Декабрь всегда был для меня проблемой.
Дедушка проводил весь месяц в нашем доме и уезжал через несколько дней после начала нового года, а это означало, что ему нужна была отдельная комната. Когда мы были детьми, каждый декабрь мы с сестрой делили одну кровать, а дедушке доставалась оставшаяся комната.
Когда мы стали подростками, этот давно заведённый семейный ритуал так и продолжался, но мы уже не были маленькими детьми, и на нас начало сказываться половое созревание.
Теперь же, когда мне исполнилось 19, а моей сестре — 18, всё стало… как-то по-другому.
— Следующее правило: в этом месяце НЕ дрочить, — потребовала Хлоя, оторвавшись от записей в своём телефоне и сверля меня своим взглядом.
— Не-а, не надо снова менять это правило! Мы же в прошлом году договорились, что я могу делать это через день, пока ты ходишь в спортзал, — ответил я, демонстрируя ей СВОИ записи.
— Ладно, только выбрасывай салфетки в мусорное ведро, — нехотя сказала она. — И я имею в виду, делай это прежде, чем я вернусь из спортзала, Мэтт.
Я согласно кивнул, и мы отредактировали наши записи.
— Не использовать мою спальню в качестве центра управления драмой, — выдвинул я следующее условие.
— Нашу спальню, — тут же подчеркнула она.
Да, правило номер 5 гласило, что в декабре спальня принадлежит нам обоим, хотя с этим я был не совсем согласен.
— Хорошо, договорились. В любом случае, в этом году у меня не было парня… и не будет, — Хлоя пожала плечами.
Я прищёлкнул языком, и она рассмеялась. Я забыл, что она была свободна, а это означало, что я только что зря озвучил это правило.
— Могла бы и сказать мне. Или это была ловушка?
— Я говорила тебе об этом 5 месяцев назад, идиот. Ты что, забыл? — Хлоя с ухмылкой постучала указательным пальцем по виску.
Ах да, тот случай. Теперь я вспомнил. Как тому парню удалось так сильно облажаться, я никогда не пойму.
— Вообще-то тебе лучше быть одной, — заметил я.
— Точня-яяк, — рассеянно протянула сестра, пробегая глазами свои записи. — Следующее правило: не смотреть, когда другой человек одевается.
И прежде, чем я успел запротестовать, она добавила, решительно вздёрнув свой нос:
— Я не собираюсь ходить в ванную и обратно со своей одеждой.
Я повернул голову и посмотрел в ту сторону, где она занимала бо́льшую часть комнаты шкафом, забитом её одеждой и здоровенным зеркалом, и скривился:
— Конечно.
Мы продолжали корректировку ещё с полчаса, добавляя новые правила и редактируя существующие, пока оба не остались довольны.
Этот список появился несколько лет назад, когда наши с сестрой индивидуальные требования стали слишком большими для моей — то есть, пардон, нашей — спальни, и совместная выработка компромиссов помогала нам обоим сохранить рассудок.
Не то, чтобы я был против присутствия там Хлои — нет, конечно, — но, знаете… целый месяц без возможности уединения иногда может оказаться сли-и-ишком длинным.
И вот, после всех согласований, мы оба сошлись посредине нашей спальни (причём Хлоя едва доставала мне до подбородка), посмотрели друг другу в глаза и с серьёзным видом пожали руки, скрепляя нашу сделку.
На следующий день начался декабрь.
*******
Первая ночь была немного неловкой, так как мы не привыкли… точнее, за целый год отвыкли спать в одной постели. К счастью, пару лет назад, когда я слишком быстро вырос за лето, наши родители купили мне большую кровать, так что мы могли спать в ней с комфортом.
Я забрался в постель ещё до того, как Хлоя закончила свои вечерние процедуры в ванной, и лежал там, просматривая свой телефон. Когда она вошла, мне пришлось отвернуться, чтобы она могла переодеться в пижаму.
Забавно, что правило «не смотреть» существовало из-за того, что мне ни в коем случае не разрешалось пялиться на сестру, в то время как сама Хлоя смотрела на меня, пока я переодевался. Хотя… ну, может, я тоже подсматривал за ней, просто она меня ни разу за этим не поймала.
Да ладно, разве можно было меня за это винить? Хлоя была великолепна, и вся та напряжённая работа, которую она проделывала над собой в тренажёрном зале, действительно была заметна, особенно впечатляюще отражаясь на её попке.
Чёрт возьми, у моей сестры была самая округлая из всех женских задниц, которые я когда-либо видел — такая большая и упругая, что…
Ах ты, чёрт! Вот и ещё одна проблема, связанная с тем, что нам с Хлоей приходилось спать на одной кровати: эрекция. Нет, даже не просто эрекция, а ЭРЕКЦИЯ! Теперь мне придётся ждать, пока она спадёт, прежде чем я смогу даже подумать о том, чтобы повернуться лицом к сестре.
Хлоя откинула простыню, чтобы забраться внутрь, но остановилась, как вкопанная. Лёжа спиной к ней, я знал, что она не видит моей торчащей проблемы, но моё сердце всё равно бешено колотилось.
— Кхм… В одних только боксерах? — странным голосом спросила она.
А, так вот что её остановило.
— Правило 32: я могу спать, как хочу, только не голым, — ответил я, не оборачиваясь.
Хлоя что-то недовольно пробурчала, но всё равно забралась в кровать, и я выключил свет.
— Приятных снов, старший брат, — донеслось до меня с другой стороны кровати.
— И тебе, сестрёнка.
*******
Как всегда, когда на следующее утро мы проснулись, Хлоя оказалась лежащей спиной ко мне, а я обнимал её, крепко прижимая к себе.
Мы не знали, почему так происходило, и даже вели подсчёт этих ночей, чтобы я мог доказать, что делал это не нарочно. Но, тем не менее, каждое утро в декабре, на протяжении многих лет, мы с Хлоей просыпались вот так — двумя ложечками и в обнимку.
Должен признать, это были довольно приятные ощущения, полные удобства и безопасности. Я зарывался носом и купался в запахе её волос, который мне безумно нравился
А она всегда каким-то полусонным, но таким милым движением притягивала поближе мою руку, чтобы я мог крепче обхватить её, и, словно облаком, окутать своим мускулистым братским телом маленькую фигурку младшей сестрёнки.
*******
На следующий день, ближе к вечеру, произошли некоторые изменения.
— Новое правило: я могу спать, как захочу, если только я не голая, — объявила Хлоя, прежде чем начать переодеваться.
— Вообще-то мы можем изменить правило 32, — предложил я, а затем вопросительно посмотрел на неё. — Но… с чего вдруг?
— Здесь слишком жарко! — капризно надув губы, заявила она. — Вчера я обливалась по́том в своей пижаме.
— Да, в этом году не так холодно, — согласился я. — Ну, так а что тогда ты наденешь? Ты — не я, и спать топлесс для тебя входит в понятие «голая», так что извини.
Хлоя покачала головой из-за этой политики двойных стандартов и некоторое время рылась в одежде, придирчиво ища что-нибудь подходящее, прежде чем взяла футболку.
И это была МОЯ футболка. Та самая, что была на мне в этот день. Я был весьма удивлён подобным выбором.
— Чего уставился? Не смотри на меня так, — оправдываясь, сказала сестрица. — Она большая и прикроет меня.
— Ну, хотя бы какое-нибудь нижнее бельё? — промычал я. — Пожалуйста?!
— Трусики, — милостиво пообещала она и кивнула, подтверждая своё решение. — Я не могу спать в лифчике.
Я закатил глаза, обдумывая это, но не смог найти возражений.
— Договорились.
— Отлично! — она едва не подпрыгнула, а потом сморщила свой носик и понюхала мою футболку, на что я вопросительно выгнул бровь.
— Ура, пахнет тобой! — расплывшись в улыбке, довольно заявила она.
Хм. Это… эти её слова заставили моё сердце пропустить удар, а потом заколотиться. Почему Хлоя так много улыбалась? Я отвернулся, чтобы она могла переодеться… и уж точно это было не для того, чтобы скрыть моё покрасневшее лицо.
*******
Когда следующим утром Хлоя встала с кровати, у меня округлились глаза. Да, говорят, что девушка, одетая в одну лишь только твою футболку, выглядит невероятно сексуально, и в этом я теперь мог убедиться сам.
Видеть, как ткань ниспадала и рельефно обрисовывала грудь сестрёнки, а затем спускалась ещё ниже, на попку, своим краем совсем чуть-чуть прикрывая её округлые булочки… Это было что-то поистине магнетическое и почти сверхъестественное.
Она оглянулась на меня посреди своей энергичной утренней растяжки.
— Что-то случилось?
— Н-нет, ничего, — пробубнил я, отворачиваясь.
— Хмм…
*******
День пролетел быстро, и той ночью я вдруг проснулся, сам не зная, почему. Судя по часам, светившимся электронными цифрами на столе в дальнем конце комнаты, прошло около часа после того, как я выключил свет.
К моему удивлению, я, как обычно, обнимал Хлою, прижавшись к ней сзади в позе ложки, поэтому не шевелился и не издавал ни звука, и уже готов был снова погрузиться в сон.
Но тут я обратил внимание, что сама Хлоя не спала. И как же я понял, что моя сестра не спит?
Со своей точки обзора я заметил, как одной рукой Хлоя прижимала мою футболку к своему носу, в то время как другая рука была опущена вниз и ритмично двигалась между её ног. Моя футболка оказалась задранной вверх, собравшись гармошкой у неё на талии, и, как я ни вглядывался, я не мог разглядеть на сестрице никаких трусиков.
О да, и ещё она медленно потиралась своей большой задницей о мой возбуждённо торчащий член, отделённый от её округлых ягодиц только тонкой тканью моих боксеров.
Ого! Это было то, чего я никак не ожидал увидеть или испытать.
Моя младшая сестра мастурбировала прямо в моей кровати — тьфу ты, в нашей кровати! — пока думала, что я сплю.
В эти минуты я даже не мог полностью осознать происходящее; всё, на что хватило моего благоразумия — это не двигаться и не издавать ни звука, даже несмотря на то, что внутренне я страстно желал бы внести свой активный вклад в то, что она сейчас проделывала своей горячей обнажённой попкой.
Следующие несколько минут были одними из самых мучительных в моей жизни, поскольку я никогда не был так близок к тому, чтобы кончить прямо в свои трусы, которые мой одеревеневший ствол натянул так, что они едва не трещали по швам.
В конце концов, Хлоя уткнулась лицом в сгиб локтя, зажав рот и подавляя глухие стоны, пока её гибкое тело сотрясалось в длительных разрядках оргазма.
Ох, и нихуя ж себе!
Перестав через какое-то время дрожать и пыхтеть, как ёжик, Хлоя, осторожно извиваясь, натянула мою футболку обратно на свою задницу, после чего, равномерно засопев, уснула, и я тоже заставил себя успокоиться и вскоре заснул.
Возможно, такое случилось всего лишь один раз. Ну да, конечно, больше она так не поступит. Стопудово.
Итак, я не собирался обращать внимания на этот случай и, тем более, вспоминать о том, что произошло в ту ночь.
*******
Она делала это каждый раз в течение следующих трёх ночей. И каждый раз я просыпался оттого, что Хлоя, расположившись спиной ко мне, надрачивала свою мохнатку и одновременно елозила выпяченным задом по моему члену.
А по утрам после этого она лучезарно улыбалась, вся светясь, как комочек счастья.
Я же по-настоящему страдал, даже не имея возможности подрочить, и мне приходилось каждый раз останавливать себя, когда непристойные мысли и картинки одолевали моё возбуждённое сознание. Ведь Хлоя была моей сестрой, чёрт возьми! Думать о том, что она красивая юная девушка, было нормально, а вот дрочить, фантазируя о ней, — нет. Это было… ну… неправильно.
И всё же, она поступала со мной гораздо хуже, не так ли?
Я размышлял над этим вопросом часами и стал замечать, что в течение дня начинаю смотреть на неё по-другому.
То, как Хлоя двигалась, улыбалась, отвечала на мои шутки, или как она была сосредоточена на книге, которую читала днём — всё это стало казаться мне чем-то волшебным, потусторонним. Каким-то образом я перестал воспринимать её просто как свою младшую сестру и начал видеть в ней молодую и очень привлекательную женщину.
И это осознание словно перещёлкнуло внутри меня некий невидимый, но очень важный переключатель.
*******
С трудом дождавшись очередного вечера, я забрался в кровать, и на этот раз я был без трусов. Да, я нарушил правило 32. Волновало ли это меня? Нет. А как отреагирует на это Хлоя, когда обнаружит? Этого я не знал, но… решил рискнуть и готов был поспорить, что она не будет жаловаться на нарушение конвенции.
Кроме того, я предусмотрительно не снял боксеры полностью, а только изогнулся каралькой и приспустил их под простынёй до лодыжек. Ну… на всякий случай, если мне понадобится оправдаться — тогда я скажу, что они каким-то образом соскользнули, пока я спал. Никогда не нарушай правила, не имея запасного плана!
В ожидании сестры моё сердце ускоренно отбивало свой ритм, и я чувствовал, как кровь прилила к моему лицу, и ещё быстрее — к члену, но я заставил себя успокоиться, когда Хлоя, наконец, вышла из ванной.
Перекатившись набок и уставившись в стену, я замер на постели спиной к ней, представляя, как она сейчас раздевается догола, натягивая на себя мою футболку.
Через минуту Хлоя скользнула под простыню, мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я, протянув руку к тумбочке, выключил лампу. На сей раз я не заснул, вместо этого заставив себя бодрствовать, делая при этом самый убедительный вид, что сплю, как убитый.
Спустя примерно полчаса Хлоя приступила к своим обычным ночным делишкам.
— Мэтт..? — тихонько позвала она.
Я не ответил, оставшись лежать животом вверх, стараясь сопеть равномерно и со всем присущим мне артистизмом притворяясь спящим. Хлоя ещё несколько раз шёпотом окликнула меня, пока не убедилась, что я заснул.
Затем я почувствовал, как она взяла меня за руку и начала притягивать к себе. Так вот, значит, каким образом я всегда оказывался на боку, крепко обнимая её? Маленькая плутовка всё это время проделывала этот трюк сама!
Я позволил ей перевернуть себя набок, стараясь при этом не выглядеть слишком нетерпеливым или слишком медленным. В конце концов, я снова оказался прижатым к ней в позе ложки, и она стала елозить и извиваться всем телом, пока не устроилась поудобнее.
В этот момент я открыл глаза, зная, что хитрюга-сестрица не может меня видеть, поскольку находилась ко мне спиной.
Следующее, что сделала Хлоя — это привычным движением задрала надетую на ней футболку, оголив попку, и, выпятив свои сдобные булки, слегка подалась назад, прижавшись ими ко мне.
Я услышал, как она ахнула, почувствовав, как уже возбуждённый член коснулся её задницы, впервые без какой-либо разделявшей нас одежды. Хлоя покрутила попкой, устраиваясь поудобнее, пока мой стержень не упёрся ровно в щель между её ягодицами.
— О-оо, бляяааа, — шёпотом выдохнула она, наполовину застонав.
Мне пришлось сдерживаться, чтобы не выдать себя раньше времени, а также, чтобы просто не наброситься на неё.
Мне не пришлось долго ждать, потому что Хлоя, не теряя времени, начала двигать своей попкой, насаживаясь на мой ствол. Руки сестры переместились на своё обычное место: одной она ласкала себя между ног, а другой прижимала мою футболку к своему носу.
Если в предыдущие ночи мне было тяжело, то чувствовать сейчас, как мой член гладко скользит, зажатый между двумя её упругими полужопиями, было сущим адом на земле. Ну, скорее, раем, но поскольку я не мог просто трахнуть свою младшую сестрёнку прямо здесь и сейчас, мне пришлось притворяться, оставаясь неподвижным в течение пары минут, пока она быстро приближалась к оргазму.
Делая вид, что нахожусь во сне, я незаметно добавлял небольшие толчки то тут, то там, что вызывало у Хлои приглушённые стоны, и прижимал её всё ближе к себе.
В конце концов, я почувствовал явные признаки того, что она вот-вот достигнет кульминации… и, издавая стоны и сотрясаясь всем телом сильнее, чем в предыдущие ночи, моя сестра кончила.
Это было уже слишком для меня, и, как бы я ни старался, я не смог остановить то, что произошло дальше. Я почувствовал, как мои яйца поджались, а член, словно на иголочках, запульсировал, и через секунду заряд густой спермы вылетел из него и обрызгал спину и ягодицы моей сестры.
Я услышал, как Хлоя ахнула и снова застонала, ощущая, как струя за струёй моя сперма выплёскивалась из дёргающегося ствола, растекаясь по её телу.
Уфф… Чёрт, это было горячо!
Несколько секунд спустя ладошка Хлои пробралась между нашими телами, зачерпнув немного спермы, разбрызганной по её спине. Сестра поднесла её к лицу, дважды понюхала, а затем облизала дочиста, проглотив всю белёсую липкость, что блестела на ней.
Моё желание выебать младшую сестрёнку до потери сознания росло. Точно также, как заодно с похотью снова начал расти и крепнуть мой оживающий болт.
Вместо этого, пытаясь по-прежнему выглядеть мирно спящим братом, я на самом деле заснул прямо там, у входа в райские врата, с членом, плотно зажатым между пышных, обспусканных булок моей сестры.
*******
На следующее утро я проснулся и обнаружил свои трусы натянутыми на бёдра, а это означало, что Хлоя сделала это сама после того, как я заснул на самом интересном месте. Интересно, что позже, в течение дня она никак не показала, что видела меня без трусов.
Решив сделать следующий логичный шаг, я тем вечером не стал вовсе заморачиваться какими-либо манипуляциями со своими боксерами, а попросту залез в постель совершенно голым.
Хлоя повторила свою дрочильную процедуру ещё разок, и через полчаса после моего предполагаемого «мертвецкого сна» она опять тёрлась жопой об меня, пока мой член снова прочно не застрял между её ягодицами.
Я позволил ей пошвыркать свою пещерку двумя пальцами в течение одной или двух минут, после чего начал потихоньку поддавать тазом навстречу, при каждом движении её задницы. Сестрица в своём возбуждении, казалось, ничего не замечала, но всё равно с каждой минутой стонала всё сильнее и чаще.
В какой-то момент я медленно снял и отвёл свою руку, которая до этого обнимала её тело, а затем моя ладонь коварно прокралась под задранную выше талии футболку. Когда через пару секунд я быстро схватил Хлою за грудь и сжал пальцами сосок, у неё перехватило дыхание.
Она замерла. А я — нет.
— Не останавливайся, — прошептал я ей прямо в ухо, продолжая скользить членом между её булочек и мацать правую грудь сестрички.
Постепенно Хлоя расслабилась и снова начала, выгибаясь, толкаться своей попкой.
— Ты… знал? — пробормотала она.
— Несколько ночей назад я проснулся оттого, что ты делала это, — ответил я, просовывая вторую руку и начав доить пятернёй её другую грудь. Хлоя благодарно застонала.
— Прости, я… Я просто не могла остановиться, — выдохнула она, вращая своей задницей.
Я дотянулся и поцеловал её в щёчку.
— Тебе не за что извиняться, сестрёнка.
Я немного отодвинулся назад, после чего протолкнул свой член под другим углом, и Хлоя, почувствовав это, слегка раздвинула бёдра. Набухший ствол проскользнул между её ног, и я, наконец, ощутил, насколько мокро у неё там всё было, когда головка члена, продвигаясь вперёд, немного раздвинула её половые губки, а затем упёрлась в руку Хлои.
Подушечки пальцев сестры немедленно ощупали мою скользкую шишку, мягко пожимая её, пробежались по стволу и добрались до яиц, поиграв с ними. Мы оба застонали от моей новой позы, и я начал ездить членом взад-вперёд по влажному междуножью — от ануса до губок, дразня её. Конечно, Хлоя долго не выдержала этой сладкой пытки.
— В-вв..нутрь… по..жааа..луйста, — взмолилась она, с трудом переводя дыхание.
Я нацелил готовый к проникновению хуй под нужным углом и подался вперёд. Сестра, раздвинув губки пальцами, помогла мне вставить его в себя, и вот уже мой ствол проник в её юную гостеприимную пиздёнку.
Мы оба стонали, а я продолжал медленно толкаться, погружаясь всё глубже в её девическое лоно, раздвигая там что-то мягкое, скользкое и пышущее жаром, пока не вошёл в её влагалище до самого конца.
Охуеть, я был внутри моей младшей сестры!! Тугие, тёплые стенки её киски плотно обхватили мой невероятно счастливый член.
— Уфф, бляяа-адь… Ты и правда мой старший… и такой действительно БОЛЬШОЙ брат, — пошутила она, и я рассмеялся.
— Просто скажи мне, когда я смогу начать, — пропыхтел я.
Хлое потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к моим размерам и кивнуть. После этого я уже не терял времени зря. Для начала я медленно вытащил свой член, остановившись, когда внутри осталась одна только головка, затем так же медленно вошёл в уютную пещерку, пока не заполнил её полностью.
Я продолжал в том же духе, целуя сестрёнку в шею и массируя пальцами её отвердевшие соски, пока она стимулировала свой клитор. Хлое пришлось прикусить мою футболку, чтобы сдержать свои стоны и не выдать нас.
С одной стороны, мне хотелось слышать её страстные стоны и крики, пока я буду трахать её, но с другой стороны… наши родители и дедушка находились совсем недалеко, и мы не могли рисковать быть пойманными.
Я переместил руку с её возбуждённо торчащих сосков на бёдра, притягивая их поближе и ускоряя свои толчки. Звуки шлепков моих бёдер, ударяющихся о красивый, идеально круглый зад сестры, наполнили комнату, пока мой колом стоящий член непрерывно таранил тугую киску моей младшей сестры.
Прошло совсем немного времени, и Хлоя, резко дёрнув задом и насадившись до упора на мой ствол, затряслась в оргазме, зажав рот одной рукой и глухо подвывая. Я почувствовал, как будто фонтанчики тёплой водички начали брызгать изнутри на мой вздувшийся хуй.
К сожалению… или к счастью, ошеломляющее ощущение того, как упруго растянутая пиздёнка Хлои спазматически сжимается вокруг моего члена, стало слишком сильным для меня, и проникнув последним и самым длинным толчком ещё чуть глубже в её лоно, я начал спускать в свою сестру, наполняя её девичье влагалище горячим семенем.
— А..ааа… с-ссуу-кка..ааа! — прохрипел я, обхватив руками её сиськи и содрогающийся живот, и продолжая выстреливать обильными порциями спермы глубоко внутрь неё.
Ошеломлённая взаимной силой наших оргазмов, она мелко дрожала под моей хваткой, оставив в покое свой клитор, пока мой член орошал зарядами братского семени такую сладкую пизду Хлои.
Когда мы оба успокоились и восстановили дыхание (а мой хорошо потрудившийся хуй всё ещё оставался внутри неё), Хлоя, наконец, убрала руку от своего рта и выплюнула часть моей футболки, которая послужила ей импровизированным кляпом.
— Эт-то было… просто… ох..хуенно, — прерывисто произнесла она, тяжело дыша.
— Ага, — согласился я.
Я положил руку на её вздымающийся живот, ласково поглаживая его. Другой рукой я перебирал её взъерошенные волосы.
— Ты… кончил внутрь? — спросила она, хотя я был уверен, что она наверняка почувствовала, что я так и сделал.
Тем не менее, когда она задала вслух этот вопрос, меня вдруг охватила паника.
— Я… я действительно… О, чёрт… нет, — в смятении промямлил я.
— Всё в порядке, Мэтт, я в безопасности, — прижавшись щекой к моей руке, успокоила она меня.
Я же лишь на секунду представил, как моя младшая сестрёнка беременеет от меня, и мой член от такой картины тут же подскочил… но я знал, что к этому мы ещё не готовы. В конце концов, это был наш первый по-настоящему жаркий раз вместе.
Однако Хлоя ощутила, как мой кол внутри неё снова начал расти и деревенеть, и, наконец, оглянулась на меня глазами, полными неутолённого голода.
— Второй раунд? — утвердительно спросила она.
Чёрт побери, конечно же, да! Шлёпнув её по персиковому заду, я с влажным чавкающим хлопком извлёк член из киски сестры и встал на колени. Перевернув Хлою на спину, я широко раздвинул её ноги и посмотрел на неё сверху.
Она всё ещё прижимала к лицу мою футболку, пряча свой взгляд от меня, словно до сих пор стыдилась нашей близости.
Как это мило!
Я приставил свой вновь восставший и готовый к подвигам штырь к её щёлке, а затем одним длинным толчком вогнал его внутрь. Хлоя застонала, но теперь моя футболка чуть опустилась, и я мог видеть её блестящие глаза.
Когда я вошёл в её туннель полностью, я практически лёг на сестру, пока наши носы едва не коснулись друг друга. Она позволила моей футболке соскользнуть с её покрытого мелкими бисеринками пота лица, которое, оставшись без прикрытия, залилось румянцем.
Увидев её полуоткрытый рот, я сразу же впился в него. Мои губы встретились с влажными припухшими губами Хлои, и мы начали жадно целоваться, толкаясь, танцуя и сплетаясь языками. Одновременно я стал двигать бёдрами, медленно входя и выходя из неё.
Хлоя запустила руки в мои волосы, постанывая мне в рот, пока я неторопливо трахал её. Ну, не совсем трахал… это было больше похоже на…
— Я люблю тебя, — выпалил я, прерывая наш поцелуй.
Её широко раскинутые бёдра вздрагивали, когда мой хуй, счастливейший из всех хуёв, продолжал заботливо трудиться над превращением моей очаровательной юной сестрёнки в страстную женщину.
— Я тоже люблю тебя, Мэтти, — прошептала она.
Несколько долгих секунд мы смотрели друг другу в глаза, а затем снова слились губами, растворившись в этом долгом и сладком поцелуе.
Когда я разомкнул этот медовый плен, нам потребовалось некоторое время, чтобы восстановить своё дыхание. Затем сестра обхватила ладошками мою голову, закинула ноги мне на спину и посмотрела на меня другим взглядом, полным похотливого желания.
— А теперь трахни меня, братец. И сделай это жёстко, — потребовала она.
Я улыбнулся, опёрся на локти, приподнял бёдра вверх и одним сильным толчком глубоко вошёл в её хлюпнувшую дырочку.
— Да-ааа! — простонала она. Я повторил это снова, медленным и глубоким проникновением. — Быстрее, — проворчала Хлоя снизу.
Я прибавил темп, вытаскивая и снова вгоняя член обратно, глубокими и долгими толчками заполняя тугую киску младшей сестры.
Мы оба стонали, пока я продолжал входить и выходить из неё, её пальцы вцепились ногтями в мою спину, а лодыжками Хлоя словно нетерпеливо пришпоривала мой зад, вжимая меня между своих ног.
— Д-давай, Мэтт… вот так, дааа… продолжа..аай, — стонала она, прежде чем я наклонил голову и снова засосал её губы.
Мы продолжали в том же духе ещё некоторое время, и я напористо, с энтузиазмом сношал младшую сестричку, не переставая страстно целоваться с ней. Время от времени её тело выгибалось, приподнимаясь навстречу моему, но тут же падало обратно, вбиваемое моими энергичными ударами сверху вниз.
Комната наполнилась ритмичными звуками шлепков кожи о кожу, к которым присоединились наши стоны, вздохи и запалённое, сбивающееся дыхание, как у бегунов.
Я подумал, что нас могут услышать снаружи, но прямо сейчас мне было всё равно. Всё, что меня волновало — это одна лишь Хлоя, моя прекрасная сестра, и то, как сильно я её люблю.
А ещё — как сильно и максимально долго я хочу продолжать трахать её.
Но… я ведь не железный, и не мог сдерживаться вечно… да и Хлоя тоже.
— Я… уже… близко, — с трудом произнёс я между вдохами.
Она кивнула.
— И я… я тоже…
— Я хочу кончить… глубоко внутри тебя… — простонал я, практически лёжа на ней и продолжая вколачивать свой ствол в эластичную киску сестры одними только ударами таза. — Ох, бляяадь, как… как хорошо-оо… а ты… ты этого хочешь?
Хлоя хрипло, по-животному застонала и обхватила меня ногами, сомкнув их на моей спине. В её бездонных глазах читался неудовлетворённый похотливый голод.
— Кончи в меня, большой брат, — прорычала она. — Наполни меня… до краёв!
— Чёрт, даа, я наполню тебя! Я хочу выебать… и… с-ссуу-к-кааа… оплодотворить свою младшую сестру!
Хлоя выгнулась и напряглась, как струна, когда её захлестнул оргазм, волной пронзивший всё её тело, до самых скрюченных пальчиков ног. Её тесное влагалище, спазмируя, сжало мой член, побуждая его чувствительные рецепторы к выбросу семени, и моя собственная кульминация последовала через несколько кратких мгновений.
С последним, самым сильным толчком сперма хлынула из разбухшей головки вглубь вагины Хлои, быстро наполняя её. Одна за одной, белёсые вязкие струи спермы выплёскивались на стенки влагалища и матку, пока мой хуй вздрагивал, закачивая всё новые и новые порции спущёнки в гостеприимное лоно моей сестрёнки.
Хлоя издала долгий тихий стон, благодарно принимая этот братский дар любви, расслабленно опускаясь на постель и всё ещё дрожа в оргазменном блаженстве.
Я хотел… нет, нуждался в том, чтобы расслабиться, как и Хлоя, но не оставаться распластанным на ней. Не желая выскальзывать из её уютной пещерки, пока мы оба кайфовали, нежась после полученных оргазмов, я крепко прижал её тело и сам перекатился на спину, снова притягивая оказавшуюся теперь сверху сестрёнку к себе.
Я нежно поглаживал, лаская, её руки и лицо, а мой член всё ещё оставался в её мокрой и липкой от спермы пиздёнке, и она каплями и сгустками вытекала наружу, расползаясь потёками по моему лобку и яйцам.
— Охуе-еенно… — наконец, томно выдохнула она.
— Ага, — снова согласился я.
Её великолепные глаза, в глубине которых плескалось лукавое озорство, смотрели на меня, а пальцы зарылись в мои влажные волосы, любовно их перебирая.
— Слушай… давай изменим правило 32, чтобы мы могли ложиться в постель голыми, — озвучила она новую поправку к нашим прежним договорённостям.
Я рассмеялся.
— Мой член глубоко в тебе, а ты говоришь о правилах?
Слегка прикусив нижнюю губу, она продолжала смотреть на меня со всей серьёзностью.
— Да, — сказала она.
— Согласен, — тут же отреагировал я.
— И нам нужно будет добавить новые пункты для всего, что мы собираемся делать… здесь, — добавила Хлоя, проведя руками вокруг нас и хлопнув ладонями по простыням
При этих словах мой дрын внутри неё дёрнулся, отвердел и немного вырос, а я приподнял бровь.
— Для всего? — переспросил я. — Что ты имеешь в виду?
Её губы изогнулись в многообещающей улыбке.
— Я имею в виду всё, братик. Абсолютно ВСЁ, — промурлыкала моя сестра.
*******
Следующим утром я проснулся от минета — первого из многих… очень многих, которые со временем Хлоя научилась делать просто первоклассно.
Этот декабрь, оказавшийся в итоге таким замечательным, подходил к концу, и теперь его дни, а особенно — ночи, летели для нас с Хлоей с головокружительной скоростью…
А когда он закончился, в новогоднюю ночь мы с сестрой продлили действие обновлённых правил на весь следующий год.
Единогласно.
Всё начиналось достаточно невинно. Всего лишь пара мимолётных улыбок, несколько долгих взглядов вослед…
Мы проходили мимо друг друга в коридоре, и я оглядывался, наблюдая за танцующим покачиванием её бёдер, которое, как я был уверен, демонстрировалось специально для меня.
Я был на кухне и пил воду, обнажённый до пояса, а она останавливалась у входа и, не говоря ни слова, рассматривала меня. Если я ловил на себе её взгляд, она просто улыбалась, смотрела ещё немного, а потом уходила.
А когда она, обернувшись, застукала меня, пялящимся на её шикарную задницу, я… ну, я тоже улыбнулся.
Кстати, я говорю о своей маме и о том, что происходило этим летом. Мы с сестрой вернулись домой после окончания занятий в университете и проводили лето в нашем старом, родительском доме.
Я никак не мог понять, что случилось с моей мамой и почему она вдруг стала так странно относиться ко мне. Точно также, как я не знаю, что стряслось со мной самим, когда я ответил ей взаимностью.
Ну ладно, ХОРОШО! Я знаю — это моя мама. Я не должен думать о своей матери в подобном ключе. Ну… я имею в виду, как о ком-то, к кому я могу испытывать сексуальное влечение.
Но… это произошло. Постепенно я начал видеть в ней ту притягательную женщину, которой она была. Всё происходило постепенно, почти незаметно. Пока однажды не случилось «это». Хотя, повторяю, я не знаю, как это началось.
Всё, что я знаю — это то, что ситуация между нами обострилась. Потом накалилась… и взорвалась. И это случилось очень быстро.
Нет, это были не поцелуи в щёку, хотя они стали более частыми и длительными. И не крепкие объятия, когда я чувствовал, как пышная мамина грудь прижимается к моей груди, а мой нос зарывается в её золотистые локоны, источающие знакомый запах духов.
Нет, ситуация обострилась, когда отец и моя сестра уехали на выходные. Мой дядя пригласил их в свой коттедж на озере, чтобы порыбачить в уединении, а такое времяпрепровождение ни маме, ни мне никогда не нравилось, поэтому они оставили нас дома, а сами отправились в путешествие.
Они выехали рано утром в субботу, пока мы ещё спали, предварительно забив машину всем необходимым оборудованием и аксессуарами для рыбалки. В большом доме остались лишь мама и я.
Дома у нас был бассейн, которым все мы часто пользовались, и жаркая субботняя погода просто умоляла меня искупаться. Что я и сделал, надев свои свободные шорты. Лениво проплыв пару кругов и совершив несколько акробатических прыжков с трамплина, я вылез из воды и расположился в шезлонге, решив немного позагорать.
Краем уха я услышал, как открылась задняя дверь, и глянул туда, перекатив голову вбок и рукой прикрыв глаза от солнца. Из двери на лужайку вышла мама, и… мои глаза расширились, а челюсть отвисла.
Для женщины чуть за сорок она была чертовски хороша, хоть я прекрасно знал это и раньше. Но сейчас, когда она, выпрямив спину и грациозно ступая, шла к бортику бассейна, она была не просто «чертовски хороша». Она выглядела охренительно сексуальной леди, горячей, как само солнце.
Никакой мешковатой домашней одежды, никакого скучного «бикини обычной домохозяйки», никакого цельного «семейного» купальника.
То, что было сейчас надето на моей маме, больше походило на пучок крошечных чёрных верёвочек, пытающихся скрыть то, что было в зрелой женщине важнее всего. Эти узкие полоски пересекали её тело и соединялись в крохотные треугольнички, которые едва прикрывали всего три места: оба её выпуклых соска и рельефно обтянутые тонкой тканью гениталии.
Мама по-королевски прошествовала по траве через лужайку, её длинные ноги быстро преодолели расстояние от двери до меня, где она расстелила на траве широкое полотенце рядом с моим шезлонгом.
— Наслаждаешься… — небольшая пауза, -.. .погодой, Мэтти? — спросила она, и её чувственные, слегка подкрашенные губы изогнулись в лукавой улыбке.
Я сглотнул комок, застрявший в горле, и мои уши, возвращённые к реальности звуком её голоса, снова обрели способность слышать.
— Что… а-аа, ну да, мам, — с небольшой хрипотцой пробормотал я.
Её глаза неторопливо блуждали по моему телу, рассматривая широкую грудь, мускулистые руки и упругий, накачанный пресс. Да, я пролил немало пота в тренажёрке, работая на такую фигуру, и теперь кто-то… не-ет, не просто кто-то… МОЯ МАМА! — наслаждалась видом моего многочасового тяжёлого труда.
— В доме как-то пустовато без наших двух «рыбаков», и я увидела, как ты делаешь несколько кругов в бассейне, поэтому решила присоединиться к тебе, — сказала она, присаживаясь сбоку на шезлонг. — Ты ведь не возражаешь, правда?
— Конечно же, нет, — ответил я.
Ну, ещё бы я возражал! Даже наоборот!!
«Пожалуйста, мам, присоединяйся ко мне почаще, если будешь надевать такой классный наряд, как сейчас» — вот те слова, которые я хотел бы выпалить, но… конечно, не осмелился, ведь это была моя мама. А не какая-то случайная залётная красотка.
Мама улыбнулась, быстро сбросила туфли, изящно опустилась на колени и легла ничком на полотенце, подставив свою спину, по-прежнему стройные, как у юной девушки, ноги и… ну, и всё остальное солнечным лучам.
А у меня ёкнуло сердце и перехватило дыхание, когда я увидел, что её крошечное мини-бикини действительно ничего не прикрывало сзади. Топ держался на одной маленькой завязочке, а другая узкая верёвочка, вокруг талии, сходилась на крестце, а затем ныряла вниз и казалось, исчезала в тёмной расщелине между маминых великолепных округлых ягодиц.
— Сегодня так жарко, — томно произнесла мама, повернув голову и глядя на меня снизу вверх. — Не мог бы ты, милый, намазать маму кремом от загара? — попросила она, помахав бутылочкой в поднятой вверх руке. — Пожалуйста.
— Конечно, — спохватившись, я выбрался из шезлонга и схватил флакон.
Теперь, возвышаясь над ней, у меня был отличный вид на её практически обнажённую спину и аппетитно пышную попку, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы напомнить себе, что передо мной лежит моя мама.
МОЯ МАМА. Моя красивая, сексуальная мама, на которой сейчас почти ничего не было.
Мои руки слегка задрожали, когда я шагнул поближе и опустился на колени у её длинных и стройных ног. Моя голова была опущена, а взгляд прикован к её лодыжкам, и я не смел поднять глаза и взглянуть немного выше — туда, где мамины бёдра сходились вместе. Я знал, что я увижу, если посмотрю на это укромное местечко, но не знал, готов ли я к этому.
Я открыл бутылочку и выдавил немного солнцезащитного крема на нижнюю часть маминых ног, а затем начал растирать его по молочно-розовой коже круговыми и продольными движениями ладоней. Я постарался обработать каждый сантиметр её гладких ног, по крайней мере, те их части, до которых мог дотянуться в этой позиции.
Через пару минут мои руки двинулись вверх по упругим бёдрам, забираясь всё выше и выше, пока у меня не осталось другого выбора, кроме как уставиться на задницу мамы.
Да-ааа… это была великолепная, идеально-круглая попка, о которой явно заботились, и её вид вблизи оказался ещё более потрясающим. А выбранное мамой микро-бикини действительно абсолютно ничего не скрывало, видна была лишь тонкая чёрная верёвочка, исчезающая между выпуклых, гладко-бархатистых ягодиц.
По мере того, как мои руки поднимались всё выше, мама слегка шевелилась и понемногу раздвигала ноги, чтобы дать мне лучший доступ к задней поверхности её бедер, и, клянусь, я услышал, как она издала тихий стон, когда мои пальцы, энергично втирающие маслянистый крем, почти добрались до её чуть покачивающихся задних полушарий.
— Хм-мм… у тебя такие приятные прикосновения, Мэтти, — довольно пробормотала из-под скрещённых рук, в которые уткнулась лбом. — Продолжай в том же духе, милый, у тебя отлично получается.
Я миновал её загорелые полупопия, не решаясь прикоснуться к этой волнующей части… пока.
Продвинувшись на коленях немного вперёд, я оседлал её ноги, обхватив их своими бёдрами с обеих сторон, и, выдавив из бутылочки ещё одну щедрую порцию крема, принялся за обработку маминой спины. Мои ладони начали описывать широкие круги от поясницы к бокам, а затем обратно, растирая, массируя и поглаживая её золотистую кожу.
— Ой, погоди-ка, — встрепенулась она. — Не хочу, чтобы у меня там осталась светлая полоска, так что позволь мне… — она выгнула руку, потянувшись за спину и распустила завязки своего топика.
— Вот так, — удовлетворённо вздохнула мама, возвращая руку обратно и снова прикладываясь к ней щекой.
Мама прикрыла свои глаза и расслабилась, а я снова сглотнул, но продолжил свои движения. Я выдавил новую порцию солнцезащитного крема ей на спину и двинулся вверх, на сей раз тщательно обрабатывая её лопатки, плечи и заднюю часть шеи.
Я видел, что блаженствующая мама просто млела от моего массажа, раз за разом издавая вздохи и стоны, полные удовольствия.
Чтобы дотянуться до её плеч, мне пришлось ещё больше податься вперёд и наклониться — так, что теперь я, можно сказать, практически сидел у неё на бёдрах. А это означало, что мои шорты, ставшие внезапно тесными, оказались в опасной близости от обнажённой задницы мамы.
И если я что-то чётко и осознавал, так это то, что мой член с каждой минутой, если не секундой, становился всё более твёрдым. От одного только вида распростёртой подо мной и почти голой мамы (если не считать тонких верёвочек, ничего практически не прикрывавших).
Так что я ни за что не позволил бы своим бёдрам, а тем более своему удлинившемуся стержню, конец которого упёрся в резинку шорт, прижаться к ней сверху. Мама ведь просто убьёт меня… неужто правда убьёт? Или..?
— Хм-м… Мэтти, ты забыл об одном местечке, — раздался её игривый голос, вырвавший меня из мучительных раздумий.
Она, словно кошка, выгнулась в талии, немного приподняв таз и выпятив попку, а затем покачала ей из стороны в сторону и подалась мне навстречу. Я отшатнулся назад, едва не подскочив на месте, но всё же сумел удержаться.
— Ты же не хочешь, чтобы я обгорела на этом безжалостном солнце… правда, Мэтти? — промурлыкала мама.
— Дааа… н-нет… конечно, нет, — запнувшись, выговорил я, сдвигаясь чуть ниже. Мой взгляд упал на оставшиеся без внимания нежные мамины ягодицы… я сделал глубокий вдох, втянув воздух через нос и облизал пересохшие губы. Затем мои влажные руки несмело переместились с маминой поясницы на её круглую, как апельсин, попку.
Не знаю, что со мной случилось, но я действовал, словно пребывая в каком-то тумане. Мои руки двигались сами по себе; они сжимали, хватали и разминали эти две мягкие, и в то же время упругие подушки её задницы.
Мои пальцы впились в румяную податливую плоть, раздвигая полушария в стороны — и вот, наконец-то, показалась спрятавшаяся в щели узкая полоска её бикини, пока я, нажимая и массируя мамин зад, продолжал втирать солнцезащитный крем всюду, куда мог достать.
В какой-то момент я добавил ещё одну щедрую порцию прозрачного крема и продолжил свой старательный массаж, буквально загипнотизированный видом её маслянистой, гладко перекатывающейся попки.
Я любовно оглаживал, усердно месил, захватывал обеими пятернями и отпускал эти налитые, подрагивающие холмы… краем уха я слышал доносящиеся слабые стоны мамы, но ничего не замечал. Всё, на чём я был сейчас сосредоточен, чем я был поистине одержим — это на волшебных ощущениях от её податливых, пухлых булочек.
В конце концов, я оторвал руки от её такой сладкой задницы, сам даже не зная почему, и поспешил поправить, как мог, свой одеревеневший член в шортах, чтобы мама, обернувшись, не смогла разглядеть на них явственно выпирающий бугор. Пока я этим занимался, она успела снова завязать верх купальника — к моему разочарованию.
— Там, это… сзади всё готово, мам, — доложил я, и, неожиданно, словно кто меня толкнул, добавил:
— Хочешь, я поработаю и над передней частью твоих ног?
О, чёрт, теперь я добровольно вызвался продолжить это головокружительное безумие. Не самый разумный выбор, учитывая моё… состояние, но под действием возбуждения я уже ничего не соображал.
— Да, я бы этого хотела, Мэтти, — ответила она, переворачиваясь на спину.
Воодушевлённый, я выдавил ещё порцию крема и намазал им её бёдра спереди, а она сама сделала то же самое с верхней частью тела. По мере того, как мои руки продвигались всё ближе и ближе к её промежности, туго обтянутой маленьким чёрным кусочком материи, мама снова начала постанывать, а моё сердце колотилось всё быстрее и быстрее.
— Обычно это делал твой папа, но… в последнее время он не уделял мне особого внимания, — произнесла она, заставив слегка вздрогнуть и вырвав меня из грёз, в которых я находился.
Я поднял на неё свой взгляд, а на моём лице отразилось беспокойство.
— То есть… значит… всё в порядке? — остановившись, в некотором замешательстве спросил я.
— О, конечно, не о чем беспокоиться. Вероятно, это просто мимолётное чувство, — сказала мама. — Но это заставляет женщину… скажем так, желать бо́льшего.
Мои щёки вспыхнули от этого признания.
— Э-ээ… д-да, я могу себе представить, — пробормотал я, закончив обрабатывать её ноги кремом, после чего откинулся назад, встал и перебрался обратно в шезлонг. Продолжавший железно торчать член доставлял мне при этом некоторый дискомфорт, но его состояние вроде бы скрывали свободные шорты.
— А ты… правда можешь, Мэтти? — после паузы спросила она, тоже закончив с верхней частью тела. — Потому что ты не помогал мне… в этом.
Мои глаза расширились, когда мама перешла из лежачего положения в сидячее, и её тяжёлые груди, колыхнувшись, натянули завязки топика и треугольнички ткани, едва прикрывавшие ареолы сосков.
— Чт..что ты имеешь в виду? — запнулся я.
— Да ладно тебе, милый, — улыбнулась она. — А как же тот «танец», которым мы с тобой занимались последние несколько недель, а, Мэтти? — мама многозначительно подняла бровь.
— О..! — выдохнул я, поняв, что она имела в виду.
— Вот именно, — усмехнулась она, вставая с расстеленного полотенца и снова сводя меня с ума тяжело качнувшимися сиськами. — Итак, Мэтти, ты почти месяц сводил меня с ума, а я сводила с ума тебя. Верно?
— Д-да…
— И теперь мы одни на все выходные.
— Ум-мгу… — промычал я, не в силах оторвать взгляд от выпяченных прямо передо мной маминых арбузных грудей.
«К чему она ведёт?» — мелькнула в закружившейся голове единственная мысль.
— А теперь ещё этот массаж… — выдохнула мама, проводя ладонями сверху вниз по бокам и бёдрам. — Мэтти, мальчик мой, я знаю, что это неправильно, но… Я больше не могу терпеть…
Она потянулась рукой назад, за спину, и в мгновение ока крохотный топик от бикини плавно скользнул вниз по её налитым грудям и упал на траву.
На этот раз моя челюсть отвисла по-настоящему. Мама же снова улыбнулась мне, подбоченилась, положив руки на талию, и её глаза заблестели.
А мои глаза пожирали её грудь, представшую передо мной во всём своём зрелом женском великолепии. Такая пышная, такая невероятно красивая! И её настоящее украшение — чётко очерченные широкие ареолы и конусы идеально розовых сосков, больше не скрытые маленькими чёрными треугольничками бикини, дерзко торчали прямо наружу.
— Мама? Но… мы… мы не можем, — пролепетал я, но в моих словах не было убеждённости.
Она шагнула вперёд и оседлала меня. Мои глаза всё так же были прикованы к её дивной груди, даже когда она уселась мне на ноги. Двумя пальцами мама взялась за мой подбородок и подняла мою голову, чтобы я мог посмотреть ей в глаза.
— Я знаю, — просто сказала она, а затем наклонилась и поцеловала меня в губы.
Это был совсем лёгкий, почти невинный поцелуй с её стороны, но он будто прорвал плотину. Я с жадностью впился в ответ в её губы, а мои руки скользнули по маминому телу, нетерпеливо исследуя её изгибы.
Она обхватила ладонями мои щёки, и наши губы переплелись в нежном поцелуе матери и её любящего сына. Случилось то, чего не должно было быть, но это произошло. Словно ударила молния, и прямо здесь и сейчас меня прошил электрический разряд. Нет, нас обоих.
Я ухватился руками за талию и притянул её к себе, и она, подавшись вперёд, упёрлась массивными шарами грудей в мою грудь, а своими бёдрами — в мой неистовый стояк. Мне больше не было никакого смысла его скрывать.
Из наших уст вырывались страстные стоны каждый раз, когда нам удавалось хоть на пару секунд оторваться друг от друга, чтобы отдышаться. А затем мы с новой силой впивались губами друг в друга.
Наши гибкие языки соприкасались, толкались и переплетались между собой. Так мы исследовали друг друга. Я провёл горящими ладонями вверх и снова вниз по её гладкому телу, ощущая мягкую плоть моей мамы.
Потом мои пальцы скользнули по изгибу её спины ещё ниже — туда, где она круто переходила в упругие полушария шикарной задницы, и одновременно сжали их, вызвав у мамы низкий грудной стон, почти рычание.
Она вцепилась в мои волосы и застонала громче, а её тело плотнее прижалось к моему. Я отпустил её зад, обхватил ладонью тяжеловесную мамину грудь и начал наминать её пальцами, ощущая, будто моя рука сжимает упруго накачанный резиновый мяч.
Наконец, я ущипнул её покрывшийся пупырышками, затвердевший сосок, и она взвизгнула, словно обожглась, а после снова застонала. Чёрт, моя мама была обалденно горячей штучкой!
Так продолжалось ещё несколько долгих минут, прежде чем наши губы разомкнулись, и мы, тяжело дыша, оторвались друг от друга. Я смотрел в её сияющие глаза — в них читалась страсть, жажда и… любовь. Та самая, идущая из сердца материнская любовь и нежность. И я знал, что во мне она видела своего любящего сына.
— Ты хочешь… — начала она, но тут я, не переставая натирать и оглаживать одну её грудь, прильнул губами к другому соску.
— О-о, так ты хочешь… Ум-мфф, как же давно это было… но это та-аак приятно, — промурлыкала она. — Соси, малыш… Соси мамину грудь…
Она подхватила объёмную грудь, к которой я присосался, снизу рукой и ещё больше выпятила её вперёд, как бы кормя меня ею.
Конечно же, я с энтузиазмом повиновался. Я с наслаждением лизал и активно посасывал набухший и покрасневший до малинового цвета сосок, слегка прикусывая его зубами, пока другая моя рука продолжала мять и ласкать её грудь.
Она застонала и сильнее надавила на мою голову, притягивая меня всё ближе и ближе. Я смаковал её сосок, как гурман, дорвавшийся до редкого деликатеса; словно это было то, чего мне не хватало годами. То, о чём я ТАК ДОЛГО мечтал.
Расслабив язык, я описывал широкие круги, облизывая крупную и шершавую ареолу, заставляя её блестеть от моей слюны. После, наоборот, я напрягал кончик языка и быстро-быстро теребил им торчащий твёрдый сосок — то снизу вверх, то из стороны в сторону.
Раскрыв широко рот, я обхватывал губами выступающий конус груди и пытался втянуть в рот и засосать как можно больше упругой, молочно-розовой плоти, а после с влажным хлопком выпускал её обратно, заворожённо наблюдая, как она колыхается и пружинисто подрагивает, возвращаясь обратно.
Мама лишь протяжно постанывала, продолжая ёрзать на моих бёдрах, напирая на негнущийся член, пока я, в конце концов, не выпустил изо рта её натруженный, ярко-алый сосок. Мы снова посмотрели в глаза друг другу, а потом она приобняла руками меня за шею и мы ещё раз слились в сладком поцелуе.
Затем она соскользнула с меня, тут же встав на колени на расстеленном рядом с шезлонгом полотенце. О-оо… Значит, дальше будет..? ОГО!!
Её пальцы нетерпеливо вцепились в пояс моих шорт, и я помог ей стянуть их вниз. Мой перевозбуждённый член, как по команде, выскочил наружу и закачался перед её лицом, слегка подёргиваясь, и мама уставилась на него, как загипнотизированная.
— Боже… мой сын стал таким взрослым… а твой малыш — он вырос таким красивым… и таким большим, — прошептала она, в её глазах вспыхнуло что-то первобытное, а голос в конце сорвался на хрип.
— Мам… это же… это… так неправильно, — пробормотал я.
— Да, Мэтти, это неправильно, — она коснулась моего бедра, и я вздрогнул. — Но… мы ведь оба хотим этого.
И она была права.
Мама обхватила мой член ладонями и начала медленно скользить ими по нему вверх и вниз. Я застонал от невероятного ощущения гибких маминых пальцев, почувствовав, как нежно и в то же время крепко они сжимают горячую плоть моего большого члена.
Вдруг её тёплое дыхание коснулось чувствительной кожи — и мой боец тут же дёрнулся, словно живое существо. Я посмотрел вниз и увидел, что пухлые мамины губы раскрылись и оказались в опасной близости от головки члена, которая уже почти полностью обнажилась.
Мама подняла голову и посмотрела на меня снизу вверх, обхватив ладонью у самого корня пульсирующий ствол, устремлённый в небо. В её глазах я увидел глубокое, неутолённое женское желание.
— Я собираюсь отсосать тебе, Мэтти, — певуче произнесла она, и от этих слов мой член снова дёрнулся, словно по нему пронёсся электрический заряд. — Сейчас мама будет сосать твой большой, красивый, толстый член, мой мальчик. Можно..?
Мой голос мне не подчинялся, поэтому я смог лишь кивнуть в знак согласия… и она сразу же открыла рот, пропустила меж раздвинувшихся губ вздувшуюся головку и приняла мой член на свой язык и дальше, в глубину рта. Я откинул голову назад и издал долгий, полный блаженства стон, когда она провела языком по всей залупе, полностью облизав её по кругу и слегка потеребив уздечку.
Моя мама, как и обещала, сосала мой хуй. МОЯ МАМА.
Мама жадно принимала мой член всё глубже в свой рот, покачивая головой вверх-вниз и останавливаясь только для того, чтобы облизать ствол по всей его длине. Она слегка отстранялась, выпрямляя спину, чтобы глотнуть немного воздуха, а затем снова насаживалась на член, скользя по нему губами почти до упора.
Её горячая ладонь продолжала — то размеренно, то чуть ускоряясь, — надрачивать ствол, усиливая доставляемое удовольствие, пока, наконец, ей не пришлось убрать обе руки за спину, чтобы, как в порноролике, она могла засосать ещё больше моего члена.
Во время этой попытки я почувствовал, как хорошо смазанная слюной залупа упёрлась в её эластичное горло. Оставалось преодолеть всего несколько сантиметров, и, сделав глотательное усилие, мама рывком протолкнула вытянутые губы вперёд по стволу, а распухшая головка, преодолев невидимую преграду, протиснулась вглубь её горла.
В момент, когда она добралась до основания моего члена, плотно уперевшись губами и носом в мой волосатый лобок, мама подняла на меня сияющие глаза и, словно фокусник, показывающий трюк, раскинула руки в стороны в жесте «Та-дааам!». Её лицо раскраснелось, щёки округлились, а пухлые губы влажно блестели.
Ладно, пусть это и было в какой-то мере хвастовством, но зато мама подчеркнула, что смогла исполнить «глубокую глотку» не хуже опытной порноактрисы.
Она поддерживала прямой зрительный контакт, медленно скользя губами в обратную сторону, пока весь мой член, мокрый от её слюны и горловой смазки, не выскочил наружу.
— Это было… ох-хуенно, мам, — выдохнул я, позволив грубо, но искренне выразить восхищение её способностями.
Её шикарная грудь вздымалась, когда она тяжело дышала, пытаясь восстановиться, но в то же время улыбалась, а её руки снова принялись ласкать мой каменный член.
— К-хах, у меня это всё ещё получается, — ухмыльнулась она, облизывая губы. — Удивила тебя мамочка, да? А теперь, малыш… давай сделаем это по-настоящему.
Пока я пытался сообразить, что она имела в виду, мама снова засосала моего стойкого бойца.
На этот раз она не стала повторять глубокий заглот, но то, что она сделала, было даже ещё лучше.
Пока её умелые руки ласкали нижнюю часть ствола, мама энергично покачивала головой вверх-вниз. Её язык порхал по багровой головке и искусно облизывал ствол. Она сосала, словно мощный пылесос, работая внутренней частью щёк, и губами втягивая мой член внутрь.
Всё это время она, не отрываясь, смотрела мне прямо в глаза, как будто пытаясь убедиться, что доставляет своему сыну максимальное удовольствие. И именно эти глаза матери, её сосредоточенность на процессе, как и её провоцирующий, но в то же время любящий взгляд довели меня до предела.
— Мама… Мам, я уже… я сейчас кончу! — успел хрипло выдохнуть я, чувствуя, как сжимается всё внутри.
Она не остановилась, лишь гортанно застонала, вцепившись ногтями в мои напряжённые бёдра… ещё несколько энергичных качков головой, и я взорвался в её рту.
Густые струи горячей юношеской спермы хлынули из вибрирующей головки, ударяя в нёбо, поливая её язык и быстро наполняя рот, а она быстро глотала, не выпуская члена изо рта.
Сжав плотным кольцом губ покалывающую залупу, она сосала и сосала, выдаивая мои яйца, шумно глотая мою сперму, пока она порция за порцией продолжала выбрасываться из ствола.
Моё тело сотрясали спазмы, а дрожащие ноги вдруг стали ватными — так, что мне пришлось опереться руками о мамины плечи, пока она, вытянув шею, причмокивала, крепко сжав руками ствол и выдавливая из него остатки спермы себе в рот.
И даже когда мой член стал болезненно чувствительным от пережитого бурного оргазма, она, ослабив напор, всё ещё посасывала его, ласково поглаживая яйца в расслабившейся мошонке.
Когда мои колотящееся сердце и учащённое дыхание начали понемногу успокаиваться, мама совсем замедлила темп, а затем медленно, с влажным и сочным хлопком извлекла член изо рта.
— Вот это да-аа, Мэтти… сколько же у тебя спермы! И она такая вкусная, — с нескрываемым удовольствием похвалила она меня, эротично облизывая губы.
Я посмотрел на неё, на полные вожделения мамины глаза, на её губы, блестящие от размазанным по ним остаткам вязкой спермы, и понял, что это ещё не конец.
Я шагнул вперёд, и мама невольно вскрикнула, успев обвить рукой мою шею, когда я рывком поднял её с колен, а затем подхватил на руки. Бережно уложив её на шезлонг, теперь уже я встал перед ней на колени и склонился к маминой промежности.
Не медля ни секунды, я сдёрнул с неё эти крохотные трусики бикини, и хлипкие завязки, на которых они держались, конечно же, не стали для меня преградой. Я сразу заметил, что тонкая эластичная ткань промокла насквозь, и причину этого наводнения я обнаружил сразу.
Передо мной, во всей её красоте, раскрылась мамина киска. Нет, не так, поправил я сам себя — это была самая настоящая пизда зрелой женщины. Крупные розовые складки блестели от капель её соков, а между ними красовались более тёмные лепестки малых губ, сейчас слипшиеся и покрытые полупрозрачной вязкой слизью.
Моё лицо было так близко от её истекающей влагой вульвы, что чудесный аромат феромонов, исходящий из маминого влагалища, словно облаком, накрыл моё обоняние, и я с наслаждением втянул в себя этот душистый запах возбуждённой женщины.
Чему меня всегда учила мама — это быть внимательным к женщинам и высоко ценить их достоинства. И пусть её откровенный минет сломал барьеры прежних взаимоотношений между матерью и сыном, я собирался доказать, что её уроки не прошли даром — даже если она и не ожидала этого от меня.
— М-ммма-аах… О-о! О-ооуу, Мэт..тии! — изумлённо ахнула, а затем с наслаждением застонала мама, когда…
Когда мой рот накрыл её киску, мой язык без устали начал вылизывать липкие складочки — снаружи и изнутри, а я… я пил обильные женские соки, глотая их по мере того, как они вытекали из маминой вагины.
Мои руки обвили её вздрагивающие бёдра, пока мама сначала подняла ноги вверх, обхватив их руками под коленями, а после опустила их мне на плечи, скрестила между собой лодыжки и время от времени подталкивала пятками мою склонённую голову, вжимая моё и без того мокрое лицо ещё глубже в разгорячённую, скользкую от выделений вульву.
Проникая языком внутрь и скользя им по стенкам, толкая носом возбуждённо подёргивающийся клитор, захватывая губами, оттягивая и посасывая её распухшие малые губки, я, как умел, продолжал всеми способами ублажать мамину киску.
Её хриплые низкие стоны, судорожные подёргивания тазом и дрожь, то и дело сотрясавшая её ноги и заставлявшая вибрировать тело — всё это подталкивало меня вперёд и заставляло понять, что я всё делаю правильно.
В какой-то момент она схватила меня за волосы, вся выгнулась на шезлонге и, вращая бёдрами, принялась с силой натирать киску о моё лицо, словно пытаясь полностью погрузить его в розовую, истекающую влагой глубину — туда, откуда я появился 18 лет назад.
— Мэтти… мой мальчик… хо..роший… мой малыш-шш… Ооо, бля-яааААА..!! — взвыла она, когда очередная, более сильная, но не менее сладостная судорога пронзила её, и трясущиеся ляжки мамы с силой сжали мою голову.
Я потянулся одной рукой, дотронулся до её скользкого, уже полностью обнажённого клитора и начал его теребить, натирая эту крупную, торчащую наружу фасолину большим пальцем.
Она едва не подскочила от этого прикосновения, и её спина буквально выгнулась дугой, когда я начал одновременно наяривать её пульсирующий клитор и шлифовать языком всё, куда доставал внутри и снаружи часто сокращающейся пизды. Мамины вскрики стали более пронзительными, и стонала она теперь почти непрерывно.
Я продолжал в том же духе не больше пары минут, меняя направление манипуляций и всё время увеличивая темп и силу воздействия, пока она с протяжным и громким криком, полном сладкой муки, не взорвалась в сильнейшем оргазме.
Колени мамы широко распахнулись, её таз резко и судорожно задёргался, и в тот же миг прозрачная сильная струя вдруг ударила из раскрытого влагалища.
Я не ожидал от неё такой бурной реакции и застыл на месте, пока несколько струй этой женской жидкости, одна за одной, орошали моё лицо и волосы, рассыпаясь каскадом брызг. Таз мамы в эти мгновения выгибался, делая в воздухе бессознательные подмахивающие движения, а её тело дрожало и извивалось.
Ей потребовалось некоторое время, чтобы спуститься с пика удовольствия и начать понемногу успокаиваться, но я продолжал медленно, нежно облизывать и посасывать её покрасневшие, немного набухшие на вид гениталии, собирая губами и языком остатки выделений, которые толчками и слабыми струйками продолжали выплёскиваться наружу.
Наконец, ноги мамы расслабились и соскользнули с моих плеч, бессильно упав на траву по обе стороны от шезлонга, а её руки отпустили мои бедные, едва не выдранные волосы.
Довольный своей работой по доставлению маме наивысшего наслаждения, я быстро отёр рукой лицо и двинулся вверх, по пути покрывая поцелуями её прекрасное тело.
Я покрутил кончиком языка во впадине пупка, заставив её хихикнуть, а, добравшись до холмов маминого бюста, поочерёдно засосал оба упругих соска и обцеловал по кругу её тёмно-вишнёвые ареолы. Потом подарил поцелуи её ключице, шее, подбородку, обеим бархатистым щёчкам и, наконец, закрыв глаза, прильнул к её ждущему рту.
Это был долгий, глубокий поцелуй, полный взаимной любви и нежности, прежде чем я, наконец, посмотрел в её глаза.
В эти мечтательные, любящие… и, в то же время, полные похотливой страсти глаза моей мамы. Её ладонь нежно прикоснулась к моему лицу, согревая щёку, и несколько долгих секунд мы просто тонули в глубине глаз друг друга.
— Я люблю тебя, Мэтти, — произнесла она, и её взгляд странно заблестел.
— Я люблю тебя, мама, — сказал я в унисон с ней.
Мы оба улыбнулись этой синхронности признаний.
— Мам, можно мне..? — нерешительно начал я.
— Да, Мэтти, — перебила она, словно читая мои мысли и инстинктивно поняв, о чём я хотел её попросить.
— Ты… уверена? — всё ещё колебался я.
Она кивнула, пряча улыбку в уголке губ.
— Абсолютно.
Я пошевелил бёдрами, устраиваясь поудобнее, и мой в мгновение ока отвердевший член слегка качнулся, нацелившись своей головкой прямо на вход в её гостеприимную киску.
Я поднял глаза и ещё раз вопрошающе посмотрел на маму; наши сердца колотились в унисон, будто спеша нагнать месяцы недомолвок и скрытого желания.
Прикрывая на секунду глаза, она повторно кивнула, подтверждая этим своё разрешение, и я подался вперёд, вводя свой член в её розовую норку.
Влажный, хорошо смазанный вход влагалища раскрылся, пропуская обнажённую головку между раздвинувшихся губок, и мой вновь возбуждённый, нетерпеливый член с лёгкостью проскользнул внутрь.
Мы оба застонали от удовольствия, когда я протолкнул его до конца, заполнив её любовный туннель, и бархатистые стенки вагины плотно обхватили мой ствол.
Я вошел в неё как влитой, и мой хуй ощущал себя внутри так же удобно, как рука — в новой, облегающей и неразношенной перчатке. Мамина пизда оказалась такой уютной, тёплой и комфортной… что я чувствовал себя словно на седьмом небе.
Когда я опустился на неё сверху, наши губы снова нашли друг друга, и я поцеловал её — жарким, требовательным поцелуем. Пока я наслаждался вкусом её губ, мои бёдра уже пришли в движение, и член начал нырять внутрь маминой ласточки и наружу.
Всё происходило медленно, без спешки, но с каждым разом погружения становились чуть глубже. Я был так же сосредоточен на нашем поцелуе, как и на своём поршне, мало-помалу растягивающем её киску.
Боже, я действительно — не в фантазиях, а в реальности! — занимался сексом со своей мамой, и, хотя это было так неправильно, так порочно, но в то же время казалось… таким правильным.
И я, и она знали, что это не конец. То, что случилось сегодня — стало для нас первым, но не последним разом. Мы оба уже были на крючке, и не хотели возвращаться к тому, что было раньше. Пути назад больше не было.
Мы оба стонали в кратких перерывах между поцелуями, пока я медленно и глубоко трахал свою маму, и минуты пролетали, как секунды. Она обвила руками мой торс, прижав мою грудь к своим, упруго колыхающимся молочным холмам, и её твёрдые, как пули, торчащие вверх соски, шершаво тёрлись и покалывали мою кожу.
Упёршись ногами в травяные кочки газона, я увеличил темп, начав более активно работать тазом и длинными толчками загоняя твёрдый, как железо, хуй как можно дальше в непристойно хлюпающее влагалище мамы.
Я не видел, что творилось внизу, но чувствовал, что выделений у неё внутри было так много, что мой стояк скользил туда и обратно, как по растопленному маслу, а поскрипывающий шезлонг под маминой задницей наверняка промок насквозь от её соков.
— Мам, я… м-мм… ых! Ф..фахх!! Я… уже… близко, — пыхтя между ударами, успел сообщить я, чувствуя, как быстро нарастает внутри волна оргазма.
Ещё один поцелуй, ещё один отчаянный рывок, ещё один звучный шлепок мошонки по маминой промежности. Её лицо чуть напряглось, и я ощутил, как она сжала стенки вагины вокруг моего члена, готового взорваться.
— Сделай это внутри меня, малыш, — выдохнула мама, тяжело дыша. — Наполни мамочку своей молодой… такой горячей и чудесной спермой. Сделай это для меня, Мэтти!
Она обхватила меня ногами за спину и крепко прижала к себе, когда я сделал свой последний мощный толчок, шлёпнув тяжёлыми яйцами по её мокрой заднице. Мои ступни скользнули по траве, и я, дрожа, всем весом упал на неё, впечатавшись в промежность. В тот же миг мой член неистово задёргался, и струю за струёй, я начал выстреливать сперму куда-то глубоко во влагалище мамы.
— О, МЭТТИ-И-ИИИ!!! — наполовину всхлипнула, наполовину взвизгнула она.
Оргазм захватил её трясущееся тело вместе с моим, в то время как стенки её всасывающей пизды ритмичными спазмами сжимали ствол, выдаивая из яиц всё больше и больше спермы.
Мама крепко обхватила меня руками и ногами, и наши стоны слились в один, в изнемогающей и пронзительной кульминации. Я, казалось, непрерывно разряжался в неё, выстреливая порцию за порцией, и моя горячая, густая сперма раз за разом орошала мамино лоно, заполняя его без остатка.
О ДА! Мой член. Моё семя. Внутри неё.
Я КОНЧИЛ В МОЮ МАМУ!
Потом мы бессчётно целовались и обнимались, растворившись в обоюдном наслаждении, и произнесённые полушёпотом слова «Я люблю тебя…» снова и снова срывались с наших губ — то страстно, то нежно.
Мы не говорили ни о том, что сегодня произошло, ни о том, что будет, когда вернутся домой папа с моей сестрой. Нас волновало только то, что до конца выходных оставалась ещё куча времени, чтобы продолжить то, что мы делали.
И мы обязательно это повторим. Столько раз, сколько сможем, насколько хватит наших сил.
Теперь, когда мы лежали в шезлонге, переплетясь руками и ногами, обнимаясь и целуясь, а после просто греясь на солнышке, мы знали, что будем продолжать наслаждаться друг другом гораздо дольше.
Ближайшие два дня — это только начало.
Тот наш «танец» и та игра, которые мы почти невинно затеяли несколько недель назад, не закончатся в ближайшее время. Все самые яркие, откровенные и упоительные мгновения «танго вдвоём» ждут нас впереди.