеко, прежде чем тебе придется его остудить. Может быть, если повезет, Клаудия найдет другого симпатичного парня или девушку, которые ей понравятся, и очень скоро.

Конечно, какой парень не хотел бы стать объектом вожделения самых разных девушек? На самом деле, это чертовски нормально. Тешит самолюбие. Но я знал, что то, что было у меня с мамой, было лучше. Это было по-настоящему. Это приносило удовлетворение, и до тех пор, пока у нас обоих не начались следующие этапы жизни, это было то, что было важно для нас. Это новое проявление нашей любви друг к другу, матери и сына, было непохоже ни на что, что я когда-либо чувствовал раньше, и, очевидно, мама не испытывала этого с тех пор, как семнадцать лет назад она кормила меня грудью.

Я снова был поражен ее преданностью мне. Тем, как сильно она меня любила.

Ноги сами принесли меня домой, и я вошел в парадную дверь. — Мам, я дома! — Крикнул я.

— Привет, милый! — крикнула она в ответ сверху. — Поднимайся, когда будешь готов. Я разговариваю с твоей тетей!

Я усмехнулся про себя и снял рюкзак с обувью у двери. Мои выходные официально начались, и я ни о чем не думал, кроме мамы. Я взбежал наверх и обнаружил ее в нашей спальне. Она лежала обнаженная на кровати, а перед ней стоял ноутбук. Она лежала, согнув колени, и медленно двигала ступнями взад-вперед. Она повернула голову и тепло улыбнулась мне.

— А вот и мой большой, сильный, красивый мужчина, — проворковала она. — Раздевайся, детка, и иди поздоровайся со своей тетей Трейси.

— Привет, Аарон, — услышал я голос Трейси. — Как ты сегодня?

— Теперь, когда я дома, тетя, это потрясающе, — ответил я, начиная стягивать рубашку через голову. Я заметил, что мама повернула экран так, чтобы тетя была лицом ко мне, и она могла наблюдать, как я раздеваюсь. Мгновенный холодок неуверенности рассеялся, когда я напомнил себе, что мама знала, что делает это для нашего совместного будущего.

— Боже мой, да ты превращаешься в красивого и хорошо сложенного молодого человека, — выдохнула Трейси, улыбаясь. Они с мамой были очень похожи, хотя, на мой взгляд, мама была красивее. Возможно, это просто моя предвзятость говорит о многом. Тетя Трейси тоже лежала на кровати, голая, как и мама. — Я до сих пор не могу поверить, что тебе восемнадцать, Аарон.

— Из всех изменений, произошедших в моей жизни за последнее время, восемнадцатилетие стало для меня наименьшим сюрпризом, тетя, — пошутил я, заставив маму и тетю захихикать. — Я полагаю, мама объяснила, почему «Правда или действие» ответственна за все это?

Тетя Трейси рассмеялась. — Возможно, это послужило катализатором, дорогой, но я уверена, что то, что произошло между вами, все равно когда-нибудь произошло бы. Я знаю твою маму.

— Трейси! — выпалила мама в ответ, что-то среднее между ворчанием и шипением, но при этом почти мгновенно покраснела.

— Я не говорю, что у тебя были планы на этот счет, Джули. Я просто говорю, что знаю тебя и нас. Твой сын симпатичный. Просто красавчик, — сказала тетя Трейси.

— Спасибо, тетя Трейси, — весело сказал я, снимая боксеры.

— И внизу у него тоже все в порядке, — задумчиво произнесла тетя. — Ты счастливая сучка, милая.

— Я знаю, — пробормотала мама, все еще краснея, но уже приходя в себя. — Я правда рада. Он замечательный, Трейси. И всегда был таким.

— Твоя мама говорит, что девушки пытаются украсть тебя у нее, — съязвила моя тетя, подмигнув мне, поскольку теперь она видела меня в полный рост. — Не могу представить, почему.

— Вообще-то, одна из них как раз объяснила мне, — сказал я, подходя к кровати и садясь рядом с мамой лицом к камере. — По-видимому, я горю желанием, и очевидно, что у меня есть девушка. Так что я — старый добрый «запретный плод».

— Эта маленькая шлюшка все еще охотится за моим ребенком? — спросила мама, ухмыляясь.

— Подожди, я покажу тебе видео, которое она прислала сегодня, мам, — поддразнил я. — Она и две ее подруги занимаются сексом в школьной душевой. Возможно, тебе стоит поторопиться.

Мама сначала выглядела ошеломленной, а потом обиделась и ударила меня подушкой, в то время как тетя Трейси рассмеялась.

— Ах ты, маленький негодник! — усмехнулась мама. — Как я могу улучшить свою игру? У меня нет никого, с кем я могла бы этим похвастаться перед тобой!

Я поймал себя на том, что надеюсь, что мама просто подыгрывает мне, а не чувствует себя неуверенно из-за этого. Я вспомнил, как в прошлую пятницу, когда все это началось, ее уверенность в себе, казалось, была на исходе, потому что ее глупый бывший настаивал на сексе втроем, заставляя маму думать, что она, возможно, уже недостаточно сексуальна, чтобы заслуживать желания. Надеюсь, я не просто подтолкнул ее к этому своим поддразниванием.

— Тебе не нужно, мам, — с готовностью ответил я, перекатываясь так, что теперь я был сверху, лежа у нее на спине. Она слегка захрипела, как будто я был тяжелым, и, вероятно, для пущего эффекта скосила глаза, потому что тетя Трейси хихикнула над ней. Мой член, который все еще был мягким, аккуратно поместился между ее ягодицами. — Ты более удивительная и сексуальная, чем Клаудия и ее подруги, вместе взятые.

Она повернула голову и с сомнением посмотрела на меня.

— Эй, я мог бы сейчас быть с ними и трахаться с тремя похотливыми девчонками-подростками, — заметил я. — Но мне больше понравится быть здесь, с тобой, и трахать тебя, пока мы оба не потеряем сознание.

— Ух ты, у тебя не было ни единого шанса, Джули, — рассмеялась тетя Трейси, а мама застонала и уткнулась лицом в матрас, слегка раскачивая его. — Ты была обречена, сучка.

— Я знаю, — пробормотала мама с матраса. — Я не могла бы придумать ничего лучше, не так ли?

— Зачем тебе это? — рассуждала моя тетя. — Джули, ты занимаешься этим уже неделю. Сохраняй это пьянящее чувство столько, сколько захочешь! Аарон никуда не денется. Это очевидно для любого, кто не является тобой.

— Ты вроде как застряла со мной, мам, — согласился я, водя членом по ее ягодицам. Она подавила смешок подо мной, все еще не поднимая глаз. — Если я когда-нибудь найду «ее», то только потому, что она будет в восторге от того, что у нас уже есть.

— Теперь ты понимаешь, почему я всю прошлую неделю напивалась, Трейси? — мама что-то проворчала, наконец подняв глаза и подперев щеку рукой. Трейси просто ухмылялась нам.

— Да, всем так жаль бедняжку Джули с ее большим красивым сыном, который засунул свой член ей в ягодицы, — воркующе поддразнила тетя Трейси. — Какая ужасная жизнь.

Я не мог видеть маминого лица, потому что смотрел вниз, но я мог видеть его в маленьком окошке в углу экрана чата, и она изо всех сил старалась не улыбаться. В какой-то момент она прикусила губу.

— Заткнись, шлюха, — сказала она сдавленным голосом, стараясь не захихикать.

— Ах, нет, не шлюха, ты же знаешь, — упрекнула тетя Трейси. По какой-то причине этот эпитет был для нее запретным? Я знаю, мама терпеть не могла, когда ее называли стервой. — Хотя шлюха вполне подойдет.

— О, съешь меня, — пробормотала мама, качая головой. – Смотри. Короче, эти маленькие бляди пытаются подкатить к моему маленькому мальчику.

— И ты хочешь, чтобы он был только у тебя, не так ли? — Спросила тетя Трейси.

— Я… может быть, еще ненадолго? — неуверенно ответила мама.

— Ну, и с кем бы ты поделилась им? — спросила тетя, с большим интересом наблюдая за мамой.

— С тобой, конечно, если твоя задница когда-нибудь придет в гости, — сказала мама. — И, может быть, с Бекки.

— О, это та блондинка с большой грудью? Учительница, на которой ты так помешана? — Трейси рассмеялась. — Ты показала мне фото, и я не виню тебя, Джули. Она потрясающе привлекательна. Так ты бы разделила с ней Аарона?

— Нет. Я хотела сказать, что я бы позволила ей потрахаться с ним, потому что она мне нравится, — спокойно ответила мама. — Я не думаю, что Бекки трахается так часто, как следовало бы.

— Во-первых, в это трудно поверить, потому что она даже сексуальнее тебя, — заметила Трейси. — И это требует определенных усилий.

— Спасибо, шлюха, — проворчала мама, все еще отказываясь уступать.

— Во-вторых, я готова поспорить на деньги, что у нее гораздо больше шансов увести у тебя Аарона, чем у любой из этих глупых старшеклассниц, — продолжила тетя Трейси. — Учительница, сложенная как порнозвезда? Ради всего святого, Джули. Ван Хален написал целую песню об этом, помнишь?

— Ты была совсем маленькой, а я все еще сидела в собственном дерьме, Трейси, — возразила мама. Я чуть не расхохотался, но как-то сдержался. Я не привык к тому, что мама так грубо выражалась, даже после всего, что произошло на прошлой неделе. Но, возможно, именно так она могла вести себя со своей сестрой. — Значит, я не должна позволять Бекки трахаться с ним?

— Ого. Эй, давай не будем торопиться, — сказал я, сидя на ней сверху.

— Заткнись, Аарон, — сказали мои мама и тетя в унисон, прежде чем обе разразились хихиканьем, которое переросло в хохот. Я чувствовал, как мама покачивается подо мной от смеха. Я был рад, что она на самом деле не была встревожена или раздражена всем этим. А если бы и была, то ее сестра, несомненно, помогала бы мне.

— Дай-ка я угадаю, — заявила моя тетя, делая вид, что задумалась. — Аарон пытался быть великодушным человеком и сказал тебе, что тебе разрешено трахаться с другими парнями. Верно?

— Да, он это сделал, — подтвердила мама. — Не то чтобы я хотела этого в данный момент.

— В данный момент, — повторила Трейси. — Я знаю тебя, Джули Зейн. Ты любишь член. Тебе нравится, когда его засовывают во все твои дырочки, а у бедного Аарона только один великолепный член.

Мама ничего не сказала. Теперь моя тетя улыбнулась мне.

— И ты пытаешься понять, как держать подонков подальше от своей мамы, чтобы они не продолжали ее расстраивать. Верно? Ни один мужчина на свете не достаточно хорош. Верно?

Этот вопрос заставил меня немного задуматься. — Я имею в виду… Я тоже не думаю, что я достаточно хорош для нее.

— Расслабься, милый, — рассмеялась моя тетя. — Я не ругаю тебя. Я просто указываю на то, что вы двое так много значите друг для друга, что трудно быть объективным и великодушным одновременно.

Теперь она посмотрела на маму. — Джули, ты позволяешь своему сынишке трахать, кого он хочет?

Затем настала моя очередь. — Аарон, доверься своей матери. Она может найти член, когда ей заблагорассудится. Сейчас она не ищет отношений. Ей просто нравится, когда ее трахают. Есть разница. Позволь ей это сделать.

— Я знаю, и ты права, — кивнул я. Я не мог поверить, что все это время лежал на маме и до сих пор не трахнул ее. С другой стороны, это был всего лишь вечер пятницы, верно? У меня были впереди целые выходные.

— Я совершенно счастлива, когда мой маленький мальчик трахает меня, ваша милость, — фыркнула мама, прижимаясь ко мне попкой и приподнимаясь настолько, что ее сиськи внезапно оказались под ней. Намерение было очевидным, и я потянулся и взял их в свои руки, крепко держа. Мама удовлетворенно вздохнула и снова устроилась поудобнее, чтобы поговорить со своей сестрой.

— Кстати, у тебя есть какие-нибудь шансы навестить меня? — спросила мама. — Или мне снова трахнуть Аарона у тебя на глазах, чтобы показать, чего ты лишаешься?

— Я всегда рада наблюдать, как ты развлекаешься, шлюшка, и всегда была рада, — хихикнула тетя Трейси. — Что касается времени, то я не могу просто так бросить все свои дела и приехать на выходные.

— Почему? — прямо спросила мама.

И теперь покраснела уже моя тетя. — Блядь… потому что я никогда не захочу уезжать, Джули. Ты это знаешь.

Мама слегка вздрогнула и прикусила губу. — Я знаю, Трейси. Извини. Быть без тебя так тяжело.

— Мне тоже. Ты это знаешь, — вздохнула Трейси. — Это действительно так. Просто наберись терпения, Джули. И теперь у тебя есть кто-то, кто может тебя занять, так что, надеюсь, это отвлечет тебя от мыслей о твоей блудной сестре. Верно?

Мама тепло улыбнулась. — Пока что так и будет.

Зазвонил телефон тети Трейси, и она на мгновение взглянула на него, поморщившись. — К сожалению, долг зовет, поэтому я решила не смотреть, как моя сестра трахает моего племянника. Люблю вас обоих, и мы скоро поговорим.

— Я тоже тебя люблю, сестренка, — сказала мама, послав экрану воздушный поцелуй, прежде чем нажать кнопку завершения вызова. Экран мигнул и стал черным.

Мама вздохнула и на мгновение закрыла лицо руками, прежде чем снова посмотреть на меня. — Ты целую вечность сидел на моей заднице и не трахал ее, детка. Это должно стать рекордом.

— Вообще-то, я уже думал об этом раньше, — согласился я, сжимая ее грудь и заставляя ее хихикать. — Может, нам стоит что-то с этим сделать? Может, разминку перед ужином?

— Ммммм, мне нравится, как ты думаешь, любовь моя, — счастливо вздохнула она, положив голову на руки и отвернув лицо в сторону. — Мамочка очень расслаблена. Каковы шансы, что на этот раз ты справишься с нагрузкой и заставишь ее кончить?

— С удовольствием, — с готовностью ответил я. — Предоставь это мне…

У меня уже встал, а мама была довольно влажной, так что большая часть работы была уже проделана. Она раздвинула ноги еще немного и застонала, когда я погрузил свой член глубоко в ее готовую к этому киску. Я выгнул спину, чтобы войти как можно глубже. У мамы, похоже, был наготове маленький тюбик ее новой любимой смазки, который лежал рядом с ее ноутбуком. Я трахал ее еще несколько секунд, лежа на ней сверху, прежде чем встать на колени. Это вывело меня из нее, и она заскулила в знак протеста.

— Не волнуйся. Через секунду я снова войду в тебя, — заверил я ее, взяв маленький тюбик и открыв его. Мама почти задыхалась от желания. Она откинула назад шею и подняла голову, в то время как ее руки потянулись к ягодицам, широко раздвигая их и обнажая анус, который уже заметно пульсировал.

Я сбрызнул ее смазкой, отчего она вздрогнула и слегка ахнула. Затем я начал тереться о нее головкой члена, распределяя ее по всей длине, а также смазывая головку своего мужского достоинства.

— Не нужно быть нежным, малыш, — промяукала она. — Просто дай мамочке то, что ей нужно…

Я кивнул и снова склонился над ней, зафиксировав головку на месте. Я надавил, и она застонала, когда головка проникла в нее, а затем я надавил бедрами еще глубже. Мама бесстыдно взвыла, когда я вонзил свой член глубоко в ее задницу. Она оперлась на одну руку, а другой запустила пальцы мне в волосы. Она зашипела от удовольствия.

— Ммммм, — сумела произнести она, прежде чем притянуть мое лицо к себе и страстно поцеловать. Она начала прижиматься ко мне своей задницей, показывая, что нельзя терять ни времени, ни возможности для медлительности. В этот день у нас был порядок.

Я начал входить в маму, зная, что, делая это, я тоже кончу, быстро и сильно. Но этого хотела мама, и это было моим единственным желанием. Она самозабвенно стонала, и я был рад, что ее окна были закрыты, потому что, если бы они были открыты, звук, без сомнения, был бы слышен по всей округе.

— Я люблю тебя, мам, — проворчал я, входя в нее с нарастающей скоростью.

— Я тоже люблю тебя, малыш, — выдохнула она, глядя на меня снизу-вверх, а ее глаза светились вожделением и любовью.

Я снова встал на колени и, обхватив ее за бедра, подался вперед и притянул ее спиной к себе. Звук соприкосновения наших тел, когда мои бедра соприкоснулись с ее ягодицами, эхом разнесся по нашей спальне. Я наблюдал, как мой член растягивал ее дырочку, блестя, когда он входил и выходил. Мама что-то бормотала и стонала, нетерпеливо, почти отчаянно прижимаясь ко мне. Ее глаза были закрыты, и она кусала губу.

— Вот и все, малыш, — прошипела она, ее тело начало блестеть от пота от наших усилий. — Трахни мамочку, трахни ее в задницу, но хорошенько… заставь ее кончить жестко, как настоящую шлюху…

— Я тоже собираюсь сильно кончить, мам, — выдохнул я, чувствуя, как покалывающее удовольствие уже начинает захлестывать меня. — Черт, я собираюсь так сильно кончить…

— И мама тоже! — сказала мама хриплым, почти паническим голосом, прижимаясь ко мне спиной. Мои пальцы сжимали ее так сильно, что наверняка остались бы следы. Слава Богу, у нас были выходные. — Ннннн, Аарон, ты заставишь меня кончить, черт возьми, я…

Мама замолчала и уткнулась лицом в маленькую декоративную подушку, которая лежала у нее под головой, и все ее тело сотрясалось от крика. Мышцы ее задницы дьявольски сжались вокруг меня, когда она начала кончать, и я больше не мог сдерживаться. Я вздрогнул и застонал, входя в нее так глубоко, как только мог, и начал изливать свою сперму в ее попку.

Мама все еще дрожала, когда я опустился на нее, мы оба чувствовали себя совершенно измотанными. Похоже, за весь день у нас обоих накопилось много сексуальной энергии, и мы просто выплеснули ее в одном совместном оргазме. Я чувствовал себя почти опустошенным, лежа на ней, чувствуя ее мягкое, влажное тепло подо мной, мой член все еще был в ее пульсирующей попке. Какое ощущение.

Я понятия не имею, как долго мы просто лежали там. Это могла быть минута, а может и час. Это не имело значения, потому что я был там со своей мамой, и это был самый удивительный способ существования. Я не хотел, чтобы это заканчивалось, и я уверен, что она тоже этого не хотела.

— Ну, я думаю, нам обоим это было нужно, — удовлетворенно пробормотала она. — Тяжелый день в школе?

— Многие девчонки дразнили меня и возбуждали весь день, — ответил я, заставляя ее хихикать, когда я двигал своим членом внутри нее. — Есть одна цыпочка постарше, которая мне очень нравится, и она сводит меня с ума, присылает мне фото и видео, понимаешь?

— Мммм, какая же она, должно быть, похотливая шлюшка, — размышляла мама, оглядываясь на меня и подмигивая. — Ты собираешься держать ее при себе, и трахаться с ней до чертиков?

— О, еще бы, — заверил я ее, просовывая руки под ее пышную грудь. — Между ней и другими девушками нет никакого сравнения, понимаешь? Совсем никакого. Даже Стиви Уандер мог это заметить.

— О, будь поласковее со Стиви, — хихикнула мама, похлопав меня по плечу и сжав его. — Мамочке нужно в туалет, детка, и нам, наверное, стоит принять душ. Я же не хочу, чтобы от нас пахло инцестом и анальным сексом, если мы пойдем куда-нибудь. Хорошо?

Мама уткнулась лицом в подушку и задрожала, хихикая над собственной нелепой шуткой. Потому что, конечно, мама была самым смешным человеком на свете. Она сама мне так сказала.

Я довольно устало слез с нее, и мама вздрогнула, когда я выскочил из ее тугой задницы. Мама застонала, приподнимаясь, а затем слезла с кровати. Она держала свою задницу согнутой и плотно сжатой, чтобы не вытечь на пол, когда, покачиваясь, направилась в ванную, а я последовал за ней, все еще чувствуя себя довольно ошеломленным.

Мама присела на унитаз, чтобы привести себя в порядок, пока я включал душ. Несколько мгновений спустя мы стояли под струями воды, крепко обнявшись, целуясь глубоко и нежно, и начали танцевать под медленную музыку, звучавшую из ее маленького радиоприемника. Этот момент был настоящим блаженством для нас обоих.

— Хмммм, нам все еще нужно согласовать наши планы на выходные, — выдохнула она мне в губы, пока мы медленно двигались по кругу. — Есть какие-нибудь идеи в твоем сексуальном, извращенном мозгу, детка?

— Я действительно готов попробовать секс на публике, — ответил я, прижимая ее тело к своему, держа ее за прелестные ягодицы. — Нам просто нужно убедиться, что мы будем там, где нас никто не найдет, или достаточно далеко, чтобы люди нас не узнали.

— Теперь, похоже, у моего маленького мужчины появились преследователи, — съязвила она, ухмыляясь мне и прикусывая нижнюю губу. — Мммм, представь, какой это был бы шок для них, если бы они увидели нас такими? Какие бы были последствия, верно?

— Это чертовски заводит, — с готовностью признал я, кивая. — Позволить Клаудии и ее девочкам застукать меня за тем, как я трахаю тебя хорошо и жестко… и даже позволить Джине увидеть, чего она добилась, пока она остается с Кевином Лэйнгом.

— Боже, как бы я хотела трахнуть тебя на глазах у всех этих маленьких шлюшек и показать им, кто здесь главный, — вздохнула мама, наслаждаясь ощущением моих рук, блуждающих по ее телу. Она взяла меня за руку, легонько укусила за запястье и поцеловала. Мне понравилось, какой ласковой могла быть мама. — Мы должны пойти потрахаться в парк как-нибудь после наступления темноты. Я даже постараюсь вести себя тихо.

— Да, это упростило бы всю операцию, — согласился я, заставив ее хихикнуть. — А теперь, когда я видел, как ты трахаешься на кладбище, нам нужно пойти и сделать то же самое.

— Ты когда-нибудь делал это на кладбище, детка? — спросила она, бросив на меня удивленный взгляд. Я покачал головой в ответ. — Ну, тогда маме придется позаботиться об этом, не так ли? Я знаю несколько хороших мест, где нас никто не побеспокоит, если мы будем говорить тише.

— Чуть больше недели назад это открытие ошеломило бы меня, — сказал я с ухмылкой. — Сейчас не так сильно. Я полностью одобряю, имей в виду.

— Приятно слышать, что моя дегенеративная личность вызывает ваше одобрение, ваше высочество, — рассмеялась она, прежде чем начать мыть меня, поливая очищающим гелем, а затем своим телом втирая его в мою кожу. Очевидно, заключительная часть операции по «приведению меня в порядок» заключалась в том, что она стояла передо мной на коленях с моим членом во рту. И снова я не удивился. Или не обратил внимания.

Мама посасывала мой член некоторое время, пытаясь вернуть мне твердость. Возможно, я был не в той форме, чтобы кончить, но маме явно не терпелось трахнуться до ужина. Она встала и наклонилась, опершись руками о стенку душа и выжидающе глядя на меня.

Эй, кто я такой, чтобы отказывать самой замечательной маме в мире?

Я прижал член к ее киске и скользнул внутрь, заставив ее громко вздохнуть. Я добился от нее еще двух оргазмов, прежде чем она, казалось, насытилась. Что было к лучшему, потому что Аарону-младшему требовался перерыв. После ужина он, без сомнения, захочет пойти еще раз, чтобы показать ей потрясающий вечер.

— Знаешь, нам действительно нужно пойти куда-нибудь и повеселиться, — сказала она, когда мы вытирались после душа. — Мы можем найти ресторан в пригороде и вести себя как пара, а потом, может быть, пойти потанцевать. Что-то вроде свидания. Что скажете, мистер Зейн?

— Я согласен, — непринужденно ответил я, вытирая волосы полотенцем. — Что ты хочешь на ужин?

— Ну, у меня недавно была передозировка стейка, — сказала она, кокетливо подмигнув. — Мы ели тайскую кухню, булочки с корицей, энчиладас, лазанью… как насчет того французского ресторанчика на окраине? Мы его еще не пробовали, и, по слухам, там довольно романтично, хотя и немного дорого. Что скажешь, если мы потратим немного денег из моего благотворительного фонда и даже возьмем напрокат шикарную машину на ночь, чтобы это походило на настоящее свидание?

— Должен признать, мне очень нравится эта твоя черта, мам, — рассмеялся я. — Веду классную девчонку в ресторан французской кухни на шикарной машине, только чтобы залезть к ней в трусики.

— Хм, — сказала она, прерывая сушить каштановые волосы, чтобы о чем-то подумать. — Хочешь попробовать, Аарон?

— Конечно.

— Хорошо, — пропела она, оборачивая полотенце вокруг своего тела, скрывая его, когда встала передо мной. — Я обеспечиваю тебя деньгами и машиной. Сегодня вечером ты выбиваешь меня из колеи нашим свиданием. Если ты не сразишь меня наповал, я уйду. Если ты этого сделаешь, а я обещаю тебе, что буду объективна и справедлива, то сегодня вечером ты встречаешься с сестрами Палмелой.

Я чуть не сглотнул. — Ой. Ух ты.

— Ты уже начал действовать, раз уж принял вызов, — заметила она, ухмыляясь. — Начиная с этого момента, ты не увидишь ни сисек, ни киски, пока не снимешь с меня платье сегодня вечером. Лучше подготовь свой план сражения…

Мама повернулась и, покачиваясь, вышла из ванной, но перед этим остановилась в дверях, повернула голову, посмотрела на меня и подмигнула. — Я болею за тебя, большой мальчик. Покажи этой шлюшке, кто здесь главный!

А потом она исчезла.

Я снова принялась вытираться, размышляя, что бы мне сделать. На первый взгляд все казалось довольно простым, но я мог только догадываться, что мама немного изменила правила. Если бы она собиралась взять на себя хлопоты по приобретению хорошей машины на один вечер, а затем оплатить посещение по-настоящему модного французского ресторана, то я сомневаюсь, что она согласилась бы на нашу рутинную работу до этого момента. Мне пришлось взять с собой свою игру.

Что бы это ни было.

Я погрузился в раздумья, давая маме возможность укрыться в своей комнате и, возможно, быть в другом месте, чтобы я не увидел ее обнаженной, когда буду проходить мимо. Возможно, это был первый шаг. Вежливость и внимание, а не постоянные попытки украдкой поглядывать на нее или приставать. Это были похотливые детские забавы. И я не мог вести себя как ни в чем не бывало. Она ожидала, что я полностью завладею ее вниманием, и что я заворожу ее.

Так как же мне это сделать?

Я заглянул в спальню, но мама уже освободила ее. Поэтому я вернулся в свою старую комнату и начал искать приличную одежду, в которой мог бы пойти в модный французский ресторан. Я слышал, как мама внизу напевает что-то себе под нос на кухне. У меня было время все спланировать.

Что я узнал о маме за прошедшую неделю? Она любила задушевные разговоры, даже о личном, если они не были грубыми. Она любила прикосновения и ласку во время разговора. Она могла быть очень элегантной.

Когда она не рыгала мне в рот, целуя меня.

Поговорить с ней, и узнать ее получше. Делать ей комплименты, но не быть вкрадчивым. Прикасаться и ласкать ее, но не лапать. Быть терпеливым и не форсировать события. Она, без сомнения, дразнила бы меня и пыталась заставить гадать, возбуждая до чертиков. Это была ее задача. Моей задачей было соблазнить ее. Вызов принят.

— А, вот и галстук, который я хочу, — подумал я, роясь в сумке.

***************************

Двадцать минут спустя…

— Ну, разве ты не красавчик? — задумчиво спросила мама, когда я вошел в гостиную. Она окинула меня критическим взглядом с ног до головы. На мне были строгие брюки, рубашка с тонким узором и галстук приглушенного цвета. Поверх я надел жакет простого покроя, стильный, но неброский. Мама, похоже, одобрила это, поскольку кивнула.

— Хорошая идея — поработать, чтобы показаться на свидании, — сказала она. — Теперь моя очередь, и я все выбрала. Я ненадолго. Поезжай в пункт проката в Ардаге. Тебя там ждут и предоставят автомобиль, который я арендовала.

Мама поднялась наверх, а я направился к выходу, не торопясь, но и не прогуливаясь. Автосалон был не так уж далеко, в деловой части нашего жилого района. Я вошел и представился на стойке регистрации. Девушка за стойкой улыбнулась. Похоже, ей понравился мой наряд. Я предположил, что ей было около двадцати.

— Итак, твоя мать послала тебя за машиной на вечер, — сказала она, когда мы шли рядом. Она была стройной и подтянутой, с красивой попкой, и я не мог отделаться от мысли, что она слегка покачивалась в своей походке ради меня, когда вела меня туда, куда мы направлялись. — Она сделала правильный выбор, не буду врать.

Она остановилась перед машиной, и мне пришлось постараться, чтобы у меня не отвисла челюсть, когда она указала на нее.

Мама взяла напрокат «Ягуар XJ» темно-зеленого цвета.

— Она сказала, что ты ее шофер на этот вечер, так что тебе придется возить этого плохого парня, — сказала молодая женщина, почти ухмыляясь. Она, без сомнения, заметила мое потрясение, несмотря на все мои попытки скрыть его. — Полагаю, это твоя награда за то, что ты был послушным сыном в пятницу вечером, верно? Ты мог бы быть на вечеринке, но таскаешь маму за собой. Неплохое вознаграждение, верно?

— Небольшое преуменьшение, — сказал я, кивая и все еще глядя на сверкающую машину.

— Она сказала нам, что ты за рулем, поэтому нам понадобятся твои водительские права, страховка и так далее, — сказала она, протягивая мне на подпись папку с бумагами. Я отдал ей свои права и страховку, и она побежала их переписывать. Через несколько минут она вернулась, улыбаясь.

— Надеюсь, тебе понравится. Я сама до этого водила «Ягуар» всего один раз, — сказала она, протягивая мне мое удостоверение личности и документы на машину. — Машина автоматическая, так что не беспокойся.

— Приятно слышать, поскольку я, как известно, иногда выбрасываю руководство, — заметил я, заставив ее хихикнуть.

— Ты забавный, — сказала она, похлопав меня по плечу. – Жаль, что ты так молод. Я бы могла встречаться с тобой с таким чувством юмора. А ты, в общем-то, симпатичный. Правда.

— Эй, может, мне нравятся девушки постарше, — пошутил я, улыбаясь в ответ. — Особенно, если им нравятся дорогие машины.

— Давай-ка уведем тебя отсюда, красавчик, пока я не пригласила тебя на свидание, и ты не опоздал на работу, — сказала она наконец. — Я встречу тебя у входа с твоей новой игрушкой.

Я направился к выходу из здания, чувствуя себя довольно гордым. Было трудно не расхаживать с важным видом. Казалось, теперь все обратили на меня внимание, и я должен был не обращать на это внимания. В конце концов, что, если эффект был временным? И, кроме того, я хотел сосредоточиться на маме, верно?

Все равно, это немного повысило мое самолюбие.

Я стоял у входа, когда подъехал «Ягуар», и моя новая знакомая улыбалась. Я открыл дверцу и позволил ей выйти.

— О, спасибо, сэр, — сказала она, лучезарно улыбаясь мне. — Ты знаешь, что мой отец владеет этим заведением.

— Хм, мы представляемся друг другу, не так ли? – задумался я. — Дает мне понять, что у нее есть связи.

— Кажется, я знаю, где возьму напрокат свой следующий комплект шикарных колес, — заявил я, протягивая руку. — Извини, я не спросил, как тебя зовут. Я Аарон.

— Мелинда, — сказала она, пожимая мне руку. У нее было мягкое и теплое рукопожатие, что мне понравилось. — И да, тебе лучше вернуться сюда со своей арендованной машиной. Приятного вечера.

Я сел в седан и поехал домой, удивляясь плавности хода. Я заехал на подъездную дорожку к нашему дому и припарковался позади маминой машины. С внедорожником, я полагаю, все было в порядке, но ему было несколько лет, и поездка была далеко не такой приятной, я бы сказал. Мне было бы грустно завтра отдавать этого зверя обратно.

Я вошел в дом и стал ждать в гостиной, крикнув маме, что я вернулась.

— Я спущусь через три минуты, — крикнула она мне в ответ. Я остался стоять и просто выжидал, гадая, во что она будет одета. Я просмотрел список ее платьев, которые видел на ней раньше, и попытался представить себе, как бы она выглядела в каждом из них. Выбрала бы она стильное, но консервативное платье? Что-то более смелое? Что-то по-настоящему вызывающее? Мы собирались во французский ресторан, и я должен был соблазнить ее.

— Итак, — раздался ее голос неподалеку, вырывая меня из задумчивости. — Что ты об этом думаешь?

Я моргнул и посмотрел на нее, стоящую у входа в гостиную. И, несмотря на то, что я обдумывал ее наряды, моя челюсть чуть не упала на пол. Я не был готов к тому, что мама будет выглядеть настолько привлекательно и сексуально.

На ней было облегающее черное платье, не доходившее ей до колен, с разрезом сбоку. Бретелек не было, и ее грудь с декольте представляли собой почти полку, на которую можно было поставить бокал коктейля. Сам материал мерцал в тусклом свете гостиной. Мне было интересно, как это будет смотреться в ресторане.

Она уложила волосы наверх, и я уже видел, как она делала это пару раз, собираясь на свидание с парнем, на которого надеялась произвести впечатление. Кажется, она называла это «шиньон». На ней было несколько простых, но элегантных украшений, которые подчеркивали ее черты, и это сработало.

— Что ж, спасибо вам, сэр, — пропела она, тепло улыбнувшись моему невербальному ответу. — Выражение вашего красивого лица говорит мне обо всем…

Она плавно подошла ко мне, встала передо мной и заглянула мне в глаза.

— Готов к приятному вечеру, Аарон Зейн? — спросила она тихим голосом.

Я просто кивнул, по-видимому, все еще не в силах вымолвить ни слова, и она улыбнулась. — Можешь обнять меня в начале нашего свидания. Только не забудь дотянуться до моего платья сзади, когда будешь это делать…

Она обняла меня, и я почувствовал, как ее мягкие груди прижались ко мне. Немного сбитый с толку своими инструкциями, я обнял ее в ответ, пытаясь просунуть руку в неприлично низкий вырез ее платья на спине. Я нащупал пачку банкнот, которые она спрятала там, чтобы я мог их найти, и сжал их в руке, обнимая ее.

Объятия закончились, и я незаметно сунул деньги в карман. Со временем они перекочуют в мой кошелек. Мама одарила меня еще одной застенчивой улыбкой.

— Итак, — сказала она, беря меня под руку. — Мы уходим?

— Ваша карета ждет, миледи, — сказал я с наигранной важностью, которая заставила ее рассмеяться. Я проводил ее до двери и запер за нами дверь. Мы спустились по лестнице и направились к машине. На этот раз мне пришлось не забыть усадить ее на пассажирское место и позволить ей полюбоваться автомобилем, который она взяла напрокат.

— Вот это сексуальная машина, — сказала она, кивая, прежде чем кивнуть в сторону своего внедорожника. — Определенно, она намного сексуальнее, чем вон тот. С другой стороны, это не такая уж большая разница.

— Эй, мне все еще приходится отбивать у людей машины, — заметил я, открывая дверцу и позволяя ей проскользнуть внутрь. Она посмотрела на меня со своего места и улыбнулась, о чем-то размышляя.

— Ты отлично поработал в этом семестре и заканчиваешь школу с отличными оценками, Аарон, — сказала она. — Если я получу эту новую работу, может быть, мы подумаем о том, чтобы купить тебе собственный комплект колес, а? Что ты на это скажешь?

— Я бы сказал, что у меня сегодня полно работы, чтобы заработать это, — ответил я, снова рассмешив ее, когда закрывал дверцу. Мама пристегивалась, когда я обошел машину и сел на водительское место.

— О, как мило, — заметила мама, оглядывая себя, пока бретелька-крестовина обтягивала ее декольте. — Мне следует почаще надевать это платье.

— И наши шансы вылететь с дороги из-за того, что я отвлекусь, увеличились в пятьдесят раз, — вздохнул я, качая головой, пока мама смеялась. Я положил телефон в маленький держатель на приборной панели и включил GPS, вводя наши координаты. — Поехали…

Для пятничного вечера поездка из центра города прошла довольно безболезненно. Мой район, расположенный к западу от Хай-парка, назывался «Бэби-Пойнт» и был постоянным источником развлечений для моих друзей. Тем не менее, это был приятный район, тихий и умиротворяющий, а Хай-парк находился всего в пятнадцати минутах ходьбы. Я не мог дождаться, когда смогу отвести маму в Хай-парк поздно вечером и заняться с ней любовью там.

Мы поболтали о том, как у нас обоих шли дела в школе, за вычетом неприятных подробностей. Я пообещал ей, что не жалею о том, что пропущу выпускной, так как пошел бы с Джиной.

Я рассмеялся, когда мама рассказала мне о паре самых смелых ребят из ее школы, мальчиках и девочках, которые пригласили ее на свой маленький мини-выпускной бал, но она вежливо отклонила все приглашения, не задев их чувств. С другой стороны, по крайней мере раз в неделю кто-нибудь из ее воспитанников говорил ей, что собирается на ней жениться, так что она знала, как справиться с ситуацией.

Прошло всего двадцать минут, прежде чем мы въехали на парковку в нужном месте, и я припарковался. Я открыл мамину дверцу, и она вышла, ухмыляясь мне при этом.

— Хм, я раздвинула ноги, когда выходила, и обнажила трусики, а ты даже не попытался украдкой взглянуть, — сказала она как ни в чем не бывало. — Отличная работа, Аарон. Большинство парней не обладали бы таким самообладанием.

— В конце концов, плата за хорошие манеры того стоит, — просто сказал я, поднимая ее на ноги. Она лукаво улыбнулась мне и снова взяла меня за руку, пока я провожал ее в ресторан «Санглиер Доре». Я слышал об этом месте бесконечное количество раз, но никогда по-настоящему не задумывался о том, чтобы приехать сюда. Я даже представить себе не мог, какую девушку, кроме мамы, я бы сюда привел.

— Зейн. Столик на двоих, пожалуйста, — сказал я хозяину, который поприветствовал нас. Мы только вошли, как услышали мелодичный джаз, и я понял, что это живая музыка. Это место оказалось даже более шикарным, чем я думал. Официантка проводила нас к уединенному столику, улыбнулась мне и пожелала приятного вечера, прежде чем уйти.

— Ей определенно понравилось, как ты выглядишь, — сказала мама, когда я отодвинул стул и усадил ее. — И ты хорошо с этим справился.

— Честно говоря, похоже, что это произошло в последнее время, — ответил я, садясь напротив нее за наш столик. — Просто принимать все как есть — это, кажется, правильный путь, и я в любом случае сосредоточен на чем-то другом.

Мама улыбнулась и кивнула. Прошла, наверное, минута, прежде чем появился наш официант и спросил, что бы мы хотели выпить. Мама посмотрела на меня, и это послужило сигналом к заказу. Я попросил два бокала рислинга. Официант кивнул и ушел. Я улыбнулся маме.

— Не волнуйся. Я выпью всего пару бокалов, — заверил я ее.

— Я недавно узнала, что ты на самом деле довольно хорошо умеешь пить, так что все в порядке, — ответила она, кивая. — Ты будешь заказывать для меня?

Я снова улыбнулся. — Я схитрил и изучил их меню, пока ждал машину, так что знаю, что у них есть. Даже погуглил, какие спиртные напитки подают к нашим блюдам.

— Боже, как это заботливо с твоей стороны, — сказала мама с лукавой улыбкой. — Хочешь произвести впечатление, не так ли?

— Ну, если я не произведу на тебя впечатления, это значит, что я тебя подведу, не так ли? — Рассуждал я. — Этого нельзя допустить.

Мама слегка покраснела и что-то пробормотала себе под нос. Через несколько мгновений официант вернулся с вином. Я заказал для нас аперитив с морскими гребешками «мимоза».

— Что ж, ты действительно провел исследование, — сказала впечатленная мама. — Ты же знаешь, я люблю морские гребешки «мимоза».

Я кивнул. — Тогда давай, попробуй сообразить, что я закажу для тебя в качестве основного блюда, — предложил я. Мама взяла меню и внимательно изучила его, убедившись, что держит его прямо перед своим декольте, слегка поддразнивая меня.

Под столом, скрытый от посторонних глаз длинной скатертью, я почувствовал, как носок ее туфли на высоком каблуке коснулся моей голени и нежно погладил ее.

Я достал из кармана ручку и, пока она не смотрела, что-то написал у себя на ладони.

— Что ж, канард а-ля пресс выглядит великолепно… — подумала мама, продолжая поиски. — Но я бы предпочла баранину с коньяком и дижонским сливочным соусом, — сказала она наконец.

Я улыбнулся и раскрыл ладонь, показывая, что действительно выбрал ягненка. Мама хихикнула и переступила с ноги на ногу под столом, удивляясь моей сообразительности.

— А для себя? — спросила она, и в ее глазах блеснуло веселье, когда она подперла подбородок рукой и посмотрела на меня.

— Я выбирал лапин а-ля Антуан, — ответил я. — Давненько я не ел кролика, и в последний раз было довольно вкусно.

— Обещай, что дашь мне кусочек, просто чтобы попробовать, — попросила мама, одарив меня обнадеживающей улыбкой. Она положила руки на колени под столом и сжала свои груди, надеясь, что это поможет ей в ее деле. Это помогло, и я молился, чтобы не пялиться глупо, хотя и не винил себя за это.

Официантка выполнила заказ. Принесли морские гребешки «мимоза», и я разрешил маме попробовать их первой. Через несколько секунд после того, как она откусила кусочек, она закрыла глаза, и я услышал, как из ее горла вырвался едва слышный стон. Однако было совершенно очевидно, что это была замена громкому, горловому стону, и что она находила еду положительно возбуждающей.

Она открыла глаза и мгновение смотрела на меня, прежде чем ее взгляд упал на маленькую тарелку, на которой лежали еще три гребешка.

— Ни за что, леди, — рассмеялся я, хотя и не слишком громко. — Два из них мои.

Мама чуть ли не надулась, глядя на меня щенячьими глазами, и снова расправила декольте.

— Хорошо, я возьму один, — вздохнул я, качая головой, потому что, так или иначе, я был воспитанным мальчиком. Мама радостно пискнула и стащила еще один гребешок. Я позаботился о том, чтобы мое блюдо оказалось у меня на тарелке, пока оно «случайно» не исчезло. Должен признаться, что, попробовав его, я понял, почему мама вдруг пристрастилась к ним. Они таяли во рту и были просто божественны на вкус.

Это было все, что мама могла сделать, чтобы просто не проглотить их с жадностью. Это напомнило мне о том, как она заглатывала мой член, когда была по-настоящему возбуждена.

Снова подошел официант и забрал наш основной заказ, который я ему передал. Я также заказал еще по бокалу вина для нас. Мама сидела и слушала музыку, закрыв глаза, подперев подбородок рукой, а ее голова слегка покачивалась из стороны в сторону в такт джазу.

— Это прекрасно, не так ли, Аарон? — вздохнула она почти мечтательно. — Нам нужно делать это почаще.

— Мне это нравится, — с готовностью ответил я, кивая. Я тоже это имел в виду. — А как насчет после ужина? Сходим в клуб? Может, немного потанцуем?

— Мммм, мне нравится эта идея, — сказала она, кивая. — Танцевать с тобой было бы так весело. Я нечасто хожу на танцы.

— И танцевать с тобой будет не так, как с девушками моего возраста, которые в основном просто вертятся вокруг да около, — согласился я, кивая.

— Это зависит от того, в какой клуб ты меня поведешь, — заметила мама, глядя на меня поверх своего бокала с вином и делая глоток. — Если ты поведешь меня в какой-нибудь дикий клуб, где весь вечер играют техно и транс, мне будет трудно оставаться в этом платье, учитывая, как я буду подпрыгивать.

Я воздержался от замечания по поводу выбора клуба, который мы собираемся посетить, но мама все равно ухмыльнулась, явно прочитав мои мысли. Мы поговорили еще немного, и время от времени я чувствовал, как мама, теперь уже не обутая, гладит меня по голени. Я притворился, что ничего не понимаю, и это показалось мне правильным ответом. Ей нравилось дразнить меня.

Принесли основное блюдо, и оно выглядело восхитительно. Я отрезал маме кусочек кролика, чтобы она попробовала, и она издала еще один из своих тихих стонов пищевого восторга. Затем она принялась за свое блюдо, а я занялся своим. Тарелки были убраны, и мама, извинившись, пошла припудрить носик. Это дало мне время подумать, что бы она хотела на десерт.

Мой телефон в кармане странно молчал. Обычно, во всяком случае, за последнюю неделю, она присылала мне видео, на котором она мастурбирует или писает. Думаю, мне тоже нужно было заслужить это. Логично.

Она вернулась, и через несколько мгновений появился наш официант, спросив, что бы мы хотели на десерт. Для мамы я заказал крем-брюле с хересом «Педро Хименес» (да, я нашел его в Гугле), а для себя взял довольно изысканный торт с расплавленным шоколадом. Мама улыбнулась, когда официант отошел от стола.

— Ты изучал, что мне нравится? — застенчиво спросила она, подперев подбородок тыльной стороной пальцев и слегка наклонившись вперед. Я знал, что ее грудь покоится на столе, и вместо этого решительно продолжал смотреть ей в глаза.

Мама бросила взгляд на себя, что, как я заключил, означало разрешение взглянуть.

И я был рад, что сделал это.

Мама, возможно, слегка поправила свое платье, пока была в туалете, потому что на самом деле у нее было больше декольте, чем когда-либо, и верх платья едва скрывал ее соски. От этого зрелища у меня потекли слюнки, и я заставил себя поднять глаза через минуту-другую. Я должен был сыграть правильно и не пялиться.

— Прости, если это прозвучит грубо, но ты, без сомнения, самая красивая женщина, которую я когда-либо водил на свидание, — сказал я тихим, но искренним голосом.

Мама покраснела. Она сложила руки перед лицом, слегка повернув голову, чтобы посмотреть в какую-то точку на стене рядом с нами.

— Спасибо… — почти прошептала она.

Мама, казалось, несколько мгновений не знала, что сказать, и была спасена появлением десерта. Мы наблюдали, как официантка поджаривает карамель на блюде, отчего она сильно потрескивает. Мы продолжили есть и пить херес. Мама, казалось, пришла в себя, стала бодрой и жизнерадостной. Мы поговорили о ее потенциальной новой работе и о том, есть ли у нее какие-либо ожидания относительно того, что это может повлечь за собой.

— Я просто рада, что сохранила все свои навыки и рекомендации, — вздохнула она, доедая десерт. — Я имею в виду, что я никогда не преподавала естественные науки для старших классов, математику или большую часть истории, но, похоже, в конце концов, получение квалификации стоило затраченных усилий. Это просто… само свалилось мне на голову.

— Как ты вообще познакомилась и поладила с Бекки? — Спросил я с любопытством. — Не думаю, что ты когда-либо рассказывала мне подробности.

— И в кои-то веки мое знакомство с кем-то не является грязной историей, — пошутила она, подмигивая мне и потягивая свой шерри. — И хотя она на десять с лишним лет моложе меня, мы действительно сблизились. По крайней мере, на профессиональном уровне.

— Похоже на то, — согласился я. — Вы познакомились на конференции или что-то в этом роде, верно?

— Около трех лет назад, — подтвердила мама. — Она только что начала преподавать в своей старшей школе и смеялась над тем, что почти ничего не знает. Я дала ей несколько советов, и не успели мы оглянуться, как уже ужинали вместе и болтали так, словно знали друг друга десятки лет. Признаюсь, я была по уши влюблена в нее, но она была как-то… слишком целомудренна и выше этого. По крайней мере, она казалась такой.

— Извини, я все еще отказываюсь верить, что она ничего не получает, — усмехнулся я. — Это просто невозможно.

— Я слышала, что она жалуется на недостаток мужского общения и что она компенсирует это, выплескивая всю свою энергию с помощью Крав-мага, — размышляла мама. — Учитывая ее телосложение, это немного пугает.

— Значит, сегодня она передала тебе документы, которые помогут уладить ситуацию? — Спросил я. Я не смог бы посвятить весь вечер своему свиданию, если бы мы продолжали обсуждать других женщин.

Мама заметила это и улыбнулась, кивая. — Да, и она заверила меня, что ее школа заинтересована в этом. Это действительно поднимает мне настроение и вселяет надежду.

— Эй, ты сразишь их наповал на собеседовании, — ободряюще сказал я. — У тебя никогда раньше не было проблем с этим.

— Да, но обучение в детском саду и младших классах сильно отличается от обучения в старшей школе, — отметила она. — Я провожу большую часть дня, говоря им, чтобы они не дергали друг друга за волосы и не ели пасту.

— Старшая школа не так уж сильно отличается, поверь мне, — пошутил я, заставив ее хихикнуть.

Я почувствовал, как ее палец скользит по внутренней стороне моего бедра.

— Ну что, будем расходиться? — спросила она, наконец, с сияющей улыбкой. — Кажется, в программе были танцы?

Я расплатился, пока мама совершала последний поход в дамскую комнату и обдумывала, куда бы мне ее пригласить. Нашел ли я шикарный клуб, где танцуют танго и фокстрот, или я поведу ее в клуб с зажигательной музыкой?

Я бы и сам чувствовал себя лучше в последнем клубе, поскольку до этого брал уроки танго и фокстрота только однажды, с мамой, и это было несколько лет назад. Тогда она была выше меня и не переставала хихикать по поводу того, что мое лицо почти уткнулось в ее грудь во время танцев. Конечно, она считала себя смешной.

Если бы я повел ее в техно-хаус-клуб с громкой музыкой, лазерными шоу и толпящимися повсюду телами, мы были бы гораздо менее заметны. И, честно говоря, мама выглядела ненамного старше меня в этот вечер. Я сомневался, что кто-нибудь подумает, что это «пума с молодым человеком». Или что это кого-то волнует.

Мама вернулась, и мы пошли к выходу. Уже стемнело, и, хотя было не холодно, дул прохладный апрельский ветерок. Я заставил себя не смотреть на мамину грудь и на то, как температура влияет на ее соски.

— Спасибо, сэр, — любезно сказала она, когда я открыл перед ней дверцу. Она продолжала улыбаться мне, но садилась в машину медленно. Должно быть, это был намек.

Я снова опустил взгляд и мельком увидел ее прелестную грудь под тканью черного платья. На долю секунды я даже смог разглядеть соски, прежде чем она села на свое место и устроилась поудобнее. Я закрыл дверь и пошел к себе. Несколько мгновений спустя мы уже выезжали с парковки и направлялись обратно в центр города.

— Так я могу узнать, куда мы направляемся? — спросила она, улыбаясь мне и протягивая руку, чтобы погладить мое бедро.

— Увидишь… — Бодро сказал я, не отрывая взгляда от дороги и стараясь не обращать внимания на ее руку.

*****************************

Примерно через час я был в центре города…

Я сделал правильный выбор, выбрав клуб техно, электроники и транса, потому что мама, похоже, наслаждалась жизнью. Танцпол был шумным и хаотичным. Повсюду были огни и лазеры, а вокруг нас сновали люди. Мама самозабвенно кружилась, даже подпрыгивала так, что ее грудь под платьем тряслась, и все наслаждались зрелищем.

— О, боже мой! — выдохнула она, подпрыгивая передо мной и размахивая рукой над головой. Ее открытая кожа сексуально блестела от пота, а ее естественный запах в сочетании с духами опьянял меня, поскольку она стояла так близко. — В последний раз, когда я так танцевала, я, кажется, была под кайфом.

— Ты танцевала под кайфом? – смеялся я, когда танцевал с ней. Честно говоря, это не было для меня шоком. В конце концов, я знал, что мама употребляет травку.

— Уже нет. Я слишком стара для этой чепухи, но тогда, когда я была в твоем возрасте, — выдохнула она, и ее карие глаза сияли от возбуждения. — Я бросила это, когда поняла, что это делает меня слишком легкой, и я была склонна совершать безумные поступки, например, пытаться обнять костер.

Я посмеялся вместе с ней над образами, когда песня, которую играл ди-джей, закончилась. Какое-то мгновение мы просто переводили дыхание, прежде чем зазвучала следующая песня. Глаза мамы расширились от восторга.

— Я чертовски люблю эту песню! — воскликнула она, беря меня за руку и притягивая ближе. — Позволь мне станцевать для тебя!

Благодаря умелому ди-джею вступительный ритм становился все более интенсивным и громким, а мама раскачивалась прямо передо мной, почти не отрывая от меня взгляда. В этот момент она распустила волосы и перебирала их пальцами, а музыка лилась сквозь нее.

Мне текилу-квила

Яд в темноте

Сделал меня злым, злым

Я ощущаю прилив жара

Я опьянен

Теперь мой ритм сбился

Я гоняюсь за поцелуями с виски

Как я понимаю, я пью со льдом

Говорю медленно, медленно, медленно

Да, я становлюсь громче

Это с другой стороны

Да, мы могли бы разливать жизнь по бутылкам!

Мама повернулась и снова прижалась ко мне попкой, чувственно покачиваясь. Она взяла мои руки и положила их себе на бедра. Я не могу передать, как трудно было не двигаться в такт музыке, но это было ее шоу и, очевидно, ее брачный танец, так что я позволил ей делать то, что она хочет. И это было потрясающее шоу.

Мне текилу-квила

Яд во тьме

Ты возбуждаешь меня до последней капли

До последней капли

До последней капли

До последней капли

Из кожи вон лезу

До последней капли

До последней капли

Люблю, когда кружится голова

Да, я так болен!

Когда началась ритмическая часть песни, мама развернулась и обвила руками мою шею, ее бедра почти прижались к моим, когда она прижалась ко мне, а ее карие глаза остекленели, когда она смотрела на меня, и на ее прекрасном лице было выражение возбуждения и вожделения.

Она терлась об меня своей киской через юбку и мои брюки, и я уже начал возбуждаться. Теперь у меня был неистовый стояк, и я положил руки ей на бедра, решив, что теперь мне можно немного подвинуться. Я не толкался, а двигался вместе с ней. К моему облегчению, в заведении было так оживленно, что, казалось, никто не обращал на нас внимания.

До последней капли

Да, меня так тошнит!

Мы просто смотрели друг другу в глаза, пританцовывая в ритме танца. Я чувствовал, как мамины ногти впиваются мне в шею, и я сжал ее бедра, прижимая к себе.

Мир рухнул, и остались только мы вдвоем и оглушительный ритм музыки. Она завладела всем моим зрением — ее прекрасным лицом, этими горящими, похотливыми карими глазами, чувственными губами, ее изящными плечами и шеей, и этими потрясающими сиськами, едва прикрытыми черным платьем.

В тот момент мы не могли удержаться от поцелуев. Даже если мама и не отстранится, когда мы вернемся домой, мы оба знали, что нам нужно поцеловаться прямо сейчас. Руки обвились вокруг друг друга, а губы встретились. Языки погрузились в губы друг друга, и мы целовались почти неистово. Честно говоря, я понятия не имел, как течет время. Была только мама, и мы целовались с ней.

Это не было похоже на миллион лет блаженства, потому что песня закончилась сразу после нашего поцелуя. Мы смотрели друг на друга, тяжело дыша, едва замечая людей вокруг нас и начало следующей песни.

— Мне срочно нужна вода, — сказала она. Я едва мог расслышать ее из-за шума, но то, что она говорила, было очевидно. Я взял ее за руку и подвел к столу, чтобы усадить. Затем я купил две бутылки воды по завышенной цене, чтобы мы могли утолить жажду. Передавая одну маме, она, казалось, сопротивлялась желанию опрокинуть в себя всю бутылку, сделала третий глоток, прежде чем остановиться и громко выдохнуть. Я сделал то же самое, наблюдая за ней в ожидании подсказок.

— Боже, это так весело, — сказала она с глубоким вздохом. — Ты действительно сделал правильный выбор. У тебя еще есть силы танцевать?

— Столько, сколько тебе будет нужно, — с готовностью ответил я, намереваясь оправдать ее ожидания. Чего бы это ни стоило, чтобы сделать этот вечер для нее потрясающим.

Мама теперь раскачивалась взад-вперед на своем стуле, закрыв глаза и слушая музыку. Сегодня вечером они играли много музыки в стиле мельбурн-баунс и электро-хаус, и, похоже, маме это действительно понравилось. Я не мог не смотреть на нее, почти очарованный тем, как она выглядела в этот радостный момент среди всего этого хаоса вокруг нас.

Ее глаза распахнулись, и она улыбнулась. Она допила остатки воды и протянула мне руку. Я поднял ее на ноги и повел обратно на танцпол.

Я бы не солгал, если бы сказал, что со мной ее танцы стали еще более чувственными и провокационными.

**************************

По дороге домой…

— Ммммм, какая чудесная ночь, — вздохнула мама, ерзая на своем сиденье под музыку, звучавшую из автомобильного радиоприемника. Я предоставил даме право выбора, и мы слушали «No Limit» группы 2 Unlimited, пока я осматривал наш жилой район.

— Когда-то я танцевала под эту песню до упаду, — сказала она, кружась в танце, и ее сиськи покачивались в своих опасных пределах. Я был озадачен тем, что они не высвободились хотя бы раз, пока мы танцевали. Должно быть, она приклеила их к внутренней стороне материала. — Я просто помешана на техно.

— Чем больше я узнаю о тебе, тем более потрясающей ты становишься, Джули, — рассмеялся я, назвав ее по имени, поскольку предполагалось, что это будет наше первое свидание.

Она хихикнула и повернулась в кресле, глядя на меня, а ее глаза светились озорным весельем. — И вам еще столько всего предстоит узнать обо мне, сэр…

Возможно, она не должна была этого делать, но она отстегнула ремень безопасности и наклонилась через центральную консоль, чтобы прошептать мне на ухо.

— Начни ехать медленнее и просто езжай наугад, — выдохнула она, прижимаясь грудью к моему плечу. — Потому что ты скоро узнаешь, каково это — быть начальником на дороге…

Я не мог в это поверить. Даже после всего, что произошло на прошлой неделе, слышать, как моя собственная мать говорит, что собирается отсосать мне, пока я веду машину, было потрясающе. Я словно вернулся в начало этой сумасшедшей недели, и все это звучало по-новому и безумно.

Конечно, я не собирался отказываться, но услышав, как она прошептала эти слова мне на ухо…

Я сглотнул и продолжил вести машину, задаваясь вопросом, смогу ли я сосредоточиться. Что, если я съеду с дороги? Конечно, именно поэтому она сказала ехать медленно и не пытаться попасть домой.

Мама одарила меня страстной улыбкой и ущипнула за ухо, прежде чем слегка отодвинуться, очевидно, готовясь к тому, что последует дальше.

— Просто помни, — промурлыкала она, лаская мой член в штанах. — Может, ты и зашел так далеко, но это не значит, что ты добился успеха, большой мальчик…

Я не сводил глаз с дороги, чувствуя, что уже обливаюсь потом. Мама собиралась отсосать у меня и говорила, что мне нужно как-то постараться, чтобы трахнуть ее?

У меня голова шла кругом. Мне повезло, что машина не была механической.

Мама теперь стояла на четвереньках перед центральной консолью, но я мог только предположить, что она делала это раньше, потому что она сидела достаточно низко, чтобы ее не было видно через окна. Только проезжающий мимо дальнобойщик мог бы взглянуть вниз и увидеть, что она задумала, а грузовики были довольно редки в жилом районе, по которому я теперь медленно передвигался.

Она лукаво улыбалась мне, расстегивая молнию на моих брюках. Я решительно смотрел вперед, зная, что она пытается заставить меня посмотреть на нее. Это была настоящая игра, в которую она играла. Она каким-то образом стянула с меня одежду, чтобы показать мои боксеры, и внутри них бушевал мой твердый член, очевидный для любого, кто смотрит с расстояния в световой год.

— О, как мило, — проворковала она, запустив руку в ширинку моих боксеров и выудив его. Он пульсировал в ее руке, и она с вожделением смотрела на него. — И кто же это сделал с тобой, большой мальчик?

Я должен был либо промолчать, либо придумать что-то по-настоящему умное, что принесло бы мне очки в квесте «Как добраться до дома», в котором я участвовал. Мама сбила меня с толку, и мне оставалось только сосредоточиться на дороге.

— Просто самая сексуальная женщина, которую я когда-либо встречал, — наконец ответил я. — Возможно, ты ее знаешь.

Мама лукаво улыбнулась и кивнула, прежде чем начать медленно поглаживать мой член. Она наклонилась и прижалась к нему щекой, вероятно, проверяя, смогу ли я еще вести машину, пока она усиливала сексуальную игру. Она ворковала, лаская мой член, который был похож на железный прут, упирающийся в крышу нашего автомобиля.

Я очень надеялся, что из-за нее я не врежусь в арендованном «Ягуаре». Как я объясню это Мелинде, когда привезу его утром?

— Ммммм, — промурлыкала мама, целуя мою эрекцию и проводя языком по набухшей головке. Мне было интересно, есть ли в этой машине функция тонировки стекол, но было уже темно, и свет уличных фонарей едва проникал внутрь машины, так что мы, скорее всего, были бы в безопасности, если бы нам не пришлось остановиться, а кто-нибудь не прошел мимо и не заглянул внутрь.

Она прижалась губами к головке моего члена, и я почувствовал, как ее язычок кружит вокруг него, дразня меня, в то время как ее пальцы нежно играют со стволом. Черт, это было невероятное ощущение. Мама была настоящей богиней в сосании члена. Конечно, за эти годы она многому научилась у других парней, но был ли я настолько мелочным и глупым, чтобы ревновать? Кто в эту секунду пожинал плоды всего этого опыта?

Она двигалась ниже, пока ее губы не коснулись основания моего члена, и мы оба застонали. Маме нравилось брать меня в рот, а мне нравилось быть в этом рту. Она что-то промурлыкала, касаясь губами моей чувствительной кожи, а затем медленно повела головой взад-вперед, приподнимая шею, чтобы погрузиться в меня. Одной рукой я вел машину, а другой запустил пальцы в ее волосы, которые были ближе всего к ней.

Мама медленно покачивалась вверх-вниз, пытаясь понять, сможет ли она заставить меня кончить. Ее зубы слегка касались моего ствола, а ее язык кружил вокруг него и творил свое волшебство. Это было потрясающее ощущение, но я был сосредоточен на вождении, поэтому не мог сосредоточиться на том, что она заставляла меня чувствовать, и, надеюсь, это означало, что я не кончу ей в рот, по крайней мере, в арендованной роскошной машине.

Мы подъехали к красному свету, и мне пришлось остановиться. Мама этого не сделала. Она просто продолжала сосать мой член, наслаждаясь этим распутным действием, как будто не делала этого много лет. Я имею в виду, может быть, она этого и не делала, но, зная маму так, как я знаю ее сейчас, я готов поспорить, что это продолжалось несколько недель, а может, и месяцев. Должен был найтись какой-нибудь парень, достаточно обаятельный, чтобы заслужить ее, прежде чем он показал себя полным придурком.

Казалось, что светофор горит целую вечность, и без необходимости концентрироваться на вождении, мамин минет почему-то стал казаться мне еще приятнее. Решив не кончать, я начал оглядываться по сторонам, сканируя тротуары и территорию в целом в поисках пешеходов, чтобы убедиться, что нас никто не увидит.

По противоположной стороне улицы проходила пара, и они, возможно, заметили меня, но с такого расстояния им не было видно, чем занимается мама. Я был рад этому, так как мы были недалеко от нашего района.

Загорелся зеленый свет, и я снова поехал, медленно и без определенной цели. Просто катался по окрестностям, стараясь не взорваться у мамы во рту. Я случайно взглянул на нее сверху вниз — я не мог видеть ее лица, так как оно было у меня на коленях, но остальная часть этого потрясающего тела под облегающим платьем была такой соблазнительной. Она стояла на коленях, задрав задницу кверху.

Юбка ее платья задралась, и я чуть не ахнул, когда понял, что мама в какой-то момент сняла трусики. Там, в ресторане, во время своего последнего похода в дамскую комнату? Вполне вероятно, что, зная ее, она могла незаметно снять их прямо здесь, и я бы этого не заметил.

Я протянул руку и погладил ее по заднице? Было ли это приглашением?

Стал бы джентльмен ласкать такую легкодоступную попку? Он бы вежливо проигнорировал это?

Я рискнул и провел рукой от ее волос к ягодицам, поглаживая их. Мама громко застонала и прижалась ко мне в знак одобрения. Я понял намек и, по-видимому, поступил правильно. Когда я начал ощупывать ее, мамины бедра были сжаты вместе, но я заметил, что они начали раздвигаться.

Я воспользовался еще одним шансом и просунул пальцы внутрь, начав водить ими по ее теперь уже легкодоступной киске.

— Ммммммм, — стонала мама вокруг моего члена, подпрыгивая вверх-вниз с большей настойчивостью. Ее половые губки были очень скользкими и слегка приоткрылись от моего прикосновения. Я ввел в нее палец.

Я продолжал дразнить ее, время от времени дотрагиваясь до ее клитора, и, похоже, это приносило свои плоды, так как она вертела своей попкой, все еще постанывая, пока сосала мой член. Вести машину становилось все труднее, чем держать мой член у нее во рту, теперь, когда я делал три разные вещи — вел машину, дразнил мамину киску и старался не кончить в ее порочный ротик.

— Я недавно упоминал, что ты самая потрясающая женщина на свете? — Спросил я как можно небрежнее, пытаясь отвлечься.

Это что-то дало, потому что мама оторвала свой рот от моего члена и приподнялась на руках, чтобы посмотреть на меня. Она почти задыхалась, на ее коже выступил пот, а в карих глазах горело вожделение.

— Вот и все, здоровяк, — прошептала она почти хриплым голосом. Я продолжал дразнить ее киску. — Отведи нас в Хай-парк, Аарон…

Мама откинулась на спинку кресла, повернувшись лицом вперед, но ноги она по-прежнему держала раздвинутыми. Ее глаза все еще были остекленевшими, когда она смотрела перед собой. Мой член все еще был твердым, как камень, и она протянула руку и начала массировать его своей ближайшей рукой. Я сделал несколько глубоких вдохов и последовал ее указаниям, радуясь, что на улице было темно.

Я проехал по жилым улицам и свернул на Эллис-роуд, которая образовывала западную границу огромного пространства, которое называлось Хай-парк, прямо в центре Торонто, к востоку от центра. Оказавшись там, я свернул с Эллис-роуд и мы направились в парк, на Спринг-роуд. В парке было темно и пусто.

— Поверни на север и продолжай движение по Спринг-роуд, — сказала она тихо, но все же с той настойчивостью, которую я почувствовал. Я сделал, как было велено, и мы двинулись на север. — Объезжай вокруг и двигайся на юг по Ист-сайд. Приведи нас к Джейми Беллу…

Теперь я догадывался, чего хотела мама, и это меня очень взволновало. Мы направлялись на игровую площадку для приключений. В это время ночи она была полностью заброшена, или, по крайней мере, поблизости не было детей.

Я петлял по хитросплетению узких улочек и подъехал к игровой площадке, о которой шла речь. В этот час она действительно казалась совершенно безжизненной. Я заглушил двигатель, и, прежде чем успел что-либо предпринять, мама открыла дверцу и вышла из машины.

— Снимай штаны, Аарон Зейн, и следуй за мной, — почти прошипела она, направляясь к игровому сооружению.

Я поспешно стянул штаны, открыл дверь и побежал за ней. Она направлялась прямо к одной из высоких остроконечных деревянных башен. Мамино платье было перекошено, а волосы растрепаны, но она явно не возражала. Она исчезла в темноте башни, на которую нацелилась.

Я едва успел войти в башню, как меня оттащили в сторону и чуть не впечатали в стену, а мама прижалась ко мне всем телом и яростно поцеловала. Я знал, что мама может быть такой нетерпеливой, но никогда раньше не испытывал такого ее чувства. Это было невероятно.

— Будь готов, Аарон, и держи себя в руках, — выдохнула она сквозь поцелуи, которыми осыпала меня. — Потому что ты заслужил свою награду, и мы будем трахаться по всему зданию, пока не устанем…

Я был в восторге от того, что она мне сказала. Мы с мамой собирались трахнуться на улице, в общественном месте. Мы так много говорили об этом на прошлой неделе, что у нас обоих чуть не потекли слюнки от такой перспективы. И да, мы занимались этим в уединенном месте глубокой ночью, но все равно это было чертовски захватывающе.

Мама опустилась на колени и почти проглотила мой член, жадно и громко посасывая его. Ночь была довольно теплой для конца апреля, и я тоже снял рубашку, прежде чем запустить руки в ее волосы, запутавшись в них пальцами. Мама злобно застонала. Она еще не сняла свое платье, но юбка уже была задрана, и она стянула топ, чтобы подставить свои прелестные сиськи ночному воздуху.

Я крепко взял ее за голову, и она замерла, в то время как я начал медленно и ритмично двигать своим членом по ее лицу, вводя его в ее распутный рот и вынимая из него. Она закрыла глаза и застонала от удовольствия, а ее руки обхватили и ласкали ее грудь, позволяя мне использовать ее.

Прежде чем я успел подготовиться, она встала, и даже в почти полной темноте я увидел, как ее глаза загорелись желанием. Она развернулась так, что оказалась прижатой к деревянной стене. Ее руки лежали у меня на плечах, а одна из ее ног уже была закинута мне на бедра.

— Войди в меня, Аарон, — задыхаясь, произнесла она, прижимаясь ко мне своей липкой киской. — Войди в меня и трахай, пока я не потеряю способность мыслить здраво…

Не нужно повторять дважды.

Я схватил ее за ягодицы и, используя свою превосходящую массу и силу, удержал ее на месте достаточно долго, чтобы головка моего члена прижалась к ее отверстию. Я без колебаний с силой вошел внутрь. Мама застонала, и я присоединился к ней, войдя по самую рукоятку. Мама прижалась своими губами к моим и жадно поцеловала меня, обхватив руками, чтобы притянуть как можно ближе.

Я вспомнил, что она сказала, и принялся за дело изо всех сил. Я ударил ее спиной о массивную деревянную конструкцию, окружавшую нас. Узкую маленькую башенку, предназначенную для того, чтобы дети могли забраться внутрь и спрятаться. Мама застонала мне в рот, а ее язык скользил по моему, пока я трахал ее сильными толчками, которые увеличивались в темпе. Теперь мама подняла вторую ногу и обхватила меня обеими за талию, скрестив лодыжки, чтобы прижаться ко мне. Мои руки на ее заднице теперь удерживали ее над землей, а также прижимали спиной к стене.

— Трахни меня… трахни меня… — задыхалась она, и ее тело было теплым, несмотря на ночь. Я чувствовал, как ее твердые, как алмазы, соски царапают мою кожу. — Ннннн, Аарон… да, трахни… глубоко в меня, и сильнее…

Я вошел в нее сильнее, заставив ее ахнуть и ощутив вибрацию в башне вокруг нас. Мой член бурлил глубоко внутри нее, а ее киска влажно массировала его, обхватывая меня. Мамины ногти впились мне в плечи, но мне было все равно. Этот трах становился все жестче и быстрее, а настойчивость была вызвана новой смелостью, которую мы проявили в сексе на открытом воздухе.

Нам пришлось прекратить целоваться, потому что мы оба тяжело дышали, прижимаясь лбами друг к другу, когда я входил в нее, а она терлась об меня, описывая страстные круги бедрами, и ее влага начала блестеть на внутренней поверхности наших бедер. Я чувствовал, как ее пальцы ласкают мою шею сзади, и как ногти царапают кожу. Мама закрыла глаза, без сомнения, погрузившись в наслаждение, которое мы дарили друг другу.

— Прямо здесь… прямо здесь… — шептала она. — Да, Аарон… О, Боже, я не могу дождаться, когда ты кончишь в меня…

Она была недалека от истины, потому что ее киска крепко сжимала меня, и я не знал, сколько еще смогу продержаться. Малыш Аарон начал пульсировать, и вскоре я потерял контроль и кончил в нее. Однако я был так чертовски возбужден, что, без сомнения, у меня почти сразу же снова поднялась бы эрекция, и я бы трахнул ее снова. Мама явно не возражала.

— Боже мой! — выдохнула она, выгибая спину и шею, дрожа и сжимая меня еще крепче. — О Боже… дай мне все, Аарон… Я хочу всего этого…

Я тяжело дышал через нос и чувствовал, как начинает покалывать. Я сжал ее ягодицы, и мама захныкала, зная, что сейчас произойдет. Она жаждала этого, и я собирался дать ей это.

— Джули… — прохрипел я, продолжая ролевую игру, и мама вздрогнула, задыхаясь, когда услышала, как я произношу ее имя. Она обхватила меня, сжимая так сильно, как только могла, и ее киска сжала меня так сильно.

Поцелуй был жестоким. Так и должно было быть, потому что я бы заревел, а мама завизжала. Она закричала мне в рот, когда я прижал ее спиной к стене деревянного строения, вжимая в нее. Я вошел в нее так глубоко, как только мог, дрожа с головы до ног, пока вливал свою сперму в ее жадную киску. Она сжималась и трепетала вокруг меня, заставляя мою голову кружиться.

Я кое-как удержался на ногах, прижимая маму к стене, и мы оба тяжело дышали, покрытые потом. Мама едва могла удержать меня в объятиях, а ее тело почти обмякло. Удовольствие все еще переполняло меня, лишая ощущения времени, делая его бессмысленным и неуместным понятием. Была только мама и моя любовь к ней.

— Я люблю тебя, Джули Зейн, — сумел я произнести усталым шепотом, прижавшись лицом к ее лицу.

— И я люблю тебя, Аарон Зейн, — прошептала она в ответ, нежно лаская меня. — Боже, это было лучшее, что у меня было.

— Я могу сказать, — сказал я, кивая. — Для меня это тоже было так. Так что, я думаю, секс на свежем воздухе нам понравится. Да?

— Настолько близко к нарушению законов о непристойном поведении, насколько это возможно, — согласилась она, приподнимая лицо, чтобы улыбнуться мне и кивнув. — Только эта сторона полного позора.

— Меня это устраивает, — сказал я, улыбаясь и двигая членом внутри нее. Мама вздрогнула и хихикнула. – Итак. Я хорошо справился сегодня вечером?

Мама вздохнула и снова кивнула. — Детка, ты просто сногсшибателен. Я была поражена твоими манерами, но не только тем, насколько ты был вежлив. Тебе удалось сохранить сексуальность на должном уровне и ни разу не облажаться. Мне пришлось снять трусики в клубе, когда ты не видел, потому что они были совершенно мокрые.

Она гладила меня по лицу и тихо говорила. — К тому времени, как мы вышли из клуба, я решила, что ты, по крайней мере, немного пришел в себя. Ты это заслужил. Но, Боже, в машине ты свел меня с ума своими прикосновениями, а потом сказал что-то просто замечательное, и…

Она глубоко вздохнула и улыбнулась. — Я бы заставила тебя подождать до завтра, чтобы трахнуть тебя снова, если бы ты не был идеален сегодня вечером. Но я обещаю, что больше никогда не буду такой трудной. Это нечестно по отношению к тебе.

— И я обещаю продолжать стараться делать это все лучше и лучше, — искренне ответил я. — Не могу представить никого, кто заслуживал бы этого больше, чем ты, мама.

Еще одна улыбка. — Просто продолжай практиковаться и совершенствовать свою технику на мне, пока не встретишь ее, Аарон. В конце концов, ты все еще должен мне внуков.

Она снова вздрогнула и ухмыльнулась. — Все еще возбужден, да? Надо любить мужественных молодых парней.

— Правда? — Спросил я, сжимая ее ягодицы.

— Глупый, — хихикнула она. — Если ты сможешь продолжать в том же духе. Не хочешь трахнуть меня где-нибудь в другом месте на игровой площадке?

— Как насчет того, чтобы на этот раз подняться на одну из башен? — Предложил я, крепко держа ее и одновременно вынимая свой член из ее киски. Она была такой влажной, а я кончил так сильно, что, когда я вывалился, раздался звук «плюх!». Мама вздрогнула и прикрыла рукой свои ягодицы, опасаясь, что ее сливочное сокровище может сбежать. Она опустилась передо мной на корточки и, взяв мой член в рот, принялась жадно сосать.

Как только она убедилась, что очистила меня, она начала слизывать сперму, которая вытекала из ее киски на ладонь. Она посмотрела на меня почти извиняющимся взглядом, когда дочиста облизала свою руку. Затем она взяла меня за руку своей свободной рукой и потащила из башни, направляясь к небольшой деревянной лестнице, по которой мы должны были подняться в здание. Мы оставили мои штаны и еще кое-что в нашем предыдущем тайнике, но куда они могли подеваться, верно?

Там был один из тех прочных резиновых мостиков с деревянными перилами по обеим сторонам, по которому нам нужно было перейти, чтобы попасть на самую высокую часть этой многоцелевой игровой площадки. Мама переходила по нему, но я остановил ее и развернул боком, заставив схватиться за перила. Она застонала, когда я вошел в нее сзади, громко хлопая бедрами по ее заднице. Ближайший дом находился на другой стороне Парксайд драйв, по крайней мере, в шестидесяти метрах от нас, так что, если бы мы не кричали во все горло от удовольствия, нас бы никто не услышал.

Мост раскачивался под нами взад-вперед, пока я трахал ее, а мама наклонилась вперед и прижалась ко мне задницей. Она шипела и тяжело дышала, отдаваясь так хорошо, как только могла. Мне пока не грозила опасность кончить, но я хотел, чтобы у мамы было как можно больше оргазмов. Я сделаю все, что в моих силах.

К счастью, мама все еще была под кайфом от «секса на публике», и она застонала, быстро кончив. На несколько секунд она облокотилась на перила, закрыв лицо руками, тяжело дыша, прежде чем податься вперед и позволить моему члену выскользнуть из нее. Затем она снова взяла меня за руку и потянула к самой высокой части сооружения. Отсюда мы могли попасть в две самые высокие башни на всей игровой площадке.

— Я собираюсь высунуться из окна, Аарон, и ты трахнешь меня в зад, но хорошенько, — пропыхтела она, похотливо глядя на меня.

Она повернулась лицом к восточному окну и высунулась наружу, упершись в него руками. Я знал, что ее грудь и большая часть верхней части тела теперь были снаружи, и она вертела передо мной своими потрясающими ягодицами, глядя на меня с нахальным выражением лица. Я подошел к ней сзади и взял ее за ягодицы, раздвигая их. Я расположил свой член у входа в ее липкую киску и протолкнулся внутрь, заставив ее вздохнуть от блаженства.

Тем временем я засунул палец в ее попку, подготавливая ее. Мама ворковала и извивалась, наслаждаясь каждым моментом нашей публичной непристойности. Даже в кромешной тьме ночи, в уединенном месте, это все равно казалось нам обоим порочным. Я водил пальцем взад-вперед и двигал им по кругу, расслабляя ее мышцы для того, что я собирался сделать.

Мама застонала, когда я погрузил набухшую головку своего члена в ее попку, а затем медленно ввел остальное. Она извивалась и почти мурлыкала, а я начал скользить внутри нее взад и вперед. Она вздохнула и замяукала, и я увидел, как она приподняла одну из своих свисающих грудей, поднесла ее ко рту и жадно пососала сосок.

Она задыхалась и вздрагивала, когда я шлепал ее по заднице, пока трахал ее.

Луна была над головой, но меня больше интересовала луна прямо передо мной. Белая кожа мамы почти светилась в тех местах, где ее касались серебристые лучи луны, падавшие через окно, из которого она выглядывала. Я наблюдал, как мой член ласкает ее попку, и мог видеть ее свободную руку чуть ниже, массирующую ее половые губки и клитор в такт моему ритму.

Мама выронила грудь и вздрогнула, прикусив запястье, чтобы не закричать во весь голос, когда кончит снова. Но, поскольку она старалась не шуметь, я расстроил ее план, схватив ее за длинные каштановые волосы и без предупреждения потянув их назад. Мама издала какой-то звук, выгнув шею и вытаращив на меня глаза. Я продолжал трахать ее в зад.

— А-а… а-а… — казалось, это было все, что она могла сказать, и она не была такой тихой. Я подумал, что если заставлю ее кончить еще раз, а она будет шуметь, у нас еще будет время сбежать, пока нас кто-нибудь не нашел. С другой стороны, люди, без сомнения, постоянно трахались в Хай-парке. Я знаю, что у меня это было раз или два. Я был совершенно уверен, что никто не придет искать, если только мама не закричит так, будто ее убивают.

Мама задыхалась и издавала бессвязные звуки, прижимаясь ко мне спиной, а ее грудь покачивалась в лунном свете. Я зажал ее волосы в кулаке, не давая ей наклонить голову вперед. Эффект был впечатляющим, потому что ее тело дрожало. Ее глаза почти слезились, когда она пыталась удержаться.

— Просто помни, Джули, — сказал я, злобно улыбаясь и шлепая ее по заднице еще раз. — Чем громче ты будешь кричать, когда кончишь, тем быстрее мы должны будем убраться отсюда сразу после этого.

Это, казалось, сломило ее сопротивление. Мама вцепилась в деревянный карниз своего окна, выгнув спину и сильно содрогаясь. Она стиснула зубы и закричала, крепко зажмурив глаза. Ее задница дьявольски сжалась вокруг меня, и, хотя у меня почти не было спермы, чтобы дать ей, я все равно задрожал и задохнулся, когда она вызвала мой собственный оргазм. Я крепко сжал ее ягодицу рукой, думая, что на ней останется след.

Я отпустил ее волосы, и мама осела, дрожа, снова закрыв лицо руками. Я продолжал нежно поглаживать ее попку. Я подумал, что, когда она закончит, она даст мне знать. Я доставил ей три оргазма, о которых мог только мечтать, и был очень горд этим.

Наконец она подалась вперед, и мой член вывалился из нее. Она повернулась ко мне лицом, и на ее лице было очень скромное и удовлетворенное выражение. Она улыбнулась мне, а ее прекрасные карие глаза сияли, и она протянула руки, желая обнять.

Я притянул маму в объятия и крепко с любовью поцеловал. Она поцеловала меня в ответ, и я увидел, как лунный свет проникает в окно башни и касается нас. Поцелуй закончился, и она нежно потерлась своим носом о мой.

— Хочешь еще, Джули? — Спросил я с улыбкой. Мама захихикала и кивнула, поглаживая руками мои бока. Мои руки снова оказались на ее заднице, и она пискнула, а ее глаза расширились, когда я поднял ее с деревянного пола. Она вцепилась в меня, но потом зашипела, когда головка моего члена снова коснулась ее маленькой дырочки, и я медленно опустил ее вниз, входя в ее попку.

— Нннннфффффффф, — прохрипела она, а гравитация сделала большую часть работы, когда она опустилась на мой стержень. — Бляяяядь, Аарон…

Я прижал ее к себе, и она обхватила меня ногами, крепко держась. Я повернулся и, переваливаясь, вывел нас из башни. Мама с удивлением огляделась, когда лунные лучи осветили нас.

— Что ты делаешь, Аарон Зейн? — спросила она со смешком в голосе. — Пытаешься добиться, чтобы нас арестовали?

— Держись крепче, Джули, — сказал я, и она кивнула в знак согласия. Не говоря больше ни слова, я продолжил ковылять к горке, которая снова опускалась на землю. Каким-то образом, приложив немалые усилия, я ухитрился забраться на вершину горки, вытянув ноги перед собой. Мама несколько раз пискнула, когда я толкнулся в ее попку, но потом снова захихикала, поняв, что я собирался сделать. Ее руки обвились вокруг моей шеи, а ее ноги обернуты вокруг моей талии.

— Уиииии! — она визжала от восторга, обращенная назад, когда мы скользили. — Уууииииип!

Так что, возможно, я немного просчитался с физикой, потому что, когда я добрался до самого низа, мама как бы накренилась назад, опрокидываясь, и, поскольку она смотрела на меня, она увлекла меня за собой. Она приземлилась на спину на деревянные щепки, которыми была усыпана игровая площадка, и слегка захрипела, когда я навалился на нее сверху, но все еще был глубоко в ее заднице.

Мы лежали так несколько мгновений, с легким удивлением глядя друг на друга, пока я прижимался к ней. Мама захихикала, и я почувствовал это на своем члене. Мышцы ее задницы сжались вокруг меня. Полная абсурдность этого момента поразила нас — двух взрослых людей, лежащих на дне детской горки, горизонтально и вровень друг с другом. Мама и сын, ни больше ни меньше.

— Ты сделал это нарочно, Аарон Зейн? — спросила она, и ее глаза искрились весельем, когда она посмотрела на меня.

Я покачал головой. — Может быть, если бы я уделял больше внимания физике и математике, не так ли?

— Что ж, жди наказания, молодой человек, и, возможно, порки от своего учителя, — промурлыкала она, одарив меня лукавой улыбкой. — Однако, раз уж я здесь…

Я кивнул и использовал остатки своего возбуждения и выносливости, чтобы медленно двигать бедрами взад-вперед, снова вводя и выводя член из ее задницы. Мама вздохнула и застонала от удовольствия, прижимая меня к себе. Я не думаю, что она достигла оргазма, но когда она закончила, то открыла глаза и кивнула. Я осторожно вышел из нее и встал, поднимая ее на ноги.

— Боже мой, — казалось, проворчала она, вытирая свою обнаженную задницу и ноги. — У меня в заднице и киске неделю будут торчать деревянные щепки и занозы. Хотя я знаю, кого винить.

— Мою учительницу естествознания? — предположил я. Она ухмыльнулась мне и повернулась ко мне спиной. Я стер все деревянные щепки и кусочки темной грязи, которые смог разглядеть. Полсекунды спустя мама просто полностью сняла платье, оставшись обнаженной. Я на мгновение заморгал от того, насколько нагло она себя вела.

— Ммммм, признаю, приятно быть такой страстной, — счастливо вздохнула она. — Но нам лучше поторопиться, на случай, если мои стоны экстаза привлекут чье-нибудь внимание. Давай заберем нашу одежду из башен и отправимся в путь…

Мы вернулись к башне, держась за руки и двигаясь медленнее, чем следовало бы, но само ощущение полета в лунном свете было слишком заманчивым, чтобы его игнорировать. Я прижал маму к стене, и несколько мгновений мы жадно целовались, заглатывая языки и растлевая друг друга. Казалось, мы никак не могли насытиться.

— Немного остыла, — сказала она наконец, обнимая меня. — Думаю, нам лучше исполнить свой гражданский долг и вернуться домой…

Мы собрали свои вещи и медленно пошли обратно к машине. Мамина киска все еще была мокрой и грязной, и я дал ей надеть на нее свою футболку, чтобы она не испачкала сиденье нашего арендованного «Ягуара». Я закрыл за ней дверцу и сел на водительское место. Мама озорно улыбалась мне, потому что мы оба были совершенно голые, если не считать ее туфель на каблуках и моих ботинок и носков. Не могу передать, насколько это было странно и весело.

Я выехал с игровой площадки и покатил обратно по Парк-роуд, а мама хихикала.

— Все это было оооочень незаконно, — тихо сказала она, как будто нас могли подслушать. — Мы не должны были быть здесь так поздно… машин на Парк-роуд действительно не должно было быть… Мы не должны были трахаться на детской площадке… Я не должна была трахать своего сына на детской площадке…

— Парламентский вопрос по порядку ведения заседания, пожалуйста, — перебил я, продолжая вести машину. Если бы на Парк-роуд были копы, мы бы здорово влипли, но риск делал это захватывающим. — Но ты абсолютно точно должна трахаться со своим сыном в любом доступном месте, чтобы нам это сошло с рук.

— Я полагаюсь на ваше превосходное знание парламентских процедур, сэр, — сказала она капризным тоном. — Я чуть было не посоветовала вам пойти на большой риск и свернуть на Парксайд драйв, а нам бы пришлось добираться домой кружным путем.

— Это вывело бы нас на Блур-стрит, — рассмеялся я, дойдя до северного конца парка, а затем повернул на запад и юг. — Мы бы ехали голые в «Ягуаре» по Блур-стрит, мам. Люди, несмотря ни на что, будут смотреть на «Ягуар» и видеть в нем голых маму и сына. Будут задаваться вопросы.

— Эй, я же сказала, что почти сделала это, — отметила она.

— Признаюсь, я бы хотел, чтобы ты это сделала, — сказал я наконец. — Нам лучше быть осторожными. Мы можем стать импульсивными, когда возбуждены.

— Вот почему я всегда борюсь со своими порывами, — сказала мама, улыбнувшись и подмигнув. — Потому что я всегда чертовски возбуждена.

Я рассмеялся, направляясь к Эллис-роуд.

Несколько минут спустя…

Я выбрал не очень прямой путь домой, двигаясь по узким улочкам, где уличные фонари не так сильно освещали нашу наготу. Это заняло немного больше времени, но мы с мамой наслаждались этим новым табу на публичный эксгибиционизм и секс. Я заехал на подъездную дорожку к нашему дому и заглушил двигатель. Несколько мгновений мы сидели молча, не произнося ни слова. Наконец мама высказала предложение, которое было у нас на уме.

— Хочешь выйти и помчаться к двери? — спросила она, и ее голос почти дрожал от предвкушения.

Шансы быть замеченным на нашей улице в этот час были очень малы, и мама уже рассказала мне, что она трахалась на нашей лужайке перед домом в предрассветные часы не один раз. Но желание заняться этим с ней было непреодолимым.

Я кивнул. — Как только мы окажемся внутри, я надену халат, который все еще висит в гостиной, и загоню «ягуар» в гараж на ночь в целях безопасности.

Мама кивнула, и ее глаза возбужденно сверкали. — Ты откроешь мне дверь?

Я сглотнул и кивнул.

— Тогда не торопись, — сказала она, задыхаясь, и ее грудь начала заметно подниматься и опускаться от нетерпения. — Джентльмен никогда не торопится.

Я не мог поверить, что собираюсь это сделать, но открыл дверь и поежился, выйдя на прохладный ночной воздух. В кои-то веки я порадовался, что не заменил светочувствительную лампочку на фасаде гаража, чтобы все соседи не увидели меня в моем гараже. Мама внимательно наблюдала, как я закрываю дверь.

Обходить машину спереди было разумно, так как казалось, что это сокращает маршрут на долю секунды, но мы с мамой все еще играли в опасную игру с затягиванием времени. Я вздохнул и обошел машину сзади, не прячась за ней. Любой, кто шел по улице или выглядывал из окна, мог меня увидеть, хотя, к счастью, я был не так хорошо освещен.

Мое сердце бешено колотилось, когда я обогнул «Ягуар», подошел к маминой двери и открыл ее. Она вышла, прихватив только сумочку и оставив одежду, поскольку я мог забрать ее, как только поставлю машину в гараж. Она взяла меня за руку и повела по брусчатке к входной двери.

Без предупреждения мама развернулась и повалила нас обеих на траву. Я ахнул, но она обхватила меня руками, и ее глаза были почти безумными от возбуждения.

— Поцелуй меня, Аарон Зейн, — хрипло прошептала она. — Поцелуй меня так, как ты никогда не целовал ни меня, ни кого-либо другого…

Как бы я ни волновался, что меня поймают, все это улетучилось в тот момент, когда мама велела мне поцеловать ее. Вокруг нас могла быть целая толпа зрителей, включая баптистскую церковь Уэстборо и Папу Римского, и мне было бы все равно. Я страстно поцеловал ее, и она застонала, обхватив меня всеми четырьмя конечностями.

Мы немного покружились, целуясь отчаянно и с большей страстью, чем когда-либо прежде. Если мы собираемся пойти на такой гигантский риск, нет смысла сдерживаться, верно?

Мама прервала поцелуй через неопределенное время, и мы вскочили на ноги, почти бегом поднимаясь по лестнице к входной двери. Мы оба задыхались от волнения, когда мама открыла дверь с сеткой и начала рыться в сумочке в поисках ключей. Мои все еще были в штанах в машине.

Не знаю, намеренно ли мама тянула с поиском ключей или просто волновалась, но она определенно не торопилась. Я прижался к ней сзади, прижимаясь бедрами к ее доступной попке, насаживаясь и растирая ее. Мама хмыкнула и прижалась ко мне в ответ, нисколько не возражая против того, что я приставал к ней таким образом у входа в наш дом.

Мы почти ввалились внутрь, как только она открыла дверь, и страстно поцеловались. Мы заглатывали языки друг друга, водили руками по телам и волосам, терлись тазами друг о друга, отчаянно желая трахаться. Я бы припарковал машину, отвел маму наверх, в душ, и закончил бы наше свидание как следует.

— Аарон, — прошипела мама, целуя и ощупывая меня, одновременно извиваясь на мне своей киской. — Отведи меня наверх и трахни!

— Я так и сделаю, мам, — выдохнул я, сжимая ее грудь и заставляя ее стонать. — Сначала я поставлю машину в гараж.

Мы продолжали целоваться, пока, пошатываясь, шли в гостиную за халатом, чтобы я мог спокойно выйти на улицу. Мы все еще страстно целовались, когда мама остановилась и застыла на месте. Я увидел, как ее глаза расширились от шока.

Я оторвался от ее поцелуя и повернулся, чтобы посмотреть, что привлекло ее внимание.

В гостиной, разинув рот от удивления, стоял мой отец.

***********************

Бутылка врезалась папе в нос, и он пошатнулся, а затем покачнулся и рухнул на пол. Я был поражен, что бутылка не разбилась, но, может быть, это и к лучшему.

Мама все еще потрясенно моргала, когда я метнулся по полу и прыгнул на своего потерявшего сознание отца. Желание избить этого говнюка до полусмерти было почти непреодолимым, но я каким-то образом сдержался. Я должен был защитить маму.

Пока он стонал, по большей части без сознания, а его окровавленный и сломанный нос пачкал ковер внизу, я перевернул его на живот и завел ему руки за спину. Я посмотрел на маму, и в моем голосе прозвучали настойчивые нотки, когда я заговорил. — Мам, быстро, веревку, или стяжки, или еще что-нибудь!

Мама вышла из своего кажущегося оцепенения и начала осматривать комнату. Ее взгляд, наконец, остановился на декоративных золотых шнурах, которыми были задернуты шторы на большом эркерном окне нашей гостиной. Она вытащила их из колец и машинально протянула мне, почти как автомат. Ее глаза все еще были полны шока и страха.

Не отвлекай ее, не отвлекай…

— Мам, принеси полотенце. Он пачкает ковер, — сказал я.

Мама развернулась и поспешила на кухню за полотенцем или тряпкой. Тем временем я крепко связал папе руки за спиной, а затем проделал то же самое с его лодыжками. Я не сомневался, что в конце концов он сможет освободиться от пут, учитывая, насколько мягкими были веревки, но я не собирался оставлять ублюдка в покое. Если бы он попытался пошевелиться, я бы наступил ему на лицо.

Мама поспешила обратно и протянула мне салфетку, которую я теперь прикладывала к его лицу, чтобы вытереть кровь и сопли. Из его явно сломанного носа текло. Я услышал, как мама начала учащенно дышать надо мной, поэтому, как только я закрепил папу, я встал и поспешил к ней, заключив ее в крепкие объятия.

— Все в порядке, мам, — тихо сказал я, чувствуя, как она дрожит в моих объятиях. — Он у нас в руках. Мы быстро во всем разберемся.

— Что нам делать? — выдохнула она. Ее голос был полон паники и отчаяния. — О Боже, Аарон, что нам делать?

Я лихорадочно соображал. Мы вызовем полицию? Как мы объясним свою наготу, даже если он вломился в наш дом?

— Держись, мам, — твердо сказал я ей, сжимая ее в объятиях, чтобы заверить, что я в курсе. Я повернулся и пошел обратно к папе, отыскивая его мобильный телефон. Я увидел, что он все еще включен и открыт. Слава Богу. Я снова взглянул на нее. — Мама, принеси мне резиновые перчатки с кухни. Очень тонкие.

Все еще голая, мама бросилась на кухню и через несколько секунд вернулась с перчатками, которые я просил. Я надел их и взял папин телефон. На устройстве не должно было остаться моих отпечатков пальцев. Опустившись на колени рядом с ним на случай, если он придет в себя, я просмотрел галерею камер, чтобы посмотреть, удалось ли ему успешно запечатлеть какие-либо свидетельства нашей наготы или нашего разговора.

Я нашел пятисекундный видеоролик, на котором мы стоим в дверях коридора, голые, и в ужасе смотрим в камеру. Я услышал папин голос, а потом схватил бутылку и запустил ею в него. Раздался резкий звук, а затем камера остановилась после кратковременного размытия изображения. Я удалил видео, выбросил содержимое корзины и перезагрузил телефон. Я тяжело вздохнула. Затем нам нужно было одеться и подумать о наших дальнейших действиях. Я встал и снял перчатки. Мне нужно было выбросить их куда-нибудь, где их нельзя было бы найти. Может быть, в мусорное ведро соседа.

— Хорошо, — сказал я наконец, поворачиваясь к маме, которая все еще была парализована страхом. — Мам, нам нужно одеться и решить, что делать дальше. Кому мы позвоним?

Она непонимающе посмотрела на меня. — В полицию?

Я кивнул. — Нам нужно будет это сделать, но есть ли кто-нибудь еще, кто может помочь? Кто-то, кому мы доверяем?

Мама задумалась, чему я был рад, но она по-прежнему не двигалась, если только не выполняла мои инструкции. Она все еще дрожала, и я ее не винил. Мой отец угрожал уничтожить нас. Это было первое, что пришло ему в голову. Моя ненависть к нему почему-то возросла, и я подавил желание развернуться и дать ему пинка.

Мама наконец подняла на меня глаза, широко раскрыв их. — У меня есть одноразовый телефон. Это… да, одноразовый телефон. Это для того, чтобы позвонить нашему адвокату Джанет в случае крайней необходимости.

Я кивнул. — Похоже это тот случай, так что возьми и позвони ей, мам. Тогда ты пойдешь за нашей одеждой, пока я присмотрю за этим мешком с дерьмом.

Мама выбежала из комнаты. Ее не было, наверное, с минуту, прежде чем вернуться. Я следил за папой, как ястреб. Может, он и притворялся, но я был уверен, что он все еще без сознания. Разбитый нос заставил бы его немного пошевелиться, если бы не что-то еще. Она вернулась, держа телефон так, чтобы показать мне. Я кивнул, и мама начала набирать номер. Я понятия не имел, как работают одноразовые телефоны, я видел их только в сериалах.

Мама нервно переминалась с ноги на ногу, уставившись куда-то вдаль. Я старался не пялиться на ее обнаженное тело, потому что даже в такой момент она была чертовски великолепна. Наконец, кто-то, кажется, ответил на другом конце провода.

— Джанет? — нервно спросила она. — Да, это я, Джули. Да, одноразовый телефон, как ты и говорила, в экстренных случаях. Да. Да. Мы с Аароном только что вернулись с вечеринки и обнаружили моего бывшего мужа Рэнди в гостиной. Нет, понятия не имею, как он попал внутрь. Аарон подумал, что в дом кто-то вломился, и вырубил его, ударив по лицу бутылкой из-под вина. Он без сознания и лежит связанный на полу в гостиной. Что… что нам делать?

Мама слушала, не шевелясь. — Хорошо… хорошо… Аарон, запиши этот номер…

Я поспешил к шкафчику и достал ручку и блокнот, которые мама держала там для быстрого доступа. Я подождал, пока она продиктует номер телефона, а затем имя офицера полиции. Она снова кивнула. — Хорошо, я позвоню ему и передам то, что ты мне сказала, а потом сразу же перезвоню тебе по обычной линии со своего мобильного. Да. Пока…

Мама повесила трубку и посмотрела на меня. — Аарон, как только я наберу этот номер и начну разговаривать по своему телефону, найди зажигалку и сожги этот листок бумаги. Хорошо?

Я кивнул и стал наблюдать за ней, время от времени поглядывая на папу, чтобы убедиться, что он все еще без сознания. Пока все хорошо.

— Алло, констебль Духан? — сказала мама в трубку. — Меня зовут Джули Зейн, и мой адвокат Джанет Ремингтон поручила мне позвонить вам. Да.

Я продолжал прислушиваться, но все же поспешил на кухню и нашел зажигалку. Я тщательно сжег листок бумаги над раковиной и смыл улики в канализацию. Я не хотел оставлять маму одну рядом с папой дольше, чем это было необходимо. Мама объясняла ситуацию этому полицейскому в манере, четко изложенной ее адвокатом.

— Да, — сказала мама, кивая и глядя на занавески в передней части комнаты, когда я вошла. — Да, мы будем здесь. У вас есть наш адрес? Да, мы скоро увидим вас здесь.

Мама повесила трубку, а затем набрала другой номер. — Привет, Джанет, — сказала она все еще дрожащим голосом. Это явно выбило ее из колеи. — Я позвонила твоему полицейскому, и он сказал, что будет здесь через пятнадцать минут. И-что, ты тоже будешь? Я думала, ты сейчас живешь в Альберте. Ты в Торонто на мероприятии. Я… конечно, да. Хорошо, да, мы скоро увидимся.

Мама положила трубку и посмотрела на меня. — Джанет на самом деле здесь, в Торонто, и она приезжает, детка. Я… этого не ожидала.

Я кивнул. — Мам, принеси нашу одежду из машины. У тебя есть халат, который ты оставила на диване.

Мама кивнула и поспешила выйти из комнаты, на ходу натягивая атласный халат. Я уже мысленно придумывал себе алиби на наш вечер. К счастью, нам не нужно было ни о чем лгать. Нам просто нужно было не признаваться в наших запретных отношениях. Но мы могли бы рассказать, как прошел вечер. Черт возьми, там были записи о том, как мы брали машину напрокат, и, без сомнения, даже записи с камер наблюдения, на которых видно, как мы входим в ресторан и клуб и выходим из них.

Я не сводил глаз с папы, стараясь сохранять спокойствие. Я почувствовал, как во мне закипает ярость, и заметил, что то и дело сжимаю руки в кулаки. Вот он, кусок дерьма, который предал маму и бросил нас, как будто мы ничего для него не значили. У него ничего не было, поскольку при разводе он потерял почти все. Он был таким ублюдком, что даже не подумал обо мне, своем ребенке. Я значил меньше, чем грязь под его ботинком.

Я представил, как переворачиваю его на спину и просто бью по этому лицу, которое было похоже на мое собственное, несколько раз, пока мы больше не перестанем быть похожими. Я не хотел быть таким, как он. Вообще. Мама дала мне все самое лучшее в моей жизни. Что еще сделал этот мешок с дерьмом, кроме как причинил моей маме душевную боль?

Мой гнев утих, когда я услышал, как мама вернулась в комнату и закрыла за собой дверь на замок. Войдя в комнату, она остановилась, держа в руках оба комплекта одежды. Она посмотрела на моего все еще лежащего ничком отца, а затем на меня.

— Я почти ожидала, что ты выбьешь из него все дерьмо, но, как я вижу, ты почему-то сдержался, — спокойно сказала она. — Отличная работа, Аарон, хотя я бы не стала тебя винить.

Я кивнул. — Иди на кухню, мама, и оденься. Я присмотрю.

Мама повернулась и пошла прочь. Признаюсь, я не сводил глаз с этой замечательной попки. Я начал одеваться сам и закончил прежде, чем увидел, как папа пошевелился и издал стон. Мама поспешила вернуться на звук. Она посмотрела на папу, и я увидел, что в ней снова нарастает паника.

— Ты не хочешь подождать в другой комнате, мам? – спросил я.

Мама глубоко вздохнула. — Я хочу, но нет. Я буду… Я подожду здесь, с тобой.

Я кивнул ей, и мы стали ждать, что будет с папой. Мама держалась от меня на расстоянии, что, вероятно, было неплохой идеей в тот момент. Я снова задумался о том, что будет дальше. Мама стояла, прислонившись к двери в столовую, обхватив себя руками и потирая их о подлокотники. Вид того, как она переживает это беспокойство, вызвал во мне новый прилив гнева по отношению к моему отцу.

Папа начал двигаться, пытаясь выйти из оцепенения, и вскоре понял, что его руки связаны за спиной, а лодыжки тоже. Он покачал головой и попытался оглядеться, моргая. Я проглотил ярость, увидев, как сильно он похож на меня. Пока что он был безобиден.

Он наконец увидел меня, и его глаза расширились, а затем он повернул голову, чтобы увидеть маму. Его окровавленное, сопливое лицо исказилось от шока, а затем от гнева, когда он понял, что его связали. Он закашлялся и начал вырываться.

— Отпустите меня! – сплюнул он. Нижняя часть его лица была смешана с соплями и кровью, а кожа вокруг глаз уже стала фиолетовой и почернела. Я действительно расквасил ему нос. Хорошо. — Отпусти меня, черт возьми, или я…

— Получишь по лицу? — Коротко спросил я, обрывая его. — Да, я могу это гарантировать.

— Ты не посмеешь, — прорычал он, свирепо глядя на меня, но для этого ему пришлось вытянуть шею под неудобным углом. Мне пришло в голову, что стоять перед ним было относительно легко для его шеи, поэтому я отошел в другую сторону, напротив мамы. Он не мог смотреть на нее, если наблюдал за мной, и, надеюсь, решил, что я представляю для него угрозу. — Я, блядь, засажу тебя в тюрьму за нападение!

— Ты вломился в мой дом. Ты незваный гость, — спокойно сказал я, но почувствовал, что у меня дрожат руки. Не теряй самообладания и еще больше запутай свою мать. Сохраняй спокойствие. Думай о ней. — Полиция уже в пути. Не пытайся сбежать. Я свяжу тебя еще крепче.

— Пошел ты, маленький засранец! — бушевал он, отчаянно сопротивляясь. — Ты, блядь, отправишься в тюрьму за нападение и побои, а твоя мать-шлюха — за то, что я видел! Ты будешь…

Я не ударил его. Я был близок к этому, но не ударил. Но я бросился вперед и схватил его за волосы, оттягивая их назад и выгибая ему шею. Мой отец застонал от боли, но затем подавился, когда я засунул ему в рот маленькую тряпочку, чтобы заткнуть его. Он бился и пытался выплюнуть ее, но, похоже, не мог. Его приглушенный гнев и паника были единственными звуками, которые он мог издавать.

Мама тяжело дышала, и, несмотря на то, что папа был рядом, я быстро подошел к ней и обнял, давая ей почувствовать мое тепло и любовь. Она продолжала дрожать, но, казалось, немного успокоилась. Наконец, она посмотрела на меня и кивнула, показывая, что теперь с ней все в порядке. Я повернулся к папе. Он все еще извивался, пытаясь освободиться от пут, но пока безуспешно. Хотя, возможно, мне придется затянуть их потуже.

В дверь позвонили, и мама слегка вздрогнула, ахнув. Папа тоже замер, услышав звонок. Зная, что он не сможет быстро пошевелиться или убежать, я повернулся в прихожую и посмотрел в глазок. Там стоял молодой полицейский.

Я открыл дверь и кивнул ему. — Офицер Духан?

Он кивнул. — Вы Аарон Зейн?

— Да, я здесь со своей матерью, Джули. Это она вам позвонила. У нас в доме незваный гость, но мне удалось его задержать.

— Есть какие-нибудь предположения, кто это? — спросил констебль.

Я мрачно кивнул. — Да, бывший муж моей матери и мой дерьмовый отец.

Очевидно, для полицейского это было не в новинку, потому что он просто кивнул мне, и я отступил в сторону, жестом приглашая его войти. Он был немного выше меня и явно подтянут. Я выглянул на улицу и увидел полицейскую машину, припаркованную прямо за нашим арендованным «ягуаром». Полицейские машины Торонто были темного цвета, так что, если не считать огней на крыше, они особо не выделялись, если вы просто проезжали мимо на автомобиле. Хорошо. Чем меньше внимания на данный момент, тем лучше.

Он прошел в гостиную, быстро и бесшумно оценивая ситуацию. Папа вытянул шею, чтобы посмотреть на полицейского снизу-вверх, без сомнения, надеясь, что выглядит как жертва. Это не сработало, потому что полицейский посмотрел на маму и подошел к ней. — Вы в порядке, мэм?

— Я… да, — сумела выговорить мама, все еще держась за руки. — Для меня было ужасным потрясением обнаружить его здесь.

Теперь папа извивался и пытался кричать сквозь импровизированный кляп, но полицейский не обращал на это внимания.

Полицейский стоял спиной к папе и, казалось, старался не смотреть на маму, видя, насколько она напугана. Я решил отвлечь внимание, придвинувшись поближе к своему заключенному, и папа посмотрел на меня с беспокойством, как будто я собирался ударить его снова.

— Я просто затягиваю веревки, которые на него надел, — крикнул я, чтобы убедиться, что они меня слышат, когда я опустился на колени над папой и схватил его за запястья. Он сопротивлялся и кричал. Даже пытался кричать и притворяться, что я причиняю ему боль, но полицейский не обращал на это внимания. Я снова затянул их, а затем проделал то же самое с его лодыжками, которые к этому моменту уже немного ослабли. Даже если он не мог причинить нам вреда, он мог каким-то образом сбежать.

Папа так шумел, что было трудно расслышать, о чем говорили мама и офицер Духан. Но я слышал, что она говорила своим педантичным учительским голосом, так что, без сомнения, она очень кратко объясняла ему, что произошло этим вечером и почему мы вернулись домой.

В какой-то момент я услышал слово «бутылка», и полицейский просто кивнул. Казалось, его не очень-то возмутило, что я ударил отца бутылкой вина.

Я посмотрел на папу и не смог удержаться от злобной ухмылки — его нос сильно распух и походил на фиолетовую картофелину, хотя кровотечение, казалось, почти прекратилось. Его черные глаза все еще слезились.

Я угрожающе наклонился к нему, и папины глаза расширились от испуга. Почему-то это было приятно, потому что он знал, что теперь я могу причинить ему боль, если захочу. К счастью, я хотел перестраховаться, пока полицейский был здесь, и посмотреть, как все это развернется.

Наконец, полицейский кивнул маме, а затем повернулся, чтобы вернуться к нам с папой. Он присел на корточки рядом с моим отцом и просто оглядел его без малейшего намека на сострадание. — Вы Рэндольф Зейн, сэр? Я офицер Духан.

Папа просто слушал, не сводя глаз с новоприбывшего.

— Теперь я бы сказал, что совершенно очевидно, что вы будете арестованы за взлом и проникновение в дом, не говоря уже о нарушении общественного порядка, на которое вы согласились, не приближаться ближе чем на двести метров к своей бывшей жене или сыну. Но в интересах соблюдения процессуальных норм я собираюсь вынуть кляп у вас изо рта и послушать, что вы скажете, пока мы ждем приезда адвоката вашей бывшей жены.

Офицер натянул синюю перчатку, а затем вытащил окровавленную тряпку изо рта моего отца. Папа закашлялся и подавился, прежде чем дико посмотреть на офицера, почти крича.

— Они были обнажены вместе! — громко прохрипел он, бросив дикий и обвиняющий взгляд на маму. — Они говорили о том, чтобы трахнуть друг друга! Они…

— Мистер Зейн, — холодно произнес офицер, по-прежнему не выказывая никаких эмоций. — Пожалуйста, без истерик. Честно говоря, дикие и необоснованные обвинения не принесут вам никакой пользы в этой ситуации, поскольку именно вы явно совершили уголовное преступление.

— Я видел это! — настаивал папа, снова впиваясь в меня взглядом. Офицер Духан ловко преградил папе дорогу к маме. — Я даже записал их обнаженными вместе, прежде чем этот маленький ублюдок напал на меня!

Офицер Духан скептически посмотрел на него.

— Мой… мой телефон, — выдохнул папа, все еще извиваясь, но также оглядываясь по сторонам в поисках своего мобильного. — Я записывал… посмотрите на мой телефон…

Офицер Духан посмотрел на меня, и я просто пожал плечами. Я указал на лежащий на полу мобильный телефон, который я положил на место, где нашел его, когда папа потерял сознание. Офицер поднял его перчатками и секунду рассматривал устройство.

— Позволь мне встать на колени, — в отчаянии выдохнул папа. — Пожалуйста… Я покажу вам…

Я снова пожал плечами, и офицер схватил папу и поставил его на колени. Папа хрипел и задыхался. Теперь он стоял прямо, но его руки все еще были связаны за спиной, а лодыжки — тоже. Офицер попытался открыть галерею телефона.

Папа повернул голову, чтобы посмотреть на маму, но полицейский снова загородил ему дорогу своим телом. — Обратите внимание на то, что я делаю, мистер Зейн.

Папа заставил себя снова посмотреть на телефон, все еще тяжело дыша. В этот момент в дверь снова позвонили, и мама слегка вздрогнула.

— Это, наверное, твой адвокат, мам, — сказал я ей, привлекая ее внимание. — Ты хочешь пойти и впустить ее?

Мама кивнула и вышла из комнаты. Очевидно, офицер Духан просто бездельничал, ожидая, что произойдет что-то еще. Я услышал, как открылась дверь, а затем приглушенный разговор между моей матерью и другой женщиной. Я слышал, как мама всхлипывала и плакала, но, как мне показалось, скорее от облегчения, чем от горя. Через несколько секунд она вернулась в комнату в сопровождении женщины, которую я уже встречал раньше. Это действительно была Джанет Ремингтон, мамин адвокат.

Я не видел ее несколько лет, но хорошо запомнил. Она была примерно маминого роста, может быть, чуть выше, у нее были каштановые волосы и глаза светлее, чем у мамы. Она была хорошенькой, и сейчас ее волосы были собраны в конский хвост. На ней был очень дорогой строгий костюм темно-серого цвета, и она излучала уверенность и властность. Она улыбнулась мне и кивнула.

Глаза отца расширились. Он тоже познакомился с Джанет много лет назад, когда она стоила ему почти всего при разводе.

— Рада снова видеть тебя, Аарон, — сказала она ровным голосом. — Ты сильно повзрослел с тех пор, как мы виделись в последний раз, и, несомненно, можешь защитить свою маму. Я рада за тебя.

Она посмотрела на папу, и ее улыбка больше походила на ухмылку, чем на что-либо другое. — Привет, Рэнди. Я надеялась, что больше никогда тебя не увижу, но ведь это были плохие деньги и все такое, верно?

— Что ты здесь делаешь? — он почти требовал, пытаясь завести себя, но страх в его глазах был очевиден. Джанет пугала его.

— Я адвокат Джули, разве ты не помнишь? — Ответила Джанет, все еще ухмыляясь. Она вошла в гостиную и кивнула констеблю. — Офицер. Я так понимаю, у нас здесь двойки?

— Похоже на то, — ответил офицер Духан, все еще стоя на коленях рядом с отцом и держа телефон так, чтобы Джанет могла его видеть. — Он утверждает, что застал вашу клиентку и ее сына обнаженными и разговаривающими о сексе.

— Боже мой, это серьезное обвинение, — задумчиво произнесла Джанет, подняв бровь и глядя на отца. — Я полагаю, у тебя есть доказательства, Рэнди?

— Мой телефон, — проворчал папа, кивком указав на него, прежде чем свирепо посмотреть на маму. — Я застукал эту шлюшку и ее маленького ублюдка голыми и разговаривающими о сексе, когда они входили с улицы.

Джанет встала так, чтобы папа мог видеть маму, и продолжила говорить с ним. — Хорошо, покажи нам. — Теперь она посмотрела на офицера. — Я думаю, вы можете пока развязать ему руки…

Полицейский положил трубку и развязал шнуры, которыми я обмотал запястья отца. Он зашипел, когда их развязали, и несколько секунд массировал их, прежде чем поднять трубку. Он начал просматривать галерею, но через несколько секунд стало очевидно, что что-то не так.

— Что за черт, — пробормотал он, не веря своим глазам. — Все пропало.

— Что пропало, Рэнди? — Джанет спросила довольно банально.

— Видео, — сказал папа, начиная дрожать от гнева. Он уставился на меня. — Этот маленький ублюдок, должно быть, удалил его после того, как напал на меня!

— Его отпечатки пальцев были бы на телефоне, если бы он к нему прикасался, верно? — Рассуждала Джанет.

Полицейский кивнул.

— Ну, я к нему не прикасался, так что вы их не найдете, — солгал я, пожав плечами. — Я был немного занят. Вы понимаете.

— Он удалил это! — бушевал папа, вырываясь так сильно, что офицер Духан крепко положил руку ему на плечо, чтобы удержать на месте. — На нем были резиновые перчатки или что-то в этом роде!

— Я в резиновых перчатках, сэр, и я здесь один, — отметил офицер Духан. — Как вы нам доказали, на этом телефоне нет видео, которое вы описываете. Это означает, что единственными преступлениями, совершенными сегодня, были взлом с проникновением в дом и нарушение судебного запрета. И то, и другое явно совершили вы.

— Я… я… — папа запнулся, снова начиная паниковать.

— Почему ты вообще здесь, Рэнди? — Спросила Джанет, подходя к нему и глядя сверху вниз, так что отцу пришлось поднять глаза. — Кстати, ты хочешь, чтобы здесь был твой адвокат? Как его звали? Элвин Корбин?

Отец вспыхнул при упоминании о своем бывшем адвокате. Этот человек был не в состоянии справиться с Джанет Ремингтон, и он был довольно некомпетентен. Он так сильно облажался, что обошелся отцу дороже, чем он мог бы потерять.

— У тебя есть адвокат, Рэнди? — Многозначительно спросила Джанет. — Потому что мы всегда можем продолжить это дело в здании суда и нанять для тебя государственного защитника. Имей в виду, завтра это может случиться позже или даже не раньше понедельника, так что тебе придется подождать в гостевых апартаментах в подвале Старой ратуши.

Папа побледнел, потому что Джанет была серьезна, несмотря на довольно легкомысленный тон. Эта женщина явно была опасна. Теперь она посмотрела на констебля. — Нам следует усадить его, сэр. Я думаю, мы можем развязать ему ноги.

Офицер Духан кивнул и развязал папу, прежде чем усадить его на пуфик в другом конце комнаты. Джанет кивнула на большой диван, и я понял, что мне следует сесть рядом с мамой. Ее адвокат была здесь, чтобы разобраться с этим. Констебль стоял рядом с папой, держа его в страхе. Мы с мамой просто молча наблюдали, ожидая, что будет дальше.

— Констебль, он уже арестован официально?

Он покачал головой. — Я сказала ему, что он, без сомнения, будет, но я еще не делал этого. Ничего официального.

— Тогда ладно, — сказала Джанет, вставая перед папой. — Рэнди, давай внесем ясность. Мы предъявили тебе серьезные обвинения, по крайней мере, по двум пунктам, и, поскольку ты бывший муж, судья вряд ли будет к тебе милостив. Ты меня понимаешь?

— Это на меня напали! — огрызнулся папа, пытаясь смотреть мимо Джанет на меня. — Этот маленький засранец разбил мою чертову п…

Папа взвизгнул и заскулил, когда Джанет ударила его по щеке и переносице наотмашь, что выглядело очень преднамеренно. Мы с мамой с удивлением наблюдали за происходящим. Я взглянула на офицера Духана, но он молчаливо смотрел куда-то в сторону. Я также заметил, что, несмотря на то, что он был в форме, на нем не было камеры наблюдения.

Что, черт возьми, происходило?

Папа задыхался и пытался не заплакать от боли. Джанет опустилась на одно колено и пристально посмотрела на него, стоя чуть сбоку, чтобы мы могли видеть, что происходит. Он смотрел на нее со страхом.

— Рэнди, ответ неверный, — твердо сказала Джанет. — Я спрошу еще раз. Ты… понимаешь… меня?

Папа сглотнул и кивнул. У него снова потекло из носа, и слезы потекли по щекам.

— Аарон, пожалуйста, принеси мне салфетки, или тряпку, или еще что-нибудь. Ладно? — Окликнула меня Джанет. — Я не могу допустить, чтобы он испортил вам пол еще больше, чем уже испортил.

Я встал и побежал на кухню за несколькими одноразовыми салфетками. Я вернулся и передал их Джанет, которая передала их папе. Очевидно, ему было поручено самому оказать первую помощь. Джанет снова заговорила с ним.

— Ты не представил абсолютно никаких доказательств своего возмутительного утверждения, Рэнди, и ты клевещешь на женщину, которая является уважаемой учительницей в школьном округе, — сказала Джанет. — Но давайте начнем с основ… зачем ты вломился в дом, где тебе нечего делать, и как ты это сделал?

Папа ничего не сказал.

— Я жду, Рэнди… — сказала Джанет, и в ее голосе прозвучала угроза. Эта женщина была очень властной. Я был в некотором роде в восторге. Мама, казалось, тоже с удивлением наблюдала за тем, как ее адвокат контролировала ситуацию.

— Я… — неуверенно начал папа. — Я вошел через заднюю дверь. Она была не заперта.

Я думаю, мы забыли об этом в своем стремлении попасть на свидание. С другой стороны, преступность в нашем районе была на очень низком уровне, поэтому нам это и в голову не приходило. До этого момента, это уж точно. Я вздрогнул, представив, как долго он здесь пробыл и во что вляпался.

— И как долго ты здесь пробыл, Рэнди? — Спросила Джанет, словно прочитав мои мысли.

Он, казалось, медлил с ответом.

— Говори! — рявкнула она, и папа вздрогнул.

— Недолго, — выдохнул он, обливаясь потом. Я думаю, он начал понимать, что все карты были против него. Похоже, у него даже не было адвоката, которому он мог бы позвонить, а это означало, что ему, скорее всего, придется провести выходные в тюрьме, прежде чем он его получит. — Я… может быть, минут десять?

— И что ты сделал за эти десять минут, Рэнди? — Многозначительно спросила Джанет. — Признайся сейчас же, потому что я знаю, что у Джули на дверях были установлены камеры видеонаблюдения, а внутри — камеры няни…

Эта перспектива явно пугала папу, и не имело значения, что Джанет изо всех сил врала о наличии камер. Она намеревалась сломить его и вытянуть из него полное признание. Папа весь вспотел, и не только от боли, потому что я расквасил ему нос. Офицер Духан просто хладнокровно наблюдал за происходящим. Джанет в этот момент сидела за рулем.

— Я… в основном я осматривал кухню, заглянул в ее спальню, а затем зашел сюда, — наконец сказал папа, глядя в пол перед собой. — Я не ожидал увидеть их голыми в…

Он задохнулся и снова задрожал, когда Джанет ударила его ладонью по щеке. Я почувствовал, как мама вздрогнула. Я с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться. Мне это понравилось.

— Еще раз соври о моем клиенте, Рэнди, я засужу тебя, — прорычала Джанет. — Итак, задняя дверь была не заперта, и ты рылся в ней… почему ты с самого начала нарушил приказ держаться подальше?

Папа дрожал, готовясь к признанию, и был слишком напуган, чтобы не сказать правду. Джанет явно намеревалась отправить его как можно дальше, если он солгал. У нее был номер телефона отца, и она напугала его до смерти. Мама говорила, что Джанет всегда пугала папу, с тех самых пор, как они впервые встретились через стол в зале заседаний перед судом. Единственный человек, который боялся Джанет больше, чем папа, был его адвокат-идиот Элвин Корбин.

— Я… Я хотел посмотреть, смогу ли я добиться от нее пересмотра условий, — сказал он, вытирая нос. — Я подумал, что то, как все сложилось, несправедливо.

Я почувствовал, как мама ощетинилась, но она промолчала, доверяя Джанет.

— И вместо того, чтобы обратиться к адвокату, ты решил, что лучше всего было бы взломать дверь? — Спросила Джанет с явным сарказмом. — Проникнуть внутрь, встретиться с ней лицом к лицу и запугать ее. Вокруг никого, так что чувствуй себя как дома. Так?

Теперь она повернулась и посмотрела на нас с мамой. — И вас двоих не было дома весь вечер.

Мама кивнула. — Мне предложили должность преподавателя в Мурдейле, так что мы праздновали.

Джанет удивленно подняла брови. — Ты тот преподаватель, который заменит Бекки в Мурдейле, когда она перейдет на новую работу в университет?

— Ты знаешь Бекки? — изумленно спросила мама. Я в шоке переводил взгляд с одной на другую.

— Мы поговорим об этом позже, Джули, — сказала Джанет, поворачиваясь к моему отцу. — Что касается тебя. Готов ли ты к тому, чтобы тебя арестовали по крайней мере по двум обвинениям?

— Нет, — взмолился папа, выглядя еще более отчаявшимся, чем когда-либо. — Пожалуйста, не надо.

— Почему бы мне не отправить тебя вверх по реке? — Рассуждала Джанет, стоя и глядя на него сверху вниз, уперев руки в бока, показывая, что она заканчивает разговор. — Ты вломился в дом моего клиента, явно нарушив приказ держаться подальше, а затем непростительно клеветнически оклеветал их, один из которых — твой собственный сын, которого ты когда-то бросил, не задумываясь. Ты бессердечный ублюдок, Рэнди, абсолютный подонок. Твое место за решеткой.

— Пожалуйста, — умолял он, и слезы текли по его изуродованному лицу. — Пожалуйста, не отправляй меня в тюрьму. Я умру.

— С таким же успехом ты мог бы оставить своих жену и ребенка умирать. Ты, мешок с мусором, — с презрением сказала Джанет, а ее карие глаза стали суровыми, когда она сердито посмотрела на него. — Какой мужчина бросит свою семью, как это сделал ты? Им повезло, что ты оступился и оставил документы, по которым я могла бы отследить развод, чтобы мы могли оформить его должным образом. Ты заслуживал гораздо большей потери, Рэнди.

Он подавился слезами и посмотрел на нее мокрыми глазами. — Пожалуйста…

Мне было совершенно противно осознавать, что я состою в родстве с этим ничтожеством. Он был плаксивым трусом, не считавшимся ни с кем, кроме себя. Глядя на него сейчас, я никак не мог понять, как мама вообще могла влюбиться. Должно быть, в какой-то момент он был кем-то другим. Это было моим единственным доводом. Не то чтобы это имело значение. Я хотел, чтобы его посадили навсегда.

Джанет, казалось, задумалась на мгновение. Теперь она посмотрела на маму. — Джули, у тебя есть компьютер и принтер?

Мама кивнула.

— Отведи меня к нему, пожалуйста, — попросила Джанет, прежде чем посмотреть на офицера Духана. — Констебль, пожалуйста, держите этого червяка там, где он есть. Если он сделает что-нибудь, что вам с Аароном не понравится, немедленно арестуйте его и доставьте в тюрьму.

Офицер кивнул. Джанет подошла к маме и помогла ей подняться. Они вышли из комнаты вместе, держась за руки. Я знала, что мама повела ее в свою спальню, чтобы использовать рабочий стол для чего-то. Что это было, я не знал. Теперь я посмотрел прямо на папу.

— Ты самый глупый кусок дерьма, который когда-либо жил на свете, — сказал я, не в силах скрыть презрение в своем голосе. — Мама потрясающая, а ты обращался с ней как с дерьмом. Она заслуживала в миллион раз лучшего, чем ты. Мне так стыдно быть твоим сыном.

— Следи за своим языком, — рявкнул папа, свирепо глядя на меня. — Я…

Офицер прочистил горло. — Мне не нравится ваш тон, мистер.

Что бы папа ни хотел сказать дальше, оно мгновенно замерло на кончике его языка, и он сидел неподвижно, сердито глядя на меня. Очевидно, мне было позволено говорить все, что я захочу, и он просто должен был это услышать и принять, иначе рисковал быть немедленно арестованным. Он предпочел заткнуться.

— Не то, чтобы ты это сможешь увидеть, но я собираюсь стать в тысячу раз лучшим мужчиной, мужем и отцом, чем ты когда-либо был, — продолжил я. — Когда я найду подходящую девушку, ты никогда не появишься. Я скажу, что мой отец умер, когда я был маленьким, и вся заслуга в том, кто я такой, принадлежит маме. И знаешь, это не будет ложью, потому что ты уже много лет для меня мертв. Ты никто.

Папа сердито посмотрел на меня, явно кипя от злости.

— Хочешь что-то сказать, Рэнди? — поддразнил я, наклоняясь к нему. — Я тебя не расслышал. Должно быть, у тебя во рту полно дерьма.

Я услышал шаги внизу, и мама снова вошла в комнату, подошла к дивану и села рядом со мной. Я посмотрел на нее. — Хочешь чего-нибудь выпить, мам?

— Просто… просто немного воды, детка, — наконец сказала мама. -Спасибо.

Я кивнул и, сходив на кухню за водой, отнес ее ей обратно. Мы сидели молча, а папа просто хмуро смотрел в пол. Возможно, я и хотел продолжать оскорблять его, но не при маме. Она не заслуживала того, чтобы ее подвергали такому испытанию. Она не заслуживала того, чтобы он ее видел. Поэтому мы молча ждали, а папа время от времени вытирал лицо. Я был рад видеть, что синяки и припухлость не проходят.

Через несколько минут Джанет снова присоединилась к нам, и в ее руках было несколько страниц, которые явно составляли документ. Она стояла перед папой, показывая ему бумаги. Ее голос был четким, деловитым и показывал, что она закончила со всем этим.

— Рэнди, это единственный возможный способ избежать тюрьмы, — объявила она. — Это юридический документ, с которым ты должен согласиться, если хочешь избежать ареста. В нем говорится, что ты никогда больше не должен поддерживать никаких контактов со своей бывшей семьей ни в каком качестве. Ты добровольно покинешь провинцию Онтарио в течение сорока восьми часов, воспользовавшись приобретенным для тебя билетом на самолет, который доставит тебя в Эдмонтон. Оттуда автобусом до Форт-Макмюррея. Возможно, ты никогда не вернешься в Онтарио.

Джанет повернулась и показала документ маме, которая просмотрела его, ничего не сказав. Все это давило на нее так сильно, что она, казалось, действовала почти на автопилоте. Она вернула документы, кивнув, в очередной раз надеясь, что Джанет поступит правильно. Джанет снова посмотрела на папу, протягивая ему бумаги. — Я объясню все, чего не поймет твой крошечный мозг.

— Не нужно меня оскорблять, — проворчал папа.

— Позволю себе не согласиться. Ты был настолько глуп, что добровольно и грубо нарушил судебный запрет, установленный судом. Ты, тупой сукин сын, — усмехнулась Джанет. — Такие люди, как ты, думают, что за твои ужасные действия не будет никаких последствий. Не обольщайся, Рэнди. Ты не заслуживаешь этого шанса.

Она наклонилась к нему, и папа отпрянул. В его глазах светился страх. Джанет приводила его в ужас.

— Если ты облажаешься, маленький человечек, я упрячу тебя за решетку на всю жизнь, — сказала она голосом, твердым, как железо. — Я поступала так с другими мужчинами, которые думали, что они слишком хороши, чтобы оставлять женщин в покое. Честно говоря, я бы хотела, чтобы ты разорвал этот маленький контракт, чтобы я мог отправить тебя туда, где тебе самое место.

Она слегка встряхнула бумагами, и папа опустил взгляд, забирая их у нее.

— Не вздумай испачкать кровью и соплями мои прекрасные документы, Рэнди, — предупредила она.

Папа, казалось, читал страницы, шмыгая носом и вытирая лицо. Он медленно переворачивал страницы, и я видел, как его черты почти посерели, страх исчез, сменившись безысходным отчаянием. Наконец, он вернул документы Джанет, нерешительно глядя на нее. — Итак… если я соглашусь с этим… подпишу это… Меня не будут преследовать в судебном порядке?

— Выполняй условия этого контракта полностью и беспрекословно до самой смерти. Если ты нарушишь его, я обрушусь на тебя, как молот Зевса.

— Я думаю, вы имеете в виду Тора, мэм, — крикнул я, не в силах сдержать ухмылку.

— Может и так, малыш, — сказала Джанет, все еще глядя на папу, но стараясь, чтобы в ее голосе звучало раздражение. Получилось не очень убедительно. Даже мама слегка ухмыльнулась и толкнула меня локтем в бок. — В моей жизни уже есть один молодой умник. Я выполнила свою норму, спасибо.

Она подняла бумаги, словно ожидая, что папа за ними потянется. — У тебя есть сорок восемь часов, чтобы убраться к чертовой матери из этой провинции и никогда не возвращаться, за исключением случаев, когда требуется срочная медицинская помощь или остановка в пути на срок менее шести часов. Ты просто забудешь, что у тебя когда-либо была эта семья. Ты никогда не будешь публиковать что-либо в средствах массовой информации о своей бывшей семье и не будешь принуждать к этому других. Если ты это сделаешь, я могу экстрадировать тебя и посадить в тюрьму, что я с радостью сделаю. Понятно?

Папа кивнул.

— Это абсолютно чистый лист, Рэнди, — сказала она, и в ее голосе прозвучало предупреждение. — Ты и твое хрупкое маленькое эго — единственные, кто может все испортить. Давай посмотрим, есть ли у тебя все необходимое, чтобы вести себя как настоящий человек, а не как какой-нибудь дерьмовый недочеловек мужского пола, не так ли?

Джанет снова посмотрела на нас. — Он заключит эту сделку, только если вы двое дадите мне добро. Если кто-то из вас откажется, я добьюсь, чтобы его арестовали и отправили в тюрьму. Скажите мне, чего вы хотите.

Мама посмотрела на свои колени и кивнула. Джанет посмотрела на меня. Я просто уставилась на папу. — Он заслуживает того, чтобы оказаться за решеткой за то, что сделал с мамой. Но ему не следует даже позволять жить в одной провинции с кем-то вроде нее. Уведите его от нас, мэм.

Джанет повернула голову и снова посмотрела на папу. — Вот и все, Рэнди. Они оба согласны отправить тебя в Заполярье. Может, нам стоит сначала найти тебе адвоката, чтобы он ознакомился с этой сделкой?

— Нет, — чуть не выпалил папа, явно отчаявшись покончить с этим кошмаром. — Я принимаю это полностью. Я подпишу.

Джанет кивнула и жестом велела ему встать. Папа сделал это несколько неуверенно, так как не вставал на ноги почти час, и я готов поспорить, что у него ужасно болела голова. Джанет щелкнула пальцами и жестом велела ему следовать за ней. Она подошла к шкафчику, и он тихо последовал за ней. Она положила документы на стол и достала ручку из своего стильного пиджака. Я не хотел даже предполагать, сколько стоил этот костюм. Наверное, больше, чем мама зарабатывала за год.

С другой стороны, мама говорила мне, что Джанет — один из лучших юристов в стране, а возможно, и на континенте. Однажды она будет работать в Верховном суде.

— Подпиши здесь, — проинструктировала Джанет, указывая на одну из страниц, которые она разложила. — И вот здесь… и вот здесь… подпиши и поставь дату. Хорошо.

Джанет подписала документ в нескольких местах и проставила еще. — Вот твой экземпляр, сохрани его, сделай с подписями то же, что и раньше…

Наконец папа закончил, и Джанет кивнула. — Очень хорошо. Рэндольф Зейн, ты согласился на эти условия. Немедленно ты должен держаться на расстоянии пятисот метров от своей бывшей семьи и этого места жительства, пока не покинешь провинцию, что произойдет в течение сорока восьми часов. У тебя должно хватить времени, чтобы разобраться с любыми нерешенными делами. Если ты все еще будешь на подиуме через минуту после истечения сорока восьми часов, тебе конец. Понимаешь?»

Папа уныло кивнул.

Джанет посмотрела на офицера Духана. — Констебль, могу я попросить вас отвезти Рэнди в клинику и осмотреть его уродливую физиономию? После этого, не будете ли вы так любезны отвезти его по месту жительства и записать адрес? Тогда мы сможем проверить, выполнил ли он наши требования.

— Конечно, мэм, — с готовностью ответил полицейский. Теперь он посмотрел на папу. — Мне придется держать вас в наручниках в машине, и возможно, в клинике. Процедура. И я объясню, что с вами произошло. Вы будете держать рот на замке, пока я не разрешу вам говорить. Скажете что-нибудь, и вы окажетесь за решеткой. Понятно?

Папа снова кивнул.

Джанет посмотрела на нас. — Что скажете напоследок, ребята?

У меня было много слов, но я посмотрел на маму. Она глубоко вздохнула и встала, неуклюже подошла к папе и остановилась рядом с Джанет. Я последовал за ней. Она посмотрела отцу прямо в глаза и, наконец, заговорила с ним.

— Прощай, Рэнди, — тихо сказала она. — Я желаю тебе всего наилучшего в твоей новой жизни, если ты никогда больше не будешь омрачать нашу.

Джанет улыбнулась и посмотрела на меня. — Хочешь что-нибудь добавить, парень?

Моя улыбка превратилась в ухмылку, когда я посмотрел на папу. — Посмотри на его лицо. Что еще я могу ему сказать?

В глазах папы вспыхнуло негодование, но оно почти мгновенно погасло. Я видел, что он был избит. Если повезет, нам больше никогда не придется о нем вспоминать.

Полицейский надел на папу наручники. — Пошли, — сказал он, прежде чем взглянуть на Джанет. — Я дам вам знать, когда его отвезут, и дам адрес.

Джанет кивнула. — Спасибо, констебль. Я буду ждать от вас вестей.

Она последовала за ними и закрыла за ними дверь, заперев ее на ключ. Когда она вернулась в гостиную, то увидела, что я обнимаю маму, которая, казалось, съежилась или поникла в моих объятиях, дрожа. Джанет подошла и положила руку маме на плечо сзади.

— Могу я взять ее на минутку, Аарон? — спросила адвокат.

Я кивнул и отпустил маму. Джанет развернула ее к себе и снова обняла, а мама дрожала и всхлипывала.

— Эй, все в порядке, — сказала Джанет, гладя маму по волосам. — Наверное, ты ожидала, что твой праздничный вечер закончится совсем не так, да?

Мама улыбнулась и покачала головой. — Ну, нет.

— Послушай, Джули, — сказала Джанет, приподнимая мамино лицо и нежно поглаживая ее щеку тыльной стороной пальцев. — Я уверена, что это конец всему раз и навсегда. Да, это должно было случиться много лет назад, но такие подонки, как он, учатся только на горьком опыте. Иногда нужно просто по-настоящему напугать и сломить их.

— Не могу поверить, что я вообще вышла за него замуж, — пробормотала мама несчастным и смущенным голосом.

— Ну, к твоему сведению, ты, похоже, получила от сделки довольно крутого парня, — заметила Джанет, наклонив голову в мою сторону. — Этот нос в ближайшее время не опустится.

Теперь мама улыбнулась. — Аарон сломал ему нос, а ты дала ему пощечину… Я чувствую себя обделенной.

— Я бы тебе тоже позволила, — сказала Джанет, отпуская маму и подходя, чтобы поднять бутылку вина, которой я вырубил папу. Она подкинула ее в руке и поймала за горлышко, прежде чем передать мне. — Надеюсь, ты никогда не будешь подающим соперником в софтбольной игре, в которую я играю.

— Спасибо, — рассмеялся я. — Не могу поверить, что вы его отшлепали. Разве вы, юристы, не должны воздерживаться от подобных вещей? Это не похоже на закон. И офицер Духан просто позволил вам это сделать.

— Офицер «Духан» — это мой двоюродный брат, констебль Фарли, на самом деле, — объяснила Джанет. — Он был не при исполнении служебных обязанностей, но у нас с ним постоянная договоренность, что он будет помогать мне, когда я буду в Торонто. Если Рэнди когда-нибудь подаст жалобу, офицера Духана здесь не будет, и меня здесь никогда не было.

— Это так незаконно, — рассмеялся я, искренне удивленный.

— Важно то, что Рэнди верит в это целиком и полностью, и я чертовски уверена, что он подчинится, — отметила Джанет. — Я просто скачала один из своих известных на всю страну шаблонов и настроила его так, чтобы он соответствовал нашей ситуации, прежде чем распечатать его. Если Рэнди нарушит его, это будет иметь юридическую силу, так что он отправится в тюрьму. Хотя я не думаю, что он это сделает.

— Джанет, как мне тебя отблагодарить? — спросила мама, наконец выдохнув и, казалось, расслабившись, взяв руки своего адвоката в свои.

Джанет на мгновение задумалась, а затем слегка улыбнулась маме. — Твоя гидромассажная ванна все еще работает?

*************************

Некоторое время спустя я лежал на кровати в своей комнате и открыл окно, чтобы, надеюсь, хоть немного слышать, что происходит внизу. Время от времени я выглядывал и видел, что мама и Джанет, растянувшись, сидят по разные стороны ванны, и, насколько я мог судить, они обе были обнажены. Это не должно было меня удивлять, так как мама сказала, что обычно она лежала в горячей ванне голой с теми, кого приглашала, и в последний раз, когда она приглашала Джанет, они были голыми на сеансе.

Я слышал, как они смеялись, и мама пила вино, а Джанет пиво. Но разговор у них был тихий, и я не мог разобрать ни слова. Я предположил, что они обсуждали последствия этого вечера и другие связанные с ним вопросы. Мой собственный разум все еще был слегка взбудоражен, учитывая, как резко оборвалась наша чудесная ночь и как чудом удалось избежать полной катастрофы.

У меня мороз пробежал по коже, когда я вспомнил, как Джанет контролировала не только моего отца, но и всю ситуацию в целом. У меня никогда не возникало сомнений в том, кто был за рулем. Она была женщиной, привыкшей отдавать распоряжения и добиваться своего. Любой мужчина, с которым она была, должен был быть по-настоящему грозным.

Слава богу, мне удалось стереть это видео с папиного телефона.

Телефон…

Я не помню, чтобы кто-нибудь, включая папу, поднял трубку в какой-то момент после того, как видео так и не появилось. Я встал с кровати и спустился в гостиную. Телефон все еще лежал на полу лицом вниз. Я поднял его и посмотрел.

Черт возьми, он все еще был включен. У папы что, не было таймера, чтобы отключить его? Чертов идиот.

Я заметил, что мощность упала до пяти процентов, и поспешил наверх, чтобы подключить его к зарядному устройству. Я подумал о том, чтобы пройти через это, но потом кое-что услышал.

— Аарон? Ты меня слышишь? — позвала мама снизу.

Я появился у своего окна. — Да, мам?

— Присоединяйся к нам, детка. Захвати свой купальник.

Я подумал об этом, а затем натянул плавки, прежде чем спуститься вниз. Я вышел из дома на террасу и подошел к гидромассажной ванне. Я отвел глаза, когда заметил, что обе женщины действительно были обнажены.

— О, успокойся, тигр, — заверила меня Джанет, отмахиваясь. — Ты далеко не первый восемнадцатилетний парень, который видит меня обнаженной, и я знаю тебя лучше, чем многих из них.

Это заявление заставило меня задуматься, но я промолчал, не зная, что делать. Джанет улыбнулась мне. Она была довольно привлекательной женщиной, ростом с маму или чуть выше, и, по-моему, старше. Трудно было сказать наверняка, учитывая ту ауру авторитета, которую она излучала.

— Мы хорошо проводим время, но я думаю, твоя мама хочет, чтобы ты был здесь, с нами. Ей так будет лучше, — заявила Джанет. — Ты спас ее сегодня, и я хочу, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Так что заходи. Мы не обсуждаем ничего такого, чего тебе не следует слышать.

Я кивнул и забрался в воду с третьей стороны. Честно говоря, после напряженного вечера, который мы провели с тех пор, как вернулись домой, это было действительно приятно, и я начал расслабляться так, как еще не позволял себе. Возможно, все это действительно закончилось.

— Ну вот и все, — сказала мамин адвокат, кивая, когда я оказалась в воде. — Надеюсь, это поможет тебе приятно завершить свой день. Кстати, отличная машина, Джули. Я и не знала, что в «К-рэнглерс» так хорошо платят.

— О, неееет, — сказала мама, хихикая и качая головой. Было действительно трудно не смотреть на ее сиськи, пока Джанет была в бассейне. К счастью, мамины ягодицы в основном оставались под водой. — Мы взяли ее напрокат на вечер. Я до сих пор езжу на своем старом внедорожнике.

— Ты, должно быть, отлично провела вечер, — задумчиво произнесла Джанет.

Мама кивнула. — Для начала Аарон пригласил меня на ужин в «Санглиер Доре».

— О, мне нравится это место, — согласилась Джанет, кивая. — Здесь одна из лучших французских кухонь в южном Онтарио. Я не была там с тех пор, как вернулась в город, но теперь обязательно схожу, как только представится возможность.

— Потом Аарон повел меня немного походить по клубам. Это было отличное времяпрепровождение, — продолжила мама. — В завершение вечера мы пробрались в Хай-парк и побродили по игровому комплексу «Джейми Белл».

— Непослушная. Вторглась на чужую территорию, — рассмеялась Джанет. — Судя по всему, мне следовало арестовать вас двоих.

Мама снова хихикнула, и было приятно видеть, что она снова становится прежней. — Мы вернулись сюда и вошли в парадную дверь, а там был… там был Рэнди в гостиной. Это потрясло меня, и у меня перехватило дыхание.

Мама посмотрела на меня и улыбнулась. — Слава богу, Аарон точно знал, что делать.

Джанет кивнула. — И слава богу, что ты вспомнила о одноразовом телефоне. Я храню его для своих клиенток, которые, по моему мнению, подвергаются риску со стороны своих бывших. Когда речь идет о одноразовом телефоне, это означает, что я снимаю перчатки и иногда работаю вне рамок закона. Женщины нуждаются в защите, закон это или нет.

Мама кивнула. — Спасибо тебе за это, Джанет. Я не уверена, что бы мы без тебя делали.

— Честно говоря, его могли арестовать за нарушение этого приказа и пунктов «Б» и «Д», но он, вероятно, отделался бы в лучшем случае несколькими месяцами тюремного заключения, — призналась Джанет. — Особенно когда стало очевидно, что Аарон сломал ему нос самодельным оружием. Это гораздо лучший результат, и ужас Рэнди дал мне шанс сделать это законным и обязательным к исполнению. Я предложила ему адвоката и все такое.

— Я не могу поверить, что он это сделал, — вздохнула мама, качая головой.

— Ну, он действительно сделал несколько довольно клеветнических заявлений о вас двоих, — отметила Джанет.

Мы с мамой, наверное, на долю секунды замешкались с согласием, и Джанет заговорила снова.

— Послушайте меня, вы оба, — сказала она тихо, но твердо. — Мне насрать, был ли он прав. Это никого не касается. Существуют законы, запрещающие портить людям жизнь, публикуя это в социальных сетях, что он явно намеревался сделать. Это имеет приоритет над любыми другими соображениями.

Она помолчала несколько мгновений, прежде чем заговорить снова. — Вы, ребята, мои клиенты, и то, что вы говорите, — реальность.

— Спасибо, Джанет, — пробормотала мама, глядя на воду. Она лежала, раскинув руки, на бортике ванны, и выпуклости ее грудей были почти на уровне бурлящей воды. Соски были едва видны. На самом деле, то же самое относилось и к Джанет, и она казалась еще более откровенной, когда время от времени появлялись эти маленькие коричневые бутоны.

— Сменим тему, — сказала Джанет, подмигивая маме. — Так это ты та, ради кого Бекки отступает в сторону? Думаю, мне не стоит удивляться, что вы знаете друг друга, знаете профсоюзы учителей и все такое.

Мама кивнула. — Откуда ты ее знаешь?

Джанет допила еще один глоток пива. — Ну, ты же знаешь, что она помешана на науке, верно? Два ее лучших профессора, когда она училась в университете, — мои очень близкие друзья, вот уже более тридцати лет. Мы все вместе учились в университете и знаем их с тех пор.

Это ответ на один из моих вопросов о Джанет. Ей, должно быть, было около пятидесяти. На самом деле она выглядела не на столько и, черт возьми, вела себя совсем не так. Я бы сказал, что ей чуть за сорок, но я тоже не очень разбираюсь в таких вещах.

— Она сказала мне, что собирается работать со своими духовными учителями, — сказала мама, кивая. — Я думаю, это твои друзья. На днях я встречалась с Бекки, чтобы обсудить, как занять ее место.

Джанет слегка ухмылялась. — Ты знакома с Нану?

— О, да, — выдохнула мама, снова кивая. — Она потрясающая, не так ли?

Джанет рассмеялась. — Что бы ты ни думала, будь с ней помягче. Она из очень отдаленной части Египта, и всю свою жизнь воспитывалась как рабыня. Сейчас она живет с Бекки, и она почувствовала вкус свободы. Я провожу с ней довольно много времени, и она считает себя королевой. Она пережила жестокую жизнь, веря в это.

— Очень впечатлительная, — с готовностью ответила мама. — Она сидела за столом напротив меня, рядом с Бекки, и я подумала, что она собирается меня съесть.

— Почти, — Джанет снова рассмеялась. — Она довольно универсальна. Но она хороший ребенок. Я думаю, она примерно одного возраста с Аароном. Она вообще не говорит по-английски.

— Бекки продолжала говорить с ней на латыни, так что я уверена, что это так, — размышляла мама. — Так ты случайно оказалась в городе? Когда я звонила, я думала, что ты в Альберте.

Джанет кивнула. — Изначально я пришла на очень большую церемонию, на которой одна из моих подруг становится матриархом своей семьи, первой женщиной за тысячелетнюю историю. Церемония состоится в эти выходные, поэтому я пришла. А потом выясняется, что им нужна я, чтобы создать для них юридический прецедент.

— Они задействовали крупную силу, не так ли? — Спросил я, ухмыляясь.

— И я никогда не была так польщена, — сказала Джанет твердым от убежденности голосом. — Их сын Алекс, которому скоро исполнится девятнадцать, влюбился в младшую сестру моей подруги Карен, Элли, которой в этом году исполнится двадцать один год. Они отчаянно влюбились друг в друга, когда познакомились прошлым летом, и поэтому мы собираемся узаконить в Канаде внебрачный брак.

— Внебрачный брак? — Спросил я, не зная этого термина.

— Брак между тетей и племянником или дядей и племянницей, — сказала мама. — Ого, она его тетя, чуть старше его, и они познакомились только в прошлом году?

— Элли выросла в Европе. Ее увезли туда еще до рождения Алекса, — объяснила Джанет, отхлебывая еще пива. — Его назвали в ее честь. Я редко видела, чтобы два человека были так влюблены друг в друга.

— Тогда всего им наилучшего, — кивнула мама. — Если ты возглавляешь атаку, они ни за что не проиграют.

— Спасибо, детка, — сказала Джанет, допивая пиво. — Мне действительно пора возвращаться. Завтра будет длинный день. Церемонии и все такое. Было бы некрасиво, если бы я зевала.

— Извини, — пробормотала мама, краснея.

— Ничего подобного, — упрекнула Джанет, подняв палец. — Ты не просто клиентка, Джули. Я считаю тебя подругой. Поэтому, конечно, мне пришлось приехать и помочь все уладить. Однако это было бы невозможно без участия Мистера Героя.

Джанет посмотрела на меня и жестом велела встать. — Вставай и снимай шорты, Аарон, — проинструктировала она. — Нечестно, что мы с твоей мамой устраиваем для тебя шоу, а сами его не получаем.

Мои глаза расширились, и я посмотрел на маму. Она едва заметно кивнула. Сделав глубокий вдох, я встал и позволил воде стекать с меня. Через несколько секунд я снял плавки и положил их на край ванны. Я стоял над водой достаточно высоко, чтобы мой член был полностью обнажен. Время от времени мама бросала на меня взгляды, но в основном отводила взгляд. Джанет наблюдала за мной как бы невзначай, не скрывая этого.

— Мило, — сказала она наконец, кивая. — Ты сделаешь кое-кого счастливым, парень. Желаю удачи, если когда-нибудь встретишь кого-то столь же удивительного, как твоя мама.

Затем она встала, и я постарался не разевать рот, когда ее мокрое тело предстало моему взору. Мама тоже встала, и я не мог не сравнить. На мой взгляд, у мамы было немного более пышное тело, а сиськи немного полнее. У Джанет они были такого же размера, но немного более заостренные. Киски обеих женщин были гладко выбриты.

Я не мог не задаться вопросом, как бы они выглядели во время жаркого секса.

— Давай зайдем в дом и приведем себя в порядок, пока я не ушла, — сказала Джанет, вылезая из ванны. Я вышел и поспешил подать ей полотенце.

— Спасибо, парень, — сказала она, похлопывая меня по заднице, пока я помогал маме выбраться и заворачивал ее в полотенце. Полсекунды спустя Джанет протягивала мне детали своего костюма вместе со своими туфлями на каблуках. — Принеси это, пожалуйста, в дом.

Теперь, когда костюм был у меня в руках, я не мог сразу обернуться полотенцем, которым собирался вытереться, но, похоже, это было частью плана. Мама и Джанет ухмыльнулись мне и, покачиваясь, направились через веранду в дом. Все еще обнаженный, я просто последовал за ними, решив, что сейчас, вероятно, не самый подходящий момент для того, чтобы изображать скромника. Эта женщина только что здорово спасла нас.

Я догнал их в гостиной, когда обе женщины вытирались. Я положил костюм Джанет на диван рядом с ней и тут кое-что вспомнил.

— Э-э, папа забыл свой телефон, — сказал я, прежде чем они начали разговаривать. — Он все еще включен, и я оставил его наверху заряжаться.

— Хорошая идея, Аарон, — объявила Джанет, кивая. — Я сохраню это. Посмотрим, есть ли еще что-нибудь, что нам нужно знать. Если нет, я отправлю ему это завтра, прежде чем он свалит.

— Ты правда думаешь, что он это сделает? — спросила мама, не совсем готовая избавиться от беспокойства.

Джанет отбросила полотенце и подошла к маме, взяла ее за руки и крепко прижала их к груди, глядя маме в глаза.

— Ты не юрист, Джули, и я так долго не могла понять, что происходит в людях, — мягко сказала она, улыбаясь. — Этот подонок очень напуган, и он признал свое поражение. Если он снова въедет в Онтарио через аэропорт или пограничный контрольно-пропускной пункт, у меня есть друзья в разных местах, которые смогут сообщить мне. И я позабочусь, чтобы он знал об этом.

Говоря это, она кивнула с выражением уверенности на лице. — Он уехал, Джули. Ты свободна от него навсегда.

Мама вздрогнула и сдержала рыдание. Джанет притянула ее к себе, их обнаженные тела прижались друг к другу. Мама обняла Джанет за спину, уткнувшись лицом в плечо другой женщины. Я решил, что сейчас самое подходящее время пойти и взять папин телефон из моей комнаты.

Я поспешил к лестнице, чтобы взять его и убедиться, что он все еще заряжается. Я просмотрел настройки, чтобы отключить какие-либо средства защиты для доступа к устройству, но, похоже, их не было. Джанет получила бы весь необходимый доступ одним движением пальца. Мой отец был не только придурком, но и полным придурком.

— Ну вот, — сказал я, возвращаясь в комнату, все еще голый. Джанет разбирала свои трусики и лифчик, в то время как мама надевала облегающее платье, которое было на ней этим вечером. Я просто стоял там. Мне явно не разрешалось надевать одежду. Моей обязанностью было оставаться обнаженным. Эй, после того, что Джанет для нас сделала, это показалось мне вполне разумной платой.

— Ты уверена, что я тебе ничего не должна за это, Джанет? — спросила мама, поправляя платье.

— Не за что, — сказала Джанет, качая головой и надевая лифчик. Это был один из тех модных лифчиков с застежкой спереди между сисек. На ней уже были трусики. — Похоже, я не справилась с заданием с первого раза, поскольку он нарушил судебный запрет, чтобы держаться от тебя подальше. Так что, если повезет, это дело будет закрыто, даже если мне придется немного обойти закон.

— Мы рады, что ты это сделала, — искренне сказала мама. — Я никогда не смогу выразить всей своей благодарности.

Джанет снова наклонила ко мне голову, надевая подвязки, которые были на ней до этого. — Ты уже научила его, как надевать чулки на женщину?

— Э-э-э, нет. — сказала мама, слегка покраснев. Я знаю, что научила.

— Ладно, детка, давай посмотрим, что ты можешь сделать, — сказала адвокат, поворачиваясь ко мне. — Ты сможешь надеть мои чулки и застегнуть их на месте?

Она села на диван и вытянула одну ногу перед собой. Я взял один из ее чулок и натянул его на ее стройную ногу. Ей было почти пятьдесят, но она все еще была очень гибкой и сексуальной. Она явно поддерживала себя в форме. Как только чулок оказался у нее на бедре, я взялся за другой и надел его ей на ногу.

Я помог ей встать, а затем начал возиться с застежками на подвязке, чтобы чулки не задрались. Джанет старалась не хихикать, наблюдая за происходящим, а мама сдерживала смешок.

— Вот здесь и здесь, парень, — сказала Джанет, указывая мне на нужные точки контакта. Довольно скоро она была закреплена на месте и, казалось, осталась довольна моими усилиями.

— Ты еще сделаешь из него джентльмена, Джули, — сказала Джанет, улыбаясь и похлопывая меня по щеке. Она взяла свою сумочку и другие вещи, прежде чем мы с мамой проводили ее до входной двери. Она повернулась к нам лицом, улыбаясь.

— Я найду время позвонить тебе завтра, Джули, а потом еще раз в воскресенье, — сказала она, пока мы стояли в полутемном коридоре. – Я сообщу, как только я узнаю, когда он взлетит и когда приземлится. После этого ты больше никогда о нем не услышишь.

Мама слабо улыбнулась. — А что, если он сглупит и вернется?

Джанет одарила ее злобной улыбкой. — Надеюсь, я узнаю об этом раньше тебя, и это третий удар в его пользу. Возможно, я даже не скажу тебе, куда я его дела.

Определенно, это не та женщина, с которой можно трахаться.

Джанет подошла ко мне. — Позаботься о ней, Аарон. Она одна из лучших.

Я кивнул, и Джанет наклонилась и чмокнула меня в нос. Затем она повернулась к маме. — Скоро увидимся, Джули. Я пробуду в городе еще несколько месяцев.

Она наклонилась и прижалась губами к маминым губам в поцелуе, и я не думаю, что это было сексуально, но это было нежно. Мама слегка вздрогнула и застонала от облегчения, услышав приветственное выражение ее лица.

Джанет повернулась и открыла дверь, но оглянулась на нас и подмигнула. — Позже, Зейнс…

Затем она вышла на нашу веранду и спустилась по ступенькам, пройдя мимо «Ягуара». Она на мгновение остановилась, чтобы полюбоваться им, а затем направилась к очень яркому «Порше», стоявшему перед домом. Она села в него, и он, заурчав, ожил, прежде чем тронуться с места. Мама наблюдала за мной, стоя у меня за спиной (в конце концов, я все еще был обнажен), и, наконец, закрыла дверь, испустив долгий, громкий вздох.

Наконец, она повернулась, чтобы посмотреть на меня.

— Ну что ж, — сказала она, делая еще один вдох. — Отличный вечер, а?

— Не совсем так, как мы планировали, но, возможно, это было к лучшему, — предположил я, пожав плечами. — Я имею в виду, может, наконец-то все это позади, верно?

Мама хихикнула, глядя на меня. — Не могу поверить, что слышу ободряющую речь от обнаженного подростка. У меня такая странная жизнь в последнее время.

— Что ж, у голого подростка был тяжелый день, и он чувствует потребность немного поспать, — сказал я, вытягивая руки над головой.

— Есть ли в этом плане место для хрупкой мамочки? — спросила мама голосом маленькой девочки. — В конце концов, она не хочет оставаться одна сегодня вечером.

— Ты спишь в этом платье? — Спросил я с ухмылкой.

— Сопляк, — хихикнула она, хлопнув меня по прессу тыльной стороной ладони, прежде чем вернуться в гостиную и вздохнуть, когда кое-что увидела. — О, мой бедный ковер…

Теперь я увидел это. То место, где у папы текла кровь и повсюду были сопли, пока он лежал и был перевязан.

— Это отстирается? — Спросил я, заметив мамину гримасу.

— Мы сами попробуем несколько средств, и если это не сработает, то позовем профессионала, — ответила она. — Но это на завтра, Аарон. Честно говоря, я тоже устала.

Мы поднялись наверх вместе, держась за руки, не торопясь. Мы направились в мамину комнату, и она позволила мне снять с нее платье. Мы по очереди сходили в ванную, а когда я вышел, мама уже лежала на своей кровати, совершенно голая, и ждала меня. Она протянула ко мне руки, желая меня.

Я почти упал в ее объятия, и мы прижались друг к другу. Нам обоим было тепло, и не было необходимости прикрываться. Была суббота, и мы собирались подождать, пока проснемся, чтобы решить, как провести наши выходные.

— Прости меня за все это, Аарон, — прошептала она, глядя на меня в темноте, и ее губы были так близко к моим.

— Мне тоже жаль, — ответил я, стараясь прижать ее к себе как можно крепче. Одна ее нога была закинута мне на бедро, а мой член прижат к ее киске. — Прости, что я родственник этого мешка с мусором. Прости, если тебе больно смотреть на меня из-за этого факта.

— Нет, малыш, — мягко сказала она, с любовью поглаживая меня по лицу. — Он подарил мне тебя, не так ли? Даже самые большие в мире неудачники и мешки с мусором могут сделать хоть один правильный поступок в своей жизни.

Она улыбнулась мне. — И ты, пожалуй, самый подходящий человек для меня на свете.

Мы нежно поцеловались, потерявшись друг в друге, прежде чем заснуть в крепких объятиях. Без сомнения, в ближайшие дни мы будем испытывать еще больше эмоциональных потрясений и беспокойства из-за сегодняшнего инцидента, но пока сон был прекрасным щитом от безумия.

Мне снилась мама и то, как я могу заставить ее улыбнуться.

Субботнее утро…

Я просыпался медленно, начиная медленно потягиваться. Не потребовалось много времени, чтобы понять, что я один в постели. Мама не спала и была в другом месте. Я лежал на животе и открыл глаза. Я почувствовал запах мамы, и это меня обрадовало.

Я чуть приподнял голову и услышал шум воды в душе. Хорошо, она принимала душ. Просто странно, что она не позвала меня пойти с ней. Она чувствовала себя уязвленной и сожалела об этом? Я подумал, что лучше, по крайней мере, проведать ее.

Встав с кровати, я накинул халат и направился в ванную. Я просунул голову в дверь. — Мама?

— Привет, детка, — крикнула она в ответ. — Доброе утро. Что ты делаешь у двери?

— Просто….. даю тебе побыть одной, на случай, если ты этого захочешь, — сказал я несколько неловко.

Я услышал, как она хихикнула. Я посмотрел в сторону душа и увидел, что дверь открыта. В комнате было душно, но я мог видеть свою полностью обнаженную маму.

— Иди сюда, дурачок, — сказала она милым голоском. Я сбросил халат, подошел и встал под душ. Мама улыбалась мне, пока намыливалась. — Ты выглядел таким умиротворенным, когда спал, что я решила не мешать тебе. В конце концов, у нас был долгий день, не говоря уже о довольно интересной ночи.

Я покраснел и потер затылок. — Я подумал, что, может быть, ты немного переживаешь из-за событий прошлой ночи и тебе нужно время, чтобы все обдумать. Может быть, скорректировать то, как обстоят дела… о том, как идут дела.

— Аарон, — сказала мама нежным голосом, придвигаясь ко мне и беря мои руки в свои. — Прошлая ночь ничего не изменила. Я уже говорила тебе, что прошедшая неделя, проведенная вместе, все, что произошло, что-то изменило во мне. Какие-то изменения в нейрохимии, но наша жизнь такая, какую мы ее ведем, — это моя новая реальность. Я не хочу, чтобы было по-другому.

Она улыбнулась и слегка покраснела. — Ладно, может, я и сомневалась в себе, когда встала сегодня утром и пришла сюда, но не из-за того, что у нас есть, детка. Я беспокоилась о том, как бы не испортить тебе жизнь, если нас поймают.

Теперь она смотрела на меня снизу-вверх, и ее глаза сияли искренностью. — Но я хочу этого, Аарон. Всего этого, целиком и полностью. Я стремлюсь к этому и жажду этого. Думаю, я понял это, как только ты покормился у меня грудью и снова привязался ко мне, как в детстве. В тот момент пути назад не было. Если бы я прекратила все это, то только для того, чтобы защитить тебя, любовь моя. А не потому, что я этого хотела.

Она придвинулась ближе и обняла меня. Я положил ладони ей на ягодицы. Она продолжала смотреть мне в глаза. — И, может быть, нам стоит вести себя чуть более сдержанно на людях, но я не хочу этого. Никогда не сомневайся в этом. Я хочу продолжать трахать тебя, заниматься с тобой любовью и притворяться, что у меня будет от тебя ребенок.

Я улыбнулся. — Я тоже этого хочу, мам.

— Хорошо, — сказала она, отстраняясь и поворачиваясь, чтобы прислониться к стенке душа. — Тогда каковы шансы, что ты трахнешь меня в задницу и заставишь кричать?

Я злобно ухмыльнулся. У меня уже начинал вставать. -Чертовски большие, я бы сказал.

Я схватил маму за ягодицы, массируя их и поворачивая, раздвигая и обнажая ее маленький бугорок. Мама застонала от удовольствия, но затем задохнулась и вздрогнула, когда я направил одну из струй воды прямо между ее щек на ожидающую ее складочку. Она извивалась и тряслась, хныча от желания, пока я поливал водой ее задницу.

Тем временем я двигал своим членом взад и вперед по ее киске, становясь все тверже и тверже. Мама просунула руку под себя и позволила своим пальцам ласкать мой член, пока он скользил мимо. Эти порочные пальцы ласкали мою эрекцию, пока я не стал тверже стального бруска.

Мы оба громко застонали, когда я вошел в ее киску.

— Боже мой, Аарон, — вздохнула она, закрыв глаза и продолжая наклоняться вперед, приподнимаясь. — С тобой так хорошо, малыш. Я не могу дождаться, когда ты снова окажешься у меня в заднице…

— Я люблю тебя, Джули, — сказал я, называя ее по имени, как и во время нашего свидания прошлой ночью. Мама стонала и задыхалась, когда я трахал ее, бессмысленно прижимаясь ко мне спиной.

— Я тоже люблю тебя, Аарон, — выдохнула она, прижимаясь ко мне. — Лучшее свидание в моей жизни…

Я не мог спорить с этим, когда прижался бедрами к ее заднице, вгоняя свой член в ее жадную киску. Мама чувствовала себя потрясающе, и она знала, как трахаться. Ее контроль над мышцами своей киски не был похож ни на что из того, что я чувствовал раньше ни от одной девочки-подростка, но она трахалась дольше, чем эти девочки жили на свете, так что в этом был смысл, верно?

Мама вздрогнула и завизжала, отчаянно отталкиваясь, когда начала кончать. Я был рад, что она с такой готовностью кончила, так как мне все еще нужно было трахнуть ее в зад. Как только она успокоилась, после добрых тридцати секунд, в течение которых я продолжал сверлить ее, я медленно вышел, заставив ее чуть ли не заскулить в знак протеста. Затем она задрожала и заерзала еще сильнее, когда я прижал головку члена к ее узелку.

Стон, который она издала, был совершенно чудесным и бесстыдным, когда я протиснулся сквозь ее плотное кольцо.

Боже, это было потрясающе.

Я погрузился глубоко в нее, и мама оттолкнулась руками, желая, чтобы я вошел в нее как можно глубже. Она задрожала от долгожданного проникновения и повертела попкой, давая мне понять, как ей тоже было чудесно. Как только мы оба освоились, я начал медленно скользить взад-вперед, зачарованно наблюдая, как мой член исчезает в ее восхитительной попке, и как розовое кольцо немного отодвигается от моего члена, когда я его вынимаю.

— Так хорошо… так хорошо… — пробормотала она. — О, детка, так хорошо…

Это еще мягко сказано, мам.

Я двигался в ней взад-вперед и чувствовал, что долго не протяну. Мама уже так меня возбудила, что я вот-вот лопну. Все, что мне нужно было сделать, это продержаться достаточно долго, чтобы она кончила, так как она обожала анальные оргазмы. Я уже дал ей один оргазм в киске, так что, думаю, два раза — неплохое начало утра. Мама, похоже, тоже была на взводе, так что это пошло бы мне на пользу с точки зрения удовлетворения ее потребностей.

Я резко вошел в нее, нарушая ритм, и мама громко ахнула.

— Черт! — вскрикнула она, начиная кончать. — Аарон, кончи в меня. Блядь, кончи в меня!

Этого было достаточно. Я вошел в нее так глубоко, как только мог, приподнявшись на цыпочки и громко застонав, когда мама вскрикнула. Моя расплавленная сперма хлынула в ее жадную попку, которая сжалась и прогнулась вокруг меня. Мамино тяжелое дыхание и стоны заставили меня кончить еще сильнее. Все мое тело покалывало.

Она осела, и ее колени почти подогнулись, но я поймал ее, сумев удержать на ногах. И хорошо, что я все еще был глубоко в ее заднице. Мама тяжело дышала и дрожала. Я тоже. Некоторое время мы стояли неподвижно, пытаясь прийти в себя от мощного совместного оргазма. Я чувствовал, как мой член все еще пульсирует и изливает последние капли моей спермы в ее задницу. Она все еще сжималась вокруг меня.

Небо.

— О-о-о, малыш, — сказала мама, наконец, приходя в себя. — В тот раз ты здорово выручил маму.

— Ты тоже, — это все, что я смог сказать.

— Что ж, давай приведем себя в порядок, а потом продолжим наш день, хорошо? — предложила она, медленно поднимаясь по стене и принимая стоячее положение прямо передо мной. Она подняла голову, улыбнулась мне и положила руки мне на ягодицы. — В конце концов, нам нужно спланировать, чем мы хотим заняться. У нас впереди еще целые выходные.

— Я могу сказать тебе, с кем я хочу трахаться, — съязвил я, заставив маму хихикнуть и прижаться ко мне попкой, удерживая мой член внутри себя. Я некоторое время ласкал ее грудь, прежде чем мы расстались, и мой член, наконец, вывалился из нее. Мама начала с того, что вымыла меня с ног до головы. Неудивительно, что она потратила много времени на то, чтобы убедиться, что мой пах чистый. Она хихикала, когда прощалась со мной, целовала меня и обхватывала губами, входя и выходя, прежде чем отпустить.

— Моя очередь, детка, — проворковала она, вставая. Я начал мыть верхнюю часть ее тела, и мама томно вздохнула, закинув руки за голову, закрыв глаза и выпятив грудь вперед. Мне было очень весело мыть их, и она, очевидно, не возражала против того, сколько времени я на это потратил. Она вздохнула, когда я медленно вымыл ее сиськи, и хихикнула, когда я поцеловал их.

Я продолжал мыть ее, покрывая поцелуями все ее тело. Мой рот достиг ее гладкой киски, и я поцеловал ее туда, заставив ее застонать и нежно обхватить мою голову. Она вздрогнула и ахнула, когда мне удалось проникнуть в нее языком.

— Лизун, — хихикнула она, все еще запуская пальцы в мои волосы. – Полегче. Мамочка все еще очень чувствительная.

Я притворился милым и снова принялся ее мыть, перемежая это занятие легкими поцелуями. Я был осторожен с ее задницей, так как только что трахнул ее и заставил сильно кончить. Мама, казалось, не возражала, воркуя и вздыхая, пока я мыл ее.

— Мммм, давай потанцуем с мамочкой, детка, — сказала она наконец, когда моя задача была выполнена. Я поднялся на ноги, и мы обнялись, растворившись в глубоком и любящем поцелуе. Мы медленно поворачивались в душе, настолько близко, насколько это было возможно для «танца», но наши языки компенсировали это, сплетаясь друг с другом и лаская наши рты изнутри.

— Мы что, так и будем трахаться весь день? — спросила она, бормоча что-то сквозь наш небрежный поцелуй. Мне нравится чувствовать, как ее тело прижимается к моему. Как ее сиськи прижимаются к моей груди. Как ее гладкая киска прижимается к моему члену.

— Как захочешь, мам, — ответил я, продолжая целовать ее. Мои руки обхватили ее ягодицы, сжимая их. Я почувствовал, как мой член снова зашевелился. Мама тоже, и она хихикнула.

— Я так сильно люблю тебя, Аарон, — прошептала она, глядя мне в глаза, пока мы медленно поворачивались. — Я люблю своего маленького мальчика больше, чем когда-либо любила любая мама.

Наконец мы оторвались друг от друга и вышли из душа. Мама подождала, пока я вытру ее, и отплатила мне тем же. Она взяла меня за руку и отвела обратно в гостиную, где мы упали на диван, обнаженные и потерявшиеся в очередном поцелуе, наши руки блуждали и исследовали друг друга. Это был один из тех моментов, которые я не хотел заканчивать.

И, конечно же, зазвонил мой телефон.

— Давай, ответь, кто бы это ни был, детка, — прошептала мама, прерывая наш поцелуй. — Я должна проверить свой телефон, не хочет ли Джанет мне что-нибудь сказать.

Я неохотно оторвался от мамы и повернулся, чтобы взять свой телефон с прикроватного столика. Вчера вечером было два сообщения от моих друзей-игроков и около десяти от Клаудии.

Первое сообщение от нее было просто фотографией обнаженной натуры, на которой она лежала в своей постели, полностью обнаженная, и застенчиво улыбалась в камеру. Следующим сообщением было видео, на котором она все еще лежала в постели, но теперь она раздвинула ноги и ласкала пальцами свою гладкую киску, прикусывая губу, приближая себя к оргазму.

Следующим сообщением было сообщение, в котором она спрашивала, понравился ли мне сериал. Затем последовала серия сообщений, в которых спрашивалось, где я был и почему не отвечал. Это было на меня не похоже. Последние два сообщения свидетельствовали о том, что она не злилась, а скорее беспокоилась.

— Это Клаудия, мам, — сказал я вслух, сообщая об этом своей матери, которая была всего в метре от меня, проверяя обновления на своем телефоне. — Вчера вечером она прислала мне пикантную фотку и видео, но, когда я ничего не ответил, она, судя по всему, забеспокоилась.

Мама на мгновение задумалась. — Я думаю, что отправь ей ответное сообщение и расскажи правду, детка. Просто умолчи то, что ей не нужно знать. Она кажется хорошей девушкой.

Я кивнул и отправил ей ответное сообщение, объяснив, что мой вечер был испорчен незваным гостем в нашем доме, и я немного поспал, чтобы избавиться от вечерних волнений. Отправленное мной сообщение было просмотрено в течение двух секунд после отправки (девушки и их телефоны, Боже мой…), а затем я увидел пришедший ответ.

— Боже, ты в порядке? Все в порядке?

Я ответил, что все в порядке, никто не пострадал, а преступник задержан.

— Есть какие-нибудь предположения, кто это был?

Я думаю, что было бы правильно рассказать ей еще немного правды.

— Да, это был мой придурок-отец, который бросил нас много лет назад. Мы с мамой праздновали ее новую работу, а когда вернулись, то обнаружили, что он шныряет в гостиной. Предполагалось, что он никогда не должен связываться с нами, кроме как через адвоката, но вместо этого он решил обратиться к врачу.

— Черт возьми, мне так жаль. Что случилось?

Я вздохнул и продолжил писать. — Я запустил бутылкой с вином ему в лицо и вырубил его. Я связал его, и мы дождались приезда полиции и маминого адвоката. Его забрали, и он знает, что ему грозит большой тюремный срок, если он когда-нибудь снова побеспокоит нас.

— Ух ты, Зейн. Ты, похоже, стал Рэмбо против своего отца и защитил свой дом! Это просто огонь!

Я чуть не рассмеялся. Откуда она вообще узнала, кто такой Рэмбо? Я узнал только из-за видеоигр и просмотра фильмов Сталлоне с мамой. Она любила Рэмбо. Я снова начал отвечать. — Спасибо, но пока держи это при себе, хорошо? Слухи распространяются, и моя мама все еще в шоке. Я не хочу, чтобы ей было неловко, понимаешь?

— Ладно, это справедливо. Никто не услышит этого от меня, Зейн.

Я улыбнулся. — Спасибо, Клаудия, я у тебя в долгу. Прости, что не ответил раньше, это была дерьмовая ночь. Я напишу тебе сегодня попозже, хорошо?

— Лучше бы тебе это сделать, Зейн! — последовал ответ.

Ухмыляясь, я не смог удержаться и отправил последнее сообщение. — Кстати, классные сиськи.

Прошло несколько секунд, и появилось еще одно сообщение от Клаудии. Я открыл ММС-сообщение. Она, стоя, улыбалась в камеру, сняв майку, и демонстрировала мне свои сиськи.

— О, ты имеешь в виду ЭТИ? Они всегда рядом с тобой, Зейн. Не забывай об этом!

Я кивнул и положил трубку, прежде чем посмотреть на маму. — Есть какие-нибудь новости от Джанет?

— Ничего необычного, — ответила мама, отложив свой телефон, а затем перевернулась на спину и уставилась в потолок. — Констебль высадил Рэнди после оказания ему медицинской помощи, не задавая никаких вопросов. Джанет говорит, что его телефон работает в обычном режиме, что меня удивляет, но, возможно, он регулярно его отключает.

— Кто-то в школе говорил мне, что даже если ты удаляешь что-то со своего телефона, это не обязательно исчезает навсегда, — сказала я. — Тот, кто действительно разбирается в таких вещах, может найти старые файлы, даже стертые.

Мама кивнула. — Это то, что сказала Джанет, и у нее есть пара молодых и блестящих хакеров, которых она может заставить посмотреть на телефон и попытаться раскопать еще какой-нибудь компромат на Рэнди, чтобы по-настоящему отпугнуть его. В этом она очень скрупулезна.

— Она нашла что-нибудь о тебе или о нас? — Спросил я.

Мама пожала плечами. — Просто твой отец жалуется в сообщениях о том, какую выгодную сделку он упустил, и обзывает меня. Я почти уверена, что если бы Джанет сочла, что что-то, что она нашла, опасно для нас или требует действий, она бы это сделала. Я полностью ей доверяю.

— Да, я тоже так думаю, — согласился я, перекатываясь на бок и притягивая маму к себе. Она повернулась ко мне лицом и прижалась, и наши тела идеально соприкасались. Она посмотрела мне в глаза и нежно погладила по щеке. Было так очевидно, как сильно она меня любила. Я надеялся, что было очевидно и то, как сильно я ее любил.

— Итак, у меня появилась идея, как отпраздновать нашу маленькую победу прошлой ночью, — тихо сказал я, одной рукой поглаживая ее упругие ягодицы.

Она улыбнулась. — Расскажи мне.

— Сегодня вечером, перед тем как мы ляжем спать, выпьем на ночь ту бутылку вина, которой я разбил папе лицо, — предложил я.

Мама уткнулась лицом мне в плечо, задрожала и начала безудержно хихикать. Прошла почти целая минута, прежде чем она подняла голову, и на ее лице были слезы веселья, а глаза сияли от восторга.

— Это замечательная идея, малыш, — прошептала она мне. — Не забудь хорошенько почистить ее, прежде чем трахать меня ею, на всякий случай. Вдруг на ней еще осталась его кровь.

Мы оба замолчали, подумав об одном и том же в одно и то же время.

Ковер.

Мы встали и вместе спустились вниз, захватив с собой телефоны и несколько халатов. Я думаю, что халаты были просто вынужденной мерой предосторожности для нас обоих после прошлой ночи. Мы прошли в гостиную и уставились на пятно на ковре. К настоящему времени это, без сомнения, уже засохло.

— Черт, — вздохнула мама. — Ну, вчера вечером мы были не в состоянии думать об этом, так что я прощу нас за то, что мы ничего не сделали.

Я уже искал в Гугле, как удалить пятна крови с ковра. — У нас есть пара вариантов, и тот, который будет пахнуть меньше всего и который кажется мне наиболее естественным, — это продолжать смазывать его перекисью водорода, а затем промокать влажной тряпкой.

— Н-н-н, это займет несколько часов, — простонала мама, оседая на пол. — Мне было так весело, и я, черт возьми, все спланировала.

— Коврик — это важно, мам, — резонно сказал я, пожав плечами. — И у нас еще будет куча времени, чтобы все это выполнить, я обещаю.

Мама ухмыльнулась. — Еще одна ободряющая речь голого подростка. Две меньше чем за двенадцать часов. Я, должно быть, устанавливаю рекорд.

— Вот что я тебе скажу, — предложил я. — Ты иди и приготовь нам завтрак, а я начну первую обработку здесь, хорошо? Надеюсь, к вечеру мы высушим часть коврика. У нас еще есть вечер и ночь, чтобы делать все, что мы хотим, не отвлекаясь ни на что.

Мама одарила меня озорной улыбкой. — Хорошо. Но сначала…

Она взяла меня за руку и подвела к дивану. Она усадила меня, а затем забралась ко мне на колени, оседлав меня. Она крепко прижалась ко мне. Ее сиськи прижались к моей груди, а киска прижалась к моему члену. Мама обняла меня и крепко поцеловала, а ее язык скользнул мне в рот. Мы целовались несколько минут, и мама извивалась у меня на коленях, а ее липкая киска будила зверя.

— Ой, — сказала мама застенчивым голосом, когда почувствовала, как затвердел мой член. — Глупая я…

Она подвинулась, пока не нашла головку моего члена, и опустилась на меня, вздыхая от удовольствия. Мои руки сжали ее ягодицы, когда я застонал. Я достиг матки, и она прижалась ко мне, просто наслаждаясь ощущением меня глубоко внутри нее. С моей стороны никаких претензий, обещаю тебе.

— Ммммм, — прошептала она мне на ухо. — Паршиво быть любой женщиной, которая сейчас не я…

Мама некоторое время двигалась на мне вверх-вниз, и мы оба знали, что я еще не готов кончить. Тем не менее, я был более чем счастлив помочь маме кончить. Она содрогалась и стонала, омывая мой пах своей спермой, когда достигла пика. Посидев некоторое время неподвижно, она слезла с меня, а затем опустилась на пол, встав на колени между моих ног. Она скользнула ртом вниз по моему члену и медленно очистила его, наслаждаясь собой.

Она лизнула меня в последний раз, после чего поцеловала в головку, а затем поднялась на ноги. Она вышла из гостиной, покачиваясь на ходу, остановилась в дверях, посмотрела на меня и слегка качнула бедром в мою сторону, подмигнув. На мгновение я откинулся на спинку дивана, тупо уставившись на занавески и большое эркерное окно. Черт, мама — это нечто.

Когда я встал, у меня все еще стоял член. Я чувствовал себя немного глупо, разгуливая со стояком, но с этим ничего нельзя было поделать. Мама оставила мне прямо противоположное состояние.

Я подумал, что перекись водорода находится в шкафу в прихожей, где мы храним большинство домашних медицинских принадлежностей, поэтому я поднялся наверх, чтобы проверить. Чтобы подняться по лестнице, нужно было пройти через столовую, а мама была на открытой кухне. Она смотрела, как я поднимаюсь по лестнице, хихикая и издавая нежные звуки, когда мой член указывал мне дорогу. Почему-то я не показал ей средний палец.

Я подошел к шкафу и нашел коричневую бутылочку с 3-процентной перекисью водорода. Я вспомнил, как мама иногда обрабатывала ею мои царапины и ушибы, когда я был маленьким, а потом накладывала волшебные поцелуи, от которых моя ужасная рана заживала. Тогда я полностью поверил в силу маминых поцелуев и, должен признаться, начал верить снова, причем довольно охотно.

Я нашел ватные палочки, взял два маленьких ведерка и налил в них теплой воды. Я спустился вниз со своими вкусностями. Мама стояла у плиты, и пахло так, словно она готовила омлет. Она что-то напевала себе под нос и ерзала, а ее милая попка двигалась и покачивалась из стороны в сторону. Казалось, она оправилась от вчерашнего испуга, но мы увидим, как она себя чувствовала позже. В конце концов, в тот момент ее переполняли гормоны оргазма.

Пройдя в гостиную, я опустился на колени рядом с пятном, оставленным моим отцом, и, скривившись, осмотрел его. Оно оказалось не таким страшным и большим, как мне показалось вначале, но все равно уродливым. Оно казалось сухим, что, согласно Google, было одним из необходимых условий для моего текущего решения проблемы. По крайней мере, для крови. Не был уверен насчет сопливой крови или кровавых соплей. Думаю, мы скоро увидим.

Я отбросил свое отвращение и принялся за работу, промокая край пятна ватной палочкой, которую я смочил в перекиси. К этому времени мой стояк прошел. Очевидно, что работа с кровью моего отца была либидоэктомией. Не то чтобы я винил себя. У кого могла сохраниться эрекция при виде очаровательной смеси крови и соплей?

Ватные палочки все время выходили сильно запачканными, и я попробовал промокнуть их насухо, предварительно смочив ковер перекисью. Я пока не замечал разницы, но настойчивость была моим союзником в этой нежелательной войне.

— Завтрак готов, детка, — крикнула мама из кухни. — Я уже накрыла на стол.

Я положил свои принадлежности и встал, направляясь на кухню. Мама действительно уже накрыла для нас на маленький столик и готовила мимозы. Из кухни и столовой доносились чудесные запахи. Она приготовила омлет со спаржей и швейцарским сыром, а на гарнир — жареный картофель.

— Потрясающе, мам, — с готовностью сказал я, присоединяясь к ней. — Ты лучшая.

Она покраснела и мило улыбнулась мне, спрятав руки за спину. — Ой? Думаю, что тебе хотелось бы выразить это чувство делами, а не словами?

Черт возьми, она была права.

Я притянул маму к себе, и она растаяла в моих объятиях, когда мы поцеловались. Поцелуй быстро превратился в ласку, и мой член набух. Мама хихикнула и приоткрыла рот, одарив меня озорной улыбкой.

— Еда остынет, если я уступлю, животное. И, боже, как же я хочу сдаться. Давай поедим, а потом ты сможешь трахнуть меня на большом столе. Хорошо?

— Лучше, чем хорошо, — ответил я, отодвигая для нее стул. Мама уселась на него и наклонилась, чтобы поцеловать мой теперь уже твердый член в знак благодарности, прежде чем я вернулся на свое место. Мы оба принялись за еду, оставив телефоны на столе, но отвернулись, чтобы не обращать на них внимания, если только они не требовали нашего внимания. Мама поставила на Джанет специальный звонок и звуковой сигнал на случай, если она захочет связаться с нами, и на Бекки тоже захотела. У меня не было никого, кто не мог бы подождать.

Еда была великолепной, а мамины мимозы — замечательным дополнением. С этого момента я и представить себе не мог, что смогу жить по-другому. В буквальном смысле, единственным способом улучшить ситуацию было то, что тетя Трейси наконец-то приедет к маме, а я смогу найти «ее», чтобы подарить маме внуков, о которых она всегда мечтала. Не то чтобы мы торопились, заметьте. Мне нравилось проводить с ней время наедине.

Мама закончила есть раньше меня и лукаво улыбнулась, прежде чем отодвинуть стул и залезть под стол.

— Продолжай есть, детка, — промурлыкала она снизу. — Я как раз собираюсь съесть десерт…

Я не знаю, пробовали ли вы есть омлет и пить «мимозу», пока ваша мама, богиня секса, делает вам минет, но сохранять концентрацию не так-то просто. Я чувствовал, как мама держит мой член и нежно ласкает мои яйца, в то время как ее рот скользит вверх и вниз по всей длине, снова доводя меня до неистового стояка.

— Мммммм, — промурлыкала она, прежде чем оторваться от члена с влажным «чпок», а затем задать вопрос, продолжая поглаживать. — Как у тебя там дела, Аарон?

— Ем так быстро, как только могу, мам, — сумел выдавить я дрожащим голосом, заставив ее хихикнуть и вернуться к сосанию моего члена. Каким-то образом я закончил и положил нож и вилку с таким шумом, что она услышала, как я это делаю. Мама отпустила меня и начала вылезать из-под стола.

Она была не готова и пискнула, когда я подхватил ее на руки и развернул, чтобы усадить на большой обеденный стол.

— Боже мой, — выдохнула она, когда я перевернул ее на спину, свесив ее ноги в сторону. Ее глаза сияли от возбуждения. — Кто-то чувствует себя увереннее.

Ее ноги были закинуты мне на плечо, и мама вскрикнула от восторга, когда я вонзил свой член глубоко в ее уже влажную киску. Я наклонился вперед и положил руки на ее сиськи, одновременно входя и выходя из нее. Она уже издавала эти восхитительные хлюпающие звуки, тяжело дышала и постанывала, закрыв глаза и позволяя мне делать все, что мне заблагорассудится.

Это не было нежным занятием любовью. Мне нужно было трахнуть ее жестко. Мамина киска влажно обхватила меня, скольжение уравновешивалось трением ее узкого влагалища. Ее руки сжимали мои предплечья, мяли и разминали их, а ногти царапали мою кожу.

— Нннн, да… да… — прошипела она, прижимаясь ко мне, а ее волосы разметались по столу. — Оооо, трахни меня, малыш… трахни мамочку хорошенько… заставь ее кончить…

Таково было мое намерение, и я вонзился в нее. Несмотря на то, что стол был крепким, я почувствовал, как он начал слегка раскачиваться. Было очевидно, что мы действительно занимались этим и оба потерялись в ощущениях. Я знал, что это долго не продлится, но в этом и не было необходимости. Мы просто хотели потрахаться.

Мама вцепилась в меня и приподнялась, изогнувшись в форме буквы «V», чтобы прижаться своим ртом к моему и жадно поцеловать меня. Ее язык скользнул мимо моего и оказался почти у меня в горле. Она явно была очень возбуждена. Она целовала меня так долго, как только могла в таком положении, прежде чем откинуться назад, раскинув руки и мотая головой из стороны в сторону, извиваясь подо мной изо всех сил.

— Ебать… — громко простонала она. — Малыш… Я собираюсь кончить, так что…

Она замолчала и крепко зажала рот руками, извиваясь и содрогаясь, пока кричала в ладони. Ее киска плотно сжалась, пульсируя вокруг меня, а затем я почувствовал, как она брызгает. Это завело меня, и я застонал, почти взревел, когда вошел в нее так глубоко, как только мог, вливая свою сперму глубоко в ее расплавленный туннель.

Мамины ноги соскользнули с моих плеч и повисли над столом, а я наклонился вперед, уткнувшись лицом ей в грудь, между ее вздымающимися грудями. Ее кожа была теплой и влажной, и меня окутывал приятный аромат ее тела. Я не хотел двигаться.

— Оооо, малыш, — наконец выдохнула она, и ее пальцы нежно запутались в моих влажных волосах. — Что ты со мной делаешь…

Я поднял голову и втянул в рот один из маминых сосков, водя по нему языком. Мама тихонько ахнула и задрожала, сжав пальцы и обхватив ногами мои бедра. Она прижалась грудью к моему рту. Ее киска все еще трепетала вокруг моего члена, который сочился внутри нее. Я сосал ее грудь, а мама ворковала и мяукала, наслаждаясь ощущениями.

Я перешел к другой груди, и мама вздрогнула и пискнула, когда я не только обвел сосок языком, но и слегка прикусил его и потянул зубами. Она рефлекторно приподняла бедра и прижалась ко мне, а ее влажная киска все еще удерживала меня на месте. С чего бы мне хотеть быть где-то еще, кроме как глубоко внутри своей мамы?

Наконец, я приподнялся, и мама счастливо вздохнула, поглаживая свое тело и бросая на меня мечтательный взгляд. Я знал, что пришло время закончить, чтобы мама могла предаться своему любимому занятию и вымыть мой член, а затем съесть мою сперму, которая скопилась в ее киске.

— Давай попробуем что-нибудь, малыш, — предложила она, отодвигаясь в сторону. — Встань сюда и ляг прямо. Я думаю, тебе это подойдет.

Я сделал, как просила мама, и забрался на стол, перевернулся на спину и растянулся во всю длину. В нем было всего около 180 сантиметров, так что я едва помещался на нем. Затем мама перелезла через меня и присела на корточки. Я знал, что она задумала на этот раз. Расставив ноги по бокам, она низко присела, а ее киска была прямо над моим все еще твердым членом. Она засунула руку внутрь себя и пальцами начала выталкивать сперму наружу.

Точно так же, как она делала это на днях, ей удалось медленно вытащить мою жемчужную слизь из своей киски, и она потекла по моей головке и вниз по моему члену. Прежде чем она успела запутаться в волосах на моем лобке, мама быстро обошла вокруг, встала на колени между моих раздвинутых ног и впилась ртом в мой член, как будто это было последнее, что она когда-либо ела.

Она громко застонала. Я громко застонал. Ее язык кружил и взбалтывал мой член, и она тоже сосала, стараясь удалить все до последней капли спермы с моих яиц. В конце концов, позже будет еще больше.

Моя мама — вампир.

— А-а-а, — сказала она наконец, поднимая голову и довольно улыбаясь мне. — Молодой человек на завтрак, какое удовольствие…

Она захихикала над своей шуткой, а я ухмыльнулся ей, и она несколько раз поцеловала мой член, прежде чем для забавы слегка похлопать по головке и стволу вокруг своего лица. Если она была счастлива, то и я был счастлив. И, эй, в том, чтобы моя мама была счастлива, было несколько удивительных преимуществ, вы согласны?

Мама забралась сверху и снова уселась на меня. Мой опадающий член сжался между нами. Она посмотрела на меня сверху вниз, с любовью улыбаясь и проводя руками по моей груди.

— Как думаешь, Аарон, ты позволишь мне побрить тебя там? – спросила она. — Это не только сексуально, когда парень делает это, но и означает, что я не потеряю ни капли этой восхитительной спермы на твоем лобке, когда буду тебя отмывать.

Я усмехнулся и протянул руку, чтобы погладить ее легкодоступную грудь, и она замурлыкала от удовольствия при этом прикосновении. — Мама, я уверен, что ты могла бы выбрить на моем лобке логотип «Вигглз» или «Щенячий патруль», и я бы тебе позволил. Что-то вроде твоего раба, знаешь ли.

Она снова хихикнула. — То же самое, любовь моя. Кажется, я не в состоянии сказать тебе «нет». Не то чтобы у меня были проблемы с этим. Ну, если ты не против, может, мы займемся этим во время нашего следующего душа, а?

Я просто кивнул, и мама выглянула в гостиную. — Ну и как там дела?

— Пока никаких заметных изменений, но кое-что выходит, так что, возможно, это хороший знак, верно? — Ответил я. — Я приберусь здесь, а потом вернусь к работе.

— Разве мне не нужно помогать? – спросила она.

— Во-первых, — объяснил я, еще раз сжав ее грудь, чтобы дать ей понять, что я не шучу, — я не хочу, чтобы ты была ближе к отцу, чем нужно, даже если это всего лишь кровь, которую он пролил на ковер в нашей гостиной. Ты этого не заслуживаешь. Во-вторых, есть кое-кто, кому ты не рассказала обо всем этом, и кто заслуживает того, чтобы знать.

Мама поняла, что я говорю о ее сестре, моей тете Трейси, и в ее глазах на мгновение промелькнула тревога. — О, Боже, ты прав. Я… мне это даже в голову не приходило, учитывая все, что произошло.

— Она простит тебя, мам, — усмехнулся я. — Ты должна пойти и рассказать ей.

— Я заключу с тобой сделку, — сказала она наконец, ерзая на моем члене, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — Мы вместе помоем посуду, потом ты еще раз вытрешь ковер, а я пойду позвоню твоей тете. Договорились?

— Вполне справедливо, — дружелюбно сказал я, хотя она и не отпускала меня. — Когда закончишь, просто спустись, и мы посмотрим, где…

— Не-а, — прервала его мама, качая головой. — Нет, детка. Ты сначала попробуй, а потом поднимайся. Твоя тетя тоже захочет тебя увидеть и убедиться, что с тобой все в порядке. Дай маме поговорить минут пятнадцать, на случай, если она заплачет или еще что-нибудь, а потом поднимайся и присоединяйся к нам. Честно говоря, мне нравится, что ты на камере и делаешь что-то вместе со мной, потому что это начинает возбуждать меня.

— Так и есть? – спросил я. Прошло уже достаточно много времени с тех пор, как я видел свою тетю лично, и я не знал, чего ожидать или на что обращать внимание, на самом деле, на то, что она рассказывала. Но мама и тетя Трейси не только любили друг друга всю жизнь, когда были маленькими, но и тайно поддерживали связь со своей старшей сестрой после того, как та так внезапно уехала.

Так что, если мама уловила признаки того, что, видя меня с ней, она ослабляет желание моей тети навестить ее или даже вернуться, я был более чем готов поверить ей на слово. Как только Трейси будет здесь, я попытаюсь найти кого-нибудь, кто поженил бы их. Мама заслужила это.

Мама легла на меня сверху и крепко поцеловала. Мы целовались, ласкали друг друга некоторое время, прежде чем она, наконец, встала и вышла из-за стола. Я сел и тоже встал. Мы собрали посуду после завтрака с столовыми приборами и направились к раковине. Я смахнул остатки, пока мама снимала сковороду с плиты и включала воду.

Мытье посуды было нелепым занятием, так как мы постоянно валяли дурака и прижимались друг к другу. Мы постоянно «случайно» обливали друг друга пеной и мыльной водой, и очень скоро наши тела стали скользкими и блестящими. Мама вскрикнула, когда мне удалось просунуть палец между ее ягодицами и потыкать ее в попку. Она, в свою очередь, положила руку на мой член и начала массировать его.

Я прижал ее спиной к раковине, и мы оба молча смотрели друг другу в глаза, пока она дрочила мой твердеющий член, а я массировал ее скользкие груди. Мы держались так близко, как только могли, но при этом позволяли ей поглаживать мой член. У мамы была удивительная способность возбуждать меня, независимо от того, как недавно я кончил.

Ей не нужно было говорить мне, чтобы я вошел в нее. Я просто отвел ее руку в сторону, в то время как она приняла более широкую позу, и теперь ее ноги были снаружи моих. Она продолжала смотреть мне в глаза, пока я прижимал свой член к ее губкам и проталкивал его вверх и внутрь. Мама вздрогнула и прикусила губу, а ее руки обвились вокруг моих плеч, в то время как я держал ее за талию.

Мы занимались любовью молча, не произнося ни слова. В словах не было необходимости. Если не считать нашего все более тяжелого дыхания, единственным звуком было скольжение наших намыленных тел друг о друга. Ее большие сиськи скользили по моей груди, а пальцы сжимали мою шею. Прошло совсем немного времени, прежде чем она вздрогнула и вздохнула, прижавшись ко мне своей киской и кончив.

— Мммм, как раз то, что мне было нужно, — радостно сказала она, позволяя мне отстраниться и дать моему члену выскользнуть из нее. Поскольку мой инструмент, вероятно, все еще отдавал мылом, а я еще не кончил, мама не видела необходимости опускаться на колени и вытирать меня. Что ж, это даже к лучшему, поскольку я все равно хотел вернуться к чистке ковра, не прибегая к помощи утюга. Мы быстро и качественно вымыли оставшуюся посуду, а затем вытерли ее.

— Ладно, я пойду расскажу своей старшей сестренке о том, каким говноедом был мой бывший муж прошлой ночью, и послушаю, как она скажет мне: «Я же тебе говорила…» — вздохнула мама, хлопнув в ладоши, прежде чем развернуться и направиться наверх. Она оглянулась на меня. — Пятнадцать минут, детка.

По пути наверх она немного пошевелила своей задницей, чтобы подбодрить меня. Скажу вам честно, это должно было сработать. Я вернулся в гостиную и оценил ситуацию на данный момент. Возможно, я просто выдаю желаемое за действительное, но мне показалось, что пятно стало немного светлее. Я оставил его почти на час, поэтому пошел и набрал свежей теплой воды из раковины.

Я все убирал и убирал, стараясь не думать о маме и не трахать ее, чтобы чудовище не вернулось. Время от времени звонил мой телефон. Мои друзья просто болтали без умолку и спрашивали, что случилось. Без сомнения, мне придется рассказать им позже. Я бесчисленное количество раз рассказывал им о своем отце, и они отнеслись к этому с пониманием. От Клаудии пока не было вестей, что на самом деле обнадеживало, это означало, что она серьезно отнеслась к моей просьбе. Это хорошо характеризовало ее.

Запищал таймер моего телефона, что прошло пятнадцать минут, прежде чем я это осознал. Я удивленно посмотрел на свои салфетки. Ватные палочки все еще были красными, но, клянусь, я делал успехи. Я буду продолжать в том же духе, пока проблема не будет решена. Я хотел, чтобы мама осталась довольна своим ковриком.

Черт, мне еще нужно было вернуть «Ягуар» сегодня. Нельзя об этом забывать.

Я побежал наверх, давая ковру возможность отдохнуть и снова высохнуть. Все еще голый, я направился в мамину комнату и обнаружил, что она сидит, скрестив ноги, на кровати, а перед ней был ноутбук. В этот момент она болтала с тетей Трейси, улыбаясь и весело разговаривая. Она посмотрела на меня и улыбнулась, и я заметил, что ее глаза слегка покраснели.

— А вот и мой большой, сильный герой, — сказала она, поворачивая экран ноутбука в мою сторону, чтобы тетя Трейси могла меня видеть. — Вот и он, Трейси, герой дня.

— Правильно говоришь, — согласилась моя тетя, тоже улыбаясь. Она была голой, как и моя мама, и сидела точно так же. Ее явно совсем не беспокоило, что я мог видеть ее обнаженной. Ее киска была выбрита, как и у мамы. — Итак, твоя мама вознаградила тебя за то, что ты спас ее, красавчик?

— Больше, чем я заслуживаю, — съязвил я, присоединяясь к маме на кровати. Я забрался на матрас и сел позади нее, прислонившись к изголовью, вытянув ноги. Мама поняла, что я задумал, и прижалась ко мне спиной, положив мои руки себе на живот. Она также раздвинула ноги, чтобы тетя Трейси могла видеть ее женственность. Моя тетя улыбнулась.

— Вы потрясающе смотритесь вместе, — счастливо вздохнула она. — Хотела бы я, чтобы за мной присматривал рослый молодой человек.

— Тогда верни свою задницу сюда, шлюха, — поддразнила мама, наклоняясь и двумя пальцами раздвигая свои половые губки и показывая сестре свою розовую внутреннюю часть.

— Ну и ну, — сказала тетя Трейси, и в ее голосе послышались нотки раздражения. Очевидно, для них это было не в новинку. — Знаешь, я не могу просто уйти, Джули.

— До тех пор, пока это не закончится, Трейси, — сказала мама, поглаживая себя. — И до того, как я начну получать пенсию.

— Боже, ты такая настырная девчонка, — проворчала моя тетя, закатывая глаза. — Можно подумать, Аарон слишком утомил тебя, чтобы ты продолжала изводить меня.

— У него все лучше получается меня изматывать, — съязвила мама, когда я протянул руку и начал массировать ее сиськи, устроив тете Трейси настоящее шоу. — Он уже трахал меня и заставил кончить три раза за это утро.

— Господи, тебе должно понравиться, какие мужественные молодые люди, — выдохнула моя тетя, наклоняясь и лаская свою киску. — Если он будет трахать твою киску хотя бы в десять раз лучше, чем своего отца…

Мама рассмеялась. — Он еще не делал со мной так сильно, — сказала она, прежде чем оглянуться на меня. — Но он всегда может попробовать.

Я ущипнул ее за соски, и мама вздрогнула и ахнула, извиваясь.

— Боже, вы как кролики, — вздохнула моя тетя, качая головой. — И как бы мне ни хотелось посмотреть, как вы трахаетесь, мне нужно идти на работу. Джули, я рада, что все в порядке и что твой адвокат, кажется, наконец-то уладила это дело. Похоже, она жуткая стерва.

— Ты и половины не знаешь, Трейси, но я думаю, что эта глава закончена раз и навсегда, — сказала мама, кивая. — Я позвоню тебе завтра, хорошо?

— Не могу дождаться, — сказала тетя, подмигнув. — Люблю вас обоих. Пока.

— Я тоже тебя люблю, Трейси, — ответила мама, а затем экран чата потемнел, когда тетя завершила разговор.

Несколько секунд мы с мамой сидели молча, а я все еще держал ее за грудь. Мама, казалось, перестала теребить себя. Она снова посмотрела на меня. — Знаешь, она действительно гордится тобой за то, что ты защитил меня прошлой ночью.

— Не то чтобы я собирался завизжать от ужаса и выбежать за дверь, бросив тебя на произвол судьбы, — рассуждал я, обнимая ее.

Она хихикнула. — Я знаю, но ты действовал очень решительно, детка, и без раздумий вырубил собственного отца.

— Я сделал это почти не задумываясь, — признался я. — И я бы сделал это снова, не задумываясь.

Она хихикнула. — Признаюсь, я плакала и немного задыхалась, когда рассказывала ей, но мы с Трейси всегда так поступаем, когда рассказываем друг другу о страшных моментах. Вот почему у меня были красные глаза, когда ты вошел. Просто нужно было покончить с сестринскими моментами.

— Должно быть, она испугалась, услышав это, — размышлял я, пока мама поворачивалась у меня на коленях, чтобы сесть на меня верхом, обхватив мои бедра и прижавшись киской к моему члену.

Мама кивнула. — Да, но она расхохоталась, когда я сказала ей, что ты размозжил Рэнди голову бутылкой вина и вырубил его. Она довольно быстро пришла в себя, как только узнала об этом.

Она поцеловала меня в нос. — Как дела с уборкой внизу? Звучит забавно, но это пятно — последнее, что осталось от твоего отца в этом доме, и последнее, с чем нам когда-либо придется иметь дело.

— Это продвигается медленно, но я буду продолжать, — сказал я. — Я тоже не хочу, чтобы это было так. Каждый раз, когда я это видел, я думал о нем. Пас.

— Тебе нужно отдохнуть, детка, — заметила мама. — Будет справедливо, если я сменю тебя.

— Я заключу с тобой сделку, мам, — сказал я. — Позволь мне заняться этим. А ты пока займись чем-нибудь другим, например, накорми нас или постирай белье. Позволь мне избавиться от папы, ладно?

Ее глаза засияли, когда она посмотрела на меня. — Ты ведь знаешь, что ты настоящий мужчина в доме, верно? А я твоя женщина…

Конечно, все закончилось тем, что мы занялись сексом. Мама терлась киской о мой член, а сиськами о мою грудь и лицо. К счастью, она не пыталась возбудить меня, потому что я был слишком измотан, чтобы кончать прямо сейчас. Еще и полудня не было, а мы уже трижды трахались с тех пор, как встали. Она просто давала мне почувствовать, каково это — быть ее мужчиной. Это было лучшее чувство на земле, без сомнения.

Она закончила переодеваться и посмотрела на меня. — Ну, если ты будешь делать перерывы, Аарон. Ты не играл в игры со своими друзьями всю неделю, знаешь ли. Они подумают, что ты выдал свою карточку ботаника и стал геем или что-то в этом роде.

— Только что нашел приставку получше, чтобы играть, — пошутил я, ухмыляясь и поглаживая большими пальцами мамины соски, как будто они были планшетом. Мама хихикнула и еще раз слегка поерзала, кусая меня за нос.

— Пока я разговаривала с Трейси, у меня возникла идея, — сказала она, нежно поглаживая ладонями мою грудь. — Мне придется ненадолго отойти, так что я сделаю это после того, как покормлю своего мужчину, а ты вернешься к своей работе. Договорились?

Я кивнул, заинтригованный тем, что она задумала. Зная маму, это было бы забавно. — Конечно.

— Хорошо, — сказала она, слезая с меня. — Мамочка собирается принять душ и избавиться от запаха бесконечного секса. После этого пообедаем на террасе. Как тебе план?

— Звучит потрясающе, мам, — с готовностью согласился я.

Она послала мне воздушный поцелуй и, покачиваясь, направилась в ванную, оглянувшись, чтобы убедиться, что я наблюдаю за ее задницей. Я услышал, как она напевает себе под нос и включает душ, поэтому я встал и спустился вниз, попутно проверив свой телефон.

Я рассказал своим друзьям о встрече с отцом, и они время от времени приходили проведать меня. Я сказал им, что все в порядке. Мне просто нужно смыть его кровь с ковра, и я немного пообщаюсь с ними в Интернете после обеда.

Также было сообщение от Клаудии. — Надеюсь, все идет хорошо, герой. 😉

Я написал ей ответное сообщение. — Убираю пятна крови моего отца с ковра.

— Боже мой, ты убил его?!

— Нет, но я ударил его бутылкой вина по лицу, и у него пошла кровь на ковер моей мамы. Так что теперь я убираю ее.

— Тебе следует отправить ему счет за уборку.

— Во-первых, мне ничего не нужно от этого человека. Достаточно того, что я в некотором роде похож на него. Во-вторых, одним из его условий, чтобы не попасть в тюрьму, является отъезд из провинции, буквально навсегда, так что у него есть дела поважнее. И скатертью дорога. Для меня это небольшая цена, если мне больше никогда не придется думать о нем.

— Твоя таинственная девушка здесь, чтобы присматривать за тобой и составлять тебе компанию?

Я не смог сдержать ухмылку, когда ответил. — Они с моей мамой пошли по магазинам, чтобы отвязаться от меня, пока я буду заниматься этой мерзкой работой.

Последовала пауза в пару секунд. — Так она ладит с твоей мамой?

— Они практически неразлучны, — был мой ответ. Возможно, это было подло с моей стороны, но я не хотел давать Клаудии надежду. Она была милой, сексуальной, веселой и, без сомнения, с ней было здорово трахаться, но, честно говоря, мама превосходила ее во всех мыслимых и немыслимых отношениях, так что мне это было неинтересно, во всяком случае, в данный момент.

— Мои парни редко ладят с родителями, — призналась она. — И они не знают, насколько я бисексуальна, потому что я никогда не привожу девушек домой иначе, как в качестве «подруг». Они довольно симпатичные, понимаешь?

Я рассмеялся. — Я должен отомстить за это, но напишу тебе вечером. Надеюсь, тебе будет веселее, чем мне.

Ее ответ был типичным. — Ко мне подходит девушка, чтобы полизать мою киску, так что, возможно. Пока, герой!

Я все еще вытирал руки, когда спустилась мама, одетая в шикарные джинсы и легкий свитер, который ей очень шел. Она улыбнулась мне. — Я схожу за продуктами, пока ты еще здесь, хорошо? Что приготовить на ужин, детка?

Я замолчал и задумался над этим. — Прошла неделя с тех пор, как мы ели лазанью в последний раз.

Мама лукаво улыбнулась. — Только если ты пообещаешь, что будешь первым, кто ее съест, если на этот раз мама уронит сыр себе на грудь, молодой человек.

— Удачи тебе в том, чтобы заставить меня остановиться, — рассмеялся я. Мама тоже рассмеялась, послала мне воздушный поцелуй и неторопливо вышла.

Я вернулся к работе и через пару минут, могу поклясться, начал замечать прогресс. Надеюсь, после высыхания пятно будет выглядеть светлее. Мне нужно оставить его как минимум на час. Я выглянул из-за занавески и увидел, что мама взяла внедорожник, любезно предоставив мне «Ягуар», чтобы я вернул его вовремя. Я бы не стал винить ее, если бы она взяла его. Поездка была приятной.

Я поднялся наверх и быстро ополоснулся, прежде чем одеться. Я убедился, что запер переднюю и заднюю двери, прежде чем сесть в «Ягуар» и отвез его обратно в автосалон. Я заехал на стоянку и вскоре после того, как заглушил двигатель, увидел Мелинду, девушку, которая сдавала мне машину напрокат, выходящую из здания и направляющуюся ко мне.

— Ну, привет, — сказала она с улыбкой, когда я закрывал дверь. — Она была такой, какой ты мечтал ее видеть?

Я кивнул. — Самая приятная поездка в моей жизни. Я имею в виду, на машине.

Она хихикнула и одарила меня озорной улыбкой. — Я вижу, у тебя все еще опасное чувство юмора. Люблю это. Не хочешь пойти разобраться со своими бумагами?

Их было немного, но по правилам я был не против. Вместо того чтобы остановиться у стойки администратора, где мы раньше занимались делами, она повела меня в офисы в задней части помещения. Она открыла дверь и жестом пригласила меня войти.

— Это офис моего отца. Мне разрешено им пользоваться, если у него нет работы или он просто находится вдали от здания, — объяснила она, закрывая дверь. — Это более уединенное место. Не нужно, чтобы сотрудники отдела продаж или случайные клиенты знали о вашем бизнесе, верно?

— Вполне справедливо, — дружелюбно согласился я. Я оглядел офис. Он, конечно, не был огромным, но, поскольку это был шикарный автосалон, а это был офис владельца, он был обставлен соответствующим образом. На Мелинде были юбка-карандаш и блузка, что, без сомнения, соответствовало ее должности. Она обошла стол и скользнула в кресло своего отца, жестом пригласив меня тоже сесть.

— Есть какие-нибудь отзывы о машине или твоем опыте работы с нами как с компанией? — спросила она, положив руки на стол и слегка наклонившись вперед.

Очевидно, она искала ответы, которые не были бы похожи на обычные. Я усмехнулся. — Единственное, что было приятнее, чем поездка в этой машине, — это обслуживание клиентов. Я бы поставил оценку десять из десяти.

Мелинда слегка покраснела, но все же хихикнула и похлопала ладонями по столу. — Спасибо. Для меня очень важно, когда я хорошо выполняю свою работу.

— Кому-нибудь я должен рассказать о том, насколько ты хороша? — Спросил я с намеком на улыбку.

— О, теперь ты просто пытаешься склеить меня, — притворно усмехнулась она. Мы явно привыкали к легкому флирту и расслаблялись, не притворяясь профессионалами. Я думаю, это означало, что за комнатой не следили. Мелинда была ненамного старше меня. Возможно, только что окончила колледж и работала на начальном уровне в успешной компании своего отца.

— Эй, ты проделала хорошую работу, — заверил я ее. — Ты на самом деле сама занимаешься арендой или просто обрабатываешь материалы?

— Я полагаю, что смогу сдать напрокат автомобиль, даже если у меня никогда этого не получится, — призналась она, стараясь не ерзать.

— Хорошо, когда я снова буду арендовать автомобиль, я хочу сделать это специально у тебя, чтобы ты была в курсе, — объявил я. — Есть ли способ связаться с тобой лично, чтобы я не застрял с кем-то другим?

Она слегка покраснела, но затем улыбнулась. — Хочешь мой номер? Так ты сможешь позвонить или написать смс, предупредив меня.

Я кивнул, доставая свой телефон. Она дала мне номер сотового, который я добавил в список контактов, а затем нажал «Набрать». Через полсекунды на столе зазвонил ее телефон.

— У тебя есть я, — сказала она с довольно застенчивой улыбкой. — Не стесняйся звонить или отправлять смс по любому поводу, не только для того, чтобы арендовать машину. Я имею в виду, как часто ты будешь это делать, верно?

— Совершенно справедливо, — согласился я.

На мгновение воцарилось молчание, которое она, наконец, нарушила вопросом, который явно был у нее на уме. — Итак, ты с кем-нибудь встречаешься?

Как, черт возьми, ответить на это, чтобы не обнадежить ее и не сбить с толку? В конце концов, она действительно казалась чертовски милой. И совсем не такой уж плохой на вид. Волосы цвета меда, доходящие до лопаток, и карие глаза. Ее блузка была достаточно облегающей, чтобы я мог сказать, что грудь у нее приличного размера, если не большая. Как я видел прошлой ночью, она держала себя в форме, так что претензий нет.

— Меня недавно бросили, так что, наверное, я просто играю на публику, — наконец ответил я. Это было отчасти правдой, поскольку мама была не тем человеком, с которым я мог бы быть в конечном счете, и мне нужно было найти «ее», чтобы подарить маме выводок внуков, о которых она всегда мечтала.

Она улыбнулась. — Трудно найти время для свидания, когда ты играешь роль шофера, верно? Кстати, как прошел тот вечер?

Я пожал плечами. — Мама и ее парень отправились в «Санглиер Доре» на ужин, чтобы начать вечер.

— Это самое дорогое французское заведение в северной части города? — спросила она с завистью в голосе.

Я кивнул. — Потом мы отправились в клуб, а затем прокрались в Хай-парк, чтобы побаловаться на одной из игровых площадок.

— Ты молодец, что терпел это весь вечер, — сочувственно заявила она. Затем она как бы ухмыльнулась. — Тебе ведь не обязательно было слушать, как они это делают, не так ли?

— Во всяком случае, не в твоей машине, — заверил я ее, и она хихикнула. — Однако, у вечера был довольно неожиданный финал.

— Как так? — спросила она, внимательно слушая.

— Когда я привез ее домой после свидания, мы зашли внутрь, и там был мой отец, который бросил нас много лет назад. Он не должен был находиться рядом с нами.

— О, черт, — выдохнула она обеспокоенно. — Что он там делал? Что случилось?

— Он, по-видимому, занимался обыском, пока нас не было, и был в гостиной, когда мы вошли внутрь, — объяснил я, заинтригованный ее, казалось бы, искренней реакцией на беспокойство. — Мы оба замерли. Он замер, и, прежде чем он успел что-либо сделать, я швырнул бутылку вина через всю комнату. Ударил его по лицу и вырубил.

— Чееееерт, — повторила она, все еще прислушиваясь.

— Я уложил его лицом вниз и связал ему руки и лодыжки, затем мы вызвали адвоката моей мамы и копов, — продолжил я. — Он получил сообщение о том, что никогда не приблизится к нам под страхом вечного заключения в тюрьме, так что, надеюсь, на этом все.

Я вздохнул и немного расслабился, осознав, что воспоминания об этой истории заставили меня немного напрячься. — Не совсем такого конца мы ожидали от маминого свидания.

— Может, и нет, но, надеюсь, она знает, какой, черт возьми, герой живет под ее крышей, — сказала Мелинда, вставая и обходя стол, чтобы наклониться ко мне сзади и обнять за плечи. — Не у всех есть инстинкт немедленно защитить свою маму. Я почти уверена, что мой отец защитил бы эти дурацкие машины, прежде чем подумать обо мне.

— Эй, ты потрясающая, — запротестовал я, слегка повернув голову и посмотрев на нее. Если бы я осмелился, я бы поцеловал ее в щеку прямо сейчас. — Он должен знать, какой ценностью является его дочь.

— О, ты сладкоежка, — тихо сказала она, целуя меня в щеку, а затем встала. Она не вернулась на свой стул, а просто стояла передо мной, прислонившись спиной к столу, и под юбкой-карандашом были видны ее ноги в чулках. Мыски ее туфель на каблуках коснулись моих, и она улыбнулась. — Нам лучше увести тебя отсюда, пока в кабинете моего отца не запахло сексом.

Я подумал об этом, и, объективно, это прозвучало неплохо, но мне все равно нужно было вернуться домой, к маме. Честно говоря, именно там я и хотел оказаться. — Наверное, это к лучшему. Тем не менее, этот стол выглядит довольно прочным.

Мелинда хихикнула. — Может быть, когда-нибудь мы сможем это выяснить. У меня есть твой номер. Я дам тебе знать, когда стол освободится.

Я встал, а она вернулась за стол, и мы начали работать над бумагами, которые мне нужно было подписать, чтобы подтвердить, что автомобиль возвращен в хорошем состоянии. Я также заметил, что ей удалось расстегнуть несколько пуговиц на своей блузке, и теперь я мог заглянуть в ложбинку между ее грудей, которую она явно выставляла на всеобщее обозрение.

— Подпиши здесь… и здесь… — сказала она, указывая на два места на бланке, и провела пальцами по моей руке, как только я оказался в нужном месте. Прикосновение было чувственным и вызвало у меня легкое покалывание.

— О, черт, — сказал я, взглянув на одну из строчек. — Я забыл долить бензин в бак после использования.

— Не беспокойся об этом, — сказала она, пренебрежительно махнув рукой. — У меня в багажнике есть канистры с бензином, и я сама заправлю ее, прежде чем отправить внутрь. Это меньшее, что я могу сделать.

— Я с нетерпением жду продолжения этого замечательного обслуживания, — сказал я с ухмылкой.

— Надеюсь, ты скоро узнаешь о других моих услугах, парень, — промурлыкала она, вставая. Она обошла меня и проводила обратно к двери кабинета, но прежде чем я успел ее открыть, она протянула руку и закрыла ее, не давая мне открыть.

Она взяла меня за руку и развернула, прижимая спиной к двери. Долю секунды спустя она прижалась губами к моим губам, целуя меня. Хотя это было неожиданно, это не было неприятным. Это был короткий поцелуй, и я поцеловал ее в ответ, успев положить руки ей на плечи, прежде чем она прервала его.

— Мммм, да, — сказала она наконец, выпрямляясь и поправляя блузку. — Я сохраню этот номер телефона в своих контактах.

Она открыла дверь, и мы вышли, непринужденно шагая на небольшом расстоянии друг от друга, стараясь выглядеть профессионалами. Похоже, это сработало, потому что никто не удостоил нас второго взгляда. Она проводила меня до «Ягуара», а затем с улыбкой пожала мне руку.

— Очень приятно, мистер Зейн, — любезно сказала она. — Мы с нетерпением ждем ваших деловых встреч.

— Я с нетерпением жду возможности снова поработать с вами, Мелинда, — сказал я, кивая головой. В качестве последнего жеста я открыл для нее дверцу «Ягуара», и она, улыбнувшись и подмигнув, скользнула на водительское сиденье. Когда она садилась, она задрала юбку достаточно высоко, чтобы я мог видеть ее черные трусики. Я закрыл дверь и отступил назад, когда машина, урча, ожила, а затем заскользила вокруг здания.

Утро было теплое, так что возвращаться было приятно. Я позволил своим мыслям блуждать, пока шел, никуда особенно не торопясь. Если бы мама пошла в супермаркет, я бы все равно без труда вернулся раньше нее. Я прокручивал в голове события этого визита в автосалон. Мелинда явно заинтересовалась мной, и я должен был признать, что при других обстоятельствах я бы тоже запал на нее.

То, что происходило, казалось странным. Ладно, да, я никогда не испытывал особой потребности в женском обществе с тех пор, как начал ходить на свидания в раннем подростковом возрасте, но теперь, когда я был с мамой, женщины, казалось, испытывали ко мне почти вожделение. Конечно, Клаудия и ее подруги испытывали. Странным образом, моя учительница Норма передала мне это чувство. А теперь еще и Мелинда, которая не вела себя как Клаудия и продолжала посылать мне сообщения, но при этом активно флиртовала, а потом прямо поцеловала меня. В чертовом рабочем кабинете своего отца.

Единственное, что не вызывало сомнений, так это то, что я собирался рассказать все это маме.

*****************************

Вернувшись домой…

Да, я был полон решимости вывести это пятно с ковра, но это было не только невероятно утомительно и нудно, но и у меня начала болеть поясница от того, что я сутулился. Завершив очередной раунд, я плюхнулся на спину, широко раскинув руки и ноги, и тупо уставился в потолок.

Через несколько минут я услышал, как подъехал внедорожник, а затем мама открыла дверь и вошла. Я поднял голову, чтобы посмотреть. У нее с собой были одна или две небольшие сумки, но это не могло быть всем. Значит, в машине было еще что-то. Я бы сходил за ними в свое время. Мама принесла бы все, что было заморожено или должно было оставаться холодным.

Она замолчала, увидев, что я лежу голый на ковре, распростертый, по-видимому, для нее.

— Хм, не возражаю, если я это сделаю, — сказала она, в основном самой себе. — Будь там, детка, не двигайся…

Без проблем.

Она прошмыгнула на кухню и убрала все, что у нее было. Меньше чем через две минуты она вернулась в гостиную ко мне, уже обнаженная. Мама, без сомнения, работала быстро. Она подошла ко мне и опустилась на колени между моих раздвинутых ног. Не говоря ни слова, она взяла мой член в руку и начала целовать и водить по нему языком. Вскоре он напрягся, и она провела губами вниз по стволу, добравшись до корня, прежде чем начать двигать им вверх и вниз.

— Ммммм, — простонала она, обхватывая мой член губами и заставляя меня дрожать. Как и следовало ожидать, она мгновенно возбудила меня. Она оторвала от меня свой рот и заменила его своей теплой, скользкой киской, усадив меня на место и медленно опускаясь вниз.

— Ахххх, вот дерьмо… — вздохнула она, кончая на меня, прежде чем захихикать от того, насколько забавной она была. Теперь она наклонилась вперед, улыбаясь мне, положив ладони мне на грудь. Это также означало, что я мог протянуть руку и погладить ее грудь, что мы оба одобрили. Мама начала медленно извиваться, трахая меня в неторопливом темпе.

— Тааак, — сказала она с блаженной улыбкой, когда я наполнил ее. — Я вижу, машины нет, а значит, мой трудолюбивый маленький мальчик вернул ее, не так ли?

Я кивнул, сжимая и массируя ее грудь. — Да, Мелинда получила ее от меня.

Она ухмыльнулась, глядя на меня сверху вниз. — И это все, что она получила от тебя, Аарон?

— В основном, да, — выдохнул я, заметив, что она начинает сжимать свою киску вокруг меня, мешая думать. — Я….. расскажу тебе после…

Мама, казалось, согласилась с этим и снова стала просто трахать меня. Некоторое время мы извивались и двигались друг против друга, прежде чем я сел и развернул маму в новую позу. Она ахнула, когда я усадил ее на диван, встав перед ним на колени, так что ее грудь легла на подушки сиденья.

Она громко застонала, когда я вошел в нее и начал жестко трахать. Мои бедра уперлись в ее попку, и я запустил кулак в ее волосы, оттягивая их назад. Мама ахнула и застонала, запрокинув голову, а ее тело задрожало от восторга моей напористости. Она нетерпеливо прижалась ко мне задницей, и мне понравилось, как она массировала мой член своими внутренними мышцами.

Она вскрикнула, когда моя ладонь ударила по ее заднице.

— Черт! — закричала она, содрогаясь и желая большего. Я снова шлепнул ее по заднице свободной рукой, и мама застонала от удовольствия. Ее дыхание становилось все тяжелее, переходило в судорожные вздохи, и, наконец, она задрожала, как лист на ветру. Я почувствовал, как ее киска сжимается вокруг меня.

— Э-э-э… фууууу… — теперь она хрипела. Ее рука отчаянно шарила по дивану в поисках маленькой подушки, а затем и своего малинового атласного халата, который она оставила здесь ранее. Ее тело вздымалось и извивалось, что явно свидетельствовало о приближении мощного оргазма. — О, Аарон, я…

Она уткнулась лицом в подушку и завизжала, а другой рукой прижимая халат к своей киске, когда она дернулась и прижалась ко мне спиной, совершенно потрясенная своим оргазмом. Атласный халат пришелся как нельзя кстати, потому что теперь я чувствовал, как она брызжет. Она продолжала кричать в подушку.

Я громко застонал и подался бедрами вперед, толкаясь так сильно, как только мог, прежде чем извергнуть поток своей спермы глубоко в нее. Мое сердце бешено колотилось, а голова кружилась, когда я кончил. Я смутно осознавал, что мама все еще воет в подушку, как баньши.

Я опустился на нее сверху, опираясь на мамину спину, пытаясь отдышаться и все еще оставаясь глубоко внутри нее. Мама тоже дрожала и тяжело дышала, обмякшая, как мокрое кухонное полотенце. Ни один из нас не мог пошевелиться, и мы просто лежали, ожидая, когда вернемся на землю. Я понятия не имел, сколько времени это заняло.

— Уууууууууууу… — Наконец вздохнул я. — Не возражаешь, если я просто превращусь в пыль? Я устал.

Мама устало хихикнула. — Вето наложено. Я с тобой еще не закончила, молодой человек. Мне просто… нужен перерыв…

Я не мог просто лежать на маме, вдавливая ее в диван, поэтому решил действовать. Я медленно поднялся на ноги, увлекая ее за собой. Мой член все еще был внутри нее. Мама затаила дыхание и захихикала, гадая, что я задумал. Я обошел нас, пока не оказался спиной к дивану, затем сел, снова потянув ее за собой.

Затем я повернулся и начал вытягиваться, лежа на диване, и уложил маму на себя лицом вверх, все еще насаженную на мой член. Она удовлетворенно вздохнула, расслабляясь, и мои руки нашли ее пышные и доступные сиськи. Ее лицо было совсем рядом с моим. Она повернулась и нежно поцеловала меня в щеку.

— Вздремнем, детка? — спросила она тихим, тоненьким голоском. Я кивнул, и мы обменялись нежным поцелуем, прежде чем устроиться рядом, теперь уже в полном умиротворении. Что бы ни осталось во внедорожнике, она решила, что это может подождать, и я не возражал.

Я услышал, как зазвонил мой телефон, но полностью проигнорировал его, погрузившись в размышления о маме.

*******************************

Около полудня…

Мы с мамой ели несколько салатов, которые она приготовила, с зеленью, киноа, тонко нарезанной говядиной и легкой заправкой для винегрета. На ужин у нас была лазанья и чесночный хлеб, так что не стоит наедаться. Я заметил, что мы оба справились с этим довольно быстро, как будто нам нужно было заняться чем-то другим.

— Значит, она поцеловала тебя, — констатировала мама, откусывая кусочек и делая глоток своего розового вина. — Довольно смелый шаг.

Я пожал плечами. — Неожиданно, но да, это самый серьезный шаг в мою сторону. Даже Клаудия еще не делала этого. Да, она продолжает присылать мне видео, и она «случайно» задела мой член, но поцеловать меня? Нет, только Мелинда так сделала.

Мама хихикнула. — Мой маленький жеребец. Я так горжусь.

Я ухмыльнулся. — Может быть, но твой маленький жеребец смотрит только на тебя.

— Я знаю, и мне это нравится, — весело сказала она. — Но однажды, Аарон, тебе придется найти ее и подарить мне внуков. Ты в долгу передо мной за то, что я сделала тебя таким потрясающим.

— Понятно, откуда у меня такая скромность, — съязвил я, заставив ее хихикнуть. — Так что же ты купила, кроме еды?

— Я покажу тебе на втором этаже, секси, — сказала мама, вставая. — Давай вымоем посуду, а потом пойдем.

Нам каким-то образом удалось не касаться друг друга, пока мы мыли посуду, а потом мама достала свой пакет с вкусностями. Я не заглядывал в него, предпочитая сюрприз. Она шла впереди меня, виляя задницей для моего удобства.

— На начальном этапе операции мы отправимся в ванную, — заявила она, когда мы шли по коридору. — Иди и подожди меня внутри.

— Думаю, я осушу «ящерицу», пока я этим занимаюсь, — размышлял вслух я.

— Вообще-то, я бы предпочла, чтобы ты пока этого не делал, — ответила мама, поглаживая рукой мой член, когда я проходил мимо нее. — Просто поверь мне, малыш.

До сих пор у меня получалось доверять ей, так что я просто ждал ее голый в ванной, проверяя сообщения на телефоне. Случайные сообщения из чата от моих приятелей и еще одно фото с сиськами от Клаудии. У нее действительно была неплохая грудь. Я отправил фото маме и услышал, как она хихикает через несколько секунд после того, как в спальне снова зазвонил ее телефон.

— Я должен быть в душе? — Крикнул я.

— Я… так не думаю? — ответила мама несколько неуверенно. — Дай мне секунду посмотреть…

Что, черт возьми, она делала?

— Хорошо. Кажется, я понимаю, что сейчас произойдет, — сказала она, по-прежнему восхитительно обнаженная. Мне пришлось оторвать взгляд от ее тела и посмотреть на то, что она держала в руках. Одна штука была похожа на длинную трубку, а другая — на контейнер с какой-то жидкостью. — От тебя потребуется только одно, детка.

— Что это? – спросил я.

Теперь она ухмыльнулась мне. — Будь тверд.

Когда она опустилась передо мной на колени поверх старого полотенца, перебирая свои лакомства, я начал понимать, что она делает. — Мама, ты… ты делаешь слепок с моего члена?

Она кивнула, улыбаясь мне. — Вообще-то, несколько, но это мой тестовая проба. Два для меня, два для Трейси, и я подумала, может, по одному для твоих крошек, Клаудии и Мелинды.

— Ты чокнутая, — рассмеялся я. — Зачем мне дарить им копии моего члена?

— О, это не от тебя, — просто сказала мама, возобновляя свои попытки. — Это от таинственной подружки. Подарок и способ сохранить их на своих местах. Поскольку у меня есть точная копия влагалища Трейси и ее задницы, а у нее — моя, я решила, что нам стоит дополнить набор. Что-то вроде дополнительной мотивации, чтобы она вернулась сюда.

— Я все еще думаю, что ты чокнутая, — повторил я, но меня это явно позабавило. — Звучит забавно. Значит, мне просто нужно возбудиться? Как долго?

— Я все еще читаю инструкцию, но, по-моему, только для того, чтобы сделать первоначальную форму, — ответила она. — Это не займет много времени. Достаточно, чтобы масса для заливки обволокла твою эрекцию и сохранила форму. После этого я могу сделать столько, сколько захочу. Я могла бы сделать четыре для себя.

— Четыре? — Удивился я, приподняв бровь и наблюдая за ее работой.

— Один для моей киски, один для моей задницы, один для траха сисек и один для моего голодного рта. Все сразу, — весело сказала она, казалось, весьма взволнованная этой идеей. — О-о-о, и, может быть, еще два, которые я соединю друг с другом, и тогда я смогу стрелять в тебя из двух стволов.

— Тебе слишком весело думать об этом, мам, — рассмеялся я.

— Это так, детка, — пренебрежительно ответила она, продолжая читать инструкцию. — Хммм, после того, как мы отлили тебя, и я залила форму силиконом, требуется двадцать четыре часа, чтобы она застыла, прежде чем я достану ее. Я также могу вставить вибраторы до того, как он застынет, так что это будет весело…

— Похоже, это скорее научный проект, чем что-либо еще, — размышлял я. — Я полагаю, когда ты доведешь это до совершенства, ты сможешь провести кучу кастингов и оставить их все на один вечер, верно? Тебе просто нужно заставить меня возбудиться на каждом из них.

Она одарила меня лукавой улыбкой. — Это не должно быть проблемой.

Я просто наблюдал, как мама открывает свои различные упаковки. — Итак, первое, что мы сделаем, это приведем тебя в состояние эрекции, а затем измерим тебя по этой трубке-штуковине…

Мама все еще стояла на коленях, но придвинулась ко мне поближе и, не говоря ни слова, взяла мой член в рот, жадно посасывая. Я вздрогнул от этого ощущения, напомнив себе, что она пыталась возбудить меня не просто так, и вовсе не для того, чтобы я кончил.

К ее большому удивлению, я возбудился почти мгновенно. Она оторвала от меня свой рот, а затем взяла длинную прозрачную пластиковую трубку и, приставив ее к моему стояку, начав измерять его.

Она хихикнула, отмечая область на кончике моего члена, и, по-видимому, была довольна тем, как далеко он зашел. — Ням-ням…

Затем мама, казалось, сразу забыла обо мне, начав срезать лишнюю часть трубки. Я не беспокоил ее, так как стоял голый, с эрекцией, рядом с женщиной с ножницами. Я знал, когда нужно держать рот на замке.

— Все в порядке… — рассеянно произнесла она, продолжая читать. — Итак, сто семьдесят восемь миллилитров воды температурой тридцать шесть градусов…

Она вскочила и, покачиваясь, подошла к раковине с мерным стаканчиком, который принесла с собой, и термометром. Она включила воду, а затем набрала необходимое количество, тщательно проверив его. Она поспешила обратно и приготовила первоначальную смесь для заливки в неглубокой хромированной миске, налив в нее воды.

— Теперь мы хорошенько перемешаем ее в течение двух минут, — сказала она себе, размешивая смесь палочкой, которая была под рукой. Покончив с этим, она начала осторожно переливать смесь из миски в мерную чашку. Наполнив ее, она отставила ее в сторону.

— А теперь мы дадим ему настояться несколько минут, — объявила она, все еще стоя на коленях и выжидающе глядя на наполненный жидкостью тюбик. Она ничего не сказала, а просто смотрела. Я продолжал наблюдать, не зная, что еще делать.

Маме что-то пришло в голову, и она перевела взгляд на мой член. Она наклонилась и снова взяла его в рот, покачиваясь взад-вперед, чтобы убедиться, что я был как можно тверже для следующей фазы этой операции.

— М-м-м-м-м! — вот какой звук она издала, оторвав свой рот от моего члена. Теперь она отскочила в сторону. – Хорошо. Встань на колени над полотенцем, малыш. Затем сунь член в форму и подержи в течение двух минут. Убедись, что ты погрузился как можно глубже, и не беспокойся о том, что что-то может пролиться.

— Разве так не будет меньше грязи в душе? — Спросил я, принимая позу.

Мама пожала плечами. — Я не знаю, что будет, если эта дрянь попадет в канализацию, — ответила она. — Если я не захочу, чтобы канализация засорилась, подойдет только твоя сперма.

— Справедливо, — усмехнулся я. Маме пришлось приложить немало усилий, чтобы поддержать мои бедра, хотя в этом не было необходимости. Я взял трубку обеими руками и вонзил свой твердый член в мягкие внутренности.

— Хорошо, хорошо, — ободряюще сказала мама, наблюдая, как ее рука массирует мою ягодицу. — Вот так, просто так…

Когда мама была на задании, она была вся в нем, и ее ничто не отвлекало. Она была похожа на какого-то возбужденного терминатора. Возможно, мне придется изменить ее имя в моем телефоне на это.

— Подумай об этом, малыш, — промурлыкала она, продолжая ласкать мою задницу. — Очень скоро у меня будет точная копия твоего члена, и я смогу трахать себя им…

Я знал, что она делает. Она следила за тем, чтобы я оставался твердым, пока мы ждали.

— Или ты можешь трахать мою киску, одновременно вводя и выводя свой член из моей задницы, — продолжила она хриплым голосом. — Или трахать меня этим, пока ты трахаешь куклу своей тети Трейси…

Судя по голосу, мама начинала заводиться, и, конечно же, она посмотрела на меня. Ее глаза горели от плотского голода.

— Как только мы закончим, ты трахнешь меня хорошенько и жестко. Ты согласен?

— Я не посмею сказать «нет», не так ли? — съязвил я.

У нее на телефоне сработал таймер, и она взволнованно пискнула. — Ладно, пора осторожно извлечь тебя…

Нам удалось вытащить меня из формы, которая образовалась вокруг меня, надеюсь, сохранив мой точный размер и форму. Мама была похожа на ребенка, получившего новую игрушку. — Хорошо, мы подождем, а потом приступим ко второму этапу…

Не говоря ни слова, мама встала и почти потащила меня в душ, включила воду и начала отмывать мой член.

Вскоре после этого я был внутри нее, и она закричала, когда мы вместе испытали оргазм, и моя сперма заполнила ее киску.

Вскоре после этого мы снова оказались на полу в ванной…

— Тебе это действительно нравится, мам, — заметил я, наблюдая, как она смешивает силикон, из которого будет сделан настоящий фаллоимитатор. Она, казалось, гордилась тем, что ей понадобится два пакета, чтобы заполнить форму, которую я сделал.

— Я увлекаюсь этим, потому что хочу, чтобы это было во мне, — ответила она, все еще сосредоточившись на своей задаче. — Есть цвета, которые я могу добавить, светящиеся в темноте. Может, тебе выбрать какой-нибудь цвет, детка?

— Ионовые? — ответил я, пожав плечами. — А какой у нас выбор?

— Красный, оранжевый, зеленый, синий, фиолетовый…

— Синий, — решил я. — Когда ты рядом, я больше всего хочу, чтобы у меня были синие шары.

— Чертовски вкусно, — сказала она, подмигнув, прежде чем добавить синий состав в свой силикон. Как только этот цвет ей понравился, она начала осторожно наливать его в форму для моего члена, стараясь не потерять ни капли. Когда с этим было покончено, она передала его мне и велела положить в сухое место. Я отнес его в ее комнату и поставил на прикроватную тумбочку.

— Хорошо. Давай установим двадцатичетырехчасовой таймер, — сказала она, присоединяясь ко мне и набирая что-то в своем телефоне. — Если это сработает, мы будем знать, что будем делать завтра, верно? Итак, чем мы будем заниматься остаток дня? Еще даже не наступил полдень.

— Ну, мы знаем, что на ужин будет лазанья, — размышлял я. — Значит, это быстро и просто. Нам нужно пойти и посидеть в горячей ванне.

— Да, — с готовностью согласилась мама. — Мы выпьем в ванной. Пошли.

Всего через несколько минут мама сидела у меня на коленях в горячей ванне и страстно целовала меня. Мы делали паузы, пока она позволяла мне лизать и обсасывать шампанское с ее сисек. У нас были под рукой телефоны, но мы ими не пользовались. У нее был специальный рингтон и звуковое оповещение, если Джанет хотела с ней связаться.

— Мммм, теперь, когда прошлой ночью мы немного отведали секса на публике, я хочу заниматься этим постоянно, — промурлыкала она, поглаживая мою голову, пока я посасывал один из ее сосков. — Нам действительно нужно уехать куда-нибудь подальше, где мы сможем притвориться не мамой и сыном, а просто влюбленными.

— Верно подмечено, — согласился я с набитым ртом, заставив ее захихикать.

— И еще, — продолжила она, запустив пальцы в мои волосы. — Нам нужно превратить подвал в нашу собственную маленькую комнату для стриптиза. Как мы можем это сделать?

Я размышлял над этим вопросом, все еще будучи грудным ребенком и зная, что маме это нравится. У меня были приятели, которые неплохо разбирались в плотницком деле. Дэн планировал присоединиться к бизнесу своего отца по строительству домов. Это бы все упростило, но как я объясню свое желание построить комнату для стриптиза в подвале моей мамы?

— Я не знаю, как бы мы объяснили это тем, кто нам помогает, верно? — сказала мама, словно прочитав мои мысли. — Сначала прояви изобретательность и странность, а там мы разберемся.

Я продолжал сосать и, наконец, оторвался от ее соска, чтобы посмотреть ей в глаза. — Ну, если бы ты собиралась уехать на выходные, я мог бы сказать ребятам, что планирую вечеринку внизу и хочу выложиться по полной, выставив сиськи и яйца напоказ. Мне бы понадобилась небольшая сцена для стриптиза и шест, и чтобы перестроить комнату, возможно, построить небольшой бар.

Мама ухмыльнулась. — Интересная идея. Продолжай.

— Я бы спросил Дэна, сколько времени это займет, и мы бы собрали добровольцев. Если бы они собирались быть на вечеринке, они бы проявили большое желание.

— А откуда возьмутся стриптизерши? — спросила она, все еще ухмыляясь.

— Я… еще не разобрался с этим, — признался я, немного поникнув.

— Аарон, это не значит, что ты не знаешь девушек, — хихикнула она, тыкая меня в нос. — Ты же знаешь Клаудию и ее шлюшек. Давай, скажи мне, что они не стали бы раздеваться для тебя на вечеринке.

— Ну, я уверен, что они бы так и сделали.

— И Мелинда, — продолжила мама. — Торговка автомобилями, которая засунула свой язык тебе в глотку… Ты думаешь, она была бы в игре?

— Я понятия не имею, мам, — ответил я. — Как бы я вообще мог спросить об этом?

— Глупенький, я просто спрашиваю, — мило рассмеялась она. — А у твоих друзей есть девушки, которых можно пригласить?

— Ну, у Дэна есть девушка, — сказала я. — Видит бог, она достаточно часто прерывает видеоигры. Она кажется довольно дикой.

— Мне кажется, у тебя намечается вечеринка, — сказала мама, улыбаясь и ерзая у меня на коленях.

— Ладно, а что насчет тебя? – спросил я. — Я что, должен просто выгнать тебя на денек-другой, чтобы ты поддержала эту уловку?

Мама пожала плечами. — Не то чтобы у меня не было подруг, у которых я могла бы остаться. Некоторые из них занимаются сексом по вызову. Я могла бы провести ночь с Терри.

— Это не у нее дочь-эмо? – спросил я.

— Да, Хоуп — милашка, — хихикнула мама. — Она так старается соответствовать своему образу жизни.

Мама села ко мне на колени и сделала грустное лицо, сдерживая всхлипывания. Я мог бы сказать, что она собиралась изобразить Хоуп. — Ты когда-нибудь задумывалась о том, сколько раз слово «любовь» стирали с классной доски?

Я рассмеялся и прижал ее к себе, а мама залилась смехом, дрыгая своими маленькими ножками. — Может быть, тебе стоит пригласить Хоуп на свою вечеринку, тогда мы с Терри сможем побыть в ее доме вдвоем хотя бы одну ночь. Я принесу с собой свои новые фаллоимитаторы от Аарона.

— Только не говори ей, откуда ты их взяла, — заметил я.

— Боже, ей бы это понравилось. Она так хочет тебя, — рассмеялась мама. — Она бы держала их целыми ящиками, если бы могла.

— Похоже, у тебя есть потенциальный второй доход, мам, — снова съязвил я. Очевидно, мама серьезно отнеслась к идее устроить стриптиз в подвале, но нам нужно было быть осторожными. Конечно, у нас была одна идея о том, как это сделать, но нужно было подумать и о большем. Неужели мои друзья действительно должны были подумать, что это была подстава? Как бы я объяснил, что имею это, если бы оно оставалось открытым? Почему моя мама одобрила это?

Конечно, другой частью этого уравнения было то, что, если бы мы осуществили этот план, я был бы обязан устроить вечеринку, пригласив девушек в качестве стриптизерш. Это означало бы, скорее всего, Клаудию и ее подруг, которые, без сомнения, сделали бы это. Но это означало встречу с моей загадочной девушкой, и мне пришлось бы заняться сексом, по крайней мере, с Клаудией. Это казалось не совсем справедливым или осуществимым.

И, похоже, маму это не слишком беспокоило.

Я отлучился бы на день или два, а мама попросила плотников, которым она доверяла, прийти и сделать это? Сказала, что у нее была вечеринка в стиле «пума» и ей это было нужно именно так? Это могло сработать, если бы мы доверяли «похотливым плотникам». Были еще расходы.

Нам просто нужно было придумать больше идей, а затем выбрать лучшую. Или так, или мы оба за одну ночь стали плотниками и строителями стриптиз-подиума.

Было бы здорово устроить такую комнату для вечеринок, особенно если бы к нам приходили люди, которым мы могли бы доверять, и они пользовались бы ею вместе с нами. Пока что это была только тетя Трейси. Мамин адвокат Джанет, без сомнения, подозревала об этом, но, похоже, ей было все равно. В конце концов, она расследовала дело о браке тети и племянника. Если оставить в стороне мамины претензии к Терри, я ни в малейшей степени не был склонен рассказывать об этом кому-либо еще. Это звучало чертовски опасно.

Мама снова начала целоваться со мной, и мы также прикончили бутылку шампанского. Она посмотрела на меня и улыбнулась. — Правда или вызов, любовь моя?

Черт возьми, я снова забыл об игре. Не то чтобы я винил себя, после того дня и ночи, которые у нас были. — О, э-э… правда.

Она ухмыльнулась. — Не думай обо мне. Какая девушка из тех, с кем ты регулярно общаешься, нравится тебе больше всего?

Мама, без сомнения, ожидала, что я скажу «Клаудия» или «Мелинда», поэтому мне просто пришлось ее потроллить. — Норма.

Мама расхохоталась так громко, что соседи, без сомнения, услышали ее. Она прижалась ко мне, а ее грудь ходила ходуном, когда она продолжала хихикать. Наконец она подняла на меня глаза, в которых блестели слезы веселья.

— О, детка, это было здорово, — вздохнула она, наконец сдерживая смех. — Думаю, я передаюсь тебе.

— После прошедшей недели с этим не поспоришь, — заметил я, заставив ее снова хихикнуть. Она извивалась на мне достаточно долго, чтобы у меня встал член. Мама подвинулась и уселась на него, счастливо вздыхая. Мне не грозила опасность кончить, но если я смогу доставить ей удовольствие, то поднимусь! — Я люблю тебя, мам.

— Я тоже люблю тебя, малыш, — нежно сказала она, прежде чем обвить руками мою шею и нежно поцеловать. Мы целовались и нежничали некоторое время, прежде чем я подумал, что мне лучше вернуться к ковру. Мама неохотно оторвалась от меня, и мы вышли, вытирая друг друга, прежде чем отправиться в дом. Мама плюхнулась на диван с бокалом вина и проверила сообщения, пока я возвращался к своим обязанностям по уборке, одновременно проверяя свой телефон.

— Джанет прислала мне несколько фотографий с большого праздника, — сказала мама, сидя позади меня. — Посмотри на всех этих людей. Некоторые из них тоже знаменитости.

— Настоящие знаменитости? — Спросил я, продолжая работать.

— Подожди секунду и расскажи мне, — предложила мама, разворачивая телефон.

Я подошел и прислонился к дивану, просматривая фотографии, которые присылала Джанет, пока мама держала телефон в руках.

Черт возьми, один из самых известных в мире исполнителей хип-хопа и рэпа?

— Где будет проходить эта вечеринка, мам? — Недоверчиво спросил я. Я видел нескольких музыкантов, которые были посвящены в рыцари и принадлежали к одним из величайших групп всех времен.

— На помолвке, — ответила она, пока я продолжал прокручивать страницу. — Очень богатая семья. О, а вот и наш премьер-министр со своей женой.

— Черт, да, — сказал я, качая головой. — Это что, Джанет вместе с Бекки и той цыпочкой Нану?

— Да, — кивнула мама. — Вчера вечером, когда мы были в ванне, она рассказывала мне о многих из этих людей. Чернокожая девушка — известный аниматор, рыжеволосая — известная правозащитница… Вон та блондинка — графиня из Англии… О, еще несколько дворян тоже из Англии…

Мне было трудно в это поверить. Возможно, мне не стоило удивляться, что Джанет знала этих людей. Она сама производила впечатление очень влиятельной.

— А вот и женщина, которая становится главой этой семьи, а это ее муж, ее сын и ее младшая сестра, те двое, которые пытаются пожениться, — сказала она, указывая на другую фотографию, которую, по-видимому, сделала Джанет.

— Никогда бы не подумал, что Джанет была знакома с нацистской программой евгеники, — пошутил я, лишь наполовину понимая, что это шутка. На этих двух женщин было приятно смотреть. Честно говоря, по сравнению с ними Бекки выглядела как корм для золотых рыбок. У той, которую отмечали, старшей сестры, были блестящие бронзовые волосы и нереально золотые глаза. У младшей сестры были длинные золотисто-светлые волосы и сверкающие сапфирово-голубые глаза. У обеих сестер были огромные сиськи, и это было видно даже под одеждой.

Какими бы великолепными ни были женщины, двое мужчин производили впечатление, а один из них внушал ужас. Отец был настоящим гигантом, на голову выше почти всех, кто не был его сыном, и явно очень мускулистым под дорогим костюмом. Они оба были блондинами, и у них были лазурно-голубые глаза, которые, казалось, замечали все.

— Это шотландский оркестр волынщиков и барабанщиков? — Спросил я, глядя на другую фотографию.

— Думаю, да, — ответила мама. — Последнее фото было сделано почти полчаса назад, так что я предположила, что Джанет была занята. Не могу понять почему. А у тебя что с телефоном, детка?

— Только ребята и Клаудия, — ответил я, протягивая ей свой телефон. Мама взяла его и, хихикая, просмотрела сообщения Клаудии.

— Я очень надеюсь, что ты найдешь способ уговорить ее прийти и станцевать на шесте для стриптиза, — сказала она, возвращая мне телефон. — И тебе нужно это заснять, чтобы я могла посмотреть.

— Я пока понятия не имею, как это сделать, мам, но если я это сделаю, то обещаю снять это на видео, — заверил я ее, возвращаясь к работе. Я был рад увидеть, что пятно стало намного светлее, чем было раньше. — Думаю, я выигрываю, мам.

— О, правда? — радостно воскликнула она, слезая с дивана и подползая ко мне. Я не мог не заметить, что она смотрит через мое плечо, прижавшись грудью к моей спине. – Ух ты. Ты прав, Аарон. Отличная работа!

— Может быть, еще час, если повезет, — размышлял я, все еще старательно вытирая ватные палочки. Я, должно быть, уже уничтожил два контейнера, надеюсь, они не причинили вреда окружающей среде.

— О-о-о, мой преданный мальчик, — проворковала мама, обнимая меня сзади, так что ее грудь прижалась к моей спине. Она поцеловала меня в щеку и подбородок. — Я… должна… вознаградить тебя… как-нибудь… за то, что ты такой послушный…

— Уверен, ты что-нибудь придумаешь, мам, — усмехнулся я, позволяя ей целовать и ласкать меня за то, что я такой послушный. Я знал, что главной целью мамы было переспать со мной с кучей девушек сразу в качестве запоздалого подарка на день рождения. Да, я хотел, чтобы она была рядом, принимала в этом участие, но на самом деле не было никакого способа добиться этого, поскольку девяносто девять процентов людей, даже либерально настроенных девушек, скорее всего, были бы шокированы моей сексуальной связью с матерью.

И разгар оргии показался мне не лучшим временем для выяснения отношений. Возможно, я бы позволил маме разобраться с деталями. В конце концов, это было ее честолюбивое намерение.

— Я думаю, на сегодня мы достаточно поработали с ковром, детка, — сказала она наконец, но все еще приставала ко мне. — Позже мы посмотрим, как он выглядит, но я согласна, что он уже выглядит в миллион раз лучше. Думаю, теперь мы дадим ему высохнуть.

Я кивнул и позволил маме поднять меня на ноги. Она сделала вид, что прилагает нешуточные усилия, и громко застонала.

— Нннннфффффффффф… мой маленький мальчик стал таким тяжелым, — казалось, жаловалась она. — Что же делать маленькой мамочке?

— Думаю, пусть он понесет ее, — просто сказал я, подхватывая ее на руки и неся. Она пищала и хихикала, мило дрыгая ножками, когда я прошел на кухню и усадил ее на край большого обеденного стола. Я стоял у нее между ног, и мама оглянулась на него, бросив на меня озорной взгляд и прикусив губу почти в ожидании.

— Ты собираешься делать со мной плохие вещи? — спросила она тихим голосом, сверкая глазами. — В конце концов, я такая маленькая и беспомощная…

Она засмеялась, когда я перевернул ее на спину, но задохнулась и застонала, как только мой рот приник к ее киске.

**********************

Ужин…

Мы с мамой нанесли новую краску на деревянную поверхность большого обеденного стола, чтобы она застыла, пока мы ужинали за столом поменьше. Лазанья, чесночный хлеб и салат с красным тосканским соусом, который выбрала мама. Должен признать, это сработало. Она ела с удовольствием. Теперь, когда у нас с мамой установилось взаимопонимание, она не стеснялась есть в моем присутствии так, как ей хотелось.

— В конце концов, — сказала она ранее на этой неделе, — я все равно собираюсь все бросить, верно?

У меня не было абсолютно никаких намерений спорить с ней.

Маме удалось уронить липкий сыр себе на грудь, и я, как послушный сын, подошел и слизал его. Мама обхватила мою голову руками и ворковала, пока я это делал, а ее глаза были закрыты. Возможно, у меня встал, пока я сосал ее сиськи, не говоря уже о том, чтобы ласкать пальцами ее киску, поэтому она ответила взаимностью, проведя своим ртом взад-вперед по моему члену, прежде чем я вернулся на свое место.

— Мммм, так что у нас на сегодня, любовь моя? — спросила она, откусывая кусочек чесночного хлеба. Мы не возражали против того, чтобы есть во время разговора, если только частицы пищи не вылетали у нас изо рта. Это было бы невежливо. Но поскольку я видел, как мамина киска и задница зияли, разговаривать во время жевания было не совсем прилично, верно?

Я обдумал этот вопрос, потягивая вино. — Ну, я полагаю, мы могли бы посмотреть еще видео или создать новое.

— Обе идеи звучат неплохо, — сказала она, кивая.

— Но я думаю, что все видео должны быть результатом игры, — продолжил я. — В конце концов, мы вроде как отвыкли от этой игры и вспоминаем о ней только время от времени.

Мама снова кивнула. Мы многим обязаны «Правде или действию».

— Так почему бы нам не превратить сегодняшний вечер в большую, долгую игру в «Правду или действие», — предложил я. — Давненько не играли, и я уверен, что о тебе еще многое нужно узнать.

— Ну, при условии, что ты никому об этом не расскажешь, — тихо сказала она, покраснев. — В конце концов, ко мне уже приезжала полиция в эти выходные.

— Пикантно, — рассмеялся я. — Не терпится услышать. Надеюсь, у меня есть несколько вещей, которые заставят тебя рассмеяться. Сомневаюсь, что я шокирую тебя.

— И я надеюсь, что я буду рядом, или что все это было подстроено мной, — добавила мама, подмигнув. Мы закончили ужин и съели тартюфо на десерт. Уборка прошла гладко, и мы с мамой лишь изредка прерывали процесс, приставая друг к другу у раковины. Нам даже удалось избежать траха, хотя я мог бы встать на колени позади нее и лизать ее киску, а она, возможно, немного отсосала бы мне.

Мы поднялись в спальню и собрали все, что только могли придумать, чтобы использовать. Мама достала смазку, пищевую смазку, массажное масло, несколько комплектов нижнего белья и необычной одежды, а также форму тети Трейси.

Я достал две коробки с ее игрушками. Ее глаза расширились.

— Что ты собираешься со мной сделать? — спросила она, все еще разинув рот.

— Пока не знаю, — ответил я, пожимая плечами и ухмыляясь. — Просто лучше быть готовым. Почему бы тебе не спуститься и не приготовить выпивку, а я пока принесу все это в гостиную?

— Похоже, мне понадобится еще больше выпивки, чем я думала… — пробормотала она, поворачиваясь и выходя из спальни. Я собрал все фотоаппараты и видеокамеры, а также забрал из своей комнаты игрушку Тенгу. Когда все было сказано и сделано, мамина кровать была в основном засыпана вещами, которые мы собирались использовать.

Что это был за вечер.

— Боже мой… — вздохнула мама, когда я спустился вниз с третьей охапкой вещей из спальни. — Я такая законченная девиантка. Даже если бы я не трахалась с собственным сыном, этот улов осудил бы меня.

— При условии, что ты выберешь правильную выпивку, которая поможет нам продержаться, — весело сказал я и отвернулся, чтобы забрать последние из тех вещей, которые мы выбрали. Когда я вернулся, мама расставляла бутылки пива, вина, коньяка и скотча. Бутылка вина, которой я угостил папу, заняла центральное место на столе. Мама взяла телефон, направила камеру на себя и, все еще обнаженная, начала снимать.

— Это Джули Зейн, и она пришла к вам из Центра извращений, — объявила она. — Мы с Аароном решили напиться в стельку и остаток вечера играть в «Правду или действие», ничего не скрывая. Уверена, что сегодня вечером весь этот дом получит чертовски хорошую тренировку…

Она повернула камеру ко мне. — Скажи привет, детка.

— Привет, детка, — съязвил я с ухмылкой, помахивая пальцами в камеру и покачивая своей эрекцией взад-вперед.

— Ни в коем случае… — сухо сказала мама, продолжая свой рассказ, поворачивая камеру так, чтобы она была направлена на стол, уставленный выпивкой. — Как видите, сегодня вечером мы будем отрываться по полной. Аарон, без сомнения, выпьет со мной несколько таких бутылок перед сном…

Она повернулась и начала рассматривать разложенные на полу развратные игрушки. — И еще. Это все игрушки, которые мы так или иначе планируем использовать сегодня вечером, прежде чем мы, блядь, скукожимся и развеется, как пыль…

Мама была права, глядя на это сейчас. Это был довольно устрашающий набор непослушных игрушек и сексуальных нарядов.

— Но обо всем по порядку, — сказала она, снова поворачивая камеру к себе. — Нам нужно настроить камеры и запрограммировать их, и мы надеемся, что таким образом мы сможем записать практически все, что произойдет сегодня вечером. Затем выпьем чего-нибудь покрепче, и начнется «Правда или действие».

Мама прекратила запись и отложила телефон, чтобы приготовить нам напитки, а я тем временем занялся настройкой видеокамер. Я синхронизировал их все с помощью нашего универсального пульта дистанционного управления на несколько запасных каналов, и теперь я мог одним нажатием кнопки заставить их начать запись со своего места. Вскоре все они были расставлены так, как я хотел, и я с улыбкой повернулся к маме.

Мама улыбнулась в ответ и протянула мне бокал вина. Это было из бутылки, которой я разбил папе лицо.

— Мы оставим остальное для последнего тоста, малыш, — тихо сказала она, подходя ближе и становясь прямо передо мной. — Прекрасное начало и идеальный финал нашего вечера, и за то, что он навсегда исчез из нашей жизни.

— Я выпью за это, — с готовностью сказал я, чокаясь своим бокалом с ее, прежде чем мы оба наклонили их и осушили вино. Мы поставили бокалы на стол и мгновенно заключили друг друга в объятия, прижавшись телами друг к другу в лихорадочном поцелуе. Мамина киска была такой влажной, а мой член пульсировал между нами. Я так сильно хотел оказаться внутри нее…

Мы чуть не упали обратно на диван, все еще глотая друг у друга языки. У меня хватило присутствия духа начать запись с помощью одной из видеокамер, которая, без сомнения, фиксировала все это действо. Мы ощупывали и ласкали друг друга, извиваясь, с бешено колотящимися сердцами и двигая бедрами. Я еще не был внутри нее, но я бы подождал, пока она не даст мне разрешение.

— Ммммм, правда или действие, Аарон, — пробормотала она во время нашего поцелуя, несмотря на то, что мой язык застрял у нее в горле.

— Правда… — сказал я почти автоматически. Я не хотел, чтобы мама провоцировала меня трахнуть ее прямо сейчас.

Мама прервала наш поцелуй и посмотрела на меня, тяжело дыша. — Когда это было… когда ты в первый раз подглядывал за мамой, чтобы попытаться увидеть меня обнаженной?

Мне нужно было подумать об этом. — Это было… может быть, лет двенадцать назад, и ты с твоей подругой Мидж Тернер загорали на заднем дворе. Вы обе были голые, а я наблюдал за вами из своей комнаты, пока мог. Предполагалось, что я пойду вздремну.

Мама улыбнулась и хихикнула. — Я помню тот день. Твой отец уехал на выходные, и Мидж приехала к нам. Мы трахались, и трахались, и трахались при каждом удобном случае, когда ты спал или был на каком-нибудь мероприятии.

— Жаль, что я тогда не понимал, какой ты была. Я бы чаще подглядывал, — сказал я с ухмылкой, заставив ее хихикнуть и сжать мои ягодицы. — Правда?

— Ммм, правда.

— Какое наибольшее количество игрушек было в тебе за один раз? – спросил я.

Мама на мгновение задумалась. — Ммммм, четыре. Два в моей киске, один в заднице и один во рту. Однажды, когда я попробовала два в заднице и один во влагалище, я чуть не потеряла сознание.

Рядом зазвонил мой телефон. Мама посмотрела на него. — Ответь. Не отключайся. Вдруг кто-нибудь следит за тобой.

Я все еще лежал на ней, когда протянул руку и проверил сообщение. Это была Клаудия.

— Все еще отмываешь свой ковер от крови, Рэмбо? — спросила она, подмигнув.

— Ты должен показать ей, что ты делаешь, малыш, — сказала мама, и ее глаза заблестели. — Давай поменяемся местами. Ты запишешь, как трахаешься со своей таинственной девушкой…

Я кивнул, и мы поспешно поменялись местами на диване. Я лег на спину, а мама оседлала меня. Очевидно, я бы не стал показывать ее лицо, возможно, и сиськи тоже. Любую часть ее тела, которая могла бы выглядеть слишком взрослой для девушки-подростка. Мама громко застонала и опустилась на меня, принимая мой член глубоко в свою жадную киску.

— Начни со своего лица, — пропыхтела она, покачиваясь вверх-вниз, теряясь в удовольствии. — Затем осторожно поверни, чтобы показать ей, что ты делаешь со мной.

Я кивнул и направил камеру на свое лицо, улыбаясь Клаудии, может быть, немного самодовольно. Я медленно поворачивал камеру, медленно опускаясь вниз по груди, пока не показал пару сексуальных бедер, оседлавших меня. Они двигались вверх и вниз, а блестящая бритая киска ритмично и многократно заглатывала мой член. Мама стонала достаточно громко, чтобы ее было слышно на видео, и она постаралась приподняться достаточно высоко, чтобы был виден почти весь мой член, прежде чем снова опуститься на меня.

Я снимал, как она трахала меня секунд десять, показывая, как я приподнимаюсь, когда она опускается, подстраивая свои движения под мои толчки. Мама кряхтела, тяжело дышала и постанывала, но не театрально. Она просто хотела убедиться, что ее искренние чувства были услышаны в моей записи.

— Нет. Перешел к более интересным занятиям, — подписал я видео, показал его маме, чтобы убедиться, что оно получило ее одобрение, а затем отправил его. Мы продолжали трахаться больше минуты, прежде чем у меня зазвонил телефон. Мама чуть не вырвала его у меня из рук, чтобы посмотреть, что сказала Клаудия в ответ. Я не возражал. В конце концов, это была мамина игра.

Она захихикала от удовольствия, и я почувствовал это по тому, как сжались мышцы ее киски. Она вернула мне мой телефон, чтобы я мог прочитать комментарий.

— ВОТ ЧЕРТ! ТЫ ТРАХАЕШЬ ЕЕ ПРЯМО СЕЙЧАС?! — Воскликнула Клаудия, выделив все заглавными буквами.

— Как и было объявлено, — ответил я, в то время как мама страстно насаживалась на меня, возбуждая. Она, без сомнения, ответила бы мгновенно.

— Где твоя мама? — спросила она. — Она знает, что ты трахаешься со своей девушкой? Ты дома?

— Она катает меня на моем диване, а мама занята, — ответил я, все еще не совсем солгав. — В любом случае, она не возражает.

— Твоя мама в миллион раз круче моих родителей, — казалось, жаловалась она. — А она знает, что пропускает потрясающее шоу?

Я с кривой улыбкой показал маме сообщение, и она захихикала, положив руки мне на грудь. Она подмигнула мне. Я вернулся к обмену сообщениями.

— Смешно. Мысль о том, что твои мама или папа будут наблюдать, как ты трахаешься, тебя бы не вывела из себя? – спросил я.

— Ну, мои родители — да, — ответила Клаудия. — Но они невротичны и подавлены, не говоря уже о том, что они не в форме и имеют избыточный вес. Я имею в виду, мне кажется, я видела твою маму в школе. Она была довольно сексуальной, верно? Зачем терять сексуальную аудиторию?

— Я сомневаюсь, что ты хочешь, чтобы у нее было шоу раньше, чем у тебя, — сказал я, посмеиваясь и вводя свой ответ. — Я собираюсь вернуться к работе. Поговорим, когда закончу.

— Кстати, классный член, — сказала она. — Я ей завидую.

Я отложил телефон и принялся щупать мамины сиськи, заставляя ее бесстыдно вздрагивать и стонать, прижимаясь ко мне. Она кончила довольно быстро, и я застонал и вскоре кончил, заставив ее восхитительно застонать. Вечером я достиг пика немного раньше, чем собирался, но у меня было время прийти в себя. Мама плюхнулась на меня, дрожа и вздыхая от удовольствия.

— Ммммм, мой хороший мальчик, — промурлыкала она, целуя меня в грудь. — Ты делаешь мамочку самой счастливой женщиной на свете, а все остальные маленькие шлюшки завидуют.

— Вот так я счастлив, мам, — сказал я в ответ, лаская ее мягкие формы и сжимая ягодицы. Я все еще был внутри нее, мягко пульсируя, и мы оба это чувствовали. — Она, очевидно, думает, что было бы здорово, если бы ты увидела, как я трахаю свою таинственную подружку.

— Может, мне стоит попробовать соблазнить Клаудию, — размышляла мама, перестав хихикать, и лежала неподвижно, обдумывая такую перспективу. — Знаешь, встретить ее, возбудить, трахнуть и позволить тебе, так сказать, «найти нас».

— Я имею в виду, что попытка не помешает, — сказал я наконец. — Ладно, может быть, это и вредно, но мы не знаем, как она отреагирует, даже если она одна из самых больших извращенок в школе. Инцест — это черта, которую некоторые люди не могут переступить. Но если кто и может ее переубедить, так это ты. Она видела тебя в школе и считает, что ты довольно привлекательный, если цитировать ее саму.

— Это была бы не первая девочка-подросток, которую я соблазнила и трахнула, — пошутила мама, подмигнув мне. — Ну что, правда или действие?

Я потянулся, как мог, стараясь не спихнуть ее. — Э-э, скажи мне правду прямо сейчас, чтобы я мог прийти в себя.

— Хм, ладно, — сказала мама, делая вид, что задумалась, и постукивая себя пальцем по щеке. — Когда ты был ближе всего к гомосексуальному опыту?

Я вздохнул и задумался. К счастью, выбор был ограничен. — Это произошло непроизвольно… когда я учился в десятом классе, мы переодевались в раздевалке после урока физкультуры. Я снял шорты и натягивал футболку через голову, поэтому не мог видеть, как Пит Хант подкрался ко мне. Он был голый и прижимался своими причиндалами ко мне. Все покатились со смеху, когда он скрылся, но мне удалось в отместку хорошенько врезать ему по заднице. Он пыхтел и ковылял в душ.

Теперь мама хихикала. — Господи, я даже не могу сосчитать, сколько раз со мной такое случалось. Разница в том, что я редко обращала внимание, мальчик это или девочка.

Я пожал плечами, закинув руки за голову. — Я имею в виду, что однажды я позволил девушке засунуть палец мне в задницу. Она даже попыталась трахать. Для меня это ничего не дало, поэтому я больше никогда этого не делал.

— Надеюсь, ты сначала принял душ, если только она не была грязной девчонкой, — хихикнула мама. — А потом, я надеюсь, ты ее не поцеловал. Давай, детка.

— Правда или действие, мам?

— Время рискнуть.

— Мы постараемся, чтобы все было просто, — объявил я. — Выбери один из этих нарядов и станцуй для меня стриптиз.

— Без проблем, — с готовностью ответила она, и в ее голосе звучало нетерпение. Она слезла с меня и направилась к стопке нижнего белья, которую принесла с собой. Она выбрала несколько нарядов и выскользнула в коридор, скрывшись из виду. — Ты выбираешь музыку или я? — спросила она.

— Ты веришь, что я не выберу тему из «Щенячьего патруля» или «Детеныша акулы»? — съязвил я в ответ.

— Я согласна, потому что, если бы ты сделал что-то подобное, чтобы испортить мой стриптиз и приватный танец, ты бы играл в игры со своей рукой весь остаток вечера… — сказала она как ни в чем не бывало.

Тогда ладно.

Пока я ждал, я просматривал плейлист на большом экране в поисках идеальной песни, под которую мама могла бы исполнить этот номер. Если бы мы решили оборудовать комнату для стриптиза в подвале, нам нужно было бы установить там звуковую систему и лучшее освещение. Тогда мы могли бы спокойно заняться этим делом. Нам не пришлось бы беспокоиться о том, что кто-нибудь увидит что-то из окон гостиной, если решит подкрасться к нам.

— Хорошо, милый, — позвала мама. — Когда будешь готов!

Я улыбнулся и нажал на кнопку воспроизведения. Заиграл барабан, и мама хихикнула, узнав начало песни. Она была совсем маленькой, когда она прозвучала, но, как поется в песнях для стриптизерш, идеально ей подходила. За барабанным соло последовала стремительная гитара, и мама с важным видом вышла из соседней комнаты в самых шикарных стрингах и бикини, какие только можно вообразить. Высоко ступая, она встала передо мной, отвернувшись и покачивая ягодицами в такт музыке, закинув руки за голову.

Зазвучали слова песни, и мама повернулась ко мне лицом, покачиваясь в такт музыке, потерявшись в ритмичном поддразнивании. Она извивалась, показывая мне свои сиськи, которые едва сдерживались маленькими черными бретельками и треугольничками материала, прикрывавшими соски.

Она скользнула ко мне и забралась ко мне на колени, подпрыгивая и извиваясь, а ее колени были по обе стороны от моих бедер, в то время как она обхватила меня руками. Ее сиськи все еще покачивались. Гимн 80-х был очень быстрым и энергичным, и мама чуть ли не танцевала у меня на коленях, чтобы не отстать.

Если она ожидала услышать какую-нибудь дурацкую песню в стиле хип-хоп или рэп, то, без сомнения, была приятно удивлена. Это была музыка для стриптиза.

Мама слезла с моих колен и снова отвернулась, медленно развязывая пальцами одной руки узел, удерживавший ее бюстгалтер на месте, пока он просто не упал. Она все еще двигалась по кругу, теперь уже в крошечных стрингах и черных туфлях на каблуках, которые были на ней. А сзади стринги вообще были почти не видны, так как они исчезали между ее ягодиц.

Я никогда не был в стриптиз-клубах, но, конечно, я видел, что происходит в них онлайн. Выступление мамы было потрясающим и таким близким и личным для меня. Она двигалась в такт музыке, а когда зазвучал припев, она закружилась и стала еще энергичнее.

«У меня все плохо, все плохо, все плохо!

Я влюблен в учительницу!

У меня все плохо, очень плохо!

Я влюблен в учительницу!»

Не буду врать, я был загипнотизирован мамиными танцами, движением ее потрясающих сисек и всем, что было в ней. Для меня она источала эротизм и дикую необузданность. Если бы мама не стала учительницей, у нее была бы потрясающая карьера экзотической танцовщицы.

Мама придвинулась ближе и поставила ногу на каблуке на подушку дивана между моими коленями. Она наклонилась и прикусила губу, ощупывая свои сиськи. Я был не настолько глуп, чтобы прикасаться к ним, пока она не пригласила меня. Это было ее шоу.

Она отодвинулась достаточно, чтобы снова отвернуться от меня, и начала медленно снимать стринги, сгибаясь в талии. Прямо под этими чудесными ягодицами я мог видеть ее половые губки, блестящие от возбуждения. Она ловко сняла стринги и отбросила их в сторону, прежде чем встать и, закинув обе руки за голову, проведя ими по волосам. Ее ноги были раздвинуты, и она покачивала бедрами из стороны в сторону в такт музыке.

Еще один припев, и мама чуть не взорвалась снова, пританцовывая и не забывая покачиваться и расхаживать передо мной. Теперь она почти запрыгнула ко мне на колени, положив руки мне на плечи и глядя мне в глаза, потираясь об меня своей киской. Я немного набух, наблюдая за шоу, но теперь мамин приватный танец почти мгновенно возбудил меня. Ее сиськи несколько секунд прижимались к моей груди, и я застонал.

Затем она повернулась и потерлась об меня ягодицами, откинувшись назад и обхватив меня руками за шею. Я решил, что сейчас самое время прикоснуться к ее сиськам, и мама замурлыкала, когда я взял их в пригоршни и сжал. Она прижалась сильнее, и мой пульсирующий, возбужденный член оказался зажатым между этими выпуклостями. Я был поражен, что не кончил на месте.

Ошибки быть не может. Я был увлечен учительницей.

Песня подходила к концу, и мама встала, оставив меня и мой измученный член в беде. Она наклонилась вперед, а затем раздвинула ягодицы, открывая мне свою скользкую киску и свой маленький узелок. Она на мгновение пошевелила задницей, прежде чем встать, а затем гордо удалилась, направляясь к выходу из комнаты. Она посмотрела на меня и подмигнула, прикрыв одной рукой грудь в последнем дразнящем жесте, прежде чем исчезнуть.

Я откинулся на спинку дивана, глядя в потолок, а мое сердце колотилось в такт с моим членом. Да, я уверен, что все было не наоборот. Воцарилась тишина. Песня закончилась.

— Тааак, — сказала мама, возвращаясь в комнату, все еще голая. — Как у меня дела?

— Наверное, следующим моим желанием будет отвезти меня в больницу, потому что из-за тебя у меня чуть не случился сердечный приступ, мам. Это было потрясающе.

Она хихикнула, но в то же время выглядела втайне довольной. Она подошла и села, прижимаясь ко мне. Ее рука опустилась и любовно погладила мой твердый как камень член. Она проворковала и поцеловала меня в щеку. — Приятно осознавать, что мои навыки танцевать и дразнить не атрофировались. Поверь мне, теперь они получат хорошую тренировку, благодаря тебе.

Она снова поцеловала меня, пока я отхлебывал спиртное. — Правда или действие, детка?

— Гм… Правда, — сказал я наконец, все еще чувствуя себя немного не в своей тарелке. — Мне нужно еще немного, прежде чем кровь вернется в мое тело. Никогда бы не подумал, что приватный танец может так меня возбудить.

Мама снова хихикнула и ткнула в кончик моего члена. — Мамочка позволит тебе немного отдохнуть, но тебе придется поработать над своей выносливостью, любовь моя. Это, или найди способ получать больше крови, чтобы все части твоего тела могли функционировать одновременно. Итак, правда, а? Давайте посмотрим…

Она ухмыльнулась мне. — Скажи мне, что ты сделал, что я не должна знать, что ты сделал. То, что ты никогда не осмеливался сказать мне.

— Чееерт, мама, — вдохнул я, почувствовав небольшой озноб. — Ты играешь жестко.

— Ты же знаешь это, малыш, — сказала она, подмигнув. — Лучше не будь Уэлчем, потому что у меня есть кое-что на примете, если ты это сделаешь.

Я почувствовал сильный озноб. Если мама и была впечатлена собственным наказанием для Уэлча, то я, черт возьми, не собирался рисковать. Мне лучше было признаться в том, о чем я обычно и не мечтал. Возможно, было что-то не так, но она, без сомнения, смогла бы понять, сдерживаюсь ли я. Лучше всего просто сорвать этот пластырь. Мы лежали голые в нашей гостиной. Как она могла бы разозлиться на меня?

Наконец я вздохнул. — Помнишь те милые красные кожаные туфельки на каблуках, которые были у тебя лет пять назад? Те, с маленьким шипиком.

— Мои туфли от Zara Kitten? Да…

— Ты… ты не потеряла их ночью, когда была пьяна, — сказал я, краснея. — Я… Я стащил их и отдал Келли Саммер, потому что они ей понравились. Она сказала, что я могу с ней что-нибудь сделать, если достану их для нее.

— Аарон, ты маленький негодник, — в ужасе сказала мама, отступая назад и выглядя шокированной. — Ты украл мамины любимые каблуки, чтобы немного поиздеваться над киской?

— Да… — Подтвердил я, кивая и глядя на свои колени. Я не мог поверить, что сказал ей это. Но, в конце концов, я должен был сказать правду. И если бы она сейчас надрала мне задницу из-за этого, это все равно было бы предпочтительнее, чем наказание для Уэлча.

Она спокойно посмотрела на меня. — Она того стоила?

Я пожал плечами. — Первая девушка, которая позволила мне засунуть член себе в зад, так что это уже кое-что, я думаю.

Мама, сама того не желая, начала хихикать. Когда она, наконец, посмотрела на меня, в ее глазах светилось веселье. — Они даже не подошли бы ей в таком возрасте. Маленькая жадная шлюшка, заставляющая моего мальчика красть у меня ради своей тощей задницы. Просто чтобы ты знал, Аарон. Если я когда-нибудь увижу ее и она наденет мои туфли на каблуках, я переверну ее и заберу их обратно. Обязательно объясни ей почему.

— Да, это справедливо, — согласился я. Мы сделали паузу и выпили еще по стаканчику. Некоторое время мы обменивались ликером, целуясь. Я ласкал мамины сиськи и задницу, а она медленно поглаживала мой возбужденный член, поддерживая во мне эрекцию и желание. Наконец, настала моя очередь спросить. — Правда или действие, мам?

Она одарила меня уверенной улыбкой. — Осмелюсь, учитывая, что несколько минут назад кое-кто был слишком слаб.

— Ты уверена? — Спросил я с озорной ухмылкой.

Мама, казалось, на мгновение засомневалась. – Да? Да.

Моя озорная ухмылка стала еще злее. — Я хочу, чтобы ты побила свой рекорд по количеству игрушек, которые у тебя были. Намного.

Несколько мгновений мама ничего не говорила, глядя на меня почти пустым взглядом. Наконец, она медленно подошла к столу, на котором стояло спиртное. Я наблюдал, как она взяла бутылку коньяка, открыла ее и сделала несколько больших глотков.

Она громко выдохнула и повернулась ко мне с серьезным лицом. — Ты собираешься записать это, да? Потому что, если я собираюсь побить свой рекорд, я хочу, чтобы это сохранилось для потомков.

Я кивнул в знак согласия. — Так близко и интимно, как ты захочешь, мам.

Мама закрыла глаза и, казалось, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с духом, и наконец открыла их. — Аарон… — тихо сказала она. — Сходи и принеси полотенца. Несколько полотенец, пожалуйста.

Если они были нужны маме, значит, на то была веская причина. Я поднялся наверх, собрал несколько ненужных полотенец и принес их вниз. Мама снова налила себе коньяка, поставила его и указала на пол. — Расстели их, пожалуйста, в два слоя.

Я сделал, как она просила, а затем понаблюдал за ней с пуфика перед диваном. Я решил, что лучше быть под рукой. Мама опустилась на четвереньки неподалеку от довольно большой коллекции игрушек, которую мы собрали. Мама медленно и глубоко дышала, осматривая все это, явно нервничая. Не мне судить, потому что я не в восторге от того, что девушка засовывает палец мне в зад, а тут я попросил ее побить и без того впечатляющий рекорд.

Она рассматривала игрушки и откладывала их, затем рассматривала другие. Она не трогала игрушки покрупнее, поскольку в данном случае имело значение количество игрушек. Рядом с ней стояла бутылка коньяка, и она сделала еще глоток, пока ползала взад-вперед, оценивая и принимая решения. Казалось, она выбирала вибраторы и фаллоимитаторы поменьше, но, честно говоря, ни одна из маминых игрушек не была «маленькой».

У меня была наготове видеокамера с новым аккумулятором, новой картой памяти и резервными копиями. Я поднес ее к глазам и начал записывать. — Начинаем, мам.

Мама медленно повернулась и опустилась на колени лицом к камере, сложив руки на коленях. Обнаженная, она, конечно, была великолепна, и на ее лице отразилась некоторая неуверенность. Я не знал, играла ли она перед камерой.

— Джули Зейн ведет прямую трансляцию из своей гостиной, — сказала она наконец. — Мой маленький сын Аарон участвует в съемках, и он предложил мне побить мой рекорд по количеству игрушек, которые я могу уместить в себе. Я становлюсь милой и пьяной. Посмотрим, что из этого выйдет. Пожелайте мне удачи…

Мама смотрела на свою коллекцию и, казалось, размышляла, что делать дальше или как это сделать. Она села на попку и раздвинула ноги, держа по игрушке в каждой руке и размышляя, что делать дальше. Затем она встала на колени и снова задумалась. Она посмотрела в камеру. — В прошлый раз, когда я делала это, люди что-то в меня втискивали. Немного по-другому будет делать это самой.

— Мам, хочешь я помогу? — Спросил я, продолжая снимать.

— Нет, нет, — сказала она, делая еще один глоток. Она была бы ужасно расстроена, когда этот вечер закончится. — Я большая девочка, и справлюсь с этим…

Она нашла маленькую подушечку, которая, по-видимому, была ей безразлична, и положила ее на полотенца, некоторые из которых она сложила вдвое или втрое. Я догадывался, чем она сейчас занимается. Возможно, это неудобно для ее рук, но в целом лучше для выполнения ее задания. Я надеялся, что у нее все получится.

Мама легла животом на полотенца, бедрами на подушку и сложенные полотенца, а задницей вверх. Она раздвинула ноги, и у меня был отличный снимок ее красивой киски, которая блестела у меня перед глазами. Маму это так завело, что она, казалось, нервничала. Она взяла первую из своих игрушек, которую хотела использовать, самую большую из тех, что выбрала сама. Она поднесла ее к губам и поцеловала. Я собирался спросить, не хочет ли она смазки, но увидел, какая она была чертовски влажная. Мама знала, что делала.

— Гннннн, — простонала она, потянувшись назад и раздвинув свою киску пальцами одной руки. Она медленно ввела фаллоимитатор внутрь. — О, боже…

Я продолжал снимать, и мама слегка пошевелила им перед своим отверстием, а затем каким-то образом ввела его внутрь. Она задрожала, и ее киска заметно изогнулась во время второго проникновения. Я и раньше видел подобное порно, но смотреть его вживую было чем-то совершенно другим.

— Нфффффффф, — выдохнула она, все еще пытаясь приспособиться. Она потянулась за третьей, и ее глаза закрылись, а зубы сжались, когда она нашла способ протолкнуть ее внутрь себя. Мне пришлось напомнить себе, что ее влагалище не только принимало большие члены, но и породило меня. Оно было очень эластичным.

— Ебааать… — тихо прохрипела мама, все еще дрожа всем телом. Она еще не открыла глаза. Я повернулся, чтобы получше рассмотреть ее лицо, поскольку она, казалось, застыла на «Паузе», по крайней мере, на мгновение. Она уже вспотела, и не то чтобы я ее винил. — Черт, черт, черт, черт…

Дрожащей рукой мама потянулась за тонким вибратором и вернула его на место. Я вернулся на прежнее место, снимая происходящее непосредственно, а ее дерзкая попка все еще была в воздухе. Свободной рукой мама раздвинула ягодицы, и кончик вибратора нашел ее маленькую дырочку.

Ее пальцы начали толкаться, и она пискнула и хныкала. Ее киска уже набухла, так что это новое вторжение, разделенное лишь тонкой мембраной, должно быть, показалось ей нереальным. Я с благоговейным трепетом наблюдал из-за объектива, как продолжалась съемка, и маме удалось довести атмосферу почти до предела.

— Ха-ха… а-а-а… — выдохнула она, упираясь ладонями в пол и разминая пальцы. Ее глаза оставались закрытыми.

Я не мог в это поверить — она тянулась за другим.

— Ты в порядке, мам? — Спросил я, и в моем тоне прозвучало беспокойство. — Ты можешь остановиться, если…

— Не-а… — выдавила она из себя. — С мамой все в порядке, детка… позволь мне продолжить…

Я сделал, как было велено, и продолжил снимать.

Она нашла вторую тонкую игрушку, на этот раз более гибкий фаллоимитатор, и взвизгнула, когда засунула его себе в задницу рядом с первым вибратором. В этот момент ее почти трясло, но мама, похоже, не сдавалась.

— Аарон, — выдохнула она. — Шкафчик… симпатичная кофейная чашечка…

Сбитый с толку, я посмотрел на шкафчик, который стоял у входа в гостиную. Именно там я схватил бутылку вина, которой разбил папе лицо. Я увидел кофейную чашку, о которой шла речь, встал и побежал к ней, чтобы продолжить съемку. Я приготовил ее для нее в летнем дневном лагере. Она была грубой формы и плохо покрыта глазурью, но на ней было написано «Я люблю свою маму».

Там также было полно карандашей, ручек и фломастеров.

Я положил ее рядом с головой мамы и вернулся на свое место, снимая между ее ног. Когда она открыла глаза и взяла фломастер. Казалось, что ее руки почти неконтролируемо дрожат. Усилием воли она завела руки назад и просунула маркер между игрушками в своей киске, прежде чем каким-то образом протолкнуть его внутрь.

Я с изумлением наблюдал, как ей удалось проделать это, проведя тонкой ручкой по внешней стенке своего женского естества.

Она чуть не разрыдалась, отыскивая место для еще одного маркера.

Я знал, что лучше не спрашивать, все ли с ней в порядке. Она бы сказала мне, если бы с ней что-то было не так. И, возможно, все было бы проще, если бы я помогал ей, но мама была полна решимости справиться сама.

— Aaaaaaaaхххххххххх! — причитала, как она засунула ручку в ее жопу. Затем маркер. Я не знаю, как я продолжал снимать, потому что я был ошарашен при виде этого у меня на глазах. Я не мог видеть мамину киску или задницу, только их зияющие кольца, настоящие отверстия, скрытые всеми игрушками внутри нее.

— Как… сколько их было? — мама ахнула, и ее тело затряслось. Ее руки снова были на полу, чтобы не упасть, а голова повернута в сторону. Ее глаза были почти затуманены и остекленели от усилий, которые она прилагала. — Сколько…

— Шесть и пять, мам, — с готовностью ответил я, продолжая снимать. — Я думаю, ты побила свой рекорд, очень сильно. Хочешь, я их достану?

— Н-нет, — как-то сказала она, уткнувшись лицом в предплечье и глядя вниз. — Что-то… что-то надвигается… о, боже… продолжай снимать…ааааа…

Тело мамы сильно затряслось, и она, вскрикнув, засунула в рот кусок полотенца. Если бы не полотенце, она бы разнесла дом на куски. Мама испытала колоссальный оргазм, и я видел, как она брызгала. Слава Богу, что у нее были полотенца. Она кончила так сильно, что выдавила два фаллоимитатора из своей киски и один из задницы. Она все еще кричала.

А потом затихла. Она лежала совершенно неподвижно, почти мертвая, покрытая капельками пота. Я продолжал снимать, и теперь я мог видеть, как пульсирует ее киска и набухший анус. По крайней мере, она была жива.

Не имея других указаний, я продолжал снимать, но в конце концов решил нарушить молчание. — Мама?

Она слегка пошевелилась.

— Ты в порядке? – спросил я.

Она снова пошевелилась. — Я… я что, обделалась? — спросила она тоненьким голоском.

— Не-не-не, — ответил я. — Меня чуть не вывели из себя эти исходящие от тебя флюиды, но ты оставалась сдержанной.

Она слегка вздрогнула в ответ на мой ответ. Я думаю, это должно было означать смешок. После того, что произошло, ее тело, лежащее практически неподвижно, с задницей, все еще висящей в воздухе, казалось довольно пустым, почти спущенным. Для меня это было немного странно.

— Гнннн, я чувствую себя как воздушный шарик, из которого выпустили весь воздух, — простонала она, словно прочитав мои мысли. — Просто… дай мне минутку…

Я не знал зачем, но терпеливо ждал. Я продолжал снимать? Она не сказала мне остановиться, но я думаю, что шоу закончилось. Я все равно продолжал снимать. Мамина киска и задница все еще заметно пульсировали у меня перед глазами.

Я также впервые заметил, что у меня стоит. Я не мог себя винить.

В конце концов, мама снова пошевелилась. Она пошевелилась и отвела руки назад. С мучительной медлительностью она начала вытаскивать игрушки из себя, начав со своей задницы и все время громко постанывая. В какой-то момент она остановилась на несколько секунд и вздрогнула, и я увидел, как ее дырочки снова сжались. Господи, еще один оргазм?

Как только ее задница опустела, она начала вытаскивать предметы из своего влагалища и снова застонала. Ее руки были липкими и блестящими, как и игрушки, ручки и маркеры. Я не мог поверить, что в ней было все это. Мама была машиной.

Мне нужно больше, чем один член.

— Это… это все? — спросила она довольно неуверенно. — Я сбилась со счета.

— Все это я мог бы показать, — ответил я, нелепо разглядывая через объектив ее киску и задницу, чтобы убедиться, что она ничего не пропустила.

Она откинулась на подушку и, сложив полотенца, легла на бок, дрожа, и несколько секунд лежала неподвижно, стараясь взять себя в руки. Ее глаза все еще были закрыты, и если бы она не была вся в поту, я бы подумал, что она дрожит и замерзла насмерть. Она была почти в позе эмбриона, и ее блестящая киска подмигивала мне из-под бедер. Казалось, ее попка снова медленно сжималась, хотя в центре все еще оставалась черная дырочка.

Я просто снимал. Это можно было бы отредактировать позже, если бы ничего не случилось, но я бы предоставил решать маме. В конце концов, это было ее шоу. Забудьте о моей работе с камерой крупным планом. В комнате были и другие устройства, которые все еще снимали. Это видео, несомненно, запомнится надолго.

Наконец, мама начала приподниматься и, наконец, приняла сидячее положение, поджав ноги. Все еще блестящая от пота, она склонила голову, и я видел, что она глубоко дышит. Прошло, наверное, минуты две, прежде чем она подняла на меня глаза и устало улыбнулась. — Итак… как у меня дела?

— Видимо, этот вызов сломал тебе мозг, потому что это самый глупый вопрос, который ты когда-либо задавала, мам, — рассмеялся я. — Ты была великолепна. Ты не побила свой рекорд. Ты, блядь, разбила его вдребезги.

Мама ухмыльнулась и кивнула. — Давай посмотрим, как эта маленькая шлюшка Клаудия справится с этой задачей…

Да, ни за что.

Еще один глубокий вздох, и она откинула с лица влажные каштановые волосы, улыбаясь мне. — Дай мамочке всего несколько минут, и она будет готова, милый.

— Черт, это правда, мам? — Воскликнул я, изумленно глядя на нее. Из чего была сделана моя мама?

— О, у меня было много марафонских занятий, которые длились гораздо дольше, чем это. Я была пьянее и в некоторых других вещах я признаюсь позже, — сказала она с озорным мурлыканьем в голосе. — Да, я полностью побила мой рекорд по набиванию пизды и задницы, но я родила тебя, не забывай. Просто мне нужно немного подзарядиться.

Она послала мне воздушный поцелуй и мило помахала рукой. — Джули Зейн, заканчиваю.

О, да, я снимал ее. Я был так увлечен тем, что она говорила, что буквально забыл, что смотрю на нее через объектив. Я остановил запись и опустил камеру, тяжело вздохнув. Мама посмотрела мне между ног и хихикнула.

— Бедный маленький Аарон, конечно, выглядит заброшенным, — проворковала она. — Иди сюда, и пусть мамочка поцелует его. Я не буду заставлять тебя кончать. Я хочу, чтобы он вошел в меня…

Я встал и подошел к маме. Она встала на колени, откинувшись назад и положив свою восхитительную попку на пятки. Она взялась за мой возбужденный член и наклонилась вперед, чтобы взять его в рот. Я тут же застонал, почувствовав облегчение, в котором нуждался на протяжении всей съемки, но не осознавал этого.

— Ммммм, — сказала она, покачиваясь взад-вперед с закрытыми глазами и предаваясь одному из своих любимых занятий — сосанию члена. Я знал, что она не собиралась доводить меня до оргазма, но если бы она продолжала водить языком по моему члену, я бы кончил ей в рот, без сомнения. Тем не менее, облегчение, которое я испытывал, было таким приятным. Малышу Аарону, безусловно, понравилось внимание.

Примерно через две минуты такого развлечения мама отпустила мой член, который с влажным чмоканьем вылетел у нее изо рта, и улыбнулась мне. — Мммммм, милый мальчик. Моя любимая азиатская еда…

Я усмехнулся, когда она захихикала над своей собственной неполиткорректной шуткой, а затем посмотрела на меня, поглаживая мою эрекцию. — Правда или действие, большой мальчик?

— Ну, последние два раза я не выдержал и сказал правду, так что я собираюсь рискнуть, — уверенно заявил я.

Мама задумалась. — Если ты сделаешь что-нибудь, чтобы кончить, сможешь повторить это сегодня вечером?

— Возможно, это займет некоторое время, но ты добьешься от меня большего, — рассудил я.

— Потрясающе, — сказала она, ухмыляясь. — Мы собираемся поразвлечься, попрактиковавшись в стрельбе по мишеням…

Мама поднялась на ноги (немного неуверенно и слегка поскрипывая), а затем переместилась в одно из больших удобных кресел. — Принеси, пожалуйста, полотенца, детка. Те, на которые я не брызнула.

Я выбрал полотенца и разложил их на стуле, как велела мама, накрыв плюшевой тканью. Затем мама опустилась на кресло и устроилась поудобнее. Усевшись, она широко раздвинула ноги, перекинув их через подлокотники кресла и полностью обнажив себя. Она также наклонилась еще ниже, так что не только ее киска была полностью обнажена, но и я мог видеть, как сморщилась ее попка. Симпатичный маленький бутончик подмигнул мне.

— Итак… — начала она объяснять. — Мы подготовим тебя к тому, чтобы ты кончил, малыш. Затем, с любого расстояния, которое мы сочтем подходящим, ты выстрелишь в меня своей спермой. Попадание в разные части меня приносит разные очки. Попади мне в лицо — пятьдесят баллов. Попади мне прямо в открытый рот — сто. Покрой глазурью одну из моих сисек — пятьдесят. Покрой глазурью обе — сто. Мой живот — двадцать. Случайные места, такие как грудная клетка или бока — десять.

Она лукаво улыбнулась мне. – Попади в мою киску за сотню, и я буду придерживать ее пальцами. Попадешь во влагалище, и это будет тысяча. Попадешь в узелок на моей заднице, и это будет тысяча. Договорились?

Я кивнул. Мне не терпелось попробовать это вместе с мамой. Я переставил три камеры: одну — рядом со мной, лицом к маме, а другую — рядом с ней, записывая то, что я делал. Третья была сбоку от нас, снимая нас обеих. Теперь я смотрел на нее, указывая путь своим стояком. — Где мне следует встать?

Она слегка пожала плечами. — Это ты мне скажи, красавчик. Насколько сильны твои мышцы члена? Насколько сильна твоя эякуляция?

Я подумал об этом, и она ухмыльнулась, используя свой учительский тон. — Сперма приводится в движение за счет ритмичного сокращения поперечно-полосатых мышц твоего таза, а также мышцами твоего члена, детка. Мужчины тоже могут выполнять упражнения Кегеля, ты же знаешь.

— Спасибо, учитель, — сухо сказал я, поглаживая свою эрекцию и все еще размышляя над вопросом. Как и любой другой энергичный молодой человек, я пробовал выстреливать спермой, чтобы посмотреть, как далеко она улетит. Даже делал это в присутствии нескольких девушек, но никогда так не тренировался в стрельбе по мишеням. Я представил себе это, а затем шагнул туда, где, по моему мнению, было подходящее место.

— Теперь сделай маленький шаг назад, чтобы было легче, — проинструктировала она.

Я отступил на полшага. Мама кивнула. — Можешь стрелять, когда будешь готов!

Я не сводил глаз с мамы, продолжая поглаживать свой пульсирующий член. Когда я удовлетворил свои потребности, она просто пристально наблюдала за мной, лаская свои сиськи одной рукой и проводя пальцем между влажных половых губок, дразня меня. Время от времени она двумя пальцами приоткрывала губки, позволяя мне взглянуть на ее влажную розовую внутреннюю часть.

Я застонал, когда начал дрочить, зная, что долго это не продлится, так как покалывание уже усиливалось. По телу разливалось тепло, и я продолжал концентрироваться, борясь с желанием закрыть глаза. Я ведь не попаду ни в одну цель, если сделаю это, не так ли?

— Вот так, детка, — промурлыкала мама, просовывая руки себе под ноги и, используя пальцы обеих рук, широко раздвигая губы и удерживая их там. — Кончи для мамочки. Окропи ее этой восхитительной спермой…

Я беспомощно застонал и содрогнулся. Усилием воли я сосредоточился на прицеливании, чувствуя, как заряд устремляется вверх по моему стволу. Мой член дергался и пульсировал в моей руке, пока я пытался нацелить его в мамину киску. Оттуда вылетела жемчужная нить, и мама ахнула, когда я размазал ее по ее груди. Дрожа, я попытался прицелиться пониже, чтобы следующим выстрелом попасть ей в живот.

Я напрягся, толкая мой член вниз, еще ниже, так как я не мог приблизиться, и выдавил еще один струю. Мама визжала от восторга, когда сперма приземлилась прямо на ее зияющую киску, в центр ее влагалища. Очевидно, что это произошло бы не просто так, но я попал в яблочко.

Я опустился на колени, тяжело дыша, потому что сосредоточиться и прицелиться таким образом было, по-видимому, до абсурда трудно. Мама с готовностью спустилась, опустилась на колени и нежно поцеловала меня. Я ответил, как мог, но целовала в основном она. Не успел поцелуй закончиться, как мама перевернулась на спину и, обхватив мой член, стала высасывать из меня остатки спермы. У нее определенно были свои приоритеты.

Я еще немного поерзал, приходя в себя, пока мама глотала сперму, которую я на нее вылил, а затем вытиралась полотенцем. Она счастливо вздохнула и улыбнулась мне.

— Мой маленький стрелок, — прощебетала она. — Я так горжусь своим снайпером-извращенцем.

— Напомни мне никогда не говорить гадостей о снайперах и о том, насколько проста их работа, — выдохнул я. Прицелиться эякулирующим членом на удивление сложно. Мама высосала меня досуха, и моя эрекция спадала, по крайней мере, на данный момент. Мама, без сомнения, вернула бы меня в полную силу, когда бы я ей понадобился. — Правда или действие, мам?

— Правда, — сказала она бодро и немного пьяно. Она выпила несколько глотков коньяка, так что была впереди меня по части опьянения. Я подумал, что мне лучше сравняться. Размышляя над правдой, я поднес бутылку с коньяком к губам и отпил немного. Черт, обожгло! Я тяжело выдохнул, широко раскрыв глаза, и мама хихикнула.

— Ладно, эм… — сказал я, собираясь с мыслями, которые становились все более расплывчатыми. — Скажи мне, что ты хочешь, чтобы мы реально сделали вместе.

— О, это просто, — пожала плечами мама, все еще стоя на коленях, сложив руки на коленях. — Я бы потратила целый день на то, чтобы сделать то, что мы делали в прошлую субботу. Ты сосал мою грудь, пытаясь накормиться, чтобы я снова смогла испытать те чувства. Я бы занималась с тобой медленной любовью весь день. Мы бы даже не выходили из спальни, кроме как в туалет или за заказанной едой. Ничего, кроме нежного времяпрепровождения мамы и ребенка.

— Что ж, давай займемся этим завтра, — предложил я. — В конце концов, завтра воскресенье, и у нас впереди целый день.

Мамины глаза загорелись от волнения. — Правда, Аарон? Ты дашь мне целый день?

— Эй, я тоже этого хочу, — ответил я, опускаясь на колени прямо перед ней, так что наши колени соприкасались. — Я чувствовал себя потрясающе, занимаясь этим с тобой, так что да, целый день, чтобы сблизиться с тобой!

Мама повалила меня спиной на ковер и уселась на меня сверху, наклонившись, чтобы прижаться своими губами к моим, целуя меня глубоко и с любовью.

— Мой хороший мальчик… — пробормотала она сквозь поцелуй. — Самый лучший мальчик…

Ее поцелуи были на вкус как коньяк, но, без сомнения, и мои были такими же. Мы целовались несколько минут. Мама прижималась ко мне всем телом, а наши влажные языки сплетались. Боже, почему я должен хотеть быть где-то еще?

Наконец, она села и взяла бутылку коньяка, поднесла ее к губам и откинула назад, чтобы прикончить. К тому времени, как мы доберемся до постели, мы уже будем в полном дерьме. Она криво улыбнулась мне. — Правда, что ли, парень?

— Что? — Спросил я, надеясь, что еще не слишком пьян. — Что у тебя есть для меня, красотка?

— Ну, — произнесла она медленно, чувственным голосом. Или, может быть, это был просто пьяный голос. — Среди прочего, я купила сегодня несколько банок патоки…

**************************

Боже, мы были пьяны. Подняться наверх было нелегко. Мы хохотали до хрипоты и опирались друг на друга, время от времени спотыкаясь о ступеньки, на которых в тот момент находились. К счастью, мы тоже не скатились вниз.

Мама пыталась подползти, когда вздрогнула и застонала, потому что я был под ней на лестнице и раздвинул ее ягодицы, продолжая лизать ее киску и ее анус. Она изогнулась и ахнула, потянувшись назад, чтобы положить руку мне на затылок, запустив пальцы в мои волосы.

— Нннннн, — простонала она, выгибая спину. — Да, черт возьми, малыш… О, мамочка так сильно тебя любит…

У меня снова встал, и я пополз вверх по ее телу, прижимая ее к лестнице. Прежде чем она была готова, я раздвинул ее ноги своими и ввел в нее свой член. Мама издала хриплый звук, содрогаясь от удовольствия от моего долгожданного вторжения в ее тело.

— Да, да… — выдохнула она, прижимаясь ко мне так сильно, как только могла. — Заставь мамочку кончить, малыш… Заставь ее кончить для тебя, как пьяную шлюху…

Я все-таки заставил ее кончить, хотя сам еще не был готов кончать. Постепенно нам удалось снова подняться по лестнице, почти ползком. Я заметил, что она все еще сжимает бутылку вина, которой я вырубил папу, и мы ее осушили. Я бы трахнул ее этим в постели, при условии, что мы просто не вырубимся от выпитого алкоголя.

Я почему-то вспомнил о маленькой сумке с банками патоки и взял их с собой наверх. Мы вместе побрели по коридору к маминой комнате. Похоже, вечеринка собиралась провести остаток вечера наверху. Мы просто оставили все остальное внизу, в гостиной. Я плотно задернул жалюзи в гостиной и убедился, что все двери заперты.

Мы ввалились в ванную, пьяно смеясь и обнимая друг друга. Мы выпрямились настолько, что несколько секунд не могли оторваться друг от друга, неаккуратно целуясь. Проходя мимо, мама бросила бутылку вина на кровать, а я принес банку патоки. Она встала под душ и включила горячую воду, чтобы согреть пол. Когда стало достаточно тепло, чтобы на него можно было лечь, она убрала струю и легла на спину, раздвинув ноги. Я договаривался об открытии банки, в которой было одно из тех маленьких колечек, которые ты надевала на палец.

Мама взвизгнула от волнения, услышав, как я откинул металлическую крышку и бросил ее в маленькую корзинку для мусора рядом с унитазом. Я успел принять душ, и мама радостно захлопала в ладоши.

— Подними мою попку прямо кверху, детка, — почти прошипела она. — Засунь как можно больше в мою пизду, но не волнуйся о том, что я буду вся в этом, потому что для этого и нужен душ.

Я опустился на колени рядом с мамой и с ее помощью приподнял ее бедра так, что ее задница оказалась в воздухе, а она практически лежала у нее на плечах. Она хихикнула и раздвинула для меня ноги, затем протянула руку и пальцами снова раздвинула свои половые губки. Ее розовое влагалище уставилось на меня. У меня голова шла кругом, но я сосредоточился на том, чтобы подвести банку с патокой прямо к маленькому отверстию посередине, и медленно наклонил ее, чтобы немного патоки пролилось на ее киску, прежде чем залиться внутрь.

Мама хихикнула и заерзала. — На ощупь забавно, щекотно… это патока.

Мама тряслась, не переставая смеяться над тем, какой чертовски забавной она была. Я продолжал вливать в ее влагалище британскую патоку. Я делал это медленно, помня, что идея заключалась в том, чтобы «наполнить ее». Я не был уверен, как я узнаю, что сделал это, но, без сомнения, это станет очевидным, как только все будет сделано.

Думаю, у меня начинался стояк, или он остался прежним. Честно говоря, в тот момент я был слишком пьян, чтобы сказать наверняка. Перед тем как прийти в себя, мы продолжали пить, надели на нее еще несколько маминых сексуальных нарядов и снимали, как она в них извивается и покачивается, а потом трахали ее еще большим количеством игрушек. В гостиной все еще было разбросано, но уборка могла подождать до завтра. Воскресенье было днем сближения мамы и сына.

— О-о-о, — промурлыкала мама, явно реагируя на что-то, что происходило в ее киске. — Это совсем другое чувство. Я вроде как помню это по тому давнему действию…

Я делал это достаточно медленно, чтобы патока стекала лишь тонкой струйкой, но время от времени немного не попадал в цель и теперь она стекала по ее животу и талии, направляясь к ее прелестным сиськам. Я с нетерпением ждал возможности слизать ее позже.

— Давай, детка, немного ускорим процесс, — выдохнула она. — Мамочка немного устала от того, что лежит вот так.

Это имело смысл, так как она почти легла на плечи, а ее киска и задница были приподняты. Ее ноги разведены в стороны, чтобы предоставить мне полный доступ. Я кивнул и просунул два пальца свободной руки в ее дырочку, раздвинув ее шире, отчего мама застонала. Как только я отодвинул руку, насколько это было возможно, но сохранил пальцы на месте, я поднес банку поближе и налил еще немного. Я все еще вливал в нее, но еще больше жидкости стекало медленными ручейками по ее торсу, по сиськам и шее.

Ее влагалище, казалось, наконец переполнилось, хотя я не был уверен, что делаю это правильно. Поэтому я отложил банку и медленно опустил мамино тело немного ниже, по-прежнему держа ее попку и киску так, чтобы они были обращены вверх, но немного ниже, к позвоночнику. Она вздохнула с облегчением.

Затем она ахнула и содрогнулась, громко застонав, потому что я сделал то, чего даже сам от себя не ожидал. Я прижался ртом к ее киске, погружая в нее свой язык. Запах и вкус патоки были невыносимыми, но я продолжал, облизывая и заставляя маму корчиться и задыхаться.

Клянусь, я был готов задохнуться, но мама задергалась и, наконец, застонала, сильно кончив. Я лизал и ласкал ее языком, пока она не впала в почти коматозное состояние. Когда она перестала двигаться, я отвернулся, подумав, что, должно быть, выгляжу очень странно. Нижняя часть моего лица, без сомнения, была покрыта черной слизью, которая в обычных условиях показалась бы странной, если бы вытекала из киски.

Мама пошевелилась и вздохнула, глядя на меня снизу- вверх из-под тяжелых век и мечтательно улыбаясь.

— Сфотографируй свое лицо и нижнюю часть моего тела, — сказала она слабым голосом. — Покажи Клаудии, чем ты занимался.

Маму явно позабавило выражение моего лица, и она решила превзойти Клаудию по части извращений. Я встал и побрел в спальню, придерживая рукой подбородок, чтобы не испачкать ковер патокой, схватил телефон и вернулся к маме в душ. Она стояла неподвижно, но раздвинула ноги так, что было очевидно, что из нее что-то сочится.

В конце концов я лег перпендикулярно к ней, положив затылок на верхнюю часть ее бедра. Стоя сверху, я убедился, что камера может видеть мое лицо, все еще покрытое патокой, и липкое месиво, которое было мамиными бедрами, животом и киской, и черную тягучую массу, пузырящуюся из нее. Я улыбнулся в камеру, понимая, что буду выглядеть нелепо, и сделал снимок.

Моя подпись была простой: «Только что закончил высасывать патоку из ее влагалища».

Я показал маме, и она хихикнула и устало подняла большой палец, прежде чем я включил его. Затем я сел, положив телефон рядом с душевой кабиной, и попыталсяь привыкнуть, потому что весь мой мир по-прежнему пах и имел вкус черной патоки. Мама хихикнула, поняв, что я испытываю. Она протянула ко мне руки, и я упал в них. Мы слились в глубоком поцелуе, сплетя языки, когда она поделилась со мной вкусом патоки.

Она прервала поцелуй, улыбнулась мне и ткнула меня носом в щеку. — Не волнуйся, — проворковала она. — Надеюсь, к завтраку запах выветрится из твоих ноздрей и вкусовых рецепторов. Надеюсь.

— Мам, когда у тебя перестанет быть вкус как у патоки? — Спросил я с ухмылкой.

— Боже, последний раз это было три дня, и я думаю, даже больше, — казалось, сокрушалась она. — Но я была молода и глупа, так что, вероятно, не привела себя в порядок должным образом. Сегодня вечером я буду гораздо тщательнее. Кстати, помоги пьяной старушке подняться, ладно?

Я усмехнулся и поднялся на ноги, прежде чем помочь маме подняться на ноги. Я поддерживал ее, пока она тщательно мылась, не приставая к ней, потому что, как я полагал, главное — убедиться, что она чистая и от нее не пахнет патокой в понедельник для ее воспитанников в детском саду. Она, вероятно, не хотела, чтобы куча детей пыталась понюхать ее трусики и спрашивали, почему от нее пахнет патокой. Посыпались бы вопросы.

Закончив с внешней поверхностью, она протянула мне насадку для душа, ту, у которой насадка представляла собой маленькую насадку, достаточно большую, чтобы поместиться внутри влагалища.

— Я сяду спиной к стене, и ты выпустишь струю внутрь меня. Не волнуйся, если мама упадет в обморок. С ней все будет в порядке.

Я не хотел, чтобы от моей мамы пахло патокой, поэтому я бы просто поверил ей на слово. Мама плюхнулась задницей на стену и раздвинула ноги, подобрав колени, чтобы они оставались открытыми. Я опустился перед ней на четвереньки, и, как мне показалось, в сотый раз за сегодняшний день, мама широко раскрыла для меня свои половые губки.

— Скоро у меня там будет что-то вроде «рукава волшебника», — съязвила она с ухмылкой. — Очень скоро я не смогу носить короткие юбки, иначе все услышат, как я хлопаю губками на ветру.

Она все еще хихикала над собой, а я покачал головой и вздохнул. Она перестала хихикать и ахнула, когда я мягко, но решительно ввел в нее насадку.

— Ты готова? – спросил я.

Мама кивнула, крепко зажмурившись и прикусив губу.

Я нажал на спусковой крючок. Мама вздрогнула и вскрикнула, когда струя воды ударила по внутренностям ее киски. Я позволил ей выстрелить лишь на мгновение, прежде чем остановиться, и мама задрожала, тяжело дыша.

— Еще?

Она кивнула.

Еще одно нажатие на спусковой крючок, и мама вскрикнула, едва не вылетев из струи. Я задержал ее на долю секунды дольше, а затем снова остановил. Мама задышала еще тяжелее, а ее глаза чуть ли не закатились.

— Намыль меня мылом, малыш, — пропыхтела она. — Намыль меня изнутри, а потом хорошенько помассируй.

Я взял немного моющего средства и пальцами ввел его глубоко в ее избитую киску. Несколько мгновений я водил пальцами по ее внутренностям, стараясь тщательно распределить их по всему телу. Как только я вытащил пальцы, я снова посмотрел на нее. Мама кивнула в знак согласия.

Я слегка отступил назад, когда вставлял в нее сопло душая, что оказалось хорошей идеей. Потому что, как только я нажал на спусковой крючок, мама вскрикнула, и ее нога рефлекторно дернулась вперед. Если бы я не пошевелился, она, скорее всего, пнула бы меня по заднице совершенно непроизвольно. Я стиснул зубы и нажал на спусковой крючок, обдавая мамины внутренности мощным напором воды. Это было похоже на то, что делают парикмахеры в своих салонах. Мама использовала его, чтобы мыть голову, а также для получения сильных оргазмов.

Ни хрена себе.

Мама визжала, причитала и извивалась, двигая бедрами, пока, наконец, просто не упала и не затихла, привалившись к стене. Я остановил струю и выпустил ее из нее. Время от времени она слегка дергалась или вздрагивала, значит, я ее не убил. Может, я и превратил ее нервную систему в желе, но не убил ее. Ух ты.

— Все в порядке, детка, — пробормотала она, и ее подбородок все еще был опущен к ключице, а глаза закрыты. Она сделала жест, который должен был означать слабый взмах. — Иди приведи себя в порядок, а я… подожду здесь…

Нетвердо держась на ногах, я встал и вошел под другую струю душа. Я, конечно, пьянел все больше. И, думаю, мама была в полном дерьме, если только эндорфины и дофамин, которые она получала от постоянных оргазмов, каким-то образом не нейтрализовали алкоголь. Я умылся, как мог, и несколько раз прополоскал горло очень теплой водой, чтобы избавиться от привкуса патоки во рту. Сегодня вечером я не смогу почистить зубы, так что это будет самое вкусное, что у меня есть.

Закончив, я выключил душ и кое-как поднял маму на ноги. Мы вышли из душа и умудрились обернуться полотенцами. Как только я достал свой телефон, мы, пошатываясь, поплелись в спальню и рухнули на ее кровать.

Нашу кровать.

Прижавшись друг к другу, мы тяжело дышали, а алкоголь давил на нас. Мы оба знали, что нам нужно будет пописать, прежде чем мы сможем заснуть, так что, возможно, лечь было плохой идеей.

— Ты первый, любовь моя, — пробормотала она, прижимаясь ко мне. — Только побыстрее…

Я встал с кровати и пошел в ванную. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я осушил «ящерицу». Когда я вернулся, мама с трудом поднялась на ноги и побрела по своим делам. Я вспомнил о своем телефоне и разблокировал его, желая узнать, ответила ли мне Клаудия. Конечно же, так оно и было.

— Срань господня! — воскликнула она. — Зейн, ты гребаный извращенец! Я больше никогда не допущу, чтобы тебя считали красавчиком! Ты высосал патоку из ее гребаной пизды?! Ты животное!

Пока что в ответ не было ни одной фотографии, но, зная Клаудию так, как знал я, это означало, что она снимала какое-то видео в ответ. Мне оставалось только подождать и посмотреть. Но я почувствовал, что у меня слипаются глаза, поэтому я отправил ей сообщение еще раз.

— Я совсем устал и могу заснуть сейчас. Не прими на свой счет, если я не отвечу до утра.

Я отложил телефон, когда мама зигзагами пробиралась к кровати, и ее глаза чуть ли не слипались. Она плюхнулась в постель и прижалась ко мне, уткнувшись носом и счастливо вздыхая.

— Мммм, — промурлыкала она. — Правда, любовь моя?

— Правда, — устало ответил я. Если только целью не было мгновенно заснуть, у меня не было желания.

Мама зевнула. — Что бы ты подумал, если бы… если бы мама официально вернула свою девичью фамилию?

Это немного привлекло мое внимание, и я, моргнув, посмотрел на нее сверху вниз. — Вернуться к Ллевеллине?

— Теперь, когда твой отец навсегда ушел из нашей жизни, и теперь, когда ты достаточно взрослый, чтобы быть самостоятельным, — сказала она, поднимая на меня глаза. — Мы с Джанет обсуждали это вчера вечером в ванной, перед тем как ты спустился. Она сказала, что может сделать это за меня довольно легко и быстро.

Я слегка ухмыльнулся. — Ты говорила, что дети дразнили тебя и называли «Джуэллин», когда ты была маленькой?

— И за это их били по яйцам, — заметила мама. — Ты бы не стал называть меня Джуэллин, правда?

— Я точно назову тебя Джуэллин, если ты это сделаешь, мам, — рассмеялся я, прижимая себя к ней. — Если тебе нравится эта идея, я предлагаю ее. Избавься от имени, которое никоим образом тебя не характеризует. Я продолжу дело Зейна, даже если ты предпочтешь быть Ллевеллиной.

— Я так сильно люблю тебя, Аарон, — вздохнула мама, прижимаясь своими губами к моим и нежно целуя меня. Мы целовались некоторое время, прежде чем она застенчиво улыбнулась мне. — Знаешь, есть еще одна вещь, которую мы должны сделать, прежде чем уснем.

Я моргнул, надеясь, что это не займет слишком много времени. — Что это?

Мама потянулась за чем-то и протянула мне бутылку вина. — Нашей целью было, чтобы ты трахнул меня этим, прежде чем мы ляжем спать. Даже если ты просто введешь и выпустишь ее из меня несколько раз, прежде чем мы отключимся, миссия выполнена, верно?

Я кивнул и слегка приподнялся, в то время как мама легла на спину и раздвинула ноги. Она мечтательно вздохнула, а я прижал горлышко бутылки с вином, которой разбил папе лицо, к ее губкам, поводил им вверх-вниз, прежде чем медленно ввести внутрь.

Мама слегка вздохнула и прижалась бедрами, а ее глаза все еще были закрыты.

Я ввел ее еще немного, и мама застонала, когда я достиг точки, где горлышко расширялось. Теперь в ней было добрых 10 или 15 сантиметров. Я начал медленно двигать ее взад и вперед, а мама замурлыкала, покачивая бедрами в ответ на движение бутылки. Боже, она выглядела такой красивой, лежа там, прижимаясь к ней своей киской. Ее грудь поднималась и опускалась, руки ласкали ее большие мягкие груди, а глаза были закрыты. Она наслаждалась испытываемым удовольствием. Она была такой… совершенной и ангельской.

— Можно, я заставлю тебя кончить, мам? — Мягко спросил я.

Она кивнула, не открывая глаз. — Если хочешь, детка. Мама никогда не скажет «нет». Никогда.

Это не заняло много времени, и мама, напрягшись и застонав, наконец, кончила прямо в бутылку, которая была моим оружием против отца. Возьми это, папа! Для меня в этом было что-то поэтичное. Это было очень правильно.

Я забрал у мамы бутылку вина, зная, что когда-нибудь мы добавим ее в наш интерьер — бутылку, которая освободила нас. Я отложил ее на тумбочку, а затем снова прижалась к маме, и мы оба удовлетворенно вздохнули.

— Свет… — сказала мама достаточно громко, чтобы система выключила свет в спальне. Стало темно и тихо. Я лежал, просто слушая ее дыхание и ощущая ее тепло. Стук ее сердца у своей груди. Это был идеальный момент.

— Спокойной ночи, Аарон, — пробормотала она. — Мамочка любит тебя.

— Спокойной ночи, Джули Ллевеллин, — тихо сказал я, целуя ее в лоб. — Я тоже тебя люблю.

Она улыбнулась, услышав, что я назвал ее девичью фамилию, и прижалась ко мне еще теснее, погружаясь в сон. Я еще немного подержал ее в объятиях, чтобы отвлечься. Неудивительно, что мои мысли были в основном о ней. О нашем будущем как семьи и как любовников. Было о стольком многом нужно подумать.

А как же тетя Трейси? А как же Клаудия и ее девочки? Мелинда из автосалона? Казалось, ко мне было приковано много внимания, и я не совсем понимал, что делать. Я не мог просто игнорировать все это и сосредоточиться на маме, потому что это могло привлечь внимание, если бы кто-нибудь начал ревновать. Мама только что получила потрясающее предложение о новой работе, поэтому я не мог думать как эгоистичный ребенок и захотеть уехать куда-нибудь подальше, бросив ее ради собственного блага. Это было похоже на моего отца. К черту все это.

Я бы справлялся с этим изо дня в день, присматривая за мамой, но и не игнорируя внешний мир. Это было опасно. Забыв, что никто не мог знать, никто не мог подозревать. Конечно, не без большого доверия и проверки, за исключением тети Трейси. Мой отец доказал, насколько осторожным мне нужно быть.

Терпение, Аарон Зейн. Сейчас есть столько всего, ради чего стоит жить. Ради чего жить и любить. Собирался ли я все испортить?

Не рискну.