Три зойкиных портрета

Как же они надоели, эти старики. Ладно бы просто болели себе, ели свои таблетки, ходили бы на процедуры и не дергали по пустякам. А то, «ой, мне что-то хуже сегодня, пусть сестра придет», вот и тащись к ним чёрти куда под снегом по льду. Нет, ну там одинокие и лежачие – понимаю, а то, вот, дед с коленкой своей, не могу, говорит, сам прийти. Скользко ему, видите ли. Ничего, доковылял бы и сам как-нибудь. Или эта Таисия Романовна… Тоже мне, барыня: «Ой, Зоенька, после вашего укольчика я просто летаю, а в процедурной колют так, что потом два часа ходить не могу».

Так, плетясь по скользким дворовым дорожкам, рассуждала Зоя Полякова патронажная сестра районной поликлиники. Девушка двадцати четырех лет со средним медицинским образованием незамужняя и, как она сама считала, некрасивая. Нет, не уродка, все у нее было на месте, но, скажем так, внешности неприметной. Вечный «хвост» на голосе, белесые кустистые брови, опущенные вниз уголки губ не создавали на ее лице выражения счастья, что так нравится мужчинам. Хотя фигурка, ножки, грудь – все было при ней и даже очень-очень. Дома, стоя перед зеркалом, она и сама порой удивлялась – чего этим мужикам надо? Просто некому было научить ее эффектно «подать себя». Даже подвести глаза (хоть этому ее научили девчонки в училище) у нее получалось как-то криво. Мама рано умерла, отец так больше и не женился – от кого было узнать науку макияжа и всяких таких женских штучек.

Училась Зоя хорошо и даже отлично, чем еще больше вызывала отторжение одногруппников. Нет, ее не травили, или, как это теперь модно говорить, буллингу, не подвергали, но и в компанию не звали. В медучилище царили вольные нравы. Почти все девчонки расставались с девственностью самое позднее на втором курсе. Парни, избалованные по причине своего численного меньшинства женским вниманием, даже сочинили про Зою обидный стишок:

Наша Зоя дала б хоть стоя,

Но не хочет нам давать —

Будет мастурбировать.

Стишок этот парни сочинили еще на первом курсе, в период «прощупывания» сокурсниц. Правда узнала она об этом только на выпускном от «королевы курса» Таньки Сёминой, пришедшей «утешить» Зою после того, как ее, разомлевшую от шампанского, на спор лишил девственности в раздевалке «король курса» Серега Воронцов.

Больно не было. Было обидно. Но восприняла это Зоя как само собой разумеющееся. Со всеми когда-нибудь случается это, думала она. Просто на очередной осмотр к гинекологу уже пришла как женщина.

В поликлинике в патронаж ее отправили тоже из-за «простоты лица». Она хотела и даже по оценкам могла претендовать на медсестру-ассистента, но из-за неспособности отстоять себя попала в обойму «пешеходов».

Ухаживать за больными ей было привычно. Последнее время отец много и тяжело болел, пока не умер в прошлом году, и Зое приходилось ходить за ним, делать обезболивающе уколы. Хотя бог миловал и отец мог сам себя обиходить. Зоя набиралась опыта и скоро была нарасхват у пациентов преклонного возраста.

Особо капризными, но наиболее интересными для Зои были жильцы «дома с кренделями». Так звали в районе красивый дом сталинской постройки с лепными украшениями по фасаду в виде завитков, напоминавших упомянутое хлебобулочное изделие. Там жила в основном интеллигентная публика и много актеров одного из московских театров. Когда-то именно для театра и был выделен жилфонд в этом доме. Та самая Таисия Романовна как раз была «из бывших». Дама статная, выглядевшая моложе своего возраста, с хорошо поставленным голосом и гордой сценической осанкой. Казалось, что в театре она играла исключительно графинь и «особ приближенных к императору». Специального ухода она не требовала. В обязанности Зои входили только лекарства, иногда уколы и «попить чаю с бабушкой». Так говорила сама Таисия, нуждавшаяся более в общении, чем в лечении.

Разговоры за чаем были очень интересными. Таисия рассказывала о своей молодости, о театральной жизни, об известных актерах, с которыми ей приходилось встречаться и играть на одних подмостках.

Сегодня у Зои в этом доме образовался новый пациент – тот самый «дед с коленкой». Звали его Альберт Мстиславович. Он тоже был из театральной среды. Альберт был сегодня первым в очереди у Зои, которой предстояло сменить ему повязку и обработать рану бедра, которую «дедушка» получил, катаясь на лыжах. Вот такой спортивный дед оказался.

После звонка пришлось изрядно подождать, пока «дед» не доковылял до двери.

— Здравствуйте, Альберт Мстиславович, — Зоя с трудом артикулируя выговорила отчество, — меня зовут Зоя. Я ваша патронажная сестра.

— Бесконечно счастлив познакомиться и принять от вас, милое создание, необходимую медпомошь. Чтобы не ломать ваш прелестный язычок, произнося имя незабвенного батюшки, зовите меня просто Альберт. Можете здесь раздеться и проходите в комнату, а я пока, как смогу, сам допрыгаю.

— Ничего, ничего… я вам помогу.

— О, не стОит. Я сам как-нибудь…

— А где можно вымыть руки?

— Вот здесь справа дверь в ванную.

Зоя прошла в указанном направлении, попутно рассматривая обстановку прихожей и коридора. Интерьер с порога говорил о том, что эта квартира повидала много и многих на своем веку. По стенам были развешаны фотографии знаменитых в прошлом артистов в непринужденной обстановке в компании молодого, но узнаваемого Альберта, и еще каких-то старичков, Зое не известных. Даже интерьер ванной комнаты был выдержан в духе элитного жилья сталинской эпохи: лепнина и керамика на стенах и на полу, массивный санитарный фаянс и покрытые патиной латунные краны. Видно было, что эти стены не затронул «молдованский евроремонт», как это было в других квартирах этого дома, даже у Таисии.

Вымыв руки, Зоя направилась в комнату, где ее уже ждал Альберт. Для себя Зоя окрестила его «герцог Альба», потому что внешне, этот, шестидесятивосьмилетний мужчина, обладал физически спортивным сложением и гордой осанкой. Короче, дедом его назвать было нельзя. Коротко стриженный, гладко выбритый, с ухоженными усиками, с чувственным ртом и выразительными глазами Альберт напоминал актера, но Зоя не могла вспомнить ни одной роли с ним. Как потом оказалось, это родители «герцога» были актерами, а сам он писал сценарии и был художником-постановщиком, притом весьма известным в театральных кругах.

— Проходите, милое создание, mon ange?

Он произносил эти свои «милое создание» и «мой ангел» так естественно, что это не вызывало раздражения и звучало искренне. По крайней мере, Зое так казалось и было приятно. Больше всего Зое понравилось, что в этом старинном доме совсем не пахло вековой пылью. Старая, но мастерски отреставрированная мебель, диваны в обновленных драпировках, массивный стол и картины создавали своеобразный уют и атмосферу.

— Так, расскажите, что у вас случилось и где вам оказали первую помощь?

— Золото моё, Зоенька! Это спортивно-строительная травма, если так можно ее определить. Позавчера я, как обычно, бегал на лыжах у нас в парке и, вот незадача, решил проложить новую лыжню вдоль одной живописной аллеи. Если вы бываете в нашем парке, то наверно видели. Прошлым летом там проложили аллею через яблоневый сад к храму. Снега в этом году так много, что он скрыл торчащую арматуру, как я понимаю для чего-то, что собирались там построить, но не успели. Лыжи зацепились, я упал и вот ногой прямо на один штырь.

— Да, опасно… А кто вам помощь оказал?

— Я позвонил и приехала парковая охрана, а потом к вам в дежурную травматологию.

— Давайте посмотрим на вашу рану.

— О, мне, должно быть, придется снять брюки – повязка слишком высоко.

— Да, пожалуйста. Могу вам помочь…

— Благодарю, как-нибудь в другой раз и в ином деле с удовольствием приму вашу помощь, милая леди. А штаны, простите за нескромность, я и сам могу снять. Простите, надеюсь, мое исподнее не смутит вас.

Под шелковыми пижамными штанами неожиданно для Зои оказались сильные спортивные ноги и нечто, возмущавшее ровную поверхность шелковых же «семейных» трусов.

Рана оказалась достаточно серьезной. Штырь разорвал кожу бедра и прорезал плоть до края коленной чашечки. Операция была проведена профессионально. Края кожного покрова пришлось зашивать, оставив дренаж для заживления глубокой раны. Зоя ввела лекарство в рану и сменила повязку.

— Вот, всё. Выздоравливайте. Если еще болит, примите анальгетик. У вас есть?

— Милая Зоя, у меня очень высокий болевой порог. Могу терпеть боль и посерьезней. Заживает на мне тоже как на собаке. Скоро мы с вами станцуем. А вот в поликлинику я ходить не хочу – скользко и… признаюсь вам, не могу сидеть в очереди с этими старухами, которые только и знают, что жалуются на жизнь. Лучше вы ко мне.

— Хорошо, конечно. Завтра я снова перевяжу вас.

— Благодарю, мой милый доктор.

Зоя улыбнулась. Ей понравился мужчина, так естественно расточавший любезности в ее адрес. Такое случилось с нею впервые и тем было ценно. Никто еще не называл ее такими ласковыми словами, не был так обходителен. Она чувствовала, что это не обычное стариковское чудачество, а что-то большее. Возможно, этот «герцог» привык так флиртовать с женщинами и сейчас Зоя ощутила это на себе. Пусть так. Ей было приятно. Да и Альберт выглядел счастливым.

За второй дверью Зою уже в нетерпении ждала «мадам Таисия».

— Ах, Зоенька, я уже стала волноваться – не случилось ли что с вами. На улице так холодно и гололед.

Женщины сразу прошли на кухню, где Таисия стала разливать по чашкам чай, а Зоя положила на край стола новую порцию лекарств.

— У меня сегодня еще один визит был. Я была у вашего соседа из 27 квартиры.

— Что? У Бертика? Что с ним?

— Да, у Альберта Мстиславовича. Ничего страшного, что вы так разволновались? Не волнуйтесь, пожалуйста. У него небольшая сравнительно травма бедра.

— Вот, а я ему всегда говорила, что эти пробежки доведут его до инфаркта.

— Ну, до инфаркта, я думаю, ему еще далеко. А вот нога хорошо заживает. Так что ничего вашему Бертику не грозит в ближайшее время.

— Ну, и слава богу. Он такой… — Таисия закатила в восторге глаза, — Он такой душка. Всегда такой галантный, красивый. Он вам понравился, Зоя?

— В смысле?

— Что значит в смысле? Как мужчина, конечно.

— Ой, ну что вы, Таисия Романовна. Он же мне как отец и даже… как дедушка.

— Ха, этот дедушка… — женщина как будто остановила сама себя, чтобы не сболтнуть лишнего, — Он еще в хорошей форме. Не то что я, развалина.

— Ну, что вы, Таисия Романовна, вы тоже в прекрасной форме Вам хоть сейчас на сцену.

— Вы мне льстите, Зоенька, и еще раз прошу вас, давайте только по имени, но на «вы», раз уж вы не можете по-другому.

— Хорошо, я буду стараться.

— Ну, раз так, то давайте посплетничаем что ли,

— А давайте! О чем?

— Ну, тема уже обозначена – Бертик.

— Ну что же, давайте.

— Альберт всегда был любимцем женщин. Он такой галантный, обходительный. Он так умеет ухаживать, что устоять бывает невозможно. Кстати, он очень талантливый художник. Вы видели его картины?

— Не знаю. У него там фотографий много и в зале были какие-то картины на стенах, но я не присматривалась.

— А вы присмотритесь. Это его работы. И там в других комнатах тоже его картины. За ним театры гонялись, чтобы он оформил их спектакли декорациями, костюмами и всем таким, вплоть до париков. Да и киношники тоже рвали его на части. Кстати, он до сих пор работает.

Ну ладно. Так вот, посплетничать… Короче, Бертик всегда был избалован женским вниманием. Актеры мужчины его порой ненавидели. Да, да… Он легко мог отбить пассию у любого. На его счету два развода таких актеров (!)… звезд, женам которых он вскружил голову. Имена называть не буду. Вы все равно таких не знаете.

Зоя прихлебывала чай и не перебивала Таисию, потому что даме надо было выговориться, да и самой Зое это было интересно. Тем временем Таисия продолжала рассказывать о соседе и в ее словах прослеживалось, что и сама она была очарована и ближе, чем дружески, «знакома» с Бертиком. Ее рассказ изобиловал отступлениями и ненужными порой деталями, как вдруг она сказала:

— Но при всех романах Альберта он оставался преданным своей единственной жене Виктории, которая умерла, бедняжка, три года тому назад.

— Она болела?

— Бедняжка, она знала о всех его похождениях и прощала, потому что знала его особенность. Он не мог долго… ну, без женщины. А у нее был рак матки… Тяжелое заболевание. Но Альберт даже в этом ее состоянии не мог успокоиться.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, секс, конечно.

— С ней?

— Да. И что самое главное, она не могла ему отказать.

— Да что вы говорите!? Неужели!?

— Я вам как доктору… Она сама мне рассказывала. И про эту особенность у Бертика многие знали. Не ошибусь, если скажу, что он и сейчас имеет любовницу.

— Ну, он для своих лет действительно в хорошей физической форме.

— Да, мне бы немного лет сбросить и сама бы еще пококетничала с ним.

— О, Таисия, все еще возможно.

— Что вы, Зоенька, мои годы ушли. Это вам сейчас самое время… кокетничать. Кстати, а у вас есть молодой человек?

— Нет.

— А что так?

— Не знаю… не красивая я, наверно.

— Что вы! Не бывает некрасивых. Фигурка у вас очень даже, и личико хорошенькое. Надо только чуть-чуть поработать над стилем и все. Я помогу вам. Подберем одежду и научу вас делать макияж. И увидите, как мужчины за вами будут строем ходить.

— Строем не надо…

— Еще выбирать будете! Вот увидите.

— Хорошо. А сегодня, Таисия Рома…

— Мы же договорились, — оборвала Зою на полуслове Таисия.

— Да, Таисия. Я, с вашего разрешения, пойду. Мне еще отчет надо сдать. До завтра!

— До завтра, Зоенька!

Странно, но рассказ Таисии о «герцоге Альба» вызвал неожиданный интерес у Зои. По дороге в поликлинику она не переставала думать о судьбах этих пожилых людей, проживших такие интересные, с ее точки зрения, жизни и до сих пор не потерявших вкус жить и радоваться этому. Непроизвольно она перенесла это на себя и поразилась насколько однообразной и серой показалась ей собственная жизнь. Фактически только работа привносила в эту жизнь какое-то разнообразие. Близких друзей, с которыми можно было бы «тусить» или хотя бы изредка поговорить по душам у Зои не было. Так, коллеги по той же самой работе и разговоры за чаем в сестринской. Да и там Зоя по большей части была только слушателем, так как самой и рассказать-то было не о чем. Девчонки делились новинками моды, своими историями взаимоотношений с мужьями или ухажерами. А у Зои ни в той, ни в другой сфере ничего и никого не было.

Вернувшись мысленно к разговору с Таисией, Зоя решила, а почему бы и не заняться собой, раз уж сама «графиня» берется в этом помочь. Может еще на выставку какую-нибудь сходить или в музей? А то с Альбертом о живописи поговорить придется, а ей и сказать нечего. И вообще, «дед» оказался не таким уж и «дедом», а очень даже интересным и полным сил мужчиной. Почему-то вспомнила его оттопыренные трусы – не так чтобы сильно, но для его возраста «не слабо». При этом что-то непроизвольно сжалось у нее в промежности.

После того случая на выпускном Зоя долгое время пребывала в стрессовом состоянии. С одной стороны ей было обидно, что ею попользовались, но с другой, она вдруг ощутила потребность в регулярной стимуляции клитора и глубже. Это казалось ей стыдным, но пальчики непреодолимо тянулись к промежности почти каждый вечер. Она усилием воли останавливала себя, чем наносила еще больший удар по психике. В итоге она обратилась к психологу, конечно, женщине – не к мужику же идти с такой проблемой. В Интернете нашла «специалиста высшей категории». Сеансы свелись к тому, что «все наши проблемы из детства, что нас не правильно воспитали и внушили не те ценности, что надо освободить энергию и дать волю внутреннему «Я». Короче, такую науку Зоя изучала еще в училище. Убедившись в бесполезности психологических сеансов она записалась на йогу.

Инструкторами попеременно были Юрий и Оксана, оказавшиеся супругами, но об этом «ёжики» узнали позже. В целом занятия проходили вполне спортивно и на первый взгляд профессионально – но кто там знает этих йогов! В правилах секции были индивидуальные занятия, когда инструкторы после общего сеанса оставляли одного новичка и проводили с ним индивидуальную работу. На третьем или четвертом занятии тренер Юра попросил остаться Зою.

Сначала он задал несколько вопросов «про жизнь», затем про спортивную осанку, похвалив хорошие физические данные девушки, затем стал руками ощупывать мышцы, смело прикасаясь к интимным местам. После такой пальпации Юрий стал требовать, чтобы Зоя приняла ту или иную позу, сгибая ее тело, плотно к нему прикасаясь. Зоя чувствовала, как его твердый «отросток» вжимается в ее бедра и ягодицы в то время, как ладони бесстыдно ложатся на грудь, прижимаются к ягодицам и лобку. Она возбуждалась все больше, пока сама, не осознавая как, оказалась голой под сопящим от набранного темпа «йоганным тренером». Она даже не пыталась сопротивляться, настолько подавлена была напором мужчины… или сказалось воздействие аромата зажженных благовоний, который отличался от того, что был в общем зале. Так она фактически была изнасилована во второй раз в своей жизни.

Занятий йогой Зоя, тем не менее, не бросила. Зато ее «бросил» Юрий, который больше не оставлял ее на дополнительные занятия, благо симпатичных «ежих» было достаточно. Но вскоре их «кружок» прикрыла полиция по жалобе одной из девушек, заявившей об изнасиловании ее тренером. В итоге Зое пришлось давать показания, что и к ней он «прижимался», но «не насиловал, потому что она не красивая».

Оказалось, что и Оксана не теряла времени даром с мужчинами из секции, а иногда и с девушками, склонными к лесбийской ласке. Даже без показаний Зои фактов безнравственного поведения парочки было достаточно. Но истица, заявлявшая об изнасиловании, почему-то (!) отозвала свой иск и дело закрыли, но с йогой пришлось распроститься.

Такой первый «опыт» сексуальной жизни не мог оставить благоприятных воспоминаний и ощущений у девушки и без того закомплексованной в отношении собственной внешности. Но время шло и постепенно самоудовлетворение стало для Зои нормой. Правда, делала она это уже не так часто, как в начале, а всего один-два раза в неделю.

В тот вечер в постели с Зоей были воображаемые актеры и периодически возникал образ Альберта, запечатленного на фото в те его молодые годы. Пальчики нежно теребили губки и клитор, ныряли в лоно, а в воображении возникали ноги «герцога» и уже неприкрытый шелком приподнятый член. После испытанного удовлетворения сон был крепким и сладким.

На следующий день Зоя сначала зашла к Таисии. Сделав укол, Зоя осталась сидеть рядом с пожилой женщиной, лежа «отдыхавшей» после болезненной витаминной инъекции.

— Девочка моя, у вас легкая рука. Мне часто кололи витамины, но только у вас получается делать это почти безболезненно. Так… чуть-чуть… Но я не об этом. Всю ночь думала, какой вам стиль подойдет и кое-что придумала. Я даже не про одежду. Вы вполне чувствуете свой стиль. Может чуточку ярче надо. Вот ту вчерашнюю серую кофточку отдайте бедным и если еще что серое есть, тоже в церковь снесите. А сегодня выглядишь очень хорошо.

Таисия неожиданно перешла на «ты» и продолжила:

— Эта блузочка тебе идет. А с юбкой ты просто конфетка. У тебя стройные ножки! Манекенщицам на зависть.

Зое было смешно слышать такие старомодные слова, но она только улыбалась и старалась не прерывать монолог.

— А сейчас давай поработаем с твоими волосами и личиком. Ты не против? Надеюсь.

— Только времени у нас мало. Мне еще к Альберту Мстиславовичу надо сегодня.

— Времени это много не займет, а вот Бертик как раз оценит наши старания. Проходи к зеркалу и не стесняйся.

Таисия с великим энтузиазмом взялась за Зою. Вооружившись расческами, ножницами, плойкой и разложив огромный косметический набор, она приступила к священнодействию. По всему было заметно, что руки, долгое время остававшиеся без дела, с легкостью вспомнили навыки и порхали как крылья вокруг зоиной головки. Несколько взмахов гребешка и плойки, как привыкшие к «хвосту» и «закрутке» волосы приобрели весьма стильный вид, упав крупными локонами на плечи девушки. Брызги лака зафиксировали прическу. Несколько больных щипков пинцета и брови приобрели тонкий изгиб. Не позволяя Зое раньше времени увидеть свое «совершенство», Таисия посадила девушку спиной к зеркалу лицом к окну, обеспечив тем самым еще и подсветку для дневного макияжа. Многолетняя практика Таисии самостоятельно гримироваться и выглядеть королевой не только на сцене, но и в повседневной жизни, отразилась на облике молодой девушки так ярко, что она не узнала свое отражение в зеркале.

— Таисия, вы волшебница! Я реально не узнаю себя. – Зоя говорила искренне, светилась от улыбки и непривычно для себя самой, кокетливо вертелась перед зеркалом.

— Я же говорила, что ты красавица, девочка моя. Я научу тебя простым приемам, и ты увидишь, как изменится твоя жизнь.

— У меня нет таких инструментов, как у вас и этот грим…

— Ничего, кроме плойки и самого простого набора для косметики тебе и не понадобится. Всё купишь и будешь лучше всех!

Зоя впервые в жизни увидела, что она привлекательна и даже очень. В зеркале перед ее глазами, кокетливо вертя головой, мелькала стройная симпатичная девушка. Оказалось, что достаточно «припудрить носик» и внешность меняется радикально положительно.

Таисия тоже улыбалась, глядя на то, как Зоя крутится у зеркала. Она по-стариковски была счастлива видеть как «ребенок радуется гостинцу». Все это было так трогательно, что женщина даже прослезилась.

За чаем Зоя записала что ей надо купить и прошла устный инструктаж по уходу за волосами и лицом. В весьма приподнятом настроении с благодарностью она покинула Таисию и перешла в соседний подъезд, чтобы поразить своим новым обликом «герцога».

Поднимаясь по ступеням на второй этаж, Зоя поймала себя на том, что с момента, как она закрыла за собой дверь квартиры актрисы, она непрерывно думает об Альберте, предвосхищая его реакцию на ее новый облик. Ей почему-то было небезразлично его восприятие. Не давая себе отчета в причинах, она чувствовала особое, ранее не испытанное волнение. На самом деле Зоя впервые в жизни ощутила, как чувствует себя девушка, идущая на свидание. Ей очень хотелось произвести на Альберта впечатление. Не просто пройти по улице, чтобы на нее смотрели незнакомые прохожие, или даже появиться на работе, где циничные товарки могли только фыркнуть на ее преображение, да еще отпустить какую-нибудь пошлую шуточку или, чего хуже, умышленно раскритиковать ее макияж. Для нее это было неважно сейчас. Только его оценка была ей важна в этот момент. Она даже не надела свою вязаную шапочку, чтобы не нарушить укладку. А легкий ветер слегка растрепал локоны, придав волосам естественности.

Перед дверью Зоя еще раз слегка покрутила головой, глубоко вздохнула и нажала на кнопку звонка.

— Богиня… — Альберт в восхищении всплеснул руками. – Пощадите мое сердце! В этот пасмурный день вы солнцем озарили меня.

— Благодарю вас за такие слова, Альберт Мстиславович.

— Оставьте этот формализм. Увидев вас, я помолодел до уровня «Бертик» и готов совершать если не подвиги, то юношеские чудачества. Вы прекрасны! Проходите, а то эти реверансы на пороге могут придать нашему с вами общению совершенно иную интерпретацию.

— А вы знаете, что это благодаря стараниям Таисии Романовны я стала такой.

— О, Таис, ma chère! Вы в надежных руках, Зоя! У нашей примадонны можно многому научиться. И уж если она к вам так отнеслась, не теряйтесь, выпейте из нее все яды женского очарования. Ей это уже вряд ли пригодится, а вам самое время.

Зоя с улыбкой слушала этот восторженный монолог. Ей было так приятно, что хотелось закружиться в вальсе с этим мужчиной, хотя она не умела танцевать не то что вальс, а даже простой дискотечный «топтун». Как будто уловив ее мысли, Альберт сказал:

— Срочно на перевязку. Хочу скорее покончить с этой хромотой и пригласить вас куда-нибудь, где вы сможете показать себя во всем блеске вашего очарования.

— Ой, что вы! Какое очарование…

— О, вижу кокетство в ваших глазах. Это хороший знак. Значит, быть посему!

— Идите уже раздевайтесь.

Пока мыла руки, Зоя не отрывала взгляда от зеркала, любуясь собственным отражением. Она нравилась себе. К ее удивлению, она уже не испытывала комплекса по поводу своей внешности. Напротив, ей вдруг захотелось нравиться. И пусть еще не все в ней соответствовало принятым нормам красоты и ухоженности, она уже была другая. Из неприметной Золушки вырастала принцесса.

На сей раз повязка, сделанная Зоей, не была так высоко, как при первом визите, и Альберту было достаточно закатать штанину до бедра. Пока мужчина совершал это действие, Зоя поймала себя на неожиданно возникшем желании снова увидеть бугорок под тканью нижнего белья. Надевая перчатки и смачивая тампон дезинфицирующей жидкостью, она мельком бросала взгляд туда, где ткань пижамы нет-нет да обозначала причинное место мужчины. Она даже вздрогнула от неожиданно возникшего желания дотронуться до него, ощутить его тепло и нежность кожи. От этого глаза на долю секунды закрыла пелена, грозя головокружением. Это было необычно. Ведь неоднократно она видела обнаженные мужские гениталии, обрабатывая раны пациентов, но такое с ней происходило впервые.

Тряхнув головой, как бы отгоняя наваждение, Зоя повернулась к Альберту.

— Что-то не так, мой милый доктор? С вами все в порядке? – не без тревоги спросил мужчина.

— Все хорошо, правда… все в порядке, – голос Зои звучал неубедительно.

— Вы, должно быть, устали? А тут еще мои болячки, — искренне сетовал Альберт.

— Нет, что вы! Все со мной в порядке. Это я просто задумалась и… так вот прогнала ненужные мысли.

— Ну, что же… если так. Но вы меня испугали. А то еще пациенту вдруг придется оказывать помощь доктору, — мужчина улыбнулся. – Это, вероятно, Таис вас замучила. Но сделала свое дело мастерски. Вы прекрасны!

— Спасибо.

Пока продолжался этот диалог, Зоя обработала рану и сделала перевязку. Когда концы бинта были зафиксированы, рука Альберта накрыла пальцы девушки. Она вздрогнула и непроизвольно отдернула руки.

— Не смущайтесь, Зоя. Я просто хотел ощутить ваши волшебные руки, так нежно и безбольно касавшиеся моей раны. Да, вы же видите, что я уже сносно передвигаю ногой и мечтаю о том дне, когда приглашу вас на танец.

— Я не умею танцевать, — совершенно серьезно ответила девушка.

— Не переживайте, со мной вы быстро научитесь.

— А вот эти картины на стенах вы рисовали?

— Дааа, — протяжно ответил Альберт и пристально посмотрел на Зою. – Это вам Таис поведала?

— Да, она сказала, что вы рисуете. А еще у вас есть?

— И это сказала… Ну, что же, пройдемте.

Альберт широким жестом показал Зое в сторону двери в соседнюю комнату и продолжил:

— Здесь только то, что мне дорого, а рабочие эскизы и свежие работы в студии.

— А у вас есть студия?

— О, Таська вам не сказала главного! Стареет… Да, моя студия в этом же доме в мансарде. Но туда я вас приглашу завтра, если выделите мне немного больше времени.

— С удовольствием. Я впервые вот так вижу картины и художника, который их нарисовал.

— Настоящие художники картины «пишут», а я, как вы правильно заметили «рисую».

— Ой, извините… я же не знала…

— Что вы, Зоя. Вы абсолютно правы. Я ремесленник от искусства. Но, без лишней скромности скажу, что хороший ремесленник.

Тем временем Альберт распахнул дверь, и Зоя ступила в святая-святых – кабинет мастера. На стенах от высоты груди и практически до самого потолка плотно друг к другу висели картины. Это поразило Зою и привлекло внимание, что она даже не заметила рабочего стола с компьютером, бюро и невысоких шкафов, заставленных и заложенных книгами и еще какими-то предметами. Книги и альбомы загромождали и широкий подоконник, почти на треть закрывая дневной свет.

С картин на Зою смотрели актеры, известные ей из старых фильмов. Несколько пейзажей, видимо, дорогих для художника мест. Одна стена почти полностью была отдана портретам женщины, запечатленной в разное время и в разных интерьерах и позах. На нескольких полотнах она позировала ню.

— А кто эта женщина на всех этих картинах?

— Это моя жена Виктория. Она умерла три года тому назад. Вот так она меня «победила»…

— Простите, я не знала…

— Да за что же простить? Жизнь скоротечна, а вот искусство вечно. Старая истина.

— Она очень красивая женщина.

— Благодарю вас. Ей было бы приятно услышать эти слова.

Зоя внимательно рассматривала картину за картиной, но дольше всего задерживалась у полотен, где женщина позировала обнаженной. На одной из картин натурщица сидела, откинувшись на спинку кресла. Все в ее позе указывало на усталость после бурной страсти. Глаза прикрыты, голова слегка склонена к плечу, руки безвольно расположились на подлокотниках, а положение ног не скрывает темный «альков» страсти. Изображение так явственно говорило о неге удовлетворенной сексом женщины, что вызвало у Зои специфический спазм в промежности. Она обильно увлажнилась и сама испугалась этого состояния, грозившего вот-вот обернуться бесконтактным оргазмом. «Боже, как это, оказывается, бывает, — подумала она, — Вот реальная сила искусства, способная вызвать такие эмоции».

Резкое изменение состояния девушки не ускользнуло от внимательно наблюдавшего за ней Альберта.

— У вас все в порядке? Я все же волнуюсь за вас, Зоенька.

— Дааа… — протяжно и с неожиданно возникшей хрипотцой в голосе произнесла девушка.

— Может присядете здесь и посмотрите еще, а я вам принесу воды?

— Нет, спасибо, не надо воды. Просто такие красивые картины. Я поражена, честно…

— За «честно» особенно благодарен вам. Буду откровенным с вами, эта картина, — Альберт указал именно на обнаженную в кресле, — для меня много значит. Я назвал ее «Желанная». Я уверен, что именно в тот день произошло самое большое чудо и трагедия в нашей с Викторией жизни. Она забеременела.

— А почему же трагедия?

— А это уже по вашей медицинской части. Вика не могла выносить плод… может, если бы тогда существовали современные технологии все бы и получилось, но в те времена даже за границей не знали как бороться с таким недугом. Но мы не переставали надеяться и страстно любили. Это был самый счастливый период нашей жизни. Да, что-то я расчувствовался. Но с вами мне почему-то хочется делиться сокровенным. Вы внушаете доверие, Зоя.

— Наверно потому, что я врач, а с врачом надо быть откровенным.

— Нет, Зоя, вы другая… Не врач, я хотел сказать. То есть, врач, конечно, но человек другой… Вот, совсем запутался в собственных мыслях. Не подумайте только — это не старческий маразм.

— Какой же вы старый? Вы очень даже молоды. Я не могла предположить, что увижу такого спортивного и молодого мужчину, когда прочитала в карте дату рождения.

— Признаться и я ожидал, что придет толстая грымза с руками кузнеца и больно сдерет с меня повязку. А пришли вы, ma chère! Знаете, что я хочу у вас попросить?

— Нет, конечно… но буду рада исполнить вашу просьбу.

— О, польщен. Я хочу, чтобы вы завтра или послезавтра уделили мне чуть больше времени и согласились позировать для портрета.

— Я же не… некрасивая. Зачем меня рисовать? – Зоя искренне растерялась.

— Красота весьма субъективна по восприятию. Не верьте зеркалам. Я вижу вашу красоту лучше, чем вы сами. И когда я напишу ваш портрет, вы увидите свою истинную красоту. Поверьте. На вас же произвели впечатление портреты Вики. Я вижу.

— Да, очень… большое впечатление… особенно вот этот, — Зоя показала на «Желанную».

— Просто здесь я рисовал не тело, а состояние души. И, мне кажется, мне это удалось.

— До мурашек…

— Благодарю вас. Это самая высокая оценка для художника. Но я предлагаю вам начать с портретного рисунка.

— Да, конечно. Я постараюсь найти время завтра после обхода. Я приду к вам в конце рабочего дня.

— Отлично. Только одна просьба – не позволяйте Таис делать из вас крашеную куклу. Это хорошо для дискотеки или ее любимой сцены. Ко мне приходите такой, как в первый раз — в собственной красоте.

— А я как раз хотела попросить Таисию… ну, хорошо, раз так надо.

— Не просто надо, а дОлжно! Вы, мой ангел, еще не знаете как красивы! Я покажу вам саму себя.

Слова Альберта действовали на Зою гипнотически. Она купалась в его речи, в этих милых, но, по ее ощущениям, совершенно искренних комплиментах ее внешности. Вся обстановка комнаты и эти картины только добавляли волшебства восприятию. Зоя чувствовала какую-то необъяснимую невесомость. Хотелось оказаться не только на холсте, но в руках мастера. Она плыла или летела в этом потоке слов и чувств. Ей никогда еще не было так хорошо и отчего-то тревожно. Но тревога эта была скорее сладким ожиданием чего-то доселе неизведанного, а потому волнующего.

Зоя сидела на высоком для ее роста жестком с подлокотниками рабочем кресле мастера, а он продолжал говорить что-то о других картинах, но она просто наслаждалась певучим потоком его слов, не вникая в суть. Ей было хорошо рядом с этим мужчиной. Она даже не замечала, что юбка ее обнажила затянутые в капрон бедра значительно выше строгих пределов и что взгляд Альберта все чаще задерживается именно на них. Купаясь в собственном счастье, она не видела, что бугорок под шелком его домашних брюк заострился и выпирал из-под края толстовки.

Это потом, когда, лежа в постели, она воспроизводила в памяти события прошедшего дня, среди мелькавших образов возникло это видение. Да, она отчетливо вспомнила его взгляд, направленный на ее колени и оттопыренную ткань шелковых брюк художника. От этого ее воображение нарисовало сцену любовного соития, тело налилось теплом и негой, а руки сами потянулись к лобку. Одно только прикосновение к пушку волос доставило девушке огромное удовольствие. Пальчики продолжили ласку влажной щели, проникая глубже и надавливая жестче. В сочетании с образами, мелькавшими в сознании, механические движения девушки в считанные минуты довели ее до оргазма.

В полусне перед глазами Зои мелькал образ Альберта, движения его рук, шелк, обтягивающий бугорок под краем толстовки, звучал голос, произносивший нежные милые слова. Мягкий тембр его голоса, как колыбельная усыпил Зою.

Утро выдалось пасмурным. За окном метель кружила мелкий острый снег. Но настроение у Зои было приподнятым. Она ожидала чего-то особенного и важного в ее жизни, даже не осознавая этого. Девушка недолго покрутилась у шкафа, выбирая наряд. Но выбор был настолько скудным, что кроме юбки и сравнительно недавно купленного оранжевого в обтяжку тонкого свитера выбрать было нечего. Все остальное было серым и забраковано Таисией. Зато комплект нижнего ажурного белья и плотные колготки были новыми и приятно коснулись молодой кожи, доставив какое-то особое сексуальное удовольствие. Зоя вдруг представила, как сильные мужские руки снимают эти предметы с ее тела, и вздрогнула.

В первой половине дня в поликлинике время тянулось мучительно долго. Все эти процедуры, уколы, перевязки, вся рутинная работа медсестры казалась ей сегодня чем-то лишним, не свойственным ей занятием. Она механически выполняла обязанности, мысленно пребывая рядом с Альбертом, который вдруг всего за два дня занял в ее жизни такое большое место. Иногда она пыталась остановить себя: «Дура, ведь он же лет на сорок старше. Чего ты ждешь от него? Неужели все так плохо, что ты скатилась до старика?!» Но эти мысли стремительно вылетали из головы, уступая место радостному ожиданию вечернего визита. После обеда, получив необходимые указания, инструменты и медикаменты, Зоя в приподнятом настроении направилась к подопечным.

Сделав уколы двум старичкам в пятиэтажках, девушка дворами вышла к «дому с кренделями». С прерывающимся от волнения дыханием она поднялась по ступеням и только уже на этаже поняла, что стоит перед дверью Альберта. Но ведь прежде надо было навестить Таисию. И ведь Зоя это помнила, но ноги сами принесли ее к заветной двери. «Что со мной происходит?» — сама себе задавала она вопрос, почти бегом, от неожиданно нахлынувшего волнения, переходя к соседнему подъезду.

— Милочка моя, что с тобой? – Таисия всплеснула руками, увидев Зою.

— Ничего. Простите… здравствуйте.

— Нет, я же вижу. Тебя кто-то преследует? Или обидел?

Зоя прошла в комнату и разделась.

— Нет же. Я говорю, все в порядке. Просто торопилась.

— Ты от Альберта? Это он к тебе приставал? – театрально строго спросила Таисия.

— Нет, что вы. Я к нему после вас только пойду.

— Нет, девочка моя, тут что-то не так. Или ты мне все расскажешь, или… — Таисия подбирала аргумент, — или я не дам тебе сделать укол. Вот!

Тон, которым женщина высказала это и сам аргумент рассмешили Зою.

— Всё-всё вам расскажу. Договорились. Готовьте, как вы сами это называете — «филей», я сейчас, только руки вымою.

— Вот это другое дело, милочка.

В зеркале Зоя увидела себя и поразилась: пряди волос выбились из затянутого резинкой «хвоста» и прилипли ко лбу и щекам раскрасневшегося от морозного воздуха и быстрой ходьбы лица. При этом глаза горели каким-то неведомым ей доселе огнем. Зоя впервые видела такие свои глаза. Ей показалось, что так смотрит львица, готовящаяся к рывку за добычей — пристально и страстно. Отражение даже понравилось ей. Убрав непослушные пряди под резинку и слегка прикоснувшись к щекам влажными ладонями, девушка привела себя в порядок и вышла.

Давно подмечено, что старят нас излишние размышления и стрессы. От того наши лица прежде всех остальных частей тела покрываются морщинами, выдавая возраст и багаж пережитого. А вот задница молода всегда! Хоть и говорят, что это главный орган в поиске приключений, но, как видно, последствия от авантюр опять таки отражаются морщинами на лице, тогда как жопа всегда молода.

Вот и сейчас Зоя с удивлением в очередной раз созерцала филейную часть Таисии, поражаясь гладкости и упругости белоснежных полушарий.

— У вас очень хорошая кожа, — неожиданно для самой себя вдруг произнесла Зоя.

Таисия залилась смехом, сквозь который смогла произнести:

— Ой, милочка, наверно только там я еще хороша собой! Хотя, многим в жизни я обязана именно этому месту.

— Простите, я не хотела…

— Да, что ты. Все хорошо. Ты меня развеселила… или как там сейчас говорят молодые – сделала день!

— Ну, тогда готовьтесь – сейчас уколю.

— Коли, девочка, коли. Это не самое страшное, что довелось испытать этой, прости господи, заднице.

После укола Зоя засобиралась, чем привлекла внимание Таисии.

— Куда ты торопишься? – с интригующими нотками в голосе спросила женщина.- Что Бертик и тебя очаровал?

— Ну что вы такое говорите… — как-то неуверенно протянула Зоя.

— Вижу, что к нему спешишь. Ну-ка рассказывай, что он тебе предложил?

— Да ничего особенного, просто хочет нарисовать мой портрет.

— О, всё! Ты попала в его силки, птичка моя.

— Ничего подобного, он всего лишь попросил немного больше времени. А мне просто интересно. Никогда еще меня никто не рисовал, да и вообще…

— О, вот это «вообще» и есть самое главное. Поверь мне, женщине с опытом «филея» с хорошей кожей.

Таисия снова засмеялась и продолжила:

— Садись и послушай меня.

Неохотно, но, повинуясь просьбе Таисии, Зоя присела на пуф возле кровати.

— У художников метод привлечения заинтересовавших их особ противоположного пола один и тот же – «я нарисую ваш портрет». И поверь, это работает без сбоев, будь то юная дева или жена и мать многих детей. Помню, как на одном «капустнике» про Бертика… кстати, а ты знаешь, что такое «капустник»?

— Нет, но что-то слышала.

— Это шутливый мини спектакль, который друзья актеры ставят по поводу или без, и на котором поют или читают эпиграммы на своих коллег. Так вот, на одном из «капустников» про Бертика и его верного оруженосца и тоже художника Жени Карского коллеги сочинили такие строки:

Вам, девы милые, совет – позируя, закройте лучше глазки,

Когда Альберт стал за мольберт, а Женя Карский смешивает краски.

Это были, да и есть, слава богу, два обольстителя, противостоять красоте и шарму которых не удавалось ни одной из их моделей. А уж модели у них были такие, о ком говорил весь бомонд тогдашней Москвы и далеких окрестностей. Так что я совсем не удивлена, что и ты, дитя мое, подверглась обольщению этого старого ловеласа.

— Вовсе он меня не обольщал.

— Да, находясь с ним рядом, даже не замечаешь, как подвергаешься этому очаровательному гипнозу. Но, знаешь, я тебе завидую. Ты можешь еще испытывать это чувство и сдаться чарам обольстителя. Ладно, иди… только немного подкрась брови и реснички.

— Он просил не наносить грим.

— Разве это грим?! Душенька моя, это обязательная процедура любой женщины с самого утра. Слушай меня и иди к зеркалу. Надеюсь, ты купила то, что я тебе говорила. А то, возьми мое.

— У меня все есть с собой.

— Вот и умница. Иди, а я еще полежу немного.

Как и советовала Таисия, Зоя слегка подкрасила брови и ресницы, распустила волосы и, попрощавшись, выскочила на улицу. Прохладный воздух снова ожег ее щеки, придав им легкий румянец, а ветерок растрепал волосы.

У двери с номером «27» Зою опять охватила непонятная ей паника: она суетливо поправляла на себе одежду, отбрасывала разметавшиеся локоны, зачем-то перебрасывала с руки на руку сумку. Немного уняв волнение она нажала кнопку звонка. Не услышав за дверью никаких звуков, она нажала повторно и только тогда взглянула на сам звонок. За провод над кнопкой был воткнут сложенный листок бумаги. «Неужели всё, чего она с таким нетерпением ждала, не состоится?» — пронеслась мысль, и Зоя почувствовала, как противный холодный пот выступил вдоль позвоночника. Осторожно, боясь увидеть в записке именно то, чего она так не хотела бы видеть, Зоя раскрыла складки листка. «Проходите наверх в студию» — информировала записка. Девушка услышала, как бухнуло ее сердце и забилось в бешеном ритме. Она не заметила, как бегом преодолела шесть лестничных пролетов и оказалась на площадке мансарды с единственной дверью с надписью «Мастерская».

Звонка не было и, постучав для приличия, девушка нажала на ручку двери. В просторном и светлом помещении никого не было. Посредине возвышался подиум, обитый зеленым сукном, с невысокой тахтой на нем. Ближе к высоким наклонным окнам стояло несколько мольбертов разных типов и столик с кистями, палитрой и красками. У длинной стены в несколько рядов прислоненные друг к другу, стояли полотна на подрамниках. Увидеть, что было изображено на картинах, было невозможно — они были повернуты лицом к стене и кое-где прикрыты тканью. В дальнем углу Зоя разглядела металлическую конструкцию, похожую на силовой тренажер и штангу. Там же в боковой стене была еще одна дверь, из-за которой доносился едва уловимый шум падающей воды. Поскольку хозяина студии нигде не было видно, Зоя направилась именно к этой двери.

Приблизившись, девушка убедилась, что не ошиблась, приняв железяки за тренажер. Там еще была штанга и гантели, которыми, судя по их виду, занимались весьма часто. За дверью оказалась просторная комната отдыха с мягкой тройкой и столиком. В стене, рядом со шкафом была еще одна дверь, из-за которой и раздавался шум воды.

Зоя на цыпочках приблизилась к этой двери, оставшейся не до конца закрытой, и в щель увидела Альберта за полупрозрачной стенкой душевой кабинки. Странно, но кроме этой кабинки в комнате больше не было никакой сантехники – ни унитаза, ни раковины, только душ. Видимо, этого было достаточно для работы и занятий спортом.

Зоя не решалась войти. Это было бы невежливым. Но продолжала вопреки правилам приличия, подглядывать в щель между косяком и дверным полотном, которое она все же немного отодвинула в сторону на столько, чтобы видеть лучше, но не обнаружить себя.

Шум воды резко прекратился и открывшаяся дверца кабинки предъявила взору Зои обнаженного Альберта. Она чуть не вскрикнула от вида, как ей показалось, классически совершенного тела с накачанным торсом, узкими бедрами и крепкими ногами. Мужчина, не предполагавший, что за ним следят восторженные глаза, спокойно совершал обычные в данном случае движения. Зоя не отрываясь смотрела на мужчину. Его тело манило так, что сдерживать себя от того, чтобы не броситься к нему в объятия, было мучительно. От ее глаз, конечно, не ускользало и то, что до этого момента она представляла только в своих грезах. Но член Альберта не отличался выдающимися размерами и покоился на мошонке, напоминая мясистый крупный желудь. Как не странно, но именно эта «стандартность» еще больше распалила девушку, в мгновение представившую себе, как это «естество» вырастет под лаской ее пальчиков и губ. Она ощутила, что дрожит всем телом и вот-вот испытает оргазм от увиденного.

А в это время Альберт, как ни в чем не бывало, обтер тело полотенцем, надел трико и уже был готов направиться в студию. Надо было отойти от двери, но ноги Зои не шли. Осознание ситуации пришло в последний момент, но она успела буквально за долю секунды, до того как Альберт вышел из комнатки, покинуть студию. Отдышавшись на лестничной площадке, Зоя постучала в дверь и, не дожидаясь, вошла.

Альберт стоял спиной ко входу в одних брюках. Он повернулся на звук открывающейся двери и Зоя вновь, но уже с близкого расстояния смогла увидеть его накачанный торс с густой растительностью на груди и кубиками брюшного пресса, хорошо развитые плечи и сильные руки, похожие больше на руки атлета, чем художника.

— О, Зоя! Простите, я сейчас… — Альберт подошел к стулу, снял со спинки рубашку и стал не спеша застегивать пуговицы, приближаясь к девушке

Зоя стояла завороженная видом и движениями мужчины. А он, видя ее замешательство, с улыбкой продолжал извиняться и, преднамеренно оставив возню с пуговицами, протянул к ней руки, как бы желая обнять. Зоя, не произнося ни слова, невольно сделала несколько шагов навстречу и оказалась в его объятиях. Она с трудом удерживалась на подкашивающихся ногах и чуть было не потеряла сознание, вдохнув аромат мужского тела. Почувствовав это, Альберт еще крепче прижал девушку к себе и, не разжимая объятий, стал говорить.

— Я принял душ и вот… извини Зоенька…

— Да… я ви… — Зоя чуть было не сказала, что видела его в душевой, но вовремя остановилась. – вижу… но повязку же нельзя мочить…- сказала она первое, что пришло в голову.

— Не волнуйся, мой милый доктор, я принял меры. А вот почему ты дрожишь?

Зоя даже не заметила, что Альберт вдруг перешел с ней на «ты» и принимала его слова как само собой разумеющееся.

— Я не знаю… наверно замерзла.

Зоя подняла голову и увидела его глаза, устремленные в нее, прожигающие насквозь. Невидимый ток пронзил все ее тело и оно отозвалось мощным, до той поры ни разу не испытанным ею, оргазмом. Зоя вздрогнула и со стоном обмякла в руках Альберта.

Мышцы живота и бедер изредка еще продолжали сокращаться, когда девушка уже лежала на тахте, а мужчина сидел рядом и гладил волосы, периодически стирая ладонью с ее лба выступивший пот. Она не помнила, как оказалась на тахте. Не помнила, кто и когда снял с нее куртку и сапожки. Она помнила только оглушающий и парализующий, до горечи сладкий спазм оргазма. Медленно в памяти всплывали видения, что ее несут куда-то, какая-то возня с рукавами куртки и замочком обуви. Да, это было с ней. И вдруг ей стало стыдно.

— Ой, Альберт Ма..стислав…

— Успокойся, девочка моя, — Альберт прервал ее попытку произнести отчество и вообще что-то говорить. — Все хорошо. Так бывает с хорошенькими романтичными барышнями. Ты просто испытала оргазм.

Зоя что-то пыталась возразить, но из горла вырвалось только нечто нечленораздельное, на что мужчина, приложив палец к губам, жестом призвал ничего не говорить. А сам продолжил.

— Признаться, я сам даже испугался. Настолько неожиданно… вдруг… а когда увидел как сжимаются твои бедра и вздрагивают ножки все понял… девочка моя…

Альберт снова провел ладонью по лбу девушки, наклонился ближе и нежно коснулся его губами. Потом поцеловал щеку и почти уже коснулся губ, как Зоя не вытерпела нежной пытки и сама подняла голову навстречу губам мужчины. Она ощутила как его язык нежно ласкает губы, размыкая их, проникает в рот. Она никогда еще не испытывала такого. Кроме дружеских чмоканий она не знала поцелуев и то, что она чувствовала сейчас, было волшебством бога Эроса, открывшего ей поцелуй любви. Губы ласкали губы, а влагалище непрерывно источало любовную влагу в промокшую насквозь прокладку. Но это обстоятельство в данную минуту ни сколько не смутило девушку, утопавшую в объятиях и ласках желанного ею мужчины. Его рубашка была расстегнута и тело источало аромат вожделения. Боже, как она мечтала об этом, лаская себя в одинокой кровати.

Руки любовника мяли грудь, проникли под свитер и, скользя по животу, сдвинули вверх жесткую стяжку бюстгальтера, обнажив нежные полушария. Его пальцы играли сосками, приводя в движение все девичье тело и особенно бедра, которые импульсивно что-то сжимали в промежности, а затем вдруг расслаблялись и расходились в стороны, чтобы снова через секунду сжаться. В какой-то момент Зоя ощутила, что ладонь Альберта скользит по внутренней поверхности бедер, настойчиво раздвигая ноги в стремлении проникнуть к сокровенному. Все это время губы любовников не размыкались и только обменивались стонами удовольствия.

Альберт сбросил рубашку и резким движением потянул кверху свитер девушки. Вслед за этим мужчина ловким, отработанным за прожитые годы движением пальцев, расстегнул крючки бюстгальтера, и этот аксессуар полетел на подиум. На секунду Альберт застыл от вида красивой и крепкой девичьей груди. Но созерцание длилось недолго. Почти сразу рот мужчины стал осыпать поцелуями нежные полушария, обнимая и нежно прикусывая соски. Зоя снова теряла сознание от лавины неведомых ей до сих пор ощущений.

Но руки любовника шли дальше. Вот уже расстегнута молния юбки и ладонь плавно скользит по животу вниз под резинку колготок и трусиков. Пальцы теребят пушок волос, взмокший от вожделения, и проскальзывают в горячую щель, надавливая на горошину клитора. Стон. Еще стон и прерывистое дыхание девушки возвещают о том, что последует новый оргазм.

Мужчина опытен. Он не дает волю пальцам, а поднявшись над девушкой, стягивает с нее юбку и всё, что под ней, а затем снимает свое трико.

Зоя замерла от увиденного. Нет, этот член поразил ее не формой или длиной – ничем особенным он не отличался. Просто она, по сути, впервые увидела живой мужской орган. В том, что происходило с ней раньше, данная биологическая субстанция приносила ей только боль и брезгливое чувство использованности. А сейчас это был предмет ее грез и вожделения, то, что она пыталась представить себе, играя сама с собой. Из-за отсутствия какого-либо сексуального опыта, Зоя не могла реально оценить достоинство мужчины. На самом деле это был абсолютно стандартный по размерам, но «закаленный в боях» член.

Альберт продолжал что-то тихо говорить, но Зоя не слышала и половины того, наслаждаясь только тембром его голоса и милыми нежными эпитетами, которые проскальзывали в потоке слов. Она плыла в мареве очарования, которое умело создавал для нее художник. Она была невесома и хотела быть объятой крепкими мужскими руками, слиться с ним всем своим существом. Внутри нее с каждой секундой все ярче разгорался огонь страсти, готовый поглотить, смять, сжечь или взорвать все естество. Она ждала его, распластавшись на тахте с широко разведенными ногами и не стеснялась своей наготы и, как она считала, распущенности.

Альберт понимал, что девушка настолько возбуждена, что дальнейшие ласки и неминуемые оргазмы только измучают ее, не дав главного – вагинального секса. Неторопливо, чтобы не нарушить установившееся равновесие темпераментов, Альберт присел на тахту у самого торца, чтобы видеть блестящую от соков вожделения дельту страсти между разведенных ног. От переполнявшей сосуды крови половые губы увеличились и скрыли лепестки, обрамлявшие вход во влагалище. Это еще больше возбудило мужчину, представившего, что перед его глазами лоно девственницы. По сути, так оно и было. Игривые пальчики не могли растянуть стенки влагалища так, как член, а то, что было раньше, давно затянулось воспоминаниями.

— Зоя, ты девственница? – не удержался Альберт.

Девушка переспросила:

— Что? Я не слышала…

— У тебя уже был мужчина? Просто все так девственно там…

— Да… — едва слышно прошептала Зоя, — Но очень давно…

— Просто я не хочу причинить тебе боль. Ты понимаешь. Я должен спросить.

— Делайте уже что-нибудь… я больше не могу… я умираю. Я хочу вас.

Это признание, высказанное с надрывом и почти скороговоркой придало энергии мужчине, который, не раздумывая дольше, всем телом прижался к нежным выпуклостям девушки, а напряженный член его занял естественную позицию между половых губ. Головка раздвинула скользкие края женской плоти и слегка углубилась, коснувшись входа во влагалище. Зоя замерла в ожидании, прогнувшись в спине и затаив дыхание. «Вот, сейчас. Еще мгновение и случится то, о чем она так мечтала. Ею будет обладать желанный мужчина. И это произойдет с нею впервые. Сейчас… только сейчас она станет женщиной», — проносилось в ее голове, а тело напряглось в ожидании.

Альберт знал, как надо поступать в таких случаях. Немало молоденьких натурщиц прошло через его мастерскую. Бывали и девственницы. Чтобы получить наслаждение, а именно это он хотел испытать с Зоей, надо действовать аккуратно, чтобы не доставить боль. Поэтому он не стал дальше продавливать узкое влагалище, а начал скользить членом вдоль губ, поднимаясь до клитора, а затем опускаясь до анальной звездочки. Зоя не испытывала ничего подобного ранее и опять улетела в облака счастья. Глубокое дыхание и стоны девушки убедили Альберта, что он на правильном пути. Еще несколько таких движений и головка члена останавливается у входа, обильно увлажненного соком желания. Круговыми движениями бедер мужчина заставляет головку буравить края влагалища, проникая все глубже и глубже, пока она не утонула в горячем туннеле. Зоя только вздрогнула и со стоном выдохнула, когда ощутила, как ее заполняет мужское естество.

Это было абсолютно новое для нее ощущение. Она не помнила того, что испытала в те первые два совокупления с мужчинами. По-другому она назвать это не могла. Там она была бесчувственным сосудом, инструментом для удовлетворения мужской похоти, не испытавшим никаких чувств, кроме брезгливости и униженности. А теперь всё тело, все органы чувств были включены в акт познания собственной женственности, того самого женского блаженства на ложе с любимым мужчиной.

Альберт был опытным нежным любовником. Уверенными, но мягкими движениями он методично погружал член в девственное лоно, целуя губы и грудь любовницы. Его руки, казалось, не оставили нетронутым ни малейшего кусочка женского тела, находя такие точки, от прикосновения к которым ток блаженства пронизывал Зою и она стонала и вздрагивала. Он замечал это и в очередной раз повторял прикосновение, доставляя неповторимое наслаждение.

Наслаждался и он сам. Сразу после смерти жены, у Альберта долгое время вообще не было секса. Но, в то же время он стал замечать, что его либидо медленно, но верно, угасает. Да, возраст брал свое. Он даже стал стесняться флиртовать с женщинами, боясь осечки в постели, хотя по-прежнему, как в молодые годы, по утрам его «молодец» твердо «стоял на ногах», а точнее, между ног. Альберт даже поделился своими сомнениями в собственной состоятельности с другом врачом. От друга он и узнал старую английскую поговорку, применимую к ситуации – Use or refuse! Используй или откажись – так это переводится и служит лозунгом для мужчин, желающих сохранить полноту жизненных ощущений.

Трудно было начать. С кого? Бывшие любовницы уже не шли на контакт, поскольку так или иначе знали и даже были подругами его жены. Флиртовать с актрисами он как будто даже разучился. На приемах или в тусовке чувствовал себя не в своей тарелке. Да и перестал часто бывать там. Выручил, как всегда, старый друг Женя Карский, который как раз вернулся из творческой поездки в Италию. Они хорошо посидели, начав с бутылочки привезенного «Кьянти» и завершив хорошей дозой «Чиваса», вспомнив покойную и разговорившись на тему «А жизнь продолжается!». И вот тогда Альберт и признался другу, что хотел бы, но не знает как «подойти к вопросу».

— Коллега, ты забыл, коллега…- заплетающимся языком начал Евгений, — Забыл… да? Забыл как мы их… Да мы еще сила, Берт!

— Да, Джон… мы их… Даааа… Ох, как мы их…- пьяно и неприлично жестикулируя вторил ему Альберт.

— Значит слушай… слушай сюда… завтра… ты понял? Завтраааа… у тебя в студии… нет, у нас в студии будет… нюша…ты понял?

«Нюшами» они называли натурщиц, позировавших «ню». И так уж случалось, что мало кто из «нюш» уходил с подиума не обласканной.

— Ооо, ты увидишь… Берт, ты вспомнишь молодость… такая фактууураа… это плоть! Ты понял? Это тело с большой… очень большой буквы «тэ»…

— Джони… ты мой спаситель, Джони. Только давай выспимся…

На том и порешили, а на следующий день молодая, в теле, но не толстая Лера с удовольствием приняла от мастеров кисти конвертик и «Протеиновый» коктейль. Так, постепенно, вливая коктейль во все ёмкости безотказной Леры, Бертик вернул утраченный было вкус к жизни. Понемногу восстановились связи с бывшими подружками. По работе чаще приходилось заниматься театральными постановками и немного в кино, поэтому живопись ушла на второй план. Но Зоя вдруг зажгла в нем неподдельный интерес как натура для портрета. Он почувствовал в ней то, что после смерти жены не мог ощутить ни в одной из женщин – глубину и чистоту души и искреннюю, но скрываемую страсть. И вот она в его власти.

Зоя отдавалась самозабвенно. Ее страхи и смущение улетучились с первым прикосновением губ Альберта. Все ненужные размышления о приличиях и греховности отступили, уступив поле битвы страсти и физиологии. Мужчина, обладавший ею, желанный и опытный любовник. Все в его действиях доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие. Член, умело направляемый любовником, совершал внутри женщины движения, сопоставимые по воздействию с движениями пальчиков, только более длинных и ловких, способных тронуть самые отдаленные точки наслаждения. А губы и руки… они дополняли телесную близость. Они были везде, лаская и возбуждая. Вот губы сжали налитый кровью сосок, а язык так ласково коснулся его вершины, что импульс неведомого тока пронзил ее тело до той самой точки, которую сейчас в глубине влагалища коснулась головка члена. Два заряда энергии страсти встретились и с непреодолимой силой сотрясли тело женщины в мощнейшем оргазме. Она билась в объятиях Альберта, как пойманная в силки птица. Только в отличие от птицы Зоя не хотела вырваться на свободу, а напротив, желала, чтобы его руки еще сильнее сжимали ее тело, содрогавшееся в сладких конвульсиях.

— Боже, девочка моя! Как ты прекрасна!

Член, по-прежнему остававшийся внутри женщины, с каждым вздрагиванием ее тела касался все новых и новых чувствительных зон, вызывая сильные сокращения мышц и, главное, новых и новых ярких вспышек удовольствия и радости соития.

Альберт дал женщине несколько минут отдыха, не преставая при этом, ласкать ее тело и не выходя из лона. Когда сокращения живота и бедер утихли, любовник снова стал совершать плавные круговые движения бедрами, заставляя напряженный член по кругу головкой ласкать влагалище. Зоя ожила и с новым приливом страсти впилась пальцами в плечи Альберта, притягивая к себе и тем самым призывая не останавливать ласку.

Он и не намеревался делать это. Напротив, с возрастающим темпом любовник некоторое время продолжал акт в миссионерской позе, а затем повернул Зою на живот и приподнял бедра, чтобы войти в нее сзади. Женщина интуитивно следовала прикосновениям рук Альберта и вскоре ощутила самое глубокое проникновение в ее, поистине девственное, влагалище. Она вскрикнула, когда головка уперлась в матку, но не от боли, а от нового ощущения. Так глубоко в нее не проникал еще ни один предмет.

Почувствовав, что у молодой любовницы неглубокое влагалище, Альберт умерил пыл и продолжил, немного сбавив темп и глубину проникновения. Стоны блаженства оглашали мастерскую. При этом стонали оба любовника. От подступающего оргазма Альберт стал терять чувство меры, насаживая молодое тело все глубже и глубже. Зоя уже не содрогалась, когда головка била в матку, а, напротив, даже приподнимала навстречу члену свои бедра. Острое ощущение смеси удовольствия и легкой боли еще больше разжигало страсть, так глубоко завладевшую ею. Зоя с каким-то отчаянием, будто все это происходит с нею в последний раз в жизни, отдавалась мужчине. И именно это ее состояние тонко улавливал ее любовник и делал все, чтобы женщина никогда уже не забыла эту первую близость с ним.

Руки Альберта поглаживали изгиб спины, сжимали ягодицы, спускались вниз к промежности. При этом его тело нагибалось и касалось животом ее ягодиц, а его пальцы сходились, сжимая половые губы вокруг члена. Она оттолкнулась руками, выпрямила спину и повернула голову для поцелуя. От ее движений член совершил непредсказуемое движение внутри и снова заставил женщину вскрикнуть от острого ощущения.

Альберт обнял женщину, крепко сжав грудь. Минуту они ласкали друг друга в такой позе, после чего Альберт склонил ее тело, вернув его на четыре опоры, и ускоряясь, становясь все жестче, приступил к финальной стадии совокупления – достижению собственного оргазма. Женщина тоже уже была готова кончить и когда желания обоих любовников совпали, акт получил дополнительную эмоциональную окраску животной страсти. Мужчина на полную погружал член в горячее и ненасытное влагалище, с каждым разом увеличивая темп. Зоя методично приподнимала бедра, идя навстречу удару, и получала хлесткий удар ладонью по ягодице. Сначала она вздрогнула, но уже второй шлепок приняла как должное и желанное. А когда крапивные иголочки еще больше разгорячили ее ягодицы, приток крови обострил ощущения и вихрь нового оргазма взвился вокруг жадного влагалища.

Мужчина не стал сдерживаться и, заметив, что стоны женщины доходят до самой высокой вольты, увеличил темп и у самой крайней точки напряжения, когда женское тело без сил рухнуло на подиум, выплеснул содержимое тестикул на спину Зое.

Когда силы и сознание вернулись к женщине и она открыла глаза, Альберт стоял рядом с этюдником в руках и быстрыми штрихами карандаша что-то рисовал на ватмане. Она улыбнулась от вида сморщившегося члена, раскачивавшегося в такт движениям руки хозяина.

— Что ты рисуешь? Меня? – тихим, еще не проснувшимся голосом спросила Зоя.

— Ты прекрасна… Это только набросок… — в разрядку между движениями руки произнес Альберт.

— Ты смешной голый…

— О, прости, ты так прекрасна, что я не мог упустить этот момент, — проговорил он, отложил этюдник на край подиума, взял с кресла какое-то покрывало и накинул на себя, завязав уголки на плече в виде римской тоги.

От этого Зое стало еще смешнее и она не сдержалась.

— Ты только не сердись… ты похож на куклу-перчатку. Знаешь такие с головой на среднем пальце, а остальные, как руки… Ой, надень лучше свою пижаму, а я в душ. Хорошо?

— О, Зоенька, ты не представляешь, как я рад, что ты восприняла все это с юмором. Я и сам понял, что смешон… Да, иди, конечно. Там есть махровый халат. Может будет великоват тебе, но он чистый.

Только сейчас Зоя поняла, что обращается к мужчине на «ты» и делает это очень легко. «Что же, вполне логично после всего», — подумала она. Еще она ощутила, как горят потертости на коленях и спине, особенно в тех местах, где ее оросила сперма Альберта. Жесткая ткань тахты была не лучшим пологом для секса. Еще ей бросились в глаза многочисленные пятна от засохшей клейкой субстанции, навечно проникшие в обивку, несмотря на попытки оттереть их. Сколько женщин побывало здесь в объятиях художника? Вот и она прошла через это, подумалось Зое. Но сейчас даже это не смутило ее – она была счастлива и было ей все равно на каком ложе она испытала это чувство.

Под струями воды она ощутила неимоверную легкость. По-детски захотелось прыгнуть высоко-высоко и взлететь. Чувства переполняли ее новым еще не понятным ей самой ощущением бытия. Вдруг захотелось петь, хотя никогда она не пела в душевой. Еще хотелось дурачиться. Она вдруг вспомнила, как трясся сморщенный член Альберта, и опять не удержалась от смеха. Струи воды заглушили смех и своим переливным шумом только усилили ощущение радости девушки.

Когда, закутавшись в халат, Зоя вышла из душевой, Альберт с этюдником в руках сидел в кресле в комнате отдыха. На маленьком столике стояла ваза с фруктами, бутылка игристого вина и два бокала. Альберт дорисовывал на ватмане начатый рисунок. Увидев Зою, он отложил работу, поднялся и мягким движением пригласил женщину занять кресло напротив.

— Мне кажется, что произошедшее нам надо отметить. Да, Зоя?

— Я за. На работу мне уже не надо.

— Но я прошу еще немного времени уделить мне, — продолжил Альберт, наполняя бокалы шипучим вином, — Зоя, ты не забыла, что обещала мне позировать?

— А разве вот этот рисунок не мой?

— Твой, твой. Да, но это другое, а сегодня я должен написать твой портрет. Это особый случай и особый взгляд… твое лицо! Это важно. Ты должна…

— Да, да… не надо меня уговаривать, я согласна и с удовольствием останусь…

Это ее «с удовольствием останусь» прозвучало двусмысленно, но она, поняв это, даже не пыталась как-то объясниться. Ее любовник тоже понял двусмысленность вылетевшей фразы, но только пристально посмотрел в глаза женщины и едва уловимым кивком головы показал свое согласие.

— Ты прекрасна, Зоя! Я поднимаю этот бокал за твою красоту и молодость!

— Благодарю! Мне приятно. А я пью за тебя, Альберт. За мужчину, давшего мне ощущение женского счастья.

Они выпили прохладного Просекко. Альберт подошел к Зое, обнял свободной рукой и поцеловал в губы.

— Благодарю тебя, девочка моя. Ты сейчас тоже подарила мне счастье. Садись в кресло. Я начну, а ты пей, ешь фрукты. Специально позировать не надо. Я скажу, когда тебе надо будет на минуту замереть.

Зоя с бокалом в руке села напротив, а Альберт взял в руки этюдник, но отложил в сторону первый набросок, открыв новый лист.

— Зоя, повернись немного влево. Всем телом. Вот так. Хорошо. Ты первый раз позируешь?

— Да, это впервые… как, собственно, и все, что произошло здесь сейчас.

— Я так и понял и, что важнее, ощутил.

— Ты очень нежный. Спасибо тебе за это. Я, честно сказать, боялась, что грубость или даже легкое насилие окончательно уничтожат мое желание быть с мужчиной.

— Неужели кто-то тебя так обидел?

— Я сейчас не хочу об этом, но так получилось в моей жизни.

— Прости. Но, знаешь, я ведь тоже не ангел, а циничный старый грешник.

— Разница в том, что ты не «тоже». Ты мужчина, а те были подонками. Давай не об этом… Расскажи о себе.

— А разве Таис еще не всё обо мне рассказала? Странно! Хотя, у вас было мало времени для этого. Давай так, ты спрашивай, о чем хочешь узнать про меня, а я то же самое буду спрашивать о тебе. Договорились?

— Договорились. А можно еще шампанского?

— Это Просекко.

— Вкусное. А что это?

— Скажем так, это итальянское шампанское. Просто очень хорошее сухое игристое вино. Кстати, это с добавлением сорта Бьянкетта.

— Запомню.

— Хорошо. Я тебя еще многому научу.

— А мы будем часто встречаться?

— Ровно столько, сколько ты сочтешь нужным… или лучше так – на сколько хватит наших чувств.

— Знаешь, я сейчас не могу рассуждать трезво. Нет, не от этого… Просекко, а от того, что голова еще кружится от испытанных ощущений. Я все же достаточно взрослая женщина и как бы определила свое место в жизни за исключением одного – роли мужчин в ней. Здесь, как ты можешь убедиться, я совершенный профан. Поэтому мне сейчас очень хорошо, но очень страшно одновременно.

— Чего ты боишься?

— Я знаю, что ты не сделаешь мне больно, но все же… боюсь. А вдруг…

— Хорошо, что ты так откровенно с самого начала. Я тоже буду с тобой откровенным. Но сначала ответь мне – почему я, а не молодой человек?

— Только ты сказал мне о какой-то моей внутренней красоте. Признаться, я просто уже не надеюсь произвести на кого-то впечатление. Я не красива, не умею одеваться, ухаживать за собой… меня этому никто не учил. Мужчины сейчас хотят другого. Да, другого они хотят…Честно, я увидела, как ты смотрел на мои ноги и подумала, что может это там то, что мужчинам надо больше всего. Тогда почему бы не дать это тебе, потому что ты мне очень понравился.

— Наверно подумала, что старичок точно на молодое тело польстится?

— Честно, да.

— Спасибо! Искренне спасибо. За твою прямоту и честность.

— А я не собиралась скрывать это. Я не мечтаю взять тебя в плен эти местом. Твоя тахта немало таких повидала. Да? Не отвертишься… — Зоя улыбнулась, дав понять, что это не упрек.

— Послушай и меня. Вот сейчас скажу то, что может показаться тебе сладкой ложью, но это правда – ты мне понравилась не стройными ножками и тем, что между ними, а лицом, глазами и, главное, женственностью. Да, я старый Сатир. Люблю молодое тело и не испытываю в этом недостатка… пока. К сожалению, годы берут свое, но пока все нормально, как ты могла убедиться. Главное, что я увидел — ты еще не совсем раскрылась как женщина и я тебе в этом готов помочь. Хочешь?

— С тобой хочу.

— Смотри, не только я буду в этом участвовать. Нам придется вместе выходить на разные мероприятия, или как сейчас говорят – в тусовку. Познакомлю с моими друзьями. Ты должна раскрепоститься и принять себя другой – красивой, притягательной, желанной.

— Круто! Я готова! Хочу! С тобой очень… всё хочу…

— Сиди спокойно… пожалуйста. Еще немного потерпи. Я сейчас закончу с основными чертами, а потом можешь крутиться как хочешь.

— Только у меня с гардеробом все скромно. Деньги-то есть, но я не умею выбирать. Поможешь с выбором?

— О, нет! Ненавижу ходить по магазинам. Это пусть тебе Таис поможет. Кстати, у нее есть еще чему поучиться, как бы это сказать правильно, поучиться женским делам. Ну, там интимностям всяким. Не стесняйся, она адекватная старуха и с удовольствием тебе расскажет всё, что нужно и не нужно. А в отношении денег не стесняйся, я тебе дам сколько потребуется.

— Нет, что ты! У меня есть заначка.

— Зоя, с этой минуты я беру тебя на содержание. Будешь моя femme entretenue. Не пугайся этого слова. Это нормально. Просто я хочу, чтобы женщина, с которой я выхожу в свет, выглядела соответственно.

— Я бы лучше согласилась на любовницу, — с лукавой улыбкой парировала Зоя.

— Любовница – тайная связь, а мы с тобой будем жить открыто и столько, сколько нам будет комфортно вместе. Не больше и не меньше.

— А секс у нас тоже будет «не больше и не меньше»? – с иронией спросила она.

— Иногда больше, но никогда меньше, — в тон ей ответил Альберт.

— Я совсем не опытна в этом.

— Знаешь, именно это мне больше всего понравилось в тебе. Мужчина любит быть первым у женщины. Я это с тобой ощутил. У тебя там все так узко, что создается впечатление дефлорации, но бескровной. Ты просто подарок для меня сегодня.

— Правда? Говори еще… мне нравится твой бархатный голос. Я его даже дома слышу. Ну, он у меня в ушах звучит и возбуждает, — она чуть было не сказала, что мастурбирует от этого, но вовремя остановила себя. — Налей еще своего Просекко. Хочешь, я сниму халат?

Вино быстро подействовало на Зою. Ей стало жарко и язык начал слегка «спотыкаться».

— Не сейчас, ma chère! Еще немного и твой первый портрет будет готов.

— А скажи, ты много занимаешься спортом, чтобы вот так выглядеть в твоем возрасте… ой, прости, — Зоя поперхнулась напитком.

— Ничего, девочка моя. Я же знаю… но, как говорится, «мои года – моё богатство». На самом деле, не так уж и много. Я себя не изнуряю – намного бегаю в парке и вот иногда железки тягаю. А в остальном я пьяница, чревоугодник и развратник.

— Как хорошо ты говоришь. Мне легко с тобой. Я даже представить себе не могла, что так сразу с тобой все получится и будет так легко. Но я очень хотела вот так… с тобой… чтобы все это случилось.

— Я очень этому рад. Потому что и мне с тобой хорошо. Я уже сказал, что ты сделала мне сегодня прекрасный подарок – отдала себя. Но, впрочем, пришло время отметить рождение первого портрета. Давай выпьем и я покажу тебе тебя.

— Боже, я боюсь…

— За тебя, прекрасная моя содержанка!

— И любовница, ладно?

— И любовница!

Зоя взяла из рук Альберта лист ватмана и от восторга едва удержала равновесие. С листа бумаги смотрела она, но такой красивой и счастливой Зоя себя никогда не видела. Все было узнаваемо до деталей, до тонких линий, до солнечных морщинок у глаз, до едва видимых ямочек на щеках. Даже опущенные уголки губ сейчас, как будто улыбались. Все было так, но она была другой, не такой, как в зеркале. На Зою смотрела счастливая красивая молодая женщина. Неужели это она?! Зоя не могла поверить себе, своим глазам. Альберт, как истинный мастер, увидел и показал в рисунке суть женщины. Пробудившуюся суть женщины.

— Этого не может быть! Это я?

— Ты же видишь. Я обещал тебе показать тебя настоящую. Вот, смотри.

— Ты волшебник! Я… не знаю… я…, — горло перехватил спазм и слезы ручейками потекли по щекам.

Альберт молча обнял Зою и рукой прижал ее голову к своей груди. Она подняла лицо и ее губы искали поцелуя. Он приник к ее губам и ощутил на них соленый вкус слез. Это подействовало возбуждающе. Он подхватил женщину на руки и понес к дивану.

— Осторожно, портрет…

Только это и смогла произнести Зоя. Альберт мягко уложил ее на диван, взял из ее руки лист ватмана и аккуратно положил его на столик.

— Я теперь хочу видеть тебя только такой счастливой и красивой, как сейчас.

— Я хочу тебя…

Прошло не менее двух часов, когда утомленные ласками любовники, не сговариваясь, одновременно вслух произнесли: «А который час?» Оба рассмеялись.

— Наверно скоро полночь, — предположил Альберт.

— Ты что! – в голосе Зои прозвучал испуг, — Мне надо домой… завтра же на работу.

— Ты можешь остаться.

— Нет, что ты. Мне переодеться надо и вообще…

— Ладно. Иди в душ, а я вызову такси.

— Не надо такси. Тут недалеко.

— Я не смогу тебя проводить, но позволь позаботиться о тебе.

— Ты самый милый и добрый. А еще самый прекрасный мой…- Зоя подбирала слова, — любовник! Да, ты мой любовник! Это так классно! Я счаст-ли-ва-я…

Они лежали на диване в комнате отдыха, куда Альберт унес ее на руках из студии. Она протестовала, говорила, что с его больной ногой нельзя переносить тяжести. Но он не слушал.

То, что происходило потом, слилось в ее сознании в непрерывный поток радости, торжества ее проснувшейся сексуальности. Она не стеснялась быть распущенной и даже иногда вульгарной, как ей казалось. Зоя сама брала «инициативу» в свои руки и даже в рот. Впервые она ощутила на языке нежную и в то же время твердую мужскую плоть с терпким солоноватым привкусом. То, о чем она раньше знала только из рассказов других девчонок, и что казалось ей неприятным и даже унизительным, сейчас вдруг стало желанным.

Когда язык Альберта коснулся ее трепетных губ там, между ног, а затем стал нежно раскачивать набухший клитор, она чуть не потеряла сознание. Казалось, что ток пробежал по всему ее телу, бросая сначала в жар, а потом окуная в холодный пот. Мужчина ласкал ее так умело и страстно, что не прошло и пары минут, как все ее тело пришло в ритм какого-то ритуального танца, импульсивно прогибаясь в спине, совершая непредсказуемые движения руками и ногами.

Потом было так много всего. Поцелуи, объятия, соединения тел. Зоя потеряла счет испытанным оргазмам и сладким обморокам. И когда усталая она вдруг вспомнила о времени, у нее уже не оставалось сил, чтобы продолжать эту сексуальную феерию.

Однако Альберт казался еще полным сил. Он смотрел на обнаженное тело своей юной любовницы с выражением сытого кота вполне ясным и даже немного колким взглядом. Это был опытный соблазнитель. Он понимал, что «прививка первой ночи», которую сегодня получила Зоя, может стать для нее губительным ядом. Он не хотел играть в любовь. Это романтика для юношей. Но стать для нее наставником, своего рода гуру сексуального развития, было его желанием. В эти минуты он утвердился в этом и даже наметил план действий и характер поведения с этой счастливой девочкой, из которой он сделает… А что получится, он еще и сам не знал.

В душевой Зое опять хотелось петь. Она и впрямь что-то мурлыкала себе под нос, пока теплые струи смывали с нее остатки любовного пота.

Когда она вышла, Альберт уже оделся и, сидя в кресле, что-то рисовал в альбоме.

— Ты опять рисуешь?

— Да, завершаю начатое.

— Покажи.

— Оденься пока. Еще минуту дай и я закончу.

Зоя, на волне своего счастья, как будто даже не замечала серьезности тона, которым говорил с ней Альберт, его трезвого и даже колкого взгляда. Она была неопытна и на ее пути не было пылких юношей, романтических любовников и других мужчин, не отягощенных опытом обольщения женщин.

— Ну что? Готово?

Зоя оделась и, как умела, привела себя в порядок.

— Вот смотри.

На рисунке быстрыми уверенными штрихами была изображена утомленная страстью обнаженная женщина. Зоя опять узнала себя. Ракурс был выбран такой, что прослеживал все тело от разведенных в стороны ног на первом плане к холмикам груди и дальше к лицу, слегка повернутому к свету. Поза женщины сама по себе возбуждала. Но более всего возбуждали четко прорисованные, в отличие от общих контурных линий тела, межножие с выступившими наружу лепестками губ, полушария груди с торчащими возбужденными сосцами и лицо с выражением блаженства и неги.

— Можно я это тоже возьму себе?

— Нет, это останется у меня. Я тоже хочу приятных воспоминаний.

— Спасибо тебе.

— Это я тебя благодарю, mon ange! Из того, что сегодня произошло с нами, я благодарен тебе еще и за то, что ты вернула мне желание творить. Уже давно я не брал карандаш, чтобы писать натуру. Все больше схемы и наброски сцен. А ты меня вдохновляешь. А сейчас иди, такси уже ждет. Кстати, не забудь – там в футляре твой портрет.

— Поцелуй меня…

Надо сказать, что поцелуй Альберта был прохладно нежным, но Зоя этого даже не заметила, по-прежнему находясь в эйфории новых ощущений. Она, вприпрыжку, как счастливый ребенок, выпорхнула из подъезда и, пританцовывая на снегу, подбежала к такси. Водитель, заметив ее стремительное приближение, вышел из машины и предусмотрительно открыл заднюю дверцу, чтобы девушка случайно не пролетела мимо.

Несмотря на обилие впечатлений и остро ощутимые покалывания и пульсацию в промежности, Зоя достаточно быстро заснула и сон ее был крепок и сладок.

Все последующие дни и еще почти неделю любовники наслаждались друг другом, не скрывая удовольствия от близости.

Надо сказать, что в определенной эйфории от всего этого пребывала не одна Зоя, но и этот старый циник Альберт. Он сам удивлялся собственным чувствам к этой молодой женщине, столь неожиданно появившейся на его пути. Почти после каждого акта любви у него пробуждалось желание творить, что само по себе было для него важнее сексуального удовольствия.

Все это выливалось в новые эскизы и наброски обнаженного женского тела с четко прорисованными фрагментами. Не всегда это было то, что на первом рисунке. Иногда это было лицо, иногда рука или пальцы, сосок груди или изгиб ноги. В итоге получилась уже целая серия рисунков, которую, по сути, уже можно было бы выставить на суд профессионалов.

Такая мысль приходила Зое, представлявшей себя на этой выставке в окружении друзей Альберта, таких же холёных седовласых мужчин. Она представляла, как их острые взгляды цепляются за нее, раздевают, стараясь увидеть то, что изображено на рисунках. Это заводило ее, немедленно вызывая всплеск сексуального возбуждения.

Потом случились месячные. В отличие от предыдущих они были более болезненными. Видимо, сказывалась интенсивная и, самое главное, настоящая половая жизнь последних дней. Зоя мучительно переживала это состояние, но еще более тяжелым для нее стало отсутствие секса. Она подсела на него, как на наркотик. Когда от таблетки отступала боль, Зоя ласкала пальцами клитор, с трудом сдерживаясь, чтобы не просунуть их дальше.

За пару дней до этого регулярного физиологического события получилось так, что Зоя сказала Альберту, что у нее безопасные дни, и чтобы он кончил в нее. Ей безумно хотелось испытать это. Она буквально выкрикнула это в самый кульминационный момент, когда мужчина с нарастающим темпом и стоном вколачивал член в хлюпающее от соков вожделения влагалище.

От этих слов, казалось, Альберт совсем потерял контроль над собой. Он взвыл, и в этом стоне страсти смещались дикие звериные хрипы и что-то похожее на гортанное пение. Темп, с которым член вторгался в стоявшую на коленях Зою, ускорился до предела человеческих возможностей, затем мужчина резко остановился в крайней точке проникновения, и Зоя ощутила пульсацию его члена, изливавшего в нее живую субстанцию. В этот момент она даже не смогла сосредоточиться на собственном оргазме, который уже несколько секунд сотрясал все ее тело.

То же повторилось и на следующий день. После того, как любовники остыли, Альберт сказал:

— Так, ангел мой, я вижу, что тебе нравится завершенный акт. Я тоже люблю изливаться внутри женщины. Но я хочу напомнить, что мы только любовники. Надеюсь, ты помнишь наш уговор.

— Да, конечно… ты не думай, что я так хочу тебя к себе привязать. Мне просто приятно чувствовать как он это там делает…

— Вот и хорошо, что ты помнишь, но прошу тебя немедленно в самое ближайшее время поставить себе спираль или что там вам делают. Только не таблетки. Ты меня поняла?

— Да, я все поняла. Я сделаю что ты просишь.

— Девочка моя, ты скоро сама убедишься в правильности этого шага.

— О чем ты?

— О! У меня с тобой большие планы.

— Даааа, — Зоя кокетливо потянулась, — И что это за планы такие, о чем я не знаю?

— Скоро узнаешь. Кстати, а что с твоим гардеробом? Учти, скоро мы будем вместе выходить в свет.

— Да, я помню… ты говорил. Но я не хочу с Таисией.

— Напрасно. Она знает толк в модных штучках. Но, впрочем, как хочешь. Только знай, что, возможно, уже в конце следующей недели у нас будет одна очень интересная, как сейчас говорят, тусовка. Будь готова.

В эти дни Зоя решила заняться гардеробом. Тем более, что уже на второй день после их первого секса, несмотря на ее протесты, Альберт перевел ей на карту солидную сумму, как он сам выразился, «на брошки». Перебрав все содержимое своего шкафа она не нашла и пары приличных для «выхода в свет» платьев. Тащить за собой Таисию она не хотела, хотя явно испытывала необходимость в независимом взгляде на наряд, но не мнение навязчивых продавцов. И все же она решила обратиться к Таисии.

На следующий день, придя, как обычно, на процедуры, Зоя никак не могла найти момент, чтобы попросить барыню о помощи. Но опытную Таисию нельзя было ввести в заблуждение.

— Зоенька, что-то ты так суетишься. Это на тебя не похоже. Мне кажется, что ты хочешь мне в чем-то признаться, но не знаешь с чего начать.

— Да… в общем мне ваш совет нужен…

— Буду рада выслушать.

— Просто на выходных у меня важное мероприятие и надо что-то новое из одежды… вот я хотела вас попросить…

— Помочь выбрать платье, — продолжила за девушку Таисия.

— Да.

— Конечно, милочка, с радостью помогу тебе. Что за вечер? Кто приглашен? Протокол или без протокола?

— Ой, даже не знаю… там художники будут разные… — выпалила Зоя и тут же осеклась.

— Ах, вот что! Тебя пригласил Бертик?

— В общем… да.

— Ой, милочка, ты пропалаааа, — Таисия по-бабьи протянула это «а» и при этом покачала головой. – Ну, ты девочка уже взрослая и сама можешь решить «быть или не быть».

Таисия снова театральным жестом приложила ладонь ко лбу и прикрыла глаза, улыбнулась и продолжила:

— Только один совет дам тебе, милочка. Не делай далеко идущих планов и постарайся примерно за год получить от Бертика все, что он сможет тебе дать. У него дольше года никто не задерживается. Я-то его знаю.

«Графиня» многозначительно улыбнулась с гримасой опытной, много познавшей женщины. Собственно, так оно и было. Ее роман с Альбертом тоже длился около десяти месяцев. Об этом знала вся богемная «тусовка». Такой уж был Бертик! Он не скрывал своих увлечений и даже наоборот — выставлял их напоказ, чем только ранил собственную жену, которую при этом любил. На первых порах жена пыталась переломить, как-то изменить его, но очень скоро просто смирилась, так как тоже любила. Она знала о его неуёмном характере волокиты. Ведь еще до начала их отношений она не раз видела его в театре и на актерских вечеринках с разными смазливыми актрисульками и уже заслуженными примами сцены. Знала она и об оргиях, которые они устраивали на пару с Женей Карским в студии или на свободных квартирах.

Через одну такую «массовку» пришлось пройти и Таисии. И вот сейчас, видя, как тает под обаянием Альберта это юное создание, «графиня» вдруг вспомнила тот групповой шабаш, который с ее участием устроили друзья. Таисия постаралась отогнать возникшее видение и пристальным оценивающим взглядом осмотрела фигуру девушки.

— Так, я знаю, куда мы поедем с тобой.

— Вы о чем? Я не поняла… почему у него никто больше года не задерживается?

— Ах, Зоенька, ты всё о Бертике.

— Не морочь себе голову и просто прими это. Он уже сказал, что ты его содержанка?

Зоя покраснела и отвела взгляд.

— Да… но…

— Какие еще «но»? Используй эту возможность и ищи себе жениха. Но только не в компании Бертика! Там все только пользуются… — Таисия осеклась и замолчала, не зная, как продолжить фразу.

— В смысле… пользуются?

— Да, пользуются возможностью пофлиртовать, а там как сложится. Пойми, у этой богемы все не так, как у обычных людей. Художники преимущественно визуалы и кинестетики. Ты, должно быть, знаешь кто это такие?

— Ну… да, проходили по психологии.

— Так вот, художникам главное разглядеть и пощупать. А актеры преимущественно аудиалы и немного визуалы. Им важны слова и эмоции, передаваемые жестом или поворотом головы. Но это в основной массе. А так, и среди них есть… — Таисия сделала паузу, — экземпляры! Вот Бертик и Джоник как раз из таких. Так что тебе повезло, девочка. Получишь хороший урок… — женщина опять задумалась, — жизни. Запомни и иди дальше иначе упадешь в омут разврата и похоти.

— Что вы говорите? Разве они могут…

Зоя не договорила, как Таисия резко прервала:

— Могут и я вижу, что тебе уже нравится падать в этот омут. Я права?

Зоя опустила голову и лицо ее залила краска стыда. Да, ей нравилось все то, что происходило с ней и Альбертом. Ее сексуальность буквально расцветала с каждым свиданием. Альберт умело доводил ее до края возбуждения одними только словами и порой она достигала пика наслаждения при первом поцелуе или прикосновении. Сейчас она отчетливо понимала о чем говорит Таисия и внешняя стыдливость ее была вызвана именно острым желанием познать все до конца. Она не боялась этого падения. Она почему-то была уверена, что у нее хватит сил остановиться. Так думают наркоманы, с каждым уколом все глубже опускаясь на дно. Для Зои таким наркотиком становился секс.

Зоя хотела быть в том окружении, которое предлагал ей партнер. Она вдруг поняла, что ее предрассудки в отношении собственной внешности отошли куда-то далеко. Теперь девушка с удовольствием смотрела на себя в зеркале и замечала, что отсутствие классической красоты в чертах лица с избытком компенсировалось его эмоциональностью и изяществом линий тела. Она желала ловить на себе мужские взгляды, слышать комплименты и флиртовать в окружении таких, как Альберт. Но Зоя не смела признаться в этом Таисии и сейчас не знала, что ей ответить.

Таисия, видя смущение девушки, сама разрядила обстановку:

— Ну-ну…- Таисия погладила волосы Зои, — Ты уже взрослая девочка и все с тобой будет хорошо. Всё! Собирайся. Едем за нарядом.

— А куда? Я раньше в торговых центрах себе что-то покупала. Вот, на Домодедовской есть неплохой центр…

— Милочка! Какой торговый центр?! Может еще на блошиный рынок? Ты должна выглядеть королевой, а не «Варькой с Бухановки». Едем на Петровку. Там я знаю куда зайти юной особе.

Такси остановилось недалеко от Петровского пассажа. Таисия попросила водителя помочь ей выйти из машины и, к удивлению Зои, молодой киргизский паренек без промедления и даже, как ей показалось, с поклоном открыл дверь и подал даме руку.

Бутик, а точнее авторская мастерская молодого московского модельера, располагался в цокольном этаже старого дома архитектуры конца 19 века. Вход из внутреннего дворика не сиял неоном или броской рекламой. Человеку непосвященному это место не найти. Однако, по словам Таисии, именно здесь одевалась значительная часть творческой интеллигенции Москвы.

— Добрый день, девочки! — Таисия царственной походкой вошла в достаточно просторный холл с журнальным столиком, креслами и расставленными по углам манекенами в броских театральных нарядах.

Зоя даже немного сжалась от громкого голоса дамы и воцарившейся вдруг тишины. Таисия же, расстегивая на ходу шубу, прошествовала к креслу и небрежным движением сбросила ее на спинку. Две девицы, стоявшие в холле надели дежурные улыбки.

— Добро пожаловать, Таисия Романовна! Вы прекрасно выглядите. Как ваши дела?

Девушка еще что-то лепетала притворно ласковым голосом, но Таисия только молча кивала головой, как бы принимая должное.

— Где мой мальчик? Мой Гарик.

— Сейчас Леночка позовет Айгара Яновича. Он будет рад вас видеть.

— Посмотрим, что нового в его коллекции.

— Может кофе или чай?

— Да, пожалуй. Мне кофе. Зоенька, что будешь?

— А можно простой воды? – сказала Зоя, и, чтобы не слышали девушки, на ухо примадонне тихо продолжила, — Таисия, а вам кофе я бы не рекомендовала.

— Да, барышня, и коньячку нам.

— Вы что?! – Зоя шипела на ухо даме, — Какой коньяк?!

— Молчи, дурочка. Так надо. Сиди и делай что я скажу. Расслабься…

Не прошло и минуты, как из боковой двери в холл с громким «Bellissima!» ворвался белокурый толстячок в рубашке с воланом, полосатом жилете и изумрудно зеленых, обтягивающих пухлую задницу, брюках.

— О, la mia bella regina. Моя королева! Я очень рад обнять тебя, amore mio!

— Гарик, прекрати. Какое amore mio? Скоро тебе закажут для меня саван, а ты все аморэ-аморэ…

— Таис, типун тебе на язык, — как-то совсем по-русски выдал мужчина, — Не смей! Ты пришла за новым платьем и это меня радует еще больше. Значит – жизнь продолжается!

— На этот раз платье вот для этой прекрасной девочки. Познакомься. Зоя – мой ангел-хранитель в прямом смысле.

— О, Зоя, ragazza bella. Храните, храните мою королеву.

— Зоенька, это Айгар — болтливый латыш, потомок каких-то там революционеров. Но не заслуги предков вызывают мою любовь к нему, а то, что он мастерит своими руками.

В это время девушки поднесли кофе, коньяк и блюдо с фруктами.

— За тебя, моя королева, и вас, Зоя! Безумно рад вас видеть!

Дамы тоже подняли бокалы Зоя сделала небольшой глоток, а Таисия только пригубила напиток, показав Зое, что всего лишь соблюдает этикет.

— Так, теперь к делу. Что шьем? О, дайте догадаюсь – свадебное платье!

— За свадебным мы тоже к тебе придем, но потом, а сейчас маленькое черное и что-то клубное, — не дав Зое открыть рот проговорила Таисия.

— О, для такой фигурки у меня есть что предложить из готового. Милости прошу, пройти со мной.

Айгар протянул Зое руку и увел в соседнюю комнату, которая оказалась просторной примерочной с множеством зеркал на дверцах встроенных шкафов. Модельер дал указания девушкам, а сам вернулся в холл к примадонне.

Девушки, окинув профессиональным взглядом фигурку Зои, предложили ей раздеваться, а сами стали доставать из шкафов платья. Скоро на металлической вешало-стойке не осталось места от шедевров мастера. Все наряды были хороши. Зое понравилось уже первое платье, но второе было тоже хорошо по-своему, а третье… Она не могла сделать выбор и растерянно стояла в стороне, как будто весь этот спектакль разыгрывался не для нее.

Когда процесс выноса нарядов был завершен девушки наконец-то обратили внимание на Зою. Они критически осмотрели ее нижнее белье и деликатно предложили раздеться полностью. Зоя недоуменно посмотрела на них и сказала, что белье совершенно новое, чистое и не принесет вреда платьям. На это девушки вежливо подсказали, что для таких нарядов ей понадобится более тонкое белье. Зое почему-то стало стыдно.

Одна из девушек на минуту отлучилась и вернулась с полотенцем в руках. Без церемоний ловкими движениями она вытерла спину, грудь и живот Зои от естественной влаги. Зоя стояла смущенная и завороженная ее действиями. Когда теплая влажная ткань коснулась ее груди — по всему телу пробежала дрожь, а когда укрытые полотенцем ладони сжали полушария, ноги стали ватными и Зоя едва не потеряла равновесие. Девушка с полотенцем только улыбнулась и прижала мягкую ткань к ягодицам.

— У вас очень красивая фигура, ноги и грудь. Нам будет легко подобрать вам наряд.

— Спасибо… — только и смогла произнести Зоя.

Одно за другим надевались платья. Пока Зоя крутилась перед зеркалами, девушки что-то между собой обсуждали, затем раздевали и приносили другое платье. Сначала Зою смущала ее нагота и прикосновения к ее телу девушек, помогавших надевать и снимать платья. Но после нескольких смен нарядов смущение прошло и ей даже стало нравиться быть послушной куклой в руках этих симпатичных девушек.

Некоторые наряды возвращались в шкаф, а некоторые занимали отдельное место на вешало-стойке. Зое нравилось всё. Она недоуменно смотрела, как вполне подходящий, на ее взгляд, наряд возвращался в шкаф под отрицательные комментарии девушек. Но вмешиваться в процесс не пыталась, доверившись профессионалам.

В результате на вешалке осталось два маленьких черных и три клубных платья, которые и были вынесены на суд Айгара и Таисии. В этих нарядах Зоя продефилировала перед строгими судьями, уже не стесняясь своей наготы под покровом ткани. При этом Айгар без тени смущения трогал девушку за самые интимные места, демонстрируя «линию груди» или «линию бедра».

В итоге в пакет легло классическое с высокой горловиной облегающее черное мини и длинное «в пол» с высоким разрезом спереди вечернее платье глубокого синего цвета на тонких бретельках с ажурной накидкой болеро.

— Тебе понравились платья, — уже в такси спросила Таисия.

— Мне все платья понравились, но девушки почему-то их относили обратно. Мне казалось, что всё мне подходит…

— Ты ошибаешься. Ты еще не опытна в этом, а со стороны виднее. Так что слушайся совета… пока… пока не привыкнешь.

— К чему?

— Увидишь сама. Это будет новая для тебя жизнь. И знаешь, я и боюсь за тебя и завидую.

— А почему боитесь?

— Как бы тебе точнее объяснить… Перед тобой откроется слишком много соблазнов, устоять перед которыми будет трудно. Можно попробовать всего и отойти, насытившись, а можно попасть в их плен, из которого спасенья нет. Твое счастье, что у тебя есть другая профессия, не богемная. Это твое спасение, если что-то произойдет. Ты же знаешь сколько артистов и художников заканчивают свою жизнь, скажем так, до срока. Это плен их пороков. Но, знаешь, до поры до времени это сладкий плен.

— А вы побывали в этом плену?

— Нет, я сумела пройти эти сладкие испытания богемной жизни, не упав в омут разврата и пьянства.

— Неужели все артисты и художники такие?

— Девочка моя, там все построено на эмоциях, чувствах, порывах. Это основа жизни творческих людей, а людей случайных околдовывает и порабощает. Постарайся не попасть под очарование греха.

Как ни странно, но слова и предупреждения Таисии, напротив, возбуждали в Зое еще больший интерес и желание окунуться в эту бездну богемной жизни. Тем более, что рядом с ней проводником будет Альберт, которому она уже доверилась духовно и телесно.

К четвергу месячные «испытания» Зои закончились и она в нетерпении поспешила сообщить об этом Альберту. Но, вопреки ее ожиданиям, мужчина не проявил горячего желания интимной встречи, а напротив достаточно холодным тоном сказал о своей занятости и напомнил о необходимости тщательно подготовиться к субботнему мероприятию.

— Я хочу, чтобы мои друзья завидовали мне, видя тебя рядом. Ты прекрасна и нагая, но я надеюсь, что ты подобрала себе соответствующий случаю наряд. Если нет, то у тебя есть еще два дня.

— У меня есть длинное и короткое. Я бы могла тебе их показать, но ты не хочешь…

— Любовь моя, я хочу. Я даже очень хочу! Но, потерпи до субботы. Надень короткое. У тебя самые соблазнительные ножки. Покажи их моим друзьям.

— Это так важно?

— Ты даже не представляешь себе как важно! – в тоне Альберта звучала некая двусмысленность, но Зоя не обратила на это внимания.

Отказ Альберта встретиться сильно огорчил Зою. Не то слово – огорчил, поверг в отчаяние. Весь рабочий день она мечтала о той минуте, когда под струями теплого душа она прикоснется к трепетным крыльям своей «бабочки». Уже перед самым завершением работы, когда она заполняла отчет, ей вспомнились прикосновения рук девушек из модного салона, их слова о красоте ее тела.

Почему-то представила себе, что сцену примерки платьев, сидя в кресле, наблюдают мужчины во фраках. Десяток мужчин, дымя сигарами и потягивая из бокалов виски, молча смотрят, как тело Зои то утопает в легких тканях, то обнажается вновь. Все в них шикарно от прически до ухоженных ногтей, от белоснежных воротничков сорочки до отполированных до блеска черных туфель. Все они седовласые взрослые мужчины в пору пика своей сексуальной активности, когда опыт овладения женщиной позволяет прежде насладиться ее красотой, а затем неспешно словами и легкими прикосновениями подвести ее к порогу блаженства. Их взгляды ласкают тело, их спокойствие и неспешность приводят женщину в бешенство, выплескивающееся наружу неумолимой страстью в момент совокупления.

Эти видения изрядно промочили трусики Зои и, не в силах более терпеть эту муку, она запустила ладонь за резинку трусиков. Хорошо, что в сестринской никого кроме Зои не было. Едва пальчики коснулись набухшего от вожделения клитора, Зоя со стоном грудью рухнула на стол. Оргазм был стремительным и острым.

Вечером в кровати образы седовласых мужчин в смокингах не покидали Зою. Ее пальчики снова теребили лепестки губ, касались горошины клитора, а на веках закрытых глаз как на экране мужчины медленно снимали с себя одежду и приближались к ней, лежащей обнаженной на огромном круглом ложе, застеленном белым шелковистым покрывалом. Мужчины встали в круг, но стояли не только они, но и их эрегированные члены, достававшие до пупков, напоминавшие ручки стоп-кранов, которые, казалось, невозможно оторвать от живота. Кровать начала медленно вращаться, а фигуры мужчин проплывать мимо, как зрители у карусели. Но вот они, как по команде, взобрались на край и теперь, как карусельные фигуры, выстроились по окружности, как бы приглашая Зою занять место на любом из них. Стоя, лежа, на коленях – в разных позах мужчины овладевали Зоей в ее воображении, пока пальчики ласкали возбужденную промежность. В какой-то момент, когда очередной любовник входил в нее сзади, Зоя увидела вдали на кресле Альберта, который тростью руководил оргией и, глядя на женщину, поощрительно кивал головой. В тот самый момент сильные мужские руки обхватили ее тело, а горячие члены вонзились и буквально взорвали ее ненасытное влагалище неиссякаемым потоком влаги жизни. Все они, сплетясь в клубок, воспарили над ложем и растворились в воздухе, оставив Зою одну плыть в этом мареве утихающей страсти. Альберт при этом молча смотрел за происходящим, все так же одобрительно кивая головой.

Тело девушки, покрытое испариной от только что испытанного оргазма, расслабилось. Она свернулась комочком и заснула. До события оставалось пережить полтора дня.

В субботу Зоя проснулась очень рано. Город в ленивой зимней дреме встречал выходные. В редких окнах горел свет. Но Зоя не могла спать. Неведомая энергия бурлила и не позволяла ей заставить себя снова лечь в кровать. Было около пяти. Она включила телевизор и занялась приготовлением завтрака. Тосты, варенье, яйцо или сыр… Она рассеяно доставала из холодильника баночки, масленку, какие-то пакеты, но мысли ее уже далеко опережали время. В итоге, когда все продукты были разложены, девушка, вместо того, чтобы сесть за стол направилась в ванную.

Стянув через голову ночнушку, Зоя долго разглядывала себя в зеркале, поворачиваясь из стороны в сторону, взрывая пальцами волосы, касаясь плеч и груди. Жаль, думала она, что зеркало маловато. Надо бы купить новое в полный рост. Хотя… такое же есть в шифоньере. Мысли блуждали, не давая сконцентрироваться на чем-то определенном.

Струи прохладного душа освежили и вернули концентрацию. Привычные домашние дела быстро закончились, и уже к десяти часам Зою стало одолевать нетерпение, когда время становится твоим врагом, отдаляющим столь желанное событие или встречу. Попытки дозвониться до Альберта не дали результата. Он ответил только короткой СМС: «Будь готова в 18.00. Подъеду за тобой на такси». Неожиданно навалилась апатия. Не зная что делать, она позвонила Таисии.

— Душенька моя, — начала «графиня», — у барышни в день светского раута не бывает свободной минуты. А ну, срочно ко мне! Захвати наряды — поедешь прямо от меня. Не забудь ничего!

Долго уговаривать не пришлось. Зоя как за спасительную соломинку ухватилась за это предложение.

Таисия с особым рвением взялась за дело: прежде всего Зоя была усажена перед зеркалом, где «графиня» весьма профессионально поработала «цирюльником». Фактически ничего особенного делать не пришлось, только немного подровнять отросшие локоны, после чего Зоя была отправлена в душевую на «головомойку», как выразилась Таисия.

— Милочка, возьмешь на полочке шампунь в серебристой бутылочке. И… да, еще, не забудь сделать клизму. Увидишь в шкафчике под мойкой. Там рядом в пакете несколько чистых наконечников.

— А зачем?

— Нуууу, — протянула Таисия, вспомнив, что девица не искушена в подобных тонкостях, — Так тебе будет легче… ничего не будет отвлекать от общения… да и мало ли что.

Это «мало ли что» было произнесено с особым акцентом, но смысл этих слов дошел до Зои гораздо позже. А сейчас она решила послушно следовать всем советам опытной дамы.

После душа время полетело быстрее. Сидя у зеркала, когда опытные руки Таисии делали укладку и макияж, Зое стало казаться, что вот-вот раздастся звонок от Альберта, а она еще не готова. Она торопливо схватила телефон и набрала ему сообщение, что находится у Таисии и выйдет к подъезду по его звонку. Оставалось еще полчаса до назначенного времени, когда Таисия выпустила девушку из своих рук.

— Иди, надевай платье. Надень короткое.

— Да? Вы так считаете?

— Покажешь свои ножки. Пусть эти извращенцы посмотрят на классические формы.

— Почему извращенцы? Они же… художники.

— Понимаешь, деточка, по-моему, после Ботичелли и его классически прекрасной Венеры, ни один художник не изобразил идеальных женских тел. Кого, ты думаешь, они приглашают в натурщицы?!

— Ну, красивых девушек, наверно…

— Ничего подобного. Красивых только на портрет, а на обнаженку толстух, спортсменок с накачанными мускулами, уродок разных… Извращенцы, одним словом.

— Не может быть!

— Спроси у Бертика.

— Но у него же в кабинете есть портрет обнаженной женщины с очень красивой фигурой.

— Это исключение – жена.

Пока продолжался этот разговор, Зоя вертелась перед зеркалом в белье и чулках, любуясь собой. Но когда платье обтянуло ее стройную фигурку…

— Ой, какая же я дура! – слезы готовы были смыть все старания Таисии со щек Зои. – Они же предупреждали, что надо тонкое…

Зоя выла в голос, стараясь сдержать рыдания, которые неминуемо испортили бы весь макияж. В зеркале отражался силуэт, совершенно не похожий на тот, что был в бутике, когда она радостно выбегала из примерочной, дефилируя перед Таисией и Айгаром. Жесткие обводы бюстгальтера топорщили ткань на груди, а на бедрах глубокой бороздой пролег след от резинки трусиков.

— Они же сказали что надо другое белье… ой дура… что же делать теперь… — причитала Зоя.

— Снять всё – строго командным голосом произнесла Таисися.

— Как все снять?

— Так, руками.

Тон «графини» был непререкаем и Зоя, как маленькая провинившаяся девочка послушно начала стягивать с себя платье.

— Вот. Совсем другое дело. Ничего не отморозишь себе – Бертик, наверно в машине подкатит.

— Да. Я не замерзну, но как же без трусов?

— А ты подол не поднимай – никто и не увидит.

Обе засмеялись и снова подошли к зеркалу, чтобы еще раз осмотреть «идущую на бал» и подправить прическу.

Звонок от Альберта раздался буквально через пять минут, после того как женщины завершили приготовления и Зоя в нетерпении подошла к окну.

— Всё, я побежала.

Девушка быстро накинула на плечи пальто.

— Это что еще такое? – Таисия в возмущении всплеснула руками. – Ты в этом собралась в свет? Немедленно сними. Вот, наденешь эту мою шубу и никаких пререканий.

— Но это же…

— Надевай. Ничего, что длинная. Зато когда твоя ножка мелькнет между полами шубы, посмотри на реакцию этих извращенцев. О, я помню, как это было!

— Ой, спасибо вам! Вы моя благодетельница!

— Беги, беги… — Таисия открыла дверь и с какой-то грустью и в то же время тревогой посмотрела вслед Зое.

Дама подошла к окну. Ей было о чем вспомнить, глядя на торопливо шагающую от подъезда к машине девушку. В прежние годы кавалеры так же подъезжали к этому подъезду, чтобы увезти ее в шумные дымные залы богемных вечеров, где она купалась в волнах комплиментов, сладких эпитетов ее красоте, где веселье, музыка и танцы длились всю ночь, а первые утренние лучи находили ее в объятиях горячего любовника, а иногда и не одного. Вот и сейчас она смотрела, как Альберт открывает перед Зоей дверцу машины и думала, что эта дверца не в салон автомобиля, а в новую полную соблазнов и порока жизнь. «Будь счастлива, девочка!»- пожелала ей, когда Альберт, мельком взглянув на ее окно, сел и захлопнул дверцу.

— Ты прекрасно выглядишь! – глаза Альберта светились и эти слова были искренними.

— Я соскучилась… Так долго нельзя…- Зоя с придыханием почти шепотом произнесла это, вытягивая губы навстречу поцелую.

Но Альберт ограничился лишь прикосновением губами к щеке, демонстрируя неловкость поцелуев в присутствии шофера.

— А ты не скучал?

— Очень скучал, но неотложные дела, понимаешь…

— Я так не могу, Альберт.

— Как так?

— Так долго без тебя…

— Ты помнишь наш договор?

— Помню… но…

— Привыкай к тому, что мы не будем встречаться ежедневно. И даже, возможно, не каждую неделю. Но сегодня я не выпущу тебя из постели.

Первые слова мужчины словно жгучее зелье на рану вливались в ее уши, но последнее признание к ее собственному удивлению моментально смыло всю горечь и странным образом привело в возбуждение истосковавшуюся по мужской ласке киску. Зоя явно ощутила стремительный выплеск густой влаги на бедра. Это было так необычно без трусиков, что невольно встревожило девушку. Тем временем Альберт мягко пальцами сжал ее ножку у самого края платья, который уже не скрывал ажурной резинки чулок. Меховые полы естественным образом легли по сторонам ее ног и Зоя вспомнила слова Таисии, поймав устремленный на них взгляд Альберта.

Зоя прижалась к плечу мужчины и затихла, наслаждаясь его близостью и ароматом, исходившим от его одежды и кожи. Автомобили заполнили московские улицы в обычных вечерних пробках. Но эта медленная езда даже доставляла радость девушке – ее мужчина был рядом и это было счастье, которое должно было продолжаться.

Попетляв в узких, занесенных снегом улочках Замоскворечья, машина остановилась у семиэтажного дома сталинской постройки, чердачный этаж которого был превращен в мансарду с большими наклонными окнами, являвшую собой мастерскую и частную галерею одного известного художника и мецената. Яркий свет, осветивший низкие облака сквозь припорошенные снегом окна, сразу бросился в глаза Зое.

— Нам туда? – спросила она.

— Да, пошли.

Старый лифт с металлическими решетками вместо дверей достаточно быстро и без стариковского скрипа доставил пару на самый верх.

— Вот здесь квартира Николеньки, — показывая на единственную дверь на этаже, сказал Альберт, — Лифт ходит только сюда, а нам чуть выше ножками в его студию.

В самом углу лестничной площадки, огражденная изящной кованной решеткой, располагалась винтовая лестница.

— Иди первая. Осторожно, лестница крутая, — Альберт вдруг рассмеялся, — Это проверка на трезвость после вечеринки.

Здесь Зоя еще раз смогла убедиться в справедливости наблюдений Таисии за ножками в расходящихся полах шубы. Альберт, шедший сзади не удержался:

— Ты прекрасна, ma chère!

Альберт уверенно нажал на ручку двери и на Зою буквально обрушился поток незнакомых ароматов, света и музыки. Небольшая прихожая не была отделена от студии стеной, поэтому все, кто был в салоне, обернулись на вошедшую пару. Раздались приветственные возгласы, кто-то устремился к ним навстречу, кто-то просто помахал рукой, но определенно Зоя ощутила кожей оценивающие взгляды, впивавшиеся в нее со всех сторон.

— Это кого же нам привел сегодня Бертик?

К ним с бокалом в руке приближался невысокий седой старичок с бородкой, в почти клоунском, как показалось Зое, блестящем костюме в полоску, в расстегнутой на груди рубахе и шейном платке.

— Знакомься, Николенька, это мой ангел и спутница Зоя.

Зоя протянула руку, которую мужчина ловко притянул к своим губам и поцеловал. Тут же за его спиной нарисовалась девица на высоченных каблуках, что делало ее на голову выше старичка. У нее были длинные прямые волосы цвета «воронье крыло» и поразившие Зою перекачанные ботоксом похожие на вареник губы. Зоя так ее и окрестила – «вареник», хотя девицу звали Настя.

— Очень рад, очччень, — намеренно растягивая это «ч», с видом мультяшного кота промурчал Николенька.

Не выпуская руку Зои он подвел ее к столу, на котором в беспорядке были свалены пальто, шубы и куртки.

— Для вашей шубки у меня найдется вешалка.

Николенька поставил на притолоку свой бокал и быстрыми движениями сбросил несколько пальто, висевших здесь же на приспособленных к стене крючках, и как фокусник извлек из-под них вешалку. Он ловко помог Зое снять шубу и в восторге воскликнул:

— Боже, какие линии! Берт, где ты отрыл этот клад? – старичок сказал это настолько громко, что невольно привлек внимание гостей.

Зоя почувствовала себя неуютно, от такого пристального разглядывания. Казалось, что она совершенно голая стоит перед этими незнакомыми людьми, что собственно так и было, если не считать тонкой ткани, обтягивавшей ее фигуру. Девушка невольно стала оглаживать платье руками, чем еще больше привлекла к себе внимание.

— Зоя – мой ангел-спаситель. Она лечила мои раны и спасала от одиночества.

— Какое лицо! Ты уже рисовал ее?

— Что, хочешь купить ее портрет?

— С радостью! Все! Но гонорар не тебе, а ей, нашей красавице.

Зоя не знала как себя вести и только краснела от такого пристального внимания. Еще несколько мужчин, не скрывая любопытства, приблизились к ним и как товар на базаре разглядывали Зою с ног до головы. Зоя сначала вздрагивала, когда ладонь мужчины, подходившего к ним, ложилась ей на спину, как бы спонтанно, в дружеском жесте, но затем спускалась ниже, ощупывая все изгибы ее тела. Нередко ладонь незнакомца встречалась с рукой Альберта на пояснице. Но вопреки ее ожиданиям, ее кавалер ничуть не препятствовал этому, а напротив, они как будто даже пожимали друг другу руки. В такие моменты Зоя бросала вопросительный взгляд на Альберта, но встречала лишь снисходительную улыбку, дескать, все в порядке «малыш», так здесь принято.

Новые знакомые непременно заводили разговоры о картинах, интересовались, что нового у Альберта и пытались разговорить Зою, интересуясь ее предпочтениями к какому-либо из стилей или жанров. Она снова начала комплексовать – она ничего не понимала в их разговоре. Это было похоже на разговор с айтишником, с которыми по работе ей иногда приходилось сталкиваться. Как ни странно, но Альберт не проявлял особого рвения, чтобы избавить свою даму от вопросов, в которых она явно не была просвещена. Спасла Настя:

— Ну, всё! Хватит. Отстаньте. Пойдем Зоя, я покажу тебе дамскую комнату.

Настя взяла Зою под руку и повела куда-то вдоль стены, завешанной картинами, огибая кровельные стропила, так же искусно декорированные под общий дизайн помещения. Только сейчас Зоя поняла, что студия занимала все чердачное помещение дома. Собственно студией была часть помещения с высокими окнами, а остальное пространство было разделено на маленькие залы, стены которых были завешаны картинами, а посредине располагались обитые бархатом достаточно широкие скамьи.. Несколько помещений имели двери, а дамская комната располагалась почти в самом торце и была отгорожена тонкой перегородкой от общего зала. Напротив за такой же перегородкой располагалась и мужская комната, откуда сейчас до слуха Зои долетели приглушенные стоны или чье-то тяжелое дыхание.

— Ну вот, спасла тя. А то стервятники налетели на свежее мясо, — едва шевеля своими огромными губами прошамкала Настя.

— Что? Я не поняла… какое мясо.

— Ты чо? Первый раз што ли?

— Да.

— Ну вот… я имела в виду свежее тело… ну, на тебя, короче… Слушай, а ты чо, с лицом ваще ничо не делала?

— А надо?

— Канешна. При современной касметалогии же можна ваще имиж сменить.

Зою слегка коробила манера говорить этой тюнингованной особы, но она привыкла работать с людьми и Настя была не худшим вариантом собеседника. Поразила в Насте еще и бесцеремонность, с которой она уселась на стульчак одной из двух кабинок и, не закрывая дверцу, продолжила говорить, изливая содержимое мочевого пузыря.

Зоя тоже зашла в кабинку. Закрыв за собой дверцу сделала все необходимое, стерев салфеткой влагу на внутренней части бедер, выплеснувшуюся из нее еще в такси от прикосновений Альберта.

Настя тем временем продолжала (буду писать нормальным русским языком, а мой читатель пусть сам представит, как это могло звучать в ее исполнении):

— Ты это… ты не стесняйся. Тут никто не стесняется. Если там кто предложит или самой понадобится, скажешь мне. Я ключи дам.

— Что понадобится? Не пойму, кто что предложит?

— Не, ну понятно, что ты первый раз. Я говорю, если с кем трахнуться захочешь, то меня найди. Ключ дам.

— А, ты об этом. Нет спасибо, не понадобится.

— Ну, не факт, конечно.

Девушки стояли у зеркала и, как говорят, припудривали носики. Зоя не столько занималась собственным лицом, как рассматривала спутницу. Кем она приходится Николеньке оставалось загадкой, но по тому, как она льнула к старичку и его откровенным «пожатиям» выпуклостей ниже талии, было понятно, что, по меньшей мере, их связывает телесная близость. Еще Зоя отметила, что помимо стройного фактурного тела у Насти (ох, если бы не губы!) красивые черты лица и выразительные глаза. Зоя представила девушку обнаженной и даже смутилась этому проявлению чувственности. Тем временем Настя жестом предложила вернуться в зал и уже по дороге к «шумному балу» спросила:

— А ты давно с Альбертом мутишь?

— Нет, недавно… вот первый раз здесь у вас.

— Ну, понятно. Ты это… как тебе сказать, осторожнее. Тут эта Лерка. Ну, нюшка Альбертика. Бывшая. Ну, ты поняла. Да?

— Нюшка или Лерка? Кто это?

— Лерка его бывшая натурщица. Ну, у них же там было… до тебя. Просто она дурная бывает, когда… мороженого объестся.

После этих слов Настя почему-то громко рассмеялась.

— Ладно, ты не парься. Все нормально будет.

Войдя в зал, Зоя глазами стала искать Альберта. Пока они прихорашивались в зале явно прибавилось людей. Компаниями, парами или поодиночке люди перемещались в этом зале, кто-то стоял у высоких барных столиков. Мимо Зои проходили молодые люди с подносами, на которых стояли фужеры с вином и шампанским, рюмки, закуски. Один из них остановился рядом и кивком головы предложил взять напиток. Полусухое красное вино оказалось очень вкусным и вовремя поданным. Оказалось, что Зою мучила жажда и бокал был опустошен за несколько глотков. Не зная куда поставить пустой фужер, Зоя пошла к столам и увидела Альберта. Он стоял в компании нескольких молодых женщин и одного седовласого высокого мужчины. Зоя направилась к нему.

— Ах, вот где ты, ma chère! – и обращаясь к окружению продолжил, — Знакомьтесь, это Зоя. Она новичок в искусстве живописи, но мастер в искусстве врачевания. Прошу любить и не жаловаться.

Альберт засмеялся собственной шутке. Окружение тоже вежливо улыбнулось. Женская часть компании манерно протянула Зое свои руки, произнося имена, которые Зоя даже не пыталась запомнить. А мужчина с обворожительной улыбкой и порочным блеском в глазах взял в свою теплую сухую ладонь ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал.

— Евгений, — мягким завораживающим голосом произнес он, — Карский. Иногда в узком кругу меня называют Джоном. Буду рад быть для вас, прекрасная леди, кем угодно. В любое время к вашим услугам.

— Ну, вы тут знакомьтесь, а мне надо к Николеньке. Зоенька, доверяю тебя этому обольстительному гиганту. Джони не даст тебе скучать. Да, Джон? – это было произнесено с каким-то многозначительным подтекстом, о чем свидетельствовал тон голоса Альберта.

Альберт скрылся в толпе. За ним разошлись и девицы, бросая не очень приветливые, с оттенком неприязни взгляды на Зою.

Евгений тут же взял на себя инициативу, многословно и витиевато расписывая все, что здесь было представлено из картин, и в общих чертах описывая тех, кто находился в зале. Словесная манерность Евгения не портила впечатления и была даже чем-то органичным его внешности. Он был моложе Альберта, выше ростом и красивее. Красота эта выражалась не в тонких чертах лица, а в телесной стати и мужественности в движениях. В его руках чувствовалась сила, а ладони были такими большими и теплыми, что Зое вдруг захотелось ощутить их прикосновение еще раз, но не только своей рукой, а всем телом.

Желания и мысли материализуются. Эту фразу мы слышим тысячи раз, но редко убеждаемся в ее справедливости. Сейчас это произошло с Зоей – рука Евгения мягко опустилась ей на талию и медленно спустилась на ягодицу. В тот самый момент Евгений неожиданно прервал свой пассаж о каком-то художнике и, глядя Зое в глаза, сказал:

— Вы прекрасно выглядите, Зоя. И ваше платье… — в этот момент его пальцы изучали ту самую зону, где должна была бы располагаться резинка трусиков, если бы такие были на ней. – Ваше… умммм… платье очень красиво подчеркивает красоту ваш… твоего, девочка, твоего тела. В тот самый момент она почувствовала, как напряглись ее соски. Взгляд собеседника не оставил сомнений, что тонкая ткань платья не в силах сдержать их напор.

Зоя не могла пошевелиться. Ее парализовали действия и слова Евгения. Странно, но она даже не предприняла попытки отстраниться или воспрепятствовать поступку мужчины. В тот момент, когда сильные пальцы сжали ягодицу, Зоя пришла в себя. Она резко, но так, чтобы не привлечь внимание окружающих, повернулась и, глядя в глаза Евгению, сказала:

— Я вижу, что мы перешли на «ты». Тогда принесите мне вина и выпьем на брудершафт.

Она не стала раздумывать над словами, произнеся эту избитую фразу, лишь бы выйти из ступора, в который поверг ее Евгений. Вспомнился рассказ Таисии об этой паре обольстителей – Бертике и Джоне. Вернув себе некую сосредоточенность, Зоя вдруг ощутила влагу в промежности. Она вновь ругала себя, что забыла о тонком белье, но вместе с тем отдала должное собственной наготе, дававшей ей неповторимое ощущение доступности и тем самым обострявшее чувства.

Евгений, пользуясь своим ростом, легко высмотрел гарсона, разносившего напитки, и движением руки привлек его внимание. При этом он вновь стал рядом с Зоей и уже другой рукой обнял за талию.

— Вот и напитки. Тебе вино, или может виски?

— Вино.

Свободной рукой Евгений протянул фужер Зое, которая, казалось, вновь впала в ступор. Тепло его ладони, спустившейся к пояснице, вызывало какие-то невидимые волны гораздо глубже в ее теле, вибрации там — в незащищенном межножии. Она вновь ощутила, как влага потекла по бедрам и уже мочит резинки чулок. Зоя сама не заметила, как вновь в несколько глотков опустошила фужер. Вино не действовало, или напротив, заставляло подчиняться воле этого взрослого альфа самца, которого она видит впервые в жизни.

— Ого, как быстро опустел твой фужер! Хочешь еще?

— Нет. Евгений, лучше покажите мне картины там в галерее, расскажите о них, а то я совсем не разбираюсь в этом.

Зое стоило большого труда вырвать себя из охвативших ее тело ощущений.

— С огромным удовольствием. Здесь много интересных работ. Кстати, кое-кто из их авторов тоже здесь. Вон там, видишь, высокий непричесанный и небритый с рюкзаком на плече?

— Да, вижу. Кто это?

— Это Вася! Просто Вася… пока Вася! Но очень скоро весь мир услышит имя Василия Игошина. Вот увидишь.

Евгений вдруг заговорил увлеченно. Его ладонь оставила в покое бедро Зои. Он взял девушку за руку и довольно быстро повел в галерейную часть.

Издалека Зоя увидела, как к входной двери, явно намереваясь выйти, приближались Альберт и Николенька в компании двух незнакомок. В тот момент Евгений отпустил ее руку и немного отстал. Это отвлекло Зою от наблюдения за дверью. Она обернулась, обводя взглядом зал, и увидела, что Настя не ушла с Николенькой и Альбертом, а стояла чуть поодаль и что-то протягивала Евгению. Он кивнул и устремился к Зое.

— Идем. Вот отсюда можем начать.

Он подвел девушку к первому огороженному залу. Здесь было десятка два картин в массивных золоченых рамах явно кисти старых мастеров. Так и оказалось. Евгений увлеченно рассказывал о художниках, стилях и эпохах, но при этом его ладони, сменяя одна другую, изучали ее тело, заставляя женский мозг отключаться от информации, а тело послушно следовать инстинктам. Кроме них в зале была еще одна пара. По тому, как эти двое ласкали друг друга на бархатной скамье посреди зала, было видно, что они уже очень хорошо «ознакомились с коллекцией» и теперь изучают друг друга.

Почти ту же картину Зоя увидела и в следующем зале. Только здесь парочка зашла гораздо дальше поцелуев. Миловидная полноватая девица в экстремальном мини совершала недвусмысленные движения бедрами, сидя на коленях у длинноволосого хиппиподобного молодого человека. Рядом со скамьей на полу стояла креманка с остатками мороженого. Зое вдруг захотелось чего-то холодного и она попросила Евгения, принести ей мороженое.

— Ты хочешь это мороженое?

— Да, пожалуйста.

— Хорошо. Но ты дождись меня в галерее.

— Да, я буду в следующем зале.

Зоя не хотела мешать парочке наслаждаться друг другом. Да и самой ей было кстати сделать передышку от постоянного будоражащего ее сексуальность присутствия Евгения.

Евгений удалился, а девица, неприязненно взглянув на Зою, с придыханием прошипела:

— Уёбывай, блядь…

Этот мат в другое время и в другом месте заставил бы Зою возмутиться и как-то отреагировать. А здесь и сейчас она только тихо пробормотала себе под нос какие-то извинения и быстро удалилась, войдя в следующий зал.

В углу несколько мужчин что-то эмоционально обсуждали, жестикулируя, указывая на картины и не обращая внимания на вошедшую Зою. На стенах висели картины, явно принадлежащие кисти одного и того же художника. Это чувствовалось по манере письма и красочной палитре. Зоя назвала это абстракционизмом. На полотнах широкими мазками были изображены только контуры, линии и силуэты разных предметов. Но Зою поразило, что всего несколько линий абсолютно определенно давали зрителю представление о том, что изображено. Цвет и решительность линий создавали настроение и это захватывало. Особенно привлекла ее внимание картина, где всего пятью линиями была изображена обнаженная женщина. Она как-будто шла навстречу предполагаемому любовнику. Только пять линий, а сколько экспрессии!

— Тебе понравилось?

Голос за спиной заставил Зою вздрогнуть. Она обернулась. За спиной у нее стоял тот самый «просто Вася».

— Да, понравилось.

— Хочешь, тебя нарисую?

— А это ваша картина?

— Теперь это картина Николеньки. Тебя как зовут?

— Зоя.

— Вася, — представился мужчина. – Ты с кем пришла? С Джоном?

— С Альбертом.

— Они что, тебя оба, да?

— Что вы имеете в виду? Они оба… что?

— Что? Рисуют, — со смехом выдал Вася и так же, как ранее Евгений и другие мужчины, провел ладонью по ее спине и пояснице, прощупывая линию резинки трусиков.

— Убери руку, — стараясь как можно жестче отшить наглеца, проговорила Зоя.

— О, сколько злости! Ты меня заводишь, когда злишься… без трусов.

Зоя побледнела. Но странным образом отреагировало ее тело: в промежности вновь возник этот предательский импульс и выдавил из влагалища порцию влаги.

— Ладно, следующий раз, — продолжил Вася, заметив приближающегося Джона.

Зоя хотела было ответить, что следующего раза не будет, но перебил Евгений.

— О, я вижу вы познакомились. Это, Зоенька, тот самый Вася, о котором я тебе говорил. А это все его картины.

— Очень приятно, Зоя. Но не буду вам мешать, — с ухмылкой взглянув на мороженое, неожиданно вежливо произнес Вася.

Он наклонился к уху Евгения и Зое послышались обрывки фраз, что-то вроде «ключ мне» и «Настя знает». Затем Вася еще раз манерно поклонился Зое и пошел в направлении зала. Следом за ним, как бы спохватившись, устремилась и группа спорщиков.

— Он тебе успел нахамить? – улыбаясь спросил Евгений. – Не обращай внимания. В этом обществе не очень следят за словами. Здесь не политики, а художники. Для них есть только два мира – искусство и быт. Искусство для них великий бог, а быт примитивное удовлетворение нужд – спать, есть, совокупляться.

— Неужели они все такие примитивные личности?!

— Далеко не так. Ты ешь мороженое, а я тебе расскажу о них… о нас. Кстати, это особо вкусное мороженое, которое можно попробовать только здесь.

— Да, правда, вкусное. С каким-то интересным ароматом.

Желая унять волнение, вызванное странным поведением и разговором с Васей, Зоя ложка за ложкой поедала холодную субстанцию. На подносе, с которым пришел Евгений, стояла еще одна порция мороженого, фужер вина и стакан виски.

— А вы почему не едите? – спросила Зоя.

— О, нет. Это десерт только для женщин. Это тоже твоя порция. Наслаждайся, а я вот… виски. За тебя, прекрасное создание!

Зоя тоже пригубила вино и принялась за вторую порцию мороженого. В это время Евгений продолжил рассказывать о мире художников, о его богатстве и нищете, о красноречии, когда речь идет об искусстве, и косноязычии, когда касается всего остального.

Они сидели рядом на бархатной скамье и соприкасались бедрами. Голову туманил тембр голоса мужчины, аромат его кожи, смешанный с парами виски. Как само собой разумеющееся Зоя восприняла ладонь Евгения у себя на бедре уже у самого края ажурной резинки чулка. Мороженое закончилось и Зоя допивала свой третий фужер красного вина. Было с чего кружиться голове. Она уже не отдавала отчета тому, что с ней происходило. Это был плен. Плен очарования рядом сидящего мужчины и плен особого электрического поля, заставлявшего вибрировать низ живота и выбрасывать во влагалище все новые и новые порции влаги. Она потеряла счет времени, только с каждой минутой все больше и больше хотела, чтобы этот мужчина был рядом и ласкал ее.

— О, как там все мокро у тебя…

Зоя как будто не замечала, что рука Евгения проникла уже далеко за пределы края платья и пальцы нежно скользят вдоль истекающей соками щели. Она вдруг ощутила себя в плену очарования момента. Так было с ней на том выпуском вечере в училище с красавчиком Серегой Воронцовым, когда это случилось в первый раз.

— Пойдем. Доверься мне.

Евгений приподнял Зою за локоть и повел в соседнюю комнату. Открыв ключом дверь, он мягко подтолкнул Зою внутрь и быстро повернул ключ. Зоя осмотрелась. Здесь, как она и предполагала, располагался склад мольбертов, подрамников и всего, что нужно в мастерской. Но помимо прочего здесь же стояла весьма широкая для такого помещения тахта, укрытая полотном красной ткани. Вероятно, она использовалась как ложе для натурщиц.

Зоя не отдавала отчета в своих поступках. Голова кружилась. Мысли путались. Она даже не вспомнила, что пришла сюда с Альбертом, что он, возможно, ее уже разыскивает. Как будто ядовитая аура порока, разлитая в этом зале, овладела ею и бросила во все тяжкие с этим, знакомым ей только по рассказам, мужчиной.

Тем временем Евгений уже поднял подол платья и тянул его вверх, обнажая слипшийся от выделений пушок на лобке, ягодицы, пупок и грудь с напряженными сосками посредине ярких ореолов. И вот она в одних чулках и туфлях стоит перед незнакомым седовласым «донжуаном» и желает его страстно.

Мягким нажимом Евгений посадил девушку на тахту и стал напротив, призывая раздеть его. Неумело и торопливо Зоя расстегнула ремень и молнию. Брюки с трудом поддавались из-за восставшего члена, который распирал их и препятствовал падению. Но и эта преграда была преодолена. Вырвавшийся на свободу член закачался перед лицом Зои. Он был гораздо крупнее по всем параметрам тех мужских органов, которые ей довелось увидеть в своей жизни. Даже не достигший предельного напряжения член Евгения был огромен.

Зоя замерла под впечатлением увиденного. Не отрывая взгляда она смотрела на маячащую перед лицом похожую на крупную сливу головку. Кожаный капюшон натянулся, полностью обнажив это чудо. Не меньшее впечатление оставлял весь орган целиком. За считанные секунды после того, как он обрел свободу, ствол наполнился соками вожделения до такого состояния, что казалось, кожа вот-вот лопнет от натяжения. Он поднялся и фактически прилип к животу, демонстрируя желание и недюжинную мощь. Только потом, уже дома, восстанавливая в деталях происшедшее с ней на этой вечеринке, Зоя отметила поразившую ее в те секунды сексуальную силу немолодого уже мужчины.

Зоя не понимала, что с ней происходит. Перед глазами все так же маячила головка члена, заставляя голову кружиться, колени дрожали, а влагалище непрерывно исторгало влагу вожделения. Ища опору, она ухватилась за член и механически потянула головку ко рту. И тут она поняла, что ее рот не способен принять в себя это чудо природы. Головка лишь наполовину погрузилось между алых губ. Солоноватая слизь на языке немедленно вызвала слюноотделение и рвотный рефлекс. Она отвела голову в сторону и глубоко вздохнула.

— Ничего, девочка моя. Можешь только облизать его язычком. Я и без этого хочу тебя.

— Я не умею так.

— Боже, где же Берт нашел тебя такую!

— А он не узнает о нас?

— Мы же ему не скажем?

— Нет, прошу вас… не говорите ему…

— Я думаю, что он был бы рад за нас.

— Почему?

— Потому что мы старые друзья.

— И что? Вы и женщинами друг с другом делитесь?

— Только если женщины сами того хотят. Как ты сейчас.

— Да, я хочу… не знаю, что со мной, но вы… я слышала о вас, но когда увидела…

Все это время Зоя надрачивала член, прикасаясь к головке губами и языком.

— Ляг на спину, Зоенька, и расслабься. Я не хочу сделать тебе больно. Судя по расска… — Евгений оборвал себя на полуслове, чтобы не сказать, что о ее почти девственной «девочке» ему рассказывал Альберт, -. ..раскрытому твоему маленькому ротику, у тебя и там все маленькое.

— Да, у меня же только с Альбертом было.

— Боже, ты чудо какое-то. Так, теперь чуть-чуть потерпи…

Несмотря на возбуждение и обилие влаги влагалище жестко охватило даже один палец. Евгений наклонился и его язык коснулся клитора. Зоя выгнулась и почти стала на мостик от яркого импульса. Ритмично с усиливающимся нажимом мужчина продолжал ласки. Палец уже размял пришедшее в тонус влагалище и уже два пальца играли внутри, заставляя женщину стонать и выгибаться. Несмотря на чрезмерное возбуждение, ласки мужского языка и пальцев не довели Зою до оргазма, держа в предельном напряжении все ее нервные окончания. Может быть это и было искусством обольстителя, о котором ей рассказывала Таисия? Зоя не думала об этом, отдаваясь ласкам мужчины.

Когда и три пальца во влагалище уже не доставляли женщине боли, а вызывали только стоны наслаждения, Евгений нежно руками развел ее ноги пошире и погладил головкой вдоль всей щели, остановившись у жаждущего секса влагалища.

— Вот так, моя сладкая, — с этими словами Аркадий ввел головку члена.

— А-а-а-а…Н-н-н-нее…- на этом крик Зои прервался. Она потеряла сознание.

Евгений сначала не понял, что произошло с женщиной, и продолжил введение. Безмолвную реакцию Зои он расценил, как сдержанность и остановился в крайней точке, ощутив, что головка уперлась в горячую мякоть шейки матки. Он замер на несколько секунд, наслаждаясь обнимающей силой стенок влагалища. Затем он повел ягодицами из стороны в сторону, поглаживая головкой то, во что она упиралась. В этот момент Зоя пришла в себя и закричала. Но крик стих так же быстро, как и возник.

Зоя вдруг ощутила, как боль быстро уступает место особенному комфорту заполнения. Она еще ни разу не чувствовала у себя внутри ничего подобного Член распирал влагалище и от тесного соприкосновения с чувствительными точками на его поверхности волны особого тока пронизывали все ее тело. От его движений по рукам, ногам и животу пробегали импульсы, заставлявшие мышцы помимо воли сокращаться. Ладони и ступни ног иногда немели и пальцы непроизвольно сжимались. После перенесенного кратковременного обморока начинавшийся было оргазм отступил и вот теперь снова набирал силу.

Евгений был нежен и нетороплив. Так получилось, что первый его поцелуй достался не губам на лице женщины, а губам в промежности. И вот теперь он страстно исправлял ситуацию, не забывая ласкать и грудь. Иногда он поднимался на руках и смотрел на прекрасное женское тело, трепетно извивающееся под его лаской. В такие мгновения Зоя, тоже открывала глаза и наслаждалась видом мускулистого тела и смотрела в глаза Евгению. Этот обмен взглядами создавал дополнительную дугу соединения любовников, добавляя страсти и активируя невидимые нити управления оргазмом.

Зоя кончила первой, забившись всем телом как пойманная птица. Евгений на минуту остановился, дав женщине перевести дыхание.

— Отпусти меня, Женя, — вот так назвала она его.

— Ты хочешь, чтобы мы прекратили?

— Нет… не знаю… просто хочу воздуха… здесь очень душно.

— Да, не самое лучшее место. Знаешь что, давай выйдем и выпьем чего-нибудь. А потом, если захочешь…

— Да, захочу! Но мы же сможем еще потом?

— Когда только пожелаешь.

— А сейчас поцелуй меня как ты целовал.

Этот поцелуй… Ах, этот поцелуй! Губы любовников едва слились, как тело снова потребовало того же. Страсть не терпит преград. Руки женщины обвили шею Евгения, а ноги сами приняли в свои объятия его тело. Напряженный и не удовлетворенный член без какой-либо помощи сам нашел вожделенную дырочку и с чмоканьем еще не высохшей слизи вошел на всю длину, ударив, как в первый раз, в мягкую стенку где-то в глубине. Зоя, не размыкая рук, жадно ловила губами губы мужчины, а он, плотно прижав ее трепетное тело к себе, как машина в большом темпе сношал его. По-другому это нельзя было назвать. Мужчина хотел только одного – выплеснуть горячее семя.

— Да, милый, да… вот так… еще, еще… это так прекрасно… мне никогда не было так хорошо… еще, еще… пожалуйста… я уже близкоооо…

Она снова на секунды потеряла сознание, но это был обморок от оргазма. Ее тело билось в объятиях Евгения, который с нарастающим темпом всаживал в нее член.

— Да, милая, я кончаю… в тебя.. не могу остановиться…

— В меня, кончай в меня… наполни меня… я хочу так…

— О, боже, как хорошо… — Зоя лежала, не в силах пошевелиться, с блуждающей на губах улыбкой. – Женя, Женечка, Евгений, Джони… Как мне тебя теперь называть? А?

Зою охватило прекрасное настроение. Хотелось дурачиться. Любовники лежали рядом. Евгений, лежа на боку и облокотившись на одну руку, смотрел на довольное лицо женщины, а пальцы его свободной руки скользили по коже Зои.

— Зови как хочешь. Ты прекрасна. Прекрасна своей естественной красотой и непритворной страстью.

— Женя, я же некрасивая.

— Ты прекрасна, еще раз тебе говорю. Завидую Альберту.

— Ой, но мы ему не скажем, да?

— Не беспокойся.

— Я развратная да?

— Молчи. Ты просто не лжешь себе. Это так важно! Ты не подавляешь свои желания лживой моралью. В том, что ты сейчас со мной нет даже факта измены. Ты не нарушила никаких норм. Ты просто сделала то, что от тебя требовало твое сердце, твое тело.

— Разве я не изменила Альберту?

— Я слишком хорошо его знаю и уверяю тебя, что он не Отелло. И еще, скажу тебе по секрету, он тоже сейчас скорее всего… как бы тебе сказать помягче, флиртует с какой-нибудь особой.

— Правда? Я видела как он с Николенькой и еще двумя женщинами выходили из студии. Они что там… это?

— Не знаю. Может по делу говорят… Не знаю.

— А пусть. Мне хорошо было с тобой. Но с ним мне тоже хорошо. Только, Женя, а мы с тобой еще будем встречаться?

— Обязательно! Только сейчас давай уже выходить, а то кто-то скребется у двери. Слышишь?

За дверью любовников в нетерпении поджидала Настя.

— Джон давай скорее ключ. Тут уже очередь в километр, — девушка торопливо выхватила ключ из руки Евгения и, увидев Зою, продолжила, — А, это ты! Вот и правильно. Так им – козлам и надо.

Кого Настя имела в виду, говоря эти слова, Зоя поняла сразу, но старалась не подавать вида и стыдливо опустила глаза.

Альберт и Николенька появились в зале уже за полночь. К тому времени, как говорят, веселье дошло до точки. А вернее, до пика! Публика изрядно запьянела. Вентиляторы не справлялись с табачным дымом, что добавляло головокружения. Хорошо, что хоть музыка играла не громко. Евгений почти все время был рядом, но изредка задерживался у той или иной компании. В такие моменты к Зое обязательно «швартовался» кто-то из гостей мужского пола и уже привычным для нее жестом прощупывал наличие на ней нижнего белья. Эти прикосновения уже не возбуждали так, как в первые минуты, но все же заставляли ягодицы напрягаться. Разговор с ними сводился к простому знакомству и вопросу, одна ли на здесь или с кем-то. Узнав, что ее опекают Альберт и Евгений, франты удалялись под благовидным предлогом. Только Вася не робел перед «авторитетами». Видимо, он уже осознал собственную значимость в этой тусовке и ставил себя на одну доску с мэтрами.

— Что? Скучаешь? – Вася подошел, протягивая Зое бокал вина.

— Нет, не скучаю. Очень даже развлекаюсь, глядя на вас.

— А на кого тут смотреть?

— Ну, не знаю. Мне интересны все. Необычно всё.

— Рутина… Поехали ко мне.

— Вася, я здесь не одна.

— А похер… Поехали. Я тебя рисовать буду. Честно. Ты не такая, как все тут.

— Что значит – не такая?

— Для меня все женщины или девственницы или шлюхи. Других нет. А ты какая-то другая. Ты не шлюха, точно! Но и не девственница… ты живая, какая-то.

— Спасибо, конечно, что в шлюхи не записал. Но рисовать как-нибудь в другой раз, ладно?

Зоя пыталась вежливо отшить уже изрядно пьяного Васю, но он воспринял ее последние слова вполне серьезно.

— В другой раз, хорошо. Точно придешь?

— Ой, Василий, не знаю. Потом посмотрим.

— Нет, вот мой телефон тут есть, позвонишь, ладно, — Вася протянул Зое визитную карточку.

— Хорошо, я потом позвоню. Ты иди уже. – Зоя легко толкнула Васю в плечо и он послушно пошел в сторону галереи.

Спустя минуту Зою окликнул Альберт:

— Зоенька, подойди к нам.

В трех шагах от нее стоял Альберт в окружении группы пожилых мужчин, которым он представил Зою. Эти мужчины появились здесь совсем недавно. Казалось, что они только что вошли сюда с улицы. Их пальцы и губы еще хранили прохладу зимней ночи, когда прикасались к запястью Зои. Это были меценаты, финансировавшие несколько проектов Альберта. Их имена Зоя не запомнила, но отметила каждого из них по тем взглядам, которые они периодически бросали на нее, и задерживались на выступающих под тканью сосках и стройных ножках под коротким платьем. Неожиданно она вспомнила свой сон с седовласыми мужчинами во фраках. Ее опять трясло от желания, а влагалище потоком изливало секрет на внутреннюю часть бедер.

Она испытывала неловкость под пристальными взглядами мужчин и особенно боялась встретиться глазами с Альбертом. Зоя чувствовала, как румянец пылает на ее щеках. А тут еще и Евгений подошел к компании и, как ни в чем ни бывало, влился в общий разговор. Не взирая на смущение, физиология брала своё: резинка чулок уже была мокрой, а в голове у Зои крутились картинки, как все эти мужчины по очереди подходят к ней, распластанной на постели, и нежно принуждают ее к совокуплению. Это принуждение так сладко, что хочется подчиняться бесконечно.

От таких видений у Зои закружилась голова и она пошатнулась. Альберт подхватил ее под локоть и спросил все ли в порядке. Она быстро пришла в себя и сказала, что немного устала и хочет домой.

— Еще немного и поедем, ma salope!

Если бы Зоя знала французский, она, возможно, обиделась бы на Альберта, назвавшего ее шлюшкой. А может быть признала его правоту. Сегодня она чувствовала себя именно ею.

— Съешь мороженого. Не пей больше, — прошептал ей Альберт и легонько подтолкнул в сторону бара.

Зоя кивком головы извинилась перед мужчинами и не успела еще отойти и двух шагов, как почувствовала на спине чью-то руку. Это был Евгений.

— Я провожу тебя.

— Женя, я не могу больше… со мной что-то происходит… я постоянно… — Зоя оборвала себя, желая произнести «хочу мужчину».

— Ничего. Так бывает в непривычной атмосфере. Ты привыкнешь и все станет на свои места. Иди выпей чего-нибудь.

— Нет, Альберт сказал не пить. Мороженое съесть надо холодненькое.

— А, мороженое… ну, хорошо. Я принесу, постой здесь.

Евгений оставил Зою у одного из высоких барных столиков. Едва он отошел, как рядом образовалась та толстушка в короткой юбке, что оседлала на скамейке юношу в галерее. Она едва держалась на ногах и если бы не парень, что поддерживал ее под руку, наверняка упала бы.

— Что, сучка, довольна?

— Это вы мне?

— Вы… мне… Тебе, блядь, тебе. Как там дела у Бертика? Колотушка еще маячит?

— Идите, девушка своей дорогой. – Зое была неприятна эта вульгарная девица.

Парень пытался утянуть ее за собой, но, не взирая на опьянение, та уверенно сопротивлялась. Ситуацию спас Евгений, вовремя подоспевший к столу.

— О, какая встреча! Валерия, ведите себя прилично!

— Это ты, Джони, веди себя… а меня вот ведут уже. Отвяжись, бля… — девушка зло оттолкнула своего спутника.

— Так, Лера, пойдем, я тебе что-то хочу предложить?

— Опа, предложить или опять подложить под кого-нибудь?

— Заткнись… — Евгений зло прошипел девице в ухо, но Зоя услышала. – Заткнись или больше никто и никогда тебя не пригласит.

— Ага, вот ту сучку теперь будут… рисовать, ха-ха-ха…

— Заткнись. Тебя больше сюда не пустят, ты поняла?

— Ты ей еще мороженого принеси, а потом всем кагалом ее… ха-ха.. – девица смеялась, — вписка, бля…

Эти последние слова Зоя, к счастью, уже не слышала, так как Евгению удалось оттащить девицу к самой двери. Молодой человек уже нашел в ворохе одежды ее куртку и они покинули студию. Неприятное ощущение от встречи Зоя заедала мороженым, быстро поглощая содержимое креманки.

— Кто это был? – спросила Зоя, как только Евгений подошел к столику.

— Не обращай внимания. Это невоспитанная, ревнивая бывшая натурщица Альберта. Она просто подумала, что ты отняла у нее работу.

— Работу или Альберта?

— Ты же умная девочка!

— А умная девочка может ревновать?

— По-моему сегодня повод ревновать у Берта. Тебе так не кажется, сладкая моя?

— Ладно, — Зоя улыбнулась и томно посмотрела в глаза Евгению, — Я снова тебя хочу!

— Ненасытная! Не увлекайся мороженым, оно здесь заряжено «возбудином», — мужчина расплылся в улыбке.

— Ты серьезно?

— Вполне. Да ты не бойся, наркоты там нет. Николенька заказывает его в ресторане у знакомого кондитера. Тот добавляет какой-то афродизиак. Не знаю, на мужчин он не действует что ли, я сам пробовал, а вот барышни становятся сговорчивее.

— Так, значит поэтому я сегодня такая «ненасытная»?

— Не думаю. Оно еще не успело подействовать, когда мы с тобой уже закрылись в комнате.

— Я бы еще закрылась.

— Не получится. Альберт уже идет за тобой. Помни о нашей тайне и до новой встречи.

— Обещай, что она состоится.

— Обещаю!

— Что, голубки, воркуем? – избитой фразой, театрально грозным голосом спросил Альберт.

— Не вели казнить, вели миловать! – В тон ему пролепетал Евгений. – Денно-нощно аки пёс охраняю царевну твою.

Все рассмеялись. Зоя тем не менее чувствовала себя неуютно рядом с тем, кто только что страстно обладал ею и тем, кто намерен сделать это в ближайшее время. Но ощущение бурной ночи с Альбертом будоражило воображение и мышцы влагалища.

— Голубушка, можешь пройти в дамскую комнату, а мы тут с Джони пока пошепчемся.

Для Зои это прозвучало как спасительный сигнал – она не смогла бы сейчас делать вид, что ничего не произошло. Ее мимика и поведение выдали бы ее опытному физиогномисту Альберту. Поэтому поход в дамскую комнату дал ей возможность перевести дух. А в это время между мужчинами состоялся такой разговор.

— Ну, что, Хиггинс? Как наша мисс Дулиттл? – обратился к Евгению Альберт.

— Такого экземпляра живой простоты я не встречал еще. Я завидую вам, полковник. — отвечал Евгений, имея в виду персонаж комедии Бернарда Шоу «Пигмалион» полковника Пикеринга.

— Да, девочка достойна восхищения! Что же, предстоит поработать – те трое дали согласие. В случае нашей победы нам отдадут весь дизайн интерьеров и росписи их «домишек». А это только приблизительно на миллиона три зеленых тянет.

— Прекрасное пари.

— А как она тебе?

— Чудо какое-то! Совсем ничего не умеет, но от этого я как юнец в восторге.

— Жаль, что это уйдет. Но если не мы, то кто-то другой сделает из нее вульгарную шлюху. А мы сделаем светскую даму. Да, Джон?

— Несомненно. Ты ей сегодня скажешь, да?

— Или завтра… Джон, значит, как договаривались, за тобой художники, за мной театр и светская мишура. Да, мы с боссами договорились, что никакого бизнеса и экономики. Это ей не надо.

— Ну, вот… так и решили. Всё, она уже идет. Да, а когда финал?

— На осеннем балу светская часть, а на следующий день в усадьбе Федора все остальное.

— А на «тройничок» когда позовешь?

— Не раньше, чем через неделю созреет, думаю. Но ты и сам уже можешь «приручать».

— Всё, Бертик, договорились.

Зоя подошла достаточно быстро и невольно услышала последние две фразы мужчин.

— Что у вас созреет через неделю, можно узнать, — надев на себя маску непринужденного кокетства, спросила Зоя, — И кого надо приручать?

— О работе всё, о работе. Не забивай свою милую головку лишней информацией. Лучше скажи, тебе понравилось здесь? – быстро сменил тему Альберт.

— Я еще не поняла. Всё здесь для меня непривычно и много новых… людей, — Зоя невольно подняла взгляд на Евгения.

От Альберта не ускользнула нежность, сквозившая в этом взгляде, и он прямо спросил:

— Надеюсь, эти люди были тебе приятны. Особенно Джони.

— Да, Евгений мне много чего показал…- Зоя осеклась, произнеся это слово, которое сама истолковала двусмысленно, — и рассказал о художниках…

— Джони знает и умеет разное. Думаю, что он тебе еще себя покажет, — многозначительно заметил Альберт, — Но это потом, а теперь, ma chère, нам пора.

В такси Зоя всячески избегала смотреть на Альберта. Ее взгляд блуждал, разглядывая пустынную улицу, освещенную фонарями, затылок водителя, собственные ноги, неприлично, по ее мнению, оголившиеся до самой чулочной резинки. Она быстро запахнула полы шубы.

— Не смущайся, девочка моя. Позволь мне ими любоваться, — Альберт плавным движением развел полы в стороны и положил ладонь на ногу.

— Он увидит, — Зоя кивнула в сторону водителя.

— Может быть… — рука Альберта двинулась выше, задрав край платья до самого паха.

Зоя дернулась, чем привлекла внимание водителя. Он мельком взглянул на происходящее на заднем сидении и снова уставился на дорогу. Зоя, сидевшая за его спиной, не могла увидеть, как растянулся его рот в циничной улыбке видавшего виды водилы.

Тем временем пальцы Альберта уже ласкали влажное углубление в устье плотно сведенных бедер.

— Ты сняла трусики? – спросил Альберт шепотом.

— Я… их… не надевала… — с придыханием от подступающих волн возбуждения ответила Зоя.

— Тебе так нравится?

— Как?

— Без трусиков.

— Непривычно… да…нравится… ах…

На этот «ах» шофер снова отреагировал поворотом головы. Альберт, сидевший в поле зрения водителя, встретился с ним взглядом. Мужчины понимающе посмотрели друг другу в глаза.

Палец мужчины давил на клитор и фалангой проникал во влагалище. Зою трясло от непреодолимого желания отдаться прямо здесь в машине. Сдерживая стоны, она, то утыкалась лицом в плечо мужчины, то, как рыба беззвучно, хватала ртом воздух. Альберт не останавливался. От напора сильной руки и возбуждения бедра разошлись и в кабину проник легкий аромат женских выделений. Водитель снова обернулся, пытаясь разглядеть происходящее за его спиной. На это Альберт жестом свободной правой руки молча указал ему смотреть вперед. Ушлый водитель тут же повернул зеркало заднего вида так, чтобы видеть то, что происходит на диване.

Зоя не видела всех этих движений, потому что настолько приблизилась к оргазму, что напряжение от сдерживания стонов свело все лицевые мышцы, заставив закрыть глаза. Еще секунда и она вздрогнула всем телом, руками оттолкнула мужскую ладонь и затряслась, с трудом сдерживая крик. Эти сотрясения не остались без внимания водителя. Он снова пялился в зеркало, забыв о дороге.

— Смотри вперед, — громко и повелительно сказал Альберт.

Зоя полулежала на сидении с плотно сведенными бедрами, у свода которых все еще не утих ураган оргазма.

Машина остановилась, а Зоя еще не пришла в себя, изредка вздрагивая всем телом. Альберт протянул водителю деньги и жестом показал, что сдачи не надо. Водитель поправил зеркало заднего вида и сел в пол оборота, чтобы увидеть ту, чей аромат страсти все еще витал в салоне. И он был вознагражден созерцанием стройных женских ножек, неловко передвигавшихся в узком пространстве между спинками кресел и сидением, открыв его глазам всю свою длину, упакованную в чулки с ажурной резинкой.

Перед дверью квартиры Зоя вдруг спросила:

— Я вульгарная, да?

— Нет. Я не дам тебе так опуститься.

— Но сейчас… в машине… это же ненормально.

— Кто тебе это сказал?

— Меня так учили.

— Спасибо твоим учителям, но не все так однозначно надо воспринимать. Да, там мы немного похулиганили. Но я сомневаюсь, что от этого пострадали моральные принципы того, видавшего виды шофёра. Мне показалось, что он даже рассчитывал на большее.

— На что?

— Мягко говоря, он тоже хотел прикасаться к твоему телу.

— И ты бы ему позволил?

— Нет… ему нет.

— А кому бы мог?

— Только достойному тебя.

— А кто меня достоин, по-твоему?

— Не сейчас. Раздевайся и проходи в комнату.

— Нет, но все же… Евгению, например, мог бы позволить?

— Я подумаю на его счет. Проходи, садись в кресло и замри… вот так. Немного поверни голову к свету.

Альберт быстро зашел в кабинет и вернулся с альбомом. Быстрыми движениями он набросал на листе общий контур лица и затем принялся тщательно прорабатывать глаза женщины.

— Не шевелись. Еще несколько минут, и я отпущу тебя. Глаза! На меня!

Альберт был полностью поглощен работой. Карандаш то стремительно метался по листу, то замирал или мелко подрагивал в руке художника.

— Ты сегодня другая. Какое выразительное лицо!

— Что такого произошло? Я не могла измениться за один вечер.

— Смогла. Сама увидишь, когда закончу. Oh, ma petite salope!

— Что ты сказал?

— Смотри на меня…

— Понятно. Мне надо в душ. Ты скоро?

— Уже почти закончил. Всё… можешь идти.

Альберт с шумом распахнул дверь ванной комнаты и, можно сказать, ворвался в душевую кабину, где Зоя нежилась под струями чуть теплой воды.

— Oh, ma petite salope! Я соскучился…

— Что ты все время про какой-то «салоп» мне говоришь?

— Не обращай внимания… лучше поцелуй «его»…

— Я тоже скучала по тебе все это время

— И сегодня на вечеринке тоже?

Вопрос Альберта насторожил Зою. Но она решила не подавать вида и опустилась на колени перед мужчиной. Перед тем, как занять рот возбужденной плотью Альберта, она все же произнесла:

— И сегодня тоже… ты вообще где-то отсутствовал почти до самого конца… с кем?

— Зоенька, это лишний вопрос… я же не спрашиваю, с кем ты проводишь время, когда мы не вместе.

От такого ответа Зою вдруг охватил гнев, но, тут же вспомнив стремительный и яркий секс с Евгением, она с какой-то гневной страстью набросилась на головку члена, едва не укусив. После нескольких движений головки по губам и языку, волна желания снова накрыла женщину. Она ощутила пульсацию влагалища, изливавшего соки сладострастия, и это странное щемление в груди, прерывающее дыхание и заставляющее стонать. Стонал и мужчина, с каждым движением погружая член все глубже в рот Зои.

— Ой… так глубоко.. не надо… меня вырвет, — отстранившись и едва перехватив воздух проговорила она.

— Пытайся пропустить его как можешь глубже в горло.

— Но так нельзя…

— Можно… я хочу… вытяни язык вперед и у тебя получится.

— Только ты не так сильно… ладно?

— Старайся, девочка, старайся… тебе это пригодится.

— Мне так не нравится.

— Зато нравится мужчинам. Тебе же приятно, что мужчины тебя хотят?

— Не зна… — договорить помешал член, довольно грубо заткнувший ей рот.

Еще несколько раз Альберт предпринимал попытку проникнуть членом в горло, но тщетно. Всякий раз, когда головка упиралась в нёбо на входе в горло, Зою накрывал рвотный рефлекс и она со слезами отворачивалась.

— Всё, я больше так не хочу… Альберт… не надо.

— Хорошо, девочка моя, пойдем на кровать.

Альберт завернул Зою банной простыней, подхватил на руки и мягко уложил на кровать в спальне. Он был нежен, но в его движениях чувствовалась особая напряженность, готовая взорваться. Он как будто сдерживал себя от агрессии в отношении этой женщины. В нем, несмотря на то, что он считал Зою всего лишь содержанкой, проснулась ревность обманутого самца. Он прекрасно знал, что в эту ночь Зоя была с Евгением. Он сам организовал это. Более того, в компании с Николенькой он весьма не скучно провел время с женщиной, имя которой даже не счел нужным спросить. Но самое главное, он фактически поставил Зою на кон в игре, задуманной им с Евгением.

Решив сыграть своего «Пигмалиона», эти двое поспорили с тремя меценатами-инвесторами, что до осени превратят Зою из блёклой простушки в светскую даму и объект непреодолимой сексуальной привлекательности. В случае победы, они получают работу по дизайну и росписи интерьеров трех строящихся особняков. А в случае неудачи делают то же, но бесплатно. Теперь Альберт должен был подготовить Зою к разговору о необходимости своего рода обучения. Правда, начал он не совсем удачно, пытаясь сходу научить Зою горловому минету.

Зоя видела напряжение в поведении мужчины, но не решалась спросить, чувствуя собственную вину за измену с Евгением. Вообще всё сейчас происходило как-то нервно, но, тем не менее, сладко. Альберт приник губами к ее распахнутому лону. Язык ритмично касался малых губ и напряженного клитора. Зоя текла, невзирая на внутреннее напряжение. Возможно, сказывалось действие тех афродизиаков в мороженом, о которых говорил Евгений. Она не знала. Но этот диссонанс внутренней напряженности и страстного сексуального желания создавал внутри неповторимое ощущение приближающегося взрыва.

Первый взрыв подбросил ее, когда сразу два пальца Альберта вошли во влагалище и начали внутри свой «танец». Они точно нашли ту самую точку. Хотя в данную минуту сенсорам в ее вульве позавидовали бы самые чувствительные лабораторные датчики. Но что более всего поразило ее, так это то, что абсолютно те же ощущения она испытала, когда палец мужчины проник в ее анус. Нет, не сразу. Сначала она дернулась, когда палец проскользил по обильным выделениям ее вагины и надавил на дырочку. Она, пошевелив бедрами, даже попыталась «помочь» пальчику попасть куда надо, но Альберт настойчиво надавливал именно на анус. Палец преодолел незначительное сопротивление сфинктера и замер, давая возможность привыкнуть к его присутствию.

В тот же миг язык вновь прижался к малым губам, а свободная рука Альберта сжала грудь любовницы. Что-то новое, неизведанное ранее. Зоя не понимала, чего хочет от нее Альберт. Да, она знала, что бывает анальный секс, но считала это извращением, присущим гомосексуалистам. В ее представлении заниматься анальным сексом с женщиной противоестественно. У нее же для этого есть вполне определенное отверстие… ну, и рот, конечно, для стимуляции. А сейчас она вдруг поймала себя на том, что испытывает удовольствие от движения пальца в ее прямой кишке. Хорошо, что послушала Таисию и сделала клизму, — подумала она.

Альберт ощутил, что Зоя «чиста» внутри и даже испытывает некоторое удовольствие от его действий. Тогда в попу проник второй палец. Опять Зоя вздрогнула, но не протестовала. Альберт терялся в догадках – неужели эта, с виду невинная «девочка», уже имела анальный секс.

— У тебя уже был анальный контакт? – удивленно спросил Альберт.

— Нет, никогда…

— Но у тебя там все… как бы тебе сказать… подготовлено для этого.

— Это Таисия посоветовала… не знаю зачем.

— Ну, теперь узнаешь. Хочешь попробовать?

— Не знаю… может… но только не так, как в душевой. Хорошо?

— Я буду очень осторожен. Вижу, что пока тебе это нравится.

— Да, я сама не ожидала…

— Тогда подожди минуту, я принесу гель, чтобы не было больно.

Альберт ловко орудовал пальцами, смазанными в геле, что само по себе доставляло женщине удовольствие. Зоя почувствовала легкий приятный холодок, будто попа съела мятную конфету. Так она сама для себя определила действие смазки.

— Так, девочка моя, немного пососи «бойца». А то ему предстоит тяжелое сражение, — с улыбкой Альберт поднес к губам женщины немного поникший член.

— Только в горло не надо…

— Поласковей, малышка…

Что повлияло на Зою в этот раз она не поняла, да и не старалась понять, только без всякого нажима со стороны Альберта, она сама насаживалась ротиком на член, почти касаясь губами кудрявого лобка мужчины. Вот что значит работать с желанием.

— Ты делаешь успехи, девочка моя.

В ответ слышалось лишь страстное мычание, увлекшейся женщины.

— Ну же, хватит. Приготовься и повернись ко мне попочкой.

Зоя нехотя оторвалась от члена, ощущение которого внутри рта стало ей неожиданно приятным.

Альберт еще раз пальцами раздвинул анальное отверстие, немного поиграл ими внутри, и приставил головку.

— Теперь, ни в коем случае не напрягай попочку. Наоборот, максимально расслабь свою дырочку и дай мне без боли туда войти.

Зоя повиновалась. Несмотря на страх перед тем, что предстояло ей испытать, она горела желанием сделать это. Сегодня она была на полосе новых открытий. Весь прошедший вечер и теперь уже ночь раскрывали перед ней новые стороны жизни доселе ей неизвестной и такой чарующе притягательной. Ей нравилось подчиняться грубоватому натиску мужчины, чувствовать свою вину за измену и терпеть «наказание» за это.

Перед глазами вновь проплывали картины увиденного в галерее. Вожделенные взгляды мужчин на ее выпирающие под тканью соски и ноги у кромки платья. Грубые приставания Васи. Смешной Николенька и Настя с ее «лепешками». И конечно Евгений. Его благородное лицо, короткие седые волосы, не по возрасту молодой и крепкий торс и главное – его член, доставивший сегодня незабываемые ощущения ее ненасытной вагине.

Но сейчас ей предстояло еще одно открытие. Что-то стыдное было в этом, но она была готова переломить этот стыд и испытать то, о чем только слышала из рассказов товарок по училищу и грубых ругательств пьяных мужиков.

Головка члена промяла звездочку ануса и скользнула внутрь. Зоя невольно подалась вперед и тихо простонала. Но боли, которую она ожидала, не было. Альберт остановился. Он погладил Зою вдоль позвоночника.

— Немного потерпи. Сейчас попка привыкнет к нему и продолжим.

— Мне только секунду было больновато… сейчас уже нормально…

— Что ты чувствуешь?

— Не знаю… стыдно как-то…

— О, ma fille. Девочка моя, здесь нечего стыдиться. Некоторые женщины получают даже больше удовольствия от анального секса, чем от вагинального.

— Я слышала об этом… но… мне казалось это неестественным… — Зоя сделала паузу, — пока ты не засунул туда пальцы.

Любовники рассмеялись и член чуть было не выскользнул обратно от сокращения ректальных мышц.

— Ой, не смейся, пожалуйста, а то он там не удержится. Так, расслабь попочку и я продолжу.

Зоя с готовностью приняла удобную позу и Альберт плавно вошел до самого конца и снова остановился. Зоя молча приняла это испытание. Она уже понимала, для чего мужчина делает остановки и была ему благодарна за такое нежное к ней отношение. Несколько секунд спустя член двинулся в обратный путь и уже новые ощущения пронзили Зою. Нервные окончания прямой кишки давали импульсы сравнимые с теми, что она получала при вагинальном сексе. Не так ярко, но тоже приятно. А ее любовник тем временем наращивал темп и амплитуду проникновения, чем заводил музыку стонов послушной партнерши.

— Ах… как глубоко… ах… еще… еще…

— Ты шлюшка маленькая, хочешь больше?

— Да, называй меня так… еще, еще… глубже…

— Ты, маленькая потаскуха, видела как на тебя смотрели все самцы в галерее?

— Даааа…

— Они хотели тебя… они готовы были сделать это там же на глазах у всех… и никто бы не удивился… если бы я только разрешил…

— А ты бы разрешил?

— Придет время, узнаешь.

— Ты можешь так поступить со мной?

— Если тебе нравится это, то почему я должен тебе запретить?

— Ах, как ты перевел на меня стрелки… ой, еще… еще… вот так… так продолжай…

— Я готов уже кончить… в тебя?

— Погоди… еще немного… нет! Лучше остановись. Я хочу в… письку.

Эта «писька» прозвучала в ее устах так забавно, что оба снова рассмеялись. Член, как бывает, выскользнул из попы и оба любовника упали рядом, продолжая смеяться. Когда немного успокоились Альберт спросил:

— Тебе понравилось?

— Да… своеобразно. Спасибо, что сделал все так нежно. Там другие ощущения. Заполнение другое. Теперь я знаю, зачем надо делать клизму перед свиданием.

— Таис тебя многому может научить. Можешь быть с ней откровенной. Она знает меня, а я ее. Тайн между нами нет.

— А у тебя с ней было?

— С такой, как она, не могло не быть!

— Что ты имеешь в виду? «Такой, как она»? Какой «такой»?

— Она была в молодости удивительно красива и желанна. У нее тоже иногда сносило, как сейчас говорят, «башню». И в те моменты это был ураган страсти и распутства.

— Да? Распутства? А по ней не скажешь.

— Возраст. Но даже не это. Как бы тебе сказать? У нее сильный характер и она умеет управлять собой, что редко встречается в богемной среде. В нашей компании многие спиваются, уходят в наркотики, разврат и полное опущение. Таис вовремя взяла себя в руки и, как видишь, до сих пор на сцене.

— А меня ты зачем привел в свой мир?

— О, об этом давай поговорим завтра, а сейчас я буду завершать наш любовный акт в классической манере.

Оба снова рассмеялись. Зоя раскрыла перед любовником объятия рук и ног. Но он навис членом над ее головой.

— Раскрой свой ротик, шлюшка.

— Ты теперь меня всегда так будешь называть?

— Только в постели.

— Ой, он мятного вкуса… а это можно…

— Можно, он съедобный, не бойся. Соси.

— Мне нравится подчиняться тебе.

— Соси, говорю!

Зоя, как голодная кошка хватает еду, боясь, что ее отнимут, полностью захватила член ртом, поперхнулась, но с какой-то неистовой страстью стала насаживаться на него, рыча и брызгая слюной. Альберт смотрел на это безумие голодной самки и цинично рассуждал, что за сегодняшний вечер достигнуто три важнейших цели в их с Джоном проекте. Первое – Зоя легко смогла сменить партнера. Второе – она узнала горловой минет. И третье – она лишилась анальной девственности. Мысленно он похвалил себя.

Член уже пульсировал во рту в преддверии оргазма, а Зоя все не могла успокоиться. По движениям ее тела можно было предположить, что кто-то еще пристроился между ее ног и входит в лоно – так самопроизвольно двигались ее бедра в такт движениям головы. Неожиданно Зоя выпустила изо рта член и мокрыми от слюны губами задыхаясь прошептала:

— Ебай меня…

Альберт едва сдержался, чтобы не рассмеяться от этого «ебай». Но это было всего лишь еще одним доказательством неопытности партнерши и только еще больше раззадорило мужчину.

Член вошел в лоно с таким хлюпаньем, что казалось внутри влагалища бушует море. При втором, более глубоком вводе, мошонка со звуком аплодисментов ударила по мокрым ягодицам. Это были аплодисменты немалым достижениям молодой женщины в познании радостей секса всего за одну эту ночь, и они длились долго, пока оба партнера не достигли кульминации, вздрагивая от судорог оргазма.

Когда утром Зоя открыла глаза, она вновь увидела Альберта с альбомом в руках сидящего напротив кровати. Она осмотрелась и поняла, что лежит не укрытая в позе «звезды» с широко раскинутыми руками и ногами. Непроизвольно она сжалась в комок, потянула на себя одеяло и вопросительно посмотрела на Альберта.

— Ничего, я уже закончил. Тебе кофе или сок?

— Воды и кофе, если можешь… я не могу еще шевелиться.

— Конечно, ma chère!

Альберт ушел на кухню. Зоя последовательно мысленно исследовала свое тело. Оно было ватное, непослушное. Голова в принципе была в норме, но немного кружилась. А вот попа горела огнем, как будто нежный эпителий посыпали перцем. Там везде было мокро и липко. Надо было в душ, но сил не было. Через минуту, собравшись, Зоя все же встала с кровати и качаясь направилась в ванную.

— А что ты рисовал? – Зоя спросила, потягивая ароматный кофе.

— Это твой портрет. Я его сегодня закончил, когда ты еще спала.

— Покажи.

— Позже. Пей кофе. Ты сегодня не торопись уходить. Нам надо поговорить.

— Хорошо. О чем?

— Не торопись. Мне сейчас надо будет отлучиться буквально на час, а ты пока побудь здесь, отдохни, позавтракай. Там на кухне найдешь все, что нужно.

Альберт был уже собран. Он подошел к Зое, сидевшей в кресле, поцеловал ее губы, улыбнулся и вышел. Зоя еще недолго смаковала напиток, затем встала и направилась к столу, где лежал альбом мастера.

Неожиданно для Зои, сверху в альбоме лежали рисунки, напоминавшие какие-то цветы. То ли ирисы, то ли львиный зев. Но, присмотревшись, она вдруг поняла, что это не что иное, как раскрытые лепестки ее больших и малых губ с едва заметным бутоном клитора и звездочкой ануса. Только все это было изображено крупно и на самом деле выглядело красиво. Зоя почувствовала, как краска заливает ее лицо, но не отрываясь продолжала рассматривать рисунки, пока не дошла до главного. Это был ее портрет.

Как и в первый раз, она не узнала себя. Казалось бы, тот же овал и черты лица, волосы, шея и даже цепочка с кулоном… но что-то изменилось. Она подошла с портретом к зеркалу и поместила ватман у плеча, чтобы сравнить себя с рисунком. Те же черты. Это она. Она, но другая — взглядом кающейся грешницы на нее смотрела Женщина.

До написания третьего портрета еще остается немного времени, в ходе которого с Зоей происходят разные события, ведущие к формированию того образа, который уважаемый читатель и увидит в финале.

Зоя отложила портрет, но любопытство заставило ее продолжить перебирать папки с рисунками и набросками Альберта, скопившимися здесь за многие годы. Под рабочим альбомом, с содержимым которого она уже ознакомилась, лежала папка с подписью «Зоя». Там лежали те самые рисунки, которые Альберт сделал с ее обнаженной натуры в первый раз. Только теперь рисунки были доработаны до мельчайших подробностей.

Зоя любовалась собой. Комплекс «некрасивой девочки» куда-то исчез. Ей нравилось ее лицо. Оно было живое! Пусть не идеальное, оно передавало живые эмоции и на каждом рисунке было разным. А тело, к которому она привыкла, на рисунках казалось совершенным. Художник не приукрашивал, не старался скрыть дефекты… их или не было, или именно они пробуждали страсть.

Рисунки с деталями будили желание. Грудь с напряженными сосками манила поцелуи и ласку. Раскрытое, еще не сомкнувшее после секса губы, лоно напоминало цветок экзотического растения. А истекавшая из влагалища капелька влаги напоминала нектар, который манил к себе пчелу.

Зоя неохотно отложила свою папку. Под ней лежала папка с подписью «Лера». Первые же рисунки вызвали у Зои неприязненное чувство. С листа на нее смотрела та самая пьяная Валерия, оскорблявшая ее на вечеринке у Николеньки. Первое желание закрыть и не смотреть дальше быстро сменило любопытство. Папка изобиловала обнаженной натурой девушки. Стало понятно, что связь Альберта и Леры длилась достаточно долго.

Тело натурщицы было «фактурным». В народе о таких говорят – «кровь с молоком». Карандаш художника мастерски передавал все изгибы и округлости, заставляя зрителя наслаждаться богатой телесной природой девушки. Она пробуждала желание своими формами, позами, взглядами. Она отличалась от Зои большей открытостью поз, пошловатой доступностью. Но и она была прекрасна. Как-то сама собой у Зои исчезла неприязнь к этой девушке. Хотя… девушка только по возрасту… Да, рисунки соблазнительных частей тела, несмотря на общую похожесть, отличались от зоиных, но были так же прекрасны.

За папкой Леры следовала папка «Наташа 4». Наверно были и раз-два-три Наташи. Все сюжеты повторялись в этой и других папках с именами и цифрами, обозначавшими порядковые номера «Вер», «Светлан», «Оль» и других. Зоя привычно просматривала один-два рисунка и закрывала папку, пока не наткнулась на папку «Вася».

Вот так неожиданность! Далекая от мира художников, она почему-то забыла, что позировать могут и мужчины. Вот только Вася оказался не просто моделью. На первом же рисунке она увидела обнаженного мужчину, стоящего с кистью перед мольбертом. На следующем листе в лице мужчины она вдруг узнала того самого Васю, который усиленно домогался ее на вечеринке. Почти все рисунки изображали художника за работой. Альберт явно концентрировал внимание на весьма развитых фактурных мускулах мужчины. Перебирая листы, Зоя вдруг поймала себя на мысли, что хочет скорее найти рисунки деталей тела Васи. Вот портрет с поворотом шеи, вот мускулистое предплечье, вот кубики пресса и, наконец, то, ради чего перебирались картинки – член. Зою поразила красота органа. Во-первых, поразило отсутствие волос на лобке. Она не знала, что и мужчины бреют там. Во-вторых, поразила симметрия расположения члена и выступающих округлостей мошонки. Это напоминало огромную ночную бабочку со сложенными крыльями. И в-третьих, Зою поразили размеры члена в спокойном состоянии. Это был «спящий великан» под стать роста его владельца. Между ножек стало мокро. Она как будто снова ощутила прикосновение Васи.

Зоя покрутила головой, чтобы отогнать видение, и закрыла папку. По ногам текло. Надо было идти в душ и приготовиться к возвращению Альберта.

Альберт вернулся не один. Когда Зоя вышла из ванной комнаты, Альберт и Евгений сидели в гостиной и что-то обсуждали. При виде гостя она испуганно запахнула плотнее махровый халат.

— О, ma chère Zoé, не смущайся, все же свои, — с ироничными нотками в голосе произнес Альберт, — Вот, Евгений говорит, что не спал всю ночь под впечатлением общения с тобой.

— Правда, Зоенька, долго еще не мог заснуть, вспоминая тебя.

— Доброе утро. Рада видеть. Но, Альберт, ты мог бы предупредить… я в таком виде…

— Вид у тебя самый подходящий для непринужденного приятного разговора. Сделай, душенька, нам всем по чашечке кофе… и что там из сладкого есть неси сюда. Сладко поедим, сладко поговорим – так, кажется, звучит одна турецкая поговорка.

— Евгений, а тебе кофе как варить? Эспрессо в аппарате или по-турецки, как Альберт любит, — Зоя вспомнила вчерашнее приключение с Джоном и даже вспотела.

— Пожалуй, по-турецки без сахара.

— Джон, посмотри новый портрет Зои. Сегодня закончил, — Альберт подошел к столику и заметил, что папки с рисунками изменили свое положение. – Зоенька, ты смотрела мои рисунки?

Зою пробил озноб от стыда, но отпираться было бы бессмысленно.

— Да, прости, что без разрешения… там же был мой портрет… просто было интересно. Ты же знаешь, что женщины любопытны.

— Прощаю, — сухо с неудовольствием ответил Альберт, что не ускользнуло от слуха женщины.

Портрет понравился Евгению, что было понятно по искренним восторженным откликам.

— Я всегда говорил, что в тебе умирает великий художник, а ты все по театрам и декорациям. Губишь свой талант.

— Но, согласись, что и в декорациях я хорош!

— Да, преуспел. Что и говорить… Вот, наша нимфа кофе несет.

Зоя выставила на кофейный столик чашки и блюдо со сладостями, а сама расположилась на диване напротив мужчин, сидевших в креслах. Короткий банный халат едва закрывал колени, а, запахнутый только поясом, раскинул пОлы так, что ножки женщины обнажились почти до паха. Зое пришлось закинуть ногу на ногу и ладонью зафиксировать полу халата на колене. Сидеть, а тем более пить в такой позе кофе было неудобно. Тем более, что глаза обоих мужчин буквально вперились в ее межножие, когда она манипулировала ногами. Ну, прям «Основной инстинкт»!

— Спасибо, душенька! У нас с Джони к тебе есть разговор… в общем это предложение о сотрудничестве. Но начну с вопроса – тебе понравилось вчерашнее мероприятие? Хотела бы ты бывать в похожих компаниях и быть на равных с этой публикой?

Зоя задумалась. У нее еще не сложилось определенного мнения о людях из той «тусовки». Все же они такие разные. Этот Вася… или Лера. Но при этом веселый приятный весельчак Николенька, или те трое в дорогих костюмах. А Евгений!

— Не все было однозначно вчера, но в целом понравилось.

— А что такого произошло? – Альберт насторожился.

— Просто они все такие разные… — Зоя задумалась говорить или промолчать про Леру, но Евгений сам встрял.

— Берт, там Лера нахамила Зое в своем духе.

— Ах, вот оно что? Но ее ты больше не увидишь. А бывать мы будем не только у Николеньки. Еще увидишь театральных и бизнесменов, но мы хотим, чтобы ты чувствовала себя с ними свободно и на равных.

— На равных со звездами театра и олигархами?

— Ничего особенного в них нет. Такие же люди, как и все мы.

— Ну, хорошо. И что мне надо для этого делать?

— Мы с Джони дадим тебе несколько уроков, так сказать, прочтем краткий курс по истории искусства и театра, а наша великая Таис обучит тебя всяким женским штучкам. Правда, она не смогла сейчас прийти, но ты сама к ней зайдешь. Она знает о нашем плане.

— Но я уже кое-что сама в Интернете нашла по художникам…

— Вот и хорошо, — вступил в разговор Евгений, — значит тебе тоже интересно и нам будет проще подвести тебя к финалу.

— К какому финалу? – Зоя удивленно подняла брови.

— Видишь, ли Зоя, — Альберт перебил Евгения, который уже раскрыл было рот, — Если помнишь, в самом начале я сказал, что это разговор о сотрудничестве?

— Да, помню.

— Любое сотрудничество подразумевает некую прибыль. Так вот все эти занятия своего рода пари, заключенное на вполне определенное материальное вознаграждение.

— Пари? На меня?

— Не перебивай и выслушай. Ты читала или смотрела в театре пьесу Шоу «Пигмалион»?

— Да, помню… Там из продавщицы цветов сделали светскую леди.

— Вот об этом и идет речь. Ведь в том, что ты станешь разбираться в искусстве, нет ничего плохого, тем более что ты сама этого хочешь, а мы, как видишь, не скрываем от тебя сути этой затеи. Ты готова в этом участвовать?

— Теперь мне понятно. Я готова. А какой приз?

— В случае нашей общей победы для тебя будет общее уважение и проходной билет дальше по ступеням светской жизни. Но кроме того и солидное денежное вознаграждение от нас с Джони.

— А почему от вас, а не от общества?

— Ты, наверно не совсем поняла. Общество об этом даже догадываться не будет. Оно примет тебя или нет. А вот пари мы заключили с теми тремя солидными бизнесменами, которым я тебя представил вчера.

При упоминании о «тройке» в костюмах Зое снова стало не по себе. Под лобком сжалось и выплеснуло капли свежей «росы». Еще и эти двое напротив по ходу разговора экзаменовали ее тело глазами так, что она то и дело пыталась натянуть на коленки распадающиеся полы халата, стягивала их чтобы прикрыть грудь.

— Ну, и в чем же ваш интерес?

— Эти господа, если ты впечатлишь их своими достижениями, оплатят нам с Джоном дизайн и художественное оформление трех новых особняков на Рублевке. Это очень дорого! А мы отдадим тебе часть этих денег. Не исключено, что что-то еще придет тебе в качестве подарка от этих господ, но это будет зависеть от них.

Все, что слышала Зоя, пробуждало в ней незнакомый ей до сего момента авантюризм, а сама атмосфера разговора возбуждала сексуальное желание. Ей немедленно хотелось оказаться в объятиях этих сильных и красивых мужчин. Ей, такой маленькой, впервые познавшей вкус женственности, раскрывшей собственную сексуальность, хотелось вдыхать полной грудью этот аромат страсти, окунаться с головой в море чувственности, интриг и разврата. Еще ее самолюбие тешил тот факт, что перед ней сидели два ее мужчины. До сих пор она себе и представить не могла, что два солидных красивых и благородных мужчины будут вот так, как сейчас говорить с ней и, главное, смотреть на нее с вожделением. Вот именно на этой мысли ее буквально оглушило признание Альберта:

— И вот еще что. Я знаю, что вчера тебе было… хорошо с Джоном. Но я не…

Но Зоя уже не слышала того, что говорил дальше Альберт. Краска мгновенно залила ее лицо. Она вскочила с дивана и скрылась в ванной. От смущения и стыда полились слезы. Зоя сидела на пуфе и плакала, не зная что ей дальше делать. Хотелось оказаться где-то далеко, только не здесь. Оказаться там, где нет этих мужчин, которым ей стыдно смотреть в глаза. «Боже, какая я дрянь!» – думала она и слезы делали лицо одутловатым и некрасивым.

Не прошло и двух минут – Зоя не успела передумать свою тяжелую мысль, как дверь ванной открылась и Евгений просто взял ее в охапку и понес куда-то. А ей было все равно куда, но это было спасенье. Она отдалась сильным рукам мужчины, обняла его и ощутила, как напряжение уходит куда-то. Зоя даже не успела заметить, что Евгений был раздет. Он нес ее в спальню, где Альберт уже ждал их, лёжа в кровати.

Сильные руки мягко опустили женщину на ложе. Другие руки ловко развязали узел пояса халата и сбросили махровую одежду куда-то в сторону. В ту же секунду поцелуй запечатал ее рот, предотвратив протестующие возгласы и руки, много рук… обняли трепетное тело молодой женщины. В этот момент все оборвалось: ушли тревоги и сомненья, ушло промозглое пасмурное утро, ушел стыд. Осталось только ощущение сильных мужских рук, ласкающих губ и непреодолимое желание отдать себя.

— Как прекрасно твое тело, mon amour! Его невозможно не желать. Я понимаю тебя, Джон. Ты не мог устоять перед этой красотой. Расслабься, девочка, все хорошо.

Альберт тихо, почти шепотом, говорил эти слова, а в голове Зои они отдавались гипнотической музыкой. Руки мужчин были так нежны и требовательны. Соски груди затвердели до боли от их прикосновений. Но нежные поцелуи снимали эту боль, а ласковый язычок посылал импульсы вожделения от сосков к животу и дальше в промежность, где уже кипела страсть. Оба мужчины касались ее тела своими обнаженными телами. Зоя как будто была укрыта ими. Было жарко от такой близости и кипящей страсти.

Ладони мужчин скользили по животу и спускались к лобку, чтобы раздвинуть губы и пальцами проникнуть в возбужденное лоно. Стон. Пальцы умело действуют, все более распаляя желание. Горячие члены касаются бедер. Они прекрасны. Они – волшебные источники наслаждения. Она любит этих мужчин и хочет доставить им радость обладания собой. Она послушна, она желанна, она готова на все ради этих самцов.

Руки становятся нетерпеливыми. Ноги женщины разведены в стороны и вот первый мужчина… кто это? Посмотреть? Нет, все равно кто это. Только не открывать глаза! Только не разрушить этот тонкий мир счастья! Войди, войди же скорее в меня! Не мучай меня ожиданием! Ты же видишь, что я в твоей… в вашей власти! О, боже! Неужели они оба меня сейчас возьмут?! Как? Я не готова… или уже все равно? Все равно. Да, все равно! Пусть делают что хотят. Я их служанка, их рабыня, их кукла для забав. И мне это приятно! Я счастлива быть их игрушкой. Они любят свою игрушку. Ну же, входи в меня… не медли! Ну, пожалуйста! Что ты делаешь? Я уже… я уже… не могу…

— А-а-а-а-а-а…я у-м-м-м-и-и-р-а-а-а.. — судорожно изгибаясь Зоя кончила, едва головка члена Альберта утонула во влагалище.

Но Альберт не прекратил проникновения, несмотря на вялые протестующие движения рук женщины. Он с напором все глубже проталкивал член во влагалище, пока не достиг предела. Лобки соприкоснулись и тело женщины выгнулось дугой и затем резко распрямилось на ложе. Она потеряла сознание.

— Берт, ты ее отключил…- удивленно произнес Евгений, ласкавший грудь женщины и наблюдавший акт со стороны.

— Не поверишь, у нее это происходит почти всегда. Сейчас она придет в себя, — Альберт продолжал сношать неподвижное тело.

— Посмотри на это лицо! Она прекрасна в своем обмороке. Я теперь понимаю, откуда у тебя вдохновение, — Евгений проводил ладонью по лицу, отбрасывая со щек прилипшие волосы.

— Поцелуй ее. Она очнется сразу.

Действительно, поцелуй Евгения сразу же привел в чувство Зою. Она издала стон и попыталась открыть глаза.

— Ой, что это было? Я… Ох, Альберт… любимый… да… да…

Мужчина в размеренном темпе глубоко погружал член в тело женщины, в то время, как другой партнер, устроившись над ее головой, сжимал соски и прикасался огромной головкой к женским губам. Сквозь приоткрытые веки Зоя видела раскачивающеюся голову монстра, но даже не пыталась захватить ее ртом. Она помнила первый опыт и только изредка касалась плоти языком.

— Вот так, красавица наша, вот так… — Альберт подбадривал женщину, начавшую непроизвольно двигать бедрами навстречу члену, — Джони, смени меня…

Мужчины поменялись местами. Альберт переместился к голове Зои, руками развернул ее голову в сторону члена и бесцеремонно засунул его в рот. Женщина послушно сомкнула губы на стволе и с причмокиванием стала сосать.

Евгений подложил под ягодицы подушку и без особого сопротивления уже размятой вагины вошел в нее. Звуки чмокающего рта и хлюпающего влагалища слились с громким дыханием мужчин, создавая ритмический хаос в атмосфере похоти и разврата.

Зоя опять почувствовала сильнейшее заполнение своего чрева мощной мышцей Евгения. О, как это приятно! Он наращивал темп и признаки нового оргазма уже будоражили нервные окончания где-то в животе женщины. От пробивающих как молния импульсов она иногда замирала, а иногда даже выдергивала изо рта член Альберта.

— Так, шлюшка, еще раз скажи – в тебя можно кончать? – Альберт произнес металлическим голосом.

— Да-а-а-а-а… спираль…

— Джон, ты слышал?

— Да, Берт. Это прекрасно. Ты умница, девочка.

Но кончать мужчины не торопились, а вот Зоя вновь сотрясалась в судорогах, от чего ноги согнулись в коленях и пальчики ног скрючились, как будто хотели что-то захватить.

— Она прекрасна, да Джон?

— Я давно не наслаждался так…

— Ну, что? Дадим ей отдохнуть?

— Нет, дай мне кончить. Я уже на подходе от этой эйфории.

— Хорошо, а я приберегу сливки.

Альберт ушел в ванную, а Евгений прижался губами к пахнущему чужим членом рту Зои. Целуя продолжил размеренно пронзать ее тело.

— Как же ты прекрасна, Зоенька.

— Женя… я счастлива, что все так получилось… я ваша женщина, да?

— Да, милая, да… ты наша и так будет всегда. Теперь ты будешь с тем, с кем захочешь… или как сейчас… с обоими.

— Я обожаю тебя, Женя… и Альберта тоже люблю… Ой, Женя он стал огромный… ох… что это? Ох…

С ревом дикого зверя Евгений наполнял матку горячей спермой с таким напором, что часть семени выдавливалась по краям заткнувшего влагалище члена.

— Ну, что, любовнички, насладились? – Альберт смотрел на распластанные на кровати тела, — Приглашаю отдышаться. Сок? Кофе? Виски?

Евгений поднялся, небрежным движением захватил край простыни и обтер сперму с члена. Зоя, наполненная семенем, сунула в промежность ладонь и неловко переставляя ножки пошла в сторону ванной.

— Девочка моя, — вслед крикнул Альберт, — Я там на полочке приготовил клизму. Сделай, как учила Таисия.

Зоя все поняла, залилась краской, но ничего не сказала. Мужчины расположились в креслах и заговорили.

— Как тебе экземпляр? – Альберт не стеснялся в придумывании определений для Зои.

— Давно такого не испытывал… всё бляди да шлюхи силиконовые. Как она кончает! Это же восторг! Лишь бы все это сохранилось до финала.

— А ты не усердствуй своим… членом-вредителем. Я же знаю тебя. А у нее же ротик как у ребенка.

Замечание Альберта было неслучайно. Он был свидетелем нескольких случаев срыва Евгения, когда неуемный темперамент и поистине огромные размеры чресел становились причиной неприятных ситуаций с их партнершами. Однажды даже пришлось везти женщину в больницу из-за разрыва прямой кишки, куда Евгений со всей дури и без подготовки партнерши внедрил свой член.

По сути, все мужчины тираны и насильники, только многие скрывают эти свои животные инстинкты, подавляя свою естественную потребность грубо доминировать. Большой размер члена далеко не счастье для его обладателя. Не каждая женщина обладает способностью принять это «чудо природы» в себя. Тем более, когда это случается спонтанно, без подготовки. Так происходило и с Евгением. Мужское начало так громко заявляло о себе в самый разгар полового акта, что он часто забывал об осторожности, скорее, не забывал, а пренебрегал ею, и давал волю инстинкту, что и приводило к неприятным последствиям. Особенно часто это происходило с послушными тихими партнершами. Их молчаливая покорность только еще больше распаляла самца в Евгении, и он терял разум, подчиняясь воле дикого инстинкта.

— Я займусь ею. Не беспокойся – не испорчу. А что, ты уже раскрыл ее сзади?

— Она прилежная ученица. Ты не поверишь, но ей, кажется, даже понравилось, говорит, что не было больно. Врет, наверно, но все прошло очень даже гладко. Только ты туда не смей.

— Знаю. Найдется ли для меня когда-нибудь подходящая жопа!? Еще ни одна баба добровольно не согласилась на анал с моим «бойцом».

— Что, даже Лерка не приняла?

— Какое там… как от чумы шарахнулась.

— Так, ладно, сегодня надо уже завершать. Время к полудню, а еще куча дел. Ты отвезешь ее домой?

— Обязательно.

В это время Зоя заполняла прямую кишку уже второй порцией воды. Приятное ощущение от проникновения наконечника будоражило воспоминание о недавнем акте. Она думала, что это неестественно и больно. А оказалось, что ощущения сравнимы с вагинальными. Она знала, что и в прямой кишке много нервных окончаний, но чтобы так воздействовать именно на сексуальном уровне! Это было для нее приятным открытием. Она пребывала в расслабленном состоянии. Хорошо, что так все закончилось, и ей не придется прятать свои чувства к Евгению от Альберта и наоборот. Она еще не осознала своей новой роли, а события уже влекли ее дальше в водоворот новых встреч и открытий.

Водичка вышла чистой. Зоя вытерлась полотенцем и тихо открыла дверь ванной комнаты. Мужчины сидели в креслах и о чем-то говорили. Женщина сделала несколько нерешительных шагов в направлении гостиной, не зная как себя вести. Альберт первый увидел ее стройную фигуру в проеме двери, встал и жестом пригласил ее пройти к дивану.

— Стань на коленочки и поверни мне попку.

Зоя послушно и весьма грациозно выполнила команду Альберта. Он, тем временем открыл баночку с кремом и пальцем нанес его в щель между округлостями ягодиц. Затем приблизился к лицу женщины и целуя проник пальцем в анус. Легкое пощипывание от крема возбудило рецепторы и ее бедра задвигались синхронно с погружениями пальца. Евгений тоже не остался в стороне от разворачивающегося действа. Он присел на диван рядом с женщиной и одной рукой лаская грудь, пальцами другой проник во влагалище. Евгений как будто не кончал только что. От одного вида обнаженной женщины член Евгения, как у юноши, возвысился головой до самого пупка и был готов к проникновению.

Женщина стонала от ласки множества рук, но стоять вот так на четырех точках опоры было неудобно. В ногах еще сохранялась слабость от недавнего оргазма. Ей хотелось лечь. Опять Евгений пришел ей на помощь. Он вытянулся спиной на диване и руками притянул на себя Зою, усаживая на возбужденный член. Она со стоном желанной боли насадилась на торчащую мышцу и грудью прижалась к мужчине.

В такой позе женская попа была соблазнительно привлекательна. Альберт подошел к головам любовников и погладил волосы Зои, призывая тем самым приласкать его ртом. Зоя приподняла голову и без помощи рук ухватила губами головку члена. Он немедленно отреагировал, наливаясь соками вожделения, и погрузился глубже. Зоя закашлялась, но не протестовала. Тогда Альберт встал поудобнее, чтобы получить возможность максимально глубоко проникать в рот любовницы. Глубокого до горла проникновения на этот раз не получилось, как Зоя ни старалась, но боевую готовность член приобрел.

Зоя старалась доставить мужчинам максимальное удовольствие. При этом наслаждалась сама этими глубокими проникновениями в нее, пока еще не догадываясь, какое новое испытание подготовили для нее любовники.

Когда член Альберта набрал силу, мужчина забрался на диван сзади сношающейся пары и приставил головку к попке женщины. Она повернула голову и удивленно посмотрела на Альберта.

— Расслабь попочку, как вчера… не бойся, я постараюсь мягко войти…

— Ой, как же… так невозможно…

— Все будет хорошо… замрите на секунду.

Альберт принял устойчивую позу, отставив одну ногу чуть вперед, и мягко надавил.

— Ой, больно, больно… Ах… не надо… Ой…

Но головку уже охватило колечко сфинктера и боль прекратилась. Зоя глубоко дышала, ощущая, что сейчас происходит там, сзади… Это было непередаваемое чувство заполнения. Член в прямой кишке пришел в движение, дав импульс и другому члену во влагалище. Они оба шли в одном направлении, раздирая женскую плоть и заполняя все ее девственные пустоты. Зоя стонала на одной ноте, пока оба члена не достигли предела. Стон перешел в крик от боли и очередной обморок женщины. Она обмякла на груди Евгения, но ее ягодицы оставались поднятыми вверх и мужчины продолжили фрикции.

Евгений медленно, а Альберт ускоряясь проникали в неподвижное тело женщины, нисколько не заботясь о ее состоянии. Они уже привыкали к таким частым обморочным оргазмам Зои и не считали нужным предпринимать какие-то особые меры. Она сама приходила в себя после нескольких минут беспамятства и становилась еще активнее и тем самым желаннее. Но на этот раз обморок затянулся.

— Берт, что-то не так. Остановись. Она еле дышит…

Мужчины положили Зою на спину. Альберт несколько раз легко ударил ее по щекам, чтобы привести в чувство. Зоя только тихо простонала, но не открыла глаз. Глоток воды, принесенной Евгением, немного оживил женщину.

— Я больше не могу… — едва шевеля губами, произнесла она.

— Ничего, ничего… все будет хорошо, девочка моя, — Альберт гладил ее волосы.

Евгений сидел у ног и гладил их, непроизвольно касаясь пальцами чувствительной кожи на внутренней части бедер и аккуратной кучерявости на лобке. Когда палец соскальзывал вниз к клитору, Зоя вздрагивала и тихо стонала. Все были в напряжении от незавершенного акта.

— Берт, ты как? – указывая взглядом на стоявший колом член товарища, шепотом спросил Евгений.

— Вот, сам видишь… а ты?

— Тоже… яйца уже стонут… может давай закончим по очереди?

— В кулачок? – Альберт улыбнулся.

— Она, кажется, сама хочет. Только не понимает… смотри, как дергается, когда клитор трогаю.

— Не знаю… ну давай попробуй, — сказал Альберт и, уже на ушко Зое продолжил, — Зоенька, девочка моя, потерпи, нам надо закончить. Не бойся, мы будем нежно.

Зоя как будто попыталась протестовать, что-то промычав в ответ и помотав головой, но, тем не менее, легко позволила Евгению развести в стороны ноги, призывно раскрыв влажное лоно. Попу мужчины решили не трогать.

То, что происходило дальше, нельзя было назвать любовным актом. Это было насилие. Зоя, по прежнему не подавала активных признаков жизни, раскачиваясь телом от толчков мужчин и изредка глубоко со стоном вздыхая. Влагалище почти ничего не чувствовало от интенсивного однообразного натирания. Оно хлюпало от накопившейся смазки, но почти не выделяло больше.

Звериный инстинкт во всю проявил себя в поведении мужчин. Они насиловали это безжизненное тело с яростью дикарей. Они рычали и отталкивали друг друга, когда на члене от напряжения кожа была готова лопнуть. Вот так, последовательно сменяя друг друга во влагалище, они доводили себя до вожделенного конца.

Мужчины были уже близки к завершению, когда Зоя вдруг ожила, и стон ее стал стоном страсти, а не мучения. Это было заметно еще и по тому, как вели себя бедра женщины. Они стали подыгрывать любовникам, поднимаясь навстречу члену, и из стороны в сторону, чтобы подставить под него самые чувствительные точки вагины.

Финал был оглушительным. Комнату заполнили стоны оргазмирующей женщины и звериное рычание кончающих мужчин. Оргазм у Зои длился неимоверно долго. Она дрожала всем телом несколько минут, в течение которых Евгений изливался у нее внутри, а Альберт кончал ей на грудь, шею, размазывал сперму по губам.

Мужчины оставили Зою лежать на диване. Евгений ушел в ванную, а Альберт взял папку с листами и устроился с края у ног женщины, делая очередные наброски. Зоя слышала какие-то шорохи и тихие разговоры мужчин, но открыть глаза не могла. Она все еще пребывала в полуобморочном состоянии, когда сознание не может контролировать даже движение собственного тела, не говоря уже об осмыслении случившегося. Все же на душе у нее не было легкости, которая привычно наступала после полового акта. Было как-то противно. Ее использовали как предмет для удовлетворения похоти – только это она смогла осознать сейчас. Собственные чувства пока не поддавались анализу.

Зоя приоткрыла глаза. Свет из окна бил в глаза и видеть она могла только какие-то тени. Вот тень Альберта. Он пять рисует ее гениталии. Откуда-то сзади слышен шорох. Кто-то там шуршит одеждой. Наверно Джон одевается. Надо уходить.

— Постой, mon amour…

Зоя ничего не ответила. Она прижала к себе скомканный халат, который нашелся на диване, и шатаясь пошла в сторону ванной. По ногам текла сперма Евгения, с груди тоже капало на пол семя Альберта. Язык ощущал привкус спермы на губах. Ужасно, как все противно. Я превратилась в шлюху, в послушную игрушку для этих мужчин. Только эти мысли занимали ее голову в тот момент.

Зоя с каким-то остервенением терла кожу на груди и в промежности, стараясь смыть следы мужских выделений. Очень кстати под рукой оказалась клизма, при помощи которой она вымыла все из влагалища и попы. Когда она закончила водные процедуры, в ванную вошел Альберт.

— Зоенька, ты в порядке?

— Уйди, не говори сейчас ничего, пожалуйста…

Он вошел так некстати. Он был голый с взъерошенными волосами и безвольно болтающимся членом. Альберт был жалок, когда услышал слова женщины. Он как будто уменьшился в размерах, скукожился. Он понял, что произошла непоправимая ошибка. Они должны были оставить Зою в покое, а не удовлетворять свою похоть. Но, что сделано, то сделано. Теперь мужчинам надо было думать как исправить ситуацию, ведь именно эта женщина была козырем в их игре. Цинизм, с которым Альберт и его друг привыкли относиться к женщинам, в случае с Зоей мог привести к провалу.

— Прости, — только и произнес Альберт, а затем после паузы продолжил, — Джони… хм…Евгений отвезет тебя домой.

— Пусть уезжает. Я сама дойду. Пожалуйста, оставьте меня сейчас…

Зоя стояла, закутанная в полотенце, и умоляюще смотрела на Альберта.

— Хорошо. Тогда дай мне пройти в душ.

— Сначала скажи своему Джону, чтобы уезжал.

Когда Альберт снова вошел в ванную, Зоя уже надела платье и расчесывала перед зеркалом волосы.

— Прости наш эгоизм, Зоя. Мы были не правы.

— Разберемся… иди в душ, я захлопну дверь.

На улице настроение Зои заметно улучшилось. Еще бы! Редко такое бывает в промозглой Москве в начале марта. Сквозь облака вдруг выглянуло солнце, приступив к своей весенней работе по вытягиванию теней деревьев, плавке снега в потемневших сугробах и на скатах крыш. Весело чирикали воробьи, копошась в размокших кучах городского мусора. С козырька над подъездом струйками стекала талая вода. Картину Левитана «Март» помните? Вот такая стояла погода.

Зоя распахнула полы шубы, чтобы солнечные лучи приласкали ее тело, хотя бы под прикрытием платья. Воскресенье и на улице не было многолюдно, но те прохожие, что встречались Зое, непременно останавливали свой взгляд на красивой молодой женщине. Она чувствовала эти взгляды. Это забавляло ее и радовало. Особенно было интересно наблюдать за реакцией мужчин. Встречные вперивали в нее свой взгляд и даже разминувшись не отрывали, рискуя столкнуться с какой-нибудь преградой. Один так вывернул шею, что поскользнулся и упал на колено в мокрую снежную кашу. Зоя рассмеялась. О происшествии сегодняшнего утра думать не хотелось. Да и не думалось.

Поравнявшись с подъездом Таисии Зоя решила было зайти и поменять шубу на свое пальто, но решила сделать это позже. Помодничаю еще в мехах, подумала она и не спеша продолжила путь, аккуратно ступая на высоких каблуках.

Придя домой Зоя еще раз приняла душ и легла отдохнуть. Перетрудившиеся за ночь бедра и промежность напоминали о выпавших на их долю испытаниях, но боли не было. Только в попе ощущалась какая-то пульсация, но и она не доставляла беспокойства. Почему-то, Зоя сама не могла понять почему, захотелось пальцами исследовать все дырочки там между ножек. На первые же прикосновения неожиданно яркими ощущениями откликнулось тело. Как будто не было безумной ночи. Все рецепторы чутко реагировали на прикосновения. Влагалище выпустило порцию влаги. Странным образом увлажнилась и попка. Или Зое это показалось. Но пальчик с характерным звуком нырнул в кишку и заставил женщину прогнуться в спине, помогая дальнейшему проникновению.

Перед глазами мелькали как в калейдоскопе лица и события последней ночи. Почему-то вспомнился рисунок мощного торса и члена художника Васи. Писька снова брызнула смазкой. Капельки скользили по щели к попке, где орудовали уже два пальчика. Другой рукой Зоя коснулась клитора. Новая картина — она, как начинка бутерброда зажата между мужских тел. Она не видит лиц, но чувствует члены в обоих полостях промежности. Пальцы все глубже, все активнее.

Неужели мне было мало того, что уже произошло? Противоречивые мысли кружили голову, а руки делали свое дело. Зачем я ушла!? Чтобы теперь удовлетворять себя пальцами? Какая же я дура… и шлюха… Нет, но и они подлые похотливые самцы. Они же меня как проститутку из переулка примитивно как животные сношали, забыв о нежности, о своей пресловутой интеллигентности. Но… как это было прекрасно!

Это прекрасно! Да, да…вот еще, еще… пальцы лихорадочно теребили возбужденную плоть, готовую в любую секунду взорваться оргазмом. Зоя не могла понять, где, в каком из отверстий это произойдет раньше. Почему раньше она даже не догадывалась, что ее попа не менее чувствительна, чем вагина? Она не сожалела о потерянном времени, а, напротив, радовалась новому открытию. Пальцы быстрее, глубже, жестче! Белая пелена в закрытых глазах и опять отрешение от времени и места.

Около четырех Зоя направилась к «графине», по пути размышляя о событиях прошлого вечера и утреннем происшествии. Таисия, значит, знала о пари Альберта, но ничего ей не сказала. Почему? Она могла сказать об этом, когда помогала ей с прической и макияжем. Но Таисия промолчала. А чему такому женскому «графиня» будет ее учить? Нет, не обида, а любопытство распирало Зою, и еще интрига задуманной авантюры.

Таисия наигранно радушно встретила Зою, как обычно рассыпаясь в комплиментах ее красоте и молодости.

— Как прошел вечер? – в тоне, каким был задан вопрос, звучала некоторая настороженность.

— Было интересно и необычно… много неизвестных мне людей… в общем хорошо.

— А Джони? Как тебе Евгений?

Зою пробил пот и легкий спазм в промежности.

— Да, познакомились… Он полностью соответствует вашему описанию…да, и хороший собеседник.

— Собеседник… и только?

— А что еще?

— Не знаю, но не верю, что все обошлось только беседой. Перед его мужским обаянием невозможно устоять. Уж, я то знаю… Не стесняйся, девочка моя. Скажи, у вас было?

— Лучше вы скажите, что за интригу вы все вместе задумали.

— Об этом тебе должен был рассказать Бертик. Да, я в курсе их проекта.

— А почему мне сразу не сказали вчера?

— Потому что Бертик должен был еще переговорить с теми, с той стороны. Значит переговорил, раз ты в курсе. Ну, и как? Ты согласна?

— Я еще не решила… а эти… я не знаю…

— Что такое? Они тебя обидели чем-то?

— Ладно, не об этом речь…

— Нет, все же я хочу знать. Что, они тебя принудили к чему-то непотребному?

Зоя вдруг расплакалась. Она почувствовала необходимость поделиться своими чувствами, той раздвоенностью, которая бушевала в ее мыслях и желаниях. И опытная в женских вопросах и интригах Таисия, по ее мнению, лучше любой подружки подходила для этого.

— Не надо слез, девочка моя. Рассказывай с самого начала, как все прошло вчера.

Зоя начала рассказ, избегая деталей, но сообщив Таисии все события прошедшего вечера и сегодняшнего утра. «Графиня» слушала до конца, не перебивая.

— Да, представляю как удивил тебя этот паноптикум! Но, это их обычное состояние. Бывали вечеринки похлеще. И сейчас еще, я думаю, они устраивают настоящие оргии.

— И что? Во всем этом надо будет участвовать?

— Не обязательно. Тебя никто не принуждает. И не будет… если сама не захочешь. А для тебя, как я вижу, это будет интересно.

— Почему вы так решили?

— По тому, как горели твои глаза, когда ты говорила о сексе с Джоном и этом вашем утреннем приключении.

— От вас ничего не скрыть.

— А ты должна научиться скрывать свои эмоции. Этим мы с тобой и займемся в ближайшие дни. Это будет началом наших уроков.

Женщины проболтали до позднего вечера. Зоя успокоилась, но, по договоренности с Таисией, в качестве первого урока, было решено пару дней не звонить Альберту или Евгению, создав атмосферу обиды за допущенную грубость, и не отвечать на их звонки. Попутно «графиня» дала несколько полезных советов, как вести себя с двумя и более партнерами, кстати, получив благодарность от Зои за клизму. Между женщинами установились, как говорят в официальных текстах, теплые дружеские отношения. Надо бы добавить — еще и доверительные.

На работе все, включая нянечек, обратили внимание на изменения, произошедшие в Зое за одни только выходные. Сотрудники постарше, даже женщины, делали ей комплименты, говоря, что она хорошо выглядит. Подружки по сестринской напрямую расспрашивали, не завелся ли у нее парень, поражаясь изменениям даже не в одежде, а в лице, походке, улыбке. Зоя купалась в этом внимании и чувствовала себя счастливой. Тот диссонанс чувств и размышлений, постигший ее прошедшим утром, рассеялся уже после разговора с Таисией. Теперь она была готова к продолжению познания нового для нее мира и себя внутри него.

Звонки от Альберта и Евгения либо полностью игнорировались в течение рабочего дня, либо получали короткие сдержанные неопределенные ответы, когда заставали Зою дома. Так научила ее Таисия, и это имело успех. Мужчины каялись, извинялись, предлагали самые немыслимые способы загладить свою вину, но Зоя лишь мягко и неопределенно их отвергала. На третий день после консультации с «классной дамой» Зоя ответила Альберту. Как обычно он начал с извинений и пылких признаний в любви, на что Зоя ответила:

— Хорошо, прощены. Когда приступаем к занятиям?

На другом конце провода случилось такое ликование, что динамик в трубке готов был разорваться. Зое показалось, что рядом с Альбертом был и Евгений.

— Немедленно, сейчас же… когда у тебя заканчивается работа? – нетерпеливо тараторил Альберт, — Девочка моя, mon amour, я очень соскучился по тебе!

После этих слов и Зоя вдруг ощутила, что тоже соскучилась по мужской ласке, по ощущению близости, аромату мужского тела. Реакция вагинальных желез не заставила себя ждать. Зое невольно пришлось сжать плотнее бедра.

— Хочешь я сейчас же приеду к тебе? — по-юношески пылко произнес Альберт.

— Нет, ко мне не надо… — Зоя не хотела, чтобы мужчина видел ее квартиру в убогой хрущевке, давно подлежащей сносу, — Я сама после работы приеду. Ты будешь один, или с Женей? – почему-то спросила она.

— Если хочешь, я его позову.

— Нет, не надо… Я буду после работы.

На работе Зоя не находила себе места. Она с нетерпением ждала окончания смены, чтобы вновь оказаться в атмосфере очарования желанного мужчины, очарования логова изысканного эротизма. Неприятные ощущения последнего секса уже куда-то улетучились, а в памяти осталось только чувство восторга от жесткого обладания ею двух мужчин. Да, было больно. Но эта боль была сладкой и теперь еще и желанной.

Завершив обход пациентов, Зоя поспешила домой, чтобы переодеться. Сумерки быстро опускались на город. Пасмурно, но в воздухе уже отчетливо ощущался запах оттаивающей земли и мокрой коры деревьев – пахло весной. Это еще больше волновало женщину. Она полной грудью вдыхала воздух. Хотелось раздеться, чтобы этот аромат пропитал кожу. Хотелось прикосновений… мужских рук.

Стоя под струями воды, Зоя пыталась выработать тактику поведения при встрече с Альбертом. Но как бы она ни старалась сохранить дистанцию, как учила ее Таисия, всё заканчивалось сексом. В конце концов, женщина решила не морочить голову себе и мужчине и поступить по ситуации. Но на всякий случай сделала клизму. Кстати, ей начинала нравиться легкость, которая наступала после такой процедуры. Возбужденная ожиданием встречи, Зоя долго крутилась у гардероба, раздумывая, что надеть. В итоге не нашлось ничего лучше, чем та короткая юбка, в которой она впервые появилась в гостях у Альберта и обтягивающий тонкий свитер.

Альберт был – сама обходительность. Нет, он не лебезил и не заискивал перед ней, он был по-мужски учтив и сохранял достоинство. Это очень понравилось Зое и еще больше расположило к нему. Альберт еще раз искренне извинился за проявленный эгоизм. И тут, вдруг, Зоя поняла, что он просит прощения не за то, что вопреки ее желанию они удовлетворили свою похоть, а за то, что прежде не удовлетворили ее. Ведь именно так все и было. Зоя вспомнила и даже, кажется, вновь ощутила прикосновение двух сильных мужских тел, сжимающих ее в страстном соитии. Она даже пожалела в эту минуту, что просила не звать Евгения. Она была готова отдаться сразу без прелюдий и ласк.

Альберт, кажется, заметил возбужденное состояние женщины, но не торопился воспользоваться этим. Напротив, он всячески затягивал пролог их встречи, приглашая к столу с фруктами и вином, рассказывая о тех задачах, которые стоят перед ними, чтобы выиграть пари. Зоя почти ничего не говорила, только кивала головой.

— Ты наверно устала сегодня?

— Да, честно говоря, сегодня мне не до занятий. Думаю, что среди недели нам это не удастся. Давай по выходным, если можешь.

— Конечно, так даже лучше и для меня и для Джона. Кстати, он очень обрадовался, что ты снова с нами.

— Ладно, забудем. Все у нас хорошо. Да?

— Ты прекрасна, Зоенька.

— Я не обиделась… не думай… просто вы… как будто не меня тогда, а какую-то проститутку… сношали, — Зоя медленно подбирала слова. – Я все понимаю, в сексе разное бывает… но так больше не надо, хорошо?

— Конечно, mon amour, никогда больше.

— Вот, и забудем все, что случилось. Хотя, — Зоя кокетливо взглянула на мужчину, — Я не забуду, как вы вдвоем меня обнимали.

— Все-таки, тебе это понравилось!

— Необычно, да.

— Я советую тебе и по этим вопросам кое-чему научиться у Таис.

— Я знаю. А вы меня этому тоже учить будете, да?

— Практические занятия тебя устроят?

— Давай уже начнем… Альберт, я очень соскучилась…

— Я тоже себе места не находил, — Альберт обнял женщину и поцеловал.

Не разжимая объятий и не отрываясь от поцелуя они подошли к дивану. Рука мужчины сжимала грудь, обтянутую тонкой тканью. Зоя специально не надевала бюстгальтера, чтобы не создавать лишних преград для мужчины. Он отметил это и уже трогал нежные соски под свитером, тогда как другая рука мяла ткань короткой юбки на попе любовницы. Зоя снова была близка к обмороку – таким сильным было ее желание. Голова кружилась и она едва держалась на ногах. Почувствовав это, Альберт подхватил Зою на руки и понес в спальню.

— Девочка моя, я так скучал по тебе, что не находил места… Ты возбуждаешь меня… Ты такая мокрая! Ты хочешь, чтобы я взял тебя?

Все это слова сыпались на Зою, как град, и еще больше распаляли ее желание.

— Да, хочу… говори, говори мне… говори, что я шлюха… мне нравится быть твоей шлюхой… да… какой горячий член! Он хочет меня? Да, он хочет… дай, я его поцелую…

Зоя на коленях сидела перед стоящим на кровати Альбертов и с энергией голодной самки с хлюпаньем насаживалась ртом на возбужденное естество. Мужчина стонал и стягивал с себя рубашку, злясь на жесткие петли, не позволявшие быстро освободить пуговицы. Грудь Зои, свободная от одежды, соблазнительно колыхалась от движений тела.

Женщина непроизвольно заглатывала член все глубже и глубже, пока рвотный спазм не остановил ее. Длинные слюнные выделения повисли на подбородке, но это не смутило ее и она снова насадила горло на возбужденную мышцу. Член проник и ненадолго задержался в самой глубине. Рвотный рефлекс не успел проявить себя. Зоя отклонилась, вздохнула и снова насадилась до конца. Рефлекс уже не появлялся. Вот так, короткими глубокими погружениями женщина доставила партнеру неповторимое удовольствие. Он пальцами держал голову женщины, но не задерживал ее движений. Зоя в экстазе увлеклась оральным сексом, который отзывался в гениталиях похотью и импульсами выделений.

Альберт не желал останавливать оральные ласки Зои. Напротив, после нескольких дней воздержания он был близок к оргазму и хотел наполнить семенем рот возлюбленной. Кульминация наступила очень скоро. Зоя сама почувствовала, что член окаменел и стал пульсировать сначала просто придавливая язык и нёбо, а затем выплескивая в рот потоки густой жидкости. Она чуть не подавилась, когда первая порция спермы брызнула прямо в горло. Но ей удалось немного отстраниться и сделать глотательное движение. Дальше было проще – семя просто наполняло ее рот. Она не знала что с этим делать. Глаза с выступившими слезами смотрели на Альберта, но он не мог ничего подсказать, так как сам был в полете оргазма где-то далеко.

Вкус спермы не вызвал каких-либо неприятных ощущений. Напротив, ей даже понравилась ее солоноватость, напоминавшая вкус белка сырого куриного яйца. Она проглотила все, облизав губы и головку члена, доставившего ей такое удовольствие. Зое казалось, что оргазм случился и у нее. Нет, этого не произошло, но удовольствие, которое она испытала, доставляя радость мужчине, было близко к сексуальной разрядке.

Еще некоторое время, пока член еще сохранял стойкость, Зоя облизывала и целовала его головку и ствол. Когда же член улегся, Зоя сбросила с себя юбку и колготки и голенькая улеглась рядом с мужчиной.

— А она у тебя вкусная. Как яичный белок.

— Девочка моя, ты прелесть… я не ожидал такого. Это Таис тебе подсказала?

— Нет, я сама… так захотелось.

— Тебя не тошнило?

— Сначала немного, а потом я нашла положение, чтобы пустить его до конца.

— Тебе понравилось?

— Не знаю… как-то само собой получилось… не знаю… не очень вообще-то, но понравилось смотреть на тебя, когда ты кончал.

— Теперь твоя очередь.

Альберт, театрально рыча, набросился с поцелуями на женщину. Плавно его губы спускались все ниже и ниже по ее телу, пока не достигли призывно раскрытого лона. Зоя широко раздвинула ноги, желая немедленно ощутить на губах и клиторе язык мужчины. Она не могла уже дольше ждать. Своими пальцами она развела в стороны нежные крылья губ, обнажив жаждущую проникновения дырочку.

Мужчина губами захватил в плен края трепетной плоти и клитор, заставив женщину стонать. Не выпуская пленника, он языком надавил на клитор… еще и еще… он играл с затвердевшей шишечкой. Зоины пальцы все плотнее вдавливали голову мужчины в промежность, как будто хотели всю ее засунуть в возбужденное влагалище. Но вместо головы в лоно вошли его пальцы. Руки женщины оторвались от головы и стиснули ткань покрывала в приступе экстаза. Комнату огласил ее громкий стон.

— Ай…льберт… я умираю… ах… еще…

Его пальцы играли с чувствительными сенсорами влагалища, а язык из стороны в сторону раскачивал клитор. Женщина извивалась всем телом, но бедра ее были недвижимы, чтобы не оборвать неловким движением негу страсти, неумолимо приближавшую ее к оргазму. Пальцы в вагине стали двигаться быстрее. Другой рукой Альберт дотянулся до женской груди и сжал сосок, нежно поворачивая его. В тот самый момент ее тело задрожало, с большой амплитудой подбрасывая себя на ложе. Ноги согнулись и тоже дрожали. Из горла женщины лился протяжный стон. Руками она пыталась оттолкнуть голову мужчины, буквально впившегося в ее промежность.

Буквально минуту, не больше, Альберт дал Зое, чтобы прийти в себя и молча, только шлепками и движениями рук, поставил ее раком. Вся промежность была мокрой от излившихся соков, промочивших и складку между ягодицами. Пальцем он проник в звездочку ануса и плавными круговыми движениями стал раздвигать стенки сфинктера. Скоро они расслабились и пустили внутрь два, а заем и три пальца. Зоя стояла, опираясь на локти, в ожидании проникновения. Влагалище еще пульсировало, а из дырочки вытекала смазка, которую Альберт подхватывал пальцами и заправлял в кишку.

Альберт был осторожен. Член входил в кишку медленно, раздвигая ее стенки, все еще находящиеся в тонусе. Вперед, немного назад, еще немного глубже вперед и снова назад… К Зое вернулся голос, хотя голосом это можно было назвать с трудом. Это был хриплый стон удовольствия. Как-то сама собой пришла в движение попа. Зоя бесстыдно, как кокетливая потаскушка, шевелила ею из стороны в сторону, задавая члену направление движения. При виде этого по лицу Альберта пробежала улыбка. Шлюха, — подумал он, — но как хороша!

Член уже достаточно разработал прямую кишку и двигался в ней свободно, что перестало приносить удовольствие мужчине. Тогда он вышел полностью и сходу воткнул член во влагалище. У Зои одновременно подкосились руки и ноги. Она с криком плашмя растянулась на кровати, собрав в ладонях покрывало.

— Ох, так больше не делай…- едва шевеля губами произнесла Зоя.

— А так? – и Альберт сходу вошел в жопу.

— Ох, так…

Зоя не успела договорить, как член снова был в вагине. Снова протестующий, но вялый жест, и вот уже попа поднимается навстречу новому удару члена. Игра принята и гимном тому звучат стоны и глубокие вздохи любовников.

Несколько фрикций в вагине, несколько в кишке и снова в вагине. Зоя уже интуитивно подставляет свои дырочки на нужную высоту, подыгрывая мужчине. Ей нравится эта игра. Ей нравится секс. Она желает делать в этой науке новые открытия. Она бесстыдная содержанка. Она шлюха. Она самка, желающая самца, много самцов. В этой эйфории порока она самозабвенно отдавалась мужчине, теряя сознание от накатывавшей на нее мощнейшей волны оргазма.

Когда член терзал влагалище, Альберт ощутил, как стенки горячего туннеля сдавили его и как будто начали доить, сжимая и отпуская. Женщина беззвучно глотала ртом воздух, задыхаясь, а все ее тело конвульсивно дергалось от сладкой пытки оргазма. От всего этого мужчина уже не смог сдерживать подступившее семя. Он бурно кончил, а вагина еще долго доила ослабевающий член, не желая выпускать его на свободу.

— Что ты со мной делаешь… — томным голосом удовлетворенной женщины произнесла Зоя, — Я уже не могу жить без этого.

— Без чего?

— Без секса. И знаешь, мне уже начинает нравиться, когда ты грубо со мной обращаешься.

— А разве я был груб?

— Ну, да, когда больно было… немного… а потом, зато, так прекрасно.

— Мужчинам, вообще-то, свойственно доминирование и грубость… умеренная, конечно.

— Вот, умеренная – это хорошо. Ладно, я в душ, а то там все… – Зоя не договорила, как раздался звонок у двери. – Кто это? Ты кого-то еще ждешь?

— Не знаю. Ты иди в душ, а я посмотрю.

Зоя приняла душ и оделась, собираясь уходить. В комнате ее ожидал сюрприз. В кресле сидел тот самый Вася и что-то рассказывал Альберту, жестикулируя достаточно толстым конвертом. Вася, видимо, тоже не ожидал увидеть Зою и от удивления осекся и даже закашлялся.

— Надеюсь, представлять вам друг друга не надо, — Альберт улыбался, наблюдая за растерянностью гостей. – Зоенька, посиди немного, мы сейчас закончим. Вася зашел по делу.

— Нет, вы продолжайте, а я пойду уже.

— Посиди. Вася подвезет тебя до дома, а то уже поздно.

— Ну, хорошо…

Чтобы не мешать мужчинам, Зоя отошла в дальний угол комнаты и взялась рассматривать какой-то альбом, лежавший на полке. При виде Васи, неведомая сила встряхнула ее, заставив вспомнить наглые приставания и рисунок его гениталий. Влагалище реагировало вполне определенным способом, промочив свежую прокладку на трусиках. Женщина поражалась сама себе – как это можно возбудиться, едва встав с постели после бурного секса и двух оргазмов? Но природа творила свое волшебство, раскручивая ураган страсти в ее теле, так долго остававшимся невостребованным и только теперь познавшим сладкий вкус сексуальности.

Вася тоже не находил себе места. Его речь стала сбивчивой. Он то и дело оборачивался в сторону женщины, переминавшейся на стройных ножках у книжного шкафа. Альберт с улыбкой наблюдал за поведением своих гостей.

Вася закончил свой рассказ и положил на стол перед Альбертом конверт. Последний мельком взглянул на содержимое и переложил конверт в карман своего халата.

— Зоенька, ma petite espiègle, поезжайте. Не шалите там… Вася, проводи барышню до самой двери.

Спускаясь по лестнице, Вася шел впереди, периодически оглядываясь на Зою, а точнее, на ее ножки, сексуально выглядывавшие из-под края короткой юбки. Куртка была распахнута и открывала взгляду тонкую талию и полную грудь, обтянутые тонкой тканью свитера. Зоя с интересом наблюдала за этим, показавшимся ей сначала брутальным грубияном, мужчиной и поражалась его зажатости и стеснительности, если не считать прямых взглядов под ее юбку. Её это забавляло и захотелось раззадорить этого гиганта еще больше. На лестничной площадке она специально ойкнула и сделала вид, что что-то мешает ей в обуви. Она попросила Васю поддержать ее и подняла одну ногу так, что край юбки задрался высоко, показав через капрон колготок розовые трусики.

— Давай я помогу, — Вася опустился на корточки и расстегнул молнию сапожка.

Чтобы не наступать на бетонный пол, он поставил ступню Зои на свое бедро, чем еще больше открыл глазам скрываемые юбкой вожделенные округлости и впадины. Он механически потряс сапожком, вытряхивая невидимую помеху и снова надел его на ножку. Но вместо того, чтобы подняться, он обхватил зоины ножки и губами впился в промежность, вдыхая аромат выделений, уже изрядно промочивших прокладку, трусики и колготки.

— Ах, не здесь… Вася… не здесь… пожалуйста…

— Поехали ко мне.

— Нет, ко мне… идем… скорее… здесь близко…

Зою уже уносил ветер страсти. Она хотела этого мужчину, и ничто не могло ее остановить. Отчет в своих поступках она прочтет потом, или даже не откроет его страниц. Она взяла мужчину за руку и быстро потянула к выходу.

— Где твоя машина? Бежим…

Альберт с интересом наблюдал, как двое молодых людей, держась за руки, бегут к машине, как мужчина открывает дверцу, пытаясь поцеловать свою спутницу, как она подставляет ему губы, как машина срывается с места, унося пассажиров к чертогам страсти. Он улыбнулся. Надо будет подержать эту шлюшку на голодном пайке перед главным экзаменом, подумал он.

Тем временем машина уже обогнула актерский дом и выехала на проспект, чтобы снова свернуть в переулок и во двор зойкиного дома. Четыре пятиэтажки еще стояли, дожидаясь сноса, в окружении новых высоток, возведенных на месте таких же «хрущевок». Зоя, которая стеснялась своего жилья перед Альбертом, почему-то спокойно пригласила сюда Васю. Может имя у него располагало к простоте отношений? Этот вопрос ее не волновал. Она хотела этого мужчину.

Едва они вошли, Вася подхватил Зою на руки и уложил на диван в большой комнате. Одежда, срываемая в страстном порыве, разлеталась по сторонам. Когда Вася разделся, перед Зоей предстал не тот лохматый и пьяный наглец с вечеринки, а настоящий Давид Микеланджело. Тело мужчины было совершенно. Не зря именно его рисовал Альберт. Рельефные мышцы, мощный, но не перекачанный грузами торс, узкие бедра и сильные ноги произвели впечатление. Зоя не могла подробно рассмотреть мужчину, потому что сама находилась в эйфории страсти, но, даже мельком взглянув на Васю, была поражена красотой его тела. Не упустила из внимания и его член. Он уже был налит соками вожделения и поэтому отличался от того, что она видела в Пушкинском музее у Давида, но вопреки ожиданиям увидеть член, соразмерный росту мужчины, эта мышца была вполне нормальных размеров – чуть больше, чем у Альберта, но немного меньше, чем у Джона. Главное – все в Васе было гармонично и красиво.

Вася поцелуями покрывал лицо и тело любовницы. Зоя стонала от желания скорее отдаться. Разбуженная недавним сексом с Альбертом страсть будоражила промежность, выделявшую соки. Зоя притягивала к себе мужчину, желая немедленно ощутить в себе его стержень. Но на узком диване крупному телу Васи было тесно и тогда он легко, как пушинку, поднял на руках Зою, сам сел на диван и буквально насадил женщину на член. О, это был стон! Зоя откинулась назад, прогнувшись в спине, когда член уперся головкой в матку. Она отчетливо это ощутила.

Бедра женщины совершали ритуальный танец «на шесте», а головка терла чувствительный вход в матку. Зоя в трансе от получаемого удовольствия раскачивала головой. Мужчина целовал ее грудь, руками гладил спину и сжимал крепкие ягодицы. Спустя некоторое время, когда напряжение члена потребовало боле интенсивных действий, мужчина встал с дивана, держа женщину на весу. Она обхватила его шею и плотнее прижалась. Как игрушку, как куклу Вася держал Зою, руками насаживая на член. Глубокое проникновение и трение клитора о лобок мужчины очень быстро привели Зою к оргазму. Она кончала на руках, крепко прижимаясь к телу этого прекрасного гиганта. Руки женщины слабели и почувствовавший это Вася опустил ее на диван и продолжил акт, став над ней мостиком. В такой позе он и кончил, заливая горячую полость вагины густой семенной жидкостью.

Но пожар страсти этим семяизвержением было не залить. Любовники еще долго не отпускали друг друга и, если бы не будильник, Зоя проспала бы на работу.

— Ой, Вася, вставай. Мне надо на работу собраться.

— Я отвезу тебя…

— Милый! Спасибо тебе…

— За что?

— За эту ночь и это утро. Мне очень хорошо… хотя я и не выспалась с тобой…

Зоя откинула одеяло и ужаснулась.

— Боже, как же мы спали на этом! Вся простыня мокрая… Всё, я в душ. Ты тоже вставай.

Зоя едва успела смыть с себя «любовный пот» минувшей ночи, как в ванную вошел Вася. Молча он откинул шторку, влез в кювету и бесцеремонно овладел женщиной.

— Вася… ну, Вася… я же опоздаю на работу… ох, да, даааа…

Зоя, прогнувшись в пояснице, руками опиралась на края ванны, предоставив мужчине возможность овладевать собой сзади. Остатки ночной спермы во влагалище размягчились под струями воды и создали идеальные возможности для скольжения, сопровождаемого характерными хлюпающими звуками. Мужчина не пытался даже поменять позу. Он только увеличивал темп, доведя женщину до экстаза. Тонкие стены хрущевки, особенно ее банного блока, легко пропускали стоны Зои, будя соседей «мелодией любви».

Утренний секс был бурным, ярким и коротким. Взрыв оргазма прогремел для любовников почти одновременно. Зоя без сил опустилась на дно ванны, а Вася, как ни в чем не бывало, омыл свои чресла, поцеловал женщину и со словами «я сварю кофе» вышел из ванной. Зоя еще несколько минут приходила в себя под струями воды.

Когда она вышла, Вася накрыл на кухонном столе импровизированный завтрак, выставив все, что нашел в холодильнике. По квартире разносился аромат кофе, но, не найдя турки, Вася варил его в молочнике, что тоже получалось неплохо.

— Вася, там же в шкафчике есть джезва.

— Я не нашел. И так сойдет. Ты как?

— Я? Хорошо… а ты?

— Восхитительно! У меня давно не было такого секса, как с тобой.

— Не поверю, — Зоя кокетливо улыбнулась.

— Ты другая…

— Что значит – другая?

— Понимаешь, есть такие акробатки в постели(!)… или красотки, хоть на обложку… но, понимаешь, души в них нет. А ты… как бы тебе точнее сказать, ты живая, настоящая. Вот что. Ты только не иди за ними. Оставайся такой…

— Спасибо тебе…

— За это спасибо тебе спасибо. Ладно, давай к столу, а то мне еще машину прогреть надо.

Вася быстро в три глотка выпил кофе и вышел прогревать машину, оставив Зою в раздумьях о случившемся. Ей вдруг стало как-то не по себе от происходящего. Она со страхом подумала, не болезнь ли эта сексуальная тяга, которая обуревает ее уже больше месяца после того первого секса с Альбертом. Она не может насытиться. Вот и сейчас, спустя всего несколько минут после оргазма в ванной, она вновь мокрая от желания. Надо как-то себя контролировать, иначе такая сверхсексуальность может привести к необратимым последствиям – падению в разврат и превращению во всем доступную шлюху. Надо поговорить с Таисией, решила она.

Подкатив к поликлинике, Вася, как истый джентльмен, вышел и открыл даме дверцу.

О, эти завистливые глаза подруг!

— Гляди, он подал ей руку!

— Нифига себе! У нашей серой мышки такой хахаль?!

— А машина какая?

— Японка какая-то, я не разбираюсь.

— В тихом омуте…

— И что в ней такого, чего у меня нет? Ты видела, да?

Примерно такой диалог произошел на ступенях поликлиники у «коллег», застигнутых врасплох столь «возмутительным» приездом Зои на работу. А она наслаждалась их суетливым замешательством, мешавшим проходу врачей и пациентов.

— Привет, девчонки! – Зоя с искренней улыбкой приветствовала подруг.

— Ого, Зой, признавайся, что за мужик?

— Это Вася… просто Вася.

— Да, ладно, просто Вася… такой мэн!

— Правда, Вася. Он известный художник. Ну, всё, хватит, пора работать.

После работы, заранее договорившись, Зоя пошла к Таисии. Графиня радушно встретила девушку с чаем и свежеиспеченным печеньем. Зою поразило умение светской дамы печь.

— О, как вкусно, — прихлебывая чай с нескрываемым восторгом отметила Зоя.

— А ты умеешь готовить?

— Да, немного… для себя особо не стараюсь, а после папы и не было для кого готовить.

— Я тебе дам несколько быстрых оригинальных рецептов, на всякий случай. Мужчинам нравится домашняя еда.

— Вот я как раз к вам по этому поводу… вот только не знаю, как сказать… в общем, я что-то стала бояться за себя.

— В каком плане?

— В плане… мужчин.

— Так, продолжай.

— Понимаете, после того, как у меня начался регулярный секс, я как будто не могу насытиться, что ли… хочу больше и больше…

— Больше чего?

— Ну, больше секса что ли… ну… — Зоя на секунду задумалась и, опустив взгляд, продолжила, -… и мужчин тоже.

— Да, девочка моя, я так понимаю, что у тебя уже было несколько мужчин.

— Да… уже трое…

— Одновременно что ли?

— Нет… вместе только с двумя…

— Подожди, догадаюсь – с Бертиком и Джоном?

— Ага… как-то так само получилось…

— Само не само, а получилось. Значит, я так подозреваю, что ты и попку свою уже раскрыла.

— Да… так получилось…

— Не рассказывай мне, как это получается. Надеюсь, по желанию?

— Да, я сама… и… это… спасибо вам, что посоветовали клизму сделать. Я теперь всегда так делаю, ну… перед этим…

— И как? Больно было?

— Совсем немного сначала только…

— Ну, и как ощущение?

— Нормально… почти как в… писю.

— И что? Тебе это понравилось?

— В том и дело, что понравилось. Нет, не то, что в попу, а все это с мужчинами мне понравилось и хочется все больше и больше.

— А как тебе член у Джони?

— Ох, вы меня в краску вогнали вашим вопросом.

— Надо же, в краску! А когда перед ним ноги раздвигала, прости за грубость, не краснела? А, кстати, ты ему и в попу дала?

— Нет, он такой огромный!

— Не давай – порвет. Хотя, потом, когда привыкнешь, то и это не размер.

— Ой, Таисия, простите, что я так разоткровенничалась, но мне больше не с кем.

— Правильно сделала. Это надо было сделать, иначе бы я не смогла дать тебе те чисто женские знания. Прими меня, как свою мать. Ведь ты росла без нее. И, знаешь что, давай уже на «ты» совсем перейдем. Зови меня Тася или Таис, как хочешь.

— Хорошо, Тася. И что мне делать?

— А ничего. Жить и наслаждаться. Поверь, это либо пройдет скоро – этот твой голод. Либо, если это твоя натура, ты станешь обыкновенной шлюхой с мокрой, прости за грубое слово, пиздой.

— И как мне жить дальше? Ведь мне с каждым из них по-своему хорошо и хочется, чтобы так было всегда.

— Ну, всегда это не будет. Они скоро насытятся тобой и сдадут, как бы это мягче сказать, «в аренду» кому-нибудь. Будь к этому готова и, помнишь, я как-то раз говорила уже, ищи себе мужчину для брака, но только не из этой богемной среды.

— А если он тоже художник, — неожиданно для себя самой выпалила Зоя, имея в виду Васю.

— Знаешь, после Бертика и Джони ни одна девушка еще не нашла себе спутника жизни в этой компании. Ты просто используй этот круг для прохода дальше через связи тех, с кем ты познакомишься здесь. Ты меня понимаешь?

— Да, понимаю. А что с желаниями делать? Может успокоительное пить?

— Ничего не надо. Только за здоровьем следи, ну и гигиена, конечно. Ну, об этом мы с тобой еще будем говорить. Основное, я думаю, ты знаешь. А вот разные женские хитрости я тебе расскажу и покажу. Так вот, начни с похода в магазин для взрослых. Кстати тут у нас рядом есть такой «Джага-джага».

— Да, видела на проспекте у цветочного.

— Точно. Они так всегда по соседству открываются. Ну, ладно, не об этом. Так ты там себе анальную пробочку купи небольшую для начала.

— А что это?

— На детскую игрушку или грушу похожа. Это для разработки твоей попки надо. Чтобы потом и Джона туда принять смогла.

— А как с этим управляться?

— Смазочку тоже подбери. Там знают и тебе помогут. Главное не стесняйся.

— И что с этим делать?

— Сначала клизма, потом смажешь попку и вставишь туда пробочку и ходи, пока сможешь терпеть.

— А это больно?

— Необычно. Некоторым даже нравится, а мне неуютно бывало. Но зато потом член туда как по маслу лезет. В таких магазинах много разных штучек есть, от которых у тебя рот откроется и челюсть сведет. Не стесняйся и спрашивай что и зачем.

— А если продавец мужчина?

— А тебе-то что? Нет, там чаще всего женщины работают. Кстати, а Бертик тебе деньги дает?

— Даёт. Вчера вот еще сто перевел.

— Вот и хорошо. Нам с тобой еще кое-чего прикупить надо будет. Я ему скажу, пусть добавит. А мы с тобой в эту «Джагу» вместе пойдем.

— Ой, Тасенка, как хорошо, а то я бы не решилась одна…

Женщины еще долго, почти до полуночи, болтали о разном. Таисия добросовестно и с радостью выполняла свою обязанность наставницы молодой женщины, едва вкусившей радость половой жизни.

На следующий день они посетили магазин для взрослых, где Таисия проявила себя знатоком, профессиональными комментариями и советами которой была удивлена даже женщина-продавец. Что же говорить о Зое!? Она ходила пунцовая от смущения и с открытым ртом от увиденного на полках. Сама она бы не решилась пройти дальше двери магазина, не будь рядом Таисии. В корзинку последовательно упали две анальные пробки разной толщины. А когда женщины подошли к витрине фалоиммитаторов, Таисия выбрала один со стимулятором клитора для Зои и остановилась, задумчиво разглядывая небольшой металлический «заменитель».

— Пожалуй, надо мне тоже сменить «любовника» — тихо себе под нос проговорила «графиня».

— Что ты сказала? – не расслышав бормотание Таисии, переспросила Зоя.

— Пожалуй, заменю своего «друга» на этого блестящего.

— Тася! Ты тоже? – с нескрываемым удивлением воскликнула Зоя.

— Девочка моя, неужели ты думаешь, что после климакса заканчивается жизнь и угасает желание? Если ты приходишь делать мне уколы, это совсем не значит, что меня никто не «колет» в другие места. Этот железный фаллос — так, игрушка. Если хочешь знать, у меня есть мужчина… но… к сожалению, он давно и безнадежно женат, поэтому мы редко встречаемся. Но это строго между нами, ты поняла?

— Да, конечно… я никому… Ой, как я за тебя рада!

— За себя радуйся.

Дни катились за днями. Раз в два-три дня Зоя приходила к Таисии на «уроки», и с такой же периодичностью «сдавала зачеты» Альберту и Евгению, иногда обоим одновременно. Но с мужчинами все происходило не так примитивно, типа, «Му-му» читала? Нет! В койку!» Мужчины реально просвещали Зою по направлениям искусства, рассказывали не только о театре и художниках, но и об архитектуре, народных промыслах. Так, уже к лету, а точнее, к 24 июня, когда Николенька организовал выездную оргию по случаю дня Ивана Купалы по старому стилю в Нижегородской области, Зоя уже выступила экспертом по хохломской росписи, рассказывая приглашенным «кисюлям» и их «папикам» о стиле письма, сюжетах и способе изготовления посуды. Когда в салонах встречались лаковые шкатулки, Зоя без труда могла отличить Палех от Холуя и подделку от оригинала. «Папики», преимущественно из близкого к искусству круга, лишь одобрительно кивали головами, слушая Зою. В той поездке Зою сопровождал Евгений. Альберт вынужден был задержаться в Москве, ожидая известного итальянского режиссера, собиравшегося поставить спектакль в одном из московских театров.

Для гостей Николенька снял большой оздоровительный комплекс в отдаленном лесном краю на берегу Оки. Погода обещала быть жаркой и поэтому ночная оргия предполагалась в минимальной одежде с кострами и купанием в реке. Спутницы «папиков», эти «киски» и «зайки» весь день провели у пансионатского бассейна, загорая, часто топлес, теряясь в догадках и щебеча о предстоящем событии. Организаторы намеренно не допускали никого к берегу, где какие-то люди что-то строили и устанавливали.

Гости преимущественно разместились парами, только одиночки и те, кто не желал афишировать отношения, к которым относились и Зоя с Евгением, разместились отдельно. Это, тем не менее, не стало препятствием, для того чтобы нашим героям тут же по приезду оказаться в одной койке. Кажется, все гости поступили одинаково, что стало ясно по стонам страсти, раздававшимся из-за каждой двери и через недостаточно звукоизолированные стены. На три ночи пансионат превратился в бордель, но персонал, видимо, уже привык к таким «заездам» и спокойно реагировал на нашествие. Кстати сказать, как будто специально горничные были как на подбор молодыми и ухоженными барышнями, что трудно было бы ожидать от провинциального пансионата. Некоторые «одинокие» гости мужского пола уже от стойки регистрации приступили к флирту с хорошенькими горничными. А те вполне доброжелательно и с нескрываемой заинтересованностью отвечали на ухаживания.

Но, вернемся к Зое и Евгению. Номер представлял собой стандартный прямоугольный блок с небольшим коридором и банно-туалетным помещением. Вопреки ожиданиям, вся отделка и мебель были очень высокого качества, достойного звезд. У всех номеров был балкон, даже у тех, что на первом этаже. Балконы проходили сплошной полосой вдоль фасада и только невысокие металлические перегородки разделяли балконы номеров. При желании соседи могли легко перебраться в гости, не очень утруждая себя барьерной гимнастикой.

Зоя вышла на балкон и залюбовалась видом. Здесь, за зданием, был разбит парк, состоявший из куртин лесных деревьев. Собственно это и был лес, только очищенный от мелколесника и лишнего кустарника. Стриженый газон и усыпанные кирпичной крошкой или чем-то похожим тропинки и создавали эффект парка, хотя, на самом деле это была ухоженная опушка леса. Солнце уже завалилось за верхушки деревьев, и желанная прохлада наполнила воздух. Птицы, которых не услышишь в городе, казалось, хотели перекричать друг друга, хотя, по всем параметрам, свадьбы пернатых уже должны были бы завершиться к этому сроку. Слева лес немного расступался, открывая вид на реку. Зое захотелось побежать по этим дорожкам туда, к реке, и окунуться в прохладную речную воду. Безлюдные дорожки парка и пустые балконы создали эффект единения с природой, чего так давно Зое не приходилось испытывать. Городская суета не давала времени посмотреть вокруг, побывать в парке и просто посмотреть в небо.

Но такое уединение продолжалось не долго. С грохотом и звоном распахнулась балконная дверь соседнего номера и на площадку вылетела, едва успев ухватиться за ограждение совершенно голая девица, а вслед за ней ее «папик» с гордо поднятым «инструментом» и нависшим над ним животом. Не дав девице опомниться, он склонил ее к ограждению и решительно нанизал на вздыбленное естество.

— Ой, бегемотик, нас же увидят…- пыталась остановить натиск девушка.

— Да хуй с ними, пусть смотрят, — заметив Зою толстячок ничуть не смутился и продолжил, — Вот, девушка, присоединяйтесь, не стесняйтесь.

Девица тоже повернула голову к Зое, ахнула, но так и осталась в крепких руках своего «бегемотика». Зоя быстро ретировалась назад в номер, услышав, как балконный толстяк сказал, что-то вроде «…испугалась моего богатыря». Войдя в номер она услышала стук в дверь. Это был Евгений.

— Я уже минут десять барабаню тебе. Ты где была?

— Прости, не слышала. Я на балкон выходила.

— А что там за возня?

— Да… соседи шалят.

Не говоря ни слова, Евгений направился на балкон. Зоя жестом пыталась его остановить, но он даже не отреагировал – настолько привлекли его внимание женские стоны за окном. Зоя тоже сделала несколько шагов назад и услышала такой диалог:

— О, Лев Израилич, приятного вам отдыха, — приветливо с оттенком легкой иронии сказал Евгений.

— Привет, Джон. Вот тренирую зайку перед ночным мероприятием, — не прерывая полового акта, ответил «папик».

— Ну, не буду вам мешать.

— Если хочешь, присоединяйся. Я тут твоей барышне предлагал, а она что-то застеснялась… ничего, я ее тоже… где-нибудь… ночь длинная…

— А вашу девушку как зовут?

— Не знаю… Заяц, тебя как зовут?

— Ма-ри-на…- по слогам прерывисто от толчков мужчины выдохнула девица.

— Очень приятно. Евгений. Ну, еще увидимся, продолжайте.

— А то, если хотите, присоединяйтесь, — Лев Израилевич несколькими глубокими движениями под корень загнал член в Марину и с рычанием кончил где-то там в глубине ее влагалища.

Наблюдавшая за этой сценой Зоя даже вздрогнула от собственных ощущений, как будто этот толстяк кончил не в эту смазливую девицу, а в нее. Прокладка моментально пропиталась слизью.

Евгений, без слов закрыл балконную дверь, повернулся к Зое и, целуя, уложил ее на кровать. Одежда не долго стесняла их свободу. Мокрое влагалище беспрепятственно пустило в себя восставший член и он заполнил его плавным поступательным движением до самого конца. Зоя ахнула и прогнулась в спине, когда головка уперлась в матку.

Секс был стремительным. Оба любовника желали скорее утолить собственную похоть, поэтому даже не старались разнообразить позиции или переходить к оральным ласкам. Начав в миссионерской позе, они со стоном наслаждения завершили по-собачьи. Упав на кровать, любовники вдруг услышали аплодисменты, раздававшиеся за балконной дверью. Повернув голову, они увидели голых Льва и Марину, аплодировавших им, как актерам порнографического кино. Зою сначала смутило столь наглое вторжение в ее личную жизнь. Она натянула на себя простынь, но, глядя на улыбающегося Евгения, который без смущения встал и голым подошел к двери, чтобы впустить незваных гостей, успокоилась и прижалась спиной к изголовью кровати.

— А мы не с пустыми руками, — провозгласил толстяк и поднял с пола бутылку шампанского и бутылку виски.

Марина прошла в комнату и без всякого стеснения забралась на кровать и устроилась рядом с Зоей.

— Привет, меня Марина зовут, а тебя?

— Я Зоя, привет.

— А у твоего член что надо, не то что у моего бегемотика. А что сегодня еще будет? Ты знаешь?

— Вечером узнаем. А ты давно со своим… бегемотиком?

— С прошлых выходных. В баре познакомились. А ты давно?

— Да, давно…

Мужчины, приблизились к кровати с наполненными бокалами.

— Ну, за знакомство, — провозгласил Лев, — брудершафт не отменяется.

Толстяк присел на край рядом с Зоей и потянулся к ней с наполненным бокалом. Зоя, не зная, что ей делать, посмотрела на Евгения и, получив его одобрительный кивок, сплела руки с едва знакомым голым мужчиной. Поцелуй не был приятным, но, как неизбежность был принят с улыбкой. Вся эта обстановка напрягала Зою, но при этом заставляла половые железы увлажнять влагалище, еще не освободившееся от спермы Джона. Она как за спасительный круг схватилась за необходимость выйти и принять душ. Извинившись, она выбралась из-под простыни и скрылась в ванной.

Зоя наслаждалась под струями воды, желая как можно дольше оттянуть свое возвращение к компании. Она даже хотела сказать, чтобы все покинули ее комнату, но ложное чувство такта не позволяло ей это сделать. Еще больше ее поразила картина, которую она увидела, выйдя из ванной: Марина в собачьей позе с одной стороны давала «папику» а с другой с наслаждением облизывала член Евгения. Зоя решила воспользоваться ситуацией и в одном банном халате улизнуть из номера, но Лев заметил ее рывок в сторону двери и удивительно быстро для его комплекции соскочил с кровати и ухватил Зою за руку.

— Нееет, малышка, не за этим мы все сюда приехали. Еще успеешь нагуляться, — он тянул Зою к кровати, говоря все это.

Зоя опять повиновалась, видя молчаливое согласие Джона и чувствуя самопроизвольное увлажнение влагалища. Она нехотя желала! В конце концов, что-то подобное и ожидалось этой ночью, но что все начнется так рано, она не предполагала.

Лев уселся на край кровати и придавил зоины плечи, усаживая ее перед собой на колени.

— Поцелуй его, красавица моя.

Зоя мельком взглянула в лицо толстяка, на Евгения, уже во всю мощь долбившего чрево Марины, и неохотно подчинилась обстоятельствам. Член толстяка источал запах марининого влагалища. Зою коробило всё. Хотелось сбежать, но странное чувство держало ее здесь. Это чувство было физически ярко окрашено специфической пульсацией между ног и особым волнением в груди, напряжением нервных окончаний по всей коже, особенно на сосках, животе и лобке. Она сосала член и все больше погружалась в бездну похоти и разврата.

— Ай, хорошо сосешь, девочка, — довольный Лев помогал Зое, положив ладони на ее затылок, — Вот так, да, еще глубже. Ай, золотце моё!

До Зои едва долетали слова ее любовника, заглушаемые стонами Марины, которая уже не могла держаться на коленях и руках и бессильно распласталась на кровати после очередного оргазма. Тогда Евгений оставил почти безжизненное тело Марины, лег рядом, призывая Зою сесть на разгоряченный член и предоставить попу новому любовнику. Все это происходило без слов, как будто кто-то невидимый давал всем команды. Зоя поднялась и направилась к столу, где в сумке лежал тюбик лубриканта. Она не ожидала столь бурного начала оргии и не растянула анус, хотя нужные процедуры провела с самого утра, что уже стало для нее обычным повседневным делом. Измерив ртом член Льва, она поняла, что проникновение не будет больным.

— Ай, да умница, — продолжал восхищаться Лев, улучив минуту, чтобы глотнуть виски, — Какая фигурка! А попочка просто прелесть. Джони, уступи мне ее хотя бы на эту ночь, а себе возьми вот… зайку.

— Лёва, у нас с Зоенькой другие планы. Поэтому, извини, сам довольствуйся зайчатиной, — ответил Евгений и, обращаясь к Марине, — Не в обиду вам, прелестница, будет сказано.

Но Марина как будто и не слышала этих слов, все так же неподвижно лёжа на кровати. Член Евгения сделал свое дело «на зачет»! Лев, механически взглянувший на Марину, театрально воскликнул:

— Ты до смерти заебал мою зайку, насильник! Что мне теперь с ней делать?

В это время Зоя, с улыбкой от услышанного, подошла к кровати и, кокетливо погрозив пальчиком Льву, попросила не делать резких движений в ее попе. Мужчины сделали еще по глотку виски и вальяжно предоставили Зое возможность приласкать губами их поникшие отростки. То, что происходило потом напоминало эквилибристику с акробатикой: Зою перекидывали с тела на тело, она то выпрямлялась, чтобы, сидя на члене одного сосать член другого, то склонялась, становясь прослойкой между двумя телами, сношавшими ее одновременно в «два смычка». В какой-то момент Евгений легко поднял ее на руках, поддерживая под колени, и вошел во влагалище. Зоя уже ожидала, что Лев пристроится сзади, но кроме трения вспотевшего живота о ее ягодицы, ничего не ощутила. Она повернула голову и рассмеялась так, что весь этот секс пришлось прекратить – Лёва, будучи ростом гораздо ниже Евгения, не мог дотянуться до женской попы и только неловко подпрыгивал, от чего член смешно раскачивался, постепенно опадая. Надо сказать, что и Марина, уже пришедшая в себя, от увиденного тоже смеялась.

Лев, ни чуть не смущенный ситуацией, только махнул рукой и наполнил еще стакан виски.

— Всё, хватит, кончили по разу и разошлись. Надо силы беречь до ночи, — сказал он, прихлебывая напиток.

— Да, наверно, Лёва, ты прав. Надо отдохнуть, — Евгений тоже поднял свой бокал.

— Всё, мы пошли. Заяц, пошли…

Парочка, совершенно не стесняясь наготы, направилась к двери. Но едва Зоя успела сесть на колени Евгению, устроившемуся в кресле, как в дверь постучали. На пороге опять стояли Лев и Марина, смеясь и жестикулируя сообщившие, что ключа от номера у них нет и надо вернуться тем же путем, что и пришли.

От всего этого цирка настроение Зои выправилось и толстяк уже не казался ей таким толстым, и член его не таким уж неумелым.

— Женя, а кто этот Лёва?

— Нужный человек, если коротко. Ты ему понравилась и воспользуйся этим при случае. Он богат, но никто не знает сколько у него денег. Говорят что и в списке Форбса ему нашлось бы место, но он туда «декларацию не подал»! Он скупщик и продавец картин и других произведений искусства, антиквариата и всего, что покупается за границей. Отмывается благотворительностью разной. Фильмы финансирует, больных лечит. Вот, кстати, может тебе клинику открыть. Будешь там главврачом или просто хозяйкой.

— Нет, главврачом не смогу, мало образования, а вот небольшим травматологическим центром руководить могла бы.

— Это мой тебе совет. Он точно на тебя запал, так что сегодня пользуйся, и он не останется в долгу. Только учти, он ненасытный ёбарь. Не знаю, уж как там у него все устроено, но член стоит почти непрерывно. Спасает только, что он не такой у него большой.

— Я твой член люблю. А он еще сегодня не кончил. Иди в меня, Женечка.

Пара, возбужденная предшествовавшими упражнениями, достаточно быстро дошла до финала и заснула, набираясь сил перед ночной оргией.

На ужине в столовой пансионата собрались все участники предстоящего праздника. Николенька в своей обычной шутливой манере посоветовал всем не наедаться, так как, по его образному выражению, «с полным животом опасно прыгать через костер и плавать с нимфами». Всем гостям было предписано явиться на поляну у реки к десяти часам вечера в нарядах, соответствующих празднику Ивана Купалы, то есть «в купальниках или без них». Так пошутил и сам себе посмеялся Николенька.

У Зои на этот случай была приготовлена расшитая традиционным узором льняная туника на тонких бретелях, открывавшая ее красивые ноги и едва прикрывавшая соски на груди. Свободный крой не стеснял движений и притягивал доступностью тела, едва прикрытого тканью. Яркий макияж и заколка в виде алого мака в волосах дополнили образ ночной нимфы. Евгений надел широкие льняные брюки и рубаху из той же ткани. По опыту прошлых лет он знал и предупредил Зою, что надевать нижнее белье на этом празднике не приветствуется. Фактор фактической обнаженности усиливал половые инстинкты и уже в преддверии события создавал предчувствие оргии.

— Ну не надо… Женя… ну дай же мне причесаться, — Зоя отталкивала руки Евгения, нетерпеливо обнимавшие и стремившиеся забраться под легкую ткань туники.

— Ты невыносимо красива. Я хочу тебя!

— Женя, ну пожалуйста… мы же там все сможем потом. А то помнёшь меня всю…

— И помну! – Евгений притянул к себе Зою и поцеловал, крепко прижавшись губами, словно хотел вобрать в себя всю женщину.

— Нннн…. Нет, — Зоя едва перехватила дыхание, — Женечка, пожалуйста, не сейчас, ладно… Иди к себе, а то я тоже не железная… тоже хочу…

— Хорошо, мне действительно надо еще пару звонков сделать, а то с телефонами туда нельзя. Выходи в холл через десять минут.

Евгений ушел, а Зоя еще немного покрутилась перед зеркалом и набрала Таисию.

— Тасечка, добрый вечер. Я не поздно?

— Для тебя никогда не поздно, дитя моё! — Таисия добродушно приветствовала Зою.- Ты готова к разврату?

— Да, уже разминка прошла, — Зоя уже не стеснялась в разговорах с Таисией говорить о самом интимном.

— Ты там с Женей? Бертик вроде не смог.

— Да с Женей, но тут еще какой-то Лев прицепился.

— Как фамилия?

— Не знаю. Невысокий толстенький такой. Женя говорит, что меценат.

— Ах, знаю такого. И что он к тебе, как это сейчас говорят, клеится?

— Уже прилип… еще днем.

— Держись за него, если не противно. Он много чего может, если ты ему понравишься. А ты не теряйся, девочка моя.

— Тася, а я такая кра-си-ва-я, — растягивая это слово, Зоя еще раз покрутилась перед зеркалом, — Сама себя хочу. Очень секси. Это все благодаря тебе, Тасенька, ну и Альберту, конечно.

— Ты там смотри, не особо разгуливайся. Держи марку. Там такое будет! Ох, короче, свальный грех. Ты выбери себе одного-двух, ну, может трех… партнеров, больше не надо, и подальше от всей этой компании держись. Особенно ни с кем из девок не откровенничай и вообще подальше от баб держись.

— Хорошо, все будет хорошо. Я прилежная ученица. Мне уже идти пора. Потом расскажу, как все было.

— С богом, девочка моя!

Когда Зоя спустилась, в холле ее уже ждал Евгений, рядом с которым стояли Лёва с Мариной и еще один незнакомый Зое молодой мужчина, возможно, ее ровесник. Мужчины были одеты почти одинаково в лён, только на Лёве рубаха была длиной почти до колен и обтягивала его круглое пузико. Мужчины о чем-то говорили, при этом Лёва выразительно жестикулировал. Марина была в прозрачной свободной накидке, которая почти не скрывала ее наготу. Она была хороша! Зоя обратила внимание, что молодой мужчина не стесняясь буквально пожирал взглядом девушку, на что Лёва только улыбался и намеренно акцентировал его внимание на Марине. Он, то задирал вверх ткань, обнажая ее ноги почти до паха, то шлепал рукой по ягодицам, ничуть не смущая этим девушку.

Когда Зоя подошла к компании, глаза незнакомца вспыхнули заметным только женщине огнем. Он медленно снизу вверх раздел ее взглядом и остановился на глазах. Он дорисовывал в своем воображении то, что скрывалось под тканью туники, и это возбуждало его больше, чем открытость тела Марины.

— Виталий, познакомься, это Зоя, — с улыбкой глядя на замершего в восторге мужчину, представил Евгений.

— Да… Виталий… очень приятно. – мужчина протянул руку, продолжая неотрывно смотреть на Зою.

— Так, господа, — нетерпеливо суетясь пробурчал Лёва, — Пора, пора… все уже приступили к разврату, а мы еще невинны, аки ангелы.

На самом деле в холл спускались пары и группы, одетых согласно предписанию людей. В большинстве своем на мужчинах были свободные брюки и рубахи навыпуск, а женщины отличались разнообразием форм и моделей одежды. Зою поразило, что некоторые из женщин были в почтенном, по ее мнению, возрасте и ничуть не стеснялись своей изрядно громоздкой комплекции. Конечно, и они старались по мере возможности скрыть недостатки, но получалось нескладно.

Другое дело молодые особи! Именно особи. По другому Зоя не могла окрестить ухоженных и накачанных всевозможными инъекциями молодых девиц из разряда лёвиной «зайки». Тут выпирало всё – ягодицы, грудь и губы. Если бы не разница в росте и оттенках цвета волос, то их можно было легко перепутать. Но каждая из них старалась выделиться нарядом. И пусть по правилам тусовки предполагался вполне определенный стиль, женщинам удавалось отличиться. От супер мини до туники в пол, от прозрачного газа до черного крепа, напоминавшего платье правоверных.

Компания вышла из здания и по дорожкам, которые Зоя видела со своего балкона, через лес направилась к месту проведения праздника. От поляны доносились звуки этнических мелодий, удары барабанов или шаманского бубна. Все это заставляло учащаться пульс, вызывало волнение и предвкушение чего-то волшебного и таинственного.

Поляна освещалась факелами. На краю у деревьев на столах, сбитых наскоро из нестроганых досок, стояли блюда с яствами, напоминавшими еду древних славян, или так именно хотел их видеть аранжировщик стола. Все вперемешку – мясо, рыба, раки и овощи, громоздилось на деревянном блюде, а рядом в глубокой деревянной ендове плескалось вино или что-то похожее на вино с терпким приятным ароматом. Между столами в экстремально коротких сарафанах на тонких бретельках и кокошниках сновали девушки из горничных, разнося гостям напитки в маленьких стаканчиках. Напиток был ароматен и достаточно крепок, что сразу ощутила Зоя, едва сделав первый глоток. Особое тепло разлилось по телу и настроение переключилось на отрыв. Зое показалось, что и мужчины, отведав напитка, стали более игривы и похотливы. Заметно было, как их взгляды выискивают среди порхающих «нимф» объект для ухаживания, надолго задерживаясь на кажущихся абсолютно доступными официанток. Те же в свою очередь не скромничали и удостаивали своим вниманием, более чем допустимым для обслуги, возбужденных самцов.

Новый знакомый Виталий не был исключением и на время переключил внимание на блуждающих особ, но очень быстро вернулся к компании и сосредоточился на Зое. Он спрашивал о ее профессии, где живет и работает. Но Зоя, усвоившая уроки Таисии и Альберта, отвечала уклончиво, создавая и усиливая интригу вокруг собственной персоны. Таинственность женщины только разжигает к ней интерес и вожделение, чем и пользовалась Зоя, распалив молодого мужчину до предела. Наблюдавший за этим Евгений, взглядами и жестами давал понять Зое, что одобряет ее поведение и поощряет этот контакт.

Виталий, как предположила Зоя, был примерно ее возраста. Это был статный и красивый молодой человек. По его манерам и лексикону можно было предположить, что он был неплохо образован и воспитан в хорошей семье. Он несомненно разбирался в искусстве, что и привело его в эту тусовку, но владел еще какими-то знаниями и опытом из другой сферы, определить которую тщетно пыталась Зоя.

Виталий был хорош собой. Красивые темно русые волосы волнами покрывали голову. Его лицо с глубоко изогнутыми дугами бровей напоминало красотой лицо рано ушедшего известного баритона Сергея Захарова. Надо сказать, что многие из дефилировавших рядом «прелестниц» заглядывались на него и бросали злые завистливые взгляды на Зою и Марину тоже. И не случайно — пара Виталий и Евгений выделялась на общем фоне присутствующих мужчин своей статью и привлекательностью.

Лёва не переставая шутил и умело с присущим акцентом рассказывал еврейские анекдоты. Марина посматривала по сторонам, ожидая какого-то развития в программе гуляния. Евгений отошел на пару шагов и беседовал с каким-то мужчиной, рядом с которым была одна из тех «неформатных» дам в коротком платье, подчеркивавшим все дефекты ее фигуры. Дама, как показалось Зое, со злостью конкурирующей самки смотрела на нее и Марину. Виталий, в отличие от двух других спутников Марины и Зои, был неразговорчив, но глаза его выражали, наверно, больше, чем он мог сказать.

Зое нравилось, как смотрел на нее Виталий. Да, это был раздевающий взгляд, но настолько деликатный, что Зоя даже стеснялась своей наготы под легким платьем. Это заводило ее, пожалуй даже больше, чем хмельной напиток, который без сомнения тоже был приправлен чем-то стимулирующим сексуальное поведение. Аромат разврата и похоти витал в воздухе. Собственно, за этим здесь и собрались все эти люди.

Когда Евгений освободился от собеседников и подошел к Зое, она отвела его в сторону и спросила кто этот Виталий.

— Честно скажу – не знаю. Это Альберт позвонил буквально перед выходом сюда и попросил взять «под крыло» этого юношу.

— Ты что-то скрываешь?

— Поверь, ничего о нем не знаю… разве что… Берт упомянул, что он чей-то сынок. Какого-то нужного нам человека. И всё!

— Ладно, поверю.

— А что? Понравился? Ну, не теряйся. Это твоя ночь! Фея!

— Жень, ты только не бросай меня здесь на съедение этих голодных толстяков.

— Все в твоих руках. Я, конечно, постараюсь не увлекаться, но… — и Евгений тут же прихватил за попку проходившую мимо девицу-разносчицу закусок и развернул ее к компании. – Как тут устоять с таким аппетитом.

Девица строила глазки, попеременно даря многозначительные улыбки Виталию, Жене и даже Лёве. Последний, в присущей ему манере, левой рукой сжал под юбкой девичью ягодицу, а правой прихватил с подноса несколько кусков мяса.

— Замечательный филей! – воскликнул Лев, жуя и прижимаясь плотнее к упругим ягодицам девушки.

Девица кокетливо вертела задом и попыталась медленно переместиться прочь, но Лёва ухватил ее за бедра, и, как танцор ламбады, пошел за нею в сторону кустарника. Марина равнодушно сопроводила его взглядом и, как показалось Зое, облегченно вздохнула. Тут же ее внимание переключилось на Виталия, с которым она защебетала о чем-то, пытаясь взять под руку и увести от компании. Евгений и Зоя переглянулись.

— Смотри, красавица, сейчас уведут кавалера, — Евгений говорил с улыбкой, подмигивая Зое.

Зоя действительно растерялась. Она не знала, что предпринять. Она желала провести эту ночь с этим молодым человеком. Желание было настолько сильным, что в груди что-то сжалось и грозило взорваться. Так бывало в детстве, когда ты поёшь и с выражением читаешь стихи, а лучшую игрушку Дед Мороз почему-то отдаёт другому. Но плакать Зое, как в детстве, было нельзя. Она пристально смотрела в спину удаляющемуся несостоявшемуся кавалеру, мысленно посылая ему свое «вернись». И чудо случилось. Виталий обернулся и их взгляды встретились. Так бывает, когда между людьми устанавливается невидимая связь. Он прочел послание женщины. Вежливо, чтобы не обидеть Марину, Виталий освободился от ее руки и сделал вид, что ему надо что-то сказать Евгению. Женя, все это время следивший за движениями парочки, понял намерение Виталия и тоже в свою очередь сделал вид, что надо о чем-то важном сообщить Виталию.

Отойдя на шаг от Марины и Зои, мужчины о чем-то тихо переговорили и Евгений, обратившись к Марине сказал:

— Мариночка, у Виталия есть один нерешенный вопрос. Пока он его решит, я покажу тебе очень интересное местечко. Ты же здесь впервые?

Как показалось Зое, Марина не очень расстроилась, что не смогла увести Виталия. Компания Евгения вполне ее удовлетворила. Тем более что о его достоинствах она уже знала. Уходя, Евгений обернулся и подмигнул Зое, дескать, не теряй времени.

Не успела парочка отойти на несколько шагов, как Зоя рукой ощутила прикосновение. Это был Виталий. Сначала его рука робко коснулась пальцев женщины. Но, ощутив ответное пожатие, сжала ладонь и повела, потащила за собой в гущу деревьев.

Они почти бежали, глазами выискивая место, где им никто не помешает. Вдоль тропинки на небольших площадках между деревьями были разбросаны охапки сена, на которых лежали свернутые пледы. На одном из таких импровизированных сеновалов «бесчинствовал» неугомонный Лёва, толкавший сзади ту самую девицу из обслуги. Девушка притворно стонала, а толстячок шлепал ее по ягодицам и приговаривал что-то похабное. Чуть вдалеке на таком же сеновале совокуплялась еще одна пара. Что же! Такая ночь!

Лес перед беглецами неожиданно расступился, открыв глазам берег и невысокие шатры под полупрозрачным покровом по кромке окружающего леса. Это было то, что им сейчас было нужно. Только в одном шатре горел неяркий свет, говоривший о том, что там кто-то есть. Не останавливаясь, парочка бросилась к ближайшему укрытию.

Под пологом на небольшом возвышении из досок лежали матрасы, укрытые простынями, и разбросано несколько пестрых подушек. На одной из опор был закреплен фонарь со свечой внутри, но зажигать его у любовников не было времени.

Они набросились друг на друга с поцелуями, сдергивая то единственное, что еще укрывало их тела. Никаких прелюдий. Виталий крепко обнял Зою и буквально утопил в поцелуях. Она обмякла в руках мужчины и оба упали на ложе. Зоя отдавала себя как первый раз. То же чувствовал и ее любовник. Эта искра, что пролетела между ними, разожгла немыслимый пожар в сердцах, а больше всего в той части тел, которые в эту секунду стремились к немедленному слиянию воедино. Зоя даже не смогла увидеть то, что мощно вошло в нее, заставив дыхание прерваться на минуту от ощущения наполненности.

Прерванный вздох в итоге вылился в протяжный стон наслаждения, слившийся с громким дыханием мужчины. Он размеренно, наслаждаясь каждым сантиметром скольжения внутри горячего от вожделения влагалища, проникал в женское тело, сжимая его в объятиях и целуя плечо и шею. Зоя даже не могла пошевелиться в руках любовника, чувствуя себя пленницей, и оттого еще больше улетая в эйфории соития. Они терзали друг друга страстью. Не меняя позы – вот так, сплетясь в клубок, любовники отдавали себя друг другу и очень быстро пришли к финалу, так необходимому им в первом их общем соитии. Обоих подбросило на ложе, когда член начал извергаться в женщине, почувствовавшей в ту же секунду спазмы напряженной вагины и судороги по всему телу. Виталий не смог разжать объятий, а только крепче сдавил хрупкое тело женщины.

Они разомкнули объятия только тогда, когда кто-то попытался проникнуть в их шатер. Поняв, что здесь занято, пришельцы со смехом перебежали к соседнему «алькову страсти».

— Давай зажжем свечу, — первой голос подала Зоя.

Виталий только кивнул головой, поднялся и подошел к столбу, на котором висел светильник. Там же на прибитой деревянной дощечке лежали и спички. Когда свет позволил осмотреться, в шатре обнаружились бутыли с напитками и деревянный ларец со всякой снедью, которой хватило бы и на большую компанию. Организаторы постарались.

Пока мужчина стоял, разжигая свечу, Зоя любовалась его телом. Оно было красиво не меньше, чем его лицо. Руки и торс умеренно, без культуристских излишеств, накачаны, кубики пресса выделались на животе и даже поникший после первого секса член был достаточно велик, и красив. Зое определенно нравился этот мужчина. Понравился его темперамент, но хотелось еще чего-то, о чем он сам молчал, то ли скрывая, то ли не предполагая, что это «что-то» может вызывать интерес у молодой женщины. За его молчаливостью явно что-то скрывалось. И это разжигало интерес и страсть Зои.

— Что ты там нашел?

— Да тут на целую компанию приготовлено, — Виталий поднял в руках бутыли, — Что изволит моя неожиданная возлюбленная?

— О, сколько пафоса! А возлюбленная изволит возлюбленного. Иди ко мне и оставь эти бутылки. Я другим хочу напиться.

Зоя грациозно повернулась в пол оборота к мужчине и поманила к себе.

— Иди поближе. Я хочу разглядеть то, что меня только что так порадовало, — Зоя лукаво улыбнулась и глазами показала на член.

Еще не «остывший» от недавнего секса орган хоть и не указывал в небо, но вполне солидно топорщился и даже немного подергивался, наливаясь новыми соками вожделения. Зоя нежно коснулась его пальцами и он немедленно отреагировал рывком головы вверх.

— Какой он чуткий! И великий…

Зоя ожидала, что член Виталия окажется меньше инструмента Евгения. Так подсказало ей ее влагалище. Но ее возбужденное, голодное, и потому широко раскрывшееся лоно обмануло ее. «Стержень» ее молодого партнера был не длиннее, но значительно толще члена Джона. Она положила это «чудо» себе на ладонь и даже сейчас, не достигнув предела возбуждения, член занял всю ее ладонь от кончика среднего пальца до точки пульса на запястье. Длины пальцев едва хватило, чтобы обхватить горячий орган.

Виталий наклонился и нежно поцеловал Зою в губы.

— Ты меня очень возбудила, Зоя. Впервые я так… как тебе сказать… так сразу, без ласки… ну, ты понимаешь.

— Ничего, еще поласкаем друг друга. Ночь долгая будет. Ты красивый. У меня впервые такой красивый мальчик. Всегда завидовала девчонкам, а теперь пусть мне завидуют. Целуй меня, милый мой…

Виталий снова крепко обнял женщину и их губы и руки начали свою прелюдию прикосновений и ласк. Виталий несомненно был опытен в ласках. Зоя отметила это и задалась вопросом откуда у парня такой опыт. Да, такой красавчик несомненно пользовался повышенным вниманием и расположением женщин, но то, как он быстро находил самые чувствительные точки на ее теле и как умело их стимулировал, говорило об огромном сексуальном опыте, которого она не ощутила даже у таких ловеласов, как Джони и Бертик. Зоя растворялась в ласке, но в свою очередь желала приласкать и мужчину.

С усилием, резко освободившись от крепких объятий Виталия, Зоя развернулась всем телом и прижалась губами к паху мужчины, ища губами то, что все это время «прожигало» ее межножие, влажное от недавнего излияния. Член был огромен, но его заостренная головка, в отличие от крупной «головы» Евгения, вполне комфортно разместилась во рту любовницы. Зоя уже знала из опыта с Джоном, как надо ласкать то, что не помещается во рту. Язык ласково гулял по уздечке и горячей коже навершия, в то время, как пальчики нежно сжимали, сдвигали и скручивали кожу на стволе.

Виталий стонал и рванулся было к промежности Зои, но та сжала ножки и оторвавшись от горячего «леденца» сказала:

— Не сейчас, там много твоей спермы.

— Тогда дай мне войти в тебя снова… я уже не могу терпеть.

— Да, милый мой… да…

На этот раз Виталий развернулся и приподнял бедра женщины, чтобы войти в нее сзади.

— Ты хочешь меня в попку?

— А ты сама хочешь?

— Милый, не знаю… он у тебя огромный… я наверно не смогу…

— Попку на потом оставим. А у тебя и… ну… пизда мне понравилась – тесная такая.

Такой неожиданный переход на грубые слова удивил Зою, но не покоробил, а наоборот, только еще больше разжег страсть. Она просто не ожидала услышать такое из уст этого красивого мужчины. Но услышав, вдруг ощутила себя девицей легкого поведения, отдающейся за деньги, позволяющей не церемониться с собой, не следить за словами. Она бы, наверно, не удивилась сейчас, если бы Виталий применил к ней силу или был груб. Она желала этого. Грубое слово только разожгло в ней похоть.

— А мне понравился твой. .. хуй, — Зоя специально сделала паузу — она еще не научилась произносить такое, но неожиданно для самой себя решила вступить в эту игру слов. – Он такой мощный и сладкий… как ты.

В этот момент Виталий по-хозяйски раздвинул женские ягодицы, чтобы не ошибиться с точкой ввода, плюнул на пальцы, мазнул по половым губам и одним движением на всю длину всадил член. Зоя дернулась вперед, чтобы смягчить натиск, но сильные руки удержали ее бедра и она вскрикнула от боли.

— Не надо так больше делать… Виталий… больно же…

— Прости, но не могу терпеть… у меня уже неделю не было секса, а тут ты. Ты поймешь меня…

— Ох… а-а-а-а… осторо…жнеее… ах, да, да… вот так, да. Даааа!

Виталий взял такой темп, что Зоя не могла нормально дышать, импульсивно сглатывая застревающие во рту глотки воздуха, смешанные со стонами наслаждения. Влагалище хлюпало остатками спермы от предыдущего соития и влагой нового возбуждения.

Зоя «дошла до вершины» буквально через пару минут такой бешеной «скачки», а Виталий все продолжал, почти не снижая темпа. Еще минута и новый оргазм расслабил колени Зои. Она упала на живот и член выскочил. Виталий не дал женщине расслабиться, перевернул ее, раздвинул ноги и снова вошел. Зоя металась на ложе, стонала и хватала ртом воздух. Ее руки то отталкивали Виталия, то снова прижимали его бедра к промежности. Мужчина безусловно был опытен в альковных утехах. Он ловко приподнял бедра женщины, просунул под спину ноги и посадил ее на себя. Когда член достиг верхней точки, проминая шейку матки, Зоя взвыла и потеряла сознание. Она безвольно упала на мужчину.

Он остановился, не понимая что произошло. Несколько раз ударил Зою по щекам. Реакции не последовало. Тогда он рванулся в сторону бутылей в надежде, что хотя бы в одной из них есть вода. Нашел и снова бросился к Зое, которая уже стала подавать признаки жизни. Капли воды на лице привели женщину в чувство.

— Что с тобой было? – Виталий с выражением искреннего испуга обратился к Зое.

— Так бывает… это у меня так бывает… не беспокойся… просто, как тебе сказать, просто слишком хорошо мне было…

— Ты меня испугала.

— Милый мой, милый Виталик… мне с тобой очень хорошо.

— Отдохни, девочка моя. Хочешь пить?

— Да. Только не вино… а, хотя, принеси вина. Оно какое-то… заводное.

Виталий наполнил напитком деревянные стаканчики и протянул один Зое.

— За что выпьем? – спросил он.

— За знакомство! За такое… глубокое знакомство! – Зоя улыбалась, уже окончательно придя в себя.

— Я рад, что так все получилось, что с тобой вот так. Ты красивая очень.

— Неужели, — в Зое проснулась кокетка, — Никогда себя красивой не считала, а ты разглядел?

— У тебя просто классической красоты тело и… грудь и ножки вообще восторг. А лицо такое серьезное что ли? Сам не пойму, но притягивает. А, вот, кажется понимаю, что в нем: у тебя такое выражение, что кажется, что ты очень серьезная и недоступная, а тело твое хочется взять. И вот возникает это желание сломать тебя. А для мужика это главное – победить.

— Ну, только ломать меня не надо, а вот сдаваться победителю согласна. Ты вообще-то чем по жизни занимаешься?

— Разным… не могу сказать что-то определенное, — уклончиво, явно не желая говорить на эту тему, ответил Виталий.

— А профессия у тебя есть?

— Да, закончил Бауманку. Механик, одним словом.

— Хороший институт. А здесь как оказался?

— Пригласили.

— Кто, если не секрет?

— Ты их не знаешь, точно. Давай не будем…

— Тогда отнеси меня в речку. Хочу купаться, а то во мне всего твоего еще много и сама еще добавила.

— Будем одеваться?

— Нет, так пошли…

Любовники с разбегу бросились в реку, благо купальня здесь была оборудована вполне безопасно. Отплыв недалеко, они повернули головы к пляжу и увидели, что во всех без исключения шатрах горели светильники. От берега до них доносились приглушенные разговоры, смех и стоны. В шатрах бурлила жизнь.

— Я так давно не купалась в реке. А водичка теплая, правда?

— Да, я тоже давно не плавал в пресной воде. Все где-нибудь на югах и за границей.

— А я еще ни разу не была за границей. Как там?

— Ну, смотря где… есть разные страны.

— Ты мне потом расскажешь?

— Расскажу… а когда это — «потом»?

— Не знаю… если еще захочешь…- Зое не хотелось развивать эту тему. — Ладно, всё, наплавались! Идем, оденемся и на площадь.

Когда они открыли полог своего шатра, то с удивлением увидели в нем гостей. Их было трое. Два мужчины среднего возраста и молоденькая, похожая на школьницу, девушка. «Школьница», болтая косичками с яркими бантиками, умело работала ртом над членом одного из мужчин, в то время, как другой, смачно шлепая лобком о ягодицы девушки, проникал в нее сзади.

— Здрассьте… Проходите. Вы нам не помешаете, места много, — проговорил тот, что был сзади. – Юра, ты же не против гостей, да таких симпатичных?

Тот, что звался Юра, не возражал, но был не в состоянии произнести что-то членораздельное, так как издавал характерный стон удовольствия. Девица тоже косила глаза на вошедших, не прекращая орального занятия.

— Мы только одежду заберем и уйдем, — проговорила Зоя.

Виталий молчал, пристально глядя на занятую сексом троицу, и член его наливался нереализованной энергией, что заметила Зоя и их нежданные гости.

— А зачем же уходить? – откликнулся тот, что сзади, — В компании веселее. Вон как у мужика твоего дрын поднялся.

— Виталик, ты хочешь остаться?

— Я хочу, чтобы ты тоже осталась… понимаешь, меня все это сильно заводит… ну, смотреть… ты понимаешь? Особенно если мою жену ебут…

— Ты хочешь смотреть, как будут меня трахать эти люди? Ты точно этого хочешь?

— Прости, да… хочу! Это мой бзик такой. Ты против?

— Не знаю… ну, давай останемся… посмотрим. Но я не обещаю, что смогу с ними…

Виталий не сказал Зое главного – буквально неделю тому назад от него ушла жена. Ушла потому, что он поддался собственной слабости и без ее согласия «подложил» жену под «друга» и наслаждался созерцанием их совокупления.

Дело было так. У Светы — жены Виталия был день рождения. Гостей собралось много – все таки двадцать пять лет! После ресторана, где состоялось главное торжество, часть гостей из числа особо приближенных была приглашена супругами домой. Всего набралось человек десять из родственников и друзей детства. К моменту приезда домой Света уже была навеселе. Ее раскрепощенность, в сочетании с красивым и очень сексуальным нарядом, очень возбуждала Виталия, и не только его. Находясь дома, Света почувствовала собственную свободу и потеряла чувство меры, выпивая один бокал за другим, что грозило тяжелыми последствиями.

Эффект опьянения проявился не только в неустойчивой походке и несвязной речи. Во время танца с ее другом детства Алексеем, влюбленным в нее еще со времен детского сада, она повисла на его шее, позволяя рукам мужчины «гулять» по телу и ягодицам, прижимая их к напряженному члену. Это было заметно присутствующим, но особенно возбудило Виталия. Возбудило, а не возмутило. Большинство гостей по причине позднего времени уже ушли к тому времени, а оставшаяся группа, предчувствуя, что такие «грязные танцы» могут сейчас обернуться скандалом, тоже удалилась восвояси.

Но вместо скандала Виталий подошел к танцующим и сказал Алексею так, чтобы Света не слышала, что пойдет проводить гостей и немного проветрится. Света, одурманенная вином и танцем, ничего не слышала и пребывала в эйфории праздничного настроения.

Виталий лишь громко хлопнул входной дверью, но не покинул квартиру, а спрятался за дверью в кабинет, чтобы выждать время и посмотреть, как будут развиваться события. Из кабинета хорошо просматривалась спальня и гостиная, где Алексей, воодушевленный отсутствием мужа и пьяной покорностью жены, приступил к более активным действиям, целуя Свету и исследуя ее тело уже под тканью легкого платья. Женщина неосознанно воспринимала происходящее с ней, но при этом ощущала всевозрастающее желание мужской ласки и секса. Ее партнер наконец-то, за долгие годы безответной любви, получил возможность хотя бы физически обладать этим вожделенным телом, чем немедленно и воспользовался.

Алексей подхватил женщину на руки и отнес в спальню. Уложив ее не спину, мужчина торопливо, чтобы успеть до возвращения Виталия, лишь задрал подол платья, сдвинул в сторону тонкую полоску трусиков и вошел в изрядно увлаженное лоно. Света стонала, но не могла или не хотела открыть глаза. Замутненным сознанием она представляла, что все это происходит с ее любимым мужем и не считала нужным прерывать этот полет, открыв глаза. Виталий же, как раз наоборот, во все глаза смотрел из-за своего укрытия в спальню. Любовнику не было времени, чтобы закрыть дверь. И теперь Виталий наслаждался картиной соития в свете лампы из прихожей. Собственно сам секс был примитивен. Сергей как заведенный «молотил» чрево женщины, стремясь скорее завершить акт, но из-за волнения никак не мог разрядиться. Света несомненно получала удовольствие, плотское, но не душевное. Но когда Сергей начал с ревом изливаться в женском чреве, Света с ужасом увидела нависшего над ней не мужа, а «друга детства».

— Сволочь, как ты посмел… я убью тебя, гад… — Света искренне была возмущена поступком ее воздыхателя и принялась бить его кулачками.

— Прости, прости… я так люблю тебя… я не смог удержаться… прости… — Сергей на ходу застегивал ширинку и, подгоняемый ударами Светы, ретировался к двери.

— Сволочь… бляяя… что мне теперь делать?.. – причитала Света, — Виталий… Витаааляяя… ну где ты, — сквозь слезы продолжала она и, в поисках мужа, думая, что он заснул где-нибудь, зашла в кабинет.

Такое она не ожидала увидеть. Виталий стоял с широко раскрытыми глазами и дрочил.

— Гад, это ты… так это ты все сам? Ты наблюдал за этим? Извращенец поганый… — кричала ему в лицо Света.

Заткнув ладонью ее рот, Виталий толкнул жену к письменному столу, наклонил и дернул трусики так, что они порвались. Без промедления он втиснул в хлюпающее от спермы предшественника влагалище свой напряженный инструмент и, несмотря на протестующие крики Светы, в прямом смысле изнасиловал ее.

В ту же ночь Света уехала к родителям и подала на развод.

— Ну, что стоите, подходите ближе, — приглашал «задний», — Присоединяйтесь или сами там… как хотите…

Глядя на вздыбленное естество Виталия, Зоя не стала долго ждать и опустилась перед ним на колени. Он с благодарностью погладил ее волосы, когда ощутил горячие губки на головке члена. Виталий продолжал наблюдать за происходящим, а Зоя вновь наслаждалась вкусом и видом возбужденного органа. Постепенно и в ней росла похоть. Она явно ощутила, что не водица из реки, а густая смазка с примесью спермы стекала по ее бедрам. Пока они купались в реке ее пальчики хорошо, как ей казалось, поработали в обеих дырочках. Но не всё ей удалось, а может эти потоки от нового возбуждения?

Занятая минетом Зоя тоже изредка поглядывала на сношающуюся троицу. В принципе, мужчины были симпатичными и крепкими по сложению. С такими было бы не противно заняться сексом, думала она и тут же вспоминала наставление Таисии о двух-трех партнерах. Но, повинуясь зову плоти, говорила сама себе – будь, что будет.

— Хочешь к нашей соске, иди, а нам с твоей бы хотелось размяться, — услышала Зоя голос за своей спиной.

Мужчина обращался к Виталию. Зоя обернулась. Это был тот, кто давал в рот «школьнице». Она посмотрела на Виталия и поняла, что ей придется занять место девочки с косичками. Виталий только мельком взглянул на Зою и направился к девице, которая избавилась от любовников и приняла сидячее положение на матрасе, призывно глядя на приближающегося красавчика с огромным вздыбленным членом.

Пока происходила эта рокировка, Зоя успела оценить иные физические данные ее случайных любовников. В отличие от Виталия с его кубиками пресса, у мужчин уже обозначились животы. Но в целом это не портило эстетики тела, на котором выделялись стойкостью вполне приличных размеров члены. Они не были так огромны, как у Виталия или Жени, но это были рабочие инструменты, и Зоя приняла их под взглядом Виталия. Тот, что был сзади, теперь занял ее рот, а обласканный ротиком «школьницы» член пристроился к Зое сзади.

Влагалище легко приняло член и смачное хлюпание мокрой щели заполнило палатку. Тот, что стоял у Зои перед глазами был нетерпелив. После интенсивного секса с девицей он решил продолжить в том же темпе и с Зоей, насаживая ее рот на каменный член. Зоя давилась, кашляла, но мужчина продолжал в том же темпе, не обращая на нее внимания. Зоя глазами и стонами молила о пощаде, но мужчина даже не замедлил движений. Напротив, он положил ладони на ее затылок и придавливал голову еще плотнее к своему паху. В конце концов, Зоя смогла оторвать от пола одну руку и оттолкнула насильника. Он удивленно посмотрел на нее и сказал:

— Ах, если так не хочешь, то попробуем иначе…

Зоя не знала, что он имел в виду и напряглась. Мужчина тем временем зашел сзади и, оттолкнув партнера, приставил член к зоиной попке. Она даже не успела ничего сказать, как головка продавила сфинктер и с болью вошла в кишку. Хорошо, что Зое удалось хотя бы условно растянуть попку в воде, но это лишь частично ослабило боль. Она закричала и попыталась вырваться, но сильные руки держали ее за бедра, а другой любовник придерживал ее за плечи. Насильник был груб и настойчив.

Через несколько фрикций боль ушла, но той радости, которую Зоя испытывала с другими партнерами при анальном проникновении, она сейчас не испытывала. Зато блеск в глазах Виталия, наблюдавшего за этой сценой, говорил о его наслаждении увиденным. Извращенец, подумала Зоя и почему-то улыбнулась ему.

То ли от этой непроизвольной улыбки, то ли так само собой получалось, грубый напор любовника сзади вдруг стал ей приятен. Она стала прислушиваться к его бормотанию, чего не делала, сконцентрировавшись на собственных ощущениях. Он обзывал ее шлюхой, сучкой, блядью и другими не менее жесткими именами. И это ей нравилось!

Она неожиданно сделала для себя это открытие. Уже очень давно, после того случая грубого обращения Альберта и Жени, у нее не было ничего подобного. Оказывается, ей это было нужно. Она ждала и хотела жесткого секса. Из царицы на ложе любви она превратилась в рабыню на арене похоти.

Второй любовник, повинуясь жестким командам того, что сзади, разлегся перед Зоей, подсунув под нее ноги и подставив ее губам торчащий член. Этот твердый кусок плоти еще нес на себе аромат губной помады визжащей от толстого члена Виталия девицы. Зоя набрала воздуха и заглотила отросток «второго» почти до половины, а потом еще глубже. Тот что сзади, шлепал ее по ягодицам и нараспев, как делают в деревнях, наказывая непослушных пацанов, произносил:

— Сука! Ей, бля, не нравится сосать мой хуй… Вот, шлюха мокрая, мой хуй тебе в жопу. Как? Бля… Нахуя ты такая целка пришла сюда, а? Девочку из себя не надо корчить… Выебу, бля, в раскоряку пойдешь отсюда. Давай, Юрец, подлезай под нее. Сейчас на два хуя насадим.

После этого, тот, кого назвали Юрой, подлез дальше под Зою.

— Вот и познакомились, Юра. Меня Зоя зовут, — с улыбкой проговорила женщина удивленно молчавшему любовнику.

Командовавший сзади на секунду приостановил движения и придавил бедра Зои так, что насадил ее влагалище на член компаньона. Зоя не почувствовала какого-либо дискомфорта после широкого члена Виталия. Напротив, ей понравилось это двойное заполнение. Она слегка прогнулась в спине и стала похожа на кошечку под лаской руки хозяина.

А руки «хозяина» не знали устали, шлепая ягодицы женщины, ставшие красными от прилившей к ним крови. Оба любовника в быстром темпе, как будто куда-то спешили, делали свое дело. Зоя со стонами кончила уже дважды, но эти двое и не думали разряжаться. Женщина устала стоять на четырех опорах и упала на лежавшего под ней Юрия. Ей не было больно или стыдно. То, что делали с ней, было примитивно дико. Это было животное совокупление. Но и в этом что-то было – не зря ее накрыли два оргазма.

— Кончайте вы уже… хватит, — взмолилась Зоя.

— Во, бля… а я говорил, что заебу до смерти. Сука! Терпи, еще не вечер… Ты знала, зачем сюда шла…

Зоя уже не испытывала удовольствия. Она просто лежала на таком же неподвижном теле мужчины. По вытекшей на лобок сперме было ясно, что он уже кончил. Но «задний» все так же с «причитаниями» продолжал мучить ее прямую кишку.

Зоя умоляюще посмотрела на Виталия. Он сидел, опираясь спиной на столбик палатки, и с каким-то животным восторгом смотрел на то, как его любовницу сношают чужие мужчины. Рядом неподвижно лежала «школьница». Ее бедра были широко разведены в стороны, будто не могли уже сойтись после того, как их раздвинул огромный член Виталия. Сгустки спермы блестели на половых губках.

Виталий по взгляду Зои смог понять, что происходящее уже не доставляет ей удовольствия, а становится похожим на изнасилование. Он поднялся, подошел к «заднему» и жестом дал понять, что пора прекратить это издевательство.

— Погоди, ща, кончу… я должен этой суке кончить в рот.

Зоя поняла, что придется вновь подчиниться, но это подчинение обещало быть последним в этом марафоне грубого секса. Странно, но женщина чувствовала себя хорошо. Ей даже понравилось это грубое, примитивно животное обращение. Никто еще до сих пор не позволял себе такого с ней. Грубость и ругательства вызывали в ней что-то низменно волнительное, заставившее увлажняться.

Одним движением «задний» перевернул Зою на спину, приподнял за плечи и заправил пахнущий калом и слизью член ей в рот.

— Соси, сука…

Зоя не сопротивлялась. Она, насколько могла, приняла в рот напряженную мышцу и, помогая рукой, еще несколько минут доводила мужчину до конца. Сперма выплеснулась в горло с такой силой, что Зоя чуть не захлебнулась. Она смогла немного отстраниться, чтобы семя заполнило рот и его можно было выплюнуть.

— Нееет, шлюха, ты его проглотишь. Глотай, блядь!

Мужчина сжал ее подбородок и запрокинул голову так, что масса сама потекла в горло. Зое не оставалось ничего иного, как проглотить эту белковую субстанцию.

— Вот так, блядища. Вкусно? — произнес «задний» и, обращаясь к компаньону, — Пошли, Юрец, поглядим где еще чего есть…

— А девку брать не будем? – глазами указывая на лежащую в беспамятстве «школьницу», спросил Антон.

— А нахуя она нам? Тут по лесу их еще сотня бродит. Пошли.

Зоя сидела, обхватив ноги Виталия, и не решалась пошевелиться, чтобы снова не привлечь внимание этих грубых маргиналов.

Мужчины собрали свою одежду в охапку и нагишом вывалились из палатки. Немного о чем-то посовещавшись, они направились в сторону поляны.

Зоя легла, устав от монотонного затяжного секс марафона. Ничего не хотелось. Только пить. Как оказалось – вода в бутыли закончилась. Зато настойки, в которой Зоя наконец-то узнала уже знакомый ей с вечеринки у Николеньки привкус, было аж три бутылки. Но в отличие от той, нынешнее пойло было слабее, но ароматнее. Пришлось утолить жажду им. Присевший рядом Виталий гладил ее волосы и плечи, что-то говорил о ее красоте и полученном им удовольствии от созерцания ее секса с неизвестными. Она не слушала его. Он был ей не нужен больше. Усталость не ощущалась, но захотелось смыть с себя пот и выделения «поимевших» ее, другого слова она не могла подобрать.

Дождавшись, когда те двое отошли на достаточное расстояние, Зоя, прихватив тунику, выбралась из шатра и направилась к реке. В огороженной купальне резвилось несколько человек. Подойдя ближе, Зоя увидела, как у самой кромки воды двое мужчин спереди и сзади осваивали дырочки девицы в кокошнике, явно из обслуги. В самой купальне тоже происходило что-то непристойное. Похоже было, что несколько молодых мужчин затащили сюда разносчиц и развлекаются с ними. Кокошники на голове – это было всё, что осталось от униформы девушек.

Стараясь не столкнуться с резвящейся группой, Зоя вдоль края ограждения прошла на глубину и с радостью отдала себя прохладной влаге. Она старалась не смотреть на веселую толпу, но любопытство взяло верх.

Помимо тех, что оставались на берегу, в воде плескались семь парней и еще три девицы. Эта компания, устроила на мелководье карусель. Поставив в середину девушек и поочередно сменяя друг друга, парни обхаживали дырочки этих «служанок», весело что-то выкрикивая и плескаясь. Было видно, что и девицам нравилась эта игра. Наклонившись друг к другу, они сцепились руками по плечам как в танце. Сойдясь в центре, их кокошники образовали своеобразный шпиль или купол, что еще больше стало напоминать ритуальное действо.

Зоя с любопытством некоторое время наблюдала за весельем, потом все же решила заняться тем, ради чего пришла сюда. Размеренно забирая ладонями воду она омывала себя, нежно ласкала тело и вымывала из промежности всё, что выплеснули туда мужчины.

За этим занятием она не обратила внимания на всплески сзади себя, пока сильные, но нежные руки не обвили ее плечи и коснулись набухших от прохлады сосков. Сразу что-то твердое ткнулось между ее ягодиц. Зоя даже не подумала обернуться, только немного прогнулась и позволила этому твердому предмету угнездиться в ее нижних губах. Одно движение и член вошел в нее. Было приятно ощутить, как влагалище охладилось небольшим количеством воды, продвинутой членом. Назад и еще раз вперед, назад и еще… Плавно двигая бедрами в воде, мужчина или юноша, Зое было все равно, промывал поршнем влагалище, доставляя женщине неописуемое наслаждение. Чтобы дать члену возможность проникать глубже, Зоя вцепилась руками в край помоста и оторвала ноги от дна, доверив мужчине поддерживать ее за бедра. Это было прекрасно. Она чувствовала себя в невесомости. Движения партнера идеально соответствовали ее желанию и она наслаждалась этим спонтанным сексом. Почти сразу от необычности ситуации она испытала неяркий оргазм, а затем еще один яркий, когда член незнакомца стал набухать и импульсивно сжиматься внутри нее. Любовник поцеловал ее в шейку и отплыл к компании.

Зое было хорошо и она хотела на этом остановиться. Она жестом отказала еще одному незнакомцу, спешившему занять место предыдущего любовника. Зоя решила уйти в номер, чтобы спокойно уснуть. Но она не могла предположить, что еще ждет ее на этом пути.

Надев на мокрое тело тунику, Зоя пошла в сторону поляны, интуитивно ориентируясь в лесных тропинках. Проходя мимо шатра, где полчаса тому назад она подверглась грубому, но такому приятному, насилию, она увидела сквозь полупрозрачную ткань, как «школьница» делала минет Виталию. Зоя даже позавидовала «малышке», сумевшей погрузить в свой ротик почти половину члена. Рот Зои не был способен так глубоко принять эту громадную мышцу. Но эти двое ее больше не интересовали.

Лес оказался перенаселен. Почти все стожки были заняты: где пары, а где и целые компании, преимущественно нагишом, праздновали ночь любви, превратив ее в ночь похоти и разврата. Такого количества совокупляющихся людей Зоя еще не видела в своей жизни. Стараясь оставаться незаметной, Зоя высматривала на освещенных факелами полянках кого-нибудь из знакомых.

Она хотела найти Евгения и уйти с ним. Но вместо Жени на пути ей встретился Лёва. Он как будто ждал ее, спрятавшись за деревьями. На самом деле он просто опорожнял свой мочевой пузырь за кустиками, неподалеку от стожка, на котором еще не отошедшая от оргазма возлежала некая рыжая дама. Зоя вскрикнула от неожиданности, когда голый Лёва вышел из-за кустов.

— О, боже, как вы меня напугали!

— Зоенька! Какое счастье! А я как раз тебя и разыскивал почти всю ночь, — ни сколько не смущаясь собственной наготы проговорил мужчина.

— Лёва, а вы не видели Евгения?

— Во-первых, давай уже на «ты», а во-вторых – кто такой Евгений?

— Ну как же… днем у нас в номере…

— А, Джони что ли?

— Ну да. Это и есть Евгений.

— Как официально! – Лев приобнял Зою за талию и повел в сторону чащи, — Зоя, его я не видел с того момента, как он увел в дебри моего «зайца», а вот тебя искал. Как мне помнится, днем я не смог завершить начатое с тобой.

Лев тащил Зою куда-то в лес, отводя рукой ветки, которые так и норовили хлестнуть по его изрядно взбодрившейся плоти. Зоя вспомнила предупреждение Жени, о неиссякаемой половой энергии Льва. Торчащий член не оставлял сомнений в сексуальных намерениях мужчины. Зое было смешно наблюдать за этим пузатым коротышкой, но он был по-своему мил и даже приятен ей.

— Куда вы… ты меня тащишь?

— О, тут есть премиленькое местечко… если его еще никто не занял. Я хочу тебе его показать.

— Здесь так много разных «местечек», что глаза разбегаются даже в темноте.

Кустарник вдруг закончился и открыл освещенную одним факелом полянку с установленными на ней вразброс топчанами. Над каждым из них как москитная сетка был подвешен матерчатый полупрозрачный купол. Возле ближнего к ним топчана разыгрывалась сценка, насмешившая Зою. Молодой крепкого телосложения мужчина нес на руках ту самую пожилую вакханку, с мужем которой Евгений говорил на поляне и которая ревностно оглядывала Зою и Марину. Дама мультяшным голосом произносила какой-то театральный монолог, завершившийся фразой: «Держи меня крепче, Ванюша. А то упаду и тело белое поцарапаю». «Тело белое» рассмешило Зою, на что Лёва заметил:

— Сейчас это смешно. А ведь это тело когда-то было настолько прекрасно, что за обладание им полегло много голов, и каких голов!

— Голов?

— Да, Зоенька. Это Мария Артамонова – звезда кино и театра восьмидесятых. Из-за нее партийные бонзы попадали в немилость, дипломаты лишались должностей, а мужчины актеры чуть ли не вызывали друг друга на дуэли… ну, ты сама понимаешь какие.

— Неужели?!

— Даже знакомый тебе Альберт бился за нее и добился, конечно, но ненадолго. Эта шельма крутила мужчинами как хотела… а теперь вот… видишь сама. Но в постели она фея до сих пор. Только надо глаза закрывать! – Лёва громко засмеялся и сжал под туникой ягодицу Зои. – А на тебя, золотце моё, надо любоваться. Вон там нас ждет рай.

Лёва указал на один из дальних топчанов, куда стремительно направил свои шаги, увлекая Зою.

— Скорее, а то займут.

Зоя, хоть и понимала, что Лёва от нее не отстанет, тем не менее, не торопилась раздвигать перед ним ноги. Она подспудно даже хотела бы, чтобы кто-то успел занять освободившееся ложе прежде них, но Лев был настойчив и тороплив. Когда они проникли под балдахин, то Зоя с брезгливостью поспешила выйти. Вся простынь была измочена чужими выделениями, которые, кажется, не смущали ни одну из пар, сменявших на этом ложе друг друга.

— Лёва, это ужасно… я не могу здесь на этом…

— О, мадам, все к вашим услугам.

Лёва, смешно размахивая торчащим членом, ловко собрал в кучу несвежее покрытие и отбросил его в сторону прямо на траву. Затем, как факир, проговорив заклинание, извлек из-под матраца новую свежую простыню.

— Зоенька, помоги мне расстелить. Там с твоей стороны где-то должны быть бутыли с водой и напитками. Налей нам выпить и дай мне воды, я омою чресла, — Лёва не стеснялся называть вещи своими именами и этим даже забавлял Зою.

Она легко нашла бутыли и стопку чистых стаканов. Пока ее кавалер производил омовение члена, она наполнила бокалы настойкой, о составе которой она уже догадалась. Николенька знал, чем поддержать сексуальность своих гостей.

Весь лес дышал похотью и развратом. Этого было так много и казалось, что вся сексуальная энергия людей скопилась сегодня здесь, в этой точке земли. Зоя тоже не была исключением. Глядя на этот совокупляющийся мир, ее железы с поразительной периодичностью вбрасывали в промежность порции влаги вожделения. И даже если глаза не принимали партнера за идеал, все, что ниже пупка требовало немедленного заполнения. Вот и сейчас, не прошло и получаса, после ее совокупления с незнакомцем в купальне, как похоть опять разгулялась в ее теле, и было все равно, чей член сейчас удовлетворит ее желание.

Она с улыбкой наблюдала, как Лёва, не стесняясь шатающихся вокруг невольных зрителей, омывает свой «неопадающий» отросток. Удивительно, но Евгений был прав в отношении этой особенности «инструмента» Лёвы. Из-за слегка избыточной полноты и несуразной бородки на лице Лёва выглядел старше своих лет. Зоя предполагала, что ему не должно быть больше сорока пяти – самый активный сексуальный возраст, когда бес в ребро. На самом деле так и было.

Рано обнаружив у себя столь редкую особенность «неутомимого члена», он со школьной скамьи занялся популяризацией собственной персоны среди голодных до секса одноклассниц, а затем и некоторых училок. Живой ум, коммерческая хватка и неутомимый член позволили Лёве сделать головокружительную карьеру, сразу после университета продвинув на достаточно высокую должность в министерстве торговли. Но там он не задержался, а обзаведясь необходимыми связами, опять же через ублажение скучающих дам, ушел на «вольные хлеба», занимаясь теперь тем, о чем рассказал Евгений.

Зоя в тунике лежала на кровати и потягивала из стаканчика пьянящую и возбуждающую «Николеньку», так она окрестила для себя этот напиток.

— О, богиня! – Лёва влез на топчан и задернул за собой полог. – Где же ты раньше была с такими ножками и фигуркой? Тебя Джони и Бертик прятали от меня! Я им это не прощу… и тебя не отпущу!

— Никто меня не прятал. Просто я не часто бываю на таких вечеринках.

Лёва взял стакан с напитком и в два глотка выпил все содержимое.

— Брррр…Жуткая гадость. Тебе нравится разве?

— Вроде даже вкусно… и бодрит…

— Ну, бодрит точно. Николенька знает свое дело. А вкусно это не может быть. Я тебе покажу, что такое вкусно… Вот это вкусно, — и Лёва встал во весь рост прямо перед сидящей Зоей и выставил перед ее лицом вздыбленный член. Зоя не стала спорить о вкусах и смачно причмокивая принялась обсасывать этот «кожаный чупа-чупс».

Неутомимый Лёва до самого утра, когда июньское солнце уже во всю сияло над верхушками деревьев, не отпускал от себя Зою. Надо отдать ему должное, он умел доставить женщине удовольствие, не утомляя ее длительным актом. За два часа, проведенных парой на топчане под палантином, он пять раз довел Зою до оргазма и трижды кончил сам. При этом, в отличие от Юры и «заднего», Лёва не давал женщине утомиться от однообразия. Он менял позы, чередовал оральный, вагинальный и анальный секс. Короче, был мужик что надо! Зоя была удовлетворена и довольна.

Завернувшись чистой простыней на манер римского патриция Лёва вышел из алькова, протянул руку и помог Зое спуститься на землю.

Лес наполнился щебетом птиц, заглушавшим редкие стоны, раздававшиеся еще из разных уголков леса, где все еще продолжался праздник похоти и разврата. Они пошли узкой тропинкой в сторону большой поляны.

— Зоя, у тебя редкое для нынешних времен имя.

— Не знаю… может быть.

— Давай поговорим о тебе, пока у меня снова не встал… ах, вот уже встает… ладно. Так чем ты по жизни занимаешься?

— Сейчас работаю как патронажная сестра, но по профилю операционная и травматолог.

— О, да у тебя хорошая профессия. Ты довольна?

Вопросы Лёвы звучали провокационно. Он прощупывал Зою, имея какую-то свою цель.

— В целом довольна, только если бы платили побольше…

— А сколько тебе надо? Нет, ну я знаю примерно, сколько надо красивой женщине, чтобы ухаживать за собой… Тебе Бертик помогает, или только обещает?

— Альберт очень хороший человек и не о нем сейчас речь, — оборвала лёвину тираду Зоя.

— О, ты мне нравишься еще больше после этого. Тебе идет строгость… ой, не смогу удержаться… обопрись об это дерево, девочка моя… не могу терпеть.

Лёва задрал край зоиной туники и вонзил неутомимый орган во влажное от его же собственных излияний лоно. Зоя с удовольствием покорилась, потеряв счет испытанным оргазмам, но желая новых ощущений. На этот раз Лёва кончил грозным рыком и всего лишь капелькой спермы. Зоя даже не поняла что было, но осталась довольна и этим стремительным сексом. Таков был ее любовник.

— Что же, продолжим, — как ни в чем не бывало снова заговорил мужчина. – Не буду тебя пытать… хочу отблагодарить тебя за эту ночь и ее продолжение. Надеюсь, ты не оттолкнешь меня сразу.

— Честно говоря, мне нравится с тобой… ты милый и ненасытный.

— Таким меня создали мать с отцом, дай бог им здоровья. Но не в моих сексуальных способностях дело. Я просто хочу, чтобы тебе было приятно со мной встречаться и чтобы ты занималась своим делом и не думала о деньгах.

— Кто же этого не захотел бы?

— Девочка, мне так нравится, что ты не хочешь быть просто содержанкой, а хочешь работать. Это редкое качество сегодня. Вот, моя зайка! Ничего не хочет. Только ебаться и тусить. Говорит, что красота и молодость ненадолго и их надо выгодно продать. В этом лесу сегодня полно таких. А ты другая.

— Но и мне нравится общаться с мужчинами и секс тоже… Какая тут разница?

— Да по тебе видно, что не это для тебя главное. Другая ты.

— Спасибо, Лёва.

— Пока не за что. Я дам тебе мою визитку. Позвонишь потом. Я подумаю и придумаю что-нибудь для тебя интересное и стОящее.

— Ну, стоЯщее я уже видела и сейчас снова наблюдаю… Давай сегодня уже пойдем отдыхать…

— Хорошо. А вот и мой зайчонок бежит…

И действительно, за редким кустарником мелькнула фигурка в знакомом развевающемся прозрачном платье. Оттуда же раздавались мужские голоса, призывавшие остановиться беглянку. Выбежав на тропинку, Марина увидела Лёву и как к спасительному кругу бросилась к нему.

— Бегемотик мой, любименький, спаси от этих дебилов… они затрахали меня уже…

— В прямом или переносном смысле?

— И так и так… прости…

Из-за кустарника показались Юра и тот «задний», которые так примитивно пользовали Зою в шатре. Они едва держались на ногах. Увидев, что Марина обнимает Лёву, эти двое даже как будто попытались принять стойку «смирно». По крайней мере так показалось Зое.

— О, Лев Исрррыфилыч, — заплетающимся языком вымолвил «задний». – Просим иззинить… мы это… не знали…

Надо было видеть выпученные от удивления глаза этих ёбарей-перехватчиков. Зое даже стало смешно от созерцания стоящих по стойке «смирно» голых мужиков с вытянутыми лицами и поникшими членами.

— Да ладно, идите уже, делом занимайтесь, — примирительно сказал Лёва и небрежно махнул рукой в сторону, как бы задавая направление.

«Двое из шатра» выполнили команду «кругом», вильнув повисшими членами и скрылись в зарослях.

— Кто это, Лёва? Ты их знаешь? – спросила Марина, а Зоя согласно кивнула головой, тоже желая узнать.

— Да это точно отморозки. Это начальник службы безопасности Николеньки и его здешний коллега. Они тут каждый год бесчинствуют, но дело свое тоже знают. Тут по периметру стоят их ребята, поэтому нам здесь так хорошо и спокойно.

— Бегемотик, ты на меня не сердишься? — промурлыкала Марина.

— Сержусь, конечно. Сейчас буду наказывать! – наигранно грозно произнес Лёва.

— Накажи меня, накажи твою зайку.

Зоя слушала это воркование и мечтала только об одном – отмыться и выспаться.

На стойке регистрации Зое сказали, что ключ от номера взял ее «спутник». Она удивленно пожала плечами, на что девушка-менеджер виновато потупила взгляд.

Зоя долго стучала в дверь, но никто не открывал. Когда ее терпение иссякло, от безысходности она постучала в соседний номер Лёвы и Марины. Лёва удивленно, но с радостью принял Зою в своих апартаментах.

— Ой, как хорошо, Зоенька, что зашла… Вот, пока не забыл, моя визитка. Положи в кармашек. И обязательно позвони на этих днях… ну, после всего этого.

Они прошли в номер. Марина была в душевой, смывая с себя «грехи». Лёва предложил Зое «нормальной выпивки», под коей подразумевалось восемнадцатилетнее виски, и «утренний ночлег в трехспальной» кровати.

Виски подействовало, моментально склонив Зою в сон. Но неугомонный Лёва прямо в кресле еще раз «оприходовал» утомленную Зою, прежде, чем уложить ее в кровать. Сквозь сон Зоя еще слышала стоны Марины, но методичные колебания пружин матраца быстро укачали уставшее тело.

Зоя проснулась первой. Рядом спал Лёва, скрутив в объятиях Марину, и даже лежа на боку громко храпел. Зоя поразилась способности девицы спать в таком скрученном состоянии под раскаты «грома» прямо над ухом. Но подумала – чего не стерпишь ради красивой жизни. Поймав себя на этой мысли, она всерьез задумалась о своей дальнейшей судьбе. Почему-то снова навалилась усталость – ночные приключения давали себя знать. А может быть это не последствия ночной оргии, а те мысли, что посетили ее светлую головку, давили сейчас? Она не могла сразу ответить себе на этот вопрос, но серьезно задумалась.

В промежности ныло и было противно липко. Под ней от вытекшей спермы неприятно топорщилась подсохшими краями простынь. Пробуждение не было радостным.

Чтобы не разбудить Льва и «зайца», Зоя осторожно спустилась с кровати, накинула тунику и вышла из номера. После длительной «барабанной дроби» по двери своего номера ей открыли. Евгений соизволил проснуться и нажал на ручку изнутри.

— Женя, так нельзя… ты не открывал и мне пришлось спать неизвестно где…

— . .. и с кем… — продолжил за нее Евгений, едва способный раскрыть глаза.

— Иди уже к себе. Я в душ.

— К себе? А я разве не у себя?

— Здрааассьте! Приехали! Иди уже «домой», кавалер.

— Зой, а кто тогда там? – Евгений показал рукой вглубь комнаты, где стояла кровать.

— А я-то откуда знаю?

— Я думал, что с тобой сплю…

Зоя сделала еще два шага по коридору вглубь комнаты и увидела на кровати две голые женские фигуры, в обнимку спавшие крепким сном.

— Ну, Джони! Я у тебя двоилась? Их двое, ты видишь?

— Ну да… черненькая и беленькая… а ты где была?

— Добрые люди приютили, напоили, накормили, спать уложили. Всё, забирай своих «инь-янек» и уматывай в свой номер. Я выспаться хочу нормально.

— Не получится… ночью Берт прислал эсэмэску, чтобы мы сегодня вернулись. Так что мойся и будем собираться. А этих я провожу…

Сборы были недолгими. Пообедав в пансионатской столовой, где, как отметила Зоя, вполне пристойно готовили, пара разместилась в заказном автобусе вместе с группой других участников «праздника», приезжавших только на одну ночь. Поздним вечером Зоя и Евгений добрались до Москвы.

Альберт ждал их, несмотря на поздний час. Он был сосредоточен и начал говорить, как только гости переступили порог.

— Ну что, сатир и вакханка, вкусили плотской отравы? Теперь к делам нашим праведным вернемся. И срочно…

— Что за спешка, Берт? – недоуменно спросил Евгений, — Там же еще сутки развлекаться будут, ты же знаешь…

— Хватит развлекаться, пора работать. – и, обращаясь к Зое, — Как ты, mon ange?

— Как учили. Была умна и смиренна.

— Да, Берт, Зоя реально превзошла профессионального искусствоведа, когда рассказала все тонкости местных народных промыслов в сувенирной лавке.

— Что за лавка?

— Мы по пути останавливались в Нижнем.

— Это хорошо. Ну, об остальном не спрашиваю… — Альберт окинул многозначительным взглядом Зою с головы до ног. – Ладно, к делу. Переговорим и отдыхать. Проходите в гостиную, сейчас чаю принесу.

— Так вот, — начал Альберт, — Спонсоры торопят с испытанием и вчера объявили, что хотят провести все это не осенью, а уже послезавтра. Зоя, у тебя когда месячные?

— Еще не скоро. А это при чем?

— Ангел мой, все может быть.

— Ты имеешь в виду, что надо будет заниматься сексом?

— Боже, как ты догадлива, — с нескрываемой издёвкой произнес Альберт.

— Сначала они хотели увидеть во мне леди, а теперь шлюху?

— Лучшая леди это леди-шлюха. Мы же говорили тебе, что и это «искусство» возможно придется продемонстрировать.

— А обойтись без этого нельзя?

— Девочка моя, ты сейчас хорошо потрахалась и поэтому не хочешь об этом думать.

— Они хоть не противные?

— Надеюсь, они успели приобрести хорошие манеры. Не знаю. Увидишь послезавтра. Теперь главное. Зоя, все зависит только от тебя. Я думаю, что наши уроки не прошли даром. Я уверен, что нам с Джони отдадут проект, а тебе, Зоенька, тридцать тысяч американской валюты. Как ты думаешь, ради этого стоит постараться?

— Ого! Хорошие деньги для первого раза! – произнесла Зоя.

— Что ты имеешь в виду – для первого раза?

— Впервые буду «давать» за деньги и сразу за такие!

— Фу, как вульгарно, Зоя! Аgis bien! Веди себя прилично!

— Ну ладно, это всё, что ты хотел сказать? Можно домой пойду? Спать хочу… — Зоя притворно надула губки.

— Можешь остаться у меня. Вы оба можете остаться – места всем хватит.

— Альберт, я все же пойду домой. Завтра на работу и вообще устала…

— Хорошо. Так вот, послезавтра вечером в девять на Николиной горе надо быть. У Эс-Ве, ты знаешь, Джони. Отсюда поедем в восемь. Успеем, надеюсь.

Несмотря на поздний час, Зоя решила пройти пешком по ночному, но, по-июньски светлому городу. Таких же как она пешеходов оказалось достаточно много. Кто выгуливал собаку, кто просто сидел на скамейках вдоль аллеи, были даже бегуны, ну и влюбленные, конечно. Ночные аллеи ни чем не отличались от дневных. От цветущих лип волнами разносился сильный терпкий аромат, который напомнил Зое тот самый выпускной вечер в училище и ее первый в жизни секс.

Почему-то стало грустно. Но это была светлая грусть. Сейчас, вспоминая своего первого мужчину, она не жалела о случившемся. Даже наоборот, гордость наполнила ее от сознания, что первым у нее был самый красивый парень курса. И плевать, что на спор и в раздевалке. Зато все знали, что он все-таки захотел ее, такую некрасивую, серую мышку, как она сама себя представляла. Его внимания тогда добивались многие девчонки всех курсов училища, а он выбрал ее. Значит, есть в ней что-то такое, что привлекает. В этом она сейчас уже убедилась, благодаря помощи таких наставников, как Таисия и Альберт. Мудрая женщина показала как ухаживать за собой, а настоящий мастер через картины показал неизвестные ей самой черты. Она хранила эти листы и иногда доставала из ящика, чтобы снова посмотреть на себя. Это было лучше, чем смотреться в зеркало.

Вот и сейчас, придя домой, уставшая после утомительной ночи и долгого дня, она не пошла сразу в ванную, а подошла к старому секретеру, доставшемуся по наследству еще от деда, и выдвинула ящик. Рисунки лежали кверху тыльной стороной листа. Зоя не помнила, в каком порядке они сложены и решила загадать на предстоящее событие – если выйдет портрет, то все будут поражены ее красотой и знаниями, а если обнаженка, то… Значит победит ее сексуальность. Она зажмурилась и повернула верхний лист, произнесла какую-то абракадабру типа «сим-силабим» и открыла глаза. На рисунке она лежала голая с отрешенным взглядом. Это был портрет утомленной лаской красивой довольной женщины. Значит, сделала сама для себя вывод Зоя, будет и то, и другое! С чувством уверенности, что все пройдет успешно для всех и приятно для нее, Зоя приняла душ и уснула.

Утром в поликлинике Зоя выпросила себе два коротких, но сложных из-за капризности пациентов, обхода, на что заведующая отделением сразу согласилась, а Зоя таким образом выгадала для себя время на общение с Таисией во второй половине дня. Женщины заранее созвонились и Таис пригласила к себе домой к «четырем по полудни», знакомого парикмахера и визажиста.

Первым пациентом был инвалид-колясочник – еще вполне молодой мужчина, попавший в автокатастрофу. Если бы не увечья, его можно было бы назвать красавцем. Помимо недействующих ног у него были отбиты все внутренние органы, поддерживать которые приходилось целым комплексом инъекций. Уколы надо было делать в определенной последовательности и с определенными интервалами. Процедура таким образом растягивалась почти на полтора часа, в течение которых с больным надо было как-то общаться. Олег, так звали мужчину, из-за нарушенных функций организма и утраченного вместе с этим внимания окружающих, переживал глубокий психологический кризис, граничащий с психическим расстройством. Он капризничал, много жаловался на работу сестер и на медицину в целом и на многое еще. Зоя бывала у него и раньше в пору начала работы в патронаже, а поднявшись в иерархии до старших сестер, получила привилегию брать на обслуживание более спокойных больных.

Когда Олег увидел Зою в коротком летнем платье, вопреки обычному брюзжанию, замер с открытым ртом и потом произнес:

— Как вы изменились… Зоя, если я не ошибаюсь?

— Да, Олег Николаевич. Это я, Зоя. Как вы себя чувствуете?

— Вот прямо сейчас гораздо лучше, чем минутой раньше.

— И что за лекарство так помогло вам?

— Это вы, то лекарство! Я так давно не видел красивых женщин…

— Ну, что вы. Но я рада, что уже своим видом смогла вам помочь. А теперь готовьтесь, а я пока вымою руки.

Когда Зоя зашла в ванную вслед за ней туда же вошла мать Олега и полушепотом стала жаловаться на сына, который, по ее словам, стал совершенно невыносим.

— Он всех винит в своей беде, хотя сам был виновен в той аварии. Женечка, жена его, не вытерпела и ушла от нас жить к своим родителям. Он после этого стал еще капризнее. Посоветуйте, что мне делать. Я одна с ним с самого детства, вы же знаете.

— Не знаю даже что вам посоветовать. Сейчас сделаю уколы, поговорю с ним и может что-нибудь придумаю.

Вернувшись в комнату, Зоя вытащила из сумки и надела халат.

— Не надевайте, прошу вас. Вы такая красивая… пожалуйста, — умоляющим тоном произнес мужчина.

— Сделаю уколы и сниму, если вы так хотите. И поговорим тогда.

Подкатывая коляску к письменному столу, чтобы удобнее разместить руку для инъекции, Зоя обратила внимание на перепачканные в области паха чем-то белесым тренировочные штаны Олега и заметила, что ткань в этом месте изрядно топорщится под напором чего-то изнутри. Ее мозг профессионально отмел сексуальную составляющую этого явления и выдал то, что было главным для нее, как для врача – к Олегу возвращаются важные функции. Об этом надо было поговорить с самим пациентом и его матерью.

— Как самочувствие в целом? – сделав первую инъекцию спросила Зоя.

— Если снимете халат, самочувствие улучшится.

— Да, да. Сниму. Рассказывайте. Я давно вас не видела и поэтому могу сказать, что заметила некоторые весьма важные перемены к лучшему.

— О чем вы?! Ничего не меняется, только хуже становится. Не могу я терпеть больше эту коляску… — надрывные нотки появились в голосе Олега.

— А я вижу, что что-то все же изменилось, — взглядом указывая на испачканные штаны, сказала Зоя.

Олег явно смутился и попытался натянуть на срамное место край футболки.

— Не смущайтесь, Олег. Я сейчас с вами говорю как врач. Кстати, а вашему лечащему врачу вы говорили, что к вам вернулась эрекция?

— Нет… а надо было?

— Конечно! Это же так важно! Это значит, что постепенно и ноги могут восстановиться. Вам делают массаж?

— Я отказался. Приходила такая страшная тётя-лошадь Люба… После нее ноги все синие, а толку никакого.

— А вас ее внешний вид не устраивал или то, как она массировала? – Зоя задала этот провокационный вопрос, следя за мимикой Олега.

— И то, и другое тоже… — потупив взгляд произнес мужчина и добавил, — Вот если бы вы приходили…

— Понятно, но у меня уже другой район. Сегодня я на подмене. А приспустите штаны, мне надо посмотреть.

— Я стесняюсь… помогите мне.

Зоя сдвинула вниз резинку спортивных штанов и из недр пропахшей потом промежности пред ней предстал изогнутый в сторону весьма внушительных размеров член. Зоя, как была в перчатках, взяла рукой это неожиданное чудо и несколько раз подрочила. Олег со стоном откинулся в кресле. Но манипуляция Зои была чисто исследовательской. Ей достаточно было убедиться в том, что половой орган мужчины восстановил свои функции и вполне работоспособен.

— Ох, Зоя, еще… пожалуйста… еще… умоляю…

— Олег, придите себя. Я здесь не за этим. А вот реакция у вас более чем восстановилась и если так пойдет, то скоро вы на собственных ногах сможете… — Зоя не знала как продолжить, — делать это…

— Прошу вас, пожалуйста… не останавливайтесь… я не хотел никому говорить, но после того, как у меня первый раз это получилось, я каждый день это делаю… а жене я такой на коляске не нужен… пожалуйста… ах…а-а-а-а-аааа

Олег бурно кончал на руку Зое. На крик мужчины в комнату заглянула мать и замерла в удивлении от увиденного.

— Как вы можете? Что это значит? – в недоумении произносила мать, переводя взгляд с Зои на сына.

Олег не знал, что делать и стыдливо отвернулся. Зоя же спокойно влажной салфеткой стерла сперму с увядающего члена и заметила, обратившись к Олегу:

— Это надо чаще мыть, — а затем, обращаясь уже к матери, — Успокойтесь. Простите, как вас зовут?

— Антонина Сергеевна… а что это значит?

— Это значит, что ваш сын идет на поправку и не исключено, что при определенных процедурах скоро станет на ноги. Сейчас я закончу и мы с вами поговорим. Подождите на кухне.

Сделав вторую инъекцию, Зоя вышла из комнаты, чтобы поговорить с матерью Олега и выждать время до последнего на сегодня третьего укола.

— Так, Антонина Сергеевна, вы сами видели, что у сына восстановилась половая функция. Я также проверила реакцию на боль на бедрах. Знаете, реакция есть, пусть пока слабая, но это восстановится. Вам надо срочно сказать об этом лечащему врачу и продолжить массаж. И, да, вот еще… для его психологического комфорта ему нужна женщина. Попробуйте поговорить с женой.

— Нет, Женечка и так намучилась с ним. Она не захочет… А он уже и меня хватал за грудь… я-то и не знала, что у него там…

— Тогда найдите женщину массажистку и договоритесь с ней об интиме за плату.

— Нет, милочка, откуда у нас деньги. Когда он работал, все было хорошо, а моей зарплаты едва на еду хватает и лекарства. А массаж я и сама научилась делать, когда он Любку выгнал. Вот я делаю, а он приставать начинает со слезами даже… но молчит… а потом только обругает и «уходи, уходи» кричит.

— Не знаю, что вам посоветовать. Но к врачу обязательно… да я и сама тоже сообщу об изменениях, но вы тоже. А с остальным… — Зоя задумалась на секунду, а потом осторожно продолжила, — а может сами ему поможете рукой. Это же не инцест, а процедура очень даже ему нужная. Он так психологически выздоровеет.

— А если он большего захочет?

— Здесь я вам не советчик. Говорите с женой. А если ноги восстановятся, то знаете, шрамы мужчин только украшают. За ним любая пойдет.

— Спасибо вам, Зоя.

— Не за что. Сейчас еще один укол и я побегу.

Зоя не заметила, как во время процедур с Олегом сама увлажнилась. Она поняла это, когда спускалась по лестнице и ощутила как скользко у нее в промежности. На такой член, как у Олега, она могла бы присесть из интереса, промелькнула мысль.

Второй пациент не занял много времени. Это был преклонных лет старичок с редкой бороденкой профессорского типа. Он действительно был профессором университета, что-то там из биологии или ботаники, но весьма ворчливым и занудливым. В свое время его обслуживало четвертое главное управление Минздрава, а в обиходе – Кремлевка. Но с приходом новой власти старые привилегии отменили, а он все еще продолжал жить назло Пенсионному фонду, ворча на современную медицину и врачей. Но Зоя как луч света вошла в его заставленный шкафами и затененный шпалерами дом, вызвав благосклонность и даже некое кокетство в этом старике, что выразилось в манерности поведения и ласковой манере говорить.

Зоя быстро уколола его дряблый зад, измерила давление и собиралась уже уходить, как старичок елейным голосом вдруг заговорил комплиментами.

— Не изволите ли, красавица, выпить со мной чаю?

— В другой раз, Соломон Израилевич. У меня еще несколько вызовов, — уклонялась Зоя.

— Знаете, фея, я не отниму у вас много времени. Вы так профессионально меня укололи, что хочу отблагодарить, — с легким грассированием на «р» настаивал на своем старичок.

Профессор отошел к секретеру, открыл какой-то ящик и извлек из него флакон.

— Вот, это моё последнее изобретение. Понюхайте. Вам понравится. Я не парфюмер, конечно, но постарался сделать что-то привлекательное и весьма полезное для женщин.

— А что это? – Зоя отрыла флакон и принюхалась. – Пахнет действительно приятно и необычно. Это не спиртовой запах, а что-то натуральное, да?

— Вы правы, золотко! Это натуральное средство, которое я разработал специально для женщин. Оно так богато феромонами, что не оставит равнодушным ни одного мужчину. Хотя вам, с вашей привлекательностью это и не грозит, тем не менее, рекомендую попробовать.

— Благодарю. А как это применять? – Зоя привычным движением смочила подушку пальца содержимым флакона и мазнула возле уха и по шее.

— Здесь в пузырьке буквально десять миллилитров снадобья. Перед хорошей вечеринкой натрите этим свое тело и вы увидите, что ни один мужчина не устоит, чтобы не подойти к вам с комплиментами и иными проявлениями симпатии.

— Что же, спасибо за такой подарок. Мне дорого ваше внимание.

— Приходите еще. Мне приятно вас видеть, – старичок манерно раскланялся в дверях, провожая Зою.

Время едва приблизилось к полудню, а Зоя завершила обход. Чтобы не терять время, она позвонила дежурной по отделению и сказала, что отчет занесет утром, а сама направилась к Таисии.

В эти жаркие дни город раскалялся невыносимо. К полудню солнце нагревало асфальт и стены домов так, что даже маленькие скверы не могли спасти от пекла редких прохожих и мамочек с колясками, искавшими укрытие под листвой деревьев. Жара обнимала, жара раздевала… Чтобы хоть как-то облегчить себе существование в этой атмосфере Зоя еще утром не надела бюстгальтер, а теперь, остановившись на одной из лестничных площадок, сняла и трусики, изрядно промокшие еще у первого пациента. В одном платье на голое тело она чувствовала себя свободнее, а легкий теплый ветерок приятно ласкал промежность, подсыхающую после неожиданного возбуждения.

Зоя шла дворами и скверами, стараясь избегать проездных магистралей, где раскаленный воздух смешивался с выхлопными газами. Как было хорошо там, на празднике, в лесу под соснами, у реки. Ей вспомнились люди в легких одеждах и нагишом, тот незнакомец в реке и грубый секс в палатке. С улыбкой вспомнился Лёва. Как он мил, подумала Зоя, и тут же в сумке затрещал ее телефон. Звонил Лёва! Как тут не поверить в мистику?

— О, золотце моё! Я скучаю по тебе! Ты не занята?

— Нет, Лёва. Я тоже рада тебя слышать.

— Так нельзя поступать – уехала и не простилась… А я так ждал, надеялся и верил… это песня, а я места себе не находил. И телефон, как назло, потерял… нашли только вчера перед отъездом. Ну скажи мне, что тоже скучала по толстяку Лёве.

— Я только что вспоминала тебя. Это правда.

— О, богиня! Ты сделала меня счастливым на весь день! Но я ни на минуту тебя не забывал и вот сейчас звоню, чтобы сказать, что выполнил моё обещание – нашел тебе хорошее местечко для работы. Но это надо обсудить лично. Когда ты сможешь приехать ко мне?

— Лёва… понимаешь… до конца недели у меня не будет времени… правда…

— Неужели этот Альбертик опять украл у меня любовь всей моей жизни, — театрально восклицал Лев.

— Лев, правда, потерпи пару дней. Пусть Марина скрасит тебе это время.

— О чем ты! Зайка заблядовала там так, что успела затащить на себя всех гостей мужского пола, включая охрану… Охрана мне ее и сдала в обмороке прямо перед отъездом. Зоенька, только ты теперь моя отрада!

— Ну, что ты, Лёва. Ты хороший, добрый… Я позвоню тебе через два дня.

— Буду ждать. В субботу жду твой звонок и пришлю машину. Договорились?

— Договорились.

— Целую тебя, моя фея!

Графиня в нетерпении ждала ученицу, чтобы узнать о событиях предыдущей ночи. В ней по-прежнему жила богемная сплетница и интриганка, но теперь переключившаяся на наставничество. Как только Зоя вошла в прихожую, Таисия обняла ее и тут же стала засыпать вопросами о том, как прошел «лесной шабаш». Именно так она назвала прошедшее «мероприятие».

— Даже не знаю, что сказать… в общем, все хорошо, но все сразу по кустам разбежались, а что там было на поляне, я не знаю.

— Обычно и на поляне происходит то же, что и в кустах. Только при зрителях, которые тоже не успевают досмотреть все до конца и уходят в кусты. Так что ничего интересного ты не пропустила. А с кем ты была, если не секрет?

— Тася, сначала Женя с этим Лёвой, потом Виталик, потом три незнакомца… потом опять Лёва…

— Не много ли для одной ночи? Как ты?

— Не знаю, но все нормально и самочувствие тоже. Вот сейчас только посчитала и поняла, что это же ужас – столько мужиков за ночь! Что-то со мной такое, что хочу и хочу секс постоянно… Не понимаю, страшно, с одной стороны, не болезнь ли это. Но с другой стороны, останавливаться не хочу. Вот думаю, сейчас с Альбертом… ну и с тобой, да… вот этот спор выиграем, и начну другую жизнь… а потом как-то все забывается… не знаю, что делать.

— Живи. Только это тебе и скажу. Понимаешь, ты сейчас просто наверстываешь то, что, как тебе кажется, ты упустила за предыдущие годы, когда считала себя дурнушкой и избегала мужчин.

— Нет, я же их не избегала, это они ко мне были равнодушны.

— Да, это так, но проблема была в тебе. Ты невольно отталкивала их своей, как бы тебе мягче сказать, своей неухоженностью, стеснительностью… ты понимаешь, о чем я.

— Да, понимаю. Спасибо тебе, Тасенька, за мое преображение.

— Ты у меня красавица. От тебя сегодня очень соблазнительно пахнет. Что за духи?

— Нет, это не духи… хотя, да, похоже. Это мне пациент сегодня подарил какой-то настой феромонов.

— О, девочка, будь с этим осторожнее. Даже мне стало как-то не по себе… Ты так соблазнишь даже памятник. ..

— Ага, Долгорукому…

— Не знаю, а вот Александр Сергеевич цилиндром уже точно спереди прикроется.

Женщины дружно засмеялись шутке.

— А ты со своими партнерами предохраняешься?

— Нет… — Зоя потупила взгляд, понимая, что поступает неправильно, — спираль у меня стоит, а вот презервативы они не используют…

— Это очень опасно. Сегодня же сделай экспресс анализы и не шути так больше. Даже Бертик и Джони не безопасны из-за своей невоздержанности. Суют куда попало!

— Вот с ними я спокойна почему-то…- Зоя смущенно улыбнулась, -. ..и хочу все больше и больше. Они умеют обращаться с женщинами.

— А другие что?

— Многие просто свою потребность удовлетворяют. Но знаешь, иногда даже мне нравится их примитивное доминирование. Вот там были двое таких из охраны…

— Боже, девочка моя, ты опустилась до охранников!?

— Они ворвались в палатку и… ну, в общем… мне пришлось… но, знаешь, в начале даже было в кайф…

— Зоенька, ты сейчас поднимаешься вверх по своей спирали сексуальности. Ты хочешь познать и ощутить как можно больше. Но знай только, что у этой спирали есть такая точка, в которой надо остановиться. После этой точки спираль начнет двигаться вниз и можно упасть так низко, что подняться уже будет невозможно.

— Я помню, ты мне уже говорила что-то подобное. Но, Тасенька, я сейчас только ощутила себя женщиной. Благодаря тебе стала красивой и желанной. Ты же знаешь, как это действует, когда тебя хотят. Они смотрят так похотливо, что внутри все начинает кипеть. Сердце молотит так, что пробивает и в голову, и в ноги… и еще… между ног. А мужчины тоже готовы взорваться от страсти. И вот тогда они в моей власти. Ведь только я могу избавить их от этой пытки напряжением. И, о, боже, как прекрасны они в своем нетерпении и желании. Эти вздыбленные члены! Я с ума схожу…

— О, да ты та еще штучка! Недаром Бертик на тебя внимание обратил – знает, бродяга, где клады зарыты. Но ты меня поняла, голову тоже включай, а не только промежность.

— Да, Тасенька, спасибо тебе. Ты мой учитель… и почти мама, которой я и не знала толком.

— Ладно, хватит уже, а то вот расплачусь сейчас… Иди уже готовься. Сейчас визажисты придут.

Процедуры длились недолго. Фактически Зою только подготовили к завтрашнему мероприятию. Точнее, подготовили ее лицо и волосы, а укладку и макияж оставили на завтра.

На следующий день Зоя еще с утра занесла Таисии вечернее платье, выписанное Альбертом из французского каталога еще весной, и туфли из того же комплекта. Этот наряд был строг и сексуален одновременно. Черная кружевная ткань была подшита к светлой основе платья, создавая впечатление обтянутого кружевом обнаженного тела. Никаких вырезов на груди и спине, и лишь один высокий до середины бедер разрез спереди, открывавший при ходьбе длинные стройные ноги, затянутые в тонкий капрон чулок. Черные туфли на высоком каблуке и эффектный браслет из черного камня на левом запястье – вот всё, что будет надето на Зое в тот вечер. Да, несколько капель феромонов от профессора и никакого нижнего белья.

Свои инструкции от Альберта получила и Таисия. Еще утром она поинтересовалась самочувствием Зои и ее готовностью к вечерним испытаниям. Не упустила из внимания и готовность половых органов и попки воспитанницы к возможным «приключениям».

— Да всё я сделала, — как бы отмахиваясь от наставницы, ответила Зоя. – Клизма для меня уже давно как ритуал – утром и вечером «промывка». Перед выездом еще сделаю. И писька уже четвертый день «недотрога», так до девственного состояния недалеко.

— А ты анализы сделала вчера?

— Да, все чисто… а что вы так все волнуетесь?

— Ты пойми, если вдруг у «этих», — Таисия акцентировала на этом слове, — что-нибудь «выскочит», то несдобровать ни Берту, ни всем нам.

— Ладно, я все понимаю. А они как? С презервативом будут, или так?

— Я не знаю… Ты им предложи воспользоваться, а там уж как получится.

Этот короткий диалог немного испортил настроение Зое, но откуда ни возьмись проявившийся азарт авантюризма все же возобладал. Вечер сулил много интересного кроме вероятного секса. Зоя с радостью отдала себя в руки стилистов, и они профессионально сделали свое дело. Осталась довольной и Таисия.

Время приближалось к восьми, когда должен был позвонить Альберт. Зоя не находила себе места, прохаживаясь из угла в угол по гостиной. Таисия старалась не отвлекать ее на серьезные темы, которые могли бы испортить настроение молодой женщины. Болтали о разных пустяках. Все же Таисия коснулась темы возможного секса и протянула Зое тюбик хорошего импортного лубриканта и коробочку презервативов.

— Положи в сумочку. Это много места не займет, а пригодиться может.

— Да, пожалуй… Все же, Тася, ты можешь мне сказать, кто будут эти люди?

— Правда, голубушка, не знаю. Бертик говорил только, что это весьма влиятельные и богатые люди. Но и у таких бывает не самое чистое прошлое.

— Хотя бы возраст у них какой?

— По его словам, они уже в бизнесе лет по тридцать. Ну, наверно, пятьдесят и старше, думаю.

— Ох, волнуюсь я что-то… Налей чего-нибудь выпить, пожалуйста.

— Это не спасет. Вот сейчас накапаю валерьянки, будешь как кошка.

— Нет, не надо как кошка…

— Ладно, по капельке коньячка можно. Сейчас.

Таисися подошла к серванту и разлила в бокалы немного напитка.

— Это старый армянский коньяк «Васпуракан». Слышала это название?

— Нет. Откуда мне знать. Я только теперь начинаю в чем-то разбираться с вашей помощью.

— По-моему, этому коньяку восемнадцать лет, а может даже больше. Попробуй, какой он мягкий и ароматный. А вкус напоминает чернослив.

Женщины успели сделать по глотку, прежде, чем зазвонил телефон. Альберт ждал в машине у подъезда. Евгения с ним не было.

— Ты божественно прекрасна! – воскликнул Альберт в искреннем восторге при виде Зои.

Альберт посадил Зою, а сам сел за руль. Машина тронулась.

— Как ты себя ощущаешь? – продолжил разговор Альберт.

— Не знаю… колотит немного, предчувствия разные…

— Ничего не бойся. Мы рядом!

— Когда меня трахать будут рядом стоять собираетесь? – с сарказмом поинтересовалась Зоя.

— Не надо так, ты же умная девочка, — не зная что ответить, юлил Альберт.

— Умная, да! Альберт, я благодарна тебе за многое, что ты сделал для меня, и сегодня, мне почему-то так кажется, я отдаю тебе свой долг. Прости, но вы с Женей просто пользуетесь мной. Да, мне это приятно даже бывает. Я иду на многое сознательно… но, понимаешь, что-то во мне надломилось именно сейчас. После пикника с оргиями и сейчас в связи с этим вашим пари…

— Что же такого произошло? Не пугай меня. Ты для меня очень дорогой человек!

— Ну, вот ты и нашел то слово, которое я сама для себя подыскивала. Понимаешь, если раньше в твоих глазах и в глазах Жени я видела себя как объект страсти и даже любви, то сейчас я, как ты сам выразился, дорогой, но… — Зоя сделала паузу, -. .. дорогой предмет для ваших расчетов. Не беспокойся, сегодня я постараюсь быть на высоте во всем, но не ручаюсь, что после всего наши с тобой отношения останутся прежними.

— Я не хочу рисковать нашими отношениями. Поэтому я поворачиваю…

Альберт совершенно серьезно сказал это и действительно занял левый ряд, чтобы уйти в разворот на первом же перекрестке.

— Не надо возвращаться. Я настроилась на это событие и… будь что будет. Потом разберемся. Пока же ничего не случилось?

— Зоя, я уверен, что все будет хорошо.

— Конечно. Иначе и быть не может.

Зоя несколько раз глубоко вздохнула и успокоилась. В конце концов, она уже была настроена на это мероприятие и ожидала его. Если быть честной перед самой собой, то ей хотелось оказаться в центре внимания той публики, которую она предполагала увидеть на этой светской вечеринке. Она хотела прежде всего поделиться тем, чему научили ее за это время Альберт, Евгений и Таисия. Ее познания в области живописи или театра не были глубокими, но вполне соответствовали уровню светского человека в его классическом понимании, а не вульгарно-элитарном представлении. Ее женственность и сексуальность в данном случае отступали на второй, но тоже важный план. Короче, ей хотелось блистать во всем, и она была готова к успеху.

Особняк на Николиной горе был празднично освещен и уже полон гостей. Зое показалось, что они опоздали, но часы на приборной доске автомобиля показывали без десяти минут девять.

— Мы опоздали?

— Не удивляйся. На такие мероприятия опоздать невозможно. Они называют только время начала того, ради чего всех собрали. А так тут народ гуляет уже часов с шести. Пьют, едят и ждут главного.

— А сегодня какой повод?

— ЭсВе, так зовут хозяина, — Альберт жестом упредил вопрос Зои, — это инициалы хозяина особняка и все его знают только как ЭсВе. Так вот, он приобрел какой-то рисунок или эскиз и пригласил гостей оценить приобретение.

— Мило. Он что, коллекционер?

— Да, что-то в этом роде. Ладно, идем, а то без нас начнут.

В застекленном в пол холле собралось достаточно много гостей. Альберту с Зоей пришлось лавировать между группами людей, чтобы добраться до центра зала. Здесь было немного свободнее и можно было осмотреться. Многие из присутствующих приветствовали Альберта и с любопытством взирали на Зою. Во взглядах мужчин она ловила восторг, а глаза женщин смотрели оценивающе и даже с завистью. Никого из знакомых по прежним тусовкам Зоя здесь не увидела. Не было и Евгения.

— А Женя не придет разве? — спросила она.

— Наверно он уже здесь. Появится, не волнуйся.

— А где картина?

— Вон там на стене синий лоскут видишь? Под ним картина. Сейчас открывать будут.

— Боже, там всего альбомный лист, а то и меньше…

— Ну, знаешь ли! Иногда за один автограф великого на клочке бумаги платят миллионы.

— Да, мне уже интересно, что там.

— Зоя, отнесись к этому очень серьезно. Фактически вся эта затея с картиной рассчитана на тебя и то, что мы в тебя смогли вложить.

— Ну, вложили вы в меня немало своего, — Зоя с многозначительной улыбкой взглядом указала на брюки Альберта.

— Аgis bien… шалунья! Серьезней!

— Слушаюсь, мэтр!

Настроение улучшилось. Шумная красиво одетая толпа, ароматы вина и закусок, добротно со вкусом обставленный холл особняка и тихая музыка струнного трио создавали атмосферу праздника. Это совпало с ожиданиями Зои и она чувствовала себя уверенно.

Начало по каким-то причинам задерживалось. Но никто не проявлял по этому поводу нетерпения или беспокойства. К Альберту подходили его знакомые. Мужчины, как правило, целовали Зое руку. От такого она непроизвольно приседала в книксене и сама этому улыбалась. Женщины надевали дежурные улыбки и оценивающе скользили взглядом по ее платью и фигуре. Зою это забавляло. Как, все-таки, зависть или ревность искажает лица тех, кто испытывает эти чувства! За первую четверть часа в этом зале Зоя вдоволь насмотрелась подобных гримас на женских лицах.

Спустя почти сорок минут после назначенного времени в зале появился одетый в расшитый «золотом» кафтан ведущий. Низкорослый старичок с явно сценическим прошлым, что стало понятно по его поставленному голосу, выглядел немного смешно в длинном не по росту костюме какого-то ливрейного лакея. Но в манере вести презентацию чувствовался большой опыт.

Собрав все внимание на себя, ведущий, представившийся «всем давно знакомым Борисом Горбачевским», театральным жестом «сорвал ткань с холста» и предъявил обществу… карандашный рисунок множества кошек в разных позах. Это явно был лист из эскизного альбома автора, на котором он «разминался», изображая животных. Зоя подошла поближе, стараясь разглядеть достаточно мелкие фигуры. Это удалось ей не сразу – толпа удивленных гостей теснилась у рисунка.

— Прошу вашего внимания! – зычно, почти как на сцене, объявил ведущий. – Это эскиз неизвестного, пока неизвестного (!), художника, авторство которого будет сегодня установлено экспертом Третьяковки. А пока, всемилостивые государыни и государи, прошу вас, ценителей и, как я осведомлен, обладателей множества произведений живописи, определить или догадаться кто автор! Итак! Конкурс! Того, кто определит автора ждет… — здесь ведущий сделал театральную паузу и голосом ведущего боксерские поединки протяжно завершил, — Прииииз! Но пока, сохраняя интригу, я не скажу, что именно ожидает победителя!

— Вот теперь наступает твой звездный час, mon amour! – не менее пафосно, но не громко произнес Альберт. – Подойди и постарайся вспомнить то, чему мы тебя учили. Подскажу только, что, скорее всего, это кто-то из русских художников.

Зоя не спеша подошла ближе к рисунку и стала рассматривать позы животных, стараясь сопоставить их с известными ей картинами. Ведь одна, а может и несколько, из этих кошечек должны были появиться и на главном полотне. Карандашные наброски были слишком формальны. Зое было трудно определить авторство, но что-то в ее памяти цеплялось за сюжеты картин одного из русских «художников-бытовиков», так для себя окрестила жанровых живописцев Зоя. И сейчас она старалась воспроизвести в памяти его имя и фамилию.

— Ну, что, душа моя, ты определила автора? – Альберт подошел к Зое с бокалом шампанского.

— Вспоминаю имя… Спасибо, глоток вина не помешает.

— Ты уверена?

— В чем?

— Ты определила? Я даже представить не могу, кто бы это мог быть, — Альберт был совершенно серьезен и удивлен тем, что Зоя смогла определить автора.

— Я не уверена еще… но пытаюсь вспомнить имя и фамилию.

— А о ком ты думаешь?

— Ишь какой! Хочешь у меня приз увести?

— Радость моя, мой приз это ты! Ладно, не буду приставать с расспросами. Будем ждать финал. А знаешь, пойдем к столу – там есть что съесть!

— Точно, пошли, а то я проголодалась. И, кажется, вспомнила автора!

— Скажи на ушко.

— Ни за что! Иди, угощай даму!

Зоя взяла Альберта под руку и, улыбаясь от ощущения возможной победы, проследовала к большому столу, сервированному под фуршет.

Не буду утомлять читателя перечислением того, что было на столе. Но, поверьте, что стол был богато сервирован закусками из одного из лучших ресторанов Москвы.

Спустя примерно час после того, как рисунок был предъявлен публике, в зале вновь появился ведущий.

— Господа, разрешите представить ведущего эксперта Третьяковской галереи, который уже определил авторство рисунков, приобретенных хозяином этого особняка и выдающимся коллекционером современности, — оратор снова перешел на стиль анонса боксерских поединков, — Веееееликим ииии ууууууужасным Ээээсс Вэ!

Присутствующие разразились аплодисментами, крутя головами в поисках того самого ЭсВэ, но он так и не появился.

— А он никогда не появляется? – спросила Зоя.

— На таких тусовках никогда. Его знают в лицо единицы из присутствующих.

— А ты знаешь?

— Я знаю. Ты тоже узнаешь если победишь.

Ведущий тем временем продолжал:

— Итак! Кто осмелится предположить имя автора данного рисунка? Кто будет первым претендентом на прииииз? – Ведущий опять тянул эти последние гласные, подражая модному тренду, что мало соответствовало его внешности и костюму.

Первым вызвался молодой длинноволосый человек с тонкими чертами лица и на удивление низким голосом. Пробасив что-то про анималистов и назвав пару имен, он отошел в сторону, ожидая вердикта. Эксперт только отрицательно покрутил головой, а ведущий в своей манере поблагодарил юношу за участие, пригласив еще желающих назвать автора.

Из толпы выкрикивали разные имена, назывались возможные объединения художников типа передвижников, но все это не находило одобрения эксперта, все так же крутившего головой. Ведущий уже стал подводить к завершению.

— Зоя, не пора ли тебе сказать твою версию, пока не закончилось обсуждение? – Альберт с искренним интересом посмотрел на спутницу.

— Да, думаю, надо попробовать, — Зоя подняла руку с бокалом вверх, привлекая к себе внимание ведущего.

— Вот девушка хочет поразить нас своей догадкой, — ливрейный старичок указал рукой в сторону Зои, — Итак, какому художнику, по вашему мнению, милая леди, принадлежит этот рисунок?

— Эти котики очень напоминают мне котов или кошек с картин Павла Федотова. Ну, того, что «Сватовство майора» написал. Кстати, именно на той картине на первом плане сидит котик, очень похожий на того, что в левом верхнем углу рисунка.

— Что же, спросим мнение эксперта. Что вы скажете, мэтр?

— Что же, неплохое предположение. Стоит обсудить. А скажите, уважаемая, на каком основании вы сделали такой вывод? Вы так хорошо знаете творчество Федотова?

— Хорошо или нет не мне судить, но прекрасно помню, что котики и собачки у него почти на каждой картине. Даже на его последней, незавершенной картине «Анкор, еще анкор», кажется, тоже собака прыгает. А коты очень напоминают вот этих с рисунка.

— Ну, почти у всех художников жанровой живописи на полотнах есть животные. А может вспомните, на каких еще работах Федотова есть кошки?

— На «Сватовстве» я уже сказала, еще на « Свежем кавалере» есть, «Разборчивая невеста» кажется, да там еще и попугай есть, на картине «Кончина Фидельки» помимо мертвого мопса есть и кошка и еще собака. Да, запомнился его рисунок с очень актуальным для многих и сегодня названием — Старость художника…эээ, — Зоя на секунду задумалась и продолжила, -… женившегося без приданого, в надежде на свой талант». Кажется, я точно назвала! Вот и там есть кошка и собака, но главное — сцена жуткого беспорядка и множества домочадцев вокруг сгорбленного старика.

— И это поооообеда! – громко и протяжно выкрикнул ведущий, а эксперт поднял вверх руки, аплодируя победителю. — Назовите ваше имя, прекрасное создание.

— Меня зовут Зоя.

Альберт, не скрывая гордости за свою спутницу, за руку, как при исполнении танца «полонез», подвел ее к ведущему.

— О, Альберт, рад тебя видеть. Теперь я понимаю, откуда у твоей протеже такие глубокие познания.

— Это ее собственная заслуга. Поверьте, — Альберт повернулся к публике, — я сам не предполагал.

— Ну, что же! Вот так ученики превосходят своих учителей! Поздравим победителя!

Публика захлопала и приветственно загудела. Зоя, не скрывая восторга, улыбаясь смотрела на присутствующих, искренне, как ребенок, радуясь своей победе. Так мало было подобных минут в ее жизни. Наверно только в раннем детстве, когда ей хлопали родители и гости за песенку про ёлочку или стишок. Это был ее триумф. Еще она отметила, что мужская часть присутствующих смотрела на нее с явным восторгом и вожделением, а женская лишь обозначала аплодисменты, сопровождая их натянутой улыбкой и леденящим завистливым взглядом.

Эксперт подошел к Зое и с поклоном вручил ей конверт с красивым золотым тиснением на лицевой стороне.

— Вскройте конверт и покажите нам всем его содержимое, — провозгласил ведущий.

Зоя открыла и извлекла чек.

— Это приз нашей победительнице на сумму, — ведущий повернул руку Зои, чтобы прочитать сумму, -. ..на сумму в сто тысяч рублей! Неплохо для начала! Интересно, а во сколько обошлась экспертиза? Может мэтр приоткроет нам тайну экспертной бухгалтерии?

— Тайны нет, я даже завидую вам, Зоя. Вы получили больше, чем я.

Публика еще немного пошумела и стала расходиться по углам. Проходя мимо Зои мужчины слегка кланялись, а некоторые целовали ей руку. Женщины в большинстве своем только надевали кривую улыбку, но это ничуть не расстраивало Зою.

Время близилось к одиннадцати, но прием продолжался. Гарсоны внесли горячие закуски, от аромата которых аппетит разыгрался с новой силой. Пара подошла к столу и наполнила тарелки очередной порцией яств.

— Зоенька, ты не представляешь, как я горд за тебя.

— Все же, а где Евгений? – Зое очень хотелось, чтобы и он порадовался ее победе.

— Я не хотел говорить тебе раньше… просто у нас с ним произошла небольшая размолвка. Короче, в тот вечер, когда вы вернулись с пикника, я отчитал его за то, что он оставил тебя… как бы это сказать, без внимания.

— А что такого произошло, чему он должен был помешать?

— Ну, этот Лёва, например, и вообще все, что там было с тобой должно было происходить под его контролем. А он увлекся там своей давней пассией, хотя обязан был опекать тебя.

— Ничего такого не произошло, из-за чего вам надо было ссориться.

— Не важно. Я просто отчитал его, а он рассердился… но это у нас с ним бывает и длится не долго. Поверь, уже завтра, или может послезавтра, мы снова будем как прежде. Я его знаю.

— А мне хотелось его видеть здесь… точнее, я хотела, чтобы он видел меня здесь.

Разговор прервал неожиданно подошедший крепкий мужчина в костюме, видимо из охраны или обслуги особняка. Он обратился к Альберту.

— Здравствуйте. Хозяин просит госпожу пройти для поздравления. Я провожу вас, — сказал он, обращаясь к Зое, а затем повернулся лицом к Альберту и продолжил, — А вы останьтесь с гостями, но не ожидайте даму. Мы сами ее отвезем домой.

У Зои что-то оборвалось внутри. Вот, подумала она, всё и началось. Или закончилось? Она сама не могла понять своего состояния. Что-то подсказывало ей, что вот с этой минуты заканчивается ее триумф и начнется падение. Она еще не отошла от эйфории торжества ее личности там перед солидными гостями. Она как будто окаменела. Ноги не слушались. Она понимала, что это должно было случиться, она готовилась к этому морально задолго до события. Но сейчас слова этого мужчины прозвучали для нее как приговор. Надо было собраться и принять неизбежное. Тело не слушалось. Она посмотрела на Альберта. Он тоже, казалось, окаменел. Весь его вид выражал подавленность, нерешительность и ощущение вины перед Зоей. Ждать защиты было не от кого. Тогда она заставила себя улыбнуться и сделать первый шаг.

— Что же, идемте. Мне очень хочется познакомиться с хозяином этого чудесного дома.

После этих слов как-то само собой стало легче. Будь что будет – пришло вполне закономерное решение.

Сопровождающий человек провел Зою коридорами к двери, за которой открылась вторая половина дома. Здесь, в отличие от шумной гостиной, было тихо, пахло стариной и богатством. На стенах прихожей и коридоров, по которым вел ее охранник, висели картины. По всему было видно, что это подлинники известных и менее известных современных художников. Каждое помещение и даже проходы были декорированы в своем оригинальном стиле и картины ему соответствовали. Ковры и дорожки заглушали шаги. Охранник остановился у одной из дверей и открыл ее, рукой предложив Зое войти. Как только женщина вошла, дверь за ней тихо закрылась.

В креслах и на диване у журнального столика сидели трое мужчин. Один из них встал и подошел к Зое.

— Здравствуй, красавица! Проходи к нам.

Такое фамильярное обращение незнакомца не понравилось Зое. Но она шла на эту встречу сознательно, поэтому пропустила, как говорят, «мимо ушей». Все трое, хоть выглядели весьма интеллигентно и были шикарно одеты, особой воспитанностью не отличились. Они сопроводили Зою оценивающими взглядами, даже не привстав со своих мест. Зоя подошла и присела на диван рядом с тем, кто первым заговорил с ней.

Все трое были примерно одного возраста – пятьдесят с небольшим. Тот, что был рядом, выглядел чуть моложе остальных, а может это только показалось Зое. Гладко выбритое лицо отливало южным загаром. Коротко стриженые волосы были тщательно уложены и зафиксированы. Такую процедуру, по всей видимости, над ними совершали каждое утро. Идеально ухоженные усики однако не могли скрыть изъян верхней губы, когда-то, видимо, серьезно пострадавшей от раны. Но это не портило в целом своеобразной мужской красоты его лица.

Бросилось в глаза, что все трое были без галстуков. В кресле справа от нее сидел крепко сложенный, так, что полы пиджака едва могли сойтись на животе, мужчина. Он был лыс и широк в плечах. Ткань на рукавах так плотно обтягивала его бицепсы, что едва не трещала при изгибах рук. В свое время его можно было бы назвать «качком», а теперь это был «постаревший качок». Так его определила для себя Зоя. На щеке и голове отчетливо выделялись шрамы от ударов чем-то острым. Зоя, как медик, не раз видела такие. Один из шрамов на голове зашивался, о чем свидетельствовали точки по его краям. Мужчина явно в свое время прошел через нешуточные передряги.

Третий производил впечатление «задумчивого инквизитора». Это тоже было определение Зои. Удлиненная форма головы и крючковатый нос, взгляд из-под бровей, почти неподвижная поза – все это делало фигуру мистически ужасной, создавало впечатление отстраненности человека от происходящего и при этом пристально следящего за всеми. Он был выше остальных и худее. Ну, настоящий Торквемада!

Так Зоя и окрестила эту троицу: «Гладкий», «Качок» и «Инквизитор».

Мужчины пристально осматривали Зою абсолютно одинаковым взглядом покупателя. Это было неприятно. Она ожидала более уважительного к ней отношения. А сейчас богатая со вкусом обстановка особняка вступала в диссонанс с его обитателями, казавшимися чем-то чуждым, пришедшим сюда не из той среды. Когда Зоя присела, разрез платья непроизвольно раскрыл глазам мужчин ее ноги, и даже периферическое зрение зафиксировало, как головы всех троих повернулись в ее сторону.

— Что, выпьешь с нами? – Гладкий рукой указал на столик, где стояли бутылки разных напитков, — Чего хочешь? Шампанского, вискарика или водочки?

Его манера говорить никак не вязалась с его внешностью. От всех троих тянуло какой-то рафинированной «шестерятиной» девяностых. Их благообразный вид и одежда не дали им культуры и образованности. Ну, что же, такие нынче у нас «меценаты».

Гладкий, по мнению Зои, был тем самым ЭсВэ. Уж очень по-хозяйски он вел себя. Зоя только сейчас вспомнила эту троицу. Неожиданно всплывшие в памяти события зимнего посещения тусовки у Николеньки вдруг высветили короткое появление троих в костюмах, беседовавших с Альбертом. Видимо, тогда и произошел между ними тот сговор, в результате которого она сегодня здесь.

— Шампанского, пожалуйста, — вежливо попросила Зоя.

— Ты не стесняйся… тут все свои. Если чего покрепче, то… ну, ты понимаешь…

— Спасибо.

— Ты круто всех сделала с картинкой… Тот эксперт даже рот раскрыл. Тебе наверно Бертик в уши надул?

— Неужели вы сомневаетесь в моих способностях?

— Неее, в твоих точно не сомневаюсь. Мне уже Виталик рассказал на что ты способна, — многозначительно улыбаясь сказал Гладкий.

— Виталик? Какой?

— А, ты же не знаешь! Это сын мой. Это же он с тобой кувыркался там, на природе… позавчера, что ли…

Зоя ощутила, как краска залила ее лицо и от чего-то противно свело живот. Так вот кто был тот юноша, за которым просил присмотреть Альберт. При этих словах молчавшие до сих пор Качок и Инквизитор тоже подали голос, хмыкнув, как бы понимая о чем идет речь. Зое стало не только неуютно в этой компании, но даже страшно.

— Представляете себе, вот эта девочка, там троих одновременно отжала, а потом еще пошла искать с кем поебаться. Нет, ты пей, давай! Чего сидишь?

Зоя поняла, что все трое уже изрядно пьяны и только привычка к большим дозам спиртного держит их на ногах. Тем лучше, подумала она, пьяные не смогут долго заниматься сексом. А заняться придется. Это ей стало понятно. Значит, решила она, надо сменить тактику поведения и быстрее разделаться с этой троицей.

— Ну, что же, мальчики! За искусство!

— Ага, щас покажешь свою искусству, — заплетающимся языком проговорил Качок.

— Но я даже не знаю как вас зовут.

— И не надо, — опять пробурчал Качок, — Вот это Сэвчик. Его все знают. А мы так…

— Ну, как хотите, — Зоя в несколько глотков осушила бокал.

— А хотим всё и сразу, — принял эстафету Гладкий-Сэвчик. – Разденься, только медленно и вон там у камина. Ща музычку включу.

— А куда нам торопиться? Или вас жены ждут? – Зоя начала флирт.

— Опаньки! – опять ожил Качок, — Девочка-то огонь!

— С одного стакана никакого кайфа. Налей еще. – Зоя подошла к столу и поставила на него пустой бокал.

— Может вискарика тогда? – спросил Сэвчик.

— Может после… налей шампанского.

— Опа, мы уже на ты! — мужчина снова наполнил бокал и протянул Зое.

— А еще, раз вы такие горячие мужчины, мне надо в душ. Где это?

— Выпей с нами, а потом я покажу тебе.

На этот раз все трое мужчин встали, чтобы сдвинуть наполненные бокалы. Зоя увидела, что Качок был намного ниже ее ростом, зато Инквизитор возвышался почти на целую голову. Сэвчик был примерно с нее.

— Так за что выпьем? – Зоя надела дежурную улыбку, одарив всех лукавым взглядом.

— За нашу прекрасную даму! — неожиданно тонким писклявым голосом произнес молчавший до сих пор Инквизитор.

Зоя обратила внимание на его глаза, смотревшие так же исподлобья колючим холодным взглядом. Ее пробила дрожь. Она представила его костлявое тело и обнимающие ее тонкие холодные руки. Судорога неприязни свела ее на долю секунды. Чтобы отогнать видение она залпом опустошила бокал.

— Идем! Долго еще ждать? – кокетливо, наигранно строго спросила она.

Ванная комната располагалась достаточно далеко от гостиной, в которой находились мужчины. Это было просторное помещение со всеми видами сантехники, зеркалами, пуфами и мини гардеробом. Ванна, душевая кабинка, унитаз и биде были выполнены в едином стиле с облицовочной плиткой и позолоченным бордюром. Во всем убранстве дома чувствовалось участие опытного дизайнера. Приятное впечатление немного сняло стресс от знакомства с мужской компанией. Шампанское тоже проявило себя. Зое вдруг стало любопытно увидеть члены этих «побитых молью» мачо.

— Так, девочка, раздевайся, а потом вот тут в гардеробе подбери себе что-нибудь полегче. Понятно? – в привычном ему приказном тоне сказал мужчина.

— О, мой господин, — Зоя театрально сложила ладони, принимая тон Сэвчика, — Будет исполнено!

— Не выёбывайся, сучка, — резко оборвал ее мужчина.

Он резко развернул к себе Зою, надавил ей на плечи и опустил на колени перед собой. В два движения он расстегнул ремень и спустил брюки, обнажив висячий член.

— Соси, сука!

Вечер перестал быть томным — эта избитая фраза пронеслась в голове Зои. От члена пахло потом и мочой. К нему и приближаться было противно, не то чтобы брать в рот. Она поняла, что эти мужчины, несмотря на их псевдо интеллигентность, остались по сути теми же шестерками из девяностых, для которых женщины лишь сосуд для слива спермы. Надо было применять другую тактику.

— Да, дорогой. Пососу тебе первому и самому желанному. Только давай вместе станем под струи воды, я прижмусь к тебе всем телом, потом упаду на колени перед тобой и приласкаю твоего гиганта. Он такой красивый… пойдем…

Зоя окончательно стянула с мужчины брюки и расстегивала пуговицы на рубашке. Он сам завершил свое раздевание, а в это время Зоя сняла платье и чулки. Собственно это было всё, что она надела на себя в этот вечер. Мужчина, загипнотизированный ласковым голосом Зои, молча последовал за ней в кабинку.

Зоя прильнула грудью к сохранившему спортивную форму торсу мужчины, испещренному татуировками с куполами церквей, решеткой с кинжалом и розой, голой женщиной на эмблеме железных дорог – колесе с крыльями и еще какими-то более мелкими символами. Все стало на свои места. Она не ошиблась, предполагая криминальное прошлое ее визави.

Что же, не все там садисты и насильники, думала она. Вот и у ЭсВэ есть сын. Наверно и жена есть или была, по крайней мере. Да и те двое тоже, наверно, остепенились уже. Может и у них есть семьи. А сейчас, по их понятиям, «пацаны» гуляют. Они не причинят мне зла, думала Зоя, не подозревая, как она ошибается.

В общем все началось вполне обычно для подобной ситуации. В душевой Зоя некоторое время поднимала «орудие» мужчины ртом и грудью. Когда, наконец, оно приняло боевое положение, тут же прозвучал «выстрел». От этого «холостого» залпа мужчина сначала обмяк, а затем, видимо от того, что все произошло так быстро и несуразно, разозлился, грубо оттолкнул Зою и вышел со словами:

— Хорош, подмылась уже! Надень там из шкафа что-нибудь и приходи… давай!

Зоя завернулась в мягкое и ароматное банное полотенце и подошла к гардеробу. То, что она увидела на стеллажах и вешалках повергло ее в шок. Это были сплошь костюмы для ролевых игр и предметы для самоудовлетворения и садомазохистских оргий. Предполагая, что эти трое захотят по тюремной привычке покуситься на ее попу, Зоя взяла анальную пробку, надела на нее лежавший здесь же презерватив, намазала гелем и ввела в свою кишку. Пробка была великовата и доставила боль. Но пока женщина выбирала себе наряд, боль утихла и даже стало приятно ощущать в себе этот предмет.

Неожиданно Зоя ощутила, что от этого проникновения у нее сочится влагалище. Соки возбуждения увлажнили наружные губы. Она поняла это, когда коснулась их пальцами, надевая на себя костюм служанки с трусиками, разделенными в промежности надвое. Посмотрев на себя в зеркале, Зоя нашла образ весьма сексуальным. Корсет приподнял груди, оставляя на виду соски. Короткая юбочка едва прикрывала половину ягодиц, а ножки, затянутые в сетку чулок были стройны и красивы сами по себе. Взяв в руки приспособление для снятия пыли — палку с перьями на конце, Зоя вышла из ванной.

Войдя в гостиную Зоя отметила, что Сэвчик и Качок уже пьяны в дребадан. Только Инквизитор все так же неподвижно сидел в кресле и зыркал по сторонам глазами. Все трое уже были без пиджаков с рубахами навыпуск. На груди Качка тоже было много разных наколок. А вот та часть груди Инквизитора, которая была видна за расстегнутой рубахой, была чистой, если не считать буйной растительности. Может он не сидел, подумала Зоя, но это не сделало мужчину более привлекательным для нее.

— А вот и наша Маша, — пьяно проговорил Качок и потянулся к Зое, проходившей рядом.

Зоя смогла увернуться от рук толстяка, но Сэвчик, хоть и был пьян, ухватил ее за талию и с усилием притянул на диван. Зоя неловко упала, ударив ногу о крышку столика. Она вскрикнула от боли и это стало сигналом к нападению для этих, не избалованных чувством любви и ласки, мужланов. Трещала молния на спине корсета, больно, царапая кожу, с нее стягивали дурацкие трусы.

Пока она барахталась в руках Сэвчика, пытавшегося пристроить свой член к ее ротику, Качок уже спустил штаны и безуспешно тыкал членом куда-то ей в промежность. Увидев в попе пробку, толстяк взревел от восторга.

— Бляяя, у нее пробка в жопе. Потаскуха! А жопка что надо. Сейчас я вместо пробки…- бормотал Качок.

Зоя смирилась со своим положением и сейчас единственным, что сильно волновало ее, было не дать этим зверям порвать ее. Речи о презервативах даже не шло. Она обернулась на толстяка и увидела его член. Он был коротким и мясистым. Для попы это было плохо. Она как можно ласковее попросила:

— Суй пока в пизду. Потом туда вставишь. А то сейчас только хуй сломаешь, мой боровичок!

— Ха-ха-ха… ты слышал, сука, бля… боровичок! – хохотал Качок, но примерился и вошел во влагалище. – Сучка! Она течет как сучка… кайф, бля!

Инквизитор, наблюдавший первую стадию сидя в кресле, тоже встал, полностью разделся и приблизился к дивану. Зою охватил ужас – на этом усушенном скелетоподобном теле между ног висел огромной длины и значительной толщины кривой член. Она непроизвольно охнула от ужаса.

— Ну вот, сука, Кащей, нахуя ты выпер свою дубину? Ща девка в обморок упадет. Нахер нам труп ебать? – бормотал Качок, вталкивая в Зою свой обрубок.

— Ничего, — пропищал Инквизитор или уже Кащей, — Пусть привыкает глазами, пока ты ей дырки разъебешь.

Вся эта брань и положение, в котором оказалась Зоя, повергли ее мозг в ступор. Она не могла сообразить что делать и как себя вести. Только одна мысль буравила ее мозг — надо выйти отсюда живой. Мелькала еще одна избитая фраза, что если насилие неизбежно, то расслабься и так далее. Но это не работало. Было реально страшно. Хотелось скорее прекратить все, но она понимала, что убежать ей отсюда будет невозможно. Поэтому, надо сделать так, чтобы эти звери скорее «напились ее крови» и «сытые ушли на покой».

Член Сэвчика во рту у Зои вновь обретал форму. Она старалась скорее привести его в рабочее положение, чтобы он еще разок кончил и успокоился. Она предполагала, что на три или больше раз ни у одного из этих «ветеранов» не поднимется.

Удовольствия от происходящего Зоя не испытывала, но влагалище жило своей собственной жизнью, наслаждаясь присутствием в нем такого толстячка, как член Качка. Зоя начала чувствовать приближение оргазма, чему сама удивилась. Но это случилось. Она дернулась и обмякла, упав всем телом на Севчика.

— Опаньки, кончила, шлюшка, — радостно провозгласил толстяк. – Погоди еще. Сейчас в сраку дам – еще раз кончишь.

Зоя ничего не сказала на это, только снова взяла в рот выпавший член. Сэвчик молча с закрытыми глазами наслаждался минетом и никак не реагировал на происходящее. Инквизитор еще ближе подошел к дивану и водил головкой по волосам и плечам Зои, от чего член окреп и вытянулся еще больше, пугая своими размерами Зою, периодически бросавшую на него взгляд. Но вместе с тем в ней просыпалось любопытство – как глубоко он проникнет в нее, какие еще нетронутые уголки ее чувствительной вагины он тронет, каким будет это чувство? Постепенно любопытство стало вытеснять чувство страха. Да и член казался толстым только на фоне худобы его хозяина.

Качок, однако, приступил к освоению заднего прохода. Он достаточно резко выдернул пробку, плюнул в еще не успевшее закрыться отверстие и почти без усилия внедрил в прямую кишку член. Вытесненный воздух издал характерный звук. Качок засмеялся. Когда при повторном движении звук повторился, он залился смехом так, что отвалился на край дивана и вышел из Зои.

— Все, отвали, Толстый, — Инквизитор рукой оттеснил Качка в сторону, — Моя очередь.

Зоя даже не успела что-либо сообразить, как член верзилы достаточно грубо врезался в ее анус. Она только вскрикнула от боли и потеряла сознание. Она не слышала, как ругались между собой мужчины эти несколько секунд, пока она не приходила в себя. Качок набросился на Инквизитора с упреками, что тот всегда «своей елдой» всё портит. В себя же она пришла от того, что кто-то хлестал ее по щекам. Это был Сэвчик, недовольный тем, что его член никто не сосал. Член «длинного» по-прежнему находился в ее заднем проходе, но не двигался, а пульсировал внутри кровью своих вен.

— Ты, сука, больше так не делай! – кричал ей в лицо Сэвчик, — Нахуй пошлю и тебя, и всех твоих Альбертиков. Подставляй, сука, пизду сюда…

Он подлез под Зою и втиснул член во влагалище, изрядно сузившееся из-за торчащего в кишке шланга Инквизитора. На диване было тесно.

— О, бляя, как хорошо ты прижимаешь, Длинный. Ну, сучка, давай, прыгай… нехуй целку из себя строить.

Как бы ни были эти слова неприятны и оскорбительны для ушей Зои, ее нижняя часть тела восприняла этот грубый натиск по-своему. Проникновение члена Сэвчика в сжатую вагину было немного больным, скорее, просто неуютным, но чрево при этом выплеснуло вдруг порцию смазки, выражая таким образом свое удовольствие от такого проникновения. Зоя только глубоко вздохнула и мозг отключился. Она плотнее прижалась грудью к наколкам Сэвчика, обняла его и губами нашла его губы. Он сначала дернулся, но, увидев улыбку удовольствия на лице Зои, ответил поцелуем и даже прошептал:

— Вот так-то лучше… шлюшка… уммм…маленькая моя…

В движение пришел и Инквизитор. Он, надо сказать, знал, как управляться с «отростком», которым наградила его мать-природа. Он плавно погружал его в попу до половины и так же плавно извлекал почти полностью. В сочетании с быстрыми движениями Сэвчика во влагалище это доставило Зое удовольствие. Все мысли куда-то улетели и осталось только это неизведанное ею до сих пор ощущение мощного животного совокупления. Быстро, очень быстро, закручивалась волна оргазма. Но в отличие от привычной для нее ритмичной пульсации во влагалище, пульсировало что-то глубже, где-то в животе. Возможно, рецепторы прямой кишки вызвали эти импульсы, но Зое было все равно.

Ей было хорошо. Теперь даже грубость обращения с нею мужчин стала ей приятна. Она никогда не фантазировала по поводу изнасилования, но сейчас она прекрасно чувствовала себя, будучи зажатой между насильниками.

Качок в это время пытался пристроиться членом к лицу Зои. Но Сэвчик, оказавшийся любителем целоваться, отогнал его в сторону. Такая склонность к ласкам показалась Зое странной для брутального мужчины. Но ей было приятно. Страхи рассеялись. Она отдавалась мужчинам и получала от этого удовольствие. Ощущение приближающегося оргазма уже овладело всем ее телом. Оно трепетало в объятиях мужчин.

Мышцы спины дрогнули. Затем еще и еще. Стон и дыхание перехватило, не давая звукам вырваться из глотки. Крупная дрожь пронзила все тело. Зоя уже не могла опираться на руки и опять рухнула на Сэвчика. Особенно сильно дрожали ноги. Они выплясывали джигу независимо от желания их хозяйки. Инквизитор сжал ее ступни руками, но это не убавило дрожь. Женщина пыталась освободиться от вставленных в нее членов, но прижатая объятиями Сэвчика и огромным членом Инквизитора, вырваться не смогла. Но и мужчины замерли, давая ей возможность прийти в себя. Оргазм был продолжительным. Уже почти минуту тело Зои терзали судороги и, казалось, им нет конца.

— Длинный, ты давно видел, чтобы так баба кончала? – спрашивал Сэвчик.

— Нет, моя только орет, как резаная и брыкается… и то редко уже… наверно вообще на стороне ебется, я так думаю. – пискляво вещал Инквизитор.

— А что не проследишь?

Мужчины, видимо, решили скоротать разговором время зоиного оргазма.

— А нахер мне это надо? Была бы молодая, тогда бы еще… А после моего дрына она всегда в обмороке. Вот и поебывается для удовольствия где-то.

— Вот, вроде успокоилась.

Сэвчик вдруг участливо спросил Зою:

— Ты как, сладкая?

— Нормально… — едва шевеля губами произнесла женщина.

— Мы тогда продолжим?

Зоя не ответила, только кивнула головой, лежащей на церковных куполах на груди любовника.

Продолжение вызвало сладкую истому. Рецепторы постепенно возвращали себе чувствительность, а мужчины не торопились, все так же плавно погружая в женское чрево напряженные мышцы. Сэвчик руками немного приподнял Зою и теперь сладко целовал ее грудь, издавая стоны удовольствия. К голове тут же пристроился Качок, чей член уже сморщился в ожидании ласки. Этот мягкий кусочек плоти легко разместился во рту, но когда соки вожделения прилили к нему, едва вышел наружу, ощутимо коснувшись кожей острых зоиных зубов.

— Ой, бля, не кусайся…

Ответить Зое было нечем – во рту оставалась головка члена. Мыслей не было. Было только ощущение колоссальной телесной наполненности. Грубые быки превратились в нежных телят и сейчас, убыстряя темп, наслаждались совокуплением с телочкой. Именно такой образ пришел Зое в голову и вызвал улыбку. Это заметил Качок.

— Хорошо тебе, девка? Вон какие мужики тебя обхаживают… не всем такое счастье перепадает…

Он еще что-то говорил, двигая членом во рту Зои. Но тут Инквизитор пропел своим тенором:

— Толстый, давай сюда, а я ей в рот хочу кончить.

Мужчины поменялись местами. Длинный член неприятно пах ее попой. Но делать было нечего, и Зоя приняла его в рот. Запах довольно быстро испарился, или просто стал привычным. Инквизитор старался быть осторожным и не стал сразу буравить горло женщины, позволив ей постепенно привыкать к длине члена и глубине проникновения. Рвотные позывы пару раз возникали у нее, но глотательные движения, когда головка достигала горла, помогали справиться с ними. Обильная слюна стекала по подбородку на грудь Сэвчика, но он не обращал на это внимания, а лишь наращивал темп, приближаясь к оргазму.

— Ох, давай, детка, давай, — нараспев стонал Инквизитор. – Кончаааюююю…

Зоя успела немного отстраниться, чтобы не захлебнуться спермой, но первые струи все равно с силой ударили в нёбо, расплескались за щеками и под языком. Затем член выскочил изо рта и остатками семени забрызгал ее лицо.

Зоя едва перевела дыхание, как Инквизитор снова сунул ей в рот член и еще несколько раз продвинул его в глубине. Он фактически протолкнул ей в горло все то, что она еще держала во рту. Она проглотила. Вкус не был противным. «Длинный» еще пару раз «крякнул», всовывая член в ротик Зои, и со словами «знатная кончина!» отошел от дивана, плюхнулся в кресло и залпом выпил содержимое бокала.

Двое других в это время как будто наперегонки засаживали члены в обе дыры в промежности Зои. Этот аллюр раскачивал женщину, поднимая внутри новую волну оргазма. Она посмотрела на обоих любовников. Сэвчик лежал с закрытыми глазами. Его пальцы сжали соски женской груди, да так и остались там как прищепки. Зоя вдруг почувствовала это сжатие и первые импульсы оргазма пробежали по телу. В тот же момент с громким стоном стал разряжаться Качок.

— Ой, бля, ой… давно не кончал… в жооопуууу… бляяя, каааак…

Зоя чувствовала, как дергается в анусе сарделька толстяка, как вторят этим толчкам сокращения мышц то ли прямой кишки, то ли влагалища… Удар и еще один удар… Это Сэвчик двумя сильными вторжениями ударял головкой члена в ее матку. Опять потеря сил и почти обморок. Тело трясло как на электрическом стуле… Она не знала, кричала она или стонала. Она просто себя не слышала и ощущала только, как все ее тело изгибается в судорогах оргазма.

Мужчины уже встали с дивана и отошли к креслам, а Зоя все еще вздрагивала и ни на что не реагировала. Одна ее нога на диване, а другая сползла на пол, открыв глазам мужчин ее промежность. Сперма вытекала прямо на бархатную обивку дивана. Мужчины видели это и, казалось, испытывали восторг от зрелища.

— Ничего не говори, Сэвчик, а девка того стоит! – говорил Качок. – Ты тогда ее точно подметил у Николеньки. Она не деланная, как все эти бляди вокруг. Гляди, как кончает. По-настоящему. Я давно так сам не трахался.

— Да ты вообще молчи. Сколько раз уже кидал нас с поёбкой, — встрял Сэвчик.

— Ты же знаешь, я по этому делу уже давно только на таблетках.

— А сейчас тоже?

— Тоже…

— А что принимаешь? Виагру?

— Неее, уже не торкает. У меня китаец один, еще с Черкизона, присылает какие-то таблетки их, черные такие. Одной на разок-другой хватает, а больше нельзя. Их хоть пачку съешь, а толку на раз… только потом голова болит и сердце вылетает.

— А ты, Длинный, тоже на таблетке?

— А как без нее? Ты сам-то как будто не принимаешь?!

— Вот, бля, мои года – моё богатство… А тогда, помните, на Таганке в сауне десять проституток на субботнике всю ночь втроем с вами жарили? И не надо было таблеток…

— Не, не десять было, восемь, — встрял Качок.

— Ага, двоих Длинный сразу выключил хуилой своим.

— Не выключал я их. Только сунул, а у одной сразу месячные потекли.

— А другую?

— А другая, по-ходу, уже беременная была. Бледная стала, блевать поползла… Ну мы их тогда назад отправили.

— Ага, ты напомнил, — снова встрял Качок и со смехом продолжил, -. ..тогда этот Буба пел — «когда-нибудь наверняка поднимет женская рука моё богатство».

— Не так, дурак, там «детская рука»… — вмешался Сэвчик, — Ну ладно. А наша что? Оклемалась?

Мужчины отвлеклись от своего разговора и посмотрели в сторону Зои. Она все еще лежала в прежней позе. Сознание почти вернулось. Она даже слышала их разговор, но детали с трудом доходили до сознания. Только звуки. Хотелось пить и отмыться. Сэвчик поднялся с кресла и подошел к ней.

— Алё, красавица, еще не завтра! Тебе показать где ванна? Или сама сходишь? А мы тут, это… приберемся пока…

— Я сама…

Зоя поднялась и покачиваясь пошла по коридору. Мужчины с нескрываемым вожделением смотрели ей вслед, любуясь стройной фигурой и соблазнительной подтянутой попкой.

— Ну что? По маленькой и по второму кругу? – разливая по бокалам виски сказал Сэвчик.

— Девка хороша. Десятку лет скинуть, я бы всю ночь ее ебал, — тоном сожаления проговорил Качок, — А сейчас на разок еще хватило бы…

— Да ладно, кружок еще прокрутим, а там видно будет, — Сэвчик бросил на стол упаковку «Виагры».

— С вискарем от нее толку мало, — пропищал Инквизитор.

— Не, я китайских уже принял. Эту не буду, — поддержал Качок.

— Как хотите, а мне и с вискарем пойдет.

Сэвчик закинул в рот голубую пилюлю и залпом запил из бокала.

Зоя не сразу нашла нужную дверь. Идя по коридору она услышала звуки музыки, доносившиеся откуда-то в противоположной части дома. Значит там еще кто-то есть, а может это отголоски все еще продолжающейся тусовки. Немного саднило попу при движении. Но, в общем, состояние промежности можно было назвать удовлетворительным. Странным образом проявила себя сперма Инквизитора. Когда Зоя держала ее во рту, вкус не был неприятным, всего лишь как сырое куриное яйцо. А теперь ей казалось, что из ее прекрасного ротика вырывается запах помойки. Хотелось немедленно избавить рот и тело от пота и мужских выделений, стекавших по бедрам. Где же эта ванная? Несколько дверей были закрыты на замок, за одной оказалась кладовая инвентаря и, наконец, ванная.

Зое показалось, что после нее в ванной кто-то был. Первое, что бросилось в глаза – ее одежда лежала не там, где она ее оставила. На полу валялись полотенца, а на вешалке на стене висели женские платья и пара бюстгальтеров, которых точно не было раньше. Значит, где-то рядом в другом помещении тоже были люди. Зое стало любопытно. Приняв душ и приведя себя в порядок, Зоя нашла в гардеробе и надела простой махровый халат и мягкие тапочки. Выйдя из ванной, она пошла по коридору в противоположную от гостиной сторону, туда, откуда доносилась музыка.

Из-за одной из дальних дверей доносилась та самая музыка и достаточно громкие стоны. Зоя постояла рядом в нерешительности – открывать или не открывать дверь. Но любопытство взяло верх. Она плавно нажала на медную ручку и дверь плавно без скрипа приоткрылась, позволив женщине увидеть происходящее в комнате. На тахте, расположенной у противоположной от входа стены, юноша с собранными в пучок волосами сношал в позе раком девушку, показавшуюся Зое совсем еще ребенком. По крайней мере, фигура и почти нулевая грудь партнерши говорили о ее юном возрасте.

Справа от этой парочки в кресле еще одна юная прелестница прыгала на члене своего партнера, лица которого Зоя не могла видеть. Девушка сидела лицом ко входу и спиной к любовнику. Она тоже была юной, но грудь ее, в отличие от первой девчонки, уже претендовала на стабильную «двоечку» и возбуждающе подпрыгивала вместе с телом. Обе девушки громко стонали.

Но это были не все обитатели комнаты. Слева в кресле сидел еще один голый мужчина с густой шевелюрой и дрочил, глядя на совокупляющиеся пары. Он сидел в пол оборота к Зое, но даже в таком положении что-то узнаваемое было в его облике.

В целом картина завораживала эротизмом происходящего. Зоя невольно засмотрелась на эту оргию молодых и не заметила, что отпущенная дверь ускоряясь распахнулась, гулко ударив о дверной стоппер. Звук услышал сидевший ближе к двери мужчина в кресле и девушка верхом на партнере. Они спокойно, как будто это в порядке вещей, посмотрели на Зою, но даже не предприняли попытки остановиться при виде незнакомого человека. Зоя испугалась больше их. Она дернулась, чтобы дотянуться до ручки двери, закрыть ее и уйти, но приветственный оклик мужчины в кресле остановил ее.

— А вот и Зоя, о которой я вам рассказывал! Зоя, заходи…

Зоя взглянула на говорившего и узнала Виталия. Остальные, не прерывая акта, с любопытством посмотрели в сторону вошедшей. Виталий со вздыбленным от дрочки членом встал и подошел к Зое, приветственно протягивая к ней руки.

— Неожиданно и приятно тебя снова видеть, — говорил юноша, в чертах лица которого теперь Зоя четко отмечала схожесть с лицом Сэвчика, окрещенного ею «Красавчиком». Да, яблоко от яблони…

— Да, но я… — Зоя пыталась что-то сказать, но не знала как объяснить свое здесь присутствие, тем более в банном халате.

— Не стесняйся, я в курсе папашкиных шашней. Присоединяйся. Это мои друзья. Там на тахте Люси и Андрюха, а в кресле Сашка и Верунчик. Кстати, они все родственники.

— То есть как?

— Ну, долго объяснять. Потом, Зоенька, я возбужден сильно. Сними халатик и сделай мне приятно, как ты умеешь.

Юноша сам распахнул полы халата и отбросил его в сторону, сел в кресло и потянул Зою за руки, усаживая перед собой на колени. Другие участники оргии даже не реагировали на вновь пришедшую женщину, продолжая сношаться.

Минет был скоротечным. Виталий был уже давно готов к извержению и едва Зоя взяла член поглубже в горло, да еще на выходе скрутила в ладошках, а затем снова в горло – сперма брызнула ей на лицо и грудь. Вытерев капли влажной салфеткой, Зоя попыталась надеть халат и покинуть компанию. Но Виталий остановил ее, схватив за руку, и притянул к себе на колени.

— Нет, сейчас ты не уйдешь.

— Но там твой отец и его друзья…

— Кстати, его друзья как раз отцы моих друзей. Так что никто в накладе не будет. Надо делиться с детьми.

— Что ты имеешь в виду?

— А вон та худышка Люси и Сашка дети дяди Юры – ну, такого высокого. А Верунчик с Андрюхой дети дяди Бори.

— Слушай, а вот эта Люси… она вообще совершеннолетняя?

— Ха, заметила! Ну, как тебе сказать? Почти… но любит это дело! Да она и с братом уже трахается.

— Как же это? Так же нельзя!

— А ты на Сашкин член посмотри и тогда скажешь что можно, а что нельзя, но хочется. Сань, покажи Зое свой.

Девица в кресле приподняла одну ногу и член сидящего в кресле юноши вышел из ее влагалища. Это было зрелище! Член не сразу показался из чрева, а медленно выползал, показывая блестящую мощь, во всей красе, пока не вывалился полностью, чмокнув головкой. Он был гораздо длиннее члена отца и толще. У партнерши этого гиганта должно быть очень глубокое влагалище. Зою даже передернуло от вида такого орудия. Она представила как эта напряженная мышца входит в нее и пронзает до самого… Она не знала до «чего самого», но ощутила, что писька при этом резко увлажнилась. Это заметил и Виталий, по бедру которого прокатилась капелька женского секрета.

— Опа, да ты потекла! Саня, Зоя тебя уже хочет. Веруня, иди ко мне вместе посмотрим как Сашка ей вдует.

Зоя попыталась протестовать, но Виталий подтолкнул ее в сторону кресла и она почему-то безропотно пошла навстречу вспотевшей от любовной игры стройной черноволосой Верочке.

Саша поднялся и обнял Зою. Он был высокого роста, но, в отличие от отца, прекрасного телосложения. Его теплый похотливый взгляд располагал к неге и сексуальному удовольствию. Зоя попала под гипноз этого юноши, а когда он обнял ее — утонула в объятиях и нежных поцелуях. Он подвел Зою к креслу, еще не остывшему от любовного жара, продолжая целовать. Из-за высокого роста его член был на уровне живота женщины. А когда он прижал Зою к себе, то головка уткнулась ей в левую грудь. Зоя почувствовала, насколько пульсация в сосудах члена синхронна ударам ее сердца. Поражала длина. Зоя просунула руку под грудь и приложила мизинец к основанию члена, а большим пальцем потянулась к его головке. Ноготок уперся в капюшон. Она знала, что между кончиками пальцев у нее двадцать два сантиметра. Значит, член Александра был не менее двадцати пяти! Это было поразительное ощущение держать в руке такое орудие. У нее задрожали ноги. Юноша, заметив это, легко подхватил Зою на руки и понес на другую тахту, стоявшую у противоположной стены и невидимую от входа.

— Э, так не пойдет. Нам не будет видно, — подал голос Виталик.

— Ты, конченый вуайерист. Пересядь, — шикнула на него Вера.

Все это время парочка Люси и Андрея молча наблюдала за происходящим, отдыхая после очередного оргазма. По всему было видно, что подобные оргии — обыденное для компании занятие. Но Зоя сейчас об этом не думала. Она полностью отдалась рукам Александра и нежилась в нирване страсти, а точнее – похоти, желая скорее ощутить внутри член юноши.

Александр уложил Зою на спину, поднес головку к губам и нежно погладил волосы.

— Поцелуй его сначала. Ты готова принять его в себя?

— Да, я готова…

— А куда ты хочешь?

— Хочу в писю… только осторжно…

— Ты красивая. Такие ножки! И сиськи просто класс. Ты как модель. Я хочу тебя.

— Ты… тоже… красивый и… сильный… — хватая воздух между погружениями головки члена в ее рот, проговорила Зоя.

— Теперь не напрягайся только… я аккуратно войду, не бойся.

Юноша переместился к ногам Зои, нежно развел их в стороны и несколько раз провел головкой по щели вдоль половых губ, растирая обильный секрет, вытекший из влагалища. Затем он пристроил головку ко входу и плавно стал погружать член в текущее лоно. По мере того, как член проникал в нее, Зоя прогнулась в спине и затаила дыхание. Мощный отросток Александра, по ее ощущениям, не был толще, чем у Евгения, но приятно распирал стенки влагалища, проникая все дальше и дальше, туда, где еще не бывали члены других мужчин. Ее тело прогнулось так, что осталось только две точки опоры – ягодицы и затылок. Мышцы сами реагировали и напрягались, когда головка члена касалась новых сенсоров где-то внутри женского вместилища.

Протиснув член достаточно глубоко, но еще не на всю его длину, юноша остановился и спросил:

— Ты как? Мне продолжить?

— Даааа, — выдохнула Зоя.

Александр подхватил ножки Зои под коленями и приподнял немного, чтобы продолжить движение и в этот момент она ощутила, что головка уже уперлась в матку. Так бывало несколько раз, когда другие мужчины в кульминационный момент с силой ударяли лобком и их члены прикасались к этому чувствительному месту. На этот раз головка не просто прикоснулась, а надавила где-то у самого входа в матку. Было больно, но и приятно одновременно.

— Ну что? Идем дальше? – снова спрашивал ее любовник.

— Даааа…Осторо…жно… — прерывисто вздыхая сказала Зоя.

Ей было страшно и желанно это ощущение. Хотелось узнать, что будет дальше, но не хотелось, чтобы боль испортила всё. Мальчик оказался опытным любовником. Возможно, часть знаний ему передал отец, тоже имевший немаленький орган.

— Сейчас я надавлю на стеночку, где у тебя матка. Не факт, что я попаду в нее и может быть больно. Потерпи…

— Нет, туда нельзя. Там спираль. Лучше так, как сейчас…. Пожалуйста…

— Хорошо.

Юноша как будто зафиксировал глубину возможного погружения и начал фрикции. Не спеша, размашисто он прокачивал поршнем горячее лоно Зои. Хватило и десятка движений, как Зоя испытала первый оргазм. Она дернулась и уперлась руками в грудь юноши, призывая остановиться. Но он не останавливался, продолжая все так же размеренно сношать прекрасное тело. Зоя кричала и пыталась вырваться из объятий любовника, но тщетно.

Несколько секунд такой борьбы и женщина успокоилась. Судороги сменились расслаблением и совокупление перешло на новый виток. Зоя еще не вернулась из затмения оргазма, но открыла глаза и посмотрела по сторонам. Худенькая как подросток Люси и Вера стояли на коленях перед Виталием и делали ему минет. Андрей же стоял рядом с тахтой, где были Зоя и Александр, и поддрачивал член, явно намереваясь присоединиться к паре.

— Ты не против анальчика? – спросил Александр, лукаво глядя на Зою.

— Ой, я еще не… не знаю…

— Давай попробуем. Наш Андрюша специалист-анализатор, – засмеялся Саша, — Ты сейчас ляжешь на него и дашь ему попку, а я продолжу любить твою пизденку. Ты сладкая!

Член Андрея легко проник в разработанную отцом и смазанную собственными женскими соками попу. Юноша был немного полноват и стал мягким ложем для Зои. Пока Саша примерял позу для лучшего введения, к топчану подошла Люси. Зоя увидела вблизи это хрупкое существо, явно не достигшее совершеннолетия. Это была девочка на вид лет пятнадцати. Миниатюрная, красиво и гармонично сложенная, белокурая с детским румянцем на лице и цепкими холодными глазами как у отца. Она провела языком по своим алым от сосания члена губкам и прильнула сначала к губам, а потом к соску Зои. Девочка действовала умело и доставляла Зое удовольствие. Какая молодежь подрастает!

Уже почувствовав заполнение всей своей промежности, Зоя еще раз посмотрела в сторону кресла и увидела, как Виталий в быстром темпе насаживает Верочку сзади. Наступала кульминация оргии!

Зоя уже трижды кончила под двумя юными жеребцами, которые, казалось, и не собирались еще изливаться. Было понятно, что это не первый их акт за сегодняшний вечер, но есть же предел! Зоя уже ничего не могла поделать со своим уставшим телом и просто подчинялась рукам молодых мужчин, крутивших ее, подчиняя своей воле. По очереди и одновременно они пронзали все ее отверстия, а юная Люси целовала ее, ласкала грудь, а иногда вставала в пару, причем иногда с собственным братом. Зою это уже мало волновало. Пусть творят, что хотят. Секс ей уже не приносил удовольствия, но похоть все еще будоражила нервы. В конце концов, рассуждала она, лучше пусть ее трахают эти молодые мачо, чем ветераны Черкизона.

Женщина опять была зажата в «бутерброд» между Александром и на этот раз Виталием. Во рту сновал член Андрея. Глубины кишечника исследовал «зонд» Саши, во влагалище буйствовал Виталий. Зое казалось, что прошел час, а может и больше, хотя на самом деле с момента ее прихода в эту комнату прошло чуть более получаса. Интенсивность секса и частая перемена поз создавали впечатление, что оргия тянется уже долго.

Наконец Виталий на одной ноте завыл, изливаясь в Зою остатками семени. Эта последняя капля вытекала мучительно долго, заставляя член дергаться в спазмах эякуляции. Но именно эти вздрагивания мужского органа вызвали у Зои очередной оргазм. Она дернулась всем телом. Видимо пульсация члена во влагалище, дрожь женского тела и сопутствующие стоны привели к оргазму и Александра. Его рёв от извержения заполнил помещение и рванул по коридорам. Это совсем не было похоже на писклявый голос отца. Извергался член так мощно и долго, что, казалось, заполнил всю прямую кишку. Это был его первый за сегодня оргазм, в отличие от других его товарищей.

С третьим мужчиной было сложнее, но помогла Верочка, его сестра. Видимо, она хорошо уже знала привычки и особенности секса брата. Она перехватила инициативу от обездвиженной Зои и сама взяла в рот член Андрея, рукой сжимая мошонку и куда-то под ней надавливая пальцами. Почти сразу парень замычал и извергся на лицо сестры.

— Что за дела, Виталий! Я же просил сегодня не приходить. Вы охуели, парни? Мало того, что нашу бабу выебли, так еще и Люську притащили!

Да, картина, представшая глазам Сэвчика, явившегося на крик Саши, была такая: на тахте сидел опустошенный Виталик с лицом усталого галерного раба. На его коленях покоилась голова Зои, не реагировавшая ни на шум, ни на движение. Из всех ее дыр на сукно обивки ручейком вытекало семя молодых жеребцов. У ее ног изнуренный секс марафоном сидел Саша, уложив на бедро своего утомленного удава. В кресле напротив входа сидел Андрей, только что кончивший на лицо собственной сестры. Вера с белыми потеками на лбу и щеках стояла прямо напротив Сэвчика и глупо улыбалась. Люси спрятала свое тельце за спинку кресла и, глядя в пол, пыталась изобразить невинность. Что и говорить – Гоцман, «Картина маслом»!

— Так, Виталий, ты старший. Сейчас быстро встали, отмыли нашу бабу и принесли к нам. Понятно. А Люську-проститутку сейчас же домой чтобы отправили! Всем все ясно?

— Да, понял я, пап… иди уже…

— Лоси, бля! Заебли девку до смерти!- Сэвчик еще раз посмотрел на Зою и вышел.

— Вит, почему не сказал, что сегодня нельзя было? – спросил Андрей, когда за старшим закрылась дверь.

— Забыл, парни. Честно! Зато какую девочку сладкую поимели!

— Теперь отец меня за Люську поимеет! – подал голос Александр.

— Ладно, первый раз что ли?

— Люська, давай в душ первая быстро.

Девчонка, собрав в охапку какую-то одежду, выбежала за дверь. Вера вытерла лицо влажной салфеткой и улыбнулась.

— А мне понравилось сегодня, — подала голос Вера, — Вит, я теперь понимаю почему тебе нравится смотреть как другие трахаются. Это круто! Заводит по-взрослому. Когда Сашка этой заправлял я чуть не кончила. Правда.

— Да тебе только хуй покажи, как ты кончаешь, — вмешался братец.

— Заткнись, дурак. Иди вон шлюху подмывай.

— Сама пойдет.

Зоя слышала все эти разговоры, но не находила в себе силы подняться. Мышцы не приходили в норму. От непривычных растяжек ныли тазобедренные суставы. Но надо было вставать. Не хватало еще, чтобы эти юноши носили ее на подмывку! Зоя собрала силы и волю и села на кушетке. Лучше бы сразу встала, так как бурный поток спермы хлынул на обивку и без того уже изрядно промокшую от выделений.

— Тебя проводить? – поинтересовался Виталий.

— Не надо… я сама. Только дай мне халат… он где-то здесь…

Виталий подал ей халат и тапочки, в которых она пришла в эту комнату. Зоя старалась не думать о том, что ее ждет в гостиной. Ей хотелось немедленно под струи воды и смыть с себя липкую субстанцию. По коридору навстречу ей шла уже одетая Люси. В одежде она вообще была похожа на ученицу средних классов. Короткая юбочка а-ля «Тату», гольфики, тесная блузочка, окончательно прижавшая ее грудки, и два коротких хвостика на голове. Такую увидишь и ни за что не подумаешь, что это уже опытная и извращенная шлюшка. Поравнявшись с Зоей, Люси зыркнула на нее своими прозрачными глазками, притворно улыбнулась и сказала:

— Мне понравились твои сиськи. Приходи еще. Я тебе пизду полижу. Пока!

Зоя встала под душ и отдала себя свежим струям. Из-за шума воды она не услышала, как в ванную вошла Вера. Только когда девушка открыла створку душевой кабинки Зоя поняла, что пора освободить помещение. Но Вера рукой прижала Зою к стене и со злостью прошипела ей на ухо:

— Отстань от Виталика. Поняла? Шлюха!

— Не нужен он мне… с чего ты взяла?

— Вот и отстань!

Девушка с силой сжала плечи Зои и вытолкнула из кабинки.

В гостиной все было без изменений, если не считать, что мужчины как-будто протрезвели. Они все так же сидели с наполненными бокалами и что-то эмоционально обсуждали. По обрывкам слов Зоя поняла, что это какие-то их дела. Они даже не обратили особого внимания на ее появление, а только мельком взглянули и вернулись к своей беседе. Зоя прошла к камину, на мраморном карнизе которого стояли напитки и налила себе воды. Она решила не вмешиваться в мужской разговор и не привлекать к себе внимания. Итак сегодня этого внимания к ней было через-чур. Женщина прошла в дальний угол и села на канапе у стены за выступом. Рядом на круглом мраморном столике стояло блюдо с элементарной закуской и снеками, что оказалось весьма кстати, потому что Зоя неожиданно почувствовала голод. Сыр, колбасная нарезка, орешки, оливки и чипсы быстро перебили разыгравшийся аппетит и даже подняли Зое настроение. Куда-то ушла усталость от секс-марафона и навалившийся было сон. Зоя взбодрилась и стала прислушиваться к мужскому разговору.

Многое из того, что удалось ей услышать, никак не выстраивалось во что-то целое. Разговор часто обрывался на странных непонятных ей словах и междометиях. Мужчины вообще говорили в полголоса. Но после фразы «качка» Бориса: «А с этой что будем делать?», — ушки Зои навострились.

— Еще разок по кругу пустим и отпустим, — деловито произнес Сэвчик, как будто речь шла не о человеке, а о вещи.

— Хорошая же баба! Может пристроить ее где-нибудь у нас и… ну… — предложил Борис.

— Все равно заебете ее за полгода. Нахуй она потом кому нужна. Девка хорошая, но пусть уж Бертик ее ебет. Вообще-то он мудак. Я ему тогда сказал просто отдать бабу и все. Без этих выебонов типа — за проект на наши дома. Мы же и так ему бы их отдали.

— Кстати, я ему уже вчера аванс перечислил, — сказал «инквизитор» Юра.

— За все или только за свой?

— За все, как договаривались.

— Ну всё, давай девку еще по разу и нахуй, пусть едет к Бертику. А то уже второй час. Спать охота…- проговорил Сэвчик и громко продолжил, — Зоенька! Ты где там прячешься?

— А вы поищите! – кокетливым тоном ответила Зоя.

На самом деле, после услышанного настроение у нее было далеко от кокетства. Альберт предал ее, как говорят, по полной программе. Зачем-то придумал этот водевиль с Пигмалионом. Конечно, получение ею знаний было приятной стороной сделки, и Зоя даже гордилась своей победой, но зачем надо было всё это мотивировать получением подряда на проект, если он и так был у них в руках? Может так Альберт просто хотел оттянуть время? Может хотел себе цену набить? Гадать можно было долго, но бесполезно.

— Куколка наша. Иди к нам. Хватит прятаться за стенкой. А то мы уже соскучились, — притворно ласково позвал Сэвчик. – Иди, выпей с нами.

— Чем угощаете? – продолжая кокетничать, спросила Зоя.

— Вот вискарик тебе…

— Нееет, а где моё шампанское?

— Нету… кончилось…теперь вот вискарик. Давай, давай, — настойчиво повторял Сэвчик, всовывая в руку женщины бокал, — До дна, сучка, до дна, сказал!

Зоя нехотя подчинилась. У нее не было иного выхода из этого дома, как через руки, а точнее – через члены, этих престарелых «пацанов». Но с другой стороны, всё, что происходило с ней сегодня, ей даже нравилось. Ночь полная приключений! В конце концов, грубая речь этих мужчин вовсе не выливалась грубостью в их действиях. Они не порвали ее на части, не причинили боль… ну, разве что, немножко. А в целом их принуждение было мягким и секс в целом был ей приятен. Она даже не могла вспомнить сколько раз за эту ночь кончила.

Мужчины обступили ее, прикасаясь обнаженными телами и напряженными членами. Зоя ощутила как писечка чутко отреагировала на эти прикосновения сочными выделениями.

— Солнышко, — неожиданно ласково произнес Сэвчик, — встань рачком вот здесь у кресла. Мы тоже устали, но отказаться еще разок побывать в твоей пизденке не можем. Так что, девочка, потерпи еще.

Зоя послушно делала все, что ей говорили, в надежде, что скоро все это кончится. Но события стали развиваться совсем не так, как предполагалось. Мужские органы, поддерживаемые похотью и таблетками, потеряли чувствительность и не собирались кончать.

Зоя тоже едва сдерживалась, чтобы не потерять сознание от усталости, выпитого алкоголя и непрерывных толчков потных мужских тел. Она уже не чувствовала, что происходит в ее промежности. Там все стонало. Чтобы обеспечить хоть какое-то скольжение, мужчины сплевывали на члены, пока кто-то из них не догадался воспользоваться лубрикантом. Зоя вспоминала, что в самом начале этого второго акта она еще смогла один раз кончить, а потом наступил какой-то затяжной предоргазменный период, и от этого стало неприятно. Периодически ее тело вздрагивало, как от оргазма, но это было нечто совсем не похожее на кульминацию. Мужчины перемещали ее тело, перекладывали с кресла на диван. Их члены таранили все ее отверстия, но разрядка не наступала. Зое казалось, что пролетел час, а может больше.

Звереющие от невозможности кончить мужчины стали грубее. Они, не церемонясь, менялись местами между собой и в женской промежности. Во рту у нее постоянно мялся чей-то член. Зоя даже перестала различать размеры снующих у нее внутри отростков. Зал наполнился не стонами наслаждения, а напряженным пыхтением. Всем хотелось скорее закончить это, но никто не мог. Зоя уже ничего не чувствовала, только тело ее иногда импульсивно реагировало на сигналы из промежности, но она даже не понимала, что это были ее оргазмы. Сознание оставило ее. Она могла видеть и слышать, но оценить или как-то отреагировать на происходящее с ней не могла.

Первым разрядился Зое в рот «качок» Борис. Его не очень твердый член выбросил немного семени и окончательно сдулся. Сам Боря с радостью в голосе оповестил всех:

— Всё! Я кончил…

Следом через пару минут почти одновременно стали кончать Сэвчик с «инквизитором» Юрой. Сэвчик дрочил Зое на лицо и грудь, а Юра опять мощно сливал ей в матку. На этот раз Зоя окончательно потеряла сознание от усталости и наступившей разрядки. Организм не выдержал.

Зоя слышала, как о чем-то переговаривались мужчины, как ее пытались привести в чувство, вливая в рот какой-то алкоголь, брызгая на лицо водой, но полностью восстановить сознание ей не удавалось. Усталость, алкоголь и яркие эмоции забрали у женщины слишком много сил.

Окончательно Зоя пришла в себя только утром. Или это был уже день? Она потеряла счет времени. Зоя открыла глаза и увидела уже знакомый ей интерьер спальни в доме Альберта. Она лежала голой под легким покрывалом. Ее платье и сумочка лежали на пуфе рядом со шкафом. В комнате никого, кроме нее, не было. Ужасно болела голова. Зоя попыталась позвать Альберта, но разорванное членами горло издало только хрип. Попытка пошевелиться пронзила тянущей болью все суставы. Плечи, позвоночник, а главное, бедра саднило от непривычной «зарядки», которую они получили минувшей ночью. Кроме того на руках, на груди и ногах были синяки и ссадины. В промежности все ныло. Там явно были потертости, несмотря на то, что простынь под нею была мокрой от вытекших остатков мужского семени. Зоя в ужасе осматривала себя. Надо было встать и пойти в душ.

Вода привела ее в чувство, но голова болела так, что мысли, если и приходили, то сразу уходили или прятались до поры. Думать было невозможно, но необходимо. Укутавшись в полотенце, Зоя вернулась в спальню, достала из сумочки таблетку цитрамона и еще одну и запила их водой из графина, стоявшего на прикроватной тумбочке. Она снова прилегла на кровать.

Постепенно мысли «осмелели» и крадучись стали проникать в воспаленный мозг. Ситуация требовала тщательного анализа, но пока Зоя могла позволить себе только поверхностный.

Её примитивно использовали. Это она поняла еще вчера. При этом использовали в извращенной форме, представив это как благодеяние с элементом саморазвития. Что касается последнего, то в какой-то части это состоялось, а вот благодеяние вылилось в форменное удовлетворение похоти старых бандитов и их молодых отпрысков. В груди у нее что-то противно сжалось и навернулись слезы. Ей было жаль себя, но тут же в голову приходило – «ты шла на это сознательно». Да, но почему ей так плохо? Хотелось поговорить с Таисией. Но и эта старая интриганка была в курсе того, что ожидало Зою. Хотя, она могла действительно не знать, кому придется Зое «сдавать зачет» по женской привлекательности. Так или иначе, сейчас Зое было плохо и она была зла на весь мир. Еще хотелось пить и, как ни странно, хотелось есть. Завернувшись в покрывало, как в римскую тогу с узлом на плече, Зоя пошла в кухню в поисках питья и съестного.

Странно, думала она, мне бы сейчас надо бежать отсюда. Уйти и больше не видеть ни Альберта, ни Женю, ни Таисию! А я все еще здесь в квартире Бертика, роюсь у него холодильнике в поисках еды?! Что со мной происходит? Неужели все случившееся в эти несколько дней – та оргия в лесу и вчерашний вертеп, стало для меня привычным? Задавая себе эти вопросы, Зоя даже не искала ответы на них, а намазывала на булку масло и густо сверху накладывала ложкой красную икру. Боль отпустила голову и настроение приходило в норму. Женщина сварила себе кофе и даже подумала, не сделать ли омлет, но решила обойтись бутербродами. За этим «завтраком аристократки» ее и застали Альберт с Евгением.

— О, а наша красавица, обедают! – Альберт всплеснул руками, входя в кухню.

— Завтракают, — в тон ему ответила Зоя, удивившись собственному хриплому голосу.

Всё, хватит давать себя трахать в горло, подумала она, откашливаясь.

— А мы вот решили отвезти тебя в ресторан, чтобы пообедать. Ты хоть знаешь который час? – спросил Евгений.

Зоя отрицательно повертела головой.

— В Петропавловске Камчатском полночь! – подражая голосу диктора проговорил Евгений, — А значит, московской время пятнадцать часов.

— Никуда не поеду… домой хочу, — как могла прохрипела Зоя.

— Что у тебя с горлом, — участливо спросил Альберт.

— Членом связки порвали. Что? Не догадался? – с притворным сарказмом сказала Зоя.

— Зоенька, ангел мой, не думал я, что они так с тобой поступят.

— Как же, не думал! Лучше молчи, пожалуйста молчи… — Зоя чуть не заплакала от такой лжи Альберта, — Ты прекрасно знал, что они и без этого спектакля отдадут свои дворцы. Они меня просто у тебя купили, а ты продал.

— Я же говорил тебе, что надо их послать на хер, — встрял в разговор Евгений.

— Я же всё это делал, чтобы оттянуть время, чтобы показать, что Зоя не какая-то простушка, которых они привыкли снимать по ресторанам, что с нею нельзя так, как они привыкли… Джони, ты же помнишь тот первый разговор с ними у Николеньки?

— А я тебе последний раз что сказал, что нельзя Зою туда вести.

— Уже было поздно, Джони. Зоенька, прости. В этих кругах слово назад не берут. Там, как это у них говорят, «за базар отвечают». Понимаешь, они на тебя сразу глаз положили… ну там, у Николеньки еще. Так или иначе, они бы тебя получили. Могло быть даже хуже… ну, вы же понимаете, о чем я.

Зоя понимала. Она сейчас сочувствовала Альберту, вынужденному принимать решение тогда, в том разговоре, предметом которого были не виллы богачей, а она, на кого упал их выбор. Ей даже стало жалко Альберта, которому пришлось делать тот непростой выбор. Она смягчилась. Все стало на свои места. Зое даже захотелось погладить Альберта по голове как ребенка – настолько жалким был его вид.

— А ты почему вчера не пришел? Мне было бы приятно видеть тебя там, — Зоя обратилась к Евгению и с улыбкой продолжила. – в момент моего триумфа!

— Я не успел, прости. Мы тут с Альбертом немного… ну, ты слышала почему. А вчера я… нет, я очень хотел тебя видеть в момент, как ты говоришь, триумфа. Я поздно пришел… когда тебя уже эти…

— Ладно, не оправдывайся. Ты меня и в лесу бросил…Вот что я вам скажу… — Зоя сделала паузу, -… сэры. Цветочница сделала свое дело. Элиза Дулиттл блеснула в обществе, но не останется жить с Хиггинсом и Пикерингом, какими бы хорошими учителями они ни были. Вам понятно?

— Зоя, но мы не хотели причинить тебе зло, — Альберт явно волновался.

— Я знаю, но не смогу быть с вами такой, как прежде. А другой быть не хочу. Давайте без обид и «догонялок».

Зоя поднялась и грациозно, в тоге из покрывала, как «настоящая» римлянка прошла в спальню. Надев платье и приведя в порядок лицо, она прошла в зал, где понурив головы сидели мужчины.

— Зоя, подойди, пожалуйста, — спокойным голосом сказал Альберт. – Возьми вот это.

Он протянул небольшой сверток.

— Что это?

— То, что тебе понадобится и за что ты уже с лихвой заплатила.

Зоя взяла сверток. Это оказался конверт с деньгами.

— Это что за деньги?

— Не что, а за что, — тихо проговорил Альберт, — это твоя доля во всем этом спектакле – тридцать тысяч долларов.

— Прям как тридцать серебренников… Вот и я продалась за ту же сумму. Разве не символично? Хотя я-то никого не предала. Эх, мужчины! Ладно, я не гордая. Пригодятся.

Зоя сунула пакет в сумочку, где уже лежал приз за победу с рисунком. Жить можно, подумала она, взвесив на руке потяжелевший клач.

— Зоя, еще возьми вот это, — Альберт подошел и протянул ей лист ватмана.

На рисунке была Зоя. Альберт сделал его ночью, когда Зою только привезли к нему домой. С рисунка на нее смотрела совсем незнакомая ей женщина с грустными глазами познавшего все на этом свете человека. Волосы растрепаны и местами слиплись в тонкие сосульки, под глазами темные тени растекшейся краски, на щеке что-то присохло и стянуло кожу. Но и такое лицо было красиво своей несломленной красотой. Это был ее третий портрет.

— ————————————————————————————————

На следующий день, в субботу, Зоя, как и договаривались, позвонила Лёве. Еще через неделю она уехала в Зеленоград, где Лёва определил ее на место директора небольшого частного хосписа для пожилых людей, в котором у него была доля. Он купил Зое квартиру в Зеленограде и навещает ее там два раза в неделю. Лёва не претендует на место единственного и неповторимого. Он даже сказал, что удалится сразу, если только у Зои появится возлюбленный. Не знаю, но каким-то образом ее новый адрес узнал тот самый Вася художник и… они встречаются.